Божественная кровь (джен)

— Брат, — тонкие губы Зефона растянулись в насмешливой улыбке. — Неужели Мастер решил, что мне нужен присмотр твоего внимательного ока?

— Оставь это, Зефон, — устало отозвался Разиэль. — Путь был долгим. Скажи, где можно расположиться?

— Я тебя огорчу, но здесь придётся отвыкать от роскоши и спускаться вниз, к существам, как бы это сказать... стоящим ниже тебя.

— Я же сказал, оставь это, — в голосе старшего послышалось отчётливое раздражение. — Я устал и хочу отдохнуть с дороги. Будь добр, покажи мне, где это можно сделать.

«Устал он... — ехидно подумал Зефон. — Ну, хорошо, отдохни... пока что».

У пятого лейтенанта был план. И состоял он в том, что Разиэль и его обращённые очень и очень скоро должны будут не много, не мало — взвыть... Причём так, что упрекнуть Зефона в открытую возможности не будет. Да, Разиэль теперь знал, что его брат — сильный иллюзионист, но что толку с этого знания? Его причастность к разного рода раздражающим мелким несуразицам ещё нужно будет доказать... А на аргумент в духе: «Я знаю, что это ты!» можно будет ответить аргументом не менее весомым: «Ну, допустим, я... И что?»

Потому что неожиданно Зефон понял одну очень простую вещь: его больше никто не станет просто бить без веских доказательств своей правоты, как когда-то Доума. И, в действительности, не пойман — не вор. Он больше не младший брат, которого можно легко обидеть, просто убив собаку или угрожая утопить щенков — он лорд. И даже другие дети Каина не могут сделать ему что-то просто так, без чётких доказательств или от плохого настроения. Заняться нечем — иди и бей своих обращённых.

А Разиэль... Разиэль честно надеялся, что всё обойдётся, и они с Зефоном как-нибудь найдут общий язык. Но весьма скоро жизнь доказала ему, что на «как-нибудь» лучше всё-таки не рассчитывать...

Турэл же, оставшись в Вассербюнде один, очень скоро начал скучать. Разиэля не хватало. Даже пнуть было некого. Только если подчинённых, но какой в этом интерес? Подчинённые безответны. Ну, пнёшь ты их, и что? Ни сдачи, ни даже открытого возмущения в ответ не получишь. Скучно... Даже хотелось временно оставить пост и съездить проведать старшего брата. Но тот, впрочем, по Турэлу не особенно скучал — ему хватало общества Зефона...

Разиэль практически не мог заниматься делами — вся его энергия уходила на то, чтобы защитить собственных обращённых от Зефона и его паучат, которые не только ухитрялись не давать покоя обращённым первого лейтенанта, но каким-то образом успевали выполнять непосредственные задачи, стоявшие перед кланом. А вот для старшего клана эта командировка, видимо, могла служить лишь одной цели — тренировке терпения.

В самом деле, на стройке нового города от разиэлимов было бы куда больше пользы, потому что двое младших кланов явно не укладывались в срок. Рахаб, получивший весть о прибытии Каина, успел пережить все стадии принятия кошмара, и потому к прибытию Мастера уже впал в состояние повышенной философии и просто готовился к заслуженному нагоняю. Доума ещё пытался что-то сделать, активно пиная обращённых и пытаясь пинать брата. Брат его игнорировал, чем злил третьего лейтенанта ещё сильнее, и на пинки упорно не реагировал, отмахиваясь тем, что они так и так не успевают, а если начать спешить, можно испортить и то, что уже есть.

Вся ситуация начинала раздражать четвёртого лейтенанта даже с учётом его способности игнорировать не устраивающие его факторы, с которыми ничего нельзя сделать. Но в последнее время его донимало всё: проблемы, угроза разноса от Каина, Доума, люди... Да, пожалуй, люди раздражали больше всего. Не их недовольное бурчание, которое вампир игнорировал, а запах нечистот, что сопровождал их. Запах разложения, грязи... Их хотелось несколько раз отмыть даже перед тем, как вытянуть их них кровь. Даже доступным всем вампирам слабеньким телекинезом. В итоге Рахаб довольно быстро перешёл на собственных обращённых, предпочитая утолять с их помощью потребности любого плана, а с людьми по возможности не контактировать вообще. Слишком эти существа были грязными, и слишком ниже него. Всё же один порок, присущий всем детям Каина, не обошёл даже четвёртого лейтенанта — снобизм. Да и могло ли быть иначе при таком воспитании? Когда с самых первых дней тебе внушают, что ты отмечен печатью благословения, которое неразумный двуногий скот принимает за проклятье? И, не находя в таком образе жизни ничего страшного или неприятного для себя, все они соглашались с беспредельной глупостью невежественных людей, даже не подозревая, какой ужас бы вызвало у них-прошлых нынешнее существование. А особенно отвратителен был бы тот факт, что все шестеро принимали такую жизнь как должное...

