Harry Potter and the Champion's Champion (джен)

От автора: В этой главе не так уж много юмора, если только вы действительно ненавидите Люциуса Малфоя. Просто нужно разобраться с парочкой происходящих вещей.

Спустя несколько дней после отмены второго испытания Гарри и Гермиона завтракали в Большом зале. Они говорили о задании по Трансфигурации, сочетая это с улыбками и легкими поцелуями, когда между ними протиснулась рука в голубом рукаве и положила на стол волшебную палочку. Подняв глаза, они увидели стоящую перед ними Флер Делакур. Гарри и Гермиона быстро выхватили свои палочки.

— Мадемуазель Грейнждер, — спокойна начала частично вейла-Чемпионка, — я пришла извиниться. Я отдаю вам свою палочку, чтобы продемонстрировать отсутствие злых намерений с моей стороны. Пусть она будет у вас, чтобы вы решили, когда ее можно вернуть.

Гермиона внимательно посмотрела на шармбатонку, наконец, кивнула и сказала:

— Я слушаю.

Флер часто заморгала, и казалось, ей хочется отвести взгляд, но она заставила себя твердо смотреть в глаза Гермионы.

— Я...я повела себя неправильно по отношению к вам и монсеньеру Поттеру после Святочного бала. Я думала, что смогу украсть у вас привязанность вашего парня и не посчиталась, а вернее не хотела считаться с вашими чувствами в этом вопросе. — Флер остановилась перевести дух и слезы навернулись на ее глазах. — Спасибо вам за то, что у меня появилось время подумать о многих вещах. Все говорят, что вы самая умная ведьма в школе.

— Я бы так не ска... — начала Гермиона.

— Зато все остальные так и считают, — сказал Гарри, заставив Гермиону покраснеть.

— Вам знакома общеизвестная истина, что если у тебя власть, она развращает и начинаешь думать, что имеешь право делать что захочешь?

— Я знакома с ней, — подтвердила Гермиона. — В магловском мире был такой лорд Эктон, который, отрицая, что Папа (такой религиозный лидер) является непогрешимым, произнес речь, цитата из которой до сих пор живет отдельной жизнью.Там говорится: «Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно».

— Точно, мадемуазель, — согласилась Флер, — у меня есть способности, которые позволяют мне делать определенные вещи, и я попалась в эту ловушку. Хотелось бы сказать, что теперь я стала лучше. Я вижу, как вы любите друг друга, и теперь мне бы хотелось найти человека, который бы также заботился обо мне и без воздействия моих сил.

Гермиона изучающее посмотрела на шармбатонскую ведьму, ища двусмысленность в ее словах и действиях. Спустя минуту или две, она, наконец, ответила.

— Мисс Делакур, ваш поступок достоин всяческого порицания, и понадобится нечто большее чем простое извинение, чтобы об этом забыть. Однако я верю, что все, что вы сказали — правда, и вы действительно хотите стать хорошим человеком.

— Спасибо вам.

Перед тем как снова повернуться к Флер, Гермиона посмотрела на лежащую на столе палочку.

— Но вам следует извиниться не только передо мной. Я отдам палочку вашей директрисе. И попрошу, чтобы она вернула ее, только когда вы вместе с вашей сокурсницей, я думаю, ее зовут Мишель, попросите ее вернуть.

— Но моя... — Флер хотела пожаловаться, объяснить, что палочка нужна ей, чтобы продолжить учебу, но тут же остановилась и задумалась. Она посмотрела на стол Рэйвенкло, за которым сидели ее однокашники, некоторые из них смотрели на нее. Флер знала, что должна это сделать, хоть ей и придется выслушать несколько суровых ответов от своих сокурсников. Она повернулась в Гермиона и кивнула.

— Это справедливо.

— Если я услышу, что вы нападаете на них в качестве вейлы, я научу их тому заклинанию, которое наслала на вас раньше, — продолжила Гермиона.

Флер снова кивнула и повернулась чтобы уйти, а затем снова обернулась и тихо сказала.

— Спасибо, — затем последовал еще один вопрос, — могу я превратиться в вейлу и атаковать Четвертого Чемпиона, если он еще раз шлепнет меня по заднице?

— Рон?

— Да, так его зовут.

— Только не убивай его, — Гермиона могла бы поклясться, что тень разочарования пробежала по лицу Флер при этих словах.

В тот же день она и Гарри пришли к Шармбатонской карете, где Гермиона обсудила этот вопросом с мадам Максим, а также поговорила с Мишель, прося юную шармбатонскую ведьму судить Флер за ее искреннее желание измениться, а не за нанесенные в прошлом обиды.

Спустя три недели Гермиона увидела, что Мишель и Флер вместе гуляют и разговаривают. Когда они увидели Гермиону, то улыбнулись ей, а Флер подняла руку и показала свою волшебную палочку. Гермиона улыбнулась в ответ и кивнула двум французским ведьмочкам, прежде чем вернулась к своим занятиям.

* * *

Вслед за вторым заданием близнецы Уизли продемонстрировали переваливающуюся, огнедышащую, высиживающую золотое яйцо фигурку утки вместе с Утиными Вкусняшками. Утиные Вкусняшки были восхитительно вкусными конфетками, которые превращали того кто ел угощение, в огнедышащую утку. Фред с Джорджем дали несколько коробок Рону, с соответствующими чарами принуждения на них. После этого редкий день обходился без вида большой утки, поджаривающей собственную еду в Большом зале.

