Перекрёсток времён (гет)

Орион Блэк, глава Древнего и Благородного Дома Блэк, сидел за письменным столом-бюро в своём кабинете в доме номер двенадцать на площади Гриммо. Время приближалось к полуночи, и он разбирал отчеты о последних финансовых операциях, присланных ему менеджером из банка Гринготтс.

Он оценил то, что у него осталось в ликвидных активах и твёрдой валюте, и уже начал сожалеть о решении, принятом им от имени своего Дома — стать финансовым спонсором нового движения чистокровных. В настоящее время он отчислял Лорду Волдеморту тысячу галлеонов в месяц, которые в основном оседали в карманах различных политиков и экономических лидеров Волшебного Мира.

Подкуп сильных мира сего не представлял собой чего-то особенного — это была вековая традиция, пришедшая из незапамятных времён ещё самых первых человеческих цивилизаций. И Блэки весьма преуспели в искусстве политических манёвров, правдами и неправдами подтверждали свою репутацию людей, которые всегда получают желаемое.

Однако сейчас Ориона Блэка беспокоили не политические игры, а нечто иное, из-за чего он подумывал о пересмотре своей поддержки этого новичка, претендующего на лидерство. Он вновь вчитался в пергамент, доставленный ему сегодня утром. Волдеморт требовал увеличения отчислений до двух тысяч галлеонов в месяц. Кроме того, все сторонники движения чистокровных должны были собраться вместе и поклясться на крови в верности своему новоиспечённому Лорду.

Ориона из Дома Блэк это не устраивало — его семья всегда стояла выше остальных. Они никогда не подчинялись другим родам, не то, что отдельному человеку. Дом Блэк существовал на протяжении тысячелетий лишь благодаря тому, что они всегда оставались в тени и не складывали все яйца в одну корзину. И вот теперь этот Волдеморт желает, чтобы все древние роды поклялись ему своей жизнью и судьбой.

Деспоты и правители приходили и уходили, но Дом Блэк пережил их всех, следуя одному простому принципу: верность роду превыше всего. И этот раз не станет исключением. Орион поможет делу, но не станет преподносить на блюдечке благосостояние своей семьи, поставив под угрозу ее выживание. Волдеморту придётся либо принять его условия, либо Орион прекратит любую поддержку этого движения.

Он продолжил просматривать финансовую отчётность, но тут его внимание привлёк ярко выраженный запах дыма. Орион поднял голову от пергамента и осмотрел свой кабинет. Чувство обоняния сигнализировало ему, что запах шёл из-за деревянных панелей, которыми была отделана стена. Он тут же вскочил с кресла и достал палочку, после чего постучал ею три раза по стене и произнёс пароль.

Деревянная панель растаяла, открыв доступ к скрытому сейфу. Мужчина уколол палец, заставив его кровоточить, после чего приложил его к гербу Блэков приблизительно шести дюймов[1] в окружности, расположенному в центре большой металлической двери. Магия герба немедленно распознала родную кровь, и дверь отъехала в специальную нишу в стене.

Вдоль боковых стенок сейфа располагались полки, на которых были сложены бухгалтерские книги, блокноты, несколько древних реликвий семьи Блэк, а также стопка папок, заведённых на каждого члена семьи. Орион увидел, что дым идёт из небольшой (пока что) папки, озаглавленной «Беллатрикс Блэк». Он подбежал к ней как раз вовремя, чтобы увидеть, как несколько уцелевших до сего момента фрагментов брачного контракта между Лестрейнджами и Блэками превращаются в пепел. Орион знал, что подобным образом контракт может быть уничтожен в трех случаях: если контракт уничтожит глава рода Лестрейнджей, что было равносильно его отказу от соглашения, или если бы он сам решил разорвать помолвку.

Третьим способом являлось нарушение условий закреплённого магией контракта, что сделало бы его недействительным. Однако подобное деяние влекло за собой столь тяжкие последствия и наказание, что вероятность добровольного разрыва помолвки ведьмой казалась неслыханной. Единственной другой возможностью могло быть то, что её изнасиловали. Ему срочно требовалось выяснить всю подноготную этого происшествия.

Орион покинул сейф и подошёл к камину, чтобы вызвать Лорда Лестрейнджа и выяснить, не он ли стал причиной разрыва контракта. Хотя, Орион, конечно, и не понимал, зачем тому могло это понадобиться, ведь в итоге Лестрейнджи получили бы большое приданое, не говоря уже об увеличении их политического веса.

Он потянулся к летучему пороху на каминной полке, собираясь бросить его в камин, когда неожиданно пламя вспыхнуло зелёным и из него появился лорд Леонард Лестрейндж собственной персоной. И, судя по яростному выражению его лица, у него имелась собственная версия случившегося.

— ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ, БЛЭК!? — проревел патриарх Лестрейнджей. — КАК ТЫ СМЕЕШЬ ОТКАЗЫВАТЬСЯ ОТ НАШИХ ДОГОВОРЁННОСТЕЙ?!

— Следи за своим тоном, Лестрейндж. Или тебе следует напомнить, с кем ты говоришь? — угрожающе прошипел Орион. — Я не отказывался от нашего соглашения. Вообще-то, я как раз собирался спросить у тебя, не отказывался ли ты.

— Конечно же нет! Зачем мне это? — возмутился Лестрейндж.

— Если никто из нас не разрывал контракт, это означает, что что-то случилось с Беллатрикс. Неужели твой сын-дегенерат потерял терпение и переспал с моей племянницей прежде, чем они обручились? — обвиняющим тоном заявил Орион. — По-моему, я ясно информировал вас обоих о сути заклинаний и проклятий, которые я наложил на неё во время ритуала оков целомудрия, дабы держать чистой! Если он её осквернил, то ты заплатишь за причинение ущерба члену моей семьи — я буду требовать возмездия!

— Мой сын не сделал бы ничего подобного, — запротестовал Лестрейндж, однако Орион заметил тень сомнения в его глазах. — Да даже если он и виновен… Я приму за честь организовать их брак с Беллатрикс независимо от её, хмм… состояния.

Орион знал, что для Лестрейнджа очень важен размер приданного, и это было единственной причиной, по которой он при любом раскладе соглашался на брак между своим сыном и Беллатрикс. Даже если Белла станет в итоге безумной и бесплодной, деньги и влияние для Лестрейнджа стояли на первом месте. К тому же, у него в запасе останется ещё один сын, который сможет произвести на свет наследника семьи Лестрейндж.

— Предлагаю завтра связаться с твоим сыном и моей племянницей и выяснить, что произошло. После установления всех фактов мы, надеюсь, всё ещё сможем прийти к какой-то договорённости о союзе между нашими семьями, — уклончиво заявил лорд Блэк.

— Хорошо, Орион. Утром я свяжусь с Дамблдором и договорюсь о времени, когда мы сможем посетить детей и прояснить этот вопрос, — ответил патриарх Лестрейнджей, после чего с лёгким хлопком его голова исчезла из камина.

Ориону требовалось немедленно связаться с Сигнусом. Если младший брат обнаружит, что его дочери нанесён непоправимый вред, он будет, мягко говоря, не слишком счастлив.

* * *

...Она проговорила тихим хриплым голосом, а её глаза сверкали при этом озорством и страстью:

— Мы с тобой ещё не закончили...

Крепко удерживая Гарри за руку, она подвинулась на край кровати, а затем спустила ноги на пол, охватив ими ноги юноши.

Гарри уставился на обнажённую красотку, которая сидела напротив и смотрела на него не мигая своими фиолетовыми глазами, расширенными от плескавшейся в них страсти.

Белла отпустила его руки и потянула за край рубашки, высвобождая её из брюк. Медленно и очень ловко она начала расстегивать пуговицы, поднимаясь всё выше и сознательно не заглядывая в его глаза.

Когда осталось всего две пуговицы, она остановилась и замерла. Между их телами можно было просунуть лишь тонкую книгу, настолько они были близко. Гарри ощущал её дыхание на своей шее, а она чувствовала, как он распаляет её обнаженную кожу своими рваными, неглубокими вдохами.

