Юность чувств (гет)

После длинных выходных девушка шла в школу с приподнятым и боевым настроением. Ну а что? С Риной погулять сходила, причем так чудесно и замечательно, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Домашнее задание сделала, да еще и Шо-чан пришел и попросил помочь в подготовке его задания. И целых два дня по четыре часа они занимались вместе! И он улыбался, и рассказывал про свои успехи, и про новые задумки песен, и даже сыграл ей парочку!

Кёко счастливо прижмурилась на яркое майское солнце, едва сдерживаясь, чтобы не пуститься вприпрыжку рядом с серьезным Шо.

— Шо-чан, — она улыбнулась ему, — обед же взял?

— Взял, — отозвался парень. — Так говоришь, «Ночная птица» получилась хорошо?

— Просто классно! — горячо закивала Кёко. — Такой ритм, такие слова… Это будет хитом!

— Надеюсь, — он с видимым удовольствием усмехнулся, — что и сенсею по ритмике музыки понравится — он говорил, что у меня есть талант к ритму.

— Конечно, есть! — девушка снова кивнула. — Даже не сомневайся!

Так и хотелось сказать, что он талантлив во всем, но все же врожденное чувство справедливости заставило умолчать. Во всем, что касается творчества и музыки, с этим не поспоришь, но в обычной учебе… Вон, пришлось же объяснять простые уравнения по алгебре.

Она вздохнула про себя и тут же оправдала парня — а ему просто некогда вникать в премудрости алгебры! Музыка просится наружу, и просто грех не давать ему возможности писать песни… А все остальное можно и объяснить.

Успокоившись, девушка с улыбкой попрощалась с Фувой на школьном дворе и поспешила в свой класс.

— Кёко! — уже у самых дверей класса ее догнала Сугита. — Доброе утро, спринтер!

— Доброе утро, Рина-чан, — Кёко хихикнула. — Я ж не быстро шла.

— Ну что ты, всего лишь пришлось пробежаться до лестницы, чтобы настигнуть тебя, — Рина улыбнулась. — Сегодня будет перераспределение мест в классе.

— Уже? Ой, было бы здорово, если бы мы оказались рядом, правда?

— Конечно, но шанс этого не очень и большой, — предостерегла Сугита, входя в класс.

Небольшой, призналась самой себе Кёко, когда вытащила номерок с партой, но какой шанс того, что парта окажется той же, у окна?! Девушка беспомощно выдохнула, показала номерок подруге и направилась к своему новому старому месту.

Ну может, соседи хоть сменятся? Да и Рина-чан пересела на ее ряд на вторую парту с начала.

Соседи — не изменились. Глядя, как уверенно парни располагаются вокруг, Кёко обернулась и прищурилась на Хизури.

— Что? — тот приподнял брови.

— Почему это вы не тянули новые места?

— Потому что эти места закреплены за нами уже четвертый год, — он подпер щеку рукой, разглядывая девушку. — Так что смирись, — Кёко не успела вознегодовать от такого заявления, как последовало новое. — Итак, тебе было задание прочитать про Питера Пэна. Прочитала?

Вот это наглость!!

— Сначала продемонстрируй губозакатывающую машинку, — она гордо вскинула подбородок, от чего Хизури недобро сузил глаза:

— Банни-чан, у тебя что, включен режим боевого зверя?

Отчаянно зачесались руки стукнуть этого наглого янки, но Кёко с самым вежливым видом чуть склонила голову:

— Приношу свои извинения, если я тебя так пугаю. Честное слово, это не специально.

Ага, сработало! Вон, даже глаза свои кошачьи округлил! И дар речи потерял! То-то же!

— Удачного начала учебного дня тебе, — она сдержала улыбку и развернулась, садясь прямо.

Да, как показывает опыт, намеки на его несостоятельность как главного популярного парня в Академии выбивают Хизури из состояния равновесия. Кёко победно усмехнулась про себя и тут же вздохнула, ощущая дерганье за косу — жаль, что быстро приходит в себя…

Но и она уже знает, как не реагировать! Перебросив косу через плечо вперед, она достала учебник по английскому и конспект.

Однако, ко взгляду в спину прибавился взгляд в лицо. Снова вздохнув про себя, Кёко посмотрела на Кагурадзаки, который на ее вопросительно приподнятые брови лишь улыбнулся:

— А мы всю неделю тренировались. А еще нашли такую обалденную раменную!.. Надо будет тебе тоже с нами как-нибудь сходить.

— Когда-нибудь, — девушка едва сдержала понимающее хмыканье — кто о чем, а Ода о еде.

— Договорились! — он просиял и подмигнул Ошино. — Я уговорил Банни-чан на рамен!

— Когда-нибудь, — сурово напомнила она. — Так что, попроси заранее у Янки губозакатывающую машинку.

Сдавленное фырканье заставило ее покоситься на Ошино, который тут же состроил непричастное лицо и глянул за девичью спину:

— Янки, мы весь день будем заниматься?

— Нет, только английский, иначе Банни-чан вся изведется, беспокоясь о наших губах.

Кёко, невольно навострившая уши, вспыхнула и разъяренно обернулась к Янки — да как он вообще!..

Однако довольно-злорадное выражение зеленых глаз заставило прикусить язык.

Ну уж нет, она не будет давать ему повод и дальше выводить ее из равновесия! Но ответит!!

Девушка вежливо улыбнулась сразу насторожившемуся Хизури, а затем сделала жест пальцем, словно закручивает губу. Полюбовавшись на проступившие желваки на щеках парня, она снова вежливо улыбнулась и отвернулась, поднимаясь и приветствуя вместе с классом вошедшего учителя.

Все, она учится.

