Проклятие Звезд (джен)

Эта ночь выдалась беззвездной. Темное небо заволокло тучами, из-за чего не было видно практически ничего. Неприятный ветер будто вернулся из Сезона Голых Деревьев и проникал под шерсть, заставляя Ветренную ежиться при каждом дуновении.

Но это были мелочи. Ей нужно было развеяться. Обстановка в племени была мрачной, да и отношения с Кролелапом только ухудшались. Ее раны после вероломного нападения Сумрачных котов ныли при каждом движении.

Но все эти неудобства перестали ее волновать, когда она вышла на родную Пустошь. Бескрайний простор открывался перед ее взором, и ей словно котенку хотелось просто бежать, не обращая внимания ни на боль, ни на ситуацию в племени. Только на Пустоши она чувствовала себя беззаботно. Только здесь она могла отвлечься от проблем, разом хлынувших в ее жизнь.

Она вдохнула полной грудью холодный воздух и едва не засмеялась от ощущения свободы. Нигде ей не было так хорошо, и она была бесконечно благодарна Звездному племени за то, что родилась в племени Ветра. Где еще она могла бы почувствовать себя такой счастливой?

Однако ее что-то беспокоило, но она легко выкинула это из головы. Сейчас были только она и бескрайняя Пустошь. Она позволила себе дать волю эмоциям и бросилась бежать. Мышцы ныли от нагрузки и от ран, но ей было все равно. Наконец-то она могла просто бежать, не думая ни о чем. Наконец-то она чувствовала себя свободной.

Она резко остановилась.

— Кто здесь?

Ответа не последовало. Ощущение опасности смешалось в ней с азартом.

— Выходи, я чувствую тебя!

Но на деле все было не совсем так. Она не чувствовала запаха, она не улавливала никакого движения, она не слышала никаких звуков, кроме шелеста вереска под легким дуновением холодного ветра. Но она могла поклясться, что чувствует чей-то взгляд. Кто-то недвижимый следил за ней. И это было жутко.

Но она постаралась не думать об этом, продолжив выискивать нарушителя. Что вдруг понадобилось коту ночью на их территории? Или, может быть, это был не кот? Ветренная поежилась, и по ней пробежали мурашки. Она так и не поняла, были они от холода или от нехорошего предчувствия.

Какое-то время она кружила в вереске, ища затаенную опасность. Но не было ничего. Она не понимала, что происходит, отчего ей еще больше становилось не по себе. «Может, мне все это показалось, или я просто надумала?» Но она отчетливо чувствовала чье-то присутствие. Кто-то был совсем рядом.

Она вновь принюхалась. Ничего. Ей показалось, или стало гораздо темнее? Теперь она даже привыкшими ко тьме глазами не могла различить того, что происходило в лисьем прыжке от нее. Она попятилась, а к горлу подступила паника.

Ветренная была абсолютно убеждена, что здесь кто-то был. Но как такое может быть, что этот кто-то совсем не пахнет и не издает звуков? Любой зверь уже давно выдал бы себя. Но ничего не происходило кроме того, что, как ей казалось, все больше темнело.

Ее начало трясти, а страх заполнил всю ее душу. В голове стучало лишь одно: «Бежать! Бежать! Бежать как можно быстрее и дальше!»

И она повиновалась своим инстинктам.

Она побежала так, как не бегала никогда за свою жизнь. Какие-то там раны перестали иметь для нее значение. Единственным, что она сейчас чувствовала, был самый настоящий ужас. Казалось, что впереди светлее, чем было на том месте, где она искала нарушителя. И она побежала еще быстрее, отчего казалось, что сейчас взлетит.

Что это? Она резко остановилась. Ей почудилось, или она уловила какой-то запах? «Бежать! Бежать!» Она снова принюхалась. Какой-то очень далекий запах защекотал ее ноздри. «Бежать!» Ей казалось, что запах исходит не совсем отсюда, в смысле из этого мира. Она не могла даже хоть как-то объяснить свои ощущения.

«Бежать!»

