Божественная кровь (джен)

Пожалуй, никто из сыновей Каина не верил в серьёзность опасений будущего императора, но так и не решился высказать ему это вслух. И зря. В смысле, зря не верил, а не зря не высказал. Последнее решение как раз было весьма мудрым. Дело в том, что в одну из ночей в Курхагене вспыхнуло восстание. Почему ночью? Заговорщики просто не знали о специфике ритма жизни нынешней правящей элиты.

Мелкая спокойно сидел и занимался своими делами, когда в его сознании прозвучал панической голос одного из обращённых, оповещающий о нападении на мэрию. Великий лорд невольно подскочил, ещё не соображая, куда и зачем он вообще намеревается бежать.

«Брат!»

«Знаю, — ответил Доума. — Уже поднял своих, не беспокойся».

«Так, ну а мне-то что делать?»

«Сиди и не рыпайся, я этим отребьям сам рога поотшибаю».

«Ну, знаешь, так не пойдёт! Я тоже лорд всё-таки!»

Это заявление осталось не услышанным. Точнее, услышанным, но проигнорированным. Мелкая в сердцах выругался и ударил кулаком по столу. Вот опять... Опять его нагло игнорируют, едва дело доходит до чего-то более значительного, нежели ковыряние в бумажках. Сколько ж можно?!

— У нас нападение, — сказал он секретарю. — К оружию!

Плевать, что там говорит старший, весь город он в одиночку не зачистит. Да и Мелкаю совершенно не грела перспектива отсиживаться за широкой братовой спиной.

«Веди своих в трущобы, там должно быть совсем плохо, — мысленно сказал он Доуме. — Здесь я и сам разберусь!»

«Убедил», — коротко ответил тот.

Мелкая рысью побежал в сторону выхода из здания мэрии, на бегу ловя кинутый кем-то из обращённых клинок.

«Дайте им зайти в вестибюль! — скомандовал он обращённым. — А потом закройте двери снаружи».

Восставшие, вооружённые преимущественно дубинами и ножами, действовали ещё менее организованно, чем вампирские стаи минувших эпох. Они предвкушали лёгкую победу, и потому, когда с улицы сначала послышались приглушённые крики, а потом двери за их спинами захлопнулись подобно капкану, откровенно растерялись, начиная переругиваться и не зная, что делать. Очевидно, безусловного лидера среди них тоже не было.

«Крысы, — с презрением подумал Мелкая, глядя на толпящихся людей. — Вонючие крысы... И они действительно думают, что достойны власти? Они достойны быть нам обедом. В лучшем случае».

Марать об них руки самому совершенно не хотелось. Впрочем, и не пришлось: обращённые были рады избавить своего лорда от лишней не приставшей его статусу работы.

«Надо бы хоть дуэли с Доумой устроить, — скучающе подумал Мелкая. — Ясное дело, что проиграю, но хоть какая-то разминка помимо охот».

В самом деле, вампир всерьёз опасался, что ещё немного — и он просто-напросто разучится нормально сражаться, а позволить себе такой роскоши не мог даже слабейший из сыновей Каина. Точнее, как раз он-то себе такое позволить и не мог. Одна из немногих вещей, в которых они с Зефоном были согласны — чем ты слабее, тем прочнее должна быть твоя оборона и отточеннее — навыки.

— Оставьте нескольких для допроса, — скомандовал Мелкая. — И за мной, нужно проверить, что происходит в неблагополучных районах.

В неблагополучных районах происходил хаос, пожар и, для совершенства картины, Доума со своими обращёнными. Причём, последние уже явно были нужны для порядка, так как часть вампиров стояла в сторонке и курила, совершенно при этом не смущаясь присутствия своего лорда, а вторая часть пинала людей, чтобы они делали что-то хотя бы относительно осмысленное. Сам Доума, довольный и перемазанный в чужой крови, философски смотрел на этот бардак.

— Что тут происходит?! — спросил подбежавший Мелкая. — Сейчас же весь город сгорит!

— Весь — не сгорит. А так хоть крыс поменьше станет... — заметил на это третий лейтенант.

