Главный, с**а, Аврор (джен)

И дьявол тебя доведет до конца… ©

Гермиона Дагворт-Грейнджер всегда отлично чувствовала ложь. И точно так же, как она ее чувствовала — она не любила ни саму ложь, ни лжецов. Даже полуправда или Правда, искажённая чем-либо, ее не устраивала. Именно по этой причине после событий в Бостонской Академии Искусств Поттер-Блэк ей не лгал. А Рон… Рона она перестала чувствовать после той безобразной ссоры и разрыва помолвки. Ранее она относила все это к выверту своей магии и Дара, но после ответа об анализе волоса, найденного на месте преступления Звездочёт, она начинала сомневаться. И сомнения эти, как подсказывали ей мозги, были не беспочвенными, — вот только сейчас перед ее глазами стояла вовсе не эта проблема.

Опираясь бедром на стол, поигрывая палочкой в руке, Гермиона Грейнджер сканировала взглядом сотрудницу из отдела по борьбе с наркотиками. Младший лейтенант «наркоборотней», Диана Хэмсворт, делала вид недотёпы-курсанта перед высоким начальством — то есть вид имела лихой и придурковатый. И причина, названная ней в качестве обоснования своего пребывания здесь, тоже казалась лихой и придурковатой. То бишь откровенно попахивала ложью.

— В который раз спрашиваю, что ты тут забыла? — в чисто снейповской манере изогнула бровь аналитик отдела.

— В который раз вам отвечу, что я была приставлена к отделу ОСОБРа в качестве консультанта из отдела…

— Ложь, — безэмоционально ответила Гермиона и стукнула палочкой по раскрытой ладони. А затем сотворила Патронуса, что-то тихо пробормотала и взмахом палочки отправила его. Хэмсворт продолжала строить из себя дуру, и Гермиона, подспудно понимая всю бесполезность своей затеи, решила попробовать ещё раз, — но зайти с другой стороны.

— Хэмсворт, — намеренно опустив звание, Дагворт-Грейнджер тяжко вздохнула. — Ты знаешь, что ты мне врешь; я знаю, что ты мне врешь. И вместо того, чтобы разобраться, наладить взаимодействие и выполнять свою должностную инструкцию, мы обе застряли друг с другом, как обмотки. У меня ещё анализ по двум группам не закончен, и это помимо уже оговоренного дела, а ты тут… Мозги мне компостируешь.

— Простите, Леди-Регент, но я уже…

Дверь отчётливо хлопнула о косяк. Хэмсворт вздрогнула, вперившись взглядом в буквально за мгновения перетекшую в боевую стойку Грейнджер. Та же, опустив палочку, дернула уголком губ в подобии улыбки.

— Хэмсворт? Что ты тут забыла? — раздался голос Главного.

Диана не удержала кривой усмешки.

— Сам Главный, сука, Аврор, и по мою душу! — но тут же почти согнулась от мгновенного, почти мимолётного, давления магической силы.

— Я уже не Главный, раз. Два — сейчас либо ты добровольно идёшь со мной к Агнессу, либо я хватаю тебя за шкибарник и несу к нему. Что выберешь?

Хэмсворт тяжело вздохнула. За сценой наблюдал практически неприметный Забини, который за три года успел примелькаться даже в отделе контроля наркооборота. Она кивнула Грейнджер, что на самом деле было вопиющим проявлением неуважения, и первой пошла в родной отдел, коря себя на чем свет стоит. Стоило догадаться, что к делу Звездочёта просто так не допустят даже сотрудника Аврората, окутанного клятвами — как ёлка гирляндами. И Хэмсворт искренне сомневалась, что Агнесс Вальди погладит ее по голове за такой… феерический провал. Не оправдать ожиданий своего начальника Хэмсворт боялась больше, чем даже Азкабана. А туда сажали только самых отъявленных и чокнутых, замуровывая камеры и не распечатывая больше никогда.

