Главный, с**а, Аврор (джен)

Будни Главного аврора, тем более, занимающегося полевой работой — это кошмар любого оперативника и самый большой страх любой офисной крысы. В этот раз — утро Главного аврора всея Британии, главы благородных домов Поттер и Блэк, мизантропа и циника, началось почти в четыре часа утра со знакомого до зубовного скрежета Патронуса нынешнего министра магии, Кингсли Шеклболта. Серебристый бородавочник рявкнул над ухом главного аврора: «Поттер, у нас ЧП!» — так, что стена напротив кровати мгновенно вспыхнула от рефлекторно брошенного заклинания. Поттер просыпался всегда быстро… но не всегда безопасно для окружающих.

Главный аврор встал с кровати за три секунды. С тихим хлопком появился Кричер с огромной кружкой кофе, которую Главный выхлебывал, одеваясь. Не раз и не два Гарри Поттер-Блэк благодарил судьбу за то, что он — волшебник! Заклинаниями очистить себя, завязать волосы в пучок на затылке, призвать вещи. Облачиться за пятнадцать секунд, заклинаниями зашнуровав по бокам тяжёлые штаны из кожи василиска, убитого на втором курсе, а затем и тяжёлые артефакты-ботинки личного производства Луны Лавгуд, сделанные специально под него. Застегнуть жилет из более тонкой кожи виверны, защищающий не хуже мифриловой кольчуги, и накинуть на плечи плащ из кожи всё того же василиска, зачарованный всё той же несравненной Луной. Миг — и ничто не напоминало о том, что двадцать три секунды тому назад тут стоял Главный аврор Поттер, сонный и злой.

В министерстве магии же царили паника, раздрай и свинарник. Все бегали, кричали, пищали — и это в нерабочие-то почти четыре часа утра! Впрочем, кабинет министра — да и весь этаж с кабинетами начальников отделов — был всегда оживленным. А уж кабинет Аврората, так и подавно всегда был жутковато-энергичным местом вне зависимости от времени суток. Главный аврор появился с хлопком на специальной площадке, сделанной только потому, что бешеный Главный мог на чистой силе проломить щиты министерства, чтобы аппарировать с неугодного собрания на очередной вызов. Так что щиты, ради Главного, пришлось перенастраивать — нескольких катастроф и загнанного раз пять, как ломовых лошадей, отдела обливиаторов хватило. Главный привычно просканировал обстановку: чары защиты на месте, стационарные ловушки тоже, в комнате пять живых существ, три артефакта, два из которых неизвестны Главному, врагов нет, атаковать Главного никто не собирается. Только после этого привычного ритуала Поттер вышел из круга и поприветствовал министра, стоявшего ближе всех.

— Утро, Кинг. Что там стряслось? — голос у Главного аврора был сухим, уставшим и явно недовольным.

— ЧП у нас, Поттер! — рявкнул министр, подпрыгивая от неожиданности. Главный аврор, чтоб его черти драли, всегда ходил тише голодной мантикоры. — Семнадцать трупов на Трафальгар-сквер! Все — маги! И ни одного следа!!! — Кингсли явно был… в панике, скажем так.

— Тихо! — рявкнул Главный. — Улики и следы — прерогатива Аврората! Томас! — помощник тут же подскочил к начальнику, протягивая тому тоненькую папку. — Доложить!

— Следов и правда пока не обнаружили, место окружили чарами и выставили патруль, ничего не трогали, следственная команда собирается, в патруле Робардс, Джеймсон, Курт и Доусон, — оттарабанил замглавы Аврората и ответственный дежурный «по задницам и схожим ситуациям», пока Поттер бегло листал папку, хмурясь всё больше. — Налицо тёмная магия, возможно — некромантия, ритуал неизвестного происхождения и какое-то зелье.

— Заебись, — резюмировал Главный. — Вызывай Лоуренс и МакДугал, сейчас. Мне нужны свежие мозги и богатые познания этих двух стерв. К утру чтобы у меня — кровь из носа — на ковре стояли группы Бангольда, Штербена и де Лиса. Я — на место преступления. Отправь запрос в Отдел тайн на специалиста по лингвистике, астрологии и найди мне, наконец, нормального зельевара!

— Сэр… — Томас только вздохнул. Обращался он уже к пустоте, Главного и след простыл.

— Оперативно он… — покачал головой человек, до этого момента не подававший голоса. Это был высокий мужчина, в плаще с капюшоном и странным гербом на груди; он был специалистом Отдела тайн — вряд ли Главный не заметил его. Скорее, в наглости и напряжении просто не посчитал нужным обратить на него своё внимание; в конце концов, о бесцеремонности Главного аврора уже давно слагали легенды. И не только в Аврорате…

— На то он и лучший, — фыркнул министр, призывая из минибара бутылку виски и пять стаканов. — Другого я от него и не ждал. Если кто и найдёт ублюдков, это сделавших, — то это Поттер с его вечной манией докапываться до истины.

— Вот уж точно, — третий член беседы, заместитель того самого Поттера и просто хороший аврор и человек Дин Томас отсалютовал министру бокалом и потёр виски, прикладывая ко лбу стакан. — Только задницы он нам взгреет только так…

— А на что вы рассчитывали, проворонив такое у себя под носом? Следы обнаружили магглы, Дин! Магглы! — четвёртой говорившей была женщина. Её можно было бы назвать девушкой, если бы не седина в волосах и ранние мимические морщины, характеризовавшие собеседницу, как человека серьёзного и педантичного.

— Ой, только не начинай снова, Грейнджер… У нас и так полная задница.

— Знаю, — тяжело вздохнула та. — Только не понимаю, зачем ему Астролог?

— Углядел что-то, — пожал плечами последний собеседник, устало потирая переносицу. Мужчина в дорогом маггловском костюме-тройке, с тростью, крутил бокал в руках как-то лениво и словно бы нехотя. — На моей памяти Поттер не ошибался ни разу, и если что-то углядел — значит, оно там есть. Просто с паранойей этого чудака не сможет тягаться даже Грюм.

— Слышал бы тебя Грозный Глаз… — усмехнулся Дин Томас, салютуя собеседникам.

— А он сам так сказал, — пожал плечами мужчина, кладя трость поперек скрещенных ног. — Отрицать нельзя.

Кому-то со стороны показалась бы странной эта компания, собравшаяся в кабинете Главного аврора и спокойно пьющая виски из его минибара. Но те, кто знал присутствующих или хотя бы следил за прессой магической Англии последние пару лет — а так же, будем откровенны, был посвящён в государственные тайны этой самой магической Англии, — не удивился бы такой компании.

Кингсли Шеклболт, министр магии, тут находился по праву непосредственного начальника Главного аврора и одного из тех людей, кто мог наорать на Поттера — и не оказаться при этом в Мунго со сложными переломами. Дин Томас был тут по долгу службы, как зам Главного аврора и второй в отделе Аврората человек. Невыразимец тут был просто потому, что им закон не писан, но конкретно этот человек возглавлял самый странный отдел в министерстве магии и находился тут потому, что случившееся и правда выходило за рамки разумного и границы возможного. Джастин Финч-Флетчли, пусть и магглорождённый, но был в министерстве магии не менее важной фигурой, чем Главы Отделов, — хотя бы потому, что возглавлял целый комплекс исследователей и отделов в Британской МИ-6 и занимался как раз делами на стыке магии и мира магглов. Ну, а Гермиона Грейнджер, регент Благородного рода Даргвот-Грейнджеров, находилась тут по праву, вырванному потом и кровью: она была лучшим аналитиком Аврората, и для признания этого за последние десять лет ей пришлось изрядно постараться. И все пятеро были в полнейшем шоке и недоумении — раньше такого не происходило. Тем временем, пока не самые последние люди в магической Англии пили виски и перемывали кости Главному аврору, сам Гарри Поттер уже был на Трафальгар-сквер.

* * *

Вокруг конной статуи Карла Первого живописной кровавой кучкой располагались ошмётки тел, не выходящие тем не менее за светящиеся зеленоватые линии додекаграммы. На всю площадь воняло бы трупами, кишками и кровью, если бы не чары. Патрульные авроры отдали честь Главному аврору и продолжили нести вахту вокруг места преступления, а сам Главный прошёл дальше. Что-то во всей этой картине не давало ему покоя, и Поттер был бы не Поттером, если бы не выяснил, что именно тут не так…

А «не так» было всё. Посреди додекаграммы в центральном двенадцатиугольнике была фигура поменьше. Поттер присмотрелся — да, логично; это была шестилучевая звезда, вершины лучей которой упирались в углы двенадцатиугольника через один. В секторах между лучами звезды лежали ошмётки тел и кучки пепла. В центральном шестиугольнике стоял котёл, сейчас пустой, — но что-то в нём явно было, потому что на стенках наличествовал осадок. Главный аврор грустно усмехнулся, вот уж где Снейп гордился бы им! На вершинах лучей стояли плошки с какими-то сгоревшими, кажется, материалами, и свечи — судя по вони, из человеческого жира. Вся конструкция светилась зеленоватым потусторонним светом, и производила впечатление хуже, чем Авада. Странные, раньше Поттером нигде не виденные символы, змеились в странном порядке. В самой додекаграмме была какая-то система, которую Поттер точно уже где-то видел…

Заклинание сорвалось с губ само собой. Поттер — он же и Блэк — чёрным вихрем взлетел над фигурой и стал подниматься всё выше и выше. Пока наконец не понял, что его всё это время смущало.

Тела в додекаграмме располагались словно по точкам, соединив которые, можно было увидеть созвездие Овна. Поттер спустился на землю и наколдовал Темпус модификации… он уже даже не помнил, кого именно. Тринадцатый день дома Овна, высшая точка тригона огня, Марс в активной фазе, Солнце — в… Поттер не помнил точной формулировки. Сплюнув и привычно сжигая плевок в полёте, Главный аврор достал сигареты и закурил, кивком приветствуя двух стервочек из судмедэкспертов, Саманту Лоуренс и Минерву МакДугал. Работы предстояло много, а Главный уже чуял большое дерьмо, в которое он радостно влез, периодически ныряя и прихлёбывая.

— Что там, шеф? — весело спросила блондинка Лоуренс, явно только что слезшая с мужика.

— Ёбаная Мордредова задница, — спокойно ответил Главный, затягиваясь сигаретой. — Помимо стандартной процедуры, сделай снимки с высоты, — Поттер что-то прикинул в уме, — где-то двадцати-двадцати двух метров. Отчётливо видно созвездие Овна.

— Блядь, — выругалась МакДугал, никогда не стеснявшаяся крепкого словца.

— Вот и я о том же, — щелчком пальцев уничтожив окурок, Главный приготовился к аппарации. — К утру жду копии материалов, это дело в приоритете.

Поттер исчез с хлопком, не прощаясь. Впрочем, за Главным водились и не такие привычки, но за силу, ум, коварство и преданность Британии ему прощали и большее. А судмедэкспертам предстояла хренова туча работы, которую закончить следовало до семи тридцати, потому что именно это время бесшабашный Главный именовал «утро», за что весь Аврорат его дружно ненавидел.

Гарри Поттер после победы думал, что всё закончилось. Что вот оно — счастье! Теперь нет Тёмного Лорда, нет больше необходимости скрываться, драться, каждую минуту опасаться за свою жизнь… Ну да. А как же. Наивный телок Поттер ещё тогда и не подозревал, какую цистерну с дерьмом вывернул на Британию, закончив эту войну вот так, под стенами трещащего по швам Хогвартса. И кто бы ему мог сказать, что именно так и будет, ну вот скажите, кто? Да никто. Потому что из тех, кого Поттер слушал, никто и не думал во всё это лезть. Хотелось просто спокойно жить.

А никто и не дал спокойно жить. Никто не мог даже подумать о том, что всё так обернётся. Так… дерьмово.

Да, конечно, Пожирателей переловили ко всем чертям, а кого не поймали сейчас — так поймают потом, Аврорат встаёт с колен! Но вот дальше началось то, от чего до сих пор иногда плевались и правильная Гермиона, и Рон, страшный матерщинник и, в принципе, отличный второй для Главного аврора, и сам Поттер, к месту и не к месту порой вспоминающий первые годы после войны. И — послевоенного Министра, которого свергнуть было труднее, чем Тёмного Лорда.

Дорвавшийся до власти нувориш, бескомпромиссный идиот и властолюбивый подонок — именно таким и был послевоенный министр. Джон Аберкромби.

Прежде, чем Британия успела опомниться, было введено Чрезвычайное Положение, пока не переловят всех ПСов, именно с такой формулировкой. А это… это все могло длиться вечно, и чёрт подери, это было ужасно. Тем не менее, удалось как-то отвертеться от статуса «подопечного Аврората» — то есть от тотального контроля и слежки напополам с домашним арестом. А потом начались «суды» над Пожирателями — и прежде, чем Гарри успел опомниться, к поцелую дементора приговорили пятнадцать человек, пятеро из которых были одногодками или однокурсниками самого Гарри. Всех несогласных с новой властью и новым курсом судили по законам военного времени. До вмешательства Поттера, Грейнджер, призвавшей МКМ на помощь, и еще десятка бывших орденцев.

Суды были страшными. Едва удалось отбить Малфоев, Боунсов — хотя вот уж те и правда никогда Пожирателями не были! Прюэтты, Уизли, сам Поттер, Криви — оба брата тоже были взяты «под стражу». Чанги и Паркинсоны, Шеклболты — не только Кингсли, а и вообще все, кого успели найти в Англии. Нотты и Томасы, дю Паракеты и Флинты, Гойлы и Лавгуды, Креббы и Абботы, Уилсоны и Джорданы, — все сидели на одной и той же скамье подсудимых и были судимы за своё существование полным составом Визенгамота при контроле Магической Конфедерации и десятка представителей Гильдий. Министр съехал с катушек, так тогда казалось. Дементоры патрулировали улицы, и как бы не хуже было при нынешнем министре, чем при Волдеморте. Тот хотя бы понятно, за что убивал, а вот беспредельщик, как его потом и назовут в учебниках — Беспредельщик Аберкромби — творил всё что хотел. За косой взгляд, лишний чих, вдох или выдох не туда и не так вязали так же, как за массовое убийство, тёмные заклинания и массовые жертвоприношения для тёмных ритуалов. Страшное было время, как будто война и не заканчивалась.

А потом решением большинства голосов Международной Магической Конфедерации Джонатан Аберкромби, военный министр Британии, был взят под стражу и судим полным составом представителей всех существующих магических стран как нарушивший такое несметное количество пунктов и подпунктов законов магии, что то, что с ним сотворили, не упоминается даже в учебниках. Ибо нефиг детей пугать.

К власти пришёл Кингсли.

Старая черножопая макака был мудрым, как бы не мудрее Дамблдора, правителем. И Поттер со спокойной душой… свалил из Англии на долгих три года, прихватив с собой половину ОД и лучших друзей. Чудом выжившие Фордж и Дред, Рон, Джинни, Гермиона, Сюьзан Боунс и близняшки Патил, Ли Джордан и много других — всех раскидало по миру. Потому что образование во время войны — не образование вовсе. А вернулся Поттер уже подмастерьем по пяти дисциплинам и сразу пошёл поступать в Аврорат. Не потому, что больше ничего не умел — потому, что не хотел жить без риска. В Бостонском Колледже Магических и Академических наук пришлось вкалывать как не в себя, чтобы получить хотя бы средней силы диплом, но оно того стоило. Маггловские аттестаты о среднем и среднем специальном образовании, диплом Бостонского Корпуса Боевых Магов, диплом об окончании полного экстернатурного курса Магических наук, который дался ему потом, кровью и такими матерными конструкциями, которых, наверное, и Муди не знал. А аврорская учебка довершила дело.

Кингсли не трогал своих героев, пока те наверстывали упущенное, а потом — когда все всё-таки вернулись в Англию — всё свалилось как снег на голову. Всех троих потащили в Гринготтс сразу после вступительных, и притом тащил министр, лично и за шкирку. На окружающую Англию, поменявшуюся за три года, смотреть времени не было. Поттер принимал наследие Блэка, разбирался с делами, уже более-менее понимая, что же такое там творится и о каких вкладах, оффшорах и бирже твердят ему гоблины. Гермиона нежданно-негаданно обнаружила себя регентом волшебного рода и уже как бы и перестала быть безродной «грязнокровкой», что так удручало её учителей и одноклассников в Бостоне. Одному Рону было хорошо — род Прюэттов на себя взял Чарли, Билл вошёл младшей ветвью, близнецы так и остались Уизли, а Рон — ну, это Рон. Верная тень Гарри Поттера — и тогда ещё ничего не предвещало беды.

Особняк на Гриммо отстраивался, пока курсант Поттер бегал в учебку, сидел на парах по теории и практике криминалистики, физиогномике, психологии и прочих заумных, гражданскому лицу малопонятных, дисциплинах. Кричер и Кикимер — оказалось, этих паршивцев изначально двое, эдакие эльфы-близнецы, которые водили всех за нос — ворчали на хозяина, но заботились о нём. Дом в Годриковой Лощине тоже отстраивался, и как ни хотелось, а из учебки, приползая под утро, Поттер, после кружки крепкого кофе мчался не в душ и не в кровать, а на стройку, где реконструировали его дом. С Джинни отношения вроде бы были, но шли ни шатко ни валко, потому что у Поттера была учебка, а у Джинни — квиддич и поклонники, от которых та и не думала отмахиваться. Как-то само собой получилось, что они стали слишком разными. И даже дети уже не исправляли ситуацию — а к окончанию строительства дома в Годриковой Лощине они уже были в наличии. Кричер и Кикимер воевали с Джин на Гриммо, дети души не чаяли в родителях и эльфах, но любили больше проказы и общество друг друга. Альбус Северус и Джеймс Сириус, два заводных моторчика. И, за полгода до развода, маленькое солнышко, Лили Луна.

Развод пришёлся на окончание учебки и поступление уже в силовую структуру Аврората. Лили Луна не доставляла проблем, мотая нервы то эльфам, то сиделкам в домике в Годриковой Лощине. Девочка много общалась с Тедди Люпином и росла в основном под присмотром двух эльфов да тётушки Андромеды, потому что Римус так и остался лежать в магической коме, а Нимфадора лечилась в Швеции и рвалась на родину, толком не способная даже ходить.

Скандалы в прессе проходили мимо тогда уже начальника Группы Быстрого Реагирования Поттера. ГБР под его началом была какой-то слишком уж эффективной, если даже не сказать — эффектной. Их бросали, в основном, в самое пекло, туда, где шансов было мало, но значимость превышала ценность жизней сотрудников.

А потом было то дело с эмигрантами из Камбоджи.

Пятеро ублюдков — и пятнадцать трупов на сундук мертвеца, разгромленный заводик магглов и массовые жертвы среди них же. Трое из группы тогда не вернулись, да и нечего было возвращать — совсем уж в пыль превратились. Здание, с одним-единственным входом. Подземная лаборатория, в которой содержались… дети. Триста детей, пять ублюдков — и требования. Поттер и межконтинентальный портключ в Австралию. Никакого преследования. Ни-че-го… И плана как такового не было. И Поттер тогда пошёл, как телок на заклание, снова, потому что дети — это будущее. Потому что за его детьми есть кому присмотреть, а шлюхи в борделе мадам Рози не будут лить по нему слёз. А с друзьями видеться и так последние два года времени нет, только верный Рон за спиной…

Верный Рон, пославший в спину лучшего друга Экспульсо перед толпой и террористами. И взбунтовавшиеся террористы. Из трёхсот детей удалось спасти меньше половины, да и тех — с психологическими травмами. Рона не нашли — аппарировал, сволочь. И Главу Аврората тоже не нашли. И еще много кого.

И некоторых — ищут до сих пор.

А потом было покушение, почти удавшееся, между прочим. Джин, прямо перед матчем. Едва успели забрать полуживую из лап какого-то ублюдка и с таким же трудом откачали в Мунго. И потом — международное сотрудничество, а во главе Аврората поставить некого. А Поттера в стране не было — Поттер вместе с Боевой Гильдией ловил маньяка-гастролёра, которого прозвали Астрономом. Или Звездочётом, кому как нравилось. Пресса всей Европы и части Америки — в панике, царская Россия подписывала договоры с МКМ. Сотрудничали Япония и Китайская Империя, бокоры и царьки, потому что этот гад успел насолить всем. И когда Поттер с товарищами почти загнали в угол ублюдка — взрыв. Маггловская взрывчатка, все из группы в тяжёлом состоянии. Всех растащили по своим странам, только никто еще тогда не умел собирать людей по кусочкам.

Казалось, что не умел.

Внезапно, как чёрт из табакерки, появился Снейп. И утащил Поттера… в Отдел тайн. А там уже Героя собирали всей толпой, тогда же сам Поттер и выяснил, куда пропала подруга — лучший аналитик Отдела Тайн Британии. И Снейп — глава над зельеварами, колдомедиками и прочими ребятами, что сейчас собирали Поттера по кусочкам… Как ни странно — собрали. И зрение даже исправили, только очки Поттер оставил, теперь, правда, уже артефактные, но не в этом суть. Пришлось тяжко.

С больничной койки — в кресло Главного, и вот там уже Поттер реально схватился за голову.

Пять лет ушло на то, чтобы привести Аврорат к нужному виду. Пять долгих лет споров, битья морд, криков до сорванного голоса на совещаниях и летучках, перемежавшихся учебкой — уже в качестве наставника — и вызовами на срочные, чрезвычайные происшествия. Пришлось пересматривать и переделывать всё, начиная от учебки, заканчивая распределением должностей. Летели пух, перья и головы, с насиженных мест сгоняли ничего не делающих дармоедов — и на их места никого не ставили, потому что и места не нужны были. Аврорат был детищем Поттера, и он безумно ним гордился.

Это сейчас — отдел аналитики, где, помимо прогнозов преступлений и тех или иных махинаций и прочего, занимались ещё и планированием операций, один — на два отдела. На Аврорат и Отдел тайн, а тогда даже понятия такого — аналитик — не было. Это сейчас появилось ГБР — суровые ребята, натасканные по всем горнилам всех войн в ближайших трёх континентах отсюда. Это сейчас и мантий красных нет — разве что в качестве смешного анекдота да пережитка прошлого, а тогда… Да что говорить, если сейчас, чтобы попасть на Аврора, надо сдавать нормативы, психологические тесты, и только потом посмотрят на твои оценки. В Хогвартсе ради этого даже ввели маггловские виды спорта, чтобы, кому надо и хочется, поддерживал форму. Это сейчас маги сотрудничали с британскими спецслужбами, в плане обучения.

А тогда всё было плохо. Поттер поселился на работе, стал параноиком, перестал адекватно реагировать на людей и мог орать по любому поводу. Тогда было труднее всего, но прошлого уже не исправить.

А сейчас Поттер сидел на подоконнике в своём кабинете, курил крепкие «LM» и размышлял.

Аврорат в его поганом шрамомордом лице уже сталкивался с такими вот… звёздными… убийствами. В начале его карьеры, даже не так — под конец учебки. Первые вести о Звездочёте пришли из России. Жуткий ритуал, пятнадцать трупов, ни следа проводивших ритуал. Через почти полтора года — второе убийство, следующий знак зодиака, всё та же картина. Потом — одиночные убийства, целая серия — в Британии, Франции, Испании и Нидерландах. Созвездия «вытыкивались» на жертве как бы не свиноколом, а то и вовсе ритуальным эстоком, хотя кто о таком слышал? Сотрудничество Авроратов всех трёх стран ничего не дало, пока ублюдка не заметили в царской России. Обратились к китежцам, дали материалы дела — и вот тогда-то пошло-поехало.

Пять команд по четыре человека гоняли маньяка по всей царской России — и по магической, и по маггловской — почти месяц. Месяц в авральном режиме, месяц в режиме загонной охоты. Взяли-таки ублюдка. И оказалось, что он такой не один. Их целая прорва. И база у них — в Индии. А вот это уже было очень плохо.

Раджанеш Патил не просто так сбежал с родины и попросил политического убежища в Англии. В Индии в те времена был переворот… а сейчас можно было полной ложкой хлебать дерьмо — последствия переворота. К власти пришли сраные, Кали их дери, радикалы, и это-то было хуже всего. Кастовое общество вообще не предполагает какой-то стабильности, ибо «Имеющий раба — имеет врага», да вот только кого это тогда волновало — тогда, когда совершали этот самый переворот? Вот и сейчас в Индии располагалась база чокнутых культистов-звездочётов, договора о выдаче преступников не было, легально на территорию магической Индии не попасть, и с магглами там подвязок никаких. Швах, господа. Полная задница, в которую вляпалось полмира, да ещё и лезут по прямой кишке на север, подгоняя друг друга клевками жареного петуха во всю ту же задницу. Аншлаг.

В Индию три тройки таки удалось запихнуть. Только логова в указанном месте не нашли, а нашли — засаду. Дезинформация, мать её! Оперативникам чудом удалось уйти, но не без потерь. А вот в стане врага одной большой потерей стал труп — разорванные напополам не живут — Рональда Биллиуса Уизли. И как только героя войны туда занесло? Поттер всю жизнь над этим думал, только Поттеры — они же думать не умеют, тем более если они ещё и наполовину Блэки. На рога, на таран, напролом — вроде бы, именно так и считал Снейп?.. К чёрту, на самом деле, разницы не было никакой; фишка в том, что тогда дело так и зависло в воздухе. Никто ничего не знал.

Секретарша принесла кофе, пачка сигарет закончилась — зато в кабинете всегда был запас. Не хотелось бы поднимать из архива то самое дело по Звездочётам. Да только, кажется, придётся. Уж больно похоже на те два убийства, первые в цепочке, которые видел Поттер тогда, ещё много лет назад…

Тогда и реформы Аврората не было, и сам Поттер никак на Главного не походил, а сейчас вообще планировал от дел хорошо так отойти да сделать кое-что, о чём думал последние года три на пару с подругой-Грейнджер да умницей-артефактором Луной. Если это дело, как и те, тогда, затянется, — то уж он сделает всё для того, чтобы спихнуть Аврорат на крепкие плечи Томаса, а самому заняться своим отделом. Новым. В конце концов — Поттер взглянул на часы — сейчас только пять утра. До докладов ещё два с половиной часа, можно спуститься в хранилище на Гриммо и достать-таки многообещающий проект из недр самого защищённого в Англии места. И — Поттер напомнил себе — предупредить Тонкс-Блэков с товарищами не возвращаться пока в Англию и спрятаться получше. С Андромедой были его крестник и дочь, Джинни и так уже года три жила где-то на берегах мальтийских островов, попивая коктейли с трубочкой из половинок кокоса, и там же где-то были и Джеймс Сириус с Альбусом Северусом — бывшая жена не горела желанием давать детям общаться с психованным папашей. Что поделать, видимо, сойтись из Уизли было можно только с Фредом и Джорджем, потому что Молли и Артур сразу после войны свинтили непонятно куда.

Даже жаль…

Поттер потушил сигарету, испепелил окурок, одним глотком допил кофе и аппарировал на Гриммо, надеясь хоть немного заняться своими делами до того, как его голову снова займут отчёты и безумная ругань на всех возможных языках. Давно пора отходить от дел, ну его к чёрту, этот Аврорат, у него будет свой отдел.

Для постоянных клиентов банка — банк открыт в любое время суток. тем более если на счетах лежит около миллиарда в золотой валюте магов, банк — гоблинский, а наглый клиент — глава двух Древнейших и благороднейших родов, глава Аврората и просто неуравновешенный псих — Гарри, сука, Поттер. Доступ к сейфу предоставили, доставили и куда надо, и откуда надо, и весь пакет документов — в том числе и заверенные банком гоблинов копии, и даже напоили крепким кофе. Настоящим, кенийским кофе, который сейчас было днём с огнём не сыскать из-за проблем с поставками. Так что, покинув банк и распрощавшись с гоблинами на самой лучшей ноте, Поттер снова отправился в Аврорат.

Конечно, по пути он опять думал. Точнее, вспоминал. Потому что с гоблинами его связывали не только деловые отношения, как это ни странно. Банком Поттер после победы не пользовался по той простой причине, что не знал, как они отнесутся к его визиту. В конце концов, он угнал у них дракона и разрушил половину банка, ещё и сейф ограбил!!! Любой бы после такого взбесился бы, не только гоблины! Так что после того, как Поттер вернулся в Англию и Кингсли потащил того в банк, Поттер ожидал чего угодно… кроме того, что произошло на самом деле. А весело тогда было, словами не передать! Гоблины решили стребовать с него всё, что только можно: и штраф за грабёж, и за дракона, и даже за разрушение целого крыла банка и завал части подземных коммуникаций. Пришлось идти на компромиссы, договариваться… Договорились. Вовремя Поттер вспомнил жалобы Чарли на то, что Норберту хотят зарезать и пустить на ингредиенты, а дракониху действительно было жаль. Вот и пришла в светлую темноволосую голову Поттера отличная идея: подарить дракониху банку. Самки всегда были априори злее, чем самцы, а уж Норвежский Горбатый, как и Венгерская Хвосторога, отличался повышенной злобностью от природы вне зависимости от пола. Вот и договорились с гоблинами: им — Норберту, Поттеру — прощение его грехов. А уж когда выяснилось, что в Бостонской Академии неугомонный Герой всея Британии обзавёлся кучей полезных знакомств… На практику в Гринготтс приехало больше трёх десятков молодых специалистов, и гоблины простили Поттеру всё и сразу. А потом, когда эти самые молодые специалисты, по доброте душевной, понаходили дыры в защите гоблинов и залатали их, ещё и гоблинов научили, как подобного избегать в будущем… В общем, нехилая такая сумма в качестве премиальных свалилась на бедного Героя, уже не знающего, чего ждать от зеленокожих зубастиков. Вот так и зародилась крепкая дружба, не один год нарабатываемая Поттером с зубастиками.

Пришлось, правда, повоевать со старыми замшелыми пнями в Визенгамоте за поблажки и новые права для гоблинов, за пересмотры старых договоров, но оно того стоило… В конечном итоге и зубастикам, и магам стало выгодно именно что сотрудничать, а не гадить друг другу исподтишка, просто, чтобы нагадить. Не сказать, что гоблинские войны в количестве восьми штук были забыты, но в свете предыдущего формата отношений и договоров — это было небо и земля. А уж когда умничка-Гермиона, чтобы пополнить состояние Дагворт-Грейнджеров, с подачи Поттера пришла к коротышкам с бизнес-планами, списанными с маггловского бизнеса и всего лишь слегка адаптированными под магический мир… Если раньше гоблины занимались только тремя вещами: ростовщичеством, ремеслом и гоблинской ритуалистикой, то ныне, с подачи Грейнджер и Поттера, банк стал Банком. Займы, кредиты, проценты, дебетные «карты» — сколько войн и криков на совещаниях в закрытых кабинетах стоила им введение этой системы и аналога банковских карт магглов, не передать словами. Системы не только кредитования, но и накопления средств, депозиты, ссуды и вклады под проценты, торговля акциями и магическая биржа… Магические банкоматы, терминалы, каталоги, спонсорство, управляющие и поверенные… Всё это приобрело в магическом мире новый цвет и дало толчок для развития экономики, которая до этого — даже стараниями целого экономического отдела в министерстве — всё равно была в глубокой заднице. Вытащили, отряхнули, привели в божеский вид, заставили работать — и результат не заставил себя ждать. Была, конечно, и инфляция, был и кризис, и падение курса галлеона по отношению к вообще всем другим валютам и всему тому, что там можно было соотнести с галлеонами. Ни гоблины, ни Поттер с Грейнджер не унывали — это было прогнозируемо и вскоре окупилось. Экономика скакнула, галлеон выровнял курс, начались торговля и сотрудничество с другими странами, а магической Британии и двум её экономическим благодетелям капали процентики от процентиков, потому что банк у гоблинов был один на всех волшебников мира. Были ещё и дварфы, конечно; были и эльфийские банки, и вампирские… Только гоблинский, стараниями «замшелых лаймов», вышел на первое место. И то, что другие банки подхватили за ними традиции и новшества — уже не играло роли, Гринготтс стал ведущим банком.

Всё давно было подготовлено: аналитики, артефакторы, опергруппа, криминалисты, зельевары… Юрисдикция «свободного отдела», документация, будущий состав и всё то, чего раньше так не хватало Поттеру. Тишина, покой и только те дела, где он реально мог сдохнуть. А ведь мир в магической Британии и не думал наступать, да ещё и всякое маньячьё повылазило и в маггловском мире — а порой без них, магов, магглы не справлялись. Для сотрудничества с простецами у них был Джастин, сучья жопа. Но хорош был, засранец, ох, хорош! Порой — это новому правительству пришлось быстро уяснить — и от магглов есть и польза, и угроза.

Поттер снова погрузился в воспоминания. Четыре с половиной года назад, в разгар подготовки Конгресса Чароплётов, который в этот раз должен был проходить в Лондоне, к нему в кабинет примчался секретарь, вопящий что-то о бескультурных уебанах. В следующий момент дверь снесло с петель, и из коридора донеслось вежливое: «Гарри, это срочно и по твоему профилю. Я могу войти?» — знакомым голосом бывшего однокурсника-магглокровки. Поттер позволил и даже выслушал бывшего однокашника. И ситуация и впрямь оказалась… пиздец какая аховая.

По словам Джастина Финч-Флечтли, маггловского аристократа и наследника кучи корпораций и предприятий именно в маггловском мире, его отца похитили. И заперли на инспектируемом ним новом атомном реакторе — сердце новой АЭС по программе обновления от самой Короны. Вместе с отцом Джастина заложников было чуть больше трёх сотен, а псих, захвативший АЭС, перебил всех своих подельников, выбросив их головы из окон, и пригрозил, что если его требования не выполнят, то он нахрен подорвёт реактор. А Поттер прекрасно знал, что такое атомная энергия и радиация — умница-Гермиона в своё время просветила. Перспектива вырисовывалась не радужная; мягко говоря. Ведь так должно было получиться, что при выбросе радиации при взрыве накроет всю Британию, и насрать там, маггл ты, маг, кентавр или соплохвост. Радиация могла выебать всех и ещё долго трахать поколения мутантов в задницу, глубоко и с чувством. Главный уже на тот момент аврор Поттер смачно выругался и объявил всеобщий сбор. А Джастин сказал, что может помочь с маггловскими спецами — и Поттер не стал отказываться, о чём с тех пор ни разу не пожалел.

Операцию готовили быстро, в течение двух часов. Требования психа — публичная казнь всей семьи Виндзоров ⁽¹⁾, конечно же, были невыгодны никому. Даже ебанутым магам, а уж кто мог недолюбливать Виндзоров, так это они. Договора, старые контракты на крови и прочие… прелести сотрудничества верхушки маггловского правительства и магов. А уж магглы за свою Королеву готовы были порвать на кусочки… Но не могли. Зато такие возможности были у магов — чем и решил воспользоваться Джастин, никогда не бывший бойцом, но оказавшийся отличным парнем с наличествующими мозгами, а не с его зачатками, как, например, большая часть предыдущего состава Аврората. По итогам подготовки маги прихватывали с собой в аппарацию по одному магглу каждый и шли в атаку в составе пяти групп по десять человек каждая. Пять магов, пять магглов, все — тренированные бойцы, натасканные на своё дело. Задача магов — быстро вырубить нападавшего и не дать ему активировать некую хрень, чёткое описание которой получил каждый оперативник Аврората. Задача магглов — обезвредить бомбу, которую активировала эта самая хрень, и не допустить жертв. Да и сам Главный принял участие в операции, что уж тут говорить! Наверное, наличие этого самого «Главного!» и спасло Британию. В очередной раз.

Придурок не собирался давать шансы на выживание хоть кому-то. И таймер на взрывателе стоял… он просто стоял. Механизма отключения никто не знал, а лезть к самой бомбе в реактор — было чистой воды самоубийством. Тогда Гарри, мать его, Поттер, решил, что терять ему нечего, его дело продолжат его замы, а он и так отбегал своё… и поперся к реактору. Удалось в последний момент телепортировать эту хрень куда-то в космос, точных координат он не знал. На дурной силе, везении и расчётах Главный аврор умудрился сделать то, что считалось нереальным. А ведь и правда — спас. Только не Виндзоров и не Британию… Просто своих. После той ситуации он валялся в магической коме под стазисом почти месяц. Месяц, пока его ядро, резерв и разорванные магоканалы постепенно восстанавливались. Снейп, Сметвик и Тикки колдовали над ним всё это время и обкладывали таким матом, какого не знал даже распоследний портовый грузчик, не то что Аластор Моуди. Скандал тогда был знатный, Поттера хотели отстранить от полевых операций, но буйный Главный отстоял это право — и никто ни разу не пожалел.

Дойдя до своего кабинета в Министерстве, Главный тряхнул головой. Прошлое лезло в голову очень несвоевременно. В кабинете его ждали Томас и бумаги по тому самому международному делу сраного ублюдка Звездочёта — и сходства были уже налицо. Тогда, конечно, методы расследования были немного другими и много чего просто не существовало, но это было хотя бы что-то. Поттер устало плюхнул толстую папку готового пакета документов для нового отдела на стол и тяжело посмотрел на Томаса.

— Эй, босс… Ты же не думаешь сейчас свалить? — как-то нервно передернулся Дин, поглядывая на знакомую до зубовного скрежета пухлую папочку с документами.

— Думаю, Дин. Думаю, — Главный аврор затянулся сигаретой, пуская колечки дыма в потолок. — Обычные дела оставлю на тебя, а всяким дерьмом займётся как раз таки мой отдел…

— Босс, это… а как мы без тебя? — Дин Томас был явно недоволен ситуацией. Впрочем, его мнения мало кто спрашивал, потому что если упрямец Главный что-то вбил себе в голову, то его остановить уже нельзя было.

— Я буду рядом, Дин, — ухмыльнулся Поттер. — Всё равно дальше родного убойного не сбегу, — и ухмыльнулся. На часах было семь десять. До «аврорского утра» оставалось двадцать минут.

Вообще, Главный не планировал всё это так резко, но что было поделать, если дело принимало дерьмовый оборот? Поттер отправил Патронуса всем затронутым в создании нового отдела, и уже через пять минут в кабинете собралась всё та же «весёлая» компания.

Припёрся Кингсли, злой, как тысяча чертей, но пока еще молчащий. Припёрся начальник Отдела Тайн, чьих сотрудников Поттер планировал отобрать в свой отдел, меньшей частью. Припёрся Дин Томас, как будущий Глава Аврората, который в принципе был против, потому что на место начальника никогда не метил и не горел желанием взваливать это дерьмо себе на плечи. Пришла и Гермиона Дагворт-Грейнджер, будущий аналитик нового отдела, которая в принципе предвидела такой поворот событий, а потому была спокойна, как каменный Будда. Пришёл и Джастин Финч-Флетчтли, который и подал идею создания этого отдела и активно участвовал в разработке всей той документации, что сейчас покоилась в папочке. Сам Главный никуда из своего кабинета никуда не девался, так что, в принципе, необходимый «минимальный кворум» был набран, и Поттер решил, что неплохо было бы начать.

