Аврелиан (гет)

Гермиона проснулась, чувствуя себя немного лучше. Она убедила себя в том, что этим вечером вряд ли что-то может расстроить её ещё больше, но она ошибалась. Когда они с Драко установили отслеживающие чары на Нору и Малфой-мэнор и вернулись в дом на площади Гриммо, Гарри попросил её поговорить с ним. Они вдвоём прошли в гостиную, где уже собрались все остальные. Гарри извинился за то, что строил планы за ее спиной, и обещал так больше никогда не делать, но только с одним условием. Он уверил её, что ему больно принимать такое решение, но всё же настоял на том, чтобы Гермиона не выходила из дома на площади Гриммо, пока ее просьбу об этом не обсудят, и с ней не согласятся ещё, по крайней мере, трое членов Ордена Феникса. Сказать, что Гермиона была расстроена, — значит, ничего не сказать. Все её предыдущие гневные речи не шли ни в какое сравнение с тем, что она сейчас кричала, выражая свое несогласие. Она смотрела на остальных присутствующих, ища у них поддержки, и почувствовала себя преданной, когда все они, казалось, встали на сторону Гарри. Даже Джинни, на чьё участие она рассчитывала, считала, что Гермионе будет лучше оставаться в безопасности в доме на площади Гриммо.

Гарри попытался объяснить свою точку зрения, но когда он сравнил ее положение с тем, в котором находился Сириус, из-за чего тому приходилось оставаться в штабе, Гермиона разозлилась только еще больше. И смирилась со всем этим, только когда Гарри пригрозил официально посадить ее под домашний арест с применением соответствующих заклинаний и прочего.

Решив не подвергать себя дальнейшему эмоциональному стрессу, Гермиона рано вернулась в свою комнату и заперлась изнутри. Флакон со снотворным зельем все еще стоял на комоде с предыдущей ночи, и девушка тут же его выпила. Драко придется найти себе другое место на ночь, потому что ей не хотелось видеть никого, включая его.

Утром пятницы Гермиона проснулась, чувствуя себя еще немного лучше. Видимо, сон придал ей новых сил. Это не значило, что она полностью оправилась от стресса, просто эмоциональная боль немного утихла. Гермиона все еще была расстроена из-за, как ей казалось, предательства остальных. Она знала, что они так поступили, потому что беспокоятся и хотят, чтобы она была в безопасности, но у неё было такое чувство, что они не доверяют ее суждениям и не верят в ее способности.

Помогало только то, что не её одну контролировали. У неё, безусловно, было больше всего ограничений, но вылазки всех, проживающих в доме, тоже обсуждались. Рон, к ужасу своей матери, настоял на том, что должен вернуться на работу. Гарри согласился с тем, что это хорошая мысль, потому что у Рона был доступ к большому количеству информации, и так он сможет отследить, если произойдет что-нибудь подозрительное. Чтобы успокоить свою мать, он поклялся, что не будет браться за задания в одиночку. Мистер Уизли тоже вернулся на работу, но за него особо не переживали, так как знали, что в своем офисе в Министерстве он будет в безопасности. За Джинни, как девушкой Гарри и ребенком Уизли, следили почти так же пристально, как и за Гермионой. Сегодня ей позволили пойти на тренировку только потому, что Гарри проводит ее до поля и останется там, пока она не закончит заниматься.

Повышенная осторожность, которую соблюдали все жители дома, помогла Гермионе смириться с её положением, но её все равно коробило то, что они ущемили ее в правах и свободе передвижений. Она знала, что они поступают так, потому что переживают, но, тем не менее, всё это уж слишком сильно было похоже на наказание, которого она не заслуживала, и это расстраивало её.

Они все внимательно наблюдали за ней, ждали, пока Гермиона первая сделает шаг навстречу, не желая расстраивать ее еще больше. Но она не спешила налаживать с ними отношения. Большую часть дня она проводила в одиночестве или с Аврелианом. Гарри был потрясен, когда после завтрака она заговорила с ним, однако была очень немногословна и говорила только по делу. Она попросила его принести из офиса ее записи о чарах Фиделиуса, раздраженно напомнив, что сама она этого сделать не может. Девушка ушла еще до того, как он смог что-то ответить. Час спустя он нашел ее в библиотеке и отдал бумаги и книги, которые она просила. Работа над чарами раздражала и была очень однообразной, но никогда еще Гермиона не ценила её больше, чем сейчас. Сложность задачи отвлекала ее от других мыслей. Она могла полностью посвятить себя книгам и переводам. Время от времени к ней заглядывал Аврелиан, и Гермиона была рада отвлечься от своего исследования, чтобы почитать, поиграть или попеть с мальчиком.

