Месть сладка (гет)

Поминутно взмахивая руками и возмущенно оттряхивая капли воды, иногда падавшие на лицо с мокрых прядей, Блейз Забини стоял перед Драко Малфоем и пытался объяснить ему свое затруднительное положение.

— Гномы? — медленно спросил Драко, скрещивая на груди руки и пытаясь не рассмеяться в голос, но подергивающийся кончик рта выдавал его.

— Вот именно! И теперь весь первый этаж моего дома полностью затоплен!

— Понятно.

— Ну?! — резко кинул Блейз, его волосы взметнулись вслед за ним и окатили Драко бисеринками воды.

Малфой раздраженно утер лицо платком и сел в кожаное кресло.

— Ты достаточно богат, чтобы поселиться в любом пентхаусе в отеле... постой, разве ты не владеешь как раз парочкой отелей?

Блейз, прищурившись, взглянул на него.

— И какой же из тебя тогда лучший друг, если ты меня отправляешь в отель?

Драко усмехнулся и пожал плечами.

— Единственный, что у тебя есть, так что выбирать тебе не приходится.

Губы Блейза скривила усмешка, жестом он подозвал нескольких домашних эльфов и перед Драко предстал багаж из нескольких чемоданов.

— Я остаюсь жить здесь, — заявил Забини и с гордым видом прошествовал к лестнице. Не пройдя и пару шагов, он споткнулся о ступеньки, и, выругавшись сквозь зубы по-итальянски, сделал вид, что не заметил смех за спиной.

— Это было не очень красиво с твоей стороны, Драко, — послышался голос со стороны портрета Нарциссы. — Я думала, что лучше тебя воспитала.

Губы Драко растянулись в обаятельной улыбке, которая всегда успокаивающе действовала на его любящую мать.

— Несомненно, мама, я только хотел поддразнить Забини, чтобы он не забывал, что находится в гостях, а не у себя дома.

Нарцисса холодно кивнула.

— Да уж, такое чувство юмора явно досталось тебе от отца.

— Наверняка, — сухо согласился Драко: сравнение с отцом задело его. — Если ты меня извинишь...

— Когда Гермиона придет на ужин, дорогой? Я уже давно не имела удовольствия с ней поговорить.

Драко почувствовал нервную дрожь и натянуто улыбнулся Нарциссе.

— Я все еще занят косметическим ремонтом спальни и, боюсь, что вся суета вокруг левого крыла покажется Гермионе подозрительной. Думаю, стоит сделать для нее сюрприз, ты согласна?

Нарцисса радостно хлопнула в ладоши, предвкушая веселье и счастье молодоженов, которое наполнит дом. Это поместье так давно не слышало счастливого смеха, а свадьба ее единственного ребенка была отличным поводом для радости; поэтому, естественно, она с энтузиазмом согласилась.

Извинившись перед Нарциссой, Драко пошел туда же куда и Блейз, и чуть ли не взлетел вверх по лестнице, однако, вместо спальни для гостей он направил свои стопы вглубь поместья, пока не оказался перед двойными застекленными дверями спальни.

Они со скрипом отворились, являя взору домового эльфа, который низко поклонился и с хлопком исчез, оставив Драко одного, озаряемого сумрачным светом, льющимся из спальни. Он прошел вперед, закрыл за собой двери и тщательно осмотрел комнату, кивнув самому себе с мрачным удовлетворением. Обычному наблюдателю показалось бы, что ничего не изменилось: половицы остались неполированными, на стенах все также виднелись пятна от плесени и времени, и комната была полностью лишена мебели.

Однако, наклонившись, Драко смог увидеть, несмотря на неровный свет свечей, что пол был покрыт круговой резьбой, линии которой переплетались и охватывали каждый дюйм деревянной поверхности.