— Кинг, у нас задница, — заявил Поттер, поглаживая бороду. — Так что у меня к тебе ультимативное предложение — пока еще предложение.

— Поттер, твою мать, что тебе опять взбрело в голову? — тяжело вздохнул Кингсли, на голову которого свалилась уже столько дерьма, что он был бы рад оставить пост министра, но до выборов оставались сраных два года.

— Это либо Звездочёт, либо подражатель, ну, или подражатели, — веско ляпнул Поттер. В кабинете установилась тишина. — И поэтому я хочу, чтобы ты сейчас подписал ряд документов.

— Поттер, тебе мало?! — взорвался наконец-то Кингсли. — Тебе мало специальных полномочий, того что твой отдел подчиняется напрямую только двум людям в министерстве, что у тебя тут полный срач и анархия по нашим меркам, что ты и так захапал себе лучших сотрудников и лишил меня половины штата, так теперь тебе еще что-то подавай?! А ты не охренел ли, Поттер?! Ничего я подписывать не буду! — рявкнул Кингсли.

— Спокойно, черножопый, — рыкнул Главный, и его тяжёлая магическая сила затопила кабинет. — Ты еще даже не знаешь, в чём дело, а уже отказываешься. Так что молчи и слушай! — Кингсли попытался было что-то возразить, но Главный это пресёк. — СЛУШАЙ!!!

— Слушаю, слушаю, — скривился Кингсли, тяжело опускаясь в кресло и призывая бокал с виски. Без «ста грамм» тут было не разобраться. Опять. Как всегда, когда дело касалось Главного Аврора.

— Ты сейчас подписываешь документы на создание нового отдела. Его главой становлюсь я, подчинение остаётся всё тем же, — тебе и Доу⁽²⁾. Все документы и помещения готовы два года назад, персонал готов перейти с ваших подписей под моё командование уже… ну, преуменьшая, — уже почти полгода как. Осталось только оформить всё официально. Отдел будет заниматься самыми сложными случаями — пропажи, кражи, убийства, серийные маньяки… всё остальное остаётся на Аврорате. Главой Аврората назначишь Томаса. Никуда я от тебя не денусь, полномочий новых не надо — старых хватит за глаза. Считай это расширением Аврората с широкой специализацией на заднице гиппогрифа, которая Англию покидать не собирается.

— Ты всё решил за меня, Поттер? — устало спросил Кингсли.

— Ну, не только я, по правде говоря, — пожал плечами Главный. — Эта идея созрела давно, реализовать её надо было, конечно, раньше, но что уж теперь… сейчас как раз та самая ситуация. Аврорат должен продолжать функционировать, а не сосредотачиваться всем составом на ебанутом ублюдке, который беспределит по всему миру. А мой отдел как раз займётся этим самым психом, и я не я буду, если мы не надерем ему задницу в этот раз. У нас просто не будет выбора.

— Давай сюда, я хоть почитаю перед тем, как подписывать… — и Кингсли получил в свои загребущие лапы толстую папочку.

Кому-то со стороны могло бы показаться странным, насколько быстро решаются такие дела в Министерстве. Но Кингсли за много лет службы бок о бок с ебанутым Главным уже знал, что его, во-первых, не остановить, а во-вторых — бредовых идей в госструктуры он не нёс. Реформа Аврората, банковская и экономическая реформы и еще куча всего, что привнёс Поттер, — всё было только на пользу, так что Главный пользовался обширнейшим кредитом доверия у министра. К тому же, судя по всему, и Дагворт-Грейнджер, и Доу, и Финч-Флетчли — все они были в курсе. даже Томас, хоть и косился на папочку неодобрительно, но всё же не возражал. Значит, не в курсе был только он, министр. Это было и обидно, и… логично. Последние года два пришлось налаживать торговлю с африканскими странами, а там всё было сложно… и Кингсли, несмотря на своё африканское происхождение, всё же был вынужден крутиться как белка в колесе и спать по десять часов в неделю. Но успех был достигнут только недавно, и просветить о нововведениях его было некому. А вот теперь проблема встала в полный рост, и Кингсли в принципе даже не обижался на сумасброда-Главного. Поттер-Блэк, что с него взять?..

Папочка оказалась информативной. На первой странице заглавными, огромными готичными буквами было выведено: «SODaR» — и ниже, более мелкими буквами, «Special Operations Division and Rapid Response»⁽³⁾. Кингсли хмыкнул, переворачивая страничку, и вчитался в текст. Специализация отдела — сложные случаи. Ниже шёл перечень, растянувшийся на несколько страниц, и, пока Кингсли вчитывался в этот перечень, его брови всё больше вздымались вверх. Раньше в Аврорате не было разделения на «сложные», «специальные» и «стандартные» операции и расследования. Несмотря на то, что изначально Аврорат задумывался, как регулярная армия Министерства, то, во что он превратился под командованием Поттера, было… чем-то совершенно новым. Аврорат делился сейчас на множество отделов: отдел внутренних расследований, военную полицию, убойный и следственный отделы, отдел краж и ограблений, отдел криминалистики и отдел гражданских конфликтов… Отдел наркоторговли, национальной безопасности, внешней и внутренней разведки в подчинении и у Аврората, и у Отдела тайн, и прочая и прочая. Новый отдел предлагал совместить в себе все самые сложные случаи: от крупных поставок новых наркотиков до массовых жертвоприношений с использованием наитемшнейшей магии. Перечень и списки исключений были довольно точными и длинными, так что такое Кингсли в принципе бы одобрил. Зачем распылять силы Аврората на всё подряд, если конкретно Аврорат при создании этого отдела можно было бы сосредоточить на случаях, не выходящих за рамки, а всё, что из ряда вон — спихнуть на новосозданный отдел… На следующих страницах была структура отдела и сотрудники, поимённо и с должностью.

Глава отдела, глава группы быстрого реагирования и вообще оперативников — собственно, сам Поттер-Блэк. Ну, то Кингсли было понятно, что ещё ждать от авторитарного Главного? Оперативники — две группы. Вальтер Курт, дурмстранговец и сын боевика Гриндевальда, специалист в тёмной магии. Дамиан Веллер, взломщик проклятий, тоже немец. Датчане Олаф и Бертроф Йоргенсоны, братья-близнецы. Стихийники, Огонь и Ветер. Француз с африканскими корнями, воспитанник бокоров Кении, Нибир Жан-Клод ди Валлюсьон, растаман и пофигист. Но дело своё мужик знал. Гертруда Баркхорн, литовка, стихийный маг земли, наполовину дриада. Химеролог с хорошими способностями и даже немного целитель. Мария Ноэль, русская американка, эмигрантка и политическая беженка — магистр Целитель, Мастер магии Жеста, профессиональный ритуалист. Афродита и Гекката Катракис, обе — гречанки, однофамилицы. Одна — взломщик проклятий и профессиональная воровка-диверсант, другая — магистр Боевой Магии, Чар и Трансфигурации, мастер рукопашного и холодного боя. Сальватор Иккерман, испанец, не-маг. Отрицает магию, снайпер с тридцатилетним стажем, весь в татуировках и рунах. Опасный противник как на дальних, так и на ближних дистанциях. Мани, безымянная дикарка из Лютного, и её чокнутый братец-сучёныш Скабиор. Егеря, следопыты, мастера ближнего боя и невербальной магии. Одна — чароплёт-интуит, второй — боевой зельевар. Адриан Веласкес, вивисектор Туле. Маг-инквизитор, адепт Света в самом его дерьмовом проявлении. Гаитянская шаманка вуду и некромантии, Наоми Эсми, магистр Духа и Ритуалистики. Демонолог Кэтэри Кэй, оборотень из американских индейских племен. Рой, Ройм, Рауль и Рамирес Скотты, английские наследники Фенрира Сивого, поголовно оборотни, боевые маги, чароплёты и специалисты ближнего боя. Сраные дети одного выводка волчат, от которых передергивало даже бывалого Главного, пока он лично не вправил им мозги… Альваро, Че и Йохъаннес Гевара, потомки революционера Че Гевары. Щитовики и полукровки от кого-то из нечеловеческих народов — то ли фейри, то ли сирен, то ли еще какой пакости. И, на закуску, Атэйм Аннуад, непонятная трёхсотлетняя вампирша, вроде бы румынка, со своими птенцами и тремя рождёнными детьми. Маги Крови, боевые менталисты и просто неуловимые сучьи дети, скрыться от которых было почти нереально, если рядом есть хоть малейшая тень. Что же, штат боевиков был хорош, и в принципе ни одна структура от их потери не пострадает, потому что незаменимых нет…

Аналитики отдела. Гермиона Дагворт-Грейнджер, — понятное дело, что подруга никогда бы не бросила своего школьного товарища, этих ни водопадом, ни лавой, ни динамитом не разлучишь — пробовали уже. Иллинет и Лучиния Белуччи, посредственные ведьмы, но прекрасные менталисты и аналитики, достигшие определенных высот в этом искусстве. Часть аналитиков была указана из других отделов — криминалисты, психологи, физиогномисты из различных отделов. Отдел Тайн, Аврорат, экономический отдел, отдел борьбы с наркоторговлей, работорговлей, с пяток людей от зельеваров… Дальше шла информация об узких специалистах.

Северус Снейп — и это было проблемой. Гордый зельевар вряд ли согласился бы работать на сумасбродного и авторитарного Поттера, но его знания, бесспорно, были неоценимы. Мало того, что учёный-зельевар, боевой зельевар, Мастер Ядов и Противоядий, Магистр Зелий и Эликсиров… Мастер Боевой Магии, Чар, Тёмной Магии, теоретик некромантии, магии душ, тонкий психолог и Магистр Менталист. Да, такой человек вписался бы в этот отдел. Вот только он всё ещё был… как бы это сказать, под подозрением, потому что вылез, словно чёрт из табакерки, после того, как все посчитали его мёртвым. Непонятно на кого он работал в войну с Волдемортом, ну и… много, в общем, непоняток было с агентом Дамблдора-Волдеморта, двойным шпионом и штатным зельеваром Хогвартса. Слишком много. Так что отпускать его под крылышко бешеного Главного было чревато, но, с другой стороны, — а кто еще мог остановить Поттера, кроме как Снейп? Который и не факт, что Снейп, потому что мог бы быть даже и вовсе Принц? Не-по-нят-но… Кингсли нахмурился.

— Снейп? Ты серьёзно, Гарри?

— Не называй меня этой собачьей кличкой! — рявкнул Главный. И уже спокойнее добавил: — да, Снейп. Он мне нужен кровь из носу, потому что есть детали по его профилю. Ясно? Снейп — мне — нужен.

— Сам с ним договаривайся! — рявкнул Кингсли. — Он всё ещё под подозрением!

— А МНЕ НАСРАТЬ!!! — рявкнул Поттер, и Кингсли опешил. — Он лучший из зельеваров всей Англии, и мне насрать, кому он там жопу лизал, и лизал ли вообще, во время войны. Как он выжил — мне тоже насрать, равно как и то, Снейп он, Принц или вообще Дамблдор! Я оцениваю его не как своего бывшего учителя и героя войны под подозрением, а как специалиста, так что завали хлебало, макака черножопая! Надо будет для дела, так я ему лично черепа нерожденных младенцев на серебряном блюде в ночь Самайна притащу, если это поможет предотвратить будущие жертвы!!! Это ясно?!

— Да понял я, Поттер! Не ори!

— Поттер-Блэк!

— Харальд, а ну хватит! — при помощи Соноруса огорошила Главного аналитик Грейнджер. Главный подостыл и даже соизволил сесть обратно в кресло, правда, тут же ухватился за сигареты и виски. Что поделать, работа у них у всех такая — нервная…

Кингсли только неодобрительно смерил взглядом Поттера и вернулся к чтению. Следующим в списке стояла, как ни странно, частный специалист-артефактор, Полумна Аэдирна Лавгуд. Ну, с ней как бы проблем и не возникало, она и так была неподконтрольна Министерству, — так что если Поттер смог сманить её к себе на работу, то это же просто отлично! Лавгуд была из той редкой связки даров, когда Артефакторика сочеталась с Интуитивным даром. Артефактор-Интуит, Видящая ко всему прочему — это огромное подспорье в такой работе, в какую планировал вляпаться Поттер. Да и рейтинги Министерства определенно подскочат не только в народе, но и за границей, стоит только кому-то постороннему прознать, что Лавгуд работает на правительство. А что рано или поздно прознают — это был факт. Лавгуд — Магистр мирового уровня, её знали в каждом сраном уголке планеты, так что её сотрудничество с официальными властями только добавляло этим самым властям веса…

Невилл Франклин Лонгботтом и его жена, Дафна Гринграсс. Магистр Химеролог, Магистр Герболог-Интуит, Мастер Целитель с пробужденным наследием кельтских друидов — вот кем стал «тихий» мальчик Невилл Лонгботтом. И пусть он и недолюбливал правительство, но к Гарри Поттеру всегда относился тепло и по-братски, так что с его согласием проблем не должно было возникнуть. Пусть Невилл и был, в основном, не бойцом — за него прекрасно дрались его химеры и хищная флора. Благо что её самый молодой Магистр Англии создавал порой случайно и спонтанно, но всегда эффективно. И его жена, аристократка в энном поколении… и прекрасный экономист. Сейчас Дафна Гринграсс занималась исключительно делами рода и, откровенно говоря, скучала — что же, в отделе у Поттера никто не заскучает. Потому что сраный Поттер умудрялся подключать к делу даже сквибов-уборщиков, что уж говорить об одном из создателей нового договора экономического сотрудничества с гоблинами!!!

Теодор Маркус Нотт. Бывший одноклассник Поттера, а сейчас — глава Вольного Отряда, исследующего магический Мир. Опытный боец и прекрасный тактик и стратег, знаток магического мира со всеми его аномалиями и тварями.

Да, это было тем открытием, которое получали теперь все магглорожденные и маггловоспитанные, приходя на подготовительные курсы перед Хогвартсом. Маггловский и магический миры были действительно разными мирами. И порталы-переходы между мирами строго охранялись и оберегались. В маггловском Лондоне могла быть пасмурная погода или даже буря, а в магическом светило солнышко и пели птички. Разные миры были действительно разными, настолько, насколько вообще могут быть разными миры, развивавшиеся по двум совершенно различным направлениям. В магическом мире была другая география, другой коэффициент земного притяжения, другие звёзды, с полсотни других химических элементов, иное небо, иные спутники планеты, и даже Солнце там было другое. И, соответственно, флора и фауна исследованной части магического мира тоже отличались. И специалист по магическому миру в любом отделе бы нужен, — другое дело, что без постоянной практики любые знания постепенно теряли свой смысл. А так, с Ноттом и его вольницей, всё могло выгореть… Опять же, если Поттер умудрится уговорить его на сотрудничество.

— Скажи мне, больной на голову пока-еще-Главный, а как ты собираешься уговаривать на сотрудничество Нотта?

— А он уже согласен. Ему нужны некоторые наши ресурсы и знания, инструктора и подготовка, а нам — он, его вольные наёмники, пока еще наёмники, и его знания. Всё честно, — пожал плечами Главный, расслабленно сидя в кресле. Ноги в тяжёлых сапогах Главный закинул на стол, и теперь в такой вот наглой позе дымил сигаретой, что-то тихо обсуждая с Джоном Доу и Джастином.

Кингсли продолжил читать. Следующим специалистом был инструктор антимагического воздействия, сквиб из маггловских спецслужб и специалист по огнестрельному оружию и артефактам, Харрисон Веласкес. Он был уже под юрискдикцией Джастина Финч-Флетчтли, так что самого Кингсли это не особенно заботило. Есть в списке — и ладно. Дальше на очереди были еще с пяток имён тех спецов, которых наглец Главный хотел захапать себе в новосозданный отдел, но ничего критичного министр не видел. Дальше шла сводка о финансировании отдела, но там было всё настолько чётко и понятно расписано, что даже не пришлось нестись сломя голову в экономический или правовой отдел для разъяснений. В принципе, финансирование не сильно увеличивалось, почти все оставались с прежним окладом, разве что указывалось, что при экстренном открытии нового отдела могло понадобиться дополнительное финансирование на создание специализированных артефактов или оборудования. Дальше шли планы помещения — минус двенадцатый этаж, западное крыло, и всё уже в принципе готово к использованию и практически полностью обустроено.

— Что же, — Кингсли тяжело вздохнул. — В принципе, никаких препятствий я не вижу. Добивайся согласия Снейпа, Нотта, всех своих специалистов, договаривайся с главами других отделов…

— Со мной всё уже согласовано, — пожал плечами Джон Доу, безымянный глава Отдела тайн. Голос его был ровным и безэмоциональным, как будто бы даже механическим. — Я не против отпустить в этот отдел своих специалистов, только со Снейпом Поттер будет договариваться сам, — а в остальном же всё останется на прежнем уровне. Взаимодействие и перекрестные исследования наших специалистов уже обговорены, совместные проекты и операции тоже, к тому же, в любом случае отчёты обо всём будут у тебя на столе по первому требованию, Кинг. Можешь не волноваться на этот счёт…

— Хорошо, — тяжело вздохнул Кингсли. — А что насчёт твоих умельцев, Джастин?

Магглокровный волшебник и приближенный Королевы задумчиво покрутил тростью и покачал головой.

— Со мной тоже всё обговорено, и уже достаточно давно. Мои специалисты абсолютно согласны на новый формат сотрудничества с магическим населением Британии, даже в принципе получено согласие Королевы на взаимный обмен клятвами. Уже некоторое время специалисты живут, что называется, в режиме полусекундной готовности и по первому требованию готовы перебраться в магический мир вместе со всем, что необходимо, а так же — по договору — получить земельный надел на землях Блэков или Поттеров с уже отстроенными домами со всеми удобствами, в беспроцентную аренду и льготным налогом от владельца земли сроком на два поколения. Договора уже готовы, осталось поставить подписи принимающей стороны, и небольшая армада домовиков организует жизнь отдела в кратчайшие сроки. Финансирование и сотрудничество между отделами, магами, магглами и сквибами из специальных подразделений уже тоже обговорено и составлены договора, осталось только закрепить их подписями участников магической стороны.

— Как у вас всё продумано, — пробурчал Кингсли. — Грейнджер?

— Дагворт-Грейнджер, Кинг, с твоего позволения, — сыронизировала Гермиона. — У моего отдела и подконтрольных мне людей тоже всё готово. Мы готовы приступать, и лучше бы решить всё до «аврорского утра», чтобы хотя бы дать немного расслабиться сотрудникам самого Аврората, которых ждут и так немалые потрясения.

— Ладно, чего уж там…

И Кингсли поставил свои подписи там, где они были нужны. За ним расписались глава Отдела тайн, уже бывший Главный аврор, новый Главный аврор Дин Томас, контактное лицо маггловской стороны и правящей семьи, главой отдела аналитиков… Контракты засветились, вступая в силу, и тихие хлопки эльфийской аппарации заполонили предутреннее пространство. Дин Томас ушёл делать объявление Аврорату, а Поттер-Блэк со товарищи перенесся в свой, новосозданный, отдел. Предстояло много работы.

1) Виндзоры — правящая семья Британской Короны. В 1917 году Георг V из-за войны с Германией отказался от всех немецких титулов за себя и наследников и переименовал Саксен-Кобург-Готскую династию в дом Виндзоров.

Вернуться к тексту

2) Доу, Джон Доу (Джейн Доу) — типичное имя для «безымянного трупа» в морге. В данном случае имеется в виду, что это человек без имени, невидимка.

Вернуться к тексту

3) «Special Operations Division and Rapid Response» — «Отдел Специальных Операций и Быстрого Реагирования», в моём варианте — что-то вроде помеси ГБР (Группы Быстрого Реагирования), убойного отдела и отдела антитеррористических операций и специальных операций (по типу тех же похищений влиятельных особ, краж особо ценных предметов культуры и реликвий, типа алмаза из британской короны, массовых террористических актов, и тому подобного). Отдел широкого профиля, где каждый сотрудник — и боец, и специалист конкретно в своей сфере, а все вместе они что-то вроде неотвратимой машины судебного аппарата, карающая длань закона. Лучшие из лучших, собранные в одном месте.

Вернуться к тексту

Когда в семь-тридцать судмедэксперты Лоуренс и МакДугал поднялись в кабинет Главного аврора, ожидая застать там злого, как тысяча чертей, Поттера, то очень удивились. Кабинет был почти пуст, сновали туда-сюда домовики и Дин Томас, держась за голову, примерял на себя мантию Главного аврора.

— А Поттер где? — глупо хлопая глазками, спросила блондинка Лоуренс.

— Где, где… доклад переносится на девять, в новосозданный отдел «СОДаР», на минус двенадцатый этаж, вас эльфы проводят, только дождитесь их. У вас есть еще немного времени для того, чтобы подсобрать чуть больше информации, а не то Главный — тьфу ты… В общем, Поттер надерет нам задницы. Это, скорее всего, Звездочёт…

— По всем признакам, — кивнула МакДугал, рассматривая Томаса в новой аврорской мантии.

— Ну вот, такими случаями и занимается новосозданный отдел. У Главного всё, кроме секса, быстро, так что бегом в лаборатории… А я пойду присмотрю, чтобы он там Снейпа не угробил.

— Снейпа? — вскинула бровь МакДугал.

— Снейпа, Снейпа… У нас есть немного времени, дамы, так что вы переходите в непосредственное командование его отдела, то есть… то есть отдела Поттера. И не ворчите, криминалистов у нас и так не много, никто кадрами не будет разбрасываться, так что работать, работать… Работать. Как завещал Поттер-Блэк.

Женщины ушли, а Томас, накинув на плечи мантию Главного аврора, спустился на минус девятнадцатый этаж. На выходе из лифта ему пришлось быстро уворачиваться от колбы с каким-то зельем, которая летела в двери лифта. Благо без особых последствий, это было всего лишь кроветворное.

— …Поттер, да ни за что!

— Да у вас и выбора-то нет! И ни у кого нет, потому что никто из штатных зельеваров не разберет, что это за дрянь! — что-то в глубине отдела рвануло так сильно, что тряхнуло даже Томаса, стоящего на входе в отдел.

— Поттер, контролируйте свою магию!

— И не подумаю!!! — знакомый по сотням совещаний и летучек рык Главного… Тьфу, Харальда. Да, уж лучше — Харальда. Уже бывший Главный разошёлся не на шутку, теперь его и Хогвартс-Экспресс не остановит… — Пока вы не перейдёте в мой отдел, который разгребает самое большое дерьмо в Англии, я не собираюсь останавливаться и что-то там контролировать! И мне наплевать на последствия, потому что семнадцать трупов, незнакомый зодиакальный ритуал и вообще левое зелье, которого раньше никто и в глаза не видел — это та жопа, из которой я собираюсь вытаскивать страну!!! А если вам что-то не нравится, профессор, то засуньте себе своё «не нравится» в задницу поглубже! Если это и правда Звездочёт, то у нас в течение месяца будет как минимум еще столько же трупов!!!

— К чёрту вашу авторитарность, Поттер, я не собираюсь быть на побегушках у авторитарного идиота и приносить вам кофе в кабинет!!! — рявк Снейпа был способен конкурировать с рыком самого Поттер-Блэка.

— Да всрался мне ваш ёбаный кофе!!! Мне от вас нужны грёбаные знания! Знания, вы, долбанутый идиот! Мне насрать на ваш характер, на вашу биографию и чью там постель или что еще вы с моим отцом не поделили! Вы в первую очередь нужны мне как зельевар с мировым уровнем! Вы, тупой упырь, собрали на хрен свою лабораторию и в мой отдел, живо!!! И меня — НЕ ЕБЁТ!!!

Снова что-то рвануло где-то в глубине отдела, и из-за поворота показались переругивающиеся Поттер и Снейп. Главный, с растрёпанными волосами, поправлял на носу артефактные очки и пытался одёрнуть пропаленную фирменную мантию от Лавгуд. Дин вытаращил на это глаза — ну как так-то, блядь, что, что могло пропалить защитную мантию-плащ от Лавгуд?! Рядом с Поттером вышагивал Снейп, всем своим видом выражая недовольство и готовность сцеживать яд на всех, кто оказался в зоне досягаемости. Жёлтые вампирские глаза светились в темноте и добавляли Снейпу злости и устрашения в глазах других. Даже бывалого Томаса проняло. Длинные волосы растрепались и лежали в беспорядке, из римского носа текла кровь, пачкая губы и белую рубашку, выглядывавшую из-под сюртука. На руках отросли когти, словно у полукровок вампиров, слегка заострились уши, и когда Снейп презрительно кривил губы, что-то отвечая Поттеру, то можно было рассмотреть удлинившиеся клыки.

— Харальд… — Дин сглотнул под тяжёлым взглядом бывшего Главного. — Понял, я молчу и ничего не видел… Я не по этому поводу, прибыли Нотт и его Вольные, Лавгуд готова переносить оборудование, чета Лонгботтом будет к десяти тридцати пяти, а оборудование и обстановку кабинетов готовы предоставить уже сейчас. Доклад я переназначил на девять, чтобы домовики успели полностью обустроить ваш отдел, хотя судмедэксперты уже приходили… ко мне. Сказали, что по всем признакам это Звездочёт, но что-то мне так не кажется.

— И мне, Дин, — мрачно кивнул Поттер. — Продолжай принимать обязанности, обустройством отдела я займусь, а твоя задача сейчас — не распустить Аврорат и не превратить его в дерьмовое вонючее болото сушёных вобл и заднеприводных пикинесов. Так что давай, без лизоблюдства и прогибов, у Аврората свои функции — у других отделов свои. А нам… нам надо обустраивать новый отдел. Как закончим с делом Звездочёта, выпьем. Обязательно выпьем в нашем баре, — Поттер-Блэк хлопнул друга и бывшего зама по плечу и зашёл в лифт. За ним, смерив Томаса взглядом и приведя себя в порядок парой взмахов палочкой, вошёл Снейп. Томас успел в последний момент заскочить в лифт, когда он закрылся, и поехал вверх — на минус двенадцатый этаж.

Поттер и Снейп вышли на минус двенадцатом, а Томас поехал дальше, в родной минус девятый, в Аврорат. Снейп снова смерил Поттера взглядом, но тот был словно непробиваемым — и Снейпу на мгновение подумалось, что тот и правда мог измениться на те почти десять лет, что они не виделись. Хотя, нет, виделись, конечно, вот только Поттер в большинстве случаев валялся на койке в Мунго и изображал из себя пазл «собери сам». Для Снейпа было в новинку — на его подколки, подначки, язвительность и сарказм не реагировали. Новый начальник — а как бы там Снейп не артачился, ему было интересно, да и долг свой он понимал — так вот, новый начальник вызывал нешуточный интерес. Раньше минус двенадцатый этаж использовали как склад, подсобные помещения и прочие, совершенно на взгляд Снейпа, бесполезные помещения и функции. Сейчас же стало видно, что через пару часов это будет Отдел, именно так, с большой буквы «о», — потому что работа кипела.

— Вот, проф, держите…

— Поттер, я уже давно не ваш профессор! — недовольно ответил Снейп, отмечая, как Поттер выходит из лифта. Профессиональный взгляд, три секунды на определение ходов, выходов, врагов и лучшей траектории движения. Выход, плавные шаги, пружинистые, что удивило Снейпа больше всего — Поттер прикрывал его. Неосознанно или рефлекторно, специально или просто по привычке, как «штатского» сотрудника — было не столь важно. Видимо, Снейп и правда нужен был Поттер-Блэку.

— И как же мне к вам обращаться? Стоит только мне назвать вас хотя бы даже «Снейп», и мне в лоб полетит Сектумсемпра или Авада, — Потттер-Блэк пожал плечами.

— Я не настолько зверь, Поттер-Блэк, — Снейп ухмыльнулся. — И если вы уже эволюционировали до хотя бы homo sapiens, то так и быть, можете обращаться ко мне по имени.

Полюбовавшись на сбившегося с шага Поттера, окинувшего его шокированным взглядом, Снейп мысленно засчитал себе «1:0» в свою пользу. Доводить Поттера казалось весёлым.

— Что же, раз так, Северус, — Поттер ухмыльнулся, — то предлагаю взаимную любезность. Как человек не только прямоходящий, но еще и мыслящий, разрешаю вам так же называть себя по имени… Хотя фамильярность с начальством не приветствуется в Англии, но у нас ведь есть право нарушать правила, как думаете? — и хитро взглянул на Снейпа из-под очков. Снейп всегда хорошо контролировал своё лицо, так что эмоций почти не проявил, но был вынужден признать, что у них «1:1» — кто-то научил Поттера язвить.

— Итак, Харальд, вы притащили меня сюда… Для чего?

— Для начала вот, Северус, — Поттер не обратил внимание на лёгкую издёвку в голосе Снейпа и протянул ему небольшой жетон в виде щита со львом и единорогом, над которым была вытравлена надпись «SODaR». — Это — ваш пропуск сюда и отсюда, значок для идентификации. Пустите в него немного магии, и он сам займёт положенное место. В нём есть чары привязки по магической подписи, можно привязать кровью, но это для таких параноиков, как я, — Поттер показал на свой значок. Единственным отличием Поттеровского значка от Снейповского было то, что на Снейповском внизу был знак бесконечности, а на Поттеровском — три кисти рук, связанные цепью.

— И что дальше, Поттер? — Снейп выгнул бровь в своём фирменном стиле.

— Идите, выбирайте помещение, обустраивайтесь, перетаскивайте лабораторию… Мне ещё надо проверить крыло артефакторов и лаборантов, казарму, медпункт, создать точку аппарации и накрыть отдел фирменными щитами… В общем, дел на два часа — по горло, — Поттер внезапно улыбнулся Снейпу и, взмахнув полами прожжённого плаща, усвистал в какие-то далёкие дали. Снейп только пожал плечами — у него тоже было чем заняться.

В принципе каждому сотруднику новосозданного отдела было чем заняться. Каждый, давая своё согласие и пропитывая значок своей магией, а то и кровью, подписывал временный контракт. Как только работы в отделе закончились и домовики принялись накладывать чары из каталога, указанные Поттером, на новосозданный отдел, а все сотрудники были уже в отделе, их проверили, выдали контракты на гоблинском пергаменте для договоров, которые все внимательно прочитали, ознакомившись с правами и обязанностями — последних, к слову, было намного больше, но и права радовали, да, подписали, получили форму, распределение — кто куда, какое крыло этажа за кем закреплено и так далее. Тогда Поттер собрал всех на летучку. И началась привычная рутина, а именно, разбор полётов и извечный вопрос «Кто виноват и что делать?» Пришедшие к назначенному времени судмедэксперты Лоуренс и МакДугал начали отчёт о том, что им удалось узнать.

— Всем утро, и не скажу, что доброе, — поприветствовала коллег новосозданного отдела Лоуренс. В большой комнате, предназначенной для таких совещаний и обсуждения текущего дела, стояла огромная артефактная доска. Линия времени убийства и проведения ритуала, колдофото и имена жертв, минимальный — пока что — набор информации о них, колдофото с места преступления и результаты спектрального, химического, магического и маго-химического анализа. Вокруг сидели сотрудники — Нотт, Поттер-Блэк, Снейп, Дагворт-Грейнджер, Курт и Веласкес как начальники оперативных отрядов, еще с пяток оперативников, еще двое аналитиков, Лавгуд, голем от Лонгботтомов и еще несколько человек из разных отрядов отдела «СОДаР».

— Судя по тому, что нам удалось узнать за такой короткий срок без узких специалистов, то ритуал начался где-то между одиннадцатью-тридцатью ночи и тремя утра, точнее время не удалось установить. Ритуальная фигура состоит из додекаграммы, гексаграммы, двух октограмм и пентаграммы в центре, использованные символы принадлежат трём разным культурам из известных нам — кельтским друидам, шумерам и обычным скандинавским рунам, и ещё два типа символов, которые нам удалось выделить, не известны. Зелье в центре ритуала — или в около-фокусе ритуала, точно определить не удалось — судя по всему, принадлежит к типу сложных наркотиков магического происхождения, точнее определить не удаётся, слишком многосоставное зелье. Теперь, — женщина передвинула волшебной палочкой колдофото перечисленных уже материалов на соседнюю сенсорную доску и перешла на колдографии жертв.

— Жертв — семнадцать трупов, мужчины и женщины в возрасте от семнадцати до тридцати пяти лет, все — маги, судя по остаточным следам. Что примечательно, мужчин больше, чем женщин. Восемь из семнадцати жертв были уже мертвы на момент начала ритуала. Приблизительное время смерти у всех разное, более подробно отвечу завтра, после более точной экспертизы. Сейчас известно только то, что всех восьмерых убили одним и тем же способом: удар тупым предметом в основание шеи привёл к потере сознания, после чего в сонную артерию каждой из восьми жертв было введено около двадцати кубиков воздуха. Воздух при попадании в мозг вызвал эмболию и, как следствие, инсульт со смертельным исходом. Ещё четыре жертвы, все женщины, были убиты в ходе ритуала, но до начала расчленения тел. Последние пятеро — мужчины в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет — были ритуально замучены, соответственно убиты в ходе ритуала. Удар ритуальным атэймом с зазубринами из пока что неизвестного нам материала в пятое межреберье прервал их жизни, хотя до этого наблюдалась сильная кровопотеря и болевой шок. Потом над жертвами было совершено какое-то ритуальное действо, пока что точных данных нет; и только после этого из уже мертвых тел начинали доставать органы, часть из которых, вероятнее всего, была использована в зелье или пошла на откуп призывной сущности, если таковая есть в этих ритуалах.

— На месте преступления, — взяла слово рыжая МакДугал, — не было обнаружено следов аппарации или порт-ключа. На магию домовиков пока что не до конца проверили. Пространственная магия там определенно применялась, но вот какой её тип — пока неизвестно, экспертам необходимо около суток, чтобы точно выяснить, что именно там применяли. По окончанию ритуала на месте преступления находился, по крайней мере, один живой объект с магическим ядром, это мужчина, тридцати-тридцати пяти лет на вид, высокий блондин в тёмной одежде и очках, имеющих непонятную функцию. Их артефактное происхождение не доказано, равно как и не доказано обратное. Отпечатков на телах жертв не обнаружено, но обнаружены следы очищающего магического воздействия. Пока что неизвестно, это было частью ритуала или же злоумышленник сам прошёлся по ним Тергио или Эванеско. Также на месте преступления обнаружены частицы дивного магического создания — это рыжие волосы средней длины, их отправили на экспертизу. Клочки ткани и следы подошв старых форменных ботинок Аврората, приблизительно сороковой-сорок второй размер. Также найдены женские следы, но точных данных нет, просто следы женской энергетики, пропитанные ритуалом, так что есть основания полагать, что преступник был не один.

— Что касается того, почему мы так уверены, что это был Звездочёт, то вот они, — слово снова взяла Лоуренс, жгучая блондинка, чем-то похожая на Скиттер в молодости. — Тела всех семнадцати жертв, — она перешла к третьей артефактной доске, на которой появились колдофото места преступления с высоты и схема звёздного неба, — выложены в сложной форме созвездия Овна. Ритуал проводился в момент или после перехода солнца из перпендикулярного положения в градусное отклонение, — на доске появилась эклептика солнечного движения в маггловском мире, — астрологи вычисляют точный градус и возможные последствия; тогда же, когда собственно в маггловском мире заканчивается воздействие созвездия Овна на магические потоки, а именно тринадцатое мая. В этот день, по нашим данным, Марс управляет знаком, но тринадцатого мая он ослаблен, в отличие от «планеты» в экзальтации — Солнца, оно особенно сильно тринадцатого мая для дома Овна под влиянием Марса в падении в Сатурн. Опять же, пока что это всё, что нам известно. Сравнивая это преступление с предыдущими…

— Дальше я сам, Лоуренс, МакДугал. Присядьте, — с места тяжело поднялся Главный.

Конкретно сейчас назвать его «мальчишкой-Поттером» или «Мальчиком-Который-Выжил» было бы затруднительно. Гордая осанка, тяжёлый взгляд ярких, как Авада, зеленых глаз, гордо вздёрнутый подбородок. Это был не мальчик, но муж. Тяжёлая форменная одежда, в которую Поттер был одет, добавляла его фигуре веса, а снаряжение, с которым параноик-Харальд не расставался даже, наверное, во сне, делало его фигуру опасной. Волосы, связанные в пучок на затылке. Несколько прядей — вроде бы чёлка — спадают на лицо, закрывая уродливую полосу шрама от линии волос, вдоль знаменитой «молнии», идущего через глаз и заканчивающегося на скуле. Круглые артефактные очки, по всей видимости, штучная работа, поблескивают отсветами изображений с артефактной доски и так и фонят магией — для тех, кто способен чувствовать настолько тонкие потоки. Бакенбарды, борода и усы блестят проседью — всё же работа у Главы Аврората и главы же Убойного Отдела нервная, не мудрено поседеть, особенно когда порой приходится участвовать в энергозатратных или откровенно тёмных ритуалах. На руках — чёрные перчатки с символами даров Смерти. На пальце блестит кольцо с воскрешающим камнем, в кобурах на предплечьях — палочки, Старшая, которую хрен сломаешь, даже во время самого сложного рейда, и «родная», сделанная Олливандером-младшим на заказ из кости того самого василиска, перьев Фоукса, эктоплазмы дементора и добровольно отданной крови единорога, заключённых в оболочку из анчара, железного дерева и белого ясеня⁽¹⁾ — уже все знали об особенности, некоей мерзопакостности и своевольности палочки Главного… бывшего Главного аврора. Следы шрамов, тяжелый взгляд, давящая даже в пассивном состоянии магическая сила и спокойная улыбка на каменном, испещренном шрамами как тонкими нитками лице, постаревшем и обросшем.

