Harry Potter and the Champion's Champion (джен)

Ученики школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, принимавшей у себя Тримагический Турнир, направлялись к арене вдоль озера, дабы засвидетельствовать не столько день, сколько момент начала первого задания. Фред, Джордж и остальное семейство Уизли пригласили Гарри и Гермиону присоединиться к ним, их места были в Чемпионской ложе, неподалеку от судей. Они оба удивленно наблюдали как матриарх семейства Уизли в лице Молли, пыталась усадить Джинни между Гарри и Гермионой. После третьей неудачной попытки, к великому раздражению Молли, Гермиона пересела к Гарри на колени, а он обнял ее. Мать Джинни убедилась, что дочь заметила у нее в руке палочку, просто так, на всякий случай. Все устроились поудобней и вытащили омнимокли, приобретенные на Чемпионате мира по квиддичу.

* * *

Рон уверенно зашел в шатер Чемпионов. Он огляделся и увидел, что остальные уже собрались там. "Отлично, пора насладиться своей минутой славы." — подумал он. "Интересно, какое же будет задание? Может еще одна партия в гигантские шахматы?"

К нему подошла профессор МакГонагалл.

— Уизли, вы появились как нельзя вовремя. Идемте, мне нужно с вами поговорить.

"Наверное она хочет автограф или присоединиться к моему фан-клубу" — подумал Рон.

— Конечно, профессор.

Профессор Муди подошел к нему снаружи.

— Ну что, Уизли, уже придумали план?

— Какой план?

— Как обойти дракона?

— Не беспокойтесь, профессор. Это всего лишь слухи, я вполне уверен, что они не заставят нас сражаться с драконами. — Уверенно заявил Рон.

У Муди даже голова разболелась, он указал на свой глаз.

— Мистер Уизли, вы видите это? — его магический глаз начал вращаться.

"О, да, и это очень жутко" — подумал Рон.

— Я ручаюсь за то, что там будут драконы. — Глаз посмотрел прямо на Рона. — Я их вижу.

— А, ну да. — сказал Рон.

— Итак, у вас есть план? — спросил Муди с надеждой в голосе.

— Ну естественно. — уверенно ответил Рон.

— Не хотите поделиться? — хрипло протянул Муди.

— Там все просто. Буду ждать пока что-нибудь не случиться. — сказал Рон.

Муди задумался над таким ответом. "Я что-то пропустил?" — подумал он.

— И что же должно случиться, Уизли?

— Ну что-то же должно. Чему суждено случиться, то случится.

Головная боль профессора становилась просто невыносимой. "Правильно ли я делаю, что спрашиваю его?"  он колебался, но знал, что ему все равно придется сделать это.

— И Какого же черта это значит Уизли ? — прорычал он.

— Ну просто что-нибудь! — воскликнул Рон. — Всегда, когда мы с Гарри попадали в неприятности, что-то происходило. Мне просто нужно этого дождаться этого. Набраться терпения. — сказал Рон и улыбнулся преподавателю ЗОТИ. — Вот когда мы встретили Квиррела, оказалось, что его можно убить просто дотронувшись до него, а когда боролись с Василиском, то Фоукс принес нам Распределяющую Шляпу и меч. Поэтому не волнуйтесь, профессор, что-нибудь обязательно случится.

Барти Крауч младший, подпольная кличка профессор Муди, задумался о том, найдет ли его Лорд, если он отрежет себе левую руку и бежит в Австралию. "Возможно, если я долбану Седрика Конфундусом в Лабиринте, то все еще смогу затащить туда Поттера." — подумал он.

— Ну что ж, Уизли, это просто отличный план. Удачи тебе. — профессор Муди стал быстро удаляться от него, жалея, что не захватил с собой бутылку огневиски.

— Профессор, разве вы не хотите взять у меня автограф? — спросил Рон у престарелого аврора. — "Наверное не услышал меня, а, что уж там, оставлю ему после задания."

Рон снова зашел в шатер, заметил как нервничают все Чемпионы и улыбнулся. "Сегодня я точно настроен на победу." — подумал он.

В это время в шатер как раз зашел Людо Бэгмен и обратился к Чемпионам.