Секундное замешательство. Она выбирала. И выбрала. Она аккуратно двинулась в ту сторону, откуда только что спасалась паническим бегством. Но теперь она точно что-то чувствовала. Но пока не могла понять, что именно.

«Может быть, я сплю?»

Ее заволокла густая тьма. Казалось, что эта тьма осязаема, и сейчас она протянет свою лапу и дотронется до нее. Она стояла в этой тьме, завороженная опасностью, которая в ней таилась. Вновь до нее долетел запах. Но она никак не могла его различить. Или…

«Гниющий папоротник?»

* * *

— В прошлый раз, когда ты мне рассказывал про Остролапа, ты хотел сказать что-то еще, — прошептала Пятнистая.

Они с Рванозвездом сидели на берегу, ожидая, когда какая-нибудь рыба всплывет на поверхность.

— Мне нужно было обдумать это, — так же тихо сказал Рванозвезд. — Но теперь я уверен. Я всегда думал, что Остролап затеял свою игру, чтобы сместить Гребня и чтобы новым предводителем стал я. Он прекрасно знал, что я разделяю взгляды Звездного Пятна, поэтому, как я думал, он планировал так обезопасить свое племя от нападений с нашей стороны. Что, в принципе, логично. Но, как показывают события, он пошел дальше.

— Куда уж дальше, — скривилась Пятнистая.

— Он делал все, чтобы ослабить власть и уважение Гребня. И у него получилось. А теперь он делает все, чтобы ослабить мою власть. Я долго не понимал, зачем ему это было нужно, ведь, по сути, я стал предводителем благодаря нему. Но, видимо, его целью был не я, а Речное племя в целом.

— Я не очень понимаю.

— Он хочет ослабить наше племя, а не умиротворить его, — объяснил Рванозвезд. — Когда я стал предводителем, Остролап специально натравливал на меня моих же соплеменников своими действиями. Чего только стоит постоянное напоминание о том, что я разрешил Грозовым котам охотиться на нашей территории.

— Но какой смысл сначала помогать тебе стать предводителем, чтобы потом… — Пятнистая запнулась, ответив на свой же вопрос у себя в голове.

— Чтобы начался раскол, — подтвердил ее мысли предводитель. — Он наверняка хотел, чтобы меня так же как и Гребня выгнали из Речного племени. Или, еще лучше, убили. Тогда началось бы противостояние между Речными котами, которое, вполне возможно, переросло бы в настоящую междоусобную войну.

— И тогда о Речном племени можно не беспокоиться, — хмыкнула Пятнистая. — Умно, умно.

— Только у него ничего не вышло, — уверенно заявил предводитель. — И не выйдет. Ситуация постепенно начинает приходить в норму.

— После изгнания Жуколапа стало куда спокойнее, — кивнула Пятнистая и вдруг подсекла рыбу.

Достаточно большая тушка упала на землю, и глашатай прикончила ее одним укусом.

— Добрая охота, — улыбнулся Рванозвезд. — Ты все так же думаешь, что твое решение оправдано?

— Ты про Снежного?

Предводитель кивнул.

— Я рассчитывала на то, что он, как только получит власть в новых условиях, а, следовательно, сможет как-то влиять на наши действия, станет больше думать не о Жуколапе, а о себе и племени. Как бы мы к нему ни относились, он так же, как и мы, любит своих котов. И — по крайней мере, пока что — мои догадки верны.

— С того момента, как он стал твоим помощником, он заметно изменился, — заметил Рванозвзед. — Надеюсь, это пойдет нам на пользу. Однако мне не нравится, что он постоянно перечит тебе и делает все по-своему.

— Это не очень приятно, — согласилась Пятнистая. — Но приносит свои плоды. Теперь мы если и ссоримся, то не из-за того, кто должен стать предводителем, а из-за того, кто, когда и в какой патруль должен пойти.