— Судя по предыдущим делам, в которых мне пришлось принимать непосредственное участие или расследовать по следам годичной или полуторагодичной давности, это и правда Звездочёт. Положение тел такое же, как и в первом ритуале, но увеличено количество жертв; хотя и возраст, и прочие параметры жертв не изменились, — Поттер-Блэк вывел на артефактную доску колдографии и собственные воспоминания с мест преступлений, и теперь, создав луч зеленого цвета, указывал на схожести и различия между местами преступлений на колдофото. — В прошлый раз первые вести о Звездочёте пришли из России. такой же ритуал, только середина мая; трупов было пятнадцать — все подходят под нынешние параметры, мужчины и женщины в возрасте от семнадцати до тридцати пяти лет, все — маги. Он то ли затаился, то ли хорошо зачищал следы, но в следующий раз вести о Звездочёте пришли из Ливии, второй ритуал, точно такой же, только завязанный на созвездие Тельца. И снова тишина. Ещё через полгода — серия одиночных ритуальных убийств, когда жертва умирала только с последней отмечаемой звездой на своём теле, двенадцать трупов, полный круг. Ему не хватило только Броненосца в тот раз, маггловская взрывчатка, все помнят, как я стал Главой Аврората прямо с больничной койки. Международная группа не смогла поймать этого конченого сукина сына, но у нас есть большие шансы, потому что тут собраны лучшие. Мы уже сталкивались с ним, я сталкивался, сталкивался Нотт, сталкивалась Дагворт-Грейнджер, сталкивалось еще с десяток человек, и все они тут. Тут лучшие, мать вашу, специалисты, а не те использованные контрацептивы из международной экспертной группы, где они больше хламидии гоняли и спорили о том, член чьего начальника круче и в чьей стране шлюхи слаще. Мы — одна команда, и сейчас у нас только одна цель… не допустить следующего убийства.

Поттер обвёл всех присутствующих тяжёлым взглядом. Сейчас он действительно производил впечатление опытного начальника и настоящего охотника за маньяками — под его взглядом хотелось вскочить и помчаться так делать своё дело, чтобы потом этот самый жёсткий, колючий, неприятный, пробирающий до костей взгляд сменился на одобрительный. Чтобы начальник «СОДаР» гордился своими сотрудниками…

Только Поттер хотел распустить группу, чтобы работали над тем, что им подконтрольно, благо все материалы уже переправили в «СОДаР», как в комнату влетел знакомый почти всем Патронус Дина Томаса — серебристый дог.

— Нач, он снова убил. Координаты…

— Ампулу ему в глаз, пробирочному, блядь, пикси, чтоб ему деградировать до башмачной инфузории, клятому психу! Передаю пальму ублюдочности этому уроду!!! — выругался Главный. — Снейп, Дагворт-Грейнжер, Лоуренс, Нотт, Скабиор, Эсми — со мной по координатам! Нотт, примешь оцепление и никого — даже сраных микробов — не пускать на место преступления! О всех зеваках, любопытствующих, прохожих, пролетавших, проползавших и прочих мимо крокодилах доложить, с полным досье вплоть до цвета трусов первой его соски! Всем остальным — с этого места преступления мы должны аккуратненько снять скальп, ваша задача — узнать всё, даже то, чего там не было, но могло бы быть! Сложите мне пазл, на кой сухофрукт ему нужна вся эта галиматья! На сборы десяти минут всем хватит? — сотрудники разлетелись, словно тараканы от света, и только Снейп остался рядом.

— А вам, Северус, ничего не надо собрать? — язвительно поинтересовался Поттер, быстрым шагом переходя к аппарационной площадке недалеко от своего кабинета и разглядывая карту магического мира, в котором — для разнообразия, не иначе — произошло новое убийство.

— У хорошего мастера всё с собой, — пожал плечами Снейп, и только теперь Поттер заметил небольшой саквояж, который тот держал в руках. — Впрочем, готов снять перед вами шляпу, как руководитель вы намного лучше, чем я мог о вас подумать.

— Поставьте хрустальный «Оскар» на столе в моём кабинете, я буду лично протирать его шёлковой тряпочкой, — фыркнул Поттер. — Что-то слишком не сходится, слишком мало времени между убийствами, слишком отличается место действия, это либо подражатели, либо… — Поттер дёрнул себя за пряди чёлки и закусил губу, нахмурившись и разглядывая соседнюю карту — маггловского мира.

— Мы выстоит и справимся, Харальд, — хмыкнул мрачный профессор. — Уж вы-то не чета оловянным солдатикам и Карлсону, это я вам гарантирую.

— Хватит язвить, профессор. Время. И помогите, ради Мерлина, задать направление аппарации! Я всё ещё летаю, как долбанутый бладжер, и не важно — в пространстве или в пространственно-временном континууме.

На этом перепалка закончилась, и группа из оперативников и экспертов отправилась групповой аппарацией к новому месту преступления — второму за двое суток.

Арты, Северус Снейп:

https://i.pinimg.com/originals/b5/8c/2b/b58c2b9499f6d145634d9698bfab5f35.jpg

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/1809111/315c45bc-9dd3-4aa2-b7d5-caedee77a590/s1200

https://static.diary.ru/userdir/2/4/0/1/2401408/70572245.jpg

https://cdna.artstation.com/p/assets/images/images/012/417/892/large/jorge-perez-dracula.jpg?1534705979

1) Палочка Поттера — само сборище противоречий. Василиск — существо с ядом, от которого нет противоядия, убивающее взглядом, порождение тёмной магии и химерологии. Феникс — существо, символ жизни и свободы, символ пылающего сердца, его слезы способны вылечить любую болезнь и стать противоядием для любого яда, (что Фоукс и продемонстрировал на втором курсе Поттера, излечив его от яда василиска). Дементор — существо в принципе нематериальное, похожее на призрака по своему строению, только призрака, созданного из самого омерзительного, ужасного, болезненного и грустного, что существует в мире. Антипод Света и Жизни, символ Тьмы, Мрака и безысходности, тварь, порождённая самой чёрной Тьмой. Единорог — создание Света, символ не только жизни и даже не столько; скорее единорог символизирует всё то прекрасное и вдохновляющее, что существует в мире. Символ чистоты и непорочности, благородства и чистоты. Даже есть проклятие — «кто обидит единоргога, будет проклят во веки веков», как бы намекающее на такую чистоту и непорочность этого создания, что даже просто мысль обидеть его — кажется кощунственной всем разумным и адекватным. Его добровольно отданная кровь — это источник невероятной силы и могущества, по сути что-то вроде благословения Светом. Анчар — дерево Тьмы и Смерти, растущее на местах, где кого-то убили с особой жестокостью, но питается тёмной силой. Железное Дерево — символ стойкости и упрямства, несгибаемости характера и крепости духа. По сути, это дерево само по себе символ стойкости, — это самое крепкое дерево в мире, по прочности приближающееся к стали, и оно даже не способно плавать, так как из-за своей плотности древесины — тонет. Белый ясень — символ Игдрассиля, Древа Миров. Символ не то чтобы света, скорее, соединения противоположностей, ведь в кельтской мифологии Ясень — священное Древо Игдрассиль — прорастает через все девять миров. Корнями своими оно питается водами Хельхейма, Царства Мёртвых, а именно — источником Хвергельмир, из которого вытекают все подземные реки; водами источника Мудрости в Свартальвхейме, мире тёмных волшебных существ, который охраняет мудрец-великан Мимир; и водами источника Урд, в мире ванов, извечных врагов асов, — Ванахейме (возле этого источника живут Норны, имя которым Урхр (Прошлое), Верданди — Настоящее и Скульд — Будущее). Ствол его опоясывают иные миры, в центре которых находится Мидгард, по бокам — как квадрат — мир огненных великанов Муспельхейм, мир ледяных великанов Нифельхейм, мир светлых созданий Юсальвхейм, Ётунхейм, родина Локи Лафейсона и его отца Лафея, и на вершине над Мидгардом и на одной линии с Хельхеймом и миром людей — Асгард, мир, в котором проживают Боги и куда уходят славные воины, у людей именуемый Вальхаллой, где в чертогах Одина пируют эйнхерии и хускарлы, хирдманы и славные воины в ожидании Рагнарёка.

Вернуться к тексту

Первыми по координатам, высланным Томасом, новым Главой Аврората, аппарировал Нотт со своим вольным отрядом. Остальным потребовалось некоторое время на сборы, потому что как минимум на месте преступления надо было зафиксировать всё, вплоть до угла наклона веточки шиповника, если бы он там был. Через десять минут после Нотта на место преступления аппарировали и Поттер с остальными. Местом преступления — для разнообразия, в магическом мире — оказалось большое каменное плато в горах. Ритуальная фигура чем-то отличалась от предыдущей — то ли так и было задумано, то ли преступник просто экспериментировал. Тел и в этот раз было больше, чем в других преступлениях — восемнадцать тел были разбросаны по ритуальным фигурам, источая смрад вывороченных кишок, вспоротых внутренностей и прочих прелестей человеческих жертвоприношений. Да, именно так — Поттер-Блэк еще в бытность свою курсантом понял, что на местах подобных преступлений самое трудное — это как раз таки сдержаться и не опорожнить желудок от всепроникающей вони, которой пропитывалась, казалось, даже кожа. Во время первого своего такого дела — когда просто понадобилось много авроров для оцепления местности — Поттер не сдержался, и его стошнило. Тогда к нему подошёл Аластор Моуди и, похлопав по плечу, сочувственно пожелал Поттеру не привыкать к такому… В тот день глава двух благородных родов понял, что сталкиваться с таким дерьмом ему придётся еще очень, очень много. И как-то, со временем, смирился… и вот, опять. На прошлом месте преступления, на Трафальгарской площади, всё было не настолько плохо; и запах то ли сам по себе исчез, то ли просто успел развеяться. В этот же раз от вони выворачивало даже бывалых авроров… Впрочем, когда их сменил отряд Нотта, авроры поспешили убраться с дороги отдела «СОДаР», чтобы не мешаться под ногами. Всё равно, рано или поздно, но они узнают об исходе дела.

Поттер обвёл мрачным взглядом ритуальную фигуру. прошипел под нос себе что-то нецензурное и взмахнул палочкой, взлетая. Чёрный дымный след тянулся за летающим без метлы начальником специального отдела и на высоте двадцати метров повис облачком — Главный завис в воздухе. Да, фигура была совершенно другой — октограмма, в которую был вписан какой-то другой, достаточно сложный, звездчатый многоугольник, а внутри него — всё тот же шестиугольник, в котором стоял котёл. Скорее всего, котёл стоял около фокус-центра ритуала, а не в нём самом, потому что будь котёл в центре, его просто разорвало бы. Котёл из рога единорога или очищенного горного хрусталя достать в обход Аврората сейчас было невозможно, потому что они использовались только в очень, очень уж специфических ритуалах, а для всего другого Снейп давно придумал замену. И ввёл в обиход, зар-р-раза змееязыкая! Собственно, Главный и присмотрелся к Снейпу: да, он недаром вытребовал его себе в отдел.

Снейп подождал, пока колдографы заснимут центр ритуала и вид сверху, после чего приманил котёл к себе и начал первичный, так сказать, полевой анализ по горячим следам. Из саквояжа были извлечены всевозможные пробирки, колбы, реторты, спиртовая горелка, маггловские химические лакмусы и ещё с десяток пустых стерильных пробирок, в которых даже воздуха не было — вакуум. Рядом с ним плела вязь диагностических чар школьная подруга и верный боевой товарищ, Гермиона Дагворт-Грейнджер. Лоуренс занималась привычной работой — осматривала трупы, едва-едва морща свой милый носик от запаха. По всей видимости, было что-то интересное, учитывая то, что Лоуренс прикусила губу и немного хмурилась, а в глазах появился живой блеск. Скабиор, сучёныш из Лютного, почти что тенью скользил между линий ритуала и вокруг, всматриваясь в землю и что-то строчил в блокноте, который Поттер заставлял его таскать с собой ещё в бытность этого дикаря зеленым курсантом. По всей видимости, он не зря взял Скабиора с собой, ведь следопыт — это всегда хорошо, а хороший следопыт — это хорошо вдвойне; так что, судя по всему, сучёныш всё же что-то нашёл. И это что-то ему не нравилось очень, очень сильно. Он иногда бросался заклинаниями в землю или между линий ритуала, накладывал какие-то заклинания на себя и хмурился всё больше, строча в блокноте, словно бешеный. Наоми Эсми, гаитянка, с которой никто даже заговорить не решался из-за её специализации, хмуро разглядывала ритуальную фигуру и наконец взлетела, зависнув примерно там же, где и Поттер.

— Что скажешь, Наоми? — Харальд закурил, взмахом головы отбрасывая чёлку с глаз.

— Хорошего — точно ничего. Надо будет, конечно, еще разобрать символы на ритуальной фигуре и сделать полный разбор, исходя из времени, пространственного положения и прочих, тебе не нужных деталей, но одно могу сказать точно — это… или составной ритуал, или многоступенчатый. Есть еще вероятность, правда, очень маленькая, что на самом деле это несколько разных ритуалов, которые проводили один за другим, но я не знаю ритуалиста, который способен такое придумать, тем более завязанное на зодиакальный круг. В этот раз — созвездие Тельца, но я одного не могу понять. Зодиакальный круг имеет одни даты, но тут используется не символ зодиака, а именно созвездие, и что-то у меня не вяжется…

— Вот и у меня не вяжется, — сплюнул Главный, сжигая плевок в воздухе. Этот погонщик хламидий — или эти, судя по метаниям Скабиора — использует совершенно нелогичные ритуалы и действия. В прошлый раз, когда мы ловили этого маньяка международной группой БР, у нас было о нём больше информации: психологический портрет, предполагаемый характер и мотивы преступления… А сейчас всё это летит в топку, потому что не сходится.

— А как было раньше?

— Раньше я бы сказал, что это мужчина слегка за сорок, переживающий кризис среднего возраста; у него было тяжёлое детство и сытая зрелость, которой он добился самостоятельно. В детстве же у него была психологическая травма, скорее всего, связанная с разводом или смертью одного из родителей и новой пассией другого, оставшегося с ним или в живых, родителя. Его одиночные жертвы — это пары, в то время как в ритуалах он использовал тех людей, которые были зарегистрированы на маггловских сайтах знакомств или же ходили в места… «случайных встреч», скажем так. Он убивал их с особой жестокостью, по всей видимости, проповедуя искренность любви и влияние судьбы на человека…

— Информативно, ничего не скажешь, — Наоми скривилась. — У этого психопата травм точно нет, так что это либо не тот Звездочёт, либо мы что-то упускаем.

— В отделе отработаем все версии, — пожал плечами Поттер-Блэк, спускаясь. — У нас еще есть время…

Глава «СОДаР» опустился на землю и чеканным шагом пошёл к остальным своим оперативникам, хмуро осматривавшим место проведения ритуала, стоя почти в одной кучке.

— Оперативники могучей кучки, — фыркнул Поттер-Блэк, подходя к своим сотрудникам. — Пакуем тела, тут вряд ли удастся больше снять. Нотт! — тот не откликнулся, заставляя своего начальника обернуться к нему. — Нотт, что у тебя?!

— Трое задержанных, нач, — ухмыльнулся Нотт разодранной рожей с едва зажившими шрамами. — Две полуразумных твари в ошейниках и один посредственный чмошник.

— Тащи их в предвариловку, — махнул рукой Харальд — Расходимся, на летучку собираемся через четыре часа, я надеюсь получить от вас хорошие результаты… Нотт, возьми в помощь Томаса и Малкольма, аврорского палача, и допросите этих тварей. Что хотите используйте, — легилименцию, веритасерум в смертельной дозе, хоть пытайте их — но я хочу знать о них всё, от цвета детских трусов до тайной честолюбивой мечты, даже если это желание засадить министру дилдо в зад.

— Понял, шеф, — ухмыльнулся Нотт, и его люди аппарировали, по двое придерживая оглушенных и связанных свидетелей.

— Других свидетелей у нас нет… будем работать с тем, что есть, — Поттер тяжко вздохнул. — Жду от вас результаты!

И аппарировал. В этом был весь Поттер-Блэк — никакого уважения к окружающим, будь ты министр, королева или бродяга из Лютного. Поттер ровнял всех под одну гребенку и оценивал окружающих по их уму, талантам и способностям — этого у авторитарного шефа спецотдела было не отнять. Наверное, именно за это его и уважали, и боялись — Поттер-Блэк, как и любой другой упрямый авторитарный баран, в равной степени мог шарахнуть как высокопоставленной шишке, так и простому свидетелю, если тот мямлил, лгал и отказывался говорить правду. И его не заботили последствия… так же, как припоминали многие свидетели его развода, он поступил и со своей женой: наорал, прижал магией так, что бедняжка чуть не задохнулась, и отпустил на все четыре стороны. Куда сейчас попёрся Главный аврор, — точнее, бывший Главный аврор — никто не знал, но раз поперся — значит, надо. Да и, в случае чего, аварийные маячки, порт-ключи и прочая дребедень, которую в изобилии таскал на себе параноик-Блэк, дали бы сигнал тревоги или выдернули бы Поттер-Блэка из опасной ситуации. Ну, или хотя бы дали сигнал, где его искать.

На месте преступления еще некоторое время продолжалось исследование, после чего все следы и слепки сняли, зафиксировали и отправили в лаборатории, а само место ритуала зачистили, оградили — и были таковы. Только ветер перекатывался по каменному плато, где еще недавно раздавались крики жертв.

* * *

Начальник новосозданного спецотдела предавался тяжким думам. Спать хотелось неимоверно, ведь накануне у него было тяжёлое задержание вооруженных грабителей, которые разнесли несколько десятков лавчонок артефакторов и зельеваров в Уэльсе, а потом допрос… Домой он пришёл хорошо, если просто за полночь, и тут же улёгся спать, а в четыре с чем-то его поднял с постели Патронус Кингсли. Впрочем, у него была именно такая работа, от которой он и не собирался отказываться. Где-то в доме на Гриммо ошивалась принятая в род Андромеда Блэк, и её некогда магглорожденный муж — Теодор Сигнус Блэк. Нимфадора лежала на лечении в больнице, и пока что принять её в род не представлялось возможным… Увы. Хотя после «Последней Битвы» прошло достаточно много лет, некоторые последствия были видны до сих пор — в том числе и ранения, от которых так просто было не избавиться. Поттер-Блэк принял душ, переоделся во второй боевой комплект, более лёгкий, но дающий больше мобильности, и спустился в столовую, чтобы чего-то перехватить поесть. За столом сидела Андромеда, разбирающая почту — именно на неё Поттер-Блэк свалил дела обоих родов, как финансовые, так и политические.

— Доброе утро, Андромеда, — кивнул Поттер, подавляя зевок. Рядом мгновенно материализовался Кричер с огромной кружкой кофе, а Кикимер загремел посудой на кухне, куда не допускал никого, даже обожаемого ныне хозяина.

— Я же просила: Меда… И да, доброе утро, Харальд. Что на этот раз? — она оторвалась от деловой переписки с Малфоями и подняла глаза на непутёвого главу рода.

— Да всё то же… Хотя, нет, в этот раз всё интереснее. Серийный убийца и маньяк-психопат, Звездочёт, два ритуала, еще и двое суток не прошло — а у нас уже тридцать пять трупов, и пока что ни одной зацепки, где искать этого урода. Покопаюсь у нас в библиотеке, может, и найду что-то интересное.

— Кикимер просил помощников-эльфов, и я нашла двоих. Клятвы роду они уже принесли, так что лучше прямо сейчас призови Дарси и Марфу. Дарси ответственная за библиотеку, Марфа — ухаживает за портретами и обстановкой дома. Пусть они поищут что-то, что может тебе помочь…

— Логично, тётя Меда, — в кои-то веки улыбнулся Харальд, отпивая кофе и шумно сглатывая. Дома он мог позволить себе немного расслабиться, если это слово вообще было применимо к конкретному магу.

На столе с хлопком появилась еда, и начальник спецотдела, поглощая пищу, в который раз думал над делом, что ему досталось. Вообще, ловить серийных убийц и маньяков было самой большой проблемой, — для того, чтобы найти мотив преступления и хоть какие-то ниточки, что вели бы к убийце или исполнителю, нужно было найти хотя бы три трупа. Трупов у них сейчас было намного больше, чем три, вот только пока что связи не было никакой. И это было той проблемой, о которой Поттер-Блэк думал. Поймать, выследить и посадить — это концовка дела, завершающая стадия. До того необходимо было понять каждый поступок, найти объяснение каждой детали преступления, а сейчас оба ритуальных убийства осложнялись тем, что были похожи на множество пазлов, ссыпаных в белую коробку. Есть кусочки мозаики, скорее всего, даже не одной, но как сложить их в определенную, хоть немного понятную картину? Никогда ведь не бывает так, чтобы человек убивал просто потому, что может или хочет убивать — мотив есть всегда. Это то, чему он научился у маггловских ребят. Чёрт, да насколько же у магглов всё проще! Магам в этом плане было труднее, несмотря на более широкий спектр возможностей для расследования — способов скрыть свои следы или же подставить другого человека тоже хватало. Порой от работы закипал мозг… Доев и допив кофе, Поттер тряхнул головой и вызвал-таки эльфиек.

— Дарси, Марфа!

— Глава Древнейшего и Благороднейшего дома Блэк звал своих верных слуг? — хором протянули писклявыми голосами немного уродливые домовушки.

— Звал, — мрачно кивнул Поттер, не обращая внимания на сидящую рядом Андромеду. — Дарси, найти в библиотеке всё о сложносоставных ритуалах с вот такими вот фигурами, — и Поттер при помощи легиллименции поделился с эльфийкой воспоминаниями с места преступления. Эльфийка сбледнула, но кивнула, с хлопком исчезнув. — Марфа, твоя задача — опросить портреты предков на ту же тему, — проделав аналогичную процедуру с другой эльфийкой, Поттер подхватил магией плащ и аппарировал из столовой — Андромеда даже сказать ничего не успела. Она только покачала головой и вернулась к своему занятию, в то время как Поттер-Блэк, исчезнув у себя дома, появился у совершенно другого.

Этот дом был памятен ему еще по окончанию учебки. Именно тогда они ловили предыдущего Звездочёта, — а что преступники разные, Поттер почему-то не сомневался. В этом доме, под домашним арестом, содержался предыдущий руководитель Международной Опергруппы, которая занималась как раз поимкой предыдущего маньяка. И пусть он не мог выходить из дома или заниматься оперативной работой — спросить у него совета ничего никому не мешало, визиты не были запрещены. Старый, уже убеленный сединами моральный урод со сдвинутой крышей, сошедший с ума как раз во время расследования дела звездочёта, оперативник из Болгарии мог помочь хоть чем-то. Поттер на это очень надеялся. Выпустив свою магию, он несколько раз вдарил сырой силой по щитам, принявшись отсчитывать время до того, как на него наорёт старик, прозванный Слепым Карлом.

— Кого там мантикора принесла посреди дня?! — донеслось из-за ворот. Скрипучий, прокуренный голос Слепого Карла, бывшего боевика Гриндевальда, ложился бальзамом на душу параноика-Потера. И вызывал ностальгию по тем самым, хорошим и добрым временам…

— Так мантикору и принесло! — рявкнул Поттер, растягивая губы в приветственной ухмылке. Ворота раскрылись рывком, и тридцатитрёхлетнюю легенду британского Аврората заключили в медвежьи объятия.

Слепой Карл был легендой еще тогда, когда Волдеморт ходил пешком под стол. Гениальный артефактор, наполовину немец, наполовину болгарин, он поставлял артефакты оперативникам во всех странах мира — кто мог заплатить за его работу, конечно. Слепой Карл недаром считался одним из лучших, потому что его работы игнорировали большинство щитов, скрывающих чар, оборотное и даже персональные медальоны гламура или тому подобные игрушки. Он делал как их самих, так и способы обхода таких вот «цацок», драл за свои услуги бешеные деньги и в шутку называл семейное дело «ничего не значащим хобби». Настоящей страстью тогда еще не Слепого Карла, а просто — Карла, была охота на волшебных тварей. По степени шизанутости Карл Густав Берке мог посоперничать с Аластором Моуди и его легендарным родом, берущим начало от самого Беовульфа. Оба рода, как и все его члены, придерживались одного и того же девиза: «Всё, что не пять иксов⁽¹⁾ — подтирка для задницы!» В молодости Карл Берке выглядел, как вставший на дыбы медведь — высоченный, широкоплечий, мускулистый боевой маг с короткой косой, в которую были вплетены амулеты. Когда только началась война с Гриндевальдом, Карл Берке принял сторону будущего Тёмного Лорда. Он поставлял ему артефакты, обучал его бойцов и был одним из тех, кого позже назовут «волки Гриндевальда» — личная гвардия, лучшие из лучших. В победном шествии армии тёмного Лорда начала прошлого столетия Карл Берке смог выжить, хотя и потерял половину магической силы, попав под направленный некролуч, а также потерял левый глаз и несколько пальцев на руке. Во время судов над сторонниками Гриндвеальда Карл скрывался и всплыл только спустя десять лет после «победы» Дамблдора над Гриндевальдом, во время расследования массового теракта магического характера в Румынии. Там использовался один из его артефактов. С большим трудом, но Карла Берке, уже тогда получившего прозвище «слепой Карл», нашли — и он, увы, оказался ни при чём. Артефактору и боевому магу, легенде среди ветеранов, пообещали амнистию в обмен на сотрудничество с международным Авроратом, — и Берке дал согласие, с тех пор поставляя свои «поделки» Авроратам многих стран за невероятные деньги. Впрочем, как он снабжал авроров — так снабжал, пусть и «левыми» путями, всевозможных теневых и подпольных деятелей.

За время, прошедшее с войны с Гриндевальдом, Карл Берке умудрился обзавестись семьёй и детьми. Но, увы, ни его слава «Волка Гриндевальда», ни его мастерство в артефакторике, ни просто его дурная слава — его и его рода — не спасли Карла Берке от атаки Волдеморта. Точно так и не удалось выяснить, как именно, но Волдеморт добрался до семьи Слепого Карла и угрозами и шантажом заставил его работать на себя. Бедняга Карл Берке был вынужден наравне с Долоховым и Лестранджами учить молодняк Пожирателей, а после и поставлять им свои артефакты — собственно, из-за чего противостояние и затянулось. В тот роковой Хэллоуин восемьдесят первого Карл Берке был в Бельгии, и только это спасло его от длительного заключения в Азкабан, потому что за Слепым Карлом шла настоящая охота и мало кто понимал, как же именно Карлу удавалось ускользать от погони загонной охоты или из-под щитов, которыми места его пребывания окутывали, словно капустный кочан — листьями. Тем не менее, спустя десять лет, когда Волдеморт начал возвращаться к жизни, Карл Густав Берке, всё это время искавший свою семью, был вынужден вернуться к сотрудничеству с Тёмным Лордом, даже не будучи уверенным в том, что его семья жива. В девяносто пятом году, когда умер Дамблдор, Карл всё же нашёл место содержания своей семьи, и после этого все надежды снова увидеться с ними рухнули. Семья Карла Берке была заточена в Нурменгард полным составом — от детей до старухи, жены Слепого Карла. И пусть достать кого-то из Нурменгарда было реально — Волдеморт слишком тщательно запер его семью, чтобы можно было выбраться без потерь. После Победы часть семьи Берке казнили по указу военного министра, и именно тогда удалось поймать и самого Карла Берке, когда он вытаскивал еще живых членов семьи из Нурменгарда. Там легендарный боевик и артефактор почти умер, но страстно желавший судить его Джонатан Аберкромби заставил врачей сделать всё, чтобы вытащить Слепого Карла с того света… а на следующий день самого Аберкромби сняли с поста, а все его решения — отменили. А с Карлом было заключено соглашение: его семья становилась неприкосновенной при ряде условий, а сам Карл Густав Берке помещался под домашний арест на всю оставшуюся жизнь и добровольно сотрудничал с Авроратами стран в большинстве сложных случаев. Одним из таких и стало дело «Звездочёта».

Сейчас же, после войны с Гриндевальдом, в которой Карл и стал слепым, и Волдемортом, Карл выглядел сдувшимся и сгорбившимся, как будто из него вытянули все соки. Фигура некогда могучего старика всё ещё внушала страх и ужас, наравне с уважением, но всё же не так сильно, как раньше. Высокий, слегка сгорбленный старик с некогда могучей фигурой, сейчас выглядел… блёкло. Осунувшееся лицо, морщины в уголках глаз и рта, подозрительный прищур, ссохшаяся фигура… Тем не менее, от него всё еще веяло магической силой, почти равной силе самого Поттер-Блэка, так что обманываться на счёт «Слепого Карла» не стоило.

— Кого я вижу! Малыш Харальд! — и медвежьи объятия сомкнулись на рёбрах Поттера, заставив того сдавленно крякнуть.

— Карл, старый ты мудак, жив ещё! Я не просто так забежал, — скороговоркой выдал Поттер-Блэк, как только его отпустили. Зная Карла, если заранее не сказать, что ты по делу — он мог споить любого волшебника до состояния невменяемости, а пьяный сильный волшебник — это маленький ходячий Армагеддон локального — или не очень — масштаба.

— Да ты никогда не приходишь к старику просто так, — усмехнулся в седую бороду Слепой Карл, приглашая гостя пройти. — За чем на этот раз пожаловал?

— Да как тебе сказать… Я с визитом не особенно официальным, Карл. То ли вернулся «Звездочёт», то ли появились его подражатели, то ли всё вместе.

— Во-от оно как, — задумчиво протянул Карл, сразу же теряя всю свою веселость. — Ну, проходи, не стой, садись… Сейчас, сейчас…

Домовиков Слепой Карл презирал, а потому гостей либо угощал сам, либо держал для этого прислугу из сквибов. Вот и сейчас, как для особо ценного гостя, Карл расстарался сам — налил виски в бокалы, добавил вискарные камни, поставил на стол закуски и уселся напротив, подпаливая сигару.

— Звездочёт… Помню я это дело. Больше полусотни трупов только в Восточной Европе. Психопат и серийный убийца, психологический портрет ты знаешь лучше меня… В тот раз что вам там понадобилось, не напомнишь?

— Отслеживающие артефакты, настроенные на его магическую подпись, «зайчата» и «кроты», с десяток пробойников и «Мьёльнир» в количестве трёх штук. Сейчас… Ситуация иная.

— И что же тебе надо от старого слепого Карла?

— Не прибедняйся, старик, ты всё ещё способен укатать половину мирового Аврората, размазав их тонким слоем по учебному полигону.

— Так что тебе надо от старика на этот раз?

— Артефакты следящего типа, которые можно будет настроить на определенный след определенного ритуала; уловитель тёмных и некротических возмущений, полсотни «кротов» для связи предполагаемых мест преступления в магическом и маггловском мирах…

— Так разве ваш Звездочёт работает в магическом мире? — вскинул бровь Карл, отпивая виски.

— Теперь работает. — мрачно кивнул Поттер. — Этот ублюдок меньше чем за двое суток поднял с ног на голову весь Аврорат Британии и подкинул нам подлянку в виде тридцати пяти трупов и двух совершенно непонятных ритуалов. С ритуалами и зельем у нас есть кому разобраться, а вот всё остальное… Нам нужно словить этого трихомонадного ублюдка прежде, чем он убьёт еще раз.

— Что же… я посмотрю, что можно сделать, — видно было, что мыслями Слепой Карл уже не здесь.

Посидев еще немного и закончив диалог с бывшим «волком», шеф спецотдела аппарировал прочь, оставляя старого артефактора в задумчивости. Пусть Слепой Карл не был лучшим во всём — он был лучшим в своём деле, и учившаяся у него Луна Лавгуд только подтверждала это. В отделе Поттера уже ждали.

«Только помянешь…» — тяжело подумал Поттер, когда его перехватила Луна Лавгуд. Она как была, так и осталась какой-то загадочно-потусторонней, впрочем, артефактору мирового уровня, ученице самого Слепого Карла, было простительно и не такое. Даже если бы Луна совершила массовое убийство, ей бы простили, потому что таких, как она, было всего только трое — на весь мир. Слепой Карл, её учитель, магистр Артефакторики Великой Китайской империи, Тайянг Лао Цзе-Дун, и майянский шаман Теночтилапотек. Остальные уровнем были ниже… значительно ниже.

— Харальд, я всё приготовила и даже успела подогнать под сотрудников. Всё оборудование готово, все мерки сняты, и мне понадобится немножечко шкуры василиска и чуть-чуть его яда, кости тантистрофея морского, светляк рыбы-убийцы из магического мира и еще…

— Так, Луна, притормози-ка слегка, — Поттер-Блэк помотал головой. — Давай с этим немного позже, список того, что надо, пришли мне почтой. Сейчас у нас немного другая задача…

— Ой, ну ты и бука, — надула губки Луна, испаряясь в направлении своей лаборатории. Оттуда доносился лёгкий перезвон, видимо, кто-то из ассистентов неугомонной нимфоманки-исследовательницы продолжал работу над чем-то.

Поттеру ничего не оставалось, как только тяжело вздохнуть и пойти в комнату для летучек, куда скоро должны были подтянуться и остальные сотрудники. Время не терпело, и с каждым мгновением бездействия шанс на новое массовое убийство возрастал едва ли не в геометрической прогрессии. В комнате его уже ждали мрачный Снейп, слегка растерянный Скабиор и Дагворт-Грейнджер, сердито помахивавшая своей зачарованной бисерной сумочкой — той самой, что пережила Волдеморта.

— Что у вас? — с порога вопросил шеф спецотдела.

— Да ничего хорошего, Поттер, это точно, — фыркнул Снейп, — но вы сначала расспросите тех, кто ближе к вам по возрасту, а я отдохну от их трескотни.

— Профессор, я вам сочувствую, но отдыхать в ближайшее время от хоть кого-то из нас — это плохая идея, — язвительно ухмыльнулся Поттер.

— А мне на ваше мнение насрать, Поттер, — только сейчас стало заметно, что Снейп выглядит уставшим.

— Что же… Скабиор, давай ты сначала.

— Ну ладно, — Скабиор пожал плечами и палочкой начал выводить какие-то узоры весьма знакомого аврорского плетения — для соединения артефактной доски и говорившего чарами «прыткого пера». — До момента начала ритуала следов не сохранилось, как будто жертвы и ритуалисты прибыли уже на заранее подготовленные места при помощи аппарации и порт-ключа, не знаю, не ко мне. Жертвы не двигались и всё время оставались на одном и том же месте. В отличие от ритуалистов.

— Ритуалистов? — шеф спецотдела вскинул бровь, затягиваясь сигаретой.

— Ага, — беспечно кивнул Скабиор, просматривая записи блокнота.

— Блядь…

— В общем, ритуалистов было трое: мужчина около девяноста килограмм весом, с плоскостопием, в аврорских сапогах сорок пятого размера старого образца; женщина около шестидесяти килограмм весом и небольшого роста, но явно полная, с ногой тридцать седьмого размера, и еще… непонятное что-то, нога не мужская и не женская, походка вроде бы женская, но в некоторых местах меняется на мужскую, как если бы у него/неё была шизофрения или что-то в этом роде. Нога тридцать девятого размера, человек явно занимался танцами или капоэйрой, ходит с носка на пятку. Фокус-центр был занят мужчиной с сорок пятым размером ноги, двое оставшихся были на подхвате. Потом они поменялись, в фокус-центр стала женщина, а потом они они опять поменялись, в фокусе остался тот, который неясного пола.

— Понятно, спасибо. Нарисуешь мне схему их движения, потом разберем пошагово… Герми? Что у тебя?

— Я пока просто анализирую имеющиеся данные, — пожала та плечами. В комнату для совещаний вошли остальные работники отдела.

— Лоуренс? Что по трупам? — деловито спросил Поттер-Блэк.

— Мужчины и женщины от семнадцати до тридцати пяти лет, всё как и в предыдущий раз. Часть была мертва уже на момент начала ритуала, часть — убиты в процессе, часть быстро умерщвлены, а оставшиеся — подвергнуты ритуальным пыткам. На телах всех восемнадцати жертв были найдены страницы из так называемых «мемуаров Главного Аврора» в разных переводах, книга как раз о вас, шеф. И половина жертв были накачаны «Голубой лагуной»…

— Стоп, что?! Какие, нахрен, «мемуары Главного аврора»?! Какая к ебени матери, Голубая лагуна, если эль Диабло отгошёл от дел?!

— А это вы мне скажите, шеф, — пожала плечами Лоуренс. — Это вы мне скажите, при чём тут это всё.

1) ХХХХХ (пять иксов) — классификация опасности магической живности в мире Гарри Поттера. Пять иксов — наивысший класс опасности, так сказать «не подходить ни спереди, ни сзади, не смотреть, не дышать и вообще, бегите, как только заподозрите, что имеете дело с классом пять-икс». Тем не менее, и на таких тварей охотились и убивали. Например, мантикора или василиск имеет класс опасности Пять-Х; единороги, сфинксы, грифоны, фестралы и кентавры имеют класс ХХХХ (Четыре-Х); нюхлеры, саламандры, огнекрабы и штырехвосты имеют класс опасности ХХХ (Три-Х); гриндилоу и упыри имеют класс ХХ, а те же флоббер-черви — Х.

Вернуться к тексту

После того, как бывший Главный исчез в туманной дымке аппарации, новосозданный отдел погрузился каждый в своё дело. Как бы то ни было, даже когда начальства нет на месте, работа не должна стоять, — ведь как раз в данном случае от них и их старательности зависела скорость поимки злостного маньяка и серийного убийцы. И прежде всего стоило допросить пойманного свидетеля и выпотрошить мозги тех тварей, что попались Нотту и его Вольным.

Теодор Нотт чеканным шагом шёл по темному коридору. Лампы, конечно, наличествовали. Но проблема была в дементорах. Увы, в казематах для особо опасных — и особо ценных — свидетелей и подозреваемых они были… так сказать, неотъемлемыми атрибутами. Теодор тяжело вздохнул и потер переносицу. Вспоминать бытность свою ПСом ему не было никакого желания, но ученик лучшего палача Тёмного Лорда должен был так поступать. Применять полученные у зла навыки во благо. Наверное, одной из причин того, что Нотт собрал Вольных и колесил по магическому миру, было как раз желание искупить вину?.. Нотт точно не знал. Двое бугаёв, из числа первых новобранцев Вольных, стояли у двери камеры-одиночки. В ней содержался единственный человек-свидетель, пойманный на месте второго ритуала, и его следовало бы допросить. Нот сморщился. Как будто съел по меньшей мере килограмм лимонов. И вошёл, натягивая на лицо маску безучастного ублюдка.

— Вы не имеете права! Я — гражданин магической Англии и требую содержания по всем правилам и в соответствии со своими правами! За что меня тут держат? Я же не преступник! И..

