Месть сладка (гет)

Драко Малфой стоял над могилой матери. Без цветов, задумчиво глядя на слова, выгравированные на белой мраморной надгробной плите. Он помнил, как ругался с отцом за право самому написать эпитафию. Люциус победил. Все, что досталось матери — это быть погребенной под массой непонятных латинских слов, но... последнее слово осталось за Драко.

Когда отец умер, был убит рукой своего хозяина, юноша решил закончить начатую миссию и добавил еще одно слово на древнем камне.

Мать.

И ничего больше. Нарцисса Малфой всегда была в первую очередь его матерью.

Остальная часть магического мира, возможно, считала ее столь же жестокой и порочной, как и ее муж, но для Драко ни одна женщина не могла быть лучше. Ни одна женщина никогда не смогла бы превзойти ее по доброте и красоте.

Он чувствовал лишь отчаяние и пустоту, зная, что его мать похоронена в холодной земле на этом пустынном кладбище. Ее единственной компанией были поколения умерших Малфоев, зацикленные на превосходстве чистокровных, как и отец Драко. Уголки губ скривились от отвращения, когда его взгляд скользнул к могиле отца. Он покоился рядом с его матерью. Казалось, даже после смерти Нарцисса Малфой не могла сбежать от Люциуса, человека, который уничтожил ее тело и душу.

Стиснув зубы, Драко сдержал слезы. Мама не должна была умереть. Но Нарцисса отказалась отдать своего сына, своего единственного сына, этим маньякам. Она не позволила Люциусу забрать его, чтобы поставить на колени перед этим выскочкой-полукровкой.

В ту ночь Драко был спасен.

Темная сторона долго вела провальную войну, ведь достаточно было посмотреть на послужной список Лорда Волдеморта, чтобы понять, кому в итоге достанется победа. И Поттер не разочаровал, он действительно сделал все, чтобы не только победить Темного Лорда, но и схватить всех его последователей одним махом. Подвиг, свершенный, главным образом, благодаря гениальному уму Грейнджер.

Все это время, пока бушевала Вторая Магическая война, время, когда его мать была убита Люциусом, а Люциус, в свою очередь, Волдемортом, Драко был в Италии с Блейзом в родовом имении Забини.

Мудрый ход. Оба слизеринца сохраняли нейтралитет, не желая принять ни одну из сторон в войне, которая опустошала английское магическое сообщество. В тот год немало магглов узнало о существовании волшебного мира. Да и как они могли не узнать, когда половина Лондона была разрушена взрывом, сравнимым по силе со взрывом атомной бомбы? Отдел Министерства магии по урегулированию магических происшествий провел колоссальную работу по сокрытию улик.

Метеор.

Сбитый с курса в результате столкновения с другим метеором где-то в космосе.

Так для магглов две тысячи седьмой год стал годом истерии и скорби, так же как и для ведьм и магов Англии. А Драко все это время жил и размышлял под теплым флорентийским солнцем, задаваясь вопросом, какую сторону выбрали его соседи, смогли ли они пережить стычки с аврорами до финальной битвы.

Когда война, наконец, закончилась, над древними стенами Хогвартса воцарилось молчание, знаменуя поражение Темного Лорда и его приспешников, такое же молчание простиралось на волнах колдорадио, которое слушали Драко и Блейз в прямом эфире. Не нужно было лишних слов, они знали ответ.

Соседи слизеринцев — молодые и старые — не выжили. Они потеряли или свои жизни, или свою свободу, что практически равнозначно.

Блейз промолчал, и Драко тоже. Что тут сказать?

Он оставался в стороне шесть лет. И когда эти короткие годы прошли, Драко Малфой вернулся, старше, мудрее, и, несомненно, намного больше знающий себя и мир.

Вернулся, чтобы найти великолепную школу милостью судьбы неповрежденной, свое фамильное состояние нетронутым, поместье семьи Малфой безукоризненным, а магический мир... в лохмотьях.

Война опустошила и без того крошечное население английского волшебного сообщества, а большинство выживших были или больны, или искалечены, или при смерти. Остальные пытались сложить воедино раздробленные части магического мира. Но потери были хуже, чем они ожидали. Неизлечимая магическая чума, последний подарок Волдеморта, пронеслась по стране, погубив ещё тысячи сверх тех, кто погиб в войне.

Так волшебный мир Соединенного Королевства был поставлен на колени, и хотя Темный Лорд не был живым свидетелем произошедших зверств, многие чувствовали, что английские магические расы никогда не восстановить, что смертельный удар был нанесен.

* * *

Эльфийка с глазами испуганной лани стояла перед молодым человеком, нервно теребя длинными когтистыми пальцами сильно изношенное кухонное полотенце, которое служило одеждой ее истощенному телу.

Драко Малфой посмотрел на жалкое существо и сочувственно улыбнулся, сильнее сжав ручку чемодана. На него нахлынули мрачные воспоминания о прошлом, пока взгляд блуждал по знакомому интерьеру поместья.

— Мы содержали дом в чистоте, хозяин. Мы знали, что хозяин когда-нибудь вернется, и мы помнили, насколько хозяин презирал грязь. Везде грязь, так много грязи, говорил хозяин Люциус.

Серые глаза Драко посмотрели на существо, нервно переминающееся перед ним. Он сглотнул, понимая, что имел в виду домовой эльф, но ничего не ответил.

Остановившись на несколько минут в великолепном вестибюле, он встретился с любопытными взорами портретов, которые постепенно начинали признавать наследника семьи Малфой. Внезапно свист и ругательства заполнили комнату. Его предки, скаля зубы, бросали проклятия:

— Предатель крови!

— ... жалкое оправдание за...

— Трус!

— ... позор на имя Малфой...

— Бесхребетный червь!

— ... избалованный мальчишка...

Драко разжал кулак и с оглушительным грохотом опустил чемодан. Он оглядел каждого своего предка с портрета, уверенно встречая их осуждающие мертвые взгляды.

— Вы можете говорить все что угодно, но, в конце концов, ваши слова ничего не изменят. Война проиграна, Темный Лорд повержен, а вы... вы все мертвы... давно мертвы.

Возмущенное молчание наполнило комнату, оставляя во рту Драко горький привкус. Знакомый голос пронзил вязкую тишину поместья, голос, который он надеялся больше никогда не слышать. Однако этот голос раздался не из прихожей, а из более дальней комнаты поместья, из парадной гостиной в сердце дома.

Мгновенное узнавание затопило сознание, и ноги сами понесли его через сводчатый проход вестибюля, пока не остановились перед портретом Люциуса, гордо висевшего над камином в окружении холстов, переполненных жителями картин со всего поместья.

— Отец.

Человек с картины прошипел:

— Ты не мой сын.

Он мог только ухмыльнуться на приветствие отца, цедя слова с холодным равнодушием:

— Я вернулся.

Люциус презрительно фыркнул:

— Настоящее чудо, что ты все еще можешь войти в этот дом.Малфои — не трусы, — портрет одарил его ледяным взглядом, — весь в мать, — кинул Люциус сыну.

Воцарилось молчание. Напряженное, зловещее. По всей комнате предки Малфоя, загнанные в ловушку в своих нарисованных холстах, начали ликовать, поддерживая слова Люциуса.

— Ты прав, — младший Малфой позволил себе драматическую паузу. — Я — сын своей матери.

Один взгляд серых глаз столкнулся с другим, точно таким же.

— И слава Богу, — прошипел Драко.

Сказав это, он снял дорожную мантию и бросил на стул. Потом оглядел темную гостиную, в которой не был почти семь лет, и вздрогнул от отвращения. Вспомнились страшные кошмары, которые это поместье внушало ему, когда он был ребенком, вспомнил и эту комнату, на полу которой его мать, корчась и крича от боли... умоляла... умоляла мужа не о милосердии, не о смерти... а лишь об избавлении единственного сына от участи Пожирателя.

— Шприц!

Мгновенно перед ним появился сутулый и взволнованный домовик. Драко улыбнулся своему любимому эльфу, вспомнив забавный случай, когда он, ещё малыш, повинуясь детскому упрямству, настоял на том, чтобы нового эльфа назвали в честь нелюбимого медицинского предмета.

— Хозяин звал меня? — его писклявый голос отозвался эхом в комнате.

Вернувшись в настоящее, Драко вежливо поприветствовал эльфа, еще раз отметив невзрачное кухонное полотенце, обернутое вокруг его тела, и указал на стены гостиной.

— Я решил сделать ремонт.

Шприц с энтузиазмом кивнул.

— Конечно! Как пожелаете. Я позову других эльфов?

— Пожалуйста.

В мгновение ока великолепная комната заполнилась армией утомленных домовиков. Каждый вежливо поклонился недавно вернувшемуся хозяину, разглядывая картины, бросавшие на них сердитые взгляды.

— Перво-наперво, — начал Драко. — Я хочу снять все картины. В каждой комнате. А портрет моей матери, что висит в ее покоях, поместить сюда. — Он указал пальцем на место, где висел и ухмылялся холст с Люциусом, чье лицо вмиг исказилось после услышанного:

— Ты — неблагодарный щенок!

— Избавь меня от своего нытья, Люциус.

Сутулые эльфы быстро исчезли, стремясь как можно быстрее выполнить поручение хозяина. Шприц остался, его преданный взгляд все еще был устремлен на молодого человека:

— Что сделать со всеми картинами, хозяин?

Драко нахмурился, задумавшись на мгновение.

— Заприте их на чердаке, а самых надоедливых можете сжечь.

Все поместье заполнил шум, гам и проклятия на род Малфоя за неуважение к предкам, но Драко их все проигнорировал. Вместо этого он повернулся к эльфу, который съежился от хаоса, творившегося вокруг.

— Шприц! — Существо посмотрело вверх. — Я хочу, чтобы ты отправился во Флоренцию, — Драко вручил ему большой старинный ключ. — В филиале Гринготтса ты найдешь хранилище на мое имя. Там сотни картин, которые я приобрел за время своего отсутствия. Я хочу, чтобы ты принес все сюда и развесил на стены.

Домовой эльф подобострастно кивнул и исчез, оставив Драко наслаждаться тишиной, которая медленно обосновывалась в поместье. Он наблюдал, как домашние эльфы снимали одну картину за другой, оставив портрет Люциуса напоследок, дабы он явился свидетелем действий своего сына. Когда, наконец, два эльфа приблизились к позолоченной раме, Люциус был мертвенно тих; спотыкаясь, два маленьких существа сняли со стены портрет и потащили его прочь. На губах Драко появилась улыбка, и он рухнул в жесткое кожаное кресло.

Да. Хорошо быть дома!

* * *

Потребовалось почти два месяца, чтобы все устроить согласно пожеланиям вернувшегося хозяина поместья. После того, как шипящие семейные портреты были заменены несметным числом художественных работ магглов и волшебников, Драко подверг критике и остальную часть интерьера. Красивые работы казались неуместными на фоне угнетающей темной архитектуры древнего Уилтширского поместья, не гармонируя с холодными мраморными полами, тяжелыми шторами и темной мебелью.

Постепенно Драко начал реставрировать каждую комнату. Ремонт помогал ему снять стресс, словно, перестраивая дом, он открывал новую страницу своей жизни, начинал новую главу.

Когда работы по дому были, наконец, завершены, Драко не мог не восхититься прекрасным февральским солнцем, которое струилось в окна, пока он босиком стоял на мягком белом ковре в своей спальне. Его рука покоилась на переливающемся в лучах солнца хрустальном драконе (одной из немногих старинных вещей, которых он решил оставить в поместье), а потом погладила прохладную морду удивительного существа.

Спустившись в столовую, Драко с гордостью осмотрел остальную часть дома, улыбаясь яркому акварельному пейзажу, висевшему на мраморной стене.

Оглядев стол, он остался доволен увиденным: кружка кофе, тарелка, полная дымящихся блинов, а рядом с ними — кувшины с кленовым сиропом и медом, блюдо с нарезанными фруктами и серебряные приборы, поблескивающие на накрахмаленной скатерти.

Как только он сел за стол, перед ним появился домовой эльф, одетый в новое чистое полотенце с вышитым гербом семьи Малфой, и передал ему газету и небольшую пачку писем. Бросив быстрый взгляд на заголовок Ежедневного пророка, Драко сделал маленький глоток кофе, позволяя горькой жидкости стечь вниз по горлу, и чуть не подавился, ознакомившись со страницей целиком.

Почти выплеснув горячий напиток на колени, он вскочил со стула и поднес газету ближе к лицу, пристально глядя на заголовок.

ЗАКОН МИНИСТЕРСТВА О БРАКЕ!

Нервно хихикнув, он быстро просмотрел статью.

Вчера на пресс-конференции министр магии г-н Август Ториддж объявил о принятии спорного послевоенного Закона о браке.

"В свете уменьшающегося магического населения Англии Министерство решило принять Закон о браке для всех ведьм и волшебников, достигших брачного возраста (21-45). Каждая ведьма и волшебник по совиной почте получат уведомление и формы для заполнения, которые необходимо будет предоставить в Министерство, чтобы подтвердить свое согласие в судебном порядке.

Каждой ведьме или волшебнику надо будет внести в бланки, присланные письмом, свои персональные данные, финансовое состояние, а также некоторые личностные характеристики, которые он или она посчитают важными. Эти данные затем будут сведены воедино и занесены в реестр, к которому могут получить доступ через библиотеку Министерства все потенциальные супруги. В течение трех месяцев (с начала апреля и до конца июня) кандидаты, отвечающие всем требованиям, смогут просмотреть списки и подать Министерству заявку на прошение руки ведьмы или волшебника.

Далее ведьма или волшебник принимает ходатайство, регистрирует помолвку в Министерстве и до конца года пара должна официально заключить брачный союз.

Ведьма или волшебник, не обратившиеся в Министерство к концу трехмесячного периода, подвергнутся министерскому вмешательству (то есть супруг будет им подобран).

Если ведьма или волшебник обратились в Министерство, но не приняли никаких предложений к концу трехмесячного периода, первое прошение в отношении их персоны будет автоматически принято.

Условия включают в себя...

Драко был оторван от чтения отвратительной статьи ревом камина, взметнувшегося зеленым огнем. От каминной решетки отошел Блейз Забини, стряхивая сажу с дорогой мантии, и шагнул к блондину.

— Ты видел сегодняшний Ежедневный пророк? — Он в сердцах пнул стол, опрокинув кружку с кофе.

— Как же так? Что это за ерунда? Ториддж сошел с ума! Это же нарушает все права человека! — Драко переполняла ярость, и гнев проступал на лице, на что Блейз лишь покачал головой.

— Ты читал письмо?

Драко торопливо сломал восковую печать на толстом пергаментном конверте, который был ранее скрыт другой корреспонденцией, и быстро просмотрел несколько страниц содержимого. Его глаза сверкали гневом, когда он перевел взгляд на Блейза, шагающего из угла в угол.

— Они не серьезно. Эти формы! Словно...

— Словно мы рекламируем себя как скот. Помимо фотографий им нужен наш годовой доход и финансовый статус. Может, нам сразу надеть хомут на шею?! — Блейз оборвал себя на полуслове.

Драко не мог с ним не согласиться. Годы, проведенные под игом отца, преподали ему урок о ценности свободы, и теперь, наконец, почувствовав ее вкус, он не собирался надевать на себя кандалы и связываться с какой-нибудь пустышкой, польстившейся на его деньги.

— Нет, — пробормотал он. — Мы сейчас же уезжаем. Мы вернемся в Италию...

Блейз покачал головой, лицо его исказилось от отчаяния.

— Бесполезно... Мы — подданные Магической Британии... это относится к каждому, будь он хоть в Англии, хоть в Африке.

— Черт! — Драко зашагал по комнате.

— Возможно, мы могли бы выбрать кого-то, кого знаем. Друга. По крайней мере... — пробормотал Блейз.

— Подумай об этом, Забини! Сколько женщин ты знаешь, кому смог бы доверять? Большинство слизеринок погибло в войне...

— Панси!

Драко послал ему злобный взгляд.

— Прекрасно. Определенно не Панси, — исправился Блейз. — Вот черт, что же нам тогда делать?

Вдруг, словно все силы покинули его, Блейз рухнул на стул, обхватив голову руками.

— Единственное, что мы теперь можем сделать, это подчиниться этому глупому закону и искать лазейки, — заявил Драко и уселся рядом с ним.

— Динки! Принеси виски!

* * *

— Спасибо за ваш приход, мистер Малфой. Понимаю, это должно быть трудно для вас...

— Вы? — прервал его Драко сухим тоном, одарив взглядом, полным арктического холода, заставляя человека нервно ерзать в кресле.

— Да, мистер Малфой, я... — Мужской голос слегка дрогнул под тяжелым взглядом глаз цвета расплавленного серебра, принадлежащих человеку, сидевшему напротив него.

На мгновение взгляд Драко скользнул к левой руке мужчины, прежде чем снова вернуться к напуганным карим глазам. Жесткая ухмылка скривила его губы, он наклонился вперед, пронизывая собеседника тяжелым взглядом.

— Вы женаты. У вас был выбор. Вы ни на йоту не понимаете, что я чувствую сейчас, так что даже не пытайтесь понять меня, — он откинулся назад, ухмылка исчезла с его лица. — Может, мы продолжим, мистер Ньюман?

Клерк нервно сглотнул и спрятал руки под стол, лихорадочно сжав пальцы вокруг обручального кольца. Он облизал пересохшие губы и попытался сделать глубокий вдох. Весь его день прошел в общении с рассерженными волшебниками, но этот был самым пугающим из всех. Что-то в холодных серых глазах предупреждало, что в разговоре с ним стоит очень тщательно подбирать слова.

— Ам... Вы принесли... — Казалось, что язык мистера Ньюмана стал весить тонну.

Драко Малфой бросил на стол небольшую папку с заполненными бланками, но не сказал при этом ни слова.

Мистер Ньюман вытянул руку, ухватился за край пергамента и медленно притянул его к себе. Когда он ознакомился с содержанием, то не смог не восхититься характером этого волшебника. Даже на бумаге ощущалась та же самая пугающая аура. Каждый ответ был изящен и точен, каждое слово — официально и совершенно. Когда он дошел до суммы годового дохода, его глаза чуть не выскочили из орбит.

— Вы, уверены... то есть... может быть, какой-нибудь просчет... то есть, ошибка? Эта сумма...

— Семья Малфой очень древняя, мистер Ньюман. — Драко не проронил больше ни слова, словно это все объясняло.

Ньюман кивнул, вновь облизнув пересохшие губы.

— Я... я вижу, что... — он кашлянул, а потом быстро нырнул под стол и достал фотоаппарат. Он держал его слабо, одной рукой, неловко жестикулируя перед Драко, не зная, как подойти к этому вопросу.

Все, что он получил взамен — то же самое каменное выражение лица и тяжелый взгляд. Не имея другого выбора, мистер Ньюман быстро сделал снимок и посмотрел, как образ отпечатался на пленке. Фотография была неброской. Просто человек за столом на фоне белых стен. Но этот человек выделялся. С фотографии на Ньюмана смотрел явно красивый мужчина суровым пристальным взглядом, заставлявшим съеживаться несчастного чиновника.

Быстро прикрепив снимок к папке, он закрыл ее стопкой других документов.

— Я надеюсь, вы знаете подробности?

Малфой только кивнул.

— Если... — Ньюман немного оттянул воротник. — Если вы откажетесь жениться или попытаетесь уехать из страны, то будете привлечены к ответственности в судебном порядке, Министерство будет вправе предъявить вам обвинение.

Ничего. Мистер Малфой не реагировал вообще.

— Пожалуйста, помните, мистер Малфой, что брак обязателен. После женитьбы вы не сможете снимать обручальное кольцо, вы не сможете...

Драко перебил его угрожающим голосом:

— Я хорошо осведомлен о древних магических браках. Кольцо невозможно снять, невозможно обмануть, невозможно развестись... верно? На мгновение в кабинете повисла тишина, и Ньюман мечтал, чтобы это встреча поскорее закончилась.

— Да... да... ммм... Министерство просто хотело напомнить, что следует выбирать тщательно...

— Ненужные напоминания, — фыркнул Драко. — Возможно, если бы у меня было немного больше времени, или же... добрая воля... я мог бы.

После очередной неловкой паузы чиновник продолжил:

— Ваша жена должна забеременеть в течение первых двух лет брака...

Казалось, в кабинете внезапно стало прохладнее.

— А что, если женщина не захочет? Должен ли я заставить ее? — с сомнением, растягивая слова, спросил аристократ.

Ньюман сглотнул, его язык прилип к гортани. Мерлин, этот человек был опасен. Одно неверное слово и...

— Мы... Министерство надеется, что... вы... э... сможете найти компромисс...

— О, — тон Малфоя стал едким, — я полагаю, ответ очевиден из фото, верно? — Он послал ему еще один уничтожающий взгляд, лицо его казалось вырезанным из камня.

— Пока вы не начали заикаться, я пойду, сегодня у меня есть дела и поважнее.

Мистер Ньюман кивнул и посмотрел, как Драко Малфой элегантно поднялся на ноги, молча скользнул к двери и, выходя, звучно захлопнул ее за собой.

2 недели назад:

ХРЯСЬ!

— Миона! Остановись! Всё не...

ХРЯСЬ!

— О Мерлин! Мама подарила нам ее на новоселье!

ХРЯСЬ!

— Нет! Только не моя хрустальная статуя Пушек Педдл!

ХРЯСЬ!

— О Боже, это же коллекционное издание!

Гермиона Грейнджер резко повернулась к своему бойфренду, взмахнув неукротимой гривой курчавых волос. Ее глаза опасно блеснули, обещая ему медленную и мучительную смерть.

— И это все? Я ловлю тебя в постели с другой женщиной, и это все?

— Миона... послушай...

Разгневанная ведьма дико расхохоталась, вскинув голову, а потом с издевкой произнесла:

— Позволь угадать: это не то, что я думаю?!

— Ну конечно, это не то, что ты думаешь! Ты слишком остро реагируешь!

Гермиона попыталась нащупать в своей мантии волшебную палочку, а Рон стал осторожно отступать.

— Гермиона... мы можем решить это без насилия! Давай просто... уберем палочку... и спокойно все обсудим... как взрослые люди.

Не отдавая себе отчета, Гермиона затаила дыхание, а потом выдохнула, пропуская воздух сквозь плотно сжатые губы. Окинув Рона презрительным взглядом, она направила на него свою волшебную палочку.

— Рональд Уизли... как долго мы вместе?

Младший сын четы Уизли вспотел, его глаза неотрывно смотрели на кончик палочки.

— Гм... Пять лет...

Ярость поглотила сознание в мгновение ока, и Гермиона, схватив с кухонной полки ближайшую чашку, с размаху бросила ее в голову рыжего ублюдка. Рон резко пригнулся, и чашка разбилась о стену за его спиной.

— ШЕСТЬ ЛЕТ! Мы начали встречаться во время Великой войны! На кой черт тебе мозги, Уизли, если ты используешь их только для хранения бесполезных фактов о квиддиче?

Рон попытался приблизиться к разгневанной женщине, но Гермиона, яростно сверкая очами, угрожающе вскинула палочку. Кое-как выравняв дыхание, она решила расспросить его.

— Кто, черт возьми, она такая? — Холод ее тона был сравним с арктическим.

— Никто и... ничто по сравнению с тобой!

Грейнджер схватила блюдце, которое было парой несчастной чашки, и бросила его в голову своего (теперь уже бывшего) парня. Блюдце разбилось о стену, повторив судьбу своей предшественницы.

— Еще скажи, что ты не получил удовольствия! Дай-ка подумать... Что же ты кричал, когда я вошла... Что-то вроде “блядь, детка, ты самая лучшая!”... Или постой, ты же прокричал ее имя!

Она еще раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы, что совершенно не помогало. А потому вновь потянулась к полке и опять запустила в Рона чашкой, пытаясь попасть ему в голову. Он снова пригнулся.

Чертовы рефлексы вратаря.

— Это ничего не значит!

Яростный вопль разнесся по комнате:

— Confringo!

Заклинание просвистело над головой Рона и ударило в кухонную полку. За его спиной послышался жуткий грохот падающих металлических кухонных принадлежностей.

— Ты ебал ее на НАШЕЙ кровати! Ты чертов ЛЖЕЦ, Уизли!

Она еще раз тяжело вздохнула, все еще направляя на него волшебную палочку:

— Ты знаешь, что мама сказала мне сегодня, Рональд? Она сказала, что ты планируешь сделать мне предложение! СДЕЛАТЬ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ЧЕРТ ПОБЕРИ! Я была так взволнована, пришла домой пораньше... но что я нашла? ТЕБЯ... ТЕБЯ... У-у! Я не могу даже подобрать слова для этого!

Рон, казалось, отчаянно хватался за соломинку, его глаза были умоляющими.

— Я собирался! Я собираюсь!

Он зашарил по карманам халата и достал свою волшебную палочку.

— Accio кольцо!

Спустя пару мгновений ему в руки прилетела красная бархатная коробочка, и Рон завозился, опускаясь на колени. Дрожащими пальцами он открыл крышку и показал ей кольцо, с надеждой улыбаясь.

Гермиона застонала, когда взглянула на предмет ювелирного мастерства. Бриллиант в золотой оправе. Совершенно неоригинальный дизайн... и совершенно не-Гермионин. Она ненавидела золото! Она всегда считала, что бриллианты это клише... Мерлин! Разве этот мужчина не знал ее вовсе?

Оторвав взгляд от безвкусного предмета в коробке, Гермиона осознала, что Рон уже стоит на коленях и вот-вот начнет делать ей предложение.

В то же мгновение она пронзительно закричала:

— НЕТ! НЕТ! Не смей этого делать, чертов ублюдок!

Несмотря на ее протесты, он произнес:

— Гермиона... ты любовь всей моей жизни... Окажешь ли ты мне честь, став моей женой?

Гермиона побледнела, челюсть ее отвисла, а рука, державшая палочку, безвольно опустилась. Несколько минут прошли в молчании, и было слышно только медленное тиканье часов.

— Ты делаешь мне предложение? — Ее тон был устрашающе спокоен.

Рон придвинулся чуть ближе.

— Да... Я. Скажи «да», Миона!

— Ты предлагаешь... Теперь?

Рон Уизли выглядел раздраженным. Ну, хорошо! Просто в бешенстве!

— Да... Миона, просто...

Рука Гермионы мгновенно взметнулась, направляя на него палочку. Ее глаза сверкали холодной яростью.

— Нет, жалкий сукин сын! По-твоему, у меня нет никакой гордости?! Никогда в жизни я не выйду за тебя замуж! Ты меня слышишь? НИКОГДА!

Стиснув зубы, Гермиона ворвалась в свою спальню... их спальню... и начала вытаскивать из ящиков платяного шкафа одежду. Оглядев комнату, она поняла, что у нее нет даже сумки, чтобы упаковать вещи. Сдержав крик отчаяния, Грейнджер выскочила в коридор и вытянула с антресолей свой потрепанный школьный чемодан, а потом вернулась в комнату.

Она взмахнула палочкой, и вся ее собранная одежда, обувь и личные вещи полетели в чемодан, крышка которого захлопнулась секундой позже. Повернувшись к двери, Гермиона заметила фотографию ее и Рона, сделанную на их двухлетнюю годовщину. Подавляя рвущийся наружу крик, она направила палочку на счастливую смеющуюся пару.

— Reducto!

Рамка для фотографий разлетелась на осколки, заставив ее чувствовать себя чуть лучше. Однако гнев вернулся несколько мгновений спустя. Уменьшив чемодан и сунув его в карман, Гермиона вернулась в гостиную. Рон все еще стоял на коленях, с каким-то потерянным выражением на лице. Гермиона прожгла его испепеляющим взглядом.

— Я уезжаю.

Этого хватило, чтобы вывести Рона из оцепенения. Резко встав, он уставился на нее красным от гнева лицом.

— Что? Почему?

Гермиона потерла переносицу.

— Почему? Ты спрашиваешь меня, почему?

— Я только что сделал тебе предложение! — крикнул Уизли, потрясая зажатым в руке кольцом.

— Ты меня обманул, Рон! Ты обманщик! Господи... Я не понимаю, чем ты думал, решив, что это лучший момент, чтобы просить меня выйти за тебя замуж! Почему я уезжаю? Сам подумай.

— Но я люблю тебя!

Она фыркнула:

— Да... Ты отлично это доказал сегодня вечером!

Гермиона повернулась, чтобы уйти. Она уже открыла входную дверь, когда вдруг замерла на пороге, услышав вслед:

— Ты вернешься.

Идея запустить в ублюдка Авадой внезапно стала такой соблазнительной. Его тон был таким... надменным, самодовольным... таким Роновским.

— Нет, Рон, не вернусь. Даже у меня есть пределы терпению.

Она почувствовала себя такой усталой. Гнев и печаль иссякли, иссушая ее, как порыв арктического ветра. Ее плечи поникли, ей казалось, что она постарела на несколько лет.

— Да... Ты вернешься. Я — единственный, кто когда-либо будет хотеть тебя, Гермиона.

Она развернулась, пристально глядя на этого червяка.

— Ты можешь быть самой умной ведьмой нашего времени, но все равно останешься уродливой, властной маленькой всезнайкой. Тебя никто не захочет, Гермиона! Только я, потому что я знаю тебя...

Она вновь вскинула палочку.

— Заткнись! Ты ублюдок, Уизли! Я никогда не вернусь! НИКОГДА! Надеюсь, ты сгниешь в аду!

Скрипя зубами, Гермиона повернулась к нему спиной и положила свою палочку на плечо:

— Avis Oppugno!

Рональд Уизли даже не услышал, как хлопнула дверь; он был слишком занят, отбиваясь от стаи разъяренных птиц.

* * *

Наши дни:

Она искусала губу в кровь, искрутила пальцы, пока они не заболели, утомила ноги ходьбой, пока ее обувь не покрылась пылью... и все же Гермиона не могла заставить себя войти в коттедж Гарри Поттера.

Перед ней простиралась проторенная дорожка, которая вела к причудливому маленькому домику, где Гарри поселился с Панси. И хотя их отношения начались с довольно неприятных событий, Гарри и бывшая слизеринка стали одной из самых милых пар, которых Гермиона когда-либо имела удовольствие видеть.

Джинни Уизли восприняла такую новость не очень хорошо. После того как Гарри ушел от нее на поиски хоркруксов, она решила, что он безусловно вернется к ней. Однако когда миновала финальная битва, Поттер попросил передышку, отправившись на несколько месяцев за границу. Вместо того, чтобы счастливо пасть в руки рыжеволосой красавицы, юноша хотел некоторое время насладиться одиночеством.

Что и говорить, Джиневра всегда обладала крутым нравом всех Уизли. Через несколько недель рассказы об ее похождениях с самыми богатыми холостяками Англии попали в заголовки газет, и Гарри был в ярости.

Дело в том, что, когда он попросил «время подумать», то и имел в виду желание подумать и отдохнуть... а не «ебать все что движется», как интерпретировала Джинни. Последние годы Гарри Поттер счастливо встречался с Панси (которая, кстати говоря, была уже на шестом месяце), тогда как Джинни каждую неделю приводила на воскресный обед в Нору очередную игрушку. Гермиона всегда приходила с Роном припозднившись на час, чтобы быть уверенной, что ее друг не прибьет очередного ухажера Джинни.

Что и возвращало ее к существующему затруднительному положению... Гермиона уже занесла руку, чтобы постучать в дверь, когда она без предупреждения распахнулась, открывая взору ее единственного оставшегося лучшего друга — Гарри Поттера.

Лицо его было бледным, как и прежде, волосы дико спутаны, шрам на лбу после смерти его создателя словно смазался. Но, несмотря на свои двадцать четыре года, зеленые глаза Поттера горели ребячеством, ведь только теперь он жил жизнью, о которой всегда мечтал.

Гарри был хмур, и Гермиона попыталась обнадеживающе улыбнуться.

— Где ты была все это время? — он казался странно спокойным.

Гермиона почувствовала, что сердитый румянец окрасил ее щеки. Стиснув зубы, она мгновенно сузила глаза.

— Жила в гостинице, — ее тон был немного укоризненным. Поттер нисколько не смутился.

— А сейчас?

— Неважно. Да какая разница, где я...

Гарри прервал её:

— Потому что Рон и я волновались за тебя. Ты не можешь просто...

Он не успел закончить фразу, потому что позади него раздался потрясенный визг, и отступил в сторону, позволяя подруге промчаться мимо него. Панси обняла Гермиону, правда, чересчур крепко, все-таки на шестом месяце сделать это аккуратно довольно сложно. Отпустив ее, бывшая слизеринка погладила свой большой живот и одарила Гермиону сладкой улыбкой.

— Слава богу, ты в порядке, Миона. Рон сказал нам, что ты просто убежала после того, как он попытался сделать тебе предложение, — на мгновение она выглядела озадаченной, прежде чем, слегка наклонив голову, поинтересоваться с любопытным прищуром. — Почему ты...

— Не верьте всему, что слышите, — пробормотала Гермиона, когда Гарри выходил из уютной гостиной.

Он тотчас повернулся.

— Рон сказал, что сделал тебе предложение...

Гермиона резко прервала парня:

— А он упомянул, что перед этим я застала его в постели с другой ведьмой... на НАШЕЙ кровати? И после этого! После этого он имел нахальство сделать мне предложение!

Ошеломленная тишина последовала за ее восклицанием, а Гермиона пыталась выровнять дыхание. Гнев и обида, поутихшие за последние две недели, вспыхнули вновь словно промасленная тряпка, брошенная в костер. Она почувствовала, как к горлу подступил ком, а из глаз по щекам побежали слезы. Душившие воспоминания требовали выхода.

Она злилась на себя за то, что не смогла сдержать слез. Это было так глупо... Последние две недели она провела, прокручивая в голове свои шестилетние отношения снова и снова. Что же сделала не так? Неужели виновата? Конечно, она не была ведьмой года, но и не была же настолько отвратительной, чтобы... или... ведь Рон сказал...

Горькие рыдания нарушили напряженную тишину комнаты, и Гермиона заморгала, не справляясь с большим количеством слез. Панси крепко прижала к себе плачущую Гермиону.

— Тсс... Тсс... Все будет хорошо. Рон идиот, но он все еще любит тебя, только ты... не волнуйся... Я уверена, что он извинится и все будет по-старому. Вот увидишь, через несколько недель вы уже снова будете вместе...

Гермиона в отчаянии потянула себя за волосы, крик застрял в горле.

— Нет! Я не хочу! Ты... ты не слышала, что он сказал... — Она отругала себя, поскольку ее голос дрожал от гнева и раздражения.

Гарри сжал руку пышноволосой ведьмы.

— Что он сказал?

Гермиона на мгновение замолчала, переводя дыхание.

— Он сказал... Он сказал, что никто больше не захочет меня...

Панси сочувственно проворковала, но Гарри только улыбнулся:

— О Миона... Ты же знаешь Рона, он такой темпераментный... Я уверен, что он ничего не имел в виду из того, что сказал. Ты просто слишком остро реагируешь, — он добродушно усмехнулся.

Панси послала своему другу уничтожающий взгляд и сжала губы, готовая вот-вот осадить парня резким словом. Гермиона ее опередила. Резко замахнувшись, она влепила Поттеру пощечину. Гарри потрясенно уставился на подругу, которая неотрывно глядела на красный отпечаток руки на его распухшей щеке.

— Он... он... — Гермиона сглотнула и резко выдохнула. — Он обманул меня... оскорбил меня...— она мысленно проклинала свой дрожащий голос, — и ты имеешь наглость говорить мне, что я слишком остро реагирую?

Она отпрянула от него, ее глаза горели подавляемой яростью. Ее рот открылся и закрылся... и открылся снова, но ни одного слова не слетело с губ. Гермиона была в замешательстве. Что она могла сказать? Это было так чертовски типично... мальчишки всегда держались вместе... а она всегда была сбоку. Воспользовавшись возмущенной тишиной, Гермиона вымученно улыбнулась Панси и помчалась к двери, даже не взглянув на Гарри. Позади нее раздался голос Панси:

— Ты идиот, Поттер.

Гермиона не могла с ней не согласиться.

* * *

Воскресенье. Очередное страшное воскресенье. Время воскресного обеда в Норе.

Несмотря на обиду, которую нанес ей Рон, сердце Гермионы по-прежнему прочно принадлежало любящей семье Уизли. Хотя она и пропустила несколько воскресных обедов частично из-за гнева, частично из-за гордости, но главным образом из соображений самосохранения, она по-прежнему чувствовала себя обязанной мистеру и миссис Уизли. В конце концов, они были для нее почти приемными родителями. Она могла только надеяться, что они не поверили версии событий, преподнесенной Роном.

С громким хлопком Гермиона появилась перед неизменно шаткой Норой, различные пристройки к которой так и норовили развалиться от более-менее сильного порыва ветра. Волна тепла, охватившая ее при виде этого причудливого, но такого привычного дома, добавила ей мужества, чтобы пройти вперед и постучать в дверь кухни.

Молли Уизли, женщина-мать, чьи объятия для Гермионы всегда были словно вторая кожа, теперь казалась усталой и постаревшей. Седые волосы среди огненно-рыжей шевелюры, которые появились во время Великой войны и не исчезли, сейчас стали еще более заметными.

В общем, за те несколько недель, что пропустила Грейнджер, мать семейства Уизли, казалось, постарела лет на десять, и девушка чувствовала свою вину перед ней.

— Молли...

Пожилая женщина всхлипнула и суетливо вытерла руки о передник. В ту же секунду Гермиона была схвачена в теплые объятия. Ее ноздри затрепетали от такого родного и приятного запаха пищи, когда она положила голову на теплое пухлое плечо.

Мерлин, как она могла не появляться так долго.

Маленькая слеза выкатилась из уголка глаза и быстро впиталась в ткань платья миссис Уизли. Но, видимо, Молли заметила это, поскольку стала утешительно поглаживать ее по спине. И Гермиона не стала сдерживать рыданий, уткнувшись в ее такое родное плечо.

— Боже, Молли... — ее голос сорвался.

— О Гермиона, милая... Я не знаю, что случилось с этим мальчиком... Мы с Артуром никогда так его не воспитывали! Я...

Гермиона в одно мгновение отодвинулась и решительно помотала головой.

— Нет, — она немного всхлипнула. — Это не ваша вина, Молли... Рон... Просто, видимо, от славы главного защитника Пушек Педдл у него закружилась голова...

Миссис Уизли немного прищурилась.

— Я не знаю, что случилось с моими младшими детьми, что с Роном, так с тобой поступившим, что с Джинни... — она не смогла закончить фразу. Лишь покачала головой и слабо улыбнулась. — Ты точно хорошо питалась последние месяцы, моя дорогая? Ты выглядишь такой худой... И эти темные круги под глазами...

Гермиона рассмеялась, умиленная заботой миссис Уизли, которая взмахом палочки пролевитировала ей в руки чистый носовой платок. Вытирая глаза, Грейнджер наклонилась вперед и поцеловала ее в щеку, вызвав улыбку на лице миссис Уизли.

— Джинни привела на обед очередной трофей? — спросила Грейнджер.

Молли закатила глаза, как только это умеют делать матери, глядя на проделки своих детей, и провела Гермиону в комнату.

— Да. Какой-то американский волшебник... Очевидно, ему принадлежит сеть магических магазинов красоты.

Две женщины обменялись лукавыми взглядами, когда вошли в гостиную, где собралась большая часть семьи, ожидая призыва к столу. Но прежде чем они вошли, Молли крепко сжала руку Гермионы, поддерживая этот жест ласковой улыбкой.

— Ты была бы замечательной дочерью.

Гермиона не знала, что сказать, и только улыбнулась в ответ. Чувство ностальгии нахлынуло на нее. Словно ничего и не произошло, словно не было измены Рона. Был Джордж, устало развалившийся на диване, в то время как его многочисленные дети бегали вокруг с веселыми криками. В углу над чем-то, сказанным Флер, смеялся Билл. Их ангелоподобная светловолосая дочь сидела на его коленях. У окна Чарли ласково обнимал Луну, пока она с энтузиазмом о чем-то рассказывала, указывая на статью в «Придире». Перси стоял около своей жены Пенелопы, что-то яростно нашептывающей ему на ухо, на что мужчина лишь кивал головой.

И конечно, Джинни. Ярко-рыжие волосы были на оттенок темнее ее естественного цвета, и она была одета, словно вот-вот пойдет в клуб: в облегающее черное платье с сумочкой на руке... ой... другом на руке. Гермиона воспользовалась возможностью, чтобы рассмотреть его. «Красивый...», — было первое, что пришло на ум. И, очевидно, богатый, судя по его одежде. Темно-русые волосы и голубые глаза — это был классический тип особей, которых предпочитала Джинни.

К сожалению для Гермионы, Уизли-младшая тут же ее заметила и прямиком направилась к ней, таща за собой своего нового друга.

— Миона! Неужели ты набралась смелости взглянуть в лицо моему брату? — ее тон был удивленным и язвительным.

Гермиона вынужденно улыбнулась и подавила желание ударить эту стерву.

— Что-то в этом роде. Как ты, Джинни?

Она самодовольно улыбнулась и махнула рукой на шатена, что стоял за ее спиной.

— Я привела нового друга, уже видела? — Джинни не стала дожидаться ответа, и продолжила. — Это Хадсон, ему принадлежит целая сеть... ну... он очень богатый... Милый, не так ли?

Названный друг одарил Гермиону пошлой улыбочкой, а потом спустил руку на попку Джинни, чем вызвал глупое хихиканье последней. Уизли-младшая повернулась к своему другу и припала к его губам страстным поцелуем.

Это было действительно отвратительное зрелище — наблюдать, как Джинни сосется со случайным знакомым, и Гермиона начинала серьезно терять аппетит. К счастью, шум у дверей прервал эту сладкую парочку, и в комнату вошел Гарри, крепко прижимая к себе Панси.

Как будто щелкнул выключатель, и Джинни мгновенно выпрямилась и надела на лицо самую знойную из своих улыбок. Ухватив за руку Хадсона, она завизжала, бросилась к Мальчику-который-выжил и обняла его даже крепче, чем позволяли приличия.

— Вы встречались с Хадсоном? Он очень богатый...

Чувствуя отвращение, Гермиона отвернулась и чуть не споткнулась о скамейку для ног, стоявшую рядом с пустым камином.

— Привет, Гермиона. Скучаешь по мне?

Как только звук голоса достиг ее, гриффиндорка замерла. Словно ее горячую кровь заменили ледяной водой. Мышцы задеревенели, а из легких словно выкачали воздух. Лишь трепетали веки, пытаясь сдержать вновь подступившие жгучие слезы разочарования и обиды.

Костяшки пальцев побелели от силы, с которой она сжала руки. Губы она плотно сомкнула, чтобы из груди не вырвался судорожный стон.

Медленно, боясь ошибиться, открыла глаза и столкнулась с взглядом невинных васильковых глаз, и Гермиона почти поверила, что это был тот же Рон, которого она так чертовски долго любила.

Мечта была мгновенно разрушена, когда взгляд скользнул по его губам.

Он улыбался... Улыбкой, которая говорила о том, что он что-то выиграл: игру в квиддич, партию в шахматы... Словно выиграл нечто важное. Развалившись в потертом старом кресле, Рон выглядел отвратительно довольным, словно она сама приползла к нему на коленях, прося вернуться обратно. Гермиона стиснула зубы.

— Уизли, — прошипела она.

В комнате все вдруг замолчали, каждый мужчина, женщина и ребенок, замерев, уставились на пару в ожидании интересного действа. Даже Джинни отвлеклась от своего флирта, наблюдая за бедствием Гермионы, словно разворачивающееся зрелище было представлено исключительно для ее удовольствия.

— Я же говорил тебе. Я говорил, что ты вернешься.

Гермиона испытала непреодолимое желание врезать поэтой наглой роже.

— Я не вернусь. Как я и сказала, Рональд, я никогда не вернусь к тебе.

У ублюдка хватило наглости рассмеяться. Гермиона услышала, как поблизости Джинни тоже насмешливо фыркнула.

— Она вернется, — прошептала Джинни Хадсону. — Да кому она вообще нужна?.. Это чудо, что Рон интересуется ею. Мой брат — профессиональный игрок в квиддич, ну ты знаешь...

Грейнджер проигнорировала комментарий Джинни и еще раз взглянула на Рональда. Нет, он не был похож на Рона, которого она знала... Словно в нем теперь был кто-то другой. Лишь физическая оболочка была той же, но что там внутри...

— Ну, если ты не собираешься вернуться ко мне, какого черта тогда ты делаешь в Норе?

Ее ногти впились в ладони.

— Я не откажусь от общения с твоей семьей только потому, что мы расстались.

Рон, казалось, ее не услышал; окинув девушку масляным взглядом, он продолжал:

— Слышал, ты жила в гостинице...

Гермиона бросила сердитый взгляд на Гарри, который имел наглость совершенно не чувствовать себя виноватым.

— ...если тебе негде остановиться, ты всегда можешь вернуться домой. Некоторые из твоих вещей все еще там.

Она рассмеялась, даже вздрогнув от собственного холодного пугающего голоса.

— Пустяки, уверена, что там нет ничего ценного.

Повисла пауза, и Гермиона наблюдала, как по бледным веснушчатым щекам Рона разливается гневный румянец. В одно мгновение он вскочил со своего места, его губы скривились в усмешке, когда он наклонился вперед, вдавливая тело Гермионы в журнальный столик, стоящий сзади. Медленно Рон наклонялся к ней все ближе и ближе, прижимаясь все сильнее.

Гермиона вздрогнула. Не от страха или гнева, или даже желания, но, что удивительно, — от отвращения. Ее тело желало избавиться от его близости, но идти было некуда.

В этот момент Рон что-то сунул ей в руки и отступил, с усмешкой глядя на бывшую подругу. Гермиона с любопытством посмотрела вниз и увидела «Ежедневный пророк», заголовок которого призывно мигал, чтобы привлечь внимание читателя.

Но в этом не было необходимости, ее глаза и так не могли оторваться от заглавия.

ЗАКОН МИНИСТЕРСТВА О БРАКЕ!

Она почувствовала ком в горле. Гермиона сразу поняла, что это значит. Честно говоря, она ждала чего-то подобного, но никогда не была обеспокоена этим, поскольку была уже настроена выйти замуж за Рона, но теперь...

Усилием воли Грейнджер подавила в себе страх.

— Что ты хочешь этим сказать? Ты мне угрожаешь? С этим законом я могу выйти замуж за любого, — Гермиона быстро просмотрела статью и улыбнулась. — Вот, здесь написано, что ведьмы могут сами подать прошение о браке по собственному выбору.

Рон самодовольно улыбнулся.

— Сколько раз я должен тебе это повторить, Миона? Никто тебя больше не захочет, — сказал он так, словно объяснял ребенку, что небо синее.

Еще с минуту он смотрел на ее вытянувшееся лицо, прежде чем скользнуть пальцем вниз по странице и указать на определенный параграф:

Если ведьма или волшебник обратились в Министерство, но не приняли никаких предложений к концу трехмесячного периода, первое прошение в отношении их персоны будет автоматически принято.

Рон одарил девушку сальной улыбкой, словно предвкушая будущие утехи.

— Я намерен быть первым.

— Драко, что думаешь об этой, хм? Смотри, грудастая. Блондинка... Ммм... Мне нравится...

Получив в ответ лишь молчание, Блейз Забини взглянул на игнорирующего все вокруг друга и тяжело вздохнул. Драко слышал каждый глупый комментарий Блейза, но отвечать не было никакого желания.

Несмотря на распространенное мнение, Блейз никогда не был на вторых ролях в свите Слизеринского принца, независимо от того, что там считал сам Драко. Тот факт, что принцем звали Драко, а не его, был обусловлен тем, что фамилия Малфой постоянно была на слуху по той или иной причине.

Проще говоря... Не переходите дорогу Малфою, и с вами никогда ничего не случиться.

Драко постукивал пальцами и бесцельно смотрел в окно, а Блейз продолжал разглагольствовать о грудастой блондинке:

— Смотри-ка... Здесь говорится, что она любит магазины, социальные и благотворительные мероприятия и понежиться с утра в кровати!

Драко приподнял бровь и перевел взгляд с панорамы за окном на Блейза.

— Ну просто идеальная чистокровная жена. Безмозглая как курица и подходящая только для размножения.

Итальянец усмехнулся и бросил файл в ревущий огонь за каминной решеткой. В мгновение ока пламя охватило папку с кричащей фотографией блондинки, а Блейз повернулся к своему молчаливому другу.

— Ты разрушаешь все мои представления о женщинах, — проговорил он обиженно, словно ребенок, у которого отняли конфеты. — Это была последняя блондинка из этой кучи, — Блейз лениво махнул в сторону беспорядочной груды папок, хаотично разбросанных на столе. Отпив из бокала бренди столетней выдержки, темноволосый волшебник вновь начал перебирать файлы, но на сей раз в поиске брюнеток.

Еще час был потрачен Блейзом на пересмотр пачки папок, с каждой минутой становившейся все тоньше, в то время как Драко продолжал невидящим взглядом смотреть в окно.

— А ты разве не собираешься хотя бы взглянуть и кого-нибудь себе выбрать? — спросил Блейз, отложив в сторону очередную папку.

Драко бросил мимолетный взгляд на пачки файлов, лежавшие на столе, и перевел его на своего лучшего друга. В мягком свете заходящего солнца блондина словно окружал ореол света, отражаясь в немигающих серых глазах, создавая ощущение, что они смотрят в самую душу.

Встав с кресла, Драко в несколько широких шагов приблизился к столу и положил руки на папки. Он склонил голову и проговорил так тихо, что Блейз едва смог разобрать слова.

— Сколько, ты думаешь, здесь женщин?

Темноволосый волшебник пожал плечами.

— Ну, на первый взгляд, шестьдесят или семьдесят.

— И сколько, ты думаешь, хотят выйти за меня замуж, потому что я — Драко, а не лорд Малфой с именем и огромным состоянием?

В комнате воцарилась звенящая тишина, а Блейз судорожно подбирал нужные слова для ответа. Тихий спокойный голос противоречил той ярости, что скрывалась за словами Драко, и Блейз знал, что его тон был так же обманчив, как затишье перед бурей.

— Драко, у нас просто нет выбора. Мы можем только прочесть все эти файлы и надеяться, что нам не попадется в жены безмозглая идиотка, понимаешь? — Он мимолетно взглянул на Драко. — Возможно, тебе все же стоит рассмотреть Панси. Несмотря на ее недостатки, ты все-таки возьмешь не кота в мешке.

Драко холодно усмехнулся, слегка повернув голову, отчего на его лицо легла тень.

— Она с Поттером.

Раздался глухой стук, поскольку Блейз от удивления уронил на шикарный ковер папку с файлом.

— Серьезно? С золотым мальчиком, Который-Все-Никак-Не-Сдохнет?

Драко оскалился.

— И это лишь часть. По-видимому, она беременна от него.

— Мерлин, — Блейз потер рукой глаза. — Мы покинули магическую Англию всего на несколько лет, и мир перевернулся вверх дном. Думаешь, она находится под непростительным или чем-то еще? Поттер наверняка что-то сделал. Он точно не святой гриффиндорец, и если разобраться как следует... Но он не то чтобы знаток магии... Возможно, ему кто-то помог, держу пари, что Грейнджер смогла бы...

И в этот момент на Драко обрушилась тишина. Все звуки померкли, оставляя вместо себя далёкий гул, поток воспоминаний, эмоций, примитивных инстинктов, которые охватывали его чувства и топили в прошлом. Это было настолько сильно, настолько неожиданно, что Драко пошатнулся, словно его накрыло волной.

Все похороненные мысли и фантазии всплыли, и чувства, столь долго преданные забвению, вспыхнули вновь. В одно мгновение, которого хватило Блейзу, чтобы метнуться к своему другу и хорошенько его встряхнуть, Драко Малфой рванул что-то из самых потаенных уголков своей души и бездумно бросился навстречу, как к старому другу.

Лихорадочный жар, охватив его разум, послал по венам мгновенно превратившуюся в потоки лавы кровь, выжигающую внутренности и выталкивающую сознание в темноту. Борясь с прерывистым дыханием, лорд Малфой почувствовал, как что-то дикое пробудилось в нем. Оно подняло голову со дна самых запретных снов и упивалось своей вновь обретенной свободой. Драко знал, что это чувство всегда было с ним, осторожно ожидающее своего часа, чтобы заявить о своем присутствии и расцвести.

Пару мгновений юноша не мог и пошевельнуться, приноравливаясь к своей новой личине, новой, но настолько ужасно знакомой. Лишь взяв свои чувства под контроль, он смог повернуться к Блейзу и высказать свои мысли.

— Мы идем в Министерство. У меня есть идея.

* * *

Длинные ряды стеллажей простирались перед ними.

Даже в меркнущем свете дня несколько ведьм и волшебников все еще просматривали тысячи файлов, бросая удивленные взгляды на Драко Малфоя, быстро шагавшего по широкому центральному коридору.

— Малфой, что, черт возьми, происходит? Ты же уже брал эти гребаные файлы. И даже не просмотрел ни один из них... Драко! Драко! Остановись!

Блондин остановился и резко повернулся к Блейзу. Его мантия обернулась вокруг ног, когда он придвинулся к встревоженному итальянцу со сжатыми кулаками и дикими глазами.

— Не ее! — пробормотал Драко, злобно ухмыляясь.

— Что? — Блейз нервно сплюнул. — Кого? Борода Мерлина, Драко. Что ты делаешь? Это безумие. Мы не сможем обойти этот закон! Беготня по Министерству с видом маньяка не решит наших проблем.

Блейз тяжело вздохнул и понизил голос, желая привлечь внимание Драко к разговору.

— Послушай... У тебя, очевидно, был долгий день. Давай просто выпьем и разойдемся по домам. Уже поздно. Мы сможем сделать всё за...

— Нет! — Блондин стал еще бледнее. — Все должно быть сделано сейчас.

На мгновение Блейз действительно испугался за душевное равновесие своего друга. Может быть, стресс последних месяцев, наконец, сказался на Драко. Было похоже, что... Драко словно пустился... Ну да, в погоню за жертвой.

Он был полон решимости дойти к своей цели любым путём, пресекая одним взглядом попытки флирта разукрашенных идиоток, попадавшихся ему на пути. Драко едва сдержал смех, когда несколько девочек, явно едва окончивших Хогвартс, решили, что они смогут заинтересовать его.

— Привет, красавчик, — пропела, видимо, самая смелая.

Знаменитая ухмылка исказила черты лица Малфоя, когда он бросил взгляд на брюнетку, которая смело положила руку ему на плечо.

Она засмеялась и игриво погладила рукав его сделанной на заказ мантии.

— Итак, вы...

Серебряная ртуть глаз покрылась льдом.

— Не стоит.

Угроза, сквозившая в голосе Драко, отдалась набатом в ушах Блейза. Одной рукой он сжал палочку, готовый вмешаться в любой момент, другой лениво махнул в сторону девчонок, словно отгоняя докучливых насекомых.

— Мотайте-ка отсюда, соплячки.

Брюнетка бросила на Блейза уничтожающий взгляд и вновь обратила свое внимание к блондину, подозревая, что это и был знаменитый Драко Малфой... А его состояние и довольно печально известная судьба обеспечили стремительный подъем его имени в списке предполагаемых мужей темноволосой особы.

— Хм, так значит, и вы загнаны в угол этим глупым законом?

Ухмылка Драко стала шире, обнажив клыки, сверкавшие в бледном свете ламп. Девчонка решительно продолжила, истолковав его выражение лица как заинтересованность.

— Может быть, мы могли бы помочь друг другу, хм?

Брюнетка придвинулась ближе, и Блейз предупреждающе вскинул руку. Но девица его проигнорировала.

— Думаю, из нас вышла бы красивая пара. Уверена, вам понравится время, проведенное со мной, — она замолчала, оценивая его реакцию, и через секунду продолжила, — позвольте мне записать свои данные для вас...

Брюнетка извлекла перо, продолжая улыбаться. Драко смотрел, как она взяла клочок пергамента и облизала кончик пера, поддразнивая его и смело глядя в глаза.

Внезапно Малфой схватил рукой запястье девушки и плотно сжал. Смотря прямо в ее глаза, блондин видел, как их дразнящий блеск сменяется страхом. Брюнетка забилась, пытаясь высвободить руку, а ее друзья с ужасом глядели на разворачивающуюся картину, слишком потрясенные, чтобы пытаться помочь.

— Я не интересуюсь шлюхами.

Ее подруги возмущенно ахнули.

— Она не...

Драко повернул голову в сторону ее приятельниц.

— Да? А как вы тогда называете женщину, которая бросается на мужчин ради денег?

Её подруги с возмущенным видом молчали, а Драко, с отвращением глядя на девушку, выпустил ее запястье и пошел прочь. Он даже не оглянулся, когда она рухнула в объятия друзей, не увидел и мрачного лица Блейза, последовавшего за ним.

Цель посещения приблизилась, и Драко позволил взгляду пробегать вдоль стеллажей и полок. Этот изгибающийся лабиринт привел юношу к темному углу с множеством папок. Рука Малфоя скользила по надписям на файлах.

E...

F...

G...

Ga...Ge...Gh...Gi...Gl...Gn...Go...Gr...

G-R-A-N-G-E-R...Granger, H.J.

Губы блондина изогнулись, глаза горели триумфом, а пальцы судорожно сжали найденную папку, когда Блейз появился с другой стороны, заглядывая через плечо и пытаясь разобрать написанное имя.

— И это?.. Ну, кто это?

Сдавленный смех стал ему ответом, а Драко Малфой достал свою палочку и тихо пробормотал: "Lumos".

Блейз прочел имя и побледнел.

Гермиона Джейн Грейнджер.

Из-за яркого света, падающего на фотографию Гермионы, ее кроткая улыбка и темные карие глаза смотрели на них застенчиво. Даже в этой двумерной форме Драко мог ощутить ее неловкость и дискомфорт. Она так изменилась со школьных дней, но вместе с этим, он знал, осталась той же самой девчонкой, дравшейся за свободу и принятие прав эльфов; все той же девчонкой, нуждающейся в одобрении и похвале всего магического мира, который до сих пор так и не смог признать ее своей.

— Грейнджер, — брезгливо произнес Блейз. — Та патлатая гриффиндорская всезнайка? Драко, итальянское солнце напекло твою маленькую бледную голову? — он потер лицо, самодовольная улыбка скривила губы. — Ты хочешь провести всю оставшуюся жизнь прикованным к этому бобру?..

Драко резко схватил опешившего итальянца за мантию и сильно встряхнул, почти приподнимая над полом.

— Выбирай выражения, говоря о моей будущей жене.

Блейз усиленно закивал, пытаясь разжать кулак Малфоя.

— Что и требовалось доказать.

* * *

— Итак? Каков план действий теперь? — с сомнением произнес Блейз, развалившись в удобном кресле.

Драко издал какой-то невнятный звук, роясь во внутреннем кармане. А потом на свет были извлечены очки в тонкой серебряной оправе. Лорд Малфой водрузил очки на нос и принялся изучать принесенный из Министерства файл.

Положение: не замужем.

Самодовольная улыбка исказила его лицо. Панси неохотно рассказала, что Уизли кое-что сделал, вызвав распад шестилетних отношений без возможности искупления своей вины.

Он читал, пока Блейз молол всякий вздор.

Предложения: В ожидании

1-ый: мистер Рональд Билиус Уизли

2-ой: мистер Боархэм Джон Крэчли

Оскалившись, Драко захлопнул папку. Черт побери! Он хотел первым подать прошение! Блондин потер переносицу и посмотрел на Блейза, который все еще не терял надежды образумить друга.

— Разве она больше тебе не по вкусу? — усмехнулся Блейз. — Слишком подпорчена Уизелом, чтобы быть достойной?

— Следи за словами, — предупредил Драко, бросил папку на стол и отпил из бокала. Он устало покачал головой. — Очевидно, у Гермионы Грейнджер уже есть пара женихов, претендующих на ее руку, включая ее рыжего имбецила-изменника и какого-то придурка, имя которого мне ни о чем не говорит...

— Выходит, ты пролетел как фанера над Парижем, — Блейз веселел на глазах. — Но посмотри на все с другой стороны! Есть много других очаровательных девушек, ты обязательно... — он замолк на полуслове, когда увидел, что Драко повернулся к нему спиной и зашагал по комнате.

Потом он подошел к антикварному письменному столу из красного дерева, достал два листа пергамента и взял перо. Слова свободно лились и ложились ровными строчками в письме, первом — адресованном Министерству, втором... Гермионе.