 

— Опять сцепились? — подошедшая на перемене Сугита оглянулась на покидающую класс троицу.

— Сам виноват, — непреклонно отозвалась Кёко, меняя учебники. — Ишь, задание его я должна выполнить, прочитать про Питера Пэна! Это как, нормально?

Рина тихо хмыкнула, присаживаясь на место Оды:

— Нахал.

— Еще какой! Да еще потом поинтересовался, включен ли у меня режим боевого зверя! Чего смеешься?? — Могами расстроенно покосилась на захихикавшую в ладошку подругу. — Нет, ну как это называется?!

— Режим боевого зверя, — та справилась с эмоциями и теперь просто улыбалась. — Кёко, у тебя, как у никого другого, получается осаживать Янки. Честно!

— Скажешь тоже… — Кёко вздохнула и подперла щеки кулачками. — Чего он ко мне цепляется?

— Наверное, пытается справиться с тобой. Чтобы ты была, как остальные девчонки.

— К тебе же не цепляется…

— Он Харуто уважает, — пояснила Рина. — Плюс мы давно знакомы и он знает мое отношение к себе.

— Так и я говорила ему, что у меня есть Шо-чан.

— Если бы твой Шо-чан хоть раз показал, что тебя трогать не стоит, то, может, Янки и успокоился… — Сугита задумчиво поджала губы. — Ну или просто ему интересно проверить, насколько твои чувства к Шо серьезны.

— Очень, — вздохнула Могами. — Очень серьезны.

Показал, что она интересна? Но как? Будь они в одном классе… А так — разные отделения, здания, расписания. Когда Янки задирает ее, Шо-чан занимается у себя. А на общих уроках Янки задирает Шо-чана, и тогда тому не до нее.

— Тогда не обращай внимания на подколки Янки, — посоветовала подруга. — Мало ли он какие книги требует прочитать.

— Да нет, «Питер Пэн» интересная книга, с такой необычной идеей… — Кёко вздохнула на изумленный взгляд. — Ага, я ее прочитала. Мне просто было любопытно. Но говорить об этом Янки я не собираюсь! — упрямо нахмурилась она. — Не его дело!

Рина лишь хмыкнула:

— Как скажешь. Значит, тебе идея понравилась?

— А ты читала ее?

— Разумеется, у нас в младшей школе было летнее задание по детской английской литературе.

— Ого, — уважительно протянула Кёко. — Но не то, чтобы идея мне понравилась — оставаться ребенком всю жизнь я не хочу, ведь в таком случае многие мечты будут несбыточными. Но просто необычно, что человек может сам выбрать свою судьбу, — она задумчиво покивала своим словам. — Слушай, как думаешь, а где расположен остров Неверленд?

— Кёко, — после непродолжительного молчания осторожно проговорила Сугита, — ты же не думаешь, что этот остров реален?

— А почему нет? — растерянность заставила выпрямиться и опустить руки на парту.

— Кёко, это выдуманное место, потому и называется так — Неверленд — земля, которой нигде нет, которая не существует в реальности, понимаешь? Это все равно, что спрашивать, где находится Авалон.

Могами смутилась.

Выдуманное место? А как же фея?! И ее волшебство?

Прозвенел звонок, и Рина вернулась за свою парту, оставляя девушку в одиночестве и глубокой задумчивости.

Ну хорошо, нет такого места, нет Питера Пэна, нет феи Тинки. Тогда почему Янки говорил, что его Неверленд ему нравится? У него есть какое-то особенное место? Неверленд для Питера был особенным…

Она тихо вздохнула, почти не слушая объяснений учителя. Вопросы, рожденные после слов подруги, волновали больше, чем геометрия, а уж поиск ответов на них и вовсе был в приоритете.

Поговорить с Янки, мол, объясни при чем тут Неверленд? Тогда придется сказать, что она читала книгу. А он точно возгордится, решит, что она по его поручению это сделала! Вот еще! Просто ей стало интересно!

Ладно, не будет ничего спрашивать. Вопросы — остались, ответов — нет, ну и пусть. По крайней мере, она-то знает, что феи уж точно существуют! А значит… наверняка есть и Неверленд. Может, он скрыт, как королевство Корна! И попасть туда могут только маленькие дети. Точно, так и есть! А когда они вырастают, то забывают, что видели фей, могли прилететь в Неверленд….

Успокоившись, Кёко принялась записывать решение с доски.

Как хорошо, что она сама, став взрослой, не забыла Корна!

 

В клубе было непривычно тихо, заставляя даже немного насторожиться — это при ее появлении все так дружно замолкли? Вежливо поздоровавшись, Кёко поставила сумку и направилась было к барабанчику с рецептами, как ее окликнули:

— У нас объявлена неделя тортов.

— А? — она обернулась и обнаружила, что Шинодзава смотрит прямо на нее, поверх голов своих поклонниц.

— В кулинарном клубе раз в месяц выбирается неделя какого-нибудь блюда. Сегодня и по следующий понедельник — неделя тортов.

Ого! Любопытство перевесило настороженность:

— А каких именно?

— Любых, — Сузуки указал на плакат на дальней стене. — Там можешь выбрать рецепт. Или использовать свой.

— Ага, — кивнув, Кёко прошла к плакату и задумчиво прикусила губу, рассматривая его.

Итак, торты. Бисквитные, желейные, без выпечки, песочные — это типы. А рецептов тут с добрый десяток! Вот только какой выбрать-то?

Девушка тихо вздохнула и вздрогнула, когда в спину донеслось отчетливое ехидное хмыканье:

— Что, не справишься? А ведь настоящий повар должен уметь приготовить все!