— Теперь, когда вы все в сборе, предлагаю вам скоротать время ожидания! — весело произнес Бэгмен. — Все зрители на своих местах, и я хочу предложить каждому из вас этот мешочек. — он достал маленький кулек из фиолетового шелка. — Из которого вы наугад вытяните уменьшенную копию того, с чем вам предстоит встретиться! Их там несколько... хм... видов, ну вы и сами все увидите. Да, я должен вам сказать еще кое-что... нда, в общем... вашим заданием будет завладеть яйцом!

Так как Рон все время таращился на вейлу, то он пропустил большинство из того, что сказал им Бэгмэн. Он уловил лишь часть «Вытяните то, с чем встретитесь и завладеете яйцом».

Бэгмэн протянул мешочек и развязал веревку.

— Дамы вперед. — сказал он, предлагая сделать выбор Флер Делакур.

Дрожащей рукой она вытянула из недр крошечную, удивительно реалистичную модель уэльского зеленого дракона. На его шее висела цифра три. Вслед за ней Крам вытянул Китайский Огненный Шар, он шел вторым номером. Седрику достался первый номер, шведский тупорылый.

Наконец мешочек дошел и до Рона, которому достался крошечный дракончик с колючками на хвосте. На его шее висел номер четыре.

— Венгерская Хвосторога, — присвистнул Людо.

Рон внимательно приглядывался к дракону в своей руке. "И это они называют драконом? Нам что, придется сражаться с драконом в четыре дюйма? Говорил же, что тут не о чем волноваться. А я еще и последний, вот и прекрасно, покажу всем на что я способен."  Он снова посмотрел на крошечного дракона. Хвосторога полыхнула огнем и обожгла Рону кончик носа.

— Ой! Ах ты маленький засранец. — заорал он на дракона. "Интересно, я выиграю, если убью его прямо здесь и сейчас?" подумал он. "А, ладно, подожду и сделаю это на арене."

Бэгмен ушел, чтобы комментировать матч, вскоре после этого на арену вызвали Седрика. Раз за разом прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи, Рон думал, что Бэгмэн очень сильно преувеличивает.

"Близко! Очень близко! Почти удалось!". . . "Он очень сильно рискует! Вы только посмотрите!". . . "Какой умный ход, жаль не сработал!"

"Может быть Седрик переигрывает, что бы заработать побольше очков." — подумал Рон. — "Или, наверное, его дракон сбежал от него".

Через пятнадцать минут Рон услышал восторженный рев толпы.

Следующим пошел Виктор, у него ушло тоже пятнадцать минут, чтобы раздобыть яйцо.

Флер стояла возле шатра, ожидая своей очереди, как к ней подошел Рон.

— Эй, вейлочка, как тебе идея прихватить по паре бутылок сливочного пива и зависнуть после Турнира. Вдвоем. — он с размаху шлепнул ее по заду, дабы она точно была уверена, что Рон в ней заинтересован.

В этом месте остановимся подробнее: сказать, что «вейлочка» была рассержена — это все равно, что сказать, что Рон любит поесть. Ее захлестнул гнев, который затмил любые слова, которые могли бы быть использованы. В глазах Флёр плясали огоньки, а пальцы начали удлиняться, превращаясь в когти, кожа преобразилась в перья и на спине начали пробиваться крылья. В ладонях ее когтистых лап начал материализовываться огненный шар. Именно в этот момент прозвучало ее имя. Перед тем как развернуться и улететь в сторону арены, она взглянула на Рона и в ее глазах читалось очевидное желание убивать, уничтожать и калечить.

"Ого какая горячая штучка и она определенно на меня запала. Еле держит себя в руках".  — подумал Рон, глядя на улетающую девушку. "Вечер сегодня будет что надо"!

Сквозь шум толпы он услышал комментарии Людо Бэгмена.

— Что это?! Мерлин, скорее, спасите кто-нибудь дракона. Ого! Вот это зрелище не для слабонервных. Ну что ж, Флер Делакур справилась с заданием за... за десять секунд. А мы удаляемся на перерыв, пока арену приведут в порядок.

Через полчаса прозвучало имя Рона. Он взял отполированную накануне палочку в одну руку, фигурку дракона в другую руку, откинул тент и направился к арене. Он слышал, что Флёр завладела яйцом за десять секунд, поэтому намеревался ее обогнать. Как только он ступил на арену, то сразу швырнул фигурку дракона о землю и принялся яростно ее топтать. "Так, с драконом разобрались" — подумал он "Теперь ищем яйцо". Впервые за все время он поднял взгляд на арену и понял, что яйцо искать уже не нужно. Как только он взглянул на настоящую Венгерскую Хвосторогу, пятьдесят футов высотой, стоящую прямо перед ним, Рон Уизли, Чемпион Тримагического Турнира, сам отложил собственное яйцо. Цветом оно было темнее требуемого, но вскоре Чемпион смог добавить к нему жидких желтоватых товарищей.