Заглянув в текст через плечо блондина, Блейз пришел в ужас.

— Ты что, серьезно собираешься это сделать? Действительно собираешься подать прошение на брак... с... Грейнджер? — Блейз произнес ее имя с такой брезгливостью, словно она была дохлой мышью, валяющейся посреди ковра.

— Ну что ты, Блейз. Я собираюсь просить руки Паркинсон, чтобы воспитать ребенка Поттера как своего.

Произнесено это было с таким сарказмом, что Блейз лишь хмыкнул и покачал головой, отступая от своего взбудораженного друга.

— О, это так благородно с твоей стороны, Драко. Никогда бы не подумал, что ты можешь быть таким... гриффиндорцем.

Блондин промолчал. Вместо этого он тщательно свернул первое письмо, запечатал его изумрудным воском и повторил то же самое со вторым. Нетерпеливо крикнул, призывая эльфа, и выжидательно постукивал носком ботинка, пока посреди комнаты не появился маленький слуга, который, слегка поклонившись, протянул хозяину пустое серебряное блюдо.

Без колебаний Драко положил два письма на поднос и проинструктировал домашнего эльфа доставить их лично в руки как можно скорее, что означало «Немедленно!».

— Середина ночи, Малфой. Едва ли хоть один чиновник Министерства работает в это время.

— Я хочу, чтобы мое ходатайство было рассмотрено как можно скорее...

— На фиг тебе это нужно? — резко произнес Блейз.

Драко устрашающе улыбнулся.

— Увидишь.

* * *

Когда солнце поднялось из-за горизонта, предвещая новый день, мистер Боархэм Джон Кречли возлежал на кровати, уютно укутавшись в теплое одеяло, похрапывая в такт поющим за окном птицам.

В конце концов, было воскресенье, а наш бухгалтер проработал всю ночь, тщательно просматривая счета одной старой ведьмы и придирчиво выискивая все случаи, когда она была не в состоянии заплатить налоги... а после аккуратно их удаляя, чтобы его дорогой клиент в ближайшее время не стал частым гостем Визенгамота.

Даже яркий солнечный свет, пробившийся сквозь шторы и облюбовавший лысину нашего героя, оставил его равнодушным. Он счастливо зарылся поглубже, надеясь проваляться в кровати все утро, а если повезет, то и весь день... Но его надеждам не дано было сбыться.

Настойчивый стук вырвал мистера Кречли из мира грёз. Протирая заспанные глаза, он увидел сову, которая своими погаными острыми когтями царапала его окно.

Он возмущенно фыркнул и покачал головой. Министерству стоит хоть изредка ухаживать за собственными птицами.

Когда мужчина резко распахнул окно, сердитая сова опрометью влетела в комнату, сбросила письмо на кровать и вылетела прочь, оставив кучу грязи и перьев на столь любимой бухгалтером постели.

Неуклюжесть совы рассердила мужчину, и он раздраженно схватил официальное письмо, попутно сметая грязь с простыней. Может, эта грязнокровка приняла его предложение. Иметь женой одну треть золотого трио, конечно, то еще житье на пороховой бочке, однако миловидность Гермионы Грейнджер была неплохим бонусом к сделке.

Сломав восковую печать, он устремил взгляд на ровные ряды строчек, написанные темными чернилами.

Мистеру Боархэму Джону Кречли.

Ожидание ходатайства: Гермиона Джейн Грейнджер. 2-ое предложение.

Обновление ниже:

— 9:30 пополудни, суббота 16-ого апреля 2008.

Мистер Драко Люциус Малфой подал прошение о браке с мисс Гермионой Джейн Грейнджер.

Крэчли уставился на письмо, абсолютно потрясенный. Он становился все бледнее и бледнее, перечитывая письмо снова и снова.

Малфой...

Малфой...

Малфой...

Мерлин. Он даже не знал, что юный Малфой пережил войну!

Кречли никогда не забудет свою первую встречу с Люциусом Малфоем. Он увидел его в Министерстве, одетого во все черное, с длинной тростью и гладко зачесанными назад светлыми волосами. Всем своим видом демонстрирующего царственность и надменность.

По чистой случайности чиновник, разговаривающий со старшим Малфоем, знал Кречли, и, видимо, желая похвастаться своим знакомством с такой видной фигурой, с готовностью представил их друг другу.

Он вспомнил, как, вежливо пожимая руку мистеру Малфою, встретился взглядом с его холодными серыми глазами. И бухгалтера пронзил страх, смутивший его самого. Что-то было в этом рукопожатии, в пристальном взгляде аристократа, который так и говорил, что мистер Кречли только что вляпался по самое не хочу. За многие годы об этом человеке он слышал достаточно нелицеприятных историй, чтобы оправдать свой страх, но он только укрепился, когда старший Малфой начал заглядывать в его офис, настаивая, чтобы он помог одному человеку «подправить» его счета.

Кречли понимал, куда уходили все эти деньги. Даже Темный Лорд нуждается в финансировании. Но он не осмелился сказать ни слова...

Почти десять лет прошло... И вот...

Он сглотнул ком в горле.

Драко Малфой.

Если он хоть отчасти похож на своего отца, Кречли не хотел иметь ничего общего с этим человеком.

В конце концов, яблоко от яблони недалеко падает.

Поспешно, словно от этого зависела его жизнь, он вытащил потертый пергамент из-под груды документов и набросал единственные слова, которые приходили к нему на ум.

... Я, Боархэм Джон Крэчли, отказываюсь от прошения на брак с мисс Гермионой Джейн Грейнджер...

* * *

После того, как мистер Кречли получил письмо, Рональд Билиус Уизли был разбужен примерно таким же способом.

Он вылез из теплых объятий очередной ведьмы, распахнул окно и схватил письмо, выпроваживая недовольную сову.

Уизли улыбнулся, поняв, что письмо пришло из Министерства. Возможно, эта упрямая девчонка, наконец, приняла его предложение. Прошло уже две недели, как он подал прошение о браке, и Рон чувствовал, что Гермиона вскоре сломается.

Довольный, он вернулся в кровать и сломал сургучную печать.

Мистеру Рональду Билиусу Уизли.

Ожидание ходатайства: Гермиона Джейн Грейнджер. 1-ое предложение.

Обновление ниже:

— 9:30 пополудни, суббота 16-ого апреля 2008.

Мистер Драко Люциус Малфой подал прошение о браке с мисс Гермионой Джейн Грейнджер.

В первый момент Рон подумал, что зрение его обманывает: Драко Малфой просто не мог подать прошение о браке с Гермионой.

Смеясь, он покачал головой и потер глаза, намереваясь перечитать написанное.

Мистер Драко Люциус Малфой подал прошение о браке с мисс Гермионой Джейн Грейнджер.

Мистер Драко Малфой...

ДРАКО МАЛФОЙ!

Рон вскочил с постели, злобно топнув ногой, разбудив этим свою дремлющую партнершу.

Какого черта?

Гермиона все это подстроила? Она сделала это ему назло?

Мерлин! Эта маленькая сучка! Да как она посмела...

— Рональд?

Мужчина оглянулся на голос.

— Вернись в кровать, детка, я... — раздались плаксивые слова.

Рон гневно прорычал:

— Одевайся и пошла вон. Мне нужно поговорить с моей невестой.

* * *

Этим утром Гермиона Грейнджер открыла глаза, выглянула в окно и сразу же почувствовала, что сегодня будет отличный день.

На голубом безоблачном небе ярко светило солнце, и Гермиона, улыбнувшись теплым лучам, решила задвинуть все мысли о Законе, браке и Роне глубоко-глубоко и насладится чудесным днем. Наскоро перекусив, девушка вышла из дома и направилась в свой любимый книжный магазин, предвкушая приятные расходы.

Вскоре она уже стояла среди стеллажей и полок, счастливо водя пальцем по корешкам книг, всегда успокаивающих ее. Удовлетворенно вздохнув, Гермиона наугад выбрала несколько названий и направилась в сторону удобного кресла. Она давно заприметила этот стоящий в глубине магазина и скрытый от посторонних глаз предмет мебели, куда она периодически забиралась почитать книгу, прежде чем купить ее. Хотя у хозяина магазина, мистера Уилкокса, не были приняты подобные посиделки, он прощал их Гермионе, поскольку она исправно покупала прочитанные ею книги.

Увлеченная чтением о хитросплетениях политических интриг XVII столетия, Гермиона не сразу заметила идущего к ней человека. Но, подняв голову, поняла, что это знакомый ей владелец магазина.

— Доброе утро, господин Уилкокс.

— Доброе утро, мисс Грейнджер. Это только что прибыло для вас, — проговорил мужчина и улыбнулся девушке доброй отеческой улыбкой.

Мистер Уилкокс протягивал ей письмо и ждал, пока она его возьмет. Однако Гермиона колебалась. Осознав, что оно из Министерства, она старалась не застонать от отчаяния.

Очередное предложение... После последних двух, скажем так, неутешительных ходатайств Гермиона не думала, что у нее есть желание переварить и это.

Из вежливости она взяла предлагаемое официальное письмо, одарив пожилого человека теплой улыбкой. Когда он возвратился к своей работе, Гермиона вздохнула. Нет смысла откладывать неизбежное, подумала она, и, осторожно сломав сургучную печать, развернула пергамент.

Мисс Гермионе Джейн Грейнджер.

Относительно Закона Министерства о браке, 2008.

Вы получили третье ходатайство о браке от...

Гермиона не прочла оставшуюся часть письма.

Ее военное прошлое дало о себе знать мелькнувшим беспокойством в затылке. Кто-то, без сомнения, стоял позади нее и сверлил взглядом. Ей захотелось уклониться от этого взгляда, который, казалось, прожигал в ее голове дыры, но она осталась сидеть, делая вид, что не заметила чужого присутствия.

Но наблюдающий за ней человек не стал скрываться. Сначала в поле ее зрения появилась рука. Это была мужская рука, большая, тонкая и бледная. С гладкой кожей и изящными пальцами.

Ее тело будто одеревенело, когда рука двинулась к ней.

Холодные пальцы мягко, почти невесомо скользнули по ее плечу, обвели ключицы. Не останавливаясь, пробежались вдоль шеи, мягко погладив щеку.

Хотя пальцы были холодны, они оставляли после себя след жидкого огня. Гермиона хотела двинуться... Знала, что должна остановить ласкающую руку... Знала, но не могла. Тело плавилось от мягких касаний, ум тонул от стучащей в висках крови. Глаза девушки сами собой закрылись, чтобы острее ощутить прикосновения ласкающих рук, спускающихся все ниже, обводящих легким касанием впадинку между грудей и...

Тяжелый фолиант о международной политике с глухим стуком упал на пол, и Гермиона резко открыла глаза, вскочила с кресла и повернулась к человеку, который так бесцеремонно воспользовался ее состоянием.

Такие знакомые светлые серебристые волосы и яростные серые глаза.

И эта ухмылка.

— Привет, Гермиона. Как же долго мы не виделись.

Сердце Гермионы кольнул страх при звуке его голоса, и взор ее вернулся к забытому письму, которое она все еще сжимала в руке.

Вы получили третье ходатайство о браке от мистера Драко Люциуса Малфоя.

— Думаете, он ей скажет? — спросил Блейз у двух женщин, стоящих спиной к окну и пристально вглядывающихся в чашу с водой. Светлокожая девушка подняла глаза, сверкнув лукавым огоньком и одарив мужчину загадочной улыбкой.

Усмехнувшись и отбросив с лица выбившуюся прядь, она сказала:

— Если Драко не передумает, то Грейнджер никогда не узнает. В конце концов, решит, что он просто сошел с ума, и его предложение — всего лишь шутка. — Девушка обогнула стол и подошла ближе.

— Блейз.

Итальянец даже не потрудился взглянуть на нее.

— Лаванда.

Она фыркнула и легко уселась на подлокотник кресла, повернувшись лицом к нему и перекинув свои золотистые волосы через плечо. Ее рука легла на плечо Блейза, стиснув его с непривычной для женщины силой. Но итальянец все так же смотрел невидящим взглядом в пустоту, и Лаванда от волнения сжала губы.

— Мы предвидели это, Забини. Если это будет продолжаться...

Блейз, наконец, повернул голову и сердито уставился на нее.

— Если две выскочки, возомнившие себя провидицами, смотрят в лужу грязи, это еще не означает...

— Не стоит недооценивать силу гадания, Забини! — прервала его Парвати. — Ты сам рассказал нам... и видел, что случилось с Малфоем после встречи. А сейчас... сейчас ты видишь результаты. — Ухмыляясь, она провела рукой над чашей с водой, а Блейз поморщился.

— Но ведь все прошло. И было в порядке, пока он не вернулся, и не вступил в силу этот дурацкий закон. Если бы...

Лаванда резко вскинула руку, останавливая его на полуслове.

— Если бы да кабы... Бессмысленно рассуждать, когда все уже произошло.

Блейз опустил голову и не стал возражать, несколько минут раздумывая над сказанным.

«Что ж, этого следовало ожидать! Глупо было бы думать, что можно убежать от собственной судьбы. Конечно, можно сидеть и рассуждать, что только собственные поступки определяют нашу жизнь, но в конечном итоге получается, что путь уже выбран за нас...»

Блейз резко вскинул голову.

— Почему Драко? Почему Грейнджер? Почему не кто-нибудь другой? Мерлин, Драко уже достаточно настрадался; он, по крайней мере, заслуживает того, чтобы любить женщину, с которой собирается провести остаток своей жизни. Он заслуживает той, кто будет любить его...

— Гермиона будет.

Мужчина скептически взглянул на провидицу.

— Грейнджер? — недоверчиво хмыкнул он. — Скорее, она постарается превратить его жизнь в ад...

Лаванда пожала плечами.

— Не думаю, что слизеринец не сможет постоять за себя. А уж Малфой тем более.

Блейз замолчал, пытаясь взглядом донести до блондинки всю несостоятельность её видений. Светловолосая девушка проигнорировала его попытки, ее глаза заволокло легкой дымкой, словно она всматривалась в будущее, а потом Лаванда улыбнулась Парвати.

— В конце концов все получится. Точно получится. Хотя это будет и нелегко...

Сардоническая улыбка искривила черты Блейза, и, сложив руки на груди, он пренебрежительно произнес:

— Вы же сказали, что нет абсолютно фиксированного будущего. Что есть множество путей к одной и той же судьбе, а теперь утверждаете, что рано или поздно все будет хорошо?

Обе женщины пожали плечами.

— Интуиция, — ответила Парвати, сымитировав позу Блейза.

Итальянец пристально смотрел на обеих женщин, его губы с каждым мгновением становились все тоньше. Наконец, не говоря ни слова, он встал и направился к двери. Прежде чем он успел уйти, Парвати окликнула его:

— Не торопись, Блейз. Я знаю, у тебя остался еще один вопрос.

Мужчина неуверенно задержался на пороге двери, а потом оглянулся.

— Сны Драко. Сицилийский провидец посылает их... то есть... не мог ли он послать их ему?

Парвати улыбнулась ему доброй материнской улыбкой.

— Сны — это не творение прорицателя; их может создать лишь сновидец.

________________________________________

— Ну, ты был прав.

Он поднял бровь.

— Да? И что же они сказали?

— Сны — это не творение прорицателя; их может создать лишь сновидец.

Драко гладил черную как полночь гриву арабского скакуна, на котором сидел верхом, помахивая хлыстом в руке.

— Так и знал. Мутящие воду маленькие сучки! Они дали какой-нибудь конкретный совет или хоть что-нибудь, что могло оказаться полезным?

Блейз неопределенно дернул плечом.

— Только что ты должен рассказать ей.

Блейз вздрогнул от внезапного смеха друга и пристально посмотрел на него. А Драко с места пустил жеребца в плавный галоп и умчался вперед, оставив пораженного итальянца плестись сзади.

Столь редкая для Уилтшира хорошая погода заставила двух мужчин покинуть прохладные пределы поместья. Драко, с его недавно обретенной страстью к конному спорту, спешил опробовать великолепного арабского скакуна, которого он приобрел спустя лишь несколько дней после возвращения.

— Не думаю, что стоит! — крикнул Драко через плечо и натянул поводья, разворачивая коня к рассерженному волшебнику, который едва держался в седле. До этого дня Блейз ни разу не ездил верхом.

— А почему нет? Ты слышал, что сказали Патил и Браун... Ты что ли нарочно пытаешься сделать себя несчастным?

Обсидиановый конь поравнялся с каурой лошадью Блейза. Драко погладил своего жеребца, ухмыляясь другу.

— Я не говорю, что никогда не скажу ей... Просто... Мне хотелось бы уравнять шансы... Чтобы, когда правда выплывет наружу, Грейнджер понимала, насколько она меня мучает.

Итальянец разочарованно застонал, устало потирая глаза и откидываясь в седле.

— Мучает? Поверь мне, я страдал еще больше, — воскликнул Блейз, запустив руку в волосы. — По-твоему, ты единственный, кто страдал от этих снов?

— О, да! Ты ходил всегда таким расстроенным...

— Твои дикие мечты, — резко прервал его Блейз, — делали тебя неимоверно агрессивным и раздражительным следующим утром, что означало для меня бесконечные часы уклонения от бладжеров!

На лице Драко не было и следа раскаяния, когда он мрачно улыбнулся, не удостоив ответом комментарий Блейза.

Итальянец и не ждал ответа, просто стиснув зубы.

— Так ты планируешь отправить чопорной Грейнджер немного грязных видений? Тебе не кажется, что это немного... не этично... — он замолчал на мгновение, а потом лицо озарила озорная улыбка. — Я могу помочь?

Драко усмехнулся, нетронутые белые зубы сверкнули хищной улыбкой.

— Не надо... Я уже об этом позаботился.

________________________________________

В доме было непривычно пусто, когда она вернулась. Странное сочетание маггловской техники и волшебных приборов встретило ее гробовым молчанием, таким гнетущим по сравнению с привычным хаосом и веселым смехом семейства Уизли. Но нет... Она больше не будет с Уизли... Будь она проклята, если вернется к нему.

Ее накрыло безысходностью как волной. Тихо прикрыв за собой дверь и сбросив туфли, Гермиона сползла на пол возле двери, закрывая глаза рукой от раздражающе веселого полуденного солнца.

Посидев так несколько минут, Гермиона прошла в кухню, где ее взгляд упал на груду министерских папок с потенциальными мужьями. В отчаянии она сбросила все папки со стола и присела на скамью. Ну неужели это преступление — хотеть мужа, которого она могла бы хотя бы уважать, если не любить?!

Ни один из потенциальных кандидатов ей не нравился. Если мужчина мало писал о себе в анкете, она считала, что он специально что-то замалчивает, а если расписывал все без утайки — то наверняка хвастается. И не находила среди этих анкет золотой середины.

Гермиона жалобно всхлипнула. Она даже не хотела выходить замуж! Ведь она не любила... не любила ни одного из них... Хотя... Гермиона Грейнджер обожала Рональда Уизли всеми фибрами своего существа. Она любила его так долго, что уже не могла отделить свои счастливые воспоминания о Хогвартсе от счастливых воспоминаний о нем.

Он казался чем-то обязательным и неизменным в её жизни; человеком, чей путь был настолько переплетен с ее собственным, что она и мысли не допускала, что они могут расстаться. Когда они только начали встречаться, их отношения казались ей сладкими и насыщенными, словно она объедалась персиками в розовом саду. Рон сочетал в себе все, о чем девушка могла только мечтать. Ее парень был добрым, отзывчивым, внимательным, он заставил ее чувствовать себя самой любимой. И самой красивой... Чувствовать то, чего она раньше никогда не испытывала.

Подобно кривому зеркалу, металлическая поверхность тостера отразила взлохмаченные волосы и некрасивые черты. Гермиона легонько коснулась пальцами холодного металла и резко отдернула руку. Мерлин... Она была так счастлива! Она стала бы прекрасной женой; она любила бы его, словно он — совершенство. И подарила бы абсолютную преданность, которой Рон Уизли, как выяснилось, совершенно не достоин.

Ее лицо потемнело в мгновение ока.

Воспоминания затопили ее сознание. Она видела прямо перед глазами, как этот ублюдок трахал блондинистую ведьму на своем любимом кожаном диване. Она отчетливо помнила самодовольный взгляд этой сучки, по которому легко можно было догадаться: все это продолжается уже давно.

Желчь подступила к горлу.

Он продолжал входить в эту смазливую дуру, даже когда заметил ее в комнате, и разлившийся по щекам румянец, как знала Гермиона, говорил о том, что этот подлец даже кончил. Рональд Билиус Уизли имел наглость смотреть ей в глаза, пока трахал другую женщину!

— УБЛЮДОК! — Крикнула она в пустоту комнаты.

— ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! ПРОКЛЯТ!

Гермиона почувствовала, как злые слезы текут по лицу. Какой же надо быть дурой, чтобы доверять таким мужчинам, как он. Ведь все было так очевидно! Рональд Уизли наконец вышел из тени Мальчика-Который-Выжил, добился заслуженной славы как игрок квиддича, и впервые в жизни внимание публики всецело принадлежало ему.

Это началось вскоре после его первых побед в квиддиче. Она думала, что в этом нет ничего страшного, ведь профессиональный квиддич — требовательный спорт, и задержки из-за тренировок — это стандартная практика. А потом... Он начал засиживаться с друзьями в баре, якобы отдыхая после трудового дня... А бывали ночи, когда он и вовсе не приходил домой...

Гермиона отказывалась думать плохо о Роне, намеренно игнорируя все подозрения, что возникали в ее сознании.

Она так слепо была ему преданна. Она так чертовски сильно любила его.

И он предал ее.

Лжец.

Мошенник.

Бессердечный ублюдок!

Девушка резко встала со скамьи и вытерла рукавом глаза, не обращая внимания на грубый материал, оцарапавший нежную кожу щек. Нет... Гермиона никогда не станет его жертвой снова, никогда больше не опустится до него!

Она хотела отомстить, и что могло быть лучше, чем показать Уизли, кого он потерял... кого никогда не заслуживал.

Решительно вытерев глаза, Гермиона подняла ближайшую папку из валяющихся на полу с твердым намерением выбрать себе мужа.

Он был блондином...

...блондином...

Малфой.

Идиот. О чем он, спрашивается, думал, предлагая ей выйти за него замуж? Неужели эти годы за границей полностью затуманили его разум? Мерлин... От маниакальной одержимости чистокровностью до магглолюбия...

Она не знала, что думать после краткой дискуссии в книжном магазине... Ну, на самом деле это не было дискуссией, больше походило на перепалку с Драко, прочно прижавшим ее своим телом к ближайшему книжному шкафу.

Драко уверял ее, что она выйдет за него замуж; Гермиона же настаивала на том, что скорее съест гиппогрифа с потрохами, чем согласится.

Драко Малфой рассмеялся и проигнорировал ее протесты. Он просто шагнул ближе, коснулся носом изгиба ее шеи и глубоко вздохнул, обжигая кожу горячим дыханием.

К счастью, пожилой хозяин магазина, не осознавая этого, пришел ей на помощь, и при первой же возможности Гермиона аппарировала прочь, схватив свои вещи, а упавшая книга так и осталась лежать на толстом ковре.

Вконец смутившись, она аппарировала на пустую поляну, не в силах вспомнить, как вернуться в свою квартиру. Несколько минут она глубоко дышала, чтобы успокоиться, а потом долго и истерично смеялась. Когда она, наконец, пришла в себя, то вернулась домой, где ее накрыл новый приступ истерики, но только на этот раз уже из-за другого человека.

Громкое уханье прервало ее размышления, и Гермиона от удивления уронила папку на стол. Подняв голову, она обнаружила великолепного темного филина, который пристально смотрел на нее проницательными глазами. Он вытянул вперед свою лапу, показывая письмо, привязанное зеленой лентой.

Поколебавшись, она потянулась вперед и погладила красивую птицу. Филин не издал ни звука, стоял абсолютно неподвижно, его лапка была все еще поднята, терпеливо ожидая ее действий. Обреченно вздохнув, Гермиона развязала ленту на его ноге.

Как только письмо соскользнуло с лапки, птица резко взмахнула черными крыльями, и вскоре от нее осталась лишь темная точка на горизонте, а Гермиона ошеломленно смотрела ей вслед.

Как странно — обычно совы требуют ответа или, по крайней мере, какое-нибудь угощение. Должно быть, он очень хорошо обучен.

Пожав плечами, Гермиона посмотрела на древнюю восковую печать, которая замысловатым узором складывались в незнакомую симфонию завитки и спирали. Слегка колеблясь, она медленно сломала печать и открыла письмо, поражаясь красоте замысловатых, выведенных каллиграфическим почерком слов, источающих магнитное очарование старого мира.

Содержание письма не было столь очаровательным.

Гермиона,

Я послал это письмо в попытке объяснить мотивы своего столь неожиданного предложения...

Она чуть не выронила письмо от удивления. Что, черт возьми, происходит?

Вполне понятно, что ты посчитаешь это внезапное откровение странным, ведь в Хогвартсе мы были, скажем так, не в лучших отношениях.

Я думаю, ты понимаешь, что я предлагаю не вечную преданность и любовь, а то, что в твоей нынешней ситуации, несомненно, будет наиболее более приемлемым вариантом.

Как я понимаю, у тебя был довольно неприятный разрыв со звездой Пушек Педдл.

Думаю, мы можем помочь друг другу. В конце концов, в браке исполняются не все обязательства...

Но Уизли не стоит этого знать.

С уважением,

Драко Малфой.

Гермиона чуть было не поддалась искушению рассмеяться, когда перечитала слова.

«Думаю, мы можем помочь друг другу...»

Может, это какая-то странная шутка? Но девушка не думала, что хоть кто-то из ее друзей может так шутить. Никому из них даже не нравился Драко. Хотя...

Она шумно выдохнула и покачала головой.

Нет. Драко Малфой сошел с ума. Она проигнорирует его предложение точно так же, как и другие. Если уж она собралась выйти замуж, то сделает это на своих собственных условиях.

Гермиона подошла к мусорному ведру и выбросила письмо в сосуд из нержавеющей стали.

Внезапно ее лицо исказилось, и она зашипела от боли.

Чертов пергамент! Он порезал ее!

Она прижала истекающий кровью палец к губам и, шипя от боли, зализала удивительно глубокую ранку. Он всегда был проблемой. Даже отсутствующий Драко Малфой вызывал у нее проблемы... проблемы, которые всегда, казалось, были связаны с кровью...

Поворчав немного, Гермиона вытащила палочку из потайного кармана и заживила ранку с легким хлопком. Приказав себе выбросить его из головы, девушка пошла заниматься повседневными делами, намереваясь игнорировать все последующие заигрывания ее врага детства.

________________________________________

Джинни Уизли отдыхала, прислонившись спиной к изголовью кровати, плавно выпуская изо рта дым, и наблюдала из-под полуопущенных век за мужчиной, находившимся рядом с ней. Легкая улыбка осветила ее лицо, когда она встала, а простыня соскользнула, открывая взору ее обнаженное тело.

Но тут по лицу рыжеволосой колдуньи пробежала тень раздражения: она заметила безразличие мужчины к ее телу. Она пристально вглядывалась в его лицо, тогда как он безучастно смотрел на грязно-белую стену комнаты мотеля.

За окном было еще светло, но вечер брал свое, и долгий день плавно перетекал в темноту сумерек. Мужчину не трогала и красота отступающего дня, он не двигался, продолжая равнодушно смотреть в пустоту.

Младшая из семейства Уизли не любила, когда ее игнорируют.

С ее подобными пламени локонами и плавными изгибами тела, Джиневра Уизли привыкла притягивать взгляды на каждом шагу.

И все же... Этот мужчина казался ничуть не тронутым ее красотой. Ее охватило беспокойство, и она сердито оперлась на подлокотник. Глубоко затянувшись сигаретой, она выдохнула дым ему в лицо и рассмеялась, когда он, наконец, соизволил взглянуть на нее. Угрюмое выражение лица портило и без того резкие черты.

Дмитрий Долохов никогда не считал себя красавцем, но он был последним представителем своего рода, и все состояние семьи Долоховых перешло в его владение после того, как основные ветви семейного древа погибли во время войны против "света". Он не таил обид на победивших в Великой войне. Ну право, в самом деле, он их должен был даже благодарить за свое текущее богатство.

Его колкие бледно-зеленые глаза скользнули по формам обнаженной женщины, стоявшей рядом с ним. Он с отвращением усмехнулся, заметив хищный блеск в ее глазах.

Просто еще одна мерзкая маленькая авантюристка, хотя и довольно красивая. Она была похожа на сочное красное яблоко. Такое привлекательное и аппетитное, но... под этой тонкой розовой кожицей не было ничего, кроме гнилой плоти и паразитирующих червей.

Однако для него это не имело значения... Он не искал в женщинах душевной глубины.

Ему хотелось, чтобы его держала под руку эффектная женщина, чтобы им восхищались и завидовали ему. Он страстно желал признания, чтобы его, наконец, перестали принимать исключительно как дальнего родственника испорченной ветви семьи Долоховых.

Что ж, Дмитрию несложно держать ее при себе. Конечно, это не входило изначально в его намерения. Он просто хотел потрахаться, чтобы выплеснуть накопившееся раздражение. Но эта кукла оказалась представительницей именно того типа женщин, что она предпочитал: беспечной и легкомысленной, достаточно глупой для того, чтобы ею манипулировать.

Мужчина загадочно улыбнулся и сильно сжал ее запястье, вынуждая выронить сигарету. Он толкнул ее обратно на кровать и взобрался сверху, не обращая внимания на то, что ее спина оказалась прижата к все еще тлеющей сигарете.

Джинни взвигнула и попыталась вывернуться из-под его руки, но все-таки ответила на агрессивные поцелуи Дмитрия. Это был ее тип мужчин. Мужчин, у которых водились деньги. За это она могла простить небольшую боль.

Подожди, Гермиона, ты еще услышишь про меня!

________________________________________

Желание. Глубокое и ненасытное.

Сильное возбуждение прожигало ее насквозь, а налетевший свежий ветер, коснувшийся кожи, остужал жар.

Она поежилась. Ей не хотелось ничего, кроме... кроме...

Ощущение было призрачным, словно кто-то тянул к ней руки и звал за собой. Она стремилась на этот полный тоски зов, идущий из вечной из тьмы перед ее взором. Ветер завывал среди мрачных, одиноких скал и острых камней, выступавших из земли, пока она снова и снова оглядывалась в поисках хоть каких-нибудь признаков жизни.

Жар снова разлился по телу, захлестывая все чувства...

Она застонала, умоляя освободить ее от этой таинственной нежности. Ответом был замогильный смех ветра, а желание лишь усилилось. Жар вожделения, зародившийся в груди, послал по всему телу свои щупальца в каждую конечность. Жалобные мольбы и крики достигли ее ушей, и вдруг она поняла, что голос принадлежал ей.

Дикий вой ветра кружился вокруг нее и медленно переплетался с ее криками. Влажные ветры переливались и блестели, как сеть паутины. Затем они, окутав ее, медленно приняли форму фигуры, которая напомнила ей высокий гибкий стан мужчины. Но что-то было хищное, отчетливо кошачье в его виде. Движения колеблющегося образа были грациозны и опасны, а расплывчатые черты лица кривились в знакомой презрительной ухмылке.

Не спеша он потянулся в ее сторону, поманив длинным пальцем. Она колебалась, и он рассмеялся.

Его голос, подобно его фигуре, казался холодным и мрачным.

Он шагнул вперед, и она не сделала даже движения, чтобы отстраниться. Как холодный арктический ветер, он обступил ее, поглотил ее. Ее окружил такой знакомый теплый аромат. Гермиона глубоко вдохнула этот легкий запах, и все ее тело затрепетало, посылая дрожь до самых кончиков пальцев. Призрачные струи коснулись ее бедра, и девушка ощутила теплые мозолистые ладони, прикосновение которых не приносило облегчения, а лишь усиливало жгучее желание.

Ледяные прикосновения ветра ласкали мягкую плоть по кругу, снова и снова, снова и снова. Холодный воздух медленно двигался вверх по внутренней стороне бедра, почти касаясь коротких темных курчавых волос, просвечивающих сквозь ее изорванное платье.

«Почти готова», — прошептал призрак, лаская холодным прикосновением ее нижние губы. Фантом неспешно раздвинул влажные складки и провел призрачным пальцем вдоль волосков до пупка, пока ей хотелось кричать от отчаяния.

Это казалось изощренной пыткой и безумно раздражало, неудовлетворение вело к отчаянию, отчаяние к боли, и в то же время это предвкушение и ожидание удовольствия затопляли ее с головой, словно огромная волна, сметающая все барьеры на своем пути, ломающая плотины и дамбы. Напряжение было столь огромным, что, не в силах выдержать его, она опустилась на промокшую скалу, игнорируя острые камни, которые впивались в ее обнаженные плечи, выгнулась и приподняла бедра, чтобы встретить нарастающий ветер.

Гермиона резко проснулась, ее трясло от пережитых грез. Она почувствовала озноб и моргнула, обнаружив одеяло плотно свернутым вокруг ног. Гриффиндорка зажмурилась, прогоняя ночные образы, желая, чтобы они растворились в темноте, словно остатки заходящего солнца.

И все же томление осталось, истома, рождавшая неясные желания и неудовлетворенность. Ей хотелось вновь окунуться в свою призрачную фантазию и достигнуть завершения.

Издав разочарованный стон, Гермиона покачала головой и упала обратно на подушки. Рука потянулась к паху, пытаясь унять это пульсирующее желание. Как она и ожидала, возбуждение не утихло. Он оставил ее жить...

Желая и вожделея.

От переводчика: С грустью сообщаю, что моя бета была вынуждена уехать на длительный срок и до 25 июля вполне возможно не будет вовсе обновления фика, либо же с перебоями. Пока точно сказать не смогу.

Перед отъездом Сарин успела отбетить пятую главу. Наслаждайтесь :)

* * *

Лимонад казался горьким из-за истеричного хихиканья подруги Рона, смеявшейся над его не первой свежести шутками.

Трейси была темноволосой и длинноногой, даже чуть выше Рона, с фигурой, которой могла позавидовать даже Джинни, и, более того, казалось, что у этой девушки все-таки больше, чем две извилины в голове. И если бы она не была так смехотворно сражена Рональдом Билиусом Уизли, Гермионе она бы, возможно, даже понравилась.

Очаровательная модель одарила ее искренней открытой улыбкой, продемонстрировав ровные белые зубы, почти сверкающие в лучах солнца, и Гермиона обнаружила, что мгновенно отреагировала, возвращая ей мягкую доброжелательную улыбку. Она не могла злиться на девушку, которая казалась такой по-настоящему приятной и беззаботной. Миссис Уизли, казалось, тоже была очарована красотой этой девушки и с улыбкой спросила, как же они познакомились с Роном. Трейси звонко рассмеялась, и ее глаза зажглись весельем и восторгом при воспоминании.

— На матче по квиддичу, конечно, — голос Трейси был столь же музыкален, как и ее смех. — Я фанатка Пушек Педдл, а Рональд самый милый из всей команды. — Она игриво потрепала его волосы, задорно подмигнув. Сразу было видно, что Рон наслаждался вниманием, когда он самодовольно ухмыльнулся Гермионе.

У нее в ответ получилась скорее гримаса, чем улыбка, и, чувствуя неловкость, Гермиона отошла от счастливой пары, чтобы снова налить в стакан прохладного лимонада. Ее взгляд остановился на кубиках льда в стеклянном кувшине, среди которых плавали яркие ломтики лимона; их радостный цвет действовал Гермионе на нервы.

Она знала, что раздражена. Конечно, она не ждала, что миссис Уизли будет долго злиться на сына за его поступок, но... Мерлин, ну разве можно так завидовать Трейси? Она была такой же привлекательной, какой всегда и хотел видеть Гермиону Рональд Уизли, но которой ей никогда не хотелось быть.

Она предпочитала разумный невысокий каблук шпилькам, приглушенные пастельные тона в одежде — броским красному и желтому, и ей больше нравились её неукротимые буйные кудри, чем длинные и гладкие волосы Трейси. Да, она не была экзотической красавицей, но Гермиона всегда гордилась тем, что в ней есть нечто большее, чем природная красота.

Еще одна волна смеха настигла ее, и Гермиона почувствовала, что ее обида только усилилась. Прошло всего несколько недель после расставания с Роном, когда семья Уизли твердо приняла ее сторону, но вот появилась Трейси — и старая добрая Гермиона снова отошла на второй план. Ей хотелось кричать от обиды, казалось, даже Панси нравится новый член семьи Уизли. Ведь буквально пару минут назад они столь увлеченно обсуждали последние новости в мире моды.

С того момента как в Нору ступила Трейси, каждый ее дюйм словно бы излучал довольство и уверенность. Гермиона видела бледную веснушчатую руку Рона, плотно обхватывающую талию Трейси, и знала, что он привел свою очередную любовницу. Но она не ожидала, что Трейси окажется искренней и светлой девушкой.

Трейси Бенедикт происходила из хорошо обеспеченной семьи чистокровных волшебников и ведьм; ее семья заняла мудрую нейтральную позицию в Великой войне, в то время как сама юная мисс Бенедикт училась в Шармбатоне на безопасном расстоянии от военных действий. После, Трейси стала послом доброй воли от своей семьи и проводила свои дни, курсируя между нищетой стран третьего мира и своим домом в центральной части маггловского Лондона. Она была, во всех смыслах этого слова, идеальна.

Такой, о которой Рональд Билиус Уизли всегда мечтал.

Гермиона поплелась прочь от людей и от своих жалостливых мыслей на прохладное затененное крыльцо в задней части дома, опасный наклон которого обеспечивал оптимальное убежище. Она намеревалась провести остаток обеда здесь, скрываясь от женщины, с которой вряд ли могла соперничать. Она настолько плотно сжимала свой стакан, пытаясь сдержать кипевший внутри гнев, что у нее побелели костяшки пальцев.

— Не нужно этого делать.

Гермиона вздрогнула, стакан выскользнул из ее рук и упал на пол, расплескав во все стороны свое содержимое, а сам откатился целым и невредимым. Ее взгляд все еще был направлен на яркий ломтик лимона. Гермиона глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

Медленно повернувшись, Грейнджер скрестила ледяные руки на груди, чувствуя сырость и неприятный холод через свой тонкий кардиган. Ей потребовалось немного вытянуть шею, чтобы встретиться глазами с другой женщиной.

— Трейси.

Женщина смотрела на нее очень серьезно, ни тени былой ослепительной улыбки не промелькнуло на лице.

— Не нужно этого делать, — повторила она.

Гермиона напряглась, словно перед боем.

— Я понятия не имею, что вы хотите этим сказать, Трейси, но действительно не стоит так подкрадываться к людям.

Красотка небрежно пожала плечами.

— Не держитесь за прошлое. Не держитесь за него, — уточнила она.

Гнев вспыхнул мгновенно и, по-видимому, проступил на ее лице.

— Если вы думаете...

Трейси прервала ее, поднимая руки в знак поражения.

— Я не имею в виду, что вы должны отойти в сторону ради меня. — Трейси немного занервничала и облизнула губы, а потом продолжила. — Я знаю, кто вы, Гермиона. Я читала о вас в газетах. О войне.

Гермиона скрестила руки на груди, слегка прислонилась к перилам крыльца и перевела взгляд на яркий солнечный свет солнца, слегка поджав губы.

— И же что вы имеете в виду? — спросила она неохотно.

Трейси наклонилась к ней и сжала кулаки, и ее идеально ухоженные ногти впились в ладони.

— Моя точка зрения такова, что вы не должны позволять Рону относиться к вам, как... ну вы понимаете... как к девушке напоказ. Вы — героиня войны, вы никогда не должны позволять так с собой обращаться!

Гермиона скептически фыркнула:

— Смею заметить, что вы одна из этих девушек.

Трейси еще раз слегка пожала плечами.

— Я знаю, что Рон все еще любит вас. Или по-прежнему одержим идеей жениться на вас... Может, все эти разглагольствования и не доказательство, я не знаю. Все, что я хочу сказать — что прошло уже не мало времени после вашего расставания, а он так решительно настроен, особенно вместе с этим законом, черт... В общем, вы всем видом показываете, что скучаете по нему...

— Неправда! — возмущенно возразила Гермиона. — Я никогда не...

Трейси по-доброму рассмеялась.

— Я не имею в виду, что вы тоскуете по Рону, я говорю, что так выглядит со стороны. Вы не упрощаете задачу ни себе, ни мне. Знаете, вы можете стать счастливой, если начнете двигаться дальше. Я слышала, Драко Малфой сделал вам предложение...

— Хотите заполучить Рона себе, — сделала вывод Гермиона. Ее тон стал циничным. — Поверьте мне, он того не стоит, не делайте этой ошибки.

Трейси грустно улыбнулась.

— Да, вы правы. Я хочу его себе. Но разве это преступление? Разве не этого хотят все женщины — быть единственной владычицей мужского сердца? Мне действительно он нравится.

— Это преступление, если этот человек Рон. Не совершайте эту ошибку. Рональд не способен любить с полной отдачей никого, кроме себя.

Трейси грубовато фыркнула на ее слова:

— Что, слишком обидно?

Глаза Гермионы округлились от возмущения, но протест застыл на приоткрытых губах. Трейси добродушно улыбалась, явно поддразнивая своим ответом.

— Ну, если только немного, — призналась она, насмешливо улыбаясь.

— Кроме того, — продолжала Трейси, — я знаю, что он был таким не всегда. Под этой маской гнева и негодования обязательно должен быть добрый человек... Он просто сбился с пути.

— И вы намерены направить его на путь истинный?

Несмотря на риторичность вопроса, Трейси ответила без колебаний:

— Да. Уже направляю. Вот поэтому мне и нужно убрать вас с его пути. — Она сделала паузу. — Не обижайтесь.

Гермиона пожала плечами.

— Продолжаете опекать сирых и убогих?

— Что есть, то есть, — подтвердила Трейси; в ее тон вернулись шелковистые нотки, а глаза вновь искрились смехом. — Мы поняли друг друга?

— Предельно ясно.

* * *

Несмотря на все благородные намерения Трейси и ее столь убедительное изображение из себя чуткого человека, Гермиона не собиралась делать одолжений девушке, которая так легко заставила ее чувствовать себя среди семейства Уизли нежданным ночным гостем. Да, она хотела отпустить Рона и двигаться дальше, но не была полностью уверена, что он был достоин такой ??женщины, как Трейси, которая, несомненно, заслуживала мужчину намного лучше.

Мерлин, это звучало жалко даже для ее собственных ушей, ведь на самом деле он был хозяином положения. И был немногим лучше, чем... чем...

Гермиона застонала.

Действительно слишком обидно, подумала она. Прошедшие месяцы превратили ее в циничную и озлобленную суку. Она вдруг почувствовала себя обманутой за все годы юности, которые провела с Рональдом Уизли. Ее юность должна была пройти в каком-нибудь головокружительном романе со страстным и романтичным юношей, как у героинь в этих дешевых романах, которые продаются в лавке Флориш и Блоттс. Юность, которая никогда не вернется. Дыхание сбилось от подступивших к горлу слез, но Гермиона решительно проглотила обиду.

Не в этот раз, подумала она.

Пришло время принять меры.

* * *

— Ты приятно пахнешь.

— Разговор не об этом.

— Нет, серьезно, ты чертовски вкусно пахнешь, так...

— Малфой...

— ...аппетитно...

— Возьми себя в руки...

— ...аж слюнки текут...

Пауза.

— ТЫ ЧТО, МЕНЯ СЕЙЧАС ЛИЗНУЛ?!

Возмущенный крик Гермионы прервал ежедневный часовой механизм корпорации Малфой, и многие из проходящих сотрудников остановились на полушаге и с любопытством посмотрели на дверь своего босса. Недовольный секретарь бросал на них злые взгляды, и работники предприятия поспешили на свои места, оставляя хаос и конфликты в пределах кабинета их директора.

Между тем, внутри, теперь печально известного офиса, Гермиона Грейнджер поспешно копалась в сумочке, пока не извлекла на свет бутылек с жидкостью малинового цвета. Она спокойно поставила его на большой письменный стол из красного дерева и аккуратно открыла крышку.

Малфой посмотрел на нее с любопытством и изумленно откашлялся.

— Ты выглядишь прекрасно, дорогая...

Гермиона проигнорировала его реплику, решительно нанесла раствор на руки и начала тереть щеку.

— Я не поправляю макияж... Это дезинфицирующий раствор, — Гермиона раздраженно фыркнула. — Ты слышал, что я сказала?

— Я не поправляю макияж... Это...

— Да! Спасибо! Я имела в виду, до этого!

— О... Ты имеешь в виду ту часть, где ты радостно упала в мои объятия и заявила о своей вечной любви, пообещав провести остаток своей жизни рядом со мной и воспитывать наших красивых детей?

Гермиона театрально закатила глаза.

— Это не совсем то, что я сказала, но суть ты, похоже, уловил.

Она сделала паузу, размазывая прохладную жидкость по коже, а потом презрительно фыркнула:

— Достаточно сказать, что я готова дать положительный ответ на твое предложение... как только ты будешь готов выслушать мои условия.

Драко развел руками в знак согласия, хотя выражение его лица было язвительным и насмешливым.

— Условие номер один. Ты никогда не тронешь меня, если...

— Нет, — Драко прервал ее с невозмутимым видом. Потом отвернулся и направился к окну, сложив руки за спиной. Он стоял и смотрел на великолепный вид из окна.

— Это простое условие, Малфой.

Он повернулся на каблуках и решительно направился к ней, не отрывая взгляда от ее лица.

— Не такое простое, как ты думаешь, Грейнджер. Я знаю, почему ты здесь, — он скорее утверждал, чем спрашивал. — Уизли доставляет тебе неприятности?

Она поджала губы. В этот момент он был так похож... ну да, на Трейси Бенедикт, эту занозу в заднице. Прошедший воскресный обед у семьи Уизли стал для нее шоком. Она испытала не столько чувство ревности при виде Трейси, как ожидала; скорее, она была безмерно обижена. Она сердилась на Рона, что он так быстро (несмотря на все уверения Трейси об обратном) забыл ее, она сердилась на семью Уизли, которая так ласково приняла новую девушку Рона и была очарована ее красивыми чертами и манерами (хотя она признавала, что Трейси этого заслуживает), и она сердилась на себя, что ей приходится злиться на семью Уизли, столь же дорогую ей, как и ее собственная.

Задвинув поглубже эти мысли, она спокойно произнесла:

— Да, ты прав. И я прошу твоей помощи, как ты и предложил.

Драко слегка наклонил голову и положил свои тонкие пальцы на ее нежное плечо.

— Тогда, думаю, это я вправе ставить условия, не так ли? — Он не стал дожидаться ответа и независимо продолжил. — Мы объявим о нашей помолвке сегодня. И будем помолвлены в течение как минимум трех месяцев...

— Двух, — перебила его Гермиона, не сводя злого взгляда с руки, сжимавшей ее плечо.

Малфой сделал паузу, повисло тяжелое молчание.

— К чему такая спешка? Если что-то не получится, то все еще будет достаточно времени для...

— Два.

— Три.

— Два.

— Два с половиной, — уступил Драко. Он наклонился и прошептал ей на ухо. — Скажем так... удачный компромисс. — Его голос отдавал легкой хрипотцой.

Он пробежал взглядом линию ее шеи и остановился на розовом ушке. Наклонился еще немного вперед и коснулся языком мягкой плоти мочки, оставляя влажный след... Гермиона резко стряхнула с себя его руку.

— Не смей!..

Драко не дал ей закончить. Ее плоть на вкус была слаще, чем он мог вообразить. Он чувствовал себя человеком, умирающим от жажды в пустыне, и небольшая капля воды не дала ничего пересохшему горлу. Он крепко схватил ее за руки, шагнул вперед и повалил на широкий письменный стол, стоящий сзади. Гермиона почувствовала, как пресс-папье впилось в поясницу.

— Стой! Что ты?..

Малфой проигнорировал ее протесты. Отпустил ее руки, провел пальцами вдоль открытых плеч и спустился вниз, задрал ее юбку и раздвинул бедра. Он мрачно усмехнулся, когда Гермиона попыталась сесть. В ее глазах плескалась паника, и она попыталась вырваться из захвата. Оставив ее попытки без внимания, Драко вплотную встал между ее ног и опустился на нее сверху, припечатывая к столу.Он сильно прижался губами к ее рту, сминая, подавляя.

Гермиона всхлипнула от боли и страха перед натуральной попыткой изнасилования. Ее руки уперлись в грудь Драко. Она чувствовала, что он пытается языком раздвинуть ее губы, пока она пыталась уклониться от этого унизительного поцелуя. Малфой почувствовал ее ужас и сопротивление, отодвинулся, всматриваясь в ее глаза цвета горького шоколада, пытаясь успокоиться сам.

Гермиона тяжело дышала и тоже заворожено смотрела в его невероятные глаза, обрамленные легкими золотистыми ресницами, с радужкой, словно налитой жидким серебром. Малфой моргнул, прерывая зрительный контакт, медленно наклонился и коснулся уголка губ целомудренным поцелуем, царапая пробивающейся щетиной нежную кожу щек. Спустя пару мгновений он снова коснулся ее губ, на этот раз лаская чувствительную плоть, одурманивая каждым нежным касанием.

Опьяняющий туман окутал ее разум, и совершенно неожиданно смятение и нервная дрожь, охватившие Гермиону, утихли. Не совсем понимая, зачем она это делает, Гермиона приоткрыла губы, позволяя Драко углубить поцелуй и смакуя медленные ласки.

Насколько упоителен был поцелуй, настолько же удивительным был вкус губ Драко Малфоя, смесь коньяка столетней выдержки, мяты и... желания. Она остро осознавала, кто ее целовал, но не могла сопротивляться накатывающему возбуждению. Гермиона подалась навстречу его ласкам, и легкий смех Драко отразился резонансом в груди и мелкими мурашками побежал по всему телу. Почти бессознательно, слишком увлеченная поцелуем, Гермиона переместила ноги в более удобное положение, скрестив за его спиной лодыжки, сминая ткань безукоризненно сшитого костюма.

Он почувствовал движение Гермионы, и по его губам пробежала самодовольная улыбка. Медленно, чтобы не спугнуть ее инициативу, он нежно погладил пальцами ароматную кожу ее ключицы, слегка раздвинул ткань ее рубашки, чтобы обхватить грудь, и мягко сжал упругую плоть.

Тихий стон вырвался из ее горла, и Гермиона прогнулась навстречу к нему.

Драко хрипло рассмеялся и припал губами к ее шее. Лаская, теснее прижался к ней. Он чувствовал жар своего тела, чувствовал, как глубоко внутри разгорается неугасимое пламя и рвется наружу... Как долго он ждал этого момента... Теперь победа даже слаще, когда у него ее...

— О, Мерлин!

Сквозь туман удовольствия Гермиона отметила это восклицание и поняла, что оно не принадлежало ни ей, ни Малфою. В панике она дернулась и попыталась выбраться из-под тела, прижимающего ее к столу.

Драко даже не двинулся, только повернул голову, чтобы взглянуть на нежелательного посетителя.

— Убирайся из моего кабинета, Забини, — холодно велел он и снова повернулся к своей застенчивой пленнице, потянувшись к ней губами за поцелуем. Гермиона отвела лицо в сторону и выглянула из-за его плеча. Ее глаза расширились, когда она увидела своего бывшего сокурсника. Гермиона резко убрала ноги с талии Драко и попыталась вывернуться из-под него, попутно пытаясь прикрыть ноги.

— Боже, Малфой! Отстань от меня! — Для большей убедительности она ударила его в грудь. — Сейчас же!

Она хотела сказать это независимым и гордым тоном, но ее голос сорвался. Она продолжала извиваться, отчаянно пытаясь освободиться и убраться из офиса, сохранив хотя бы остаток достоинства. Густо покраснев, Гермиона встретилась с веселым взглядом Драко и сглотнула комок в горле.

— Пожалуйста, — прошептала она.

Малфой вздохнул и позволил себе еще пару мгновений насладиться ее восхитительным стройным телом, извивавшемся под ним, а затем отпустил ее. Тайком поправил брюки и нетерпеливо повернулся к лучшему другу, который даже и не собирался покинуть комнату. Во взгляде Драко плескалось раздражение, говорящее лучше всяких слов.

— Что? — рявкнул он.

Блейз поднял руки в знак капитуляции, держа в правой тонкую папку.

— Вот... Я просто хотел оставить этот контракт...

— Верно! — громко воскликнула Гермиона, обратив на себя внимание двух бывших слизеринцев; виноватый румянец все еще окрашивал ее щеки. Она быстро схватила свою сумочку, перекинула ее через плечо, бросила нервный взгляд на Драко и быстро направилась к двери.

— Грейнджер.

Она медленно повернулась, мысленно ругая себя за то, что не может даже взглянуть на Блейза Забини.

— Малфой.

Драко усмехнулся, удобно облокотившись на край этого чертового стола.

— Не забудь связаться с Министерством... моя дорогая.

Она быстро кивнула и грациозно выпорхнула из кабинета.

Драко неотрывно следил за удаляющейся фигурой, пока дверь не захлопнулась за ее спиной.

— Она рождена быть Малфой.

Блейз фыркнул и открыл рот, чтобы прокомментировать замечание, но Драко холодно посмотрел на него, и он быстро сомкнул челюсти. Малфой убирался на своем столе, перекладывая документы, рассеянно касаясь все еще теплого пресс-папье, смакуя в душе свою победу. Он слегка облизнул губы, а его глаза сверкнули диким светом, когда он разгладил несколько листов смятой бумаги и вдохнул теплый аромат Гермионы, задержавшийся в воздухе.

— Как тебе это удалось? — нарушил тишину голос Забини.

Драко улыбнулся.

— Я ничего не сделал, — усмехнулся он. — Уизли ухитрился сам своей тупостью подложить себе такую свинью.

* * *

Гарри Поттер никогда не чувствовал себя настолько сбитым с толку, с тех пор как... хм... да никогда!

А теперь он сидел, Мальчик-Который-Выжил, человек, который боролся во времена Великой Войны и победил Темного Лорда, сидел...

...с головой между коленями и плывущим миром перед глазами, тяжело дыша.

— Все в порядке, милый, сделай несколько глубоких вдохов, — ворковала над ним Панси, поглаживая прохладными руками его волосы и кидая на Гермиону извиняющиеся взгляды. В то время, как сама виновница приступа героя магической войны, не обращая никакого внимания на пару, нежно подула на чернила и запечатала письмо. Неизбежность принятого решения заставляла нервно сжиматься желудок.

Грейнджер нерешительно привязала пергамент к ноге сипухи, молча посмотрела на нее, и сова быстро унеслась в ворохе перьев, унося ее письмо к конечному пункту назначения.

— Как... как ты могла?.. — Гарри Поттер слегка позеленел и снова опустил голову между ног. Тошнота отступила понемногу, и он поднял голову еще раз.

— Малфой... — он задохнулся, словно поперхнулся этим именем. — Пожалуйста, не надо... пожалуйста... пожалуйста... Мерлин, Иисус, Будда, Аллах... Пожалуйста, только не моя лучшая подруга, только не Гермиона, лучше возьмите меня вместо нее!

Панси выглядела несколько удивленной.

— Да... Я всегда подозревала, что эта неуемная вражда с Драко... — Панси поцокала языком, подбирая слова, — следствие подавляемого сексуального напряжения, точно говорю.

Гарри позеленел еще больше, если это вообще было возможно, открывая и закрывая рот в беззвучном протесте.

— Ну что делать, детка, — продолжила Панси. Ее глаза явно смеялись. — Совершенно очевидно, что Драко сделал свой выбор; не завидуй своей лучшей подруге.

— Я... я...

Внезапно Панси шлепнула его по лицу с явным раздражением. Ее настроение менялось столь же быстро и неожиданно, как весенняя погода, что характерно для беременных женщин.

— Разве ты не хочешь поздравить свою лучшую подругу?

Гарри нерешительно взглянул на Гермиону, его глаза немного слезились от жгучей пощечины.

— Боже, Гермиона, это же Малфой... Я имею в виду... а как же Рон?

Гермиона плотно поджала губы, внешне оставаясь убийственно спокойной:

— Какой Рон?

Поттер молчал, пока жена не ткнула его снова.

— Так какой Рон? — переспросила Панси.

Гарри Поттер посмотрел на свою жену, увидел слегка поджатые губы, излишне сильно выгнутую бровь и, наученный горьким опытом, покорно произнес:

— Никакой, дорогая.

Он кинул робкий взгляд на Грейнджер и пробормотал довольно неохотно:

— Ты, конечно, лучше знаешь, как тебе поступить, Гермиона.

Она кивнула и бросила мимолетный взгляд на очень довольную собой Панси.

Сегодня Гермиона извлекла ценный урок.

Никогда не связывайтесь с беременной женщиной.

— Mademoiselle! S'il vous plait!

— Mon Dieu!

— Mademoiselle Granger! (1)

Тройка французов, вторя друг другу все более нервными голосами, уже неоднократно пытались удержать на месте сопротивляющуюся девушку.

— Любовь моя, стой на месте... Остановись сейчас же, Грейнджер! — Драко раздраженно посмотрел на Гермиону, их взгляды столкнулись в отражении зеркального трюмо.

— Да зачем...

— Да затем, что если ты не успокоишься, я прикажу, чтобы портные ткнули тебя несколько раз швейными иглами.

Гермиона замерла, но ее глаза угрожающе сузились.

— Это смешно, Малфой. Моя одежда и так мне прекрасно подходит! Мне не нужны какие-то сшитые на заказ тряпки и всякая причитающаяся к ним мишура!

Блондин закатил глаза и уткнулся взглядом в журнал, лежавший у него на коленях, со страниц которого очаровательная модель заманчиво ему подмигивала.

— Да... Она прекрасно подходит Гермионе Грейнджер. Однако на Гермионе Малфой она сидит ужасно. Так что стой спокойно, и я свожу тебя пообедать.

Гермиона испытывала сильнейшее желание незаметно сползти с подиума магазина, содрать с себя этот невозможно стесняющий шелк и скрыться подальше от придирчивых людей, которые проявляли к ней излишне много внимания. Она слегка покачивалась, уворачиваясь от юрких игл то одного, то другого работника ателье, но как она могла сердиться на них, ведь они просто выполняли свою работу, а вот Малфой... Нет, ну в самом деле, неужели необходимо было переноситься через Ла-Манш, чтобы купить ей новую одежду?

Три театральных вздоха французских портных прервали ее мысли.

— Мадемуазель, это лучшие ткани Парижа! И вы сейчас в престижнейшем ателье Европы! — заявил единственный мужчина из ее небольшого окружения фэшионистов.

Осознав, что высказала свою последнюю мысль вслух, Гермиона смущенно покраснела.

— Я не хотела вас обидеть, месье. Это... с непривычки... — Гермиона неопределенно махнула рукой в сторону синего шелка, драпированного вокруг ее ног, — ... я... действительно не хотела никого обидеть.

— Могу ли я дать вам несколько советов, мадемуазель? — Он склонил голову и окинул Гермиону скептическим взглядом.

После ободрительного кивка он продолжил:

— Скоро вы станете невестой господина Малфоя. Я считаю, что вы вправе требовать лучшего и никак не меньше.

Малфой поддержал сказанное одобрительным кивком и гордой ухмылкой.

— Видишь, Грейнджер? Похоже, все кроме тебя знают, как должна вести себя миссис Малфой.

— Я еще не Малфой... — пробормотала она: «И не стала бы, если бы не этот чертов закон!»

— Ты станешь, — произнес Драко очень серьезным тоном, и Гермиона поежилась, вызвав очередной всплеск раздраженных вздохов французских портных. Бормоча извинения, девушка провела остаток времени на подиуме совершенно неподвижно, подавляя желание горько застонать от этой экзекуции.

Когда, наконец, испытания (по мнению Гермионы) были закончены, они оба с благодарностью покинул ателье, сотрудники которого с одинаковым облегчением проводили «Мисс егозу»прочь. Пара шла по широкой гладкой террасе самого фешенебельного торгового района в волшебном Париже, и Драко крепко держал за руку Гермиону.

Она уже испробовала все способы, чтобы вырваться из захвата его пальцев, но всё было безрезультатно. Раздраженно вздохнув, она проводила недобрым взглядом очередную парижскую светскую красотку, с изумлением разглядывавшую их пару.

— Малфой! — прошипела она, пытаясь снова освободить руку от его захвата. — Все же смотрят на нас!

