Божественная кровь (джен)

Настала та ночь. В гробнице сэрафанцев остался лишь один не тронутый саркофаг, принадлежащий Малеку. Последний из братьев-вампиров был воскрешён. Мелкая, шестой.

Единственной его отличительной чертой было отсутствие волос. Чуть повыше Зефона, но не настолько изящный и тонкий, но и не отличающийся шириной плеч Доумы или мощью Турэла. Мрачноватый и молчаливый, он был вторым после Рахаба, кто почуял на себе продолжительные выискивающие взгляды Зефона. Но, скинув его на попечение третьего брата, Каин почти сразу снова забрал пятого ради каких-то тайных миссий в Курхагене.

На удивление, Доума очень бысто сдружился с младшим братом. Оба не отличались разговорчивостью, предпочитая слову дело, и, главное, чувствовали взаимную поддержку. Двое старших, хоть и стали больше общаться с третьим, всё ещё не воспринимали его всерьёз, и Доума это чувствовал, не понимая, за что Рахабу выпала честь привлечь их внимание.

Мелкая был первым, кто увидел все отношения, сложившиеся к тому времени в семье. И не до конца забытые обиды между старшими, и лишь внешнюю флегматичность Рахаба, и завистливость Зефона. Но он молчал. Шестому было слишком опасно открывать рот, обличая кого-то. Он понимал, что в случае открытого конфликта приятель не сможет защитить его от старших, а Зефон будет действовать так, что в конечном итоге избежит наказания.

Мелкие пакости пятого брата продолжались. То Турэл расчёску не мог найти, то у Рахаба пропадали перчатки. Только у Разиэля никогда ничего не исчезало, что порождало необоснованные подозрения со стороны остальных. Один раз, когда старшие опять были близки к драке, Мелкая уже хотел что-то сказать, но неожиданно услышал угрожающее мысленное шипение:

«Молчи. Они не помнят обо мне, не видят меня. И пусть это будет так».

«Где ты?» — Мелкая огляделся. Они стояли в холле, а тот хоть и был большим и просторным, являл собой не лучшее место, чтобы прятаться. Разве что Зефон скрывался в тени парадной лестницы, но тогда он не смог бы заметить, что младший порывается что-то сказать.

«Неважно. Молчи. Посмотри, брат, как они игнорируют тех, кто слабее них... уверенные, что те ничего не могут сделать. Потрясающая наглость, не правда ли? Разве они заслуживают того, чтобы знать правду? Пусть ругаются. Это выглядит весьма забавно».

«Забавно?! Зефон, это — наши братья! Нельзя так поступать. Это подло».

«Подло? Это просто показывает, насколько они глупы. Молчи, брат».

«Или что?» — спросил Мелкая, оглядывая стены, вглядываясь в тени за украшающими холл статуями. Нет, не там.

«Ты не захочешь это узнавать. Правда ведь?»

Мелкая вздохнул... и согласился. Чего он добьётся, выдав Зефона? Только того, что отношения между братьями станут ещё хуже. Все они будут обвинять друг друга в ложных подозрениях. Рыжего, конечно, накажут, вот только это примирению тоже не поспособствует. Разиэль, Турэл и Доума слишком горды, чтобы приносить извинения. А Рахаб и так относился к происходящему философски, просто забирая свои вещи обратно. Возможно, он тоже догадывался... и тоже ничего не предпринимал.

С тех пор, как Каин привёл шестого сына, он перестал исчезать и почти всё время посвящал тренировкам сыновей, снова стараясь никого не обделять своим вниманием. Но это обстоятельство было уже не в силах изменить сложившиеся между братьями отношения. Более того, чем дальше, тем увереннее они начинали соревноваться друг с другом по любому поводу. Особенно Турэл, Разиэль и Доума.

У всех вампиров было несколько базовых навыков, что отличали их от людей. Шёпот, физическая сила, скорость, более острое зрение, обоняние и слух, возможность плавно парить, чтобы бесшумно приземляться за спиной жертвы, и слабые способности к телекинезу, позволявшие перетаскивать не особенно тяжёлые объекты силой мысли. Впрочем, порой это было проще сделать руками. Теоретически, у каждого из братьев со временем должен был появиться свой Дар, но пока все шестеро, даже Разиэль, были слишком молоды.