Мелкая закрыл лицо рукой. Безответственность его брата в отдельные моменты жизни просто поражала воображение. Ну что ж... ситуацию однозначно было пора брать под свой контроль, чем шестой лейтенант и занялся, спешно организовывая нормальное тушение пожара. Доума, глядя на развернувшуюся активную деятельность, решил, что дальше стоять и торжественно ничего не делать как-то слишком невежливо по отношению к ответственному брату, но помогать с пожаром ему не хотелось. Поэтому он взял своих обращённых и пошёл наводить сомнительный порядок страхом на улицах дальше.

Под утро пожар был потушен, а городские темницы — забиты пленниками, на которых местная стража как-то очень подозрительно облизывалась, почти не пряча клыки. Сам город оказался укрыт плотным одеялом не рассеивающегося из-за отсутствия ветра тяжёлого удушливого дыма, из-за чего выгнать слуг-людей для расчистки пострадавших от пожара кварталов не получилось, зато вампиры, даже молодые, смогли выйти под солнце и, ворча, принялись за не достойную их грязную работу.

Мелкая дотащился до своей спальни с единственным на данный момент желанием — сдохнуть. Сдохнуть и не вставать больше никогда. Шестой лейтенант ещё не предполагал, что спустя некоторое количество столетий мысль о «сдохнуть» будет занимать его превалирующую часть времени, вот только не получится. Просто не позволят.

Впрочем, ему и сейчас не позволили. Совершенно неожиданно Мелкаю захотели все, кому не лень, начиная с Доумы, которому была нужна его помощь, чтобы подготовить официальную версию ночных событий, и заканчивая Каином, который потребовал отчёт о произошедшем.

«Жизнь — страдание», — подумал шестой лейтенант и, обречённо вздыхая, потащился к старшему брату.

Как оказалось, за восстанием не стояло никакой сколь-нибудь страшной организации — просто просмотренное недовольство чрезмерно притеснённых, по их собственному мнению, криминальных элементов. Плохо было то, что вампиры в принципе не предугадали подобного поворота событий и не сумели задавить восстание в зародыше. Где-то в глубине души Мелкаю преследовала мысль, что, будь с ними Зефон, подобного бы не случилось. А он, слишком занятый исключительно финансовыми манипуляциями и наполнением городской казны, не заметил угрозы, не придал ей значения. Сейчас они смогли подавить бунт, это да, но, будь недовольных больше, подготовься они лучше, и обойтись малой кровью уже не удалось бы. Но, самое главное, на следующую же ночь они с Доумой умудрились поругаться на почве того, что же делать с заговорщиками. Мелкая выступил за то, чтобы судить их открытым судом, часть — казнить, часть — посадить с привлечением к общественным работам на благо города. Старший был более возмущён и бескомпромиссен и, используя в качестве основного аргумента потрясающую громкость собственного голоса, требовал отдать всех восставших на корм молодым вампирам, а головы насадить на пики и флагштоки и украсить ими городскую стену. Аргументы в том духе, что не все жители города одобрят столь жёсткие меры и будут рады лицезреть подобные сомнительной эстетичности украшения, в расчёт не принимались, и на весьма разумные слова Мелкаи всё равно следовало безапелляционно-жёсткое «казнить!»

Младший вздохнул. Похоже, на его мнение будет плевать всегда и всем, кроме его собственного клана. Да и тем не плевать в силу банального отсутствия выбора. В конце концов, он махнул рукой и сказал:

— Делай, что хочешь.

— Мел, ты... обиделся? — внезапно забеспокоился третий лейтенант.

— Нет, всё нормально. Хочешь казнить — казни хоть весь город.

— Нет, ну, если ты считаешь, что не надо, то я и не буду.

— Да казни, казни, если так хочется. Я пошёл, у меня ещё отчётность по сгоревшим кварталам.

— Слушай, ты слишком много работаешь. Может, выпьем, а?

— Нет, спасибо. Боюсь отравы.

— Вот... Чего ты злой-то такой, а?

— Да ничего я не злой. Так, работы много... — сказал Мелкая и удалился.

«Чего злой, чего злой?.. А ты что орёшь, как лось во время гона? Казнить, казнить, насадить, насадить... Вот и казни! Вот и насаживай! Меня-то чего дёргал? Вот чего дёргал, спрашивается? Повозмущаться? И это — мой старший брат... Духи, неужели, будучи на его месте, я был бы таким же идиотом?..»

Мелкая, продолжая тихо кипеть, завалился в свой кабинет и тяжело опустился в кресло, подпёр голову рукой и выбил дробь когтями по матовому лаку стола. Потом, вздохнув ещё раз, пододвинул к себе стопку подлежащих изучению бумаг, потом кинул косой взгляд в узкую зеркальную дверцу шкафчика.