Она просунула теплые ладошки к нему под рубашку и начала осторожно опускаться от грудной клетки к прессу. У игроков в квиддич всегда хорошо накачан живот из-за постоянной необходимости балансировать на метле с помощью корпуса. Особенно это касалось ловцов, которые выжимали и себя, и мётлы до предела.

Гарри позволил короткому стону сорваться с губ, когда её руки опустились ниже, а затем проложили долгий болезненный путь обратно к груди, скользнули по плечам и сорвали рубашку, беззвучно упавшую на пол.

Белла подалась вперёд и обвила его руками, прижимаясь покрепче. Гарри ощутил приятное тепло у себя на груди, когда её обнаженное тело прижалось к его. Он ощущал её упругую грудь на своей, от чего его чресла налились желанием.

Белла мягко скользила по его телу, её опьяняло соприкосновение своей груди с его. Разум Гарри, по крайней мере, рациональная его часть, решила вздремнуть, позволив основному инстинкту постепенно набирать обороты.

Он обнял Беллу и его руки принялись блуждать сверху вниз по бархатистой коже её обнаженной спины, опускаясь всё ниже. Белла призывно застонала, когда его пальцы добрались до сочной упругости ниже талии и принялись осторожно массировать полушария-близнецы.

Белла откинула голову назад и, положив руку на затылок Гарри, притянула его к себе, чтобы их губы соединились в нежном поцелуе. Её правая рука скользнула по его левой, всё ещё занятой объектом своего вожделения.

Она слегка сжала его руку и скользнула ею по своему телу, а затем переместила её на свою грудь, посылая ему обнадеживающий сигнал продолжать дальше. Она простонала ему в губы во время поцелуя, когда он начал ласкать холмики её груди.

Гарри был удивлен тому, насколько упругая у неё грудь и бархатистая кожа. Он ощутил, как в его ладонях твердеют и наливаются соком её соски. Он сжал их между большими и указательным пальцами и принялся слегка крутить их и мять. Вскоре Гарри понял, что должно быть, нащупал очень чувствительную точку, прикосновения к которой доставляли Белле особое удовольствие, поскольку она стонала всё громче, сведя ноги вместе, и слегка дрожала в его руках, углубляя поцелуй.

Обе её руки потянулись к его ремню и принялись быстро его расстёгивать. Нащупав ширинку, Белла потянула молнию вниз. Затем её большие пальцы потянулись к поясу брюк и принялись стаскивать с него брюки и трусы. Брюки запутались вокруг ног Поттера и он инстинктивно сбросил с себя туфли, после чего окончательно вылез из спавших брюк и нижнего белья, стянув заодно и носки.

Белла отступила от Гарри на полшага назад, чтобы получше разглядеть его в первый раз. Она ахнула, увидев его мужское достоинство. Однажды ей уже не посчастливилось увидеть член Рудольфуса, когда тот трахал Оливию, но он и рядом не стоял с Поттером.

Она осторожно обхватила головку пальцами своей правой руки. В момент, когда она коснулась его, Гарри охнул, заставив Беллу с беспокойством посмотреть на него, полагая, что сделала ему больно. Но его кривая улыбка и ошалевший взгляд убедили её в том, что ему уж точно не больно.

Уже более уверенно обхватив головку члена, она начала двигаться вверх и вниз. Её удивляло, как он может быть столь твердым и мягким одновременно. Указательным пальцем второй руки она принялась очерчивать круги по головке члена. Её глаза расширились, когда он начал пульсировать и, казалось, увеличился в размере. В голове промелькнула мысль о том, как он поместится внутри неё, но тут Гарри снова застонал и его руки вцепились ей в плечи, а во взгляде появились панические нотки.

Белла в очередной раз забеспокоилась, что сделала ему больно, но затем она поняла, что похоже, сама того не осознавая, довела его до состояния, близкого к оргазму. Она отпустила его лишь на мгновение, чтобы вновь оказаться в его объятьях и обрушиться на его губы, словно лавина. Их поцелуи стали более страстными, они пытались изучить каждый сантиметр губ, шеи, ушей.

Белла мягко толкнула его на край кровати, заставив его вытянуть ноги, а затем оседлала его, томно целуя в течение нескольких минут, прежде чем отстраниться и вновь усесться на его ноги.

— Я готова, любимый, — задыхаясь, произнесла она. Её глаза были широко распахнуты и в них плескался безумный коктейль эмоций. Гарри различил в них любовь, вожделение, тревогу и беспокойство, а также множество других оттенков чувств.

— Ты уверена? — спросил он с искренней заботой, заставив её одобрительно улыбаться. Она лишь коротко кивнула в ответ.

— Но я хочу контролировать процесс и задавать ритм, если это возможно, — нервно уточнила девушка. — Я знаю, будет немного больно, потому я хочу иметь возможность начать и остановиться, если мне это будет необходимо.

Гарри кивнул в ответ с понимающей улыбкой на лице.

Свет в комнате как будто померк, лишь отблески огня в камине освещали её мягкими оранжевыми и желтыми огоньками. Белла вновь прильнула к нему и осторожно захватила губы Гарри в плен, накрывая их своими. Кончиком языка она очертила контуры его губ, как будто в ожидании разрешения проникнуть дальше. Несмотря на то, что Гарри подобным образом никогда ни с кем не целовался, он разомкнул губы, приглашая её внутрь. Они оба быстро учились, и вскоре их языки танцевали так, как будто они были опытными партнёрами.

Восторг и страсть переполняли молодую пару, когда их тела отзывались на прикосновения друг друга, жар между ними усилился, пока они оба не взорвались от страсти. Белла больше не могла ждать, она нуждалась в нем и приняла положение, в котором она могла бы его получить.

Она скользила по длине его члена, позволяя своим сокам покрыть его, и подготовить себя к решающему финалу. Она скользнула вперед, ложась на него, а затем отклонилась слегка назад, позволив ему полностью погрузиться в её теплое лоно. Гарри ощутил, как её жар обволакивает всю длину его члена. Внутри неё было тепло и уютно, ничто не отделяло его от острого чувства удовольствия, которое он теперь испытывал.

Белла медленно раскачивалась вперёд-назад, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям, насаживаясь с каждым разом всё глубже. Наконец, он натолкнулся на последнее препятствие и она без раздумий слегка откинулась назад, позволив ему пробить тонкую плеву.

Она замерла от разрывающей на части боли, не двигаясь и позволив боли и жжению утихнуть, прежде чем продолжить дальше. Гарри посмотрел на неё с беспокойством, но она покачала головой и улыбнулась ему сквозь выступившие слёзы. Прошло несколько минут, прежде чем она снова начала двигаться. Она опёрлась руками о его грудь и продолжала насаживаться взад-вперед. Прошло ещё немного времени, прежде чем Белла смогла принять Гарри на всю длину.

Несмотря на то, что поначалу молодая пара чувствовала себя немного странно, они вскоре нашли темп, в котором могли двигаться. Но вскоре стало понятно, что Гарри долго не продержится. Белла восприняла это абсолютно нормально, поскольку знала, что это лишь начало их отношений и впереди их ждёт ещё много волшебных ночей, и хоть буквально только что её девственная плева была разорвана, довольно быстро ей стало приятно.

Дыхание Гарри внезапно стало учащённым и тяжёлым, его руки схватили её за грудь, и она уже знала, что должно произойти. Освобождение. Она будет свободна от брачного контракта и сможет провести жизнь с любимым в любом времени, какое бы решение они не приняли. Его движения стали хаотичными, он заглянул в её широко распахнутые глаза. Она улыбнулась и кивнула ему, и в эту секунду мир Гарри взорвался, достигнув пика наслаждения. Белла была приятно удивлена, когда его финал ускорил её собственный оргазм.

Она легла ему на грудь, а он сгреб её в охапку. Они обнимались и пребывали в блаженном неведении о происходящем за много миль от них в Лондоне, где два брачных контракта внезапно прекратили существовать. Также они не знали о том, что история повернула в совершенно новое русло.