* * *

Люциус Малфой снова пил лучшее Огденское. Он только что был вынужден продать Боргину и Бэрку одну из своих тайных коллекций предметов темного искусства, которую сам недавно купил. На эту коллекцию он потратил почти все свое золото, но знал, что мог бы продать ее в два-три раза дороже, когда Темный Лорд вернется, и эти предметы перестанут быть вне закона. Ее, конечно, пришлось продать, чтобы заплатить ежемесячный платеж по кредиту, который он взял у гоблинов Гринготса, чтобы покрыть цену брачного контракта с этой проклятой леди-жабой, и заплатить по счетам Огденскому алкогольному заводу. «Невеста сына оставила все...» — Люциус скрипнул зубами, вспомнив завещание Амбридж.

«Я оставляю все свое имущество Министерству в надежде, что они используют его для улучшения условий жизни дементоров Азкабана, поскольку я обнаружила, что они единственные создания, к которым я когда-либо чувствовала родственное расположение. Их ледяной холод, способность высасывать души всегда согревали мне сердце».

Люциус так резко поставил стакан, что он разбился вдребезги. Он только что устранил наведенный им беспорядок («Этот чертов выродок Поттер, освободивший моего слугу!»), и все еще кипятился, когда официально вида сова постучалась в его окно. Малфой-старший быстро понял, что это сова из Гринготса. «Что им нужно? — спросил себя он, — я заплатил вовремя». Малфой знал, какая опасность грозит за уклонение от выплаты гоблинских кредитных обязательств. Он открыл окно, взял письмо и прочел.

Люциус Малфой,

Вы не выполнили обязательства по кредиту, полученному у нас 10 февраля этого года. Вы не смогли произвести обязательный ежемесячный платеж, составляющий 1/12 часть основного долга плюс начисленный проценты. Теперь весь заем должен быть выплачен в полном объеме включая все проценты по кредиту, которые были начислены в течение всего срока действия кредита. Пожалуйста, явитесь завтра в Гринготс для погашения долга в полном объеме.

Горпхук,

Коллектор отдела нарушения заемных обязательств.

Люциус несколько минут просто смотрел на письмо, прежде чем его захлестнула волна возмущения. «Как они смеют обвинять меня в невыплате кредита? Я бы никогда так не сделал, если есть шанс быть пойманным, — подумал он. — Завтра я поговорю с Горпхуком и выведу его на чистую воду». Люциус достал еще один стакан и продолжил пить. Все его мысли крутились вокруг различных проблем его жизни. «Мои ликвидные активы почти иссякли, — он посмотрел на свою бутылку огневиски, — кстати говоря, настало время получить новую бутылку этого ликвидного актива».

Он пересек комнату, открыл свой бар и достал оттуда новую бутылку огневиски, и, уже собираясь закрывать, он решил, что лучше думать наперед и взять две бутылки. Он потянулся и хватил вторую бутылку. Когда Малфой вновь обосновался в своем любимом кресле, его мысли снова вернулись к его проблемам. «Мои ликвидные активы иссякли из-за черномагической коллекции, которую я купил; все мои капиталовложения оказались фуфлом; Темный Лорд возвращается; жена не спала со мной почти пятнадцать лет, а мой сынок-гей имеет больше секса с моим старым другом, чем я со своей женой». Этим вечером потребовались обе бутылки, чтобы успокоить нервы Люциуса.

На следующий день Люциус Малфой быстро шел по Косому переулку по направлению к Гринготсу и его трость постукивала о землю в такт его шагам. Когда он пересекал обширный холл, гоблины поднимали головы, чтобы посмотреть на волшебника, чья трость вызывала такой стук. Каждый раз, когда она соприкасалась с мраморным полом, стук эхом отдавался по всему залу. Из-за этого гоблины повсюду сбивались со счета. Люциус встал в самую короткую очередь, а оказалось, что ее обслуживает самый медленный гоблин. Другие очереди двигались гораздо быстрее. Прождав в очереди около часа, он, наконец, достиг стойки кассира.

— Чем я могу сегодня вам помочь, волшебник? — рыкнул гоблин, посмотрев со своего высокого стула на Люциуса.

— Я должен поговорить с..., — Люциус посмотрел на пергамент, который получил накануне, — с Горпхуком.

— Могу я взглянуть на письмо? — спросил кассир.

Люциус передал письмо, и заметил, как кассир бегло, его просмотрев, делает быстрое движение рукой. Тут же он обнаружил, что его окружили трое вооруженных гоблинов.

— Что это значит? — прорычал Люциус.

— Вы не выполнили обязательства по кредиту, мистер Малфой. Это очень серьезное оскорбление по отношению к гоблинам, и особенно по отношению к банку. Это для того, чтобы убедиться, что вы не покинете банка, пока не уладите свои дела с нами. Пожалуйста, пройдите дальше по коридору, кабинет Горпхука четвертый справа.

Рука Малфоя сжалась вокруг набалдашника его трости, который также был его палочкой, пока он пристально смотрел на напыщенного кассира. Когда спустя двадцать секунд он не сдвинулся с места, то почувствовал, как в его спину уперся наконечник гоблинского копья. Его рука с тростью расслабилась, он повернулся и направился к нужному кабинету.

— Входите, мистер Малфой, — сказал сидящий за столом гоблин, когда Люциус открыл дверь кабинета. — Я гоблин Горпхук.

Гоблин смотрел мимо светловолосого Малфоя, как будто искал что-то.

— Нет чемодана галеонов? — осведомился он, — я специально указал в письме, что вам нужно выплатить всю сумму полностью, чтобы рассчитаться по своим долгам перед банком.

— Я отказываюсь признавать, что я не выполнил какие-то обязательства, — усмехнулся, глядя на гоблина, Малфой, — я только на прошлой неделе осуществил свой платеж в срок.