По прошествии нескольких часов обида Гермионы сошла на нет. Когда часы пробили семь вечера, и прибыли самые новые члены Ордена, Кэти и Блейз, Гермиона, наконец, присоединилась к компании. Кэти и Блейз уже были в курсе событий предыдущего дня, и Блейз пришел с подарками для Аврелиана: его старым ковриком для квиддича, совсем новенькими фигурками игроков команды Торнадо, на замену сгоревшим в огне, и новым набором игроков любимой команды Блейза, Стресморские Сороки, чтобы Аврелиан мог играть с двумя целыми командами. Аври был в восторге от подарков и, к большому удивлению Блейза, заключил того в буйные объятия. Гермиона улыбнулась, радуясь тому, что Аврелиан счастлив, но немного расстроилась из-за Джорджа. Она была рада, что близнеца сейчас не было здесь. Аврелиан быстро привык к ещё одному новому человеку в его окружении, однако, несмотря на то, что мальчик уже начал намного уютнее себя чувствовать в компании Джорджа, он все ещё относился к нему с подозрением.

Когда Аврелиан уселся играть со своими квиддичными командами в гостиной, Гарри, Гермиона, Рон, Драко и Джинни провели Кэти и Блейза в библиотеку для разговора. Все чувствовали непреодолимое желание выманить Беллатриссу и уничтожить ее как можно скорее, но они понимали, что это будет не так-то просто сделать. Они знали, что под командованием Беллатриссы находятся, как минимум, шестеро Пожирателей смерти. А кто знает, сколько их всего? Так же была вероятность того, что есть еще семьи, находящиеся в том же положении, что и Паркинсоны. Именно по этой причине они и собирались сегодня вечером. Рон забрал у Дина поддельные письма, и нужно было решить, какая семья первой получит конверт, и как доставить его. Кэти тщательно изучила график работы своих целей. С помощью этой информации они смогли сузить круг получателей до мистера Гринграсса и целителя Пьюси, которые оба работали в выходные. В конце концов, решили, что на следующий день Кэти подбросит письмо на рабочее место мистера Гринграсса. В письме будет сказано, чтобы посылку с той же суммой оставили в том же месте, где и обычно, через два дня после того, как будет получено письмо. Кэти и Блейз же в понедельник под мантией-невидимкой будут ждать посылку в переулке. Все считали, что не стоит отсылать другие письма, пока не будет выяснена ситуация с этим, но они боялись попусту тратить драгоценное время. Они знали, что Беллатрисса уже начинает терять терпение, и беспокоились за семьи, которые, возможно, находились в том же положении, что и Паркинсоны. В результате сошлись на том, что следующее письмо к целителю Пьюси отправят в воскресенье.

Когда встреча подошла к концу, Гермиона вернулась к прерванному исследованию чар Фиделиуса. Драко проводил Блейза до дверей библиотеки и вернулся на свое место. Гермиона весь день не разговаривала с ним, и он все еще не знал, что сказать ей.

Гермиона вздохнула, больше чувствуя его присутствие в комнате, чем видя его. Она чувствовала себя виноватой, но не хотела извиняться за сказанное ею ранее, так как все еще считала, что в этом вопросе она была права. У неё было достаточно времени, чтобы успокоиться и принять наложенные на неё ограничения, но ей все еще не хотелось говорить об этом. Не говоря ни слова, Гермиона села рядом с Драко и переплела свои пальцы с его. Драко ошеломленно взглянул на девушку, раскрыв рот от удивления. Она нежно улыбнулась и прижалась к его плечу. Молодой человек несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь подобрать нужные слова. Он был шокирован ее проявлениями нежности, так как на протяжении всего дня она держалась очень холодно и отстраненно. Драко не знал, в каких отношениях они сейчас находились… как, собственно, и на протяжении всего этого дня. Он с нежностью произнес ее имя, собираясь объяснить, почему он встал на сторону Поттера, но Гермиона тихо перебила его, пояснив, что она устала. Драко расстроился еще больше, но когда Гермиона поднялась, чтобы уйти, она не отпустила его руку. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять её действия, но на него нахлынуло такое облегчение, когда он понял, что она приглашает его присоединиться к ней. Ей не нужны были никакие объяснения; она хотела просто оставить эту тему и двигаться дальше. Короче говоря, для Драко это было подтверждением того, что она любит его не меньше, чем раньше.

