Аврелиан (гет)

— Оу… это… мда… — произнес Рон подавленным голосом. Он сидел на столе комнаты допросов, поставив ноги на стул и уперев локти в колени. Гарри и Гермиона только что пересказали ему все, что увидели в Омуте памяти, что явно ошарашило рыжеволосого. Гарри и Гермиона печально вздохнули. В Омуте памяти они стали свидетелями ужасных вещей, но, как оказалось, говорить о них вслух, со всеми деталями, было чуть ли не тяжелее, чем смотреть на них.

— Знаете, — тихо сказал Рон, — сначала я был расстроен тем, что не смог посмотреть воспоминания вместе с вами, но теперь я даже рад этому…

Гарри согласно кивнул. Он радовался тому, что теперь у них появилась информация, которая поможет предотвратить увиденное в воспоминаниях, но в то же время мужчина предпочел бы не быть свидетелем тех ужасных событий.

— Так, Малфой собирается поговорить с Пэнси и постарается выяснить, происходит ли что-нибудь странное в ее семье. А завтра мы втроем отправляемся к Деннису Криви, — сообщила Гермиона. Она была рада, что они закончили обсуждать события будущей войны.

— Неплохо для начала, — согласился Рон.

— А что насчет тебя? — спросил Гарри. — Тебе удалось получше исследовать взлом дома Снейпа?

— Да, я ездил туда сегодня утром, — сказал Рон. — Но ничего не нашел там. В доме пусто и, кажется, ничего не тронуто. Никаких следов магии тоже не удалось обнаружить. В отчете сказано, что ручка входной двери была сломана. Похоже, что ее выбили. Но точнее сказать ничего не могу, потому что группа, проводившая там осмотр, починила ее, когда уходила. Я поговорил со Сьюзан о собранных уликах. Единственное, что им удалось найти, это кусочек клубничной конфеты, так что, думаю, там и правда побывали обычные маггловские дети.

— Что ж, с одной стороны, это хорошо, но с другой… получается, что у нас снова нет никаких зацепок, — произнес Гарри устало.

— Я бы так не сказала, — заметила Гермиона, откинувшись на спинку стула, и продолжила просматривать папку с документами. — Мы знаем, что во всем происходящем как-то замешаны Рабастан и Рудольфус Лестрейнджи. Их так до сих пор и не поймали, а они были довольно близки с Беллатрисой. Если уж кто-нибудь и знает о ее крестраже, то это они.

— Может, ты и права, — согласился Гарри. — Но, если честно, я бы удивился, если бы она рассказала кому-то о крестражах.

— Может, она оставила какую-то информацию об этом для мужа так, чтобы он нашел ее после ее смерти, — предложил Рон.

— А это неплохая мысль, — произнесла Гермиона задумчиво. — Если она так и поступила, то мы могли бы найти эту подсказку… если бы знали, где искать.

— Уверен, что мы нашли бы ответы на многие вопросы, если бы смогли поймать братьев Лестрейндж, — сказал Гарри раздраженно. — Вот только никто их не видел уже два года.

— Это не обязательно так, — возразила Гермиона. — То, что никто не сообщил об этом, не значит, что никто не видел их. Кто-то, может, был запуган, кто-то не узнал их, а кому-то могли просто стереть память.

— Только пользы нам от этого никакой, — произнес Гарри.

— Да уж, никакой, — согласилась Гермиона. — Я вот просматриваю информацию о сбежавших Пожирателях смерти, но даже не знаю, что искать. В твоем расследовании, которое проводилось после войны, Малфой упоминал мужчину по имени Саммерс, о котором больше никто никогда не слышал, так что тут сложно сказать, причастен ли он как-то к нашему делу или нет. Малфой так же упоминал Берка из Словении. Мы смогли собрать на него немного информации, но сильно мешают международные законы о преследовании. Но я думаю, что раз в Омуте памяти упоминалась Словения, то он, даже если еще не вовлечен в это дело, то скоро будет. — Гермиона закрыла папку и положила ее к другим делам, стопка которых уже высилась на столе. — С чего начнем?