* * *

Следующее утро встретило Гарри и Беллу тесно прижавшимися друг к другу с переплетёнными руками и ногами. Пара пробудилась, наслаждаясь теплом, создаваемым их телами, которые были так втиснуты друг в друга, что казались единым целым.

— Что ж, милорд, — улыбаясь, начала девушка, — Как бы сильно я ни хотела остаться с Вами в постели на весь день, нам, вероятно, следует подниматься.

— Не хочу, — заявил Гарри с глуповатой улыбкой. — Я вполне готов оставаться в том же положении, что и сейчас.

Белла подарила ему нежный поцелуй.

— Конечно, милорд, но мой мочевой пузырь приказывает мне поторопиться, к тому же, если Вы сейчас встанете, мы сможем насладиться горячей ванной… вместе, — и она пошевелила бровями.

— Замётано, — улыбнулся парень. — Тогда я включаю воду, — добавил он, выпрыгнув из кровати и кинувшись в ванную. — Белла усмехнулась такому энтузиазму.

Два часа спустя очень тщательно вымытая и удовлетворённая пара рука об руку проследовала в общую гостиную, чтобы позавтракать за столом, уже заставленным тарелками с фруктами и горячими булочками.

— Наконец-то вы двое решили спуститься на землю, — констатировала Вальбурга со своего портрета. Она усмехнулась пылающим лицам двух подростков, когда те уселись за стол, причём Белла практически на колени к Гарри.

— Итак, я полагаю, ночью всё прошло хорошо? — спросил ухмыляющийся портрет у обильно красневшей пары. — Несмотря на то, что в моё время для подобного рода деятельности дожидались свадьбы, в вашем случае я понимаю мотивацию. Однако в следующий раз будьте добры, воспользуйтесь чарами тишины. Шесть раз! Святая Мейв, да вы двое просто ненасытны!

Гарри с Беллой покраснели бы ещё сильнее, если бы такое было возможно.

— Прости, тётя, — пробормотали подростки, не поднимая глаз на портрет.

— Полагаю, Орион уже обнаружил, что контракт стал недействительным, или обнаружит в ближайшее время. Теперь мы должны составить план, как действовать дальше. Насколько я знаю своего мужа, он, как только сможет, немедленно принесётся в школу выяснять, что тут произошло, — проинформировала Вальбурга пару.

Белла заметно посмурнела. Гарри обнял её, прижав к себе, и поцеловал в висок. Девушка прижалась к его груди, глубоко вздохнула и закрыла глаза.

— Что планируешь с этим делать? — тихо спросил юноша.

Белла сдвинулась в его руках так, чтобы положить голову ему на грудь.

— Честно говоря, я пока не задумывалась об этом. Я знала, что в конечном итоге произойдёт конфронтация… но была больше сосредоточена на том, чтобы всё это осуществить, чем на будущих последствиях, — вздохнула она.

— Что ж, предлагаю что-нибудь придумать, потому что твой дядя выйдет из себя, как только обнаружит, что контракт разорван, — предупредила Вальбурга.

— Что он может ей сделать, тётя? — спросил Гарри.

— Дорогой мой, я содрогаюсь от одной лишь мысли. Он может отлучить её от семьи, конфисковать трастовое хранилище, публично опозорить и сделать так, что ни одна семья её больше не примет. Руки семейства Блек тянутся весьма и весьма далеко; он может путём угроз другим семьям эффективно отрезать её от любой возможной помощи с их стороны, — печально объяснила ему Вальбурга.

— Ты знала об этом, Белла? Знала, что с тобой может случиться такое? — сердито спросил Гарри.

Девушка крепче прижалась к нему и кивнула:

— Знала, Гарри… и сделала бы такой выбор снова. Я не хочу потерять себя и потерять то, что началось между нами, — ответила она искренне, поднимая голову и заглядывая в его глаза. — Разве я одинока в своих чувствах, любимый? — прошептала она озабоченно.

Что-то возникло в её груди — то, что она никогда раньше не чувствовала… уязвимость.

Гарри взглянул в полное надежд лицо девушки, и его сердце бешено забилось. Без колебаний он произнёс:

— Нет, любовь моя, ты не одинока. — Та рухнула обратно на его грудь, крепко при этом обняв.

— Так что же нам делать? Как с этим справиться? — спросил парень.

— Со стороны моего мужа брачный контракт с Лестрейнджами был политическим шагом. Лестрейнджи — одно из первых старых семейств, присоединившихся к новому движению, поэтому занимают там видное место. Орион надеялся, что создав союз с Лестрейнджами, Блеки хорошо устроятся, чтобы в случае, если это движение добьётся успеха, пожинать плоды победы.

— Беллатрикс же играла роль «дани», чтобы скрепить этот союз. В случае, если движение не одержало бы победу, на Дом Блек это бы повлияло не слишком серьёзно, поскольку Белла не из прямой ветки наследования. Она легко может быть изгнана из семьи безо всяких последствий, — извиняющимся тоном сообщила Вальбурга закипающей юной женщине.

— Другими словами, я была расходным материалом! — прошипела Белла.

— К сожалению, да, дорогая. Политика — грязная игра, и ты должна была играть в ней роль пешки. Ты должна понимать, Беллатрикс, в то время мы верили, что Волдеморт ведёт справедливый крестовый поход ради восстановления старых традиций, и мы хотели стать частью этого похода. Однако предусмотрительность обязывала нас играть по обе стороны.

— Твои кузены — мои сыновья — тоже использовались втёмную, будучи подготовленными для разных сторон баррикад: в Сириусе мы тонко взращивали лояльность к свету, а Регулуса подталкивали к тёмным семействам. Мы надеялись, что какая бы сторона ни победила, мы могли заявить о верности через одного из наших сыновей. На шестом году Сириуса мы поняли, что больше не можем поддерживать Волдеморта, однако увязли уже слишком глубоко, и тот держал наш Дом за горло.

— К тому времени ты стала одним из лучших лейтенантов Волдеморта; превратилась в совершенно сумасшедшую и крайне опасную особу. Абраксас Малфой вынудил Сигнуса подписать брачный контракт между своим сыном Люциусом и нашей Нарциссой. Мы подозревали, что это было сделано по приказу Волдеморта, чтобы ещё сильнее удерживать нашу семью в кулаке.

— Андромеда на своём пятом курсе сбежала из семьи и вышла замуж за магглорождённого. По крайней мере, она спаслась от этого хаоса. Регулусу промыли мозги младшие Пожиратели Смерти в Хогвартсе, да так, что он принял метку в шестнадцать лет. Учёбу он так и не закончил, и два года спустя погиб.

— Через месяц после исчезновения Регулуса загадочно умер Орион. Он сделал ошибку, сообщив не тем людям о том, что больше не желает поддерживать дело. Его тело нашли возле таверны в Косом переулке. А через несколько лет и я последовала за своим мужем, — закончила Вальбурга.

— Как всё это нам поможет, тётя? — в замешательстве спросила Белла.

— Прости, что я так растянула, но на это есть причины. Психическое состояние твоего дяди напрямую связано со здоровьем и богатством Дома Блек. Если ты сможешь убедить его, что альянс с Лестрейнджами не в интересах семьи и показать, кто такой Волдеморт на самом деле, и чем угрожает нашей семье, то успокоишь его достаточно для того, чтобы он не рубил сплеча, выяснив, как был разорван контракт, — ответил портрет.

— А что, если мы предложим ему более выгодный союз со старой богатой семьёй? — спросила Белла, когда в её голове начала возникать новая идея.

— Что ты имеешь в виду? — вступил в разговор Гарри.

— Что, если я скажу ему, что сблизилась с Древнейшим Домом Эваншейд, и с их стороны поступило предложение о браке? — Белла с надеждой взглянула на Гарри. — Фамилия Эваншейд всё ещё известна среди древних домов, и это может убедить дядю не предпринимать дальнейших шагов в отношениях с семьёй Лестрейндж.