Это был лишь первый шаг на пути к заклинанию полного связывания, и Драко это знал, но даже эти тонкие линии приносили облегчение той нестерпимой боли, что терзало его сердце. Гермиона была на один шаг ближе к тому, чтобы стать полностью его. Стены и потолки также необходимо было покрыть символами старой запретной магии, но домовые эльфы скоро примутся за работу, а пока что Драко нужно было добавить свою кровь к переплетению узоров на полу.

Мрачная улыбка мелькнула на его лице, как зловещий отсвет мерцающих свечей. Простой серебряный кинжал блеснул в его руке, и Драко одним четким движением оставил надрез на запястье.

Он, молча, наблюдал, как густая темно-красная кровь стекает по всей длине запястья и капает на пол, беспрепятственно впитываясь в темное дерево.

Драко присел, балансируя на пятках, и мрачная улыбка стала еще шире. Наклонившись немного вперед, он вытянул руку, позволяя крови стекать в вырезанные углубления, заполняя их полностью. Кровь касалась деревянного пола и затвердевала, сливаясь по цвету с цветом деревянной половицы.

— Малфой?! Драко?! Где ты?

Драко резко выпрямился, гримаса раздражения портила красивые черты. Быстрым взмахом палочки он запечатал рану на запястье и поспешил из спальни, убедившись, что крепко запер за собой двери.

Появившись в коридоре, он заметил Блейза, который направлялся прямо к нему.

— В этом месте меня могут накормить, или Малфои питаются исключительно духовной пищей? — спросил он с ухмылкой.

Собрав остатки силы воли, Драко рассмеялся, хотя в его жилах бурлил гнев от того, что его так бесцеремонно прервали. Взмахом руки он предложил Блейзу по лестнице, но вместо того, чтобы двинуться по направлению к столовой, Блейз твердо смотрел на его протянутую руку.

— У тебя на рукаве кровь, приятель,— осторожно произнес Забини.

Взгляд Драко метнулся к белой манжете и, конечно же, на ней красовалось небольшое пятно крови, яркое, как проблеск маяка, которое прямо-таки дразнило его за небрежность.

На мгновение его сердце пропустило удар. Его план никто не должен раскрыть: это запрещенное колдовство, за которое положено суровое наказание. Драко боялся не того, что Забини может предать его и сдать властям, но вот если его лучший друг расскажет всё Гермионе, то тогда всё будет кончено... бесповоротно.

— Это моя собственная, Блейз. Нет необходимости вызывать авроров, — ответил Драко и добродушно, как он надеялся, улыбнулся.

Блейз, казалось, принял его объяснение и более не поднимал эту тему, посвятив их обеденную беседу обсуждению воспоминаний о Хогвартсе и их старой компашке.

— Гойл собирается вернуться в Англию, ты слышал? — словно бы небрежно произнес Забини, отправляя в рот прекрасно тушеные овощи.

Драко внимательно посмотрел на него.

— Разве за ним все еще не охотятся авроры? Последнее, что я слышал, что он скрывался где-то у Российской границы, влача жалкое существование, — Драко непринужденно произнес последние слова, но оттенок беспокойства не покидал его разум. Несмотря на то, что его военные преступления были бездоказательны, он точно знал, что вряд ли Гойлу удалось не замарать рук. Если Кребб был частью темной армии Лорда, то и Гойл несомненно был рядом с ним.

Блейз ответил на его вопрос лишь пожатием плеч, продолжая лениво жевать овощи, а потом, вежливо проведя льняной салфеткой по губам, произнес:

— Министерство отчаянно нуждается в племенных жеребцах и кобылках, и недоказанные военные преступления не собираются их сдерживать от приведения в этот мир еще одного... мини-Гойла.

Драко нахмурился от грубости своего друга, все больше беспокоясь. Его жизнь и так становилась всё запутаннее с каждым днем, и у него было дурное предчувствие, что теперь и Гойл собирался присоединиться к этому клубку, и как его распутать без последствий Драко понимал все меньше.