— Ну, мы начнем расследование с Паркинсонов и Денниса Криви, а Рон продолжит просматривать дела, к которым могут быть как-то причастны Пожиратели смерти, — ответил Гарри.

— Не очень-то веселая работенка, — проворчал Рон.

— Эй, мы вообще-то тут сейчас помогаем тебе, так что перестань жаловаться, — заметила Гермиона. — Так, давайте вспомним, что нам известно о Рудольфусе.

— Что ж, — начал Гарри, — мы знаем, что в школе он был дружен со Снейпом, Розье, Люциусом и Беллатрисой, и что…

— Нет, Гарри, — перебила друга Гермиона. — До этого. Начнем сначала. Рудольфус родился в…

В дверь осторожно постучали, и девушка замолчала. Гарри снял защитные чары и произнес:

— Войдите.

Дверь открылась и в проеме показалась рыжеволосая девушка.

— Джинни? — удивленно спросил Рон. — Что ты тут делаешь?

Джинни вошла в комнату. Казалось, что она чувствовала себя немного неловко, находясь в офисе в грязной квиддичной форме.

— Все в порядке? — спросил Гарри, он был насторожен неожиданным появлением девушки. Они часто вместе обедали, но Джинни редко приходила к ним в офис, и всегда заранее сообщала о своем визите.

— И да, и нет. Меня прислала мама. С Аврелианом кое-что случилось, — произнесла Джинни, делая шаг в сторону, чтобы увидеть Гермиону, которую загораживал все еще сидящий на столе Рон.

— Что? — воскликнула Гермиона, вскакивая на ноги.

— Он споткнулся и упал с лестницы. С ним все в порядке. Мама сказала, что может спокойно излечить его ушибы, но вот только она не спрашивала раньше, как ты относишься к тому, чтобы давать ребенку зелья и использовать заживляющую магию, так что не хотела делать этого, не узнав твоего мнения, — объяснила Джинни. — Она прислала меня, чтобы я спросила, хочешь ли ты, чтобы она полечила Аври, или…

— Он в порядке? То есть… Мерлин, Гарри, я должна идти…

— Конечно, иди, Гермиона, — произнес мужчина, увидев панику в глазах подруги.

— С ним все хорошо, — крикнула Джинни и расстроено вздохнула, когда Гермиона дисаппарировала с маленькой платформы в центре кабинета. — Не этого я добивалась, — сказала она Гарри и Рону. — Не хотела, чтобы она начала паниковать.

— Она молодая мама, — произнес Гарри с легкой тенью изумления в голосе. — Конечно, она начнет паниковать в подобных ситуациях.

— Да, думаю, ты прав. Что ж, увидимся вечером, ребята, да? — спросила Джинни.

— Я вообще-то живу с тобой, Джинни, — напомнил Рон.

— Этим вопросом я, в общем-то, хотела выяснить, будет ли с нами ужинать Гарри, — сообщила девушка.

— Да, — улыбнулся Гарри. — Я приду.

Джинни наклонилась и поцеловала Гарри в губы, прежде чем отправиться вслед за Гермионой.

* * *

— Молли? Молли? — взволнованно позвала Гермиона, входя в Нору.

— Мамочка! — раздался крик с кухни.

— Мы здесь, дорогая, — спокойно произнесла Молли.

Гермиона вбежала в кухню.

— Аврелиан, ты в порядке? — быстро спросила девушка, проводя рукой по волосам ребенка, сидящего на кухонном столе. — Он в порядке?

— Да, с ним все хорошо, — уверила ее Молли. — Он просто выбежал мокрый после ванной и споткнулся на последней ступеньке.

— Я упал с лестницы, мамочка, — прохныкал Аврелиан, по его щекам текли крупные слезы.

— Но с тобой ведь все хорошо, правда? — спросила Молли, гладя мальчика по спине. — Он только немного стукнулся головой и прикусил губу. Он еще сказал, что ударился коленкой, но никакого синяка там нет.

Молли осторожно приложила тряпочку к разбитой губе, но мальчик тут же отвернул от нее голову, захныкав. Гермиона аккуратно убрала ему со лба челку, чтобы посмотреть на небольшой синячок над левым глазом.