Для Гермионы утро субботы прошло так же, как и утро предыдущего дня, только с меньшей враждебностью с ее стороны. Тихо позавтракав, она опять отправилась в библиотеку заниматься чарами Фиделиуса. Ей всегда было очень комфортно работать в любых библиотеках, но в этот раз она выбрала именно это место еще и для того, чтобы избежать общества остальных обитателей дома. И не потому, что она еще была обижена на них, как раз наоборот, она боялась беспричинно сорваться на них из-за своего раздраженного состояния. Ее выводило из себя это заклинание. Минувшим днем она несколько часов проработала над ним, но не продвинулась в своем исследовании ни на шаг. Это было самое сложное заклинание, над которым ей приходилось работать, и в то же время самое важное. Гермиона знала, что уже была близка к разгадке, но этого было мало. Она не знала, что именно упускает; ответ был где-то на поверхности, но ускользал от нее. И примерно в полдень она сорвалась.

— Ррр! Не могу это сделать! — неожиданно воскликнула она, бросив на стол перо, и отодвинув от себя стол.

— Сделай перерыв, — предложил Драко. Он пришел в библиотеку час назад и сейчас тихо выбирал, какую бы книгу почитать, и все ради того, чтобы просто быть рядом с Гермионой.

— Да дело не в этом, — раздраженно выпалила она. — Вернее в этом, но еще и в том, что я не могу полностью сконцентрироваться. У меня в голове крутятся мысли совершенно на другие темы. Вся сложившаяся ситуация похожа на это чертово заклинание. Вот они, ответы, но нужно терпение и усердие, чтобы найти их, а в данный момент мне не хватает ни того, ни другого!

Драко отметил читаемую им страницу закладкой и, положив книгу на кресло, подошел к Гермионе. От его нежного массажа плечи девушки тут же начали расслабляться.

— Тяжело сидеть и ждать, пока появятся ответы, — согласился он, — но, чтобы найти некоторые ответы, нельзя спешить.

— Я знаю… — она вздохнула.

— Тогда просто сделай перерыв, — снова предложил он.

— Чтобы получить некоторые ответы, надо просто подождать, но эти ответы придут только в результате кропотливой работы, — ответила она. Все еще чувствуя раздражение из-за кучи книг и пергаментов на столе, девушка отвела от них глаза и снова расслабилась от успокаивающих прикосновений Драко. — Хотелось бы мне иметь ту книгу о Моргане ле Фей.

— Это ты к чему? — спросил Драко, будучи озадаченным неожиданным заявлением девушки.

— К тому же разговору. Просто еще больше вопросов… загадки, которые мучают меня, — ответила она и откинулась назад, облокотившись на Драко. — Это не может быть простым совпадением. Единственной книгой, которую трогали в секретной комнате, была книга о Моргане ле Фей, а кольцо, которое больше всего хочет заполучить Беллатрисса, по слухам является кольцом Морганы. Просто хотелось бы просмотреть книгу.

— То есть ты думаешь, что кольцо могло принадлежать Моргане? — в замешательстве спросил Драко.

— Нет, оно не может быть кольцом Морганы, но, может, Беллатрисса поверила, что это так? Если твоя мама слышала эту историю, уверена, что и Беллатрисса тоже слышала. Я не понимаю важности Морганы во всем этом деле, но что-то здесь есть, и я могу поклясться, что ответы находятся в этой книге, — твердо произнесла Гермиона. — Ключ от моего хранилища в Гринготтсе все еще находится у Молли. Может, близнецы могли бы взять немного моих денег и купить для меня такую же книгу. Хотя не знаю… Та книга выглядела очень старой. Если бы я могла пойти сама, то, возможно, мне удалось бы найти то же издание в лавке древних книг у Аба.

— Это была просто книга по истории. Какая разница, какое издание брать?

— Возможно, огромная. Я не знаю точно, что ищу, так что, вероятно, мне придется просмотреть огромное количество других книг, пока не наткнусь на что-нибудь, — объяснила она. — Меня очень волнует этот вопрос… Может, я попрошу Фреда и Джорджа выбраться в магазин. Или ты сам сходишь туда? — спросила она с надеждой в голосе.

— Знаешь… Думаю, я могу сделать для тебя кое-что получше, — сказал Драко, нацепив на лицо свою коронную ухмылочку. — Почему бы нам не обратиться к специалисту по этой теме?

— Специалисту? Что ты имеешь в виду? — спросила Гермиона.