Подавив первый порыв, Кёко обернулась, встретилась взглядом с пухлой Итоки и улыбнулась так, как учила улыбаться надоедливым посетителям Фува-сан:

— Ты совершенно права, Итоки-сенпай, настоящий повар должен уметь приготовить все. Ведь если он ни разу не попробовал своими руками испечь торт, то простое разглядывание того, как это делает другой, не научит его чувствовать блюдо.

— На что ты намекаешь?! — от дрогнувшего голоса Итоки остальные девушки переглянулись.

— Лишь на то, что не только мне одному готовить бисквит, — в голосе Шинодзавы была слышна холодная строгость. — Неделя тортов означает, что все без исключения должны приготовить хотя бы один торт за отчетный период.

Та-ак, похоже, Шинодзава-сенпай встал на ее сторону, раз так жестко осадил своих же поклонниц. Вон как сникли и кинулись к посуде…

А она сама? Чего так завелась? Что, новенькое что-то случилось? Очередной популярный парень — пусть даже только в клубе — и очередные девушки.

Кёко мысленно осуждающе покачала головой самой себе, покосилась на плакат и выбрала самый простой рецепт с бисквитом и йогуртным кремом. В конце концов, пусть видят, что она не рвется в лидеры и не составляет никому конкуренцию. Глядишь, успокоятся и не будут больше обращать на нее внимание.

Взбивая яйца венчиком, девушка посматривала в окно, из которого были видны главное здание, фонтан в центре школьного двора и спортзалы за ним. Конечно, если выглянуть, слева можно было увидеть и здание музыкального отделения… Но у Шо-чана сейчас, наверное, занятие в клубе… или с преподавателем каким-нибудь… Интересно, показал ли он свои песни сенсею по ритмике и что тот сказал? Хотя, что он может сказать? Только похвалить, разумеется!

— Почему ты не взбиваешь миксером?

Дернувшись от неожиданности, Кёко резко повернула голову и обнаружила слева от себя одну из девушек.

Как она так тихо подошла?!

— Извини, если напугала, — дернула краешком рта девушка, и Могами быстро замотала головой:

— Нет, все в порядке, просто я задумалась! Что ты спрашивала?

— Почему не взбиваешь миксером? Вон же свободный.

— Мне так привычнее, — Кёко глянула на свою миску и венчик. — Тем более, по рецепту не требуется крепкой белковой пены, достаточно просто взбить яйца и сахар, — она перевела взгляд на девушку и невольно озадачилась ее растерянным глазам. — Что?

— Разве там так прямо сказано?

Теперь уже растерялась Кёко:

— Нет, но это же логично, разве нет?

— Н-наверное, — девушка заметно стушевалась, но затем выпрямилась и чуть поклонилась. — Даиримия Юи, первый «В» класс.

Ого, какая необычно редкая фамилия!

— Могами Кёко, первый «А» класс. Приятно познакомиться!

— А если все же взбить миксером, то бисквит не получится?

— Получится, — Кёко сдержанно улыбнулась, — просто быстрее. Но потом надо будет тщательно помыть миксер.

— Понятно, — улыбка у Юи была немного вымученная. — Спасибо, не буду мешать.

Еще один человек в клубе решил поговорить нормально, да? Девушка про себя хмыкнула. Правда, вопросы такие странные… Хотя…

Она украдкой попробовала взбитые яйца.

Вроде вкус, как полагается, не соленый, не кислый. Да, некрасиво так сомневаться в людях, но она уже «ученая», так что, гомен, лучше уж немножко посомневается.

Микроволновую печь она выбрала самую дальнюю, чтобы не мешать никому. Протерев и снаружи и изнутри, Кёко поставила форму с тестом на выпечку и занялась кремом.

Когда она уже собиралась разрезать готовый бисквит, к ней снова подошла Даиримия. Вернее, остановилась неподалеку и внимательно следила за тем, как собирается торт.

Окончательно напрягшись от такого внимания, Кёко глянула на нее:

— Я мешаю?

— Нет, просто… — девушка оглянулась на остальных. — Они просто заняты…

Могами тоже посмотрела на Шинодзаву. Тот с самым торжественным видом что-то мешал в миске. Его поклонницы суетились вокруг.

— Тебе помочь?

Даиримия смутилась:

— Я просто не знаю, как правильно разрезать торт… Ну, бисквит. Он такой мягкий, мнется под ножом. А ты как раз это делала. Вот я и смотрела, — она поклонилась. — Прости, если помешала.

— Сейчас… — Кёко быстро домазала сверху торт, усадила в небольшой кружок шесть ягод консервированной клубники и убрала тортницу в холодильник. — Пойдем, я помогу.

 

Юи оказалась таким же новичком в клубе, как и Могами, правда, пришла на первой неделе учебы. Готовить она умела на бытовом уровне, но оказалась принята без тестов из-за того, что ее отцу принадлежало несколько логистических компаний. Что такое логистика, Кёко представляла смутно, но и Даиримия сама с трудом могла объяснить, чем занимается отец. Вообще, у Кёко складывалось впечатление, что Юи была самого «домашнего» характера: тихая, молчаливая, старающаяся не светиться ни вопросами, ни ответами. И улыбка у нее была скованная, словно девушка не умела улыбаться.

— И сколько им стоять?

— Обычно пару часов, — пожала плечами Кёко, отправляя в раковину грязную посуду и включая воду.

— Мы будем ждать?

— Вряд ли, — вытерев руки, она решительно направилась к общей компании. — Шинодзава-сенпай, сколько выдерживать торты в холодильнике?

— До завтра, — он не дал даже ответить никому вокруг. — Утром я порежу их на порционные части и отнесу в столовую. Там их выставят в качестве десертов на продажу.