— Вот обычно преступники так и говорят, — вздохнул Нотт, оседлав тяжёлый стул. — Ты и так тут на королевских условиях.. Двое других вообще в клетках сидят, — и тот факт, что оставшиеся двое не то химеры, не то мутанты, командира Вольных ничуть не волновал. Лёгкий блеф на пользу делу — он и есть лёгкий блеф…

— Вы не имеете права! Я буду жаловаться! — истерично воскликнул мужичок. На самом деле, что-то в его внешности было абсолютно не так! То ли излишнее соответствие образу недалекого и истеричного паникёра, то ли нарочитая «обыкновенность», то ли что-то ещё. Но мужичок, на самом деле, был абсолютно не запоминающимся. От такого запомнишь голос, недовольное брюзжание, оскорбления или скандальность, но не серую мышиную внешность. Тонкие жиденькие волосенки непонятного цвета, маленькие бегающие глазки истинного труса и обманщика, какая-то поплывшая, обрюзгшая фигура и совершенно обычное лицо. Казалось бы, таких миллионы… но что-то шептало, что мужичок этот не так прост.

— Да жалуйся на здоровье, тебя всё равно никто не услышит, — ухмыльнулся Теодор, разминая пальцы.

Проблема была в том, что этого вот «трусоватого» и совершенно «обычного» не существовало. Ни в одном из реестров Великобритании — даже в Отделе тайн, где велась перепись всего населения — его не существовало. Его палочка и палочкой-то не была, так, деревяшка; упоминаний о нём и о его явно выдуманной фамилии не было вообще нигде. Либо всё хорошо подчистили, либо он и правда… «пустышка».

— Понимаешь ли, друг мой, — обманчиво-мягкий голос Теодора гулким эхом отражался от каменных стен, — официально тебя не существует. А кто может наказать меня за пытки несуществующего винтика системы?

— ВЫ! Вы не имеете права! — голос мужичка сорвался на визг.

— Ещё как имею, — улыбка Теодора стала зловещей. — Я даже пока не буду тебя легиллиментить, друг мой. Мы ведь будем друзьями?

— Н-нет…

— Ну почему так сразу? Я с друзьями добрый! — мягкий голос Теодора не сочетался ни с кровожадной улыбкой, ни с палочкой, мелькающей между пальцев. — А вот с врагами… не очень, — Теодор резко поднялся, схватив мужичонку за грудки, и притянул к себе. Слегка безумный взгляд упёрся в бегающие глазки свидетеля. — Ты мой друг или мой враг?

— Н-не-е-ет… Не н-надо! — заикание мужичонки стало даже ожидаемым результатом.

— Ну, как хочешь, — Теодор пожал плечами, состроив из себя обиженное дитятко. — А я хотел как лучше! — И маньячно блеснул глазами.

— Пси-их! — взвизгнул мужичонка, падая вместе со стулом на спину. Но увы, от заклинания его это не спасло.

— Легиллименс!

Картинки замелькали перед взглядом командира отряда Вольных. Только всё было не то! Какие-то подземелья, планы, книга в кожаной обложке, червь, жрущий человека заживо. Люди на алтарях, некромантские эксперименты… Конечно, информация была весьма любопытная, но это всё было не то! Теодор прервал заклинание и пару раз хлопнул в ладоши. Свидетель блевал на полу.

Двери открылись практически бесшумно. В камеру вошли двое бугаёв, те самые Вольные из первых соратников Теодора. Ведро холодной воды расплескалось по полу, окатив мужичонку и размыв его рвоту по полу и по нему самому.

— В твоих интересах говорить, — сказал один из них.

— Командир не любит, когда ему не отвечают, — добавил второй, оставляя накрытый белой простынкой металлический столик на колесиках. Мужики вышли, а затем через несколько минут принесли кресло с широкими ремнями для рук, ног, туловища и шеи. Мужичонку, пытавшегося вырываться и визжать, заткнули банальным «Силенцио», усадили на стул и привязали, защелкивая ремни. Мужички удалились, а Нотт, недовольно поморщившись, заклинанием откинул простынку со столика. Глаза свидетеля расширились, и он тоненько заскулил.

— Понимаешь ли, друг…

Скальпель, ещё один. Плоскогубцы, кусачки разных размеров.

— Был бы ты официально существующим, да даже просто ценным свидетелем или, скажем, не будь в тебе какого-то подвоха, то с тобой бы обращались как с хрустальной статуэткой. Но тут загвоздка… Ты — никто. Тебя не существует, ты — пустое место…

Иглы разных размеров. Огромные и маленькие шприцы, какие-то жидкости в герметичных ампулах. Зелёные, синие, фиолетовые с радужным отливом…

— И так как ты — никто и звать тебя никак, то я могу делать всё, что придётся, чтобы ты заговорил. Проблема в том, что маньяк, который творит ритуалы, возле места проведения которых ты ошивался, — это очень, очень опасный мужик…

Командир Вольных взял в руки скальпель и повертел его в руках, проведя обратной стороной лезвия по щеке мужичка. Тот затрясся, по щекам катились слёзы, но почему-то он упорно молчал.

— А ещё этот маньяк очень сильно обидел моего начальника. Не сдался. А потому его ждёт участь много хуже твоей… — бывший Пёс мечтательно улыбнулся и прикрыл глаза. — Им займётся сам Гарри Поттер…

Испуганный писк был ему ответом. Взяв тонкую длинную иглу с бусинкой на наконечнике, Теодор мягко воткнул её в ногу мужичонки. Камеру огласил крик — Теодор недаром был лучшим учеником Беллы Лестрейндж, Палача Тёмного Лорда. Игла, прошившая нерв и упершаяся в кость, доставляла невероятные страдания.

— Легиллименс!

Тёмное, мрачное помещение. Свечи мерцают, больше порождая зловещие тени, чем давая освещение. Мужчина, высокий и статный. Его имя — легенда, а он сам — пример того, как делать «не надо». Известнейший из существующих некромантов, едва ли не Тёмный Лорд последних пяти поколений, Абу Аль-Мансур. Он чертит в тёмном помещении на огромном листе пергамента знакомую октаграмму, рассчитывает количество жертв. Мужичонка подает ему заточенные перья и книги, пьющие его кровь, трясётся от страха, но выполняет приказ. По обрюзгшему лицу катятся слёзы…

Заклинание прервалось. Теодор отвернулся. Мужичонка уже не орал, только скулил. По его штанам расползалось мокрое пятно, пахло не самым приятным образом. Рвота на его одежде смешивалась со слюнями, соплями и слезами.

— Хоть бы выдерживал всё как мужчина, — презрительно скривился Теодор, посылая струю воды гулять по телу свидетеля и намеренно задевая иглу. Крик боли разнесся по допросной.

— Не на-адо… — проскулил свидетель, но увы, командира Вольных так просто было не разжалобить.

— Ты говорить будешь?

— Не-ет… Нель... нельзяа-а-а!

— Значит, будем продолжать.

* * *

Бывший Главный Аврор, которого все, несмотря на новое назначение, продолжили звать «Главным», устало вывалился на Гриммо. Лимит бодрящих и стимуляторов на этот месяц был исчерпан ещё три приёма назад, и неочищенная печень, перегруженные почки и посаженая поджелудочная уже давали о себе знать. Было хреново. Выпив очищающий бальзам, весьма противный на вкус, Главный Аврор завалился в кабинет, шатаясь, как пьяный домовик. Всё же, каким бы ни был Главный, но даже его организм не был железным!.. А ещё стоило разобраться с бумагами и с почтой, и с материалами по делу… А думалось параноидальному Главному Аврору лучше всего именно в своём родном доме, на Гриммо, 12.

Кабинет слегка отдавал мрачностью и аскетизмом, в нём не было совершенно ничего лишнего, только стол, несколько стульев, кресло у камина, пара пуфиков для возможных посетителей и книжные шкафы. Много, много, очень много книг на совершенно разные тематики, от учебников из Хогвартса и маггловской школы до научных трудов Северуса Снейпа, Николаса Фламеля и иже с ними. Были тут и труды по тёмной, темнейшей и наитемнейшей магии, запертые на замок в серебряных клетках; были и труды об инквизиции и их заклинаниях; были тут и светлые ритуалы, и высшая магия, и такие мелочи, как бульварные романчики Локхарта, магловская классика типа Майн Рида, «Великого Гэтсби» и «Средиземья» Толкиена. Разнообразие библиотеки Главного поражало, но сейчас, похоже, туда добавлялся ещё один экземпляр. На столе лежала толстая подшивка слегка размокших газетных листов, пергамента и обычных листов в клеточку. Перевязанные бечевой, они возвышались посреди стола, а на бантике висела записка.

«Папочке. Прости нас! ;)»

— Сор-рванцы… — прорычал Гарри Поттер и устало плюхнулся в кресло. Порой выходки его детей поражали. Особенно тех, которых он не видел уже три года… Мальчики, Альбус Северус и Джеймс Сириус, всё никак не могли выйти даже на каминную связь; Джинни, его разлюбезная бывшая, следила за этим весьма строго. Но как то обычно бывает, Судьба преподносила своим любимчикам и не такие сюрпризы..

— Папка! — раздалось вдруг в грохнувших о косяк дверях, и Главный Аврор чуть не шибанул заклинанием в проход. Хорошо, сдержался!

Потому что в следующее мгновение Харальд Джеймс Поттер был погребен под визжаще-шумящей парой своих старших детей, не ясно каким образом сбежавших от матери.

— Вы в курсе, сорванцы, что Джинни нам весь мозг чайной ложкой съест? — со смехом спросил он. Хотя усталость и брала своё, всё же детей он был невероятно рад видеть! После стольких лет разлуки обнимать старших сыновей было верхом счастья.

— Не вынесет, — ответили сорванцы хором и снова накинулись на отца с объятиями. — У неё хахаль новый, спровадил нас куда подальше и рад мозги ей пудрить! А мы тут с полного и официального разрешения нашей маман!

— БРАТИШКИ-И-И! — вдруг раздался из прохода девичий голосок, и к куче мала в кабинете Поттер-Блэка присоединилась и принцесса этого мужского общества, Лили Луна.

Поттер был практически счастлив. Оказалось, что дети, следя за событиями в жизни отца через малышку Лили, тётушку Анди и крёстного-Тедди, решили развлечь папочку. И начали писать «Мемуары Главного Аврора», весьма правдоподобно и с юмором описывая порой самые страшные события в его жизни. Джеймс Сириус, открывший в себе талант к иллюстрированию, даже прилагал к каждому рассказу какую-то картинку, будь то портрет, шарж или карикатура. Лили Луна аккуратно собирала информацию у Тедди и тёти Меды. И переправляла братикам. Альбус Северус писал сами мемуары, а Джеймс Сириус — иллюстрировал, после чего через анонимку почтового отделения копии чистовых вариантов «мемуаров» выходили в аврорский свет Англии. Слушая детей, обнимая старших и держа на коленках непоседу-младшую, какого-то чёрта не находящуюся в Хогвартсе, Харальд Поттер ощущал, что счастье постепенно возвращается в его семью, пусть даже в ней нет твёрдой женской руки. Прошло совсем немного времени, прежде чем уставший, утомленный событиями последних трёх суток Главный Аврор всея Британии уснул под галдёж любимых чад. Те, заметив, что отец неважно выглядит и уснул даже в таком балагане — и это параноик-главный! — отлевитировали отца в спальню и сами разошлись по своим апартаментам. Потому что все трое собирались задержаться у отца и искренне считали, что успеют ещё и наобщаться, и наобниматься, даже с учётом жутковатой работы психопата-отца.

* * *

Гермиона Грейнджер была не только одним из лучших аналитиков всего оперативно-следственного аппарата Министерства Магии Великобритании, но ещё она была просто умной, мудрой даже, женщиной. Пережив многое и многое поняв, в свои тридцать с хвостиком Дагворт-Грейнджер умела применять свои мозги не только в критических ситуациях. И потому, закончив с отчётами и аналитикой из того, что было срочным, она прихватила папку с материалами по «Голубой Лагуне» и отправилась в отдел борьбы с наркоторговлей. Ей пригодилась бы любая информация, в том числе и та, что была засекречена или находилась в разработке.

И потому, когда Дагворт-Грейнджер вошла в отдел по борьбе с наркотиками, её уже ждали, предупрежденные министерской почтовой системой.

— Леди-регент, добро пожаловать на минус девятый этаж! Я лейтенант Диана Хэмсворт и буду вашим гидом по нашему отделу. У меня достаточный допуск, чтобы рассказать вам всю интересующую вас информаицю, но.. Я не совсем поняла ваш запрос.

— Доброго дня, лейтенант. Вольно. Меня интересуют все данные, что у вас есть, по «Голубой Лагуне», а так же… Есть наркотик, который делается на основе «лагуны». У вас есть по нему что-то?

Лейтенант нахмурилась. По всей видимости, что-то такое было в вопросе Дагворт-Грйнджер, что затрагивало…

— Это внутреннее дело, которое мы стараемся не афишировать, — ответила лейтенант Хэмсворт. — И информация по нему… засекречена. В связи с чем вы спрашиваете, я должна знать…

— Ну, что ж, — Гермиона пожала плечами. — Это справедливо.

Кабинет капитана отдела по борьбе с наркотиками был обставлен весьма скудно. Графики, лица, диллеры, информаторы — каждое фото и каждый клочок информации на своём месте. Сам капитан, сорокатрёхлетний полукровка Агнесс Вальди, сидел на своём месте и явно был чем-то недоволен.

— Хэмсворт? Кого это ты притащила? — не поднимая головы от каких-то отчётов, спросил капитан.

— Каптан Вальди.. Тут, это...

— Добрый день, капитан. Меня зовут Гермиона Дагворт-Грейнджер, и у меня запрос на информацию о наркотиках, основанных на «Голубой Лагуне», а так же по самой «Голубой Лагуне».

— И по какому же праву вы вообще задаёте этот вопрос? — язвительно поинтересовался капитан, поднимая от документов взгляд. Его серые глаза были злобно прищурены, а весь его вид выражал недовольство и раздражение.

— Вернулся Звездочёт, хотя мы полагаем, что это всё же подражатели. В ритуале с массовым жертвоприношением был использован наркотик на основе «Голубой Лагуны», эксперт Лоуренс считает, что это «Амброзия», — доложила Грейнджер. — А ещё он полагает, что новосозданному отделу по борьбе с самыми тяжёлыми преступлениями нашего времени не хватает именно вашей консультации.

— Хэмсворт, выйди, — приказал Вальди, вставая. Его губы были сжаты в тонкую полоску, а руки — сжаты в кулаки. Как только двери тихо щёлкнули вслед за лейтенантом, начальник отдела по борьбе с наркоторговлей начал накладывать одно заклинание за другим. Дагворт-Грейнджер решила не оставаться в стороне и тоже защитила помещение от всевозможных видов подслушивания, подглядывания и прочего. В следующее мгновение капитан швырнул в сторону Гермионы тот самый отчёт.

— Мы гоняемся за производством этого наркотика уже почти два года. Как только Эль Диабло отошёл от дел, на улицах появилась эта дрянь. Привыкание с первого использования, оно замыкает магические потоки в теле, как при резонансе ядра, и перекручивает вектор силы. После пятого применения без того наркотика невозможно нормальное функционирование магического ядра и ауры, дальнейшие применения имеют эффект одновременно Круцио, сильнейшего оргазма и поцелуя дементора. Человек преващается в овощ буквально на глазах.

— А магические существа?

— На них действует медленнее, но симптомы те же. Более того, нам не удалось отследить, какую именно дозировку применяют к пострадавшим и как именно производится наркотик…

— Ну, как раз с этим мы, кажется, сможем вам помочь… — Грейнджер склонилась над отчётом, доставая что-то из своей сумочки и колдуя над столом капитана.

* * *

Бывший Главный Аврор, а ныне просто глава отдела быстрого реагирования и чрезвычайных ситуаций Харальд Поттер-Блэк, мирно спал, когда тишину его комнаты разорвал голос очередного ведомственного Патронуса.

— Поттер, я нашёл кое-что интересное. Если вы в состоянии находиться вертикально относительно земли, бегом ко мне в лабораторию. Вы нужны мне ещё вчера!

— С-снейп, чтоб тебя… — прошипел Главный Аврор, глава отдела «SODaR», восстанавливая спаленную направленным некролучом столешницу и вазу с искусственными цветами на ней. Впрочем, хорошо, что сгорели в некроэнергии только столешница и ваза, а не половина особняка, как бывало раньше… Хлопок аппарации разорвал предрассветную тишину, и невыспавшийся Глава исчез из тихой гавани собственного дома, чтобы вновь окунуться в темноту и кровожадность планов серийного убийцы, известного как Звездочёт.

Каким таким образом вышло, что Снейп первым нашёл что-то по-настоящему стоящее, не ясно было никому. И, тем не менее, Поттер-Блэк был в собственном отделе уже через несколько минут после патронуса. Снейп, даже не успев снять защитный артефакт-противогаз и рабочий халат, поприветствовал его коротким кивком и махнул на диван, стоящий в углу огромной лаборатории. Поттер-Блэк уселся на него, закинув ногу за ногу. Очень хотелось курить, но Главный Аврор сдерживал себя, — потому что курить в окружении тысячи и ещё стольких же веществ, которые непонятно, как отреагируют на повышенную температуру и сигаретный дым… Это надо было быть самоубийцей. А вот кто-кто, но Поттер-Блэк таковым не был. Так что оставалось только ждать, когда Северус закончит свою работу и наконец-то сможет уделить ему время. Переплетя пальцы и задумавшись, Поттер практически залип на медитативные движения зельевара: рука влево, рука вправо, сменить черпак, рука влево, рука вправо… Наконец-то мысль, вертляво дразнившая Харальда под черепной коробкой, угомонилась, и он смог поймать её за хвост.

«В Индии сейчас стало намного спокойнее, и к власти пришли либерал-социалисты, эдакие осовремененные консерваторы. Учитывая то, что авторитет и репутацию страны им надо восстанавливать буквально с нуля, если не с минусовой отметки, то на этом можно сыграть… В прошлый раз у нас не получилось забрать тела погибших при операции захвата преступников, но в этот раз, если послать официальный запрос от лица британских силовых структур магической части населения, то, может статься, что у нас всё получится, и тела можно будет не только идентифицировать, но и похоронить, и… чего греха таить, обследовать. Учитывая то, что нам это будет даже больше на руку, чем индусам, идея, боггарт его дери, стоящая!» — подумал бывший Главный и сотворил Патронуса.

Патронус… Ещё одна больная тема для личного обсуждения и невероятно вкусный кусок для скандалов в прессе. Все прекрасно знали, что Патронус мог измениться только после очень сильных эмоциональных потрясений, и потому, наверное, считали, что Главный просто разучился, за давностью лет, его вызывать. Узкий, очень узкий круг лиц мог знать о том, что на самом деле ситуация обстояла немного по-другому. С течением времени Поттер просто заметил, что его Патронус больше стал напоминать гибрид борхаунда и оленя, нежели того самого пресловутого «Сохатого». Впрочем, это было и не удивительно, — ведь со временем человеку свойственно меняться, и так и произошло с Поттер-Блэком. То ли тот факт, что половинку его магглокровной крови, вот уж смешная тавтология, выжгло во время ритуального принятия рода Блэк под своё крыло; то ли то обстоятельство, что от наивного и доверчивого Поттера не осталось и следа и наивный телок превратился в матёрого волка, но так уж вышло, что из прекрасного и благородного оленя его патронус превратился в громадного Гримма, и вместо сияющих белоснежно-голубых цветов приобрёл больше серых и зелёных.

До сих пор Поттер-Блэк не мог объяснить себе, как именно может сиять серый цвет. И, тем более, просвечивающий изнутри, больше похожий на клубы дыма и тумана, Гримм с зеленоватыми всполохами внутри тела и яркими, как две Авады, глазами, предстал перед ним. Задумчиво потрепав полуматериальное чувство по холке, Поттер наклонился к его уху.

— Шелл, дорогуша, — секретарша в его кабинете в новосозданном «СОДаР» была из тех, кто узнал его патронус случайно, — отправь официальный, согласованный с Министром и Доу запрос в Индию на выдачу нам тел по делу Звездочёта, а так же передачу всех материалов по его делу нам. Стоит проверить это направление, индусы должны быть рады сотрудничеству хоть с кем-то не из их долбанутых каст…

Патронус улетел, испарившись, и Харальд обнаружил нависающего над ним Снейпа с иронически поднятой в немом вопросе бровью.

— Что-то не так, Северус? — хмыкнул Поттер, с сожалением потрогав ладонью карман с сигаретами.

— А как же благородное парнокопытное? — вернул смешок Северус, кивком указывая на дверь.

— Испарилось под жарким солнцем и дождями амазонских джунглей, — ответил Харальд, выходя из лаборатории вслед за Северусом. — Итак, что ты нашёл?

— В принципе ничего радостного, — нахмурился Снейп, на мгновение сверкнув вампирскими глазами. Наблюдая, как Поттер-Блэк с наслаждением затягивается крепкими «LM», он только покачал головой, палочкой разгоняя дым. — Что ты знаешь о так называемом «магическом ядре»?

— Это железа, наличествующая только у магов, — задумчиво протянул бывший Главный. — Располагается в придаточном отростке гипофиза, создаёт дополнительную, практически полностью автономную сеть кровеносных сосудов по всему головному мозгу. Вырабатывает суперкровяные тельца — отличие мага от маггла, — за счёт которых мы и колдуем. Так же вырабатывает бета-излучение, к подразделу которого и относится магия… Вроде всё.

— В принципе для аврора достаточно, остальное — специфическая терминология… Так вот, — Снейп нахмурился. На бледном лице проступили черные вены, высунулись клыки, глаза сверкнули ало-желтым. — В остатках зелья с обоих мест преступления я нашёл гормон, в жаргоне зовущийся «волшебной желчью». Это гормон, вырабатываемый этой железой в моменты наивысших точек наслаждения и удовольствия, наравне с норадреналином, эндорфином и дофамином⁽¹⁾. Только эта «желчь» какая-то странная, как будто ее получили, вывернув что-то другое наизнанку.

— То есть, — начальник «ОСОБРа»⁽²⁾ нахмурился, обрабатывая поступившую информацию, — во время ритуального жертвоприношения эти ублюдки выдергивают «ядро» из мага, как-то его переиначивают и используют в зелье?

— Именно так, — кивнул Снейп, сверкая вампирскими глазами.

Харальд мимоходом отметил, что у Снейпа нетипичные вампирские черты. Будучи знакомым и неоднократно работая с Атэйм, трёхсотлетней вампиршей, он не раз замечал, что её глаза светятся именно алым, а не как у Снейпа, — алым с золотом. Научно было доказано, что кровь вампира и вэра⁽³⁾ смешению не подлежит и потомства не даёт, даже в искусственных инкубационных условиях. Тем интереснее было бы разгадать загадку под названием «Северус Снейп».

Но, ещё интереснее — и первоочерёднее — было разгадать загадку Звездочётов. Уже было доказано, что в этой серии убийств их трое, но… Сколько их на самом деле? И кто мог бы помочь понять, что именно приводит к искажению в «волшебном ядре», используемом в странном зелье?

Харальд щелчком пальцев сжёг сигарету и достал ещё одну. Прикрыв глаза, он перебирал случаи в своей практике, которые могли бы хотя теоретически быть связанными с чем-то подобным. Сам того не заметив, Поттер начал бормотать вслух.

— Шаманчики амазонии? Нет, у тех другая была фишка… Неолибералы французского волдистского движения? Тем бы страху побольше нагнать, тоже не то…

— Поттер-Блэк…

— Короче, — отрубил Харальд, не выходя из транса. Его губы шевелились, и тихий едва различимый шёпот доносился от него. Подумав пару минут, Снейп ухмыльнулся.

— Командир, над чем ты так сосредоточенно размышляешь?

Возможно, Снейп и ожидал какой-то реакции на свои слова, но её не последовало. Подколка пропала втуне, а, может, и не подколка вовсе это была. Поттер-Блэк всё так же остался стоять, прислонившись спиной к стене и размышляя над тем, что же могло ему помочь разгадать этот ребус. Двое брюнетов в полумраке полупустых коридоров «ОСОБРа» стояли почти в тишине — один пялился на другого с неприкрытым любопытством, второй сосредоточенно над чем-то думал.

— Размышляю, что из моей практики могло быть схожим. Может, Филиппинская кампания?..

— Филиппины? А что, вполне, — кивнул Снейп. — Тогда ещё и припиши туда тот рейд в тропики гвинейского района за шаманами кандомбле⁽⁴⁾ и их культом самопожертвования.

— А что, сработает… Тогда надо звать Наоми Эсми. В вуду она у нас профи… И Нибир, он больше по гаитянскому вуду.

— Несомненно. Но, — Снейп нахмурился и обнажил клыки, — я бы на вашем месте нашёл бы где-то ещё и демонолога.

— Есть у нас такие, но…

— Зачем? Командир, — на сей раз Харальд ощутимо вздрогнул, — не роняй моё мнение о тебе ниже, чем оно выбралось.

— И правда, что это я… Недосып сказывается, — пожал плечами Поттер-Блэк.

Снейп только вопросительно выгнул бровь. Начальник «ОСОБРа» только тяжко вздохнул. С недовольством посмотрев по сторонам, Поттер потянул своего бывшего профессора в свой кабинет, прищёлкивая пальцами для вызова эльфа. Когда перед ним на полдороге явился Кикимер, он заказал ему кофе «как обычно» и даже приостановился, вопросительно взглянув на Снейп-Принца.

— Мне фраппучино на кенийской арабике, — почти процедил тот через зубы, и оба мужчины продолжили путь в кабинет Блэка.

По пути им не попалось ни души, зато отчётливо были слышны звуки жизни отдела. В крыле артефакторов, которым заведовала нимфоманка-Лавгуд, что-то планомеро жужжало. Жужжание иногда прерывалось треском, грохотом, заковыристым матом множества голосов и забавным «пф-ф-фр» непонятого происхождения. В спортзале было до поры тихо, но оба мага, проходя мимо, едва не выпустили по нему залп боевой магии, так резко и громко раздался оттуда грохот, а затем и басовитый смех Курта. В раздевалке тихо переговаривалась сдающая дежурство смена оперативников. В столовой кто-то пил кофе, о чём-то спорили аналитики, планомерно набивали брюхо Лоуренс и МакДугал.

Наконец-то кабинетные двери начальника ОСОБРа открылись, и оба мага вошли в помещение. На столе их ждали высокий запотевший бокал с фраппе и пол-литровая кружка крепкого американо.

Когда бывший Главный отхлебнул огромный глоток и протолкнул его по пищеводу, Снейп уже устроился в удобном гостевом кресле и изучал своего нынешнего начальника взглядом энтомолога-энтузиаста. На приподнятые брови герой войны ответил почти таким же вопросом.

— Недосып, Поттер?

— А... — Харальд махнул рукой. — Обычное дело. Перед тем, как случилась жопа на Трафальгар-сквер, у меня был тяжёлый захват банды вооруженных грабителей, ну, все эти погромы зельевладельческих и артефакторных лавочек и магазинов…

— Знаю это дело, — неприятно скривился Снейп, изображая сюрреалистичную картину: он чайной ложечкой подбирал из фраппе пенку и воздушный пломбир.

— Ну вот, домой я припёрся к часу ночи, а в четыре меня подорвал патронус Кинга с ЧП. Лимит стимуляторов, бодрящего и укрепляющего был исчерпан три, а то и пять приёмов назад, чистить времени не было, да и спать, с этими трихомонадными ублюдками, тоже… Вот и торможу с недосыпа.

— Харальд… — мягко начал Снейп. — Вы — фееричный… ИДИОТ! Сонмус!

Такой подлянки от своего подчиненного, коллеги и хорошего мужика Главный не ожидал, а уж тем более — не успел среагировать. Уставший истощённый организм только начинал реагировать на команду мозга «уйти с линии атаки», но заклинание уже попало в цель. Поттер заваливался назад, промахиваясь мимо кресла, разливая на стол ароматный горячий кофе. Снейп недаром был вампиром-полукровкой: стремительное, не видное глазу движение, и он поймал Поттера в руки. Не утруждая себя жестовой вербальной компонентой, Принц-полукровка испарил разлитый кофе, почистил стол и самого Поттер-Блэка, а затем уложил свою вечную занозу в заднице на гостевой диван, стоящий в углу кабинета. Накрыв Командира наколдованным пледом, Снейп бросил на стол магическую глушилку и сел в позу медитации во всё том же гостевом, весьма удобном, кресле. Что-то царапало мозг учёного в разобранном ритуальном зелье, и ему предстояло вытащить эту мысль на поверхность. А ОСОБРу — отделу — нужен был нормальный, адекватный и выспавшийся командир, а не вялое желе на Поттер-Блэковских костях. И потому вампир-полукровка решил, что нелишним будет и охранять пусть и насильственный, но всё же сон своего начальника. В конце концов, сам потом спасибо скажет…

* * *

Тем временем на площади Гриммо, 12

Андромеда Тонкс с улыбкой наблюдала за побоищем подушками. Трое детей её Главы рода, Харальда, после долгой разлуки наконец-то смогли провести время вместе, не боясь, что кто-то отнимет их друг у друга. Минерве МакГонагалл она уже написала, и сова улетела ещё ранним утром, о том, что Лили Луна задержится дома по семейным причинам, а на будущую неделю, скорее всего, вместо одной ученицы — вернутся трое. Минерва ответила согласием и попросила аттестации у Альбуса и Джеймса. С её стороны, с директорской, это было бы вполне логично, и ни Меда, ни дети возражений не имели.

Бывшая миссис Тонкс улыбнулась, когда одна из подушек с громким «пуф» и треском разлетелась на мелкие кусочки, пустив плясать по комнате пух и перья в равных количествах. Казалось, что комнату засыпало перьевым снегом.

— Дети, обедать! — прикрикнула она, наблюдая, как из кучи-малы высовываются руки-ноги троих отпрысков Поттер-Блэка. Андромеда проконтролировала, чтобы все трое привели себя в порядок, и сопроводила их на кухню. Наблюдая за отменным аппетитом детей, она погрузилась в воспоминания.

Когда перед разводом с Джинни Поттер оставил супругу в доме в Годриковой Лощине одну, а сам скрылся с детьми в неизвестном направлении, это вызвало огромный скандал. Уизли штурмовали Гриммо, на котором обосновались Харальд с детьми, она сама и Тед. Джинни подняла на уши прессу и Аврорат, который за своего Главного стоял горой, а потому проблем у Джин прибавилось. Её то гоняли из одного ведомства в другое, то не было свободных сотрудников, то ещё что… Почти три года вся силовая структура Британии наблюдала за тем, как Главный Аврор спит на работе, не желая возвращаться домой; как он же погружается в работу с головой и курирует порой по три-четыре дела сразу, лишь бы не возвращаться домой — когда спать на работе становилось совсем уж неприличным — в настолько измотанном состоянии, что на скандалы просто не хватало сил. Она помнила, как наглая рыжая вертихвостка водила домой любовников, спихивая детей на неё, пока Харальд был в командировках. Она прекрасно помнила, как Джинни высасывала все соки не только из мужа, но и из детей. Только родившаяся Лили Луна ещё ничего не понимала, а вот Альбус и Джеймс, пусть и были детьми, всё прекрасно осознавали и старались сознательно избегать матери. В этом Джинни додумалась так же обвинить Харальда… За что потом жестоко поплатилась.

Андромеду всегда поражала сила Харальда. Как некая внутренняя сила воли и стойкость разума, так и просто — магическая сила. Поттер-Блэк, несмотря на работу Главного Аврора, попросту наплевал на всё и ушёл из Аврората почти на месяц. Ровно столько понадобилось времени, чтобы провести все необходимые ритуалы. Нормальному человеку ни терпения, ни сил не хватило бы на то, чтобы три недели поститься и каждую ночь проводить ритуалы очищения сначала для себя, а потом и для детей. На четвёртую неделю Харальд умудрился в течение пяти дней сначала официально признать перед обоими родами и магией своих детей именно как Наследников, а после и распределить право наследования. Джеймсу Сириусу отошёл род Поттеров, хотя его горячая голова, казалось бы, больше подошла бы роду Блэк. Более холодный, спокойный и рассудительный же Альбус Северус унаследовал род Блэк со всеми его причудами и будущими проблемами, которые заботливый отец старался разгрести до совершеннолетия сына. Лили Луна же стала второй в очереди наследования к обоим родам, но быть «Наследницей» не стремилась — ей больше нравилось гонять квоффл по небу с пацанвой, спорить с дочкой Сьюзен Боунс о том, как же именно на самом деле в тот или иной момент повернулась история, и мелко пакостить доставшим до печенок домовикам. В общем, Лили Луна росла настоящей разбойницей — и тем удивительнее было знать, что при необходимости эта девочка становилась настоящей арктической статуей и этикетом манипулировала исключительно в собственных целях.

Меда улыбнулась своим воспоминаниям и наконец-то перевела взгляд на Альбуса.

— Тётя Меда, вы в порядке? Я вас уже две минуты зову!

— Прости, Ал, — улыбнулась она ему. — Задумалась. Что ты хотел?

— Я хотел узнать, когда придёт дядя Тед. У меня...

— Есть к нему пара вопросов, да? — улыбнулась Андромеда. Альбус вечно таскался хвостом за Тедом, расспрашивая, как варится то или иное зелье, как лечится та или иная болезнь и чем такие медчары отличаются от других.

— Ну-у, — Альбус опустил взгляд долу и виновато улыбнулся, покраснев.

— Сегодня у него вечерняя смена, так что вернётся он уже в ночь, но завтра у него выходной, — Андромеда потрепала Альбуса по каштановым, с лёгкой рыжинкой, волосам. — А пока что развлеки своего брата с сестрой да опробуйте новую защиту дуэльного зала.

— Что, правда, можно?! — из-за стола одновременно подскочили Джеймс и Лили.

— Можно, — важно кивнула Андромеда, наблюдая, как три детских вихря, едва не подталкивая себя стихийной магией, несутся в дуэльный зал.

«Детей пристроила, теперь можно и делами заняться. Что-то в последнем отчёте с гончарного предприятия не ладится…» — потерев переносицу, Андромеда надела очки — не только с диоптриями, но и со встроенным заклинанием быстрочтения, и села за документы, по старой привычке, так и оставшись на кухне, с чаем и песочным печеньем с фундуком от Кикимера.

В отчёты и правда закралась какая-то ошибка, и Андромеде предстояло не только найти её, но и попытаться вычислить причину и, по возможности, устранить без вмешательства Харальда. С новым отделом, этим чудным делом Звездочёта и прочими насущными проблемами магической Британии, у него совсем не было свободного времени, а Меда помнила слова Теда о том, что если так продолжится, то Харальд загремит в реанимацию.

Отложив документы, она задумалась, прихлёбывая чай. В последний год Харальд как будто жил по инерции: работа-дом-Лили-работа-дом… И редкие визиты в бордель мадам Рози, чтобы сбросить физическое напряжение. Тед только неодобрительно качал головой, но авторитарного тогда ещё Главного не смог переспорить. Харальд закапывал себя в работе, буквально создавая вокруг себя болото из вечной рутины защиты Англии, как будто кроме него это было некому сделать. И это становилось проблемой, потому что чего-то Харальду в жизни не хватало, даже если он сам и не осознавал этого. И помочь ему осознать это было некому — в конце концов, он не любил самокопания, и тем более не любил, когда кто-то копается у него в голове.

В последние же полтора года, а то и больше — почти сразу после развода — он практически до минимума сократил контакты с окружающими, лишь раз в год исправно напиваясь с Джорджем Уизли в годовщину победы. Из тех, кого Меда постоянно видела на Гриммо — из просто огромного количества людей — остались только Невилл Лонгботтом, Джордж, да, неожиданно, Теодор Нотт. Видимо — Андромеда точно не хотела это вспоминать — они сошлись после возвращения Харальда из-за границы. И что-то всё же надо было делать с таким… мизерным количеством контактов Поттер-Блэка. Он же, как-никак, Глава рода, а сумасшествие Главы плохо заканчивалось для всех…

Андромеда оторвалась от документов, отхлебнула чай и взялась за перо. У неё была идея, кто сможет ей помочь.

В конце концов, именно Северуса Снейпа Харальд Поттер-Блэк считал единственным достойным восхищения человеком и настоящим героем войны.

1) Норадреналин, дофамин и эндорфин — гормоны счастья. К ним же можно отнести вырабатываемый во время секса или возбуждения окситоцин, но это моя личная, ненаучная точка зрения.

Вернуться к тексту

2) «ОСОБР» — Отдел Особых Операций и Бытрого Реагирования, англ. «Special Operations Division and Rapid Response», т.е. «SODaR»

Вернуться к тексту

3) Вэр — оборотень. Наследственная черта. Отличается кардинально как от анимагии, так и от ликантропии. Первое — трансфигурация, второе — вирус.

Вернуться к тексту

4) Кандомбле — название вуду в Бразилии.

Вернуться к тексту

Проснулся Харальд отдохнувшим, посвежевшим и полным сил. Пришло понимание, что его подловили, словно сопляка, но зла на Северуса он не держал.

«Жук он, конечно, тот ещё, — но он в чём-то прав», — улыбнулся собственным мыслям Поттер-Блэк и сладко, словно большой кот на солнце, потянулся.

— Проснулся, командир? — хмыкнули над ухом.

Бархатный полувампирский голос Снейпа ни с чем было не спутать.

— А то не видно, — беззлобно огрызнулся Харальд. — Спасибо что усыпил.

— Рассудительный Поттер-Блэк, надо же! Надо проверить, жив ли Арагог в Запретном лесу.

— Сдох ещё когда я в учебке был, — хохотнул начальник «ОСОБРа» и ухмыльнулся. — На чём мы остановились?

— А не хочешь для начала привести себя в порядок, выпить кофе, переосмыслить предыдущие решения… — заметил, вполне, казалось бы, резонно, Снейп.

— Кофе не помешает, а вот всё остальное лишнее, — покачал головой Харальд. — Я и не в таких ситуациях бывал, хотя давно меня насильно не загоняли спать. Решения я всегда принимаю взвешенно и обдуманно, работа у меня такая.

— Ясно, — кивнул Снейп. — Вызывай своего лопоухого чудотворца, будем дальше думать, но уже с приятным кофеиновым дополнением.

Поттер вызвал Кикимера, заказал ему кофе и парой взмахов волшебной палочки привёл себя в надлежащий вид. Дел было невпроворот, а отдохнувший, полный энергии организм был готов к свершениям. Отхлебнув приличную порцию кофе, бывший Главный Аврор всея Британии уселся на гостевом кресле напротив Снейпа и уставился на него, нахмурив брови.

— Так… в прошлый раз мы… Темпус, кстати. Маловато я проспал, всего десять часов… Так вот, в прошлый раз мы обсуждали состав этого идиотского зелья и наличие в нём «волшебной желчи» из «ядра»… Мне кажется, самостоятельно тут нет смысла копаться.