Через некоторое время Мелкая обратил внимание на то, что Рахаб остаётся как бы вне всех этих разборок. Четвёртый сын предпочитал знания грубой силе и старательно изучал боевую магию. Впрочем, не только боевую, но и ту, которую с помощью хорошей фантазии можно было применить в сражении, к примеру, заклинание коррозии из школы магии Состояния. И, хоть сам Мелкая из-за того, что был шестым, вряд ли оказался бы способен превзойти даже Рахаба в чародейском искусстве, всё же он понял, что и у него есть шанс показать себя. Надо только найти область, где ему не будет равных. Но какую?

Помимо тренировок с оружием, Каин начал учить их основам военного дела, стратегии и даже экономике. К стратегии особый талант обнаружился у Зефона, что немедленно вызвало жгучую зависть у Разиэля, заставив закопаться в книги подобно Рахабу. Мелкаю больше привлекала экономика. Да, сейчас от этого нет особенного толка, но младший заставлял себя думать и о более отдалённой перспективе. Завоевать мир — это только половина работы. Неплохо бы знать, что с ним делать потом...

Мелкая был, пожалуй, одним из немногих, кого вообще заинтересовал вопрос, зачем нужно завоёвывать людей. Впрочем, Каин объяснил быстро, доходчиво и, как ни странно, без рукоприкладства, отправив младшего сына читать так впечатлившие Рахаба хроники эпохи ордена Сэрафан. А потом он решил познакомить сыновей с истинной историей мира. Такой, какой она предстала его глазам. Рассказал о собственной смерти и воскрешении в виде вампира в обмен на возможность отомстить. Рассказал о том, как уничтожал впавший в безумие Круг Девяти, разорявший Носгот куда хуже любых вампиров. О том, как обманщик Мёбиус, возжелавший истребить вампиров, подстроил всё так, что Каин попал в прошлое и убил юного короля, которому суждено было стать тираном. Но люди, не знавшие этого, разозлились не только на убийцу, но и на весь его род и начали крестовый поход, снова травя некогда благородную расу как волков, заставляя вампиров скитаться по лесам подобно диким зверям. Люди восстали против своих богов и поглумились над ними, убив даже старейшего, Ворадора. И за все эти мучения древний род должен быть отомщён ими, последними носителями Божественного Дара. Люди смертны и хрупки, они не умеют смотреть далеко вперёд. Поэтому иные существа, те, кто достоин, должны править ими. Так считал Каин. И совсем скоро так же начали считать его сыновья, и больше никто не задавал вопросов. Для кого-то будущая власть стала законным трофеем и неотъемлемым правом, кто-то видел в этом миссию и долг. И, конечно же, возможность удовлетворять собственные желания вплоть до малейшей прихоти. Да, им нужно будет подчиняться Мастеру, но юные вампиры верили, что, если они будут вести себя хорошо, их создатель не станет их ограничивать.

На удивление, отношения двух младших братьев так и не сложились. Мелкая оказался по натуре слишком замкнутым и молчаливым, к тому же не желал заниматься тем же, чем и Зефон — то есть, пакостить старшим. Их общение вскоре свелось к тому, что рыжий вампир периодически приходил к брату в библиотеку и жаловался на несправедливость бытия. Это, конечно, не сильно отличалось от исповеди прикроватной тумбочке, но от брата можно было дождаться хотя бы сочувственного вздоха.

Мелкая в основном либо тренировался, либо сидел в библиотеке, ставшей его личным убежищем. Порой сюда наведывались Разиэль или Рахаб — последний, ожидаемо, чаще — изредка можно было увидеть Турэла, но даже четвёртый брат не задерживался среди книжных полок, уходя с привлекшим его внимание томом в малую гостиную. Было и ещё одно отличие — Мелкая читал только то, что хотя бы в теории могло пригодиться ему в дальнейшей жизни, а Рахаб — всё подряд, начиная с истории Носгота и заканчивая в принципе не нужным вампиру лекарским делом. Иногда складывалось ощущение, что это существо просто не может не читать. По крайней мере, оно складывалось у всех, кроме Разиэля, которому всё же удавалось порой вытащить брата просто погулять в лес или в город.

Возвращаясь после одной из таких отлучек, Рахаб неожиданно заметил крупную фигуру третьего брата, как-то очень поспешно выходящую из его комнаты. Молодой вампир едва заметно нахмурился.