— Мало того, что самый младший, мало того, что все шишки на мне... так ещё и лысый! Тоже мне, сын Каина. Уродился... нелепищем. Вот и чего Мастер меня обращал, интересно? Ничего лучше найти не мог?

Кажется, что-то разумное в мыслях Доумы всё-таки было... Неожиданно дойдя до подобного вывода, Мелкая резко встал и пошёл обратно.

— Брат! — заявил он, широко распахнув дверь и едва не ударив ей об стену. — Я подумал и решил — ты абсолютно, совершеннейше прав! Надо! Надо казнить и насаживать головы на пики! И выпить. Обязательно выпить!

— Эм... Мелкая, что в тобой?

— А что со мной? Со мной всё нормально. Пойдём, пойдём претворять твой совершенный в своей гениальности план в жизнь! — Мелкая широким жестом обнял брата за плечо и потащил в сторону темниц.

Офигевший от подобного нежданчика Доума даже не сопротивлялся и вообще ничего не предпринимал, пытаясь осмыслить. Таким он младшего брата не видел никогда. А сам Мелкая как никогда отчётливо и ясно чувствовал, что его всё достало. Вот вообще всё. И с этим надо было срочно что-то делать. Да, пожалуй, он и впрямь переработал...

Утренняя обстановка была почти романтичной... если бы хоть кто-нибудь из пары лордов мог рассматривать друг друга в качестве подходящего для романтических порывов объектов. Но, по крайней мере, лёгкое алкогольное опьянение, пробивающиеся через завесу витающей в воздухе гари робкие лучики рассветного солнца и чётко очерченные ими головы с перекошенными рожами на пиках присутствовали. Мелкая улыбался. Ему было хорошо... Отчасти потому, что сейчас он лицезрел, что кому-то в этом мире определённо было хуже, чем ему. У него хотя бы голова на месте. Ну, с анатомической точки зрения.

— Каин мне вынес мозг за этот бунт, — заметил Доума.

— Да мне тоже... — спокойно отозвался Мелкая. — Ну, вынес и вынес... Ну и... пёс с ним.

— С кем? С Каином?

— С тем, что вынес. Хотя... И с Каином тоже. Налей лучше.

«Слышал бы Мастер — убил бы», — как-то безразлично подумал шестой лейтенант. Хотя, с другой стороны, убил и убил бы... Зато мучиться бы больше не пришлось. Никогда. Ни по какому поводу...

Наведение порядка в сожжённой части города оказалось делом куда более трудоёмким, чем вампиры думали изначально. Управление городом вообще перестало казаться отдыхом и начало поворачиваться неприятной своей стороной. У власти, как и у почти любого предмета в этом мире, оказалось две грани. И вторая молодым лейтенантам, сказать прямо, не слишком понравилась.

Позаимствовав кое-какие из приёмов Зефона, Мелкая в итоге сумел не только отвести недовольство горожан произошедшим от официальной власти, но и убедить их, что во всём виноваты бандиты. И в итоге законопослушная часть населения даже обрадовалась введению строгого комендантского часа.

Шестой лейтенант помнил из уроков Каина, что люди во многом похожи на овец, но раньше никогда не думал, что те и впрямь будут радоваться, если начать их пасти. С другой стороны, а чего ждать от травоядных? Есть еда, есть безопасность. На большее их интересы, очевидно, не распространялись, пока они не осознавали, что их не просто стригут — иногда некоторых ещё и съедают...