— С чего ты взял, что он вернется? Неужели бы он стал так рисковать?

Блейз снова пожал плечами, взял чистые столовые приборы и аккуратно нарезал свой филе миньон.

— Он сам обратился ко мне с просьбой о пристанище, по-видимому, министерство отказалось восстановить его семейное состояние, а особняк Гойлов в настоящее время служит казармой для нескольких сотен новых авроров-призывников.

Драко некрасиво фыркнул, желая скрыть тревогу.

— И что ты ему сказал? — небрежно спросил он, маскируя собственную напряженность в теле.

— Сказал «да», — Не обращая внимания на враждебный взгляд, который Драко бросил на него, Блейз продолжал есть. — Как в старые добрые времена. Последние годы ему нелегко пришлось, Малфой. Возможно, Гойл и был в изгнании, как и мы, но он, в отличие от нас, не купался в роскоши. Я считаю, он уже расплатился за все, что бы не совершил, пока был под колпаком так называемого Темного Лорда; меньшее, что мы могли бы сделать для него — это дать ему крышу над головой, пока это чертово министерство не прекратит разграблять его семейное наследие.

— Мы? — зашипел Драко сквозь стиснутые зубы.

Блейз наградил его многострадальным взглядом.

— Да. Мы. Поскольку моя усадьба находится... в не надлежащем виде, он должен остаться здесь, с нами.

Драко сердито выдохнул и резко отодвинул тарелку с вырезкой, которая еще минуту назад казалась такой аппетитной. Одним движением он схватил бокал с красным вином, сделал глоток и с шумом встал из-за стола.

— Не слишком много ли ты на себя берешь, Забини?

Глаза итальянца жестко блеснули.

— Не думаю. Кажется, именно я дал тебе приют в своем доме после фиаско с Дамблдором, хотя и знал, что ты в бегах, что укрывательство одного из Пожирателей смерти и пособника убийства одного из величайших волшебников нашего времени непременно делает и меня соучастником. Но я сделал это, потому что ты мой друг, потому что мы слизеринцы. Я не думал дважды, прежде чем впустить тебя в свой дом и все, о чем я прошу сейчас, это чтобы ты дал Гойлу тот же. Чертов. Второй шанс, что и я дал тебе.

Малфой сердито прошипел:

— Я знал, что ты потребуешь вернуть этот долг.

— Естественно, — Блейз аккуратно отпил из своего бокала, прокатил по языку терпкое вино и с удовольствием проглотил. — Я же не какой-нибудь чертов гриффиндорец.

— Не нравится мне это, — пробормотал Драко.

— И не должно, Малфой. Но даю тебе слово, что если Грегори попытается выкинуть хоть какой-нибудь фокус, я буду первым, кто вышвырнет его за порог этого дома.

Драко примирительно кивнул

— Когда он приедет? — устало спросил Драко.

— Сегодня вечером, — тихо ответил Блейз, глядя на вино в бокале.

— Что?! — вскрикнул Драко и резко шагнул в сторону Блейза.

— Сегодня вечером, — повторил Блейз сквозь зубы и встал из-за стола, чтобы иметь возможность не попасть под горячую руку друга, если тот вздумает его покалечить. Он поспешно продолжил говорить. — Мне жаль, что не сказал тебе раньше, но я не ожидал, что мой дом будет непригодным для проживания. Я думал, что когда он приедет, возможно, со временем я смогу вас помирить.

Взгляд Драко был холоден, губы упрямо сжаты в тонкую линию, а пальцы так сильно сжимали край стола, что костяшки пальцев побели.

Несколько секунд он молчал, лишь шумно вдыхал воздух и прерывисто выдыхал. Наконец, он отвернулся, не без усилия расслабил свою напряженную позу и произнес:

— Хорошо... Но если он хоть косым взглядом посмотрит на меня, он тут же вылетит из моего дома, понятно?