— Белла, я очень мало знаю о чистокровной политике и ещё меньше о семье Эваншейд. Они могут оказаться совершенно нищими и не иметь ни единого кната, — запаниковал Гарри.

— Тогда сходим к гоблинам и выясним. И мы с тётей сможем вдолбить в тебя надлежащий этикет, и то, как вести себя с дядей Орионом, — с энтузиазмом заявила девушка.

— Не знаю, Белла. Может, лучше просто избегать встречи с ним? — слабо предложил парень.

— Гарри, если у нас это получится, ты сможешь спасти свою семью от ужасной судьбы, которая им уготована. Если ты сможешь убедить Ориона отвернуться от Волдеморта, остальные члены семьи Блек последуют его примеру, — заявила Вальбурга. — Но ты должен подходить к Ориону с позиции силы и иметь в запасе надёжную информацию о Волдеморте.

— А если рассказать ему, что я из будущего? — предложил Поттер, приподняв бровь.

— Не думаю, что это было бы самым разумным, Гарри, — возразила Вальбурга Блек молодому человеку. — Но в конечном итоге, подобное может и подействовать. Если почувствуешь, что не в силах его убедить, возможно сработает показ моего портрета.

— Ну что, я так понимаю, сначала навестим Гринготтс в твоём времени, Белла? — уточнил юноша.

— Да, мы должны проверить твою родословную у гоблинов и выяснить, остались ли какие-то хранилища, принадлежавшие Эваншейдам, — ответила та.

— А если у меня нет ни кната? — засомневался Поттер.

— Это не станет проблемой, юный Гарри. — Они с Беллой обернулись и увидели широко улыбавшуюся леди Хогвартс.

— Миледи, — поприветствовали её подростки. Гарри поклонился, а Белла сделала реверанс.

— Я гарантирую, что ты будешь должным образом богат, — с хитрой улыбкой заявил дух Хогвартса.

— И как Вы это сделаете? — поинтересовалась Вальбурга с портрета.

— Этот замок стал школой более тысячи лет назад, а до этого он был Грифон-Холлом — родовым замком Гриффиндора. За мою долгую историю в качестве крепости и школы, я стала переполнена потерянными галеонами, спрятанными драгоценными камнями, забытыми древними фолиантами и множеством прочих предметов и артефактов. В пределах этих стен я храню все эти потерянные и скрытые вещи.

— Как своему протеже, я предоставлю тебе, Гарри, и Дому Эваншейд все ценности, что у меня есть. В этих стенах я обладаю богатством царей и завоевателей, и ты никогда не будешь испытывать нужды в золоте или знаниях. Всё это я отдаю тебе с единственной просьбой — ты используешь эти богатства для моей защиты и проживёшь долгую-долгую счастливую жизнь, — сообщил дух Хогвартса с улыбкой. Неожиданно перед ними появились сорок больших сундуков. Глаза Гарри и Беллы расширились в шоке от лицезрения таких богатств: сундуки были с горкой наполнены золотом и драгоценностями.

— Здесь лишь десятая часть того, что хранится в этих стенах, мои дорогие, но уверяю вас — гоблины наизнанку вывернутся, чтобы заполучить ваше золото в свои хранилища, — ухмыльнулась Хогвартс.

Подростки на время потеряли дар речи, но их вывело из ступора покашливание Вальбурги.

— Если Эваншейды раньше и не были богаты, то сейчас определённо, — прокомментировал портрет.

— Осталось решить пару проблем, — заявил юноша.

— Каких? — поинтересовалась Белла.

— Во-первых, каким образом мы доберёмся до Гринготтса прежде, чем объявится твой дядя, и во-вторых, как мы переправим сорок сундуков, весящих около тонны каждый? — объяснил парень.

— Ты это серьёзно, Гарри?! — недоверчиво спросила девушка. — Разве у тебя нет магии?

— Э-э, есть, — робко отозвался тот.

— Мы можем использовать на сундуках чары уменьшения и снижения веса. Затем мы положим их в сумку для книг. А что касается Гринготтса, то мы туда аппарируем, — сухо отчитала его Белла.

— Отлично, осталась только небольшая проблема: я не умею аппарировать. И ты не слишком ли молода для этого? Я думал, для получения лицензии нужно, чтобы исполнилось семнадцать, и после этого ещё нужно пройти тест, — заметил Гарри.

— У Блэков учат аппарировать по достижению четырнадцати; я уже почти два года умею, — пояснила девушка.

— А как насчёт слежения? Если ты аппарируешь, Министерство не узнает? — спросил Гарри.

— Я смотрю, Вас ещё учить и учить, милорд. Когда Вы стали Лордом Блэк, то были немедленно эмансипированы и теперь считаетесь совершеннолетним, и, соответственно, слежение за магией несовершеннолетних Вас больше не касается, — сообщила Вальбурга потрясённому юноше.

— Но как же Белла? — уточнил он.

— А на меня слежение никогда не распространялось, Гарри, — пожала плечами девушка.

— Что? Почему? Я думал, оно автоматически действует на всех моложе семнадцати, — спросил слегка удивлённый парень.

— Гарри, слежение действует только на палочки, точнее, на палочки, купленные у Олливандера, — объяснила Белла. — А моя семья у него не покупает, мы их делаем на заказ у изготовителей палочек.

— Значит, моя палочка отслеживается? — спросил юноша, вытащив оную из заднего кармана.

— Так было, но больше нет. В момент, когда ты стал главой Дома Блэк, одев кольцо на палец, семейная магия удалила с твоей палочки следящие чары, — пояснила Белла.

— Хорошо, но по-прежнему остаётся проблема того, что я не умею аппарировать, — сказал ей Гарри, затронув другой вопрос.

— Позже я тебя научу, а на этот раз могу перенести вместе с собой, — успокоила она своего парня.

— Ты и это можешь? — спросил тот, показывая своё невежество в магических перемещениях.

— Хмм, да, это называется «парная аппарация». Она немного неудобна, но и не ужасна, — сообщила ему Белла.

— Хорошо, — поднял Гарри обе руки, капитулируя. — Когда мы это сделаем?

— Нет времени, кроме настоящего, — улыбнулась девушка. — Всё, что нужно сделать — это выйти за пределы защиты замка, и можем отправляться.

— Будьте осторожны, дети, и удачи, — пожелала им Леди Хогвартс перед тем, как исчезнуть.

Подростки приступили к уменьшению сундуков и накладыванию на них чар снижения веса. Потом Гарри собрал их вместе и положил в сумку из драконьей кожи, которую подарил ему Ремус на третьем курсе.

Вальбурга настояла, чтобы они надели свои самые лучшие мантии. Она подчеркнула, что Лорд должен выглядеть соответственно своему статусу. После ещё нескольких последних советов насчёт общения с гоблинами, молодая пара была готова отправиться.

Они подошли к двери и открыли её. Белла твёрдо взяла Гарри за руку и первой шагнула в заброшенный коридор. Хоть сейчас и было раннее субботнее утро, и большинство студентов занималось ничегонеделаньем, Гарри ради предосторожности накинул на них мантию-невидимку.

Не встретив никаких препятствий, они добрались до холла замка и вышли на свежий сентябрьский воздух. Через двадцать минут они прошли сквозь ворота Хогвартса и стояли на дороге, ведущей в Хогсмид. Гарри снял мантию-невидимку лишь убедившись, что поблизости нет никого, кто мог бы их увидеть.

— Готов? — спросила Белла. Юноша кивнул.

— Просто держи меня за руку. Будет чувство, что тебя сильно сжимает, но ты меня не отпускай, ладно? — добавила она и получила в ответ ещё один кивок.

Быстро повернувшись, Белла и Гарри исчезли с громким хлопком. Гарри почувствовал, что весь воздух из его тела насильственно высасывается, и когда он уже практически упал в обморок, раздался ещё один хлопок, и его лёгкие наполнились под напором ветра.

* * *

— Ну, это было п-приятно, — отдышавшись, выдавил он. — А есть какой-нибудь способ магического путешествия, от которого не тянет проблеваться?

