Перекрёсток времён (гет)

Коллаж к главе: http://www.pichome.ru/q0

Гарри оглянулся по сторонам, но Беллатрикс и след простыл — вокруг не было ни души, в тусклом свете коридора виднелись только отпечатки его собственной обуви, оставленные прошлым вечером. Дверь за его спиной осторожно закрылась и исчезла из поля зрения. Гарри вздрогнул и обернулся, но перед его взором предстала лишь сплошная стена, словно никаких дверей и не существовало.

— Что за чертовщина? — пробормотал он и попытался толкнуть стену руками, но та оставалась холодной и неподвижной. Он отступил назад и уставился на каменную кладку.

— Всё ясно, похоже, комната закрывается, когда никем не используется, — пробормотал он. Мальчик всё ещё оглядывался по сторонам в поисках пропавшей соседки, но та бесследно исчезла. Внезапно ему пришла на ум тревожная мысль. А что, если всё это — лишь плод его воображения или какая-то дурацкая шутка? Он почесал затылок, размышляя над сложившейся ситуацией.

«Комната предоставила мне гостиную, спальни, огромных размеров ванную и много чего ещё. Быть может, девушка — тоже её порождение?» Эта мысль огорчила его, потому что Белла по-своему нравилась ему, за одну лишь ночь она произвела на него неизгладимое впечатление. Она показалась ему... интересной, хоть и чрезвычайно опасной, и ему ужасно нравился её игривый и порой даже дразнящий нрав. «Но зачем комнате понадобилось помещать туда ещё кого-то помимо меня, и почему этим кем-то оказалась именно Беллатрикс Блэк?»

Возможно, комната каким-то образом учла его пожелания о друге, вытащив из его сознания её облик, запечатлённый на родовом гобелене, ведь когда он увидел этот портрет, она показалась ему весьма привлекательной. Разве он не просил о безопасном месте и о друге, когда ему показали комнату?

«Возьми себя в руки, Поттер, сомневаюсь, что комната способна создать живого человека... Или всё же способна? — продолжал размышлять Гарри. — Ладно, если подумать логически, что бы, к примеру, сказала на это Гермиона?» Внезапно он почувствовал, как при мысли о бывшей лучшей подруге что-то предательски кольнуло в сердце, тяжелой рукой сжав его и не позволяя биться.

Мальчика окутала с головой печаль. Он скучал по Гермионе, она всегда была рядом с ним. Она была для него чем-то вроде названной сестры, близкой по духу. Почему её нет рядом сейчас, почему она больше не верит ему? Чем теперешняя ситуация отличается от предыдущих? Она ведь верила в него на первом курсе, когда они общими усилиями не позволили Волдеморту завладеть философским камнем.

Она поддерживала его на втором курсе, когда все обвиняли его в том, что он — наследник Слизерина. Потом случилась эта история с василиском, и она безоговорочно поверила его словам о том, что Том Риддл, он же Волдеморт, едва не воскрес с помощью своего проклятого дневника. Она была на его стороне на третьем курсе, когда они освободили невиновного Сириуса Блэка и уберегли его от дементоров.

Что же случилось с ней на четвёртом курсе, почему она отвернулась от него? Быть может, она просто была сыта по горло приключениями Золотого Трио? Или она решила, что с неё хватит опасных ситуаций, потому что боялась за свою жизнь?

Гарри размышлял обо всех этих приключениях, и ему не хотелось признаваться самому себе в том, что, возможно, у неё действительно было много причин, чтобы держаться от него подальше. Находиться рядом с ним было опасно. Мерлин, да его крови жаждал самый ужасный тёмный волшебник столетия!

Но Гермиона мало того, что полностью отвернулась от него, так ещё и присоединилась к хору голосов, называющих его манипулятором... лжецом... и... убийцей. Гарри сглотнул тяжелый ком, вставший в его горле, и снова позволил захватить себя в плен печали и одиночеству. Он шмякнулся на пол, прислонился к стене, подтянув к себе ноги, и, обхватив их руками, положил голову на колени.

Гарри больше не мог сдерживать подступающие слезы. Вальбурга будет разочарована его поведением, так как она пыталась привить ему равнодушие, научить быть выше слабости чувств и эмоций, чтобы он мог с презрением взирать на тех, кто осмелится выступить против него. Но Гарри был слишком эмоциональной личностью. Он носил сердце в рукаве, и, несмотря на то, что научился лучше скрывать свои чувства, порой они всё же брали над ним верх.

Он нуждался в друге, ему не хотелось быть в одиночестве. Однако он знал, что ни влюблённая фанатка Ромильда Вейн, ни Джинни Уизли, ни даже суетливая девчонка вроде Лаванды Браун на эту роль не подходит. Ему нужен был кто-то, рядом с кем он мог оставаться собой, кто-то, обладающий живым и развитым умом, но, возможно, не настолько подавляющим, как у Гермионы. Чтобы можно было завести серьёзный разговор о чём-то кроме квиддича, шахмат, или выполнения домашних заданий.

В этом смысле Белла подходила ему идеально, даже слишком. Она была достаточно эмоциональной, как и он, и точно так же разочаровалась в окружающем мире. Она была умной, но не всезнайкой, весёлой, кокетливой, с ней легко было общаться, если этап «обмена любезностями», вроде направленной на тебя палочки и угроз, уже пройден. А ещё у них обоих имелись секреты.

Была ли она лишь плодом его воображения, воплощением того, что он хотел бы видеть в напарнике и друге? Возможно, но она была слишком... реальной. Даже если это и не так, её общество — это лучше, чем ничего. Гарри решил, что не будет заморачиваться по этому поводу, но в глубине души очень надеялся, что она реальна.

Но где же она? Почему исчезла, как только они покинули волшебную комнату? Возможно, её никогда не было, или же она вернулась за чем-то и скоро появится здесь? Но время шло, а она всё не появлялась.

Урчащий желудок отвлек внимание мальчика от пропавшей соседки и заставил пойти поискать что-нибудь съестное. Он поразмыслит над загадкой волшебной комнаты и очаровательной мисс Блэк после того, как набьёт живот завтраком.

Путь Гарри лежал мимо лестницы, ведущей к входу в Гриффиндорскую гостиную. Он быстро спрятался за доспехами, когда портрет Толстой дамы отъехал, открыв проход. Он увидел Гермиону, которая покинула гостиную вместе с дюжиной первогодок, и предположил, что она сопровождает их на завтрак.

Рона рядом с ней не было, скорее всего, тот ещё спал. Уизли никогда не видел смысла в том, чтобы подниматься по выходным раньше необходимого. К слову сказать, это полностью соответствовало его стилю жизни. Если лень можно назвать искусством, то Рон определённо преуспел в нём не меньше, чем Да Винчи в живописи эпохи Ренессанса.

Хмыкнув про себя, Гарри присоединился к процессии, держась около маленькой девочки со светлыми волосами, забранными в торчащие по бокам хвосты. Гермиона по дороге посвящала новичков в тонкости учебы, чтобы те смогли заработать побольше баллов для факультета Гриффиндор. Гарри про себя хихикнул, когда заметил у всех первокурсников планировщики домашних заданий, подобные тем, что Гермиона подарила им с Роном на Рождество на втором курсе. Он покачал головой, с весельем представляя целый курс из множества Гермион в миниатюре. «Мерлин, как же я по ней скучаю!» — подумал он, глядя на копну каштановых волос, мелькающих во главе процессии.

Когда группа оказалась на площадке третьего этажа, размышления Гарри были прерваны чьим-то высоким пронзительным вскриком. Мальчик мгновенно выхватил палочку и оглянулся по сторонам в поиске возможного источника атаки. Он повернулся к группе, за которой следовал, и увидел Гермиону, нервно сжимающую направленную на него палочку, и кучку первокурсников, которые опасливо прятались за её спиной.

Вглядываясь в их розовощёкие лица, он понял, что источником страха был... он сам. Почему они его боятся?

— Ч-что ты х-хотел, Гарри? — спросила Гермиона, стараясь выглядеть уверенной и смелой, но её выдавал дрожащий голос и палочка, готовая, казалось, вот-вот выпасть из руки.

