Выбор (джен)

— Расскажи! — едва затворив за собой дверь, потребовал Рабастан.

— Нечего рассказывать, — пожал плечами Родольфус. Откровенная радость брата его слегка удивляла — точнее, была непривычной. Рабастан казался почти что счастливым — с чего бы? Просто от того, что он, Родольфус, вернулся? Это было предсказуемо, конечно, но всё равно странно. Откуда вдруг вообще взялась такая горячая привязанность? Рабастан никогда не выказывал не то что особых чувств к брату, он и вовсе не стремился с ним общаться. Или тот не видел? — Мы поговорили, и я получил небольшое поручение. Не слишком сложное, но требующее времени. Это всё.

— Поручение? — Рабастан, напрягшись, подался к нему всем телом. — Что за поручение?

— Ну какое тебе дело? — поморщился Родольфус.

— Как это какое дело?! — возмутился Рабастан. — Руди, это именно что моё дело и…

— Это. Не. Твоё. Дело, — отрезал Родольфус. — Это мой долг, Басти, и я не желаю, чтобы ты вмешивался. Хочешь мне помочь — занимайся окклюменцией, — добавил он уже вполне спокойно. — Тренируй, в конце концов, боевые навыки или просто займись чарами, — он вздохнул и постарался смягчить тон. — Басти, ты уже всё сделал. Всё и даже больше. И я не хочу…

— Я имею право знать! — в голосе Рабастана зазвучали обиженные нотки. — Почему ты вечно меня вычёркиваешь?

— Потому что чем ты меньше знаешь, — сдержав вздох, ответил Родольфус, — тем меньше тебе нужно будет прятать. Поверь, в этом поручении нет ни опасного, ни драматичного — просто нудная работа. Когда всё закончится, я тебе расскажу.

Рабастан поджал губы и обиженно отвернулся, а Родольфус, старательно сдерживая смех, спросил со всей доступной ему мягкостью:

— Ты обиделся?

— Мне досадно! — не стал врать тот. — И обидно, да — потому что ты по-прежнему считаешь меня ненадёжным и капризным мальчишкой, который…

— Ты и есть, — безо всякого упрёка оборвал его Родольфус. — И капризный, и обидчивый. Но насчёт надёжности я бы поспорил. И прошу тебя, — он заставил себя улыбнуться, — попробуй сейчас взять себя в руки. Когда ты достигнешь достаточных успехов в окклюменции, — пообещал он, озарённый внезапной идеей, — мы поговорим. Обещаю. Но не раньше.

— Ладно, — неохотно кивнул Рабастан.

— Вот и славно. И последнее. Может быть, я излишне перестраховываюсь, но думаю, что то время, что я буду отсутствовать по делам Дамблдора, тебе стоит проводить в нашем доме. Там тебя никто не увидит — разве только Белла, но ею можно пренебречь. Это всё, — Родольфус поднялся. — У меня дела до ужина, и ещё неплохо бы зайти в Гринготтс, потому что в покер я в последний раз играл лет пятнадцать назад и ни драккла не помню.

Он слегка слукавил, но ему хотелось быстрее отделаться от брата, а заодно и объяснить ему свой грядущий проигрыш — потому что Родольфус твёрдо решил этим вечером проигрывать. Выигрыш обычно расслабляет и располагает к проигравшему — особенно в том случае, когда ты наверняка уверен в том, что финансовая потеря для него ничтожна — а Родольфус хотел расположить к себе Мальсибера и Эйвери: страх, бесспорно, был полезен, но на пару с симпатией действовал бы куда лучше, нежели с холодным безразличием. Раз уж его братцу непременно нужна компания, хорошо бы хоть немного контролировать её.

