Власть женщины сильней (гет)

Ближе к полуночи Жерар Манфреди и брат Иосиф с несколькими бывшими членами отряда Сарто были у дома Бюсси-Морно. Жерар расставил людей, а сам с иезуитом перелез через стену.

— Отец Иосиф, я спущу корзину с ребенком вниз.

Монах встал спиной к стене, помог подельнику взобраться на балкон и затих…

Манфреди уже прикрепил корзину к крюку на веревке, а монах приготовился принять груз, когда оба одновременно почувствовали у шеи холод стали. Их ждали! Иосиф еще успел свистом подать сигнал своим людям, за что поплатился тяжелым ударом по голове. Наверху Манфреди скрутили двое дюжих слуг:

— Милейший, пройдемте-ка с нами. Вам понравится, не сомневайтесь.

Их провели в подвал дома, где заперли по разным клетушкам. Вскоре в каморку Жерара пришла сама Виктория и трое доверенных слуг. Манфреди, не скрывая удивления, осмотрел её наряд — графиня пожаловала в камзоле, штанах и мягких сапогах.

— Синьор Манфреди, помнится, мы однажды не завершили один наш разговор.

Слуга буквально вложил в руку Жерара шпагу.

— На чем мы тогда остановились? На моем отказе?

— Ошибаетесь, сударыня, — голос мужчины сбился. — На том, что если бы вы были мужчиной, я убил бы вас.

— М-м, так может быть попытаетесь теперь? — Виктория холодно, надменно оглядела его.

Манфреди вдруг улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой:

— Бог мой, графиня, как вы прекрасны сейчас, — и он бросил шпагу к её ногам. — Я сдаюсь на милость победителя… победительницы.

К концу фразы обаятельная улыбка превратилась в издевательски-злую. Виктория осталась бесстрастной:

— Не нужно бросаться оружием, барон.

— Синьора Морно, я просил вас не поминать моего титула до того, как я верну свою собственность! — взгляд Манфреди на мгновение ожесточился, но мужчина тут же вернул своему лицу безмятежно веселое выражение.

— Свою собственность?! У вас более нет собственности. Уверена, вам не удастся в срок оплатить закладные, а потому… Возьмите шпагу, сударь!

Жерар взвесил в руках вновь поданное ему оружие:

— У вас плохо сбалансировано оружие, Виктория. Так клинок кажется тяжелее…

Продолжить барон не успел, Виктория сделала резкий выпад, и ему пришлось занять оборонительную позицию.

— К бою! — Виктория на самом деле была в гневе, как любая мать, защищающая свое дитя. В эти минуты она действительно была прекрасна, её глаза сверкали яростью и жаждой крови.

— Итак, вас послал… Ну же, отвечайте! — и вновь звон металла.

— Вы же знаете, Виктория, я всегда бьюсь молча.

Манфреди проскользнул под рукой графини, развернул кисть, и шпага Виктории оказалась на полу. Мужчина замер на месте:

— Вы хорошо запомнили положение ног при этом финте?

— Пожалуй. Вы прекрасный учитель, барон. Но вы не ответили на вопрос… Хотя это ни к чему! Я знаю ответ! Вы с Перетти стоите друг друга.

Виктория подняла оружие и повторила атаку.

— Синьора, запомните, тот, кто знает удар, знает и защиту от него. И вообще никогда не повторяйтесь.

Жерар провел серию атак и под конец силой инерции движения своего тела буквально выдернул шпагу из рук графини.

— А здесь главное не потерять равновесие.

Виктория, сжав зубы, подняла оружие. И они вновь сошлись в фехтовальном танце. Вдруг, рискуя нанизать себя на шпагу графини, Жерар подался к ней и, одновременно указав в угол, воскликнул:

— Крыса!

Виктория тонко взвизгнула и тотчас обнаружила себя прижатой к стене. А Манфреди прошептал, склоняясь к её ушку:

— Виктория, никогда не отвлекайтесь. Это может стоить вам… чести.