— Пенси, — ответил Драко.

— Паркинсон? — спросила Гермиона.

— Да, Пенси Паркинсон. Я себе даже представить не могу лучшей кандидатуры.

— Она много знает о Моргане? — спросила Гермиона, стараясь скрыть сарказм, чтобы не обидеть Малфоя.

— Не могу представить никого, кто бы знал больше, чем она, — ответил он. — Она не написала никаких книг или чего-нибудь подобного, но точно могла бы.

Гермиона ничего не ответила на это. Она даже подумала, не шутит ли Драко. Пусть он и не видел ее лица, но, кажется, догадался о ее недоверии.

— Ты не веришь мне, не так ли, Грейнджер? — спросил он, в шутку используя ее фамилию, как если бы они все еще находились в школе. — Ты же знаешь, что она историк, разве нет?

— Правда? — удивленно спросила Гермиона.

— Да. Единственный человек, который мог не заснуть на парах Биннса, помимо нескольких рейвенкловцев, ну, и тебя, полагаю, — добавил он. У слизеринцев занятия по Истории Магии проходили в паре с рейвенкловцами, но, зная, насколько Гермиона любила учиться, он решил, что, возможно, она заставляла себя не заснуть на лекциях. — Если бы не записи Пенси, сомневаюсь, что когда-нибудь удалось бы сдать экзамен по этому предмету.

Гермиона быстро поняла, как мало она на самом деле знала о Пенси Паркинсон.

— Моргана, вообще-то, никак не связана с работой Пенси, но я уверен, что ей бы этого очень хотелось. Пенси начала особенно интересоваться этой темой с тех пор, как… Мерлин, я вообще-то и не знаю, когда это началось. Знаю, что имя Морганы определенно всплывало в разговоре, когда мы учились на пятом курсе. Нам даже уже плохо становилось от этой темы, — Драко усмехнулся, вспомнив все те ситуации, когда они с парнями закатывали глаза, как только Пенси просто упоминала имя Морганы. — Знаешь, оглядываясь назад, я думаю, что примерно в это же время Пенси начала менять свое представление о магглорожденных.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Гермиона с любопытством.

— Ну, Моргана была магглорожденной, ты же знаешь?

— Да, полагаю, что была, — сказала Гермиона. — Как-то раньше я никогда не задумывалась об этом.

— Правда? — удивленно спросил Драко. — Я думал, что как ведьма и магглорожденная, ты должна была. Я имею в виду, что Моргана является в каком-то роде символом женской силы.

— Да, но я никогда не чувствовала необходимости доказать на что я способна как женщина или магглорожденная.

— Ну, а Пенси чувствовала. Как женщина, я имею в виду. Видишь ли, в нашей группе, среди чистокровных, не так уж много ждали от нее. По сути, единственное, что от нее требовалось — выйти замуж за чистокровного волшебника и родить чистокровных детей. И ее это обижало, потому что она знала, что способна на большее. Моргана была ее героем… эм, героиней, — поправился он. — Немногие ведьмы упоминаются в истории, и еще меньше из них обладали властью. Чем больше Пенси узнавала о Моргане, тем больше становилось ее желание приобрести величие, превзойдя всеобщие ожидания.

Гермиона немного знала о Пенси, однако быстро прониклась уважением к этой ведьме.

— И так как ее героем была магглорожденная, она начала по-другому думать о них?