Минус девятый этаж, знакомые повороты, КПП с все тем же смолящим трубку Паттерсоном и вечно чем-то недовольным Габриелем, родной кабинет, ещё более родная — приемная. И, наконец, знакомый до мельчайших деталей кабинет с чем-то озабоченным начальником.

Вальди скривился при виде Поттера, однако кивнул Диане на выход. Закрывающаяся дверь отрезала от нее уставший голос Харальда:

— Ну, и что это значит?...

Диана нервно прошлась по приёмной, пару раз нервно стукнув каблуками друг о друга. Неизвестность…раздражала. А спокойствие Поттер-Блэка пугало больше, чем его бешеное состояние.

— Главный, сука, Аврор, — чуть не сплюнула она на ковер, однако сдержалась.

Время тянулось как резиновая жвачка, а тот факт, что неотступно следовавший за Главным Забини, в отличие от нее, остался в кабинете начальника, только ещё больше раздражал. Хэмсворт принялась мерить шагами приемную в ожидании окончания разговора, надеясь, что Вальди не будет слишком ею недоволен.

* * *

Персиваль Уэльси, так или иначе, гордился своей работой. И в той же мере гордился тем, что нашел что-то, чего не смогли найти другие служащие. Однако то самое «гордился» ни в какое сравнение не шло с теми проблемами, которые он огребал, пытаясь разобраться в шифре. Шифр был тяжелым, сложным и малопонятным тем, кто не был знаком… с маггловской медициной. Получение же разрешения на использование консультанта или хотя бы возможность проконсультироваться Перси мог выбивать до посинения. В чем в чем, а в вопросах компетентности своих сотрудников Максим Богунов был на удивление упрям и жесток. Его сотрудники должны были быть лучшими во всем, его сотрудники должны были быть самыми знающими… но проблема «чистокровности» все еще оставалась актуальна: в отделе просто не было специалиста по таким странным вещам, как маггловская медицина. А именно она, как показалось Персивалю, играла в этом шифре немаловажную роль.

Можно было, конечно, послать Патронус Харальду, да вот только отношения у них не ладились никак, — ни в Хогвартсе, ни во взрослой жизни. И Персиваль решил пойти другим путём: он написал короткую записку, свернул ее в бумажного журавлика — символ срочного послания в высших эшелонах министерства Магии — и взмахнул палочкой, отправляя вестника Джастину Финч-Флетчли. К его счастью, Джастин откликнулся достаточно быстро, и уже через час Персиваль ждал его в кафетерии Министерства, тратя предполагаемое время собственного обеда на то, чтобы разобраться с рабочими делами.

Джастин Финч-Флечтли был одет — как всегда — с иголочки, и вид имел как у скучающего короля, принимающего говновоза. При всем при этом Персиваль точно знал, что Джастин хоть и выглядел как распоследний засранец, тем не менее, был хорошим парнем. С плохими парнями у Главного авро... — пардон, уже бывшего Главного Аврора — разговор был короткий. Или совсем короткий, если обстановка к чесанию языком не располагала… В любом случае, вежливо кивнув высокопоставленному начальству, Перси изложил свою просьбу — кратко, как смог.

— Джастин, мне… Я понимаю, что просьба прозвучит весьма странно, однако мне правда нужна помощь. В отел криптографии попал образец… да, назовем это образцом… — Перси скривился, потому что клятва верности отделу сдавила запястье. — В котором, как мне кажется, использовались обозначения из маггловской медицины. Я могу дать тебе только три сочетания символов, мне нужно, чтобы специалист сказал, из какого раздела медицины это взято и какие возможные сочетания могут быть еще. Я сам, конечно, тоже буду работать в этом направлении, однако без посторонней помощи мне не справиться так же быстро, как с ней.

— Я тебя понял, — кивнул Джастин. — Жди моего сообщения и пришли мне экстренной почтой что сможешь. Постараюсь добыть информацию как можно скорее.