— Хорошо, — беспечно бросил он сквозь фальшивую улыбку, махая в ответ каким-то знакомым через улицу.

— Чего здесь хорошего? Борода Мерлина, Малфой! Это будет...

— Притчей во языцех; притчей на весь магический мир, если я хоть что-нибудь понимаю в этом мире, — пробормотал Драко, неожиданно нелепо довольный собой. — Парижане самые большие сплетники на всей планете... Твоего дорогого Рональда хватит удар.

Гермиона закусила губу.

— Ты не понимаешь, Малфой. Я не хочу, чтобы Рону было...

«больно...»

Драко почувствовал, как хватка вокруг его руки стала сильнее и улыбнулся про себя... Господи, этими гриффиндорцами слишком легко манипулировать.

Между тем Гермиона, казалось, наконец-то собралась с мыслями и презрительно фыркнула, оценив тонкий маневр Малфоя, и скрепя сердце признала правильность подобной тактики.

— Но почему Париж? Почему не Лондон? Все же знают нас там.

Достаточно известная в пределах родной Англии, личность Гермионы не была так широко растиражирована по эту сторону Ла-Манша, и она скорее волновалась, что станет просто «неизвестной дамой». И какая тогда была бы польза от подобной прогулки?

— Вот именно. Если бы мы шли по Косому переулку, то нам бы ежеминутно докучали просьбами рассказать нашу «историю», — Драко изобразил пальцами кавычки, другой рукой все еще крепко удерживая Гермиону. — У нас не было нашей истории... до сих пор, и мы ведь не хотим раскрыть наш небольшой заговор, не так ли? Ведь Уизел вряд ли поверит в этот фарс, если будет считать, что ты до сих пор не можешь меня терпеть, как и когда-то в Хогвартсе.

— Да я как-то до сих пор... — Гермиона изобразила кислую улыбку.

— Это к делу не относится. Во всяком случае, тот факт, что ты готова путешествовать со мной, подразумевает определенный уровень близости. Добавь романтическую прогулку на фоне Парижа, — Драко тщательно подчеркнул название города с характерными французскими переливами, — и вуаля! У нас есть красивая сладострастная тайна, которую каждый человек на этой планете захочет узнать!

Гермиона посмотрела на него с сомнением.

— Ты должна признать, слизеринцы умеют составлять заговоры как никто другой.

Она неохотно улыбнулась.

— Заткнись, Малфой.

— Любое твое желание, mon coeur (2), для меня закон.

—Звучит подозрительно, — проворчала Гермиона, борясь с улыбкой.

* * *

Рональд Уизли с небольшой озабоченностью посмотрел на сестру, уж слишком она вздрагивала при каждом движении.

— Что... — нерешительно начал он.

— Ничего, Рон, — произнесла Джинни со смехом, очищая сажу с одежды. — Я же только что вышла из камина.

Младшая Уизли ласково поцеловала брата в щеку и прошла мимо него. Она нашла свою мать суетящейся на кухне. Лязг самоочищающихся кастрюль и сковородок и чудесный запах воскресного обеда заполняли воздух, и младшая Уизли глубоко вдохнула этот аромат.

— Джиневра, — нежно произнесла Молли Уизли, — поцелуй же свою мать.

Джинни сделала, что ей велели, послушно клюнув в щеку пухлую матрону.

— Как твой бойфренд? — спросила Молли, устремив взгляд в миску с жидким тестом.

Небрежно пожав плечами, Джинни опустила палец в миску и слизнула сладкую смесь. Молли улыбнулась этой озорной выходке дочери, вспоминая давнее детство Джинни, а затем, не удержавшись, ущипнула ее за щеку.

— Иди, поздоровайся со своими братьями, дорогая.

Джинни кивнула матери, натянула на лицо улыбку и плавно ступила в гостиную, игнорируя напряженные лица родственников.

Ведь, чего уж скрывать, у Джинни Уизли периодически случались приступы амнезии, когда она «забывала» появляться на воскресных обедах своей семьи. Потому что она знала, что все думали о ней, была сведуща в неявном неодобрении семейством ее жизни.

Все считали ее шлюхой.

Маленькой вымогательницей денег.

Фальшивкой, подделкой, черт знает какой девкой.

Черт, конечно же, она ничего не забывала, но Джиневра Молли Уизли никогда не просила прощения. На самом деле, она была горда собой, ведь буквально на днях все ее планы будут осуществлены, и ее семья, наконец, увидит, что она добилась заслуженного успеха.

Тогда она покажет Гермионе, она покажет Гарри.

— Перси!

Один из ее старших братьев сухо кивнул в ответ.

— Джиневра.

Она вздохнула: она ненавидела, когда брат называл ее так. Это будет долгий вечер. Она быстро оглядела комнату: стандартный набор родственников и друзей; Поттер и его маленькая сучка стояли в отдалении. Джинни презрительно фыркнула — даже думать о них было тошно.

Она резко перевела взгляд с них в настойчивом и конкретном, но безрезультатном поиске, и нахмурилась: Джинни хотелось сегодня же рассказать Гермионе о Дмитрии. Проклятье! Эта сучка всегда так или иначе разрушала ее жизнь.

— Где же Гермиона? — спросила она, старательно изображая незаинтересованность.

— Точно, где эта сука? Я хотел поговорить с ней об этом ублюдке Малфое, — лицо Рона вновь покрылось сердитым румянцем, а пальцы сильнее сжали стакан.

Взрыв негодования в сторону Рона шел вперемешку с советами «следить за своим языком». Флер деликатно прикрыла уши своей дочери и впилась взглядом в своенравного брата мужа. Но прежде чем уши Рональда Уизли покрылись волдырями от уничтожающего взгляда Флер и урока этикета на английском языке с характерным французским акцентом, ее прервала Луна.

Тон Луны был наполнен мечтательными нотками, но слова, однако, были пропитаны сталью.

— В данный момент она находится в Париже. С тем ублюдком Малфоем.

Излишне говорить, что этот воскресный обед у Уизли был чертовски запоминающимся.

* * *

— Какого черта...

— О, закрой свой рот, Рон!

— Мама!

— Слушай своего брата, Рональд Уизли! Что я тебе говорила о болтовне с набитым ртом?!

— Я просто спросил...

— Ты не будешь ни о чем спрашивать, Рон. Что делает Гермиона — не твое собачье дело. После твоего фиаско я еще удивляюсь, что в тебя каждый раз не ударяет молния, когда ты произносишь ее имя!

— Она моя девушка, поэтому если я хочу...

— Бывшая девушка, Рональд, — отрезал Чарли. Его обычно спокойный тон был наполнен яростью.

Луна успокаивающе положила руку на плечо мужа, ее взгляд был устремлен на покрасневшего долговязого мужчину, сидевшего напротив нее.

— Она уже не твоя девушка, Рон, — мечтательно пробормотала Луна. — У меня сложилось впечатление, что она обручена с Драко Малфоем.

Лицо Рона исказилось от гнева и отвращения. Его ноздри раздувались, как и всегда, когда произносили имя его бывшей Немезиды.

— Мерзкий хорек.

— Давайте называть его драконом, — задумчиво прервала Луна. Все присутствующие уставились на нее с недоумением, за исключением Чарли, который поглядывал на жену явно одобрительно.

— Я согласен, — сказал он начальственным тоном, нисколько не заботясь о том, что только что дал Малфою право быть названным в честь его любимого живого существа.

Луна же рассеянно продолжала говорить, казалось, совершенно не обращая внимания на недоумение остальных членов семьи Уизли:

— Это кажется логичным, ведь, в конце концов, это его имя... И у Рона вроде даже какая-то ужасная аллергическая реакция на его имя, посмотрите на эту ужасную сыпь на его лице.

Все синхронно повернулись посмотреть на долговязого парня, чей рот был открыт возмущения, а лицо и вправду было заметно красным и пятнистым.

— У меня нет! — сердито проговорил он, из-за чего часть наполовину прожеванной курицы и картофеля вылетела из его рта.

— Рональд Билиус Уизли! НЕ ГОВОРИ С НАБИТЫМ РТОМ! — крик Молли стал спусковым крючком для всех присутствующих, разразившихся смехом после комментария Луны.

Рон обиженно жевал, бросая на мать укоризненные взгляды. Миссис Уизли, в свою очередь, с явным неудовольствием ответила тем же, чем заставила его опустить глаза, но начать бурчать себе под нос. Молли угрожающе откашлялась, и бурчание быстро смолкло.

Между тем Луна, казалось, вообще не заметила семейных разногласий.

— Я думаю, что они очень ??красивая пара. У них могут быть дети с густыми платиновыми волосами...

Флер выглядела немного изумленной, в то время как Билл попытался замаскировать смех в кашель.

— ЧТО?! Миона с Драко ебать его Мал...

— Драконом, — рассеянно поправила Луна, не обращая внимания на направленный на нее зловещий взгляд.

— Да, братец, называй его Драконом. А то эта ужасная сыпь только усугубляется, — саркастически добавил Чарли, бросая на брата неприязненный взгляд.

Как будто чувствуя ухудшающееся состояние Рона, Луна достала флягу со странной гравировкой и поднесла к лицу шурина.

— О Боже, — прошептала она драматично, глядя на лицо Рона, покрывавшееся красновато-коричневыми пятнами, — ты выглядишь совсем больным. Но не волнуйся, — тон Луны мгновенно повеселел, — у меня есть прекрасный крем! Папа рекомендовал его, он уберет любую сыпь в один миг!

Она быстро открутила крышку непрозрачной фляги, явив всем окружающим довольно странно пахнущее вещество бурого цвета и зернистой текстуры. Джинни, которая сидела рядом с Луной, резко отодвинулась. Ее лицо исказилось как от мысли о Гермионе Грейнджер с богатым недоступным Малфоем, так и от сомнительных паров "крема".

Быстрым взмахом палочки Луна покрыла лицо Рона липкой субстанцией. Выражение лица девушки было довольным и благодушным, она закрутила крышку и положила флягу обратно в сумку.

— Чувствуешь, как крем начинает работать?

Ошарашенный выходкой Луны, Рон быстро опомнился и закатил глаза, одновременно схватив со стола салфетку.

— Да, он просто замечательный, — изрек он мрачно, и, помолчав, с иронией продолжил. — Из чего он сделан? Из измельченных рогов мифических существ, которых обнаружил твой папаша?

Луна улыбнулась.

— Не-а. На самом деле это сушеный помет коалы, смешанный со створоженным молоком гиппогрифа. Папа говорит, что магия заключена в переработанном желудком коалы эвкалипте. Целебные свойства и еще много чего! Вот.

Весь стол подавился от услышанного, а Перси и Билл, сидевшие по обе стороны от своего несчастного брата, отшатнулись, закрывая лица салфетками.

Рон вздрогнул, его глаза комично расширились среди маски застывшей грязи.

— Что?!

Луна одарила его испуганным взглядом.

— О, я почти забыла.

Она быстро выхватила палочку еще раз и направила ее на Рона. Поток горячего воздуха ударил в лицо, заставив его вздрогнуть.

— Вот, — пробормотала Луна, — теперь все сухо, и когда само осыплется, то будешь как новенький.

В панике Рон начал царапать лицо, пытаясь содрать с него жесткую корку.

— Что ты натворила, дура?!

Чарли угрожающе уставился на брата.

— Эй, следи за своим тоном!

— Не волнуйся, Рональд, — весело добавила Луна. — Все отвалится само по себе через три дня.

— Три дня?!

— Ну... Может и четыре, я не совсем уверена. Это тот срок, что назвала ведьма папе, когда он купил крем в австралийской глубинке.

Глаза Рона расширились, и он резко встал со стула, опрокинув его.

— Ты маленькая скверная...

Чарли столь же быстро встал, взяв Луну под руку.

— Успокойся, Рон.

Потом повернулся к жене, взял ее сумку и увел подальше от стола.

— Давай, милая, пойдем домой.

— Ох... Но я еще не ела десерт... — Она все же последовала за ним, кидая Молли извиняющиеся взгляды.

Выйдя из Норы, Чарли, все еще держа Луну под локоть, повел ее вокруг неустойчивого дома в сторону высоких кустарников и чахлых деревьев.

— Луна! Луна, выходи!

Еще одна белокурая девушка с несколько рассеянным взглядом вышла из-за дерева, ее глаза светились неуемным любопытством.

— Как все прошло? Сработало? — взволнованно прошептала она.

Луна, стоявшая рядом с Чарли, озорно подмигнула.

— Конечно, мы, слизеринцы, никогда не терпим неудач. Спасибо, что помогли в реализации плана. Твой муж очень умен. У меня чуть не закончилось действие оборотного. — Девушка подняла флягу с гравировкой и встряхнула ее.

Настоящая Луна взяла своего мужа под руку.

— Без проблем, Блейз. Жаль, что меня там не было, уверена, там было на что посмотреть.

— Не волнуйся, — лукаво сказал Блейз. — Ты точно увидишь результаты нашей шалости.

* * *

Он терпеливо стоял в шикарной комнате на втором этаже Парижского магического салона красоты, рассеянно глядя в окно на удивительно синее небо, пока Жан окутывал его недовольную невесту облаком магического спрея «Анти-завивин».

— Хватит! — закашлявшись, взмолилась Гермиона, пытаясь рукой разогнать пары спрея. Рукой с, к слову говоря, ухоженными ногтями, которые еще пару часов назад имели отнюдь не столь блестящий вид, но благодаря стилисту, назвавшему ее ходячим бедствием, были исправлены. А чуть позже он взялся и за исправление ее знаменитого «вороньего гнезда»...

— Не хватит, мадемуазель...

— Отойди от меня!

— Impertinente fille! (3) Сидите смирно, мадемуазель, или я просто не смогу убрать этот беспорядок с вашей головы!

— Нет! Ой! Мои волосы, знаете ли, прикреплены к голове! Прекратите! Тьфу! Хватит!

— Нет! Жан Дево Пьер де Лекруа никогда не позволит такому ходячему бедствию выйти из его салона! Что обо мне подумает свет? Нет!

— Ай! Малфой, если он сейчас же не прекратит...

— Вуаля!

Гермиона отмахнулась и с трудом подавила желание ударить раздражавшего ее француза. Вместо этого она посмотрела на Малфоя, словно пытаясь взглядом просверлить дыру в его черепе.

Рассматриваемый мужчина повернулся к ней и одарил теплым взглядом, она же в ответ презрительно фыркнула.

— Прекрасно, — произнес Драко, оглядывая ее.

Жан радостно кивнул и, заметив восхищенное выражение лица Драко, ухмыльнулся и склонил голову в притворной мольбе.

— Я очень рад, что господин остался довольным. Покидаю вас и мадемуазель...

Драко ничего не ответил, и не заметив толком ухода стилиста. Он подошел ближе, остановился рядом с креслом, в котором сидела Гермиона, и повернул ее обратно к зеркалу.

— Смотри, Гермиона.

— Что? Это просто я. Здесь не на что смотреть. Я достаточно страдала, пойдем.

Драко мягко улыбнулся.

— Ты только посмотри, — снова повторил он. Его мягкое дыхание щекотало ее щеку, а пристальный взгляд любовно ласкал открытую кожу. Драко сопротивлялся отчаянному желанию наклониться вперед и прикусить ароматную кожу плеча... Но нет... еще не время.

Гермиона посмотрела.

— Каштановые волосы, карие глаза, некрасивое лицо, посредственная фигура. Все. Мы закончили с этим шоу?

Драко устало вздохнул:

— Ты собираешься стать Малфой...

Она фыркнула, усиленно делая вид, что рассматривает свои ногти.

— Прекрасно, — произнес он с издевкой. — Но знаешь, этот вид... ничего не напоминает?

— О чем ты говоришь, Малфой? Я бы предпочла сидеть дома, чем здесь, — произнесла она, ощетинившись.

— Я веду к тому, что разве не о такой девушке Уизли мечтал все время? К тому, что ты была слишком проста, а он был единственным человеком, который когда-либо хотел тебя?

Слезы навернулись ей на глаза.

— Я думаю, он был прав тогда, — яростно прошептала она, ненавидя себя за дрогнувший голос. — Я вряд ли смогу хоть когда-нибудь сравниться с Трейси Бенедикт!

Малфой резко отстранился, выпрямился и посмотрел сверху вниз на девушку, съежившуюся в кресле.

— Единственное различие между тобой и той гуманисткой — это образ мысли! Гермиона Грейнджер, ты размышляешь как трусиха. Трусы говорят себе, что они трусы, поэтому никогда не станут пробовать что-то новое, никогда не поддержат то, во что верят, позволят другим влиять на свои взгляды и позволят самым драгоценным годам их жизни пройти бесцельно.

— Я не трусиха, я участвовала в войне! Я...

— Тогда остановись. Прекрати сейчас же! Посмотри в зеркало и скажи себе, что Рональд сукин сын Уизли будет жалеть о том, что сделал с тобой, до конца своей убогой и бессмысленной жизни! — Драко сделал паузу, его глаза сузились.

— Посмотри. Посмотри на себя не его глазами.

И она сделала. Она открыла глаза и действительно посмотрела.

Нет, она не увидела ничего захватывающего, не увидела в себе совершенной красоты, но у нее действительно было что-то еще. Что-то, чего она никогда раньше не замечала, нечто экзотическое, неповторимое, почти дикое качество... То, что может стать ее преимуществом, знай она, как это использовать.

Но теперь у нее был прекрасный учитель.

Взгляд Гермионы скользнул к человеку, который стоял над ней: его голова была слегка наклонена, скрывая хищную улыбку и полный теней взгляд.

Он наклонился, коснулся губами ее губ.

— Месть, — прошептал он в ее мягкие губы. — Она так сладка.

Да. Теперь у нее прекрасный учитель.

Прим. переводчика:

(1) — Мадемуазель! Пожалуйста!

— Боже мой!

— Мадемуазель Грейнджер!

(2) Мое сердце.

(3) Грубиянка!

У Рональда Уизли был очень плохой день.

Если говорить честно, он страшно паниковал. Когда отвратительное варево, которым смазала его лицо Луна, отслоилось, от Рона по-прежнему продолжало нести проклятой вонью, а на подбородке красовались неприглядные фиолетовые пятна.

Но это было полбеды. Рон застонал в сплетение рук, едва взглянув на свое отражение между пальцами. Черт побери, фиолетовые пятна вернулись к своему первоначальному размеру! Он практиковал свою речь перед зеркалом, готовясь к конференции, когда при произношении речи стал покрываться этой странной сыпью. Рон снова выпрямился и решительно посмотрел в зеркало.

— Трейси! Ты уже узнала, что это?! — в бешенстве закричал он. Рон уже не знал, что придумать, чтобы избавиться от пятен до пресс-конференции.

— La malediction de mal foi... — послышался голос Трейси, и в дверях ванной комнаты появилась обладательница серебристой трели, одетая в розовое струящееся платье, которое ей очень шло.

— ...более известное, как «Проклятие за плохое поведение»; изобретено в 1835 году Ксайоном Малфоем... Ох... Mal foi... Какая ирония. — Она проглядела текст, невнятно бормоча себе под нос и двигаясь по направлению к Рону. — Ага... Зелье нужно нанести на лицо... бла-бла-бла... оно оставляет отпечаток на жертве, не давая ей возможности лгать. Хм... Как любопытно... Интересно, как это действует.

— Я не знаю! — Рон в отчаянии снова вскинул руки и обхватил лицо. Он взглянул в зеркало, всмотрелся в подозрительно фиолетовый знак и застонал. Мгновение отметины оставались неизменными, а потом лицо быстро пошло бугристыми темно-бордовыми пятнами, которые полностью покрыли бледные черты Уизли.

— Бог ты мой, — Трейси неловко прочистила горло, а в ее глазах зажегся нехороший огонек. — Получается, ты не можешь солгать... совсем?

Рон впивался взглядом в зеркало, ошарашено наблюдая, как ярко-красные пятна на лице бледнеют до нежно-розового, практически исчезая с лица.

Трейси невинно улыбнулась.

— Ты меня любишь?

Рон рассеянно фыркнул, его руки поглаживали кожу снова и снова, словно пытаясь стереть остатки пятен.

— Конечно.

Розовые пятна снова стали темнеть, становясь интенсивно красными.

Немедленно поняв свою ошибку, Рон повернулся, чтобы извиниться, сделав умоляющие глаза, ожидая неизбежного удара. Но ее лицо было лишено эмоций, а книга проклятий все еще была сжата в ее руках, пока она внимательно рассматривала фиолетовый оттенок пятен, покрывавших обычно веснушчатое лицо ее друга.

— Все в порядке, Рон. Я понимаю.

— Ты... правда? — неуверенно бормотал Рон, пока Трейси спокойно развернулась на пятках и громко захлопнула книгу. — Умм... Спасибо. Я...

— Не нужно, Рональд.

Слабая улыбка тронула ее губы, когда она посмотрела на него через плечо. Встряхнувшись, Трейси Бенедикт добродушно улыбнулась и подняла руку, чтобы нежно погладить его лицо.

— Собирайся Рон, мы не должны опоздать на пресс-конференцию.

— Подожди! — Рон отчаянным жестом указал на свое лицо. — Так что насчет...

Трейси кокетливо пожала плечами, ее рот искривила издевательская улыбка.

— Проклятие нельзя снять, но оно сойдет само по себе через несколько дней.

— Через несколько дней? — пискнул Рон. — Что?!

* * *

Два дня спустя по поместью Малфоев из Большой гостиной раскатистым эхом разносился смех. Хозяин дома, развалившись на полу в совершенно не подобающей его положению позе, то есть — сложив ноги по-турецки, совершенно беспардонно давился смехом, облокотившись на диван. Портрет его покойной матери, висевший выше, тоже едва сдерживал хохот.

Гермиона пыталась сохранить на лице серьезное выражение, но легкое подергивание губ выдавало ее.

Все-таки вся ситуация была забавной... Ну ладно, просто уморительной. Даже немного жаль, что ее не было на пресс-конференции Пушек Педдл, чтобы стать свидетелем явления Рональда Уизли под влиянием проклятия mal foi. Однако чтение подробного отчета в цветном выпуске воскресного Ежедневного пророка было почти столь же приятным; особенно когда изящные пальцы ее нового жениха водили по строчкам, когда он зачитывал вслух наиболее интересные моменты.

...Мистер Рональд Уизли, вратарь Пушек, прибыл на конференцию со странной сыпью по всему лицу...

Гермиона рассмеялась вслух, и портрет Нарциссы радостно присоединился к ней.

...Отвечал неохотно... Но когда его спросили о преданности своей новой подруге, светской львице Трейси Бенедикт... резкое изменение цвета...

...репортер сделал вывод, что мистер Уизли страдает от последствий проклятия de...

...хотя мистер Уизли отрицал взаимосвязь, репортер осмеливается предположить, что его бывшая невеста (г-жа Г. Грейнджер) сыграла не последнюю роль...

...репортер считает, что мистер Уизли получил по заслугам, если вспомнить, при каких обстоятельствах закончились его предыдущие отношения...

Громкий смех вновь рассеял тишину комнаты, и Гермиона покачала головой, слушая пафосно-наигранное исполнение Драко, зачитывающего вслух очередную часть статьи.

Серебристые глаза с играющими в них искорками смеха глядели на нее из-за стекол очков в тонкой оправе, и Гермиона смело встретила этот взгляд. Очки не затемняли силу его пристального взгляда, но каким-то непостижимым образом все-таки успокаивали и давали возможность смотреть прямо в глаза свой Немезиде.

Гермиона слегка повела плечами, укутанными в новый прекрасный кашемировый кардиган от Givenchy, стараясь не думать, во сколько ее наряд обошелся Малфою; наряд, в котором она сейчас небрежно сидела на полу и ухмылялась, глядя на блондина.

— Не могу поверить, что Забини провернул такое. Как Луна могла позволить...

Драко тепло усмехнулся, его глаза блестели, когда он отложил в сторону газету и нежно обхватил ее запястье.

— Знаешь, что говорят об итальянском очаровании...

Драко затих, мягко поглаживая большим пальцем ее нежную кожу, чувствуя ее участившейся пульс, а затем шутливо продолжил:

— Напомни мне держать его подальше от тебя.

Гермиона нервно хихикнула, осторожно высвободила руку и завела за спину. Потом привычным жестом заправила за ухо шальной завиток, и у нее даже получилось выдавить бесхитростную улыбку.

— Неужели великому Драко Малфою угрожает его собственный лучший друг?

Драко театральным жестом схватился за сердце.

— Нет, никогда! Никто и никогда не сможет ни в чем превзойти отпрыска семьи Малфой... будьте уверены, моя дорогая.

Гермиона скептически хмыкнула, но приняла его заявление без возражений. Она не хотела ссориться с ним сегодня. Только не тогда, когда она чувствовала себя такой одинокой. Это было первое воскресенье в течение очень долгого времени, которое она не провела в доме Уизли, в окружении несчетного числа любящих ее друзей. Несмотря на раздражающее присутствие Рональда, воскресный обед был любимым и главным мероприятием ее недели.

Но поскольку она заключила сделку с этим белокурым дьяволом, сидевшим напротив нее, ей казалось, что... уместнее... делать вид перед всем остальным магическим миром, что она безнадежно предана Драко, даже если он был исчадием ада. Да и не была она уверена в радушном приеме в Норе для Драко, как и в его готовности шагнуть в дом Уизли. Да, провести день в его доме было разумнее.

Она закусила губу от неловкой тишины, сгустившейся в комнате. Она понятия не имела, что сказать ему; на самом деле, она не имела ни малейшего представления, как себя с ним вести. Должна ли она нарушить молчание? Поговорить о погоде... задать ли какой-нибудь незначительный вопрос... завязать вежливый разговор? Даже Нарцисса Малфой извинилась перед ними и ушла навестить какого-то довольно лихого герцога семнадцатого века, проживавшего на другой картине в холле.

К счастью, Драко, казалось, почувствовал ее нарастающий дискомфорт и, придвинувшись ближе к ней, слегка наклонил голову, изучая ее лицо.

— Выглядишь усталой, Грейнджер. Плохо спится? — спросил он.

Черт. Темные тени под глазами выдавали ее с головой, но она надеялась, что он был достаточно воспитан, чтобы проигнорировать ее внешний вид. Внезапный румянец окрасил ее щеки, когда она вспомнила причину кругов под глазами, и попыталась уклониться от ответа.

— Я плохо сплю в последнее время.

Он с любопытством приподнял бровь.

—Да?

Гермиона кивнула, глядя в сторону.

— Кошмары, — уточнила она.

— Я вижу, — пробормотал Драко. Его пристальный взгляд опустился в пол. Они вновь погрузились в молчание.

Гермиона виновато призналась самой себе, что это было не совсем правдой. Ее сны были скорее приятными грезами, нежели кошмарами. Но они заставляли ее всю ночь ворочаться в постели, неоднократно просыпаться с томящимся чувством потери и неудовлетворенности. Но она не помнила содержания снов, с ней оставалось лишь чувство щемящей тоски, не стихавшей в течение всего дня.

Драко посмотрел на нее долгим, странным взглядом из-под ресниц.

— Какие кошмары, Гермиона?

То, что он обратился к ней по имени, показалось Гермионе слишком интимным, и его взгляд заставил ее поежиться. Она обратила мало внимания на его вопрос, стараясь отмахнуться от возникшего чувства дежавю.

— Я не могу вспомнить почти ничего, — наконец ответила она, откашлявшись, благодарная, что может, по крайней мере, говорить правду по этому вопросу. — Они меняются каждую ночь...

— И они... не дают тебе спать по ночам? — с сомнением произнес Драко.

Она кивнула.

— Я пила зелье Сна без сновидений и тому подобное, но кошмары продолжают меня мучить, мне кажется, что становится только хуже...

Голос Гермионы затих, а между бровями залегла суровая морщинка. Словно пытаясь разгадать глубокую и непостижимую тайну, она закусила губу.

— Как странно, — произнес он, слегка качнув головой. От этого движения волосы пали на лицо, отбрасывая причудливые тени и скрывая выражение его лица.

Гермиона тряхнула головой, словно отгоняя наваждение, и беспечно улыбнулась.

— Я уверена, что это просто глупые и бессмысленные сны. Возможно, сказывается стресс последних нескольких недель. Они уйдут достаточно скоро.

Блондин задумчиво кивнул, поднял голову и вгляделся в нее.

— Уверен, что уйдут... когда достигнут своей... — Драко облизнул губы. — ...кульминации.

Его формулировки немного обеспокоили Гермиону, но она пожала плечами, ведь за последние несколько недель почти все в ее жизни перевернулось с ног на голову.

— Да это и не имеет значения, я же даже не помню их. — Гермиона одарила Драко быстрой улыбкой. — Передай мне «Пророк», Малфой, я хочу посмотреть, что еще сегодня в новостях.

В действительности она хотела снова просмотреть статью о Роне, но Драко не стоило знать об этом. Ей хотелось вновь пережить это чувство удовлетворения от маленькой мести, читая его ответ на один из вопросов репортера.

«Как вы относитесь к помолвке мисс Грейнджер с мистером Малфоем?»

Рон ответил кратко: «Без комментариев» и быстро отвернулся, чтобы поцеловать в щеку Трейси Бенедикт.

Именно этот момент и был захвачен колдокамерой и отображен на спортивной странице в воскресном Пророке. Глядя на фото, Гермиона с уверенностью могла сказать, что Рон злился. Его язык тела говорил сам за себя. А вот Трейси, которую целовал Рон, как почудилось Гермионе, желала самовольно сбежать от своего парня.

* * *

Это неважно, что она не могла вспомнить, сказал себе Драко, любуясь ее лебединой шеей, склоненной над статьей об Уизеле.

Потому что помнит он.

В конце концов, ведь это же он посылал ей сны в течение последних нескольких недель.

Возможно, она и не помнит их сейчас, но скоро вспомнит.

Она вспомнит и ночь на скалах, и воющий ветер, и своего призрачного любовника... который любил ее среди холмов шотландского высокогорья... а уж... образовательный... процесс на столе профессора Снейпа в Хогвартсе...

Драко подавил смешок и с трудом отказался от намерения приласкать открытый участок кожи на ее шее.

...Хотя она, возможно, вспомнит сон, что он послал ей прошлой ночью... Вдохновленный галоп арабского жеребца, мчащегося через его земли.

Вспомнит ли она свое горячее дыхание и жаркие стоны; возбуждающую вибрацию от жилистых мышц между своими обнаженными бедрами от каждого шага жеребца; помнит ли она, как запустила пальцы в гриву коня и прикрыла глаза, погружаясь в водоворот ощущений?

И она обязательно вспомнит полночный смех... Вспомнит, как могучая спина жеребца стала безупречным мужским телом, а ее глаза приоткрылись, полные желания... Как грубая грива, запутавшаяся между ее пальцев, стала гладкими светлыми волосами... и плавная поступь жеребца превратилась в резкие толчки, а ее бедра исступленно подавались навстречу?

Если бы ее собственные громкие стоны не пробудили ее ото сна... Драко, возможно, был бы милосердным и позволил ей достичь разрядки.

Гермиона издала довольное «Ммм», и Драко отвлекся от изучения ее шеи.

— Что, любимая?

Его голос вышел немного хриплым, и Гермиона подозрительно на него посмотрела, прежде чем вернуться к статье.

— Совет Гоблинов согласился встретиться с Визенгамотом по вопросу выставки некоторых артефактов гоблинской войны. О, смотри, они думают, что меч Годрика Гриффиндора может быть включен в этот список... Гарри был бы рад увидеть его.

Драко вновь вернулся к изучению ее нежной кожи.

— Да, — рассеянно сказал он, — замечательно.

Выхватив газету из ее рук, он закинул ее в угол и поднял Гермиону с пола.

— Может, пообедаем?

Гермиона взглянула на тонкие часы на запястье и нахмурилась.

— Обед, — бесцветно повторила она.

— Разве ты не хочешь пообедать?

— Да, конечно, я хочу пообедать. Великолепная идея.

Ее шаги отдавались эхом в просторной столовой поместья Малфоев, и Драко увидел, как резко сгорбилась Гермиона в этой элегантной, но пустой комнате.

Нахмурившись, он все же любезно отодвинул стул, и Гермиона ответила ему натянутой улыбкой. Она оглядывалась из стороны в сторону, изучая большую хорошо освещенную комнату, пока он занимал свое место рядом с ней — во главе стола. Ее взгляд опустился на сервировку и долго незаинтересованно блуждал меж тонкого фарфора и тщательно натертого серебра, прежде чем она развернула салфетку и положила ее себе на колени.

Официант, специально нанятый Драко, чтобы не вызывать недовольства Гермионы рабством домашних эльфов, шагнул вперед и наполнил ее стакан восхитительным игристым вином. Гермиона ответила ему приветливой улыбкой. Взгляд ее блуждал по теням комнаты, словно разыскивая затаившихся в углах слуг.

— Здесь так тихо, — произнесла она.

Драко кивнул и сделал глоток из своего бокала, жестом приказав принести первый салат.

— На самом деле... — начал он.

И тут на него как гром среди ясного неба обрушилось понимание.

Сегодня было воскресенье. Гермиона, несомненно, должна была быть в Норе с Уизли.

Окруженная шумным выводком рыжих...

...Вместо того, чтобы быть здесь... в холодной, одинокой тишине поместья Малфоев... с кем-то, кто ей, вероятно, даже не нравился.

Драко вздохнул и отмахнулся от слуг, которые принесли ароматно пахнувшее второе блюдо. Встав со своего места и кинув салфетку на пустую тарелку, Драко протянул к ней руку и жестом предложил ей встать.

Слегка ошеломленная его поведением, Гермиона отложила вилку с нанизанным на нее помидором черри и взяла его руку.

— Что... — начала она.

— Давай... пойдем посмотрим, как живут по другую сторону мира. Я всегда считал, что обед в зоопарке не лишен некоторого очарования.

Гермиона недоверчиво на него взглянула.

— Зоопарк? Ты хочешь сказать?..

Ее глаза загорелись.

— Ты уверен, что готов выдержать воскресный обед с Уизли?

Драко угрюмо буркнул в знак согласия и притянул ее к себе, плотно обхватив за талию, не замечая ее протестов и желания вырваться из его захвата.

— Если мне повезет, то все семейство Уизли умрет от разрыва сердца, завидев меня в своем доме... Если нет, то я просто обязан показать тебя Уизелу, чтобы он сдох от зависти.

Драко притянул ее еще ближе к себе, пока они не соприкоснулись бедрами.

— Я упомянул, что ты выглядишь просто умопомрачительно?

Гермиона ухмыльнулась:

— Боже мой, комплимент от Малфоя! Не думала, что такой день может настать.

* * *

Драко был уверен: упади на пол иголка, он и за милю услышал бы это — настолько стало тихо при их появлении. Казалось, даже птицы прервали свою веселую трель.

Рот Поттера сжался в тонкую линию, костяшки пальцев побелели — так плотно он сжал вилку. Даже Панси казалась потрясенной, судя по сверх меры распахнутым глазам, что лишь увеличило ее сходство с мопсом, как ее и дразнили в школе.

Собрав все свое самообладание, он послал прохладный кивок в сторону остальных собравшихся, демонстративно проигнорировав Уизела, и быстро шагнул вперед, извлекая бутылку эльфийского вина из-под полы своего плаща и протягивая его взволнованной Молли Уизли.

— Миссис Уизли, я надеюсь, вы извините мое грубое вторжение, но, боюсь, я всего лишь простой слуга прихоти моей прекрасной невесты. Она хотела быть здесь, и кто я такой, чтобы отказать ей?

Молли несколько мгновений зачарованно смотрела на Малфоя, прежде чем принять бутылку вина, но все же пробормотала слабым голосом: «Спасибо». Ее взгляд скользнул за плечо Драко, чтобы взглянуть на покрасневшую девушку, ранее скрытую шестью футами и двумя дюймами роста парня.

— Невеста? — пискнула Молли Уизли, пока Артур, стоя за своей женой, лихорадочно переводил взгляд с Драко на Гермиону. Малфой почти испугался, что бедного мужчину и вправду хватит удар.

Позади него раздалось легкое покашливание. Драко развернулся к своей невесте.

— Я... я не всем сказала о нашей помолвке, Драко... Я... э-э... У меня не было возможности.

— Да? — произнес Драко, удивленно приподнимая брови. Озорные искры вспыхнули у него в глазах, и он опустил веки, чтобы скрыть их. Рукой он плотно обхватил Гермиону за талию и притянул к себе.

— Какая прекрасная возможность объявить об этом твоим друзьям... Почему бы тебе не сделать это самой, любовь моя?

Светловолосый дьявол оставил долгий поцелуй на ее шее, тщательно подавляя желание ухмыльнуться Уизелу, и позволил торжествующей улыбке отразиться на его лице... В конце концов, он же Малфой... Поколения безупречного скрещивания добились того, чтобы у него были идеальные черты лица для злорадства.

Гермиона, пусть и не слишком довольная сложившейся ситуацией, отбросила гордость и в полной мере насладилась неповторимым выражением злобы на лице Рона.

— Хм... да...

Она застенчиво пожала плечами, пытаясь сбить руку Драко со своей талии, но добилась лишь того, что он сильнее прижался к ней.

— Мал... эээ...

Гермиона остановила себя и тщательно продумала свою речь. Все должно выглядеть правдоподобно; зачем она заключила эту сделку, если не собирается все делать правильно?

— Драко и я обручились; через три месяца мы собираемся пожениться.

Она заставила себя взять его за руку и попыталась прижаться к Драко, но поняла, что ей неприятна эта показушная привязанность. Поэтому она просто изобразила широкую улыбку.

Луна мгновенно вскочила, заговорщически подмигнув Гермионе, и дергая ошарашенного Чарли за собой. Драко позволил Гермионе вырваться, и блондинка с широко раскрытыми глазами бросилась в ее объятия.

— Ах! Ах, я так счастлива! Это замечательно; лучшая новость с тех пор, как папа обнаружил...

Гермиона заключила ее в объятия и злобно улыбнулась Чарли, который с открытым ртом пялился на нее. Луна все еще счастливо ворковала, прежде чем он пришел в себя и оттащил свою жену подальше. И сам оставил на щеке Гермионы целомудренный поцелуй.

— Поздравляю, Гермиона, — он сделал многозначительную паузу, быстро и лукаво взглянул на Рона, и добавил: — Ты заслуживаешь счастья.

— Спасибо, Чарли.

Гермиона улыбнулась и повернулась, чтобы оказаться в неуклюжих объятиях беременной Панси.

— Миссис Гермиона Малфой... О, Мерлин, как же хорошо звучит! — Виктуар радостно рассмеялась, и Флер вскоре присоединилась к своей дочери, а затем послышался более приглушенный смех Пенелопы и бурные восторги Анджелины. Атмосфера разрядилась. Жены сыновей Уизли с теплыми поздравлениями стали обнимать Гермиону. Глядя на своих жен, мужчины тоже потянулись к Малфою.

Драко ухмыльнулся Рону и снисходительно принял поздравительные похлопывания по спине.

— Гермиона, дорогая... Ты уверена, что хочешь... — начала Молли.

— О, Молли, — сказала Гермиона, ласково взяв за руку пожилую женщину, — я абсолютно уверена.

Мать семейства Уизли натянуто улыбнулась, в ее глазах блестели слезы, когда она неохотно отступила.

— ГЕРМИОНА! — проревел Рон. — Я запрещаю тебе выходить замуж за хорька!

Его лицо было изуродовано гневом, но девушка бесстрашно встретила его взгляд.

— Уж лучше хорек, чем ты, Уизел.

— Ну почему, почему она так со мной? Ведь я...

Джинни Уизли взглянула на своего несчастного брата, и ее губы непроизвольно сжались, а глаза устремились к полуоткрытой двери. Она ждала Долохова с минуты на минуту, а он, обладая весьма несдержанным характером, не будет рад увидеть здесь ее брата. Ей нужно было как можно скорее спровадить Рона... И успеть «подготовиться» самой.

Дмитрию не нравилось, если она не была влажной и готовой сразу приступить к делу. Но разве это ее вина? Дмитрий был похож скорее на никотинозависимое чучело, чем на мужчину.

— Рональд, какого лешего тебя принесло? — она подняла руку, предупреждая поток его жалоб. — Я имею в виду иные причины, не нытье о своей лохматой бобрихе.

Рон, казалось, взял себя в руки, зло сощурился, и, схватив со стола хрустальную безделушку, стиснул ее, пытаясь унять свой гнев.

— Я хочу ее вернуть! — Ревность и зависть затопляли его полностью. — Я хочу, чтобы гребаный Драко Малфой убрал свои грязные лапы от Гермионы. Она заслуживает лучшего! — его глаза заблестели. — Она заслуживает меня! — задохнувшись, закончил Рон, его лицо покраснело до неприличия, а пальцы все сильнее сжимали хрупкую вещицу. Рон со злостью кинул безделушку на пол. Однако она не разбилась: падение смягчил толстый и пушистый ковер.

Джинни закатила глаза, подняла с пола хрустального лебедя и поставила подальше от своего нервного брата.

— Тогда, может, не стоило ей изменять... Не то чтобы я виню тебя за это, но женщинам, как правило, не нравится по возвращению домой увидеть своего парня, трахающегося с какой-то блондинкой. — Джинни сложила руки на груди и качнула головой в сторону двери. — А теперь, когда я констатировала очевидный факт, может, ты уже пойдешь? Дмитрию не понравится...

— Меня не волнует, что понравится твоему гаду! Мерлин, я даже не хочу знать... Я просто... Я хотел бы знать... — Рон заколебался. — Ну, ты ведь девушка, не так ли?

Оскорбленное восклицание вырвалось прежде, чем она смогла остановить себя. Джинни глубоко вздохнула, сжимая кулаки и чувствуя, как длинные ухоженные ногти впиваются в нежную плоть. Нет смысла кричать на этого идиота, это приведет лишь к бессмысленной ссоре.

— Да, Рональд, — язвительно заверила Джинни, — я девушка.

Рон нахмурился.

— Тогда что ты думаешь как девчонка? Как мне вернуть Гермиону обратно?

Пренебрежительное фырканье послужило ответом на его вопрос.

— Ты мог бы для начала не спать с кем попало и так часто. Или, по крайней мере, вести себя хоть немного осторожней.

— Но как же! — заскулил Рон. — У меня же есть потребности.

Джинни с деланным безразличием занялась изучением своих ногтей.

— Да ну, Гермиона...

— Она просто не понимает. Я не люблю ни одну из этих девчонок! Я люблю ее... И, кроме того, это просто для практики, ну ты понимаешь, для нее же, чтобы сделать секс еще лучше, — заспорил Рон, усиленно кивая головой в подтверждение своих слов.

— Конечно. Ты закончил свой словесный понос, Рон? У меня свидание с Дмитрием.

— Грубый секс и противозачаточные заклинания сложно назвать свиданием, — Рон сердито сплюнул, взглядом скользнул по выцветшим синякам на запястье Джинни; она только пожала плечами.

— Это цена, которую я плачу, — произнесла она, откидывая назад волосы, чтобы свет заиграл на бриллиантовых серьгах, которые она носила. — Что значит немножко боли, когда у меня есть эти милашки? — Джинни провела пальцем по прохладным камням. — Бриллианты лучшие друзья девушки.

Рон усмехнулся:

— Почему бы тебе тогда не выйти замуж за этого чертова ублюдка?

— Думаешь, я ждала, пока ты мне об этом скажешь, идиот? — зашипела Джинни. — Я работаю над этим... Но Долохов чертовски осторожен, постоянно использует контрацептивные заклинания.

Джинни сердито поджала губы, потирая воспаленные запястья и думая о собственных проблемах. Повисла тяжелая тишина. Рон упал в кресло и схватился руками за голову.

— Ни мама, ни папа не услышат ни слова, — пробормотал он. — Никого не будет: ни Билла, ни Чарли, ни Джорджа. Особенно этого гордеца Перси.

— Где? — спросила она, все еще рассеянно потирая запястье.

— На моей свадьбе с Гермионой.

Джинни фыркнула:

— Да забудь ее уже. У тебя есть Трейси. Мама убьет тебя, если ты и с ней все испортишь, — она повернулась к нему и, подняв бровь, с деланным безразличием спросила: — А что Гарри думает об этом?

Рон зло усмехнулся:

— Он под каблуком у Паркинсон, а она, очевидно, собирается поддержать своего бывшего любовничка.

Джинни не сочла нужным спорить с братом о достоверности слухов насчет связи Малфоя и Паркинсон, когда они учились в Хогвартсе. Вместо этого она, сердито поморщившись, наклонилась к нему и зашипела:

— Эта бобриха с мочалкой вместо волос не достойна Малфоя, — ее глаза сверкали яростью.

Рон вспыхнул.

— Это он не заслуживает ее!

Она лишь презрительно фыркнула:

—Мы говорим об одном и том же человеке, Рональд? Драко Малфой владеет половиной магической Европы, и я бы руку отдала, чтобы заполучить его!

— У тебя же есть Долохов. Даже ты не сможешь манипулировать ими обоими одновременно, — устало сказал Рон, невидяще уставившись на бледные костяшки своих пальцев.

Джинни сжала зубы.

— Да если бы у меня был Малфой, я бы мигом бросила Дмитрия!.. Боже, да кто бы не...

— Вот и все! — воскликнул Рон, вскочил с кресла и, схватив ее руки, с жаром их сжал. — Ты хочешь Малфоя, я хочу Гермиону.

— Что ты имеешь в виду, Рон?

Ее брат выпустил нетерпеливый вздох.

— Подумай об этом, Джинни. Если ты сможешь охмуритьМалфоя, он бросит Гермиону, она останется с разбитым сердцем, поймет, что совершила ошибку, и...

Джинни резко выдернула руки, оборвав напыщенную речь брата:

— Это не сработает. У Малфоя была причина выбрать ее. Какая именно, я не знаю, но уверена, что так просто он ее не отпустит.

Рон только пожал плечами, его глаза лихорадочно блестели. Он схватил сестру за плечи и тряхнул так, что ее голова болезненно дернулась.

— Значит, мы заставим Гермиону бросить его!

— Легко сказать, — начала она, вырвавшись из его хватки и отойдя подальше.

Рон поднял руку, прерывая ее:

— Нет, ну ты же помнишь, как отреагировала Гермиона, когда застала меня с той девицей. Если она увидит Малфоя... — он замолчал, многозначительно подняв брови.

— ...Она подумает, что Драко изменил ей, и бросит его так же как и тебя, — закончила за него Джинни, в ее глазах зажглась странная искра. — Тем более, если она увидит, что это я.

* * *

Лаванда сидела в мягком кресле, не сводя взгляда с блондина, стоявшего у окна и осматривавшего тихий деревенский городок, казалось, нетронутый глянцем современной Англии. Гармоничность пейзажа нарушали лишь линии электропередач, проводивших к домам магглов электричество. Болтон, казалось, не изменился ни на йоту со второй мировой войны, по-прежнему сохраняя большую часть очарования Старого Света ушедшей эпохи.

— И как ты тут живешь, Браун. Сколько тебя помню, ты была счастлива, только когда тебя окружал хаос. — Драко постучал пальцем по холодному стеклу, указывая на небольшую площадь, опрятная зеленая лужайка которой была затенена только каменным памятником павшим. — Трудно представить, что тебе здесь может нравиться, если только эта деревушка не оживает ночью.

Лаванда Браун спокойно улыбнулась, и в выражении ее лица не промелькнуло ни единого намека на ту легкомысленную молодую девушку, которой она была в школе.

— Я считаю это место лучшим для моей чувствительной... натуры.

Он отвернулся от окна, ухмыляясь:

— Это способ сказать, что ты сошла с ума?

— НЕТ! — Лаванда сделала глубокий вдох, стараясь игнорировать сердитый румянец на щеках. — Нет. После того как мой дар раскрылся целиком, мне тяжело находиться среди людей. Я стала слишком чувствительной к их судьбам и будущему. От них ужасно болит голова.

Драко фыркнул, но воздержался от высказывания своих мыслей. Вместо этого он спокойно отошел от окна и обнаружил свое место занятым полосатым котом. Он присел рядом и рассеянно погладил его теплый мех. Кот лениво приоткрыл глаза, молча оценивая его, а потом вернулся в дремотное состояние.

— Зачем ты пришел, Малфой? Обычно ты посылал Блейза, когда тебе требовалось вытрясти из нас с Парвати очередное пророчество.

Драко позволил себе паузу, тщательно подбирая слова для своего Главного Вопроса; его пальцы бессознательно продолжали гладить полосатого кота. Когда он наконец поднял голову, Лаванда с любопытством наклонилась вперед, сжав руками подлокотники кресла.

— Она выйдет за меня замуж? — тихо спросил Драко, обращась скорее к ковру, чем к Лаванде.

Она весело рассмеялась. О, как пали сильные. Чертов Драко Малфой не уверен в собственных силах и судьбе. Такой непохожий на холодного слизеринского принца, к которому она привыкла.

— Это все зависит от того... — начала было она, но таинственно замолчала.

— От чего? — Драко резко вскинул голову, со злостью глядя на Браун.

— От того, будешь ли ты честным с ней. Ложь имеет тенденцию расти как снежный ком. В конце концов это все обернется против тебя.

Драко встал, аккуратно снимая с колен кота, где тот успел расположиться, и стряхивая с темных брюк приставший рыжий мех. Его попытки привели только к большему распространению его по брюкам.

— Я не лгал ей ни о чем.

— Сицилийская провидица, — вызывающе произнесла Лаванда.

— Это упущение, а не ложь. Кроме того, я вообще не вижу, какое это к ней имеет отношение, — огрызнулся он.

Браун перекинула волосы через плечо, играя локоном. Она тщательно обдумала свои слова прежде чем заговорить, зная, что они могли возмутить его.

— Некоторые считают, что упущение столь же плохо, как и ложь.

Снова воцарилась душная тишина. Драко покачал головой, он выглядел немного растерянным.

— Ей не имеет смысла знать об этом.

Лаванда только скептически на него взглянула.

— Чертова ведьма прокляла меня! Те омерзительные сны... — вскипел Драко, сжимая и разжимая кулаки.

— Порождения твоего собственного ума! — мгновенно отреагировала Лаванда, непреклонно глядя ему в глаза. — Как она могла знать, что творится в твоей голове? — Она тряхнула головой, отбрасывая с лица лезшие в глаза волосы, и нетерпеливо фыркнула.

— Она прокляла меня, — выдавил Драко сквозь сжатые зубы.

Лаванда раздраженно на него посмотрела.

— Ты упускаешь суть, Малфой. Все, что сделала ведьма, проклявшая тебя — навела временное, заметь, временное! заклинание похоти. Что заставило тебя жаждать ту, что ты отчаянно хотел и не мог заполучить, в данном случае — Гермиону.

Драко помотал головой, его губы сжались в тонкую линию.

— Она послала эти сны, она заставила меня быть одержимым Грейнджер... Она... — он глубоко вздохнул, его грудь тяжело вздымалась от усилий сдержать проявление эмоций, — она заставила меня полюбить Гермиону. Я нанял кучу сыщиков, чтобы разыскать ее, но бесполезно. Она, видимо, поняла серьезность ситуации, и...

— В последний раз говорю тебе, Малфой, магия не может заставить человека влюбиться! Возбудить, подчинить, но не любить! — закричала Лаванда и всплеснула руками.

Драко Малфой развернулся на пятках. Он мерил комнату шагами, и паника подступала к горлу. Слишком знакомое чувство пустоты и потери давило. Его плечи опустились. Мощь заклинания вспыхнула с новой силой, разнося по телу панику и страх, что он потеряет Гермиону, прежде чем сможет обладать ею.

Она возненавидит его, если все раскроется.

Если она обнаружит, что он посылал ей эти сны в качестве мелкой мести за те бесчисленные мучительные месяцы в Италии, чтобы заставить и ее перенести то, что он перенес в разлуке с ней... Чтобы она узнала, каким бывает желание, которое не утолить никакой заменой...

Она возненавидит его, если узнает, что он желал ее только из-за проклятия какой-то ведьмы. Возненавидит, узнав, что эта одержимость была настолько мощной, что Драко решился на заклинание Almas Unidas. В буквальном переводе это означало Соединение душ, а фактически — это было объединением жизненных сил. Созданное в XV веке в Испании чистокровной магической элитой, желавших, чтобы мужья и жены не могли — буквально — жить друг без друга; заклинание гарантировало не только моногамию в отношениях, которая обеспечивалась обрядом магической свадьбы, но и однозначную физическую и эмоциональную привязанность друг к другу.

Хотя человеческая душа оставалась неприкосновенной даже для вмешательства древней магии, иногда умом и телом можно было управлять в определенных целях. Заклинание создавало своего рода искусственную любовь между парой. Все что было необходимо Драко от Гермионы — это простая искра привязанности, вспышка нежности, и он мог бы провести церемонию без Гермионы, что, несомненно, было весьма удобным.

Самое главное — что после завершения ритуала результат был необратимым.

Прочность и опасность возникающей связи настолько сильны, что даже самые преданные возлюбленные не всегда рисковали проводить этот ритуал. После десятилетий наблюдения пагубных последствий воздействия заклинания даже самые консервативные испанские волшебники отказались от него.

Образ покорного возвращения Гермионы в объятия Уизли болезненно кольнул его воображение. Если и были хоть какие-то сомнения относительно столь крайних мер, сейчас Драко не мог их вспомнить.

Приступ страха продлился всего секунду, потом он снова взял себя в руки, выпрямился и позволил ледяной маске спокойствия покрыть его лицо. Нет. Он не собирался уступать жалким эмоциям. Уныние и неудачи — для простолюдинов.

— Не нужно ей говорить, — велел он Лаванде, и жестокая улыбка изогнула его губы. — Эта беседа никогда не должна повториться. Гермиона будет более счастливой без этого знания.

Лаванда открыла рот, чтобы возразить, но он мгновенно ее остановил:

— Это была не просьба, Браун. Если я услышу хоть намек на подобную сплетню, я буду знать с кого спрашивать. — Взгляд Драко был тверд. — Я приду прямо сюда и заставлю тебя заплатить за свои слова. Это понятно?

Напряжение растекалось по комнате по мере того, как расширялись глаза Лаванды.

— Ты сумасшедший, Малфой, — пробормотала она.

Драко вытащил палочку из кармана и направил ее на Лаванду.

— Наоборот, Браун, я более чем вменяем, — Малфой снисходительно покачал головой. — Если ты думаешь, что эти угрозы пусты, можешь проверить, моя дорогая.

— Ты слишком остро реагируешь, Малфой.

— Напротив, — его голос был обманчиво легким и благодушным, как будто он обсуждал погоду, а не направлял оружие ей в грудь. — Я думаю, что вполне нормально защищать свою невесту от любой нежелательной сплетни. Передай мою просьбу Патил, будь так добра.

Мгновения спустя Драко, отвесив легкий изысканный поклон, уже переступал через порог, словно его визит был приятным чаепитием. Лишь когда за ним закрылась дверь, и дорожка, посыпанная гравием, осталась позади, Драко запустил руку в волосы и бессильно смял их. Как только он достиг уединенной рощи, то аппарировал прочь.

Когда он появился через мгновение в приемной поместья Малфоев, он вызвал всех эльфов дома и быстро обрисовал в общих чертах свои намерения. Маленькие существа унеслись выполнять его приказы, а один оставшийся эльф взял плащ и, низко кланяясь, спросил, не потребуется ли чего-нибудь хозяину. Драко отпустил его кивком головы и направился в Большую гостиную, чтобы поприветствовать портрет матери.

— Что я слышу, Драко, ты снова решил затеять ремонт? — воскликнула Нарцисса со своего наблюдательного пункта над камином. — Ты же переделал все поместье всего несколько месяцев назад. Даже с учетом порывистости молодости невозможно устать от комнат, которых ты даже не используешь.

Драко нежно улыбнулся своей матери, запечатленной на магическом холсте в свой тридцатый день рождения.

— Я вовсе не собираюсь делать ремонт. Только хотел добавить несколько вещей к тому времени, когда Гермиона станет моей женой. Я не считаю, что стоит переезжать в основные апартаменты, пока наши отношения не приняли официальный статус.

Нарцисса понимающе кивнула. Размеры и торжественное убранство комнат левого крыла не предназначались для одного человека. Драко едва ли были нужны две отдельные спальни и смежная с ними ванная комната. Даже гардеробная, примыкавшая к каждой из комнат, была по размерам больше нынешней спальни Драко.

— И что же ты решил добавить? — спросила она с любопытством.

Его ответ был уклончивым:

— Всякие мелочи. Парочку незначительных деталей, чтобы сделать обстановку более... интимной.

Эта информация, казалось, удовлетворила Нарциссу, и Драко, извинившись перед нею, вышел из комнаты и направился в основные апартаменты. Войдя через позолоченные двери, он задумчиво обвел взглядом нетронутую гостиную, по левую и правую сторонам которой располагались две большие двойные двери, которые ранее вели к спальням Люциуса и Нарциссы.

Через открытые двери виднелась спальня его отца, из которой эльфы уже убрали большую кровать с балдахином и в данный момент снимали картины со стен, укладывая их рядом с Драко — в гостиную.

С треском был отодран ковер с заляпанных половиц, и домовые эльфы, тщательно свернув его, аппарировали вместе с ним из комнаты, по-видимому, последовав за кроватью. Затем исчезли и тонкие французские обои, которые снимались весьма неохотно.

Когда задание было закончено, армия волшебных существ покинули комнату, часто и с энтузиазмом кланяясь. Драко слегка усмехнулся, войдя в пустую комнату и остановившись в центре неотполированного пола. Он задумчиво оглядел свои владения: даже лишенная всей обстановки, комната все еще была пронизана элегантностью. Гермионе понравится спать здесь, когда все утрясется. Его родители жили в отдельных комнатах, но он, конечно, этого не допустит.

* * *

Гермиона была в своем офисе, придирчиво изучала свои тщательно составленные примечания, чтобы представить Визенгамоту в пятницу. Непонятно по какой причине, но ее коллеги выработали довольно раздражающую привычку каждый час неожиданно заглядывать в ее кабинет, чтобы поздороваться. Даже когда она работала допоздна, все равно находился кто-нибудь, кто, казалось, случайно забредал к ней. Особенно странный интерес к тому, что скрывалось за ее закрытой офисной дверью, проявили ее сослуживицы.

И вот, несмотря на довольно позднее время — девять часов вечера, Гермиона услышала отзывающийся эхом звук шагов. После небольшой паузы человек, остановившийся перед ее дверью, постучал. Она нетерпеливо вздохнула и отложила свои записи.

— Войдите!

Дверь скрипнула, и Гермиона нахмурилась. Ей пора завести швейцара, который бы смазывал эту проклятую штуковину. За последние несколько недель дверь открывали столько раз, что неудивительно, что металлические петли пришли в негодность.

— Гермиона.

Она быстро подняла глаза на высокую долговязую фигуру, копну рыжих волос и веснушчатую физиономию.

— Рональд, — сухо произнесла она и, продолжая сидеть, жестом велела ему занять место через стол.

Он тяжело плюхнулся в предложенное кресло и провел рукой по и без того растрепанным волосам.

— Прости меня, — пробормотал он, не отрывая взгляда от беспорядка на ее столе. — Я совершенно не думаю, прежде чем говорю. Мне действительно очень, очень жаль.

Потрясенная, но несколько равнодушная к его извинениям Гермиона отодвинула свои бумаги и уставилась на него. Под его глазами залегли тени, создавая впечатление, будто он не спал несколько дней. Он казался намного старше.

— За что именно тебя простить? — нерешительно спросила она.

Рон встретился с ней глазами, и Гермиона позволила его васильковому взгляду одурачить ее.

— За все, — он невесело рассмеялся, снова запустив пальцы в волосы. — Я такой идиот.

Гермиона бойко кивнула:

— Да, а если тебе нечего сказать, кроме самых очевидных вещей, ты можешь идти: у меня, как видишь, есть работа.

Он начал было протестовать, но она быстро его перебила:

— Все не так просто, Рон. Извинения не исправят положение. Тут, в отличие от магии, взмах руки не поможет.

— Гермиона... — снова начал он.

— Пожалуйста, не сейчас, Рон. Я устала, и я должна просмотреть все свои заметки до завтра. — Она по-прежнему пристально смотрела ему в глаза, но вновь вспыхнувшая обида пересиливала жалость к нему.

Неловкое молчание затягивалось. Гермиона вновь опустила взгляд на свои бумаги, но не могла прочесть дальше одного предложения, и читала одну и ту же строчку снова и снова.