На выручку к госпоже подоспел Арно. На затылок графа опустилась рукоять кинжала, и мир померк. Когда Жерар очнулся, в каморке никого не было, но на небольшом столе стояла бутыль вина.

Утром следующего дня графиня Морно пришла к Клименту. Дома она потратила немало времени, выбирая наряд. В конце концов, остановилась на бархатном темно-бордовом платье и любимом рубиновом колье. К назначенному сроку она опоздала.

Папа встретил Викторию в личных покоях, на лице его были явственно заметны следы бессонной ночи.

— Наконец-то, а то я уже начал беспокоиться. Что-то произошло? Где дочь? — с каждым вопросом голос Климента все больше наполнялся тревогой.

Виктория же, напротив, выглядела совершенно спокойной.

— Диану ночью пытались похитить… какие-то проходимцы. Слава Богу, со мной были Арно и Сандр.

— Где Диана? — Франческо в несколько шагов пересек комнату и обнял женщину.

— Все в порядке, она здесь с Луизой.

Климентом овладел гнев:

— Негодяй! Когда он успел?! Вчера вечером я арестовал Перетти!

— Да?! А я думала, что он тоже был там, но успел унести ноги…

— Где там? И что значит, успел унести ноги? Виктория, расскажи мне все!

— Франческо, я хочу чего-нибудь выпить, и я очень проголодалась, — Виктория улыбнулась, желая успокоить мужчину.

— Хорошо. Диану сейчас устроят в ваших комнатах, а я прикажу подать на стол. Но ты должна мне все рассказать.

Уже сидя за обедом, графиня начала свой рассказ:

— Вчера, точнее, ночью, несколько человек пробрались в дом, в спальню, где спала Диана. Слуги вовремя заметили это… Вернее, мы ждали чего-то подобного, — при этих словах лицо Климента омрачилось еще больше. — Мы взяли двоих, когда они пытались спустить дочь в корзине вниз. Сейчас все в порядке.

— Ты… говоришь мне не всю правду, — Папа посмотрел в глаза Виктории. — Назови мне этих… проходимцев!

— Не кричи, пожалуйста, я очень устала. Один — отец Иосиф, а второго… Я не знаю как его… звали.

— Твои люди убили его?

— Не знаю… Наверно… Да. Его не найдут, не волнуйся.

Франческо надолго замолчал. После, что-то решив для себя, подошел к Виктории, за руки поднял её со стула и привлек к себе.

— Ступай к дочери, отдохни. Здесь вас никто не потревожит. Да, скажи только вот что — не знаешь ли ты, где скрывается Юлия? Мне сообщили, что она может быть в Риме. Мне нужна эта… синьора.

— Сестра в городе. Если ты захочешь пообщаться с монахом Перетти, он в подвале моего дома. Сандр выдаст его твоим людям. Только не пугайся его вида. Ты же понимаешь, и я, и мои люди были очень рассержены этим наглым вторжением.

— Боюсь, нам придется вернуть его Генералу, — вздохнул Франческо.

Виктория на несколько мгновений прижалась к нему всем телом, но сразу отступила и направилась в отведенные ей покои. Там графиня велела приготовить постель и, уложив дочь в колыбель подле себя, легла отдыхать. Лежа с закрытыми глазами, Виктория думала о том, что ей жаль отца Иосифа, а Манфреди никто не найдет — Арно прекрасный слуга, он будет осторожен. Скоро женщина заснула глубоким спокойным сном.

После того, как Юлия выбралась из дома Перетти, её охватила паника — она осталась одна, Манфреди исчез, отец Иосиф тоже, Перетти оказался в руках своего злейшего врага, и его нужно было спасать. Первым порывом было броситься к сестре. Юлия оказалась у дома Морно как раз вовремя, чтобы увидеть, как глупо попали в ловушку барон и монах. И она решила отложить визит к сестре.