— Хмммм, — хмыкнул гоблин, — у меня здесь есть записи по вам, тут сказано, что вы пытались заплатить двадцать тысяч галеонов на прошлой неделе. Эти деньги были возвращены в ваше хранилище, потому что не покрывают всей причитающейся нам суммы.

— ЧТО? — проревел Малфой, но быстро успокоился, когда два наконечника копья резко впились ему в спину. Оглянувшись на охранников, которые приставили к нему копья, он повернулся обратно к Горпхуку и продолжил.

— Двадцать тысяч галеонов это больше, чем я должен был заплатить. Я сам все рассчитал. Одна двенадцатая часть заема это меньше чем семнадцать тысяч, плюс еще ежемесячная доплата — десять процентов, это еще меньше чем тысяча семьсот галеонов. В любом случае я ПЕРЕПЛАТИЛ, — Люциус снова поднял голос, о чем его уведомили копья, когда напомнили о себе.

Горпхук, казалось, развеселился. Он пошарил в одном из многочисленных выдвижных ящиков своего стола и вытащил оттуда свиток. Когда он его развернул, тот оказался, по крайней мере, десяти футов длиной. Его палец заскользил вниз по свитку, пока не остановился на нужном параграфе. Он кивнул, и его улыбка стала шире.

— Вы узнаете этот документ? — спросил он Люциуса.

Люциус посмотрел на него, и, увидев заголовок, кивнул. Это был кредитный договор между ним и банком.

— И это ваша подпись и печать? — уточнил Горпхук у Люциуса.

И снова Малфой-старший внимательно посмотрел на нижнюю часть документа, который растянулся перед ним на огромном столе. Увидев свою подпись и печать их фамильного перстня, он снова кивнул.

Горпхук посмотрел на трех охранников, находящихся в комнате.

— Свидетельствую, что мистер Малфой признал в этом документе свой кредитный договор, и также подтвердил, что он действительно подписал его.

Трое охранников кивнули на слова вышестоящего гоблина. Горпхук снова посмотрел на Люциуса.

— Мистер Малфой, думаю вы не читали раздел сорок восемь, подраздел А, под-подраздел восемнадцать, в котором ясно говорится, что доплата в десять процентов ЕЖЕНЕДЕЛЬНАЯ, а не ежегодная.

Цвет лица Малфоя стал такой же бледный, как и его волосы, он быстро согнулся над документом, ища эту преступную лазейку контракта. Ему пришлось сощуриться, чтобы разглядеть написанное крайне мелким шрифтом. Когда он поднял взгляд, то увидел, как Горпхук усмехается над ним.

— Теперь, мистер Малфой, поскольку вы пропустили ваш первый плановый платеж, считается, что вы не в состоянии рассчитаться по кредиту. Согласно разделу 9-2 контракта, вам придется немедленно выплатить всю оставшуюся сумму со всеми остальными процентами по кредиту, которые должны были быть начислены за период погашения заема, — сказал Горпхук. — Так как вы пропустили ваш первый платеж, то мы вправе предположить, что вы не сможете платить в течение всего года, а это значит, что вы задолжали нам двадцать пять миллионов восемьсот тысяч галенов. Прибавьте к этому судебные издержки и другие расходы, указанные в разделе 9-7, и в конечном счете вы должны нам двадцать шесть миллионов галеонов. Все должно быть выплачено немедленно.

— Но...но, — поперхнулся Люциус. Он знал, что в его хранилище осталось только сто тысяч галеонов. Но он также знал, что в хранилище находится черномагических предметов на сорок миллионов галеонов. Он перевез их из Малфой-мэнора, когда этот предатель крови Уизли начал проводить свои рейды. Малфой потратил большую часть своего состояния на коллекционирование таких предметов, и знал, что в будущем сможет продать их намного дороже их нынешней стоимости. Люциус посмотрел на улыбку на лице Горпхука, — «Мне придется продать несколько вещей из моего хранилища, прежде чем я смогу погасить кредит».

— Ваше хранилище было захвачено сегодня утром, чтобы помешать вам изъять дополнительные средства, в то время как вы должны нам деньги, — ответил гоблин. — Ста тысяч галеонов, конечно, было недостаточно для погашения кредита.

Его улыбка стала еще шире, и он продолжил.

— Что касается других вещей в вашем хранилище, мы решили, что поскольку они относятся к предметам темной магии, то не имеют никакой ценности, и они были незамедлительно уничтожены в соответствии с соглашением между нами и Министерством магии.

Люциус побледнел еще больше. Он знал, на какое соглашение ссылается гоблин. «Все конфискованные черномагические предметы должны быть уничтожены конфискующей стороной, без каких-либо требований о компенсации». Он самолично подкупил Фаджа, чтобы тот принял это соглашение, чтобы ему было проще регулировать стоимость тех предметов темной магии, которые он приобрел. Конечно, Люциус Малфой никогда не ожидал, что у него что-то может быть конфисковано. Он попытался сглотнуть один раз, затем второй, и у него во рту пересохло, когда он посмотрел на стоящего перед ним гоблина. Он чувствовал набалдашник своей палочки у себя в трости, и ничего не хотел так сильно, как стереть эту улыбку с лица гоблина, но тяжелые острия стальных наконечников гоблинских копий все еще упирались ему в спину.

— Потребуется некоторое время, чтобы собрать такую сумму, для того, чтобы возместить ее банку, — наконец ответил Люциус.

Он подумал, что единственное, что можно сделать — продать Малфой-мэнор. Согласно последней налоговой оценке, он стоил тридцать миллионов галеонов.