— Будь мужчиной, Гарри, не так уж это и плохо, — попеняла ему Белла, закатив глаза. Парень в ответ застонал.

Девушка достала палочку и покрутила ей вокруг головы. Вскоре её вьющиеся эбеновые локоны выпрямились и превратились в русые. Ещё один пасс у виска — и глаза позеленели.

— Ладно, пошли, — сказала она.

— Подожди, а как же я? Мне разве не нужно изменить внешность? — остановил её Гарри.

— Ну, учитывая, что технически ты ещё не родился, вряд ли многие тебя узнают, — ответила Белла.

— Но разве я не похож на Поттера?

Девушка оценивающе на него посмотрела.

— Полагаю, можно изменить некоторые детали. Я не знаю ни одного Поттера с таким же цветом глаз, как у тебя, так что думаю с этим всё в порядке. — Она снова достала палочку и сделала несколько колющих пассов. — Вот так выглядит получше.

— Что ты сделала? — заинтересовался Гарри.

— Просто зачесала волосы назад и немного их подкрасила… в голубой, — озорно усмехнулась Белла.

— Голубой?

— Ага, вот, посмотри, — она достала небольшое ручное зеркальце и протянула ему.

— Я выгляжу как чёртов Кларк Кент, — зарычал Гарри.

— Точно, ты выглядишь… супер! — Белла рассмеялась собственной шутке.

— Ты знаешь, кто такой Супермен? — подозрительно спросил Гарри. — Это же маггловский супер герой.

— Эй, помни, кто здесь мятежный ребёнок. Я смотрела несколько маггловских фильмов и читала комиксы, — запротестовала она.

— Хорошо, хорошо, — с полу-усмешкой покачал головой парень. — Пойдём уже займёмся делом. — Белла улыбнулась и взяла его под руку, после чего они проследовали от точки аппарации возле «Дырявого котла» к большому беломраморному фасаду банка Гринготтс.

— Следующий! — выкрикнул неприветливо выглядевший гоблин. Гарри с Беллатрикс уверенно подошли.

— Я пришёл с просьбой провести тест на наследие, — уверенно заявил юноша гоблину.

— Ты стоишь не в той очереди, человек, — ухмыльнулся тот. — Первая дверь слева от тебя в конце зала.

Гарри коротко поклонился и вместе с девушкой пошёл в указанном гоблином направлении к двери с матовым стеклом, на которой была нанесена золотая надпись «Офис Наследия». Открыв дверь, он пропустил Беллу вперёд, вошёл вслед за ней и внимательно осмотрелся.

Они попали в небольшую комнату ожидания, за стойкой администратора которой восседал ещё более неприветливо выглядевший гоблин (если такое вообще возможно).

— Изложите своё дело, — в приказном тоне рявкнул он.

Гарри откашлялся и обратился к хмурому администратору:

— Я здесь, чтобы провести тест наследия и претендовать на всё, причитающееся мне по этому наследству.

— И на наследие какой семьи желаете провести тест? — поинтересовался гоблин, глядя на юношу, затем медленно перевёл взгляд на Беллатрикс, после чего вновь вернулся к Поттеру.

— Древнего Дома Эваншейд, — ещё раз твёрдо заявил Гарри.

Гоблин поднял свои крайне густые брови.

— Мальчишка, семья Эваншейд полностью вымерла как минимум сто лет назад. Ты тратишь моё время. Убирайся и будь счастлив, что я не бросил тебя драконам за попытку присвоить семейный статус. — Он вернулся к заточке чёрного клинка, выглядевшего и так довольно острым.

Гарри временно потерял дар речи, не зная, как реагировать, но его дилемма вскоре разрешилась, так как вперёд выступила Беллатрикс.

— Как ты смеешь разговаривать в таком тоне с наследником Дома Эваншейд?! Он высказал законную просьбу, а ты его оскорбил, отказав в грубой форме, — сердито прошипела она. Однако её бравада произвела совсем не тот эффект, на который она рассчитывала. Гоблин вскочил на ноги и ощерился полным ртом остроконечных зубов.

— Думай о том, где находишься, девчонка! Это Гринготтс… Здесь территория гоблинов, и тебе сильно повезло, что ты всего лишь детёныш, иначе была бы убита на месте! — Белла сглотнула, но не отступилась. Тётя Вальбурга наставляла их не показывать своего страха или робости. Гоблины воспринимали это как слабость и сразу же прекращали с вами любые переговоры. В то же время они проявляли уважение к силе и мужеству.

Гарри встал перед девушкой и вперился взглядом в гоблина.

— Я высказал законную просьбу, сэр, и в соответствии с вашим собственным уставом Вы должны её удовлетворить, — сказал он.

Гоблин угрожающе усмехнулся:

— Проверка на наследие Древних Домов — непростая вещь. Она может быть болезненна, а для не имеющего кровного родства — очень болезненна. Поэтому предостерегаю тебя, человек, учитывать это прежде, чем продолжишь настаивать на своей просьбе.

— Я осведомлён о возможных рисках и всё ещё хочу продолжить, — уверенно ответил Гарри, хотя внутри весь дрожал. Белла взяла его за руку, и он почувствовал, как на него снизосходит спокойствие от её молчаливой поддержки.

Гоблин, которого звали Гилфлеш, прищурился, разглядывая юношу, но секундой спустя пожал плечами.

— Как хочешь. Присаживайтесь, пока я не принесу необходимые для теста предметы. — Произнеся это, он скрылся за дверью позади своего стола.

— Нервничаешь? — тихо спросила Белла.

— Чертовски напуган, — со слабой улыбкой ответил Гарри.

— Всё будет хорошо, — успокаивающе произнесла она и сжала его ладонь.

Через несколько минут гоблин появился с большим кубком, в диаметре сравнимым с обеденной тарелкой. Он был угольно-чёрным и казался выточеным из обсидиана. По краю кубка еле просматривались несколько рун. Гилфлеш поставил кубок на стойку и рядом с ним положил обсидиановый клинок, завёрнутый в тёмно-фиолетовую бархатную ткань, на рукояти которого была выгравирована витиеватая буква «Е».

— Это ритуальные чаша и нож Эваншейдов, предназначенные для проверки наследия. Они оба напитаны семейной магией. Ты должен порезать ладонь и позволить крови стечь в чашу. Если ты действительно член семьи, руны по краю чаши засветятся синим цветом. Если ты к тому же и наследник, на дне чаши появится перстень, призванный твоей кровью.

— Должен предупредить тебя, что нож проклят. Если порежешь им себя и окажешься при этом не из рода… скажем так: я надеюсь, твоя подруга знает твоего ближайшего родственника, чтобы сообщить ему, — ухмыльнулся гоблин. — По-прежнему хочешь продолжить?

Гарри встал и направился к стойке. Ему пришлось вытереть ладони о брюки, поскольку из-за нервов они повлажнели. Он надеялся лишь на то, что кровь Эваншейдов окажется в нём не слишком разбавлена, иначе эта вылазка в прошлое станет его последней.

Беллатрикс тоже посетили подобные мысли. Она только что нашла кого-то, с кем мечтала состариться, и теперь он находился возле неё, но это могло оказаться последним разом, когда они были вместе.

Гарри протянул правую руку и на несколько секунд задержал её над тёмным лезвием клинка, потом сделал глубокий вздох и схватил его за эфес. Изначально тот оказался холодным на ощупь, но через секунду юноша почувствовал магию, протекающую через клинок. Его холод постепенно сменился приветливым теплом.

Гарри поднёс клинок к левой руке и, не желая затягивать с неизбежным, провёл бритвенно-острым лезвием по ладони, оставив на ней длинный тонкий порез, который немедленно начал сильно кровоточить. Юноша поднял пострадавшую руку над чашей, сжал кулак и смотрел, как кровь постепенно её наполняет. Он почувствовал тошноту, наблюдая, как драгоценная жидкость покидает его тело, но вскоре чаша приняла требуемое, и порез на руке начал быстро заживать.