Дождавшись утра, Юлия де Ла Платьер направилась в Ватикан. Пользуясь своим знанием глухих переходов дворца, она пробиралась в бывшие свои комнаты, не ожидая встретить здесь никого, кроме, пожалуй, Папы. Но встретила его слуг. Поскольку у графини не было желания разъяснять, что она здесь делает, Юлия постаралась увеличить расстояние между ними и собой. Вид быстро удаляющейся фигуры в камзоле вызвал у прислужников понтифика желание поймать незнакомца. Юлии удалось добраться до своей комнаты, нащупывая одновременно ключ, еще с давних времен висевший на цепочке на шее, отпереть дверь и закрыть её за собой. Осмотревшись, она замерла — на постели спала женщина. За дверью приближались шаги и голоса.

Виктория проснулась от плача ребенка, не заметив сестру, взяла Диану к себе. Прежде чем синьора Морно сказала хоть слово, Юлия шагнула из-за портьеры и упала на колени:

— Виктория, помоги мне, умоляю. Это гонятся за мной. Они не посмеют ворваться сюда… Несколько минут, я прошу только несколько минут…

Графиня Морно спокойно положила ребенка обратно в колыбель, накинула халат. После подошла к Юлии, помогла ей подняться и сесть в кресло:

— Что случилось?

В дверь забарабанили: «Откройте!»

Юлия резко поднялась:

— Только несколько минут… — она подошла к алькову, осторожно потянула за подсвечник на стене и шагнула в открывшуюся дверь. — Завтра в полдень я буду в церкви Санта-Лючия. Прошу, приходи туда. Только бы мне повезло.

Последние слова Юлия говорила уже для себя. Пройдя по узкому коридору, она оказалась в спальне Папы. Осторожно шагнув, женщина убедилась, что комната пуста. На кресле лежал светский костюм. Натянуть шляпу и накинуть плащ было делом нескольких секунд. Юлия вышла в другую дверь.

Виктория села на кровать, так и не успев понять, что происходит. Тревога подняла её на ноги, графиня подошла к окну, распахнула створки, встретив порыв свежего ветра. Тут дверь отлетела к стене, и в комнату вошел Климент.

— Синьора, нам доложили, что в вашей комнате посторонний! Объяснитесь.

Медленно обернувшись к Папе, Виктория прямо посмотрела на него. Её волосы развевались на ветру:

— Вы в чем-то подозреваете меня?

Климент опешил:

— Да.

Он прошелся по комнате, заметил щель от неплотно закрывшейся потайной двери.

— Так-то вы благодарите нас! Еще и используете тайны дворца. Здесь же ребенок! Не тот ли это был… проходимец, имя которого вы скрыли? — в глазах Франческо Карреры плескалась ярость.

Пришедшие с Папой стражники ретировались, оставив Его Святейшество наедине с Викторией. Графиня закрыла глаза, тяжело вздохнула:

— Вы не верите мне?! Здесь был не мужчина! — по её щекам полились слезы. — Нам с Дианой лучше уйти!

— Давайте, идите, только знайте, синьора, сегодня утром мы выпустили Перетти, — голос Климента, неожиданно высокий, выдавал едва сдерживаемую злость.

Виктория взяла на руки дочь и отвернулась. Её поникшие плечи вздрагивали.

Папа недоверчиво смотрел на женщину. Наконец, проглотив слезы, она заговорила:

— Тем разбойником был барон Манфреди. Он тоже в подвале моего дома.

— Кто был здесь? Ла Платьер? — уже мягче спросил Папа.

— Ты отпустил голубя, а здесь была голубка…

— Она угрожала вам?

— Нет. Нет, Франческо. Она была в отчаянии.

Мужчина заметно расслабился, вздохнул, даже чуть улыбнулся и протянул Виктории руки:

— Прости меня, но, пойми, когда мне сказали, что к тебе прошел мужчина… Я потерял голову.

— Она была в камзоле… — Виктория всхлипнула, и Франческо не выдержал — крепко прижал своих девочек к себе и склонился к губам графини.