Несмотря на то, что отдел криптографии прикомандирован был не столько к Аврорату, сколько к самому Министерству, в нем занимались по большей части действительно важными вещами. Конечно, расшифровкой занимались не только по криминальным делам — были и тяжёлые стопки сотен папок по Стоунхенджу, и загадочные шифровки из дневников давно почивших магов. И многие, многие другие вещи. Однако Персиваль Уэльси, самостоятельно восстанавливающий род его славного, но откровенно тупого предка, заслуживал внимания. По мелочам вышестоящих он никогда не беспокоил, это было заметно еще по Хогвартсу, и всегда старался решить проблемы сам. Если это было в его силах. А свои силы Персиваль оценивал весьма трезво. Кивнув каким-то своим мыслям, Финч-Флетчли направился к аппарационной площадке и исчез в тихом хлопке.

* * *

Стоя под дверьми кабинета и не зная, чего ожидать от результатов этого разговора, Диана Хэмсворт с некоторой ностальгией вспоминала своё знакомство с Агнессом Вальди.

Выросшая в Лютном переулке, в тех его частях, куда авроры меньше чем большой штурмовой группой⁽¹⁾ и не совались, она сполна познала, какими тварями могут быть разумные существа. Тем более что дочь Главного, на тот момент, аврора — Скримджера — была лакомой добычей. Но для того чтобы шантажировать его самого, для этого дочь шлюхи не годилась. Точно так же, как и для ритуалов, направленных на этого самого главного — она бы скорее сама словила проклятие, не принятый бастард в роду… На таких обычно скидывали проклятия, ослабляли родовое безумие и использовали скорее как предохранитель для родовой магии, чем по-настоящему обращали внимание на таланты и способности, развивая и преумножая их во Имя Рода.

Имеющая трёх младших сестёр и брата, Диана всегда была красивой, умной… и, на свою беду, гордой. Когда её мать, шлюха из борделя мадам По, ультимативно заявила дочери, что та пойдёт по её стопам, Диана воспротивилась. Скандал был громким и жутким, со швырянием сгустков неоформленной силы, простыми, но действенными заклинаниями дикарей Лютного и криком настолько громким, что взбунтовались соседи. Диана категорично заявила матери, что она лучше сдохнет, чем пойдёт работать шлюхой… Наверное, именно это и определило её дальнейшую судьбу и позволило встретиться с Вальди.

К своим тринадцати годам Диана чего только не пережила: побои, несколько изнасилований, после которых возможность иметь детей у неё пропала, а так же голодовки и унижения. Её, вместе с сёстрами, продали в «курьеры» к Одноглазому Джо — старому бандиту из Лютного, авторитету и воротиле, державшему связь с торговцами «голубой лагуной». Брата же приставляли к самому Джо — тот был тем еще любителем сладких мальчиков, а больше сладких мальчиков он любил только опасных сладких мальчиков, и байстрюк-дикарь как нельзя лучше подходил для того, чтобы создать из него идеальную игрушку.

Диана пыталась бежать. Пыталась вымаливать прощение или свободу для своих сестер и брата, но все было тщетно. Одноглазый оставался глух к ее мольбам. А его свита — проклятые кровавые ублюдки — только потешались над наивной дикаркой, избежавшей участи шлюхи только для того, чтобы стать всеобщим посмешищем.

Годом позже Одноглазого Джо прибил поставщик — «Эль Диабло» — вместе со всей его кровавой свитой. То ли товар не поделили, то ли еще что-то. Однако с тех пор вся структура, которой раньше верховодил ублюдок Джо, перешла в руки не менее ублюдочному — но хотя бы симпатичному и умному — испанцу по прозвищу Дьявол. Он создавал Голубю лагуну в подпольных лабораториях и распространял ее целой сетью курьеров по всему магическому миру, не стесняясь подсаживать на дурь ни детей, ни стариков, ни беременных баб… Дьявол не брезговал ничем, за что, возможно, и поплатился в скором времени.