Вдоволь поохотившись, двое котов принесли в лагерь целых четыре рыбины. Такой улов казался совершенно невозможным, если сравнивать его с уловом голодного Сезона Голых Деревьев. Но теперь, когда река почти полностью растаяла, коты постепенно начали отъедаться и набирать вес. Да, они все еще были худыми, но не настолько, чтобы под шерстью отчетливо виднелись кости. Нужно было еще немного времени, чтобы коты полностью пришли в норму.

При входе в лагерь Рванозвезда обдало волной враждебности. Да, ситуация сейчас была куда лучше, чем половину сезона назад, но она все еще была далека от идеала. Идеи Жуколапа глубоко пустили корни в сердца Речных воинов, и Рванозвезду с Пятнистой придется много работать для их искоренения. На настроении племени отражалась еще и битва с племенем Теней, которая едва не закончилась трагедией для всех Речных воинов. Хоть она и была довольно давно: почти все раны успели затянуться, такое разгромное поражение случилось впервые на памяти Речных котов.

Предводитель кинул свой улов в кучу с добычей и посмотрел на Белоснежную. Кошка уже обзавелась большим животом, из которого скоро родятся маленькие шерстяные комочки. И этот праздник, как полагал Рванозвезд, совсем окончит период хоть какой-то власти Жуколапа и его идей. Но до этого еще надо было дожить.

Река проходила мимо сестры и пихнула беременную кошку плечом. Белоснежная отшатнулась и вздыбила шерсть.

— Ты не видишь, куда идешь?! — прошипела будущая мать.

— А, прости, — округлила глаза Река. — Пустое место очень сложно заметить.

— Тогда почему я вижу тебя? — скривился Болотник, который сидел неподалеку.

— Ответ напрашивается сам собой, — холодно ответила Река. — Потому что я не пустое место. Потому что у меня есть свое мнение, в отличие от вас.

— Если наше мнение отличается от твоего, это не значит, что у нас его нет, — в тон Реке ответила ее сестра. — Но если для тебя наши мысли, желания и мнения играют такую большую роль, мне тебя жаль.

— Не строй из себя умную, — скривилась Ледохвостка, которая пришла на шум. — Тебе не идет.

— И ты туда же? — воскликнул Болотник. — Но ты ведь всегда была здравомыслящей!

— Я ей и осталась, — хмыкнула Ледохвостка. — В отличие от тебя, братец. Ты предал свои идеи, когда отказался от Жуколапа.

— Я никогда не был за него, — отмахнулся Болотник. — Потому что я все еще умею думать.

— Умные коты не будут выставлять мнение других на посмешище без доказательств, — вставил свое слово предводитель. — В племени вполне могут быть разные взгляды, но они не должны стать поводом для вражды. Поэтому я предлагаю сейчас сесть и все обсудить, чтобы каждая сторона высказала свое мнение, после чего, надеюсь, наконец закрыть этот вопрос.

— Как скажешь, Рванозвезд, — бесстрастно пожала плечами Река.

— Раз я не вижу возражений, — предводитель оглядел насторожившееся племя, — я предлагаю с одной стороны встать тем, кто поддерживает идеи Жуколапа, а с другой — тем, кто против них.

Коты охотно распределились на две группы. Одну группу возглавила Пятнистая. Рядом с ней оказались Белогривая, Болотник, Белочник, Серобока и Белоснежная. Гранитник, поколебавшись пару мгновений, подошел к сестре.

Другую группу смело возглавил Снежный. По его сторону находились такие коты, как Ива, Ледохвостка, Серолап, Тенелап, Река и Дождевой. Не определившихся котов не осталось. Рванозвезд поморщился, когда увидел, какими взглядами одарили друг друга сестры и братья, которые росли и тренировались вместе, вместе прошли через многие битвы, но сейчас оказались по разные стороны обсуждения.