Гарри, глядя на всё это, лишь глубоко вздохнул. Видимо, его бывшая лучшая подруга продолжала считать его невменяемым психом, подобно остальным членам магического общества, которое напоминало ему стадо неразумных овец. По ужасу, застывшему на лицах первоклашек, было ясно, что они прекрасно осведомлены о его невменяемости.

— Да ничего я не хотел, Гермиона, — спокойно ответил юноша, вглядываясь в её карие глаза, напоминавшие корицу. — Я просто шёл в Большой зал, чтобы перекусить, в этом же нет ничего крамольного — просто позавтракать. Надеюсь, мне всё ещё разрешается есть? — спросил он.

— Он ведь не собирается нас убивать, Гермиона? — дрожащим голоском спросила та самая светловолосая девочка, рядом с которой он шёл. — Просто мистер Уизли сказал нам, что он тёмный маг и при первой же удачной возможности попытается нас убить.

Гарри посмотрел на девушку и в его глазах заплескалась ярость. Гермиона и кучка детей, которые за ней следовали, неосознанно сделали шаг назад. От Гарри исходила волна неконтролируемой магии, а в его глазах отражалась чистая, незамутнённая сила.

— Это правда, Гермиона? — спросил он, слегка повысив голос. — Твой парень распускает обо мне эту грязную ложь? Это — то, во что ты веришь? — выплюнул он.

Гермиона открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег. При всём своём уме она не знала, что на это ответить. Гарри испытующе всматривался в её глаза, но не находил там того, что искал: признаков понимания или раскаяния за предательство. Только благоговейный ужас.

— Я ДУМАЛ, ТЫ МОЙ ДРУГ, ГЕРМИОНА. ДУМАЛ, ТЫ ЗНАЕШЬ МЕНЯ! ИЗ ВСЕХ В ЭТОМ ПРОКЛЯТОМ ЗАМКЕ ТОЛЬКО НА ТЕБЯ Я МОГ ВСЕГДА ПОЛОЖИТЬСЯ! — Гарри в гневе сжал кулаки и зажмурился, покачивая головой.

В наступившей тишине он продолжил:

— Ты была моей сестрой, Гермиона; я любил тебя как члена семьи. Ты была моей твердыней, моим утешением в сумасшествии, называемом моей жизнью. Как ты могла предать меня? Неужели наша дружба ничего для тебя не значила? — От нахлынувших эмоций голос Гарри дрогнул, а в глазах отразилась боль, пожирающая его изнутри.

Гермиона молчала, а в её широко распахнутых глазах блестели едва сдерживаемые слёзы. Она даже не пыталась сказать что-либо в ответ, опровергнуть слова Гарри. Она просто застыла на месте, раздираемая противоречивыми эмоциями. Её сердце кричало, что она должна броситься к нему в объятья и умолять о прощении. Но Рон всё ещё был её парнем, а он категорически запретил ей когда-либо разговаривать с Гарри.

Рон был единственным парнем, который проявлял к ней интерес в романтическом смысле слова, а она... она просто хотела чувствовать себя желанной. Она считала себя посредственностью, которая не пользовалась популярностью у мужского пола. Ей не хотелось стареть в одиночестве, поэтому она ухватилась за привязанность Рона как за спасительную соломинку. В глубине души она знала, что Гарри не является тем монстром, которым его выставляли окружающие и пресса, но у неё не хватало смелости, чтобы защищать своего первого настоящего друга. Гриффиндорская отвага, казалось, совсем её покинула.

Гарри медленно кивнул.

— Я вижу... — произнёс он и закатал левый рукав кофты. На его запястье красовался браслет дружбы, который Гермиона сделала для него к Рождеству первого курса. Это была одна из самых дорогих его сердцу вещей, наряду с отцовской мантией-невидимкой. Он был символом дружбы, которая, как ему казалось, будет длиться вечно. Гарри носил его, не снимая, с того самого дня, когда Гермиона одела ему браслет на запястье и объяснила его значение.

Её глаза расширились, когда она узнала плетёный браслет на его руке. Гарри взял его правой рукой и резко дернул, тем самым разрывая нити, связывавшие их друг с другом. Несколько мгновений он с грустью смотрел на браслет, а затем медленно разжал кисть, позволив символу дружбы упасть на холодный каменный пол.

Без оглядки, без лишних слов, Гарри пошёл прочь, в своих мыслях навсегда похоронив надежду на примирение с девочкой, обладавшей густой копной каштановых волос и обожавшей книги. Гермиона упала на колени и осторожно подняла браслет, словно это было самое ценное из яиц Фаберже, которое когда-либо существовало. Первогодки невольно вздрогнули, когда по коридору прокатился скорбный вопль, а затем заметили, как староста пятого курса безудержно рыдает.

— Что же я наделала? Что же я наделала? — словно мантру повторяла Гермиона, прислонившись к каменной стене и слегка покачиваясь из стороны в сторону, обнимая руками колени. Когда она подняла обронённый Гарри браслет, что-то в ней сломалось. Прижав к груди символ дружбы, она словно проснулась от долгого сна. Внезапно нахлынувшее озарение не успокаивало её душу; чувство вины за то, как она вела себя по отношению к лучшему другу, обрушилось на неё, словно лавина, сметающая всё на своем пути. Она не могла понять, почему обращалась со своим другом подобным образом, но воспоминания не стерлись из памяти, продолжая всплывать перед глазами... Эти отголоски памяти заставляли нещадно осуждать себя за содеянное... В Большой зал Гермиона не пошла. До первой утренней пары в понедельник её вообще больше никто не видел.

* * *

Аппетит у Гарри совершенно пропал, и он отправился обратно на седьмой этаж. Сцена ссоры с Гермионой всё ещё стояла у него перед глазами. «Она не сказала ничего... ни единого слова, как она могла... Не понимаю...» — продолжал терзаться мальчик.

Он поднялся на пятый этаж и заметил девушку, которая осматривала класс за классом, а затем заглянула даже в чулан для метел, как будто что-то искала. Гарри собрался было продолжить свой путь на седьмой этаж, но внезапно заметил, что девушка была босой... на ней не было даже носков.

Хотя на улице стоял сентябрь, и температура воздуха всё ещё оставалась достаточно высокой, половицы всегда были немного прохладными. Присмотревшись к ногам девушки, он заметил, что они покраснели от холода, и она переминается с ноги на ногу, пытаясь их согреть.

Вопреки здравому смыслу он подошел к ней. Девушка была на добрых шесть дюймов ниже него, с грязными светлыми волосами по пояс. Незнакомка обладала утончёнными чертами лица и чем-то напоминала ему сказочных эльфов. На общем фоне поразительно выделялись только огромные василькового цвета глаза, как ни странно, делавшие её ещё прекраснее. Так же он с удивлением отметил, что она заложила свою палочку за ухо.

На ней был растянутый вязаный свитер с изображением какого-то странного существа, походившего на зайца с изогнутым рогом посредине головы, и юбка с оборками в стиле пятидесятых годов. На шее висело ожерелье, которое, судя по всему, было сделано из пробок от сливочного пива, а из ушей свисали серёжки-редиски. Странное сочетание. Однако, как он уже успел заметить, большинство волшебников не слишком избирательны во всём, что касается маггловской одежды.

Гарри кашлянул, привлекая к себе внимание, и чтобы не напугать юную ведьму. Не оборачиваясь, чтобы опознать его, она открыла очередной чулан для мётел, бегло его обыскала и заговорила:

— Привет, Гарри Поттер, — нараспев произнесла невысокая девушка.

— О, здравствуй...

— У тебя пропала обувь, я полагаю? — спросила она, развернувшись к нему лицом, и посмотрела на его ноги. — О, ты их нашёл... молодец! Поиски моих туфель обычно продолжаются до конца семестра. Нарглам прекрасно удаётся прятать вещи, ты же знаешь.

— Хм... прости, пожалуйста... Нарглы? — переспросил Гарри, поскольку никогда в жизни не слышал о чём-то подобном.