— Время? — спросил гоблин. Затем он кивнул вниз на контракт.

— Где в этом контракте говорится, что у вас есть время, чтобы расплатиться по кредиту в случае невыполнения обязательств? Нет, теперь мы заберем все что можно, и дадим вам один шанс связаться с кем-нибудь со стороны, чтобы он посодействовал в получении дополнительных сумм.

Он кивнул третьему охраннику, которые еще не держал Люциуса на острие копья. Этот гоблин схватил трость Малфоя и протянул ее Горпхуку.

— Прекрасная трость черного дерева, инструктированная серебром, — сказал Горпхук, тщательно изучив трость. Он потянул за набалдашник, и появилась палочка Люциуса.

— Хорошо, мы засчитаем в счет кредита сто галеонов за трость и еще десять за палочку, — Горпхук внимательно осмотрел палочку, прежде чем продолжить, — к сожалению, в соответствии с соглашением между нами и Министерством, гоблинам не разрешено владеть палочками.

Он взял палочку в обе руки, и, глядя прямо в глаза Люциуса, одним быстрым движением переломил ее надвое. Он снова кивнул третьему гоблину-охраннику. Гоблин стянул плащ с плеч Люциуса и протянул его Горпхуку.

— Очень элегантный, но ношенный. Мы начислим вам за него десять галеонов.

— Но плащ стоит двести галеонов! — закричал Люциус.

— Рынок поношенной одежды сейчас в таком упадке, — сказал Горпхук, продолжая улыбаться, — десять галенов — максимум того, что я могу предложить.

И это продолжалось до тех пор, пока Люциус Малфой не стоял голым в кабинете Горпхука.

— А теперь, — сказал гоблин, — вы можете один раз попробовать связаться с каким-либо внешним агентом.

— Я хотел бы поговорить с женой, пожалуйста.

— Конечно, — согласился Горпхук, — мы не держим общественных каминов здесь, в Гринготсе, так что мои охранники сопроводят вас в Дырявый Котел, и там вы сможете с ней связаться.

— Что насчет одежды?

— А что с ней? — удивился Горпхук.

— Я не могу идти совсем без одежды, — прорычал Люциус.

— О, ну раз вы не хотите попробовать с ней связаться, то и отлично, — ответил Горпхук, — я попрошу охранников сопроводить вас в ближайшую камеру, пока вас будут судить за кражу и мошенничество.

— Мошенничество? Кража? — закричал Люциус, — я ничего из этого не делал!

— Вы заключили договор, не имея средств для его оплаты, — сказал Горпхук, — мы в Гринготсе считаем, что это кража и мошенничество.

— Разве вы не можете взять мой дом в качестве залога? — в отчаянии спросил Люциус.

Ему было нужно лишь немного времени, он знал, что сможет как-то расплатиться.

— Я подпишу все, что даст мне время, чтобы погасить кредит.

— Мы не пойдем на это, — отрезал Горпхук. — Мы внимательно рассматривали возможность конфискации вашего поместья сегодня утром, когда в это же время опечатывали ваше хранилище, но мы обнаружили, что дом полностью оформлен на имя вашей жены. Обычно вы можете контролировать любую собственность, записанную на нее, но, кажется, вы специально оговорили ваш отказ от этих прав во всех документах на право собственности.

Люциус снова попытался сглотнуть. Он специально записал свое родовое гнездо на имя Нарциссы, чтобы сэкономить на налогах. Это был еще один закон для принятия которого он подкупал Фаджа.

— Ваша жена должна появиться здесь и сама подписать бумаги по поместью, и если мы решим, что его стоимость достаточна для покрытия вашего долга, мы позволим вам уйти, — пояснил Горпхук и выжидательно посмотрел на Люциуса.

— Ну, и можете вы связаться с моей женой и попросить ее прийти сюда? — спросил Люциус.

— Нет, это уже ваша забота, — заявил гоблин, — мы лишь готовы рассмотреть возможность внесения от третьего лица залога за ваш долг. Мы не обязаны помогать вам в получении залога.

— Так как же мне с ней связаться?

— Как я уже говорил раньше, вас проводят в Дырявый Котел.

Малфой подумал о прогулке голышом по Косому переулку, и содрогнулся от унижения.

— А что насчет совы? Вы можете предоставить мне сову?

— Мы предлагаем такую услугу нашим клиентам, но...

— Хорошо, дайте мне сову, — быстро сказал Люциус.

— За использование наших сов мы берем плату в пять галеонов, — ответил Горпхук.

— Прибавьте это к тому, что я уже должен.

— Извините, но мы не можем это сделать. Вся сумма ничем не обеспечена, и мы не можем увеличить ваш кредит, — спокойно ответил Горпхук, на его лице все еще играла улыбка.

Тридцать минут спустя Люциус Малфой шел в Дырявый Котел по Косому переулку, одетый в костюм Адама, с гримасой на лице. Он был окружен тремя гоблинами-охранниками, которые давали людям достаточно места, чтобы посмотреть на напыщенного блондинистого волшебника, который шел, двумя руками прикрывая свое самое дорогое. Когда они проходили мимо редакции Ежедневного пророка, стали слышны звуки фотовспышек. Когда он вошел в Дырявый Котел, все разговоры тут же прекратились и посетители уставились на него. Люциус подошел к камину, схватил немного порошка, бросил его в огонь, и прежде чем он успел что-то сказать, почувствовал, как три пары гоблинских рук схватили его за руки и за ноги, чтобы помешать ему прыгнуть в огонь и сбежать.

— Малфой-мэнор, — сказал он, просовывая голову в зеленое пламя.