По кромке каменной чаши одна за другой начали загораться кобальтово-синие руны. Через несколько секунд все они светились, подтверждая тем самым, что в Гарри течёт кровь Дома Эваншейд. Ещё через несколько секунд кровь в чаше начала бурлить и вращаться. На внутренних стенках засветился ещё один набор рун. Постепенно кровь собиралась в определённую форму, трансформируясь в нити, которые начали переплетаться друг с другом. У Гарри на глазах формировалось кольцо из его собственной крови. В конце концов, оно затвердело, после чего засветилось тёмно-красным, почти чёрным цветом.

После того как свечение прекратилось, Гарри сунул руку в чашу и достал оттуда тёмный кроваво-красный перстень, на котором в качестве герба был выгравирован чёрный, распростёрший крылья феникс. Перстень вибрировал в руке юноши, словно взывая к нему. Недолго думая, он надел его на правый безымянный палец. От прикосновения распространилось тепло; Гарри почувствовал что-то, походившее на биение пульса необычного кольца, как если бы оно было живым.

Глаза гоблина до смешного выпучились, когда он перевёл взгляд с перстня на юношу и посмотрел на него с неким подобием опаски и уважения. Затем, к немалому удивлению Гарри, гоблин низко поклонился.

— Милорд Эваншейд, позвольте мне стать первым гоблином из клана Гринготтс, приветствующим возрождение Древнейшего Дома Эваншейд.

Белла поразилась поведению гоблина. Никогда раньше в своей жизни она не видела, чтобы кто-то из них проявлял уважение к волшебному Дому, и ей стало интересно, какие отношения связывали расу гоблинов и Дом Эваншейд.

— Спасибо, Гилфлеш, — ответил Гарри, слегка ошеломлённый видом кланяющегося гоблина. — Имеются ли у Дома Эваншейд какие-либо хранилища? — спросил он, когда тот поднял голову.

— Есть два сейфа, милорд. В одном хранится Ваш семейный гримуар, другие книги и личные вещи семьи. Второе — сокровищница, но боюсь, что там осталось всего лишь три-четыре тысячи галлеонов и несколько драгоценных камней. В последние двести лет богатство Дома Эваншейд находится, увы, не на том уровне, как у некоторых других древних и благородных домов.

— По причине отсутствия лорда Эваншейда, финансовый управляющий не получал никаких указаний, и в итоге хранилище впало в застой, а менеджер был переназначен на управление другим счётом. Я сожалею, милорд, но мы полагали, что линия Эваншейд прервалась, поэтому счёт не обслуживался. — В словах гоблина звучало явное раскаяние.

— Не беспокойтесь, Гилфлеш. Если дадите сопровождающего до моих хранилищ, я намерен внести довольно крупный депозит, — лукаво улыбнулся юноша.

Гилфлеш покинул кабинет, чтобы позвать другого гоблина, сопроводившего бы Гарри к его семейным хранилищам. Как только он вышел, Белла кинулась к парню, заключив его в костедробильные объятия и жадно целуя в губы.

— Я так волновалась, что что-то пойдёт не так… и думала, что если никогда больше не смогу… быть с тобой снова, то… я… я… — глаза девушки повлажнели, угрожая пролить слёзы беспокойства, которые она всеми силами пыталась сдержать.

Гарри крепко её обнял.

— Эй, я в порядке. Всё хорошо; твой великолепный бойфренд, встряхнувший твою жизнь, всё ещё с тобой, — и он выдал свою «запатентованную» кривую усмешку.

— Идиот! — шлёпнула его Белла по лбу, но, тем не менее, улыбнулась, покачав головой. Юноша был горд собой, что смог повернуть эмоционально тяжёлую ситуацию и поднять девушке настроение. Не имело никакого смысла им обоим быть эмоционально опустошёнными, хотя своё состояние он скрыл хорошо.

Через десять минут пара уже летела в гоблинской вагонетке вниз по туннелям, прорытым под банком. Белле показалось, что прошло не так уж и мало времени, прежде чем вагонетка остановилась перед небольшой дверью, в которую без затруднений мог войти лишь один человек.

— А почему дверь такая маленькая? — поинтересовалась она у сопровождавшего их молодого гоблина Грипхука. Гарри его узнал, но ничем этого не показал.

— Это мера безопасности, которую однажды заказал Лорд Эваншейд. Она позволяет одновременно входить только одному, поэтому если по каким-то причинам в хранилище попытается ворваться группа людей, то оборонительная магия сможет поразить сразу всех нарушителей. Таким образом предотвращается большой расход силы на непреодолимую защиту, — писклявым голосом пояснил Грипхук.

— И как же мне войти? — спросил Гарри.

— Всё завязано на кровь Вашего Дома, милорд. Вы должны дать гербу Эваншейдов каплю своей крови.

Юный лорд заметил острый выступ, под которым располагался клюв феникса, и нажал на него пальцем. Вниз по выступу потекла кровь, клюв раскрылся и, казалось, глотнул живительной жидкости. Герб вспыхнул красным светом, и дверь открылась.

— Сможет ли Белла войти со мной? — спросил Гарри гоблина.

— Когда окажетесь на той стороне, пригласите её, назвав по имени, и защита её пропустит, — объяснил Грипхук.

Юноша прошёл через дверь и, попав внутрь, позвал свою девушку:

— Беллатрикс Блек, можешь войти.

Белла осторожно вошла в дверной проём, толщина которого достигала пяти футов[2]. Только пройдя его насквозь и выдохнув, она поняла, что всё это время не дышала. Сразу после Беллы через дверь прошёл гоблин, чем немало удивил Гарри.

— Грипхук, как вы вошли? Я же вас не приглашал, — сухо поинтересовался он.

— Мы, гоблины — хранители подземелий, и можем входить куда угодно без ограничений. Хоть мы никогда не делаем этого самостоятельно, но поскольку Вы здесь, я могу войти без какого-либо вреда, — объяснил тот. Беллатрикс это не понравилось, и, судя по выражению лица Гарри, его такое положение вещей тоже не устраивало.

— Теперь справа можете увидеть дверь, ведущую в персональное хранилище Вашей семьи, левая же дверь ведёт в сокровищницу, — пояснил Грипхук.

— На этих дверях есть какая-нибудь защита? — поинтересовался Гарри.

— Нет, милорд, Ваш предок полагал, что любой злоумышленник будет сражён прежде, чем сможет проникнуть так далеко. И он был прав, — выпятил грудь гоблин. — Здесь установлена наилучшая гоблинская защита.

Гарри с Беллой вошли в левую дверь и оказались в удивительно большом помещении — размером лишь вполовину меньше Большого зала Хогвартса. Юноша с трудом мог представить, сколько нужно золотых галлеонов, серебряных сиклей и бронзовых кнатов, чтобы заполнить это хранилище. Здесь уже пылились несколько тысяч галлеонов, но размер этой кучки казался ничтожным по сравнению с величиной комнаты.

Подростки начали доставать из сумки уменьшенные сундуки и расставлять их на пятифутовом[2] расстоянии друг от друга. Когда все сундуки заняли свои места, пара принялась возвращать им исходный размер. При этом учётный лист рядом с дверью автоматически обновлялся. В конце концов запись в нём увеличилась с четырёхсот двадцати трёх тысяч до почти шестидесяти миллионов галлеонов.

Увидев итоговую сумму, Белла была ошеломлена; ей казалось, что всего лишь сорока сундуков будет и близко недостаточно для хранения пятидесяти девяти миллионов галлеонов. Она поняла, что Леди Хогвартс должно быть наложила на них расширяющие чары.

Под итоговой суммой денег на учётном листе появилась строчка «Драгоценные Камни». Ниже перечислялось количество рубинов, сапфиров, бриллиантов и прочих драгоценных камней. Этот набор оценивался в сумму свыше двадцати миллионов, в результате чего собственный капитал хранилища составил свыше восьмидесяти миллионов галлеонов в ликвидных активах.