— И вы совершенно правы, Поттер. Мы — далеко не единственные специалисты в отделе, так что имеет смысл подключить тех, о ком мы говорили в прошлый раз. Патронус сами вызовете?

— Зачем Патронус? — Поттер выгнул бровь. — У меня, знаете ли, с ним.. особые, скажем так, отношения, — так что я нашёл немного более удобный аналог. Nuntio, et Volant⁽¹⁾ Наоми Эсми, Нибир Жан-Клод дю Валлюсьон, Кэтэри Кэй. У нас есть информация по зелью, использованному в ритуале, нужна твоя консультация. Мой кабинет в «ОСОБРе», через полчаса. Mittere.

Вестник, небольшая птица бело-синего цвета, оторвалась от палочки Блэка, как будто расклеилась на три части, тоже ставшие птицами, и рассыпалась с хрустальным звоном колокольчиков. Снейп наблюдал за этим с живейшим интересом, и когда Поттер потянулся снова за кофе, решил продолжить разговор на отвлеченные темы.

— Никогда не видел такого заклинания, что это?

— Откопал в библиотеке Блэков, когда Патронус стал походить на помесь собаки и оленя. Надо было чем-то заменить его, а то упекли бы ещё в психушку, и как бы я стал тем, кем я стал?

— Хорошая фраза, — усмехнулся Снейп. — Научишь?

— Да всё просто. Взмах, как будто у тебя не кисть с палочкой, а крыло, и затем обратно. Называешь адресатов, держа палочку как при Люмосе, вертикально. Диктуешь в палочку сообщение, отправляешь тем же жестом, что и при «Депульсо», с фразой Mittere, вот и вся наука. Правда, диктовать всегда нужно вслух.

— Ясно, — Снейп кивнул. — А как так вышло, что твой Патронус стал меняться?

— Да вот как-то так и вышло. Несмотря на Бостонский Колледж, я вернулся в Англию всё ещё наивным телком, хоть и достаточно образованным. Непосредственно шлифуя характер, паранойю и прочие неприятные качества именно в учебке Аврората. Ну, и Кингсли тоже… внёс свою лепту. Так и вышло, что году на третьем Гермиона обратила моё внимание на то, что в последний раз мой Патронус был каким-то не таким. Тогда у меня за плечами уже были Камбоджа, Филлипинская компания, Дервенский инцендент и то идиотское дело про подражателя Панцрама⁽²⁾.

— А-а, это то, после которого у Нотта появилась татуировка «Шевелись, ублюдок!» и под ней — семьдесят три — девяносто?

— Что, и его тоже латали? Впрочем, да, именно то дело. Нотт очень мне тогда помог, со своими Вольными.

— Ну, я не только вас собирал по кусочкам, Харальд, — весело покачал головой Снейп. — Хотя так капитально, как у вас, ни из кого ещё паззлы не собирал.

— Ещё успеете, — широко ухмыльнулся Поттер. — В общем… патронус мой тогда сильно потерял в цвете, и был больше похож на грубо сшитую химеру, нежели на нормальное существо. Герми решила, что это следствие медленного изменения личности — а ненужное из меня выкорчёвывали кровавыми крюками. Под конец учебки меня решили проверить Доу и Кингсли, перед самым отправлением за Зодиаком. Тогда-то они и узнали о смене моего Патронуса. Кроме их, сейчас это знаете вы, Андромеда, Гермиона и Рон Уизли — если он жив.

— Я слышал, — весьма нетактично заметил Снейп, — что он погиб.

— Да, но тела мы так и не нашли, а когда нашли — это было в Индии, и видели мы его всего-то пару минут. Так что, памятуя о том, что Рон всё же был моим «вторым» и действительно неплохо подготовленным для работы в поле, а по глубокому внедрению его баллы были выше, чем мои, — можно с лёгкостью предположить, что он жив.

— Вот оно что… — Принц был задумчив.

Конечно, всё выше озвученное не отменяло того факта, что Рон Уизли, скорее всего, давно уже мёртв, и его гниющее тело дожирают черви, но если предположить, допустить, что он жив? Картина вырисовывалась пренеприятнейшая.

— А пробовали его искать?..

— Конечно пробовали, — фыркнул Харальд, допивая кофе одним большим глотком. После задумчивой паузы Главный достал очередную сигарету, закурил и прикрыл глаза, прежде чем продолжить. — Ритуалы поиска на крови как будто не видят его; зелья — сами знаете — действуют в ограниченном магической силой варившего радиусе и не очень точны. Но и так его не удалось найти, ни в первый, ни во второй раз. Среди мёртвых и живых информации о нём нет — как-то раз подключил к этому делу Жан-Клода. Такое ощущение, что Рона Уизли не существует!

— И это проблема, — нахмурился полукровный вампир, отращивая и втягивая клыки. — Как бы там ни было, но это значит только то, что с ним случилось нечто из ряда вон…

— Да. И потому я уповаю на то, что он жив и рано или поздно я его всё же найду… а там уж…

— А там уж явно не вы линчо будете ним заниматься. Вы отлично его знаете, Поттер-Блэк, но вы — Командир, и вы лично заинтересованы в нём. Слишком велика вероятность, что он сможет на вас повлиять…

— Да уж, — Харальд скривился. — Я думал над этим…

В кабинет постучали. Снейп и Поттер переглянулись, Принц-полукровка бросил своему начальнику «Договорим потом», и Поттер гаркнул во всю лужёную глотку:

— Войдите!

В кабинете нарисовалась Наоми Эсми. В пухлых губах была зажата сигарилла, в дредах, достающих почти до копчика, позвякивал монисты, и деревянные бусы гулко стучали друг о друга. Поигрывая костяной иглой, она летящей походкой прошла к длинному отростку Т-образного начальственного стола и вальяжно развалилась сразу на двух стульях.

— Доброе, Харальд, — голос у гаитянки был грудной, низкий и немного хриплый. — Я первая?

— Как видишь, — кивнул он.

С интервалом в минуту-полторы в кабинет Поттер-Блэка вошли также Кэтэри Кэй и вудуист-француз. Коротким кивком поприветствовав уже присутствующих в комнате, приглашенные узкие специалисты «ОСОБРа» расселись вдоль длинного отростка начальственного стола.

— Итак, может, стоит позвать ещё кого?

— Все кто приглашен специально, уже тут, — Харальд ухмыльнулся, — а те, кому надо тут быть, но их тут нет, подойдут в нужный момент… Итак, Северус, прошу. Расскажи им то же, что сказал мне.

— Как скажешь, командир, — Поттер от такого обращения вздрогнул, но его коллеги восприняли подобное как должно. И внимательно уставились на зельевара. — В зельях в обоих ритуалах одним из основных компонентов-катализаторов стала «волшебная желчь», вырабатываемая так называемым ядром, придаточным магическим отростком гипофиза у магов-людей без пробужденного наследия. Как мы с командиром решили, это могло использоваться в ритуалах ваших специальностей, и нам необходим сравнительный анализ, так ли это.

— Значит, использование «ядра» как катализатора зелья? — нахмурила брови гаитянка Эсми. — У меня есть навскидку три ритуала, может, пять, но не более.

— Это ещё не всё. «Волшебная желчь» насыщена позитивной магией и идёт в связке с эндорфином и норадреналином в достаточно больших количествах, но добыты они странным образом.

— Хм, — прервала зельевара Кэтэри. Демонолог постукивала алыми ногтями по столешнице и задумчиво кусала губу. — Я знаю пару ритуальных жертвоприношений, в которых используются противоположные гормоны… Страх, ужас, боль, ненависть и злоба…

— И тут мы подходим к самому интересному. Все эти вещества были добыты странным образом, как будто их получили, вывернув наизнанку что-то другое.

Повисла тягостная тишина, когда все пятеро размышляли над словами зельевара. Демонолог и оба некроманта-вудуиста были погружены в свои воспоминания, копаясь в них, как в архиве, в попытке раздобыть хоть какие-то схожие крупицы информации. Поттер-Блэк размышлял о том, что уже было сделано и что ещё стоит сделать, чтобы приблизить раскрытие дела. Снейп размышлял о том, что что-то он упустил, но не в анализе зелья, а скорее… в ассоциативном ряде? Мысль крутилась в голове, вертелась и не давала ухватить себя за хвост. Размышления прервал громкий хлопок в ладоши, и все пятеро удивлённо оглянулись на сидящую в гостевом кресле Гермиону Грейнджер.

— Мистер Снейп, есть вопрос к вам. Вы наизусть помните результаты анализа?

— Да, мисс Грейнджер, — намеренно исковеркал и обращение, и фамилию бывшей студентки, зельевар. Та не повела даже бровью на такое.

— Тогда вот. Это спектрально-химико-алхимический анализ одного наркотика…

— Абсолютно идентичны, — кивнул Снейп, несколько минут побегав по конкретным строчкам тонкой папки пергамента. — Не потрудитесь объяснить, что это значит?

— Охотно, — криво ухмыльнулась Гермиона, и откинулась на спинку кресла, буквально утопая в нём.

Именно сейчас стало заметно, насколько регент Дагворт-Грейнджеров хрупка. Её фигурка в массивном кожаном кресле смотрелась не просто хрустальной статуэткой, а какой-то эфемерной тенью — бледное лицо, выбившиеся из тугого пучка локоны волос, падающие на лицо. Бледные губы были сжаты в тонкую линию, а ресницы бросали тень на синяки и мешки под глазами. Потерев пальцами переносицу, она заговорила.

— Это наркотик — Амброзия, то ли следующая ступень эволюции пресловутой «Голубой Лагуны», то ли её извращенная вариация… Или это Лагуна — более слабая версия «Амброзии», сейчас не суть важно. Появился этот наркотик на улицах Лондона в две тысячи шестнадцатом году, сделав отделу по борьбе с наркотиками шикарное «насрали под ёлочкой», простите мне мой французский. С тех пор наркотик стабильно появлялся в городе, но ни диллеров, ни точку распространения, ни источник поставок так и не удалось найти. В начале этого года удалось добыть чистый образец, и именно его анализ я и предоставила нашему уважаемому зельевару.

— То есть, во время ритуала готовят наркотик, который потом попадает на улицы Англии? — Поттер недоуменно воззрился на подругу детства.

— Скорее всего, это лишь побочное действие, вызванное основной целью ритуала. По сути, как подсказывает мне аналитика, — Грейнджер скривилась, — один из ритуалов, входящий в ритуальный алгоритм, направлен как раз на создание «Амброзии», но конечной целью серии убийств не является.

— Паршиво, — скривился Харальд. — Нам нужно как можно скорее разобрать символы, использованные в ритуале… так. Гермиона, берешь Наоми, Жан-Клода и Кэт и идёшь в отдел аналитики. Пока наши некроманты-демонологи записывают и сдают отделу всё, что вспомнят о ритуалах с использованием «ядра» и «волшебной желчи», ты подшиваешь к делу «Амброзию» и результаты исследования состава зелья. Потом вы втроём — прихватите парочку рунологов с собой — идёте в отдел криптографии⁽³⁾ и впятером решаете ребус с символами, которые нам задали Звездочёты. С результатами сразу ко мне.

После кивка Гермионы кабинет практически опустел. Харальд тяжело посмотрел на Северуса, и тот усмехнулся.

— А ты…

— А я остаюсь с тобой и слежу, чтобы ты не съехал с катушек, — тяжело вздохнул полувампир. — Ты же живёшь на работе!

— Тебя это не касается! Лучше пройдись к наркологам и в Мунго, возьми для сличения образцов крови жертв ритуала и пострадавших от приёма Амброзии. Сравни, проведи исследование, отнеси аналитикам и жди их вердикт.

— Поттер, — предупреждающе сощурился Снейп.

О них обоих можно было сказать, что они живут на работе, но каждый понимал, что рано или поздно нужно останавливаться. Снейпа — было кому остановить, а вот о Харальде такой заботы никто пока не спешил проявить, и командиру нужен был своеобразный «тормоз».

— Заглянешь, как закончишь, — фыркнул Поттер, и Снейп уже хотел было открывать двери, как его чуть не сбил молодой «заяц» — стажёр убойного, — с пинка распахнув дверь.

— Командир! — задыхаясь, произнёс он. — Рыжий волос, который нашли на месте преступления, принадлежит Уизли!

Кружка из-под кофе, которую держал в руках Поттер, со звоном лопнула, впиваясь осколками в сжатый кулак начальника «ОСОБРа».

— ЧТО?...

1) Nuntio, et Volant (лат.) — лат. «вестник, лети к…» Заклинание заканчивается фразой «Mittere» — отправить.

Вернуться к тексту

2) Карл Панцрам — один из самых лютых убийц-рецидивистов в истории Америки. Злющий мизантроп, матёрый тюремщик и крайне живучий дегенерат. На его счету десятки побегов из тюрем и целая одиссея жестоких убийств и изнасилований на нескольких континентах. Он вырос в набожной семье немцев из Миннесоты и уже в восемь лет начал пить, буянить, сбегал из дома и отказывался читать библию. С одиннадцати — завсегдатай каталажек. Скитался по стране, воровал, грабил, после того, как его изнасиловали четверо бродяг, сам начал калечить, убивать и насиловать. В 1920-м после побега ограбил дом тогдашнего президента Америки, Тафта, на награбленное купил яхту и смылся в кровавый круиз. Закончил он его в Африке, где его изловили и приговорили к смерти через повешение. Именно Панцраму принадлежит знаменитая фраза «Шевелись, ублюдок! За то время, пока ты возишься, я успел бы повесить дюжину человек».

Вернуться к тексту

3) Криптография — наука о методах обеспечения конфиденциальности, целостности данных и шифрования. Грубо говоря, занимается всякими шифрами, тайными алфавитами и прочей хреномутью.

Вернуться к тексту

Кровь Главного тяжелыми бордовыми каплями стекала по сжатому до белых костяшек кулаку на дубовый массивный стол. «Заяц» побледнел и мелко задрожал, а Харальд все пытался сдержать магический выброс. Его тяжелая волшебная сила придавила к полу беднягу-стажера и ощутимо давила на присутствующего здесь же зельевара. Мелкие предметы в кабинете дрожали, стеклянные двери шкафов, люстра и оставшиеся «в живых» чашки мелко дрожали, медленно покрываясь сеткой трещин.

— Харальд, спокойно, — мёртвую тишину прорезал низкий, бархатный голос Снейпа. — Успокойся. Возможно, ты не так понял бедного «зайца».

Магическая сила в комнате перестала нарастать. Поттер-Блэк, со вздувшимися венами на шее и лице, сжавший губы в тонкую линию, и продолжающий сжимать кулаки, всё глубже вгоняя осколки стекла в ладонь, перевел взгляд на Снейпа и теперь неотрывно, как змея, смотрел на него.

— Хороший способ, молодец, — продолжил бывший шпион, медленно подходя к Поттеру и доставая палочку. — Мой голос — это хорошая точка концентрации, сосредоточься на нём. Вот так. Теперь, — Снейп немого сместился влево-вправо, проверяя, адекватен ли Поттер и продолжает ли следить за ним. — Теперь медленно разожми кулак и дай мне вытащить осколки стекла из твоей ладони. Тебе необходимо вспомнить то, что тебя успокаивает, — магическая сила в комнате начала медленно спадать, но все ещё давила, как стальной пресс, — и сосредоточиться на этом. Твоя задача сейчас — взять себя в руки и вспомнить, о чем мы говорили перед приходом твоих «работников косы»…

Поттер шумно выдохнул сквозь зубы. Он понимал, что вот так срываться, да еще и на глазах у стажёра — это не просто катастрофа, но еще и позор на его полуседую голову. Так срываются юнцы при первом оргазме, так срываются алкоголики после долгого воздержания, но уж точно не опытные оперативники и начальники отделов! Ругая себя на чём свет стоит, он пытался восстановить душевное равновесие и удержать под контролем магию. Это было достаточно трудно, но, благодаря точке концентрации — голосу Снейпа — он постепенно брал над собой контроль.

«Как сопляк, право слово! — подумал Поттер, размеренно дыша на счёт. — Раз-два-три, вдо-ох… Раз-два-три-четыре-вы-ы-ыдох… Дыши, Поттер-Блэк, мантикору тебе в зад!»

Магия не желала успокаиваться, как всегда, беря на себя роль защитника своего носителя. Она рвалась на волю, желая разорвать обидчика на мелкие кусочки, но Харальд прекрасно знал, что именно так начинается родовое безумие Блэков. Один труп, другой, третий, — и вот уже это начинало доставлять удовольствие, и контролировать магию становилось всё труднее и труднее. И, в конечном итоге, она пожирала носителя… Именно по этой причине Харальд сделал наследником Блэков Альбуса Северуса, намного более спокойного, уравновешенного и рассудительного из своих детей.

Наконец, необходимость контролировать каждый, даже мельчайший, поток магии отпала. Поттер перестал дышать на счёт, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение, а с мышц — почти судорожное напряжение. Удалось оторвать внимание от голоса Снейпа и перевести его на кое-что другое. Зельевар умудрился за это время вытащить из его руки все осколки и теперь терпеливо, сверкая красно-жёлтыми глазами, залечивал его руку. «Заяц» у двери мелко дрожал и пытался сдвинуться с места, огромными глазами смотря на своего командира. Тот же, в свою очередь, тихо чертыхался, потрясая второй, целой рукой.

— Вот именно об этом, командир, я и говорил! — рыкнул Снейп, накладывая последний волшебный шов. — именно по этой причине дело Уизли, когда его поймают, тебе вести нельзя. Убьёшь и не заметишь!

— Ладно, ладно, я понял, что налажал! Пошли уже к криминалистам, зельевар-рр!

Заяц едва двинулся с места, а когда двинулся — зашатался. Принц-полукровка цедил сквозь зубы просто нечеловечески ядовитые ругательства. «Заяц» бледнел, краснел, заикался, но не отшатывался от зельевара. После влитого укрепляющего и бодрящего стажёр пришёл в себя, и путь стал проходить бодрее и быстрее. А у криминалистов его ждали нахмуренный Кингсли, вечно-никакой Джон Доу и постукивающий тростью в нетерпении Джастин Финч-Флетчтли.

— Итак, у нас собрание вождей народа. При чём тут Уизли? — начальник «ОСОБРа» был уже совершенно спокоен, собран и внимателен.

— А, Поттер-Блэк. Что ж, — Кингсли ухмыльнулся, — ты как раз вовремя.

— Анализ весьма странный, — покачал головой криминалист, — и это немного пугает. Волос один, но анализ разных его частей всеми, доступными нам способами, имеет только одну общую черту — ДНК клана Уизли, а точнее, мужчины-Уизли. В остальном же... Луковица волоса даёт много данных, но нас интересуют вот что: признаки пробужденного наследия так называемых кицуне, лисиц-оборотней со склонностью к иллюзиям, а так же нестабильным психологическим портретом, судя по остаточным следам гормонального воздействия. Середина волоса даёт понять, что волос принадлежит обычному, «чистому» магу, мужчине-Уизли в самом расцвете сил, но длительно находившемуся под воздействием «Империо». И, самый последний анализ даёт вообще странные показатели. Судя по ним, обладатель этого волоса — одержимый! Притом ещё и маггл, стопроцентный и чистокровный.

— Одержимых магов не бывает, — подтвердил Джон Доу. Глава Невыразимцев сидел на краю стола и вертел в руках маггловскую головоломку, кубик Рубика. — Это подтверждённый, многажды проверенный факт, и даже у мага с магическим истощением нет возможности захвата.

— Что же касается магглов, — слово взял Джастин, поигрывающий тростью, — то для того, чтобы маггл стал действительно одержимым, нужно прежде всего его искренне чувство — либо согласие, полное и безоговорочное, либо же настолько сильное отрицание одержимости, что может привести к сумасшествию. Да и помимо этого, условий достаточно…

— Тогда каким макаром?..

— Вот и мы не заем. Одно ясно, что это точно либо Уизли, либо точная его безмагическая копия. Но волнует тот факт, что даже после расщепа и исследования у клеточной структуры наблюдаются перетекания из одного описанного состояния в другое, притом абсолютно произвольное. При сравнении всех трёх состояний с ДНК предположительно погибшего героя Волдемортовской войны, Рональда Биллиуса Уизли, совпадение составляет девяносто семь процентов в первом случае, восемьдесят два процента во втором и восемьдесят пять — в третьем. Объяснить это на нынешнем уровне развития магии, медицины и технологии нет никакой возможности.

— Дерьмово, — хмыкнул Поттер, в уме подсчитывая, какие последствия это может за собой повлечь. По всему выходило, что очень, очень дерьмовые, — как минимум скандал в прессе, преследования Уизли, а может и его самого; более того, это могло потянуть даже на скандал мирового уровня. Ведь Рон действовал не только в их стране, но ещё и был замечен в последний раз в Индии! А индусы, жаждущие внимания и признания других стран, могли вытащить из этого скандала слишком многое. И не в пользу Британии.

— Поттер, делай что хочешь, но поймай мне его!

— А это не ко мне, — криво ухмыльнулся Поттер, сжимая кулаки. Фантомная боль резанула по нервам. — Я его просто и незатейливо убью, и тут не личные причины, а банально магия.

— Так щиты из-за тебя трещали? — приподнял бровь Кингсли. Поттер кивком подтвердил правоту Министра и задумался.

— Есть у меня оперативная группа, которая займётся непосредственно поимкой Звездочётов, однако лично я могу оказать только посильную помощь в его поиске и раскрытии дела.

— И кто же, по-твоему, достоин заняться поимкой Рона? — вскинул бровь Джастин. Весь «цвет» магической Британии в ожидании уставился на Харальда.

— Курт, Йоргенсоны, обе Катракис, Иккерман и мои питомцы из Лютного.

— Странный выбор, — задумчиво покачал головой Джон Доу. Начальник Невыразимцев внимательно рассматривал командира «ОСОБРа», подмечая внимательно и психологические признаки, и физиогномические показатели. — Поясни.

— Курт действует нетипично для Рона, так как ему незнакома методика противодействия Дурмстрангу, а тем более — школе боевиков Гриндевальда, которой Курта обучил его отец. Стихийной магии близнецов-Йоргенсонов он не сможет противопоставлять ничего даже в достаточно неплохой форме, — у него другая направленность. Он сможет скрываться от них под щитами, но не сможет контратаковать, пока не создаст достаточно прочную защиту. Афродита сможет взломать любую защиту, в том числе и щиты Рона, хотя он и мастер защиты. Всё же, — Поттер невесело хмыкнул и закурил, — сам его натаскивал. Гекката способна использовать боевую Трансфигурацию, и в этом, посмею заметить, она даже превзошла Дамблдора, хоть тот и был Магистром. В рукопашной она ему, конечно, не соперник, но именно для этого в команде и будет не-маг, Иккерман. Как раз он уделает Ронни в рукопашной, да и, в случае чего, сможет снять его — или ранить — с большого расстояния. Скабиор способен выследить даже муху возле кучи дерьма, а уж считать следы слонопотама-Рона он сможет на раз-два. Мани.. Хе, — он вдруг кровожадно улыбнулся, — Мани же способна просто забросать Рона чарами, которым он ничего не сможет противопоставить, потому что методика колдовства в Лютном кардинально отличается от любой другой школы. Плюс, насколько я знаю его предпочтения в постели, именно Мани будет в его вкусе, может клюнуть, и захват будет бескровным.

— Что ж, вполне неплохое обоснование.

— Скорее всего, это не всё. Если мои подозрения подтвердятся, то с ними на захват пойдут Наоми и Кэтэри.

— А они там зачем? — вскинул брови Доу. Кингсли, приподняв бровь, наблюдал за переговорами.

— Пока не могу сказать, пока это — только подозрения…

Командир «ОСОБРа» задумчиво покатал сигарету меж зубов и с хмурым видом развернулся на выход.

«Будут вести — зовите», — буркнул он и неспешно побрёл обратно в свой отдел.

Бывший Главный напряженно думал о чём-то таком, что отражалось на его лице. Нахмуренные брови свелись к переносице и исказили шрам на лице. Тот шрам, что пересекал знаменитую «молнию», вздулся от напряжения. Острые скулы щекотали упавшие пряди, выбившиеся из хвоста. Задумчиво почёсывая бакенбарды, Главный вышел в Атриум. Испепелив бычок сигареты щелчком пальцев, он зашёл в лифт и спустился на нижние этажи. Пройдя в свой кабинет, он уселся на стол и снова закурил.

Оперативная работа, работа в поле и командование Авроратом забирали очень много его времени, однако это не означало, что все остальные направления своей жизни Харальд забросил. Скорее… стал уделять им меньше времени. И одним из таких аспектов стали именно контакты, а точнее, друзья. Их и так было немного, но после коварного предательства Рона он перестал доверять людям совершенно. Единственным пока что держащимся на плаву бурной речки доверия оставался только Снейп — и немалой причиной тому было именно прошлое зельевара.

Поттер никому не говорил, однако, он узнал, конечно, используя ресурсы Аврората, о Снейп-Принце достаточно, чтобы безоговорочно ему доверять. Тут были замешаны не только вампирская клятва на крови, данная Северусом на могиле Лили Поттер, но и многие другие обстоятельства. Как, например, тот факт, что Принц-полукровка стал лордом Принцем в пятнадцать, практически сразу же после смерти Эйлин Принц, притом в обход остальных наследников. Несмотря на то, что по обычным магическим законам было ещё несколько наследников, стоящих в очереди раньше Северуса, магия избрала его. И этот факт говорил о многом. Количество талантов и степеней мастерства поражало бы, если не знать подробностей их получения. Практически все степени магического мастерства Северус Принц-Снейп получил так называемым «полевым патентом», что говорило не только о его гениальности, но и о количестве опасных для жизни ситуаций. Притом полевой патент подразумевал, что вероятность гибели во время применения магического Таланта составляла едва ли не девяносто девять и девять процента.

Конечно, Снейп не был ни эталоном, ни образцом человечности, да и на самом деле с Харальдом у них не было не то что дружеских, а даже приятельских отношений. Просто Снейп латал его, периодически собирал по кусочкам, а Поттер иногда благодарил его — и неизменно поздравлял с днём рождения. Наверное, именно по этой причине Северус и был образцом… друга? Да, наверное. Редкие перепалки в Министерстве, периодические столкновения во время работы над теми или иными делами…

Но больше всего их с зельеваром взаимоотношения были похожи на то, что было между Поттером и Роном в их бытность студентами Бостонского Колледжа. Бостон вообще для обоих был светлым временем; именно там Рон обрёл уверенность в себе, нашёл именно свои, индивидуальные интересы, своих собственных друзей и развлечения. У Уизли появились те детали личной жизни, которыми раньше он не обладал, из-за слишком сильной боязни потерять расположение Поттера. А когда Рону стало ясно, что, так или иначе, Харальд останется с ним…

Поттер помотал головой.

«Вот ведь, дурь всякая в голову лезет… Надо о деле думать, а не предаваться ностальгии», — промелькнуло у него в голове, и он все же смог сосредоточиться именно на деле.

Звездочёты были опасной угрозой, к которой стоило отнестись серьёзнее, чем это было до этого. Поттер сосредоточенно нахмурился и создал Вестника.

— Дин, пришли ко мне с десяток «зайцев», пусть побудут на побегушках.

Отправив вестника, он взялся за перо и пергамент и стал вспоминать, в каких именно странах в прошлый раз был замечен Звездочёт. Надо было подумать.

— Так… Впервые его заметили в Царской России. Значит, Россия… Потом были мы, Нидерланды, Франция и Испания… Значит, и их запишем… Потом… — Харальд ненадолго задумался, а потом снова начал строчить на пергаменте. — Япония, Китайская Империя, Ливия, Швеция…. А, и Уганда. Хо-ро-шо….

Раздался стук в дверь. После громкого «Войдите!» в двери просочились стажёры.

«Зайцы» с любопытством осматривали кабинет и его хозяина, пока тот что-то строчил на пергаменте.

— Так, ты. Имя, корпус, — в приказном порядке ткнул пальцем в одного из стажёров начальник «ОСОБРа».

— Маларик Нотт, третий специальный корпус! — отдал тот честь.

— Хорошо, значит, ещё один Нотт. Берешь этот пергамент, — Поттер помахал бумажкой в воздухе, — и Авадой летишь в отдел международного сотрудничества. Из этих стран нужны материалы по делу «Звездочёта», дополнительное обоснование возьмёшь в отделе по борьбе с международной преступностью, гриф — «Совершено секретно». Понял?

— Так точно!

— Ты, — Поттер ткнул пальцем в ещё одного стажёра, — идёшь с ним. И любым способом выбиваешь запрос в Индию на выдачу тел, проходивших по этому же делу пять лет назад. Подробности разузнаешь у Леди-Регента Дагворт-Грейнджер. Уяснил?

— Так точно!

— Вольно, вы свободны. Остальные кукуют тут, сейчас и вам пинка под зад дадим… Целебного…

Больше не отвлекаясь на стажёров, Поттер-Блэк снова уселся за бумаги. Наверное, именно это бесило его больше всего; при всей его терпеливости в оперативной и полевой работе, при способности контролировать себя на допросах и судах, по которым он проходил то свидетелем, то обвинителем, бессчётное количество раз, так уж вышло, что именно бумажную работу — на самом деле составлявшую едва ли не восемьдесят процентов всей работы в расследовании — он искренне и люто ненавидел. Просмотрев записи по материалам и уликам по этому делу, Поттер задумчиво пробежал глазами по отчёту Скабиора. Сухо кратко, лаконично...

Вот оно!

— Ты, ты и ты. Ко мне.

— Так точно! — козырнули трое зайцев, сухие и вертлявые. Больше всего эти трое были похожи на текучую ртуть.

— Ты. Берёшь у криминалистов образец следа, найденного на месте ритуала: мужчина, сорок второй размер ноги, остальное сам узнаешь. Идёшь в интендантский архив и ищешь совпадения, вес объекта не учитывать. Нам нужны любые зацепки. Свободен, — Харальд махнул рукой и недовольно тряхнул головой, убирая с глаз выпавшую из хвоста прядь.

Работа в офисе уже начинала его утомлять — всё же, шило в заднице Поттер-Блэка было не просто огромным, а обладало вселенскими масштабами и вечным двигателем.

— Теперь ты. Идёшь вот с этой писулькой, — Поттер что-то накарябал на пергаменте, — к Невыразимцам. Потом возвращаешься сюда же и ждёшь дальнейших распоряжений, уяснил?

— Так точно! — второй стажёр испарился, как будто его тут и не было. Поттер проводил его задумчивым взглядом. Бедняги Невыразимцы… Им предстояло очень много работы. Всё же, перелопатить архив всех живых магов с их параметрами и найти среди них совпадения с внешним описанием двоих преступников, да ещё и настолько скудным, это значило проделать гигантскую работу. Женщина невысокого роста, полная и с ногой тридцать седьмогого размера, и шизофреник или андрогин с ногой тридцать девятого… Да уж, веселое им предстояло время. Хотя магия и облегчала поиск, а сортировочные заклинания имели практически одну и ту же структуру почти во всех случаях, нельзя было полагаться только на них, и всю добытую информацию приходилось просеивать через сито человеческого разума ещё неоднократно, прежде чем удастся сформулировать точный, необходимый запрос.

— Теперь ты, — Поттер смерил взглядом стажёра перед собой и перевел тяжелый взгляд на еще троих, что стояли под стеной у самой двери.

— Хотя, даже сделаем так… Ты, — он ткнул в ближайшего «зайца», — идёшь к Северусу Снейпу и берешь у него копии спектрального, химического, биологического и алхимического анализа зелья, использованного в ритуале. Идёшь с этим к аналитикам. Ты, — Харальд указал на другого стажёра, — берешь своего напарничка и пиздуешь в отдел по борьбе с наркотиками. Один собирает материалы по амброзии, второй берёт копии результатов полного анализа наркотика «Голубая лагуна» из архива. Оба относите это аналитикам, они знают, что с этим делать…. Так, дальше.

Трое стажёров испарились из кабинета, оставив там последнего. Поттер с интересом присмотрелся к парню, он и раньше часто мелькал перед его взглядом, по различным причинам. Пусть на имена у Поттера была не такая уж и хорошая память, но вот на лица — очень даже хорошая. Бледное лицо с каштановыми волосами и чёрными глазами примелькалось ему ещё в бытность — не такую уж и далекую — Поттера Главой Аврората. Он присмотрелся внимательнее, отмечая упрямый подбородок, складочку между бровей — и это в его-то щенячьем возрасте — и некоторые другие приметы характера.

— Ну-ка, звание, корпус…

— Антонио Забини, сэр, первое подразделение шестого аналитического корпуса при Академии Боевой Магии. Направлен стажёром в Британский Аврорат для сохранения собственной жизни.

— А, вот почему ты мне так примелькался… И сколько уже в стажёрах ходишь? — Поттер с интересом посмотрел на парня и закурил. Да, он помнил, как года три назад разразился скандал в семье ловеласа и отравителя Блейза Забини. Тогда очередная его жена во время визита в Италию что-то не то наговорила леди Эвелине Забини, в девичестве Медичи, и сильно пострадала. Под опалу так же попал и её сын от первого брака, младший единокровный брат Блейза, чьё имя не разглашалось. От гнева матушки своего брата Блейз решил спасать через не очевидные пути и спровадил его в Аврорат в качестве вечного «зайца». Парню пришлось достаточно тяжело, но он умудрился не только выжить в грызне учебки, но и сделать себе имя среди простых служащих. Несмотря на статус стажёра, Забини часто привлекался к различным делам и считался специалистом широкого профиля.

Поттер задумчиво посматривал на «зайца», держащегося спокойно и отстранённо, в отличие от остальных.

— Три года, сэр.

— Как работа?

— Нравится, сэр. Не даёт ни телу, ни мозгам заплыть жиром. И коллеги… хорошие, — Забини усмехнулся, видимо, что-то вспомнив.

— Три года, значит… Так, скажи-ка мне, а ты был к какому-то подразделению приписан на постоянной основе?

— Никак нет, — ровно ответил Антонио, прищурив чёрные глаза. — А что?

— Мал ещё такие вопросы задавать, — добродушно усмехнулся бывший Главный и создал Вестника. — Томас, у тебя Антонио Забини где-то занят?

Несколько минут в кабинете висела тишина, прерываемая только треском сигареты. Поттер с интересом рассматривал Забини и думал, что, возможно, что-то наладится в его жизни уже совсем скоро. Любые изменения в ней, этой драной всеми пикси жизни, всегда несли ему… весёлое времяпровождение, а что он надеялся и сейчас.

Вскоре в кабинете материализовался Патронус Дина, бобёр.

— Никак нет, Командир, Забини сейчас вольный, так что забирай, а то мои стажёры на него молочные клыки скалят, — расхохотавшись, Патронус исчез.

Поттер ухмыльнулся, вот оно, значит, как.

— Так, стажёр Забини. Идёшь в дежурку, регистрируешь себя приписанным ко мне и возвращаешься. Идёшь в интендантскую отдела, регистрируешься, получаешь всё необходимое и, пока я на работе, — сопровождаешь меня даже в Мордредовой заднице.

— Каковы мои обязанности? — вытянулся в струнку Антонио.

— Секретарь, — ухмыльнулся основатель «ОСОБРа». — Мой личный помощник и полевой секретарь.

— Благодарю за оказанную честь и доверие, — отдал честь уже не «заяц», и, салютнув палочкой, пытаясь скрыть широкую улыбку, испарился из кабинета.

«Запрещается использовать фразу "Это несчастный случай" в любом виде в качестве оправдания своим косякам.» © «Чем запрещается заниматься доктору Брайту», SCP Foundation

Внимание, мои дорогие читатели!

Благодаря несравненному BrightOne ( https://fanfics.me/user449427 ) в фанфике появляется такая прекрасная и интересная тема, как криптография. В этой главе будет приведен кусочек зашифрованного текста и небольшая подсказка.

Зашифрованное сообщение — на английском языке, помимо букв содержит символы и цифры.

Тому, кто расшифрует это сообщение самостоятельно и правильно, (уважаемый Автор шифра, прошу тебя, не надо давать подсказки ;) они и так справтся), я посвящу небольшой вбоквелл от Аврора, с благодарностью за участие и интерес. В общем... Ну... Няшности и приятности от меня лично.

А данная глава посвящается BrightOne ( https://fanfics.me/user449427 ) и его таланту программиста. Примите мои благодарности!

* * *

В аналитическом отделе собрались Наоми Эсми, Кэтэри Кэй и гаитянский француз Жан. Вместе с Иллинет Беллуччи они корпели над ритуальными фигурами, принесёнными с места преступления, — и понять, что же там такого было, было достаточно трудно. На большом подсвеченном изнутри стеклянном столе лежали начерченные при помощи магии ритуальные фигуры, имеющие отношение к «волшебной желчи» и «магическому ядру», которые смогли вспомнить вудуистка, некромант и демонолог. Рядом мялись двое эльфов — поттеровский, в чёрной тоге-наволочке с золотым гербом Блэков, и местный, министерский, в простой белой тоге из небеленого льна.

— Что у вас? — обратила на них внимание Беллуччи, скуластая итальянка, работающая в аналитическом уже восемь лет.

— Дарси сделала задание, Дарси принесла пять свитков. Глава Благородного и Древнейшего Дома Блэк дал страшную картинку в голову Дарси. Дарси нашла похожее, Марфа расспросила портреты Благороднейшего и Древнейшего Дома Блэк, и портреты вспомнили похожее…

— Так, ясно. Клади сюда и проваливай к своему господину, — поморщилась от такого словоизлияния итальянка, любившая краткость и лаконичность. Даже в одежде и внешнем виде; её короткая стрижка часто возмущала чистокровных и чтящих традиции, а уж то, что она одевалась как мужчина, особенно возмущало Благородных. И тем не менее в отделе Аналитики её держали не за внешность; прежде всего были важны её гениальные мозги. Домовушка положила свитки на край стола и с хлопком исчезла, в то время как демонолог Кэтэри и сама Иллинет начали разворачивать свитки. Да; сходство определенно было, два из принесенных пяти свитков даже не понадобились — команда, работающая сейчас с ритуальной фигурой, уже нашла и вывела на информационное поле эти ритуалы. Оставались ещё три; и они были чуть более близки, на первый взгляд, к искомому, чем всё остальное.

— Вот, смотри, вот тут, — внезапно схватила за руку аналитика гаитяночка Эсми. Дреды стукнулись о стекло информационной панели, и пепел с сигары — идиотская, бесившая всех привычка — упал прямо на свитки, но вудуистка не обратила на это внимания. — Вот тут, это стопудово наш клиент!