— Всем желающим? — затаила дыхание Кёко, получила кивок и с трудом справилась с волнением. — П-понятно. Спасибо…

Вот это да! То есть, ее торт может купить Шо-чан?! Или договориться с ним завтра пообедать в столовой, и уже там купит и себе и ему самые красивые куски? Да, так будет надежнее.

Домыв посуду, она глянула на молча вытиравшую тарелки Даиримию:

— Пойдем?

— Да, — Юи чуть заметно кивнула, и Кёко невольно насторожилась — в глазах новой знакомой было какое-то затравленное выражение.

— Что-то случилось? — вопрос вырвался сам, прежде чем подумалось, что она вмешивается в чужие дела.

— Я… — Даиримия опустила голову и сжала в руках полотенце. — Я… не хочу… чтобы мой торт… ставили на продажу…

Изумление заставило заморгать:

— Почему?

— Не хочу… — еще тише проговорила Юи. — Это… стыдно…

— Почему стыдно? — окончательно растерялась Могами, неосознанно тоже переходя на шепот.

— Потому что я не умею делать торты… и все узнают об этом, потому что подписывают… а потом скажут родителям… и это опозорит их…

Она боится опозорить родителей??

Кёко прикусила губу, осаживая свои мысли и первый порыв возмутиться.

Логично, что такая скромная и тихая девушка, как Даиримия-сан, из такой богатой семьи, будет переживать о репутации своих родителей. И это правильно!

— Не волнуйся, — она постаралась как можно убедительнее улыбнуться, — торты не подписаны… — кажется, ее ободрение не сработало — Юи сникла еще больше. И что делать?!

— Банни-чан… — шепот в спину заставил сначала ужаснуться — кто так до мороза по спине шепчет?! — и лишь затем осознать. Обернувшись, Кёко сурово нахмурилась, встречая любопытный взгляд Кагурадзаки, который приоткрыл дверь в клуб и жестами звал к себе.

Вот же!..

— Пошли! — она кивнула Даиримии, забирая свою сумку. — Идем-идем!

Ода расплылся в довольной улыбке, когда обе девушки вышли из клубной комнаты:

— Банни-чан, что вы готовили сегодня?

— Торт.

— Э? — он немного разочарованно хмыкнул, затем оглянулся на закрытую дверь. — Ладно, согласен. Давай свой торт.

От нахальства Кёко на пару мгновений даже потеряла дар речи, а затем нахмурилась:

— Вот что, Нобунага-кун, — парень обиженно вскинулся, и она предупреждающе подняла палец вверх, — имей совесть, а? Между прочим, мы старались не для того, чтобы к нам ты проявлял снисхождение и делал одолжение, ясно?!

Он прищурился, вызывая у Могами ответный недобрый прищур, затем пожал плечами и недовольно проговорил:

— Можно подумать, вы их сами съедите. А так бы я съел и даже похвалил.

— Знаешь, если бы такое сказал Янки, я бы решила, что это в его характере, — Кёко сложила руки на груди. — Но о тебе я была лучшего мнения!

Кагурадзаки надулся, затем выдохнул, развернулся и двинулся по коридору на выход. Девушка вздохнула, укоризненно покачала головой и обнаружила, что всю перепалку за ее спиной царило молчание. Словно никого там и не было.

— Ты как? — она обернулась к Даиримии.

Та робко кивнула:

— Нормально. Ты знаешь, кто это?

— Мой одноклассник Кагурадзаки Ода, — Кёко вздохнула. — Он напугал тебя?

— Нет, просто… — Юи опустила взгляд, — … он очень уверенный.

— Это ты еще Янки не встречала, — хмуро парировала Могами. — Идем?

— Янки?

— Ага, тоже мой одноклассник, — мысли вновь вернулись к тортам. Как успокоить Даиримию-сан? Выкупить все кусочки ее торта? А хватит ли карманных денег? Ведь она собирает на новые туфли, чтобы эти вернуть Ацуяме-сенпай…

— Он не ушел, — тихий голос донесся до ушей, вынуждая вновь отвлечься от размышлений.

Ода действительно переминался с ноги на ногу на крыльце, искоса поглядывая на приближающихся девушек. Едва Кёко поравнялась с ним, он вздохнул:

— Банни-чан, не сердись. Я не хотел тебя обидеть.

Все-таки, он действительно лучше кое-кого белобрысого!!

Девушка сдержанно улыбнулась:

— Ну если не хотел…

— Ни капли, — Кагурадзаки тоже заулыбался. — Как и твою… подругу?

— А, это Даиримия-сан из первого «В», — она представила робко кивнувшую Юи.

— Извини, Даиримия-сан, если обидел тебя, — он вздохнул. — Ладно, я пойду. До завтра, Банни-чан.

Глядя ему вслед, Могами прищурилась от неожиданной мысли.

А почему бы нет…

— Даиримия-сан, ты сказала, что не хочешь, чтобы твой торт раздали в столовой… — она покосилась на подавленно кивнувшую девушку. — Давай отдадим его Кагурадзаки-куну.

— З-зачем?!

— Он постоянно голодный, был не против, — Кёко пожала плечами на изумленный взгляд. — И он не знает ни тебя, ни твоих родителей. Поэтому думать ничего не будет.

Юи сжалась:

— Это… странно…

— Неправильно? — почему-то сейчас она напомнила маленькую напуганную птичку.

— Нет… отдать… а если он спросит?..

— Скажем, что приготовили на уроке, — уверенно отмахнулась Могами. — Если, конечно, ты не против.

— Но как мы… заберем?..

— Просто — зайдем и заберем, — она улыбнулась испугу в глазах Даиримии. — Не бойся, я и свой тоже заберу.

— Но что мы скажем Шинодзаве-сенпаю и остальным?