Грипхук чуть не грохнулся на пол, увидев новую сумму в учётном листе. Теперь Эваншейды входили в пятёрку богатейших семей Великобритании. Гоблины устроят турнир по перерезанию друг другу глоток, чтобы получить возможность управлять таким огромным счётом и, конечно же, получить привычные три процента с любой прибыли от инвестиций, которые они бы сделали от имени Дома Эваншейд.

После посещения сокровищницы Гарри с Беллой исследовали персональное семейное хранилище, в котором обнаружили довольно приличную библиотеку древних книг и рукописей по использованию магии крови и других тайных магических практик. Эти разделы магии были либо запрещены Международной Конфедерацией Магов, либо просто затерялись во тьме веков.

Судя по названиям книг, нельзя было сказать, что Эваншейды сильно тяготели к светлой стороне, и как говорила им Леди… эта семья скорее относилась к тёмной стороне серого. Просмотр семейного Гримуара подтвердил, что действительно, Эваншейды отлично разбирались в магии крови и даже пробовали себя в искусстве магии Призыва.

— Это может нам очень пригодиться в Хогвартсе, Гарри. Тут есть заклинания и проклятия, о которых я раньше никогда не слышала, по крайней мере в новейшей истории они не применялись. Лучшими атакующими заклинаниями являются те, о которых ваш враг ничего не знает и, поверь мне, в некоторых из этих старых записей описаны заклинания, забытые уже сотни лет назад, — взволнованно сказала Белла.

— Тогда, полагаю, мы можем захватить его с собой, — ответил юноша, листая страницы. — Подожди… На каком это языке? Я его не узнаю, — спросил он свою девушку, указывая на страницу.

Белла взглянула на то, что показывал Поттер, но осталась в таком же недоумении, как и он.

— Я не знаю, Гарри. Это не латинский, не греческий, ни любой из кельтской группы языков, ни любой другой из современных европейских языков. Возможно, Леди его узнает, — сказала она, пожав плечами.

— Похоже, на этом языке тут ещё несколько страниц, — заметил парень. — Ладно, возьмём гримуар с собой. Наверное ты права, и Леди что-то об этом знает. — Гарри снял книгу с подставки и положил в сумку.

— Что-нибудь ещё хочешь посмотреть, пока мы здесь? — спросила девушка.

— Мне пока достаточно, если только ты не хочешь немного осмотреться, — ответил ей парень. — Я захватил несколько журналов моего пра-пра-прадеда. Видимо он был последним Эваншейдом, заходившим в хранилище. После этого, похоже, семья исчезла.

— Интересно, семья выродилась в сквибов, или произошло что-то другое? — поинтересовалась Белла.

— Не знаю, может быть в этих журналах есть ответ на вопрос, что случилось с семьёй, — ответил ей Гарри. — Если они были настолько сильны, то странно, что просто исчезли из волшебного мира, — размышлял он вслух.

— Так, я уже умираю с голоду. Как насчёт пойти пообедать? — предложила девушка.

— Отличная идея, — согласился парень.

* * *

Через час двое подростков сидели в причудливом бистро неподалёку от кафе-мороженого Флориана Фортескью. Денёк выдался тёплым, и Косой Переулок бурлил от шнырявших туда-сюда покупателей, выбравшихся пройтись по многочисленным сувенирным лавкам и ресторанам.

— Знаешь, а в моём времени этого места не существует, — тихо сказал Гарри Белле.

— Серьёзно? А оно весьма популярно. Владельцем тут Джерард Белл — магглорождённый. Окончил Хогвартс примерно лет двадцать назад. После этого он на некоторое время покинул волшебный мир и отправился во Францию, чтобы выучиться там на шеф-повара. Десять лет спустя вернулся и открыл это бистро. И, кстати, его сын — Джозеф Белл, сейчас учится на пятом курсе в Гриффиндоре.

Пока Белла давала эту историческую справку, Гарри задумался, а не является ли владелец родственником Кэти Белл из его времени.

— Кажется, ты много о нём знаешь, — вопросительно произнёс он.

Девушка улыбнулась.

— На самом деле мир маггловской музыки мне открылся в основном благодаря Джозефу. Года четыре назад мы с мамой зашли сюда поесть, и я услышала интересную музыку, доносящуюся из кухни. Мне стало немного любопытно и я решила выяснить, откуда она. Оказалось, что Джозеф подметал полы и слушал певца по имени Элвис Пресли. Ты о нём слышал? — спросила она.

— Да, и я уверен, как и большинство людей, ну, по крайней мере магглов, — уточнил Гарри.

— Во всяком случае, это было моё первое знакомство с маггловской культурой. В тот же день я встретила Джерарда и познакомилась с ним. Он спросил, нравится ли мне музыка и, естественно, я ответила ему «да». Тогда он сходил в свой кабинет и дал мне мою первую маггловскую пластинку. Конечно же, это был Элвис. С тех пор Джерард стал моим поставщиком всех маггловских вещей, — озорно улыбнулась Белла.

— Вот это да, — всё, что мог сказать Гарри.

Внимание пары привлёк какой-то беспорядок вверх по аллее. Несколько криков заставили Гарри действовать инстинктивно: он вскочил со своего места, одновременно выхватив палочку. Белла следом за ним тоже достала свою, в то время как другие посетители небольшого заведения не понимали, что происходит.

Поттер увидел их первым: около десятка людей в чёрных плащах и белых масках в виде черепа надвигалось прямо на них. Все с палочками наголо они образовали вокруг бистро полукруг.

— Пожиратели Смерти! — крикнул юноша другим посетителям ресторана, но всё, чего этим добился в ответ — лишь пустых или сомневающихся взглядов.

— Смерти кто? — спросил полноватый волшебник-шатен.

— Плохие парни! — закатывая глаза, сделал вторую попытку Гарри.

— ПУСТЬ ВСЕ ПРИСУТСТВУЮЩИЕ ЗДЕСЬ ЗНАЮТ, ЧТО МЫ ОЧИЩАЕМ НАШ МИР ОТ ТЕХ, КТО НЕДОСТОИН, ОТ ГРЯЗНОКРОВОК, ОТРАВЛЯЮЩИХ НАШ МИР СВОЕЙ ГРЯЗЬЮ! — прокричал один из Пожирателей тем, кто наблюдал за происходящим.

Джерард Белл выбежал из кухни и уставился на группу перед своим рестораном.

— Что это такое? — спросил магглорождённый волшебник, направляясь к двери.

— Мистер Белл! Не ходите туда! — предупредила друга Беллатрикс, всё ещё находящаяся под чарами гламура.

— МЫ БОЛЬШЕ НЕ ДОПУСТИМ, ЧТОБЫ ЭТОТ СБРОД МЕШАЛ ПРОЦВЕТАНИЮ ТРУДОЛЮБИВЫХ ВОЛШЕБНИКОВ И ВЕДЬМ, ИЛИ ЧТОБЫ ЗАГРЯЗНЯЛ НАШУ КУЛЬТУРУ СВОЕЙ МАГГЛОВСКОЙ МЕРЗОСТЬЮ КАК В ЭТОМ ЗАВЕДЕНИИ!

— Это зашло слишком далеко! — воскликнул Джерард Белл, схватил дверную ручку и распахнул дверь.

— Нет! — вскрикнула Беллатрикс, но владелец вышел защищать труд всей своей жизни.

— Убирайтесь отсюда вы все, пока я не вызвал авроров! — закричал Джерард.

— Это ты, грязь, владеешь этим заведением? — с презрением поинтересовался лидер толпы.

— Я! А кто, чёрт возьми, ты такой? — требовательно спросил Белл.

— Тот, кто несёт волну изменений, — усмехнулся человек в маске. — СПАЛИТЕ ЗДЕСЬ ВСЁ! — Одиннадцать остальных Пожирателей подняли свои палочки и выстрелили заклинаниями «Инсендио» по переполненному ресторану.

— НЕЕЕТ! — Закричал Джерард, но его проигнорировали, и огненные заклинания продолжали сыпаться на постройки.

В небольшом бистро вспыхнула паника. Мужчины, женщины и дети бросились к двери, создав этим только давку.

