Нас запомнят войной, но пусть назовут прощением (гет)

Тридцатое октября, 1999 год. Суббота

— Полумна, я правда думаю, что мне не стоило приходить, — повторяет Тео, наверное, в пятый раз за вечер. Несмотря на свои слова, он продолжает следовать за светлым затылком. Полумна двигается быстро, ей не терпится увидеться с друзьями.

Она не обращает ни малейшего внимания на испытующие взгляды посетителей «Дырявого котла».

Тео знает, что не она здесь персона нон-грата. В лучшем случае о Полумне думают как о героине войны. В худшем — считают её чудачкой.

Он же с равным успехом мог быть и массовым убийцей, учитывая славу, которая следует за его именем.

— Полумна, — снова говорит он, наполовину умоляя.

Наконец она останавливается, поворачивается к Тео лицом и внимательно смотрит на него. Сегодня волосы Полумны распущены, никаких пучков и косичек, но рубашка всё равно отдалённо напоминает лоскутное одеяло. Поверх неё надет джинсовый комбинезон, а по бокам каждой штанины вручную вышиты золотой нитью маленькие подсолнухи. В целом она выглядит довольно очаровательно. Однако гораздо менее эффектно, чем в зеркальном платье.

— Тео, — улыбается она, — ты обязан пойти. Я хочу познакомить тебя со своими друзьями.

Видя её сияющее, пышущее жизнью лицо, он не может отказать, но мысль о том, насколько её друзья обрадуются его присутствию, никуда не исчезает.

Внезапно Полумна наклоняется вперёд и прижимается к нему. Это не похоже на объятие, и Тео чувствует, что улыбается ей почти неосознанно, хотя трудно игнорировать людей вокруг, неприкрыто разглядывающих их и показывающих пальцами.

Полумна Лавгуд и Пожиратель смерти. Он уже предвкушает газетные заголовки.

— Тео, — её голос возвращает его к реальности, — люди всегда пялятся. Меня это не беспокоит. По крайней мере, на этот раз я сама решу, почему они будут это делать.

— Полумна, это не совсем одно и то же. Люди пялились на тебя, потому что просто ничего не знали. Теперь они пялятся, потому что ты вместе с убийцей.

Голубые глаза торжественно сияют в суете «Дырявого котла».

— Ты убийца, Теодор Нотт?

— Нет, Полумна, нет, ты же знаешь, что…

— Тогда какая разница? — перебивает она. — Они продолжают считать, что я странная. Просто теперь я для них странная, потому что мне нравишься ты.

Тео перестает пытаться переубедить Полумну, и она каким-то невероятным образом чувствует это, потому что снова улыбается. Она протягивает руку и уверенно сжимает его ладонь на глазах у всего бара. У Тео даже волоски на шее встают дыбом: нет никаких сомнений, что завтра об этом будет написано в «Ежедневном пророке».

Если повезёт, «Пророк» сделает закономерный вывод о принуждении вступить в брак из-за ВМН. Каждый день появляются новости о новых парах, и все они одинаковы. Последними обнародовали Дина Томаса с Кэти Белл, которые, несмотря на давнюю дружбу и принадлежность к одному факультету, оказались достаточно важны, чтобы заслужить место на первой полосе.

Наконец, Тео замечает столик Золотого трио и чувствует, как сводит живот, когда они оборачиваются к Полумне и улыбаются, а потом, при виде её спутника, улыбки сменяются шоком.

— Ты им не сказала? — громко шепчет он, так чтобы Полумна расслышала. Она только хихикает и сжимает его руку, хотя едва ли это успокаивает.

Удивительно, но первой приходит в себя Гермиона Грейнджер. Она встаёт, заключает Полумну в объятия, а затем протягивает руку.

— Теодор Нотт, я Гермиона Грейнджер.

Тео пожимает её ладонь, как будто это ядовитая змея.

— Можешь называть меня Тео. Само собой, я знаю, кто ты. Рад познакомиться.

Она садится обратно и жестом указывает на скамью рядом с собой, Полумна проскальзывает туда, оставляя Тео место у прохода. Он благодарен уже за то, что она благородно сохранила ему возможность лёгкого побега.

