Сталь и серебро (гет)

Эребор

Над землей клубился утренний туман. Впереди, острые, как спицы, торчали верхушки строящихся башен Дейла. Даин стоял, попыхивая трубкой и смотрел на горизонт. Рыжая окладистая борода, внимательные, будто птичьи, глаза — все в Короле-под-Горой выражало странную тихую торжественность, обычно Даину не свойственную.

Бильбо ждал, когда король наконец заговорит, и Даин заговорил.

— Зачем вы вернулись в Эребор, мистер Бэггинс? — спросил он негромко.

Бильбо кашлянул, посмотрев на свои огромные ступни. Даин снова выпустил дым, и он растворился в сизом утреннем воздухе.

— Я не знаю, — признался Бильбо.

— Неужели ваш дом и ваше кресло, и ваша кровать, и ваша посуда уже не милы вам, мистер Бэггинс? — король сощурился.

— Я не знаю, — снова повторил Бильбо. — Я ждал возвращения домой с того самого дня, как подписал контракт. Я вернулся. Я отвоевал у соседей мебель. Сел в свое кресло. И понял, что так больше не могу. Шир стал бессмысленным. Бэг-Энд стал бессмысленным. Все стало бессмысленным.

— Понимаю, — ответил Даин, передвинув трубку из правого угла рта в левый. — Приключения. Битвы. Один раз попробуешь — и все, уже не можешь без них. Мучаешься. Страдаешь. И наконец сдаешься.

— Где теперь мое место, Даин? — прошептал Бильбо.

— А вам нужно место, мистер Бэггинс? Одно-единственное?

— Вы вернули себе дом, Даин. Только это ваш дом, а не мой. Я шел сюда один, целый месяц. Теперь понимаю, что зря.

— Дом там, где семья, — задумчиво сказал Даин, попыхивая трубкой. — У вас есть дети, мистер Бэггинс?

— Нет, — Бильбо смутился. — Нет…

— А у меня племянники, — Даин моргнул, и Бильбо показалось, что в глазах у короля — слезы. — Взял сирот-близнецов, назвал племянниками. Ну как взял… Росли, как сорняки, у нас в Железных холмах. Мальчишка чуть возмужал — я его всему обучил. Как лук держать, мечом орудовать. Храбрый воин мой Скафти, не посрамил меня в битве.

— Мальчик? И… девочка? — спросил Бильбо, смутившись.

Из-за внезапной откровенности Даина он чувствовал себя ужасно неуютно, словно слышал что-то, не предназначавшееся для его ушей.

— Девочка, ­— на лбу Даина появилась глубокая складка. — Боюсь за нее. Страсть как боюсь, мистер Бэггинс.

— Почему?

Даин не ответил, только огладил густую бороду. Бильбо обернулся. Солнце медленно выплывало из-за Одинокой горы, окрашивая склоны в розовый и красный.

— Какая же Ари была красавица, — вздохнул Даин неожиданно. Бильбо сначала подумал, что король говорит о племяннице, но из вежливости решил не уточнять.

— Она из наших была, младшая дочка Нара. На моих глазах росла. Бывало, я только и смотрел, как она танцевала. Спрячусь за стенкой и смотрю, смотрю. Дурак был. Потом она сбежала, а вернулась на сносях… Говорили, с кем-то из Черновласов. Позор, а мне все равно было. Думал, родит — выращу, как своих. Будет семья. Не успел. Умерла она, — Даин вытащил трубку изо рта и задумчиво повертел ее в руках. — Я, мистер Бэггинс, на дочку ее гляну и ее саму вижу. Сил нет иногда.

Бильбо молчал. Признание короля, сурового, молчаливого Даина, казалось странным. Почему он говорит это ему, Бильбо? В то утро, когда он проснулся с твердым намерением убраться из Эребора навсегда и больше никогда здесь не появляться?

Все в этой проклятой горе напоминало о Торине. Бильбо казалось, что ему нужно вернуться, чтобы еще раз увидеть друзей, чтобы вспомнить, посмеяться. А на самом деле стало только хуже.

Эребор жил, отстраивался, богател. Только легче Бильбо от этого не становилось.

— Куда вы пойдете, мистер Бэггинс? — спросил Даин.

— Не знаю, — вздохнул хоббит. — Может, вернусь в Ривенделл. Потом на запад. Хочу посмотреть мир.

— Скучаете по нему? — Даин улыбнулся в усы. — По Торину?

— Да, да, конечно, — рассеянно ответил Бильбо.