— Ох, Аврелиан, — сочувственно протянула Гермиона.

— Все хорошо. Мы его сейчас быстренько вылечим. Я могла бы это сделать и сама, просто не знала, как ты к этому отнесешься, — объяснила Молли. — Я правда не хотела, чтобы ты волновалась.

— Нет, все в порядке. Я просто немного беспокоилась. И, конечно же, не против того, чтобы вы вылечили его. Мне нужно было его лично увидеть, чтобы посмотреть, что с ним случилось, — произнесла Гермиона, перебирая пальцами светло-каштановые волосы ребенка.

— Конечно, дорогая. Мне жаль, что он поранился. С ним все будет хорошо. Знаю, что разбитая губа выглядит довольно ужасно, но на самом деле с ней не так все плохо. Ранки на руках обычно выглядят страшнее, чем есть на самом деле, потому что сильно кровоточат. Я просила Джинни сказать тебе, что ничего серьезного не произошло, — произнесла Молли.

— Я и сказала, — сообщила Джинни, входя в кухню.

— Я знаю… — повторила Гермиона. — Я просто беспокоилась.

— Оно и понятно, — уверила девушку Молли. — Мамы всегда так. А теперь побудь здесь, я пойду, принесу мазь от синяков.

— Больно, мамочка. Вот здесь болит, — прохныкал Аврелиан, указывая на ушиб на голове.

— Я знаю, любимый, — сказала Гермиона. — Вы прикладывали лед?

— Лед? — переспросила Джинни.

— Да, он снимает опухоль. Так магглы делают. Когда я в детстве разбивала губу, мои родители всегда давали мне эскимо. Холод снижал боль, снимал опухоль, а вкус мороженого отвлекал меня от травмы, — вспомнила Гермиона. — Конечно, в магическом мире лед в большинстве случаев не нужен, так как многие травмы легко лечатся. Я в свое время несколько дней ходила с разбитой губой.

— Я думаю, что эскимо — это отличная идея, — сказала Джинни, пожав плечами. — Оно, наверное, приятнее, чем мазь, которой натирала нас мама.

— Ты дашь мне мороженое, мамочка? — спросил Аврелиан, посмотрев на Гермиону большими серыми, все еще мокрыми от слез глазами.

— Прости, любимый, но у меня его нет, — произнесла девушка.

— У тети Джинни есть, — сказал Аврелиан.

Рыжеволосая гриффиндорка усмехнулась на это.

— Вообще-то нет, но я могу сделать по-быстрому. Немного сока и замораживающее заклинание. Сойдет? — спросила она у Гермионы.

— Да, конечно, — согласилась шатенка.

— Хорошо, как насчет того, чтобы смешать апельсиновый и клюквенный соки? Вкусно будет? — спросила Джинни. Аврелиан кивнул и улыбнулся впервые с тех пор, как пришла Гермиона.

— А вот и я, — сказала Молли, входя в кухню с маленьким тюбиком мази. — С этим все ушибы быстро пройдут.

Пока женщина аккуратно втирала мазь в опухшие ткани, Аврелиан сидел неподвижно, только несколько раз поморщился, и наблюдал, как Джинни готовит мороженое.

— Вот так, милый, — произнесла Молли, закрывая тюбик.

— И как раз вовремя, — сказала Джинни, доставая замороженный сок.

— Что это? — спросила Молли.

— Маггловское лекарство, — улыбнулась Джинни.

— Тетя Джинни, ты в квиддичной форме, — сказал Аврелиан, только сейчас заметив, во что одета девушка.

— Да, — усмехнулась она.

— Ты играешь в квиддич? Ты играешь в квиддич, тетя Джинни? — спросил мальчик.

— Да.

Аври несколько раз лизнул мороженое и спросил:

— Зеленый и золотой. Тебе нравятся «Гарпии», Джинни? Нравятся «Гарпии»?

— Да, нравятся. Я играю у них охотником, — ответила девушка, впечатлившись тем, как мальчик узнал команду по цветам.

— Джеймсу нравятся «Гарпии». А мне нравятся «Торнадо», — заявил Аврелиан.