— Нарцисса?

— Люциус? — ответила Нарцисса, — где ты и почему на тебе нет одежды? Ты опять пил спозаранку?

— Я в Дырявом Котле, но я не пьян. Пожалуйста, мне нужно, чтобы ты меня выслушала. Я попал в небольшую финансовую неприятность с гоблинами. Мне нужно чтобы ты взяла все документы на поместье и привезла их в Гринготс. Мне нужно оформить его в качестве залога для уплаты займа.

— Почему ты сам не сделаешь этого, дорогой?

— Я полностью оформил его на твое имя, Нарцисса, — ответил Люциус. Он никогда не говорил ей об этом, поскольку это было сделано чисто в налоговых целях, а она не хотела иметь ничего общего с налогами.

— О, и почему же мы должны заложить дом? У нас должно быть достаточно денег в хранилище, чтобы погасить кредит. В конце концов, это были лишь двести тысяч, не так ли? — уточнила Нарцисса, — хотя я никак не могу понять, зачем тебе вообще нужно было брать кредит.

— Ну..э-э..я потратил большинство наших денег на э-э..некоторые...э-э.. покупки, -замялся Люциус.

— Как много ты истратил, Люциус? — рыкнула на мужа Нарцисса.

— Ну...э-э..тридцать пять миллионов галеонов.

— ЧТО! — голос Нарциссы разнесся по всему Дырявому Котлу, — у нас все равно должна была остаться пара миллионов, так в чем проблема?

— Я...ну..я потратил и их тоже, — признался Люциус.

— И сколько у нас осталось?

— У нас есть сто тысяч галенов, и все вещи, что я купил, которые можно выгодно перепродать.

— Ну так продай их! — Нарцисса становилась очень вспыльчивой.

— Я...я не могу. Их нет, — ответил Люциус.

— Нет?

— Гоблины конфисковали наше хранилище сегодня утром и э-э..э.. уничтожили все вещи, которые я купил.

— Тогда можно подать на них в суд.

— Нет...э-э...они сделали это легально.

— ЛЮЦИУС МАЛФОЙ! — закричала Нарцисса, — ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?

— Мы поговорим об этом позже, Цисси. Сейчас мне нужно, чтобы ты пришла и подписала бумаги по поместью. Гоблины меня арестуют, если ты этого не сделаешь. Они планирую обвинить меня в краже и мошенничестве.

— Сколько ты должен гоблинам, Люциус? — спросила Нарцисса.

Весь Дырявый Котел вслушивался в каждое слово, сказанное в камине.

— Мы...э-э...я должен им, — голос Люциуса упал до шепота, — двадцать шесть миллионов галеонов.

— ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ МИЛЛИОНОВ! —закричала Нарцисса, — как двести тысяч кредита превратились в ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ МИЛЛИОНОВ?

— Возникла некоторая путаница с процентами, — промямлил Люциус.

— Тогда наш адвокат должен нести за это ответственность, а не ты, его не должны были подловить.

-Я...я не показывал его адвокату, — признался Люциус.

— ТЫ ЗАКЛЮЧИЛ ДОГОВОР С ГОБЛИНАМИ, НЕ ОБРАТИВШИСЬ А ЮРИДИЧЕСКОЙ ПОМОЩЬЮ? — Нарцисса снова закричала, — НАСКОЛЬКО ЖЕ ТЫ ТУПОЙ?

Слышащие разговор посетители Дырявого Котла засмеялись. Все знали, что заключить договор с гоблинами, предварительно не показав его своему адвокату, значит совершить финансовое самоубийство.

— Время вышло, — сказал один из охранников Люциусу и вытащил его из камина.

Пока Люциуса конвоировали обратно в банк, его жена сидела в гостиной и размышляла о том, что ей следует сделать. Для нее стал сюрпризом тот факт, что дом был оформлен на ее имя. «Конечно, это как раз то, что Люциус сделал бы, не сказав мне», — думала она. Она прошлась по коридору до музыкальной комнаты. Это была комната, в которую Люциус никогда не зайдет, если только его жизнь или его галеоны не окажутся в опасности. Она вытащила свою палочку, постучала ей по третьей панели справа, и панель скользнула в сторону, открывая личный сейф Нарциссы. Сейф мог магически расширяться и в настоящее время хранил ее личные средства. Она припрятывала здесь галеоны с тех самых пор, как они поженились. «Было шесть миллионов галеонов, когда я последний раз их пересчитывала, — подумала она. — Недостаточно чтобы расплатиться с гоблинами, так что, полагаю, нам придется продать поместье». Она подумала о том, что последние пятнадцать лет была замужем за этим человеком, и спросила себя, хочет ли она прожить с ним еще сотню лет. Она, наконец, решилась, и по взмаху палочки галеоны начали падать в ее бездонную и невесомую сумку. Когда галеоны были надежно упрятаны, она нашла документы на поместье и отправилась к своему личному поверенному.

— Чем я сегодня могу быть вам полезен? — осведомился адвокат Гудвин у Нарциссы.

— Взгляните на эти бумаги, — Нарцисса передала документы по поместью, — дом действительно записан только на мое имя?

Поверенный провел несколько минут, рассматривая пергаменты. Затем он вызвал младшего поверенного и послал его в Министерство быстро просмотреть тамошние записи.

— Пока мы ждем его возвращения, есть ли что-нибудь еще, что я могу для вас сделать?

— Вы можете узнать текущее положение финансов Люциуса?

— Конечно, — адвокат отправил еще одного младшего поверенного сбегать в Гринготс, — что-нибудь еще?

— Я скажу вам, когда получу ответы на эти два вопроса.