— Ну, частично именно поэтому. Не уверен, что Пенси вообще когда-нибудь думала о магглорожденных так же, как я или Блейз, или наши другие друзья. Ее семья придерживалась тех же взглядов, что и моя мать. Они никогда не испытывали ненависти по отношению к магглорожденным. Они считали себя выше их, но не желали при этом им зла. Надеюсь, это понятно. — Когда Гермиона кивнула, он продолжил: — Она использовала слова «грязнокровка» и «предатель крови» больше потому, что другие ребята из нашего окружения говорили так, а не потому, что она действительно так считала. По правде говоря, думаю, все чистокровные после попадания в Хогвартс начинали ставить под сомнения свои представления о магглорожденных. На протяжении всего детства нас учат тому, что магглы и магглорожденные — низшие существа, а потом мы встречаем их в школе, и они выглядят и ведут себя абсолютно так же, как и все остальные. По тому, как наши родители говорили о них, мы ожидали, что магглорожденные окажутся тупыми, как тролли. Надеюсь, я не обижаю тебя, рассказывая это, — забеспокоился Драко. — Вообще-то ты была именно тем человеком, кто больше всего озадачил меня. Я думал, что намного лучше, чем люди твоего статуса крови, а ты легко училась в школе и показала всем, на что способна. Некоторые чистокровные пришли к мысли, что их родители были неправы, в то время как другие, такие, как я, позволили ненависти подпитывать наши убеждения. Думаю, что все слизеринцы нашего возраста придерживались этих предрассудков. Если бы остальные не пропагандировали свои взгляды, не думаю, что Пенси когда-нибудь бы так яростно придерживалась этих идей. Она была первой, кто начал менять свою точку зрения, и, думаю, Моргана как-то поспособствовала этому. Она перестала использовать термин «грязнокровка» и молчала, когда мы начинали обсуждать чей-то статус крови или плохо говорили о людях. — Драко явно расстроился, когда вспомнил о том, каким был раньше. — Следующим был Блейз. Он воспитывался примерно, как я. Мой отец… мой отец считал, что магглорожденные не должны иметь никаких прав, и что им нет места в магическом мире. Мать Блейза считала так же. Он сам тоже, пока на четвертом или пятом курсе не начал менять свою точку зрения. Частично, думаю, это произошло из-за Пенси, но большей частью из-за девушек, которые нравились ему. Он всегда очень сильно интересовался женской половиной Хогвартса. Он пытался смотреть только на чистокровных, но ему недолго это удавалось. Сначала была одна девушка, потом другая. Он просто не мог больше ненавидеть магглорожденных. Меня это злило, особенно потому, что к нашему шестому курсу они оба открыто выказывали свое неодобрение преследования магглорожденных. Они снова начали использовать термины «грязнокровка» и «предатель крови», но только чтобы подразнить меня, потому что я знал, что они не верили в это. В это же время меня заставили служить Волдеморту, и я чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо. Было… было тяжело.

Драко не знал, когда это произошло, но они с Гермионой как-то поменялись местами. Он сидел на деревянном стуле, который еще несколько минут назад занимала она, а Гермиона стояла позади него, положив руки ему на плечи.

— Мерлин… Не знаю, смог бы кто превзойти меня в отступлении от темы. Как, во имя Мерлина, я перешел от Морганы к этому? — Драко невесело усмехнулся. — В любом случае, как я говорил в самом начале, если ты хочешь узнать что-нибудь о Моргане, тебе стоит поговорить с Пенси. Я могу спросить у нее, можем ли мы прийти к ней завтра.

— Я под домашним арестом, помнишь? — Гермиона тяжело вздохнула.

— Не совсем. Уверен, что смогу убедить Поттера. Ее дом очень хорошо защищен.

— Да… думаю, было бы неплохо, — ответила Гермиона. По крайней мере, ей впервые было, вроде как, интересно встретиться с Пенси. — Поверить не могу, что она… не говоря уже о… Что я пытаюсь сказать? Просто странно — что бы нам ни потребовалось, тут же находится человек, способный помочь.

— Думаешь, это судьба, что Пенси интересуется Морганой? — Драко усмехнулся.

— Мне не нравится слово «судьба», — Гермиона нахмурилась.

— Но просто мы столкнулись уже со столькими совпадениями, что они кажутся неестественными? — спросил Драко.

— Да, полагаю, что так…

— Это и называют судьбой, роком, — поддразнил ее Драко. — Все складывается так, как нужно, чтобы прийти к определенному финалу. Мы выиграем, — уверенно произнес он.

— Да, знаю, — ответила Гермиона. Странно была чувствовать такую уверенность, когда, по сути, для этого не было оснований. — Но мне все равно не нравится слово «судьба».

— Знаешь, ты довольно милая, когда упрямишься. — Драко усмехнулся и поцеловал руку девушки. Гермиона тихо фыркнула, но все равно почувствовала себя польщенной.

— Не бойся, Гермиона! Мы здесь, чтобы спасти тебя, — сказал Фред, когда они с Джорджем появились в дверном проеме, встав и уперев руки в бока.

— Что? — в замешательстве спросила Гермиона.

— Гарри сказал, что заклинание Фиделиуса для тебя как заноза в заднице, — объяснил Джордж.

— И он прислал подкрепление? — она фыркнула и сделала себе мысленную заметку потом поблагодарить друга.

— И мы прибыли, — сказал Фред, улыбнувшись.

— Мы уже решили эту задачу, когда нас было трое. Сможем сделать это снова, — уверенно произнес Джордж. — Давай-ка посмотрим, что там у тебя.