Впрочем, куда больше его занимало полученное от Дамблдора задание. Да и сама встреча вышла прелюбопытнейшей, и её следовало обдумать. Знать бы, понял Дамблдор, с кем из братьев имел дело! Но увы — применить легиллименцию Родольфус не рискнул, да и сомневался, что у него бы что-нибудь вышло. Всё равно что залезть в голову к Лорду — или даже хуже. Говорили, что Дамблдор лучший по части легиллименции, и Родольфусу ни капли не хотелось проверять истинность данного утверждения. В остальном же нынешний директор Хогвартса был сдержан и холоден, и этот тон был лучшим из возможных для разговора с Рабастаном. Даже чаем напоил — Мерлин знает, до чего Родольфус не хотел его пить, но, подумав, отказаться не рискнул. Рабастан вряд ли увидел бы в этом подвох, поэтому пришлось пить — к счастью, никаких добавок, кроме мёда, в чае не было. Вроде бы. Ну а если и были, то с отсроченным воздействием. Нет, пожалуй, Дамблдор не стал бы травить Рабастана — или уж не стал бы в этом случае давать такое странное поручение.

Значит, перстень.

Раз директор представляет, где тот может находиться, почему же не пошёл за ним сам? На первый взгляд, всё просто — тот опасен, и возможно смертельно. С Рабастана сталось бы схватить его голыми руками, и это наверняка сняло бы проклятье, которое Рабастан, вероятно, даже не сразу почувствовал бы. Может быть, иного способа не существует — если так, то он, Родольфус, вполне понимает Дамблдора: вполне разумно таким образом использовать своего врага.

Знать бы, что это за артефакт и зачем он нужен Дамблдору! Впрочем, если он его отыщет, ничто не помешает Родольфусу, для начала, изучить его, а уже потом отдать.

Или не отдать. Мало ли… искать вещь можно долго. Впрочем, он прекрасно понимал, что играть в такие игры с Дамблдором опасно, но всё же считал, что некоторый лимит времени у него имеется. В любом случае, перстень нужно для начала отыскать.

Литтл Хэнглтон. Ну-ка, где это? Отыскать на карте деревеньку оказалось не так просто, но в конце концов она нашлась неподалёку от Глиннета в Уэльсе. Некоторое время Родольфус внимательно разглядывал карту, тщательно запоминая дорогу: добираться явно предстояло на метле, взяв для начальной точки Кардифф — этот город находился неподалёку и он знал его достаточно, чтобы аппарировать. Путь неблизкий, но выбора не было. Ничего — заодно и вспомнит, как летать.

Вопрос только, в чьём обличье это делать. Следит ли за ним Дамблдор, и если да, то… впрочем, всё равно — не показываться же ему там, в самом деле, в своём виде. Надо будет подобрать кого-нибудь… лучше нескольких — и менять их лица. Да, так будет лучше. Правда, вряд ли Рабастан додумался бы до этого, но тут оставалось уповать на то, что директор Хогвартса не слишком хорошо знает его брата.

* * *

Покер вышел весьма занимательным. Для начала, традиционное везение в картах, сопровождавшее Родольфуса с самой первой его игры, оказалось в этот раз досадно неуместным, но поделать он ничего не смог. Даже сбрасывая удачные карты, он получал взамен ещё лучшие — пришлось смириться и поставить себе новую цель: посмотреть, кто и как из его партнёров проигрывает. То, что Рабастан делать этого не умеет, Родольфус знал и так, а вот реакции Мальсибера и Эйвери его, пожалуй, обрадовали. Казалось, хуже всех карта шла Мальсиберу, и он же легче всех относился к поражениям. Собственно, было похоже, что они вообще его не слишком интересовали, служа неиссякаемым поводом для шуток и самоиронии. Проиграв в очередной раз, он задумчиво уставился на выложенных старшим Лестрейнджем четырёх королей, потом поглядел на свои две двойки из пятёрок и семёрок и заметил:

— Знаешь, Руди, меня начинает пугать твоё везение, — он встревоженно поглядел на Родольфуса и озабоченно покачал головой.

— Почему? — благожелательно поинтересовался тот. Он вообще был — или казался — этим вечером непривычно мягким и расслабленным.