— Итак, — привлек к себе внимание предводитель, предотвращая начинавшийся балаган. — Мы коты Речного племени, всегда дорожили своей свободой. В нашем племени всегда учитывалось любое мнение, так будет и дальше. Я уважаю ваши взгляды, поэтому жду, что каждый из вас будет уважать взгляды соплеменников. Наше обсуждение не должно скатиться к взаимным оскорблениям и крикам. Поэтому поступим так. От каждой группы будет выходить один кот и в полной тишине говорить то, что думает. Его будет запрещено перебивать как единомышленникам, так и тем, кто против. Нарушивший это правило кот будет удаляться из обсуждения и будет незамедлительно отправлен на охоту. Это всем понятно?

Коты подумали, некоторые поморщились, но Рванозвезд все же дождался всеобщего согласия.

— Хорошо, — предводитель нахмурился, пытаясь быстро придумать еще пару правил, чтобы обсуждение было нормальным. — Запрещены оскорбления соплеменников и, тем более, выпускание когтей. Нарушители будут сурово наказаны. Кот будет говорить до тех пор, пока ему есть, что сказать или пока я не прерву его. После право голоса переходит к другой группе. И еще. Каждый кот будет говорить только один раз. Всем все понятно?

Коты вяло закивали. Их уже мало интересовали слова предводителя, они все горели желанием высказаться. Рванозвезд похвалил себя, что увидел это и придумал, как решить все мирно с помощью слов. Он искренне надеялся, что после такого обсуждения многие противоречия, копившиеся со времен позднего правления Гребня, исчезнут. Его котам нужно было выговориться и быть услышанными.

— Тогда начнем, — распорядился Рванозвзед. — Первыми начнут коты из группы Снежного.

— Но почему? — возмутился Болотник. — Это…

Рванозвезд одарил своего бывшего глашатая долгим взглядом. Тот все понял и успокоился.

— Я буду говорить первым! — выскочил вперед Снежный. — Жуколап всегда хотел лучшего для нашего племени. Он хотел, чтобы Речные коты всегда ходили с высоко поднятой головой и гордо рассказывали своим котятам о том, в каком великом племени те родились. Но его мнение противоречило мнению нашего предводителя, что привело к изгнанию Жуколапа. Это несправедливо!

Коты рядом с Пятнистой запротестовали. Рванозвезд поднял лапу, призывая к молчанию.

— Снежный, прошу тебя, давай ты будешь говорить конкретнее, — произнес он.

Помощник глашатая задумался на несколько секунд, после чего кивнул.

— Хорошо. Жуколап хотел, чтобы мы перестали унижаться и запретили Грозовым кискам охотиться на нашей территории. То, что у тех теперь нет своей земли, лишь их проблемы. Почему мы должны помогать им, а в награду получать только то, что Нагретые Камни перешли в их владения без боя?!

— Достаточно, — распорядился Рванозвезд. — Кому есть, что возразить?

— Мне, — вперед вышел Гранитник. — Разве мы позволяем охотиться на нашей территории просто из доброты? Нет! Я считаю это решение по-настоящему мудрым, потому что именно благодаря нему мы все еще живы и не умерли от голода. Грозовые киски гораздо лучше нас охотятся в лесу, что позволило использовать их для того, чтобы наше племя было обеспечено хоть какой-то дичью без траты сил на охоту. Мы выжили только из-за того, что те, по сути, кормили нас, пусть и охотясь на нашей же территории. Сейчас же мы можем тратить меньше сил на ловлю рыбы, ведь дичь из леса поступает в наше племя сама. А что касается Нагретых Камней, я лично не хочу пролить ни капли Речной крови за эту территорию. Даже когда она была нашей, мы охотились там достаточно редко, потому что наш берег реки обеспечивал нас пищей в достатке.

— Как вы не понимаете? — воскликнула взъерошенная Река. Но она не стала продолжать и, сделав над собой усилие, спросила у Рванозвезда: — Я могу сказать?

— Говори, — кивнул предводитель, стараясь скрыть удовлетворение. Коты, которые не поддерживали его, а некоторые открыто презирали, спрашивали у него разрешения. Значит, они начинали признавать в нем предводителя, пусть для этого и пришлось приложить немного силы.