Рон заметил желтоватый отблеск в пасти дракона. Его подсознание допустило мысль о том, что это могло быть золотое яйцо, но он не собирался разглядывать все зубы в пасти дракона, особенно, когда из него вырывалось пламя, а хвост, усыпанный острыми колючками по всей длине, бился из стороны в сторону. Внутренний голос подсказывал, что беспокоиться надо не о яйце. "Почему меня никто не предупредил?"  — мысленно возмущался он. — "А где же шахматы? Или летающие ключи, которые помогут открыть дверь? Почему Гарри всегда достается все самое простое?"

И Рон сделал единственную вещь, которую мог сделать в данной ситуации. Это то, что он всегда делал в стрессовых ситуациях, или когда был испуган, или счастлив, или расстроен, или когда у него не было настроения, или вообще в любое другое время — он засунул руку в карман мантии, достал оттуда кулек с едой и принялся жевать.

На трибунах Гермиона закрыла глаза руками, а Фред, позаимствовавший ненужный ей омнимокль, уставилсяна своего младшего брата.

— Джооордж... — повернулся он к близнецу. — А ты случайно не помнишь, что случилось с пакетиком конфет, которые... ну, в общем, теми, утренними?"

— Ээ... не уверен. По-моему, оставил их в гостинной. — ответил Джордж. — А что?

— Мне кажется, что Рон их сейчас ест. — с этими словами Фред отдал омнимокль брату.

Спустя секунду Джордж сказал:

— Да, ты прав. Это они. Ох, нет же!...он…он закинул в рот целую пригоршню.

— Больше, чем одну? — спросил Фред

— По меньшей мере шесть. — ответил Джордж.

— О нет.

Гарри послушал близнецов, направил свой собственный окуляр на друга и спросил:

— Парни, что-то не так?

— Понимаешь, мы разрабатывали новый проект под названием «Канареечные Помадки». — ответил Джордж.

— Они правда классные! Они превращают человека на пару секунд в канарейку, а когда растают во рту, действие проходит. — добавил Фред.

— И в чем проблема? — спросил Гарри

— Проблема в снятии эффекта. И если съесть больше одной, то они будут дольше таять и ты дольше будешь канарейкой. — ответил Джордж.

— Это может продлиться несколько минут.

Рон, ни о чем не подозревая, затолкал несколько помадок в рот и принялся обдумывать свое положение, как вдруг случилось ЭТО. Он начал замечать как на месте кожи вырастают желтые перья, ноги сменяются лапами. Он взглянул на нос и увидел отросший клюв. Он замахал руками, которые уже приняли форму крыльев.

Рон Уизли, Чемпион Тримагического Турнира, превратился в ярко-желтую канарейку ростом пяти с половиной футов. И тут он закричал

«Фьюить-фьюить»

Начиная этого дня, драконоведы потратят немало лет, чтобы выяснить, почему существа ростом пяти с половиной футов, похожие на ярко-желтых канареек приводят Венгерских Хвосторог в такую неописуемую ярость. Единственным объяснением окажется теория о том, что, когда-то, в далеком прошлом, ярко-желтые существа приблизительно такого размера, были смертельными врагами Хвосторог и необходимость убивать их любыми способами сохранилась в генетической памяти, да так, что перекрывает все другие инстинкты.

С оглушительным ревом Венгерская Хвосторога дернулась, оборвала массивную цепь, которая удерживала ее, растоптала все свои яйца, а золотое швырнула ровно в центр арены. Дракониха пустилась в погоню за Гигантской Желтой Канарейкой, испуская огонь направо и налево.

Молли Уизли осознала, что ее сын находится в смертельной опасности, вскочила с трибун, перемахнула через сиденья и оказалась прямо на арене. Она достала палочку и погналась за драконом, крича:

— Держись подальше от моего Ронникинса, ты, плохой дракон.