Впрочем, Рахаба-сэрафанца бы могла порадовать глубина той лужи, в которую он и его бывший и нынешний товарищ по оружию умудрились сесть. Особенно, учитывая то, какие своеобразные отношения связывали вампиров с водой.

А лужа была глубокой. Ибо, хотя лицо будущего императора и оставалось бесстрастным по ходу инспекции, он отнюдь не был доволен прогрессом. Сыновья совершенно бессовестно не выполняли план. А потому их ждала очень долгая и подробная воспитательная беседа... не предполагавшая отговорок и оправданий с их стороны. Каина не волновало, как, но его приказы должны были выполняться чётко и в срок. А если они не выполнялись, то об этом следовало ставить в известность до того, как он спросит сам.

После того, как их с братом отчитали, как маленьких детей, Рахаб предпочёл прикинуться мёртвым и, не реагируя на желавшего пообщаться Доуму, пошёл к себе, намереваясь восстановить моральное здоровье лучшим возможным для него способом — полежать в компании интересной книги. Мысли лейтенанта, как можно догадаться, весёлостью не отличались. Грандиозное предприятие оборачивалось каким-то бардаком. Мало того, что они не могли найти общий язык с братом даже по делу, их совершенно заслужено отчитали, тут уже жутко воняло, а сам будущий город Рахабу и вовсе не нравился — то, что получалось, нарушало его представления о том, каким должно быть обиталище, достойное их великой расы. Утешаться следовало лишь одним — тем, что пока они вынуждены действовать тайно, а впереди — ещё века и века на исправление и улучшение этого мира. И проблема была ровно одна: не все братья разделяли его точку зрения на то, каким должен стать этот мир. А Каин не был заинтересован в том, чтобы опускаться до мелких частностей. Отчасти потому, что он был уверен, что его сыновья, вроде как отлично ладившие в бытность людьми, если верить летописям, как-нибудь смогут договориться между собой. Хотя в действительности на «как-нибудь» в данной ситуации лучше было не рассчитывать. Вампиризм вообще порой сильно меняет людей. А уж тех, кто до этого был мёртв целую тысячу лет... Вероятно, сейчас они походили на былых себя не сильнее, чем если бы их души прошли обряд перерождения.

Доума же бесился всё сильнее. От природы не отличавшийся терпеливостью вампир был явно не лучшим кандидатом для подобной задачи. И больше всего его раздражало то, как упорно Рахаб, всегда прислушивавшийся к Разиэлю и Турэлу, игнорирует его. Словно бы он не был достоин внимания брата, хотя Рахаб был даже младше. Да, общий язык третий лейтенант мог бы найти только с шестым. Мог бы... не начинай он относиться к нему слегка пренебрежительно из-за того, насколько тот был слаб. Ну, или он мог бы поладить с Турэлом, реши они сдружиться против Разиэля. Вот только второй лейтенант не был заинтересован в участии в каких-либо заговорах.

К счастью Рахаба, был один вампир, разделявший его взгляды касательно того, что они сейчас живут совсем не в тех условиях, в которых пристало великой расе. И у этого вампира были все условия и желание это изменить. На удивление, им оказался младший, шестой лейтенант.

Добившись абсолютной лояльности жителей вверенного ему города, он решил, что уже может начать переделывать его так, как хочется. И вампиры на его территории, не только те, кто принадлежал его клану, были готовы поддержать инициативу лорда с немалым воодушевлением. Им тоже не терпелось в полной мере ощутить и распробовать чувство величия собственной расы.

В первую очередь город был обнесён высокой стеной. Затем Мелкая отдал приказ разрушить городские трущобы, а всех людей, живущих там, отправить либо в подвалы вампирской знати, либо доставить в помощь братьям в качестве рабочих. Вампиры больше не желали ни патрулировать грязные узкие улочки, ни дышать их испарениями. А потому человеческая скотина должна жить в хороших условиях. Так она, во-первых, не столь противная, во-вторых, удои выше. Кроме того, среди людей попадались и будущие вампиры.