— Правда? А кто такой Джеймс? — спросила Джинни, чтобы поддержать вежливую беседу с фанатом квиддича. Гермиона удивленно посмотрела на подругу. Ей понадобилось всего мгновение, чтобы понять, в чем дело. Гарри не рассказал девушке о Джеймсе.

— Джеймс — это мой друг, — сообщил Аври.

— Хватит разговоров о квиддиче, — сказала Молли. — Надо закончить лечить его раны, а потом положить немного вздремнуть. А то утро было насыщенное, а уже обед. А вам, молодая леди, надо снять эту грязную форму и принять душ.

— Что, настолько плохо пахну? — спросила Джинни.

— Я не говорила ничего плохого о запахе, но если уж ты спрашиваешь, то скажу, что могла бы пахнуть и получше, — заметила Молли.

Джинни усмехнулась и покачала головой.

— Выздоравливайте, молодой человек, — сказала она, потрепав Аврелиана по голове, и начала подниматься по лестнице. Гермиона почувствовала облегчение. Ей не хотелось, чтобы Джинни узнала о Джеймсе так, и была удивлена, почему Гарри не рассказал о нем.

* * *

— Уф, — выдохнула Джинни, раскинувшись на кровати. Она только недавно вышла из душа, так что ее влажные волосы намочили подушку.

— Тяжелая тренировка? — спросила Гермиона, придвигая стул к кровати Джинни и садясь на него.

— Еще какая, — ответила рыжеволосая девушка. — А как насчет тебя? Как все прошло?

— Нет, сначала ты рассказывай, — настаивала Гермиона.

— Тренировка была просто ужасной. Мы все еще привыкаем к новому тренеру, а она мучает нас, как только может. Но все равно не могу себе представить лучшей работы, — Джинни устало улыбнулась. — А теперь ты.

— Было… тяжело. Мы многое узнали, но… — девушка вздохнула, — видеть все это было ужасно. Я не знаю, что рассказывал тебе Гарри...

— Все, что вы видели в первых воспоминаниях, — ответила Джинни. — Он рассказал мне о Хогвартсе…

— Да… — произнесла Гермиона. — Сегодня было так же, если не хуже. Было так… Я не знаю… Было просто ужасно наблюдать за всем, что нам пришлось пережить. Так много потерь. И я знаю, что это смешно, но история с Малфоем все еще напрягает меня.

— Это не смешно, — уверила девушку Джинни. — Я представляю, как тебе должно быть неловко.

— Это так. Я не знаю, что теперь о нем думать. После всего, что мы увидели, мне тяжело смотреть на него. Он всегда был высокомерным хорьком, а тут увидеть его… увидеть нас… Это приводит меня в замешательство! Он вовсе не тот мужчина, — произнесла Гермиона подавленно. — Тот мужчина из Омута памяти… Он такой… Я не знаю. Я любила его, Джинни. Я себе представить не могла, что смогу кого-то так полюбить. Я испытывала такое огромное чувство потери, когда он умер в воспоминаниях. Но сейчас я смотрю на Малфоя и не могу понять, как у меня могли возникнуть такие чувства к нему. Мне еще приходится видеть его каждый день. Это так неудобно. И у нас есть общий ребенок! — Она застонала и запрокинула голову на спинку стула. Джинни сочувственно посмотрела на подругу. — Знаешь, вчера вечером он пришел ко мне домой и просил разрешения встречаться с Аврелианом.

— Правда? — удивленно спросила Джинни. — И что ты ответила?

— Сказала «нет». Я не знаю его, — ответила девушка расстроенно. — Я боюсь, что если он будет все время крутиться около Аврелиана, то мальчик только запутается. Я не знаю Малфоя, но уверена, что он не такой, как тот мужчина из воспоминаний. Он не тот, кого Аврелиан знает, как своего папу. Не хочу, чтобы ему причинили боль.

— Ну, ты должна поступать так, как считаешь нужным, — согласилась Джинни.

— Я знаю, но каким бы ни был Малфой, он все еще отец Аврелиана, и он хочет видеться с сыном, — произнесла Гермиона.