— Угум, они обожают жить в холодных и влажных местах, поэтому замок — идеальная среда для их размножения. Здесь так много укромных уголков и трещин, чтобы скрыть вещи, что они не могут отказать себе в удовольствии что-нибудь позаимствовать и где-нибудь спрятать. Мне кажется, для них это что-то вроде любимой игры.

Гарри уставился на светловолосую ведьму, не зная, что о ней и думать.

— Мы верим тебе, — ни с того ни с сего заявила та, совершенно не замечая его неловкого молчания.

— А, что, прости?

— Насчёт того, что Волдеморт возродился. Мы с отцом тебе верим. О, где мои манеры? Меня зовут Луна, Луна Лавгуд, — произнесла блондинка и протянула ему руку.

— Приятно познакомиться... и спасибо, — ответил Гарри и вежливо пожал руку. Луна крепко сжала его ладонь и резким движением притянула его к себе поближе, так, что её голова практически покоилась у него на груди. Немного отклонившись назад, она впилась взглядом в глаза Гарри, не разрывая рукопожатия.

Гарри неловко уставился на маленькую ведьму, которая, казалось, его изучала.

— Я так и знала, — сказала Луна, едва заметно кивнув головой. — Мозгошмыги, просто засилье мозгошмыгов.

— Мозгошмыги? — переспросил Гарри.

— Да, это маленькие создания, которые проникают тебе в мозг через уши и, в некотором роде, спутывают мысли, а так же могут вызывать перепады настроения и депрессию.

— Правда? И как мне избавиться от этих мозго...

— Мозгошмыгов, — пришла ему на помощь Луна.

— Да, так как от них избавиться? — серьёзным тоном спросил Гарри, от чего Луна начала откровенно веселиться.

— Ну, существует два способа. Первый заключается в том, чтобы прыгнуть в горное озеро, обмотавшись водорослями, и позволить плимпам [1] сгрызать их с твоего тела, пока ты будешь напевать My Bonnie Lies over the Ocean [2], — объяснила Луна.

Глаза Гарри расширились. Он не знал, смеяться ли ему или в ужасе бежать прочь от странной девчонки.

— Каков второй способ? — опасливо поинтересовался он.

— Сливочный пудинг. Мне кажется, второй вариант более предпочтительный, — заявила девушка, как ни в чем, ни бывало, постукивая указательным пальцем левой руки по губам.

— И что нужно делать со сливочным пудингом?

— Есть, конечно же! — заявила она, и посмотрела на него, как на сумасшедшего. Смеющийся Гарри согласился, что второй вариант показался ему более... приемлемым.

Пытаясь сменить тему, он спросил Луну, почему на ней нет обуви.

— Как я уже говорила, Нарглы снова забрали все мои носки и обувь.

— Снова? Так это часто случается? — поинтересовался Гарри.

— Конечно, каждый год с тех пор, как я пошла в Хогвартс. Иногда они заимствуют мою обувь, порой так же зимнее пальто или прочую одежду, случается так же, что и домашние задания пропадают. Но, признаться, это первый случай после возвращения с каникул. Обычно я нахожу большую часть своих вещей к концу учебного года. Я уверена, что подобное случалось и с тобой.

Гарри обеспокоенно посмотрел на девушку. У него создалось впечатление, что «Нарглами», скорее всего, являются её соседки по комнате, ворующие её вещи просто потому, что она немного чудная.

— Нет, Луна, со мной такого никогда не случалось. Ты не разговаривала с деканом своего факультета насчёт пропажи вещей? — спросил Гарри.

— О нет, у него и без того дел по горло, и ему некогда заниматься чем-то столь обыденным. К тому же, порой они возвращают вещи. Если же нет, я всегда могу написать папе и попросить их заменить.

— Ты уверена, что эти нуглы...

— Нарглы.

— Да, Нарглы. Ты уверена в том, что это их рук дело, Луна?

— Конечно... Я так думаю, хотя и слегка растеряна, ведь у меня в чемодане есть талисманы против Нарглов, более того, один из них я даже ношу на шее, — она указала на ожерелье из пивных пробок. — Скорее всего, у них просто выработался иммунитет.

— Как насчёт твоих соседей по комнате? Возможно, это их рук дело? — спросил юноша, и в глазах девочки промелькнула грусть, но так мимолётно, что он не был уверен, что ему это не померещилось.

— Зачем им это нужно? Они никогда не говорят со мной, поэтому не думаю, что они могут быть в сговоре с Нарглами, — произнесла она с полуулыбкой. Гарри неуверенно пожал плечами, но промолчал. Луна снова принялась переминаться с ноги на ногу, чтобы согреться.

— Позволь мне помочь, — доброжелательно предложил Гарри. Он достал свою палочку, и, направив её на босые ступни девушки, наколдовал согревающие чары.

— О, это так мило с твоей стороны, — прокомментировала Луна и принялась разминать замёрзшие пальцы. — Ты ведь знаешь, что ты совсем не тот, за кого они тебя выдают. Я никогда бы в это не поверила, потому что вокруг тебя в воздухе так и витают златоследы[3], — уверенно произнесла она.

— Это хорошо? — поинтересовался Гарри.

— Просто отлично! Златоследов привлекают благородные духом люди. К сожалению, они не могут прогнать нарглов, но для этого я могу дать тебе один из моих талисманов, — предложила Луна, широко улыбаясь.

— Мне кажется, ты единственная, кто так тепло обо мне отзывается, — произнёс мальчик без особого энтузиазма.

— Нет, таких, как я много, просто большинство слишком боится расправы со стороны Пустозвонных Пустомель, потому и не пытается тебя поддержать. Большинство учеников против тебя настраивает проклятие. Очень прискорбно, что есть люди, позволяющие влиять на свой разум мозгошмыгам.

— Проклятие... Какое проклятие? — спросил Гарри.

— Такое. Эта летучая мышь наложила его на студентов. Хотя, если быть точной, то не на них непосредственно, а на двери, ведущие в факультетские гостиные.

— Кто-то заколдовал всех студентов, чтобы они были настроены против меня? — уточнил он.

— Не слишком приятно сообщать тебе подобные вещи, но это так, — ответила Луна, нанизывая свои отмычки на нитку.

— Если всё это — правда, то почему оно не коснулось тебя? — поинтересовался юноша.

— Я не могу со стопроцентной уверенностью сказать, почему. Возможно, из-за моего ожерелья, но это не объяснит того, почему есть и другие, на которых оно тоже не подействовало. Поэтому мне кажется, что это связанно с ментальной магией. Будет проклятие влиять на тебя или нет, решаешь только ты сам. Я выбрала второй путь, — сказала она, пожав плечами.

— Так значит, причина всеобщей ненависти в этом проклятии? — спросил Гарри.

— Нет, множество людей и без него терпеть тебя не могут, оно лишь негативно влияет на тех, у кого ещё не сложилось о тебе то или иное мнение, — ответила она.

— Откуда тебе всё это известно? — полюбопытствовал Гарри.

— Я видела его над входом в Рейвенкло, но более чем уверена, что и в других гостиных оно тоже есть. А всё потому, что магия оставляет видимый след на каждом, кто проходит вблизи.

— Ты можешь видеть магию? — с удивлением спросил мальчик. Луна широко улыбнулась и кивнула.

— Да, любая магия оставляет свой след, будь то проклятия, чары, сглазы или заклинания, — подтвердила она.

— Возможно, тебе и контр заклятие известно? — спросил он с надеждой.

Её улыбка померкла.

— Мне жаль, Гарри Поттер, но нет. Это означает, что мы не можем стать друзьями?

— Что?! Нет, к-конечно же, нет! Ты хочешь быть моим другом? Я имею в виду, что вся школа против меня и мне не хотелось бы стать причиной раздора между тобой и ними.

Луна посмотрела на него с грустью.

— Большинство людей меня попросту игнорируют. Они считают меня несколько, кхм... странной, — заговорщицки прошептала девушка, незаметно пожав плечами. — Но я с радостью стану твоим другом, если ты, конечно, позволишь, — чуть слышно прошептала она.