— Какая разница, охотимся мы там или нет? — спросила Река. — Важнее то, что это наша территория. А то, что мы так легко отдаем ее, говорит о нашей слабости. Что мешает племени Теней в следующий раз забрать у нас часть леса, ведь мы там не охотимся?

— Мы не граничим с племенем Теней, — заметил Гранитник, после чего, встретившись взглядом с Рванозвездом, быстро проговорил: — Прости, что перебил.

— Смысл не в том, с кем мы граничим, а с кем нет, — дернула плечом Река. — Смысл в том, что нас не видят сильным племенем. Чем мы лучше Грозовых кисок? Туда может прийти каждый и поохотиться, а к нам может прийти любой и переметить границу, ведь мы все равно не ответим! У меня все.

— Рванозвезд четко и понятно сказал, что Нагретые Камни — последнее, что мы отдаем просто так, — сказала вышедшая вперед Снежная. — Если любое племя посягнет на другую нашу территорию, наш ответ будет жестким и сокрушительным. И гораздо лучше защищать каждый коготь своей территории, заботясь о том, чтобы нас все уважали, чем нападать на других с этой же целью.

— Но для этого надо защищать территории! — воскликнул Дождевой. Рванозвезд не стал вмешиваться, потому что обсуждение приняло относительно нормальную форму, и теперь он просто отошел в сторону, чтобы не мешать. — И нужно отвечать на оскорбления, даже если придется атаковать обидчиков. Мы же проглатываем оскорбления, из-за чего к нам не относятся так, как должны относиться. Мы позволили Грозовым котам охотиться на нашей земле. Но вместо благодарности нас каждый раз тыкают носом в то, что мы позволили это делать! У нас отобрали Нагретые Камни, и каков был наш ответ? Да пусть они будут трижды бесполезные — то, что они находятся во владении Грозовых котов, прямое унижение нашего племени! Если мы хотим защищать наши земли, то должны это продемонстрировать. А пока что мы выглядим как племя, которое добровольно раздает территории, а не защищает их.

Коты начали молча переглядываться и обдумывать сказанное.

— Мы отдали Нагретые Камни, потому что на тот момент не могли их защитить, — вышла вперед Белогривая. — Если бы мы тогда вступили в битву, то потерпели бы сокрушительное поражение. Теперь же мы в состоянии защищаться, поэтому ни клочка территории отдано не будет. А чтобы вернуть Нагретые Камни обратно, логично, нужно нападать. Мы же провозгласили на Совете, что будем лишь защищаться. Но и здесь есть выход. Вряд ли Грозовые коты успокоятся, почувствовав нашу слабость. Поэтому мы просто дождемся, пока те нападут на нас, победим их, после чего выставим требования как проигравшей стороне. Таким образом мы и нападать не будем, и Нагретые Камни вернем.

Коты одобрительно загудели и закивали.

— Вы прицепились к нагретым Камням, забыв кое-что поважнее, — заметил Тенелап. — Пожиратели падали нанесли нам оскорбление, как вы помните, не так давно, напав на наш патруль на нашей же территории. С этим обещали разобраться, однако тогда были дела, видимо, поважнее. Что же мы будем делать сейчас с тем, что Грозовые киски до сих пор охотятся в наших лесах и поедают нашу дичь? Я лично готов каждому Грозовому коту оборвать уши, а, может быть, что-нибудь посерьезнее. Меня только от вида их мерзких морд начинает тошнить. То же могу сказать и про племя Теней, кстати. Какие будут предложения здесь?

После того, как племя одобрило слова Тенелапа, из другой группы вышла Пятнистая.

— Меня тоже, как и всех вас, беспокоят Грозовые коты. Они ведут себя слишком нагло, особенно учитывая, что сами они, по сути, остались без территории. Сейчас единственная их законная территория — Нагретые Камни. Пусть там и охотятся, пусть поедят рыбки, которая им так не нравится.

— Пусть едят рыбу, а не нашу дичь! — поддержало племя.