С Вальди Диана встретилась случайно. Проблемой Диабло было то, что он пожертвовал ценностью товара в угоду быстроты доставки и обхвата территории, так что в то время нападения на мелких «курьеров» случались часто. В тот день Диане не повезло дважды: сначала стукнули из-за угла банальным Ступефаем, отобрали товар, пнули по рёбрам, а затем охрана Дьявола, потерявшая курьера из виду, нашла её, и тогда уже ей досталось по полной. Истекая кровью, кое-как притулившись к полуразрушенной стене какого-то здания, в тот день Диана молила всех кого могла — не о чуде, а о милосердии. И быстрой смерти. Однако быстрой смерти не случилось — случилась облава Аврората на наркоторговцев. Избитую, израненную, умирающую Диану Вальди самолично отнёс в Мунго и долго орал на целителей, чтобы вылечили ребенка.

В один из его визитов Диана решила, что пропадать дальше ей уже некуда: сумму, отданную Вальди за её лечение в Мунго, она никогда не смогла бы найти сама, а потому считала, что раз уж помирать, так с музыкой! И рассказала Агнессу Вальди все, что знала — об Одноглазом Джо, об Эль Диабло, о том, как работает система курьеров… о своем брате, чья участь страшила ее больше своей собственной. И о трёх сестрах мал мала меньше, которые точно так же вынуждены были разносить дурь и подвергаться риску каждый раз, даже «пустыми» появляясь на улицах Лютного.

Удивительно, но то ли у Вальди было золотое сердце, то ли у него просто не было никого, о ком можно было бы заботиться, но и сестёр, и брата Дианы он спас. Долгий период лечения будущая Лейтенант Сука могла не видеть его неделями, а возвращался он уставшим и злым, но Диана все равно не отлипала от него, хоть как-то пытаясь отблагодарить за подаренный шанс на лучшую жизнь.

Позже, после выздоровления, пришли наёмные учителя — для неё, её сестёр и малолетнего брата. Муштровали эти изверги так, как не муштровала своих шлюх мадам По, однако все эти мучения того стоили. Досрочно сданные экзамены СОВ, кадетский корпус при Академии Аврората… и долгий путь в заместители и незаменимые помощники кумира дался Диане болью, кровь, потом и слезами, однако она была счастлива проливать каждую каплю за то, чтобы быть рядом со своим спасителем. Сёстры её заканчивали кто Хогвартс, а кто — Магические Академии. Брат стажировался в Аврорате, желая идти по стопам сестры и набираясь опыта.

А она…

Диане казалось, что она поддела своего начальника. Кумира и благодетеля. И от этого у неё на душе было паршиво.

* * *

Северус Снейп задумчиво крутил в руках три фиала с образцами. Каждый образец был уникален, но объединяло их одно — все три содержали в себе наркотик, основанный на волшебной желчи. И все три были взяты с места преступления новоявленного звездочёта.

Ситуация Снейпа напрягала, однако полукровка был больше учёным, чем досужим мыслителем. Всё, что занимало его голову, сводилось к тому, как именно использовать эти образцы. Для сравнительного анализа хватало капли, и артефакт-анализатор уже раскручивал пробирки с реагентами, добавленными к основному зелью, и на результат можно было надеяться… Северус задумчиво посмотрел на обыкновенные механические часы... оставалось три часа. Что ж, за три часа можно было успеть многое.

За то время — пусть и недолгое, — что Принц-Снейп работал вместе, над или под командованием Поттер-Блэка, он крепко уяснил, что интуиция Главного аврора — это не досужие байки коллег, восхищенных знаменитым начальником, а суровая и неприглядная правда. Не счесть, сколько раз, зашивая на пару со Сметвиком и Шаффиком Поттера, он поражался его живучести и удаче. Сколько раз, ставя на огонь основы к заживляющим и регенерирующим зельям, поражался тому, откуда Поттеру еще до начала операции известно примерное количество пострадавших. Но больше того Снейп поражался именно тому, как благодаря своей феноменальной даже для мага интуиции Поттер-Блэк избегал расставленных на него ловушек и капканов. «Не человек, а зверь», — порой качал головой начальник Отдела Тайн, и Северус молча соглашался.