Наоми пальцем проследила ритуальную фигуру «возвратной волны», так называемого явления передачи энергии от обратного. Термин этот был сложным и малопонятным, а потому — в этой компании так точно — в объяснении не нуждался. Аналитик нахмурилась и проследила пальцем ритуальную фигуру на свитке, а затем перевела взгляд на рисунок, сделанный по фотографии с места преступления.

— Твою мать… Это оно, — закусила она губу, проводя пальцем по рисунку вновь и вновь. Это, если честно, пугало; «возвратная волна» действительно выворачивала наизнанку то, что ей предоставлялось в качестве сырья. Был человек — стал труп, окончательный и бесповоротный, даже некромантии не поддающийся. Был минерал — стал эфир. Было материальное — стало нематериальное… Были счастье и радость — стали боль и ужас. А учитывая то, что новый наркотик, получавшийся в процессе ритуала «Звездочёта», дарил неземное наслаждение, по сравнению с которым сильнейший оргазм был просто вкусной конфеткой, то страшно было представить, какие именно боль, страх и ужас испытывали жертвы.

— Так, с одним разобрались. Судя по найденному, это всё же составная цепочка ритуалов.

— Да, согласен, — проурчал что-то одобрительное Жан-Клод. — Но у нас есть ещё две части, судя по всему, а то и больше, которые ещё предстоит определить.

— Давай-ка я кое-что попробую, — задумчиво прикусила губу демонолог. — Есть у меня одна идея…

Она вскинула свою палочку — красную, как кровь, с серебристыми прожилками — и забормотала какое-то заковыристое заклинание на древнешумерском. Остальные наблюдали за этим с некоторым любопытством и лёгким страхом — магия демонолога отдавала горечью, гарью и палёной плотью, оставляя на языке привкус палёного пластика. И тем не менее заклинание возымело неожиданный эффект. Над столом воспарила нематериальная копия рисунка; из него исчезла ритуальная фигура «возвратной волны», оставляя до боли и ужаса знакомые очертания двух ритуальных фигур и одной простейшей ритуальной связки висеть в воздухе, словно меч Немезиды.

— Это то, что я думаю? — протянула гаитянка, затягиваясь сигарой сильнее обычного.

— Я не совсем понимаю, что тут нарисовано, — выдала задумчиво одна из аналитиков, — но у меня такое ощущение, что мы в полной заднице.

— Именно так. Я вот буквально только что вспомнила про это заклинание… — демонолог нервно стучала пальцами по столу.

Отчаянно хотелось затянуться сальвой⁽¹⁾, но Кэтэри запретила себе. Маггловский наркотик на магов действовал ужасающе, и она дала себе зарок больше никогда не возвращаться к этому… Собственно, — она горько усмехнулась, — именно так она и попала в пожизненное служение к Поттер-Блэку и его шайке-лейке — попалась на магии под наркотой. Маггловской, прошу заметить, наркотой… Кэтэри тряхнула головой.

— Поттеровская домовушка притащила один шумерский ритуал, — и у меня в голове всплыло заклинание «составляющих». Бесполезная, громоздкая и энергоёмкая шумерская хрень, создающая нематериальную копию и вычленяющая работающие элементы и связки между ними. «Почему бы и нет»? — показалось мне, и вот результат.

— Подпитка демонической куклы, — скривилась Наоми, — редкостная дрянь даже на Гаити. Мало кто решается создать из человека куклу, спрятав его душу в сосуд, и подсоединить к ней демона. Для такого демон должен находиться под полным контролем ритуалиста — это раз; у куклы не должно быть ни единой возможности сопротивляться — это два, и, в-третьих, кукла должна быть достаточно сильной и выносливой, чтобы выдержать давление демонической силы.

— И третий ритуал, — скривилась итальянка Беллуччи, прочерчивая взглядом самую простую ритуальную фигуру. — Круг Часодеев. Дело трёхсотлетней давности о «Чёрной Мессе», дело пятнадцатого века о «Кровавом круге Барона Дольгенмаднера», и то, на что не решился даже Волдеморт… Принесение жертвы зодиакальным духам для получения полубожественного статуса и обретения бессмертного молодого тела. Жуть, — она передёрнула плечами.

— Кто доложит Главному? — вскинул бровь француз-гаитянец, при помощи самопишущего пера заполняя пергаментную стопку. Нужно было подробно расписать всё от и до, от предполагаемых причин до особенностей и подводных камней ритуала, особенностей использования и появлений похожего в истории.

— Уж точно не я, — фыркнули одновременно аналитик и демонолог.

— Мне прошлого разговора с Главным хватило, — Кэтэри Кэй потёрла плечо, где остался уродливый шрам. Попавшаяся Главному под руку не вовремя, она пролетела через три стены, пробив их своим телом, и очень болезненно впечаталась в лифт. Конечно, её подлечили, выплатили компенсацию… И только она — вместе с Главным — знала, что заслужила это наказание; в конце концов, в провале операции захвата террористов «Аллакбара» была виновата именно она, и пятнадцать парней — хороших, обученных парней с опытом, семьями и детьми — погибли именно по её вине. С тех пор, конечно, прошло почти три года, но Кэтэри не могла забыть — ни своей вины, ни оправданного гнева Главного.

— Давай я тогда, — затянулась сигарой гаитянка Наоми, протягивая к французу руку. Тихо звякнули друг о друга бусины и монисты на дредах.

Француз кивнул, и почти все разошлись по своим делам, которых, по правде говоря, и так было немало; и только Жан-Клод и Наоми Эсми остались у информационной доски, тщательно проверяя и перепроверяя информацию, вносимую в отчёт. Когда дело касалось Поттер-Блэка, ошибки быть не должно было даже в самой мало-мальски важной мелочи.

* * *

В криптографическом отделе царила паника. Авральный режим был введён неспроста: помимо «Часодеев», которые посылали зашифрованные послания с предупреждениями о новых жертвах и терактах, помимо чокнутых «Аллакбар» и не менее звезданутой на всю голову серийной насильницы «Эстрады», как она себя называла — и у всех мозги набекрень! — в отдел принесли перерисованные символы с места преступления нового «Звездочёта» и найденные там же «Мемуары Главного аврора», чисто для успокоения параноидальной душеньки Поттер-Блэка и перестраховки. Большая часть отдела занималась именно делом «Звездочёта», в то время как «Мемуары» и всё остальное временно спихнули на стажёров. В отделе царила какая-то безумная возня, все постоянно что-то кричали или спорили, летали призываемые копии документов, таблицы расшифровок и сравнительные характеристики дешифраторов, существующих как в маггловском, так и в магическом мире.

За одним из столов сидел, нахмурившись, молодой человек. Рыжие волосы, стянутые в низкий хвост, доставали почти до поясницы. Глаза зелёного, насыщенного болотного цвета пробегали по строчкам в поисках несоответствий. Бледная кожа от долгого пребывания вне солнечного света приобрела и вовсе пергаментный оттенок, оттеняя веснушки ещё больше. Розовые губы были плотно сжаты в линию и побелели от напряжения, но всё же молодой человек казался вполне себе довольным жизнью. Стол его был педантично аккуратен, каждой вещи там было своё место, но было трудно признать, что этот человек — пропавший с радаров почти семь лет назад Персиваль Уизли, ныне — Уэльси.

История его была банальна и смешна до боли, но не в этом было дело. Проходящий стажировку в отделе криптографии при Аврорате, он искренне увлекался своим любимым делом. И ныне что-то цепляло его взгляд в тех «Мемуарах», что были найдены на месте преступления. Персиваль задумчиво хмурился, пока наконец не достал из ящика стола несколько экземпляров этих же шедевров эпистолярного жанра и положил рядом с соответствующими листами с места преступления. Конечно, оригиналы ему никто не дал — были сделаны копии, вплоть до мельчайших штрихов и пятен, но вот что-то в них, в этих копиях, было не так…

Перси, нахмурившись, внимательно вчитался в текст.

В это же время за его спиной разгоралась настоящая жаркая дискуссия, грозящая перейти почти что в мордобой.

— Нет, это не шумерские клинописные символы, а аккадские! — горячо доказывала что-то женщина своему оппоненту.

— А я говорю, что это клинопись раннего Шумерского царства!

— А как по мне, — вмешался в их спор спокойный голос из-за заваленного бумагами стола, — это сочетание двух алфавитов, идентичных по количеству символов и знаков. Скорее всего, это даже что-то вроде кельтской рунописи в сочетании с египетскими или китайскими иероглифами… Ща проверим, — из-за стола высунулась чернявая макушка. Волосы были в беспорядке и заляпаны чернилами, масляно отсвечивающими в свете магических светильников. Руки в пятнах чернил и бумажной пыли что-то быстро вытащили из стопки бумаг, заставив её покачнуться. Взмах короткой эбеновой палочки призвал откуда-то из недр отдела какую-то стопку пергаментов. И заклинание сравнительного анализа впечаталось в листы, словно гильотина в шею приговоренного. Некоторое время ничего не происходило, но в какой-то момент на пергаменте начали светиться кусочки символов. Кто-то бросил в эти листы сортировочное заклинание, и наложившаяся магия начала выводить в воздухе именно те символы, которые и были предметом спора.

— Я говорил! Я же говорил! — радостно воскликнул мужчина, снова спрятавшись за стопкой бумаг. — Работайте, негры. Солнце ещё высоко!

Отдел хохотнул сотней разных голосов на разные лады — эта шутка была почти визитной карточкой отдела. Переговоры, шепотки, шорох бумаг и тихие разговоры заполнили пространство. Вскоре послышались и другие фразы, доносящиеся какие откуда.

— Вот этот символ — плодородие…

— Но его дублёр — это «дом»…

— Плодородие и дом? Женщина, что ли?

— Как вариант, а вот это тогда не «демон», а скорее «страж» …

— Тогда вот это будет или «крепость», или «вместилище» … А вот это тогда в картину не вписывается, совместных магических эквивалентов у «души» и «ножа» нет...

— Отбрасываем… вот это тогда у нас что?

— Может, пойдём от обратного?

— А что, вариант…

Привычная атмосфера вновь воцарилась в отделе криптографии, пока из-за дальнего столика, где тусовались стажёры, не донеслось громкое «Чёрт подери!»

Отдел замер на мгновение, этот голос тут слышали достаточно редко. Не из-за частого отсутствия его обладателя — скорее, из-за того, что он редко позволял себе столь громкие и экспрессивные высказывания. Из-за стопки бумаг высунулся давнишний мужчина, весь забрызганный чернилами, и удивлённо посмотрел на стажёра, чей голос был ему хорошо знаком.

— Уэльси, что у тебя? — прокричал он через весь отдел. Воцарилась почти гробовая тишина

Когда ответа не последовало, мужчина вышел из-за стола, выбравшись оттуда. По правде говоря, с большим трудом. Трудность была не в его габаритах или телосложении, нет — невысокий и худощавый, этот мужчина двигался как ртуть. Просто стол был настолько завален документами, отчётами, пачками бумаг и их нагромождениями, что двинуться возле него, не опрокинув хотя бы одну стопку, было проблематично. Да и на самом деле трудно было поверить, что именно этот мужчина был начальником отдела криптографии при Британском Аврорате, — подвижный, шебутной, весёлый и абсолютно невнимательный, и неаккуратный, он не производил впечатление человека, способного занимать такую должность. И тем не менее начальником его сделали не за характер и привычки, а за талант и просто потрясающие мозги. Его называли «Грейнджер с членом», и в принципе были правы. Когда регент Дагворт-Грйенджер и Максим Богунов садились играть в шахматы, на них сбегались посмотреть все, кто мог, — например, последняя их партия длилась три дня и закончилась ничьей.

Максим подошёл к столу стажёра и в немом удивлении поднял брови. Вечно аккуратный, спокойный и педантичный Персиваль сейчас разложил на столе бумаги в каком-то хаотичном порядке, что-то сравнивал и черкал красными чернилами на… копиях «мемуаров» с места преступления «Звездочёта»? Максим с интересом наклонился к столу и стал внимательно прослеживать подчёркнутые места. Пока что ничего, кроме повторяющихся несколько раз гласных и нескольких согласных, он не нашёл, но Персиваль Уэльси был старательным молодым человеком, подающим надежды, и Максиму было откровенно интересно, что же нашёл стажёр. Минут пять длилось молчание, когда рыжий вскинулся и вздрогнул всем телом, заметив рядом с собой начальника.

— Что-то нашёл, лисёныш? — задорно поинтересовался Богунов, постучав костяшкой пальца по бумагам.

— Да, мистер Богунов, — кивнул Перси, нервно передёрнув плечами. — Пока что во всех «мемуарах» прослеживается только одно короткое сообщение, — он наклонился к столу, достал из ящика чистый пергамент и как был, с руками с пятнами чернил, размазывая запись, начеркал быстро и нервно, пляшущими буквами, найденное им сообщение. — Эти комбинации символов повторяются как будто бессистемно, но если их собрать вместе, они слишком сильно похожи на шифр, и в оригинале их нет. Часть их них похожи на опечатки, но... Никогда в одном и том же месте, редко в одном и том же порядке, но всегда один и тот же набор, ограниченное количество символов, и не более четырёх… Полагаю, что тут что-то есть, слишком... слишком явно и выставлено напоказ.

— Давай-ка посмотрим…

Начальник отела криптографии взял у Персиваля бумаги, уселся на холодный каменный пол и разложил их вокруг себя в каком-то одному ему известном порядке. В тексте и правда встречались наборы символов, первыми в глаза бросились AAA, CAG, GAC и ATG⁽²⁾. Выписав все найденные комбинации, мужчина задумчиво посмотрел на получившееся сообщение.

CGTCTAAATAAAACCACGGATGAAAAAACTAGAACTAAAACTAGAACTAAAATGATTGAGAAAATGCGCAAGCGGATGCGTGAAGAGCTT

CGTCTAAATAAAACGACAACGGGAGGAAAAAGTACCAGCAAAACGACAACGAAACGGATGCCACGTCTACGCCCGATGAAAATTCAGCCACGTCTACGCCACAAGATTATGCGTCCAGAA

CGTCTAAATAAAAGCACAAGCGGAGGAAAAACTACAAGAAAAAGCACAACAAAACCCCCGCAACGAGAAAAACCAATGCTTATGCGTATGGAACCCCCG

GACCTACTACAGCGCAAACAACTAGAGCGTGACGCG

GAGGACATGCCCAACAAAGAGGAAATG

AGAACAAATATAAGGACTATAACAACCAACAAAAAGACCACCACTAATATAAGGAGGACCACTACT

— Что ж, тут и правда что-то есть. Ты нашёл — ты и работай! — он подмигнул ошалевшему от свалившегося на него «счастья» Уэльси. — Найдёшь и расшифруешь — приму на ставку! — и, хлопнув ладонями по коленям, Макс поднялся и бодрым шагом направился к своему рабочему месту.

— Твою мать… — простонал Персиваль. — Ну почему я?

* * *

Поттер-Блэк сидел в своём кабинете и задумчиво перелистывал «Мемуары Главного аврора». Конечно, было там немало правды, но и выдумки хватало. Виделось, что это работа его деток, но, наверное, только ему, как отцу. Глава «ОСОБРа» всмотрелся в очередной «стрип» комикса о жизни отдела. И улыбнулся: на рисунке был изображён бегающий по Аврорату молодой тогда ещё опер отдела уголовного розыска Штельманн, пришедший к ним по обмену с немцами — те, после опыта с группировкой якобинцев⁽³⁾ прониклись к английскому Аврорату уважением и частенько присылали запросы на обмен сотрудниками. Тот, изображённый на картинке смешным растяпой с наивными глазищами Бэмби, бегал и собирал подписи. Яркая надпись: «Хочу "пробойник⁽⁴⁾", как у вас!» — переливалась всеми цветами радуги.

Поттер улыбнулся, да, было время… Тогда он и сам принимал участие в этом розыгрыше молодого работника, вместе с начальником угрозыска британского Аврората и пятью старшими операми того же отдела.

Тогда молодой ещё и совсем зеленый Штельманн с завистью смотрел на «пробойники» у старших оперов. И как-то раз, во время очередной полу попойки в отделении, зашла речь о них… Естественно, старшие не могли не подколоть сотрудника, и кто-то — кажется, Шварц или деЛир, — задали вопрос, мол, а ты чего без пробойника ходишь? Минутой позже к самому Поттер-Блэку пришёл «вестник» с просьбой подыграть. Что ж, почему нет? Штельманн написал прошение-рапорт на его имя с просьбой выдать ему пробойник, текст вспоминался достаточно хорошо — а если и нет, то вон он, на стене в рамке висит⁽⁵⁾.

«Я, Франц Штельманн, работаю на должности младшего оперуполномоченного отдела уголовного розыска при Аврорате министерства магии Британии, в органах внутренних дел пять с половиной суток. Но невзирая на это и учитывая то, что я очень метко дуэлирую и даже умею пользоваться щитами, прошу выдать мне табельный артефакт типа «пробойник». Обязуюсь беречь и заботиться о нем. Ибо понести наказание я готов».

Штельманн тогда написал рапорт очень быстро, но опера ему умудрились втемяшить в голову, что для начала на обратной стороне рапорта нужно собрать подписи всех в отделе уголовного розыска, и сам рапорт писать в четырёх экземплярах — один Поттер-Блэку, один — главе угрозыска, один прикрепить на доску объявлений перед отделом и один — Министру. Бедный Штельманн мало того, что собрал все подписи, так ещё и на полном серьёзе прикрепил один экземпляр на доску, принёс один ему… Чтобы розыгрыш не дошёл до Министра, пришлось выкручиваться…

Главный хохотнул и улыбнулся воспоминаниям. Тогда он сказал Штельманну, что «пробойников» нет, но есть другой «гвоздь» — «Мьёльнир»! И отправил обратно к опергруппе. Те, ничтоже сумняшеся, заявили ему, что — мол, пиши новый рапорт, уже на Мьёльнир, но процедура-то та же! Пацан тогда ещё, Штельманн написал новый рапорт и снова собрал все подписи, даже у начальника угрозыска, и прибежал с этим к Поттеру. Уже на тот момент все покатывались со смеху, ведь копия рапорта висела на доске объявлений перед отделением… Поттер подписал, со словами, что последняя теперь инстанция — это Министр. Ну, а к Министру в тот день парень не попал — срочный вызов, война банд в Лютном…

На следующий день Штельманн первым делом всё же пошёл к Министру… Начальник ОСОБРа снова улыбнулся воспоминаниям. Кинг заявился к ним. Собрал весь Аврорат в пятом конференц-зале, где самого Поттера когда-то судили полным составом Визенгамота, и долго... Громко, долго и самозабвенно орал на всё отделение, попутно умудрившись расхохотаться. Теперь эта писулька висела в рамочке аж в трёх местах — в комнате отдыха в угрозыске, в кабинете Министра и в его, Харальда, кабинете.

Поттер перевернул страницу и с улыбкой посмотрел на новый, до боли знакомый стрип, подписанный как «Показания с пристрастием», но тут в кабинет ворвался патронус Дина.

— Звездочёт снова появился... Координаты…

* * *

Место преступления воняло разложением и гнилью. Харальд наколдовал себе дыхательные фильтры, чтобы не использовать мешающий обзору «головной пузырь», и прошёл ближе к трупам. Глаза щипало и разъедало. Но к такому побочному эффекту он привык, — всё не замыленный «головной пузырь», которым обычно пользовались. Трупов было девятнадцать, но во многих из них уже копошились личинки и черви. Начальник ОСОБРа скривился, как будто съел несколько лимонов, — при таком состоянии тел большая часть улик наверняка уже потеряла свою актуальность и бесполезность… Заброшенная гоблинская шахта в недрах под Гринготтсом оказалась пристанищем для нового ритуала. Девятнадцать трупов, начавших разлагаться из-за высокой температуры и близости мантии планеты, воняли и выглядели просто жутко. Тем не менее — такая вот у них была работа…

Не забыть отстирать все вещи от едкого трупного запаха, напомнил себе Поттер-Блэк и начал осторожно пробираться между трупами. Приходилось следить за тем, чтобы не вступить в чьи-то вывалившиеся из разрезанного живота кишки, внимательно обходить лужицы вытекших глазных яблок и пробираться между сваленными в странную позу телами.

Возможности взлететь, чтобы посмотреть с высоты, не было, и потому Поттер с некоторым трудом — и со второй попытки — применил заклинание «Зеркало». Оно показало именно то, что он боялся увидеть, — трупы были выложены в виде созвездия «Близнецов».

— Близнецы? — спросила Иллинет, пробираясь к своему начальнику. — Фу, Харальд… найдёшь этих ублюдков — врежь им от души от моего лица! У меня свидание сегодня!

— Потерпят твои потрахушки, — фыркнул Поттер-Блэк. Из-за дыхательного фильтра, больше похожего на футуристический противогаз, его голос звучал приглушённо. — Чем быстрее мы поймаем «Звездочётов», тем быстрее ты удовлетворишь своё междуножие.

Беллуччи на это только фыркнула, гордо вздёрнув носик. Тем не менее, несмотря на досаду и очередное, наверняка последующее за объяснениями и извинениями, «Трудоголичка и сука!» в спину, она понимала всю важность и первоочередность своей работы. Потерпит её очередной мальчишка, снятый в клубе или встреченный на улице, — работа прежде всего. Трупов было больше, чем в прошлый раз, и, если так продолжится и дальше… «Звездочётов» будут вспоминать с таким же ужасом и трепетом, как и Гриндевальда. Даже Волдеморт, признаться честно, был не таким страшным, как они: тот хотя бы резал за идею и не устраивал макраме из кишок по всем поверхностям. А тут… Что-то было не так!

— Близнецы, — выплюнул это слово Харальд, наклоняясь, чтобы сравнить два трупа, лежащие рядом.

— Я вижу, что это созвездие Близнецов! — рявкнула Иллинет, снимая улику — застрявший кусочек металла — с лобной кости одного из трупов. Заклинание криминалистов, использованное нею, подсвечивало улики, которые можно было ещё собрать.

— Да нет же, — покачал головой глава Благороднейшего и Древнейшего, — они все близнецы.

1) Сальва — вид наркотика, от которого, если часто куришь, сознание расплывается как в сильном алкогольном угаре, но без таких же последствий. Сальва убивает суставы и нервные окончания в опорно-двигательной, часто заставляя падать и слабеть колени.

Вернуться к тексту

2) Для тех, кто всё же попытается расшифровать это послание, привожу подсказку. Самыми часто встречаемыми в письменности английского языка являются «Е», «Т» и «А», как раз и приведенные тут. ААА равняется [неизвестный символ]. (Это будет вторая подсказка, если никто не догадается)

Вернуться к тексту

3) Якобинцы — в истории реального мира это участники французского политического клуба эпохи Великой Французской революции (пресловутые Liberté Égalité, Fraternité). Тут же это террористы-революционеры, взявшие тот же девиз, но исполняющие его со страстью Чингиз-хана и отчаянием Гитлера; на их счету более семисот жертв и более пятидесяти террактов. Пойманы в 2010-м году Поттером в составе ГБР международного класса, в Германии, Нюрнберге. Напоминаю, что я переиначила реальный (!) исторический факт в угоду повествованию.

Вернуться к тексту

4) Пробойник — тут (в фанфике) это артефакт типа «гвозь» (продолговатая форма предмета-основы, заостренная с одного конца и тупая с другого), ломающий щиты и антиаппарационные. Используется как в дуэльном бою, так и при штурме. Побочной его способностью является пассивный щит на носителе и накопление энергии из поглощённых заклинаний (то что щит не поглощает — пропускает сквозь себя, а поглощает он в основном простенькие заклинания, так что надеяться на него как на панацею не стоит), и в момент полного насыщения щит выбрасывает серию поглощённых простых заклинаний в обратном порядке.

Вернуться к тексту

5) Оригинал «Аврорской байки» из «Мемуаров главного Аврора» взят отсюда:

https://cripo.com.ua/stories/?p=54996/, но так как там много историй, привожу оригинал текста и тут.

«РУВД. Вечер. Сидим — я (опер угрозыска), два опера из ОБОП и следователь в кабинете. К нам всего неделю как назначили нового дознавателя. Только окончил школу милиции и по распределению к нам попал. На первый взгляд он нам показался немного странным. Ну, вот как-то так получилось, что все мы вчетвером — с «табельками» (табельным оружием). И вдруг в дверь стучится и заходит тот самый «молодой» — узнать кое-что у следака. Я заметил, с какой завистью в глазах поглядывал он на наши «железки», возьми да и спроси: «Слышь, а почему ты без «железки» бегаешь?» Этот вопрос как будто подарил ему вторую жизнь. У него зажглись глаза, появилась уверенная улыбка. «А как? Я очень хочу. Оружие — это моя мечта», — сказал он. И тут опер УБОП Толик говорит ему: «Давай бери бумагу и пиши рапорт на имя начальника. Пиши: я такой-то, работаю на такой-то должности. В органах внутренних дел пять с половиной суток. Но невзирая на это и учитывая то, что я очень метко стреляю из огнестрельного оружия, прошу выдать мне табельное оружие марки ПМ. Обязуюсь беречь и заботиться о нем. Ибо понести наказание я готов».

Пацан быстро, аккуратно пишет рапорт. Естественно, ребята сообщают ему, что копий надо сделать четыре. Так как одна пойдет в МВД, другая в ГУВД, а третью надо повесить на доску, что справа от входа в управление. Далее ребята говорят, что перед тем, как отнести рапорт к начальнику, надо, чтобы на обратной стороне подписались все опера отдела уголовного розыска, отдела по борьбе с оргпреступностью и незаконным оборотом наркотиков. А также старшие инспектора ГАИ и ОВИР.

Бедный пацан за полтора часа собирает все подписи. Естественно, все участники заранее были информированы, и никто ему слова не сказал. Через некоторое время с рапортом в руках врывается в кабинет к нам. И с радостным криком «Все подписали!» отдает рапорт Толику, а тот посылает его за подписью к начальнику дежурной части. И вот информированный начальник дежурки сообщает «молодому», что в данный момент ПМ нет в наличии. Но он может ему выписать АК-74, если он перепишет рапорт и укажет там вместо ПМ — АК. Пацан снова врывается в кабинет к нам и торопливо составляет новый рапорт. И снова — автографы у всего управления, копия рапорта к доске, что слева у входа, и обратно к нам. Мы его посылаем к начальнику дежурки, и тот, расписываясь, сообщает, что последняя инстанция — это начальник РОВД. Но в этот момент поступает срочный вызов, и мы выезжаем на место происшествия. Продолжение было на следующий день. Новичок с утра бежит к шефу и отдает это заявление ему. Мы давно всем управлением в его кабинете не собирались. Начальник сначала возмущался и кричал, но потом у него начался приступ хохота, и смеялись мы долго.

Вернуться к тексту

Нет ничего страшнее людского эгоизма, нет ничего тяжелее беспрерывной оперативной работы. Эдакая прогулка по лезвию ножа, только Русалочка орёт благим матом; слева — темная пропасть забвения и тупые конформистские рожи, а справа — эгоизм государственного масштаба, гордо названный сводом законов, и мелкие крысиные тигры, пожирающие плотный пергамент уставных истин. (с)

Домой бывший Главный Аврор вернулся в состоянии, близком к бешенству. Свидетель — единственный обладающий разумом свидетель — никак не хотел раскалываться и добровольно сотрудничать, и Поттер-Блэк прекрасно видел, как тяжело даётся Нотту допрос, когда с каждым разом приходилось применять все более жестокие и жёсткие методы. Харальд и правда этого не хотел, и видел как тяжело подчиненным выполнять такую работу — специальность, которая мало когда пригождается, а когда нужна — от неё воротит...

«Плохо быть лучшим палачом, наверное», — думал Харальд, подзывая эльфа и небрежно бросая на вешалку свой плащ.

— Собери семью в обеденной зале и подай закуски.

Домовик кивнул так, что хлопнул себя ушами по лицу, и исчез с тихим хлопком — так же бесшумно, как Кричер и Кикимер, новые домовушки передвигаться не умели, но отчаянно старались научиться. Вскоре вместе с Главным Аврором, хоть и бывшим — официально! — на кухне сидели Андромеда и сонный Теодор, а также все трое младших Поттер-Блэков: Альбус, Джеймс и Лили.

Пожелав всем приятного аппетита, Харальд принялся наворачивать весьма неплохую стряпню своих домовиков — по правде сказать, хотелось не есть, а жрать. Закуски быстро закончились, так что понятливые домовики подали на стол нормальный обед, хотя для него было еще слишком рано. Дети от него не отставали — глава Благороднейшего и Древнейшего дома искренне подозревал, что Андромеда все же дала им доступ в дуэльный зал, и все трое отпрысков не вылезали из него буквально круглыми сутками; впрочем, точно так же когда-то делал и он сам.

Наконец, все основные блюда были съедены, на стол был подан неспешно поедаемый десерт. И тяжёлый взгляд Главного Аврора пригвоздил детей к стульям. Точно такой же взгляд, впрочем, был адресован и Андромеде, а вот Тед после долгого изучающего взгляда был одарен благосклонной улыбкой и отпущен отдыхать — как-никак Теодор был колдомедиком, а это была профессия как бы не более сложная, чем Аврор. После того, как единственный действительно не замешанный в будущем выяснении ситуации человек ушёл, глава рода гулко стукнул чашкой о стол и нахмурился.

— Итак, семья моя, — начал Харальд, — объясните мне, пожалуйста, что это такое?! — и взмахом палочки призвал «Мемуары Главного Аврора» и копию тех материалов, что были найдены на месте преступления.

Дети втянули головы в плечи, понимая, что откровенно перегнули палку — особенно их насторожила вторая «пачка» — они не хотели сердить отца, потому что, похоже, каким-то образом стали замешаны в преступлении! Такого они точно не хотели. Андромеда же, напротив, гордо вскинула голову и упрямо взглянула прямо в глаза близкого к бешенству авторитарного Харальда.

— И при чем тут я?

— А ты не догадываешься? — почти по-снейповски выгнул бровь Поттер-Блэк. — Так я расскажу. Вот это, — он хлопнул по столу «оригинальной» пачкой «мемуаров», да так, что дети крупно вздрогнули, — неоднократно в течение долгого времени присылалось в мой Аврорат! А вот это, — еще более сильный хлопок по столу, от которого вздрогнула даже Андромеда, — было найдено на последнем месте преступления, рядом с девятнадцатью, — девятнадцатью!!! — трупами!

Под конец тирады Поттер-Блэк сорвался на крик. Его в принципе можно было понять — с одной стороны. Неприемлемая ситуация, в которой замешана его семья, могла бы стоить ему очень многого — вплоть до работы, — если бы не его профессионализм. И все же можно было бы сказать об этом спокойно, а не кричать и буквально давить магической силой и авторитетом. Впрочем, можно было понять и это: в конце концов, о том, что у Харальда Поттер-Блэка давно уже и начисто сломана и искорежена психика, знали все без исключения. Спасибо за хорошее, тёплое, семейное детство! Правда, вопрос еще, кому говорить это спасибо? Но это был вопрос больше философский, чем эмпирический.

Андромеда тяжело вздохнула.

— Харальд, а в чем твоя претензия? Пока что я вижу только крики обиженного дитяти, которого не позвали играть, — пожала плечами она.

— Проблема, Меда, в том, — Харальд потёр пальцами переносицу и тяжело опустился в кресло. Дети сидели, словно мыши под веником, — не хотелось разозлить отца еще больше. — Проблема, Меда, в том, что эти самые карикатурные картинки на нашу работу еще не подпадают под «истечение срока давности» в большинстве своём, и состав преступления все еще является судебной, а кое-где и государственной тайной. Ладно бы это гуляло только по Аврорату, от крыс мы чистим наше ведомство регулярно и тщательно, — проблема в том, что эти мемуары попали за Аврорат, — и это уже потенциальная угроза государственной судебно-правовой системе! Имея на руках эти материалы, умелый психолог, криминалист или опер спокойно создаст прецедент, а то и не один, найдя дырки в нашем законодательстве или учтя ошибки прошлых преступников. А мне это ни к черту не надо! У меня и так пятьдесят три трупа за три дня в сумме!

— Харальд, спокойно. Я уверена, что ты с этим разберешься.

— Меда! — рявкнул Главный. — Дело не в том, разберусь я или нет, а в том, будет ли Кинг возбуждать уголовное дело против моих детей. А значит, против меня. Эти материалы были найдены на месте преступления, и в них нашли зашифрованное сообщение, — а это значит, что тот, кто их получил, имел достаточно времени для того, чтобы не только досконально изучить материал, но и создать шифр и вставить его в текст, а потом еще и поместить на месте преступления! И я более чем уверен, — Харальд покачал более тонкой папочкой с места преступления, — что будут еще части «комикса», ровно до тех пор, пока не соберется полная «коллекция».

Дети переглянулись и покаянно опустили головы. Только сейчас до них дошло, что именно они натворили и к каким последствиям это может привести — если уже не привело.

— И какие же претензии у тебя ко мне?

— Как ты не уследила? — устало покачал головой Харальд. — Я понимаю, что свалил на тебя дела рода, но тем не менее, ты могла хотя бы заметить и дать мне знать… Да и я тоже хорош, — он покачал головой. — И тем не менее основные вопросы у меня к вам, дорогие мои отпрыски.

Меда взмахом руки была отпущена. Та прекрасно понимала тонкие намеки своего сумасбродного главы семьи: это означало, что на первый раз она как бы «прощена» и глава рода не винит её за произошедшее, но повторения подобного он не допустит. Меда и сама понимала свою вину; и тем не менее ей хотелось бы, чтобы Харальд порой проявлял больше нежности, тепла и человечности, нежели сейчас, — ему и самому не хватало человеческого простого тепла. Разучившегося доверять людям Главного слишком долго гладили «против шерсти», чтобы сейчас он добровольно подставил кому-то спину. Пусть даже и семье.

Оставшись вчетвером, Харальд и его дети несколько минут молчали. Глава семейства тяжело вздохнул — снова, в который раз за этот день, — а затем поднял взгляд от поднадоевших за все это время бумаг на своих детей. Лили смотрела в пол, и её щеки были краснее помидора; в то время как Альбус и Джеймс с каким-то маниакальным блеском в глазах обменивались взглядами друг с другом, — и Харальд, знавший своих детей как облупленных, примерно понимал, к чему могут привести такие переглядки.

— Ругать так чтобы сильно я вас не собираюсь, — сразу обозначил он границы сегодняшнего разноса. — Да, вы доставили мне проблем, но если все сложится хорошо, — он пригвоздил детей к креслам взглядом, и потяжелевшее давление магии в комнате очень четко обозначило его настроение, — если все сложится хорошо, то эту проблему я успею решить. Вопрос только в том, как именно вы это провернули… И где совершили ошибку.

— Мы попались, — с мрачноватым юмором хохотнула Лили, вызывая усмешку на губах отца.

— А если серьёзно?

— Надо было проворачивать все самим, — буркнул Джеймс, буравя взглядом о чем-то думающего Альбуса. Тот, казалось, выпал из реальности и не реагировал ни на какие раздражители.

— Надо было правильно попросить помощи, — пробормотал он, тряхнув несколько раз головой, как будто возвращаясь в реальность.

— Надо было попросить меня, — тихо... Даже слишком тихо, со скрытым разочарованием и толикой угрозы в голосе сказал Главный. — Мы все, конечно, задней мыслью хороши, но тем не менее вы же знаете, что я готов поддержать вас практически в любом начинании! И даже если не поддержу, — сделаю все, чтобы «шалость» прошла безболезненно, а вы?! Что вы делаете?! От вас мне сейчас требуется немногое, — Харальд призвал чистый пергамент и несколько перьев, — сейчас вы подробно расписываете всех участников вашей дорого обошедшейся проделки, указываете, кто и как в этом замешан и как — поэтапно и подробно! — вы это делали. Отчёты — мне на стол в кабинет, как только закончите переписывать то, что сейчас мне расскажете, — и чтобы сидели тихо как мыши! Ещё одной такой шалости я не потерплю — уж больно геморройно в стране сейчас и без вас.

Дети стушевались, переглянулись, и молчаливый диалог между ними напомнил Харальду точно такие же молчаливые переговоры в Хогвартсе, когда они еще были «Золотым Трио» и были едины как никогда. Сейчас между детьми что-то решалось, и когда Лили, единственная «принцесса» в их мужской компании, грозно нахмурила бровки и выдала легкий щелбан Джеймсу, оба брата, пусть и старших, отступили, давая девочке право голоса.

Извлекая из рассказа Лили больше, чем она сама могла понять, Харальд очень хотел схватиться за голову — или долго биться нею о стену, пока что-то одно не сломается. Лили, засевшая в библиотеке Блэков и пользующаяся немалыми симпатиями портретов, рыскала там в поисках способов «защитить папочку» — и так наткнулась на заклинание прямой трансляции. Сначала, по словам Лилс, было достаточно тяжело понять, когда можно смотреть, а когда нельзя; установить как бы фильтр входящей информации — было и того труднее, но за три месяца летних каникул она прекрасно справилась и теперь видела глазами отца в его рабочее время. Заклинание оказалось тяжелым, энергоёмим и настолько напрягающим мозг, что его пришлось перекинуть на алтарь Блэков — тут Харальду невероятно захотелось дать Лили подзатыльник за самовольное ритуальное заклинание — и тренироваться еще полгода, прежде чем во время рождественских каникул её магический дар не скакнул, развивая тело, мозг и ментальную составляющую. Заклинание пошло как по маслу — и рыженькая Поттер-Блэк не замедлила поделиться с братишками радостной новостью. А заодно и парочкой забавных историй из жизни папочки-Аврора и его нежно лелеемого Аврората.

Мальчишки не смогли удержаться, стали рисовать карикатурные комиксы по этим забавным историям, а безбашенный Джеймс предложил рассылать их всему Аврорату, спрятав от глаз проницательного папочки свои «шедевры» заклинанием на крови. Блэки комиксы не видели, что и позволяло Лили рассылать чудо-листовки уже из Британии, а не с дальних тропических островов, на которых прожигала жизнь их несравненная мамáн. Правда, дети многое не учли в своих чарах. Разбирая их буквально по косточками, Харальд выяснил, что на комиксы было наложено неполхое антикопировальное заклятие, но увы, недостаточно неплохое для того, чтобы остановить матерых авроров. Плюс заклинание «привязки к территории» — такое использовалось любым мало-мальски серьёзным изданием и не позволяло выйти тиражу за пределы одной страны. «Привязка» считалась достаточно сильным, сложным и продвинутым заклинанием, так что за исполнение — а Харальд его проверил — им можно было бы даже поаплодировать… если бы не печальное продолжение событий. С другой стороны, «привязку» не могла обойти даже некромантия, а это означало, что преступник скрывается на территории государства, что, с одной стороны, значительно облегчало поиск… А с другой…

Помимо вышеозначенных, были и другие заклинания — долговечности, водостойкости, прочности… Обыкновенные «тиражные» заклинания, которые найти было трудно, но не невозможно. Вторую привязку делала уже Лилс, к «подконтрольному её отцу ведомству», и в принципе формулировка была верной… если бы его ведомством не был Аврорат!