— Он что-то задумал, ты же знаешь, — пробормотал Рон. — Я говорю тебе это не как твой бывший парень, но как твой лучший друг.

Гермиона нетерпеливо вздохнула:

— Да ты что. И что же он задумал?

Рон быстро покачал головой:

— Я не знаю. Просто... просто будь осторожной, хорошо, Гермиона? Это все, о чем я прошу.

Она коротко кивнула и проследила, как он уходит. Рональд Уизли медленно дошел до двери и остановился, словно засомневавшись. Положив руку на ручку двери, он повернул голову и проговорил:

— Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, Гермиона, я буду рядом.

Гермиона заставила себя снова смотреть на свои записи, но от слез слова плыли перед глазами. Ей не хотелось думать, из какой глубины души поднялась эта горечь, она просто позволяла слезам скользить по щекам. Забывшись, она пропустила шаги за дверью, и характерный стук, возвещавший о приходе посетителя, застал ее врасплох. Гермиона подумала, что вернулся Рон, и торопливо протерла щеки, пытаясь стереть следы недавних слез. А после пригласила посетителя в кабинет.

— Ты ничего не забыл, Рон. Сейчас не время... — она замолчала на полуслове, когда увидела вошедшего. — О! — ошеломлено воскликнула она.

Дмитрий Долохов одарил ее холодной улыбкой и отказался от кресла, предложенного не сразу оправившейся от удивления Гермионой. Холодок пополз по спине, когда их глаза встретились, и Гермиона хмыкнула, прочищая горло.

— Мистер Долохов. Что привело вас сюда?

Угловатые черты лица стали резче, когда он нахмурился.

— Вы, мисс Грейнджер, — он попытался улыбнуться. Как показалось Гермионе, это больше походило на гримасу. — Скажите, вы уже ужинали? Возможно, мы могли бы поговорить в более комфортной обстановке.

Несмотря на потрясение, Гермиона взяла себя в руки и мысленно отмахнулась от неприятного ощущения, возникавшего, когда она замечала его взгляд.

— Боюсь, я уже занята, мистер Долохов.

— Слишком поздно? — спросил он ничего не выражающим тоном.

Гермиона стиснула зубы и натянуто улыбнулась:

— В общем-то, да, я как раз собиралась уходить.

Долохов кивнул, принимая ее слабое оправдание.

— Тогда, возможно, вы уделите мне пару минут. Я хочу поговорить с вами по достаточно важному вопросу.

— Да? И о чем же?

Он приветливо ей улыбнулся, хотя благоприятный эффект был нарушен зрелищем его неприятных острых зубов.

— Как вы знаете, у нас есть один общий знакомый, моя подруга Джиневра. — Его пальцы прошлись вдоль корешка книги, когда он прислонился к встроенному стеллажу. Его взгляд с интересом блуждал по ее кабинету.

— Уизли? — потрясенно спросила Гермиона.

— Да, — ответил он с легкой насмешкой. — Вы знаете другую? — Позволив себе насладиться произведенным эффектом, он прошел немного вперед и оперся бедром о ее стол. — Она... что-то задумала.

Гермиона резко выдохнула, судорожно рассмеявшись:

— Да. Как и всегда, впрочем. Может быть, вы могли бы рассказать мне немного подробнее об этом "чем-то".

Долохов глубоко вздохнул, его плечи слегка поникли, как будто он пытался защититься от возможного удара.

— Я подслушал разговор... Довольно тревожный, который касался и вас, и меня. — Он колебался, и Гермиона могла только гадать, почему. — Я прибыл пораньше, чтобы забрать Джиневру на свидание и непреднамеренно подслушал, как Рональд Уизли и моя подруга обсуждали вас и вашего жениха.

Гермиона резко выпрямилась в своем кресле.

— Что именно они обсуждали?

— Джиневрa и мистер Уизли, кажется, планировали саботировать ваши отношения. И мне больно говорить об этом, но Джиневрa, похоже, очень хочет заманить в свои сети мистера Малфоя. Я считаю, что она хочет узурпировать вашу позицию будущей леди Малфой.

Гермиона быстро заморгала, не зная, следует ли ей верить такой темной личности, как Долохов. С другой стороны, что он получает, сказав ей это? Они с Джинни и так не ладили, и этот разговор не мог навредить их взаимоотношениям.

— Как? — осторожно спросила она.

Долохов воспринял это как положительный знак. Он выпрямился и натянуто улыбнулся.

— Играя на вашей неуверенности. Мужчины могут быть физически жестокими, а женщины бьют прямо в сердце.

Он стащил плащ и небрежно повесил его на стул, который освободил Рон всего несколько минут назад.

— Ведь ваши отношения с мистером Уизли закончились из-за его измен, так?

Она напряглась, но кивнула в знак согласия.

— Ну... Я полагаю, это и есть намерение Джиневры: соблазнить мистера Малфоя, а потом, вероятно, попасться вам на глаза в весьма... недвусмысленной обстановке.

Гермиона судорожно втянула воздух... В десятку. Бесспорно, она не простила неверное поведение Рона и склонна была проявлять осторожность в общении с мужчинами... Но нет... Оглашение помолвки с Драко было лишь способом отомстить Рону; почему ее должно волновать, что Малфой спит с кем-то? Она расторгла бы эту помолвку через три месяца при любом исходе! Даже теперь она часто просматривала файлы потенциальных кандидатов в мужья, чтобы найти подходящего мужчину, как только их соглашение с Малфоем будет разорвано. Однако простая мысль о том, как Джинни будет злорадствовать, переманив ее жениха, жалило несправедливостью.

Она с трудом сдержала гнев в голосе, когда спросила:

— Зачем вы мне все это говорите?

— Я полагаю, что вы, как и я, являетесь потерпевшей стороной, и вы имеете право знать, — мгновенно ответил он, наблюдая за ее лицом, словно что-то решая для себя.

— Хорошо... — нерешительно начала она. — Спасибо... за предупреждение. Буду иметь в виду.

Долохов вновь устремил взгляд на ее книжный шкаф.

— Я так понимаю, вы стремитесь освободить домовых эльфов от бытового рабства.

Гермиона закрыла глаза на внезапное изменение темы. Не за этим ли он и пришел сюда? Хочет вмешаться и, возможно, положить конец ее махинациям, которые могут отрицательно повлиять на его чистокровное домашнее хозяйство, управляемое эльфами?

— Да, — сказала она вызывающе. — Я не буду...

— Вы не поняли моих намерений, мисс Грейнджер, — прервал он с натянутой улыбкой. — Я хочу поддержать ваше ходатайство.

Она мгновенно напряглась, преисполняясь подозрениями и тревогой.

— Хотите?

— Да, действительно хочу. Вы можете рассчитывать на мою твердую поддержку. Я очень хорошо знаком с Амосом Диггори.

Гермиона застыла при звуке этого имени. Амос Диггори был отцом Седрика, трагически погибшего во время Турнира Трех Волшебников. За этот страшный инцидент Амос всегда возлагал ответственность на Гарри, и, в свою очередь, его презрение распространилось на Гермиону. Он являлся членом совета Визенгамота и изо всех сил старался зарубить все ее идеи на корню.

— Я был бы счастлив произнести речь в защиту вашего предложения, — продолжал Долохов, с легкостью определяя ее эмоции по выражению лица.

— Почему? — спросила она больше из любопытства, чем из осторожности, уже прокручивая в голове все перспективы подобного сотрудничества. Она собиралась попросить Малфоя помочь ей с данным вопросом, но откладывала просьбу, зная, что он мог и не согласиться с ее позицией.

Долохов развел руками в знак мира.

— Я, как и вы, считаю, что настало время для перемен, мисс Грейнджер. Как вы, наверное, знаете, я стал главой семейного состояния лишь после войны, и не был воспитан в кругу яростных защитников чистокровности и семейных традиций, как прямые потомки семьи Долоховых.

— Тогда я буду рада принять вашу помощь, — кивнула она.

— Хорошо. Теперь мы можем обсудить это за ужином?

Редактурой данной главы занималась чудесная бета Харизма.

9 глава.

Легкое чувство вины скребло Гермиону, пока она шла по широкой извилистой дороге к Уилтширскому особняку Малфоя. В руке у нее был зажат свежий выпуск «Пророка», напичканный сплетнями, отчего ее желудок неприятно сжимался. Тяжелые кованые железные ворота почти бесшумно звякнули у нее за спиной, закрываясь, даря ощущение безопасности, и в то же время, отрезая от всего мира, словно запирая в темницу.

Немного потоптавшись на пороге, отряхивая пыль с туфлей, Гермиона переместила «Пророк» под мышку и пригладила слегка вспотевшими ладонями волосы. Дыхание шумно вырвалось сквозь зубы и ее охватило беспокойство.

Глупости, неоднократно уже повторяла сама себе Гермиона. Ну с какой стати ему сердиться? Это был просто деловой ужин с коллегой, какой бывает запланирован в рабочем ежедневнике... Он не мог это неправильно истолковать! Конечно, СМИ раздули из этого черти что, но Драко ведь умнее... мудрее... и...

... конечно же...

... ревнивее.

Гермиона опомнилась от размышлений и обнаружила, что стоит в богато украшенной комнате, в то время как Малфой уперся лбом в холодное стекло окна, глядя на пышную зелень своего сада.

Он казался бледнее обычного, и его холодная сдержанность приводила в замешательство и пугала сильнее, чем яростный крик.

— Коллеги, значит, — произнес он: утверждение, а не вопрос.

— Да. Малфой... Драко, СМИ все перевернуло, им бы только придумать историю погрязнее и ничего больше.

— Коллеги, — он повторил еще раз тем же мертвым голосом. Драко остался стоять, а она молчала. Через несколько секунд он расправил плечи и повернулся к ней. Пригладив мантию, он встретился с ней взглядом и улыбнулся. Но улыбка не отразилась в его глазах, когда он подошел к ней и притянул в свои объятия. Его руки были столь же холодны, как и глаза, и Гермиона невольно содрогнулась.

— Да. Конечно, — пробормотал Драко в ее волосы. — Прости меня, моя любовь.

Гермиону передернуло от нежной формулировки, но она заставила себя остаться на месте и не вырваться.

— Я могу быть иногда таким мнительным, не так ли? — тихо произнес Драко, и, мягко проведя рукой вдоль ее спины, коснулся груди Гермионы. Мягко сжал напрягшийся сосок сквозь тонкую ткань и продолжил без всякого раскаяния ласкать грудь, пока не услышал глухой стон из уст Гермионы. Только тогда он отстранился с легкой кроткой улыбкой, едва кривившей его губы.

Его глаза были ледяными.

Гермиона сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и унять предательскую реакцию тела на его прикосновения. Она гордо подняла голову, несмотря на яркий румянец, окрасивший ее щеки, и бесстрашно встретила его взгляд:

— Если это имеет значение, то я сожалею.

На губах Драко играла улыбка.

«Он блестящий актер», — размышляла Гермиона, глядя на него. Если бы она не узнала его за годы учебы в Хогвартсе, то явно бы пропустила единственный признак напряженности, который выдавал его. Во время его школьных перепалок с Роном Гермиона всегда внимательно наблюдала за тем выразительным подергиванием его правой руки, прежде чем левая выхватит палочку. Гермиона никогда не понимала причину дрожания его пальцев, но это происходило сейчас.

Хотя язык тела был плавным и расслабленным, Гермиона видела это неконтролируемое подергивание в правой руке. Он не собирался хвататься за палочку, она знала — это был просто признак гнева.

Как будто почувствовав ее внимание, Драко расслабил правую руку и сунул ее в карман, скрывая скрывая всякое внешнее проявление эмоций . Ах... Теперь он казался идеальной картиной щедрого прощения.

— Не нужно извиняться, — наконец ответил он.

Гермиона сухо кивнула.

— В сущности, с целью лучшего скрепления нашей аферы, — продолжил Драко. — Нам бы стоило чаще выходить в свет вместе. Чтобы ни Уизли, ни кто-либо не мог разгадать нашей уловки. Согласна?

Гермиона стиснула зубы, чтобы сдержать проклятие, которое так и рвалось с языка, и сухо кивнула.

— Конечно, — произнесла она так неохотно, как только могла. — Я полностью с тобой согласна.

— Хорошо, — хрипло произнес он, а его глаза выражали такую скуку, что Гермионе захотелось зааплодировать за такую игру.

— Хорошо, — четко повторила она, в противовес его пьянящему тону.

Глубокий смех, вырвавшийся из его горла, густой и темный, как обещание, эхом отозвался где-то в глубине ее. Она неловко переступила с ноги на ногу, стряхивая странное ощущение, и стараясь не потерять самообладание.

— Хорошо, — зарычал он и резко придвинулся, в одно мгновение прижимая ее своим телом к стене. Он налетел без церемоний, втянув ее в жесткий поцелуй, грубо вталкиваясь языком в ее рот, и Гермиона задохнулась от шока и возмущения. Тепло его тела возбуждало, и она с ужасом поняла, что ей по вкусу это едва контролируемое насилие.

Гермиона понимала, что она влипла. Если она попытается вырваться, то только усугубит свое и без того шаткое положение. Вместо этого она попыталась расслабиться, позволяя ему терзать свое тело. Как завоеватель он ощутил ее подчинение и удовлетворенно заурчал, ослабляя свой натиск, лаская кончиком языка ее опухшие губы.

Ее грудь поднималась и опускалась, задевая его с каждым вздохом. Когда, наконец, она собралась с духом и взглянула на Драко, то увидела удовольствие на его лице.

— Мне кажется, что ты начинаешь примиряться с характером наших отношений, — пробормотал он и опустил голову, укусив мочку уха.

Гермиона вздрогнула, но невольно потянулась следом, когда он слегка отстранился.

Просто физическое влечение. Именно это он имел в виду. Независимо от того, насколько сильно она презирала его, ее тело с жаром реагировало на одно только его присутствие.

— Это не важно, ­— ответила она, твердо глядя ему в глаза, стараясь подчеркнуть свою точку зрения.

— Ну уж прям не важно, — Драко лукаво улыбнулся и прижался к ее бедрам, сильно сжав руками ее ягодицы.

Даже через материал его брюк и своих джинсов Гермиона почувствовала его твердость и его неистовое желание слиться с ней. Она собрала все свое самообладание, чтобы не сорвать с него брюки, но сдержать реакцию тела она уже не могла и терлась об него бедрами, пытаясь пристроить его туда, где ему самое место.

Драко рассмеялся, когда отстранившись от нее увидел, что она потянулась следом.

— Наше соглашение может стать еще более приятным, тебе достаточно лишь сказать «пожалуйста».

Гермиона закусила губу, чтобы сдержать мгновенный и отчаянный стон: «Пожалуйста!», который стремился соскочить с кончика ее языка. Хотя здравый смысл явно ее покинул, гордость еще осталась и была единственным, что останавливало ее.

Драко казался же намного сдержаннее, чем она себя чувствовала, и если бы не этот дикий блеск в его глазах, то Гермиона могла бы подумать, что его совершенно не будоражит ситуация, в которой они оказались. Он ее не касался, только опирался руками стену, преграждая ей путь к отступлению, а его губы кривила ухмылка. И лишь его бедра не двусмысленно терлись об нее.

Когда, наконец, желание переросло в мучительную боль, она схватила его за пояс и расстегнула его, прежде чем Драко успел возразить. Прорываясь сквозь слои одежды, она освободила его пульсирующий член, чувствуя, как просто задыхается от нетерпения и ощущает некое дежавю от своей фамильярности.

— Что... — лишь успела произнести, когда Драко резко развернул ее и прижал грудью к стене. Его пальцы впились в плоть ее бедер и нетерпеливо сдирали с нее джинсы вместе с трусами.

С хриплым выдохом Гермиона приветствовала толчок его пальцев, когда они погрузились в ее влажное влагалище, такие прохладные в противовес ее жарким глубинам. Повернув голову в сторону, она краем глаза видела, с каким восхищением он смотрел на свои пальцы, которые входили и выходили из нее.

Громко запротестовав, Гермиона толкнула бедра ему навстречу, без слов требуя к ласкающим ее пальцам добавить еще один палец, чтобы достичь кульминации... но он жестоко убрал руку, и, подняв влажные от ее смазки пальцы, смотрел, как вязкая влага переливается в лучах слабого солнечного света.

— Пожалуйста! — капитулировала Гермиона, и Драко медленно оторвал взгляд от своих пальцев и посмотрел на нее с любопытством. Пока она глядела на него в ответ, он поднес пальцы к своим губам и облизал, не отрывая от нее взгляда. Гермиона содрогнулась от возбуждения и Драко больше не смог себя сдерживать.

Она почувствовала, как он резко двинул ее бедра к себе, и ей пришлось сильнее прогнуться и упереться руками в стену, и через мгновение почувствовала его резкий вход. Когда Драко полностью вошел, он секунду помедлил и с мучительной медлительностью вышел. И когда Гермиона подумала, что просто погибнет без этого ощущения наполненности, он вошел в нее вновь.

— Совершенная, — хрипло пробормотал он ей на ухо. — Абсолютно совершенная.

Гермиона задохнулась... господи, но он заставил ее чувствовать себя настолько красивой и упоенной. С каждым входом и отступлением Гермиона чувствовала тепло... какое-то... новое, расцветающее и пускающее корни в ее сердце, после каждого шепота слов преданности, одержимости и любви ей на ухо.

Ни на минуту Драко не сбивался с выбранного четкого ритма, а Гермиона с каждым толчком чувствовала, что подходит к краю и вскрикнула в ожидании, готовая к тому заключительному толчку, чтобы она могла погрузиться в глубины забвения.

Драко остановился, ухмыльнулся и отпустил ее, выйдя из ее заманчивого тепла. Гермиона попыталась устоять на ногах, но ее тело безвольно скользнуло на пол. Вскрикнув от возмущения, она повернулась, но увидела, что Драко натягивает свои шелковые боксеры на все еще напряженный член, а затем застегнул брюки.

— Что? Почему... — все, что она смогла пробормотать, когда он присел на корточки, рядом с полураздетой Гермионой. Наклонившись, он нежно поцеловал ее и слегка улыбнулся, прежде чем снова встать.

— Это твое наказание, любовь моя. Подумай дважды в следующий раз, когда решишь пообедать с другим мужчиной, — Драко бросил долгий взгляд на ее блестящее лицо, и вышел из комнаты, бесшумно закрыв за собой дверь.

Ошеломленная Гермиона лежала, нескромно растянувшись на полу, ее джинсы и нижнее белье было стянуто к щиколоткам, а тело кричало от неудовлетворенности и жаждало разрядки, в которой ей так жестоко отказали.

Проклиная Малфоя, Гермиона встала, натянула белье и оглянулась в поисках ванной комнаты. Она проблуждала по коридорам минут десять, пока не сдалась и не попросила, мимо проходившего домашнего эльфа, указать ей направление.. Когда она смыла с себя все свое недовольство и немного успокоилась, то отправилась на поиски Драко. Но ей было сказано, что хозяин только что уехал по делам и не вернется в ближайшие несколько дней.

Гермиона пересилила желание затопать от досады, сделала несколько глубоких вдохов и сердито двинулась к выходу.

* * *

Драко смотрел, как она чуть ли не топая от досады, вышла за ворота усадьбы и аппарировала прочь.

Он тяжело вздохнул. Он хотел преподать ей урок, но скорее больше доставил неудобств себе. Он не мог касаться Гермионы и не испытывать при этом эрекции. Она нещадно возбуждала его. Драко провел рукой по лицу и направился в ванную. Похоже, он будет проводить там большую часть их брака, пока не разберется с этим аспектом их супружеской жизни раз и навсегда.

* * *

Самодовольную гримасу на лице Долохова можно было назвать улыбкой с большой натяжкой. Он небрежно пролистывал страницы «Ежедневного Пророка», и в его груди каждый раз растекалось ощущение удовлетворения, когда он видел фото, на котором Гермиона Грейнджер перегнулась через стол и что-то ему объясняла в ресторане. Обстановка была весьма интимной, что и расписали журналисты.

Конечно, их ужин не подразумевал ничего подобного. Мисс Грейнджер была очаровательно предана своему делу, и Долохов постарался впитать столько информации, сколько было возможно. Гермиона с таким жаром и энтузиазмом описывала ему их дальнейшие действия, что ему невольно подумалось, насколько она сильно отдается тому, что любит, что невозможно остаться равнодушным. Ах... быть единственной навязчивой идеей такой женщины — не самое ли большее блаженство? Дмитрий погладил тонкими пальцами черно-белое изображение Гермионы. Такая одержимость чем-либо — это и ее сила, и слабость одновременно. Сложно не пользоваться таким оружием.

Она стала бы чудесным дополнением его семейного древа. Интеллект, магия, свежая кровь... то, что крайне необходимо семье Долоховых, чтобы продвинуться дальше в это неспокойное послевоенное время. И какой прекрасный трофей в его постели... Женщина, которая не раздвигает ноги ради богатства и престижа. Кроме того, так лестно дать по носу этому заносчивому щенку Малфою...

Довольно вздохнув, Дмитрий тщательно сложил газету и отложил ее в сторону на тумбочку. Он лениво скатился вниз с подушек, на которые опирался, сидя на кровати и взглянул на девушку, лежащую рядом с ним. Она лежала в позе эмбриона, спиной к нему, и иногда кремово-белые плечи вздрагивали от тихих рыданий.

— Ну, ну, дорогая, — пробормотал Долохов, поглаживая пальцем ее позвоночник. — Ты подумала о своем поведении?

Джиневра Уизли медленно развернулась к нему лицом. Еще не высохшие слезы оставили на лице полосы, она скромно ему кивнула:

— Мне очень жаль, Дмитрий. Я никогда не должна была даже пытаться найти другого мужчину. Я вела себя очень глупо... Я не... — выпалила она на одном дыхании.

Дмитрий Долохов схватил ее за горло и сжал, прерывая любые слова, которые она планировала сказать.

— Ты не глупа, моя дорогая, ты просто шлюха, — пальцы еще раз сжались на ее горле, прежде чем он отпустил ее.

Джинни всхлипнула и скривилась от боли, кольнувшей в боку. Ее тело все еще болело от грубых ласк Дмитрия, который скорее насиловал ее ночью, чем занимался с ней любовью, когда вернулся после ужина с Гермионой Грейнджер.

Он продолжил говорить, не обращая внимания на ее дискомфорт.

— Такой человек, как Драко Малфой, никогда бы не обратил на тебя внимание... когда у него есть такая женщина, как мисс Грейнджер, максимум что тебе светит — это презрение с его стороны... ты хороша лишь для того, чтобы раздвигать ноги. Да и Мерлин знает, сколько мужчин уже успело воспользоваться твоими способностями.

Она закусила губу, но слезы ручьем текли по щекам. Дмитрий одарил ее лишь презрительной усмешкой. Он откатился от нее и, опустив босые ноги на ледяной пол, направился в ванную.

Вне себя от унижения, Джинни уткнулась лицом в подушку и заколотила руками по ней, в надежде унять ярость и гнев, переполнявшие ее, стараясь не обращать внимания на боль в ребре. Когда она немного успокоилась и перестала рыдать, то приподнялась на локтях и схватила «Пророк» с ночного столика. В ярости она бросила его на пол, туда, где минуту назад стоял Дмитрий.

Словно в насмешку на нее со страницы глядело изображение Дмитрия и Гермионы, улыбающихся друг другу.

ГДЕ МАЛФОЙ?

Джинни прочитала вспыхивающий заголовок и оскалилась в усмешке. Действительно, где? Конечно, ему вряд ли понравилась эта ситуация... Может быть, это самое подходящее время, чтобы... ее взгляд метнулся к закрытой двери ванной комнаты, и Джинни передернуло. Нет, если Дмитрий узнает, что она пошла к Малфою...

Всё эта сука!

Грейнджер! Разве ей не достаточно того, что у нее был Драко? Она покусилась и на Долохова! Схватив газету с движущейся фотографией, она разорвала ее в клочья, но это ее все равно не успокоило. Ей хотелось кричать и крушить все вокруг, но Дмитрий мог услышать и наказать ее за это своеволие.

Сердито задыхаясь, Джинни вызвала эльфа, чтобы он навел порядок, а сама быстро оделась. Ей просто необходимо было уйти до возвращения Дмитрия. Помимо того, что Джинни нужно было залечить все синяки и ссадины, ей просто необходимо было повидать Гермиону лично и объяснить, что той не стоит своими жадными когтями вцепляться и в Дмитрия. Опускать эту гадину было одним из ее любимых занятий.

Когда она, наконец, осталась довольна своим внешним видом, Джинни аппарировала к дверям квартиры Гермионы в центре Лондона. Со всего размаху стукнув кулаком в дверь, она нетерпеливо ждала ответа. Но Гермиона дверь не открыла, да и из-за двери не доносилось ни звука. Пнув с досады дверь, Джинни уже собралась начать кричать, чтобы эта магглорожденная швабра не пряталась и встретилась с ней лицом к лицу.

— Мисс Уизли... я могу вам чем-то помочь?

Джинни резко развернулась, чуть не потеряв равновесие на шатких каблуках:

— Грейнджер, — сердито выдавила она, — я хочу поговорить с тобой.

Гермиона с сарказмом произнесла:

— Милый наряд, — и следом вздохнула. — О чем?

Джинни высокомерно вскинула голову, показывая свое превосходство.

— Разве ты не хочешь пригласить меня в дом?

— Нет, — с невозмутимым видом ответила Гермиона.

— Как грубо, Грейнджер. А я-то думала, что ты всегда такая паинька, — презрительно произнесла Джинни, сузив глаза.

Гермиона твердо встретила ее взгляд.

— Времена меняются.

Они смотрели друг друга: одна едва сдерживая гнев, другая с холодным презрением.

— Держись подальше от Дмитрия, — наконец выговорила Джинни.

Брови Гермионы с удивлением взметнулись:

— Ну, ты и лицемерка. Это мне впору говорить тебе, чтобы ты подальше держалась от Малфоя.

Джинни усмехнулась.

— Чувствуешь угрозу? Боишься, что Малфоя не удовлетворяет простая грязнокровка? — Джинни подчеркнула последнее слово, а потом что-то прочла во взгляде Гермионы и подло усмехнулась. — О, неужели вы еще не трахались? Боже мой, я смотрю, Малфой даже не хочет тратить свое время на любителей...

— Да лучше быть любителем, чем пользованным товаром, — резко ответила Гермиона, пытаясь вернуть брошенное оскорбление.

Глаза Джинни сузились, а ее ноздри сердито раздувались.

— Просто держи свои лапы подальше от того, что принадлежит мне, или я заставлю тебя пожалеть об этом, — Джинни развернулась и пошла прочь с гордо поднятой головой.

Гермиона бросилась вперед и схватила ее за запястье.

Джинни резко вскрикнула, как от боли, и Гермиона выпустила ее руку.

— Что ты делаешь, Грейнджер?! — раздраженно завопила Джинни.

Гермиона с отвращением выдохнула.

— Что, черт возьми, с тобой случилось, Джин? Ты никогда не была такой в Хогвартсе.

Что-то мелькнуло в глазах младшей Уизли, она потерла место на запястье, где ее схватила Гермиона.

— Да... только времена меняются.

Она попыталась уйти, но Гермиона снова заговорила.

— Не настолько, Джинни. Что произошло между тобой и Гарри?..

— Это его вина! Он отказался от нас, когда побежал к Паркинсон, и теперь она носит его внебрачного ребенка и... и... и... — Джинни тяжело задышала и потерла виски. Она повернулась к Гермионе, и выдавила улыбку, похожую на гримасу. — Как я сказала, времена меняются. С чего такие внезапные воспоминания, Грейнджер? Надеешься собрать старую банду вместе? Рон, конечно, не сразу согласиться, но если ты приползешь к нему на коленях....

— Боже, забудь, Уизли, — Гермиона провела рукой по своим растрепанным волосам. — Я просто хочу сказать, что ты своим поведением вредишь не только себе, но и своим родителям. Я не прошу тебя делать мне одолжений, но подумай о них. Они же все переживают за тебя.

— О, какой трогательный совет, Грейнджер, но я думаю, что все в порядке. А ты, может, будешь совать свой нос в дела своей семьи? Ах да, кажется, у тебя никого не осталось.

Слезы навернулись на глаза Гермионы. Ее родители погибли в Великую войну, и Гермиона никогда не забывала об этом. Поэтому вместо того, чтобы обратиться к своенравной Уизли еще раз, она позволила ей уйти прочь.

— Заблудшая душа.

Гермиона резко развернулась и прижала ладонь к сердцу.

— Луна! Как долго ты там стоишь?

Блондинка с глазами лани задумчиво покачала головой и провела пальцем по своей челке.

-— Совсем чуть-чуть. Но думаю, достаточно, чтобы понять суть... она бывает тактичной?

Гермиона вздохнула, открыла двери своей квартиры и пропустила вперед Луну.

— Уизли? Редко, — закрыв дверь, Гермиона бросила ключи на тумбочку, и устало откинулась на мягкий диван. Луна присела рядом с ней.

— Я бы предложила тебе чаю, но боюсь, что прямо сейчас просто не смогу дойти до кухни.

— Все в порядке, — согласно произнесла Луна. — Хочешь поговорить об этом?

Гермиона покачала головой и решительно махнула рукой.

— Я не имею в виду Джинни, — сухо сказала Луна. — Давай поговорим о твоем тайном свидании с Долоховым.

Это заявление заставило Гермиону собрать остатки внимания. Она открыла глаза в одно мгновение и сердито проворчала:

— Не говори мне, Луна Уизли, что ты веришь этой ерунде! Я никогда бы...

— Фото стоит тысячи слов.

Гермиона тяжело вздохнула.

— Это был просто ужин с коллегой. Вот и все. Ничего тайного или дурного я не делала.

— Аааа, ясно, — задумчиво протянула Луна, а потом почти невинным тоном спросила, — Малфой так же воспринял ситуацию?

Сжав зубы, Гермиона дернула головой в сторону, обиженно глядя на фотографию Пиренеев в рамке на стене.

— Драко иррационален. Как и все мужчины.

Луна рассеянно кивнула, ее глаза приняли игривое выражение:

— Понятно, если бы ты увидела в газете фотографию, скажем, Джинни Уизли и Малфоя запечатленными за интимным ужином и об этом трещали все таблоиды, то ты просто не обратила бы на это внимания и...

Гермиона запальчиво прервала Луну, пытаясь в душе подавить то странное чувство ревности, которое поднялось при мысли о Малфое с другой.

— Прекрасно, прекрасно. Я поняла. Но я же... Я же пошла к нему, чтобы все объяснить и что он делает?.. — Она замолчала на полуслове. Кровь прилила к щекам, когда она вспомнила, что именно он сделал, чтобы наказать ее, как он утверждал.

Луна в легком нетерпении наклонилась вперед.

— В самом деле? И что же он сделал?

За прошедшие дни, пока Малфой якобы был в отъезде, Гермиона обменялась еще несколькими письмами с Дмитрием. Ее движение в защиту эльфов набирало обороты, и многие жены влиятельных политиков откликнулись на ее призыв.

Гермиона уже получила несколько незначительных и одно крупное пожертвование. Дела шли хорошо.

Во всяком случае, ее карьера, а вот о личной жизни сказать было сложнее.

Со стоном потерев глаза, Гермиона попыталась вернуть внимание к пергаменту, на котором последние вот уже два часа пыталась придумать тонкую формулировку законопроекта, который запрещал бы свободную торговлю домовыми эльфами. Но у нее ничего не выходило, и Гермиона понимала, что с учетом того, что уже давно перевалило за полночь, ей пора хорошенько отдохнуть, а значит вернуться домой в уютную...

... и совершенно пустую квартиру.

Грудь сдавило от горестных воспоминаний о Живоглоте, который умер от старости несколько лет назад. Ее добрый соратник, которого Гермиона похоронила недалеко от Хогвартса, где полукнизл так любил гоняться за бабочками среди высокой травы.

Качнув головой, Гермиона улыбнулась и отбросила грустные мысли. Она встала и тщательно собрала бумаги, отложив в сторону важные пометки, которые стоит просмотреть с самого утра, когда ум прояснится.

Одним касанием Гермиона выключила настольную лампу и позволила приглушенному свету из коридора указать путь к выходу из кабинета. Прихожая, оживленная в обычное время, в столь поздний час казалась почти зловещей.

Гермиона сняла с крючка свою куртку, просунула руки в рукава, мотнула головой, вытряхивая свои непослушные кудри из-под воротника, и взяла в руки сумку. Окинув последним взглядом офис и убедившись, что все в порядке, она развернулась и неожиданно врезалась в высокого человека.

Гермиона вскрикнула и отпрянула, выхватывая палочку. Движение было столь резким, что она врезалась в стоящий сзади стол и с криком упала, смахивая с него все офисные принадлежности.

— Полегче, дорогая, — со смешком проговорил знакомый голос, и перед взглядом Гермионы появилась протянутая для помощи рука.

Гермиона ухватилась за предложенную руку и встала, потирая ушибленное бедро.

— Драко? — удивленно пробормотала она.

— Да, дорогая?

Адреналин перестал бушевать в крови, сердцебиение успокаивалось, дыхание выравнивалось, и Гермиона позволила себе опереться на руку Малфоя.

— О, Драко... — она облегченно выдохнула. — Да ты нормальный?! — голос Гермионы назрушил тишину. — Ты напугал меня до полусмерти!

Она грубо оттолкнула его от себя и, гневно сверкая глазами, подняла вверх палец в обвиняющем жесте.

— Да что ты о себе возомнил?! Сюда нельзя приходить в такое время. Ты думаешь, что можешь являться в Министерство, когда тебе вздумается, если у тебя есть пара мелких чиновников, которые бегают за тобой, как собачки!?

Гермиона остановилась и глубоко вдохнула, собираясь продолжить свою гневную тираду, но Драко ее опередил:

— Не такие уж они и мелкие, — с усмешкой произнес он.

— Кто? — опешила на мгновение Гермиона.

— Чиновники. В конце концов, дорогая, если даже у Долохова есть клерк среднего уровня, такой как Диггори, не думала ли ты, что у Малфоя мог бы быть кто-то повыше? Кто-то, скажем, как председатель Визенгамота... образно говоря, конечно, — сделал акцент Драко.

Гермиона недоверчиво на него посмотрела:

— «Образно говоря»?

— Он был бы в состоянии помочь твоему предприятию гораздо лучше, образно говоря.

— Действительно мог бы. Но неужели, образно говоря, Малфой стал бы тратить время и деньги, подкупая судейского чиновника ради какой-то магглорожденной?

Драко одобрительно усмехнулся и нежно коснулся рукой ее щеки.

— Стал бы.

Гермиона постаралась не реагировать на дрожь, которая пробежала вдоль позвоночника, поднимая на свет воспоминания о...

Она откашлялась и вызывающе подняла голову:

— Что ты хочешь, Малфой?

Драко развел руками в примирительном жесте:

— Это твой способ сказать мне, что ты не хочешь говорить о прошлой неделе?

Гермиона поджала губы. Она была уверена, что покраснела.

— Это... несправедливо... даже предположить, что между мной и Дмитрием может что-то...

— Так значит, «Дмитрий»? — обманчиво спокойным тоном произнес Драко.

Раздраженно пыхтя, Гермиона взмахнула руками:

— Не в этом дело...

Он прервал ее.

— Дело в том, что Малфой может дернуть за более безопасные ниточки... чтобы на совершенно законных основаниях протащить твой проект, — твердо сказал он. — И, как твой жених, я считаю, что я более надежен, чем Долохов.

— Малфой...

— Грейнджер, — строго сказал Драко. — Ты разве не видишь, что наша маскировка трещит по швам. Если Уизли догадается о нашем соглашении, то все теряет смысл. — Драко шагнул к ней, оттесняя ее к столу своим телом, пока она не присела на холодную столешницу. — Ты же этого не хочешь, не так ли? Ты же всё еще хочешь заставить Уизли страдать за то, что этот мерзавец сделал с тобой, ведь так? Хочешь проучить мелкую Уизлишку, верно?

Гермиона неосознанно кивала на каждый вопрос, хотя укол беспокойства мелькнул в ее груди, когда он упомянул Джинни. С ней было что-то не так... больше, чем обычно. Но что именно, она не понимала. Качнув головой, Гермиона стряхнула своенравные мысли.

— Не пытайся ко мне подлизаться после... после... сам знаешь! Моего наказания! ха!

— Я только пытался преподать тебе урок, — хрипло прошептал Драко. — Ты всегда была такой способной ученицей.

Гермиона попыталась отойти от него, но сделать это можно было единственным способом — залезть на свой собственный стол и перепутать все тщательно разложенные пометки и примечания.

— Глупый урок, основанный на одних ревнивых предположениях, — она разгоряченно потерла виски.

Драко небрежно пожал плечами и немного сместился, полностью загородив дверь.

— Как бы то ни было, думай об этом, как о превентивных мерах на будущее.

Гермиона покачала головой, всем своим видом выражая недоверие.

— О каких мерах, Малфой?! Да мы с тобой даже не по-настоящему помолвлены! — она вздохнула. — Да если бы... если бы у меня были близкие отношения...

— Трахалась, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Скажи это, Гермиона. Если бы я трахалась. Потому что это всё, на что способен Долохов. Не нужно прикрываться красивыми словами...

Гермиона сжала зубы от гнева и тяжело задышала.

— Это ложь! Мы!.. — Гермиона махнула рукой между ними. — Мы с тобой ложь! Это ты не можешь просто... просто... — она покраснела, — ...трахать меня в качестве наказания.

Она дышала так часто, и Драко придвинулся к ней настолько близко, насколько мог. Его возбудило ругательство, упавшее с этих мягких пуританских губ, и он не хотел ничего больше, чем поступить так же, как и на прошлой неделе, но на этот раз он не позволит себе остановиться.

— Возможно, стоит исправить эту ситуацию, — он лизнул ее шею, покусывая шелковистую плоть.

— Что?

— Наша договоренность. Наше соглашение, если хочешь. Можно сделать его постоянным.

Гермиона ахнула.

— Что? Ты с ума сошел? Зачем нам?..

Драко впился поцелуем в ее губы, сминая, поглощая и прерывая всякие протесты.

Спустя минуту оторвавшись от ее губ и крепко прижав к себе, он быстро и хрипло проговорил в ее волосы:

— Подумай об этом. Зачем нам искать других партнеров?.. Когда мы были в школе, я издевался над тобой, но это не со зла. Я рос в семье, где меня не учили общаться с людьми по?другому. Я сожалею о прошлом, но это не должно мешать нам сейчас, тому, кем мы можем стать друг другу. Я могу дать тебе гораздо больше, чем кто-либо другой...

Гермиона ахнула, уткнувшись лбом в его плечо.

— Нет, Драко...

— Встреться со мной завтра, — он отстранился, поправляя дорогую мантию.

— Что?

— Завтра. Возле выхода из Дырявого котла в маггловский Лондон. Я хочу тебе кое-что показать.

* * *

— Гермиона, это не может быть ловушкой, — вздохнула Панси, помешивая ложкой свой жасминовый чай. — В Хогвартсе, конечно, он вел себя, как осел, но ты же не подозреваешь Малфоя в чём-то криминальном? Если он просит тебя встретиться с ним в Лондоне, то просто сделай это и не слишком задумывайся об этом.

Гермиона закатила глаза.

— Это я! Гермиона-всезнайка-Грейнджер. Я не могу об этом не думать.

Панси усмехнулась.

— Забавно... А я-то думала, твое второе имя «Джейн», — ее взгляд был полон участия, когда она положила ладонь на руку Гермионы. — Он же твой жених, попробуй просто ему довериться.

— Ты хочешь, чтобы я ... — резким жестом руки она указала на себя. — Гермиона Грейнджер, магглорожденная гриффиндорка, вечно всюду сующая свой нос всезнайка, доверилась Драко?слизеринцу до мозга костей-Малфою? Панси, мне кажется, что беременность плохо на тебя влияет.

Панси весело рассмеялась, а в комнату вошел Гарри с ног до головы покрытый пятнами ярко-фиолетовой краски. Он наклонился и немного неловко клюнул Гермиону в щеку. После достопамятного разрыва с Уизли, их отношения так и не смогли полностью вернуть ту легкость и безмятежность, и на данный момент их связывали только непродолжительные визиты Грейнджер к Панси.

— Никогда не недооценивай слизеринцев, Гермиона. Я убедился в этом на собственном опыте. — Он слегка улыбнулся и нежно взглянул на Панси.

Она немедленно ответила ему столь же нежным взглядом и ласково погладила по щеке.

— Я тебя хорошо натаскала.

— Я тебя умоляю! — иронично произнес он.

Гарри еще раз поглядел на Панси долгим влюбленным взглядом, отчего Гермионе стало даже неловко находиться рядом с ними, и, извинившись, ушел счищать краску.

— Мы красим детскую, — счастливо объяснила Панси, нежно поглаживая свой живот.

— Вижу, — вежливо кивнула Гермиона. — Фиолетовый? Разве традиционные цвета не розовый или синий?

Панси весело рассмеялась и махнула рукой на Гермиону.

— Вот еще... Мы с Гарри еще не знаем пол ребенка и поэтому сошлись на чем-то среднем. Хотим, чтобы был сюрприз, понимаешь?

— Ну не знаю, у тебя такой большой... а вдруг там близнецы?

Панси хохотнула, чем напомнила Гермионе старую Панси в дни ее учебы в Хогвартсе.

— Нет-нет, я видела девушек, беременных близнецами, — они раза в два меня больше. Ох, надеюсь, ты меня извинишь, но мамочке нужно позаботиться о некоторых важных делах.

Гермиона вопросительно на нее посмотрела, Панси наклонилась ближе.

— Это код, — она улыбнулась. — Мне нужно в туалет каждые пять минут, потому что мой мочевой пузырь по ощущениям размером с грецкий орех.

— Ой, ну, конечно... я тогда... пойду найду Гарри?

Панси кивнула, тяжело поднялась и переваливающейся походкой вышла из комнаты. А Гермиона направилась в ту сторону, куда ушел Гарри. Шагая по уютным коридорам и рассматривая колдографии, висевшие на стенах, Гермиона на мгновение ощутила тоску по тем временам, когда трио было ее семьей.

— Если ты с ним счастлива...

— Что? — глаза Гермионы расширились, когда она повернулась к источнику голоса.

Рассеянно потирая щеку и все еще пытаясь счистить с себя остатки краски, Гарри повторил:

— Если ты с ним счастлива... тогда ладно... Я вовсе... не так уж и против него.....

— Я с ним не счастлива! Он меня злит и... очень злит! — громко запротестовала она, опираясь на кухонный стол и складывая на груди руки. Теплые цвета кухни настраивали на радушный лад, а слабый запах выпечки, витавший в воздухе, напоминал ей о далеком детстве в кругу своей шумной семьи.

Гарри скептически на нее посмотрел.

— То есть слова Луны на воскресном обеде чушь, и ты просто хочешь вызвать ревность Рона? — понимающий взгляд прошелся между ними, и Гермиона удивленно хохотнула, покачав головой.

— Ничего подобного... Драко... то есть, я просто решила двигаться дальше.

— Ну-ну, — Гарри скептически покивал и отправил в рот целое печенье. Он улыбнулся, не обращая внимания на крошки, вылетевшие изо рта, и продолжил:

— Поступок Рона откровенно глуп...

— Рада, что ты, наконец, признаешь это.

Он укоризненно на нее посмотрел и сделал вид, что не заметил ее замечания.

— Я не одобряю... и я, конечно, не буду с ним слишком вежлив, если увижу на улице... но я не стану наставлять на него палочку... если он, конечно, не достанет ее первым... тогда... я уверен, что прокляну его так сильно, что даже тебе не удастся восстановить его здоровье.

— Ты сомневаешься в моих способностях, Гарри? — она улыбнулась и наклонилась, чтобы обнять его. — Но все равно спасибо... Я ценю твое неодобрение. Хорошо иметь на своей стороне кого-то, кроме Луны.

— Всегда пожалуйста. Обращайся в любое время. Дай же я тебя обниму, как следует!

Он поднялся, обогнул кухонный стол и крепко прижал к груди свою лучшую подругу, боевого товарища, которая столько времени была рядом с ним. Их прервал крик.

— Гарри Джеймс Поттер!!!

Гермиона еще никогда не видела, чтобы человек бледнел так быстро. В одно мгновение он кинулся на голос.

— Держись, малыш! — прокричал он, пока Гермиона бежала за ним вслед.

Картина, представшая перед ними, была почти смешной, если бы не расстроенный вид Панси. Она стояла в луже жидкости, и на ее лице было такое скорбное выражение, словно Панси была заигравшимся ребенком, который не успел вовремя добежать до ванной.

— По-моему, у меня отошли воды, — это звучало больше как вопрос, чем утверждение, но один взгляд вниз — и не было никаких сомнений, что она говорила правду.

— Что?! — на лице Гарри была паника и страх, каких Гермиона никогда не видела даже во время войны.

Увидев реакцию Гарри, Панси резко стала раздражительной, и взорвалась, как только что вскипевший чайник.

— Поттер! Где твоя хваленая смелость?! Ты — грифффиндорец, черт тебя возьми, или кто?! Не смей раскисать, когда у меня отошли воды! Немедленно подними свою бесполезную задницу и отвези меня в больницу, или я никогда тебе больше не позволю ко мне прикасаться!!! — в ее голосе слышалась истерика, и она безвольно опустилась на пол. — ПОЧЕМУ?! Почему я?.. — она икнула и всхлипнула, ударив кулаком по полу.

Гарри, казалось, почти и не услышал ее крики. Он нетвердо стоял на ногах, в замешательстве глядя из стороны в сторону, его волосы торчали в разные стороны, а очки перекосились. Он был похож на того одиннадцатилетнего мальчика, который впервые встретил близнецов Уизли.

— Что... что? — его взгляд сфокусировался на Панси, и глаза мгновенно расширились. — Панси! Боже! У тебя отошли воды!

Гермиона не знала, что ей делать: просто стоять в стороне и наблюдать, как посреди комнаты разворачивается хаос, или попытаться как-то помочь.

— Эй... тебе нужна помощь? — поинтересовалась она у Гарри, когда мимо нее пролетела на огромной скорости сумка с вещами. — Любая помощь в чем-нибудь?..

Панси продолжала кричать. Гарри продолжал бегать.

...А Гермиона стояла в центре бури и наслаждалась ощущением счастья, разлившемся в груди. Боже, как она могла столько времени сторониться своих друзей; ее жизнь стала такой монотонной рутиной, что она даже перестала что-либо замечать. Она ведь любила это дикое кипение жизни... она пропустила это ощущение сквозь себя, и именно здесь, рядом с Панси, готовой вот-вот родить, Гермиона ощутила себя полностью освобожденной.

Она подняла вверх руки, крутанулась вокруг своей оси и радостно вскрикнула. Ее возглас эхом прокатился по коттеджу. Это было невероятно приятно — наконец скинуть со своих плеч этот тяжелый груз.

— ГЕРМИОНА! — заорал Гарри, приобнимая Панси одной рукой, а другой открывая дверь. — ГЕРМИОНА!

Она посмотрела на пару, ее глаза все еще искрились весельем.

— Да? — спросила она невинно.

Гарри и Панси переглянулись.

— Она сошла с ума, — невозмутимо произнесла Панси.

— Нет, голова слишком забита Малфоем, — ответил Гарри.

Они оба направились к черному маггловскому автомобилю, не оглядываясь на нее. Она вышла за ними, закрыв за собой дверь коттеджа. Сложив руки рупором, Гермиона прокричала им вслед:

— Я собираюсь встретиться с Драко!

— Что я говорил...

Гермиона услышала фразу Гарри, но это казалось совершенно неважным, поскольку он уже сел на переднее сиденье, хлопнул дверью и, отогнав рукой Гермиону с дороги, повез Панси, оставив Гермиону отчаянно махать рукой вслед удаляющейся машине.

Когда машина скрылась за поворотом, Гермиона аппарировала прочь и с сухим хлопком, оказалась перед стеной, за который был проход в «Дырявый котел».

Она понадеялась, что не привлекла нежелательного внимания к своей персоне из-за безрассудного появления. Но единственными поблизости людьми была группа женщин, расцвет молодости которых явно пришелся на середину двадцатых годов. Они перешептывались и поглядывали на... о... ее жениха.

Малфой стоял высокий и гордый, его подтянутую фигуру прекрасно подчеркивали черные джинсы и белоснежная рубашка-поло. Гермиона ни разу в жизни не видела его столь неофициально одетым. Его рука прошлась по уже взъерошенным волосам, и ей показалось, что старушки восхищенно вздохнули.

Она постаралась не рассмеяться, проходя мимо глазеющих старушек, нарочно показав им свое обручальное кольцо. Она приблизилась к Малфою, немного маниакально улыбаясь ему.

Он ответил шутливой улыбкой, но она сменилась ошеломленным удивлением, когда Гермиона крепко обняла его.

— Да! — выпалила она, почти задыхаясь от волнения.

Драко настороженно взглянул на нее и несколько неуверенно приобнял ее за талию, чтобы оставить на щеке целомудренный поцелуй.

— Что ты имеешь в виду под этим своим «да»? — спросил он, слегка отстранившись, но в целом не размыкая кольца рук.

На этот раз Гермиона сама потянулась вперед и глубоко поцеловала Драко, потеревшись об него в недвусмысленном жесте.

— Да! — снова выдохнула она и отстранилась. — Да, давай сделаем наше соглашение постоянным! Давай сделаем его реальным!

Драко изумленно на нее уставился:

— И это все? Я не должен соблазнять тебя, или добиваться тебя, или еще что-нибудь? Ты просто говоришь да? — Его лицо потемнело, и он отстранился.— Что сделал Уизел?

Гермиона быстро покачала головой.

— Ничего... ничего. Я просто... Я просто подумала, что пора уже двигаться дальше. Послушай, я не говорю, чтобы мы шли и прямо сейчас женились. У нас есть еще несколько месяцев, чтобы все решить и в случае чего отказаться... Я к тому, что мы должны хотя бы попытаться... по-настоящему... свидания и тому подобное.

— Свидания и тому подобное, — недоверчиво повторил Драко. — Ты точно делаешь это не для того, чтобы позлить Уизела?..

— Нет! Я была сегодня у Гарри... Да, кстати, Панси сегодня рожает... — слова лились из Гермионы бесконечным потоком. — И... и я поняла, да! И я, понимаешь... Прозрела!

— Я вижу, — тон Драко был язвительным и снисходительным одновременно.

— Нет... пойми... Я... я поняла, что больше не хочу быть несчастной ... ведь даже когда я с другим мужчиной, моя жизнь по-прежнему крутится вокруг Рональда Уизли. Почему? С какой стати я сама себя извожу?

— Даже не представляю, — он пожал плечами.

— Неважно, с меня хватит! В общем, давай начнем все сначала! — она высвободилась из его объятий и протянула руку. — Здравствуйте, меня зовут Гермиона Грейнджер, а вас?

Драко усмехнулся.

— Драко Малфой. Приятно с вами познакомиться, мисс Грейнджер, — он взял ее протянутую руку и поднес к губам, оставив на костяшках пальцев легкий след поцелуя. — Ты не находишь это странным? Ведь мы уже занимались...

Ее бросило в жар при воспоминании о том дне в комнате Малфоя, своих ощущениях, когда он был в ней...

Она покачала головой, отгоняя мысли, но они, должно быть, были написаны на ее лице, поскольку Драко самодовольно ухмыльнулся и нежно поцеловал внутреннюю сторону ее запястья.

— Вовсе нет, — она явно потерпела неудачу, пытаясь восстановить самообладание, и они оба это знали. Вместо того чтобы разбираться в своих чувствах, Гермиона нервно улыбнулась и откинула волосы назад. — Так... что же ты хотел мне показать?

Драко глядел на нее еще мгновение, держа ее руку в своей.

— Ну что ж. Пошли.

— Где мы? — это был единственный вопрос, который пришел на ум Гермионе, когда они аппарировали. Она стояла перед зданием из красного кирпича, которое гордо возвышалось посреди зеленой поляны недалеко от Лондона. Она бок о бок аппарировала с Драко и ожидала оказаться где угодно, но подобное ей и в голову не приходило.

— Увидишь, — прозвучал загадочный ответ, и Драко протянул ей руку. Гермиона не смело взялась за нее, а Малфой провел ее через ворота и вверх по недавно цементированной дороге. С обеих сторон простирался ухоженный газон, усеянный небольшими вкраплениями клумб с цветами или разными овощами, охраняемый статуэтками маггловских гномов.

Светлые, чистые окна подмигнули светом, когда Гермиона оглядывала их в поисках разгадки, но, как и Драко, здание держало свои секреты до поры до времени при себе.

— Драко...

— Терпение, дорогая.

Легкое беспокойство закралось к ней, когда они поднялись на три ступеньки, которые привели к безупречным белым двойным дверям. Драко взялся за медный молоток и постучал три раза.

Через несколько мгновений на стук ответила почтенного вида женщина. Она была седеющей дамой с довольно округлым лицом; на ней был головной платок и фартук. И она смотрелась как радушная бабушка или довольно эксцентричная тётушка. В тот момент, когда ее взгляд остановился на Драко, ее лицо озарилось радостью, и она восторженно расцеловала его в обе щеки. Когда Драко, наконец, удалось представить Гермиону, она удостоилась такого же радушного приема, который сопровождался игривым покачиванием пальца в сторону Драко и восклицаниями о том, как хороша невеста мистера Малфоя и как, конечно, полностью подходит ему.

Когда, наконец, им позволили передохнуть от такого приветствия, Драко наклонился к Гермионе и прошептал ей на ухо.

— Это миссис Мэлоун. Она директор.

Гермиона с любопытством повернулась к нему.

— Директор?

Драко ответил не сразу, вместо этого, он постучал костяшками пальцев по бронзовой мемориальной доске, прикрепленной к стене, и Гермиона перевела взгляд на нее.

Приют Доброй веры

для детей, пострадавших от метеора 2007 года.

Гермиона наморщила лоб, глядя в замешательстве на мемориальную доску. Метеор? Это была история, которую волшебное сообщество скормило магглам, чтобы скрыть ущерб, нанесенный Лондону во время войны...

Драко внимательно наблюдал за ее реакцией, его рука крепко сжимала ее руку.

— Я сбежал, — хрипло произнес он. — Я не был рядом с теми, кто сражался... Я не могу помочь мертвым, но тем, кто жив, — просто обязан...

Основан 23 мая 2008 года.

Основатель: Драко Люциус Малфой.

11 глава Бесконечный закат.

Миссис Мэлоун кивнула головой и протянула Драко нужный документ.

— Там также расходы на ремонт здания после выбросов стихийной магии некоторых детей. Еще толком не понимают, что с ними произошло, а уже мнят себя великими волшебниками и задирают младших. Так что, думаю, ты прав, экскурсия в Хогвартс пойдет на пользу детям. Может это заставит хотя бы некоторых из них стремиться быть более прилежными. Некоторые мальчишки такие сорванцы.

— Видимо, будущие гриффиндорцы, — усмехнулся Драко, взглянув на нее из-под очков для чтения. Перед ним лежал испещренный рядами колонок и чисел пергамент, сообщающий о ежемесячных расходах приюта; ничтожные суммы по стандартам Драко, но достаточные, чтобы обеспечить детям достойную жизнь.

Они находились в скупо обставленном офисе, спрятанном в глубине нового здания, вдали от шума непоседливых детей, что давало возможность заняться повседневными делами в спокойной обстановке.

Драко смотрел на документы, удостоверяясь, что все расчеты верны, но мысли его возвращались к невесте, которую он оставил пообщаться с толпой детей, взбудораженных очевидным проявлением привязанности Драко к ней. Не успел он отойти вместе с миссис Мэлоун, как до него донеслись громкие вопросы детей, правда ли Гермиона собирается выйти за Дрейка (как многие дети предпочитали называть его).

До него донесся довольно нервный смех Гермионы, и он уже хотел вернуться, но миссис Мэлоун настойчиво повела его в сторону кабинета, попросив не волноваться за невесту.

— Думаешь о своей мисс, парень? — миссис Мэлоун прервала его мысли.

Драко отложил пергамент, снял очки, аккуратно сложил их в футляр и поднял взгляд на миссис Мэлоун.

— Почему вы так думаете?

Она демонстративно фыркнула, удобнее устраиваясь в кресле.

— Ты улыбаешься, как влюбленный юнец, — произнесла она понимающим тоном.

Хотя легкий румянец окрасил его щеки, Драко небрежно пожал плечами и встал, стряхнув невидимые глазу соринки с темных джинс.

Он не стал комментировать ее слова, сказав:

— Финансы, кажется, в порядке. Вы как всегда дотошны, мисси Мелоун.

Она лишь небрежно махнула рукой, довольная похвалой.

— Ты мог бы кого-нибудь нанять для этой административной ерунды, Драко. Зачем делать это самостоятельно?

Драко покачал головой.

— Нет. Я чувствую личную ответственность за судьбы этих детей. Мне важно быть в курсе всех дел.

— О, это чудесное качество, которое стоит добавить в список твоих заслуг. Твоя барышня непременно должна быть очень впечатлена, — иронично произнесла миссис Мэлоун, а Драко ответил ей бесхитростной широкой улыбкой.

— Она и так меня любит.

Миссис Мэлоун раздраженно фыркнула и вышла из офиса, а Драко пошел за ней следом, тихо посмеиваясь. Ему нравилась прямота миссис Мэлоун: она никогда не ходила вокруг да около и не сюсюкала с кем-либо, и была, конечно, прекрасным примером для детей.

Когда они достигли конца коридора, она повернулась, намереваясь идти на кухню, а Драко указала на лестницу, ведущую вверх.

— Иди, найди свою барышню, и смотри не упусти ее. Ты меня понял? — она строго пригрозила ему пальцем.

— Гермиона не оставит меня, — уверенно ответил Драко, прокручивая в голове свой план.

— Кто знает. Но ты и так меня удивил наличием вкуса, так что я не позволю тебе все испортить!

Драко рассмеялся, прощая ей наглость слов. Это странно освежало.

— Я в вас не сомневаюсь.

Драко помчался вверх по лестнице, перескакивая через ступеньки, но обнаружил холл совершенно пустым. Все дети словно испарились, и тишина отдавалась эхом в ушах. С любопытством наклонив голову, он беглым взглядом окинул холл, а потом проверил все двери нижнего этажа. Без толку, ни одна живая душа не попалась на его пути.

Преодолев еще один лестничный пролет, Драко, наконец, встретил девчушку, идущую по коридору и волочащую за собой довольно потрепанного плюшевого медведя, который явно видел лучшие дни. Неуклюже переступая ногами, она остановилась перед ним, и мгновенно одарила его широкой местами беззубой улыбкой. Отпустив медведя, она крепко обняла его ноги.

— Дрейк! — громко прошептала она.

Последовав ее примеру, Драко наклонился и театрально прошептал ей.

— Беатрис!

Она радостно засмеялась, отпуская его ноги.

— Что происходит, милая? — он вернулся к своему обычному тону, и его голос казался громким в тихом коридоре.

Беатрис нахмурила брови и резко подняла палец к губам.

— Тссс! У Герми тихий час!

Драко удивленно взглянул на Беатрис, когда она взяла его за руку.

— Тихий час?..

Она решительно кивнула, потянув его за собой к приоткрытой двери. Яркий солнечный свет лился из щели, и и именно в эту комнату крошечные руки столь настойчиво вталкивали Драко. Там лежала, закрыв глаза, Гермиона, окруженная толпой столь же уставших от общения детей.

Драко оглянулся на ухмыляющуюся Беатрис.

— Что вы, маленькие монстры, сделали с моей невестой?

Беатрис хихикнула, показывая пока еще редкие зубы, ее глаза искрились озорством.

— Мы только немного поиграли, а потом Герми почитала нам историю... и наступил тихий час.

— Ясно, — Драко вновь взглянул на Гермиону. В ее руках была книжка с картинками, а сама она дремала на покрытом ковром полу. Бросив беглый взгляд на часы, Драко понял, что оставил ее на несколько часов с сорока неугомонными детьми совсем одну.

Проходя вперед, Драко обогнул около десятка небрежно брошенных вещей, чтобы добраться до Гермионы. Опустившись на колени, Драко поднял ее на руки, наблюдая, как сонная девушка доверчиво прижимается к нему. Улыбаясь, он прошептал «до свидания» отчаянно машущей рукой Беатрис. Драко спустился по лестнице и быстро покинул спящий приют, зная, что капризные маленькие монстры скоро проснутся. Домовые эльфы помогут справиться миссис Мэлоун с этой неугомонной толпой.