По улицам города уже ползли несмелые шепотки о том, кем же являются хозяева города, но мир слишком давно не видел вампиров, а человеческая память слишком склонна отбрасывать всё давно исчезнувшее в область мало что имеющих с реальностью мифов. К примеру, кое-кто из легковерных горожан, вняв слухам, по ночам вывешивал перед дверью чеснок, о чём Мелкая узнал, когда увидел, что один из его вампиров поедает стыренную луковицу в окружении товарищей на спор. Да, им становилось скучно, и развлекались вампиры как могли. Точнее, как хватало фантазии. И Мелкая понимал, что чеснок — это ещё безобидный вариант. С учётом того, какой контингент попадался среди их обращённых, скоро могло стать намного хуже. Аристократия на выдумки хитра... И Мелкая слишком хорошо представлял, насколько. Он понимал, что его брат не то, что не будет препятствовать — поучаствует в кровавых забавах, вроде загонной охоты на человека. Да и не сказать, чтобы он сам после памятного бунта был против подобного обращения с людьми. Но понимал, что ещё слишком рано. Как только люди узнают об их истинной сущности, все королевства объединятся, как уже бывало, чтобы уничтожить угрозу вампиров в зародыше. И слишком легкомысленное поведение грозило преждевременным разоблачением. А Зефон, хоть и тщательно следил, чтобы никакие слухи о порождениях ночи не ушли дальше Штейнхенкрёе, был далеко не всемогущ. Сколько бы он сам и его дети ни следили, ни копались в разуме людей, находя и уничтожая всё ненужное и опасное, не было гарантии, что слухи не просочатся. Поэтому скучающих вампиров пора было уводить из города или хотя бы занять чем-то полезным, пока порой проходящие в уединённых особняках кровавые оргии из исключения не превратились в правило, пока потомки Каина не пленились иллюзией праздной мирной жизни и собственного однозначного превосходства над людьми. Возможно, им бы не помешал настоящий открытый бой, чтобы ощутить собственную уязвимость и шаткость своего положения. Чтобы понять, что, хоть они и потомки богов, смертных крыс намного больше, и они могут просто задавить числом.

Немного подумав, Мелкая нашёл хорошее решение проблемы, которое заодно могло занять его слишком неугомонного старшего брата с его обращёнными, коих он, надо заметить, как и все сыновья Каина, выбирал себе под стать, в результате чего вполне можно было говорить о «национальном характере» каждого клана. Шестой лейтенант обратил внимание на слухи о шастающих по местным лесам разбойниках. И какое занятие, чем их истребление, могло бы лучше способствовать одновременно поднятию авторитета власти и сочетать в себе охоту и борьбу с двуногой дичью?

Как Мелкая и предполагал, его братом эта идея была принята на «ура», и Доума с большей частью своих обращённых просто исчез из города, возвращаясь лишь для того, чтобы немного передохнуть и выпить, и каждый раз привозя связки жутких трофеев в виде отрубленных голов.

Эти охоты принесли вампирам лишь одну сложность, над решением которой тоже следовало подумать: проблему днёвок на открытых местах. Палатки, конечно, спасали... Но однажды случилось так, что на отряд третьего лейтенанта напали днём, пока вампиры спали. И пусть сопровождавшие кавалькаду псы и подняли лай, это не спасало от летящих в палатки зажжённых стрел и необходимости выскакивать под обжигающие даже сквозь кроны деревьев солнечные лучи. Для армии вампиров одно такое нападение врагов, скажем, в полдень, могло стать фатальным. Если старшие ещё могли сражаться и даже успешно отбивались, то молодняк, беспомощный, почти слепой из-за непривычно-ярких лучей и страдающий от солнечных ожогов, становился лёгкой добычей. Проблему нужно было как-то решать, и неожиданно это решение невольно подсказали сами разбойники.

Через несколько успешных рейдов по лесам Доуме стало известно, что в горах прячется не желающее признавать никакую власть человеческое поселение мародеров. Разумеется, вампиры не могли такое терпеть, и даже Мелкая высказал желание на этот раз присоединиться к охоте, чтобы показать зарвавшимся смертным их законное место.

Сами по себе горные ущелья достаточно хорошо спасали от солнечного света, хотя была и трудность в том, что разбойники прекрасно знали эти скалы, и вампиры были вынуждены передвигаться, прикрываясь щитами от летящих в них стрел. Рахаб всё же был не совсем прав, говоря, что подобное оружие осталось в прошлом.

Однако главный сюрприз ждал вампиров, когда они, разозлённые непрерывным обстрелом и успевшие проголодаться, добрались до самого поселения: оно было вырублено в огромной пещере.

Когда дело было сделано, и торжествующие вампиры с ликующими криками добивали своих жертв, утоляя голод, Мелкая пошёл осматривать необычное поселение.

— А хорошо устроились, — заметил Доума.

— Я бы сказал, отлично устроились, — задумчиво ответил Мелкая.

— У тебя какая-то идея?

— Да. Я знаю, где мы будем выращивать будущий молодняк.

— И где же? — Доума с любопытством посмотрел на брата.

— В подземных городах...