Оба мужчины вернулись всего через полчаса и передали полученную информацию адвокату Гудвину.

— Малфой-мэнор полностью оформлен на ваше имя. Интересно, что гоблины делали подобный запрос сегодня же утром, — Гудвин посмотрел на другую стопку бумаг. — А у Люциуса в настоящее время нет ни кната, зато есть иск, по крайней мере, на двадцать шесть миллионов галеонов, предъявленный ему Гринготсом.

Адвокат посмотрел на миссис Малфой.

— Извините, Нарцисса, но ввиду полученной информации, если вы не сможете заплатить мне сейчас, в дальнейшем я не смогу поддерживать с вами никаких деловых отношений.

Нарцисса полезла в свою сумку, вытащила сотню галеонов и разложила их на столе.

— Это покроет ваши нужды?

— Безусловно. Что еще мы можем сделать для вас этим утром?

— Я хочу продать Малфой-мэнор так быстро, как только возможно, и я хотела бы подать на развод. Я отказываюсь от всех прав на нашего сына, если развод удастся провернуть как можно быстрее.

— Ну, обычно это занимает время, и ваш муж должен согласиться на развод, но если будет соответствующее... — он еще не закончил предложение, когда Нарцисса высыпала на стол еще двести галеонов, — мы разведем вас в течение двух дней.

— Отлично, адвокат Гудвин.

Меньше чем через неделю Нарцисса Блек лежала на пляже юга Франции, попивая коктейли, и наслаждаясь видом прекрасного голубого Средиземноморья. Даже в свои тридцать девять она оставалась очень привлекательной женщиной, особенно теперь, когда с ее лица исчезло выражение «а чем это здесь так противно пахнет?». Вскоре после этого она подцепила нескольких рослых молодых людей. Когда позже она направлялась с одним из них к себе в гостиничный номер, у нее мелькнула быстрая мысль — «Интересно, что же стало с Люциусом?». Мысль тотчас пропала, когда рука молодого человека нашла ее попку и слегка ее сжала.

Когда Люциуса вернули в кабинет Горпхука ожидать прибытия Нарциссы, минуты превращались в часы, пока, наконец, Горпхук не произнес:

— Где ваша жена, мистер Малфой?

— Я...я не знаю.

— У меня много и других дел, — ответил Горпхук, кивая одному из охранников, — проводите мистера Малфоя в тюремную камеру.

— Что? Я уверен, что у нее просто возникли проблемы с поиском документов. Она будет здесь с минуты на минуту, — воскликнул Люциус.

— Когда она прибудет, я пошлю за вами, мистер Малфой.

Люциус снова попытался сглотнуть, и, понимая, как ему хочется пить, попросил.

— Можно...можно мне выпить воды и, может быть, что-нибудь поесть?

— Вода стоит два кната за стакан и один сикль за еду. Так как у вас ничего нет, то, боюсь, я не смогу вам помочь.

— Но я же ваш заключенный. Вы несете ответственность за мое благополучие.

— Мы несем за это ответственность только в том случае, когда вы официально окажетесь под нашим попечением, мистер Малфой, — Горпхук вынул перо и пергамент и быстро написал несколько предложений, затем оглянулся на Люциуса и продолжил. — Вот это — полное признание вашей вины в краже и мошенничестве. Как только вы подпишете это, мы сможем приговорить вас к наказанию, и с этого момента вы будете на нашем попечении. Сейчас же вы просто задержаны и ожидаете прибытия вашего агента.

Он протянул перо и пергамент Люциусу, который посмотрел на них.

— Я никогда не подпишу это. Я ни в чем не виновен.

— Воля ваша, мистер Малфой. А теперь, если вы меня извините, — он кивнул стражникам, которые утащили блондинистого волшебника прочь.

Когда Люциуса бросили в камеру, он стал смирно ждать появления своей благоверной. В течение дня его жажда только усиливалась. В камере не было туалета, только старый ночной горшок. Он воспользовался им тем же днем, и еще раз перед тем как заснул, продолжая удивляться, почему его жена до сих пор не появилась. На следующий день жажда стала такой сильной, что он стал пить из горшка, вместо того, чтобы наполнить его еще жидкостью.Его снова мучила жажда, и по-прежнему жена не появлялась, чтобы спасти его. Остановившись перед камерой на следующий день, Горпхук нашел Люциуса почти сошедшим с ума от жажды.

— Можете подписать признание мистер Малфой, и мы обеспечим вас водой, — сказал он. — О, и ваш агент связался с нами через своего адвоката.

Он передал Люциусу записку.

— Кажется, она подала на развод, и сейчас продает ваше поместье. Разумеется, как только оно будет продано, станет невозможно использовать его в качестве залога.

— Уверен, она продает его, чтобы получить деньги и освободить меня, — сказал Люциус, с трудом ворочая распухшим языком.

— Можете надеяться на это, — провозгласил Горпхук, — но это не объясняет развод, не так ли?

Люциус посмотрел на записку, которую дал ему Горпхук. «Развод?» — он прочитал записку от адвоката Гудвина, в которой говорилось, что Нарцисса подает на развод, отказываясь от всех прав на любые ценности, нажитые в браке, в том числе и от прав на их сына. Процедура развода была скоротечной и должна была завершиться сегодня же.

— Похоже, развод произойдет очень скоро, — пояснил Горпхук.Он повернулся, чтобы уйти, но развернулся обратно.— Удачи, через несколько часов я вернусь вас проверить.