— Нотт. — Чей-то голос вырывает его из размышлений, и Тео вдруг смотрит на лицо, которое уже видел миллион раз.

— Гарри Поттер, — говорит он.

— Это мои друзья. Гарри, Рон и Гермиона, — объявляет Полумна, спохватившись из-за неловкого молчания, — это Тео. Мой жених.

После её слов Рон Уизли бледнеет, но в целом никто не выглядит особенно удивлённым. Тео понимает, что Драко, должно быть, уже рассказал Гермионе, а та поделилась новостями о Полумне и её партнёре с друзьями-гриффиндорцами.

— Ох, Полумна, — выдыхает Гарри, — мне так жаль, если бы только не этот ужасный закон…

Полумна улыбается.

— Он действительно ужасен, Гарри, но не жалей меня. Мы счастливы.

Бледное лицо Рона приобретает зеленоватый оттенок, а полушутливое настроение Тео сменяется кислым гневом. Он и так в курсе, что недостаточно хорош для Полумны Лавгуд, только Уизли не обязательно показывать это настолько явно.

— Это здорово, Полумна, — поддерживает подругу Гермиона. — Я рада, что ты догадалась привести Тео сегодня вечером. Я давно хотела с тобой познакомиться. — Гермиона адресует конец своей фразы Тео, и он не сводит с неё глаз. Она теребит браслет на запястье. По одному только виду можно сказать, что он стоит небольшого состояния, и нетрудно догадаться, кто его подарил.

Тео оглядывает стол.

— Здесь довольно оживлённо. Много ушей.

— Можешь говорить свободно, — отвечает Гарри Поттер. — Мы наложили Муффлиато.

— Коварные гриффиндорцы. — Он более внимательно оценивает Золотое трио, но приходит к выводу, что удивляться бессмысленно: люди, уничтожившие самогó Тёмного Лорда, проявляют обычный здравый смысл.

— Где Драко? — внезапно спрашивает Полумна, поворачиваясь к Гермионе.

Гермиона неловко ёрзает.

— Я… Э-э… Мне и в голову не пришло пригласить его.

Полумна хмурится.

— Как жаль. Что ж, полагаю, в следующий раз.

— А может, и пронесёт, — бормочет про себя Уизли, хотя все прекрасно его слышат.

Гермиона хмурится и бросает на рыжего мрачный взгляд.

— Будь повежливее, Рональд.

Рон закатывает глаза, но выражение его лица слегка смягчается от её предостережения, как будто он ждал этого и смог наконец расслабиться.

Тео молча наблюдает за ними. В каждом их взгляде, в каждом движении и каждом слове невооружённым взглядом видны тысячи часов совместной истории, которые они ежесекундно передают друг другу.

— Мне нужно в уборную, — объявляет Полумна. — Я захвачу тебе выпить, Тео.

Он оцепенело встаёт, чтобы выпустить её, нервничая из-за того, что его единственный союзник в этой странной ситуации покидает его, но Полумна уходит прежде, чем он успевает придумать причину её удержать. Он медленно садится обратно, чувствуя, как мышцы поскрипывают от напряжения.

— Всё такая же чудна́я, что-то никогда не меняется, — усмехается Рон Уизли.

Внезапно Тео больше не боится. Он сердится.

— Что ты про неё сказал?

Рон вскидывает голову и смотрит на него так, словно удивлён тому, что Тео вообще заговорил. Он краснеет — то ли от смущения, то ли от злости.

— Я не имел в виду ничего плохого, — оправдывается Уизли, — ты же знаешь, какая Полумна. Или, может, ещё не знаешь. Вообще-то она немного…

Тео перебивает его:

— Полумна умная и добрая, и она привела меня сюда, сказав, что я встречаюсь с её друзьями, но, возможно, она ошибается. Она ошибается? — Ближе к концу голос становится холодным и опасным, и от его внимания не ускользает, что Гарри Поттер держит одну руку под столом. Тео готов поспорить на всё своё состояние, что на него нацелены по крайней мере две волшебные палочки.