А в сам Отдел тираж «мемуаров» попадал через двух бывших «воронов», старше Лилс на несколько лет — Уолта Родригеса и Дэниса Колинза. Этих двух стажёров архива Харальд знал — неплохие были бы аналитики, если бы не раздолбайство и лень. Вот, видимо, и нашли себе занятие по духу… Главный Аврор вызвал Вестника и наговорил сообщение для Томаса — нового главы Аврората.

— Томас, стажеров Родригеса и Колинза из архива по семейным — взять под строгую стражу, не выпускать, провести допрос по форме 4-Б, никаких контактов, отобрать палочки, круглосуточное наблюдение. Они проходят по «Звездочёту».

Через несколько минут пришел патронус Дина, сообщивший, что приказ выполнен. Поморщившись от формулировки, Харальд еще раз сделал внушение детям — просто на всякий случай, в разумность и понятливость своих отпрысков он верил — и направился к себе в кабинет, ожидая одну из немногих гостий, которой был рад в любое время дня и ночи.

Несмотря на строгий тон, уходя, Харальд потрепал по голове и обнял каждого из своих детей. Хотя они все прекрасно знали, что отец сердит и загладить свою вину будет достаточно непросто, они так же знали, что несмотря ни на что отец их любит. И действительно всегда поддержит. Каким бы ужасным ни был его характер, сколь бы жестким и авторитарным он ни был, — он всегда будет на их стороне. На стороне семьи.

* * *

Через несколько часов дети собрались в комнате у Альбуса, сдав подробные записи отцу. К тому собиралась прийти Гермиона. Ни Альбус, ни Джеймс не знали подробностей школьной и дошкольной жизни их отца, однако на самом деле их это не особо-то и интересовало. Какими бы продвинутыми и развитыми они ни были, они были все же детьми. И у них были свои игры и свои развлечения, а разнос от отца на некоторое время мог и отойти в сторону.

К тому же в камине вспыхнуло жёлто-зеленое пламя, и на персидские ковры благородного дома Блэков шагнула Гермиона Дагворт-Грейнджер. Перед ней тут же появился домовик, щелчком пальцев убрал с неё пыль и сажу и кивком показал следовать за собой. Гермиона одарила детей долгим проницательным взглядом, заметив их между лестничными пролетами, улыбнулась им краешком губ, поприветствовала легким кивком и прошла мимо, высоко подняв подбородок и с осанкой, достойной королевы. С тихим предупреждающим скрипом открылась тяжелая дубовая дверь, и леди-регент, шурша длинным подолом длинной юбки, вошла в кабинет. Легкий стук дерева о дерево отрезал все звуки, оставляя её наедине с хозяином кабинета и тишиной.

Харальд приглашающим жестом указал давней подруге на роскошное кресло у камина и встал, открывая мини-бар. Оттуда были извлечены глиняный чайничек и три чашки китайской работы, с иероглифами на пузатых блестящих глиняных боках. Лично наполняя чайник и заваривая крепкий «Банг шанг» вскипяченной прямо в полете водой, Поттер-Блэк наслаждался тишиной и уютом, которые ему дарила давняя школьная подруга.

— Как продвигается? — спросила она, покачивая туфлей на мысочке ноги.

— Продвигается, — пожал плечами бывший Главный, передергивая плечами. Бамбуковая досочка с чаем и чашками была отлевитирована на низкий туалетный столик у камина, и Гермиона с наслаждением вдохнула аромат элитного пуэра, не спеша, впрочем, пить его, а просто грея руки о чашку.

— Как дети?

— Все у меня, — улыбнулся Харальд, кивая на дверь. — Теперь навсегда.

— О, — по-снейповски изогнула бровь Гермиона, улыбаясь краешком губ. — Поздравляю, — она наклонила голову набок, так что показалось, что она смотрит на старого школьного друга исподлобья. — Что-то еще?

Харальд молчал, не спеша отвечать и рассматривая подругу. Она сейчас была полной противоположностью себя в школьные годы: некогда прямые волосы снова закудрявились, как на далеком первом курсе, карие глаза потемнели, приобретя почти черный цвет. Острые скулы, изгиб ярко-розовых искусанных губ, слегка скептический и кажущийся недовольным; футболка-американка со спущенным плечом и высокой горловиной придавали её изящной фигуре сходство с футляром от скрипки, а длинная расклешенная юбка в пол, которую Харальд видел на русских цыганах, придавала ей сходство с незабвенной, недоброй памяти, Беллатрикс Лестрейндж. Впрочем, и характер у подруги ожесточился и стал более бескомпромиссным, так что сходство могло быть и не только внешнее.

— Да, наверное… — задумчиво кивнул Харальд, любуясь бликами пламени из камина на каштановых волосах подруги. — Я обратился к Слепому Карлу.

— Все настолько серьезно? — выгнула бровь Гермиона, неспешно отпивая чай из глиняной кружки и прищуриваясь от наслаждения.

— Это не тот звездочет, при поимке которого мы упустили Рона, — нахмурился Харальд. — Да и сам Рон, похоже, жив, но как-то слишком странно — дело явно нечисто. На месте преступления был найден шифр, над которым сейчас бьётся Персиваль, а третье место преступления почти не дало улик. Тяжело, — ухмыльнулся Харальд шальной, слегка отдающей безумием, улыбкой, — но так интересно!

— Адреналиновый маньяк, — фыркнула в чашку школьная подруга, и Харальд не счел нужным это комментировать — они и так знали друг друга как облупленные, и сказанное Гермионой было скорее комплиментом, нежели оскорблением.

— Как и ты, — покачал головой Харальд, улыбаясь в остывающую чашку с чаем.

Гермиона не ответила, только повела плечом, никак не комментируя эту фразу школьного друга. Она была прекрасно осведомлена о том, что за теми, кто ему по-настоящему дорог, параноик-Харальд следит едва ли не круглосуточно, чтобы, в случае чего, прийти на помощь. Так же, впрочем, как и она относилась к своему роду и подрастающим пятерым детям — двум своим и трём принятым в род по полному кровному обряду. Харальд же, если и нуждался в её помощи, то всегда знал, когда и как ей получить. Но так уж среди друзей повелось, что некоторые проблемы — хотя, скорее, досадные неприятные случаи — они оставляли на откуп друг другу, ни капли не сомневаясь, что их решение принесет немало удовольствия и будоражащего кровь адреналина и азарта. Например, одной из таких ситуаций была целая серия дуэлей за право регентства над родом Дагворт-Грейнджеров, из которой Гермиона вышла победительницей, ни разу никому не проиграв и даже особо не напрягаясь.

— Вспоминаешь мои фееричные победы? — усмехнулась она.

Грудной мягкий голос как будто жидкой патокой растекался в тишине кабинета, вплетаясь в треск поленьев в камине, тихое шуршание черномагических книг в серебряной клетке на рабочем столе, стук глиняных чашек о бамбуковую доску для чаепитий. Харальд усмехнулся, даже, скорее, громко хмыкнул, растягивая губы в гибриде улыбки и оскала, по-другому на такое он не умел реагировать.

— А как же иначе, — ухмыльнулся он. — Помню, было дело, в Бостоне…

— О, — Гермиона лукаво улыбнулась и прищурилась, ехидно скалясь.

— Ректор массачусетского отделения кафедры боевой и оборонительной магии тогда сильно потерял в цене, весе и репутации…

— Было дело, — пожала плечами боевая подруга. — так за дело же потерял все вышеперечисленное…

Харальд улыбнулся и снова глянул в огонь. Да-а, было тогда время! Будучи уже на третьем курсе, Гермиона наконец-то смогла заявить права на регентство над родом Дагворт-Грейнджеров, после чего и начались крупные неприятности. Хрупкая, изящная, гордая, с королевской осанкой и — при необходимости — такими же манерами Гермиона стала лакомым кусочком для любого уважающего себя волшебника, мага и чародея, что, естественно, не добавило ей счастья и радости. Обучающаяся на факультете Ментальных наук и Аналитики, она идеально подходила под стереотип умной...но слабой волшебницы. За что, в общем-то, и ополчились на неё все, оспаривающие её право на свободу или регентство.

Первая дуэль случилась как-то сама собой — один из пятикурсников, Даниэл Джош, имел неосторожность громко высказаться насчет Гермионы и её регентства, что-то в духе «слабая грязнокровная сучка недостойна регентства над благородным Домом» — и, на его несчастье, это услышала троица закадычных друзей. Гермиона ничтоже сумняшеся выхватила палочку, наставила её на оскорбившего её идиота и холодным, арктическим, ледяным тоном поинтересовалась, способен ли сей представитель магического сообщества ответить за свои слова на дуэли. «Благородный» идиот великодушно согласился и предложил ей выбрать себе время и защитника… На что уже тогда Леди-Регент, Мио холодно ухмыльнулась: «Защитники мне не потребуются».

Дуэль назначили на рассвет следующего дня — и идиот-Джош всю ночь праздновал свою несостоявшуюся еще победу. Гермиона раскатала полупьяного, опухшего от похмелья дурака в три заклинания, на чем первая её дуэль и закончилась. Некоторое время считали, что ей просто повезло, пока на следующей буквально неделе не грянул громовой скандал с её дуэлью со способным третьекурсником с Боевого отделения, которого накануне едва не убил за оскорбления и неуважение к Благороднейшему и Древнейшему роду Блэк сам Харальд. Разнять их смогли только половиной кафедры, когда неосторожный боевик ляпнул, что раскатает Блэка так же, как раскатал бы его лже-регентскую подружку-грязнокровку.

«Дуэль, за оскорбление чести леди-Регента и Рода!» — разъярилась прибежавшая на шум в боевом Гермиона, как всегда тонко чувствующая попадание своих друзей в крупные неприятности. Дуэль с самонадеянным боевиком заняла около пятнадцати минут и была по-настоящему красочной — и смертоносной. После этого дуэли посыпались одна за другой; каждый считал своим долгом доказать выскочке, что её место у его — или её — ног. Почти вся кафедра Боёвки долго бегала за Мио, уговаривая её перевестись, на что она всегда и неизменно отвечала одно и то же — с боёвкой у неё и так все хорошо, ей бы родовые дары развивать! — и гордо отказывалась, оставаясь верной одной только кафедре Ментальных Наук и Аналитики.

На пятом курсе веселье закончилось фееричной дуэлью, где Гермиона была вынуждена разбрасываться отнюдь не детскими и не светлыми заклинаниями, в то время как её соперник швырялся «Наитемнейшими Искусствами». Миону с поля увезли в госпиталь на носилках, а соперника вынесли по частям. Претензий никто не предъявлял, так как все прекрасно понимали вину идиота, полезшего к выпускнице с оскорблениями и домогательствами. Ненавидящая такое поведение больше всего, Гермиона раскатала идиота в блин тонким слоем по всем барьерам дуэльного зала Академии, хотя и пострадала при этом сама. Хотя соперника её так и не откачали, и именно это, к слову, стало причиной её разрыва отношений с Роном.

Харальд нахмурился, на что Гермиона понятливо улыбнулась, отпивая из чашки остывающий «Банг шанг».

— Рона вспоминаешь?

— Рона, — тяжело вздохнув, подтвердил Главный. — Даже не верится, что он мог так привязаться к этому напыщенному индюку… Он же был как Малфой!

— Нет, Харальд, — покачала головой лучшая аналитик отдела Тайн, — у Малфоя были харизма и связи. А у того придурка — только гонор, связи и сильнейший ментальный дар, бездарно профуканный еще на стадии поступления в БАИ⁽¹⁾.

Харальд тяжко вздохнул. Высокий и красивый рыжеволосый ирландец с телом греческого бога был весьма популярен у обоих полов БАИ, чем и пользовался без зазрения совести. Именно он на втором курсе окончательно помог освободиться Рону от его буквальной зависимости от Золотого Трио и осознать собственные таланты, значимость и индивидуальность. Харальд, который раскачивал лодку их шатких дружеских отношений приятельством с сокурсниками и заведением связей с учениками других факультетов, поначалу и не обращал внимания на то, что Рон, как и на четвертом курсе, отдаляется от него, не развиваясь в плане личностного роста, пока однажды во время зимней сессии не обнаружил своего рыжего друга в компании не менее рыжего напыщенного, словно Малфой-средний в худшие школьные годы, ирландца, сидящими в баре в компании красоток весьма заинтересованных в их обществе пацанов. Решив отойти в сторону и не мешать, Харальд понял свою ошибку слишком поздно.

— Ты тогда почти правильно поступил, — после некоторой паузы произнесла Гермиона, улыбаясь чему-то своему. — Просто не надо было пускать все на самотек настолько сильно.

— Ты права, — кивнул Харальд, вновь погружаясь в воспоминания под треск дров в камине и пряный, ни с чем не сравнимый аромат «Банг шанга».

Рональд тогда здорово увлёкся своим новым знакомым, и Харальд посчитал, что это и к лучшему: у него будут свои интересы и свои друзья, только его и ничьи больше… Увы, он не учёл того, что как всегда, есть и обратная сторона монеты — в данном случае она звучала как «не сотвори себе кумира», — что рыжик с огромным упорством и упрямством и проделал. Он бегал за Ангусом словно хвост за собакой и во всем старался ему подражать. И да, это привело к тому что у того появился свой фан-клуб, свои друзья, свои почитатели… Но так же это привело и к тому, что ирландец возгордился окончательно. Поначалу Рон не понимал, почему это Харальд, а за ним и его прелестная на тот момент еще девушка Миона так неприязненно относятся к его новому лучшему другу, и страстно хотел помирить их, объединить две компании в одну…

— Рон тогда не учёл только одного, — Гермиона как будто мыслила в параллельном направлении с Харальдом, и он улыбнулся, ожидая и примерно представляя, что именно скажет сейчас лучшая подруга. — Вам с Ангусом, двум королям, будет тесно на одной земле. Ты во всем был лучше, с рождения имел, как им обоим казалось, лучшие условия для старта, и со стороны действительно казалось, что у тебя всё есть.

— Все считали, что я родился с золотой ложкой в рту, — пожал плечами Харальд и невольно дёрнул располосованным некогда плечом, на котором все еще белели шрамы, не залечиваемые даже магией.

— Вот и они так считали, — пожала плечами боевая подруга, — хотя ни слава, ни популярность, ни известность тебе никогда не были нужны, — ты получал их как бы проходящим бонусом, за что порой и огребал лишних проблем на свой зад.

Харальд усмехнулся от такой формулировки. В редкой компании леди Дагворт-Грейнджер позволяла себе отойти от норм этикета и перестать поддерживать имидж и честь Рода. И он был невероятно горд тем, что входил в число «доверенных лиц» давней боевой подруги и самой завидной невесты Британии, после принцессы Анны⁽²⁾, разумеется.

Харальд посмотрел на Гермиону, вновь усмехнулся и покачал головой. Подруга опять шарила у него в голове как у себя дома, и тем удивительнее было, что откормленная до невероятных размером паранойя Командира молчала на этот счёт, видимо, считая Гермиону Дагворт-Грейнджер одной из своих линий обороны. Харальд ничего против не имел и решил предаться воспоминаниям дальше, разделив их с подругой, с которой вот так вот посидеть удавалось нечасто, тем более во время расследования такого сложного дела. Но сейчас ни от Главного, ни от Гермионы ничего не зависело, и они оба решили хоть немного предаться воспоминаниям. чтобы отвлечься от дел насущных.

Когда напыщенный ирландец-Ангус назвал Гермиону «грязнокровной потаскухой», Рон был рядом. Но почему-то за неё не вступился, что и определило их дальнейшие отношения. Харальд, у которого уже тогда характер был далеко не ахти, тут же едва не снес голову идиоту, который посмел оскорбить его лучшую подругу, направленным выбросом сырой силы, и был остановлен все той же Мио. Не раз спасавшая его от необдуманных поступков Гермиона сейчас была похожа на готовый взорваться от внутреннего напряжения вулкан — почти так же, как буквально пять лет назад Эйяфьядлайёкюдль⁽³⁾ извергался, прорвав ледяные барьеры установленные магами. Вот и в тот раз, кажется, прочную ледяную плотину терпения лучших мозгов Хогвартса прорвало негодование, гнев и ярость.

«Дуэль. Здесь и сейчас», — и никто не смог возразить леди-регенту. А ирландец и рыжиков кумир поплатился за свою самоуверенность и бахвальство — Гермиона почти два часа гоняла его по дуэльной площадке, и к тому моменту, когда она немного спустила пар, разница в их уровнях была заметна невооруженным взглядом: Ангус вспотел, был растрепан, изранен и измотан, в то время как Гермиона какой вышла на дуэльную площадку, такой и осталась — на одежде ни лишней складочки, прическа все так же волосок к волоску, а в глазах ничем не прикрытое веселье, азарт и — презрение к одному конкретному индивиду. Гермиона тогда спросила у ирландца, не желает ли он сдаться и признать собственное поражение, на что её послали далеким Запретным лесом с указанием родственных связей между ней, её предками и кентаврами.

— Ну ладно, — пожала она тогда плечами — и устроила локальный Армагеддон.

Вообще, такие чары и чарами-то назвать было нельзя, это было, скорее, морально-физическое проявления эмоционального настроя мага при помощи Силы. Но тогда они этого не понимали, кроме, скорее всего, самой Гермионы, а потому, когда весь дуэльный зал заволокло тучами, громом и молниями со шквальным ветром, перепугались все. Естественно что торнадо, летящие с бешеной скоростью пыль, щепки, обломки обстановки и прочее не доставили радости ни ей, ни её сопернику. Сама Миона пострадала достаточно сильно — но, как виновница, была каменно спокойна — и просто заживо испепелила своего обидчика, за что её за глаза — а кое-кто и в глаза — прозвали новой Сумасшедшей Белль Лестрейндж. Гермиона сочла это за комплимент, но не учла того, что был еще один фактор.

Рон.

Рон, с которым она собиралась сыграть свадьбу в ближайший год, прилюдно разорвал помолвку и бросил Гермиону. А Харальд остался буфером между ними — и только к концу учебки Аврората они более-менее помирились. А через два года Рон нанёс Харальду удар в спину и был таков.

— М-да…. — протянула Гермиона, качая головой. По ней нельзя было сказать, но казалось, что предательство Рона ударило по ней намного больше, чем даже по самому Харальду, а это говорило о многом.

Харальд тряхнул головой, обновил себе чай и с тяжким вздохом постарался выбросить все идиотские мысли из головы. Пора было менять тему разговора.

— Ты нашла, кто пустил ту отвратительную газетную утку?

— Нет, — поджала губы Гермиона, напоминая в этот момент Макгонагалл, вынужденную снять с собственного факультета сто пятьдесят баллов. — Гадёныш отлично спрятался.

Харальд поджал губы в идентичном жесте и уставился в пламя камина. Не так давно, около полутора месяцев тому назад, на Гермиону было совершено вооруженное нападение. Маггловское огнестрельное оружие, тяжелые темномагические проклятья, Авады и вся подобная атрибутика. Даже дементора откуда-то достали! Гермиона в одиночку сумела продержаться почти пять минут и уложить за это время троих нападавших, а дальше прибыл взбешенный Харальд, и песенка нападавших была спета. Казалось бы, ситуация разрешилась, но не тут-то было: в газетах буквально на следующий день появилась статья от некоего анонима, который нарекал Леди-Регента Дагворт-Грейнджер новой Беллатрикс Лестрейндж уже публично и пророчил, что в конечном итоге Леди приведет всю страну к краху, плохо воздействуя на Главного Аврора и прочих контактирующих с ней.

Статью замять не удалось, общество всколыхнулось, и у Гермионы появились проблемы. Решать их независимая Леди предпочитала сама, горой стоя за своих детей и Род, который она буквально вытащила со дна, но тем не менее в некоторых ситуациях ей приходилось обращаться за помощью к Харальду. В какой-то момент некто умудрился дойти в своих жалобах и кляузах до самого министра. Кинг, которого никто до этого момента не удосужился посвятить в проблемы лучшего Аналитика всех отделов, взбесился не хуже бабуина в гоне. Головы полетели только так, но скандал так и не утих. Анонима объявили в розыск, и он не нашел ничего лучше, чем продолжить печатать свои «газетные утки», только уже в виде листовок, и разбрасывать их по магической Британии при помощи почтовых сов общественного назначения. Гада так до сих пор и не поймали, хоть и обложили в какой-то момент так плотно, что он залег на дно. И найти его с того момента — уже две недели как — не могли.

— Что ж… Дай мне поймать серийника, — Харальд кровожадно ухмыльнулся, — и я достану этого языкастого-рукастого хоть из-под земли.

— Он мой, — с нажимом произнесла школьная подруга, недвусмысленно угрожая Харальду палочкой. В какой-то момент в глазах обоих промелькнула опасная искра, после чего двое друзей расхохотались.

— Ты останешься? — спросил Харальд.

— Нет, — как и всегда, покачала она головой, и чаепитие продолжилось. Они еще говорили о каких-то мелочах — о погоде, вечной теме в Англии; о книгах и ценах на драконью печень; но все больше молчали. Слова им обоим не были нужны — им обоим не было нужды говорить, чтобы понимать друг друга. Взаимная поддержка, молчаливая, как и они сами, была намного ценнее слов. Они, в общем-то, оба были похожи: женщина, нареченная новой Беллатрикс Лестрейндж, враз растерявшая всю свою репутацию, нарабатываемую годами, и мужчина, прозванный министерским Цербером, достойным наследником Бешеного Пса Блэка, авторитарным милитаристом-психопатом…

Гермиона ушла за полночь, тихо шурша подолом длинной юбки. Харальд гостью не провожал — та ушла, когда он уже уснул, выронив глиняную чашку с пуэром из рук. Гермиона трансфигурировала кресло в диван, укрыла друга пледом и ушла, зачаровав за собой дверь. Харальд часто засыпал в её присутствии — и только после этого ему не снились кошмары. Все недавно произошедшие события — аноним с обвинениями в её сторону, серийный подражатель Звездочёту, создание давно планируемого отдела С.О.Д.А.Р., да и недавний захват террористов-грабителей обошлись его организму недешево… Взметнулось пламя в камине, поглощая ведьму, и дом на площади Гриммо, 12 погрузился в уютную сонную тишину.

* * *

Утро в отделе С.О.Д.А.Р. началось с шепотков. Под дверью начальственного кабинета стоял ходячий анекдот Аврората, «вечный заяц» Антонио Забини. На молодом человеке была надета форма отдела — её гиперактивная нимфоманка-артефактор Лавгуд прислала совиной почтой около половины третьего ночи почти всем сотрудникам, тем, до которых смогла дотянуться в такое время. Жилет, штаны с большим количеством карманов, высокие сапоги на шнуровке, плащ, маска и очки-гогглы, зачарованные на выявление магии и её следов. В руках у Забини был «блокнот бесконечности», страницы в котором никогда не заканчивались — или никто еще не нашел предела, и волшебное перо, чернила в котором пополнялись при помощи портключа. И когда в развевающемся плаще и с почти удушливым ароматом свежесваренного кофе по отделу промчался Харальд, его провожали заинтересованными взглядами. У кабинета он не остановился ни на секунду, кивком позвав Забини-младшего за собой, и двери кабинета гулко хлопнули, отрезая любопытных от происходящего.

В кабинете же Харальд шумно выдохнул и подмигнул Антонио, с тихим вздохом падая в кресло.

— Доброго утра, Забини, — наконец-то поприветствовал он кивком своего «полевого секретаря». — Обращаться я к тебе буду по должности, а заодно и по позывному, «Валет». Ты — моя память, мои не зашоренные глаза и заодно моя дополнительная страховка.

— Страховка? — выгнул бровь Забини.

— На тот случай, если меня убьют, все мои слова и заметки, мысли и догадки будут тобой записаны. Если я говорю встать и бежать — ты встаешь и бежишь. Если я говорю лечь и не отсвечивать — ты лежишь и ныкаешься как мышь под веником.

— Ясно, — кивнул Забини. — дальше?

— Сопровождаешь меня везде в поле, не отстаешь ни на шаг. Как только я выхожу из дома — ты появляешься рядом, и так до тех пор, пока я снова не зайду в свой дом. Ты — моя тень. Записываешь все, что видишь, на что я обращаю твое внимание. Каждый день — краткий отчёт мне на стол, блокнот соедини протеевыми с копией — и в общее хранилище Аврората в Гринготтс, и еще одну копию храни в том месте, которое знаешь только ты — и твое доверенное лицо по контракту с Авроратом. Кстати, кто это?

— Дин Томас, сэр.

— Хорошо. В Дине я уверен, — Харальд кивнул.

— Каков план, командир? — хитро прищурился Забини, вытягиваясь по стойке смирно.

— К Нотту, — помрачнел Глава. — Сейчас он проводит допросы единственного разумного свидетеля со второго места преступления — о нём ничего не известно, — Главный Аврор подхватил стопку бумаг со стола, залпом допил еще дымящуюся кружку кофе, чей аромат пропитал весь кабинет, и направился к выходу. Забини пошёл за ним, отставая на полшага, и записывал слова Харальда в блокнот. Как он умудрялся там что-то ровно записывать, оставалось непонятно, а Главный Аврор тем временем продолжал вводить своего Валета в курс дела.

— За три дня мы нашли пятьдесят три трупа, все в составном ритуале. Первая часть ритуала создает что-то наподобие магической каверны — вакуум, окруженный природной магической энергией снаружи и собирающий концентрированную энергию смерти внутри. Второй ритуал вытягивает из жертвы эманации боли, страха, ужаса, ненависти, гнева — в общем, весь негативный спектр от А до Z, и посредством хитрого выверта эманаций «волшебной желчи» от ядра выворачивают полученное наизнанку, производя достаточно сложный многосоставный наркотик — «Амброзию». Третий ритуал плавно вытекает из второго — в «Амброзию» не должны попадать эманации смерти, поэтому их впитывает последний ритуалист, чтобы потом пополнить свои — или, возможно, демонические силы при помощи ритуала Звездного круга. Первые три духа требуют больше всего жертв из-за того, что являются стартовой, так сказать, отправной точкой, пробивным коридором для последующих призывов и воззваний к Духам, так что есть высокая вероятность того, что в дальнейшем жертв будет меньше Это так же значит, что найти и вычислить маньяка будет намного труднее, чем сейчас, когда он оставляет неприбранными места преступлений и искренне полагает, что его не поймают. Как будто бросает вызов — посмотри! Вот он я, я тут, поймай меня, если сможешь…. — Харальд на мгновение задумался.

— Командир? — выгнул бровь Забини, остановившись в полуметре от начальника.

— Ну конечно! Всё гениальное должно быть простым! — Харальд развернулся, взмахнув полами мантии как крыльями, и бросился в ту часть Отдела, где заседал и безраздельно властвовал Снейп.

1) БАИ — Бостонская Академия Искусств

Вернуться к тексту

2) Принцесса Анна — Анна Елизаветта Алиса Луиза, принцесса Великобритании и графиня Хэрвуд, — реально существующая личность, для которой в моём повествовании сдвинуты временные рамки. В реальности принцесса Анна, дочь королевы Елизаветы II, родилась в 1950-м году, у меня же, скажем, она — ровесница Харальда и Гермионы, и родилась на 30 лет позже, в 1980-м году. Как и в реальности, принцесса Анна является Генерал-капитаном Королевской Морской Пехоты Великобртании. Если вам интересно про неё больше (а она офигенная личность!) — вики в помощь.

Вернуться к тексту

3) Выдуманное и ничем не подтвержденное событие фанона

Вернуться к тексту

В чужой монастырь со своим уставом не лезут… А кто лезет — тот огребает тем, с чем лезет.

AHTUNG!!! Глава содержит сцены насилия над животными, кровавые подробности (без графических описаний), жестокое обращение, серую мораль и жестокий цинизм на грани могильного чёрного юмора похоронной команды. Так же присутствует словесное надругательство над религией.т

Я предупредила.

Теодор Нотт вышел из прозекторской, брезгливо вытирая с плаща остатки крови, ошметки кожи и содержимое внутренностей. Некоторые барьеры на разуме пойманного "пустышки" держались до сих пор, и как бы он ни старался, взломать их не получалось. Расшатать, пододвинуть, треснуть — да, сколько угодно, но уже третий день. как он "колол" этого "ноунейма", и результат был плачевным.

Добытые из его головы знания либо были разрозненными и каждое по отдельности не несло никакой информационной ценности, либо же вызывали зубовный скрежет и такие лингвистические конструкции, далекие от цензуры, коих, наверное, не знал даже Грюм. Там были и воспоминания о проводимых ритуалах, и имена и количество жертв в предыдущие разы, когда были попытки провести что-то подобное, и даже планы — очередные и изрядно надоевшие, честно говоря: о мировом господстве и единоличной власти отдельно взятого чернокнижника. Конечно, Абу Аль-Мансур, чьё имя удалось расшифровать, был объявлен в розыск… Но пока что расшифровать — и то больше благодаря совпадениям, воспоминаниям единственного разумного пленного и работе в большой и дружной команде — удалось только его имя. Одно! А шифр состоял из достаточно большого количества строк для того, чтобы можно было до бесконечности гадать, что именно там понаписано. Было до боли обидно…

Мимо промчался Забини, глаза и уши Главного. Нотт только покачал головой на вопросительный взгляд секретаря Харальда: ничего нового. Дело начинало стопориться, а вскоре убийства должны были продолжиться, и что с этим делать тогда?! Найти в многомиллионном магическом мире несколько заколотых по зодиакальному кругу пар из мужчин и женщин было, мягко говоря, проблематично; особенно учитывая тот факт, что пару можно было прикупить и на рабском рынке, которые половина стран и правительств мира безуспешно искали вот уже почти восемьдесят лет.

Забини умчался дальше, ко второй прозекторской. Ритмичный стук, прохладный ветер от снятия слишком мощных защитных чар — и по коридору, заглушая скрип двери, разнесся истошный визг, на грани ультразвука. Крупно вздрогнув и тряхнув головой, Теодор решил двинуться дальше, чтобы хоть немного отдохнуть от подобной рутины, которая на самом деле ему надоела хуже пареной репы.

* * *

Во второй прозекторской стояла только одна клетка для химеры. Жутковатая помесь из крокодила, чего-то членистоногого и многоглазого с чем-то крылатым, но малоузнаваемым, тихо подвывала в клетке. Адриан Веласкес, бывший вивисектор Тулле, задумчиво рассматривал вторую химеру, сейчас распятую и зафиксированную, как на дыбе, на лабораторном столе. Все семь конечностей химеры были пристегнуты широкими кожаными ремнями к холодному железу столешницы, и — для надежности — еще и зафиксированы зачарованными жгутами к креплениям в каменном полу прозекторской. Веласкес задумчиво постукивал лобзиком для лобных костей по ладони в перчатке из драконьей кожи, ожидая своего коллегу. Несмотря на мировое имя и не одно мастерство, химеролог был тем еще растяпой и невнимательным во всем, что не касалось его любимого дела.

Наконец-то двери скрипнули, и в комнату, виновато поглядывая из-под защитного козырька, проскользнул Невилл Лонгботтом. За ним — благо за таким медведеподобным волшебником хоть рота солдат могла проскользнуть — в комнату вошел и Блейз Забини, отправленный Главным Аврором — хотя точнее, уже просто начальником О.С.О.Б.Р.а — в качестве наблюдателя.

— Вы снова опоздали, коллега, — заметил Веласкес, примериваясь, как разделывать химеру, чтобы исследовать её строение, возможности и функции.

— Пришлось задержаться, да. Чудесный экземпляр, не правда ли? — Лонгботтом обошел тварь по кругу и умильно погладил химеру по большим глазам на псевдоподиях, от чего само бедное создание мелко затрясло.

— Как полагаете, коллега, что было взято за основу этой химеры?

— Конечно же, кто-то из семейства кошачьих скорпидов, вы только посмотрите на этот окрас и шерстный покров! А какое чудесное жало!

— И правда, что это я, — плотоядно усмехнулся Веласкесс. — Как будем извлекать мозг?

— Для начала нужно понять, какого типа мозговая активность представлена данным экземпляром, — задумчиво произнёс Невилл.

Сложно было узнать в этом внешне похожем на вставшего на дыбы медведя того тихого и скромного пухляша-Нева, каким он был в Хоге. Вот только с течением времени все меняется, вот и тихоня Невилл, попав в обучение к Магистру химерологии и гербологии, кельтскому друиду Ангусу Арту, превратился в настоящего ученого, увлеченного своим делом до полного отрешения от реальности. Если перед Невиллом и любимым делом вставало что-то или кто-то, то Невилл превращался в носорога: вижу цель — не вижу препятствий. Вот и сейчас, увидав новый вид химер, притом — с большой вероятностью — построенный на совершенно новых принципах, Невилл уже горел энтузиазмом. И тот факт, что для понимания происхождения "прелести" её придётся разобрать на мелкие составляющие и детали, его не останавливал.

В основе химеры и правда лежал кошачий скорпид. Длинное гибкое тело, покрытое короткой палевой шерстью с толстым подшерстком, четыре мощные лапы, широкие, как у тигра, и такие же мощные, с длинными изогнутыми когтями и жесткими черными подушечками. Длинный хвост в аккуратной кисточке прятал скорпионье жало с двойным наконечником, и яд там был отнюдь не паралитический. Веласкес уже успел сцедить яд из обоих жал, и теперь две пробирки ждали своего часа, чтобы быть досконально исследованными и разобранными на составляющие. При этом, судя по всему, забор яда сопровождался дичайшей болью для подопытной химеры: её визг оглушал и был настолько неожиданным, что пришлось в спешке накладывать заглушающие заклинания и даже в ускоренном темпе восстанавливать лопнувшие барабанные перепонки. Впрочем, как раз для магов это и не составляло никакого труда.

Тем временем Невилл тщательно создавал магический слепок-рисунок химеры. Когти, хвост, лапы, два сдвоенных оперенных крыла, с металлической окантовкой маховых перьев, и длинная желеобразная голова в хрящевом каркасе, обтянутом как барабан кожей с редкими шерстинками. Из, предположительно, бывших глазниц выдвигались две гибкие сокращающиеся псевдоподии, на концах которых было по большому, с теннисный мяч, глазному яблоку в оболочке из непрерывно движущегося третьего века.

— Обзор на триста шестьдесят градусов! — восхищенно воскликнул Невилл, аккуратно накладывая заклинания, имитирующие различные виды излучения: инфракрасное, ультразвуковое, рентгеновское, магнитно-резонансное и тепловое. Самопишущие перья на пяти разных пергаментах фиксировали данные, получаемые от действующих заклинаний химеролога.

— Усиленный за счет строения алмазной решетки костяк, суставная ткань имеет повышенное содержание фосфора, желатина и гликогена, — читал с пергамента Невилл. — Нервная периферическая система переразвита, головной мозг соединяется со спинным. Они оба имеют одинаковый приоритет полного контроля всех функций, отдельные нервные образования похоже отвечают за что-то конкретное…. О!

Невилл внезапно замолчал и с некоторым недоверием уставился на пергаментные свитки, изучая появляющуюся на них информацию. С каждым мгновением он хмурился все больше, а затем недовольно скривился.

— Это по вашей части, месье Веласкес, — ровным тоном проговорил он, левитируя свитки к вивисектору.

— А для простых смертных? — подал голос Антонио Забини, о котором все успели немного подзабыть.

— Это существо — бесспорно уникальный образец, созданный на стыке химерологии, некромантии, темного жречества и целительства. У это создания мозг в буквальном смысле размазан по всему телу, и для того, чтобы его достать, придется заживо освежевать это создание, освобождая мозг от плена плоти, чтобы можно было считать церебральное информационное поле.

— А без этого никак?

— Никак, — покачал головой Адриан, откладывая свитки в специальный тубус на лабораторном столике с инструментами. — Извлечь информацию из существа с подобным строением зрительных органов посредством легилименции невозможно, скорее у легилимента сгорят мозги, чем он добудет информацию. А потому придется подключать артефакты для расшифровки нейронных связей, а для этого нужен живой мозг, не обремененный стандартными функциями управления телом и запоминания. И то мозг еще и предстоит извлечь без особенно болезненных ощущений, потому что обработка информации идет реверсивным курсом…

— Ясно. В общем, приступайте тогда, а я пойду пока на доклад к Харальду.

Сына Блейза Забини оставили без ответа — предстояла долгая и нудная, очень кропотливая работа. Предстояло извлечь мозг, не повредив ни единого нерва, ни единой картинки или нейрона — без них картинка могла быть неполной. Сначала пришлось заклинанием подвесить существо в воздухе, и начинать предстояло с крыльев и перьев — в них почти не было нервных окончаний. После пришёл черёд шкуры: удалив кости в крыльях заклинанием "Брахья Эмендо", Адриан подцепил шкуру специальным пинцетом и сделал небольшой надрез. Химера, накачанная наркотическим обезболивающим на основе лизергиновой кислоты, почти ничего не чувствовала, но не переставая скулила, как будто предчувствуя или догадываясь, что с ней происходит. Шкуру предстояло снимать в двух направлениях — в сторону хвоста с ядовитым жалом и в сторону глаз на псевдоподиях, а потому Веласкес и Лонгботтом работали в паре, каждый снимая шкуру существа в свою сторону.

Шкура снималась тяжело: помимо стандартных сухожилий, цитоплазматической эссенции и соединительных тканей эпителия, подшерсток, жесткий и густой, произрастал не из луковиц в нижних слоях эпителия, а был продолжением мышечной ткани и являлся псевдонейронной связью между опорно-двигательной системой и кожным покровом. А потому приходилось буквально применять "Секо максима" и "Скальпелло", призывающе скальпель. Кровь у существа была весьма странного, голубовато-зеленого цвета, и была намного гуще, чем обычная гуманоидная кровь, так что скорее стекала с оголенных участков, как густой кисель. Отдельный артефакт, подпитывающийся от магической силы Лонгботтома, собирал падающие капли и перенаправлял их в специальную ёмкость, внутри которой был стерильный вакуум.