— Предельно, но я буду рад, если ты не станешь приводить сюда Грейнджер, пока здесь будет Грегори. Мало ли как он отреагирует, — мрачно произнес Блейз.

Драко горько хохотнул, снимая напряженность их разговора.

— Я больше беспокоюсь о том, как Гермиона отреагирует на Гойла, и сильно удивлюсь, если она не запустит в него заклятьем в первые же пару секунд, как увидит.

Блейз слегка улыбнулся, радостный, что мрачная атмосфера разрядилась. Они закончили трапезу в более спокойной обстановке. Перейдя в гостиную, Драко налил себе вина, поминутно сжимая кулаки и прохаживаясь по комнате, а Блейз развалился на диване.

— Он будет здесь с минуты на минуту, Драко. Не нужноволноваться. Он уедет через месяц или даже раньше.

Взгляд Малфоя выразил скептицизм громче любого словесного возражения.

— Сомневаюсь, что министерство отпустит ему все грехи и разморозит его активы за четыре недели. Ты же знаешь, как министру нравится распоряжаться изъятым имуществом чистокровных, — голос Драко был полон горечи вперемежку с гневом, припоминая, как загребущие руки министерства пользовались его деньгами, пока он был в Италии с Блейзом. Лишь одно помешало министерству прибрать к рукам его поместье вместе со всеми деньгами — это невозможность оформить опеку над ним. Хотя позже министерству пришлось вернуть ему каждый кнат, Драко иногда задумывался, сколько из украденных денег пустил министр Торидж на строительство загородной виллы в Мадриде, в которую он не так давно въехал как полноправный хозяин.

— Я уверен, что мой дом уже отремонтируют к тому времени, и Гойл поселится у меня.

Драко в ответ только кивнул, обратив внимание на домового эльфа Бинки, который прошествовал через всю гостиную и почтительно поклонился Драко. В отличие от своих коллег эльфов, Бинки обладал глубоким, грохочущим голосом, словно пропитанным властью. Мерлин знает, как долго этот эльф служил семье Малфой, но по-прежнему оставался преданным и чрезмерно формальным.

— Ваш гость прибыл, хозяин. Он ждет вас возле входа.

Отставив бокал и тяжело вздохнув, Драко криво усмехнулся Блейзу.

— Пойдем, поприветствуем блудного сына?

Блейз медленно поднялся и кивнул.

Вид человека, который предстал перед ними, стал для них обоих шоком. Грегори Гойл, которого они так хорошо знали со времен Хогвартса, казался тенью самого себя прежнего. Все еще столь же высокий, как Драко, когда-то полный и тяжеловесный Грегори так сильно исхудал, что казался долговязым, и его можно было ставить в один ряд с братьями Уизли. Одежда висела на нем тем же бесформенным тряпьем, что и на Уизли. Сгорбленная поза и жесткие черты лица делали его старше своих лет и говорили о том, что он много повидал на своем веку. Изгнание не стало для их сокурсника курортом.

Сделав шаг вперед, Блейз первым обнял Гойла, притянув к себе его тонкое тело с силой, которая противоречила его эмоциям.

— Рад видеть тебя, старина, — бодро произнес Блейз, а скелетообразный Гойл кивнул в ответ. Драко встретился с ним взглядом, отмечая глубокие тени от усталости под глазами и сеть морщин в уголках глаз.

— Гойл, — не двинувшись с места, Драко только кивнул головой. — Вижу, ты всё ещё жив.

— К сожалению, — голос Григория был странно хриплым и искаженным, словно он не говорил в течение долгих лет и совсем разучился.

В напряженной тишине Драко кивком указал на чемодан домовому эльфу. Гойл лишь мельком взглянул, как домовой эльф понес его почти пустой чемодан, а потом остановил свой пустой взгляд на точке за плечом Драко.

— Малфой, я ценю твое гостеприимство, — произнес Гойл всё тем же странным голосом.