— Доума, ты хотел о чём-то поговорить?

Тот не ответил, быстро удаляясь по лестнице на третий этаж.

— Доума! — Рахаб подошёл к двери своей комнаты. Брат так и не обернулся, скрывшись подобно призраку. Младший пожал плечами и заглянул в дверной проём.

Словно из иного мира звучали весёлые голоса оживлённо обсуждавших что-то Турэла и Разиэля. Старший резко прервался на полуслове, заметив словно окаменевшего брата, стоящего на пороге своей комнаты. Лицо Рахаба было таким, словно он увидел, как кого-то из них, сжигая, уносит стремительный водный поток.

— Рахи, что с тобой? Что-то случилось? — Разиэль быстро подошёл к нему и осторожно коснулся плеча.

Рахаб тряхнул головой, выходя из транса, и одним прыжком оказался в комнате. Разиэль заглянул внутрь и тоже застыл. За его спиной материализовался Турэл.

— Кто это сделал? — медленно спросил второй сын Каина.

Шкаф Рахаба был открыт, все вещи — вывалены прямо на пол. Но главное — его шедевр, почти любовь, собственноручно изготовленный им лук был не просто сломан — раздавлен тяжёлой ногой. Его владелец сел на корточки и, глядя перед собой ничего не выражающими глазами, погладил обломок уничтоженного оружия.

— Доума, — на удивление ровным тоном ответил Рахаб. — Я видел, как он быстро выходил из моей комнаты.

— Духи... Твой лук. — Разиэль подошёл к брату, но не решился приблизиться вплотную. — Но... зачем?

— Я догадываюсь, зачем, — мрачно сказал Турэл. — Ты помнишь, он говорил, что истинную силу можно показать лишь в открытом бою, а Каин оспорил это утверждение, приведя в пример Рахаба и его меткость? А Доуме он сделал втык за отсутствие гибкости мышления и излишнюю прямолинейность.

— Ты видел, куда он пошёл? — спросил Разиэль у Рахаба.

— Куда-то наверх.

— Бери лук и пойдём. Такое, — Разиэль обвёл рукой то, что ещё час назад было идеальным порядком, — оставлять безнаказанным просто нельзя.

Турэл кивнул, молча соглашаясь с братом, и компания проследовала наверх, на поиски виновного. Впрочем, долго искать не пришлось — на третьем этаже располагалось лишь одно место, куда мог направиться Доума — оружейная.

Вампир действительно обнаружился там. Он был ответственным за чистку оружия и сейчас сосредоточенно полировал один из мечей, периодически поднимая лезвие к лучам падающего из небольшого круглого окошка лунного света.

— Доума! — с порога рявкнул Разиэль, потом, взяв у Рахаба обломки лука, приблизился к брату и ткнул ими ему в лицо. — Это что?!

— Это лук. Сломанный... — рассеянно ответил вампир, отступая назад.

— А кто его сломал, а?!

— А я почём знаю?

— Я видел, как ты вышел из моей комнаты и пошёл сюда буквально пять минут назад или даже меньше, — сказал Рахаб.

— Да не был я в твоей комнате. Что я там мог забыть?

— Очевидно, это, — подошедший Турэл ткнул пальцем в обломки.

— Я тренировал Мелкаю и потом сразу пошёл сюда, спросите его.

— Очевидно, ты нашёл время завернуть к Рахабу, — заметил Разиэль.

— Да не делал я этого!

— Я сомневаюсь, что Рахаб мог перепутать тебя, скажем, с Зефоном, — сказал старший. — Рахи, лук подлежит восстановлению?

— Без шансов, — хмуро ответил младший.

Турэл наградил Доуму тяжёлым взглядом прокурора.

— Да, брат, ты попал...

Дальнейшие отповеди третьего сына уже никто не слушал. И никто, даже Рахаб, не заметил чуть более густую тень в дальнем углу плохо освещённой комнаты...

Через пару часов ползущего до своей комнаты Доуму узрел Мелкая. Сказать, что братья провели с ним очень конструктивную воспитательную беседу в лучших традициях вампиров — значит не сказать ничего. И следы этой беседы были не то, что на лицо, а на лице, которое украшали четыре идущие чуть наискось царапины, а кончик носа был чуть ли не срезан.