— М… правду. Что постеснялись такие простые тортики отдавать в столовую в качестве десерта. Вот в следующий раз… — Кёко хитро подмигнула и ощутила еще больший азарт, когда Юи выпрямилась с робкой улыбкой:

— А так можно?

— А почему нет, Даиримия-сан? Я забирала с собой то, что готовила для проверки, — она уверенно кивнула. — Идем. И смелее — ничего мы не нарушаем.

В клубной комнате их возвращение поначалу и не заметили, но когда Могами подошла к Шинодзаве, все разговоры моментально стихли.

— Шинодзава-сенпай, я и Даиримия-сан хотели бы забрать наши торты.

— Почему? — парень замер, удивленно глядя на нее.

Так, как это красиво сказать…

Но прежде, чем она подобрала подходящие слова, неожиданно заговорила сама Даиримия:

— Шинодзава-сенпай, я хотела бы первым своим тортом угостить… — она смутилась и опустила голову, — …з-знакомых, которые…

— Которые знают, что это первый ее опыт, и не будут строго судить начинающего кондитера, — закончила за нее Кёко. — Надеюсь, ты не против.

— Нет… — Сузуки неопределенно кашлянул. — Вы можете забрать… Просто вырученные бы за ваши торты деньги пошли в бюджет клуба.

— Я внесу соответствующую сумму в бюджет, — Юи поклонилась. — Спасибо, Шинодзава-сенпай.

— Я тоже внесу. Спасибо, Шинодзава-сенпай.

На крыльце клубного здания Даиримия, прижимавшая к груди картонную коробку с тортом, выдохнула:

— Получилось… Спасибо тебе, Могами-сан!

— Не за что, — Кёко улыбнулась, хотя на душе было немного тревожно — незапланированная трата, да еще и непонятно на какую сумму, отодвигала по срокам возвращение долга Ацуяме. Ладно, прорвется. — Теперь пойдем отдавать твой торт Кагурадзаке-куну?

— А ты свой не будешь отдавать?

— Нет, — твердо ответила она. — Я хочу подарить его любимому человеку.

Вот именно! Шо-чану не потребуется тратить деньги на какой-то кусочек — ему достанется весь торт! Вечером она сделает чай и они сядут и попробуют.

— У тебя есть парень? — Юи покраснела даже ушами.

— Есть, — Кёко улыбнулась. — Он учится на музыкальном отделении и он очень талантлив! Пишет сам музыку и песни.

— Удивительно, — восхищение в тихом голосе преисполнило сердце гордости за Шо-чана.

— Да, он такой, — она кивнула, направляясь к спортзалу, где занималась баскетбольная команда. — И я уверена, после школы он станет очень известным.

Ну а как иначе? Он честолюбив, гениален, красив, уверен. Он станет звездой, поп-идолом. А она будет рядом, помогать и поддерживать…

Заглянув украдкой в зал, Могами оценила тренировку в полном разгаре и оглянулась на Юи:

— Придется подождать.

— Меня в шесть будет ждать машина, чтобы отвезти домой, — та виновато опустила голову.

— Тогда — давай свой тортик, я сама передам.

— С-спасибо!! — с явным облегчением выдохнула Даиримия. — Если ты не против!

— Все будет хорошо, — Кёко улыбнулась, забрала коробку и кивнула. — Можешь не беспокоиться.

Юи поклонилась, открыла рот, чтобы что-то сказать, но все же передумала, еще раз поклонилась и поспешила к школьным воротам.

Все же — какая она вежливая и ненавязчивая. И стеснительная… Прямо героиня исторического романа!

 

— Мне?! — Кагурадзаки просиял, когда поманившая его на перерыве Кёко протянула коробку.

— Тебе, — девушка кивнула и тут же предупредила. — Только не зазнавайся. Можно сказать, это тебе за то, что понял, как не надо себя вести.

— Понял! — он горячо закивал, ухватил коробку и тут же сунул в нее нос. — Тоооортик…

— Что тут? — за его спиной буквально материализовался Ошино. — Привет, Банни-чан. О, подкармливаешь Оду?

— Можно сказать и так, — она прикусила губу, пряча улыбку и покосившись на вышедшего из спортзала Янки. — Ладно, я пойду. А вам — хорошо потренироваться.

— Спасибо!

Ишь, смотрит так… Кёко едва сдержалась, чтобы не показать язык Янки, и направилась к воротам. Ничего, она еще покажет ему «режим боевого кролика»!

Дома она первым делом понесла коробку на кухню, чтобы поставить в холодильник.

— Кёко-чан, — управляющая служанками Фува-сан удивленно глянула на девушку, — что это?

— Это я в клубе испекла, — Кёко раскрыла коробку, демонстрируя торт. — Вот, принесла, чтобы вы с дядей и Шо-чан попробовали.

— Ой, как аппетитно выглядит, — женщина заулыбалась. — Как раз после ужина и попробуем.

«После ужина» оказалось совсем не таким, как представлялось девушке. Шо вернулся каким-то странным, отказался от еды и ушел в свою комнату. Видя, как начинает хмуриться Кенджи-сан, Кёко поспешила предложить десерт, получила поддержку от Яёй-сан и отправилась на кухню.

Неужели что-то опять выкинул Янки, раз Шо-чан не стал ужинать…

— Кёко-чан, — в кухню вошла Фува-сан, — не режь торт на Кенджи-сана, он уже ушел в кабинет.

— Хорошо… — настроение неумолимо катилось вниз. — А вам какой кусочек лучше?

— Любой, — женщина вздохнула. — Я буду в гостиной.

— Тетя! — мысль была робкой, но с каждой секундой становилась все более уверенной. — Вы не против, если я вам принесу чай, а потом отнесу Шо-чану ужин?