Сухо кивнув, Драко отвел взгляд, не желая думать, что он мог сам стать таким же, как эта скелетообразная фигура перед ним.

Блейз шагнул вперед, беря на себя роль гостеприимного хозяина и понимая, что Драко делать этого не станет.

— Давай-ка ты пока что-нибудь съешь, а потом мы поселим тебя в одну из гостевых комнат. А с утра можно уже и заняться поиском адвоката, чтобы подать апелляцию и вернуть тебе твое наследство.

Взгляд Гойла остался обращенным на Драко, когда он ответил.

— У меня уже есть поверенный. Мистер Карабрум будет заниматься всеми вопросами.

Блейз дружески хлопнул Грегори по спине, побуждая его пройти из прихожей вглубь дома и вынуждая отвести взгляд от Драко. Они прошли мимо, и Малфой проводил взглядом их процессию. Неосознанно он отметил не только сгорбленную фигуру, но и стиснутые кулаки, почти скрытые полами черного плаща, накинутого на плечи Гойла.

Грегори Гойл изменился без сомнений, но не только физически. Вся его личность словно претерпела трансформацию. В Хогвартсе, его окружал воинствующий, но ребяческий дух, но теперь казалось, что вокруг него черная, всепоглощающая, окрашенная горечью проигранной войны пустота, в которую по неосторожности может затянуть и тебя. Что-то подсказывало Драко не доверять ему. Всем своим существом он чувствовал опасность от своего старого школьного друга.

Полный решимости, Драко направился к своему лучшему осведомителю, чтобы самостоятельно навести справки о Гойле. Конечно, он не мог доверять человеку, который наверняка был Пожирателем смерти, но его больше интересовало, с каким намерением Гойл вернулся в Англию; вряд ли для того, чтобы подчиниться Закону о браке.

Первый принцип, который ты узнаешь, попав на Слизерин: Никому не доверяй.

* * *

Есть такая вещь в маггловской психологии — называется комплекс Золушки. В то время как большинство толкований говорят о женском страхе независимости, более глубокий анализ разбирает мотивации людей, находящихся в неблагополучных отношениях.

С момента расставания с Роном Гермиона постоянно анализировала их отношения и причины развала. На протяжении многих лет, она покорно состояла в отношениях, которые не делали ее ни счастливой, ни несчастной. Почему? Страх, привычка, ожидание? Трудно сказать, возможно, сочетание всех трех факторов. На несколько мгновений ей пришло в голову, что она, возможно, прыгает в отношения с Драко Малфоем по тем же неправильным причинам, но она немедленно отогнала эти мысли. Она едва знала его, так что стать привычкой он не мог, да и ожиданий встречаться с ним со стороны друзей не наблюдалось... так почему бы и нет?

— Почему бы действительно... — пробормотала сама себе Гермиона, когда сидела утром под сияющим солнцем на балконе своей квартиры, попивая кофе, изредка проглядывая сводки новостей из утренней газеты. Ничто не вызывало особого интереса за исключением небольшого анонса о возвращении Грегори Гойла, но Гермиона мало обратила внимания на эту новость, какие шансы, что их пути пересекутся?

С блуждающей на губах улыбкой, Гермиона подумала, чем в такое замечательное утро мог бы быть занят Драко. После того, как посетили приют, они часто виделись и Гермиона готова была признаться, что наслаждается его вниманием. Ни один человек никогда не заставлял ее чувствовать себя настолько желанной: не только телом, но и умом.

Слегка поерзав в кресле, Гермиона попыталась унять истому, разлившуюся по телу, и отпила большой глоток кофе. Как обычно в последнее время ее ночные видения были наполнены бестелесным ласкающим ее ветром, хотя в последние дни он стал все больше обретать форму, приобретая черты Драко, хоть и детали сна от нее все время ускользали. Иногда эти сны были столь реальны, что Гермиона просыпалась утром с ощущением его губ на своих, а пальцы, ласкавшие ее, казалось, исчезли буквально мгновение назад, и тело еще хранило их тепло.

