Укрощение строптивых (Хорошее дело браком не назовут-2) (гет)

Чистый горный воздух… Прекрасное одинокое шале… Швейцария, Альпы. Первый снег. Или, может быть, второй или третий — трава еще местами видна, и на ветвях роскошного старого дуба возле окна еще виднеются немногочисленные листья.

Черноокая красавица распахивает окно, в которое влетает несколько снежинок, свежесть раннего утра и небольшая усталая сова с привязанным к лапе пакетом.

— И что там сегодня у нас? — потягивается такой же черноволосый и черноглазый мужчина, совсем молодой и чем-то немного похожий — младший брат?

О, нет… братья так не смотрят. И у сестер так не загорается взгляд в ответ…

Сова терпеливо ждет, когда эти двое разберутся со своими личными делами и ее наконец освободят от пакета, и, едва получив свободу, моментально улетает.

— Это вообще… чья? — спрашивает красавица, но в ответ видит только, как ее мужчина пожимает плечами и несколько раз проводит над пакетом палочкой, а затем и массивным кольцом.

— Чисто, — заявляет он и распечатывает пакет.

— «Ежедневный пророк»? — удивляются оба почти в один голос, раздается шуршание и треск бумаги, смех и… тишина.

Тишина держится недолго.

— Пот-тер, — выплевывает Северус. — Кретин, — и вздыхает, честно признаваясь: — Хотя я и сам не лучше.

— Так вот кому не досталось твоего Обливиэйта, — хмыкает Белла. — Кто же мог подумать, что и ему, болезному, тоже пригодится. Ну что ж, придется принять все вытекающие из этого последствия.

Северус скорчил такую мину, что она расхохоталась:

— Я вовсе не предлагаю все бросить и поехать на вручение наград прямо завтра! И вообще думаю, что родина немного подождет.

— Ну, если тебе орден Мерлина не к спеху, то мне тем более, — расслабляется Северус. — Но благодарность этого оленя… это уже что-то запредельное. Что там за дрянь во время ритуала так изменила его мозги?

— Кусок личности, это же очевидно…

— Чьей? Частью Лорда это быть не могло — сама понимаешь… Он просто не успел бы.

— А если жертвой был именно Поттер?

— Тогда получается, ему вернулось то, что было отнято убийством? Хм-м. Но тогда почему это оказалось в ребенке?

— Эту загадку так просто не разгадать. Да и… тебе точно хочется?

— Что мне действительно любопытно, так это куда и почему исчез Дамблдор. Ему-то развоплощаться точно было не с чего.

— Уверен? А невыполненная клятва тебе?

— Не думаю, что это была клятва… Скорее просто слова.

— За них тоже надо отвечать — если, конечно, хочешь оставаться магом, не так ли?

По лицу Северуса пробежала неясная тень, но супруга протянула ему тарелку, от которой так приятно пахло, что он молча захрустел швейцарским печеньем с корицей, замечая, что лакомство явно способно успокоить душевные метания.

— Кстати, а что с твоим контрактом? Ничего не чувствуешь?

— Понятия не имею. Но вернуться в Хогвартс меня совершенно не тянет… Наверное, он теперь недействителен — потому что был дан фактически под принуждением — в здравом уме я и подумать бы не смог о том, чтобы работать профессором, особенно зельеварения. Мой потолок — пара уроков боевки в качестве факультатива, на большее я точно не способен.

— Как ты сурово к себе… — хмыкнула Белла и получила в ответ удивленный взгляд.

— Почему? Я зельевар. Ну-у-у… способный отбиться от четверки хулиганов… или одной хулиганки вроде тебя!

— Так значит, я стою всего четверых каких-то… недопесков?! — Белла задохнулась якобы от возмущения. — Это мы сейчас проверим!

И они проверили, даже два раза, правда, до настоящей боевой магии дело так и не дошло.

Но до того, как они вернулись домой, прошло более десяти лет — им было чем заняться в Италии и Испании, где обоих принимали за своих, а потом… путешествия увлекают многих, особенно молодых, нигде толком не бывавших — увлеклись и они. И пока не побывали во всех местах, которые их интересовали, успокаиваться и оседать где-либо не собирались. А интересующие их места постепенно множились…

Вырвавшись на волю, оба оказались невероятно легки на подъем: для того, чтобы собрать вещи для переезда в новую страну, Северусу требовалось не более получаса. Белле — не намного больше. Они уже выбрали несколько мест, где, как они считали, могли бы когда-нибудь остаться жить насовсем, вот только последнее слово пока не нравилось никому.