Рванозвезд даже затаил дыхание. Впервые за долгое время Речные коты не ругались и не спорили, а пытались вместе решить проблему. Они смогли найти общий язык, а когда найдут и решение проблемы, племя вновь станет едино. Нужно лишь не мешать им.

— Мы оставим бедняжкам крохотный кусочек законной территории, чтобы они хоть немного чувствовали себя лесными котами, но взамен мы перестанем пускать их в свой лес, вы согласны?! — продолжила Пятнистая, говоря все громче и увереннее.

— Да!

— Мы не будем нападать на другие племена, но отстоим свою честь в битвах на нашей земле! Ведь требования, которые диктует победитель, не обязательно должны диктоваться во время нападения. Они могут быть произнесены и во время защиты.

— Да!

— Пару раз отбив нападения на нас и отняв за это территории у нападающего, мы раз и навсегда покажем, что с Речными котами лучше не связываться!

— Да!!!

— Значит, — Пятнистая понизила голос до нормального и осмотрела всех Речных котов, — мы единогласны в этом. Последнее слово остается за предводителем.

Все Речное племя смотрело на Рванозвезда. Но теперь в их глазах виднелись не презрение, отвращение или безразличие. Теперь там виднелась надежда, что Рванозвезд услышит своих котов. И Рванозвезд услышал.

— Речные коты хотят на время оставить Нагретые Камни Грозовым кискам. И я не могу препятствовать решению всего племени и, тем более, не хочу. Но главное в этом то, что оставляем мы их на время. Ничего еще не кончено.

— Пусть только сунуться к нам, и мы порвем их, — оскалился Снежный.

— А после этого оставим бесплеменных даже без их единственного клочка законной территории, — поддержал того Гранитник.

Наконец, два разных мнения, два лагеря Речных котов сошлись в едином решении. Рванозвезд был готов петь от радости, но заставил себя говорить сдержанно.

— Вы правы, — кивнул предводитель. — Но это еще не все. Я собирался идти в Грозовое племя, чтобы говорить с Кометой. Однако теперь, после того, как вы все здесь высказались, я понимаю, что делать этого не нужно. Мы просто в следующий раз, когда увидим хоть одного Грозового кота на нашей территории, погоним его прочь да так, что он со страха плавать научиться.

— Плавающая Грозовая киска, — гоготнул Белочник.

Племя поддержало шутку.

— А после того, как мы прогоним его, — глаза Рванозвезда нехорошо блеснули, — он передаст своим никчемным соплеменникам, что проход на территорию Речных котов отныне закрыт. Посмотрим, что они тогда будут делать и как выживать.

— Да!!! — воодушевленно воскликнуло племя.

— Рванозвезд! — прокричала Пятнистая.

— Рванозвезд! — поддержало племя.

Предательская слезинка выкатилась из глаза предводителя. Он растроганно покачал головой.

— Спасибо вам за доверие и поддержку. Я клянусь, что не подведу вас, и мы вместе сделаем Речное племя сильнейшим в лесу! Речное племя!

— Речное племя! — как единый организм повторило племя клич своего предводителя.

Рванозвезд не мог демонстрировать обуревавшие его эмоции в племени, поэтому вышел прогуляться в одиночку. Впервые за долгое-долгое время он чувствовал, что находится на правильном пути, что Речное племя, преодолев основные разногласия, совсем скоро вновь будет едино. И здесь, наедине с собой, он не отказал себе в удовольствии потешить свое самолюбие. Ведь именно он выгнал Гребня, именно он прилагал все силы, чтобы племя осталось едино, и именно его решения в конце концов привели к началу объединения племени. Да, немалую роль сыграла Пятнистая, но ведь именно он, Рванозвезд, решил рискнуть и сделать ее своим глашатаем. Он решил рискнуть и выгнать из племени Жуколапа, который вносил разлад в племя. И Рванозвезд действительно был горд собой.