Гарри некоторое время неотрывно смотрел на Луну. Непосредственность и искренность, которой были пропитаны ее голос и мимика, не могла не удивить его. В своём роде она была единственной и неповторимой, но, по его мнению, в этом не было ничего плохого. С появлением в его жизни Добби, слово «странный» приобрело новое значение, тем не менее, Гарри считал его своим хорошим другом.

— Я, конечно же, за, Луна. У меня не слишком-то много друзей и с моей стороны было бы верхом глупости отказываться от дружбы такой удивительной и неповторимой девушки, как ты, — улыбнулся Гарри миниатюрной блондинке.

Улыбка Луны разогнала все тучки на её лице, девушка бросилась к юноше и обняла его. Гарри не был избалован объятьями, в конце концов, он получал их только от миссис Уизли и Гермионы. Но эти не походили на удушающий захват матриарха Уизли или случайные костедробильные объятья бывшей лучшей подруги. Эти объятья были полны эмоций и благодарности, так что Гарри не мог невольно не улыбнуться.

Когда Луна, наконец, оторвалась от Гарри, её щеки зарделись от смущения.

— Прости, Гарри Поттер, пожалуй, я слишком увлеклась, — пробормотала она.

— Не стоит беспокоиться, это именно то, что свойственно делать друзьям — обниматься. И, пожалуйста, зови меня просто Гарри, — с улыбкой на лице предложил он. Луна улыбнулась ему в ответ и с энтузиазмом кивнула.

— Ты уже позавтракала? — спросил он у своей новой подруги. Та в ответ лишь отрицательно мотнула головой.

— Как насчёт того, чтобы пробраться на кухню и поискать что-нибудь съестное, а затем я попытаюсь помочь тебе с поиском туфель? Идёт? — Девушка согласно кивнула, после чего они оба отправились в подвал к входу на кухню. Гарри пощекотал грушу на картине с изображением рога изобилия из фруктов. Та превратилась в латунную дверную ручку, повернув которую, двое друзей оказались на Хогвартской кухне.

Это помещение было немного просторнее, чем Большой зал. Длинные столы, стоявшие рядами, располагались как раз под их аналогами, находившимися этажом выше. По кухне суетливо метались десятки домовых эльфов, расставляя по столам тарелки с завтраками, а затем убирали с них грязную посуду. Как только тарелку ставили на стол, она тут же исчезала, чтобы через мгновение появиться на соответствующем столе в Большом зале.

Перед ними появился восхищённый домовик в розовой наволочке с гербом Хогвартса посредине. По длинным белым волосам Гарри определил, что это эльфийка. У неё, как и у всех домовых эльфов, были огромные голубые глаза, заострённый нос и уши, похожие на крылья летучей мыши.

— Что Элли может сделать для молодой мисс и юного сэра? — пропищала маленькая эльфийка.

— Хм, мы хотели бы узнать, нельзя ли нам позавтракать здесь, на кухне? — спросил Гарри.

Элли подпрыгнула на носочки ног и захлопала в ладоши.

— Конечно, вы можете! — счастливо взвизгнула она, подтаскивая пару к небольшому столу. Едва Гарри с Луной присели, как несколько эльфов принесли тарелки, наполненные яйцами, тонкими ломтиками бекона, жареными помидорами и выпечкой. Также на столе появились графины с тыквенным соком и заварочный чайник.

Гарри с Луной поблагодарили эльфов за прекрасное обслуживание, получив взамен сияющие лица, после чего домовики вернулись к другим обязанностям. Подростки же начали нагружать свои тарелки с вкусно пахнущего «шведского стола». Гарри откусил кусок яйца и тут взглянул на оживлённо трудящихся эльфов. Ему в голову пришла совершенно неожиданная мысль, и он задумался над возможностью воплощения ее в жизнь. Поэтому он решил окликнуть проходящего мимо домового эльфа, чтобы кое о чем его расспросить.

— Труджи может быть чем-то полезен молодому сэру? — спросил маленький домовик.

— Гм, да. Меня интересует вот какой вопрос. У моей подруги, кажется, пропала вся обувь и носки. Можно ли разыскать пропавшие предметы в стенах замка? Ты можешь помочь нам найти их? — поинтересовался Гарри, вовсе не уверенный в том, что это вообще возможно.

— Это просто, сэр, — ответил счастливый домовик.

— Правда?

Маленький эльф энергично закивал в ответ:

— О, конечно, каждая ведьма или волшебник оставляет на одежде свой магический след. Нам нужно лишь взглянуть на магический след молодой мисс, и мы сможем найти её вещи.

— Удивительно, никогда бы не подумал, что такое возможно, — заявил впечатлённый юноша.

— Не желает ли молодая мисс отправить Труджи на поиски её вещей?

— Это было бы так замечательно с твоей стороны, — счастливо улыбнулась Луна.

Эльф без лишних слов аппарировал, но через несколько секунд вернулся с огромной горой одежды, обуви, курток и прочих вещей. Гарри посмотрел на эту гору, а затем перевёл взгляд обратно на Луну.

— Где ты нашёл всё это, Труджи? — спросил он.

— Некоторые вещи были в спальнях зелёного факультета, а другие — в чемоданах ривинкловцев, — пропищал эльф.

— Луна... Как... Почему? — Гарри буквально утратил дар речи, рассматривая кипу вещей, которые, вне всякого сомнения, были украдены у девушки, начиная с первого курса. Луна посмотрела на слегка смущённого парня и лишь развела руками. Затем она подхватила пару разномастных носков и ботинок и быстро их надела.

— Труджи, верни, пожалуйста, вещи Луны в её чемодан, — попросил Гарри. Эльф понимающе кивнул, после чего с хлопком исчез вместе с вещами.

— Ну, по крайней мере, теперь я знаю, куда идти, когда нарглы крадут мои вещи, — мягко произнесла она. Гарри посмотрел на неё и покачал головой.

— Луна, у меня есть очень большие сомнения насчёт виновности нарглов. Тебе действительно стоит поговорить об этом с профессором Флитвиком, — сказал он новой подруге. В нём вскипела злость при мысли об отношении рейвенкловцев к Луне. Она определенно не заслуживала подобного.

— Я знаю, Гарри, что ты говоришь мне это из лучших побуждений, однако я уверена, что он слишком занятой человек, чтобы отвлекаться на подобные глупости. Кроме того, мои товарищи по факультету просто развлекаются. Я убеждена, что их намерения по своей природе не имеют ничего общего со скупостью и жаждой наживы, — голос Луны утратил свою воздушность и лёгкость, он был надломленным и дрожащим.

Гарри мог бы с этим поспорить, если бы не её умоляющий взгляд, в котором читалось явное желание сменить неприятную тему. Сделал он это крайне неохотно, и вскоре воцарилась неуютная тишина, в которой каждый из них сосредоточился на содержимом тарелок.

За неспешной беседой обо всём и ни о чём пролетел час, а затем Луна сказала ему, что хочет вернуться в свою спальню разобрать вещи. Было очевидно, что многие предметы гардероба больше не подходили ей по размеру, и она хотела отправить их с совой домой. Договорившись встретиться с ним завтра утром в Большом зале, Луна покинула кухню.

Гарри же предпочёл задержаться подольше и с помощью базовых навыков окклюменции попытался упорядочить свои мысли. Это утро оказалось весьма изнуряющим в эмоциональном плане. Он снова подумал об украденных вещах Луны, и сразу вспомнил о своих собственных — отцовской мантии-невидимке и Карте Мародёров.

Он уже собирался снова обратиться к Труджи, когда вспомнил про кое-кого другого.

— Добби, ты мне нужен! — позвал он своего друга, не зная, сработает ли это, способен ли вообще домовик аппарировать в Хогвартс. Раздался небольшой хлопок вытесненного воздуха и явно переусердствовавший эльф уже плотно обнимал ноги Гарри.

— Хозяин Гарри нуждается в Добби! — восторженно воскликнул домовик и едва не опрокинул мальчика на пол. Гарри усмехнулся этой выходке и положил руки ему на плечи, чтобы освободить сжатые эльфом ноги и стоять без опаски.