— Нет, — Яёй-сан тепло улыбнулась. — Конечно, нет.

Да! Да-да! Ликуя в душе от такого понимания, девушка быстро подготовила чай для хозяйки, отнесла все в гостиную, а затем с большим подносом направилась к комнате Шо.

Осторожно постучавшись, она невольно отпрянула, когда дверь резко сдвинулась в сторону, являя всклокоченного парня:

— Что?!

— Я принесла поесть, — Кёко по возможности тепло улыбнулась. — И тортик на десерт.

Шо поморщился:

— Я…

— Тортик свежий, я сегодня в клубе готовила, забрала специально для тебя, — она не сводила с него взгляда — только бы не отказался, только бы согласился!

— Ладно, давай.

— И ужин тоже, да? — войдя в комнату, Кёко обезоруживающе улыбнулась на хмурый взгляд парня. — Сколько съешь, столько и съешь.

Глядя, как согласившийся Шо садится и приступает к позднему ужину, она едва сдержала порыв счастливо захлопать в ладоши — получилось! Присев напротив и подперев щеки кулачками, девушка с нежностью следила за возлюбленным. Вот чуть нахмурился, вот призадумался, даже жевать перестал…

Он, кинув палочки, быстро дотянулся до нотного листа и карандаша и принялся строчить — Кёко даже затаила дыхание, словно ее выдохи и вдохи могли помешать.

Творит…

Она благоговейно следила, как заполняются ровные строчки яркими мелкими значками. А ведь для Шо-чана это музыка, прекрасная, невообразимая, которую слышит пока только он!.. Но скоро, скоро уже услышат все остальные!

На глаза даже навернулись слезы от восторга, что ее допустили к такому таинству. Впервые — раньше лишь она слушала новые песни, но никогда не видела самого процесса…

Шо, наконец, отложил карандаш и взял в руки гитару. Легкая мелодия заставила Кёко прерывисто вздохнуть и тут же испуганно замереть, когда парень, остро глянув на нее, нахмурился.

— П-прости, — она отчаянно замотала головой. — Я не хотела мешать!..

— Шла бы ты спать, Кёко, — Шо все же поджал губы и опустил взгляд на нотный лист. — Посуду я сам занесу на кухню.

— Хорошо… — не скрывая огорчения, она поднялась. — Спокойной ночи, Шо-чан.

— Угу.

Выйдя, девушка едва сдержалась, чтобы не стукнуть себя по лбу.

Ну вот, все испортила! А сидела бы тихо, он бы и дальше играл…

В своей комнате она расстелила футон, переоделась и, поколебавшись, достала из кошелечка заветный камушек — слишком сильным было огорчение от собственной глупости.

Корн привычно согрелся в ладонях и словно замерцал загадочными синими искрами, от которых сложно было оторвать взгляд.

Ладно, уже то, что он творил при ней, хороший знак! Значит, она становится ближе, раз он даже разрешает ей наблюдать, как появляется новая песня. И кто знает, может, совсем скоро она станет той, которая мало того, что будет присутствовать при рождении нового шедевра — Шо-чан посвятит ей песню…

Осознав последнюю мысль, Кёко смутилась и хихикнула в ладошки.

Совсем обнаглела!

Корн загадочно блеснул.

Ну а вдруг? Разве она хуже других девушек? Ведь такое может случиться, правда?

На сердце медленно устанавливался покой, и она устроилась под одеялом, легонько поглаживая грани камня.

Спасибо, Корн, ты снова утешил…

 

Среда все же была самым настоящим днем отдыха — разумеется, с точки зрения самой Кёко. Два урока истории, которая всегда нравилась ей, физкультура, факультатив по домоводству и после большой перемены социология с японским. Музыку она не посещала, а клубного занятия в среду не было. Никаких сложных алгебры и химии с физикой, можно после японского идти домой или завернуть в школьную библиотеку, чтобы вместе с Сугитой подготовить домашнее задание. Веселее же вдвоем!

— У меня такое впечатление, что Кагурадзаки-кун скоро начнет ходить на домоводство, — Кёко старательно перерисовывала в тетрадь по биологии схему развития млекопитающих.

— Было бы неплохо с одной стороны, но с другой — это ж представь, сколько шума будет на уроке, — заметила Рина, вызывая тихий смешок при воспоминании, как Ода караулил девушек после факультатива.

— Он похож на неповзрослевшего ребенка, — Могами задумчиво подперла щеку рукой.

— Питер Пэн? — с легкой улыбкой напомнила Сугита.

— Типа того. Хотя он же старше нас с тобой. Нам по шестнадцать, а ему? Девятнадцать?

— Да.

— Почему он и Ошино-кун так слушаются Янки? Разве им самим не хочется закончить побыстрее школу и стать взрослыми?

— Не знаю, — вздохнула Рина, тоже подпирая щеку рукой. — Но брат однажды обмолвился, что у него не хватило смелости остаться с Янки. Мол, Янки разрешает быть свободным от всего.

Кёко насупилась:

— Как это — быть свободным от всего?

— Я тоже не поняла. Когда попыталась уточнить, брат ушел от темы. А спросить у самого Янки не представилось случая.

Свободным от всего?

Снова вспомнилась фраза про Неверленд.

Питер Пэн, вроде бы, не хотел взрослеть, чтобы избежать взрослых проблем. Но разве можно это назвать свободой от всего? Он ведь заботился о своих мальчишках, о Венди, сражался с капитаном Крюком и вообще всячески помогал всем.

Но ведь и Янки тоже так: заботится о команде, даже о ней, пусть даже большую часть времени он ее дразнит…

Внезапная мысль заставила слегка похолодеть. Это что же получается — если Янки как Питер Пэн, его команда и Ошино-кун с Кагурадзаки-куном как мальчишки, то она сама… Венди?! Или Тинки?! Нет, вряд ли Тинки — она же не фея. Значит, все же Венди?