— Нет, — Гермиона кладёт конец едва начавшейся ссоре, поднимая обе руки над столом и протягивая их, чтобы успокоить всех, — нет, она наша подруга. Рон просто… иногда не особо хорош в выборе выражений. Да, Рон?

Рон тяжело вздыхает и медленно возвращает обе руки к стакану сливочного пива.

— Извини. Полумна замечательная.

Гарри Поттер не двигается с места, но Тео его не винит.

— Так значит, она тебе нравится? — интересуется Гермиона, чувствуя неловкость.

Тео вопросительно смотрит на неё: тайный когтевранец или нет, он давным-давно усовершенствовал искусство снисходительности. В конце концов, Драко Малфой — его лучший друг. Он собирается отпустить едкое замечание о недалёкости легендарного ума Гермионы Грейнджер, когда издалека доносится голос Полумны.

— Вот это да, — говорит она, — кажется, я ушла слишком рано. Тут сплошные мозгошмыги.

Она держит стакан огневиски со льдом и один стеклянный бутылёк необычной формы с самой яркой ядовито-розовой жидкостью, которую Тео когда-либо видел.

Он резко поднимается, пропуская Полумну на своё место, и она ставит перед ним огневиски. Тео делает глоток и чуть ли не давится, чувствуя, как её нежная рука ложится ему на колено под столом. Ему требуется всё слизеринское двуличие, чтобы сохранить непринуждённое выражение лица, пока её ладонь обжигает ногу, одновременно успокаивая и отвлекая.

— Полумна, — Гарри неуверенно возобновляет разговор, — и Тео. Мы с Джинни женимся шестого ноября в «Норе». Вы оба приглашены.

Полумна слегка подпрыгивает на месте, на её лице расплывается улыбка.

— Это же чудесно, Гарри.

— Да, — соглашается Гермиона, — наш луч света в непроглядной тьме.

— Мы ведь пойдём вместе, верно, Тео? — Полумна поворачивается к нему, её голубые глаза загораются. Последнее, что он сделал бы в жизни по собственному желанию, — это пошёл бы на свадьбу Гарри Поттера в доме Уизли, но едва ли он способен сказать Полумне «нет».

— Как пожелаешь, — отвечает он, и с восторженным смехом она возвращается к своему ядовито-розовому напитку.

— Малфой там тоже будет, — добавляет Гарри, глядя на Тео, — наверное. Гермиона, ты уже сказала ему об этом?

Гермиона краснеет.

— Ещё нет! Но я собираюсь… просто… я как-то забегалась, времени совсем не нашлось.

Это ничтожное оправдание, и, судя по скептическому взгляду Рона, главный мозг этой троицы редко настолько несобран, так что это совсем на неё не похоже. Тео наблюдает, как Грейнджер теребит прядь волос, а на её лице застыла нервная гримаса, которую видно абсолютно всем. Гриффиндорцы как открытые книги.

— Ты должна пригласить его, — говорит он, не подумав. — Он пойдёт с тобой.

Глаза Гермионы встречаются с его, такие же золотисто-карие, как огневиски.

— Я… так и сделаю. Напишу ему.

— Кстати о письмах, — вклинивается в разговор Рон Уизли. — Вчера мы с Ханной наконец-то встретились.

Гермиона улыбается.

— Ну наконец-то! Как всё прошло?

— Думаю, настолько хорошо, насколько можно было ожидать. — Плечи Рона опускаются. — Она держалась дружелюбно и вежливо, и мы хоть и друзья, но оба знаем, что это убивает её. Я не шучу.

Лицо Гермионы становится пепельно-серым, но говорит Гарри:

— Я могу только догадываться. Я не знаю… Мне так жаль, приятель.

Тео смотрит, как страдание отражается на лице Рона. Очевидно, что он терпеть не может ВМН, но, что ещё более удивительно, Тео понимает, что он ненавидит его скорее из-за будущей жены, чем из-за себя самого.

— Я… не знаю, кто такая Ханна? — тихо замечает Тео.