— Добби, я очень надеюсь на то, что ты сможешь мне помочь с одним делом, — сказал он всё ещё радостно подпрыгивающему домовику.

— Конечно! Добби сделает всё, о чём попросит Гарри Поттер!

— Ммм, я хотел бы узнать, обладаешь ли ты сходной способностью чувствовать магию, которая есть у здешних домовиков, и можешь ли обнаружить некоторые принадлежащие мне предметы? — спросил Гарри.

— Конечно, Гарри Поттер, все эльфы могут ощущать магию, особенно магию их хозяина! — пылко произнёс Добби, утвердительно кивая.

— Отлично! — воскликнул мальчик. — Мне нужно, чтобы ты нашёл мою мантию-невидимку и волшебную карту, которая принадлежала моему отцу. Она называется Карта Мародёров и отображает замок и его окрестности. Их забрал мой бывший друг Рон Уизли, и я уверен в том, что они до сих пор находятся у него, — с горечью объяснил юноша.

— Добби может попробовать найти мантию, но это может оказаться трудным... А карту, наверно, найти ещё труднее, магия карты, скорее всего, не позволила оставить на себе магический след Гарри Поттера. А мантия, как Добби помнит, очень могущественная вещь, потому, возможно, так же не позволяет магии оставлять на себе след. Но Добби сделает всё, что в его силах для своего хозяина, — произнёс домовик.

— Просто будь собой, Добби, это всё, о чём я прошу. Но в первую очередь посмотри у Рона Уизли, скорее всего мантия с картой у него, — посоветовал Гарри своему маленькому другу.

— Добби будет искать до тех пор, пока не найдёт, Гарри Поттер, сэр, — заверил его эльф, поклонившись, а затем с тихим хлопком исчез.

Гарри не знал, сколько времени понадобится Добби, чтобы найти семейные реликвии, украденные рыжим предателем, поэтому решил пока прогуляться по улице и подышать свежим воздухом. Поднявшись по лестнице из подвала на первый этаж, он услышал, что завтрак в Большом зале уже в полном разгаре. Оттуда раздавался хор голосов и эхом разносился по фойе.

Не обращая внимания на косые взгляды, Гарри прошёл мимо больших двойных дверей Большого зала и через главный вход замка вышел на улицу. Немного подумав, он направился к большому дубу у чёрного озера, который стал любимым местом отдыха для многих студентов, и откуда открывался прекрасный вид на большой водоём. Он сел и приготовился к ожиданию, гадая, удастся ли Добби в ближайшее время выполнить свою миссию.

* * *

— Гарри? Гарри? Лорд Блэк?! — Беллатрикс растерялась, а она ненавидела, просто не выносила чувство растерянности. Когда они ступили через порог двери, Гарри был рядом с ней, а потом… пуф! Он исчез.

— Если это какая-то шалость, то клянусь, я тебя слегка прокляну, будь ты глава дома или нет… Гарри! — Белла повернулась на стук закрывшейся двери и увидела, как та исчезает. — Вот дерьмо! — буркнула она, разглядывая теперь уже снова твёрдую каменную стену.

— Полагаю, мне нужно просто отправиться на завтрак и поискать его там. Если же он там не появится, я могу вернуться сюда. Кроме того, я ведь хочу узнать, в своём я времени или же нет. — Белла ещё раз осмотрелась и начала длинную прогулку с седьмого этажа на первый, где размещался Большой зал.

К счастью, было пока рано, и ей встречались лишь немногочисленные ранние пташки из числа студентов. Войдя в Большой зал, она пошла к слизеринскому столу, где сразу же увидела двух своих сестёр, что немедленно дало ответ на вопрос, в каком она времени. Сёстры нервно оглядывались, словно кого-то разыскивая.

Когда Белла подошла ближе, её заметила Нарцисса, которая тут же вскочила со своего места, подбежала к ней и обняла за талию, уткнувшись ей в грудь.

— Г-где ты была? — доносились приглушенные рыдания маленькой блондинки с груди девушки.

Прежде чем она успела ответить, подоспела средняя сестра с убийственным взглядом на лице:

— Ты хоть представляешь, что мы пережили?! — вполголоса прошипела ей Андромеда, стараясь, чтобы не расслышали другие. — Когда ты не пришла в общую гостиную, мы подумали, что с тобой что-то случилось! А тут ещё ввалился чёртов Лейстрейндж со своими леммингами, проклиная тебя и клянясь, что ты ещё получишь своё, — рычала Анди. — А теперь рассказывай, что, чёрт возьми, происходит и где ты была?

Белла огляделась и заметила несколько внимательных пар глаз, с интересом уставившихся на трёх сестёр Блэк.

— Не здесь, — прошептала она. — Позже об этом поговорим, а пока мне нужно перекусить, — сообщила она сёстрам.

Она потянула сестёр за дальний от входной двери край слизеринского стола. Белла села, подвинула к себе тарелку и начала накладывать еду. Андромеда с Нарциссой вместе уселись напротив неё и впились в старшую сестру одинаковыми взглядами «мы ждём». Белла лишь успела откусить кусочек колбасы, когда заметила их сверкающие взоры. Она фыркнула и быстро прожевала то, что успела откусить.

Лениво очертив вокруг палочкой, девушка поставила вокруг трио какие-то чары приватности, так, чтобы прочие суетящиеся любопытные более их не слышали. Она сложила руки перед собой на столе, а затем наклонилась вперёд; сёстры с нетерпеливым ожиданием сделали то же самое.

Немного затвердевшим голосом Белла пересказала сёстрам свой разговор с профессором Слагхорном, и что он сообщил ей об отсутствии какого-либо другого места, где бы она могла остановиться, если не была замужем или невестой студента, а также о том, что он, казалось, не слишком озабочен её безопасностью.

Андромеда нехарактерно выругалась и, похоже, была готова убить обидчиков сестры, когда Белла в лицах рассказала, что Рудольфус и его мерзавцы попытались с ней сделать. Это объясняло злые тирады неудачников, когда они вошли в общую гостиную Слизерина. Цисси сидела с ужасом на лице, представляя, что могло случиться с её кумиром — старшей сестрой.

Следующую часть истории Белла не знала, как объяснить. Ну как можно рассказать кому-то, что некто неизвестный приводит вас к комнате, которая волшебным образом появляется, когда её попросят, а затем вы встречаете мальчика из будущего, который, ко всему прочему, ещё и является Главой Дома Блэк?

Белла открыла рот, чтобы начать рассказ... и закрыла. Она не могла придумать, как начать этот разговор. Девушка откинулась на спинку сиденья с полным смятением в мыслях. Андромеда и Нарцисса посмотрели на сестру, затем переглянулись между собой, и Цисси в недоумении пожала плечами. После этого две младшие сестры Блэк вновь повернулись к Беллатрикс и терпеливо продолжали ждать объяснений.

Белла все-таки решилась начать рассказ, как вдруг почувствовала, что сзади к ней приближается кто-то из взрослых. Слегка повернув голову, она заметила декана факультета Слизерин, который двигался по направлению к ним. Лёгким взмахом палочки девушка развеяла чары приватности и полностью развернулась лицом к профессору.

— Ах, мисс Блэк, и мисс Блэк, и мисс Блэк. — Гораций Слизнорт усмехнулся своему остроумию. — Могу ли я поговорить с самой старшей мисс Блэк? — спросил моржоусый профессор самым лучшим своим льстивым голосом.

— Конечно, профессор, — вставая из-за стола, ответила Белла. — В чём дело, что Вы хотели? — поинтересовалась она, когда они отошли подальше от посторонних ушей.

— Я обсудил Вашу ситуацию с директором и у меня есть хорошие новости! — широко улыбнулся он.

Белла не ответила и продолжала смотреть на него ожидающим взглядом.

— Ну, гм... Как я уже сказал, есть хорошие новости в отношении Вашей просьбы. Директор позволит Вам занять женскую комнату старосты Слизерина, которая в настоящее время свободна. Это должно обеспечить Вам большую конфиденциальность, так как войти туда сможете только Вы, как только установите пароль, — великодушно объяснил профессор, словно он обыскал рай и ад, чтобы удовлетворить ее требования.

