Азкабан знает лучше (джен)

Магическая Лапландия представляет собой тихую гладь могучего леса и суровых каменных долин, покрытых мхом и снегом, с множеством озер. Во всем этом сложно найти признаки цивилизации. Арлен предполагал, что есть магические государства поменьше волшебной Британии, но чтоб настолько… Отец объяснил ему, что в Лапландии, под покровом, живут всего около десяти волшебников, а в самой Финляндии, примерно триста пятьдесят. Размеры этого маг-сообщества можно было сравнить разве что с Хогсмидом, или отдельной его улицей.

До места «семейство» добиралось через камин, предварительно бросив в пламя ключ в виде еловой шишки, любезно принесенной совой от шамана, с которым Магнус договорился об аренде жилья. Жильем в обычном понимании это сложно было назвать — на другом конце портала они шагнули из костра в юрту из оленьих шкур, с воздвигнутыми на стенах рогами и вывешенными бубнами. Здесь было просторно и уютно, порадовало наличие хорошей мебели, наверху, над очагом виднелась дыра, похожая на заколдованный потолок Хогвартса, открывающая вид на небо, чтобы удобнее было наблюдать Северное Сияние.

На выходе висели нанизанные на нити зубы хищников, мелкие камушки аметиста и руда с золотом. На языке магии эта волшебная занавеска говорила гостю: «Здесь обитают драгоценные жители, чтобы веселиться и отдыхать, если ты потревожишь их, то будешь проклят, и тебя разорвут хищные звери».

Вблизи от юрты была оставлена упряжка с оленями, рядом продолжал свою работу магический портал, в виде старинной ели. Искать на этом островке жизни увеселительных учреждений не стоило, поэтому путники прошуршали между еловых лап в портал, и вышли на более активной, магловской стороне. Никто из посетителей кафе «Рудольф — Красный Нос» не заметил, как четыре человека по очереди выбираются из камина, рассыпая вокруг искорки.

— Почему Санта-Клаус живет здесь? Неужели он не может переехать в Лондон, например? Как здесь вообще люди выживают? — начал разговор Арлен, когда принесли заказанное кофе и пирог с китовым мясом и жиром.

— Санта-Клаус уже умер, — снисходительно сообщил Магнус — раньше, он иногда приходил, в виде призрака, чтобы настроить своих эльфов на работу, но сейчас, и этого не делает. Без него никто не хочет работать.

— А почему он теперь не приходит?

— Не знаю. Видимо сложно прорываться сюда, ведь, всё меньше людей в него верят. Так что подарки от него никто не получит, разве что, если эльфам заплатить.

— Какой смысл платить эльфам, если ты и так подарил мне дракона?

— Так дешевле. Где ты видел эльфа, который принимает валюту? Они берут в плату то, что ценят — свободу.

— А, я понял: чем больше свободных эльфов — тем меньше подарков. А если бы Санта-Клаус жил в Лондоне, то они бы не смогли так просто уйти от ответственности.

— Он поселился здесь, за Полярным Кругом не просто так, а из-за уникальной магии этого места.

— Какой магии?

— Северное Сияние. Небесный свод раскалывается под натиском стихийной магии, и пропускает её на Землю.

— Другие волшебники тоже живут здесь ради этой магии?

— Они там не живут, в основном — в магловском мире, а под покров приходят отдыхать. Как мы, только наоборот.

— Да вы с мамой уже в магловском мире бываете чаще чем дома.

Беллатрисе было не интересно слушать разговор о Санта-Клаусе, и прочем, она смотрела на красивую белокурую ведьму у стойки продавца, и пыталась подсчитать в уме, в скольких товарах на витрине содержатся любовные зелья. Даже её кофе в чашке отдавало привкусом «Флиртующих Фантазий». Белла не волновалась за Арли, который потягивал кофе из такой же чашки, у её сына был выработан иммунитет к подобным снадобьям, она размышляла над тем, стоит ли волноваться за мужа. С одной стороны, Белла понимала финскую колдунью — волшебники должны бороться с вырождением, пусть и таким методом, с другой — она вспоминала жгучую любовь Темного Лорда, то, как он прощал ей «измены» с мужем Родольфусом — это была не любовь! Разве любовь бывает без ревности? Пусть только сунется — Белла ещё помнит как пытать людей круциатусом.

— Как дела в школе? Нравится учиться? — неожиданно спросила она у Арлена, чтобы отвлечься от дурных мыслей.