— А если честно?

— Если честно, то я на него злюсь, — неожиданно признался хоббит. — Злюсь, что он показал мне мир, полный приключений, и умер. Злюсь, что его тут нет. Злюсь, что из-за него я не смог вернуться к нормальной жизни в Шире. Злюсь… что я злюсь. Я ведь должен скорбеть, Даин! Плакать! Я не плакал на его похоронах! Знаешь, чего я хотел? Хорошенько его ударить!

Послышался густой, басовитый смех Даина.

— Как я его лупил, мистер Бэггинс! — произнес он, вытирая глаза кулачищем. — Он был маленький, а я огромный, взрослый уже гном. Выбивал из него всю дурь! Так лупил, так лупил! Помню, подкараулю его и как дам тумака! Он не жаловался — зубы стиснет, смолчит. Всегда гордый был, Торин. Братец мой.

Даин замолчал. Замолчал и Бильбо. Солнце уже вовсю жгло спину и подбиралось к видневшимся вдалеке башням Дейла.

— Хорошее утро, мистер Бэггинс. В такое и умереть не грех, — хрипнул Даин.

Бильбо посмотрел на горизонт. В какой-то момент показалось, что от полутемной еще городской стены отделилась полоска и медленно поползла к Эребору.

— Даин? — спросил Бильбо. — Что это?

Король стоял, не шевелясь. Выражение его лица изменилось, мышцы шеи напряглись, глаза сузились.

— Мистер Бэггинс, — сказал он вкрадчиво. — Я попрошу вас кое о чем, прежде чем вы покинете Эребор.

— Конечно.

— Вы разбудите Балина. Пусть отдаст приказ воинам и закроет ворота. Там орки. Идут на нас.

— Орки? — ошарашенно переспросил Бильбо, вглядываясь в горизонт. — Орки?!

— Это не все, — продолжил Даин голосом, не терпящим возражений. — Потом вы зайдете в королевскую усыпальницу. Только не снаружи. По подземному коридору. Сначала до конца вниз, потом вверх и налево. Там дверь.

— И? — непонимающе покачал головой Бильбо.

— Возьмите с тела Торина Аркенстон и Оркрист. Спрячьте в надежном месте. Орки идут за ним. Азог выжег свое имя на лбу нашего короля Трора, отрезал ему голову и выбросил тело. Но Торина они не получат — даже мертвого.

— Я-ясно.

— Потом идите к конюшням, мистер Бэггинс. Там мой боевой хряк Фелак. Он увезет вас. Возвращайтесь, когда все закончится. Символы нашей власти не должны попасть к оркам. Надеюсь на вас, — Даин сурово глянул на Бильбо.

Хоббит кивнул и, взглянув еще раз на темное пятно на горизонте, бросился ко входу. Два этажа вниз — по коридору вверх — вот и комната Балина.

Уже через секунду над Эребором раздался сигнал тревоги, и Бильбо устремился вниз по темной лестнице. Наконец она закончилась, и началась новая — земляная, ведущая к восточной стороне Эребора.

Кое-как протиснувшись в узкий проход, Бильбо нащупал дверную ручку.

Он оказался в погребальной пещере с заднего входа — передний, как положено, завалили камнем.

Все это время, пока Бильбо спешил исполнять приказ Даина, он не думал, как он останется один на один с мертвым другом.

Казалось, Торин ничуть не изменился — напряженный, натянутый, будто струна арфы, он лежал в открытом золотом саркофаге на мягких подушках.

Луч, проникавший в пещеру через маленькую щелку, щекотал Торина по носу — на секунду Бильбо показалось, что вот-вот, и король проснется и чихнет.

Но, конечно, этого не произошло. Собравшись с духом, Бильбо подошел ближе и, избегая смотреть Торину в лицо, сунул камень в дорожную сумку. Схватил меч — взять его оказалось на удивление легко, все равно что вытащить игрушку из рук спящего ребенка.

— Прощай, Торин, — шепнул Бильбо. — Вот теперь точно прощай.

Он повернулся, сделал шаг к двери и вдруг остановился.

За спиной послышался странный звук.

Тот, что меньше всего ожидаешь услышать в погребальной пещере.

Тот, от которого по спине у Бильбо забегали мурашки, а сердце ухнуло вниз.

Шелестение воздуха.

То самое, что бывает только при шумном, резком вдохе и размеренном выдохе.

— Кто здесь? — спросил Бильбо в пустоту и медленно обернулся.