Гарри направил палочку на большое окно, выходящее на улицу, и взорвал его «Бомбардой», после чего они с Беллой стали помогать людям выбираться из него, в то время как пламя начало постепенно пожирать крышу, а заведение наполнил дым. Как только зал покинул последний человек, пара тоже вышла на улицу, увидев, что Джерард отчаянно пытается потушить пожар струями воды из своей палочки.

Гарри оглянулся на причудливый ресторан и смело мог утверждать, что спасти его не удастся: огонь как расплавленная лава устремился с крыши во внутренние помещения, тут же поджигая всё, чего касался. Двенадцать Пожирателей Смерти хохотали над бесплодными усилиями Джерарда.

— УБЛЮДКИ! — закричал Белл. Услышав это, подростки повернулись и увидели, что владелец ресторана направляет палочку на Пожирателей Смерти.

Время, казалось, замедлилось, когда Гарри и Белла с ужасом наблюдали, как по крайней мере полдюжины болезненно-зелёных заклинаний ударили в грудь разъярённого магглорождённого мужчины. Он упал словно марионетка с обрезанными нитями.

Тут в ярости закричал другой человек… и им оказалась Белла. Её палочка размылась от скорости, посылая в толпу людей в масках проклятие за проклятием. Двое немедленно упали и заорали от прилетевших им проклятий молодой ведьмы. Гарри увидел проблеск Беллатрикс, которая могла бы стать самой страшной ведьмой в Великобритании.

Пожиратели на мгновение растерялись, увидев как двое из них неожиданно упали на землю. Это дало Гарри возможность вывести из строя ещё двоих костеломным проклятием, после чего оставшиеся восемь полностью сосредоточились на двух подростках.

Гарри попытался убедить Беллу бежать, но она то ли не слышала его, то ли просто не хотела этого. Ярость, воспламенившаяся в ней, требовала мести. Если она не собирается бежать, то ему придётся сделать всё возможное, чтобы сохранить жизни им обоим.

Плюсом было то, что Гарри прошёл через Турнир Трёх Волшебников, во время которого узнал широкий спектр атакующих заклинаний и был чрезвычайно точен в их исполнении. А уклонение от проклятий одноклассников развило в нём повышенные рефлексы.

Также он нашёл в библиотеке Блэков очень познавательную книгу, в которой описывались некоторые весьма изобретательные проклятия. Он мог вспомнить пару из них, хотя на практике никогда их не пробовал. Однако сражение не оставляло времени на то, чтобы пробовать что-то неиспытанное.

К Белле стремительно летел луч заклинания оранжевого цвета, она же, занятая противоборством с другим человеком в маске, не увидела его. Гарри сплёл отражающий щит, пославший заклинание обратно отправителю. Человек закричал, падая на землю, и из его рта потекла жидкость розоватого цвета.

Внезапно земля ушла из под ног юноши, взрывом отбросив его на несколько футов. Он с глухим стуком упал на спину, но разлёживаться долго не собирался. Перекатившись на колени, он искал ближайшие угрозы.

Справа от себя он услышал вскрик Беллы, когда режущее проклятие ударило её в левое плечо. Гарри вскочил на ноги и побежал так быстро, как только мог в сторону своей девушки. Люди разбегались в разные стороны, пытаясь побыстрее покинуть место схватки. Ему пришлось буквально сбить с ног одного из убегающих волшебников, чтобы побыстрее добраться до Беллы, спрятавшейся за переносной витриной.

Гарри увидел её испуганное лицо, кровь, стекающую по левой руке, а затем у него внутри что-то щёлкнуло. В его памяти всплыло одно из проклятий, которые он видел в книге из библиотеки Блэков. Особое проклятие, обладавшее широкой областью воздействия… множественный резак. Слова проклятья потекли с его уст, как если бы он знал их с рождения, а палочка выписывала нужные движения, словно он уже выплетал это проклятье тысячу раз.

Из его палочки вылетела широкая дуга алого цвета и взрезала шею одного из Пожирателей Смерти, голова которого скатилась с плеч и упала на землю с глухим стуком. Затем она вскрыла грудные клетки двум другим. Но Гарри ещё не закончил: мощным оглушителем он отправил очередного противника в стену, куда тот и врезался, оказавшись после этого в глубоком нокауте.

От оставшихся четверых Пожирателей Смерти в него полетели быстрые и яростные проклятья, но, в отличие от большинства волшебников, сражающихся из неподвижного положения, Гарри подпрыгивал и уклонялся от лучей, когда мог, либо ставил щит, когда уклониться не удавалось.

Пожиратели атаковали его несколькими смертельными проклятьями, однако им приходилось нелегко выцеливать проворного молодого человека. Пока Гарри отвлекал всё их внимание, Белла смогла выбраться из своего укрытия и зайти Пожирателям во фланг.

Одного из людей в масках поразило быстрое оглушающее заклинание, а так как он стоял позади своих союзников, потеря его боеспособности произошла незаметно для оставшихся троих. Однако следующий прекрасно наведённый оглушитель Беллы предупредил двух других.

Лидер группы, оказавшийся в числе последних двоих, оставшихся на ногах, закричал своему соратнику отступать. По характерному повороту стопы Гарри понял, что мужчина собирается аппарировать. С молниеносной скоростью он выстрелил костеломом, поломавшем ноги этого человека ниже колен, а затем избавил его от палочки обезоруживающем заклинанием. Второй человек в маске исчез за доли секунды до того, как его настиг оглушитель Беллы.

Гарри быстро направился к поверженному лидеру группы из двенадцати убийц. Тот пытался поддерживать себя, оперевшись о стену соседнего магазина.

— Ты только что решил свою судьбу, мальчишка! — усмехнулся Пожиратель, харкая кровью. Тут он упал лицом вниз, сломав маску о землю. Зазубренный край маски разрезал левую сторону его лица от подбородка до глаза. Кровь из зияющего разреза тут же стала заполнять его рот.

Гарри присмотрелся к мужчине и увидел его большое сходство с постаревшим Люциусом Малфоем. У него были длинные платиновые волосы, синие глаза и идентичная усмешка — все фамильные черты Малфоев.

— Я бы на вашем месте озаботился своей собственной судьбой. — Гарри приблизился вплотную, направив палочку в сердце мужчины.

Белла подошла поближе и чуть не ахнула, узнав Абраксаса Малфоя — главу семьи Малфой. Она прошептала Гарри на ухо личность человека, истекающего перед ним кровью. Когда юноша вновь направил свой взгляд на мужчину, его улыбка превратилась в абсолютно дикую.

— Я вот думаю — может сделать нашему миру одолжение и просто убить вас сейчас, мистер Малфой, — произнёс юноша резким тоном, что не оставляло сомнений в его серьёзных намерениях. — Сегодня вы убили невинного человека, — прорычал он.

— Он был грязью! — выплюнул Малфой. — Мы поступим так со всеми грязнокровками, если они откажутся покинуть наш мир! Мой Лорд проследит за этим!

— Фанатичный ублюдок! — прошипела Белла и несколько раз пнула мужчину в бок. Малфой упал, завыв от боли из-за нескольких сломанных рёбер.

— Если я узнаю, что нападения на магглорождённых продолжаются, Малфой, тебе лучше бежать и забиться в такую щель, чтобы я тебя не нашёл, — предупредил Гарри со злостью, подняв палочку и направив прямо в лоб мужчины.

Глаза Абраксаса расширились, когда он увидел перстень на правой руке юноши.

— Этого не может быть, — еле слышно пробормотал он.

— Гарри, нам пора! Авроры уже близко! — предупредила Белла.

Ещё раз злобно глянув на блондинистого Пожирателя Смерти, Поттер сломал палочку патриарха Малфоев и быстро ушёл вместе с девушкой. Не в их интересах сейчас загреметь в допросную ДМП[3]. Ведь было бы весьма затруднительно объяснить аврорам факт существования подростка, путешествующего во времени.

——————————

[1] Приблизительно 15 сантиметров. — Прим.пер.

[2] Около полутора метров. — Прим.пер.

[3] Департамент Магического Правопорядка. — Прим.пер.