— Я знаю, что это прозвучит довольно жестоко, но ты не должна принимать решения только на основании того, что чувствует Малфой, — сказала Джинни серьезно. — Ты должна решить, как будет лучше для Аврелиана.

— В том-то и дело. Я не знаю, что для него будет лучше. Я говорю себе, что общение с Малфоем ничем хорошим не закончится, но в то же время меня гложут сомнения… — призналась Гермиона.

— Что ж… как себя ведет Малфой с ним? — Джинни повернулась на бок, лицом к подруге, и положила руку под голову.

— Сначала он вел себя просто ужасно, — сказала Гермиона с отвращением. — Но сейчас… Я не знаю. — Девушка встала со стула и начала мерить шагами комнату. — Аврелиан видел его сегодня утром. Гарри не сообщил мне о том, что придет Малфой. Мальчик стал разговаривать с ним, и Малфой терпеливо его слушал. Было заметно, что ему неловко, но вел он себя довольно дружелюбно. Ему интересен Аври, но я ему все еще не нравлюсь. Я не знаю, Джин. Правда, не знаю.

— Я, как и вы все, плохо знаю Малфоя, так что не могу ничем помочь. Ты думаешь, что он может ударить Аври? — спросила Джинни.

— Нет, — быстро ответила Гермиона. — Я его, конечно, плохо знаю, но уверена, что он не причинит физический вред мальчику.

— Это хорошо. По крайней мере тебе не надо волноваться о подобных вещах, — весело сообщила Джинни. — Ты думаешь, что ему интересен Аври?

— Я точно не знаю. Сначала он пришел в ужас от одной мысли, что Аврелиан может быть его сыном. Но после того, как посмотрел первую часть воспоминаний… Я не знаю, — Гермиона вздохнула.

— Ты должна принять во внимание, что Малфой видел то же, что и ты. Ты сказала, что сейчас чувствуешь себя с ним неловко. Ты ему так же никогда не нравилась, но раньше он и не присматривался к тебе. Я думаю, он тоже был сбит с толку тем, насколько был привязан к тебе и Аври. Думаю, ему было тоже неловко видеть, насколько ты его любила. Ты никогда не могла себе представить, что можешь полюбить кого-то так, а что, если он тоже? — предположила Джинни.

— Мы говорим о нем и Аврелиане, а не о том, что он думает обо мне, — напомнила Гермиона.

Джинни пожала плечами.

— Разница небольшая. Человек едва ли может полностью себе представить, каково это — иметь ребенка. А он увидел это. Он видел, как сильно любил и был привязан к Аврелиану, а сейчас видит, как к нему относится мальчик. Разве теперь ты не смотришь на него по-другому? Ты тоже была не в восторге, когда узнала, что являешься родителем. И сначала тоже чувствовала себя неловко рядом с ребенком. А теперь посмотри на себя, бежишь к нему со всех ног, когда он получил маленький синячок.

— Мы сейчас не обо мне говорим, помнишь? — снова произнесла Гермиона. — Мы говорим о Малфое. Ты, правда, думаешь, что он бы поступил так же?

— Основываясь на том, что ты рассказала мне о мужчине из воспоминаний, можно сделать вывод, что он способен на это, — ответила Джинни. Она села в постели и серьезно посмотрела на подругу. — Послушай, я не пытаюсь подтолкнуть тебя к принятию какого-либо определенного решения. Я уже сказала, что не знаю Малфоя. Не знаю, как он относится ко всему происходящему. Тебе известно об этом намного больше, чем мне. Я просто рассуждаю.

— Я знаю… — произнесла Гермиона. Она почувствовала себя еще более запутавшейся и расстроенной, чем раньше. — Джинни… пообещай, что не будешь думать обо мне плохо…

— Не буду, — сказала рыжеволосая девушка.

— Я… Я переживаю о том, что в принятии решения основываюсь на своих чувствах, а не здравых мыслях, — призналась Гермиона. — Я боюсь… Рядом с Малфоем я чувствую себя неуютно. Я…

— Это понятно, — уверила подругу Джинни. — Все будет в порядке, независимо от того, какое решение ты примешь.

Гермиона кивнула.

— Спасибо.