— Это сколько же везения впустую, — вымолвил Мальсибер чрезвычайно серьёзно. — А ну как вся положенная тебе удача уйдёт вот сюда?

— Вот поэтому-то в карты и играют вечером, — благодушно отозвался Родольфус. — И разумные люди заканчивают игры до полуночи — чтобы не забрать удачу следующего дня. А сегодня она мне, полагаю, больше не понадобится.

— Ладно, если так, — с сомнением протянул Мальсибер, а потом рассмеялся, в один миг переходя от серьёзности к дурашливости, и широко швырнул свои карты на стол. — Ну сдавай тогда, победитель.

Эйвери же реагировал совершенно по-другому, но, пожалуй, тоже вполне симпатично. Он играл серьёзно и, проигрывая, сперва вздыхал, а потом махал рукой и улыбался. Вот ему Родольфусу всерьёз хотелось проиграть — слишком искренне тот радовался выигрышу, не так часто с ним случавшемуся — но не мог, как ни старался. Интересно, почему так, вдруг подумал он в какой-то момент. Почему его, человека совершенно не азартного, словно бы преследовало везение, а вот его брата, так к нему стремившегося, оно часто обходило стороной? Словно бы нарочно — однако, когда к концу вечера основательно проигравшийся Рабастан разозлился уже всерьёз, Родольфусу стало не до абстрактных рассуждений: брата нужно было успокоить и вернуть ему желание проводить время в той новой компании, что сидела за столом. Мерлин, ну как можно быть настолько вспыльчивым? Вот откуда это в Рабастане — вроде ведь не Блэк, а их, лестрейнджевская, кровь не так уж и горяча…

— Басти, — спросил он, сбросив карты, — а скажи, ты ведь в квиддиче разбираешься?

— Ну, немного, — сумрачно отозвался Рабастан, недовольно теребя край одной из карт. — А в чём дело?

— Да я думаю, что мы все засиделись, — продолжал Родольфус, откидываясь на спинку стула и беря с блюда чуть подсохший сэндвич с огурцом и сыром. — Война войной, но ведь отдыхать-то тоже надо. Лучше с пользой.

— И при чём здесь квиддич? — Рабастан глянул на брата недоверчиво: он прекрасно знал о том презрении, с которым тот относился к квиддичу.

— Так хорошая игра, — мирно сообщил Родольфус, без смущенья выдержав его взгляд. — И полезная: развивает и координацию, и навыки полёта поддерживает. Дух командный, опять же.

— Да команды подобрать несложно, — радостно поддержал идею Мальсибер. — Я был в школе капитаном… будешь нас судить? — спросил он Родольфуса.

Тот бы отказался, но насмешка, проскользнувшая в глазах Рабастана, заставила его изменить решение: в конце концов, раз уж он решил налаживать с братом отношения, стоит иногда и разделять его увлечения. И радоваться, что это хотя бы не плюй-камни.

— Пожалуй, — чуть подумав, заявил Родольфус, и с удовлетворением отметил изумление во взгляде брата. Мерлин, ну как можно быть таким ребёнком в его возрасте?

— Так отлично! — просиял Мальсибер. — Я команды соберу — может быть, не полностью, хотя… ну, посмотрим, — он хитро глянул на Рабастана. — Ты играл же, вроде, в школе?

— Загонщиком, — кивнул тот.

— Превосходно! — ещё больше обрадовался Мальсибер. — Уолла можно на ворота, ну и Люциус когда-то был охотником… если я не путаю. Вот уже, считай, команда — если не найдём ловцов, можно и без них.

— Так даже интереснее, — заулыбался, наконец, и Рабастан. — Нет, ловец — это прекрасно, но…

Разговор перекинулся на обсуждение квиддичных стратегий и матчей, и Родольфус тихо выдохнул.

Похоже, его план удался — возможно, у него получится переключить брата на новых приятелей.

Помогай Мерлин.