Город безжалостно вычищался от грязи, а оставшиеся люди, обитавшие в трущобах, переселены в специальные охраняемые резервации, где они не мозолили глаза почтенной публике. И, самое странное, оставшиеся люди в городе были вполне довольны таким положением дел, хотя большинство уже догадывалось, кто именно правит ими. Но классовое деление общества приводило к тому, что люди сами считали обитателей трущоб за скотину. И им и в голову не приходило, что однажды скотиной могут стать они сами... Тем более что недовольные, если и были, жили не очень-то долго.

Изначально довольно сильно выраженное, деление на районы становилось предельно чётким, вплоть до того, что в иные области был запрещён проход не-дворянам, а в центральный квартал, где жил сам Мелкая со своей свитой — людям вообще.

Эта перестройка, не согласованная даже с Каином, наконец дала Мелкае почувствовать то, чего ему так не хватало — ощущение собственной силы и превосходства над людьми. Да, он слабее братьев. И так будет всегда. Да, на его клан будут смотреть сверху вниз. Но какая, в сущности, разница? Какое ему дело до мнения старших, настолько занятых собой и своими распрями, путающих важное и не стоящее внимания? Правильно, никакого. И ему следовало избрать собственный путь, как и Рахабу, наверное, единственному, чей ход мысли был Мелкае симпатичен. Ведь именно на его примере он понял, что сила — не обязательно физическая. Так что, пусть. Пусть братья игнорируют его, насмехаются, дразнят — это не имеет значения. У него есть цель. У него есть клан. И у него есть уверенность в собственных силах. Что ещё может быть нужно?

Он полюбил человеческий страх. Полюбил смотреть, как люди умирают или кричат от боли. Ему нравилось видеть, как они хрупки. Мелкая лишь иногда жалел о том, что его братья не подобны этим куклам, их не сломать так просто. Скорее, они сломают его. Но с этим можно было смириться. Какая разница, если в мире так много покорных его власти игрушек? И всё будет хорошо. Обязательно будет, пока старшие не лезут в его царство и не мешают передвигать человеческие фигурки по своему усмотрению. Всё хорошо, пока его интересы не противоречат интересам более сильных игроков. До тех пор нет ни зависти, ни злости. Но пока он не конфликтовал ни с кем. Ему не было дела до братьев, а им — до него. И все были счастливы. Ну, как, все? По крайней мере, сам Мелкая был.

Совсем несчастными были Разиэль и Зефон, причём объективных причин, кроме наличия друг друга, у них решительно не было. Младший, сначала хотевший подружиться с первым лейтенантом, создавая ему проблемы и помогая их же решать, оказался послан подозрительным Разиэлем далеко и надолго. Сам Разиэль, помимо прочего, никак не мог понять, чем Зефон заслужил честь выполнять особые миссии и готовить города к приходу вампиров. Он хотел доказать, что, как первый, смог бы лучше... но раньше пришедший туда Зефон решительно убивал подобные надежды.

Окончательно портились отношения и у третьего и четвёртого лейтенантов, причём «добил» их всего один диалог, когда Доума пришёл к младшему брату поинтересоваться причинами его тотального ничегонеделанья.

— Доума, — немного устало ответил четвёртый лейтенант, всё так же лёжа на диванчике с книжкой, в которую смотрел снизу-вверх. — Объясни мне, какой смысл суетиться? Машина запущена, остаётся только ждать. Это... ну... всё равно, что тыкать ещё находящегося в беспамятстве обращённого и ждать, что он от этого быстрее очнётся.

— Значит, машина работает как-то неверно, — сказал Доума. — И что-то надо поменять. А тебя, я вижу, совершенно не беспокоит текущее положение дел.

— Беспокоит, — ответил Рахаб. — Но ничего с этим сделать в данных условиях нельзя, пойми это и перестань суетиться.

— А ты так хочешь получить очередной нагоняй от Мастера?

— А ты видишь тотальный смысл создавать иллюзию деятельности?

— Рахаб!

Младший вампир повернул голову в сторону поднявшего голос брата и с удивлением посмотрел на него.

— Что?

— Хотя бы не утыкайся в книгу, когда я с тобой разговариваю!

Рахаб пожал плечами и, осторожно отложив книгу, соизволил сесть.

— Так лучше? — спокойно осведомился он.