— Ты сейчас похожа на надувшегося хомячка.

— А? — Кёко сморгнула и поняла, что за своими размышлениями совершенно забыла о том, где и с кем находятся. — Ой, прости, Рина-чан, я задумалась…

— Не бери в голову, — Сугита с улыбкой отмахнулась. — Если думать над всеми словами Янки, то сама станешь, как он, — она прыснула, когда Могами с испугом замахала руками:

— Я не хочу!!

— Не волнуйся, тебе точно не грозит. Так, я закончила переписывать. Осталось проверить даты по истории.

— Давай, — Кёко дотянулась до учебника и на мгновение, перед тем, как взяться за мировую историю, подумала — а кто, в таком случае, капитан Крюк?..

 

Дни до промежуточных тестов протекли как-то спокойно, на скрытое удивление осознавшей этот факт Кёко. Действительно, Янки «со товарищи» появлялись строго на уроки Юмено-сенсея, перемены проводили за бурным обсуждением чего-то баскетбольно-специфичного и Кёко практически не дразнили. Из услышанного и понятого самой девушкой выходило, что в начале июня будут какие-то отборочные городские матчи, на которые и уходило все внимание шебутной компании. Даже Кагурадзаки не заглядывал в поисках угощений.

В кулинарном клубе тоже более-менее выровнялось отношение как к ней самой, так и к Сугите и Даиримии, которая немного все же робела перед Риной, особенно после того, как их представили друг другу. То ли Юи-сан знала, чем знаменита и богата семья Сугита, то ли из-за врожденной застенчивости…

Свободное вечернее время, да и не только вечернее, тратилось на подготовку к тестам в частности и экзаменам за семестр вообще. Девушка помнила, что для получения возможности бесплатно учиться в следующем году, ей надо будет закрыть все экзамены максимальными баллами. А это значит — и промежуточные тесты написать не хуже.

Шо, к скрытой радости Кёко, ближе к концу мая присоединился к ней в подготовке, но скорее по своей причине — без сданных промежуточных тестов, равно как и триместровых, отстраняли от занятий в музыкальных клубах. Впрочем, как он сам сказал, ему требовалось набрать не меньше трехсот шестидесяти баллов по всем тестам, чтобы не беспокоиться.

Да, важное событие все же произошло, заставив поволноваться — Кёко, наконец, смогла купить себе новые туфли, не вызывая подозрения. Старые, тщательно вычистив, она вернула хозяйке вкупе со своей искренней благодарностью и небольшими моти-пирожными, сделанными собственноручно накануне вечером. Ацуяма обрадовалась сладостям и заверила девушку, что если потребуется — она знает, где взять запасную обувь.

Нет уж, лучше пусть не потребуется! Не то чтобы Кёко не понравилось общаться с приветливой Ацуямой… Она просто не привыкла обременять других людей своими долгами и проблемами. И справится со всем сама. А если не будет хватать сил, Корн всегда рядом, чтобы поделиться ими.

Сами промежуточные тесты проводились не по всем предметам, как по окончании триместра, а по шести: японский язык и литература, алгебра и геометрия, физика, английский, химия с биологией и история, японская и мировая.

Заходя в понедельник в класс, Кёко внезапно поймала себя на том, что не помнит ничего из выученного. Паника на мгновение окатила ее с головы до пят — она не сдаст!! Вот не сдаст и все!.. И ее выгонят… Или еще хуже — повысят оплату, потому что она…

Легкое дерганье за косичку заставило резко обернуться к Янки, который хмыкнул и приподнял брови:

— Как звали наследного принца при реставрации Кэмму?

— Мориёси, — тут же ответила Кёко и сморгнула. — А что?

— Ничего, — он пожал плечами. — Забыл, подумал, что ты точно помнишь, так как все знаешь.

Она помнит? А ведь и вправду — сразу ответила… Девушка озадаченно нахмурилась. А с чего она решила, что не сдаст, потому что ничего не помнит? Все она помнит! И знает!

— Твоему выражению лица сейчас очень подходит фраза «идущий на смерть приветствует тебя», — зеленые глаза откровенно смеялись, заставляя немедленно отреагировать:

— Сам ты… Цезарь! — и отвернувшись, Кёко покачала головой. Янки, одним словом.

— Ну вот, режим боевого кролика включен.

Она с трудом удержалась, чтобы не ответить — в класс вошел Юмено-сенсей.

И лишь садясь на место после приветствия, девушка внезапно поняла — не боится не сдать. Вот ни капельки. Словно и не тряслось все внутри несколько минут назад.

Почему?

Она машинально вышла к учительскому столу, когда прозвучала ее фамилия, взяла листы с заданиями, и, уже возвращаясь к своей парте, поймала зеленоглазый взгляд. Немного насмешливый, немного заинтересованный и чуть-чуть напряженный. Словно Янки бросал ей вызов — справишься, а? — и в то же время подбадривал — давай-давай, Банни-чан, покажи на что способна.

Покажет. Кёко прищурилась в ответ и решительно поджала губы. На максимум.

 

— Кёко-чан, — в кухню вошла Фува-сан и сдержанно улыбнулась, — пойдем-ка. Кенджи-сан вернулся с собрания в вашей Академии, хочет поговорить.

— К-конечно! — девушка поспешно вытерла руки после воды, оправила юкату и поспешила за хозяйкой.

Поговорить после родительского собрания? Это по поводу ее учебы? А может, результатов тестов? Как раз прошло две недели, должны были проверить. Юмено-сенсей упоминал, что в понедельник вывесят данные в холле главного здания…

В кабинете, куда она зашла следом за Яёй-сан, обнаружился и Шо, сидевший напротив отца.