Помутившийся разум Люциуса пытался осмыслить всю эту ситуацию. У него не было дома, жены, зато был сын-гей, а его самого удерживали в заточении гоблины. Его палочка была сломана, и на нем не было даже лоскутка одежды. «Если я подпишу признание, может быть, они приговорят меня к четырем-пяти годам, и когда я выйду, у меня может появиться новая жена и даже наследник», — думал он. Когда позже тем же днем к нему подошел Горпхук, Люциус протянул ему подписанное признание.

— Воды...пожалуйста, — взмолился он.

— Конечно, — Горпхук махнул паре охранников, чтобы они принесли воду и пищу. — Пожалуйста, доставьте мистера Малфоя ко мне в кабинет для вынесения приговора, когда он будет накормлен и напоит.

Двадцать минут спустя Люциус Малфой, одетый в нечто, рядом с чем наряд домового эльфа смотрелся как что-то очень модное, снова стоял в кабинете Горпхука.

— Что касается вашего приговора, мистер Малфой. Все очень просто. Мы хотим вернуть наши деньги. Вы будете отправлены в наш Гренландский филиал, где будете вручную рыть новые галереи, — сказал Горпхук. — Вы должны нам двадцать шесть миллионов галенов. Мы будем засчитывать вам один миллион галенов кредита за каждые десять лет предоставляемых услуг. Это означает, что следующие двести шестьдесят лет вы будете под нашим попечением. Приятного вам дня, мистер Малфой, и хорошей жизни. О, и должен вас предупредить, старайтесь себя беречь, все медицинские расходы, потраченные на восстановление вашего здоровья, будут прибавлены к сумме вашего долга, что только продлит ваш срок пребывания в пещерах. Когда вы станете слишком старым чтобы эффективно работать, у нас найдется несколько дорогостоящих зелий, способных вернуть в более юное состояние, но за каждые два года, на которые увеличится ваша продолжительность жизни, мы прибавим еще один год вашего срока заключения.

Только после того, как Люциус Малфой порталом был отправлен в Гренландию, до него дошла вся суть его наказания. Он сел и заплакал. Гоблины оштрафовали его на дневной заработок, что только увеличило срок его наказания.

Двести девяносто лет спустя Люциуса Малфоя освободили досрочно. Его частые травмы, вызванные переломами пальцев (когда гоблины говорят рыть вручную, они и имеют в виду рыть вручную), и омолаживающие зелья увеличили срок его заключения до четырехсот тридцати лет, но, наконец, гоблины от него просто устали. Когда хилый древний волшебник вышел из стен филиала, солнечный свет, которого он не видел все те годы, что отбывал наказание, мгновенно ослепил его. Гоблины понимали, что от слепого престарелого волшебника за пределами банка будут одни только неприятности, так что они дали ему портключ, который мгновенно переместил его на Гренландский ледовый щит. Когда Люциуса перестало крутить и ледяной холод начал пробирать его до костей, он услышал звук, отличавшийся от свиста холодного ветра.

«ГРРРРРРРРРРРРРР»

Белый медведь провел несколько минут, играя со своей едой, а затем насладился чудесной закуской.

* * *

Следующие несколько дней различные статьи наводнили Ежедневный пророк. На следующий день после того как Люциус подписал признание и был отправлен в Гренландию, первая страница была украшена голозадым Люциусом Малфоем, конвоируемым к Дырявому Котлу. Заголовок гласил:

Люциус Малфой признан виновным в краже и мошенничестве

Вчера гоблины признали Люциуса Малфоя виновным в краже и мошенничестве. Подписанное им признание было официально представлено в Министерство магии, вместе с заявлением, в котором говорится, что гоблины имели полное право вынести приговор бывшему члену Совета попечителей Хогварста. Ежедневный пророк обнаружил, что Люциуса Малфоя освободят, когда он заработает достаточно денег, чтоб полностью выплатить свой кредит. Мы не можем определить, сколько это займет времени. Люциус Малфой один из столпов волшебного сообщества, и Ежедневный пророк желает ему скорейшего освобождения из его заточения.

* * *

Рагнок, главный гоблин, отвечающий за Гринготс, отбросил Ежедневный пророк, после прочтения статьи. «Ежедневный пророк выставляет все так, как будто мы не справедливо обошлись с мистером Малфоем», — подумал он.

— Хмм...Грипхук! — крикнул он.

— Да, сэр? — ответил банковский кассир, быстро входя в кабинет Рагнока.

— Помнится, недавно редактор Ежедневного пророка обращался за ссудой?

— Да, сэр, но мы ему отказали, из-за его неспособности погасить кредит.

— Превосходно. Если он обратиться к нам снова, пожалуйста, обеспечьте одобрение этого запроса на кредит. Залога не потребуется, и убедитесь, что раздел сорок восемь, подраздел А, под-подраздел восемнадцать соответствующим образом заполнен, — с улыбкой сказал Рагнок своему молодому сотруднику.

— Да, сэр. Я сам позабочусь об этом, — покидая кабинет, ответил Грипхук.

* * *

— Круцио...Круцио...Круцио... — снова и снова кричал Волдеморт. Проклятый кричал гораздо громче своего Хозяина, когда боль от непростительного проклятья настигала его. Волдеморт сидел в своем манежике...э-э...в своем Психопатическом убежище. Обычно Волдеморт беспокоился из-за того, что такие длительные пытки Круциатусом могут вызвать долгосрочное повреждение мозга, но сейчас он рассудил, что поскольку Хвост фактически не обладал мозгом, шансов, что такое произойдет, практически не было. Сейчас Петтигрю подвергался таким продолжительным пыткам потому, что испугал Нагини, заставив змею выплюнуть кролика, которого она убила и съела незадолго до этого. Особенно плохо было то, что это произошло, когда Нагини свернулась на коленях Волдеморта, ластясь к нему. Кости мертвого кролика, его частично переваренная кожа и остальные останки забрызгали всего самого ужасного злодея, когда-либо ступавшего по этой земле. Это в свою очередь привело к тому, что ужаснейший злодей быстро испачкал свои пеленки...э-э...устройство для захвата отбросов, произведенных ужаснейшим злодеем.