Белла пристально смотрела на профессора, а её ум лихорадочно перебирал все плюсы и минусы такого подарка. С одной стороны, она получит отдельную комнату, куда сможет войти только она, и одновременно останется рядом с сестрами. Однако, с другой стороны, она по-прежнему останется жить в Слизерине в окружении Лейстрейнджей и прочих недоумков, которые вьются вокруг них.

Но как же тогда Гарри, черноволосый мальчик из будущего? Благодаря своему логическому мышлению она считала, что его появление не случайно. Между ними не было связи и, следовательно, цели его присутствия. Кроме того, в комнату её привёл сам замок. Эта тайна, признала она с неохотой, манила её. Но ведь возможно и другое решение: принять предложение, но позволить жить в комнате старост Анди и Цисси. Это даст её сёстрам некоторую дополнительную защиту, и место, где она может остановиться в случае необходимости присутствия на факультете.

— Это замечательно, профессор. Благодарю за Ваше внимательное отношение к моей ситуации и думаю, что комната старост будет более чем приемлемым решением. Могут ли ко мне присоединиться мои сёстры, если на то возникнет необходимость? — спросила она.

— Не вижу никаких препятствий. Домовые эльфы помогут Вам изменить комнату согласно Вашим нуждам, — ответил он.

— Спасибо, сэр! Я никогда не смогу Вас отблагодарить! — сказала Белла, немного почесав за ушком эго мужчины.

— Отлично! Можете въехать туда, когда Вам будет угодно, мисс Блэк. Ох, и я ожидаю, что Вы примете приглашение на мою вечеринку в честь Хеллоуина. В этом году ожидается много интересных гостей; я даже ожидаю в качестве специального гостя настоящего потомка Влада Цепеша, — с широкой улыбкой заявил профессор, падкий на популярные личности.

— Надеюсь на это, профессор, — ответила Белла с вымученной улыбкой, но когда он развернулся и отправился за стол, она что-то пробормотала о льстивых имбицилах.

— И что это было? — полюбопытствовала Андромеда.

— Да так… Слагхорн отдал мне на весь год женские апартаменты старосты Слизерина, — самодовольно проинформировала она сестёр.

— Это же здорово, Белла! — поздравила Анди старшую сестру. — По крайней мере, теперь Рудольфусу не поможет его статус старосты, чтобы проникнуть в твою комнату.

— Верно, но на самом деле там буду жить не я, — заговорщицки прошептала она. Белла снова поставила Защиту конфиденциальности, созданную одним из её предков. Она представляла собой комбинацию чар отвлечения внимания и звукоизоляции, обеспечивая защиту даже от очень любопытных, использующих чары подслушивания.

— То есть, как это ты не будешь там жить? — непонимающе спросила Нарцисса.

Белла вздохнула.

— Послушайте, я собираюсь проводить как можно меньше времени в общей гостиной Слизерина. И не спрашивайте, где я буду находиться, скажу только, что это безопасное место. Знаю, вы умираете от любопытства, но пока я хотела бы сохранить это в тайне. Обещаю, что очень скоро расскажу вам все, а пока просто поверьте мне на слово, ладно? — попросила Белла у сестёр и взглянула на них тем серьёзным взглядом, который они очень хорошо знали.

Сёстры неохотно согласились, но явно не были этим довольны.

— Зачем же тогда тебе комната старосты девочек, если ты не собираешься в ней жить? — спросила Андромеда.

— Затем, что там будете жить вы с Цисси, — заявила Белла.

— Мы? — пискнула Цисси.

— Слушайте, я послала Руди и его головорезов куда подальше, и если он не сможет выплеснуть своё раздражение на меня, то может отыграться на вас. В комнате старост вы, по крайней мере, будете защищены.

— Белла, ты думаешь, он может причинить нам боль? — спросила Нарцисса, в волнении прикусив нижнюю губу.

— Я бы не стала этого исключать, Цисси. Я знаю, мама позаботилась о том, чтобы мы могли защитить себя от нежелательных приставаний, но, как бы мне ненавистно было это признавать, он очень сильный и может быть довольно безжалостным, когда чувствует себя ущемлённым, — заметила Белла.

Цисси сжалась на своём месте, попытавшись сделаться маленькой и незаметной. Анди протянула руку и обняла сестру. Белла наклонилась вперёд, и, взглянув младшей сестре в глаза, со злой улыбкой заговорщицки спросила её:

— Ты помнишь заклинание кастрации, которому я учила тебя летом?

Нарцисса застенчиво улыбнулась и кивнула.

— Если кто-то попытается причинить тебе вред, вспомни, что ты дочь Древнего и Благородного Дома, и используй это заклинание. Лестрейнджи не являются Древним или Благородным Домом, поэтому не будут иметь никакой юридической защиты, если решатся предъявить претензии за прекращение рода. Иногда хорошо находиться на вершине нашего общества, — злобно усмехнулась Белла. Улыбка Нарциссы расплылась на всё лицо, в то время как Андромеда лишь закатила глаза, но её небольшая ухмылка дала знать старшей сестре, что она тоже нашла это забавным.

* * *

Насладившись своим завтраком, три сестры вернулись в общую гостиную Слизерина, чтобы забрать вещи Андромеды и Цисси из спальни. К счастью, там не было ни Рудольфуса, ни его брата. Но Белле всё же не удалось уйти незамеченной, так как в гостиную из своих комнат выползли пятикурсники Люциус Малфой, Грегори Гойл и Матиас Крэбб.

— Так, так, смотрите-ка, кто здесь, парни, — усмехнулся Люциус. — Прошлым вечером Рудольфус был очень недоволен отсутствием твоего… подобострастия, — заявил он, медленно наматывая круги вокруг трёх сестёр, словно акула вокруг добычи. — Как приятно, что мы нашли тебя здесь, ведь вчера вечером мы так волновались, когда ты не вернулась.

— Уверена, все вы были просто в отчаянии, — усмехнулась Белла.

— Действительно, Рудольфус так желал продолжить с тобой разговор. Он чувствовал, что мог оказаться несколько… резким. — Люциус повернулся и вопросительно взглянул на двух своих приятелей, которые начали хихикать.

— Такая прелестно юная Блэк, с такими золотистыми волосами, ты, должно быть, исключение в вашей семье, — произнёс Люциус, скользнув пальцем по щеке Нарциссы, от чего девочку передернуло и бросило в дрожь, но не от страха, а от отвращения.

— Ещё раз притронешься к моей сестре, Люци, и я отрублю тебе руку, — выплюнула Белла.

— Успокойся, Беллатрикс, я просто любуюсь прекрасной генетикой Блэков. К тому же, когда у тебя такой угрюмый вид, ты портишь своё красивое личико, — насмешливо отозвался Люциус. — Становишься довольно непривлекательной.

— Почему бы тебе не заползти обратно в ту дыру, откуда ты выполз, мудак? — усмехнулась Андромеда. — И своих сук с собой захвати! — продолжила она, взглянув через плечо Малфоя на Крэбба и Гойла.

— Ты кого назвала сукой, ты… сука! — Гойл заикался, но пытался выглядеть триумфатором.

Андромеда весело рассмеялась.

— Я вижу, оригинальность — не твоя сильная сторона. Да и, судя по всему, мытьё тоже. — Носик Андромеды с отвращением сморщился, словно до неё донесся запах от двух огромных пятикурсников.

Крэбб и Гойл с любопытством посмотрели друг на друга, а затем каждый понюхал себя под мышками. Потом оба пожали плечами, как бы говоря «я ничего не чувствую». Андромеда на это лишь закатила глаза. Многие из Слизерина поражались, почему этих двоих до сих пор держат в школе. Их оценки были плачевны, и ни у одного не хватало сил, чтобы вырубить даже Локотруса. Все считали, что их отцы просто дали на лапу совету попечителей, чтобы им позволили остаться.