Рон Уизли находился не в самой лучшей физической форме. Он попросту был очень ленивым, но когда за ним припустила Венгерская Хвосторога, то он осознал, что может бегать. Оказывается он может бегать сверхъестественно быстро, да еще и на тонюсеньких птичьих лапках. Следующие десять минут зрители наблюдали как Хвосторога гоняет Канарейку по всей арене, а за ней самой бегает злющая Молли Уизли. Периодически загонщики драконов и Молли Уизли выпускали оглушающие заклинания различной мощности, дабы утихомирить животное, но они все отскакивали от шкуры дракона. Затем погоня странной рыжеволосой женщины за драконом, гоняющимся за Канарейкой возобновлялась. Надо же было в этот момент приключиться следующему несчастью. Канарейка обернулась и увидела трибуны рядом с судейскими местами. А там сидела перепуганная до смерти Гемиона, которая зарылась лицом в Гарри, он, в свою очередь, крепко обнимал ее и прижимал к себе.

"ПФПФПФПФПФФФФФППППФФФФ"

Так как Чемпион находился не в замке, то заклинание переключения не работало и полный набор смеси метана, водорода, кислорода, серы и прочих прелестей вырвался из Канарейки Тримагического Туринира на полной мощности. А в этот самый момент преследующей его Хвостороге вздумалось как следует полыхнуть пламенем. Поскольку третий закон Ньютона не сильно распространен среди волшебного мира, то все подумали, что Канарейка взлетела на самолете из разноцветных взрывающихся фейерверков. Большинство очевидцев утверждают, что она подлетела на высоту никак не менее двадцати пяти футов там осознала, что ее крошечные крылышки бесполезны для птицы такого размера, плюхнулась с размаху обратно на землю, попав ровно в центр арены, прямо на золотое яйцо.

Пух! — раздался звук как от перегоревшей лампочки.

Это значило, что эффект от «Канареечных Помадок» сошел на нет и Рон превратился обратно в человека. Гарри сразу же стало очевидным что близнецы имели ввиду, говоря про проблемы снятия.

Рон Уизли, Чемпион Тримагического Турнира, гордо восседал на золотом яйце абсолютно голым.

Венгерская Хвосторога сразу же потеряла свой запал, как только канарейка пропала из поля видимости, и загонщики поспешили совладать с ней. На мгновенье над стадионом повисла тишина, но тут же повсюду стали раздаваться щелчки камер, желающих запечатлеть этот момент для потомства.

В конце концов, к Рону подбежала Молли Уизли, запыхавшаяся и раскрасневшаяся. Рон сидел, выпрямив спину прямо и широко раскрыв глаза, казалось, что он уставился на какое-то грязное пятно прямо перед ним, но он ничего не видел. Мадам Помфри позже выяснила, что, после падения с высоты двадцать пять фунтов, Рон не только поломал несколько костей. Оказалось, что ягодицы Рона были так сильно обожжены, что на них даже отпечатался рисунок с золотого яйца, которое накрепко застряло у него в заду. К тому же, он сильно ушибся задней частью об это самое яйцо, падая с огромной высоты. И это уже не говоря о дополнительном дискомфорте, который он ощутил своей особо чувствительной зоной, находящейся как раз напротив ягодиц, ударившись о твердое металлическое яйцо.

Молли Уизли, в отчаянной попытке отлеветировать своего сына в палатку к колдомедикам, перевернула его в горизонтальную позицию. Во всей своей ослепительной наготе, с золотым яйцом, накрепко застрявшим в заднем месте, он предстал перед студентами, профессорами и почетными гостями Хогвартса. Это был тот самый момент, когда мечта пойти на свидание с какой-нибудь девушкой из школы умерла для Рона Уизли навсегда.

Первым это начал делать Слизерин, затем Равенкло, Хаффлпафф, и, наконец, Гриффиндор. Они смеялись. И смех все нарастал и нарастал. Этим же днем в больничное крыло было доставлено восемнадцать человек, у которых лопнули ребра от смеха. Еще двенадцать были госпитализированы с переломами, упав с трибун от смеха.

Гарри и Гермиона помчались в палатку колдомедиков, чтоб узнать, что случилось с их другом. Они подоспели как раз к тому времени, когда медсестра перечисляла Молли все ранения ее сына.