— Мне нужен холодный душ, — пробормотала она и запахнула халат от налетевшего прохладного ветра. Из комнаты долетел стук, Гермиона нахмурилась, перебирая в голове тех, кто мог ее навестить в это время. Она встала, закрыла за собой балконную дверь и, оставив кружку с кофе на чайном столике, поспешила к входной двери.

Распахнув дверь, Гермиона закатила глаза и почти захлопнула ее снова, если бы не нога, которую подставил посетитель.

— Чего тебе надо, Рональд?

Рыжеволосый скромно улыбнулся и махнул рукой в сторону приоткрытого проема.

— Могу я войти?

Из чистой вежливости, Гермиона отошла в сторону, пропуская его. Проходя мимо, он будто бы случайно провел рукой по руке Гермионы. Она вздрогнула от этого прикосновения, а Рон краешком губ улыбнулся. Гермиона отругала себя за эту реакцию и, сложив руки на груди, повернулась к нему.

— Не заставляй меня задавать этот вопрос снова, Рональд, чего ты хочешь?

Рон лучезарно улыбнулся, словно они были все еще лучшими друзьями.

— Я думал, что мы могли направиться в гости к новорожденной малышке Поттеров вместе. Взяв по пути плюшевого мишку и цветов.

Гермиона пожала плечами, пытаясь не дать слабину.

— А как же Трейси?

— Я порвал с ней сразу же, как увидел тебя в ту ночь, — Он встал перед Гермионой и мягко положил руки ей на плечи. — Я понял, что не могу оставить тебя столь уязвимой на растерзание Малфою, в то время пока встречался бы с кем-нибудь тебе назло. Это вбило бы еще больший клин между нами.

Гермиона наградила его недоверчивым взглядом.

— В самом деле? И что заставило тебя так думать? — спросила она, сбрасывая его руки. Она отошла к дивану и повернулась к нему спиной. — Я не уязвима для Драко, и ты сам вбил между нами клин, когда решил изменить мне с другой. Дело сделано, все кончено. Ты пересек мост и сжёг его за собой, а теперь уйди, пожалуйста, мне нужно одеться и навестить Поттеров. Одной.

— Гермиона. Прошу тебя. Я уже извинился сотни раз, я никогда не сожалел так в своей жизни о своем поступке. Я только хочу, чтобы ты дала мне еще один шанс, — умолял Рон, вновь подойдя к ней и взяв ее за плечи. Гермиона лишь отстранилась. Рон всплеснул руками.

— Да ради Бога! У тебя получилось, ты заставила так меня ревновать и сердится, что я не могу думать здраво. Я всё понял! Пожалуйста, Миона, пожалуйста, просто... просто дай мне еще один шанс. Вернись ко мне!

Гермиона обернулась и смотрела, как слезы, казалось, затуманивают его глаза. Ей так хотелось протянуть к нему руки и прижаться к нему так крепко, как только бы она смогла. Только усилием воли Гермиона смогла остановить этот порыв. Она покачала головой: простить его сейчас — значит пойти по этому кругу снова.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — в отчаянии спросил Рон. — Это?!

С глухим стуком, он упал на колени и бросился обнимать и целовать ее голые ноги.

— Клянусь своей жизнью, Миона, я никогда ничего не сделаю, чтобы вновь причинить тебе боль. Я буду любить тебя так, как ты этого заслуживаешь, и я никогда не посмотрю дважды на другую женщину! Клянусь, я женюсь на тебе прямо сейчас, чтобы доказать это! — Его васильковые глаза умоляюще глядели на нее, пока он обнимал ее ноги. — Малфой может казаться сейчас тебе очаровательным, но подумай, Гермиона, какую власть он получит над тобой в будущем, если ты выйдешь за него замуж! — он стиснул зубы. — Если ты выйдешь за меня, у тебя появятся и мама, и папа, и все мои братья. Большая любящая семья, которая всегда тебя защитит. Разве ты можешь быть уверена, что Малфой действительно изменился?