— Да. Намного! Осталось только в целом научить тебя вести себя так, как полагается лейтенанту.

— А ты полагаешь, что я веду себя как-то не так? — спросил Рахаб, откровенно недоумевая, чего это старший к нему прицепился, но уже мечтая, чтобы тот успокоился и отвалил.

— Да. Думаю, хорошо, что Мастер оставил тебя именно со мной. Старшие тебя явно избаловали.

— В самом деле? — в голосе четвёртого лейтенанта послышался неприкрытый холод.

— Определённо. Ты же их милый любимый младший братик...

— А зависть — плохое чувство, — заметил Рахаб.

— Не смей меня перебивать... — угрожающе прошипел Доума.

— А то что? Прихлопнешь меня, как нарычавшую на тебя собаку Зефона?

— Вообще-то она меня укусила.

— Не суть. Это ты, брат, ведёшь себя не так, как пристало одному из лейтенантов, — наверное, говорить этого уже не стоило, но Рахаба слишком достала вся ситуация в целом, и этот разговор стал последней каплей. — Ты слишком заносчив, слишком привык решать всё исключительно силой. Как ты собираешься править? Только и исключительно страхом? Казнить неугодных, не разбираясь? Так ты будешь вести дела? Я посмотрю, во что ты превратишь земли своего клана всего через пару десятилетий.

Доума поражённо замер, злобно глядя на брата. Он не мог не признавать его правоты, он был не настолько глуп. Но слушать нотации от Рахаба и не знать, что на них ответить... Это было как минимум унизительно. Младший, видя его замешательство, торжествующе улыбнулся.

— Думаю, хорошо, что с тобой оставили именно меня, — повторил он фразу Доумы. — Может, на моём примере ты наконец научишься терпению.

— Не тебе учить меня чему-либо, Рахаб, — тихо и зло ответил старший.

— Я могу ответить то же самое. Давай каждый из нас просто будет делать своё дело, как и раньше, м? Если у тебя действительно есть идеи, как ускорить строительство — вперёд, предлагай. Если нет, то незачем попусту сотрясать воздух и портить настроение нам обоим.

— Ты мог бы хотя бы подумать об этом.

— А я думаю. Просто в моём случае мыслительная деятельность не обязательно не сопряжена с какой-либо ещё. Как только у меня будут конструктивные идеи, поверь, ты узнаешь об этом первым. А пока, сделай милость, не мешай мне.

— Хорошо, я оставлю тебя. На этот раз.

На этой ноте Доума вышел. Рахаб вздохнул и снова потянулся за книгой, но раздражение мешало ему сосредоточиться на тексте, и вскоре он, оставив эту идею, отправился бродить по лагерю. Однако там ему не стало лучше — запахи нечистот, с которыми определённо надо было что-то делать, бесили его ещё сильнее. Ну что ж... подумать, так подумать. Хотя бы на тему того, что делать с ужасным запахом.

Доума же решил проблему плохого настроения намного проще — пошёл и наорал на подчинённых. Но забыть об этом эпизоде не получалось. Рахаба хотелось как-то проучить, может, заставить извиниться... Но как именно это сделать, он пока не знал. К тому же, действовать в открытую было опасно — за четвёртого лейтенанта мог заступиться первый. В конце концов, подумав, обиженный вампир решил обратиться за советом к Зефону, но тот проигнорировал просьбу о помощи хотя бы в составлении плана мести. Он не был заинтересован в том, чтобы портить Рахабу жизнь просто так, а старший ничего не мог ему предложить. Да и сам Зефон в тот момент был больше занят другим планом — у него был Разиэль, которому следовало каким-то образом подложить впечатляющих размеров свинью. К счастью первого лейтенанта, Зефон пока ещё был довольно молод и, как следствие, не столь изобретателен, как мог бы. То, что он делал, было неприятно, но не смертельно, и Разиэль даже не считал должным снисходить до того, чтобы выяснять с братом отношения. Ну, хочется младшему, пускай себе тешится. Перебесится и перестанет. Не Разиэлево это дело — обращать на подобное внимание. И, как и в случае Доумы и Рахаба, это злило Зефона ещё больше. Хотелось как-то заставить Разиэля считаться с собой, показать ему, что он не имеет права игнорировать младшего. Но как — он придумать пока не мог. До тех пор, пока Каин не решил, что настало время возводить ещё один подземный город, но на сей раз, для ускорения процесса, этим должны заниматься сразу три клана...