Драконовские сказки (джен)

Его называли по-разному. Отец когда-то дал ему имя Марий, сказал, мол, это счастливое имя для мужчин их рода. И как бы Марий ни относился к своему имени, приходилось все же признать, что да, пожалуй, в жизни ему везло. Из-за имени ли или из-за чего другого — кто знает. Малолетние идиоты, мечтающие об известности и богатстве и приходившие у него учиться, звали "Учитель", но все, кроме этой малохольной Элле, сбегали, едва завидев валяющийся на полу в спальне матрас и голодные кошачьи глаза на кухне. Понятное дело, не так они представляли себе жизнь лучшего сновидца в Тридесятом государстве. Глупые дети. Зачем сновидцу здешние богатства? Все мои богатства — во сне.

Городская стража зовет "незаменимым мастером", когда в очередной раз топчется на пороге с просьбой "подежурить пару-тройку ночей, есть подозрение, что пройдет новая партия..." Партия чего — его не интересует. Он, конечно, потом узнает все подробности, он любит выходить на охоту осведомленным. Но он ловит контрабандистов не за то, что они нарушают закон. А просто потому, что он сильнее. Неумелым нечего делать в снах, это его территория, и он имеет право ставить подобные условия. Контрабандисты не называют его никак, потому что не успевают назвать. А если и успевают, то такие слова не стоит повторять в приличном обществе.

В ночи, свободные от дел, обучения и охоты, Марий любит гулять по чужим снам. Искать сновидцев, не подозревающих о своем даре, пугать чьих-то учеников, путать планы других мастеров. Они иногда заикаются о том, что негоже совать палки в колеса товарищам по ремеслу, но Марию скучно это слушать. Они, ремесленники, так говорят лишь потому, что слабее его. Будь они сильнее, давно отвадили бы его гулять по их снам. Но они не могут и забавно злятся.

В одну из ночей, когда эта странная Элле только поступила к нему на обучение и спала самым настоящим восстанавливающим сном после дня занятий, он в очередной раз шатался по своему миру, присматривался, принюхивался, ждал чего-то и вдруг нашел то, чего не могло быть.

Этот сон был плотнее остальных, он жил по другим, нечеловеческим законам, почти как сны русалок и прочей нечисти. Но тот, кто видел этот сон, имел человеческое тело, хоть человеком и не был. И Марий не был бы Марием, если бы упустил это существо, не узнав о нем все возможное.

— И часто ты видишь такие сны? — спросил он озадаченно озирающегося юношу. Тот серьезно уставился на Мария, и лицо его стало еще красивее, хотя казалось бы, уже некуда.

— Нечасто. Сказать по правде, это вообще первый сон в моей жизни.