Возникшая перепалка привлекла внимание других слизеринцев в общей гостиной. Всем было известно, что ещё с третьего курса Беллатрикс Блэк является действующим чемпионом Хогвартса в дуэлях, а её сестру Андромеду тоже никак нельзя было назвать неумехой. Блэки всегда приходили учиться с богатым репертуаром заклинаний, сглазов и проклятий в своём распоряжении.

— Леди, леди, нет никакой необходимости устраивать неприятности. — Малфой поднял обе руки, показывая, что он без палочки. — Мы все здесь слизеринцы и происходим из известных чистокровных семей. Не подобает нам устраивать между собой склоки, словно простолюдины. Наш мир находится в серьёзной опасности из-за загрязнения нашего общества теми, кто, как минимум, не заслуживает нашего дара. Мы должны объединить усилия против распада нашего мира, — продекламировал Люциус, получив множество одобрительных кивков от присутствующих.

— Рудольфус сам сказал мне, что ты, Беллатрикс Блэк, способна стать могущественной силой добра и лидером нашего дела, если только откроешь глаза и присоединишься к нему в качестве второго лидера молодёжного движения. Твои родители видят в нём мудрость; они знают, что союз между двумя могущественными чистокровными семьями в перспективе послужит делу сплочения остальных, — заявил Люциус своим отрепетировано гладким и шелковистым голосом.

— Шпаришь, как настоящий политик, Люци, — ответила Белла. — Но я не заинтересована в присоединении к вашему маленькому движению, и уж абсолютно никак не заинтересована в присоединении к Дому Лестрейндж. Я сама выберу, с кем… объединяться, так что можешь просто пойти и найти Руди, и передать ему, чтобы держался от меня подальше, если хочет дожить до выпуска целым и невредимым, — насмешливо улыбнулась она.

— Ты забываешься… Ведьма! — выплюнул Люциус, позабыв о своем хладнокровии. — В вашем союзе с Рудольфусом у тебя не будет права голоса. Этот вопрос будет решён между волшебниками, а тебе останется только подчиниться, как и подобает ведьме! — усмехнулся длинноволосый блондин. Его последний комментарий получил одобрение среди волшебников в гостиной, но на большинство ведьм произвёл противоположный эффект.

Вернув равнодушный вид и отрепетированное выражение лица, он начал говорить тоном, каким обучил его отец для решения всех вопросов, будь то политического или общественного характера.

— Мисс Блэк, наше «маленькое движение», как Вы выразились, является глашатаем людей, которые лишь хотят вернуть то, что наше по праву магии. Ваша благородная семья щедро финансирует нашего Лорда, и в качестве блага для Вашей семьи Вы получили возможность занять привилегированное положение в наших рядах. Наш Лорд проинформирован о Ваших незаурядных навыках обращения с палочкой и Вашем потрясающем таланте в области зельеварения. Он очень хотел бы встретиться с Вами, чтобы лично разъяснить свою программу.

— Беллатрикс, это редкая возможность, предоставляемая немногим. Вы вполне можете войти в элиту нового правительства, которое он учредит. Только подумайте о той чести, которую Вы окажете своей семье, не говоря уже о том, что её члены станут героями нашего народа, оказавшие щедрую финансовую поддержку этому великому делу и боровшиеся за наши традиции и культуру, — вещал Малфой.

Белла призналась самой себе, что когда Люциус хотел, он мог быть весьма учтив и убедителен, но она слишком хорошо знала о его склонности манипулировать людьми. Внешне она и виду не подавала, что думает о нём в таком ключе. Люциус же, приняв молчание Беллы за серьёзные размышления над его словами, начал преждевременно поздравлять себя с победой.

— Послушай, Беллатрикс, на Хэллоуин состоится собрание нашей молодёжной организации, и ты сможешь из первых рук узнать всю необходимую информацию для принятия обоснованного решения относительно нас, а так же того, что мы делаем и целях нашего Лорда, — предложил Люциус в надежде заполучить от неё хотя бы небольшое обещание. Он был убеждён, что как только они заманят её силой и властью (две вещи, которым, как было хорошо известно, поклонялась семья Блэк), они её заполучат, а затем, один раз внушённая их руководителями философия превратит её в мощный инструмент, из которого его Лорд сможет выковать ещё более мощное оружие.

Белла взглянула на Люциуса, и, как истинная Блэк, решила посмотреть на текущую проблему со стороны, чтобы оценить, где она сможет принести пользу. Если это движение набрало такую силу, как они утверждают, и их намерения — правда, то вскоре магический мир будет ввергнут в гражданскую войну. И сейчас она уже знала, что этому новому Лорду Волдеморту оказывают финансовую поддержку многие из старых семей.

Беллатрикс не разделяла все эти идеалы фанатичных чистокровных, но она гордилась традициями и культурой волшебного мира, а раскол в магическом обществе теперь стал очевиден даже для политика-дилетанта. Если этот Лорд Волдеморт поддерживает правильную организацию своего движения и, к тому же, неплохо финансируется, то она посчитала целесообразным, по крайней мере, проявить некоторый интерес по отношению к движению, но не принимать пока никаких окончательных решений.

— Очень хорошо, Люциус, я приду на это ваше собрание. Но ни на секунду не думай, что я смирюсь с тем дерьмом, что вы пытались сделать прошлым вечером. В следующий раз изгоняющими чарами вы не отделаетесь. Контракт между мной и Лестрейнджем пока не подписан, и я ему не принадлежу, и не собираюсь быть его собственностью! Я достаточно ясно выражаюсь? — зашипела Белла на женоподобного Малфоя.

— Я передам твоё мнение Рудольфусу. Что касается меня, я хотел бы сказать, что ты приняла мудрое решение присоединиться к нам на собрании. Гарантирую, это будет очень поучительно и на многое прольёт свет. — Затем Малфой поклонился и быстро подмигнул Нарциссе, вызвав у юной девочки дрожь. Быстро развернувшись, он отошёл от Беллы и сестёр, прихватив с собой глядящих ему в рот Крэбба и Гойла.

— Ты же это не серьёзно, Белла?! — зашипела ей Андромеда.

— Тихо! — прошипела та в ответ. — Не здесь. Вы двое идите и собирайте вещи, и возвращайтесь сюда как можно скорее. Дверь в комнату старосты девочек слева от камина. Как только вернётесь, мы установим на комнату пароль, который будем знать только мы трое, понятно?

— Да, Белла, — хором сказали младшие сёстры Блэк, после чего отправились собирать свои вещи.

* * *

Добби не понадобилось много времени на то, чтобы разыскать мантию-невидимку и карту Мародёров. Они вместе лежали в сундуке рыжего предателя, который повернулся спиной к его хозяину. Добби очень хотелось проклясть храпящего веснушчатого кретина, но он не был уверен, что великий Гарри Поттер одобрил бы это. Поэтому после получения украденных вещей Добби быстро переместился обратно к своему хозяину.

Гарри был в восторге от возвращения семейных реликвий и выразил Добби свою невероятную благодарность. Домовик же впитал в себя все похвалы, и его просто-таки распирало от счастья.

— Добби, если ты понадобишься, я тебя снова позову. Только вот меня не будет в гриффиндорском общежитии, потому что меня в некотором роде выгнали из башни, — сообщил он маленькому эльфу, который теперь начал планировать месть тем, кто так отнёсся к великому волшебнику Гарри Поттеру.

— Я буду находиться в одном месте на седьмом этаже, которое может появляться и исчезать, — пояснил мальчик.

— О! Гарри Поттер нашёл комнату по требованию! — понимающе ответил Добби.

— Так ты знаешь о ней? — поинтересовался Гарри.

— О, да, Гарри Поттер, её также называют «Выручай-Комната». Добби приносил туда Винки, когда та выпивала слишком много сливочного пива, — рассказал Добби, грустно покачивая головой при мысли об эльфийке, которая чуть не загубила свою жизнь.

— Значит тебе известно, как туда попасть? — спросил мальчик. Добби утвердительно замотал головой.

— Нужно просто сказать комнате, что вы хотите, и она это предоставляет.

— Получается, в замок может аппарировать любой эльф? — спросил Гарри, думая, что Хогвартс не столь уж и безопасен, как все считали.