* * *

— Уф, — выдохнула Гермиона, выходя из камина и опуская Аврелиана на пол. — Сегодня был длинный день, да?

Мальчик улыбнулась ей в ответ.

— Думаю, пора переодеваться в пижамку, — произнесла девушка.

— Нет. Только не спать, — захныкал Аврелиан.

— Я знаю, что ты не любишь ложиться спать, — сообщила Гермиона, беря ребенка за руку. — Но сегодня был безумный день, так что надо немного отдохнуть. Ты можешь выбрать, в какой пижамке будешь сегодня спать. В полосочку или в звездочках?

— В полосочку, — решил Аврелиан.

Гермиона убрала лишнюю пижаму в комод и взяла в руки нужную. Аврелиан забрался на кровать и опять попытался стянуть с себя застегнутую на все пуговицы мантию.

— Подожди. Постой смирно, — Гермиона улыбнулась и опустила мантию вниз, чтобы расстегнуть пуговицы.

— Нашел тебя! — закричал Аврелиан и рассмеялся, когда с него стянули одежку.

— Да, нашел. А я нашла тебя, — улыбнулась Гермиона. Вдевая ноги в пижамные штанишки, Аври схватился за плечи девушки, чтобы не упасть. — Ну как, весело сегодня провел день с Тедди? — спросила девушка неуверенно. Она была несколько шокирована, когда Гарри в обед принес Тедди в Нору. Как-никак Аври знал его уже семилетним мальчиком, но, кажется, его совсем не смутил изменившийся возраст друга.

— Тедди — мой друг, — улыбнулся Аврелиан. — Я еще смогу с ним поиграть?

— Думаю, это мы сможем устроить, — сказала Гермиона, натягивая на сына курточку от пижамы.

— Нашел тебя! — снова закричал мальчик, явно получая удовольствие от только что изобретенной им игры.

— Джеймс тоже будет с нами играть? — спросил Аври. Он лег в кровать, когда Гермиона отодвинула одеяло.

Девушка продолжала улыбаться, в то время как в голове отчаянно пыталась придумать, что ответить сыну.

— Джеймса больше тут нет, любимый, — сказала она мягко. Мальчик положил голову на подушку и удивленно посмотрел на маму. Гриффиндорка провела рукой по мягким волосам Аври. — Джеймс уехал. Ты больше не сможешь с ним играть.

— Почему?

— Иногда просто все меняется. Многое изменилось. Сейчас какая-то часть жизни стала счастливее, но в то же время другая стала немного печальнее, — попыталась объяснить Гермиона.

— Мне нравится играть с Тедди, — произнес Аврелиан. Гермиона подарила ему грустную улыбку. Бедный маленький мальчик не понимал. Гермионе было от этого грустно, но в то же время она подумала, что, может, так даже лучше. Возможно, он со временем забудет Джеймса и будет с удовольствием играть с Тедди.

— Я тут подумала, — сказала Гермиона, прямо в одежде ложась в кровать рядом с сыном. — Нам, наверное, стоит купить тебе собственную кровать, как ты думаешь?

— Кровать для меня?

— Да, как на это смотришь? — спросила Гермиона. — Мне придется расширить комнату, но зато у тебя будет своя постелька.

— Но только не большую. Маленькую постельку для маленького меня, — произнес малыш серьезно.

— Да, ты маленький. Тебе не нужна кровать, как у меня, так что подберу тебе такую, чтобы соответствовала тебе. Что скажешь?

— У меня будет своя постель, и мы больше не пойдем в поход? — спросил он. — Не хочу больше спать в пещерке.

Гермиона почувствовала, как у нее внутри что-то сжалось. Маленький мальчик через столько прошел.

— Больше никакого похода. Это теперь наш дом, хорошо?

— Я скучаю по Перни и папе, — сказал малыш, грустно и устало посмотрев на девушку. Он всегда быстро засыпал, когда она гладила его по голове. — Перни и папочка тоже придут сюда?

— Поспи немного, любимый. Поговорим об этом утром, — сказала Гермиона. Она убрала руку и нежно поцеловала сына в лоб. — Спокойной ночи, Аврелиан.