Качая головой, Драко не мог отогнать то чувство щемящей нежности, разливающееся в груди при взгляде на спящую Гермиону. Она была сплошное противоречие: только что полная сил и восторга и вот уже полностью вымотанная.

* * *

Нетвердо держа в руках чашку кофе, Гермиона тяжело откинулась на спинку стула в маленьком уютном кафе, где Малфой решил остановиться и разбудить ее. Сильный аромат ударил в нос и, когда она сделала первый глоток, горькая субстанция обожгла горло.

Она несколько раз пыталась завести разговор о приюте, но Драко явно не хотел обсуждать эту тему, на каждый ее вопрос лишь пожимая плечами. Гермиона едва могла примириться с этой новой найденной стороной Малфоя. Да, она согласилась дать ему шанс, но это открытие скорее можно было сравнить с прыжком с края утеса, чем с теми детскими шажками, о которых думала Гермиона.

Этот Драко был... совершенно чужим... и странно тревожным.

Нахмурившись, она отодвинула свой кофе и поглядела на Драко, читающего маггловскую газету напротив нее.

— Не знала, что ты интересуешься делами магглов, — снова предприняла она попытку начать разговор.

Драко кинул последний взгляд в газету и снял очки.

— Мы живем на одной планете, то, что касается их, касается и меня. Глобальное потепление, потеря наших природных ресурсов, изобретение айфона... все это актуально и для нас, разве нет?

Гермиона не смогла сдержать улыбку.

— Ты даже знаешь, что такое айфон? Или просто щегольнул для пущего эффекта?

Драко ответил ей обиженным взглядом.

— Я не только знаю, у меня даже есть акции Apple, — порывшись в кармане, он достал черно-серебристое устройство, небрежно вручая ей. — И я верю в их продукт.

Удивленно ахнув, Гермиона взяла маггловский телефон. Это казалось чем-то иррациональным брать сотовый телефон у Драко Малфоя. Но это точно был он, сидящий с ней за одним столом, спокойно читающий о последних новостях и событиях, как будто принадлежал к этому миру с самого начала.

— Но у тебя никого нет в списке контактов, — с ухмылкой отметила Гермиона, увлеченно рассматривая устройство.

Драко пожал плечами, и осуждающе на нее взглянул.

— Боюсь, что ни один из моих знакомых не так дальновиден, как я. Блейз, например, вообще боится его и отказывается включать.

Гермиона неудержимо расхохоталась и прикрыла рукой рот, поскольку ее веселье привлекло внимание других посетителей.

— Но думаю, что ты могла бы дать мне свой номер, — Драко склонил голову, опуская газету на стол, и без спроса сделал глоток из ее кружки. — Тьфу... он ужасен.

Отодвинув напиток от Малфоя, который, несмотря на колкое замечание, уже примеривался, как бы урвать еще глоток, Гермиона покачала головой.

— Боюсь, что у меня нет телефона.

Теперь была его очередь рассмеяться.

— Ты хочешь сказать, что у тебя, Гермионы Грейнджер, магглорожденной девчонки, нет мобильного?

— У меня был телефон, — Гермиона помрачнела. — До смерти родителей. А после стал не нужен. У меня не осталось ни родственников, ни друзей среди магглов, которым можно было бы звонить.

Драко аккуратно забрал у Гермионы айфон и положил его в карман.

— Соболезную. Прости, что затронул эту тему, — он погладил ее по руке. Гермиона освободила кисть и небрежно махнула ею.

— Да ладно, дело прошлое, — она улыбнулась. — Но тебе-то точно телефон не нужен.

— Не нужен, — подтвердил Драко. — Но мне нравится быть первым. Корпорация Малфой будет первой, кто приобщит волшебный мир к радостям телекоммуникаций в следующем месяце. Когда эти красавцы станут последним писком моды, я смогу с гордостью сказать, что я был законодателем моды.

Гермиона недоверчиво покачала головой.

— Неужели ты думаешь, что волшебный мир так просто примет хоть что-то новое? Это старое упрямое стадо, зацикленное на традициях и правилах.

Драко покачал головой с притворным разочарованием. Он нежно взял ее за руку и наклонился вперед, как будто собирался поделиться очень важной тайной.

— Они полюбят его.

— Уверен? — Гермиона ответила улыбкой, любезно подыгрывая.

— О, да. Хочешь узнать почему, дорогая?

— Почему?

Его голос опустился до приглушенного шепота, и Драко поманил ее пальцем, чтобы она наклонилась ближе, а он мог шепнуть ей на ухо.

— Потому что я скажу им полюбить его.

О, это уже забавно. Гермиона снова расхохоталась и покачала головой.

— Да ну, неужели?

Драко насмешливо, и в то же время серьезно кивнул головой.

— Да. Мама часто так подшучивала над чистокровными светскими дамами: она могла заявить, что определенный стиль, цвет или аксессуар были последним писком моды, и уже на следующей неделе каждая женщина носила мантию того же кроя или покупала сумочку, которая соответствовала точному описанию. Слова любого волшебника из рода Малфой имеют вес, разве ты не знала?

Его лицо буквально светилось, и он продолжил свой рассказ.

— Я никогда не забуду мой восьмой день рождения: на том приеме Каррэбель Паркинсон при всех гостях заявила, что наряд моей матери давно вышел из моды, чем ужасно ее расстроила. В отместку моя мама распространила слух, что оранжевый тем летом был последним писком моды среди волшебников Парижа.

Гермиона завороженно наблюдала, как удовлетворенно дрогнули уголки губ Драко, пока он предавался воспоминаниям.

— В следующий раз, когда Каррэбель посетила нас, она была одета в зверски оранжевую мантию. Мать почти рассмеялась ей в лицо, когда ее увидела. К счастью, у Панси своя голова на плечах.

Гермиона покачала головой: ее удивило, что Нарцисса Малфой, которую она привыкла считать холодной и беспринципной леди, так походит на реальную женщину.

— Звучит так, будто у твоей матери было блестящее чувство юмора.

Улыбка Драко стала мягкой и любящей.

— Так и было. А еще она обладала удивительным светом и неистребимой верой в людей, — улыбка исчезла. — Отцу никогда не удавалось выбить всё это из нее, хотя, в конце концов, он добился своего.

Услышав о смерти Нарциссы Малфой, Гермиона перестала улыбаться, и поняла, что настала ее очередь приободрить Драко. Он, казалось, погрузился в свои собственные мысли, наполненные виной и самообвинением.

— Уверена, ты был тем, кто помогал ей держаться.

Взгляд Драко вернулся к ней.

— Возможно. Ее вера в меня была непоколебимой. Даже тогда, когда отец вбивал в мою голову идеи превосходства чистокровности, что привело меня на темный путь, — он сердито покачал головой. — Мерлин, он был ублюдком.

Гермиона закусила губу, подчиняясь порыву, она положила руку на его плечо.

Его глаза вспыхнули наполненные внезапным порывом. Он накрыл ее руку своей, и быстро-быстро заговорил.

— Гермиона, я никогда не буду поступать так же. Я не Люциус. Я ни за что не трону тебя или наших детей.

Она убрала свою руку и часто заморгала, чтобы не дать пролиться набежавшим слезам.

— Я знаю, Драко, — она неловко откашлялась, будучи не в состоянии смотреть на него.

— Кажется, я поспешил с настолько серьезными заявлениями, — Гермиона услышала, как он тихо пробормотал себе под нос эту фразу, прежде чем натянул на лицо улыбку. Драко встал сам, помог встать Гермионе, а потом кинул на стол несколько маггловских купюр. Когда они шли к дверям, Гермиона оглянулась и увидела, с каким недоумением официант взял оставленные деньги.

— Драко... ты что, сотню фунтов на чай оставил?

Он ответил легкой улыбкой и, не говоря более ни слова, повел ее к пустому парку. Там он усадил ее на скамейку и присел рядом, прижимая к себе, а она — щурилась, глядя на заходящее солнце.

Они, по-прежнему молча, глядели на небо Лондона, меняющее свой цвет от ярко-оранжевого до красного, потом от фиолетового до успокаивающего темно-синего цвета. Гермиона восхищалась сумерками, наблюдая переход от дня к ночи. Она не стремилась заполнить тишину, мягко окутывающую их, и была рада, что Малфой поступал так же. Было так уютно сидеть с кем-то, кто может тоже оценить медленную смену одного обычного дня другим.

Когда, наконец, зажглись уличные фонари, озарив пару холодным искусственным белым светом, Драко заговорил спокойно, рассеянно, словно не был до конца уверен, что сказать или почему он это говорил.

— Здесь совсем не видно звезд. Как магглы это выдерживают?

— Не у всех есть особняки в Уилтшире.

Улыбка Драко стала ребяческой и самодовольной. Привычный Малфой вернулся.

— Да... бедняги. Они вынуждены спать в лачугах, чтобы увидеть звезды.

Гермиона закатила глаза.

— Я так понимаю, ты имеешь в виду палатки.

— Ну да. Ты понятия не имеешь, сколько этих магглов пытались нарушить наши границы и обосноваться со своими палатками на наших землях.

— Ах, бедный Малфой, — иронично произнесла Гермиона.

— Что есть, то есть, — невинно ответил Драко, и плотнее притянул ее к себе. — Простолюдины. Не представляю, как так можно жить.

Гермиона неверяще взглянула на него. В каком веке живет этот человек? Кто вообще сейчас использует в своей речи слово «простолюдин», ну кроме настоящего сноба? Как будто прочитав ее мысли, Драко повернулся к ней и назидательно произнес:

— Общественный строй нужно беречь, моя дорогая, и чем скорее ты войдешь в род Малфой, тем быстрее сможешь оставить свои плебейские корни позади.

Она засмеялась и игриво ткнула его в бок, прекрасно понимая, что он шутит. Он улыбнулся ей в ответ, снимая всю напряженность и откладывая подальше все споры, что были между ними.

— Так... — начал он, — можно ли считать этот день нашим первым свиданием?

Гермиона неловко пожала плечами, скидывая со своего плеча его руку. Драко отодвинулся, но спустя мгновение вновь крепко обнял ее. Она почувствовала себя неуютно и даже захотела выскользнуть из его объятий, но вместо этого шутливо фыркнула и возразила:

— Первое свидание обычно включает ужин или что-то вроде того, а не поездки в приют.

Она ощутила, что второй рукой он обхватил ее за талию и развернул к себе, прижимая еще ближе.

— Малфои не следуют правилам. Когда дедушка Абраксас ухаживал за моей бабушкой, он показал ей подземелья поместья Малфоев и сказал ей, что если их дети будут плохо себя вести, то он будет держать их там, чтобы ей не пришлось повторять им дважды, чтобы они ели овощи. Я подозреваю, что мой отец побывал там не раз, и это повлияло на него.

Гермиона хихикнула, а он уткнулся ей носом в шею. Как это ни странно, но она склонилась к нему, чтобы дать лучший доступ.

— Глупости, — невнятно проговорила она. — Никогда не поверю, что даже вы, Малфои, можете быть настолько ненормальными, чтобы так поступать с детьми.

Драко немного отстранился и оскорбленно на нее взглянул.

— Это правда. Это всё написано в личном дневнике бабушки. Он лежит в библиотеке, я тебе дам почитать, когда мы поженимся.

Это было так трогательно. После его слов «когда мы поженимся», Гермиона ощутила, как по спине прошла волна удовольствия, словно она была кошкой и ее сейчас погладили. Его уверенности и убежденности можно было позавидовать. Как он мог быть так уверен, что у них всё вот так запросто сложится?

Но вскоре ее мысли растворились в ощущениях, которые дарили его губы, нежно ласкавшие ее шею, и знакомый прилив тепла охватил ее. Она повернулась к нему и встретилась с ним взглядом. Его расширенные зрачки делали глаза непривычно черными, обрамленные лишь тонкой серебристой линией. Длинные светлые ресницы придавали взгляду загадочный вид.

Гермиона наклонилась вперед, ее рука поднялась и нежно коснулась его груди. Она почувствовала, что Драко задержал дыхание, будто ждал чего-то и не смел вдохнуть.

Она же в противовес ему часто дышала, словно ей не хватало воздуха. И Гермиона поняла, чего он ждал. Сжав руку на его груди, сминая материал рубашки, она прижалась к его губам. В отличие от их предыдущих поцелуев, не было ни одного жадного движения, никакой срочности. Они оба наслаждались ощущениями томительной неспешности, ловя дыхание друг друга, пока мир вокруг них продолжал жить своей жизнью.

* * *

Витиевато ругаясь и про себя проклиная всё, что можно, Блейз наскоро распрощался с очаровательной блондинкой, с которой у него состоялся обед. Она была так перспективна на бумаге: светлые волосы и голубые глаза на столь женственном лице. Но что досье не смогло ему сказать, так это то, что у этой особы не было и пары извилин.

Еще минута в ее обществе — и он был уверен, что его барабанные перепонки лопнут, лишь бы не слушать ее болтовню, а сам он умрет в муках от скуки.

Несколько пар, прошедших мимо него, с некоторым удивлением поглядывали на его хмурое лицо. «Черт бы их побрал со своим неземным счастьем», — проворчал себе под нос Блейз, испытывая сильное желание погрозить им кулаком. Им-то не нужно было жениться на незнакомке в течение года.

И чего ему не сиделось в Италии... там остались прекрасные, на все согласные дамы, готовые прыгнуть к нему в постель, стоило ему щелкнуть пальцами. Он планировал оставаться холостяком и наслаждаться грехами юности еще долгие десятилетия, но нет, его потянуло на родину... и, как только его нога ступила на земли Англии, ему тут же на шею накинули петлю уз супружества, сдобренную тонкими угрозами со стороны министерства.

«Узы супружества, — Блейз фыркнул. — Кандалы». Он был так поглощен жалостью к себе, что не заметил идущую впереди измотанную женщину, обзор которой закрывала огромная куча бумаг, с которой она с трудом управлялась.

— Святой Мерлин в аду! — завопила она, когда Блейз врезался в нее сзади, сбив ее с ног и отправив в полет пергаменты. — Какого черта вы творите?!

Из-за неудачного свидания Блейз был раздражен, и ему стоило огромного труда оставаться вежливым, но он проглотил неприятное оскорбление, которое так и хотело сорваться с языка. Блейз склонил голову и совершенно не искренне произнес:

— Мне очень жаль. Я не смотрел, куда шел.

— Понятное дело! — она с досадой всплеснула руками. К счастью, большинство из ее работ были разложены по стопкам и аккуратно перевязаны лентами — только это и позволяло ей их нести. Она начала собирать их и Блейз обратил внимание на ее волосы.

Она была брюнеткой.

Блейз предпочитал блондинок.

Брюнетка с аккуратной короткой стрижкой, если точнее. Модной, но короткой стрижкой.

Блейз предпочитал женщин с длинными волосами.

Она выпрямилась, открывая взору круглое с хитрецой лицо, носом-пуговкой и темными глазами.

«Азиатка», — мгновенно подумал он.

Блейз предпочитал европеек. К тому же она была мелкой: не выше пяти футов. «Не перспективна», — пренебрежительно подумал он.

Она обнажила зубы, сверкнув ровными белыми зубов, и пресекла его попытки помочь, когда он наклонился и начал собирать бумаги.

— Не утруждайтесь! В любом случае это секретные папки и их нельзя даже трогать. — Прямолинейная, да еще и карьеристка. Боже! Почему он не мог врезаться в женщину, которая была бы более в его вкусе?

— Извините за попытку помочь! — насмешливо произнес Блейз, вежливость исчезла из его голоса моментально.

Вспышка гнева осветила ее темно-карие глаза, когда она поспешно собрала все пергаменты.

— Вы хотите помочь? Ну, тогда... Вам бы стоило отрастить третий глаз, чтобы смотреть на дорогу, потому что два ваших совершенно не справляются. Мерзавец! — она брезгливо фыркнула, и со всего маху наступила Блейзу на ногу, затавив его взвыть от боли прямо посреди магического Лондона.

Когда его глаза, наконец, прекратили слезиться, Блез дохромал до ближайшего фонарного столба и прислонился к нему, чтобы не опираться на больную ногу. Мерлин! В чем проблема этой девчонки?!

Незаметно Блейз огляделся, чтобы убедиться, что этот унизительный спектакль не собрал идиотскую аудиторию. Он вздохнул с облегчением. Да уж, для кого-то настолько мелкого, у нее чертовски сильный удар... ну, или притоп, это смотря, куда достанет.

Стиснув зубы, он заставил себя оторваться от металлической опоры и, крутанувшись, аппарировал прочь с громким хлопком, приземлившись в непонятную кучу вещей на собственном пороге. Громко проклиная всё и вся, Блейз поднялся на ноги и, цепляясь за стены, подошел к двойным дверям особняка. Ручка двери неожиданно легко поддалась, и дверь распахнулась внутрь. Не удержавшись на ногах, Блейз упал вперед.

С необъяснимым всплеском он приземлился в собственном вестибюле, брызгая слюной и кашляя, пытаясь очистить рот от каким-то образом попавшей туда воды.

— Что за черт?! — громко проревел он.

— О! Мастер Забини, вы вернулись. Я как раз собирался все исправить.

Блейз сел, его брюки промокли насквозь от лужи на полу. Хотя слово «лужа» тут не подходило... скорее очень большое озеро. Весь вестибюль превратился в долбанное озеро, разве только лебедей не хватало. Он медленно поднял взгляд на своего дворецкого, его глаза сузились.

— Что здесь произошло? — удалось выдавить ему.

Дворецкий бесстрастно на него посмотрел, и наклонился, чтобы помочь Блейзу подняться.

— Я боюсь, что за время вашего изгнания...

— Отсутствия, — поправил Блейз сквозь стиснутые зубы.

— Конечно. Отсутствия, — невозмутимо исправился дворецкий. — За время вашего отсутствия, особняк был весьма запущен и гномы поселились в трубах и... результат перед вами. — Он указал на «лужу».

— Гномы? — Недоверчиво переспросил Блейз.

— Мы все исправим, сэр. Сейчас вся ваша мебель и произведения искусства перемещены на верхние этажи дома и...

Вскидывая руку и останавливая дворецкого, Блейз испытал острое желание истерично расхохотаться... Конечно! День становился все лучше и лучше!

— Отлично! — сказал он. — Делайте что хотите! Ремонт, перепланировку, мне все равно! Главное, приведите дом в божеский вид, Каин. Я буду в Малфой-меноре, если вам будет нужно связаться со мной.

Поминутно взмахивая руками и возмущенно оттряхивая капли воды, иногда падавшие на лицо с мокрых прядей, Блейз Забини стоял перед Драко Малфоем и пытался объяснить ему свое затруднительное положение.

— Гномы? — медленно спросил Драко, скрещивая на груди руки и пытаясь не рассмеяться в голос, но подергивающийся кончик рта выдавал его.

— Вот именно! И теперь весь первый этаж моего дома полностью затоплен!

— Понятно.

— Ну?! — резко кинул Блейз, его волосы взметнулись вслед за ним и окатили Драко бисеринками воды.

Малфой раздраженно утер лицо платком и сел в кожаное кресло.

— Ты достаточно богат, чтобы поселиться в любом пентхаусе в отеле... постой, разве ты не владеешь как раз парочкой отелей?

Блейз, прищурившись, взглянул на него.

— И какой же из тебя тогда лучший друг, если ты меня отправляешь в отель?

Драко усмехнулся и пожал плечами.

— Единственный, что у тебя есть, так что выбирать тебе не приходится.

Губы Блейза скривила усмешка, жестом он подозвал нескольких домашних эльфов и перед Драко предстал багаж из нескольких чемоданов.

— Я остаюсь жить здесь, — заявил Забини и с гордым видом прошествовал к лестнице. Не пройдя и пару шагов, он споткнулся о ступеньки, и, выругавшись сквозь зубы по-итальянски, сделал вид, что не заметил смех за спиной.

— Это было не очень красиво с твоей стороны, Драко, — послышался голос со стороны портрета Нарциссы. — Я думала, что лучше тебя воспитала.

Губы Драко растянулись в обаятельной улыбке, которая всегда успокаивающе действовала на его любящую мать.

— Несомненно, мама, я только хотел поддразнить Забини, чтобы он не забывал, что находится в гостях, а не у себя дома.

Нарцисса холодно кивнула.

— Да уж, такое чувство юмора явно досталось тебе от отца.

— Наверняка, — сухо согласился Драко: сравнение с отцом задело его. — Если ты меня извинишь...

— Когда Гермиона придет на ужин, дорогой? Я уже давно не имела удовольствия с ней поговорить.

Драко почувствовал нервную дрожь и натянуто улыбнулся Нарциссе.

— Я все еще занят косметическим ремонтом спальни и, боюсь, что вся суета вокруг левого крыла покажется Гермионе подозрительной. Думаю, стоит сделать для нее сюрприз, ты согласна?

Нарцисса радостно хлопнула в ладоши, предвкушая веселье и счастье молодоженов, которое наполнит дом. Это поместье так давно не слышало счастливого смеха, а свадьба ее единственного ребенка была отличным поводом для радости; поэтому, естественно, она с энтузиазмом согласилась.

Извинившись перед Нарциссой, Драко пошел туда же куда и Блейз, и чуть ли не взлетел вверх по лестнице, однако, вместо спальни для гостей он направил свои стопы вглубь поместья, пока не оказался перед двойными застекленными дверями спальни.

Они со скрипом отворились, являя взору домового эльфа, который низко поклонился и с хлопком исчез, оставив Драко одного, озаряемого сумрачным светом, льющимся из спальни. Он прошел вперед, закрыл за собой двери и тщательно осмотрел комнату, кивнув самому себе с мрачным удовлетворением. Обычному наблюдателю показалось бы, что ничего не изменилось: половицы остались неполированными, на стенах все также виднелись пятна от плесени и времени, и комната была полностью лишена мебели.

Однако, наклонившись, Драко смог увидеть, несмотря на неровный свет свечей, что пол был покрыт круговой резьбой, линии которой переплетались и охватывали каждый дюйм деревянной поверхности.

Это был лишь первый шаг на пути к заклинанию полного связывания, и Драко это знал, но даже эти тонкие линии приносили облегчение той нестерпимой боли, что терзало его сердце. Гермиона была на один шаг ближе к тому, чтобы стать полностью его. Стены и потолки также необходимо было покрыть символами старой запретной магии, но домовые эльфы скоро примутся за работу, а пока что Драко нужно было добавить свою кровь к переплетению узоров на полу.

Мрачная улыбка мелькнула на его лице, как зловещий отсвет мерцающих свечей. Простой серебряный кинжал блеснул в его руке, и Драко одним четким движением оставил надрез на запястье.

Он, молча, наблюдал, как густая темно-красная кровь стекает по всей длине запястья и капает на пол, беспрепятственно впитываясь в темное дерево.

Драко присел, балансируя на пятках, и мрачная улыбка стала еще шире. Наклонившись немного вперед, он вытянул руку, позволяя крови стекать в вырезанные углубления, заполняя их полностью. Кровь касалась деревянного пола и затвердевала, сливаясь по цвету с цветом деревянной половицы.

— Малфой?! Драко?! Где ты?

Драко резко выпрямился, гримаса раздражения портила красивые черты. Быстрым взмахом палочки он запечатал рану на запястье и поспешил из спальни, убедившись, что крепко запер за собой двери.

Появившись в коридоре, он заметил Блейза, который направлялся прямо к нему.

— В этом месте меня могут накормить, или Малфои питаются исключительно духовной пищей? — спросил он с ухмылкой.

Собрав остатки силы воли, Драко рассмеялся, хотя в его жилах бурлил гнев от того, что его так бесцеремонно прервали. Взмахом руки он предложил Блейзу по лестнице, но вместо того, чтобы двинуться по направлению к столовой, Блейз твердо смотрел на его протянутую руку.

— У тебя на рукаве кровь, приятель,— осторожно произнес Забини.

Взгляд Драко метнулся к белой манжете и, конечно же, на ней красовалось небольшое пятно крови, яркое, как проблеск маяка, которое прямо-таки дразнило его за небрежность.

На мгновение его сердце пропустило удар. Его план никто не должен раскрыть: это запрещенное колдовство, за которое положено суровое наказание. Драко боялся не того, что Забини может предать его и сдать властям, но вот если его лучший друг расскажет всё Гермионе, то тогда всё будет кончено... бесповоротно.

— Это моя собственная, Блейз. Нет необходимости вызывать авроров, — ответил Драко и добродушно, как он надеялся, улыбнулся.

Блейз, казалось, принял его объяснение и более не поднимал эту тему, посвятив их обеденную беседу обсуждению воспоминаний о Хогвартсе и их старой компашке.

— Гойл собирается вернуться в Англию, ты слышал? — словно бы небрежно произнес Забини, отправляя в рот прекрасно тушеные овощи.

Драко внимательно посмотрел на него.

— Разве за ним все еще не охотятся авроры? Последнее, что я слышал, что он скрывался где-то у Российской границы, влача жалкое существование, — Драко непринужденно произнес последние слова, но оттенок беспокойства не покидал его разум. Несмотря на то, что его военные преступления были бездоказательны, он точно знал, что вряд ли Гойлу удалось не замарать рук. Если Кребб был частью темной армии Лорда, то и Гойл несомненно был рядом с ним.

Блейз ответил на его вопрос лишь пожатием плеч, продолжая лениво жевать овощи, а потом, вежливо проведя льняной салфеткой по губам, произнес:

— Министерство отчаянно нуждается в племенных жеребцах и кобылках, и недоказанные военные преступления не собираются их сдерживать от приведения в этот мир еще одного... мини-Гойла.

Драко нахмурился от грубости своего друга, все больше беспокоясь. Его жизнь и так становилась всё запутаннее с каждым днем, и у него было дурное предчувствие, что теперь и Гойл собирался присоединиться к этому клубку, и как его распутать без последствий Драко понимал все меньше.

— С чего ты взял, что он вернется? Неужели бы он стал так рисковать?

Блейз снова пожал плечами, взял чистые столовые приборы и аккуратно нарезал свой филе миньон.

— Он сам обратился ко мне с просьбой о пристанище, по-видимому, министерство отказалось восстановить его семейное состояние, а особняк Гойлов в настоящее время служит казармой для нескольких сотен новых авроров-призывников.

Драко некрасиво фыркнул, желая скрыть тревогу.

— И что ты ему сказал? — небрежно спросил он, маскируя собственную напряженность в теле.

— Сказал «да», — Не обращая внимания на враждебный взгляд, который Драко бросил на него, Блейз продолжал есть. — Как в старые добрые времена. Последние годы ему нелегко пришлось, Малфой. Возможно, Гойл и был в изгнании, как и мы, но он, в отличие от нас, не купался в роскоши. Я считаю, он уже расплатился за все, что бы не совершил, пока был под колпаком так называемого Темного Лорда; меньшее, что мы могли бы сделать для него — это дать ему крышу над головой, пока это чертово министерство не прекратит разграблять его семейное наследие.

— Мы? — зашипел Драко сквозь стиснутые зубы.

Блейз наградил его многострадальным взглядом.

— Да. Мы. Поскольку моя усадьба находится... в не надлежащем виде, он должен остаться здесь, с нами.

Драко сердито выдохнул и резко отодвинул тарелку с вырезкой, которая еще минуту назад казалась такой аппетитной. Одним движением он схватил бокал с красным вином, сделал глоток и с шумом встал из-за стола.

— Не слишком много ли ты на себя берешь, Забини?

Глаза итальянца жестко блеснули.

— Не думаю. Кажется, именно я дал тебе приют в своем доме после фиаско с Дамблдором, хотя и знал, что ты в бегах, что укрывательство одного из Пожирателей смерти и пособника убийства одного из величайших волшебников нашего времени непременно делает и меня соучастником. Но я сделал это, потому что ты мой друг, потому что мы слизеринцы. Я не думал дважды, прежде чем впустить тебя в свой дом и все, о чем я прошу сейчас, это чтобы ты дал Гойлу тот же. Чертов. Второй шанс, что и я дал тебе.

Малфой сердито прошипел:

— Я знал, что ты потребуешь вернуть этот долг.

— Естественно, — Блейз аккуратно отпил из своего бокала, прокатил по языку терпкое вино и с удовольствием проглотил. — Я же не какой-нибудь чертов гриффиндорец.

— Не нравится мне это, — пробормотал Драко.

— И не должно, Малфой. Но даю тебе слово, что если Грегори попытается выкинуть хоть какой-нибудь фокус, я буду первым, кто вышвырнет его за порог этого дома.

Драко примирительно кивнул

— Когда он приедет? — устало спросил Драко.

— Сегодня вечером, — тихо ответил Блейз, глядя на вино в бокале.

— Что?! — вскрикнул Драко и резко шагнул в сторону Блейза.

— Сегодня вечером, — повторил Блейз сквозь зубы и встал из-за стола, чтобы иметь возможность не попасть под горячую руку друга, если тот вздумает его покалечить. Он поспешно продолжил говорить. — Мне жаль, что не сказал тебе раньше, но я не ожидал, что мой дом будет непригодным для проживания. Я думал, что когда он приедет, возможно, со временем я смогу вас помирить.

Взгляд Драко был холоден, губы упрямо сжаты в тонкую линию, а пальцы так сильно сжимали край стола, что костяшки пальцев побели.

Несколько секунд он молчал, лишь шумно вдыхал воздух и прерывисто выдыхал. Наконец, он отвернулся, не без усилия расслабил свою напряженную позу и произнес:

— Хорошо... Но если он хоть косым взглядом посмотрит на меня, он тут же вылетит из моего дома, понятно?

— Предельно, но я буду рад, если ты не станешь приводить сюда Грейнджер, пока здесь будет Грегори. Мало ли как он отреагирует, — мрачно произнес Блейз.

Драко горько хохотнул, снимая напряженность их разговора.

— Я больше беспокоюсь о том, как Гермиона отреагирует на Гойла, и сильно удивлюсь, если она не запустит в него заклятьем в первые же пару секунд, как увидит.

Блейз слегка улыбнулся, радостный, что мрачная атмосфера разрядилась. Они закончили трапезу в более спокойной обстановке. Перейдя в гостиную, Драко налил себе вина, поминутно сжимая кулаки и прохаживаясь по комнате, а Блейз развалился на диване.

— Он будет здесь с минуты на минуту, Драко. Не нужноволноваться. Он уедет через месяц или даже раньше.

Взгляд Малфоя выразил скептицизм громче любого словесного возражения.

— Сомневаюсь, что министерство отпустит ему все грехи и разморозит его активы за четыре недели. Ты же знаешь, как министру нравится распоряжаться изъятым имуществом чистокровных, — голос Драко был полон горечи вперемежку с гневом, припоминая, как загребущие руки министерства пользовались его деньгами, пока он был в Италии с Блейзом. Лишь одно помешало министерству прибрать к рукам его поместье вместе со всеми деньгами — это невозможность оформить опеку над ним. Хотя позже министерству пришлось вернуть ему каждый кнат, Драко иногда задумывался, сколько из украденных денег пустил министр Торидж на строительство загородной виллы в Мадриде, в которую он не так давно въехал как полноправный хозяин.

— Я уверен, что мой дом уже отремонтируют к тому времени, и Гойл поселится у меня.

Драко в ответ только кивнул, обратив внимание на домового эльфа Бинки, который прошествовал через всю гостиную и почтительно поклонился Драко. В отличие от своих коллег эльфов, Бинки обладал глубоким, грохочущим голосом, словно пропитанным властью. Мерлин знает, как долго этот эльф служил семье Малфой, но по-прежнему оставался преданным и чрезмерно формальным.

— Ваш гость прибыл, хозяин. Он ждет вас возле входа.

Отставив бокал и тяжело вздохнув, Драко криво усмехнулся Блейзу.

— Пойдем, поприветствуем блудного сына?

Блейз медленно поднялся и кивнул.

Вид человека, который предстал перед ними, стал для них обоих шоком. Грегори Гойл, которого они так хорошо знали со времен Хогвартса, казался тенью самого себя прежнего. Все еще столь же высокий, как Драко, когда-то полный и тяжеловесный Грегори так сильно исхудал, что казался долговязым, и его можно было ставить в один ряд с братьями Уизли. Одежда висела на нем тем же бесформенным тряпьем, что и на Уизли. Сгорбленная поза и жесткие черты лица делали его старше своих лет и говорили о том, что он много повидал на своем веку. Изгнание не стало для их сокурсника курортом.

Сделав шаг вперед, Блейз первым обнял Гойла, притянув к себе его тонкое тело с силой, которая противоречила его эмоциям.

— Рад видеть тебя, старина, — бодро произнес Блейз, а скелетообразный Гойл кивнул в ответ. Драко встретился с ним взглядом, отмечая глубокие тени от усталости под глазами и сеть морщин в уголках глаз.

— Гойл, — не двинувшись с места, Драко только кивнул головой. — Вижу, ты всё ещё жив.

— К сожалению, — голос Григория был странно хриплым и искаженным, словно он не говорил в течение долгих лет и совсем разучился.

В напряженной тишине Драко кивком указал на чемодан домовому эльфу. Гойл лишь мельком взглянул, как домовой эльф понес его почти пустой чемодан, а потом остановил свой пустой взгляд на точке за плечом Драко.

— Малфой, я ценю твое гостеприимство, — произнес Гойл всё тем же странным голосом.

Сухо кивнув, Драко отвел взгляд, не желая думать, что он мог сам стать таким же, как эта скелетообразная фигура перед ним.

Блейз шагнул вперед, беря на себя роль гостеприимного хозяина и понимая, что Драко делать этого не станет.

— Давай-ка ты пока что-нибудь съешь, а потом мы поселим тебя в одну из гостевых комнат. А с утра можно уже и заняться поиском адвоката, чтобы подать апелляцию и вернуть тебе твое наследство.

Взгляд Гойла остался обращенным на Драко, когда он ответил.

— У меня уже есть поверенный. Мистер Карабрум будет заниматься всеми вопросами.

Блейз дружески хлопнул Грегори по спине, побуждая его пройти из прихожей вглубь дома и вынуждая отвести взгляд от Драко. Они прошли мимо, и Малфой проводил взглядом их процессию. Неосознанно он отметил не только сгорбленную фигуру, но и стиснутые кулаки, почти скрытые полами черного плаща, накинутого на плечи Гойла.

Грегори Гойл изменился без сомнений, но не только физически. Вся его личность словно претерпела трансформацию. В Хогвартсе, его окружал воинствующий, но ребяческий дух, но теперь казалось, что вокруг него черная, всепоглощающая, окрашенная горечью проигранной войны пустота, в которую по неосторожности может затянуть и тебя. Что-то подсказывало Драко не доверять ему. Всем своим существом он чувствовал опасность от своего старого школьного друга.

Полный решимости, Драко направился к своему лучшему осведомителю, чтобы самостоятельно навести справки о Гойле. Конечно, он не мог доверять человеку, который наверняка был Пожирателем смерти, но его больше интересовало, с каким намерением Гойл вернулся в Англию; вряд ли для того, чтобы подчиниться Закону о браке.

Первый принцип, который ты узнаешь, попав на Слизерин: Никому не доверяй.

* * *

Есть такая вещь в маггловской психологии — называется комплекс Золушки. В то время как большинство толкований говорят о женском страхе независимости, более глубокий анализ разбирает мотивации людей, находящихся в неблагополучных отношениях.

С момента расставания с Роном Гермиона постоянно анализировала их отношения и причины развала. На протяжении многих лет, она покорно состояла в отношениях, которые не делали ее ни счастливой, ни несчастной. Почему? Страх, привычка, ожидание? Трудно сказать, возможно, сочетание всех трех факторов. На несколько мгновений ей пришло в голову, что она, возможно, прыгает в отношения с Драко Малфоем по тем же неправильным причинам, но она немедленно отогнала эти мысли. Она едва знала его, так что стать привычкой он не мог, да и ожиданий встречаться с ним со стороны друзей не наблюдалось... так почему бы и нет?

— Почему бы действительно... — пробормотала сама себе Гермиона, когда сидела утром под сияющим солнцем на балконе своей квартиры, попивая кофе, изредка проглядывая сводки новостей из утренней газеты. Ничто не вызывало особого интереса за исключением небольшого анонса о возвращении Грегори Гойла, но Гермиона мало обратила внимания на эту новость, какие шансы, что их пути пересекутся?

С блуждающей на губах улыбкой, Гермиона подумала, чем в такое замечательное утро мог бы быть занят Драко. После того, как посетили приют, они часто виделись и Гермиона готова была признаться, что наслаждается его вниманием. Ни один человек никогда не заставлял ее чувствовать себя настолько желанной: не только телом, но и умом.

Слегка поерзав в кресле, Гермиона попыталась унять истому, разлившуюся по телу, и отпила большой глоток кофе. Как обычно в последнее время ее ночные видения были наполнены бестелесным ласкающим ее ветром, хотя в последние дни он стал все больше обретать форму, приобретая черты Драко, хоть и детали сна от нее все время ускользали. Иногда эти сны были столь реальны, что Гермиона просыпалась утром с ощущением его губ на своих, а пальцы, ласкавшие ее, казалось, исчезли буквально мгновение назад, и тело еще хранило их тепло.

— Мне нужен холодный душ, — пробормотала она и запахнула халат от налетевшего прохладного ветра. Из комнаты долетел стук, Гермиона нахмурилась, перебирая в голове тех, кто мог ее навестить в это время. Она встала, закрыла за собой балконную дверь и, оставив кружку с кофе на чайном столике, поспешила к входной двери.

Распахнув дверь, Гермиона закатила глаза и почти захлопнула ее снова, если бы не нога, которую подставил посетитель.

— Чего тебе надо, Рональд?

Рыжеволосый скромно улыбнулся и махнул рукой в сторону приоткрытого проема.

— Могу я войти?

Из чистой вежливости, Гермиона отошла в сторону, пропуская его. Проходя мимо, он будто бы случайно провел рукой по руке Гермионы. Она вздрогнула от этого прикосновения, а Рон краешком губ улыбнулся. Гермиона отругала себя за эту реакцию и, сложив руки на груди, повернулась к нему.

— Не заставляй меня задавать этот вопрос снова, Рональд, чего ты хочешь?

Рон лучезарно улыбнулся, словно они были все еще лучшими друзьями.

— Я думал, что мы могли направиться в гости к новорожденной малышке Поттеров вместе. Взяв по пути плюшевого мишку и цветов.

Гермиона пожала плечами, пытаясь не дать слабину.

— А как же Трейси?

— Я порвал с ней сразу же, как увидел тебя в ту ночь, — Он встал перед Гермионой и мягко положил руки ей на плечи. — Я понял, что не могу оставить тебя столь уязвимой на растерзание Малфою, в то время пока встречался бы с кем-нибудь тебе назло. Это вбило бы еще больший клин между нами.

Гермиона наградила его недоверчивым взглядом.

— В самом деле? И что заставило тебя так думать? — спросила она, сбрасывая его руки. Она отошла к дивану и повернулась к нему спиной. — Я не уязвима для Драко, и ты сам вбил между нами клин, когда решил изменить мне с другой. Дело сделано, все кончено. Ты пересек мост и сжёг его за собой, а теперь уйди, пожалуйста, мне нужно одеться и навестить Поттеров. Одной.

— Гермиона. Прошу тебя. Я уже извинился сотни раз, я никогда не сожалел так в своей жизни о своем поступке. Я только хочу, чтобы ты дала мне еще один шанс, — умолял Рон, вновь подойдя к ней и взяв ее за плечи. Гермиона лишь отстранилась. Рон всплеснул руками.

— Да ради Бога! У тебя получилось, ты заставила так меня ревновать и сердится, что я не могу думать здраво. Я всё понял! Пожалуйста, Миона, пожалуйста, просто... просто дай мне еще один шанс. Вернись ко мне!

Гермиона обернулась и смотрела, как слезы, казалось, затуманивают его глаза. Ей так хотелось протянуть к нему руки и прижаться к нему так крепко, как только бы она смогла. Только усилием воли Гермиона смогла остановить этот порыв. Она покачала головой: простить его сейчас — значит пойти по этому кругу снова.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — в отчаянии спросил Рон. — Это?!

С глухим стуком, он упал на колени и бросился обнимать и целовать ее голые ноги.

— Клянусь своей жизнью, Миона, я никогда ничего не сделаю, чтобы вновь причинить тебе боль. Я буду любить тебя так, как ты этого заслуживаешь, и я никогда не посмотрю дважды на другую женщину! Клянусь, я женюсь на тебе прямо сейчас, чтобы доказать это! — Его васильковые глаза умоляюще глядели на нее, пока он обнимал ее ноги. — Малфой может казаться сейчас тебе очаровательным, но подумай, Гермиона, какую власть он получит над тобой в будущем, если ты выйдешь за него замуж! — он стиснул зубы. — Если ты выйдешь за меня, у тебя появятся и мама, и папа, и все мои братья. Большая любящая семья, которая всегда тебя защитит. Разве ты можешь быть уверена, что Малфой действительно изменился?

Червь сомнения ворвался в сердце Гермионы и подточил ее уверенность. Она попыталась привести самой себе доводы в пользу Драко, но, черт возьми, Рон был во многом прав. Магический брак не простое соглашение между сторонами... никакого развода... никакого спасения. Если она выйдет замуж за Рона, то, даже если будет несчастна в браке, всегда будет тесно окружена любящей семьей, куда сможет обратиться за поддержкой.

С Драко у нее нет никаких гарантий или обещания безопасности. Если она выйдет за него замуж, то прыгнет в темную неизведанную пропасть. Да, она могла бы время от времени навещать Гарри, но теплота семьи Уизли будет навсегда ею потеряна.

— Вернись ко мне, Гермиона. Помнишь, что у нас было... мы были так счастливы.

Гермиона прикрыла глаза. О да, они были так счастливы тогда. Эти славные дни эйфории после окончания войны. Она думала, что никогда не будет счастливее и, ой, как же она оказалась права. Больше она не была так счастлива с ним.

Гермиона глубоко вздохнула. Если с Драко ее и ждет неизвестность, то с Роном ее точно уже ничего не ждет.

— Это было тогда, Рон. Люди меняются, и за это время мы успели разлюбить друг друга. Последние несколько лет я так и не была по-настоящему счастлива рядом с тобой. Всё, что нас держало вместе, это привычка. И ты сам это знаешь. У меня была моя работа, чтобы отвлечься, у тебя твоя долгожданная слава и раздутое эго. У нас с тобой есть прошлое, Рон... не будущее.

Казалось, после ее слов в Роне что-то оборвалось. Он отпустил ее колени и, смотря на свои крепко стиснутые кулаки, произнес:

— Так ты говоришь «нет»?

Гермиона на всякий случай отошла подальше, кидая взгляд на его напряженные плечи.

— Я думаю, мы оба знали, что это произойдет, —ответила она твердо, думая, как же избавиться от него.

— Ты действительно собираешься выйти за этого ублюдка Малфоя?! — голос Рона повышлся с каждым словом, пока Гермиона поглядывала в сторону своей палочки.

— Ты пожалеешь об этом! Он поступит с тобой так же, как и я!

Она побледнела:

— Замолчи.

Рон усмехнулся.

— О, Мерлин. Думаешь, он будет тебе верен? Ты думаешь, этот чистокровный щенок не будет никого трахать за твоей спиной? Да ты хоть спала с ним? — и сам же ответил с горькой улыбкой на губах. — Скорее всего, нет, ты же такая педантка... если, конечно, не боишься, что он тут же тебя бросит, когда поймет, что такой жалкий книжный червь если что и может во время секса, так это лежать и повторять про себя ранее заученный книжки.

— Пошел вон! — закричала она, хватаясь за палочку, которая лежала на тумбочке. — Высокомерный сукин сын, убирайся!

Рон прохладно улыбнулся, довольный тем, что, наконец, растормошил эту мисс Спокойствие.

— Ну, так что? Ты уже с ним переспала?

Гермиона промолчала, все еще сжимая палочку в руке.

— Конечно, нет. Ну и дела... Неужели Драко Малфой, слизеринский бог секса, не забрался тебе под юбку? Наверно считает поставленную задачу слишком неприятной, даже несмотря на желание обвести тебя вокруг пальца и влюбить в себя. Или переспит с тобой и бросит тебя в самый последний момент, а потом даст эксклюзивное интервью Пророку «В постели с героиней войны», ох как я буду тогда смеяться.... потому что ты заслуживаешь быть осмеянной за то, что настолько, чертовски, доверчива. Ты не нужна ему, Миона. Да кому ты вообще нужна кроме меня?!

Рон ушел сразу же после собственной вспышки, с самодовольной улыбкой на лице, а потрясенная Гермиона смотрела ему вслед пока за ним не закрылась дверь.

Хлопок двери отозвался эхом в ее голове, а горькие слова, брошенные Роном, все еще били набатом. Её настолько шокировали оскорбления Рона, что она едва держалась на ногах и оперлась о ближайший твердый объект.

Господи, как же ей хотелось разрыдаться прямо перед Роном, когда он бросал ей в лицо эти уничижительные оскорбления, но гордость заставляла молчать и судорожно сжимать палочку и не дать просочиться ни одной предательской слезе. Ее переполнял гнев, но как только за ним закрылась дверь, в душе осталась только пустота.

Гермиона сползла на пол, а тонкий халат нисколько не мог защитить от тянувшегося от прикрытой двери балкона холода. На нее навалилась апатия. Наверное, правда, никому...

О, черт! Гермиона отругала себя и хлестко ударила себя по щекам. Хватит разводить сырость и упиваться жалостью к себе. Она решительно встала. Зачем она опять позволила этому ублюдку Уизли задеть себя?!

Она не позволит ему снова разрушить свою жизнь и ее самооценку до основания. Пора от него отмахнуться как от раздражающего насекомого.

Однако кое-что в словах Рона ее задело. А ведь и правда, почему Драко не пытался затащить ее в свою постель... снова.

За время учёбы в Хогвартсе она слышала немало историй о его любовных похождениях, да и судя по заголовкам газет, что долетали до нее раньше, Драко никогда не хранил целибат.

Взглянув в своё отражение в окне, Гермиона нахмурилась и пригладила растрепанные волосы.

Нет, её, конечно, не выпустят прямо сейчас на подиум, но и ничего отталкивающего в ней тоже нет.

Гермиона раздраженно выдохнула: глупо рассуждать о внешности. Если уж она и хотела, чтобы у нее получилось построить отношения с Драко Малфоем, то ей думалось, что они не должны быть основаны на внешности или физической привлекательности. Ей хотелось, чтобы его возбуждали её ум и сердце!

Всё! На сегодня она забудет про идиотов-мужчин! Сейчас она пойдет и посвятит этот день только себе любимой!

Резко кивнув в подтверждении своих мыслей, Гермиона решительно прошла в спальню и, натянув на себя первый попавшийся наряд, вышла из дома. Сегодня будет день Гермионы Грейнджер; только её и ничей больше; и начнется он с мороженого Флориана Фортескью.

Погода явно благоволила ее настрою, ярко светило солнце и еще теплый ветер слегка развевал ее непослушные волосы. Внезапно она почувствовала себя значительно лучше. Её наполнило ощущение свободы и независимости от чужого мнения, будь то Рон или кто-либо другой. Как и после Хогвартса, к ней вновь вернулось понимание, что перед ней вся жизнь и ей доступно свернуть любые горы. Именно этого ощущения ей не хватало долгие годы.

С легкой улыбкой на губах Гермиона вошла в «Дырявый котел» через маггловский вход.

— Драсте! — Она весело поприветствовала Тома, который ответил ей кривой улыбкой, продолжая протирать стакан.

— Доброе, мисс Грейнджер. Вам что-нибудь подать?

Гермиона была готова отрицательно помотать головой, но тут заметила знакомую темную шевелюру за одним из столиков паба.

— Две бутылки сливочного пива, пожалуйста, — произнесла она и отсчитала нужное количество монет в протянутую ладонь Тома.

С ярко-желтыми напитками в руках Гермиона пробралась к столику, стоявшему в углу, за которым ее знакомая в окружении стопки пергаментов и пары свечей, освещавших ее работу, что-то ожесточенно писала. Перо двигалось по пергаменту с поистине космической скоростью, отбрасывая порой жуткие тени в неверном свете свечи. Гермиона без приглашения присела на стул на противоположной стороне.

— Привет! Кого-кого, а тебя не ожидала здесь увидеть! — воскликнула Гермиона, протягивая собеседнице через стол сливочное пиво. — Я думала, ты сказала, что твоя нога не ступит в это место снова после зрелища, которое ты устроила на вечеринке Луны.

Женщина с азиатской внешностью и носиком пуговкой оторвала взгляд от своей работы и взглянула на внезапную собеседницу.

— Гермиона! — радостно воскликнула она, бросая перо, и, потянувшись обнять ее через стол, опрокинула на стол свечу. Часть еще чистых пергаментов сразу же вспыхнула и разлетелась во все стороны.

Гермиона вскрикнула и расцепила объятия.

— О, господи, — воскликнула знакомая Гермионы и подхватила с другой стороны стола видимо важные бумаги. Подожженные пергаменты гасли еще в полете, но от одного листа загорелись, словно пропитанные спиртом, ножки стола, за которым Гермиона и обнаружила свою знакомую. Видимо за этим столом пили в свое время не только сливочное пиво.

Том уже несся к ним с ведром воды. Проклиная неуклюжих посетителей, он залил внезапный пожар водой, наблюдая, как легкое облачко пара поднимается от обугленных ножек стола.

— ВОН! — вскричал раздраженный Том.

Обе женщины собрали свои вещи и выскочили из тесного помещения во внутренний двор так быстро, словно за ними гнался сам дьявол. Немного отойдя от входа, они робко взглянули друг на друга и разразились смехом.

— Как это типично для тебя! — сквозь смех проговорила Гермиона. — Почему каждое твое появление в «Дырявом котле» приводит к маленькому стихийному бедствию?!

Они продолжали истерически смеяться, прислонившись к стене, не в силах остановиться.

Именно в этом состоянии их и застали два слизеринца.

Драко и Блейз с недоумением посмотрели на двух смеющихся женщин, которые согнулись от смеха держать за бок. Они подошли ближе и остановились перед ними, ожидая, когда их заметят.

Первой очнулась Гермиона, неожиданно увидев в зоне видимости знакомые ботинки, а подняв голову ей предстала светлая шевелюра ее жениха. Легкая улыбка появилась на ее губах, но, вспомнив слова Рона, ее сменила почти болезненная гримаса. Переборов себя Гермиона натянула на лицо усмешку.

Если Драко и заметил смену настроений на лице Гермионы, он ничем не показал этого.

— Дорогая, как гласит правило номер сто пятьдесят семь кодекса поведения Малфоя, Малфои не смеются как дикие гиены посреди Косого переулка, — протянул он, надолго прижавшись губами к ее щеке.

Гермиона развязно улыбнулась ему, но ответила столь же целомудренным поцелуем.

— А нет ли в этом кодексе сто пятьдесят восьмого правила: «не сравнивать своих невест с дикими гиенами»?

Драко ухмыльнулся, обнял ее за талию, прикрыв ее от чужих взглядов и прошептал в ухо:

— Вовсе нет. Правило номер сто пятьдесят восемь гласит, что невеста Малфой должна приветствовать своего жениха надлежащим образом.

Легкое смущение тронуло ее щеки, и она не смогла бороться с хитрой улыбкой на своих губах.

— Надлежащим? — хрипло произнесла Гермиона, наблюдая как слегка потемнели светлые глаза Драко.

— Конечно, кодекс был написан еще в шестнадцатом веке, когда женщины были более покорными. Но я был бы рад вернуться домой и посадить тебя к себе на колени и держать в руках бокал вина, пока ты...

— Ты! — послышался возмущенный возглас Блейза из-за плеча Драко, который он проигнорировал. Но Гермиона сбросила его руку и высвободилась, поняв, что возглас относился к её подруге, которую она бессовестно оставила без внимания при виде Драко.

Забини обвиняющим жестом указывал на ее подругу и все время повторял:

— Ты... ты... ты...

Гермиона не была уверена, смеяться ей или... смеяться. Вместо этого, она шагнула вперед и оттолкнула руку Блейза в сторону и встала рядом со своей подругой.

— Забини, Драко. Позвольте представить вам мою подругу, Кэт. Она колдомедик в Мунго.

Блейз все еще злобно смотрел на нее и молчал, а Кэт ухмыльнулась и, демонстративно положив руку на бедро, произнесла:

— Приятно познакомиться с вами, мистер Забини.

Ее тон подразумевал полную противоположность сказанным словам, и Гермиона бросила недоуменный взгляд на них.

— Вы знакомы? — спросила она, проницательно глядя на Кэт.

Миниатюрная азиатка улыбнулась ей одними глазами.

— Нет. Никогда в жизни не видела этого идиота.

— Лгунья! Я должен был сразу отвести тебя в аврорат за нападение! Ты... — Блейз замолчал, поскольку Драко взглянул на него с сарказмом.

— Может хватит? — А потом обратился к Гермионе. — Гермиона, дорогая, почему бы нам не оставить их вдвоем, а самим не заняться другими делами?

Гермиона подняла бровь.

— Да? И чем же это?

Улыбка Драко стала просто кошачьей.

— Я надеялся, что мы проверим сто пятьдесят восьмой пункт руководства, где ты у меня на коленях.

— Шовинистская задница.

— Которую ты любишь, — он ухмыльнулся.

---

Драко с Гермионой аппарировали, оставив своих друзей наедине.

— И вот мы снова встретились. Забини,— выражение лица Кэт можно было охарактеризовать как самодовольное, что только подчеркивала стопка пергаментов, небрежно упиравшаяся в бедро. — Я бы сказала, что рада тебя видеть, но мы оба знаем, что это было бы неправдой.

— Ты действительно думаешь, что я не серьезно? Я отправлю тебя в Азкабан за нападение! Ты сейчас же пойдешь со мной к аврорам! — бесцеремонно схватив ее за руку, Блейз насильно потащил ее вниз по улице к аврору, выделявшемуся своей униформой.

— Офицер. Эта женщина напала на меня! Сломала ногу и...—

Аврор отвел взгляд от Блейза и уставился на хрупкую Кэт, которая рядом с Блейзом казалась еще меньше.

— Это правда, мэм?

— Боже мой, нет. Я колдомедик и поклялась никому не причинять вреда с тех пор, как надела эти одежды. — Кэт сладко улыбнулась и посмотрела на Блейза. — Я понятия не имею, почему этот господин обвиняет меня в таком преступлении. Он просто схватил меня на улице и потащил сюда.

Аврор раздраженно посмотрел на Блейза.

— У вас есть свидетели, сэр?

— Нет, я был один, и мне было слишком больно, чтобы останавливать незнакомцев. Возможно стоит...

— Возможно вам стоит показать вашу сломанную ногу? — невозмутимо произнес аврор.

— Но... она не сломана прямо сейчас, инцидент произошел ...

— Может, покажите снимки из Мунго?

Блейз заскрипел зубами.

— Хорошо... она не сломала ее буквально, но так сильно топнула по ней, что фактически лишила меня возможности нормально передвигаться!

Аврор скептически посмотрел на него, потом на Кэт, потом снова на него и еще раз взглянул на нее.

— Мэм. Вы согласны с этими обвинениями?

Кэт возмущенно взглянула на аврора.

— Конечно, нет! Я же едва достаю ему до плеча и вешу от силы сто — сто десять фунтов! Тогда как это человек... — она замолчала, а аврор неодобрительно посмотрел на Блейза. Кэт взглянула на значок на мундире аврора, застенчиво улыбнулась и опустила глаза. — Офицер Марк, я серьезно сомневаюсь, что вообще смогу кому-нибудь что-нибудь повредить, даже если захочу.

Аврор Марк уставился на шестифутового Блейза и укоризненно покачал головой.

— Сэр. Подача ложных обвинений — серьезное преступление, которое может повлечь за собой до десяти месяцев тюрьмы...

— Это не ложь! — перебил его Блейз. — Она очень хорошо знает, что сделала! — он сердито обернулся к Кэт, его рука все еще сжимала ее руку, и он слегка потянул ее в сторону аврора. — Скажи ему правду, ты, маленькая чертовка!

— Сэр, я должен арестовать вас за ложные обвинения и нападение.

В одно мгновение патрульный аврор шагнул и схватил Блейза за руку выворачивая ее за спину. От внезапной боли Блейз отпустил запястье Кэт, и аврор связал магической веревкой его руки за спиной.

— Сэр! Сопротивление аресту также является преступлением!

Блейз попытался вырваться и с дикими глазами кинуться на Кэт, и офицеру Марку пришлось наложить на него чары.

Блейз чувствовал себя так, словно его обложили со всех сторон ватой. Последнее, что он увидел, ощущая тянущее чувство аппарации, уносящее его из Косого переулка — нечеткое изображение Кэт, насмешливо помахавшее ему рукой и пославшее воздушный поцелуй.

Когда ощущение жуткого головокружения, наконец, спало с него, Блейз встал, но резко оперся о стену, чувствуя, что ни ноги, ни руки толком его не слушаются. Сквозь серые решетки, он видел, как от камеры удаляется арестовавший его аврор. В бессильной злобе он хотел его окликнуть и наорать, но решил не испытывать свою удачу.

Блейз осмотрелся. Видимо в таких камерах держат заключенных, которым не предъявлено официальных обвинений. Помимо него в камере было еще двое. Один из них сидел прямо на каменном полу, обняв свои колени, и, мерно покачиваясь, несвязно что-то бормотал. Другой же, одетый в довольно потрепанную мантию с накинутым капюшоном, хромая, приближался к нему.

— Ты... — из рукава показались скелетообразные пальцы. — ...у тебя прекрасные волосы.

Грязные пальцы потянулись к голове Блейза.

— Я хочу их себе!

— Что?! — закричал Блейз, отскакивая от сокамерника.

— Видишь, — неряшливое существо резким жестом откинуло капюшон, показывая полностью обгорелую одну сторону лица и часть черепа. — Я должен прикрыть это место. Это место! — человек указал на обгорелую сторону черепа.

На глазах Блейза, он поднял грязный отросший ноготь и провел им по коже, царапая ее, на месте тонкого пореза выступила кровь.

— Магглы! — вскричал человек. И Блейз еще дальше отшатнулся от него. — Это они со мной сделали. Я должен скрыться, иначе они найдут меня снова... я должен спрятаться... спрятать это... правильно. Мне нужны твои прекрасные, прекрасные волосы, чтобы ... Дай мне свои волосы! — человек закричал, и к его воплям присоединился голос Блейза.

— Офицер! Офицер! Мерлин, помогите мне!

Мерлин свидетель, никто не поможет Кэт, когда он до нее доберется! Она за все поплатится, но сначала ему самому нужна помощь!

---

— Итак, что случилось?

Взгляд Гермионы метнулся к Драко, но он смотрел на дорогу.

— О чем ты? Все в порядке.

— Гермиона... — его тон был столь сух и раздражен, что она была уверена, что он прочел ее мысли; хотя, как она знала, для легилименции ему бы потребовался зрительный контакт.

— Да ничего важного, Драко.

— Гермиона.

Она всплеснула руками и отошла от него, обняв себя, как если бы ей вдруг стало холодно в такой солнечный и теплый день.

— Ко мне приходил... Рон.

Драко развернулся на каблуках и повернулся к ней, впившись в нее взглядом.

— Нет, — заявил он, его лицо пылало яростью. — Если ты даже думаешь о возвращении к нему, то я убью его. А тебя притащу обратно в поместье, даже если ты будешь упираться, кричать и бить меня ногами. Если мне придется так поступить, я сделаю, не сомне...

Гермиона закрыла его рот своей рукой и укоризненно на него посмотрела.

— Совершенно не нужно так поступать. Я ему отказала. Он, конечно, довольно оскорбительно отозвался обо мне, но все кончено. Полностью и бесповоротно, — Гермиона обняла его напряженное тело и положила подбородок на его грудь, глядя на него снизу вверх.

— Что он тебе сказал? — от тона Драко по позвоночнику Гермионы пробежал холодок.

— Неважно.

Драко наклонил голову и посмотрел ей в глаза.

— Нет, важно, — подчеркнул он после того, как, взяв ее за подборок, крепко поцеловал. — Что он тебе сказал?

И снова оставил на ее губах жесткий поцелуй, словно закрепляя свое право на нее.

— Ммм... Драко! — Гермиона отступила. Ей никогда не нравилось проявлять свои чувства в общественных местах. Даже если это и были ворота Малфой-менора, и поблизости никого не наблюдалось. — Просто забудь, хорошо? Просто пустые слова.