— Доума... — медленно сказал Мелкая. — Что с тобой?..

— Пойдём, — третий брат махнул рукой в сторону своей комнату. — Расскажу.

Когда они вошли, Доума ещё раз оглядел коридор, убедился, что никого нет, потом плотно закрыл дверь и первым делом долго и с наслаждением обматерил последовательно Разиэля, Турэла и на закуску — Рахаба с его луком. Немного спустив пары, он начал рассказывать более внятно. Младший на какое-то время задумался.

— Так ты этого не делал?

— Нет, говорю тебе. Мне что, заняться больше нечем? Или не веришь?

— Верю, — ответил Мелкая и снова задумчиво замолчал.

— Но вот тогда действительно — кто? Что бы я ни думал о Рахабе, у него не настолько плохое зрение.

— Видимо, среди нас есть хороший иллюзионист...

— Кто?

— А ты подумай. Если это точно не я, потому что мне ещё рано что-то такое уметь, не ты, не сам Рахаб, который слишком любит свой лук...

— А Разиэль и Турэл бы заморачиваться не стали... — мрачно протянул Доума.

На следующую ночь Зефон, не ожидая никакого подвоха, возвращался из города домой, но уже в холле был схвачен и немилосердно припечатан к ближайшей стене.

— Ну ты, рыжая с-сука... — прошипел Доума.

— В чём... дело?.. — прохрипел тот.

— Ты знаешь, в чём. И я знаю. Мне вчера, видишь ли, было очень больно. А теперь будет больно тебе...

— Доума... я ведь и Турэла позвать могу...

— Ну позови, — третий брат оскалился так, что сверкнули клыки. — И тогда тебе будет ещё больнее. Ты же этого не хочешь, да?

«Ну, Мелкая... Ну, зря ты меня сдал», — это была последняя мысль Зефона, не связанная с тем, как бы вырваться и убежать от разъярённого брата... Всё, что ему оставалось потом, когда Доума затащил его в подвал — сдерживать крики, чтобы не доставлять старшему брату слишком много удовольствия.

Рыжего не было видно больше недели. Он снова превратился в призрака, не показываясь никому на глаза. И, хоть мелкие неприятности порой случались, кажется, даже они не были делом его рук. Но в какой-то момент Мелкая узнал, что периодичеки он выходит из библиотеки и делает странные вещи. Например, Турэл отчитал его за опрокинутую стойку с оружием. Оправдаться младший не мог — он всё время проводил в библиотеке, и там его никто не видел, а, значит, и доказать его непричастность к этому инциденту никто не мог. А вот Зефон был в соседнем помещении, где обсуждал с Разиэлем кое-какие аспекты ментальной магии. В другой раз Мелкая неожиданно для себя узнал, что свернул штору вместе с карнизом. Ничего страшного в этом не было, но на мозг младшему капали регулярно и с очень большим наслаждением. Попутно за ним закреплялась репутация неуклюжего увальня, который вообще непонятно как охотится. Единственным, кто не верил в его вину и пытался хоть как-то оправдать перед остальными, оставался Доума. Когда Разиэль в очередной раз начал пилить шестого брата, третий попытался вступиться.

— Разиэль, послушай, это точно не Мел.

— Ну а кто тогда? Ты, что ли?

— Нет, это Зефон. Паршивец, похоже, освоил магию иллюзий и теперь всем досаждает.

— Доума, даже мне до сих пор не даются иллюзии, а Зефон намного младше.

— А ему, значит, даются.

— Это нереально. Признайся, ты просто хочешь оправдаться за историю с луком, свалив всё на него.

— Разиэль, почему ты просто не можешь признать, что Зефон превосходит тебя в чём-то, кроме стратегии?!

Мелкая подавил порыв закрыть лицо рукой. Эти слова были сказаны напрасно. Верхняя губа Разиэля дрогнула в порыве обнажить клыки, но всё же он сдержался.

— Потому что Зефон ещё слишком слаб, чтобы уметь нечто подобное. К тому же, магия иллюзии требует серьёзной теоретической подготовки, а Мастер постоянно забирает его в город.

«Правильно, — подумала тень, как обычно наблюдающая за происходящим. — Считай меня слабее, чем я есть. Недооценивай меня в своей гордыне, Разиэль. Всегда недооценивай. Но не жалуйся, когда однажды за это придётся заплатить...»