Наконец, Волдемоту надоело смотреть как Хвост корчиться на полу (позже магические исследователей магловских обычаев пришли к выводу, что уличные танцы в крупных городах зародились, когда кто-то стал свидетелем того, как волшебника пытают с помощью Круциатуса, и подумал, что это выглядит очень забавно), он переключил свое внимание на Ежедневный пророк, который достал Хвост. Именно Ежедневного пророка испугалась змея, что и привело инциденту, произошедшему ранее. К счастью для Хвоста, сама бумага не пострадала от выплюнутой пищи. Когда злой волшебник посмотрел на первую страницу газеты и увидел, как один из его главных Пожирателей Смерти идет голым по Косому переулку, ему в голову пришла только одна мысль — «Хорошую помощь так трудно найти. Как, черт возьми, я смогу захватить мир с такими некомпетентными сторонниками?». Волдеморт размышлял над проблемами, с которыми он столкнулся — «И опять же, большинство моих приспешников учились в Хогвартсе, возглавляемом Дамблдором, чего же еще я мог ждать?».

* * *

Драко Малфой понял, что последние две недели могли быть гораздо хуже. Он все еще был одинок, но, по крайней мере, ему не был вынесен смертный приговор...э-э...он не был женат на женщине-жабе. Пока он завтракал, совы начали разносить утреннюю почту. Когда Драко поднял свой экземпляр Ежедневного пророка и раскрыл его, его рот открылся, и он в ужасе уставился на фотографию своего отца на первой странице. Он бросился в свою спальню, где написал матери письмо, прося у нее объяснений, и послал его со своим филином.

На следующее утро филин вернулся с так и не вскрытым письмом. Служба доставки магической почты поставила на конверте штамп — «В МАГИЧЕСКОМ МИРЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ ТАКОЙ ПЕРСОНЫ КАК НАРЦИССА МАЛФОЙ».

Ответ, положивший конец его замешательству, пришел с прибывшим вскоре Ежедневным пророком. Первая страница опять запечатлела Люциуса, идущего голым по Косому переулку, но рядом с его фотографией, была помещена еще одна, на которой лежащая в шезлонге Нарцисса намазывала кремом для загара свое едва прикрытое одеждой тело. Фотография запечатлела ее смеющейся и улыбающейся, явно довольную собой.

Развод Малфоев

Адвокат Гудвин из «Гудвин, Бэдвин и Каллевенс» сделал неожиданное заявление о том, что Нарцисса Малфой подала на развод со своим мужем Люциусом Малфоем, с которым они прожили в браке пятнадцать лет. Так как сейчас у Малфоев нет никакого общего имущества, развод состоялся в рекордно короткие сроки. Нарцисса вернула себе свою девичью фамилию — Блек, и, как вы можете видеть, сейчас она справляется со своим горем на пляже южной Франции. Поскольку развод предшествовал осуждению Люциуса Малфоя, то сейчас судьба их сына Драко неизвестна. Миссис Малфой, теперь мисс Блек отказалась от всех прав на своего сына и покинула страну. Теперь, когда мистер Малфой приговорен гоблинами, наш репортер не может точно определить, кому перейдет опека над их сыном. Если ни одного законного опекуна не будет найдено, он перейдет под опеку Министерства. В качестве дополнения к этой истории наш репортер обнаружил, что мисс Блек продала Малфой-мэнор неизвестному покупателю. По слухам, цена была гораздо ниже, чем ожидалось. Говорят, что мисс Блек была больше заинтересована в быстрой продаже, а не в том, чтобы добиваться выгодной цены.

По всему Большому залу раздавался шепот. Когда Драко посмотрел по сторонам, казалось, что все на него смотрят. Он опустил взгляд на фотографии своих родителей и подумал — «Что же случилось?».

* * *

Вечером того же дня гринготская сова доставила пакет необычно большой черной собаке, которая вместе с гиппогрифом скрывалась в пещере неподалеку от Хогсмида. Как только сова улетела, пес быстро превратился в человека. Он разорвал пакет и обнаружил в нем письмо и связку ключей.

Мистер Блек,

Предложенная вами сумма в пятнадцать миллионов галеонов за Малфой-мэнор была успешно принята. Согласно вашим инструкциям туда будет отправлена команда гоблинов, чтобы видоизменить чары поместья, так что оно будет готово принять вас. Документы о вашей собственности будут помещены в ваше хранилище, и не будут переданы в Министерство, до тех пор, пока оно не сочтет возможным пересмотреть ваше дело.

Грисорс,

Распорядитель счетов Блеков.

Смех Сириуса Блека был слышен почти на всем пути до Хогсмида. Он повернулся к Клювокрылу.

— Давай, Клюви, у нас есть прекрасный дом, куда можно пойти. Как ты думаешь, Малфой-мэнор будет отличным свадебным подарком для Гарри и Гермионы, когда они наконец поженятся, не так ли? Это будет последняя шутка над стариной Люциусом.

* * *

От автора: У меня было больше запланировано для этой главы, но история с Люциусом просто не оставляла меня. Все завершится через две-три главы. Я запланировала две различные концовки.

Что же касается того, что произойдет с Драко, то это будет его худший ночной кошмар.