Но, глядя на Драко, Гермиона поняла, что у нее не получится отвертеться, вздохнула и неуверенно рассказала о событиях утра. Взгляд Драко потемнел.

— Это все? — спросил он без капли эмоций в голосе.

Гермиона нерешительно кивнула и нежно коснулась его руки.

— Рон никогда не думает, прежде чем что-нибудь сказать, Малфой. Не стоит принимать его слова близко к сердцу. Я могу понять его. Он сейчас злится, как ребенок. Он набросился...

— Пойдем ко мне, — вдруг произнес Драко, прерывая ее. Его взгляд впился в нее.

Гермиона покраснела до корней волос и покачала головой.

— Драко, не нужно принимать все его слова всерьез. У Рона не язык, а помело, честное слово, не нужно что-то доказывать мне... — она остановилась. — Нет, я вовсе не сомневаюсь в твоих способностях! Просто...

Устав слушать ее бессвязное бормотание, Драко резко аппарировал их от ворот усадьбы к дверям Малфой-менора. Гермиона вскрикнула от удивления, а потом завизжала, когда Драко перекинул ее через плечо и понес вверх.

— Драко! Что ты делаешь?!

Через несколько минут Гермиона стояла в спальне Драко, нервно осматривая небольшую комнату. Судя по обстановке, эта комната когда-то была его детской. Она задала ему единственный вопрос, который пришел ей на ум.

— А почему ты не переехал в комнату побольше? В таком доме... наверняка есть другие комнаты.

— Обязательно перееду, — пробормотал он ей на ухо. — В нашу брачную ночь мы переедем туда вместе.

Его холодные губы коснулись ее шеи, и Гермиона слегка повернула голову, чтобы дать ему лучший доступ. Драко прикусил нежную плоть, вырвав стон из ее уст, и продолжил терзать кожу, пока на ней не осталась красная отметина, словно его метка. Удовлетворенно улыбнувшись, он отстранился, а Гермиона неосознанно потянулась за его губами.

На ее лице была написана неуверенность, и Драко понимал, что слова Уизли, подпитываемые ненавистью и обидой, оставили след в ее душе. Он не мог оставить этот инцидент без внимания. Драко сжал и разжал кулаки:

— Оставайся здесь, Гермиона. Мне нужно повидать твоего бывшего, и, когда я вернусь, я хочу, чтобы ты была здесь, — Драко отступил к двери, его глаза горели решимостью.

---

Гермиона не могла усидеть на месте и ходила по комнате кругами. За прошедшее время она успела спуститься к Нарциссе и обсудить с ней приготовления к свадьбе, обнаружить на кухне домашних эльфов, готовящих ужин в компании с людьми, и поболтать с садовником о тяготах ухода за розовыми кустами из-за зарядивших дождей.

Прошло почти три часа, а Драко все еще не возвращался. Гуляя по дому, она заглянула в пустынную библиотеку, поблуждала среди обширных книжных полок, но тревога не давала ей сосредоточиться на книгах и не давала того покоя, который она всегда испытывала среди книг. Ноги снова привели ее в спальню Драко.

Устав мерить шагами комнату, она подошла к окну. Лучи яркого полуденного солнца, пробиваясь сквозь стекло, освещали комнату, отбрасывая яркие блики на темно-зеленом покрывале, которое так и манило к себе. Гермиона уже подумала, а не прилечь ли ей и не вздремнуть. А Драко, когда вернется, ее разбудит.

Эта мысль была заманчивой, но она была слишком напряжена. Что Драко собирается сделать с Роном? Что, если он...?

Гермиона громко рассмеялась. О ком она переживала? О Рональде Уизле, самой большой заднице на свете?! Что бы Драко с ним не сделал, этот чертов ублюдок это заслужил.

Покачав головой, Гермиона вспомнила все обидные слова, брошенные Роном ей в это утро.

...Педантка ...

... Жалкий книжный червь ...

... Чертовски наивная...

У Гермионы перехватило дыхание, и ей отчаянно захотелось сбежать из этой спальни. Ей ужасно не хотелось, чтобы Драко узнал обо всех неприятных эпитетах, которыми Рон «наградил» ее... Боже, что если он и впрямь разочаруется в ней...

Она была уже на полпути к двери, когда остановилась. Схватив с кровати подушку, Гермиона бешено покричала в нее от бессилия, а после стиснула зубы и встряхнула головой.

Нет! Она припомнила все ощущения, которые испытывал Драко, лаская ее, весь его напор и голод...

Гермиона снова взглянула на кровать и идея родилась в ее голове сама собой. Она решительно стала раздеваться, сбрасывая свою одежду на ближайшее кресло. Полностью обнаженной она быстро пересекла комнату и распахнула шкаф. Среди ряда аккуратно развешанных рубашек она нашла простую белую и накинула на себя, застегнув лишь несколько пуговиц.

В поисках подходящего ракурса Гермиона прилегла на кровать, но потом решительно встала и подошла к окну. Теплые солнечные лучи проходили сквозь тонкий белый материал, небрежно очерчивая силуэт. Греясь в тепле солнца, Гермиона улыбнулась собственным мыслям и осталась стоять возле окна.

Она и понятия не имела, какое произвела впечатление на Драко, когда он вошел в свою спальню, и увидел ее, окутанную мягким свечением.

Гермиона поняла, что Драко пришел, только когда пара сильных рук притянула ее к себе и Малфой уткнулся лицом в ее кудри. Она повернулась в его руках, чтобы оказаться лицом к лицу.

— Что ты с ним сделал? — она не могла не спросить.

— Ничего, что бы он не заслуживал, — Драко глубоко вздохнул. — Но я не думаю, что это то, что мы должны обсуждать в данный момент.

Рон выскользнул из мыслей Гермионы мгновенно, когда эти сильные руки спустились ниже, задирая подол рубашки и сильно сжимая ее ягодицы. Она услышала его резкий вздох и увидела его удивление, когда он понял, что она обнажена. У нее вырвался смешок.

— Да? И о чем же мы должны поговорить? — спросила она с ухмылкой, пока Драко поглаживал ее.

— Правило номер сто пятьдесят восемь, — Драко продолжил гладить ее ягодицу, а другой рукой начал расстегивать пуговицы на ее рубашке. — Я думаю, что ты делаешь удивительные успехи для женщины, даже не читавшей кодекс поведения семьи Малфой.

Все пуговицы были расстегнуты, открывая его взору ее наготу.

— О, какой вид, моя дорогая, — прошептал Драко ей на ухо, сильнее притянув к себе и погладив рукой жесткие завитки между ее бедер.

Гермиона услышала его частое дыхание, и почувствовала его легкую дрожь, когда он потерся об нее своим вставшим членом.

В мгновение ока Драко накинулся на ее рот жадным поцелуем, а потом потянул за собой на кровать. В несколько шагов они преодолели это расстояние и повалились на темно-зеленое покрывало.

По дороге Гермиона рассталась со своей рубашкой, а Драко оторвал несколько пуговиц, снимая свою.

Он слегка отстранился, окидывая взглядом Гермиону и наслаждаясь представшим видом.

Она почувствовала себя сначала немного неуютно под его испытывающим взглядом, будучи совершенной голой, но восхищение в его глазах ей безумно польстило. Не желая оставаться в долгу, она потянулась руками к его брюкам, чтобы освободить его выпирающий пенис.

Драко помог ей снять с себя брюки, и через несколько мгновений они лежали плотно прижавшись друг к другу, плоть к плоти. Но он лишь дразнил ее медленными покачиваниями бедер, так и не войдя в нее.

— Что привело тебя с небес сюда, ангел? — прерывисто произнес он.

Гермионе было не до разговоров. Все что она могла и хотела чувствовать — это его тело, тепло, вес и невероятное физическое, эмоциональное и душевное ощущение внутри себя.

— Поговорим позже, — простонала она, умоляя и выгибаясь ему навстречу, прося контакта, который так и не соизволил предоставить ей Драко.

Он покачал головой.

— О, нет... мы поговорим сейчас.

В этот момент что-то прорвалось внутри нее, было ли это отчаяние или просто физическая потребность — Гермиону это не волновало. Ей хотелось Драко, и она должна его получить. Она закусила губу до крови и почти яростно прошипела ему в лицо.

— Разве ты не хочешь меня, Драко? Разве не чувствуешь, какая я мокрая для тебя? Разве не об этом ты фантазировал каждую ночь в Хогвартсе, когда я получала лучшие оценки? Разве не хотел каждый раз меня трахнуть прямо в коридоре, когда слышал, как меня называют «гриффиндорской принцессой»? Неужели никогда не хотелось выебать меня до потери сознания и кончить в меня, пока я не закричу от удовольствия? — от своих собственных слов Гермиона распалялась все больше и сильнее возбуждалась сама. — Соблазнительно, Драко? Хочешь почувствовать, как у меня внутри все жарко и влажно? Хочешь услышать, как я буду кричать и просить трахать меня все жестче? Как я буду выкрикивать твое имя, когда...

Когда ее отчаяние почти переросло в гнев, Драко резко вошел в нее, рыча от удовольствия и запрокидывая голову.

Гермиона прогнулась, вскрикивая и утверждая свою победу. Комната наполнилась прерывистым тяжелым дыханием, торопливыми ласками-укусами. Первобытная пляска тел была больше похожа на противостояние, чем танец любви, но двоих в кровати на темно-зеленом покрывале это уже не беспокоило.

Она была мягкой и теплой в темноте под его простынями, ее дыхание тихо и размеренно согревало ему грудь, в то время как он позволял своим рукам безнаказанно гладить ее плавные изгибы.

Гермиона даже не шевельнулась с тех пор, как заснула после их секса, но Драко не мог уснуть. Он был на удивление беспокойным, даже после того, как насладился ее прекрасным телом. Вместо этого он предпочел наблюдать, как она спит, исследовать все изгибы, которые из-за своей спешки этой ночью не смог оценить ранее.

Он и не подозревал, что изо рта Гермионы могут вырываться столь грязные словечки, хотя, несомненно, это было вызвано определенной степенью неуверенности от идиотской атаки Уизли.

Мысль об Уизли вызвала ухмылку на его лице, и Драко сделал глубокий удовлетворенный вдох, когда провел рукой по ее боку. «Как шелк», − подумал он, прижимаясь к ней всем телом, раздвигая ее бедра, чтобы просунуть ногу между ними.

Она все еще была теплой и немного липкой после их последнего соития, и Драко собственнически потер себя вдоль ее сладкого лона. Гермиона по-прежнему не шевелилась, ее дыхание оставалось ровным.

Слегка вздохнув от разочарования и удовольствия, Драко осторожно перекатил ее на спину и двинулся вместе с ней так, чтобы его нога осталась между ее ног. Она воспринимала фразу «La petite mort» слишком буквально, и Драко хотел, чтобы она проснулась, чтобы он мог завершить ночь еще несколькими оргазмами, прежде чем ему придется расстаться с ней на целый день.

Не в силах устоять, рука Драко скользнула вниз, обвела лобок и остановилась на темном треугольнике локонов. Он терпеливо раздвинул мягкие теплые складки и нашел нежную плоть клитора, прежде чем начал тереть его медленными, дразнящими кругами.

Гермиона продолжала спать.

Зарычав от удивления, Драко стал тереть сильнее, слегка пощипывать, тянуть и кружить пальцами вокруг клитора.

Он чувствовал тепло под своей рукой, а спустя несколько мгновений и тонкая струйка влаги коснулась его ладони, но этого было недостаточно. В мгновение ока Драко сбросил одеяло с кровати и скользнул вниз по ее телу, пока его лицо не оказалось на одном уровне с ее темными кудрями. Раздвинув ее бедра, пока она не оказалась в откровенно непристойной позе, Драко уткнулся носом в ее тепло и глубоко вздохнул.

Он готов был поспорить, что Уизли никогда не понимал этого удовольствия, не мог оценить красивый, уникальный букет, предложенный привлекательной женщиной. Смешанный с соленым запахом его собственного освобождения, этот аромат был настоящим афродизиаком.

− М-м-м… − шумно выдохнул он прежде, чем смог сдержаться. Облизнув губы, Драко подался вперед и благоговейно погладил лизнул ее складки. Когда сладкий вкус осел на его языке, Драко застонал и потерся затвердевшим членом о простыни. Без всяких церемоний Драко скользнул пальцами в ее гладкое лоно и раздвинул пошире для осмотра.

В темноте ее сладостный центр был не более чем тенью, но он чувствовал ее пульсирующий жар, доносящийся до его кожи. Мурлыча от удовольствия, он снова наклонил голову и жадно лизнул ее, придавая блеск ее распухшим складкам, что делало ее еще более соблазнительной. Плотно прижавшись губами к ее лону, Драко сильно пососал и позволил своему языку проникнуть в нее так, как этого жаждали другие части его тела.

Гермиона под ним пошевелилась, ее тело всколыхнулось в первобытном ритме, когда тяжелое дыхание заполнило комнату.

Улыбаясь, он лизал, покусывал, дразнил и играл с ее влажной плотью, пока Гермиона не зависла на краю, ее сознание вернулось к ней. Подняв голову, она посмотрела вниз и увидела его склоненную голову между своих раздвинутых бедер.

Прежде чем она успела возразить, Драко воспользовался случаем и, оттянув губы, впился зубами в ее клитор и нежно прикусил.

Ее накрыла волна ослепляющего жара, и Гермиона издала длинный и протяжный крик, когда ее тело выгнулось на кровати, содрогаясь под его руками.

Мрачно ухмыльнувшись, Драко забрался на ее дрожащее тело и вошел в нее одним сильным толчком.

Его ноющая твердость пульсировала в ней, еще больше растягивая ее от прилива крови.

Гермиона чувствовала каждую деталь его тела внутри себя, от гладкой головки до вздувшихся вен, ласкающих ее трепещущие стенки. Гермиона почувствовала, как ее ноги обвили его спину, охватывая его и не давая ему сбежать. Однако Драко сумел вырваться на свободу прежде чем снова вонзиться в ее дающую плоть, его смех эхом разнесся по комнате.

Он вбивался в нее резкими грубыми толчками, словно она была дикой кобылой, которую нужно объездить. Она была такой влажной и тугой, что Драко едва удержался, чтобы не кончить в первые же минуты.

Закрыв глаза, Драко запрокинул голову и гортанно зарычал от восторга. Когда Драко наконец почувствовал удушающее сокращение ее внутренних мышц, он выгнулся, крепко обхватил рукой ее бедра и безжалостно ударил ее своим пульсирующим членом, пока она отчаянно кричала, сообщая о своем освобождении. Его спина была выгнута, мышцы натянуты, как лук, а лунный свет струился сквозь него и делал его похожим на Бога, пришедшего на землю, чтобы заняться любовью со смертной женщиной.

Он покрывал ее внутренности, высвобождая свое обжигающее семя, пока она не начала капать его клеймом.

− Ты, наконец, проснулась.

На следующее утро, когда солнце ударило в глаза, Гермиона с трудом поднялась с кровати, стараясь не разбудить Драко, который в лучах утреннего света был похож на падшего ангела. Тело ломило, но от понимания, чем вызвана эта боль в мышцах, на Гермиону накатывало легкое возбуждение.

Ей неимоверно хотелось поваляться в постели подольше и разбудить Драко легким щекотанием пятки, которая так и манила, высунувшись из-под одеяла, и она бы непременно так и сделала, если бы так безбожно не опаздывала на работу!

Гермиона тихонько ругнулась сквозь зубы, быстро натягивая одежду, и постаралась не думать, что за кошмар у нее на голове. На душ времени не оставалось. Хотя ее немного веселило, какое будет выражение лица у Дженни — ее секретаря, когда она увидит Гермиону в помятой одежде и с волосами, криво завязанными узлом. Дженни всегда ей говорила, что женщине стоит иногда… развлекаться. Ну что ж, теперь ее секретарь удивится, но скорее всего, одобрит поведение начальницы.

Гермиона метнула взгляд на спящего Драко. Ну, в конце-то концов, она имеет полное право быть соблазненной собственным женихом! Да и стресс последних дней давно стоило сбросить. Она подошла к кровати и коснулась рукой светлых прядей спящего. Вдруг Драко вскинул руку, схватил ее за запястье и повалил на себя.

— Вместе с утром пришли сожаления? — спросил он напряженным голосом.

Гермиона откинула голову и рассмеялась.

— Боже мой, нет, Драко. Вместе с утром пришел понедельник, и я уже опаздываю на работу.

Драко расслабился в одно мгновение и улыбнулся ей в ответ.

— Тогда почему ты кралась как маленький вор?

Она возвела глаза потолку и попыталась выбраться из его объятий, с небольшим усилием ей это удалось.

— Я просто не хотела тебя разбудить. Когда ты спишь, то выглядишь таким милым и беззащитным и совершенно не похож на коварного слизеринца.

— Боже, женщина! Ты точно знаешь, как ударить по самолюбию мужчины… после прошлой ночи я надеялся хотя бы на похвалу или небольшой утренний «кусочек удовольствия» в виде награды за свои старания, — Драко поиграл бровями.

Гермиона быстро покачала головой, и еще быстрее отошла от кровати.

— Нет-нет-нет…даже не надейся, я очень опаздываю.

— Ну позвони и скажи, что ты заболела, — надувшись произнес Драко, пока Гермиона натягивала обувь.

Она всплеснула руками и попятилась к двери.

— Легко говорить тому, кто владеет целой компанией.

Драко попытался возразить, но Гермиона подняла руку.

— Нет, не надо. Увидимся позже, — с улыбкой произнесла она, открыла дверь спальни и выбежала в прихожую. Быстро спустившись по лестнице, она немного смущенно помахала ухмыляющейся Нарциссе, и, достигнув границ дома Малфой, аппарировала прочь.

Как и предполагала Гермиона, секретарь встретила ее удивленным и понимающим взглядом, а потом сказала, что утренняя почта у нее на столе и посоветовала побыстрее с ней ознакомиться.

Хитрый взгляд Дженни показался ей странным, но, увидев «Ежедневный пророк» у себя на столе, Гермиона все поняла.

— О, милосердный Мерлин!

Заголовок газеты вспыхивал снова и снова, и Гермиона присела в кресло, все больше и больше улыбаясь.

— Драко Малфой, что ты сделал? — пробормотала она.

Гермиона смотрела на заголовок и сопроводительную фотографию и, в конце концов, рассмеялась в голос. Она переживала, что Драко мог проклясть Рона каким-нибудь темномагическим заклятьем, но такое! Такого она не ожидала совершенно. Ей казалось, что мужчины сначала бьют, а потом начинают задавать вопросы. Но это свидетельствовало об истинной природе Драко. Слизеринской природе! И Гермионе было ясно как день, что это его рук дело.

Ей вдруг подумалось: «а Рон уже видел газету?» Очень хотелось бы увидеть его лицо при виде этой статьи и фотографии. Это безусловно стало бы для Гермионы одним из лучших воспоминаний.

Тыльной стороной руки она вытерла выступившие от смеха слезы и снова просмотрела статью… ну, конечно, Риты Скитер!

Наконец, у нас есть логическое объяснение непостоянной личной жизни Рональда Уизли (Пушки Педдл)! В течение последних недель ваш небезызвестный автор наряду с вами моими любимыми читателями наблюдала за жаркими баталиями вокруг личной жизни нашего героя. Когда золотая пара мисс Грейнджер и мистера Уизли распалась, общественность была растеряна! Их военный роман, построенный на общей борьбе с Сами-знаете-кем, который казалось должен был длиться вечно, канул в небытие… мисс Грейнджер нашла утешение в объятиях магната Драко Малфоя, а мистерУизли — в объятиях другого мужчины!

Фотография в газете была на удивление статична для магической прессы, но детали, напечатанные в цвете, были безупречны. В центре фото была запечатлена огромная кровать, на которой спал Рон. Эта картина была бы безумно прозаична, если бы при этом Рон не обнимал во сне загорелое и мускулистое тело другого парня. Короткая стрижка, широкие плечи, плоская открытая грудь и пробивающая щетина на подбородке не оставляли сомнений в половой принадлежности субъекта, находящего рядом с Роном.

Гермиона вгляделась в фото. На лицо Рона наползала глупая улыбка и он теснее прижимался к теплому телу, что находилось рядом. Фотография снова и снова воспроизводила это движение, Гермиона недоверчиво выдохнула и продолжила чтение статьи.

Похоже, что причиной недолгих отношений мистера с Трейси Бенедикт стала новая пассия, но не в лице женщины, как многие предполагали, а другого мужчины. Когда ваш покорный слуга узнала об этой новости, она отказывалась верить, пока ей не представили фотографическое доказательство! Как говорится, картинка стоит тысячи слов!

Но не бойтесь, мистер Уизли, когда прочтете эти слова скромной репортерши. Позвольте мне поздравить вас, наконец, с выходом из подполья. Смею заметить, что наши некоторые проницательные читатели давно подозревали о ваших наклонностях и говорили, что это только вопрос времени.

Более подробная информация на странице 3.

Гермиона снова рассмеялась и отложила газету. Когда Драко сказал, что разберется с Роном, она подумала, что в лучшем случае он ему пригрозит, а в худшем изобьет, но такая месть… Рон даже не сможет толком принять ответные меры, не оказавшись либо гомофобом, либо откровенным лжецом. Он даже не сможет обвинить в этом Драко, поскольку она была уверена, что слизеринец был очень осторожен. Она сомневалась, знает ли вообще Скитер, кто ее осведомитель.

Ох, с каждым мгновением день становился все лучше! Гермиона пересилила искушение вырезать фото из газеты и повесить в рамку на стену, хотя очень хотелось. Одно она понимала точно: Рональд Уизли сам напросился и заслужил этот позор.

С чудесным настроением она спокойно проработала следующие полчаса, пока дверь резко не распахнулась, являя очень сердитого и потрепанного визитера. Следом за ним неслась Дженни.

— Мисс Грейнджер, я не смогла остановить его, он просто шел прямо в ка... —

Гермиона махнула секретарше, чтобы та закрыла за собой дверь. А вошедшему — жестом указала на стул.

— Забини. Что привело тебя ко мне в кабинет?

Блейз и не подумал сесть, а начал мерить кабинет шагами, периодически проводя рукой по своим спутанным волосам.

Гермиона смотрела на него с любопытством, но у нее все еще было слишком хорошее и слишком расслабленное состояние, чтобы задуматься о его внезапном появлении.

Забини еще немного покружил по кабинету, а потом зашел за ее стол, развернул ее в кресле и взял за плечи, глядя сверху вниз.

— Грейнджер… эээ… Гермиона, ты же знаешь, что я отношусь к тебе как к сестре? — неловко проговорил он, отводя взгляд куда-то за ее плечо.

Глаза Гермионы расширились от удивления. Не зная, что еще сказать, она нерешительно произнесла:

— Ээ... Нет?

Блейз разочарованно покачал головой.

— Драко всегда был мне как брат, а вы, можно сказать, практически женаты, так что я считал тебя своей невесткой. Мне больно знать, что ты думала иначе! Разве тебя можно… эээ… не ценить?

Гермиона мгновенно прищурилась, убрала его руки со своих плеч, встала и обошла кресло, оставляя между ними препятствие.

— Что тебе нужно, Забини?

Заискивающее выражение слетело с его лица, и Блейз нахмурился.

— Хорошо, ты меня раскусила, Грейнджер, — он взглянул на нее с немного сумасшедшей улыбкой. — Просто скажи мне, как найти Кейт.

Гермиона нахмурилась и начала неосознанно крутить обручальное кольцо, эта привычка возникла у нее совсем недавно. От столь бурной ночи у нее совсем вылетел из головы вчерашний инцидент и встреча с Кейт. Неужели Забини заинтересовался ее подругой? Она улыбнулась: только Богу известно, что может стать с человеком после выходок Кейт. А уж с вступлением в силу этого Закона о браке, сложно представить мужчину, который выдержит ее норов и не сбежит раньше времени.

Гермиона улыбнулась настолько невинно, насколько смогла.

— Зачем тебе это знать, Забини?

Он ответил ей столь же милой улыбкой.

— Понимаешь... я встретил ее на днях, и, что я могу сказать? Она определенно умеет оставить неизгладимое впечатление, — Блейз обнажил зубы в чём-то напоминающем гримасу, а не улыбку.

Гермиона прямо увидела, как сквозь этот доброжелательный фасад прорывается почти что ненависть. По опыту ей было известно, что ни один слизеринец не будет проявлять любезность без веской на то причины, и, судя по срочности и измотанному виду Блейза, Кейт сделала что-то не особо приятное. И чудо из чудес, что Забини пережил это. Похоже, перед ней был человек, который мог, наконец, справиться с ее подругой.

Быстро приняв решение, Гермиона скопировала адрес Кейт на пергамент и с предвкушающей улыбкой передала его Блейзу. Ее вредной подруге скоро аукнутся собственные проделки, и Гермионе было немного жаль, что она не сможет лично взглянуть на фиаско Кейт. А если все сложится благополучно, то она будет только рада, если между этими двумя вспыхнет роман.

Блейз не заподозрил подвоха, настолько он был рад этому клочку бумаги с адресом. А наверное стоило обратить внимание, да только после бессонной ночи в тюремной камере все время беспокоясь о том, чтобы с его головы вместе с волосами не срезали и кожу, Блейзу было не до рассуждений. Вместо этого, он с благодарностью поцеловал ее руку и быстро покинул кабинет.

Гермиона Грейнджер с ухмылкой проводила взглядом выскочившего Блейза. «Черт, это должно быть, будет весело», — подумала она и принялась за работу.

Спустя пару минут, вращая в руках перо, но так и не написав ни строчки, Гермиона подозвала своего филина с насеста возле окна и погладила его иссиня-черные перья.

Поглаживая своего питомца, на секунду она подумала, что стоит написать Кейт и предупредить ее о визите Блейза, и в то же время хотелось дать шанс Блейзу воздать по справедливости своей слишком гордой подруге… дилемма.

— Что думаешь, мальчик? — обратилась она вполголоса к нему, чтобы ее секретарь случайно не подслушала. Темный филин моргнул и отвернулся, находя более интересным вид двери. — Стоит ли мне предупредить Кейт? — Золотые глаза филина вернулись к ее лицу, и он ухнул, будто бы в ответ.

— Ты прав, — она решительно кивнула и отправила его обратно на свой насест. — Ей стоит получить по заслугам.

С этими мыслями Гермиона вернулась к разбору корреспонденции. Уже отложив письмо с просьбой министра по экологии и собираясь писать ему ответ, она заметила странный черный конверт среди своих белых собратьев.

— Странно, — пробормотала сама себе под нос Гермиона и на всякий случай просканировала письмо на предмет темно-магических заклятий. Но проверка ничего не показала. Еще больше заинтригованная, она вскрыла письмо и достала жесткую карточку черного цвета, на которой серебристыми буквами было выведено послание.

Гермиона,

Вовсе не желаю отнимать Ваше время, но боюсь, что я вынужден просить о срочной встрече. Есть обстоятельства, которые представляют угрозу Вашей безопасности.

Буду ждать вас в кафе «Теплая мята», в час дня.

С уважением,

Дмитрий.

Она нахмурилась и посмотрела на часы. Стрелка перевалила за двенадцать, что и неудивительно из-за ее запоздалого начала рабочего дня. В любом случае, почему бы ей и вправду не взять обеденный перерыв чуть раньше. Тон письма говорил о срочности и важности новостей, которые хотел сообщить Дмитрий, да и вряд ли ей должен повредить обед в середине дня в общественном месте.

Легкое чувство вины кольнуло ее, и вспомнился эпизод с Драко, но она отогнала это чувство. Дмитрий написал, что есть угроза ее безопасности, а значит, Драко тоже стал бы волноваться за нее. И он бы сам ее отправил на эту встречу.

Гермиона опустила голову и покачала головой. Да она сама бы не поверила таким оправданиям. Взгляд снова упал на письмо. Ей в любом случае стоит пойти, а потом она сразу же пойдет к Драко и все ему расскажет. Она подозвала своего филина и на оборотной стороне карточке написала о своем согласии.

Следующие тридцать минут она сумбурно просматривала почту, пыталась писать ответы, но беспокойство не давало сосредоточиться в полной мере.

Войдя в кафе «Теплая мята», Гермиона огляделась и сразу направилась к столику стоящему в тени. Она была удивлена, что Долохов выбрал маггловский ресторан, она вообще не была уверена, что чистокровные волшебники выбираются из своего замкнутого мирка.

Долохов поднялся, увидев ее. Приветственным жестом он хотел поцеловать ее в щеку, но Гермиона пресекла этот порыв, сухо кивнула и огляделась.

Дмитрий понял ее тревогу и улыбнулся. Он выдвинул стул и предложил ей присесть.

— Я специально выбрал этот ресторан, чтобы пронырливые репортеры не потревожили ложными статьями вашего жениха.

Напряженная поза Гермионы сменилась расслабленной, и она с облегчением откинулась в кресле. Уж будем честными, это была главная причина ее беспокойства, а не неизвестная угроза ее безопасности. Она с благодарностью кивнула Долохову, пока он потягивал из бокала белое вино.

— Я ценю это, Дмитрий, но к чему такая срочность…

Долхов подался вперед, окинул посетителей ресторана осторожным взглядом и, не увидев ничего примечательного, обратился к ней вполголоса очень серьезным тоном.

— Гермиона, то, что я собираюсь вам рассказать, станет для вас шоком, и я искренне прошу вас не совершать не обдуманных поступков. Выслушайте меня внимательно и только потом действуйте.

Гермиона с тревогой взглянула на него, а Дмитрий тяжело вздохнул и устало провел рукой по лицу.

— Скажите же мне, — она наклонилась к нему ближе, а Долохов жестом отмахнулся от приближающегося официанта. — Все не может быть настолько плохо.

Его взгляд стал еще более серьезным, и он без предисловий произнес:

— Я думаю, что вы должны разорвать помолвку с Малфоем. Во всяком случае раньше, чем займетесь с ним сексом.

— Да как вы смеете?! — Гермиона вскочила со своего места и бросила салфетку на пол.

Долохов схватил ее за запястье и потянул вниз, неловко улыбаясь обслуживающему персоналу и другим посетителям. Незаметно взмахнув палочкой и накладывая на них отвлекающие чары, Долохов вновь усадил на место возмущенную Гермиону.

Она села на стул и вырвала свою руку из хватки Долохова.

— Я не знаю, что за игру вы затеяли, Долохов, но я не намерена выслушивать ваши… — она взмахнула рукой не находя слов. — Я не собираюсь бросать Драко!

Гермиона снова встала, собираясь уйти.

— Подождите! — сурово произнес Долохов. — У меня есть все основания просить вас об этом, Гермиона. Это не эгоистичная ревнивая просьба. — Он указал жестом на стул. — Просто выслушайте меня.

Гермиона поколебалась, затем сухо кивнула, решительно вернулась за стол, скрестила на груди руки и произнесла:

— Пять минут. Говорите.

Долохов благодарно ей кивнул и отпил глоток вина.

— Как вы, возможно, слышали, недавно в Англию вернулся Грегори Гойл, — он отпил еще вина, осознанно делая паузу. — Эти последние несколько дней он гостил у вашего жениха, Драко Малфоя. И Грегори поведал мне некоторые факты, которые касаются лично Вас.

Гермиона отогнала подозрения и скептически посмотрела на Долохова.

— Да, слышала. И Гойл вот прямо взял и по доброте душевной рассказал вам эту информацию?

Дмитрий пожал плечами, легкая улыбка коснулась его губ.

— Вы становитесь похожей на Малфоя, — он провел пальцем по краю бокала. — Но отвечая на ваш вопрос, нет, не по доброте душевной. Я обещал ему юридическую и финансовую поддержку в деле возвращения его фамильного состояния. Я обещал ему эту поддержку как другу, а эта информация — его своеобразное «спасибо».

— Ближе к делу. Что это за так называемая «информация»?

Долохов сделал паузу, еще раз посмотрев вокруг.

— Похоже, что мистер Малфой использует запрещенную магию.

Возмущение вновь захлестнуло Гермиону.

— С какой стати Драко...

— Против вас, Гермиона. Вся магия была направлена против вас. В последнее время вам не являлись странные видения или сны?

Гермиона немного побледнела после слов Дмитрия, прокручивая в голове все виденные ею сны, внезапные ощущения, которые ее охватывали рядом с Драко, но она не желала верить Долохову.

Гермиона покачала головой.

— Что за бред вы несете?

Долохов сжал губы.

— Прекрасно, — он стряхнул с рукава несуществующую пылинку. — Вы не должны мне верить на слово. Только Грегори видел, как мистер Малфой каждое утро ходит в главную спальню дома. Видел как оттуда выносились ковры, сдирались обои…

— Он делает косметический ремонт, это так жутко, — Гермиона усмехнулась.

Долохов продолжил, словно не слышал ее.

— …А домовые эльфы методично вырезали на деревянном полу круговую вязь, которую мистер Малфой заполнял своей кровью. Такая вязь опоясывает все стены…

Дмитрий смотрел, как пальцы Гермионы все сильнее впиваются в ее ладонь, как все сильнее она стискивает зубы и от ужаса расширяются ее глаза. Она была умной ведьмой.

— Узнаете ритуал?

У Гермионы похолодело в груди, а на глаза набежали слезы. Драко не мог так предать её… или мог? После всех слов, после всех его уверений и признаний, практически увести её в рабство, как домашнего эльфа. Сделать ее зависимой и покорной собственным прихотям. Как это типично для избалованного сынка богатых родителей.

Гермиона молчала, а ее взгляд блуждал где-то за плечом Долохова.

— Это Малфой, Гермиона, — произнес Дмитрий участливым тоном и слегка коснулся ее плеча. В точности подтверждая ее мысли.

Это прикосновение вывело Гермиону из транса. Она молча встала, кивнула Дмитрию и вышла из кафе.

Долохов смотрел ей вслед с самодовольной усмешкой.

Гермиона шла вдоль улиц, уже не думая о том, что опаздывает в офис с обеда. Все ее существо восставало против слов обвинений Долохова, но проверить обоснованность обвинений нужно было обязательно. Подойдя к входу в Дырявый котел, она аппарировала к Малфой-менору и… остановилась.

Её взгляд блуждал по окрестным видам, а потом остановился на резных воротах.

Неужели она действительно собирается это сделать? Неужели она собирается просто пойти в поместье и обвинить Драко в том, что он пытается ее проклясть и привязать к себе темномагическим ритаулом? Вряд ли Малфой обрадуется и адекватно отреагирует на такие обвинения. А кто может отреагировать адекватно?

Гермиона хотела доверять Драко… Боже, как она хотела, чтобы Долохов оказался не прав…

Её захлестнул гнев. Это происходило снова и снова. Её предал один человек, и теперь она оказалась настолько глупа, чтобы довериться Малфою!

Она покачала головой: нет, не нужно обвинять человека, пока его вина не доказана. Она держалась за эту мысль, как за спасательный круг.

Одному Мерлину известно, зачем Долохов наводит клевету на Малфоя. Может, он просто хотел, чтобы она вспыльчиво обвинила Драко во всех смертных грехах и разорвала их отношения. Возможно вся причина в этом. Ведь в этом обществе так много людей, которые считают, что их отношения с Драко неправильные…

Она толкнула ворота и прошла по широкой извилистой дороге к особняку Малфоя. Она не дошла всего нескольких шагов до дома, когда двери перед ней распахнулись и на пороге возник домовой эльф.

— Хозяин в саду. Пиппи ходить и звать хозяина, пока хозяйка ждать в гостиной.

Гермиона натянуто кивнула и, как только он исчез, побежала к лестнице. Несколько недель назад Драко сказал ей, что начал ремонт в спальне, которая расположена в восточном крыле. Она взбежала наверх, словно за ней гнался по пятам сам Волдеморт. Она не могла увидеть Драко, пока не узнает всей правды лично.

Главную спальню оказалось на удивление легко найти. Она занимала целое крыло, и двери были открыты. С легким ощущением благоговения она шагнула в комнату и постаралась не отвлекаться на дорогое убранство элегантно обставленной гостиной и сразу же направилась к дверям спален.

Не уверенная, она зашла в каждую из комнат. Обе комнаты были тщательно убраны и со вкусом обставлены, но только во второй она ощутила легкое покалывание магии, отчего воздух казался наэлектризованным. Но ведь это нормально для особняка, защита которого завязана на родовой магии. Нечто подобное она всегда ощущала, учась в Хогвартсе.

Все в комнате выглядело обычно: затейливые узоры на обоях, мягкое ковровое покрытие на полу, большая под балдахином кровать. Каждый сантиметр комнаты выглядел… как обычная спальня.

Но магия парила в воздухе и Гермиона не могла просто взять и уйти. Вряд ли она что-то могла бы найти, если бы не искала специально. Она взмахнула палочкой и направила ее на стены. На них мгновенно проступил огненный узор.

Ужас сжал ее горло. С криком она бросилась к стене и стала сдирать обои голыми руками, обламывая ногти. Всё быстрее и быстрее, пока перед ней не предстала чистая стена.

А на ней...

— О, Боже, — Гермиона закусила губу и вытерла слезы рукавом. — О Боже... как...

— Гермиона.

Её почти безумный взгляд метнулся в сторону дверного проема. Там стоял Драко, который, медленно, держа руки на видном месте, подходил к ней как к дикому животному.

— Гермиона, я могу объяснить.

Она резко вскинула и направила в его грудь волшебную палочку, заставив его остановиться.

— Объяснить?! Как ты можешь объяснить... это! Это!

— Я… — Драко был бледен и, судя по бисеринкам пота на лице, судорожно пытался найти ответ. — Я просто хотел быть с тобой...

— Заткнись! Заткнись!

— Гермиона, успокойся. Это просто мера предосторожности... как только бы мы поженились, мы...

По лицу Гермионы текли слезы, но палочка ее не дрогнула, когда она сделала шаг в сторону Драко и оглушила его ступефаем.

Она выбежала из спальни. Она не могла думать сейчас, она не могла слушать его, она не могла иметь с ним ни каких дел...

— Нет, нет, нет, никогда…

Гермиона шла, не разбирая дороги по улицам маггловского Лондона, позволяя слезам беспрепятственно катиться по щекам, отчего череда людей, спешащих по своим делам, казалась размытым пятном. Никто не обращал на нее и толику своего внимания, словно плачущая навзрыд женщина — это самое обычное явление. Кто-то смеялся, кто-то курил, кто-то на бегу доедал сандвич, и Гермионе отчаянно хотелось слиться с этой толпой и стать частью их монотонной будничной жизни. Лишь бы не думать…

Но не думать не получалось, и она шла, не замечая толпы и размазывая по щекам слезы.

Снова. Это повторилось снова. Её снова предали.

— Дура! Дура! Ну и дура же я! — хриплым от рыданий голосом повторяла Гермиона. Остановившись возле стены, она слегка затуманенным взглядом окинула улицу. Местность была знакомой, несмотря на истерику, ее подсознание привело ее домой. Буквально на другой стороне улице находился ее дом.

Швейцар окинул Гермиону хмурым взглядом, но вопросов задавать не стал. Возле лифта столпилось несколько человек в ожидании, и Гермиона поняла, что не сможет сейчас оказаться среди них. Свернув в сторону лестницы, она медленно поднялась в свою квартиру.

Бросив ключи на пол, Гермиона устало прислонилась спиной к двери и сползла на прохладный паркет. Руки ударили в пол, и она до изнеможения била его, пока не онемели ладони. Только после этой экзекуции бешено колотящееся сердце стало успокаиваться. Сил для слез не осталось, и на смену истерике пришла апатия.

Реальность вновь начинала принимать свои неприглядные очертания и, тяжело оторвавшись от пола, Гермиона медленно побрела в спальню. Взгляд упал на книжный шкаф, рука сама потянулась к книге по запрещенным проклятиям. Зачем ей было подтверждение того, что она и так знала, Гермиона и сама бы не смогла ответить.

Слова Дмитрия, нечеткие узоры на стенах спальни, почти незаметный гул магии, который, казалось, пробирался под кожу, полные боли и страха глаза Драко…

Гермиона крепко держала книгу, а дойдя до кровати, бессильно положила ее на прикроватную тумбу. Боль предательства вновь захлестнула ее, неся с собой две противоборствующие эмоции.

Гнев… и впервые со времен войны — страх.

Она повернула голову к книге, пытаясь подавить в душе панику.

Господи, еще месяц и она добровольно и с радостью кинулась бы в расставленный им капкан.

Так что случилось? Удачное стечение обстоятельств, что она поймала с поличным и сбежала? Попытается ли Драко придти к ней и... что?

В голове пронеслось несметное количество темных мыслей, прежде чем она смогла остановить этот поток, и старые предубеждения поднялись волной к горлу, словно желчь.

Малфой. Как она вообще могла быть настолько глупа, чтобы довериться Малфою? На протяжении стольких лет ни одна их встреча не заканчивалась мирно: они орали друг на друга в коридорах Хогвартса, посылали заклятия друг в друга на квиддичном поле и выражали неприкрытую ничем ненависть при каждой стычке. Чёёёрт! Да Малфой, которого она помнила со школьной скамьи, скорее ее проклял чем-нибудь темно-магическим, чем... чем...

... стал бы связывать себя магическими путами на эту и все последующие жизни?

Гермиона покачала головой, пытаясь унять пульсирующую боль в висках. Зачем... зачем он это сделал? Какой в этом смысл? Ее логика подсказывала ей, что он хотел сделать ее несчастной, но не за счет же своего счастья? Он что, идиот?

Её руки вновь задрожали, и она обняла себя за плечи и слегка начала раскачиваться, не в силах вынести разрывающую голову противоречия. Его поступок был бы логичен, если бы Драко... нет, Малфой — любил ее; логичен, если бы он и вправду хотел быть с ней в этой жизни и во всех последующих. Гермиона так хорошо помнила, как он смотрел на нее, пока она плакала и кричала... с неподдельным страхом. Но был ли это страх разоблачения, вины или потери?..

Она покачала головой. Боже! да как она может даже рассматривать подобный вариант?! Драко... тьфу... Малфой, поправила она себя еще раз, пытался использовать против нее древнюю магию, магию, действие которой будет необратимо, не оставив ей абсолютно никакого выбора или свободы воли. Ничего сильнее она не презирала, чем быть пойманной в ловушку, быть обманутой и...

По глазам резанул отблеск обручального кольца. Большой круглый бриллиант смотрелся гордо на тонком пальце, холодный и неприступный в противовес ее расхристанным эмоциям. Поддавшись порыву, с полным отвращением она содрала с пальца кольцо и уже замахнулась, чтобы кинуть его через всю комнату, но… остановилась. Гнев сжигал её, но она опустила руку, чтобы кольцо могло мягко скатиться на кровать.

Гермиона позволила себе нервно рассмеяться. За последние несколько месяцев она потеряла двух женихов, а срок, отведенный министерством на поиск мужа, неминуемо заканчивался. Она с ужасом представляла, как вернется в безликое помещение с бесконечными стеллажами папок в поисках нового потенциального кандидата в мужья. Да и с ее везением в выборе женихов, кто ей достанется следующим? Был мошенник, лгун… кто окажется следующим — убийца?!

Гермиона устало покачала головой. Да какой к чертовой матери, жених! Ей даже друзей видеть не хотелось… Но если она не выберет мужа, то тогда министерство САМО подберет ей кандидата, и кого сочтет оно подходящим — не известно. Она подумала, что наверно смогла бы договориться с потенциальным супругом о нейтралитете, о неком подобие отношений, на публику так сказать… Но хочет ли она воспитывать ребенка в семье, где родители относятся друг к другу как к мебели, словно равнодушные знакомые?

А если она откажется…

… они отберут её палочку? Получается, у нее меньше месяца, чтобы уладить все дела в волшебном мире и подготовить всё для жизни среди магглов?

Ей, конечно, не стоит переживать о финансах... денежная компенсация после окончания войны, выданная министерством, была довольно приличной. Гоблины вполне могут все это обменять в фунты, а она — перевести все эти деньги на счет в банке, а если все это еще и с умом вложить, то и переживать о пенсии не стоит. Можно поискать маггловских родственников, может они и не примут ее сразу с распростертыми объятиями, но, наверняка, будут рады знакомству. А еще есть Гарри, Панси и их ребенок… разве она не сможет навещать их время от времени? Она потеряет не так много…

Да и построить в мире магглов карьеру будет намного проще. Не надо беспокоиться о своем происхождении, не надо переживать о мужчинах, которые пытаются жениться на ней, как на племенной кобыле… она сможет быть самой собой и жить спокойно, пока… пока не сможет доверять мужчинам снова.

Она потеряет не так много… исключая магию.

И Гермиона с болезненной ясностью поняла, что это выход. Нет никакой возможности остаться в волшебном мире… без сделки с собственным сердцем, умом или моралью. Лишиться магии для нее все равно, что отрезать руку, но лучше уж так, чем принудительный брак.

Гермиона понимала, что это решение — резкое, импульсивное, но что сделал волшебный мир для нее? Она положила собственную жизнь на его спасение, даже ее родители умерли ради того, чтобы она принадлежала к этому сообществу. Но с неё хватит!

Она уладит все дела и рвет когти из этого места, этого мира. Настало время, чтобы двигаться дальше.

* * *

— Ну, здравствуй, киска, — губы Блейза скривила зловещая улыбка, когда он остановился перед дверью квартиры Кейт. Номер на двери полностью совпадал с адресом, который дала Грейнджер, и от осознания близости мести кровь по жилам Блейза побежала быстрее и пульс участился.

«Клянусь Богом, она получит по заслугам, эта маленькая, лживая, высокомерная…»

Усилием воли Блейз остановил бесполезный поток мыслей и постарался успокоиться. Бессмысленно разглагольствовать, его голова должна быть холодной, а рассудок — трезвым. У него есть план и, ей-Богу, он выполнит его во что бы то ни стало. Он даже готов поступиться собственными принципами и вкусами, ведь вкусы время от времени меняются. Так что ж с того, что ему раньше нравились блондинки, почему для разнообразия не соблазнить брюнетку… и если при мысли об этом брюнетистом монстре у него начинает гореть кровь не от страсти, а от желания ее удавить, так это мелочи.

И вот он во всей красе, предварительно заскочивший в магазин за новой мантией и в салон красоты, чтобы убрать с лица следы ночи проведенной в камере, с идеально уложенными волосами и гладко выбрит, готовый к соблазнению этой паршивой кошки.

Она до самого конца не поймет, что ее ждет, пока не станет слишком поздно.

Глубоко вздохнув, Блейз постучал в дверь и стал ждать. Спустя пару мгновений послышался звук шагов и с другой стороны двери поглядели в старомодный глазок.

Ее голос через деревянное препятствие прозвучал громко и ясно.

— Чего надо? — явное подозрение в ее голосе ни с чем нельзя было спутать.

Время для шоу!

Блейз посмотрел на глазок и, постаравшись изобразить на лице раскаяние и добавив надрыва в голос, произнес:

— Я пришел... я пришел, чтобы уладить наши разногласия. Потому что, черт… Гермиона она же… и мой друг, и я не хочу с тобой ссориться, тем более они с Драко скоро поженятся.

Блейз сделал паузу, а потом послышался звук открывающегося замка и он мысленно поздравил себя с удачно сыгранной ролью. Но это только полдела, напомнил он себе, когда в дверном проеме появилось лицо Кейт.

Она смерила его презрительным взглядом, а потом распахнула дверь и жестом пригласила войти. Блейз воспользовался любезностью прежде, чем она могла бы передумать.

— Спасибо, — произнес он настолько искренне, насколько мог, пытаясь не сорваться на сарказм. — Я надеялся на твое понимание.

Кейт фыркнула и прошла вглубь квартиры. Блейз последовал за ней и оказался в небольшой гостиной, напичканной явно современной мебелью, которая выглядела слишком угловатой, чтобы быть удобной. Решив не рисковать, садясь на это мебельное убожество, и заодно оставить за собой преимущество в росте, Блейз сделал круг по гостиной и остановился возле окна, слегка облокотившись о стену.

Его взгляд зацепился за собственное отражение в зеркале, висевшем на противоположной стене. Все шло, как планировалось... за исключением реакции Кейт на его внешность. Большинство женщин начинало поедать его алчным взглядом и приглашающее улыбаться с первых минут знакомства, а вот она не реагировала вообще никак. Ни призывных взглядов, ни румянца на щеках, ничего… Блейз обольстительно улыбнулся и небрежным жестом откинул прядь волос. Кейт едва на него взглянула и, присев на подлокотник этого кособокого дивана, сложила руки на груди.

— Так зачем ты на самом деле пришел, Забини?

Блейз вздрогнул. Черт! Неужели она так быстро раскусила его игру? Давая себе время собрать разрозненные мысли, он окинул взглядом гостиную и его взгляд зацепился за фото в серебряной рамке стоящее на рабочем столе. Он сделал пару шагов и взял в руки статичное изображение.

— Всё так, как я и говорил, Кейт. Всё чего я хочу... — он, наконец, рассмотрел, что за люди изображены на фото и сильно сжал фоторамку. — Кто это, черт возьми?

Его захлестнула необъяснимая злость при виде улыбчивого парня азиатской наружности, который на фото собственническим жестом обнимал Кейт, которой это внимание явно нравилось.

Он услышал, как Кейт резко втянула воздух и медленно почти прошипела ответ сквозь стиснутые зубы:

— Мой жених.

И Блейз почувствовал неконтролируемое нарастающее раздражение, а по пальцам неощутимо пробежала волна магии.

— В самом деле? — почти зарычал он. — Грейнджер не говорила об этом.

Она рассмеялась холодным насмешливым смехом, который только подпитывал его раздражение.

— А зачем? Это не твое дело,— ее улыбка сменилась презрительной гримасой. — И вообще вали отсюда, пока он не пришел и не отправил твою жалкую задницу в Тимбукту.

— Я размазал бы его по стенке еще до того, как он успел бы поднять руку! — резко выплюнул Блейз, его глаза вернулись к фото, на котором незнакомый паренек лучисто улыбался.

— О, я не была бы так уверена. Он, знаешь ли, аврор. И во время войны охотился за Пожирателями вместе с Поттером.

Блейз все сильнее стискивал рамку и по стеклу побежали трещинки, от потоков магии, расходившихся от его пальцев, но Кейт, не замечая этого, самозабвенно продолжала вещать:

— Вообще, если он увидит тебя здесь, я уверена, он тебя сразу арестует, потому что… потому что он всегда думал, что ты был точно таким же что и последователи этого так называемого лорда. Того же сорта, что и остальные, только слишком труслив, чтобы рискнуть поверить его ложным обещаниям славы.

Блейз с радостью позволил гневу поглотить свой рассудок, позволяя уничижительным словам вырваться наружу.

— Значит, ты собираешься замуж за мужчину с ограниченным интеллектом, полным необоснованных предрассудков.

Кейт напряглась и угрожающе шагнула к нему.

— Не смей оскорблять его! Да ты ему в подметки не годишься! У тебя кишка тонка…

Движение Блейза было молниеносным, когда он, отбросив потрескавшуюся рамку в сторону, практически замахнулся для удара. На секунду глаза Кейт расширились, но тут же ее скрыло облако легкого красного дыма.

Блейз протянул руку, но рука прошла насквозь.

— Чёрт! — выругался он. Красная пелена гнева спадала с глаз. Нужно было всё срочно исправить. Это женщина вызывала в нем просто неконтролируемое раздражение.

— Кейт? — позвал он, когда облако рассеялось и в гостиной ее не оказалось.

Твою ж волшебницу. Видимо она бросилась к камину, чтобы вызвать своего красавчика— жениха и выпнуть незваного гостя из своего дома.

— Кейт? — вновь попробовал Блейз. — Вот дерьмо! Я… извини, что наорал на тебя. И я совсем не хотел оскорблять твоего жениха. — Здесь он, конечно, покривил душой. Он хотел его оскорбить и подписался под каждым словом снова и даже больше, но ей-то об этом знать совсем не обязательно. Блейз покачал головой... вероятно, он расстроился, что наличие жениха у этой чертовки разрушило все его планы обольщения… да, именно поэтому.

Быстрый осмотр квартиры не дал обнаружить ничего, кроме недоеденного ужина, ополовиненной бутылки Шардоне, тихого журчания маггловского телевизора и пары симпатичных черных трусиков, которые он беззастенчиво сунул в карман.

— Дерьмо, — снова пробормотал он. Куда она запропастилась? Аппарировать она не могла, на ее квартире стоял антиаппарационный барьер, к входной двери она не могла побежать, иначе пришлось неминуемо с ним столкнуться.

Блейз вернулся в гостиную и, снова окинув взглядом помещение, крепко выругался. Может у нее есть мантия невидимка, как у Поттера? Но, черт возьми! Она была не из тех, кто убегает и прячется. Эта девчонка бы уже прокляла бы его отсюда и до следующего воскресения.

— Мяу.

Блейз развернулся. Его взгляд упал на выход из гостиной, где сидела кошка, с темных мехом, темными глазами и очень, очень острыми когтями. Она сердито зашипела на него и ощетинилась.

Он мучительно вспомнил, что когда пришел к Кейт, то не заметил никаких признаков живущей с ней кошки! Не было ни миски для воды, ни кошачьего корма, ни лотка, ни намека. Он был точно уверен, что у Кейт... не было кошки.

— Дерьмо! — он наклонился, чтобы посмотреть поближе на шипящую кошку. — Кейт? Это ты?

Черный шар меха бешено зашипел и сильно ударил его по лицу лапой с опасными острыми когтями.

Блейз успел отскочить.

— Буду считать, что да! — Он провел рукой по волосам. Чёрт, значит, он снова потерял контроль. Это случилось с ним не в первый раз, ну если быть точным, то один раз и случилось и тоже самое. Но только тогда… тот идиот при каждой встрече называл его мать шлюхой. А вот сейчас — что на него нашло?

Он, конечно, с легкостью мог превратить ее обратно, но вдруг понял, что совершенно не хочет.

Избегая опасных когтей, Блейз подхватил кошку за шкирку и поднял с пола. Разглядывая ее, он покачал головой и попытался убедить себя вернуть ей человеческий облик. Кошка сверлила его злобным взглядом, но идея оставить ее здесь дожидаться своего симпатичного женишка, который бы и снял заклятье, Блейза не привлекала.

Одного взгляда на валявшееся фото укрепило его решимость, и быстрым взмахом палочки, Блейз наколдовал передвижную клетку. Без лишних слов он забросил ее внутрь. Глядя на нее сквозь прутья, Блейз почти ощущал ее ярость.

Он присел на корточки рядом с клеткой.

— Мои извинения, Кейт, но это лишь временное заключение, пока я не решу, что с тобой делать. Ты должна признать, это подходящее наказание. Око за око, хм? — он щелкнул пальцами, посмеиваясь над иронией момента.

Блейз поднялся, прошел в спальню Кейт, прихватил несколько ее личных вещей и, роясь в ее нижнем белье, старался не сильно наслаждаться моментом. Покидав вещи и туалетные принадлежности в найденную в шкафу сумку, он вышел из спальни, подхватил клетку и, не будучи замеченным ни одной живой душой, выбрался из дома и, завернув за угол, аппарировал.

Когда Блейз прибыл в поместье Малфоев, Драко в поле зрения не наблюдалось, чему он оказался безумно рад. Он был бы не в состоянии объяснить, почему у него на плече сумка, полная женской одежды, а в руках клетка с довольно сердитой кошкой.

Воровато оглянувшись, Блейз с почти спринтерской скоростью направился в гостевое крыло дома, когда почти врезался в Грегори Гойла, выходящего из своей комнаты.

— Эй. Что ты...?

Блейз откашлялся и искренне, как только мог, улыбнулся.

— Да ничего! Все в порядке. — Грегори глянул на клетку с кошкой и удивленно приподнял брови, на что Блейз тут же бросился объяснять. — Ох это… Это был подарок моей бывшей, но мы расстались и она собиралась выкинуть её… Представляешь! Не мог же я бросить на улице это очаровательное и беззащитное существо?

Очаровательное и беззащитное существо выбрало именно этот момент, чтобы злобно ударить лапой по дверце клетки.

Гойл не выглядел убежденным, но кивнул, принимая объяснения.

— Ты видел Малфоя? — спросил Грегори. — Он не вышел к ужину, и домовые эльфы сказали, что он, кажется, поругался с Грейнджер.

Блейз покачал головой, желая оказаться с драгоценной ношей как можно дальше от старого друга, и как только Гойл скрылся за поворотом, он бросился в свои комнаты, которые занимал с момента затопления своего дома.

Бросив сумку на пол, он поставил клетку с кошкой на кровать. Из клетки доносилось злобное шипение, и Блейз погрозил ей пальцем, а потом просто извлек палочку и наложил на кошку чары сна. Кошка покачнулась и задремала, а Блейз с облегчением выдохнул.

Забини аккуратно достал Кейт из клетки и, уложив ее на кровать, возвратил ей человеческий облик. Кейт очаровательно разметалась по кровати в своих домашних джинсах и легкой рубашке, но Блейз знал, что доверять ей нельзя. Он еще раз взмахнул палочкой и руки и ноги девушки оказались привязаны к столбикам кровати.

Собрав все свое мужество, Блейз снял заклинание сна с Кейт и ждал, пока ее расфокусированный взгляд остановится на нем.

Она открыла рот, перевела дыхание и закричала.

Мать моя волшебница! Слава богу, на комнату были наложены звуконепроницаемые чары!

________________________________________

Драко очнулся с жуткой ломотой в теле и гудящей головой. Он медленно разминал затекшие мышцы, пытаясь понять какого черта он оказался на полу и как долго пролежал в таком положении. Потребовалось не больше пары минут, чтобы Драко вспомнил произошедшее.

Он крепко выругался и бросился прочь из главной спальни, в надежде, что Гермиона могла задержаться в доме.

Он понесся вихрем по дому, чувствуя жуткую панику. К горлу подступил комок при воспоминании о предупреждениях Парвати и Лаванды. Идиот, он полнейший идиот!

Он должен был найти Гермиону и объясниться, солгать, обмануть... всё что угодно, только чтобы предотвратить ее уход или, того хуже, разрыв их помолвки. Он судорожно стискивал зубы, от чего их даже заломило; его тело била нервная дрожь, и он совершенно не понимал, что ему делать и где искать Гермиону, но действовать было просто необходимо.

Он сбежал по лестнице, мимо гостиной к парадному выходу, когда услышал за спиной голоса. Удивленный и взволнованный, Драко поколебался и оглянулся. На него с портрета взирала мать, а ниже стояли Поттер, Гойл и домовой эльф.

Гойл заговорил первым.

— Что, черт возьми, происходит, Драко?

Ярость затопила сознание мгновенно, он рванулся к Грегори и со всего размаху впечатал кулак в его скулу, послышался звук дробящейся кости. Стоит ли быть гением, чтобы понять, от кого Гермиона узнала о комнате. Кто еще в поместье мог ей рассказать? Домовые эльфы не пойдут против хозяина, Блейз в первую очередь пришел бы к нему, а не к Гермионе, так что круг подозреваемых сужался до одного человека.

— Ты, ублюдок! Сукин сын, ты знаешь, что ты наделал?! Ты хоть понимаешь, что ты наделал?!

Поттер подскочил к Драко и вывернул ему руку, не давая ему нанести еще удар по лицу Гойла.

— Он спас Гермиону, вот что он сделал, — зло произнес Поттер, всё еще удерживая Малфоя.

Тяжело дыша, Драко повернул голову к Поттеру, не пытаясь вырваться.

— Что?! — его зрачки расширились. — Что ты сказал, Поттер?

Гарри покачал головой и отпустил обмякшего Малфоя. Он достал из кармана обручальное кольцо Гермионы и бросил его к ногам Драко.

— Она мне все рассказала, — презрительно цедя слова, произнес Гарри. — Ты болен, Малфой! Держись от нее подальше, ты меня понял?

Отчаяние и гнев грозили вновь поглотить его разум, но Драко отстранился от Поттера и, несколько раз глубоко вздохнув, ответил:

— Она моя невеста! Я люблю ее...

— Ты не любишь никого, кроме себя! — вскричал Поттер. — Помолвка разорвана! Она сбежала! Я надеюсь, ты чертовски доволен!

Драко шокировано посмотрел на Поттера и замотал головой, не желая верить. Гарри резко развернулся к стоящему в сторонке домовому эльфу и вырвал из его лапок письмо. В Драко полетел смятый конверт с министерской печатью.

— Прочти, если мне не веришь.

Гарри повернулся спиной, но, прежде чем уйти, угрожающе проговорил через плечо. Его взгляд упал на портрет Нарциссы, по лицу которой текли слезы.