Принц-холл, однако, совсем не был заброшен — в нем по ходатайству Рабастана разрешили пожить Барти Краучу-младшему, который после падения Лорда стал буквально тенью себя. Приставить его к делу было воистину благим начинанием, так что дом вскорости был практически в идеальном состоянии, а вот разбираться в собранной поколениями библиотеке, куда его после специальных ритуалов стало возможным привести, предстояло еще долгие годы. Сам же Барти был только за. Людей он не хотел видеть, в отличие от книг, так что с не особо общительным хозяином дома общий язык он нашел довольно легко.

Принцы порой навещали его и дом — несколько раз в год, но никогда не оставались дольше пары дней, так что застать их на месте никто не мог. А они не стремились к контактам — разве что с Лестрейнджем и Малфоем, но и с теми чаще встречались где-нибудь за проливом.

Пожиратели, принимавшие зелья «последнего поколения» от Северуса, расстались с метками быстро и довольно безболезненно, так что Аврорат мог ловить их хоть до посинения. Предъявить им могли только косвенные доказательства их вины. Самые умные, точнее, быстрей оклемавшиеся после того, как спала метка и ее влияние, сами дали себя «поймать» — исключительно для того, чтобы продемонстрировать чистое предплечье и предоставить доказательства пресловутого «Империуса». Тогда же впервые все услышали имя небезызвестного зельевара, хотя называющие его все время путались и получалось что-то вроде «СнейПринц», но о ком речь, естественно, всем было ясно.

Медленнее, чем внешняя метка, но все же спало влияние ее, то есть Лорда, на психику, но возникли побочные явления. Некоторых, особо усердствовавших в служении Лорду, память начала сводить с ума — им постоянно снилось все, что они в свое время сотворили, так что для кого-то стал последним приютом Мунго, а для кого-то и Азкабан. Но чистосердечное признание, как известно, все же смягчает вину, хотя сколько там было чистоты, а сколько страха, неизвестно.

В любом случае Визенгамот был занят долго и достаточно плотно. Кроме того, семьи бывших Пожирателей — тех, кто признался, конечно, были не самыми последними в магической Британии и добились-таки ряда улучшений условий содержания узников. Дементоров, например, изрядно проредили, оставив не более десятка. Что с ними сделали и каким образом, никто не знал, только некоторые невыразимцы старались побыстрее проходить мимо одной почти совсем незаметной двери в самом дальнем коридоре. Хотя… в Отделе тайн не одна дверь была такой. В смысле, вызывала у части сотрудников схожие эмоции.

Искать и ловить Принцев по всему миру дураков не было — предъявить им ничего не могли, а когда из Мунго выписался Джеймс Поттер и явился в родной Аврорат, то дело и вовсе повернулось совсем другой стороной — по всему, Принцев — даже Беллатрикс! — нужно было представлять к ордену. Лили Поттер, ничуть не сомневаясь, подтвердила слова супруга и прошла реабилитацию с помощью тех же невыразимцев — не один мистер Сне… тьфу, Принц был в Британии менталистом, были и другие. Постарше и поопытней, да, пожалуй, и посильнее. Так что работу двадцатилетнего мальчишки оценили высоко, помечтали о том, чтобы заполучить его в свой отдел, а в конце концов и к награде все же представили — вдруг да получится приманить на орден Мерлина второй степени.

Состав Визенгамота, правда, частично сменился — кто-то из старичков не смог выдержать такой накал страстей и предпочел наконец бурной общественной жизни спокойную старость, а кому-то последний нетронутый маразмом мозг события вынесли окончательно — тех пришлось «уйти» принудительно, с помощью колдомедиков. Благо таких оказалось немного, всего двое — маги все же имели довольно крепкий организм.

После очередного интервью, в котором Лили Поттер едва не со слезами вспоминала «лучшую подругу Беллу Принц» и ее неоценимую помощь, общественность и вовсе потеряла ориентиры. То ли Пожиратели через одного были в сговоре с Орденом Феникса, то ли вообще все были против, и Лорд действительно держал их только с помощью магии, то ли…

Вопросов к Дамблдору было много, очень много. Вот только найти его так нигде и не смогли.

* * *

— Агент Шмель, вашей работой недовольны…

— Но я…

— Перечитайте инструкции, в соответствии с которыми вы должны были действовать, и напишите объяснительную… объяснительные. Думаю, недели вам должно хватить.

— А можно?..