— Со сломанными костями проблем быть не должно, но перед тем как вытаскивать яйцо из его эээ... задней части, нужно, чтобы спала опухоль. — говорила она. — Пока яйцо не вытащено, мы не сможем вылечить его ожоги. Мы пока что не уверены на счет уменьшившихся гениталий, возможно это тоже обусловлено падением.

— О чем это вы говорите? — спросила Молли. — Его гениталии такие же как и всегда.

— А, даже так… Ну тогда ладно. — Гарри и Гермиона услышали все, что они хотели слышать. Они развернулись, чтобы уходить и почти врезались в профессора МакГонагалл. Ее лицо позеленело, т. к. она слышала все тоже самое, что и дети. Они быстро пробормотали извинения и ушли дожидаться объявления результатов.

Они пришли как раз во время. Мадам Максим подняла повыше палочку и выпустила серебренную ленту, которая приняла форму единицы, а затем красиво обвилась вокруг ближайшего дерева.

Следующим был Крауч. Он поставил двойку.

Дамблдор поднял палочку в воздух и нарисовал четверку.

Людо Бэгмен поставил единицу.

Каркароф поднял палочку в воздух и наколдовал такую же ленточку как у мадам Максим. Ленточка на секунду зависла, затем разорвалась на две части и превратилась в минус три.

— Впечатляет. — сказала Гермиона.

Гарри взглянул на свою девушку:

— Но оценка просто отвратительная!

Гермиона посмотрела на Гарри непонимающим взглядом, но затем до нее дошлел смысл его слов.

— О, я не говорила об оценке, я имела ввиду, что меня впечатлило, что Каркароф знает отрицательные числа.

* * *

В то время, как Рон Уизли в виде огромной желтой канарейки взлетел на разноцветном пламени, Гарри и Гермиона вскочили на ноги. В наше время, если на коленях у четырнадцатилетнего подростка (или даже пятидесятилетнего мужчины) на протяжении двух часов сидит молодая привлекательная леди, то после того, как они встанут, нужно показать некую... реакцию. Но Гарри Поттер не был знаком с такими великосветскими эксцессами, поэтому он отвернулся и сделал вид, что пристально следит за ситуацией, в которой оказался его лучший друг. Но люди, которые все видели, позже утверждали, что Гарри использовал беспалочковую магию, что спасло жизнь Рону Уизли. Чем дальше, тем большими подробностями обрастала эта история. Гарри приписали превращение Рона Уизли обратно в человека, спасение всех, кто сидел рядом с ним в секторе от неминуемой гибели, и, в дополнение к этим двум историям, оказалось, что Гарри собственноручно усмирил хулиганствующего дракона с мечом Гриффиндора наперевес и жестоко с ним расправился прямо на глазах всей школы.

* * *

За закрытым пологом медицинской палатки, Люциус и Нарцисса Малфой смотрели на своего единственного сына. Голову Драко еще не перевязывали, т. к. ситуация с Роном Уизли была приоритетней для медиков. К счастью, мадам Помфри дала ему обезболивающее зелье и зелье сна без снов. Чета Малфоев смотрела на то, что стало с их сыном: на голове у него были выгоревшие ожоги, бровей у него больше не было, а верх левого уха был похож на растаявшую пластмассу. Люциус обдумывал события последней пары часов, которые привели к таким последствиям. И он неустанно задавался вопросом сколько же ему придется заплатить Буллстроудам, чтобы их дочь вышла за Драко в таком виде.

Воспоминания Люциуса

Люциус со своим сыном сидели прямо напротив арены с драконами. Когда они заняли свои места для слизеринцев, то все остальные с этого факультета встали и вышли, и это не художественное преувеличение. Люди карабкались через ряды, чтобы оказаться подальше от семейства Малфоев.

— Итак, Драко, — начал Люциус разговор с сыном. Ему было очень тяжело смотреть на перебинтованную голову своего отпрыска.

— Почему при твоем приближении все уходят?

— Я не знаю, отец. — прохныкал Драко. — Но я уверен, что в этом виноват Поттер.

— И почему же ты так уверен?

— А он всегда во всем виноват! — ответил Драко.

— Таким образом, — с опаской произнес старший Малфой, — Ты считаешь, что Поттер является причиной происходящему, потому что, он обычно во всем виноват?

— Ну конечно. — прошипел Драко.

— Мне кажется, что я понимаю. Ну что ж, давай насладимся представлением.

— Давай, я очень хочу посмотреть, как дракон сожрет предателя крови. — улыбнулся Драко.