— Не смей ее искать, Малфой. Ты облажался.

Драко с горечью наблюдал за уходом Поттера. Проигнорировав отчаянные мольбы матери дать объяснения и болезненные стоны Гойла, Драко разорвал письмо, ожидая увидеть аккуратный почерк Гермионы. Но наткнулся только на машинный шрифт министерства.

«Драко Люциус Малфой,

Мы с сожалением сообщаем вам, что ваша помолвка с мисс Гермионой Джейн Грейнджер была аннулирована по запросу мисс Грейнджер.

Причина расторжения не указана.

Наши искренние соболезнования».

Драко закричал, его сердце выбивало бешеный ритм. Он ударил Гойла по лицу снова, и еще раз, и потом еще раз и бил до тех пор, пока его руки не стали мокрыми от крови и он не повалился на пол рядом с Грегори. Он не слышал мольбы матери, доносившиеся с портрета, не видел глаза домовика, полные ужаса при виде хозяина.

По поместью разнесся пугающий, нечеловеческий крик.

— Скажите мне, где она.

Парвати и Лаванда обменялись нервными взглядами, глядя на напряженную фигуру Драко в проеме двери их дома. Побелевшие костяшки судорожно сжатых в кулаки рук резко контрастировали с его черной мантией. На его лице были написаны ярость и боль одновременно.

Его вопрос остался без ответа, и девушки отошли, пропуская его в дом, но Драко стукнул кулаком о косяк двери и не двинулся с места.

— Я не чаи пришел распивать, где она?

Парвати вздрогнула и, нервно облизав губы, отступила еще дальше, вглубь дома, Лаванда успокаивающе положила ей на плечо руку и обратилась к Драко.

— Пройди же, не устраивай сцен на глазах у соседей.

Драко несколько раз глубоко вздохнул, резкими взмахами рук разгладил складки на мантии и широкими шагами вошел в дом. Он встал у своего излюбленного места возле окна, но не стал наслаждаться видом за окном, а уставился на провидиц немигающим взглядом серых глаз.

— Еще раз повторяю, где она?

— Мы не можем сказать, Малфой, — тихо произнесла Лаванда, поправив выбившийся из прически локон.

На лице Драко расцвела ухмылка хищника, почуявшего запах крови своей добычи. Он отошел от окна и подошел к Лаванде и Парвати, нависнув над ними с высоты своего роста.

Его тон был вежливо-нейтральным, когда он, наконец, заговорил, глядя на Лаванду.

— Давайте сделаем наше общение наиболее безболезненным для каждой стороны. Скажите мне, где сейчас моя невеста... или вам не придется говорить вовсе.

— Не угрожай нам! — воскликнула Парвати, и злой взгляд Драко обратился к ней. Девушка опустила голову и посмотрела на руки Драко с тонкими розоватыми полосами шрамов на костяшках пальцев. Слухи о том, как именно появились эти шрамы, успели долететь и до них.

Ей никогда не нравился Гойл, но даже Парвати было жалко человека, чье лицо пришлось восстанавливать по старым колдографиям. Судачили, что старые школьные друзья что-то не поделили, но Гойл отказался выдвигать обвинения против Драко, а Блейз утверждал, что совершенно не в курсе разногласий между бывшими одноклассниками, когда авроры обратились к нему за разъяснениями.

Драко проследил за ее взглядом и произнес еще тише:

— Я не угрожаю. Я сделаю, — он отпрянул от задрожавшей Парвати и побледневшей Лаванды, делая несколько шагов в сторону окна. — Я прослежу, чтобы последнее, что вы услышите — это были ваши отчаянные крики о пощаде и глухой звук собственных ломающихся костей. Но ни одного шрама не останется на ваших телах и ни один аврор не узнает о моей причастности к этому.

Лаванду совершенно сковал страх, да и всхлипы Парвати, вцепившуюся в ее руку, стойкости не добавляли. Она с силой сжала свободную руку, и ногти впились в нежную кожу. Острая боль немного отрезвила её, разжимая липкие пальцы паники, сжимающие горло.

— Ты не стал нас слушать, когда мы советовали рассказать Гермионе правду. Ты плюнул на наши предупреждения и теперь стоишь и требуешь информации, на которую просто не имеешь права, — её голос слегка охрип к последнему предложению, а лицо Драко становилось всё темнее, не предвещая ничего хорошего.

— Она моя невеста и безрассудно сбежала…

Парвати, вдохновленная речью Лаванды, оборвала его.

— Гермиона больше не твоя невеста. Она разорвала помолвку, всё кончено. И тебе будет уроком, если она найдет хорошего парня и, наконец, будет счастлива. Она это заслужила!

Драко зарычал и рванул к ним снова. Парвати в отчаянном жесте загородила собой Лаванду. Драко схватил ее за подбородок.

— Гермиона будет счастлива со мной. Она просто неправильно поняла мой поступок. Я заслуживаю хотя бы шанса объяснить ей это.

Парвати мотнула головой, пытаясь освободится из его хвата. Не получилось. Лаванда сзади крепко держала ее за плечи, что добавило ей решимости.

— У тебя был шанс. Ты облажался, — проговорила Парвати, прямо глядя ему в глаза. — У тебя было несколько месяцев и куча возможностей всё ей объяснить. Но ты ни черта не сделал. Ты сам во всем виноват, и мы не будем тебе помогать затащить Гермиону в сети не желанного ей брака.

Ей ответила абсолютная тишина, и на секунду Парвати подумала, что смогла достучаться до разума Драко Малфоя. Её надежда оказалась не долгой.

Драко выхватил палочку, а Парвати ощутила, как словно тонкая металлическая игла вонзилась ей в висок и перед глазами с бешеной скоростью побежали картины ее прошлого. Она попыталась сопротивляться, но боль в голове только усилилась, и Парвати оставалось только с ужасом наблюдать как ее воспоминания — светлые, мрачные, интимные — нещадно просматривают и откидывают как не нужные. Казалось, что это насилие длилось несколько часов, хотя в реальности прошло лишь несколько мгновений. Наконец, истязание прекратилось и обессиленная Парвати кулем упала на пол, потеряв сознание.

Лаванда, не сумевшая удержать подругу, упала на колени рядом с ней. Драко схватил ее за волосы и, не дав возможности вымолвить ни слова, вторгся и в ее разум.

Перед его глазами вновь побежали чужие воспоминания. Откидывая мысленно каждую картину прошлого в сторону как ненужные бумаги со стола, Драко всё больше мрачнел. Они ничего не знали о местонахождении Гермионы! Несколько бессмысленных обрывков информации, которая и так была ему известна, куча разговоров о возможностях развития событий и всё!

Он отпустил Лаванду, и она упала рядом с Парвати. Драко перешагнул через двух измученных провидиц. Применение легилименции оказалось столь же бесполезным, как и они сами. Они ни черта не знали, а строили из себя… Впрочем как и все, кого он успел опросить за прошедшие три дня, пытаясь отыскать Гермиону.

Гнев и разочарование не могли вытеснить панику, что последние дни терзала его. Мысли одна страшнее другой мучили его. Гермиона наверняка в опасности! Молодая красивая женщина одна шляется не знамо где. И никто! Никто не знает где её искать. То, что Гермиона может быть не одна, а в компании какого-нибудь мужчины, который её утешает, помогает улаживать дела и всячески поддерживает, пугала его еще больше.

Все эти дни, что он возвращался домой после бесцельных поисков, только всё больше позволяли ледяным тискам одиночества сжимать его сердце. Он никогда не понимал, насколько большое место в его жизни занимала Гермиона, пока она не ушла. Даже во время его добровольного изгнания на время войны, она незримо присутствовала в его жизни, напоминая о себе статьями из газет, радиорепортажами, да просто не значащими обрывками разговоров его знакомых. Ее успехи и неудачи всегда были неотъемлемой частью жизни Драко Малфоя.

И никогда как теперь он не чувствовал себя настолько одиноким. За эти дни он едва видел Блейза, который буквально в этот же день вернулся в свой особняк, хотя его слуги еще не до конца вернули дому первозданный вид и во многих комнатах присутствовали следы потопа. Забини можно сказать его бросил, оставив в социальной изоляции, когда исцелил его руки и переправил бессознательного Гойла в больницу Святого Мунго.

Он не услышал от него и слова сочувствия. Да, в той ситуации он был не готов никого слушать, но теперь. Блейз не спросил его, ни что произошло, ни чем он может помочь, он просто слинял, как крыса с тонущего корабля.

Даже Нарцисса отказалась разговаривать с ним. Она увидела жестокость, на которую способен ее ребенок, и Драко сомневался, что в ближайшее время услышит ее голос, да и разрыв с Гермионой только подлил масла в огонь.

В его офисе сотрудники переговаривались не иначе чем шепотом, избегая даже смотреть на своего начальника, когда он появлялся на работе. Но в его отсутствие сплетни о неудавшемся романе с Гермионой Грейнджер были любимой темой для обсуждения. Его секретарь старался свести общение с начальником к минимуму и едва осмеливался напоминать ему о графике встреч, когда он не явился на несколько заседаний и важных переговоров. Драко было не до своей работы — он переворачивал страну в поисках Гермионы.

В первый же день, поддавшись панике, он помчался в квартиру Гермионы, но обнаружил только агента по недвижимости, показывающего квартиру какой-то молодой маггловской паре и много пустого пространства. Было видно, что Гермиона рванула с насиженного места и ушла в подполье.

Он обшарил все ее старые прибежища, любимые места, а ее друзья самодовольно открывали двери, показывая, что не укрывают беглянку.

Драко даже нашел старый дом ее родителей, дом ее детства, надеясь, что она укрылась в нем, желая вернуться в счастливые воспоминания о любви и безопасности. Когда он появился перед домом, то понял, что напрасно надеялся. Дом и сад были в хорошем состоянии: видимо по просьбе Гермионы кто-то ухаживал за ее собственностью, но в остальном дом производил впечатление пустовавшего много лет жилища. Внутри вся мебель была покрыта белыми простынями, на которых лежал нетронутый никем слой пыли. Все комнаты были пусты, а глухой скрип половиц отдавал отчаянием.

Воздух был затхлый и стоячий.

От безысходности его затопил гнев, и он еще долго пинал и крушил мебель в доме ее родителей. Всего несколько недель отделяли его от успеха, и, если бы не предательство Гойла, Гермиона всё ещё была с ним!

Выпустив разочарование наружу, он уселся на пыльный пол, тяжело дыша.

Хотя он мог признаться в этом едва самому себе, Драко скучал по Гермионе почти до безумия. Все предыдущие дни его мучили кошмары, что Гермиона убегает от него, а потом возвращается в магический мир будучи замужем за другим мужчиной, беременная чужим ублюдком. В последний раз, проснувшись от этого кошмара, покрытый липким холодным потом его отчаянно вырвало. Никогда его так не пугала собственная кончина, чем жизнь с таким знанием.

Именно тогда он и решил обратиться к провидицам, но и они оказались бесполезны.

Если он не найдет её раньше, чем истечет срок, отведенный законом о браке, то потеряет её навсегда. Его принудительно женят на какой-нибудь легкой до наживы девице, а Гермиона будет… где-то там… там, где время и другой мужчина сотрут воспоминания о нём.

Мерлин, нет!

Его горло сжалось от этой мысли, когда он, выходя из дома Лаванды и Парвати, громко хлопнул дверью. Уже хорошо знакомая паника подступила снова. Драко твердо чеканя шаг шел к антиаппарационному барьеру, и окружающая обстановка немного расплывалась перед глазами. Он яростно моргнул, чтобы убрать непролитые слезы.

Драко не позволил себе заплакать. Гермиона еще не была полностью для него потеряна... пока не была. У него по-прежнему оставался почти месяц, чтобы найти ее. Чуть больше трех недель, за которые он должен был найти ее, попросить у нее прощения и жениться на ней.

Сожаление сдавило грудь. Эти проклятые провидицы. Как бы они не были пафосны со своими картами и хрустальными шарами, но были правы в одном. Если бы он просто слушал их советы, то сейчас не столкнулся с этим хаосом. Не искал сломя голову без вести пропавшую Гермиону. Нет, он высокомерно решил обойти судьбу и теперь сидел у разбитого корыта, отчаянно пытаясь найти без вести пропавшую невесту.

Он любил ее.

Мерлин... как он хотел вновь ее увидеть, увидеть хотя бы в последний раз. Если бы он мог сказать ей только одно, он сказал бы, что любит ее. Драко не говорил ей об этом, сам не до конца веря в истинность своих чувств. Боже, каким нужно быть дураком, чтобы считать, что все его эмоции это смесь страсти и одержимости.

А теперь его шанс был упущен. Только создатель знает, где сейчас Гермиона. И вернется ли она когда-нибудь.

Если бы он просто мог усадить её перед собой и всё ей объяснить. Объяснить свои мотивы, рассказать о проклятии, сказать ей…

... сказать ей, что ...

... что даже если она никогда не может его полюбить, то это не важно; его любви хватит и на двоих.

* * *

За два дня до…

— Сэр.

Блейз оторвался от утренней газеты и взглянул на своего дворецкого Каина, который внезапно застыл изваянием рядом с его креслом. На скулах дворецкого играл необычный для него румянец.

— Да? — откликнулся Блейз, откусывая бутерброд и возвращаясь глазами к статье о разорванной помолвке Малфоя. Блейз не понимал, что мог натворить его друг, раз Гермиона сбежала от него как от авады кедавры, оставив Драко в таком бешенстве. Но пожав плечами, Блейз решил еще пару дней дать своему другу остыть, прежде чем под аккомпанемент утешающих фраз — «это случается с каждым», «всё что ни делается всё к лучшему», «в море еще полно классных рыбок» — потащит его в паб для одиноких волшебников коими они и являлись.

С приближением окончания срока отведенного законом о браке на поиск подходящего партнера, там будет полно красивых отчаявшихся волшебниц. Которые станут легкой добычей, с ухмылкой подумал Блейз,

— Сэр, сотрудники обеспокоены и назначили меня поговорить с вами от их имени.

Блейз удивленно взглянул на Каина, а потом продолжил просматривать газету, надеясь не найти сообщения о пропавших колдомедиках. Еще рано утром он отправил сову в больницу Святого Мунго с сообщением, написанное почерком Кейт (спасибо запретная секция Хогвартса) о том, что она просит отпуск, и оставил записку в квартире Кейт для некого «Бена», где она говорит, что запуталась в их отношениях и хочет побыть одна какое-то время.

Сомнение, что он не все предусмотрел, еще теплилось в нем, поэтому он еще раз пробежал глазами колонку о пропавших магах. Нет, чисто! Никто не упоминал о ней. Возможно, в конце концов, ему все сойдет с рук.

— ...доносятся странные крики… — проговорил Каин словно бы между делом.

Блейз отреагировал мгновенно.

— Что? Что ты сказал?

Дворецкий глубоко вздохнул и начала свой рассказ заново.

— Как я уже сказал, сэр, персонал обеспокоен странными криками, которые доносятся, кажется, из вашего личного крыла. Вы сказали, сэр, чтобы никто туда не заходил, но персонал смущают…

Блейз попытался отмахнуться от чувства вины, которое тонкими ледяными пальцами прошлось вдоль позвоночника, и постарался непринужденно улыбнуться.

— Ох... не волнуйся. Я... эээ... вернее моя подруга немного поживет у меня, и она любит покричать, ну ты меня понимаешь. — Блейз усмехнулся и поиграл бровями, намекая дворецкому на двусмысленность своей речи, но последний не повел и бровью, сохраняя на лице беспристрастное выражение.

— Да, сэр, но она все еще кричит. Хотя вас нет рядом.

Блейз замялся.

— Ну... ей нравится всё драматизировать. Наверно она просто зовет, чтобы я принес ей завтрак, — избегая взгляда дворецкого, Блейз схватил со стола пару булочек и быстрым шагом направился к лестнице.

Черт побери, ему давно пора усилить чары звукоизоляции на своем крыле. Кейт, должно быть, всплеском стихийной магии сбила его чары и теперь по дому разносились ее крики.

Пройдя по коридору в сторону своей спальни, он понял, наконец, что именно имел в виду дворецкий. Эта чертовка выла, как сирена воздушной тревоги, материлась, как портовый грузчик, и произносила вдохновенную речь, в которой упоминались его родственники, слуги, сам Мерлин, какие-то неприличные приспособления, продающиеся в Лютном переулке и, конечно же, он сам, причём ему во всей этой комбинации приписывалась неизменно пассивная сексуальная роль.

Не удивительно, что на щеках Каина играл столь нетипичный для него румянец.

Блейз ворвался в комнату, вновь накидывая заклинания звукоизоляции.

— Заткнись! Тебя никто не услышит, — Блейз усмехнулся. — Привилегия собственных апартаментов.

Кейт зло на него посмотрела и дернула еще раз магические веревки, которыми была привязана к изголовью кровати.

— Отпусти меня сейчас же, это незаконно! Какой мужик свяжет беззащитную женщину?! Ты…

А потом вдруг ее взгляд смягчился, а лицо приобрело немного плаксивое и беззащитное выражение.

— Я… я хочу в туалет. Развяжи меня, пожалуйста.

Блейз растерялся от такой быстрой смены настроения и уже шагнул в сторону кровати, чтобы отменить заклятие, но потом резко остановился.

— Ты врешь, — недоверчиво произнес он.

Кейт метнула в него злой взгляд и фыркнула.

— В любом случае скоро я точно захочу в туалет, что же мне ходить прямо под себя? — и она снова демонстративно дернула веревки, удерживающие её. На руках Кейт уже образовались красные ссадины, некоторые кровоточили, явно указывая, что последние пару часов она пыталась освободиться или хотя бы ослабить хватку веревок.

Блейз выругался, когда увидел ее раны. Отбросив булочки на столик, он бросился к кровати и прижал ее плечи, чтобы она прекратила извиваться и перестала ранить свои руки.

— Ты с ума сошла? Посмотри, что ты наделала!

Кейт закатила глаза и саркастично произнесла.

— О Боже, как же это глупо с моей стороны пытаться освободиться от веревок, когда я обнаружила себя связанной на кровати сумасшедшего.

Он сердито выдохнул и навалился на нее грудью, глядя прямо в глаза, он был так близко, что еще пара сантиметров — и их носы соприкоснутся.

— Ты засадила меня в тюрьму. Ты солгала аврору...

— А ты схватил меня и тащил как варвар. Это рукоприкладство!

— Замолчи! — Блейз глубоко вздохнул. — Сейчас я тебя развяжу и залечу твои раны.

Она скептически на него взглянула и тут же перестала ерзать. Блейз отстранился и взмахнул палочкой, освобождая её. Кейт быстро сгруппировалась и села на кровати, поджав ноги и растирая затекшие запястья.

Блейз присел рядом и протянул к ней руку.

— Дай.

Кейт протянула к нему правую руку.

— Ты знаешь, что ты больной идиот? Зачем ты вообще меня похитил?

Блейз сжал зубы.

— Это было спонтанное решение. В конце концов, — он залечил ссадины на правой руке и бесцеремонно схватил ее за левую, заставив повернуться к нему лицом, — я просидел в холодной сырой камере с какими-то сумасшедшими преступниками целую ночь, так что ты должна была заплатить. Око за око, так сказать.

Кейт усмехнулась.

— Это что, девиз семьи Забини?

Блейз откинул ее залеченную руку от себя.

— Перестань выводить меня из себя! Если я больной идиот, то ты точно бешенная стерва!

Кейт зло сощурилась и попыталась его ударить, но Блейз всего за секунду подмял ее под себя и снова навис сверху. Прижатая к кровати его телом Кейт сразу же начала сопротивляться. Ее тонкая фигурка дергалась рывками, которые отозвались в голове Блейза неожиданными недвусмысленными фантазиями.

— Пусти меня!

Он улыбнулся и отрицательно покачал головой и постарался перегруппироваться так, чтобы не слишком сильно давить на нее своим весом. И не только, как оказалось, весом...

Собрав остатки смелости, и всей бравады, что в ней была, Кейт смело посмотрела в его глаза.

— Что, Забини, боишься, что я пойду и заявлю о похищении, и тогда ты не отделаешь одной ночью в тюремной камере. — Она снова дернулась, пытаясь сбросить его с себя, и задела ногой его эрекцию. — Что… что это, черт возьми? — Ее глаза расширились.

Блейз поморщился, не переставая ее удерживать. Кейт вновь заметалась под ним.

— Слезь с меня, слезь с меня! Ты чертов извращенец! Какой мужик будет возбуждаться от перепалки с женщиной, которая грозится засадить его в тюрьму?!

— Когда эта женщина трется об тебя как течная сука! — зло бросил Блейз.

— Что?! — от возмущения Кейт замерла. — Я не терлась об тебя, кретин! — и снова попыталась вывернуться.

— Прекрати извиваться и провоцировать меня!

Кейт застыла, прекратив отчаянные попытки вырваться, поняв, что ее действия действительно имеют явный сексуальный подтекст. Она глубоко задышала, глядя прямо на расширяющиеся зрачки Блейза. Комнату наполнило разгоряченное дыхание.

— Чёрт, женщина! — процедил Блейз и жарко поцеловал Кейт.

* * *

Наши дни…

Мина была домовым эльфом семейства Забини вот уже на протяжении нескольких поколений, но никогда у нее не было столь доброго хозяина, как хозяин Блейз. Он досыта кормил ее и содержал в чистоте, регулярно поставляя новые наволочки, когда истрепывались старые; таким хозяином можно было только гордиться.

Тем не менее, когда она слышала крики, доносящиеся из спальни хозяина Блейза, то волновалась.

Голос бедной женщины был полон такого бешенства, что Мина ужасалась, помня, сколько хозяева Забини могут причинить боли и страдания беззащитному существу.

Ей не хотелось верить, что ее любимый хозяин Блейз мог причинить кому-то столько плохого, но крики пугали её!

Мина знала, как поступить! Она пойдет к Добби! Добби всегда понимал все переживания домовых эльфов, и, в отличие от всех остальных эльфов, он никогда не ругал её, не судил её, и не сплетничал о ней!

Кивнув себе, Мина вздрогнула в последний раз от криков бедной девушки и аппарировала к границе Хогвартса. Добби знает, что делать... ясно как день, что Добби знает, как ей поступить.

Перед глазами домовухи во всем своем великолепии предстал замок. Незаметно пройдя через ворота и минуя повороты замка, Мина нашла вход в кухню Хогвартса. Войдя внуть, ее ноздри сразу наполнились обилием ароматов.

Большинство эльфов даже не обратили на нее внимания, занятые собственными делами. Отыскать Добби среди своих собратьев было проще простого, поскольку даже в стоящей на кухне жаре на его голове красовался разноцветный головной убор.

Он восторженно ее поприветствовал и предложил кучу бутербродов и напитков, но Мина вежливо отказалась.

Она так беспокоилась, что как можно быстрее поведала Добби историю, происходящую в доме ее хозяина.

Большие глаза Добби медленно моргнули.

— Мина, это страшная проблема!

Мина в ужасе схватила себя за уши.

— О, я так и знала! Хозяин Блейз держит у себя женщину, которой это не нравится, ах, ах, ах!!!

— Хуже! — пискнул Добби. — Я слышал... — Он наклонился ближе, прямо к ее огромному уху. — Я слышал, что невеста хозяина Драко, мисс Герми, исчезла!

Мина ахнула.

— О! Тогда это она! — огромные слезы брызнули из глаз домовухи. — О! Как можно! Хозяин Блейз украл невесту своего лучшего друга? О, хозяин Драко наверно сходит с ума! Нужно скорее все ему рассказать!

Добби кивнул.

— Я сразу же скажу хозяину Драко.

— И я!

— Нет, нет, нет. Ты все правильно сделала Мина, мы защитим мисс Герми. Отправляйся обратно в поместье и проследи, чтобы все было в порядке. Не волнуйся, министерство накажет плохого хозяина и не даст причинить тебе вред!

* * *

— Что? — Драко уставился на своего бывшего домашнего эльфа, который беспрерывно дергал ушами. — Повтори, что ты сказал.

— Хозяин Блейз похитил мисс Герми! — пропищал Добби и его глаза расширились еще больше.

— Добби, ты ошибаешься. Откуда ты вообще это узнал? — Драко устало потер переносицу, обдумывая, не начать ли поиск Гермионы вне Британии. Она всегда любила Францию.

— Добби узнал от одного из эльфов хозяина Блейза, — нервно произнес он и слегка понизил голос. — Она кричала, мисс Герми кричала. Все слуги и эльфы слышали это. Наверно он...

Драко прервал напыщенную речь Добби.

— Ты говоришь, что слуги слышали, как кричала женщина?

— Да! Да!

— Ладно, я разберусь с этим, Добби, — Драко пожал плечами и отпустил беспрестанно кланяющегося домовика.

Драко встал, прошел в коридор и подозвал лакея, стоявшего в тени.

— До тебя доходили в последнее время какие-нибудь сплетни из дома Забини?

— Сэр, что вы. Мы выше сплетен…

Драко закатил глаза.

— Мерлин, перестань. Так были слухи или нет?

Человек заколебался, его взгляд заметался из стороны в сторону, не желая уточнять что-либо.

— Возможно, были...

— Твою ж! — Драко резко развернулся и пошел к камину. Что, черт возьми, сделал его друг? Нет, он не мог на самом деле выкрасть Гермиону... но ему никогда не нравилась идея Драко жениться на грязнокровке. Отношения Блейза и Гермионы всегда были достаточно напряженными.

— Чёрт, — он снова выругался. Ему не хотелось верить в худшее. Верить, что один из его лучших друзей, с которым столько было пережито вместе, что он….

Драко встряхнул головой, прогоняя мысли прочь. Черт возьми, он узнает, что происходит, и если слухи правдивы, Блейз окажется на соседней с Гойлом койке.

За три дня до...

Как ни трудно это было, но Гермиона заставила себя разжать плотно сжатый кулак.

Тонкая полоса белого золота, инкрустированная бриллиантами, упала с ее ладони в ладонь Гарри. Гермиона с болью в груди наблюдала, как кольцо исчезло в кармане его брюк.

— Что он сделал, Гермиона? Я думал, вы двое ... —

— Пожалуйста, не сейчас, Гарри. Я... Я все тебе объясню, когда вернусь, — она сморгнула набежавшие слезы.

Гарри окинул ее подозрительным взглядом.

— Вернешься? Куда ты собралась? — он нахмурился и схватил ее за руку. — Гермиона, убегая от Малфоя, ты не решишь своих проблем, тебе нужно поговорить с ним.

Она вырвала свою руку, потирая схваченное место, словно оно горело.

— Разговорами тоже не решить эту проблему. — Она подняла руку, когда он попытался протестовать. — Нет! На самом деле... Мне просто нужно уйти... куда-нибудь, где... где можно все обдумать.

Слезы хлынули из глаз, и Гермиона бросилась к Гарри и крепко его обняла. Ей была невыносима мысль, что приходится лгать ему, но на данный момент она сама не была уверена, что действительно собирается вернуться.

Всего месяц — и Закон о браке вступит в полную силу, а Гермиона слишком устала, чтобы искать нового жениха.

Да и замужество с волшебником создавало еще одну проблему: ей не хотелось, даже случайно, когда-либо столкнуться с Драко.

Вытерев рукавом слезы с лица, Гермиона отпустила Гарри и попыталась улыбнуться, но, судя по его лицу, вышло у нее не очень. Она нежно поцеловала его в щеку.

— Пожалуйста, просто верни кольцо Малфою... Я не хочу его видеть прямо сейчас.

Гарри смотрел на нее, но понимал, что ничего не мог сделать. Когда Гермиона Грейнджер решила что-то сохранить в тайне, только бутылка Веритасерума могла помочь ее разговорить, но под рукой у него такой роскоши не было, поэтому он только кивнул в ответ на ее просьбу.

— Возвращайся поскорее, Гермиона.

Она отвела взгляд, спасаясь от его проницательных глаз и соглашаясь с ним. Сейчас она чувствовала, что ей нужно уйти как можно скорее, прежде чем она сломается и потеряет мужество для исполнения задуманного.

Вернувшись в свою квартиру, Гермиона окинула взглядом представшую пустоту. Коробки с упакованными вещами и большая часть мебели уже были отправлены на хранение. Все, что осталось — это обрывки пупырчатой пленки, упаковочная бумага и разбитые черепки фарфора.

Отправив в министерство письмо об аннулировании помолвки, она в сердцах разбила фарфоровую тарелку. А когда созвонилась с риэлтором и заказала грузчиков и упаковщиков вещей, разбила еще две чашки. Когда следом писала письмо об увольнении с работы, то расколотила об стену еще три блюдца и еле удержалась, чтобы окончательно не разбить любимую мамину чашку, которая осталась как память.

В общем, у Гермионы Грейнджер практически не осталось посуды.

Восстанавливать репаро разбитые чашки не было никакого желания, поэтому она по старинке взяла веник и стала подметать комнату, сметая осколки и обрывки бумаги в угол. Она не собиралась заниматься генеральной уборкой, но оставить в таком виде квартиру, конечно, не могла. Методичная работа помогла привести мысли в порядок.

Спасаясь от своего ненормального жениха и раздумывая куда податься, Гермиона не хотела импровизировать. Париж был первым местом, пришедшим на ум, куда отправиться, но любой, кто ее знал достаточно хорошо, легко бы догадался, где ее искать. Поэтому подумав, она решила поехать в Италию. Ведь она должна быть такой красивой в это время года... прекрасное место, чтобы убежать и, возможно, пустить корни ... вдали от мрачных берегов Англии.

Да. Италия была идеальной... за исключением того, что она никого не знала и едва могла говорить на языке этой страны… Мерлин, о чем она вообще думает?! Она не может…

Нет! Гермиона несколько раз глубоко вздохнула. Слишком поздно поворачивать назад. У нее еще будет время и для сомнений и для сожалений. В это же мгновение раздался стук.

Гермиона с подозрением взглянула на входную дверь и отставила веник. Драко не мог так быстро прийти, он получит кольцо не раньше, чем через час.

— Гермиона! — раздалось из-за двери.

Голос был знаком, и она вздохнула с облегчением, когда опознала визитера.

Долохов, одетый во все черное, вошел в квартиру. Он тонко улыбнулся, оглядев пустую квартиру.

— Куда-то собрались?

Гермиона кивнула.

— Да... думаю, вы скоро прочтете об этом в Пророке.

Его холодные глаза окинули ее словно бы безучастным взглядом.

— Хм… Уверен, что прочту.

Он медленно снял с рук перчатки и, пройдя через пустую комнату, положил их на подоконник. Слегка облокотившись на него и поигрывая тростью, Долохов небрежно спросил:

— Куда едете?

Гермиона закусила нижнюю губу, обдумывая, стоит ли говорить ему правду. Но Дмитрий был к ней столь добр и уберег от ошибки, что она решила, что не стоит за его щедрость платить недоверием.

— Италия, — она слегка улыбнулась. — Всегда хотела ее посетить.

Долохов не удивился. Вместо этого, он спокойно улыбнулся и наклонил голову.

— Замечательный выбор, Гермиона. Если вы еще нигде не бронировали номер, могу ли я предложить свою усадьбу в Сицилии? В это время года открывающийся с нее вид особенно живописен.

— О, нет, Дмитрий, я не могу. Вы и так уже были добры ко мне...

Он поднял руку, останавливая ее протесты, и прямо взглянул в ее глаза, удерживая внимание.

— Я настаиваю. — Долохов оттолкнулся от подоконника и пошел по направлению к Гермионе. — Для вас это будет хороший опыт, особенно если вы планируете переехать жить в эту страну. Всегда хорошо иметь место, которое можно назвать своим, пока вы осваиваетесь в новом для себя окружении и культуре, — при последних словах он сжал ее руку в своих теплых пальцах.

Гермиона перевела взгляд на балконную дверь, чувствуя себя не комфортно от того, как он держал ее за руку… но если думать логически, Дмитрий был прав. Намного проще приехать в место, где тебя ждут, по крайней мере, на первые пару недель, пока она не сможет начать самостоятельную жизнь.

Она кивнула, соглашаясь с его доводами.

— Да. Спасибо, Дмитрий, это и вправду будет очень удобно. Но только первые пару недель, я не посмею пользоваться вашим гостеприимством дольше.

Долохов шагнул вперед и крепко обнял Гермиону, отчего она напряглась, не то от удивления, не то от беспокойства.

— Я напишу персоналу, чтобы они подготовились к вашему приезду.

Гермиона еще больше напряглась, когда почувствовала, как рука Долохова переместилась выше, зарываясь в ее волосы. От фамильярности такого жеста, она сразу же отстранилась от Долохова, отходя от него на несколько шагов и натянуто улыбнулась.

— Спасибо, Дмитрий. Не знаю, что бы я делала без вас.

* * *

Наши дни.

— Забини! — Драко резко распахнул парадную дверь, проходя в дом и направляясь прямо к лестнице, ведущей в крыло Блейза.

— Мистер Малфой! — Один из слуг попытался остановить Драко, загородив проход, но Малфой его отпихнул и продолжил свой путь к главной лестнице.

— Я полагаю, Блейз дома, — проговорил Драко не останавливаясь и пошел вверх по лестнице.

— Да, сэр, но… — раздалось за его спиной.

Малфой не обратил внимания на замечание слуги. Он точно знал куда идти, ведь в прошлом он бывал в этом доме не раз. Ему необходимо было разобраться в ситуации прямо сейчас, поскольку этим же днем у него был запланирован отъезд во Францию.

Когда он приблизился к личному крылу Блейза, то смог оценить истинность слов Добби. Действительно по коридору разносились женские крики, прерываемые тяжелыми дыханием и всхлипами.

Ярость затопила Драко, когда он стал приближаться к спальне Блейза. С каждым шагом он все отчетливее понимал, что женские крики и стоны были не результатом боли, а удовольствия. Как будто подтверждая его подозрения, по коридору разнесся стон Блейза.

"Он покойник", яростно подумал Драко, "Блейз Забини умрет ужасной, мучительной смертью". Никто не смеет касаться Гермионы, кроме него. Годы дружбы между двумя слизеринцами стали для него в одно мгновение пустыми и неважными. Им овладело одно желание — вбить в этого ублюдка понимание, что спать с женщиной, которая ему не принадлежит очень больно и опасно.

Драко с ноги распахнул дверь спальни, врываясь в комнату. Увиденное стало для него как удар под дых.

Темноволосая голова Блейза крутанулась в направлении открывшейся двери, и он заметил Драко.

— Тебя... стучать учили, Малфой? — Блейз глухо застонал, Драко отвернулся не в силах смотреть на них. Гермиона всегда была самой умной ведьмой и точно знала, как ударить по больному месту. Его лучший друг... его чертов лучший друг.

Драко сделал шаг в направлении двери, когда послышался женский вскрик.

— Боже мой!

Драко резко развернулся и увидел залитое краской стыда лицо девушки, которая активно пыталась скинуть с себя Блейза и прикрыться одновременно.

— Кейт?! — Драко ощутил шок и облегчение одновременно, когда он вспомнил знакомые черты.

Блейз, однако, совершенно не был смущен сложившейся ситуацией и со смешком откатился в сторону, лениво натягивая на себя одеяло. Кейт же напротив, уткнулась в одеяло лицом.

— Никогда бы не подумал, что ты страдаешь вуайеризмом, Малфой, — слегка потянувшись, проговорил Блейз.

Драко провел рукой по лицу, недоверчивая улыбка коснулась его губ.

— Боже, ты — ублюдок, я думал... я думал...

Блейз притянул к себе Кейт, и теперь она смогла уткнуться ему в плечо.

— Думал о чем, Драко?

Малфой покачал головой, его улыбка стала еще шире.

— Ни о чем, — взгляд Драко скользнул к Кейт, лицо и шею которой все еще заливала краска стыда. — Ты в порядке? Забини ничего тебе не сделал… плохого?

Глаза Кейт метнулись к Блейзу, который с ухмылкой нежно гладил ее руку. Она нервно откашлялась.

— Я в порядке, — выдавила она.

Блейз рассмеялся.

— Это точно.

Драко смущенно покачал головой и вышел из комнаты, оставляя парочку в одиночестве.

Когда он покинул поместье Забини, на его сердце было легче, чем в последние дни, но мысли о Гермионе вновь принесли с собой тошнотворный страх.

Ему, скорее всего, стоило расспросить Кейт о местонахождении Гермионы, но он сомневался, что она могла что-то знать. Ведь его невеста не соизволила никому сообщить свой новый адрес.

Проклятие! Ему совершенно не приходило на ум, где ее искать. Его единственная надежда была в том, чтобы оставаться оптимистом. Он не мог позволить сомнениям и страхам туманить его голову. Гермиона сможет о себе позаботиться. В конце концов, она прошла целой и невредимой всю магическую войну, разве нет?

Драко негромко застонал, когда аппарировал обратно к воротам своего особняка. Сегодня он поедет в Париж, ему нужно упаковать вещи и…

... поток его мыслей затих, когда его взгляд упал на нее. Она стояла спиной к нему, но ее волосы… он узнал бы эти неистовые волосы из тысячи. Длинные коричневые локоны каскадом спадали по спине, слегка покачиваясь от легкого ветра. Она стояла перед коваными воротами.

Она, казалось, не слышала его аппарации, но когда он рванул к ней, она резко развернулась.

— Драко! — В ее таких любимых и знакомых медовых глазах блестели слезы, когда она крепко обняла его.

Шок от ее внезапного появления исчез в одно мгновение, и Драко закружил ее, а, поставив на землю, не смог отпустить ее. Он смотрел на нее и не мог сказать ни слова, все дни боли, разочарования и тоски стерлись при виде нее.

— Слава Мерлину, — пробормотал он, утыкаясь лицом в ее волосы. — Боже, Гермиона. Я так извиняюсь, я так виноват перед тобой. Я клянусь, что всегда буду честен с тобой. И никогда, слышишь, никогда не сделаю ничего подобного. Я клянусь тебе на могилах всех моих недостойных чистокровных предков, что я никогда...

— Тсс... тсс... тсс... — Гермиона отстранилась, и взяла его лицо в свои ладони, вытирая большими пальцами текущие по его лицу слезы. — Нет, — твердо произнесла она. — Нет, не извиняйся. Это я должна просить прощения.

— Что? — Драко опешил, глядя на нее. Она пригладила свои кудри, и взяла его за руки, поднесла к своим губам и коснулась их теплыми губами. Ее аромат смешивался с запахами окружавшей их сельской местности.

— Я... — тихо произнесла она. — Я сильно разволновалась. Это просто огромный шаг и... и я просто хотела, чтобы ты сказал мне, чтобы обсудил это со мной и...

Драко был сбит с толку ее словами, и потому сильно прижал ее к себе и стал покрывать поцелуями ее лицо.

— Я люблю тебя, — хрипло пробормотал он. — Я так люблю тебя, и это была ошибка, чертова ошибка. Я так боялся, что ты оставишь меня и вернешься к этому ублюдку Уизли. Я так боялся, что ты решишь найти кого-то лучше и не… не вернешься ко мне.

Она вздрогнула в его руках и схватила его за отвороты рубашки.

— Никогда, — твердо проговорила она. — Давай просто забудем это, Драко, ладно? — Она погладила его сквозь материал рубашки. — Забудем это недоразумение.

— Нет, — Драко покачал головой. — Нет, я облажался и... я не заслуживаю твоего прощения.

Гермиона прижалась к нему всем телом и игриво ущипнула его за подбородок.

— Тогда можешь попытаться загладить свою вину. — Ее глаза сверкали так, как он никогда не видел, и он наклонился, крепко целуя ее.

Она отреагировала на его поцелуй так агрессивно, сильно впиваясь в его плечи, что Драко удивился такой страсти. Но радость от поцелуя с ней быстро стерли все сомнения. Он оторвался от нее на секунду и потянул в сторону ворот, которые сразу распахнулись при их приближении.

Не став ждать ни секунды, он аппарировал вместе с ней к дверям поместья и снова впился в ее губы поцелуем, наслаждаясь ее мягкими изгибами под своими руками.

— Я так люблю тебя, Гермиона, — произнес он между поцелуями. — Я так люблю тебя.

Она лучезарно ему улыбнулась.

— Я тоже люблю тебя, Драко.

Его глаза резко расширились, и он прижал ее к двери поместья.

— Что? Что ты сказала?

— Я люблю тебя, Драко.

Он глухо зарычал и подхватил ее на руки. Гермиона взвизгнула и рассмеялась, когда Драко, распахнув ногой дверь, понес ее в сторону гостиной. Он положил ее на диван, а сам навалился сверху, подминая ее тело под себя.

Он чуть не упустил свой шанс, не упустил её и и ей-Богу, он сделает всё, что в его власти, чтобы у нее никогда не возникло причины вновь оставить его.

— Кхм-кхм.

Гермиона резко повернула голову к источнику голоса. На мгновение она казалась крайне потерянной и смущенной, но вот ее взгляд упал на портрет Нарциссы, с любопытством смотревшей на них.

— Миссис Малфой, — осторожно произнесла она.

— Добро пожаловать домой, Гермиона, — Нарцисса звонко рассмеялась.

Гермиона торжествующе ей улыбнулась.

— Хорошо вернуться домой.

* * *

— О, Боже... Боже... о, милосердный Боже! Это было...

— Хорошо. А если точнее, то просто шикарно!

Кейт резко ударила его в плечо.

— Твой лучший друг застал нас, когда мы… ты-знаешь-что.

— Ааа, так ты об этом? Думаю, что он некоторое время наблюдал за нами, но не могу его винить. Ты просто великолепна, когда такая разгоряченная и страстная подо мной, — Блейз игриво чмокнул ее в макушку.

Кейт возмущенно на него посмотрела, но на ее щеках играл смущенный румянец. Она выпуталась из объятий Блейза и встала с кровати, легко заматываясь в покрывало.

— И куда это ты собралась? — развалившись на подушках, поинтересовался Блейз.

— В ванную, конечно, — фыркнула Кейт. — А вот ты мог бы позаботиться о чем-нибудь съестном, если не хочешь, чтобы я у тебя в заложницах померла от сексуального… и простого истощения. — В подтверждение ее слов у нее заурчал живот.

Блейз рассмеялся и запустил в нее подушкой.

— Это еще смотря кто здесь больше устает?!

Кейт, взвизгнув, отскочила от запущенного перьевого снаряда и показала Блейзу язык, тут же скрывшись за дверьми ванной.

Забини легко соскочил с кровати и, накинув халат, спустился в кухню. К нему тут же подскочил услужливый домовой эльф с предложением закусок. Блейз вышел из кухни с подносом нагруженным фруктами, соком, тостами со сливочным маслом и джемом, да еще вдогонку за ним выскочил домовой эльф, неся две тарелки со свежеприготовленным омлетом. С этой конструкцией он прошел мимо дворецкого и пары лакеев, которые чистили ковры и словно бы не обращали на странности происходящие в крыле их хозяина.

Сгрудив на стол поднос с довольно плотным завтраком, он взял сочную грушу и нож и вошел в ванную, где в ванне в прозрачной теплой воде нежилась Кейт. Глаза ее были прикрыты, а на порозовевшей шее выделялись его «метки». Блейз присел на мягкий коврик возле ванны, отрезал кусочек груши и провел им рядом с носом Кейт, чтобы она ощутила аромат.

— Хочешь? — Ноздри Кейт дернулись, и она приоткрыла один глаз. А потом резко дернула головой, пытаясь схватить губами кусочек.

Блейз резко убрал руку.

— Нет, нет, нет, — Блейз игриво покачал пальцем. Кейт возмущенно сложила руки на груди, но из-за того, что она полулежала обнаженной в прозрачной воде, это скорее смотрелось комично, чем угрожающе.

— Ты все получишь, только ответь на один вопрос, — проговорил Блейз.

— И я получу свою грушу? — прищурившись, с легкой улыбкой произнесла Кейт.

Блейз кивнул.

— Отлично! — Кейт закатила глаза от этого глупого условия. — Что за вопрос?

— Кто такой Бен? — Блейз протянул ей кусочек груши.

Кейт замерла, и улыбка сползла с ее губ. Она взяла грушу и откусила.

— Бен…

— Твой жених, — твердо повторил Блейз.

— Ну, это не совсем верно. — Она закинула в рот остаток груши и, прожевав его, поманила рукой, требуя добавки и намекая, что не продолжит говорить без дополнительного кусочка.

Блейз отрезал ей еще кусок. Она кивнула, принимая угощение.

— Понимаешь, это мои родители хотят, чтобы мы с Беном поженились, — она нахмурилась и раздраженно продолжила. — Они хотели, чтобы я вышла за Бена еще до этого глупого закона о Браке, а с ним все только ухудшилось. Мои родители иммигрировали в Англию вместе с семьей Бена, а я уже родилась здесь. Переезд дается не так легко как хочется, если совсем не знаешь языка и нет никого знакомого, но семья Бена всегда их поддерживала, а мои родители люди старых нравов… И, видишь ли, свадьба…

— … между детьми ваших семейств стала бы для них большой радостью? — закончил за нее Блейз. Горечь в его голосе слышалась явственно. — И что, ты собираешься выйти за него?

— Возможно, — Кейт подтянула ноги к груди и обхватила их руками. — Знаешь, он неплохой парень, вроде старшего брата. Это не самый худший вариант. — Она пожала плечами.

Блейз сжал бортик ванны и напряженно произнес.

— Но и не самый лучший.

— Можно подумать, что с этим законом у меня есть выбор. Если я за три недели не выберу себе мужа, они наверняка сосватают меня за того идиота Кларка из Святого Мунго, который постоянно хлопает меня по заднице, если я прохожу мимо него в коридоре. — Она улыбнулась, пытаясь развеять напряжение.

Блейз в ответ не улыбнулся.

— И что же, ты сможешь переспать с этим Беном?

Кейт пожала плечами.

— В конечном итоге пришлось бы.

— Ты же сказала он тебе как брат.

— Фигура речи. — Кейт нахмурилась и вылезла из ванны, накидывая на себя полотенце. Блейз подошел к ней вплотную.

— То есть, ты могла бы переспать с собственным братом?! — прошипел он ей в лицо, хватая за плечи.

Кейт в ужасе поглядела на него и попыталась вырваться из его хвата.

— Это не то же самое! Блин, Забини! Что, черт возьми...

Блейз подхватил ее, перекинул через плечо и понес в комнату. Кейт колотила его по спине, но он не обращал внимания. Забини занес ее в спальню, бросил на кровать и навис сверху. Кейт замерла, глядя в его решительное лицо.

— Выходи за меня.

— Что?! — Глаза Кейт расширились, она смотрела на него с недоумением.

— Выходи за меня! — снова повторил он и поцеловал ее в губы. Блейз переместился ниже, целуя ее шею и гладя теплыми руками ее влажное тело.

— Ты с ума сошел? — тихо спросила она.

— Нет, — он остановился и посмотрел в ее глаза. — Тебя тянет ко мне, меня тянет к тебе. У нас будет горячий жаркий секс. У наших детей будет моя внешность и твои мозги… по-моему, отличный вариант.

Кейт покачала головой.

— Нет, это не... постой, почему твоя внешность? Что случилось с...? — Остальные ее вопросы потонули в глубоком страстном поцелуе. Откинув полотенце, Блейз покрывал жаркими поцелуями ее тело. Как змей искуситель, он горячим дыханием согревал ей ухо, целуя и покусывая ее мочку, и сильно сжимал ее ягодицу, уже готовый войти в нее.

— Скажи «да» — сладко выдыхал он, а Кейт задыхалась от истомы, разливающейся по телу.

— Скажи, — шептал он, покусывая ее шею и сгибая ее ногу, чтобы удобнее войти в нее.

— Скажи «да», — почти прорычал он, входя в нее резким глубоким толчком.

— Да! — вскрикнула Кейт. — Тьфу... ладно, да.

Три дня спустя.

Двое мужчин, идущих бок о бок по центральной аллее магической части Лондона притягивали восхищенные взгляды прохожих. Один из них был светловолос, как ясный день, волосы другого были черны, как безлунная ночь, но оба были высокими, стройными и в самом расцвете сил. Завидев их, люди отступали немного в сторону, освобождая им дорогу.

Блейз начал насвистывать, когда они направились в сторону Косого переулка, и на лице его блуждала довольная улыбка. Драко взглянул на друга с легким недоумением.

— Мерлин, что это случилось с твоим лицом? — Драко усмехнулся.

— Это называется улыбкой, дружище. Тебе тоже стоит иногда в этом практиковаться.

Драко рассмеялся.

— И в чем причина твоего хорошего настроения?

— Я поймал себе жену.

Драко резко закашлялся.

— Поймал? Как рыбу, что ли?

Блейз окинул его высокомерным взглядом и разгладил несуществующие складки на рукаве.

— Похитил, было бы более точным термином. Да я никогда и не говорил, что у меня обычный подход в ухаживании за женщинами.

— Не ожидал, что Кейт так быстро сдастся.

Блейз окинул его скептическим взглядом.

— С чего ты взял, что это Кейт?

— О, можно подумать, что за эти пару дней ты успел затащить в свою постель еще одну красивую и одновременно умную девушку! — Драко ухмыльнулся. — Или я не прав?

— Да, да, хорошо, — Блейз обиженно надул губы, как ребенок, которого лишили любимой игрушки. — Ты слишком весел для человека, который недавно потерял невесту.

Малфой остановился и радостно рассмеялся. Он положил руку на плечо Блейза и с широкой улыбкой, заговорщически наклонившись к его уху, прошептал:

— Гермиона вернулась домой, — он отодвинулся и хлопнул Блейза по спине. — Каким-то чудом она решила простить меня. Сегодня она сообщит министерству о восстановлении помолвки, — и, словно будучи не в силах сдержать чувств, он крепко обнял Блейза за плечи. — Разве жизнь не прекрасна?!

Блейз фыркнул, отодвинулся и продолжил путь. Люди уже косились на них.

— О, да, — сарказм сочился из каждого слова, но смеющиеся глаза противоречили словам. Блейз в ответ хлопнул своего лучшего друга по спине в знак немого поздравления. — Никогда не думал, что доживу до того дня, когда ты с нетерпением будешь ждать, когда тебя свяжут по рукам и ногам узами брака.

Драко пожал плечами.

— Я люблю ее, и хочу провести с ней всю свою жизнь, это даже больше чем я мог мечтать. В качестве бонуса я получу кислую физиономию Уизли и смогу раздражать Поттера при каждом удобном случае… это ли не счастье? — он сделал паузу, словно обдумывая следующие слова, прежде чем решился сказать: — Почему ты решил жениться на Кейт?

Блейз приподнял брови, удивленный вопросом.

— Она хороша в постели, достаточно умна, чтобы не позорить род Забини, и плюс красотка, так что мы будем хорошо смотреться вместе.

— Но ты её не любишь, — сурово произнес Драко.

— Нет, черт возьми, — возмущенно воскликнул Блейз. — Ну что ты на меня так смотришь? Раз я собрался жениться, то должен обязательно быть безумно влюбленным и как полоумный выть на луну? — он фыркнул. — Тем более Кейт тоже меня не любит. Она логично мыслящая женщина и понимает, что это отличное деловое соглашение. Какая тебе вообще разница?

Их шаги замедлились, и Драко повернулся к нему лицом. Они были почти одного роста, и он легко заглянул в его глаза.

— Мне есть разница ... — Драко нахмурился. — Кейт — подруга Гермионы, и если ты ее обидишь, то Гермиона обязательно отправит меня с тобой разобраться… Я предпочел бы этого не делать, но если Гермиона попросит…

Его голос затих, а Блейз раздраженно закатил глаза.

— Ну ты и подкаблучник.

Драко не ответил, и только пожал плечами.

— Просто предупредил.

— Да не буду я... — Блейз засунул руки в карманы брюк. — ... делать ей больно, я имею в виду. Я... Ну ты же понимаешь, она мне нравится.

Взгляд на лицо Блейза, неловко отводящего глаза, разрешил все сомнения Малфоя. Его плечи расслабились, он ухмыльнулся и двинулся дальше.

Блейз, прищурившись, последовал за ним.

— А чего ж ты не пасешь свою Грейнджер? Вдруг она опять решит сбежать, — немного угрюмо произнес он, чувствуя себя все еще неловко от произошедшей сцены

— Не решит. Она просто ушла на работу. Почему она чувствует себя обязанной работать на это слабоумное министерство — за гранью моего понимания, но, видимо, ей просто хочется немного отдохнуть от меня.

Блейз рассмеялся.

— Наверняка. Так что... ты уже приспосабливаешься к жизни женатика?

Драко закатил глаза, а потом ответил как-то уж совсем робко.

— Да... мы сегодня вечером собираемся на ужин к Поттерам. Панси хочет меня увидеть, чтобы показать мне их маленькое орущее чудовище, которое она именует дочерью. Ты должен пойти со мной, — Драко умоляющее взглянул на него. — И Кейт возьми.

— Я спрошу ее, — неохотно ответил Забини, хотя уже знал, что обязательно придет. Назовите это болезненным любопытством, но ему не терпелось увидеть, какое получилось потомство при комбинации Поттера и Паркинсон. Он вздрогнул, когда перед глазами всплыло маленькое курносое существо со шрамом на лбу, в круглых очках и с торчащими во все стороны волосами.

Он высказала свои предположения вслух, чем заставил Драко истерически смеяться, неловко хватая ртом воздух.

— Сомневаюсь, что шрамы передаются по наследству, но ты, конечно, можешь тщательно ее осмотреть.

Блейз окинул его взглядом, полным отвращения.

— Заткнись, Малфой.

* * *

Он ласково пропустил короткие пряди темных волос сквозь пальцы. Подол ее вечернего платья трепетал от легкого ночного ветра, дразня своей шелковистой материей, и он не удержался, протянул руку и нежно погладил ее бедро сквозь серебристый материал.

Угадав направление его мыслей, Кейт отвела руку Блейза от своего платья и решительно постучала в железный дверной молоток. Блейза не устроил ее маневр, и он собственническим жестом притянул ее к себе и уткнулся в изгиб ее шеи, глубоко вдыхая аромат ее кожи. Кейт хихикнула от легкой щекотки и куче мурашек, побежавших по телу, и попыталась вывернуться из нескромных объятий. В этот момент дверь коттеджа распахнулась.

В проеме двери, мягко улыбаясь, стоял Гарри Поттер с видом человека, привыкшего к спокойной домашней сытой жизни. Он стал плотнее, взгляд увереннее, и ничего не угадывалось в этом мужчине от того неуклюжего подростка, которым его помнил Блейз. Эти перемены слегка удивили его.

— Поттер, — сказал Блейз грубо, неохотно протягивая руку для пожатия.

Терпя многочисленных выпускников Слизерина ради Панси, Гарри спокойно улыбнулся и пожал протянутую руку.

— Забини. Ты выглядишь... неплохо, — криво усмехнувшись, заметил Гарри, а потом нагнулся к Кейт, чтобы поцеловать её в щеку. — А вот ты — прекрасно выглядишь, Кейт. Тебе стоит навещать нас чаще, — он отступил в коридор, пропуская их в дом, и продолжил, закрыв дверь и рукой указывая на проход в гостиную. — Панси отчаянно не хватает женского общества. С момента рождения Лили все наши знакомые только умиляются, глядя на нашу дочь, и ей совсем некому жаловаться на боли в спине и опухшие лодыжки, — Кейт рассмеялась и, вытащив из своей сумки бутылку прекрасного эльфийского вина, протянула ее Гарри.

— Спасибо, что пригласил нас, Гарри. Вам двоим сейчас наверно совсем не до гостей.

Гарри взял вино, слегка прицокнув языком от восторга.

— Лили удивительно хорошо себя ведет и совсем не доставляет нам забот, как мы раньше ожидали.

Раздавшийся громкий детский плач нарушил красоту момента, и Блейз рассмеялся.

— Уверен?

Кейт хлопнула его по руке, чтобы он перестал смеяться.

— Гермиона здесь? — спросила она, идя по коридору.

— Да... она с Панси. Прибыла вместе с Малфоем несколько минут назад, — его взгляд потемнел, и он осторожно взглянул на Блейза. — Они, кажется... во всем разобрались.

Будучи бесцеремонно оторванной от общества в тот период, когда произошел этот инцидент, Кейт только вопросительно подняла брови, но не стала комментировать. Вместо этого она оставила сверлящих друг друга взглядом мужчин в коридоре, а сама вошла в уютную гостиную, где звучала нежная успокаивающая музыка.

Обе женщины, сидящие в комнате, подняли головы и встретили Кейт сияющими улыбками. Лицо Панси было словно озарено светом, являя Кейт ассоциации с ликом Мадонны. Сходство усилилось, когда Панси склонилась к свертку, который держала на руках.

Маленькая черноволосая Лили больше походила на своих родителей, чем на свою тезку, но ее поразительно зеленые глаза были, несомненно, наследием бабушки. Рот розовощекой малышки восхитительно морщился, оглядывая комнату, не задерживаясь на одном месте и нескольких секунд, и Кейт, не удержавшись, коснулась пальчиком маленькой ямочки над губой. Малышка в ответ скривила губки.

Гермиона встала со своего места и, улыбнувшись Кейт, крепко обняла ее.

— У тебя все в порядке? — обеспокоенно спросила Кейт, вспоминая странные намеки Гарри.

— Просто отлично! — чрезмерно весело ответила Гермиона, но по ее глазам не было видно, что она притворяется. Гермиона обхватила за талию Кейт и посадила ее рядом с собой на диван.

— А что насчет тебя? Я слышала, Блейз сделал тебе предложение!

Кейт слегка покраснела и от возникшего волнения решила отмахнуться легкомысленным комментарием.

— Ну, ты же знаешь, как мы безумно влюблены друг в друга и все такое…

Гермиона рассмеялась и похлопала по руке Кейт.

— О, конечно, знаю! Вы двое всегда были такой сладкой парочкой! Не то, что мы с Драко! — Гермиона рассмеялась и повернулась к Панси, чтобы погладить пальцем по щеке Лили, которая что-то гулила на своем языке, а Кейт только осталось с удивлением смотреть на кудрявую макушку своей подруги.

Лили на мгновение замерла, когда ее лица коснулась рука Гермионы, а потом неистово завопила, а Гермиона резко отдернула руку. Панси попыталась успокоить кроху, но Лили продолжала плакать. Бросив извиняющийся взгляд на подруг, Панси ушла вместе с дочерью в детскую.

Гермиона неловко прочистила горло и улыбнулась Кейт.

Кейт смотрела на Гермиону, и странное чувство неправильности происходящего не покидало ее. Да, все можно списать на переменчивость настроения младенца, и с ней многие согласились бы, только Кейт привыкла доверять своей интуиции, и она редко ее подводила.

В первый раз Кейт увидела Гермиону в коридорах министерства, когда та целеустремленно неслась в один из кабинетов, груженая документами и свитками разных размеров. Кейт обдало легким ветром от пронесшейся мимо случайной женщины, а один из свитков приземлился как раз ей под ноги. Подняв случайно упавший документ и догнав Гермиону, Кейт и познакомилась с героиней войны. И с того момент при каждой встрече Кейт чувствовала это ощущение единения, тепла и доверия.

Теперь же, глядя на эту женщину, Кейт не могла понять, что изменилось. Несмотря на странную внешнюю схожесть с ее подругой, Кейт чувствовала себя рядом с ней неуютно. Словно Гермиона стала… липкой. Возможно, ее подругу беспокоили сильные эмоции, которые она пыталась скрыть, и от того ее поведение казалось таким чужим. Часто говорят, что сильные потрясения меняют личность… только тут было что-то не так.

Осторожно и немного подозрительно глядя прямо на Гермиону, Кейт заставила себя улыбнуться в ответ.

— Я волновалась о тебе; Гарри упомянул, что между тобой и Драко возникли какие-то разногласия… — Кейт пыталась не хмуриться и оставить на лице улыбку, но, поскольку уголок ее губ все время дергался, улыбка выходила жалкая.

Гермиона на секунду отвернулась, избегая ее взгляда.

— Да ничего страшного, просто небольшое недоразумение, — она слегка прочистила горло и рассмеялась, вновь глядя на нее. — Не обращай внимания.

Каждый мускул в теле Кейт напрягся, и она едва подавила в себе желание с размаху ударить по лицу этой обманщицы. Когда Кейт вернулась в свою квартиру, то нашла автоответчик, полный сообщений. Несомненно, от коллег, желающих ей скорейшего выздоровления, одно довольно важное сообщение от Бена, несколько приглашений от родителей, чтобы обсудить кандидатуру Бена, и одно тревожное сообщение от Гермионы, где она напряженно и весьма сумбурно сказала, что Драко нарушил данное им обязательство, и ей требуется время, чтобы все обдумать вдали от города.