— Нет. Черт вас возьми, когда вы успели стать таким мягкотелым? Быть может, вас пора заменить? Мы не можем упускать контроль над популяцией другого вида, они опасны! Война — единственное, что сможет уменьшить вес магов в Британии, война, а не мелкие заварушки, вы меня поняли?

— Да, сэр. Слушаюсь, сэр.

— А пока вы отправитесь на лечение… И готовьтесь сменить имидж.

— Но, сэр, а как же?..

— Прощайте, агент Шмель. Обливиэйт.

* * *

— Зато войны не было… — мечтательно улыбнулся старик в больничном халате с мерцающими звездами. — И в ближайшее время не будет! Не зря я столько лет изучал приемы магов, перешедших на другую сторону — нет у них средства стереть мою память, нет! А пока отдохнем…

* * *

Время шло, месяц за месяцем, а потом и год за годом.

Лили Поттер, героиня, кавалер ордена Мерлина первой степени, получила от своего бывшего декана, а ныне директора Хогвартса предложение, от которого не смогла отказаться — и стала профессором трансфигурации, переехав с сыном и мужем в Хогсмид. Денег, полученных от Министерства, хватило на то, чтобы построить прелестный, с ее точки зрения, двухэтажный коттедж и нанять приличную няню маленькому Гарри.

Героиня, расправившаяся с Темным Лордом, оказалась не только неплохим профессором, но и замечательным деканом Гриффиндора — дисциплина на факультете очень скоро поднялась на недосягаемую высоту. А что вы хотите — практику она имела еще со школьной скамьи, да не с кем-нибудь, а с Мародерами. Правда, не всегда удачную, поэтому название «великолепной четверки» при ней больше старались не произносить. Никто. Даже Джеймс с его друзьями. В том числе еще и потому, что никому не хотелось вспоминать о четвертом "приятеле".

Джеймс после лечения в Мунго и длительного пребывания в Отделе тайн то ли в качестве исследуемого, то ли испытуемого, хотя именовался сотрудником, резко посерьезнел, занялся на пару с другом Сириусом артефакторикой, подсел на лимонные дольки и начал все чаще говорить о мире и добре. К счастью, только говорить, и не очень громко — в основном разнимая детские ссоры, так что все оказалось к месту.

Сириус несколько раз пытался устроиться в Хогвартс — претендовал на профессора ЗОТИ, конечно, но Минерва МакГонагалл всякий раз замечала плотоядные взгляды, которыми старшекурсницы провожали фигуру ее бывшего ученика, а заодно и его лицо, которое не скрывало интереса к данной ситуации. Нет уж, ей такие игры были даром не нужны. Это она и объяснила своей бывшей ученице и коллеге, так что Лили наконец перестала протежировать приятеля мужа. Зато начала довольно активно подыскивать ему невесту — правда, до сих пор безрезультатно.

Сириус был прекрасным дядюшкой — это она быстро смогла оценить, возможно, из него вышел бы неплохой отец, но как муж… такого она никому бы не пожелала, даже врагу. А врагов у победительницы Темного Лорда как-то не было — ну или никто не собирался в том признаваться.

Друзей, увы, тоже было мало, если считать настоящих, конечно. Зато письма от лучшей подруги иногда приходили с описаниям таких приключений, что даже лучшие книжки Локхарта после них казались пресноватыми.

Да, у Поттеров через два года после того, как Лили стала работать в Хогвартсе, родились еще девочки-двойняшки, обе в мать — рыжие и зеленоглазые. Лили же почти разочаровалась в одном авторе, утверждающем, что ребенок может родиться похожим на тех, о ком часто думает его мать. Вот только черты лица значительно отличались, у старшей, Изабеллы, оказался красивый, но довольно выдающийся нос. И склонность к зельеварению. А у младшей как-то очень быстро выросли волосы — роскошная копна непокорных кудрей. Магия…

Еще через три года родился сын, как две капли воды похожий на… Молли Уизли. Так что наличие в родословной Лили крови Прюэттов можно было уже не доказывать. Уизли с этого, правда, ничего не поимели.

В то, что миссис Поттер когда-то займет пост директора школы — вот только вырастут ее детки — уже почти никто не сомневался. Уж если она прекрасно справлялась со своей семейкой и двумя «друзьями семьи», почти прописавшимися в Хогсмиде, то вывод прямо-таки напрашивался.