— Садись, Кёко-чан, — Кенджи-сан чуть улыбнулся, что показалось ей ободряющим знаком. — Итак, — дождавшись, чтобы сбоку села жена, он продолжил, — я был сегодня в Академии и поговорил с вашими классными руководителями. Кёко-чан, твой учитель хвалил тебя, — девушка смущенно улыбнулась. — Говорит, ты очень стараешься учиться, дружишь со всеми, набрала шестьсот баллов на тестах. Молодец.

— Спасибо, дядя! — она, сидя, поклонилась. — Я приложу все силы, чтобы вам не пришлось краснеть за меня!

Шо рядом фыркнул, заставив ее удивленно глянуть на парня, а Фуву-сана заметить:

— Тебе бы взять с Кёко пример. Четыреста шестьдесят три балла всего.

— А мне много и не надо, — хмыкнул тот. — Главное, чтобы не ограничивали занятия в клубах.

— Ты только о клубах и думаешь, — Кенджи-сан неодобрительно нахмурился. — Учеба важнее твоей музыки.

— Смотря кому!

— Шо, не дерзи отцу, — вмешалась Яёй-сан. — Ты же старше Кёко-чан и должен быть примером.

— И учти, — мужчина хлопнул ладонью по столу, привлекая внимание, — не получишь на экзамене хотя бы пятьсот баллов — оплачивать обучение я не буду. Ясно?

Девушка похолодела и испуганно глянула на раздосадованного Шо — только не это! Что она будет делать, если дядя откажется платить? Шо-чану придется уйти? Но ему надо получить музыкальное образование! Куда он денется без него?!

Видимо, парню тоже пришли эти мысли — он зло прищурился:

— Шантажируешь?

— Предупреждаю, — грозно ответил Кенджи-сан. — В конце концов, мы перевели тебя в Академию не только для этой музыки, но и для учебы и полезных знакомств на будущее! Задумайся над этим, пока еще не поздно.

Кёко поспешно дернула парня за край футболки — не пререкайся, молчи! Шо сердито глянул на нее, затем на отца:

— Все? У меня дела.

— Все.

Он поднялся и вышел, демонстративно стукнув дверью. Девушка невольно вжала голову в плечи и виновато глянула на мужчину:

— Дядя, простите, это я недостаточно объясняла Шо-чану…

— Так объясни еще раз, — недовольно отозвался тот.

— Тише-тише, — Яёй-сан поспешно осадила досадующего мужа и глянула на Кёко с теплой улыбкой. — Кёко-чан, твоей вины точно нет в этом во всем. То, что Шо вечно пропускает мимо ушей нужное, ты знаешь. Тем более, в таком месте, как ваша Академия, он расслабился. Думаю, сейчас, после озвученной угрозы, — она перевела взгляд на Кенджи-сана, — он призадумается и возьмется за ум. А Кёко-чан, если потребуется, поможет ему разобраться в том, что Шо не понимает.

— Обязательно, — заверила девушка. — Приложу все усилия.

— Я верю, — явно успокоившийся мужчина кивнул. — Ты молодец. Иди, отдыхай.

Вскочив и поклонившись, Кёко выскользнула за дверь и поспешила к Шо.

Парня она застала в раздраженном состоянии, но все же решилась высказаться за его родителей:

— Шо-чан, не сердись.

— Что «не сердись»?! — тут же вспылил он. — Достали со своей учебой! Не станет платить — и не надо!

— Не говори так! — взволнованно присела у его кресла Кёко, заглядывая снизу вверх в лицо парня. — Подумай сам — что хорошего будет в том, что ты не сможешь посещать свои клубы?

— Плевать, — зло отозвался Шо, не сводя глаз с гитары в углу. — Буду сам писать музыку. И вообще, уеду в Токио.

— Ну хорошо, а как ты будешь заканчивать свое музыкальное образование? — сдержанно поинтересовалась девушка, внутренне сжимаясь от такой перспективы — Токио? А ей тогда что делать? Однако, когда парень остро глянул на нее, она поняла, что зацепила, и поспешила развить успех. — Подумай сам — сейчас ты не беспокоишься о деньгах за обучение, о пропитании, можешь полностью погрузиться в написание песен, — ага, лицо смягчилось! Значит, правильно говорит! — Причем, сейчас можешь показать то, что написал, учителям, которые подскажут, как сделать твои песни еще более замечательными!

Шо прикусил губу:

— Сенсей говорил, что Академия может оплатить дебютный диск, если студент на хорошем счету…

— Тем более! — воодушевилась Кёко. — А для этого надо просто немного постараться, да?

— Угу…

Отлично, она практически уговорила его! Ну и последний козырь…

— А еще, если твои баллы за экзамены будут достаточно высоки, ты точно станешь самым популярным парнем в Академии, — заметив заинтересованный взгляд, девушка улыбнулась. — Умный, красивый, талантливый — и все ты!

— Хотелось бы, — Шо выдохнул и закинул руки за голову. — Пятьсот баллов… Это реально?

— Запросто, — уверенно кивнула Кёко.

— Тогда ладно. Экзамены вроде бы с первого июля, так?

— Ага, через две недели.

— К тому же, клубные занятия отменяют за неделю до них… — он выпрямился. — Я докажу отцу, что набрать пятьсот баллов для меня — раз плюнуть.

Она снова кивнула.

Вот и хорошо. Потому что, как бы ни стыдно было признаваться, покидать Академию ей не хотелось. Ведь только в Академии у нее появилась первая настоящая подруга, и первый клуб, и первые знакомые, которые не завидуют… Одним словом — настоящая школьная жизнь.