Да и сама Кейт читала многочисленные статьи, подтверждающие разрыв Драко и Гермионы.

Все это сформировало у нее только два возможных вывода: либо Гермиона стала всепрощающей матерью Терезой, либо перед ней сидела не Гермиона.

Кейт без раздумий сделала бы ставку на второй вариант.

Однако устраивать скандал и бездоказательно обвинять в чем-либо Гермиону не было бы мудрым решением. Что у нее было, кроме инстинкта и собственных предположений? Драко, несомненно, встанет на защиту собственной невесты и вряд ли поверит словам девушки, которую видит третий раз в жизни.

Должен быть другой способ показать Малфою правду о происходящем, чтобы он мог решить, как поступить в этой ситуации. Если Гермиона как-то вовлечена в эту интригу, то она может находиться в большой опасности. Кейт всерьез сомневалась, что имеет дело с одержимой фанаткой, которая решила в своих интересах воспользоваться отсутствием Гермионы и покорить магната Малфоя.

Она оскалилась в подобии улыбки.

— Так здорово это слышать от тебя, Гермиона. Я очень за тебя рада, тем более ты неровно дышала к Драко еще со времен Хогвартса.

Гермиона улыбнулась.

— Это было неизбежно!

«Лгунья!» — кипела Кейт. Гермиона никогда ничего подобного ей не говорила; да она про Малфоя от нее услышала только, когда вступил в силу этот дурацкий закон о браке, и он к ней посватался.

Панси вернулась в комнату с пустыми руками и, на ходу приглаживая волосы, уселась в кресло-качалку напротив девушек.

— Гарри приглядит за Лили, чтобы мы могли поболтать о всякой женской ерунде, как он выразился, — Панси мягко улыбнулась. — Гермиона, мне особенно хотелось все услышать от тебя, учитывая сколько всего было понаписано в журналах.

Кейт прочистила горло и плавно перебила ее.

— Мне нужно увидеть на секундочку Блейза, вы извините меня?

Панси легко рассмеялась и игриво ей подмигнула.

— Конечно, к чему эти формальности. Блейз мне практически как брат, а это значит, что ты скоро станешь мне сестрой.

Кейт не могла не улыбнуться на это замечание, так приятно было знать, что их внезапная помолвка с Блейзом воспринимается его друзьями как нечто само собой разумеющееся и не вызывает недоумения.

Она нашла двух слизеринцев в столовой, где они, попивая коньяк из широких бокалов, о чем-то негромко переговаривались. Кейт проскользнула в комнату, плотно прикрыла за собой дверь и наложила заглушающее заклинание.

Заметив ее, Блейз сразу отставил бокал и попытался обнять Кейт, но она увернулась от его объятий.

— Мой дорогой, я понимаю, что ты и минуты не можешь держать свои руки при себе при виде меня, но ты же не думаешь, что я позволю Малфою снова наблюдать за нами? — она лукаво улыбнулась Драко, а тот закатил глаза. — Тем более, я здесь, чтобы поговорить.

Блейз рассмеялся.

— Ну, говори, моя дорогая.

— Не с тобой, — её тон стал серьезен. — С Малфоем.

Драко заинтересованно взглянул на нее и слегка склонил голову, как бы позволяя начать разговор.

Кейт глубоко вздохнула.

— Не... не сердись только. И дай мне договорить, прежде чем захочешь проклясть.

Драко слегка напрягся и нахмурился, а Блейз недоуменно на нее взглянул, но Кейт проигнорировала его взгляд.

— Речь пойдет о Гермионе.

Драко стал еще мрачнее.

— В чем дело? Если ты хочешь убедить меня, чтобы я держался от нее подальше, то даже не начинай...

— Нет, нет... пожалуйста, выслушай.

Не дав себе и секунды, чтобы перевести дух, Кейт попыталась донести до Драко свои подозрения, замеченные странности поведения Гермионы и сигналы собственной интуиции. Когда она закончила, то тяжело задышала и стала ждать реакции Малфоя, немного боязливо глядя на него.

На всем протяжении ее речи Малфой не сказал ни слова, но его мрачное выражение лица говорило само за себя.

— Да как ты смеешь? — наконец, произнес он с таким ядом в голосе, что Кейт порадовалась, что рядом с ней стоит Блейз. — Как ты смеешь такое говорить? Я знаю, ты считаешь, что я не достаточно хорош для Гермионы, но это же просто низко!

— Я верю ей, — произнес Блейз, и Кейт неверяще взглянула на него. Она бы полностью поняла, если бы Блейз выбрал сторону своего лучшего друга; в конце концов, они знают друг друга с пеленок.

Драко глубоко вздохнул и выпустил воздух сквозь плотно сжатые зубы.

— Только потому, что она хороша в постели, не значит, что любое сказанное ею слово — истина в последней инстанции.

Забини резко подскочил к Драко и схватил его за грудки.

— Следи за языком, — мрачно произнес Блейз, приближая лицо Малфоя к своему, но когда увидел в глазах Драко лишь отчаяние, а не злость, то поменял тон. — Грейнджер — подруга Кейт. Ты не единственный, кто ее любит. Если Кейт говорит тебе, что… там самозванка, то у нее на это должны быть веские причины.

Кейт подошла к парням и положила руку на пальцы Блейза, побуждая его отпустить рубашку Малфоя.

— Послушай, Малфой. Ты прав. Я не считаю тебя подходящим мужем для нее, но сейчас, в этом доме, кто-то выдает себя за Гермиону. И будь я на твоем месте, то хотела бы разобраться в ситуации как можно скорее.

Губы Драко сомкнулись в тонкую линию, и он угрюмо на нее взглянул.

— И что ты предлагаешь делать? — спросил он наконец.

Кейт взяла свою сумочку, вытащила очки в синей оправе и протянула их Малфою. Он недоуменно и с подозрением посмотрел на протянутый предмет.

— Что, черт возьми, это должно означать?

— Я колдомедик, — ответила Кейт, будто это все объясняло. Блейз увидев раздражение на лице Драко и понимая, что ситуация снова выходит из-под контроля, мягко обратился к Кейт.

— Да, дорогая, мы оба это знаем. Но как эти очки нам помогут?

— Когда работаешь в системе здравоохранения, то быстро узнаешь две вещи. Первая — что все пациенты имеют право на медицинское лечение и, вторая — что все пациенты считают, что они имеют право на медицинское лечение. Короче говоря, они будут требовать того, что им не всегда полагается. Скажем, обезболивающие средства.

— Хочешь сказать, наркотики? — с любопытством уточнил Блейз.

— Да, — кивнула Кейт. — Из курса зельеварения вы знаете, что некоторые сильные зелья могут вызывать привыкание, поэтому при лечении их строго дозируют. Однако не все пациенты хотят терпеть боль и ждать полного выздоровления, кто-то тратит огромные деньги, обращаясь к подпольным зельеварам, кто-то пытается варить их сам, а кто-то, пытаясь обойти нашу систему назначений, пытается выдать себя за другого пациента, чтобы получить порцию зелья. Поэтому все, кто работает в Мунго обязаны носить очки, чтобы проверять магическую ауру пациента. Эти очки помогают видеть даже сквозь сильные иллюзии, зелья, артефакты и любые другие способы обмана. Если магическая аура искажена, то скорей всего перед тобой не тот человек, за которого он себя выдает.

Блейз присвистнул, впечатленный.

— Я слышал о них. Кажется, это заклинание было разработано невыразимцами по специальному заказу Мунго и держится под строгим запретом даже от сотрудников, чтобы никто не мог сформулировать контр-заклятие.

Драко уставился на Кейт тяжелым взглядом, а потом схватил очки из ее рук и нацепил их на себя.

Кейт облегченно вздохнула. За дверью послышались приближающие шаги и легкий женский говорок.

Драко посмотрел сначала на Кейт, потом на Блейза, а потом решительно распахнул дверь столовой.

Следом за Гарри в столовую прошли Панси и Гермиона, весело болтая.

Кейт увидела, как напрягся Драко, глядя на свою невесту. Руки его непроизвольно сжались в кулаки, а дыхание стало шумным.

Гермиона, казалось, не заметила настроения Драко, мягко подошла к нему и приобняла.

— Тебе идут очки, — с улыбкой произнесла она, и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку.

Драко стоял чересчур ровно и напряженный, но позволил поцелуй. Его рука крепко притянула Гермиону к себе за талию, а потом он наклонился и что-то тихо прошептал ей на ухо. Гермиона в ответ захихикала.

Драко выпрямился.

— Мне очень жаль нарушать ваш вечер, Панси, Поттер, но нам нужно кое-что… обсудить. Не правда ли, Гермиона?

Она хрипло рассмеялась и кивнула.

Гарри закатил глаза, Панси понимающе ухмыльнулась Гермионе и слегка хлопнула мужа по руке.

— Не будь ханжой, Гарри. Я уверена, всё, что Драко хочет сказать Гермионе очень важно.

Гермиона радостно со всеми распрощалась, обещая появиться в гостях вновь в самое ближайшее время. Драко позволил ей выйти из столовой первой.

— Спасибо, — пробормотал он тихо, — если ты не против я верну очки чуть позже.

Кейт только кивнула в ответ, и Драко вышел вслед за Гермионой.

* * *

Гермиона была очень рада, что послала свой багаж вперед. Путешествовать налегке, что могло бы быть лучше! Несмотря на свои первоначальные планы, она все-таки заскочила на пару дней в Париж, чтобы насладиться счастливыми воспоминаниями, которые остались от поездки в этот город вместе с родителями, когда она была подростком.

Величественная красота улочек Парижа немного отвлекала ее от горестных воспоминаний, но старые раны от смерти родителей, и новые — от предательства Малфоя — не давали полностью расслабиться. Она покинула Париж раньше, чем планировала и отправилась в Италию.

По собственной прихоти она сначала посетила Рим и Флоренцию, культура и история этих городов немного помогла забыть о серой реальности собственной жизни.

Она сделала небольшой крюк на пути к Сицилии через сельские угодья Тосканы, пробуя продукцию местных фермеров, и даже подумывала, а не закрутить ли ей роман с симпатичным гидом-итальянцем, который показывал ей местные рынки.

Но чувство вины за собственные мысли остановило её. Прежде, чем она приняла бы еще одно опрометчивое решение, одно из которых и привело ее в Сицилию, Гермиона распрощалась со своим провожатым и отправилась к своему взятому на прокат автомобилю.

Боже, Малфой! Если бы только он... Черт побери! Она ненавидела его, она ненавидела, ненавидела, ненавидела его... и так сильно скучала одновременно. Ведь, несмотря на его предательство... Драко сделал ее счастливой. Он заставил ее почувствовать себя живой и молодой... Смешно. Он открыл ей глаза, что отношения между двумя людьми могут быть не только ровными или теплыми. Между ними всегда было притяжение, страсть, словно проскакивали легкие разряды, ощущения столь яркие и непривычные, что кружилась голова. Рядом с ним она себя чувствовала, словно ее кинули в открытое море, не научив плавать.

Драко Малфой стал для нее воплощением соблазна; человеком, который завлек в свои сети, хотел связать по рукам и ногам, и все равно ей его не хватало, несмотря на его предательство. Ее первоначальный план использовать его, чтобы вернуть Рона, работал чудесно... но где-то на этом пути, Гермиона забыла об этих планах... и отношения с Драко стали чем-то совершенно иным.

Она ехала по извилистым дорогам, которые привели ее к живописной провинции Катании в Сицилии. Остановившись на обочине, посреди пустынной проселочной дороги Гермиона откинулась на кресло и позволила себе разреветься. Громко, по-детски, размазывая по щекам слезы. Ей было что оплакивать, и она заслужила это право.

Прежде чем отправиться к усадьбе Долохова, куда уже, по ее прикидкам, должен был прибыть ее багаж, Гермиона позволила себе последнюю историческую остановку. Ачи Кастелло был чудесным городком, расположившимся на скалистом берегу с великолепным видом на синее море. Он простоял здесь уже более тысячи лет, и Гермиона почувствовала, что история этого городка практически умоляет ее исследовать его.

Побывать в Ачи Кастелло и не осмотреть старинный норманнский замок Гермиона просто не могла. В этом месте чувствовалось легкое покалывание магии, которое Гермиона всегда ощущала, пока училась в Хогвартсе. Почему-то здесь она чувствовала себя в безопасности, словно пришла в гости к старому другу, а не заглянула на огонек к новому знакомому.

Прохладный воздух интерьера замка после удушливой жары пыльной дороги приятно холодил кожу. Игнорируя других туристов, которые, несомненно, были магглами и с восторгом фотографировали замысловатые узоры стен, в которых Гермиона угадывала древние руны, она бродила по коридорам.

Поднявшись по старинной лестнице, Гермиона наткнулась на великолепную комнату, залитую солнечным светом из-за отсутствующей стены. Комната казалась лишенной жизни, и совершенно неуместно в этом месте смотрелись два резных кресла обращенных на море по краям стола в стиле эпохи Возрождения. На столе стоял чайный сервиз, из чашек которого вился легкий пар.

Из глубины одного из кресел раздался голос с сильным акцентом.

— Садись, дитя мое.

Гермиона сначала опешила, а потом решила, что, возможно, это часть представления, разыгрываемого перед туристами… хотя рекламная брошюра этого не упоминала.

Она сжала в кармане платья свою волшебную палочку и осторожно подошла ко второму креслу, но садиться не спешила, разглядывая свою собеседницу.

Это была женщина. Старуха, если быть честной. Она сидела, окутанная белыми магическими одеждами, ее руки, испещренные глубокими морщинами, спокойно покоились на коленях. Но цепкий острый взгляд оценивающе окинул Гермиону.

— Не нужно тянуться за своей палочкой, моя дорогая. Я не собираюсь причинять тебе вреда, — она подняла свою дряхлую руку и указала на кресло рядом. — Сядь. Ты захочешь услышать то, что я должна тебе сказать.

Старясь не показывать удивления, Гермиона осторожно присела и взяла предложенную чашку с чаем.

— Я не потрачу впустую твое время, дитя, — глубокий итальянский акцент вплетался в ее речь. — Ты услышишь лишь два предупреждения, ты можешь прислушаться к ним или нет, это твой выбор. Но я настоятельно советую: не игнорируй нашу беседу, как это сделал мистер Малфой. Может, ты… будешь мудрее.

Гермиона осторожно отпила маленький глоток из чашки и кивнула пожилой женщине в знак того, чтобы она продолжала. Её разобрало любопытство после упоминания Драко. Что могла эта женщина сделать с Малфоем? Что она сказала ему... о чем предупреждала?

Прежде чем она успела озвучить свои вопросы, глаза старой провидицы заволокло молочного цвета дымкой, и она начала говорить.

— Дорога, ведущая к цели, окончится тупиком… Маски сорвутся с личин мнимых друзей… Растущая луна озарится отсветом смерти, и на этом закончится твоя свобода.

Гермиона обеспокоенно покусывала свою нижнюю губу, пока ехала по извилистой дорожке к усадьбе Долохова. В неверном свете сумерек дом на холме казался внушительным и громоздким. Усадьба безусловно выглядела старинной, но в отличие от замка в Ачи Костелло, который она посетила ранее, Гермиона еще не успела стать частью истории этого дома.

Произнеся второе предупреждение, старая провидица встала и легкой походкой, не свойственной для столь пожилой женщины, вышла из комнаты. Гермиона даже не успела и слова ей сказать, как вслед за провидицей исчезло и уютное кресло, и чайный сервиз, и все убранство комнаты. С легким вскриком Гермиона плюхнулась на каменный пол, продолжая по инерции сжимать ладонь, словно держала в руках изящную чашку с чаем.

И вот она ехала по дороге к усадьбе и не понимала, стоит ли доверять этой женщине... ее первое предупреждение было каким-то бессмысленным набором слов, как любят изъясняться эти доморощенные гадалки, но вот второе было таким простым и обыденным, и было не похоже, что провидица пыталась ее обмануть.

Не торопись в семь пятнадцать вечера.

Не торопись?

Гермиона фыркнула и покачала головой; она всегда считала гадание бессмысленной тратой времени и самым бесполезным видом магии. Почему она должна прислушиваться к этой чуши?

Она взглянула на часы на приборной панели автомобиля.

Семь пятнадцать пополудни, прочла она.

Гермиона усмехнулась и закатила глаза. Что за бред? Увидев ворота усадьбы и вспомнив инструкции Долохова, Гермиона потянулась к пассажирскому сидению в поисках волшебной палочки. Ей нужно было произнести...

Гермиона резко нажала на тормоза и в ужасе закричала, когда на дорогу выскочила темная тень с люминесцентными глазами. От внезапной остановки на гравийной дороге автомобиль немного развернуло. Гермиона всхлипнула и выбралась с водительского сидения. Слегка спотыкаясь, она обошла машину, пытаясь оценить ущерб в слабом освещении вечернего светила.

Боковым зрением Гермиона заметила какую-то вспышку и, резко развернувшись, увидела исчезающий в зарослях на обочине дороги кошачий хвост. Движения были резкими и немного хаотичными, из чего Гермиона сделала вывод, что животному было больно. Острый приступ вины и жалости к кошке пронзил ее.

Решив в одно мгновение, Гермиона кинулась вслед за кошкой и, низко присев, отодвигала дикие кусты, что загородили ей путь. Она пробиралась вглубь плотной и заросшей местности все дальше, оставляя позади свой автомобиль. Дневной свет почти померк, и лишь растущая серебристая луна бросала красный отсвет на незнакомые заросли.

Ее внимание привлекло жалостливое мяуканье, и Гермиона, резко повернув голову в сторону источника звука, заметила с правой стороны от себя забор, видимо, окружающий владения Долохова. Сжавшись в комок, возле забора лежала кошка. Мяуканье повторилось, и Гермиона, побыстрее сморгнув навернувшиеся слезы, подползла к кошке.

— Шшш... — Гермиона присела на корточки рядом с ней и протянула руку, стараясь говорить тихим голосом. — Мне так жаль, дорогая, я тебя увидела, когда стало слишком поздно... Я не хотела причинить тебе вреда.

Кошка приподняла голову и взглянула на нее огромными голубыми глазами. Несколько мгновений кошка с недоверием смотрела на протянутую руку, а потом расслабилась, неуверенно поднялась на лапы и приблизилась к ней. Кошка слегка волочила одну лапку, и Гермиона поняла, что животное повредило именно ее.

Крошечное существо было размером не больше котенка; его странно полосатый мех был все еще пушистым и слегка топорщился во все стороны на маленьком исхудавшем теле, выдавая дикость животного.

Гермиона осторожно подхватила на руки котенка, стараясь не касаться раненой лапы. Встав на ноги, она начала идти вдоль забора, надеясь выйти к дороге... и остановилась.

За границей забора ясно и четко в тихом ночном воздухе раздался мужской голос. Гермиона могла узнать этот голос где угодно.

Инстинкты, впитанные с войной, сработали сразу, и Гермиона, резко пригнувшись, припала к земле, стараясь не потревожить сидящего на руках котенка. Ей не пришлось долго ждать, разгневанный голос Долохова раздался снова.

— Где ее, черт возьми, носит? — послышался резкий удар, словно что-то с силой бросили в сторону забора.

— Мы не знаем, сэр. Она так и не приехала.

Глаза Гермионы расширились в темноте.

— Да ты что?! Она должна была быть здесь еще неделю назад! И сидеть взаперти в своей спальне прямо сейчас! — Долохов громко выругался, прежде чем продолжить. — Вы вообще понимаете, что все мои планы полетят к чертям, если ее здесь не будет? Вы вообще в курсе, что будет, если она вернется в Англию к этому ублюдку Малфою? Даже Уизлетта не сможет толком объяснить Малфою, какого черта тут делают две Гермионы.

И все встало на свои места в одно мгновение. Две? Две её. Дерьмо... не удивительно, что Долохов так рвался пригласить ее к себе. Этот сученыш хотел посадить ее под замок как можно скорее... а Джинни... вот же сука! Гермиона дала бы руку на отсечение, что эта маленькая шлюха в этот самый момент выдает себя за неё!

Горечь поднялась к горлу, когда она подумала о Драко. Неужели он... он целует Джинни и не понимает, что это не она? Не Гермиона? Неужели она носит ее обручальное кольцо и притворяется невестой Драко? А если Драко переспал с ней на той же постели, где они...

Яростный ревнивый рык сорвался с ее губ прежде, чем она смогла совладать с собственными чувствами, а по другую сторону забора сразу же смолк разговор.

— Что это было?

Гермиона побледнела, встала и начала медленно отходить от забора. Ветка треснула под ее весом.

— Там кто-то есть. Быстро! Схватить их!

Ее положение было раскрыто, и Гермиона бросилась в кусты, плотнее прижав к себе раненого котенка. Она проклинала себя за то, что оставила свою палочку в машине. Хотя навыки беспалочковой магии были ею еще не полностью забыты, она конечно не рискнула бы идти против головорезов Дмитрия по сути безоружной.

Так что не было никакого выбора, кроме как бежать сквозь дикие заросли к своей машине и молиться всем богам о счастливом случае.

Нельзя, чтобы ее поймали. Не сейчас, когда ей так необходимо вернуться в Англию, найти Драко и...

Что именно ей следует сделать потом, она правда не знала, но точно понимала, что не даст Долохову и Джинни выйти сухими из воды.

Страх не успеть добежать до машины — вот всё, о чем могла сейчас думать Гермиона, пока ее сердце бешено стучало о грудную клетку. Она резко хватанула ртом воздух, когда в паре сантиметров от нее пролетело заклинание. Холодный пот бисеринками выступил на лбу и покатился тяжелыми каплями по лицу. Гермиона ускорила бег, проклиная свою неосторожность и молясь всем богам между судорожными вздохами, прижимая к себе все сильнее котенка, несмотря на его жалобное мяуканье.

Совсем стемнело, и путь, по которому она добралась до забора, терялся из поля зрения. Уставшие ноги спотыкались о темные корни деревьев, но инстинкты, выкованные войной, безошибочно вели ее в верном направлении, и вскоре она услышала работающий мотор своего автомобиля.

Гермиона выпала из зарослей, обеими руками прижимая вырывающегося котенка к себе, и, не заметив уклона, споткнулась, и растянулась на гравийной дороге, больно оцарапав плечо.

Но это и спасло ее, над головой пролетела зеленая вспышка.

— Блять! — раздался голос Долохова. — Это же Грейнджер! Не убивайте ее!

С ужасом Гермиона поняла, что мимо нее пролетело убивающее заклятие. Из последних сил она сконцентрировалась и выпустила в направлении голоса Долохова луч беспалочкового заклятия.

Послышался вскрик и звук упавшего тела, Гермиона искренне понадеялась, что попала именно в Долохова.

Не успела она перевести дух, как ночной воздух прорезали разъяренные крики в сопровождении итальянских ругательств, а в ее сторону явно побежало несколько человек.

Гермиона мгновенно подскочила, переложила котенка в одну руку и схватилась за ручку двери автомобиля.

Краем глаза она заметила несколько приближающихся темных фигур, одна из которых вскинула руку с палочкой, чтобы прицелиться.

— Авада Кедавра!

Перед глазами вспыхнул яркий зеленый свет, а ушей достиг рев Долохова.

— НЕТ!

* * *

Мерлин, он был таким дураком!

Когда он заметил ее возле ворот усадьбы, то думал, что его сердце просто разорвется в груди, настолько сильно оно забилось. Затем она повернулась, и Драко просто не поверил, не увидев на ее лице того выражения растерянности и печали, когда она кричала ему о предательстве.

А когда она бросилась к нему в объятия, опаляя теплым дыханием его шею, отчаянное счастье затопило его сердце, отодвигая на задний план все другие мысли.

Все, что было важно в тот момент, — она вернулась, Гермиона вернулась. Она была в безопасности и была рядом с ним. Слезы лились по его щекам, а он, не стесняясь их, с нескрываемой болью и отчаянием целовал ее лицо, все еще боясь, что она, как морок, внезапно исчезнет.

Она целовала его в ответ. Дико, агрессивно, кусая до крови губы и крепко прижимаясь к нему, словно хотела врасти в него.

Драко и не думал сомневаться в ее возвращении. Она рядом, а это самое главное.

Каким же идиотом он был. Гермиона, с такой легкостью его простившая, была столь же невероятна, как падение луны на землю, и все же он слепо поверил... потому что отчаянно хотел верить.

Она пахла совсем по-другому. Сейчас, когда она шла рядом с ним через вестибюль поместья, он отчетливо это понимал.

Гермиона — настоящая Гермиона — пахла свежестью, как первый выпавший снег в начале зимы, а эта женщина несла шлейф пряного сладкого аромата. Она бросала на него призывные взгляды, еще не зная, что ее ложь была раскрыта.

Сквозь прозрачные линзы очков Кейт Драко видел ее туманное изображение, скрывающееся за фасадом Гермионы. Она была выше, формы ее были округлее, по молочно-белым плечам струились длинные волосы с медным отливом. Даже ее походка была другой, в мягком покачивании бедер было приглашение, которым, как казалось, воспользовалось немало мужчин.

Губы Драко скривились, а пальцы в бешенстве скомкали край мантии.

Джинни Уизли.

Сука.

— Самозванка, — прошептал он.

Она обернулась и озабоченно окинула взглядом его грозное выражение лица.

Легкая паника мелькнула в тускло-синих глазах, скрытых туманом.

— Что ты сказал, Драко?

— Самозванка! — мрачно произнес он, разрушив тишину поместья и разбудив дремавший портрет своей матери.

Миссис Малфой удивленно посмотрела на своего сына и "Гермиону".

— Драко... что-то случилось? Ты и Гермиона снова поругались? — обеспокоенно спросила она.

— Нет, — вымученно сказал он. — Но Джиневра и я собираемся.

Темно-карие глаза "Гермионы" расширились, отражая свет бледно-голубых глаз, которые смутно угадывались за ними.

— Драко... о чем ты говоришь? — прошептала она.

Кровь прилила к его лицу, выдавая весь едва сдерживаемый гнев.

— Хватит ломать комедию! Все кончено!

Ее рука театрально взлетела ко рту.

— Что... что ты говоришь, Драко? Ты себя плохо чувствуешь?

Драко рванулся вперед, хватая ее за запястье и игнорируя панический вскрик. Он протащил ее в гостиную и, с отвращением выпустив ее руку, толкнул в сторону дивана. Не удержавшись на ногах, она плюхнулась туда. Драко с трудом подавил желание ударить ее... да поможет ему Бог, он не будет похож на своего отца! Он не ударит женщину ни при каких обстоятельствах.

Он быстро выхватил палочку и направил на нее, наблюдая за ее реакцией.

— Уж не твой ли брат надоумил тебя, Уизли?!

Мельком взглянув на портрет Нарциссы, с тревогой следящей за происходящей сценой, Джинни громко разрыдалась.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, Драко! Я не Джинни! Мерлин... — Её тело сотрясали рыдания. — Я люблю тебя, Драко, п... п... пожалуйста... пожалуйста, скажи мне, что случилось. П... п... пожалуйста, не надо... не...

— ЗАТКНИСЬ! — Драко Малфой просто обезумел в этот момент; никогда прежде он не испытывал столь острого желания ударить женщину, желания причинить ей боль. Он знал, какой силы удар хотел нанести, знал форму и цвет синяка, который останется на ее коже, знал, как долго он будет сходить, и знал, что шрам на ее душе от этого удара останется намного дольше.

Желчь поднялась к горлу, когда он подумал о своей матери. Неужели после всего он все-таки остается сыном своего отца?

Мерлин, как же он возненавидел ее в этот момент, когда понял, как судорожно сжат его кулак, готовый к удару. Он всю жизнь боролся, чтобы не стать похожим на Люциуса, а ей удалось сделать из него тирана за каких-то несколько минут.

— Драко... пожалуйста. Скажи, что случилось? — потребовала объяснений Нарцисса.

Несколько секунд он молчал, обуздывая свою ярость, а потом резко указал пальцем на сидящую на диване женщину.

— Эта женщина... самозванка. Она — не Гермиона, — он сделал паузу, переводя дыхание, а глаза Нарциссы наполнились слезами.

— Что? Как..?

— Гермиона никогда не возвращалась ко мне! — Боль сквозила в каждом его слове. — Она... она так и не вернулась домой.

Он смахнул с глаз слезы и со злостью продолжил:

— Её место... заняла эта обманщица.

Он отвернулся от портрета матери и жестко взглянул на Джинни.

— Чего, черт возьми, ты хотела добиться этим, — он взмахнул рукой, — фарсом? Денег? Статуса?!

Бездушная тишина была ответом на его вопрос, и Драко увидел, как нежная печаль на лице Гермионы растаяла, сменяясь отвратительной усмешкой.

— Эх, а казалось, все удалось. Еще чуть-чуть и мы бы поженились. Ты был бы со мной счастлив. — Она небрежно встала, достала из потайного кармана флягу и кинула к его ногам.

Драко поднял её и учуял тошнотворный запах оборотного. Он покачал головой.

— Нет, не был. Ты — не Гермиона...

— Можно подумать, ты заметил разницу, — огрызнулась Джинни.

Драко стало противно от самого себя, он даже не смог узнать женщину, которую любил. Он действительно не видел правды... или... просто не хотел видеть? Он был так ослеплен своей удачей, что не хотел подвергать сомнению происходящее. Драко уцепился за это оправдание.

— Нет... Я знал... на каком-то уровне я знал это, — неуверенно произнес он.

— Серьезно? — с сомнением спросила она.

— Я... — Взгляд Драко вспыхнул, и он твердо посмотрел на нее. — Мне никогда не хотелось переспать с тобой. — Осознание этого факта успокоило его. За все эти ночи, которые он провел рядом с ней, ему и вправду ни разу не захотелось пойти дальше объятий и поцелуев, несмотря на ее неоднократные попытки изменить это.

Он думал, что просто дает ей время приспособиться и простить его, но теперь все встало на свои места.

Глаза Драко вспыхнули, и ухмылка растянула губы.

— Настоящая Гермиона могла заставить ее хотеть, просто находясь со мной в одной комнате... а ты... ты не смогла вызвать подобной реакции, хотя весь твой гребаный план от этого зависел.

Из его рта вырвался лающий смешок, а ее лицо потемнело.

— Ты чертов сукин сын! Ты никогда не вернешь Грейнджер! Дмитрий наверно уже трахнул ее и женился, и она вовсю работает своим маленьким умным ротиком с его членом, пока мы тут разговариваем. Дмитрий любит, когда женщины стоят на коленях.

Она резко и зло рассмеялась, и все предыдущее торжество сбежало с лица Драко. Он угрожающе поднял палочку.

— Что ты сказала?! Она у Долохова?! Он издевался над ней? Мерлин, я клянусь, если он тронул хоть волос на ее голове...

Джинни запрокинула голову и расхохоталась.

— Не волнуйся, Драко, дорогой, после твоего предательства она с радостью кинулась в объятия Дмитрия. Лучше бы я и не придумала. — Она ухмыльнулась и высокомерно откинула волосы. — Уверена, она хорошо справится с ролью леди Долохов. Кто знает, может, она уже носит его ублюдка. Дмитрий... тот еще жеребец.

— Ты лжешь! Даже если Гермиона меня ненавидит, она все равно будет более избирательна.

— Да? Но с этим законом о браке творится такой беспорядок. Думаешь, Грейнджер не хочет сохранить свою магию?

В порыве ярости Драко резко схватил ее за плечи и встряхнул, словно она была тряпичной куклой.

Джинни ахнула и согнулась пополам, схватившись за живот, словно ее пнули. Ее кожа начала медленно растягиваться и искажаться, послышался хруст костей и скрип сухожилий. Крик боли вырвался из ее горла, и Драко выпустил ее, со страхом понимая, что мог что-нибудь ей повредить.

Джинни кулем свалилась на пол, продолжая вскрикивать от боли. Её волосы стали рыжеть, а тело удлиняться. Драко, казалось, был заворожен болезненным зрелищем, застыв в нескольких шагах от нее.

Джинни решила воспользоваться преимуществом и, превозмогая боль трансформации, рванулась к лестнице. Вытащив на ходу волшебную палочку, Джинни не глядя бросила несколько заклинаний, но все они пролетели мимо цели. Мешали и изгибы винтовой лестницы, и собственные неокрепшие мышцы.

Драко побежал за ней. Он знал, что она направлялась в одну из гостевых спален. Там она могла получить доступ к камину и каминной сети, а значит... сбежать от него. Она была все еще нужна ему. Нужна, чтобы выяснить, где Долохов держал Гермиону... он отказывался верить, что его Гермиона могла бы выйти замуж за этого...

Он прижался к стене, когда Джинни на ходу бросила в него Круциатус, исчезая из поля зрения. Драко прибавил скорости, пытаясь ее нагнать.

Сердце колотилось, а от тяжелого дыхания вздымалась грудь. Он оглядел пустой темный коридор... но! Тонкая полоска света пробивалась из-под дальней двери. Джинни зажгла камин.

Драко отчаянно ворвался в комнату, резко хлопнув открывшейся дверью. Джинни развернулась к нему, в ее глазах плескался страх, но за ее спиной камин уже полыхнул зеленым.

Драко кинулся к ней, пересекая комнату в несколько шагов и хватая ее за руку. Но в огне уже появилось лицо.

Джинни закричала и забилась в руках Драко, пытаясь освободиться и сбежать. Но Малфой не чувствовал раскаяния, сейчас она уже ничем не напоминала Гермиону.

— Рон! Помоги мне! Малфой потерял рассудок. — Слезы хлынули из ее глаз. — Он похитил меня! Он совершенно обезумел! Рон!

— Лживая сука! — зарычал Драко, поняв, кого вызвала Джинни. На него глядели злые глаза Рональда Уизли, полные обиды и отвращения. Не прошло и минуты, как Рон вывалился из камина и оказался на полу гостевой комнаты весь в саже.

Он перекатился через плечо и в одно мгновение вскочил на ноги, направив на Драко кончик волшебной палочки.

— Сначала моя подруга, теперь моя сестра?! Чертов ублюдок! — Рон глубоко вздохнул и сделал шаг в сторону Драко. — Отпусти ее сейчас же!

— Если тебе дорога Гермиона, ты заставишь свою суку-сестру сказать мне, где она!

— Никогда! — одновременно вскричали брат и сестра. Джинни воспользовалась этим моментом и ударила ногой Драко, а Рон попытался кулаком заехать по его лицу. Удар Джинни оказался удачен. Малфой ослабил хватку, выпуская ее из рук и машинально отходя назад, уклоняясь от кулака Рона.

— Скажи мне, где она! — взревел он, хватаясь за спинку стула рукой для поддержки, а другой отклоняя оглушающее заклятие Джинни, которое она кинула из-за спины брата.

Рон разозлился не на шутку.

— Ты не имеешь право знать! Она моя! Она была моей с самого начала, и она будет моей снова, когда придет в себя. Я сказал ей. — Глаза Рона были безумны. — Я сказал ей, что она приползет ко мне. Я заставлю ее сделать это... она будет вымаливать прощение как шлюха, стоя на коленях...

Пока Рон разглагольствовал и размахивал палочкой, Драко с беспомощностью наблюдал, как Джинни усмехнулась и исчезла во всполохах зеленого пламени.

— Нет! — крикнул он, бездумно бросаясь к камину в надежде поймать ее.

Кулак Рона ровнехонько пришелся на подбородок, оглушая его. Драко пошатнулся и отступил на несколько шагов назад, врезаясь спиной в висящее на стене зеркало, прохладная поверхность которого треснула ровно посередине. Толком не очухавшись, Драко снова направился в сторону камина, но остановился, не дойдя до Рона.

— Убирайся с дороги, Уизли! Только твоя сестра знает, где Долохов держит Гермиону!

Рон усмехнулся.

— Долохов не крал Гермиону, она просто бросила тебя.

Драко издал разочарованный крик.

— Вот поэтому ты ее и не заслуживаешь! Ты даже не можешь понять, когда она в беде! Да что ты за человек, если не хочешь помочь женщине, которую, как ты утверждаешь, любишь?!

Лицо Рона исказила уродливая гримаса, а рука снова сжалась, готовая нанести удар. Драко резко вскинул свою палочку.

— Только попробуй, Уизли, — процедил он. — И ничто меня не остановит.

— Да пошел ты! Ты — чистокровный ублюдок, который все школьные годы измывался над ней, теперь считаешь, что заслуживаешь ее?!

Его глаза были безумны, а рука, сжимавшая палочку, чуть подрагивала.

— Я... я точно удостоверюсь, что ты никогда не увидишь ее снова, — прошипел Рон, а изо рта его полетела слюна.

— Смотри, Уизли, ты уже походишь на бешеную собаку!

Впервые в жизни Рон проигнорировал оскорбление Драко, не поддавшись на уловку, чтобы бросить оскорбление в ответ. Вместо этого он открыл рот, чтобы выплюнуть яростное проклятие.

— Авада Кедавра!

Драко резко вдохнул и нырнул в сторону, наблюдая, как поток зеленого света проскочил лишь в паре дюймов от него и ударил в трещину в зеркале, отражаясь от него и разделяясь на два смертельных луча.

Он застыл, глядя, как его мир окрашивается в зеленый цвет... Нет, подумал он, пожалуйста, Боже, нет. Все должно было закончиться не так. Но зловещий зеленый свет становился все ярче, и в эту долю секунды Драко понял, что его жизнь закончилась, прежде чем началась... а у него осталось так много сожалений.

— Ты не волнуешься?

— Нет.

— Почему нет?

— Это нормально.

— Серьезно? Пропасть на неделю — это нормально?

Блейз кивнул, продолжая жевать свой обед.

— Он — Малфой. И немного склонен к размышлениям. Неделя — это еще ничего... вот когда мы переехали в Италию, он заперся в своей комнате на месяц.

Кейт покачала головой, безучастно ковыряя вилкой свой салат. Что-то не вязалось, и она не понимала что. С тех пор, как в тот вечер Драко ушел с поддельной Гермионой, никто не слышал от него ни слова. Его секретарь даже связалась с Блейзом, пытаясь найти Малфоя, который не появлялся на работе уже несколько дней.

Еще больше ее тревожило, что она не имела ни малейшего понятия, кто скрывался под личиной Гермионы. А если этот сумасшедший как-то навредил Малфою, то...

Тьфу. Она попыталась стряхнуть пессимистичные мысли и изо всех сил насладиться живописным окружением фешенебельного ресторана. Интерьер был одновременно и современным, и отдавал благородной стариной, а посетители выглядели богатыми и хорошо одетыми.

Блейз вписывался идеально. У него даже была та щепотка высокомерия, которая выдавала в нем древнюю кровь.

Поняв, что аппетит полностью пропал, Кейт бросила вилку и ощутимо пнула под столом Блейза по ноге.

Он дернулся, поднял глаза и угрожающе поглядел на нее. Когда Кейт ответила ему тревожным подергиванием бровей, он откинулся на спинку стула и продолжил демонстративно жевать свой обед.

Кейт нахмурилась.

— Ты что, совсем не волнуешься? Нисколько? Может, все-таки сходим и проведаем его... Знаешь, на всякий случай.

Блейз снова пожал плечами, аккуратно приложив к уголку рта белую льняную салфетку. Высокомерный ублюдок.

— Как я уже не раз повторял, это его обычное поведение. Если он не желает никого видеть несколько недель — это совершенно нормально.

— Но я сомневаюсь, что это нормально для Рона. Игнорировать свою семью целую неделю, — новый голос прервал их разговор, и Кейт повернула голову в сторону говорившего.

— Гарри! — она ахнула. — О чем ты говоришь?

Поттер взъерошил свои и без того растрепанные волосы, взял стул у соседнего столика и подсел к ним.

Губы Блейза язвительно изогнулись.

— О, Поттер, чувствуй себя как дома.

Кейт с укоризной на него посмотрела и вновь обратилась к Гарри.

— Повтори, что ты сказал?

— Рон. Он пропал на неделю. Молли просто в ужасе — даже обратилась в аврорат.

— Неделя, — повторила Кейт, стараясь не поддаваться страху. Она посмотрела на Блейза, ее губы сжались в тонкую линию. — Неделя, Блейз. Я не верю в совпадения.

— И что? Авроры что-нибудь нашли? — спросил Блейз, лениво потягивая из бокала белое вино.

Гарри покачал головой.

— Ничего. Нет следов борьбы, и ничего из его вещей не пропало, за исключением его волшебной палочки. — Он оторвал кусочек от булочки, кинул его в рот и прожевал с задумчивым видом.

— Что ж, я пойду. Надо увидеть Джинни.

Кейт резко вскинула глаза на Гарри от неожиданной смены разговора.

— Зачем?

— Последние несколько месяцев Джинни и Рон проводили много времени вместе; может, она знает, что происходит. С тех пор как он и Гермиона расстались, он стал... раздражительным. Его тренер по квиддичу сказал мне, что ему пришлось снять Рона с игры, чтобы он не завалил еще одну игру Пушек.

Блейз фыркнул.

— Можно подумать, это спасло команду.

Гарри проигнорировал его замечание и покачал головой. Бросив на стол остатки булочки, он встал и направился к выходу. Блейз проводил его неприязненным взглядом, а потом взглянул на Кейт.

— Как думаешь, исчезновение Малфоя не связано с Роном?

Кейт мрачно рассмеялась.

— Ты имеешь в виду, не думаю ли я, что они поубивали друг друга и в данный момент их трупы гниют где-нибудь на окраине Лондона? — она кивнула, отвечая согласием на собственный вопрос, прежде чем он дал ответ, и продолжила. — По-моему, это весьма вероятный сценарий. — И Кейт снова пнула Блейза под столом, сверля его недовольным взглядом. — А я тебе говорила.

Блейз закатил глаза.

— Замолчи, женщина. Я женюсь на тебе не из-за твоих мозгов, а из-за твоего шикарного тела.

Кейт хрипло рассмеялась и облизнула губы.

— Какое счастье, ведь именно поэтому и я выхожу за тебя замуж. — Она ему подмигнула. — Думаю, мы квиты.

Блейз криво ухмыльнулся и протянул руку, намереваясь погладить ее по руке, но Кейт отстранилась и со вздохом встала из-за стола, небрежно перекладывая салфетку с колен на стол. Она бросила на него выразительный взгляд и подхватила свою сумку.

— Давай, вставай. Ты можешь, конечно, не волноваться, но мне нужно вернуть свои очки.

Блейз тяжело вздохнул, кинул на стол деньги и пошел быстрым шагом вслед за своей удаляющейся невестой.

Несколько минут спустя они стояли перед воротами усадьбы Малфоев. Блейз вздохнул, а Кейт мягко погладила его по плечу.

— Можешь войти?

Блейз окинул взглядом простирающуюся усадьбу.

— До инцидента с Гойлом я свободно мог к нему приходить, надеюсь, он не заблокировал доступ.

Он неохотно отпустил руку Кейт, подошел к воротам и положил руку на кованые створки. Послышался скрежет, и ворота отворились. Холодный ветер пронесся мимо них вдоль гравийной дороги, распахивая двери усадьбы. Блейз неосознанно сделал шаг назад, беря Кейт за руку.

Она задрожала, судорожно сжав его руку. Темное чувство тревоги охватило ее.

— Блейз, что-то не так. Случилось что-то плохое…

Кейт замолчала, а Блейз крепко прижал к себе ее хрупкое тело, словно защищая.

— Что случилось? Что такое?

Она покачала головой, а потом подняла на него взгляд.

— Я не знаю. — Она высвободилась из его объятий и двинулась вперед. — Давай выясним.

Блейз и Кейт оказались в мертвенно тихом вестибюле, с недоумением оглядываясь. Она наклонилась ближе к его уху и на всякий случай шепотом спросила:

— Здесь всегда так тихо?

Блейз закатил глаза и покачал головой.

— Чаще всего да. Конечно, туда-сюда снуют домашние эльфы, но Малфой-мэнор никогда не был местом большого скопления людей. В основном тут тихо.

Они прошли глубже в дом, и Кейт отметила, что все, казалось, было на своем привычном месте. Ни следов борьбы, ни каких-либо других признаков, что здесь произошло убийство... хотя, конечно, это могло случиться в любом другом уголке дома.

Блейз крепко держал ее за руку, пока не провел в другую богато обставленную комнату. Внезапно за спиной раздался хлопок, и Кейт, вскрикнув, выхватила палочку, а Блейз лишь усмехнулся.

— Неужели у тебя не было домашних эльфов, любимая?

Кейт с удовольствием подпалила бы ему мантию своим взглядом, если бы смогла.

— Нет. Моя семья не верит в рабство.

Блейз вздохнул.

— Теперь понятно, почему вы так прекрасно ладите с Грейнджер. Будь ты в Хогвартсе, вы наверное вместе вязали бы эти жуткие шапки и бегали за эльфами, чтобы их надеть.

Кейт проигнорировала его разглагольствования и сосредоточила всё свое внимание на волнующемся эльфе. Он нетерпеливо переплетал свои длинные тонкие пальцы, ожидая, когда на него обратят внимание. Кейт хлопнула Блейза по руке и показала глазами на домового эльфа.

— Где Малфой? Где твой хозяин? — медленно и громко произнесла она.

— Незачем так говорить, он отлично понимает по-английски, — насмешливо сказал Блейз. — Где Драко? Мы давно его не видели.

Эльф начал дергаться, его уши захлопали от резких отрывистых движений.

— Ох... хозяин, он... то есть... хозяйка Малфой... она сказала, что... то есть...

Внезапно в портретной раме появилась Нарцисса Малфой, сдвинув к краю рамы надувшуюся матрону.

— Все в порядке, — успокаивающе сказала она домовому эльфу. — Ты можешь идти.

Нарцисса перевела взгляд на Блейза.

— Слава богу, что ты здесь.

В одно мгновение выражение лица Блейза стало твердым и сосредоточенным, руки непроизвольно сжались в кулаки от тревожного предчувствия.

— Нарцисса, что происходит? От Драко нет вестей уже неделю, — обратился он к ней.

— Домовые эльфы не могут зайти в спальни без специального разрешения, и в той комнате нет ни одной волшебной картины… с тех пор как Драко практически все картины заменил теми маггловскими штуками… Я не могу туда попасть! А все наши друзья, их имения конфискованы…

— Нарцисса, остановись. — Блейз положил руку на раму картины. — А теперь еще раз и медленнее. Что произошло?

Нарцисса Малфой глубоко, судорожно вздохнула.

— Драко... он поругался с… с Гермионой, и они побежали наверх, в одну из гостевых комнат, и с тех пор… с тех пор я никого из них не видела. — Ее глаза увлажнились. — Были слышны крики… — она разрыдалась.

— Проклятие! — Блейз выругался, запустив руку в волосы, и повернулся в сторону Кейт, но ее рядом не было. На мгновение Блейз почувствовал себя в замешательстве, а потом направился в сторону открытой двери в поисках Кейт. Когда он ее увидел, она была уже на середине винтовой лестницы, ведущей наверх к гостевым спальням.

— Куда ты идешь? Кейт! Спускайся немедленно!

Кейт озабоченно на него посмотрела, но не остановилась. Она продолжила подниматься по лестнице, и Блейз второпях последовал за ней. Страх преследовал ее с тех пор, как она вошла в дом. И теперь, когда она бежала по затемненному коридору поместья, это чувство только усиливалось.

— Кейт! Куда, черт возьми, ты идешь?

Она снова проигнорировала его. Ей казалось, что сама магия толкает ее вперед, пока не заставила остановиться возле одной из дверей. Не думая, она потянулась вперед и положила руку на дверную ручку, выворачивая её и толкая до тех пор, пока тяжелая дубовая дверь не распахнулась перед ней.

— Боже мой, — слова сорвались с её губ, прежде чем она сумела остановить себя.

Блейз, наконец, догнал её и схватил за руку.

— Что ты... — он замолчал, окинув взглядом гостевую спальню. — Дерьмо, — прошептал Блейз, его лицо побледнело. Он облокотился рукой о косяк двери, чувствуя, что ноги его подкашиваются. — Нет…

К Кейт вернулось ее самообладание, и она рефлекторно шагнула вперед. Но Блейз продолжал держать её за руку, и Кейт осторожно на него посмотрела, замечая сердитые слезы в глазах. Он резко от неё отвернулся.

Она снова предприняла попытку зайти в комнату, но Блейз попытался оттащить ее.

— Прекрати, Блейз, — прошептала она ему. — Я должна проверить, если он...

— Нет, — зашипел он. — Он мой лучший друг... мы...

Он снова отвернулся, а она мягко приобняла его и зашла в комнату, ведя за собой.

На полу неподвижно лежали два тела. К горлу Кейт подступили слезы при виде Драко, лежащего вниз лицом. Недалеко от него лежал мужчина с рыжими волосами. Рон Уизли, как она предположила; его глаза были закрыты, губы бледны и почти бесцветны.

Она подтолкнула Блейза к распростертому телу Драко.

— Проверь его пульс.

Он зарыдал.

— Проверь, — повторила она, подталкивая его к Драко. Блейз шагнул и камнем рухнул на колени рядом со своим лучшим другом.

Кейт тоже опустилась на колени рядом с Роном и ощутила странное спокойствие, которое всегда возникало при ее работе колдомедиком. Выверенным движением она нащупала сонную артерию и нажала.

Слабый-слабый пульс отдавался легкими ударами в ее пальцы. Она вздохнула с облегчением и повернула голову в сторону Блейза, который подобным образом ощупывал шею друга. Спустя мгновение Блейз, громко всхлипнув, тяжело перевернул тело Драко и обнял его.

— Слава Мерлину, — шептал Блейз, словно баюкая лучшего друга. — Слава Мерлину.

Пульс под пальцами был слабым, но он был.

* * *

В двери пассажирского сидения зияла огромная дыра: именно сюда попало смертельное проклятие. Гермиона ехала на максимальной скорости, а ветер свистел сквозь это отверстие, создавая противный гул, отчего ее голова сильно разболелась.

Однако головная боль была не единственной ее проблемой. Гермиона нажала на тормоза, поворачивая в сторону офиса проката автомобилей, и резкая боль пронзила ногу.

К счастью Гермионы, зеленое проклятие ударило в дверь машины, спасая её, но металлу и пластику не так повезло. Под действием проклятья он разрушился на мелкие осколки, которые попали ей в ногу, разорвав, возможно, артерию, судя по количеству вытекшей крови.

Думать об исцелении было некогда, Гермиона прыгнула на пассажирское сидение, быстро переползла на водительское, пачкая его кровью, и завела машину. От потери крови хотелось потерять сознание, но ухмыляющаяся рожа Долохова не дала ей расслабиться.

Она резко нажала на педаль газа и поехала прямо в направлении потрясенного Долохова. Послышался тяжелый удар, когда кабриолет сбил его с ног, и хруст ломающихся костей, когда, развернувшись, она помчалась прочь от злополучного поместья. Несмотря на усталость, по венам растеклось удовлетворение от криков боли Долохова.

Несколько часов спустя Гермиона, наконец, позволила себе остановиться на обочине проселочной дороги и отдохнуть от бешеной скорости. Она наложила на котенка заклинание глубокого сна и тщательно перевязала его лапу, а затем занялась собственной ногой. Стиснув крепко зубы, приглушая собственный крик, она вытащила из ноги осколок металла.

Тяжело дыша, Гермиона манящими чарами призвала из своей необъятной сумки экстракт бадьяна и промыла рану. Следом наложила заклинание срастания плоти, которому ее научила Кейт. Откинувшись на водительское кресло, она несколько минут отдыхала, а затем заставила себя выпить воды и съесть припасенный бутерброд, хотя ее немного подташнивало после потери крови. Позволив себе еще несколько минут отдыха, она поехала дальше. Машину нужно было вернуть в прокат.

Даже тщательно залеченная нога все равно отдалась болью, когда она вышла из машины в центре проката. Еще больше она поморщилась, когда менеджер компании по прокату автомобилей в ужасе всплеснул руками при виде машины.

— Мисс! — воскликнул он с ужасным акцентом. — Как вам это удалось...

Гермиона не настроена была слушать его высокий визгливый голос. Ей нужно было как можно скорее вернуться в Англию. Она должна, во-первых, добраться до Драко и, во-вторых, надрать задницу чертовой Джинни Уизли.

— ...и вмятина в бампере... — продолжал причитать менеджер, а Гермиона ухмыльнулась, надеясь, что Долохов надолго запомнит этот удар.

Мужчина продолжал разглагольствовать, а Гермиона уставилась на заднее сидение кабриолета, наблюдая за маленьким котенком, который по-прежнему крепко спал. Черт, ей нужно отвести беднягу к ветеринару, а не стоять и слушать этого идиота. Автомобиль, возможно, и был покрыт следами крови, как ее, так и Долохова, но вмятина на бампере была явно в воображении только самого менеджера.

Она сердито вздохнула и достала палочку. Министерство не будет возражать, если она использует немного магии на этом идиоте.

— Confundus, — прошептала она и увидела, как глаза менеджера остекленели.

— На машине нет вмятины, — проговорила она, когда несколько клиентов прошли мимо.

— На машине нет вмятины, — бесцветно повторил он.

— Я оплачу аренду и чистку автомобиля.

— Я оплачу аренду и чистку автомобиля, — тупо повторил менеджер, и Гермиона в отчаянии всплеснула руками.

— Нет, — медленно сказала она. — Это оплачу я.

Мужчина безучастно кивнул.

— Конечно. Я сразу же начну отмывать кровь.

Гермиона слегка побледнела и покачала головой.

— Это не кровь. Это... это, хм, красная краска. Я столкнулась с маляром.

Менеджер снова безучастно кивнул.

— Да. С маляром.

Гермиона покачала головой, отсчитала нужное количество евро, сунула их в вялую руку менеджера, положила ключи от кабриолета в его нагрудный карман и отпустила его. Сама же достала с заднего сиденья спящего котенка и остатки своих вещей, остальной багаж был отправлен ранее Долохову. Она поймала такси на дороге и приказала водителю отвезти ее к ближайшей ветеринарной клинике.

Когда Семерку осмотрели (вообще Гермионе показалось очень символичным назвать этот серый комок меха Семь-пятнадцать, правда для произношения было тяжеловато так звать котенка, и она ограничилась Семеркой) и наложили на поврежденную лапу гипс, Гермиона направились в ближайшее туристическое агентство и заказала билет на самолет прямо в Лондон.

Мучимая чувством вины, Гермиона решила как можно скорее связаться с Малфоем, но найти камин, подключенный к каминной сети, в незнакомой стране, не зная, где обитают сообщества магов, было не так-то просто. Поэтому она попыталась дозвониться до Драко из гостиницы по номеру телефона, который он когда-то ей дал. Однако трубку никто не взял, и когда она снова попыталась несколько часов спустя, результат был тот же.

Снова прослушав безликий голос робота о том, что абонент не берет трубку, но вы можете оставить ему сообщения, Гермиона, не дождавшись гудка, положила трубку и откинулась на кровати номера. Семерка, спящая рядом, сонно мурлыкнула.

— Ну что ж, милая, похоже, этого неблагодарного ублюдка можем спасти только мы. — Семерка очаровательно потянулась, зевнула, показывая клыки, и вновь свернулась клубочком. Гермиона посмотрела на своего питомца и решила последовать его примеру.

Заснула она почти мгновенно.

Когда Гермиона проснулась, в комнате было еще темно, только мигающие красные цифры будильника освещали пространство. Она не могла понять, почему проснулась, но некое шестое чувство подсказывало ей, что нужно срочно просыпаться и уходить отсюда. Если бы Гермиона была магглой, то, вероятно, отбросила бы это глупое чувство и снова улеглась спать, но она была ведьмой и знала, что к подобным ощущениям стоит прислушиваться.

Она спрыгнула с кровати и помчалась собирать свои вещи. Свет она не включала, быстро запихивая в новую дорожную сумку свой новый гардероб. Один раз она уже потеряла свои вещи и больше так поступать не намерена.

Послышался приглушенный хлопок по входной двери, а потом кто-то попытался повернуть ручку, проверяя, открылась ли дверь.

Гермиона самодовольно ухмыльнулась. Она предусмотрительно заперлась на ночь и наложила на замок несколько крепких заклятий. Так что ни один злоумышленник не сможет войти в эту комнату целым и невредимым без ее разрешения. А пока они взламывают ее защиту, у нее есть в запасе 15-20 минут.

Гермиона быстро перекинула сумки через плечо и подхватила котенка. На секунду она остановилась, прислушиваясь к голосам за дверью. Злоумышленник был не один.

Она тихо выругалась, услышав знакомый голос по другую сторону двери. Вот черт! Долохов так просто не сдастся?

Имея в руках волшебную палочку и эффект неожиданности, она бы справилась с одним волшебником, при доле везения с двумя, но, судя по голосам, в ее номер пыталось пробраться не меньше трех человек.

Не стоило забывать, что находилась она в маггловском отеле, и магическая дуэль могла привлечь итальянских служителей магического правопорядка, которые обязательно свяжутся с британским правительством, и, пока суть да дело, она может просто не успеть сообщить все Драко.

Глаза Гермионы привыкли к темноте, и она тихой поступью направилась к балконным дверям.

— Черт, черт, черт, — тихо выругалась она, глядя вниз с балкона.

Воздух снаружи был прохладен, и слабый ветер слегка растрепал ее волосы. Хотя она и понимала, что у нее нет другого выбора, кроме как спуститься на восемь этажей вниз по пожарной лестнице, часть ее протестовала против этого решения.

Посильнее запахнув куртку, где во внутреннем кармане примостился котенок, Гермиона уменьшила сумку с вещами и закрепила волшебную палочку во внутреннем кармане куртки.

— Ну, была не была, — пробормотала она и перелезла через перила балкона.

До пожарной лестнице нужно было сделать широкий шаг от балкона, но Гермиона была не в силах разжать пальцы, чтобы ухватиться за лестницу. Её сковал ужас.

Котенку надоело тихо сидеть в ограниченном пространстве, и он заворочался, выпуская когти, пронзая тонкий материал блузки и врезаясь в кожу груди.

Боль отрезвила Гермиону. Глубоко вздохнув, она сделала так необходимый шаг, хватаясь за железную лестницу, и в этот момент пожалела, что не догадалась надеть перчатки. Металл был обжигающе холодным.

Аккуратно спускаясь по лестнице вниз, обдуваемая ветрами, уговаривая себя не смотреть вниз, Гермиона трусливо подумала, не залезть ли ей в номер седьмого этажа, пройти через комнату в коридор и уже спокойно выбраться на лифте из отеля. Но она понимала, что ее вполне могут ждать и внизу на выходе.

Еще раз глубоко вздохнув и выдохнув, она продолжила спуск. Когда было достаточно близко до земли, Гермиона заставила себя разжать ноющие пальцы и допрыгнула до земли.

Почувствовав твердую почву под ногами, Гермиона облегченно вздохнула, вытащила свою волшебную палочку, поудобнее перехватив ее в руке, и направилась к кустам. Сад отеля был скромным, но все равно отвечал ее целям. Среди кустов и деревьев легче было затеряться и неузнанной выбраться. В столь поздний час уже не было такси, но она специально выбрала отель недалеко от аэропорта; так что она не будет сильно запыхавшейся и легко затеряется среди толпы.

— СТОЙ! Стой, Грейнджер, или будет хуже!

Гермиона неверяще развернулась. Дмитрий стоял у ворот отеля, явно запыхавшийся, указывая в ее сторону палочкой. Он подходил к ней неровной походкой, его дружков рядом не наблюдалось.

— Слишком поздно, Грейнджер! Будь хорошей девочкой и иди ко мне...

Его кривая ухмылка и полная уверенность в своих силах разозлили ее еще сильнее. Резко взмахнув волшебной палочкой, она разоружила его, а потом обездвижила.

Мгновенно приняв решение, Гермиона подошла к распростертому телу Долохова, трансфигурировала его в ключ и сунула его в карман.

Несколько часов спустя Гермиона Джейн Грейнджер благополучно села на самолет, направляющийся в Лондон, и, когда они наконец набрали нужную высоту, отстегнула ремень безопасности, и прошла в тесную уборную. Гермиона залезла в карман, достала серебряный ключ и с ухмылкой кинула его в унитаз, а потом без раздумий нажала кнопку смыва.

Она искренне надеялась, что Дмитрию понравится его пребывание в нечистотах самолета.

Когда они приземлились в Хитроу и она спускалась по трапу, Гермиона готова была поклясться, что слышала отчаянный крик, доносящийся из недр самолета.

Ах... месть сладка.