Теперь же Поттер притащил ему три флакона — вытяжки из тел убитых в ритуальном круге, единственное полное совпадение в каждом из тел. И сказал ему, что если кто и разберется, то только он. Снейп. Что именно увидел там Герой, до чего дошёл и каким именно образом самому зельевару предстояло разбираться в этих склянках, — а назвать эту дрянь благородным словом «зелье» у него язык не поворачивался, — Снейп не представлял. Зато знал, что сможет, потому что…

Ну да.

Потому что Поттер верил в него. И не оправдать этого доверия отчего-то казалось кощунством.

Снейп снова прищурился, смотря в пробирки на свет. Харальд всё время твердил что-то о том, что всё гениальное — просто. Но что именно он имел в виду? Снейп прищурился, прикрыл глаза, отставляя флаконы на специальную поверхность артефакта-стазиса.

«Всё гениальное — просто….»

Всё гениальное…

Просто…

Гениально и просто в одном предложении ломали мозг и сбивали с мысли. Принц-полукровка решил зайти с другого конца.

Что именно Харальд, полюби его мантикора, Поттер-Блэк, считал гениальным?

Ответ напрашивался сам собой — его. И его зелья. Потому что да, Поттер-Блэк неоднократно распалялся на тему того, какой же Принц гениальный зельевар, и как он раз за разом затыкает половину зельеварческой Гильдии за пояс, и как изящно решает проблемы…

Изящным ли было решение создавать такой наркотик таким способом?

Определенно, да. Значит, изящество — синоним гениальности… Но если так. Что тогда просто? Просто — значит, грубо

Изящество и грубость…

Северус Снейп, Принц-полукровка, подхватил все три флакона небрежным жестом и быстрым шагом прошел в дальний угол лаборатории, где вот уже не один десяток лет пылился его личный зельеварческий атанор.

Кто-то мог бы сказать, что атанор — это алхимическая печь, и используют её только алхимики, и был бы совершенно не прав. В некоторых зельях, пусть и достаточно редко, атанор тоже использовался. Особенно когда зелье меняло свои свойства, переходя из одного агрегатного состояния в другое. Разжигая мехами угли в печи, Снейп задумался. В последний раз он использовал атанор на защите Магистерской работы, когда показывал старым сморчкам из гильдейской комиссии, как именно обычное зелье Очищения при перегреве превращается в смертельный яд в виде мелкодисперсной пыли, а уже эта самая пыль при охлаждении до нуля по Фаренгейту превращается в материал, по своим свойствам полностью совпадающий с тёртым рогом единорога.

Открытие произвело революцию, заставило зельеваров со всего мира жарко спорить, а алхимиков — вмешиваться. И в итоге признать всё же зельеварение как науку…

Наблюдая за пламенем в горне, Принц-полукровка внезапно одумался. Агрегатное состояние — да! Но ведь по результатам исследования выходило так, что агрегатным состоянием для этой пакости считалось не материальное, а ментальное состояние!

На зелье нужно было воздействовать при помощи магии Разума.

— Блядь, — всё, на что хватило Снейпа, а после ему пришлось в срочном порядке вызывать к себе бригаду медиков, чтобы в случае чего его хотя бы поместили в стазис. Противоядие, может быть, пока что и не существовало, да только он собирался для начала подтвердить свои догадки.

1) Большая штурмовая группа насчитывает тридцать человек — десять боевиков, десять ликвидаторов проклятий, менталист, пятёрка полевых медиков, три взломщика проклятий и один «спец» по ситуации.

Вернуться к тексту