Червь сомнения ворвался в сердце Гермионы и подточил ее уверенность. Она попыталась привести самой себе доводы в пользу Драко, но, черт возьми, Рон был во многом прав. Магический брак не простое соглашение между сторонами... никакого развода... никакого спасения. Если она выйдет замуж за Рона, то, даже если будет несчастна в браке, всегда будет тесно окружена любящей семьей, куда сможет обратиться за поддержкой.

С Драко у нее нет никаких гарантий или обещания безопасности. Если она выйдет за него замуж, то прыгнет в темную неизведанную пропасть. Да, она могла бы время от времени навещать Гарри, но теплота семьи Уизли будет навсегда ею потеряна.

— Вернись ко мне, Гермиона. Помнишь, что у нас было... мы были так счастливы.

Гермиона прикрыла глаза. О да, они были так счастливы тогда. Эти славные дни эйфории после окончания войны. Она думала, что никогда не будет счастливее и, ой, как же она оказалась права. Больше она не была так счастлива с ним.

Гермиона глубоко вздохнула. Если с Драко ее и ждет неизвестность, то с Роном ее точно уже ничего не ждет.

— Это было тогда, Рон. Люди меняются, и за это время мы успели разлюбить друг друга. Последние несколько лет я так и не была по-настоящему счастлива рядом с тобой. Всё, что нас держало вместе, это привычка. И ты сам это знаешь. У меня была моя работа, чтобы отвлечься, у тебя твоя долгожданная слава и раздутое эго. У нас с тобой есть прошлое, Рон... не будущее.

Казалось, после ее слов в Роне что-то оборвалось. Он отпустил ее колени и, смотря на свои крепко стиснутые кулаки, произнес:

— Так ты говоришь «нет»?

Гермиона на всякий случай отошла подальше, кидая взгляд на его напряженные плечи.

— Я думаю, мы оба знали, что это произойдет, —ответила она твердо, думая, как же избавиться от него.

— Ты действительно собираешься выйти за этого ублюдка Малфоя?! — голос Рона повышлся с каждым словом, пока Гермиона поглядывала в сторону своей палочки.

— Ты пожалеешь об этом! Он поступит с тобой так же, как и я!

Она побледнела:

— Замолчи.

Рон усмехнулся.

— О, Мерлин. Думаешь, он будет тебе верен? Ты думаешь, этот чистокровный щенок не будет никого трахать за твоей спиной? Да ты хоть спала с ним? — и сам же ответил с горькой улыбкой на губах. — Скорее всего, нет, ты же такая педантка... если, конечно, не боишься, что он тут же тебя бросит, когда поймет, что такой жалкий книжный червь если что и может во время секса, так это лежать и повторять про себя ранее заученный книжки.

— Пошел вон! — закричала она, хватаясь за палочку, которая лежала на тумбочке. — Высокомерный сукин сын, убирайся!

Рон прохладно улыбнулся, довольный тем, что, наконец, растормошил эту мисс Спокойствие.

— Ну, так что? Ты уже с ним переспала?

Гермиона промолчала, все еще сжимая палочку в руке.

— Конечно, нет. Ну и дела... Неужели Драко Малфой, слизеринский бог секса, не забрался тебе под юбку? Наверно считает поставленную задачу слишком неприятной, даже несмотря на желание обвести тебя вокруг пальца и влюбить в себя. Или переспит с тобой и бросит тебя в самый последний момент, а потом даст эксклюзивное интервью Пророку «В постели с героиней войны», ох как я буду тогда смеяться.... потому что ты заслуживаешь быть осмеянной за то, что настолько, чертовски, доверчива. Ты не нужна ему, Миона. Да кому ты вообще нужна кроме меня?!