Питер Петтигрю, едва почувствовавший, что метка его «отпустила», думал не долго: подхватил под руку мать, схватил давно заказанный порт-ключ и через несколько минут оказался на континенте. Вещи были собраны давно — еще с тех пор, как Яксли передал его «с рук на руки» одному из Пожирателей. Питеру же тогда и в голову не пришло проверять — такой приличный с виду господин… как его там? Да если бы и пришло — он что, полез бы рукав работодателю закатывать?

А потом случайно проговорился — собственно, он всегда был зол на Джеймса Поттера, и было за что! Так зажимать деньги за хорошую работу это вообще слишком!

Так он попал к Лорду, и тому было довольно просто вытащить из головы волшебника-работяги нужную информацию, так что Питер попал как кур во щи.

В доме Поттеров он не пробыл и мгновения — улизнул моментально, а потом, узнав, как все обернулось, мысленно много раз благодарил «неизвестных героев» — уж он-то неплохо представлял, на что способны Поттеры, а на что — Беллатрикс Блэк, будь она хоть Лестрейндж, хоть Принц. Ну и Снейп, он знал, всегда старался иметь пару тузов в рукаве. А значит, Лорд — это их работа. Только делиться этой информацией он не собирался ни с кем и никогда.

Деньги были отложены, связи с родственниками по линии отца возобновлены, и — Флорида, милая Флорида! Там тепло, там пальмы и апельсины, и маленький домик… А прожить они прекрасно проживут вдали от жутковатой и холодной Британии!

* * *

Семья Принц вернулась домой окончательно перед ее пополнением. Как-то это все получилось… само собой, словно шло по какому-то плану. Беременность Белла едва заметила — ее здоровье оказалось прекрасным, а перепады настроения — так они «до того» были, пожалуй, даже покруче.

Она оказалась прекрасной матерью — главное, не надо было с этим спешить. Вот и сейчас слышно из детской веселые голоса…

— Мама, ну давай полетаем, ну пожалуйста! А я потом дочитаю про инферналов.

— Алькор, дорогой, даже маленькому волшебнику нужно…

— Ну, ма-а-ам…

— Да Мерлин с тобой, идем. Только чур ты выше трех ярдов не поднимаешься!

— Ма-а-ам, а без метлы летать можно научиться?

— Да, Альриша. И когда вы вырастете, вы обязательно придумаете как.

— Правда? Мы вместе придумаем?

— Или тот из вас, кто будет лучше знать магию…

— Мы будем хорошо учиться!

— Этого не всегда достаточно.

— А чего достаточно?

— Надо не только знать многое, но и очень хотеть сделать то, что задумал. Так, чтобы никогда не хотелось сдаться.

— Вот еще, сдаться! Это вообще не о нам! Не нас! Не наше, вот!

— А кто не захотел узнавать дальше про инферналов, про то, как спасли дядю Регулуса, и жаловался на то, что книжка дяди Тома слишком трудная, я? Хотя перед этим две недели ее у меня выпрашивал, м?

* * *

С детьми вообще многое выходило забавным, по крайней мере, Северус находил это таковым. Однажды Люциус попробовал попенять приятелю, мол, тот согласился ввести в свою семью традицию Блэков, чем немало его удивил.

— Тебе не нравятся имена, которые дала детям Белла? И с чего бы?

— Разве не муж должен называть собственных детей? — в свою очередь удивился Люциус.

— Хм. А по-моему, чьей работы было больше, тому и право. Я, знаешь ли, не рожал…

— Знаешь, заводчики крапов называют щенков первого помета на букву «а», второго — на «би», ну и так далее…

— При чем тут наши дети? Между рождением которых вообще-то год? И какая разница, кто и как там щенков называет?

— Я считаю, что давать имена своим детям должен мужчина.

— Ну и считай себе. Я же тебе не мешаю, — пожал плечами Северус.

— Просто пошли слухи, что кое-кто у своей жены под каблуком…

— Опасное место, — Северус усмехнулся. — Особенно после того, как мы сделали из почти всей ее обуви боевые артефакты. Нет, я, пожалуй, не буду гордиться своей смелостью, все же я не гриффиндорец.

— Артефакты? Погоди… Это после того случая в Мексике? Как его там, Сьюдад-Хуарес? И теперь там некому убивать женщин?

— Думаю, уже новое выросло…

— Собираетесь проверить?

— Ну если Белла соскучится, то возможно.

— Отчаянный ты все-таки человек…

— Если моей жене нужно что-то, она это получит. В том числе развлечения.

— Да уж, развлечения у вас… Кажется, я наконец понял, почему тебя так мало волнует общественное мнение.