Гермиона поворачивается к нему.

— Ханна Эббот, училась на Пуффендуе. Они с Невиллом Долгопупсом встречались какое-то время до того, как объявили о Законе.

— Вот дерьмо, — отвечает Тео. Никто не спорит.

Оставшаяся часть вечера проходит гораздо непринуждённее: гриффиндорцы спорят друг с другом и смеются, а Полумна наблюдает за ними сияющими глазами. Тео же наблюдает за Полумной. Её нежная и тёплая рука так и остаётся лежать на его колене, и спустя вечность или три секунды Тео опускает ладонь и накрывает её. Полумна переплетает их пальцы, и Тео кажется, что ради неё он выдержит любое количество гриффиндорцев.

Они расходятся довольно поздно, и Гермиона крепко обнимает Полумну, а потом протягивает руку для пожатия Тео.

В тусклом тёплом свете ламп её шрамы выделяются особенно ярко, и Тео через силу заставляет себя отвести взгляд от вырезанного на руке слова. Однажды, во время войны, Драко упоминал об этом, когда они нашли старую бутылку огневиски и здорово напились. Воспоминания о той ночи сохранились смутно, но ему запомнилось выражение крайнего страдания на лице лучшего друга, в красках описывавшего действия безумной тётки.

Гермиона Грейнджер поселилась в их персональном списке запрещённых тем ещё до начала войны. Ничего не изменилось даже с принятием Закона о восстановлении магической нации и их предстоящим бракосочетанием. Она — больное место, незаживающая рана Драко Малфоя, и Тео сомневается, что он сумеет её залечить. Особенно после грядущего брака. Особенно после неизбежного развода.

— Спасибо, что пригласили нас, — говорит Тео, доставая слова откуда-то из глубины души. Немного неохотно, но Гарри и Рон кивают ему.

Тео выходит на улицу перед «Дырявым котлом», Полумна следует за ним по пятам, но не прикасается. Золотое трио уже трансгрессировало, и ночь без них кажется невероятно тихой.

— Ты готов? — Голос Полумны нежен, и на её губах всё ещё играет улыбка. Сегодня вечером ей было весело: это очевидно по едва заметным ямочкам на щеках.

— К чему? — спрашивает Тео.

— Вернуться домой? — Она наклоняет к нему голову, и Тео охватывает удовольствие при мысли о том, что она считает Нотт-мэнор домом.

— Но разве… разве ты не хочешь пойти к себе домой?

Полумна коротко хмурится.

— Нет.

Тео не позволяет ей ни на секунду усомниться в ответе. Он бросается вперёд, обнимает её, и они мгновенно трансгрессируют. Если Полумна Лавгуд достаточно безумна, чтобы считать поместье Ноттов домом, а Тео Нотта — своим избранником, что ж, кто он такой, чтобы останавливать её?

Они переносятся в его кабинет — Тео может трансгрессировать в любую точку поместья благодаря магии крови, в то время как гости могут позволить себе только входную дверь. Уже скоро Полумна станет частью кровных защитных чар и будет иметь такую же свободу действий, как и он.

Полумна не пытается высвободиться из его объятий по прибытии. Она медлит, проводя кончиками пальцев по его груди. Тео крепче сжимает руки.

— Мне было хорошо сегодня вечером, — говорит она мягко и немного неуверенно.

Тео чувствует, что едва сдерживает улыбку.

— Мне тоже.

Полумна протягивает руку и нежно прикасается пальцами к его щеке, очерчивая линию подбородка. В конце концов Тео отпускает её, но только чтобы повторить вслед за ней — вытянуть руку и обхватить её лицо.

— Я не хочу идти домой, — говорит ему Полумна.

— Ты и не должна, — отвечает он, — оставайся здесь. Оставайся столько, сколько захочешь.

Она смеётся, и весь его мир заливает сияющим светом.

— Остаться навсегда?

— Конечно, — легко соглашается Тео. — А теперь я собираюсь поцеловать тебя.

Полумна всё ещё смеётся, когда он приникает к её улыбающимся губам.