— Нравится, у меня легко всё получается. Когда я пришел, я не думал, что все мои одноклассники …

— Настолько тупые? — подхватил Магнус.

— Они колдуют только с палочкой, пап.

— А ты, значит, решил, что если владеешь беспалочковой магией, то ты лучше них. От тюрьмы и от сумы не зарекаются.

— Пап, перестань, какая тюрьма. Я просто говорю, что мне легко учиться.

— Ну-ка, наколдуй снежинку.

— Самое главное в снежинке — это грани, без правильных граней получится просто белый комочек — вставил свои пять копеек Дадли.

Арлен оторвал кусочек салфетки и положил её на ладонь, сосредоточившись на мыслях о холоде и снеге, о радостных минутах зимнего торжества. Через несколько секунд на его ладони появился тот самый белый комочек, о котором говорил Дадли, очень похожий на снежинку.

— Нет, ты не понял. Нужно наколдовать настоящую снежинку, а не трансфигурированную.

— Это как? Из кофе?

— Смотри… — из дымохода камина в помещение проникал зимний, заснеженный воздух, у самого огня он нагревался и превращался в пар, увлажняя и проветривая наглухо закрытую комнату, что не могло не радовать после суровой, холодной прогулки снаружи. Магнус выписал изящное движение рукой, и со стороны камина со свистом полетела стая снежинок, заставив огонь игриво пригнуться. Вьюга взлетела под потолок, покружилась, а затем затихла, осыпаясь плавным снегопадом на головы посетителей, магловская часть которых по-прежнему не видела странностей, поедая свои ягодные пирожные и увязая в паутине разговоров. Арлен восторженно наблюдал, как снежинки застревали в волосах, тонули в посуде и таяли — они были настоящими.

— Это — стихийная магия воды, такому не учат в Хогвартсе.

— А ты меня научишь?

— Так учись. Нужно взять воду из воздуха. Попробуй.

Арли старательно вспоминал уроки Макгонагалл, но ничего не выходило, он не мог сообразить, как можно взять воду, или что-то ещё, из воздуха.

Потом они отправились гулять по магазинам, купили еду, собачий ошейник и свисток для дракона, елочные игрушки, которые только предстояло зачаровать, и две шапки из цельных шкурок для детей. Оставив последних кататься на коньках, Азкабаны совершили ещё ряд покупок, захватив кое-что из алко-маркета, несколько травяно-ягодных сборов, медвежью шкуру и оленьи рога для обогащения интерьера, две шубы для госпожи, и, конечно же, все получили свитеры, не хуже тех, что миссис Уизли связала детям в подарок. Возвращаться обратно камино-ёлочным путем не пришлось — леди Азкабан наложила отвлекающие чары, и все они апарировали в юрту.

Во время совместного, приятного ужина из аппетитного супа и травяного чая, Арлен спросил:

— Дадли, ты хочешь стать настоящим волшебником?

— Конечно. Я написал об этом письмо Санте, когда ты сказал, что он есть, а теперь оказалось, что никаких подарков от него можно не ждать.

— Ты получишь свой подарок завтра, от нас.

— Правда? — глаза Дадли загорелись.

Арлен увел его в повозку, чтобы поговорить о ритуале, и они решили ночевать там. Семейная пара легла в обнимку на расстеленной в кровати медвежьей шкуре, и, наслаждаясь купленным сегодня алкоголем, наблюдала чудо Северного Сияния.

— Ты знаешь, если зачать ребенка в этом свете, то родится шаман. — сказал Магнус.

— Это ты к чему?

— Волшебство дается им так просто, им не надо бороться за него, как нам, выгрызать каждую каплю, не нужно рвать душу на части — магия сама падает с неба, как подарок, а они просто не хотят заниматься сексом под Северным Сиянием.

— С чего ты взял, что они не хотят?

— Ты заметила, сколько любовного зелья нам подали в «Рудольфе»?

— Давай спать, завтра важный ритуал.

Магнуса огорчило холодное поведение жены, но, поцеловав её в лоб, он пожелал спокойной ночи. Белла, ответив ему, ещё долго не могла спать, копошась в своих мыслях. Она думала о приобретенных ими мехах, и об убитых ради этого животных, в памяти плыл разговор с Магнусом, о том, что в новом мире не будет потребителей, навевая тревогу и тоску. Наконец она углубилась в мысли окончательно, и уснула.