— Совершенно не волнует. Особенно после встречи Беллс с неким мистером Ридли в Южной Африке.

— Ты мне не рассказывал об этом…

— Ты точно хочешь?

— Конечно! — Люциус Малфой в этот момент напоминал жадного до рассказов школяра.

И немудрено — о приключениях Принцев впору было бы слагать легенды. Даже довольно скромные крупицы информации, которым делился с ним Северус, порой оставлявшие больше вопросов, будоражили воображение так, что он не всегда мог уснуть, представляя себе все эти приключения и радуясь, что это происходило не с ним. Но, Мерлин, до чего же это все-таки было интересно! Хотя для себя ни Люциус, ни Рабастан, с которым они иногда перемывали косточки «родственничкам», такой жизни не хотели. Видимо, в бытность Пожирателями наприключались досыта.

— Ну смотри, сам попросил. Знаешь, наш Лорд жив.

Наблюдать за реакцией бывшего коллеги-Пожирателя было забавно, пока тот, сначала едва сумев вдохнуть воздух и наконец обретя дар речи, не выдавил:

— Скажи, что ты шутишь, Принц, или я…

— Или ты что?

— Мерлин, — Люциус провел руками по лицу. — Ты сказал правду. Ноги моей не будет в Африке! Ни в Северной, ни в Южной!

— Ну, есть еще Центральная… Он там бывает, правда, нечасто.

— Это ты меня так успокаиваешь?

— А кто меня за язык тянул? Желаешь подробностей?

— Нет! — поспешно ответил Люциус, но быстро понял, что поторопился. — Да. Все же лучше знать, что нам грозит.

— А, ты об этом? Ничего. Его больше не интересует Британия.

— Еще скажи, что власть его не интересует…

— Не скажу. Но он женат на совершенно потрясающей аборигенке… И довольно активно продвигает своего человека в правительство. Политике апартеида пришел достойный конец, в частности, благодаря ему. За жену обиделся. Точнее, тогда еще за невесту.

— Еще скажи, что она полукровка или…

— Ну, про дочь шаманки и бокора такое вряд ли можно сказать. Конечно, девушка была способна за себя постоять, но… Белла говорит, что когда между ней и ее проблемой встревает мужчина, иногда бывает приятно.

— Ты уверен, что он не вернется?

— Да кто его выпустит… Африканское женское колдовство — страшная штука.

— Ох…

— Но Регулус говорит, что ему нравится.

— Кто? Регулус Блэк? А… э… Вальбурге вы сказали?

— Конечно, Белла ей сразу написала.

— А… Сириусу?

— Этому-то зачем?

— Ну как… Может, съездит, проведает?.. — Люциус замялся.

— Он мешает каким-то твоим планам? Нет уж, пусть Блэки сами друг с другом разбираются, мне достаточно одной из них для нескучной жизни. Так что извини, но это не ко мне.

* * *

Люциус прекрасно понял, к кому стоило обратиться, и уже через неделю Сириус Блэк собрался в Африку — ему действительно загорелось навестить младшего брата. Ведь как так? Сопляк живет в каком-то интересном месте, среди красивых девушек... фотографию ему показала Лили! М-м-м, какие шоколадки, а ведь он с такими еще ни разу... кхм. Об этом потом. Но почему ему раньше не приходила в голову прекрасная мысль хорошенько попутешествовать?

Ах, ну да, это все Принц. Нельзя же было идти по его стопам! Сириус никогда в жизни себе этого не простил бы. А Белла бы только высмеяла... Он вздохнул и захлопнул чемодан. Все. Если то, что рассказывала жена лучшего друга, правда, то его ждет увлекательнейшее приключение, а уж он приложит усилия, чтобы оно продолжалось как можно дольше. Ведь сколько можно сидеть и киснуть? Да еще старина Джеймс с его лимонными дольками и тягой ко всеобщему примирению...

Никто не знал, когда он вернется назад, и вернется ли.

* * *

От автора

Вот такая вот неконцовая получилась концовка.

Мне хотелось подарить вам еще по кусочку жизни наших героев — такому легкому наброску, мазкам из будущего, чтобы не перечислять, "было то-то и то-то" и закончить тем, что "жили они долго и счастливо" — такие послесловия для меня словно речь на панихиде. А у наших героев еще много чего впереди — счастливого и не очень, и даже совсем наоборот, может быть. Просто жизнь, а что там будет?

Пусть будет поле для вашей фантазии.

А может быть, и моей...

А герои пока пусть живут так, как им хочется.