— Драко, запомни, их нужно называть не «предатели крови», а «семьи, с неподобающим кругом общения». — проинформировал Люциус сына.

— Да вообще без разницы. Когда ты купишь мне «Молнию»? У Поттера уже есть. — ответил Драко.

— Я знаю, ты упоминал несколько раз о том, что у Поттера есть «Молния». — сказал мистер Малфой и стиснул зубы.

Они оба следили за событиями. Сначал вышел Седрик и трансфигурировал камень в собаку и все было хорошо, пока дракон не передумал и не бросился на Седрика, вместо собаки, которая отвлекала внимание. Но юноша справился с заданием, схватил яйцо и получил заслуженные аплодисменты от всех, кроме Драко Малфоя.

— Собака? — хмыкнул он. — Я бы трансфигурировал камень в слона или типа того.

Люциус уставился на сына и смотрел на него, пока приступ тошноты не заставил отвернуться в другую сторону. Он вспомнил письмо от профессора МакГонагалл, где она жаловалась на то, что его сын до сих пор еле справляется с заданием превратить жука в пуговицу, заданием, с которым большинство студентов справляются на втором курсе.

Следующий конкурсант, Виктор Крам, послал превосходное заклинание Коньюктивитуса в дракона, и все было бы прекрасно, но дракон вышел из себя и передавил добрую часть яиц.

— Если бы я был на его месте, — снова начал Драко, — для начала бы я наколдовал жалящее в нос заклинание, дождался бы, когда дракон отойдет от яиц и только потом воспользовался бы Коньюктивитусом.

Наконец появился Чемпион Шармбатона. Люциус уже знал, что девушка частично вейла, но не думал, что она появится в таком обличье. Так же он знал, что для полного превращения нужно испытывать зашкаливающую ярость, больше, чем просто желание кровавой расправы. Но что бы ее ни разозлило, она оторвалась на драконе по полной программе. Люциус бы уверен, что насчитал по крайней мере восемь огненных шаров менее чем за пяти секунд и все они были направлены прямо между глаз бедного, ничего не подозревающего Зеленого Уэльского Дракона. Голова дракона взорвалась, ошметки от нее и куски запекшейся крови упали прямо на загонщиков дракона. Затем вейла схватила яйцо и превратилась обратно в привлекательную белокурую девушку.

— Просто хвастается своей нечистой кровью. — Драко снова завелся. — Она такая жалкая, даже не может сотворите настоящую магию.

Люциус тяжело вздохнул. "Может пройти тест на отцовство." — подумал он. "Это просто не может быть плодом моих чресел."  Люциус не был поклонником смешения крови. Он твердо верил в то, что чистокровные волшебники и ведьмы превосходят всех остальных абсолютно по всем параметрам. Но после того кровавого месива, которое он увидел на арене, он был уверен, что не захочет встретиться с вейлой лицом к лицу.

Его сын все еще продолжал нести напыщенный бессвязный бред, обвиняя «гадского Поттера» и его «грязнокровную подстилку» во всех его жизненных бедах. На этих словах Люциус вспомнил почему первое сентября считается самым любимым праздником в доме Малфоев. Он поднялся со своего места и сказал Драко, что пойдет поищет уборную. На самом деле ему нужно было просто отдохнуть и пропустить стаканчик огневиски. "Может Снейп пронес бутылочку."

К счастью, Снейп так и сделал и они вдвоем потягивали третий бокал, когда последний Чемпион поднялся на арену. Они особенно веселились, наблюдая как дракон гонял по арене канарейку-переростка, т. к. оба были уже достаточно пьяны, чтобы беспокоиться о чьей-либо сохранности. Никто не заметил как одно из оглушающих заклятий миссис Уизли отскочило от дракона, ударило Драко прямо в грудь, от чего он перевалился через перила и шлепнулся прямо на арену к дракону. Так же никто из них не заметил, как разъяренная Хвосторога полыхнула в очередной раз пламенем в канарейку, прочирикавшую «Фьюить». И это пламя радостно перекинулось на белые бинты какого-то мальчика, лежавшего неподалеку от трибун. Только после того, как дракона усмирили, и один из загонщиков наступил на тлеющие бинты на голове Драко, послали за медицинской помощью. Глава семейства Малфой позже подумал, что к счастью, все были достаточно заняты разглядывание голого чемпиона и яйца, торчащего у него из зада, чтобы заметить, как Драко Малфоя отлеветировали в палатку колдомедиков.