Когда шкура была снята, пришёл черед мышечной массы. В первую очередь пришлось отделять хвост, так как почти никаких нервных окончаний в нём не было. Удалив кости, срезав ядовитое жало, отправившееся в отдельную ёмкость со все тем же стерильным вакуумом, и дождавшись, пока вся кровь, ускоренная заклинанием, не вытечет из обрубка, химеролог и вивисектор сделали два продольных разреза на мышечно-хрящевой ткани и начали аккуратно, миллиметр за миллиметром, удалять мясо и хрящи. В какой-то момент ближе к середине конечности появился стволовой нерв, который приходилось обходить с ювелирной точностью. Крупные кровеносные сосуды истекали густой кровью необычного цвета, нерв повис, как оборванный провод электропередач, а хрящи буквально растворялись, стекая цитоплазмой на лабораторный стол.

Химеру приходилось свежевать уже не просто по локоть, а по уши в крови. Действие наркотических препаратов, даже с учетом волшебного происхождения существа, не могло быть вечным — у Лонгботтома и Веласкеса оставалось не более нескольких часов до того момента, как потребуется очередная доза, грозящая разрушить нейронные связи. Но и ускорение грозило фатальными ошибками, а потому работать приходилось, стирая пот с лица и закусывая губы за защитными масками. От стволового нерва спинного мозга к каждой конечности отходили более мелкие стволовые отростки нервной ткани, облаченные в оболочку из цитоплазматического вещества с сильной концентрацией волшебной желчи. Это очень сильно настораживало, так как давало повод думать что в создании этой химеры был использован человек. Это противоречило всем мыслимым и немыслимым законам, и даже Фламель, известный алхимик направления Жизни, не позволял себе подобного, хотя с наличием философского камня мог пойти и не на такое.

Скулёж ввинчивался в уши. Невилл, дошедший до головы, грязно выругался. Закончивший со шкурой на своей половине химеры Адриан Веласкес перевел взгляд на коллегу и тихо чертыхнулся. Там где у существа была голова, — мозг псевдосферической⁽¹⁾ формы в желейной массе уплотненного концентрированной волшебной желчью в плотном хрящевом каркасе, — помимо всех прочих странностей имелась большая, точнее, огромная проблема.

ЦНР химеры была не просто развита, а сверхразвита. И от головного мозга отходили униполярные⁽²⁾ и псевдоуниполярные отростки, окружающие мозг как волосы — голову обычного человека. Более того, эти нервные клетки так же прошивали и кожный покров, а то, что химеролог и вивисектор приняли за псевдоподии, оказалось стволовыми клетками нервной ткани и зрительным, аномально удлиненным, нервом, опутанным дендритами как кокон бабочки — паутинкой. Снять кожу с головы не представлялось возможным без риска потери данных.

— И что будем делать, коллега? — устало спросил Адриан.

Времени оставалось не так много.

— Снимать, — тяжко вздохнул Невилл, морщась так, как будто ему предстояло по меньшей мере нырнуть с головой в выгребную яму и побарахтаться там всласть на потеху публике.

Сняв защитное снаряжение, Невилл сделал замысловатый пасс рукой. В ней появился его друидский посох, от которого Адриана передернуло не на шутку. Конечно, вивисекция была не занятием для нежной фиалки, но посох друида производил впечатление живого существа — вечно голодного, злого и недовольного. И навершием этого посоха "милый тихий скромный мальчик" Невилл коснулся головы химеры с вжавшимися в неё псевдоподиями глаз.

Истошный вой огласил подземелья, сметая барьеры и прошивая звукоизоляцию. Низкий вибрирующий звук на одной ноте рвал барабанные перепонки и внушал безотчетный страх и ужас, колеблясь на таких низких частотах, что впору было кататься по полу в попытке спасти барабанные перепонки. Веласкес умудрился с некоторой заминкой, но все же выдержать этот звук и перебороть панические атаки подсознания, которое твердило, что нужно немедленно убегать и прятаться от такого страшного звука. Тем временем друид не терял времени и медленно начал подымать посох, а вместе с посохом поднималась и шкура существа, оставляя безжизненно висеть нервные окончания. Создавалось впечатление, что кожа как будто стала отторгаться организмом химеры, и Веласкса передернуло. Все же как же было хорошо, что Невилл не участвовал в полевых операциях, а был, так сказать, на подхвате, предпочитая офис и лабораторию шумным полевым выходам.

Наконец-то шкура полностью отошла. Визг затих, превратившись в невнятное бульканье. Невилл устало сгрузил мозг химеры со всеми отростками в специальный аквариум и поморщился.

— Я на сегодня закончил, — бросил он Адриану, брезгливо поводя по себе палочкой с очищающими чарами. — Дальше как-нибудь сам.

Адриан только кивнул. Пусть внешне и казалось, что Невилл так легко проделал нечто подобное, но бывший вивисектор Тулле как никто другой знал, что друиды, проделывая любое действие с разумным или хотя бы имеющим примитивный разум, испытывают все прелести подобного на себе. Так что порой…. Впрочем, о таком лучше не задумываться.

Банку с мозгом химеры пришлось транспортировать в Отдел Тайн лично и в срочном порядке — никому другому такую ношу Веласкес доверить не мог. Но в то же время он чувствовал себя не очень хорошо. За искусственными, наколдованными окнами было видно Уайтхолл-стрит, на которой медленно брезжил рассвет, окуная все в сизо-серые утренние сумерки.

"Хочу премию за сверхурочные и молока за вредность", — нейтрально подумал Адриан, входя в отдел, где его уже ждали.

* * *

Харальд сидел в своем кабинете и мерно стучал пальцами по столешнице, анализируя отчёт одного из зайцев, отправленных в архив. Под описание преступников всего подходило три тысячи сто пять особей — по крайней мере, именно столько точных совпадений имелось с теми данными, что у них были. Это было, конечно, далеко не то чего хотелось бы увидеть — будь этих совпадений хотя бы в два раза меньше, можно было бы начинать опрос или сравнение, но…

В этом самом "но" и крылась проблема. Они могли просто не успеть. А надо было успеть, потому что чем дольше они тянули кота за хвост, тем больше было шансов, что в этот раз тварь закончит зодиакальный круг, и все станет еще хуже, чем было раньше! Потому что куда шла энергия и зачем она нужна была некроманту — не понятно. Он мог как продлевать свою молодость и силу с помощью этой энергии, так и превратить отдельно взятый участок реальности или отрезок времени в свою вотчину и кардинально изменить ход истории вместе с реальностью. А этого Харальд Поттер-Блэк ну никак не мог допустить, просто не мог.

Тихий стук в дверь отвлек начальника О.С.О.Б.Р.А. от размышлений.

— Войдите, — тихо бросил он, просканировав стучавшего заклинанием. Конечно, пропуска и клятва давали какие-то гарантии безопасности, но… Они не были панацеей. Совершенно не были.

В кабинет, нервно оглядываясь и поминутно сглатывая, вошёл еще один заяц, трясшийся, как осиновый лист на ветру. Харальд недовольно зыркнул на него и протянул руку, чтобы получить несколько папок в тугих переплетах и с кожаными завязками.

— Э-это из отдела аналитики и-и этого… М-морга, — слегка заикаясь, отрапортовал заяц.

— Ну, хоть честь не забыл отдать, — кивнул главный. — Выметайся давай, вольно, салага. Свободен.

И когда заяц вылетел за дверь, как пробка из нагретого шампанского, Харальд тяжело вздохнул. Щелчком пальцев призвав Кричера и заказав тому кофе и сэндвичи, он погрузился в изучение материала, чтобы хотя бы поверхностно понимать, с чем они сейчас работают и какой информацией располагают.

В папках оказались личные дела убитых и их краткие досье. Большинство из них не имели ничего общего, кроме возраста и почти полного отсутствия контактов с большими скоплениями волшебников — ни в Отери-Сент-Кетчпоул, ни в Годриковой Лощине, ни в Крепости Эр, что в магическом мире, ни в волшебном Лондоне или касбе Хиджабаль-сура на волшебном плато они не появлялись. Все…

Стоп.

Сознание зацепилось за знакомое имя, которое ему уже неоднократно встречалось, и Харальд замер, а затем весь подобрался, как хищник перед прыжком. Цепкий ум и подсознание выделили какую-то деталь, зацепку, которую он пока еще не осознал, но уже увидел. Пришлось перечитывать с самого начала, одну за одной смоля сигареты под крепкий кофе.

Зацепка уже была у него в руках. Оставалось только потянуть за ниточки — и клубочек сам покатится к выходу из этого лабиринта минотавра.

* * *

Отдел по борьбе с наркотиками, 9 этаж, Министерство Магии, Лондон, Англия, Обычный мир.

Агнесс Вальди, капитан и начальник отдела по борьбе с наркотиками, задумчиво смотрел в зачарованные окна. Он предпочёл видеть Биг-Бен вместо каменной серой стены подземного этажа министерства, но весь вид и чувство прекрасного умирало от осознания, что это — всего лишь иллюзия. И хотя министерство после прихода к власти Кингсли Бруствера заботилось о своих служащих по высшему разряду, все равно было неуютно и немного грустно. В двери постучали условной дробью, и, не дожидаясь ответа, вошли, захлопнув её за собой.

— Диана, — кивнул Вальди, поворачиваясь к ней вместе с креслом.

Лейтенант шутливо отдала честь и устроилась напротив начальника, в кресле для посетителей. Мало кто знал, а кто знал, тот помалкивал, что Диану и Агнесса связывали куда более тесные отношения, чем казалось на первый взгляд. И если бы дело было в интиме или долгих отношениях с претензией на семейное счастье, окружающие, возможно, поняли бы такой формат. Но Диана была предана Агнессу Вальди, словно вернейший из псов, и ради него была готова на всё, даже на невозможное. Хоть он и не требовал, но лейтенант всегда лезла из кожи вон, чтобы отблагодарить начальника — за спасение её души, жизни и семьи. За троих маленьких сестёр, мал мала меньше, которые смогли пойти в Хогвартс, а не умерли от передоза в далеком две тысячи седьмом. За отца, который ушёл в иной мир с ясным разумом, а не под "бэд трипом" от дешевой экспериментальной дури. Для Дианы Хэмсворт капитан Вальди был приравнен практически к Иисусу-искупителю, буде маги верили бы в религию хиппаря из Вифлеема.

— Что планируете делать с тем делом, о котором говорила регент Дагворт-Грейнджер? — даже наедине Диана не позволяла забыть себе о вежливости и титулах. В конце концов, такие сильные маги, как Грейнджер и иже с ней, могли почувствовать неуважение, даже находясь на другом конце страны, и рисковать получить непроизвольный, но сильный сглаз не хотелось.

— Сами они не справятся с этой частью работы, — задумчиво побарабанил узловатыми пальцами по столешнице капитан и покрутил в руках ручку.

Она мелькнула между пальцев, как тень от заклинания, и Диана поёжилась. Эта привычка шефа её немного раздражала и пугала, но ни ему, ни себе она не хотела в этом признаваться.

— Возможно, к ним стоит направить консультанта? — осторожно предположила лейтенант, дёргая полы форменного сюртука.

Она и сама понимала абсурдность своего предположения, но не могла не сказать ничего.

— И кого же? — устало выдохнул Агнесс, продолжая задумчиво крутить ручку между пальцев. — Это дело под моим личным контролем, и во всем отделе все нюансы знают только пятеро — при том один из них аналитик на полставки, а другой — свидетель, поступивший на службу на испытательный срок! Ни в какие рамки, — скривился капитан и резко стукнул ручкой по столешнице.

— Вот что, лейтенант, — Диана вся подобралась и обратилась в слух, боясь пропустить хоть слово своего кумира и начальника. Меньше всего в жизни она хотела его разочаровать. — Так как я сам не могу покинуть отдел, штабиста не отдам, а оставшиеся двое не до конца понимают всю серьезность происходящего, то придётся тебе побыть консультантом у ОСОБРа.

— Но... как же это… я же… — растерялась лейтенант.

— Отставить панику, Диана, — улыбнулся капитан, качая головой. — Ты по-прежнему прикомандирована к нашему отделу и будешь находиться под моим командованием… Но тебе придётся так же послужить немного и вздорному Поттер-Блэку с его шайкой-лейкой. Я не в восторге от его методов и характера, что верно, то верно, но за все то время, что он работает в Аврорате, еще никто ни разу не пожалел о его присутствии тут. Да, он вздорный, взбалмошный, аворитарный, наглый и самоуверенный сопляк. Да, он Герой Войны — и нагло пользуется этим. Но чего его у него не отнять, так это умения действовать в экстренной ситуации, умения организовать своих подчиненных и феноменальной интуиции, буквально — чуйки на преступления. Эта должность как будто была создана для него, и плевать, что сейчас он не Главный — он навсегда им останется для любого служащего Аврората.

— А как же так? — растерянно похлопала глазами Диана, уже совсем не понимая хода мысли начальника.

— Да всё просто, — пожал плечами Вальди, крутясь в кресле.

О его нелюбви к Поттер-Блэку знал весь Аврорат, и никто никогда не попрекал этим ни Поттер-Блэка — ведь было за что, ни самого Вальди. Когда-то давно, еще только Потер-Блэк начинал реформу Аврората и буквально выцарапывал с боем каждое изменение в уставе или инструкции, на него свалилось очень интересное дело, позже названное "делом об улыбках". Уже тогда Агнесс Вальди работал в Аврорате и каким-то чудом попал в поле зрения Поттер-Блэка, почему-то сразу взъевшегося на Вальди. Сам Вальди знал, что было за что, но не мог даже представить себе масштабов, в которых работала интуиция Главного. Шутка ли, он, тридцати с чем-то летний мужик и бывалый опер должен был подчиняться какому-то сопляку, чего он не мог принять.

Равно как и не мог принять того, что его сестра спуталась с наркодиллерами и буквально упала на дно, не пожелав цепляться за протянутые руки помощи. И Вальди, пользуясь служебным положением, мстил, изворотливо, хитро, жестоко и беспощадно, одного за другим убирая наркодиллеров с арены теневого мира. Хотя этого оказывалось мало, но до "шишек" и "воротил" ему не дано было добраться, — и он довольствовался малым.

И каково же было его удивление, когда через примерно три месяца совместной работы над "делом об улыбках" Поттер-Блэк вызвал его на ковер, выгнал всех из кабинета и бросил ему в лицо пачку фотографий мёртвых диллеров, как будто казнённых. От его крика “ЧТО ЭТО ТАКОЕ?!” сотряслись даже стены, — никакого "Соноруса" не надо было. Вальди понял, что его раскусили, и не стал отпираться, полагая, что его карьере придёт конец, и рассказал все как на духу. Главный слушал молча, только мрачнел с каждым сказанным словом и сжимал кулаки.

В тот вечер Агнесс Вальди впервые понял, почему, несмотря ни на что, Харальда Поттер-Блэка слушают и уважают. Он орал на него почти два часа, без перерыва и продыха, так придавив магической силой, что Вальди даже двинуться не мог. Поттер-Блэк высказывал ему всё, что он думает о его самодурстве, самоуправстве, отступлении от служебной инструкции, попирании уставных истин и прочем, вплоть до несоблюдения облико морале. Только все эти слова казались Агнессу пустыми — ровно до тез пор, когда Харальд не выдохнул — длинно, устало — и одним взмахом палочки не уничтожил все фотографии, что были разбросаны по кабинету.

Агнесс молчал, не понимая, чего ждать от Харальда, и тот удивил его еще больше. Те слова, что сказал ему тогда Харальд, засели в голове и в душе так глубоко, что не выкорчевать их было ничем и по сей день.

— Знаешь, сколько вас таких, "народных мстителей", которые пользуются служебным положением? Половина Аврората. И вроде бы нормальные парни, службу любят, таланты есть — у каждого в своей области. Вот только все вы как сопливые юнцы, которым считают и меня, забываете, что линчевание — не выход. Знаешь, что он виновен? Докажи! Предай закону, и закон накажет преступника в соответствии со степенью вины. Но вы считаете себя умнее всех… Ты убираешь лишь следствие, а не причину, и трупы диллеров рано или поздно выведут на тебя, хочешь ты того или нет. Не я один такой умный и хитрожопый, Агнесс Вальди, — и на той тороне тоже есть такие же хитрозадые, которые могут устроить тебе самосуд. Просто потому, что ты забрал у кого-то друга, брата, отца или кормильца. Любовь. Семью, шанс на будущее…

— И что ты предлагаешь? — Агнесс Вальди до си пор помнил, как удушливой волной поднимался в груди гнев, застилая разум и отключая тормоза. — Спустить все на тормозах? Простить им их прегрешения? Продолжать накачивать дурью ни в чем не повинных и слабых?! Продолжать позволять людям падать в это дерьмо?

— А ты не мессия и не Создатель, чтобы решать за них! — рявкнул Главный, вдарив кулаком по столу, от чего по дереву прошли трещины, а столешница окрасилась кровью из разбитых костяшек. — Это их выбор и их решение, и ты не имеешь к нему никакого отношения — ни прямого, ни косвенного. Мне жаль произошедшего с твоей сестрой, но головой ты не подумал. А чтобы ты впредь был умнее… Устранять надо первопричину — изготовителя. Нет изготовителя — нет товара — нечего распространять, простая логика…

Они еще долго говорили обо всем и ни о чем в тот вечер. Засиделись почти до трех часов утра, и Агнесс — впервые на своей памяти — проникся уважением к тому, кого ненавидел всей душой. Тот разговор оставил в нём слишком много противоречивых чувств и впечатлений, особенно когда Вальди узнал, почему именно его привлек в группу разработки "дела об улыбках" сумасброд-Главный.

В деле были замешаны наркотики.

Вальди же, который сумеречный мир наркоторговли знал вдоль и поперек и даже имел своих информаторов, ориентировался там лучше, чем рыба в воде, и только после того вечера понял, что действительно может на что-то повлиять. Убитые девушки — а с одной из них был знаком и Главный Аврор лично — сами совершали самоубийство, на первый взгляд. Но как можно самостоятельно перерезать себе горло от уха до уха с такой хирургической точностью, что это казалось нереальным? Среди магов не бывало самоубийц потому, что магия всегда стремилась сохранить носителя и его жизнь любой ценой. А оказалось, что всему виной наркота, и девушки перерезали себе глотки потому, что видели кошмары наяву и искренне полагали, что убивают свои кошмары. Они и убивали — себя. Выяснилось это тогда, когда одну из жертв наркотика удалось застать в момент критической точки восприятия и — чудом — удалось остановить. Это для Вальди было новое чувство: знать, что ты... предотвратил. И с тех пор, с того самого дела…

Капитан оторвался от размышлений и тяжело вздохнул. Пора было ему объяснить своей подчиненной, что от неё требуется.

— Диана, — после долгой паузы начал капитан, и лейтенант встрепенулась. — Ты будешь прикомандирована к группе расследования ОСОБРа. Вряд ли они пустят тебя на свою территорию, однако по первому же требованию ты должна будешь предоставлять им информацию по наркотикам, — всю, у нас имеющуюся — и должна будешь просвещать меня о ходе расследования относительно участия в нём наркотиков и всего, что с ними будет связано. Задача ясна, лейтенант?

— Так точно, капитан! — не теряя чувства собственного достоинства, Диана Хэмсворт поднялась, отдала честь и замерла в ожидании дальнейших приказов.

— Вольно, лейтенант Хэмсворт, — улыбнулся краешками губ капитан. — Вы свободны,

Лейтенант покинула кабинет начальства, направляясь к Дину Томасу, а Агнесс Вальди, закурив трубку, уставился в иллюзорное окно и предался воспоминаниям, пока была такая возможность.

1) Псевдосфера — фигура неевклидовой геометрии.

Вернуться к тексту

2) Униполярные отростки нервной ткани — это такие Y-образные отростки от ствола ЦНР, которые делятся на асконы (отростки, передающие нервные сигналы от тела клетки к иннервируемым органам и другим нервным клеткам) и дендриты (отростки, воспринимающие сигналы от других нейронов, рецепторных клеток или непосредственно от внешних раздражителей и несущих нервный импульс к перикариону (телу)). Униполярные отроски — это когда от псевдоствола нервной ткани отходит два отростка, один из которых аксон а другой — дендрит. Псевдоуниполярные отростки также делятся на аксон и дендрит, но имеют Т-образную форму.

Вернуться к тексту

И дьявол тебя доведет до конца… ©

Гермиона Дагворт-Грейнджер всегда отлично чувствовала ложь. И точно так же, как она ее чувствовала — она не любила ни саму ложь, ни лжецов. Даже полуправда или Правда, искажённая чем-либо, ее не устраивала. Именно по этой причине после событий в Бостонской Академии Искусств Поттер-Блэк ей не лгал. А Рон… Рона она перестала чувствовать после той безобразной ссоры и разрыва помолвки. Ранее она относила все это к выверту своей магии и Дара, но после ответа об анализе волоса, найденного на месте преступления Звездочёт, она начинала сомневаться. И сомнения эти, как подсказывали ей мозги, были не беспочвенными, — вот только сейчас перед ее глазами стояла вовсе не эта проблема.

Опираясь бедром на стол, поигрывая палочкой в руке, Гермиона Грейнджер сканировала взглядом сотрудницу из отдела по борьбе с наркотиками. Младший лейтенант «наркоборотней», Диана Хэмсворт, делала вид недотёпы-курсанта перед высоким начальством — то есть вид имела лихой и придурковатый. И причина, названная ней в качестве обоснования своего пребывания здесь, тоже казалась лихой и придурковатой. То бишь откровенно попахивала ложью.

— В который раз спрашиваю, что ты тут забыла? — в чисто снейповской манере изогнула бровь аналитик отдела.

— В который раз вам отвечу, что я была приставлена к отделу ОСОБРа в качестве консультанта из отдела…

— Ложь, — безэмоционально ответила Гермиона и стукнула палочкой по раскрытой ладони. А затем сотворила Патронуса, что-то тихо пробормотала и взмахом палочки отправила его. Хэмсворт продолжала строить из себя дуру, и Гермиона, подспудно понимая всю бесполезность своей затеи, решила попробовать ещё раз, — но зайти с другой стороны.

— Хэмсворт, — намеренно опустив звание, Дагворт-Грейнджер тяжко вздохнула. — Ты знаешь, что ты мне врешь; я знаю, что ты мне врешь. И вместо того, чтобы разобраться, наладить взаимодействие и выполнять свою должностную инструкцию, мы обе застряли друг с другом, как обмотки. У меня ещё анализ по двум группам не закончен, и это помимо уже оговоренного дела, а ты тут… Мозги мне компостируешь.

— Простите, Леди-Регент, но я уже…

Дверь отчётливо хлопнула о косяк. Хэмсворт вздрогнула, вперившись взглядом в буквально за мгновения перетекшую в боевую стойку Грейнджер. Та же, опустив палочку, дернула уголком губ в подобии улыбки.

— Хэмсворт? Что ты тут забыла? — раздался голос Главного.

Диана не удержала кривой усмешки.

— Сам Главный, сука, Аврор, и по мою душу! — но тут же почти согнулась от мгновенного, почти мимолётного, давления магической силы.

— Я уже не Главный, раз. Два — сейчас либо ты добровольно идёшь со мной к Агнессу, либо я хватаю тебя за шкибарник и несу к нему. Что выберешь?

Хэмсворт тяжело вздохнула. За сценой наблюдал практически неприметный Забини, который за три года успел примелькаться даже в отделе контроля наркооборота. Она кивнула Грейнджер, что на самом деле было вопиющим проявлением неуважения, и первой пошла в родной отдел, коря себя на чем свет стоит. Стоило догадаться, что к делу Звездочёта просто так не допустят даже сотрудника Аврората, окутанного клятвами — как ёлка гирляндами. И Хэмсворт искренне сомневалась, что Агнесс Вальди погладит ее по голове за такой… феерический провал. Не оправдать ожиданий своего начальника Хэмсворт боялась больше, чем даже Азкабана. А туда сажали только самых отъявленных и чокнутых, замуровывая камеры и не распечатывая больше никогда.

Минус девятый этаж, знакомые повороты, КПП с все тем же смолящим трубку Паттерсоном и вечно чем-то недовольным Габриелем, родной кабинет, ещё более родная — приемная. И, наконец, знакомый до мельчайших деталей кабинет с чем-то озабоченным начальником.

Вальди скривился при виде Поттера, однако кивнул Диане на выход. Закрывающаяся дверь отрезала от нее уставший голос Харальда:

— Ну, и что это значит?...

Диана нервно прошлась по приёмной, пару раз нервно стукнув каблуками друг о друга. Неизвестность…раздражала. А спокойствие Поттер-Блэка пугало больше, чем его бешеное состояние.

— Главный, сука, Аврор, — чуть не сплюнула она на ковер, однако сдержалась.

Время тянулось как резиновая жвачка, а тот факт, что неотступно следовавший за Главным Забини, в отличие от нее, остался в кабинете начальника, только ещё больше раздражал. Хэмсворт принялась мерить шагами приемную в ожидании окончания разговора, надеясь, что Вальди не будет слишком ею недоволен.

* * *

Персиваль Уэльси, так или иначе, гордился своей работой. И в той же мере гордился тем, что нашел что-то, чего не смогли найти другие служащие. Однако то самое «гордился» ни в какое сравнение не шло с теми проблемами, которые он огребал, пытаясь разобраться в шифре. Шифр был тяжелым, сложным и малопонятным тем, кто не был знаком… с маггловской медициной. Получение же разрешения на использование консультанта или хотя бы возможность проконсультироваться Перси мог выбивать до посинения. В чем в чем, а в вопросах компетентности своих сотрудников Максим Богунов был на удивление упрям и жесток. Его сотрудники должны были быть лучшими во всем, его сотрудники должны были быть самыми знающими… но проблема «чистокровности» все еще оставалась актуальна: в отделе просто не было специалиста по таким странным вещам, как маггловская медицина. А именно она, как показалось Персивалю, играла в этом шифре немаловажную роль.

Можно было, конечно, послать Патронус Харальду, да вот только отношения у них не ладились никак, — ни в Хогвартсе, ни во взрослой жизни. И Персиваль решил пойти другим путём: он написал короткую записку, свернул ее в бумажного журавлика — символ срочного послания в высших эшелонах министерства Магии — и взмахнул палочкой, отправляя вестника Джастину Финч-Флетчли. К его счастью, Джастин откликнулся достаточно быстро, и уже через час Персиваль ждал его в кафетерии Министерства, тратя предполагаемое время собственного обеда на то, чтобы разобраться с рабочими делами.

Джастин Финч-Флечтли был одет — как всегда — с иголочки, и вид имел как у скучающего короля, принимающего говновоза. При всем при этом Персиваль точно знал, что Джастин хоть и выглядел как распоследний засранец, тем не менее, был хорошим парнем. С плохими парнями у Главного авро... — пардон, уже бывшего Главного Аврора — разговор был короткий. Или совсем короткий, если обстановка к чесанию языком не располагала… В любом случае, вежливо кивнув высокопоставленному начальству, Перси изложил свою просьбу — кратко, как смог.

— Джастин, мне… Я понимаю, что просьба прозвучит весьма странно, однако мне правда нужна помощь. В отел криптографии попал образец… да, назовем это образцом… — Перси скривился, потому что клятва верности отделу сдавила запястье. — В котором, как мне кажется, использовались обозначения из маггловской медицины. Я могу дать тебе только три сочетания символов, мне нужно, чтобы специалист сказал, из какого раздела медицины это взято и какие возможные сочетания могут быть еще. Я сам, конечно, тоже буду работать в этом направлении, однако без посторонней помощи мне не справиться так же быстро, как с ней.

— Я тебя понял, — кивнул Джастин. — Жди моего сообщения и пришли мне экстренной почтой что сможешь. Постараюсь добыть информацию как можно скорее.

Несмотря на то, что отдел криптографии прикомандирован был не столько к Аврорату, сколько к самому Министерству, в нем занимались по большей части действительно важными вещами. Конечно, расшифровкой занимались не только по криминальным делам — были и тяжёлые стопки сотен папок по Стоунхенджу, и загадочные шифровки из дневников давно почивших магов. И многие, многие другие вещи. Однако Персиваль Уэльси, самостоятельно восстанавливающий род его славного, но откровенно тупого предка, заслуживал внимания. По мелочам вышестоящих он никогда не беспокоил, это было заметно еще по Хогвартсу, и всегда старался решить проблемы сам. Если это было в его силах. А свои силы Персиваль оценивал весьма трезво. Кивнув каким-то своим мыслям, Финч-Флетчли направился к аппарационной площадке и исчез в тихом хлопке.

* * *

Стоя под дверьми кабинета и не зная, чего ожидать от результатов этого разговора, Диана Хэмсворт с некоторой ностальгией вспоминала своё знакомство с Агнессом Вальди.

Выросшая в Лютном переулке, в тех его частях, куда авроры меньше чем большой штурмовой группой⁽¹⁾ и не совались, она сполна познала, какими тварями могут быть разумные существа. Тем более что дочь Главного, на тот момент, аврора — Скримджера — была лакомой добычей. Но для того чтобы шантажировать его самого, для этого дочь шлюхи не годилась. Точно так же, как и для ритуалов, направленных на этого самого главного — она бы скорее сама словила проклятие, не принятый бастард в роду… На таких обычно скидывали проклятия, ослабляли родовое безумие и использовали скорее как предохранитель для родовой магии, чем по-настоящему обращали внимание на таланты и способности, развивая и преумножая их во Имя Рода.

Имеющая трёх младших сестёр и брата, Диана всегда была красивой, умной… и, на свою беду, гордой. Когда её мать, шлюха из борделя мадам По, ультимативно заявила дочери, что та пойдёт по её стопам, Диана воспротивилась. Скандал был громким и жутким, со швырянием сгустков неоформленной силы, простыми, но действенными заклинаниями дикарей Лютного и криком настолько громким, что взбунтовались соседи. Диана категорично заявила матери, что она лучше сдохнет, чем пойдёт работать шлюхой… Наверное, именно это и определило её дальнейшую судьбу и позволило встретиться с Вальди.

К своим тринадцати годам Диана чего только не пережила: побои, несколько изнасилований, после которых возможность иметь детей у неё пропала, а так же голодовки и унижения. Её, вместе с сёстрами, продали в «курьеры» к Одноглазому Джо — старому бандиту из Лютного, авторитету и воротиле, державшему связь с торговцами «голубой лагуной». Брата же приставляли к самому Джо — тот был тем еще любителем сладких мальчиков, а больше сладких мальчиков он любил только опасных сладких мальчиков, и байстрюк-дикарь как нельзя лучше подходил для того, чтобы создать из него идеальную игрушку.

Диана пыталась бежать. Пыталась вымаливать прощение или свободу для своих сестер и брата, но все было тщетно. Одноглазый оставался глух к ее мольбам. А его свита — проклятые кровавые ублюдки — только потешались над наивной дикаркой, избежавшей участи шлюхи только для того, чтобы стать всеобщим посмешищем.

Годом позже Одноглазого Джо прибил поставщик — «Эль Диабло» — вместе со всей его кровавой свитой. То ли товар не поделили, то ли еще что-то. Однако с тех пор вся структура, которой раньше верховодил ублюдок Джо, перешла в руки не менее ублюдочному — но хотя бы симпатичному и умному — испанцу по прозвищу Дьявол. Он создавал Голубю лагуну в подпольных лабораториях и распространял ее целой сетью курьеров по всему магическому миру, не стесняясь подсаживать на дурь ни детей, ни стариков, ни беременных баб… Дьявол не брезговал ничем, за что, возможно, и поплатился в скором времени.

С Вальди Диана встретилась случайно. Проблемой Диабло было то, что он пожертвовал ценностью товара в угоду быстроты доставки и обхвата территории, так что в то время нападения на мелких «курьеров» случались часто. В тот день Диане не повезло дважды: сначала стукнули из-за угла банальным Ступефаем, отобрали товар, пнули по рёбрам, а затем охрана Дьявола, потерявшая курьера из виду, нашла её, и тогда уже ей досталось по полной. Истекая кровью, кое-как притулившись к полуразрушенной стене какого-то здания, в тот день Диана молила всех кого могла — не о чуде, а о милосердии. И быстрой смерти. Однако быстрой смерти не случилось — случилась облава Аврората на наркоторговцев. Избитую, израненную, умирающую Диану Вальди самолично отнёс в Мунго и долго орал на целителей, чтобы вылечили ребенка.

В один из его визитов Диана решила, что пропадать дальше ей уже некуда: сумму, отданную Вальди за её лечение в Мунго, она никогда не смогла бы найти сама, а потому считала, что раз уж помирать, так с музыкой! И рассказала Агнессу Вальди все, что знала — об Одноглазом Джо, об Эль Диабло, о том, как работает система курьеров… о своем брате, чья участь страшила ее больше своей собственной. И о трёх сестрах мал мала меньше, которые точно так же вынуждены были разносить дурь и подвергаться риску каждый раз, даже «пустыми» появляясь на улицах Лютного.

Удивительно, но то ли у Вальди было золотое сердце, то ли у него просто не было никого, о ком можно было бы заботиться, но и сестёр, и брата Дианы он спас. Долгий период лечения будущая Лейтенант Сука могла не видеть его неделями, а возвращался он уставшим и злым, но Диана все равно не отлипала от него, хоть как-то пытаясь отблагодарить за подаренный шанс на лучшую жизнь.

Позже, после выздоровления, пришли наёмные учителя — для неё, её сестёр и малолетнего брата. Муштровали эти изверги так, как не муштровала своих шлюх мадам По, однако все эти мучения того стоили. Досрочно сданные экзамены СОВ, кадетский корпус при Академии Аврората… и долгий путь в заместители и незаменимые помощники кумира дался Диане болью, кровь, потом и слезами, однако она была счастлива проливать каждую каплю за то, чтобы быть рядом со своим спасителем. Сёстры её заканчивали кто Хогвартс, а кто — Магические Академии. Брат стажировался в Аврорате, желая идти по стопам сестры и набираясь опыта.

А она…

Диане казалось, что она поддела своего начальника. Кумира и благодетеля. И от этого у неё на душе было паршиво.

* * *

Северус Снейп задумчиво крутил в руках три фиала с образцами. Каждый образец был уникален, но объединяло их одно — все три содержали в себе наркотик, основанный на волшебной желчи. И все три были взяты с места преступления новоявленного звездочёта.

Ситуация Снейпа напрягала, однако полукровка был больше учёным, чем досужим мыслителем. Всё, что занимало его голову, сводилось к тому, как именно использовать эти образцы. Для сравнительного анализа хватало капли, и артефакт-анализатор уже раскручивал пробирки с реагентами, добавленными к основному зелью, и на результат можно было надеяться… Северус задумчиво посмотрел на обыкновенные механические часы... оставалось три часа. Что ж, за три часа можно было успеть многое.

За то время — пусть и недолгое, — что Принц-Снейп работал вместе, над или под командованием Поттер-Блэка, он крепко уяснил, что интуиция Главного аврора — это не досужие байки коллег, восхищенных знаменитым начальником, а суровая и неприглядная правда. Не счесть, сколько раз, зашивая на пару со Сметвиком и Шаффиком Поттера, он поражался его живучести и удаче. Сколько раз, ставя на огонь основы к заживляющим и регенерирующим зельям, поражался тому, откуда Поттеру еще до начала операции известно примерное количество пострадавших. Но больше того Снейп поражался именно тому, как благодаря своей феноменальной даже для мага интуиции Поттер-Блэк избегал расставленных на него ловушек и капканов. «Не человек, а зверь», — порой качал головой начальник Отдела Тайн, и Северус молча соглашался.

Теперь же Поттер притащил ему три флакона — вытяжки из тел убитых в ритуальном круге, единственное полное совпадение в каждом из тел. И сказал ему, что если кто и разберется, то только он. Снейп. Что именно увидел там Герой, до чего дошёл и каким именно образом самому зельевару предстояло разбираться в этих склянках, — а назвать эту дрянь благородным словом «зелье» у него язык не поворачивался, — Снейп не представлял. Зато знал, что сможет, потому что…

Ну да.

Потому что Поттер верил в него. И не оправдать этого доверия отчего-то казалось кощунством.

Снейп снова прищурился, смотря в пробирки на свет. Харальд всё время твердил что-то о том, что всё гениальное — просто. Но что именно он имел в виду? Снейп прищурился, прикрыл глаза, отставляя флаконы на специальную поверхность артефакта-стазиса.

«Всё гениальное — просто….»

Всё гениальное…

Просто…

Гениально и просто в одном предложении ломали мозг и сбивали с мысли. Принц-полукровка решил зайти с другого конца.

Что именно Харальд, полюби его мантикора, Поттер-Блэк, считал гениальным?

Ответ напрашивался сам собой — его. И его зелья. Потому что да, Поттер-Блэк неоднократно распалялся на тему того, какой же Принц гениальный зельевар, и как он раз за разом затыкает половину зельеварческой Гильдии за пояс, и как изящно решает проблемы…

Изящным ли было решение создавать такой наркотик таким способом?

Определенно, да. Значит, изящество — синоним гениальности… Но если так. Что тогда просто? Просто — значит, грубо

Изящество и грубость…

Северус Снейп, Принц-полукровка, подхватил все три флакона небрежным жестом и быстрым шагом прошел в дальний угол лаборатории, где вот уже не один десяток лет пылился его личный зельеварческий атанор.

Кто-то мог бы сказать, что атанор — это алхимическая печь, и используют её только алхимики, и был бы совершенно не прав. В некоторых зельях, пусть и достаточно редко, атанор тоже использовался. Особенно когда зелье меняло свои свойства, переходя из одного агрегатного состояния в другое. Разжигая мехами угли в печи, Снейп задумался. В последний раз он использовал атанор на защите Магистерской работы, когда показывал старым сморчкам из гильдейской комиссии, как именно обычное зелье Очищения при перегреве превращается в смертельный яд в виде мелкодисперсной пыли, а уже эта самая пыль при охлаждении до нуля по Фаренгейту превращается в материал, по своим свойствам полностью совпадающий с тёртым рогом единорога.

Открытие произвело революцию, заставило зельеваров со всего мира жарко спорить, а алхимиков — вмешиваться. И в итоге признать всё же зельеварение как науку…

Наблюдая за пламенем в горне, Принц-полукровка внезапно одумался. Агрегатное состояние — да! Но ведь по результатам исследования выходило так, что агрегатным состоянием для этой пакости считалось не материальное, а ментальное состояние!

На зелье нужно было воздействовать при помощи магии Разума.

— Блядь, — всё, на что хватило Снейпа, а после ему пришлось в срочном порядке вызывать к себе бригаду медиков, чтобы в случае чего его хотя бы поместили в стазис. Противоядие, может быть, пока что и не существовало, да только он собирался для начала подтвердить свои догадки.

1) Большая штурмовая группа насчитывает тридцать человек — десять боевиков, десять ликвидаторов проклятий, менталист, пятёрка полевых медиков, три взломщика проклятий и один «спец» по ситуации.

Вернуться к тексту