— Нет, хозяин Гарри Поттер, сэр, — ответил эльф.

— Тогда как тебе это удаётся? — озадаченно спросил мальчик.

Добби выглядел немного смущённым.

— Несмотря на то, что Добби теперь и домовик Гарри Поттера, Добби остаётся и эльфом Хоггивартса.

— Так ты по-прежнему связан с директором? — спросил Гарри немного озабоченно.

— Нет, Гарри Поттер, сэр, Добби — свободный эльф Хоггивартса, эльфы здесь не связаны с бородатым директором, эльфы связаны только со школой.

— Серьёзно? Так если эльфы преданы школе, это не обязательно значит, что они преданы и Дамблдору? — спросил Гарри, и Добби закивал. — Но я думал, что эльфы докладывают директору обо всём, что происходит.

— Хоггивартс хранит секреты студентов от бородатого, если только те не находятся в опасности, — объяснил домовик.

— Что?! Значит всё то дерьмо, через которое я прошёл за все эти годы, все засады, в которые попадал, все проклятия, которые получил от учеников, обо всём этом директор знал?! — выкрикнул Гарри.

Добби с грустью кивнул.

— В двух случаях Добби предупреждал бородатого директора, и он говорил Добби, что позаботится об этом. Но бородатый никогда не вмешивался, сэр. Хоггивартс недовольна директором, она теперь всем домовым эльфам говорит защищать учеников, она отказывается от обета невмешательства, установленного основателями, говорит, что бородатый нарушил свою клятву защищать студентов, позволив Гарри Поттеру подвергаться опасности в замке и получать травмы.

— Значит, Хогвартс живой? — это подтверждало теорию Гарри.

— Пока магия используется в ней, у неё есть жизнь, хозяин Гарри Поттер, сэр, но её магия ограничена, — подтвердил Добби.

— Это же замечательно! — воскликнул Гарри. — Однажды она уже помогла мне, направив в Выручай-Комнату. Не могу дождаться, чтобы рассказать Белле, — добавил он, снова подумав о молодой девушке. — Ещё раз спасибо, Добби, ты оказался большим подспорьем. — Гарри ласково похлопал по плечу своего маленького друга.

Домовик гордо улыбнулся.

— Добби придёт всегда, когда бы ни позвал его хозяин Гарри Поттер, сэр. — И с лёгким хлопком исчез.

Гарри надел мантию-невидимку, исчезнув из поля зрения окружающих, и отправился в комнату, у которой теперь было название. «Выручай-Комната», — подумал он. Мальчик не заходил в Большой зал или куда бы то ни было ещё. Он понял, что достаточно скоро наступит понедельник и ему придётся толкаться в толпе студентов. «Не нужно торопить события», — подумал он.

В надежде найти в комнате Беллу, он стал ходить туда-сюда перед голой стеной, вызывая в сознании воспоминания о комнате, где находился вчера вечером и ночью. После третьего прохода проявилась знакомая деревянная дверь, и он вступил внутрь.

* * *

— Здесь так прекрасно! — Нарцисса вся светилась от счастья, когда они с сёстрами вошли в апартаменты, предназначенные для старосты девочек Слизерина. Они включали в себя небольшую гостиную с уютными на вид диванчиками, камином и парой столов. Паркетный пол покрывали персидские ковры с различным орнаментом, а стены были задрапированы средневековыми гобеленами. Всё это вызывало чувства тепла и комфорта.

К удивлению Беллы, в апартаментах было две спальни с общей ванной между ними, что напомнило ей о волшебной комнате, которую они делили с Гарри. Андромеда пускала слюнки на большую ванную, и по выражению в её глазах Белла могла с уверенностью сказать, что она была готова немедленно запрыгнуть туда и опробовать её.

Белла предположила, что домовые эльфы каким-то образом узнали об её намерениях поселить здесь сестёр и оформили комнаты соответственно. Андромеда и Цисси выбрали себе спальни и вскоре уже распаковывали свои вещи.

Как только сёстры обосновались, все трое расселись по диванам. Тогда Белла и объяснила им, почему решила принять участие в собрании Люциуса. Андромеда и Нарцисса сильно обеспокоились по поводу того, что она связывается с очевидными фанатиками, которые высказывали враждебность по отношению к любому, кто не отличался чистокровностью.

— Послушайте, девочки, я же не контракт с ними подписываю, просто собираюсь послушать то, что они там говорят. Кроме того, наши родители и дядя Орион уже начали поддерживать это движение. Я не думаю, что они вступили бы в союз с организацией, которая является квинтэссенцией зла, — объяснила Белла.

— Думаю, ты просто пытаешься оправдать своё решение, Белла. Мы слышали, что тебе говорила Оливия Розье. Они планируют насильственный захват власти, хотят разогнать Визенгамот и… и убивать магглорождённых! — с вызовом заявила Андромеда старшей сестре.

— Анди, пока что я не наблюдаю охоту на магглорождённых. Это было бы слишком. Кроме того, если они начнут это делать, популярность движения резко упадет, и они потеряют поддержку умеренных, — сказала Белла, хотя в её голосе не было никакой убеждённости.

— Значит, они хотят убивать людей, таких как Лили? — спросила Нарцисса и её губы задрожали. — Она же такая милая, смешная, умная. Белла, ты не можешь позволить им причинить боль Лили! — закричала блондинка сестре.

Белла посадила Нарциссу к себе на колени, и девочка уткнулась сестре в шею.

— Послушайте, я обещаю, что немедленно отвернусь от них, если увижу серьёзный намёк на то, что они планируют причинение вреда другим. А если я узнаю, что они действительно собираются принести нашему народу войну, мне удастся убедить семью прекратить их финансирование, — тихо сказала она, обнимая младших сестёр.

— Мне всё ещё это не нравится, Белла, — сказала Андромеда. — Но если ты обещаешь не присоединяться к ним, если подтвердятся мои опасения, то я тебя поддержу.

— Договорились, — ответила та. Три сестры обняли друг друга. — Сёстры навсегда? — обратилась к ним Белла со знакомым девизом.

— Сёстры навсегда! — поддержали её остальные.

Оставшаяся часть дня пролетела в сестринских разговорах и удовольствии от компании друг друга. Белла с Анди рассказывали Нарциссе о профессорах и о том, что можно ожидать от каждого из них. После того, как Белла вызвала домового эльфа, он подал им лёгкий обед. Затем она, извинившись, сказала, что ей пора возвращаться в «безопасное место» и кое-что выучить перед занятиями.

После обмена поцелуями и объятьями Белла покинула апартаменты старосты и, не оглядываясь по сторонам, вышла из общей гостиной Слизерина и пошла обратно на седьмой этаж. Сегодняшний день принес много интересного, и у неё было о чём подумать. По пути она размышляла о черноволосом зеленоглазом мальчике, который занимал все её мысли. Он, очевидно, не вышел из комнаты вместе с ней, поэтому она решила, что он не смог последовать за ней в её время. Это была тайна, продолжавшая её мучить, головоломка, которую она очень бы хотела разгадать. Не говоря уже о том, что с нетерпением ждала возможности поближе познакомиться с мальчиком. «Чисто на платонически-академическом уровне, конечно», — сказала она себе, хотя что-то в её животе думало по-другому и просто порхало при мысли о скорой встрече с ним.

Подойдя к голой стене, она стала ходить взад и вперёд, сосредоточив свои мысли на том, что ей нужно. Появилась и медленно открылась уже знакомая деревянная дверь. Белла вошла в комнату и тут же столкнулась с парой сверкающих изумрудно-зелёных глаз, смотревших на неё.

——————————

[1] Плимп — небольшая круглая рыбка с двумя перепончатыми лапами. Живёт в глубоких озёрах и питается улитками. Плимпы не опасны, но иногда кусают за ноги и отгрызают кусочки одежды ничего не подозревающих пловцов. (Прим.пер.)

[2] «Мой милый находится за океаном» — народная шотландская песня, популярная в западной культуре. (Прим.пер.)

[3] Таким образом мы перевели «gilded chumlies». Возможно, кому-то известно более корректное название этих мифических существ. (Прим.пер.)