* * *

Мадам Помфри запретила посещение Рональда Уизли, хоть Гарри и Гермиона все равно старались туда попасть. Она сказала им, что мистер Уизли находится без сознания и пробудет в таком состоянии как минимум до утра. "Или до тех пор, пока мы не вытащим яйцо." — додумала она про себя.

Зато они смогли увидеться с близнецами Уизли, которые лечили уши, после милого разговора с матриархом семейства Уизли. Она все же узнала как именно ее младшенький превратился в канарейку и чуть не стал десертом для Хвостороги.

* * *

— Черт! — ругнулся Гарри на следующий день за завтраком.

— Гарри, что случилось? — спросила Гермиона.

— Я задолжал Рите интервью. — ответил он и протянул Гермионе сегодняшний выпуск Ежедневного Пророка. Как только она взглянула, то увидела, что Рита использовала ее слова для заголовка, занявшего полстраницы. Остальные полстраницы занимала огромная фотография чемпиона в виде канарейки, сидящего на яйце. Фотография двигалась и под ней был заголовок

Рональд Билиус Уизли — Чемпион Тримагического Турнира отложил яйцо

(см. стр. 3)

На самой же первой странице была фотография Гарри и Гермионы, целующихся в Трех Метлах. Заголовок гласил

Настоящая любовь. Мальчик-который-выжил теперь Мальчик-который-любит

(полный текст на стр. 4-5)

(стр. 6 — эксперты об умениях Гарри целоваться)

История о Роне была абсолютно правдивой, включая то, что его мать бегала за драконом по арене и называла сына «Ронникинс». В статье о Гарри и Гермионе был описан их поход в Хогсмид, включая список покупок в каждом магазине и блюда, которые они заказали на ланч. Ведьмы, проанализировавшие искусство Гарри целоваться, были поражены и не преминули оставить свои адреса, если вдруг Гарри захочет отправить им сову и попросить совета.

* * *

Миссис Уизли сидел на кровати и читала статью Ежедневного Пророка о своем сыне. Когда ее Ронникинс зашевелился, женщина отложила газету и помчалась за мадам Помфри. Когда Рон пришел в себя, то взглянул на кресло, стоявшее напротив кровати и увидел свежий номер газеты. Сначала он увидел свою фотографию нагишом, затем увидел фотографию Гарри и Гермионы, целовавшихся в Трех Метлах.

«ПФФФПФПФПФФПФПФПФП»

Мадам Помфри и Молли Уизли вбежали в больничное крыло, чтобы найти причину таких странных звуков. Они увидели, что Рон Уизли, Чемпион Тримагического Турнира больше не нуждается в удалении яйца хирургическим путем. Волна газов вытолкнула яйцо, которое пролетело через всю палату и ударило по голове Драко Малфоя, который все еще был без сознания. К несчастью для младшего Уизли, вся кожа, которая пригорела к яйцу, оторвалась, как только оно вылетело. Его пронзила раздирающая боль.

* * *

Далеко в подземельях, в своем личном кабинете, профессор Снейп доваривал сложнейшее зелье Феликс Фелицис. Его мантия вздымалась, а сам он стоял абсолютно неподвижно, любуясь мерцанием великолепного зелья, как вдруг оно загорелось. Он работал над этим зельем более четырех месяцев. Сейчас работа перешла в завершающую стадию и все должно было быть готово менее, чем через час. Он почувствовал острое желание поймать Поттера за чем-нибудь запретным и исключить его. Он усмехнулся, а его мантия снова начала развиваться. Первым признаком того, что что-то было не так был запах, весь его кабинет вонял мертвыми гниющими телами, задохнувшимися в чистой сере. Следующим признаком стал взорвавшийся кабинет, вспышка пламени, вызванная комбинацией водорода с метаном породила цепную реакцию, взаимодействуя с другими легковоспламеняющимися зельями, которые стояли по всему кабинету, они загорались один за другим. Профессор Дамблдор заинтересовался шумом, который творился в подземельях прямо под его кабинетом и пошел за объяснениями. Он получил их в полном объеме от своего ручного Пожирателя Смерти, который мямлил что-то невразумительное о пепле, оставшемся от его лаборатории.