Но, пожалуй, больше всего его грело осознание того, что после унизительного поражения в мыслительной дуэли Остролапу Рванозвезд смог того обыграть. Грозовой глашатай хотел внести разлад в Речное племя, ввергнуть его в пучину междоусобного противостояния, но у того ничего не вышло. После окончательного объединения Речных котов вокруг своего предводителя, после запрета на охоту, а после, возможно, и возвращения Нагретых Камней Остролап сильно потеряет влияние в лесу. Все племена увидят, что его тоже можно победить его же методами. А Грозовое племя окончательно ослабнет, оставив племя Теней наедине с Речным племенем и племенем Ветра. И тогда…

Несмотря на то, что предводитель так глубоко ушел в свои мысли, его инстинкты были до сих пор достаточно остры. Краем глаза он увидел неестественное движение камыша и вовремя на него среагировал. Он отпрыгнул в сторону и в полете развернулся, так что отделался только небольшой ранкой на плече.

— Какая встреча, — скривился Рванозвезд. — Сам пришел ко мне?

— Да, сам.

Рванозвезду потребовалась целая секунда, чтобы узнать в этом худом, грязном коте, шерсть которого свалялась и торчала в разные стороны, своего бывшего соплеменника.

— И на что же ты рассчитываешь, так нагло сюда заявившись? — осведомился Рванозвезд.

— На справедливость, — глаза Жуколапа нехорошо блеснули.

— И ты наивно полагаешь, что выстоишь против меня в одиночку?

— А это мы сейчас выясним, — улыбнулся Жуколап.

Сбоку от Рванозвезда появились Снежный и Ива. Сердце Рванозвезда сделало гулкий удар.

— За кого же вы, Речные воители? — спокойно спросил Рванозвезд, стараясь не выдать нараставшее отчаяние. Он знал ответ.

— Спасибо, что сделал за меня мою работу, Одноух, — усмехнулся Жуколап. — Теперь управлять племенем будет гораздо легче.

— Ты надеешься, что после моего изгнания ты сможешь стать предводителем? — искренне улыбнулся Рванозвезд. — Неужели ты так глуп?

— Знаешь, пока я находился в одиночестве, у меня было много времени, чтобы подумать, — произнес Жуколап. — И это меня изменило. Первую пару дней я был зол как никогда. Но когда злость ушла, я вдруг понял, насколько я был слеп. Я всегда был заложником своих эмоций. Они мешали мне. У меня ушло много лун, чтобы понять это, но, осознав, я уже никогда не буду прежним.

— К чему эти слова? — скривился предводитель. — Тянешь время?

— Времени у нас достаточно, — тонко улыбнулся Жуколап. — Я лишь хочу выговориться, хочу увидеть твои глаза, когда ты все осознаешь.

— И что же я должен понять?

— Я разрешаю задать тебе интересующие тебя вопросы, пока ты меня не утомил.

Рванозвезд тяжело вздохнул. Ему было сложно держать себя в лапах, но делать ему было нечего. Он находился в окружении трех великолепных воителей. Против них он не выстоит, как бы ни хотелось. Оставалось надеяться, что какой-нибудь патруль чудом заглянет сюда. Поэтому тянуть время было вполне в интересах Рванозвезда.

— Как ты узнал, где я буду и что происходит в племени? — пересилив себя, спросил предводитель.

— Когда Гребень был изгнан, он легко сдался, — ответил Жуколап. — Это можно списать на нежелание бороться, на трусость или недальновидность. Но я не такой. Я не собирался так легко отдавать тебе то, чего ты не заслуживаешь. Поэтому я поддерживал связь со Снежным, а он как преданный кот выполнял все мои указания. Ваше желание подчинить его себе, сделав помощником глашатая, похвально, и это даже могло бы сработать, если бы он ни был так предан мне, что я очень ценю.

— Неужели ты настолько глуп, что поверил в его бредни? — Рванозвезд резко обернулся к Снежному.

— Тебе ли говорить про глупость, — хмыкнул Жуколап.

— Я редко поступал глупо, и ты это знаешь.

— Да ну? — Жуколап откровенно посмеялся над Рванозвездом. — Вы, два великих ума Речного племени, в плотную подошли к разгадке так интересовавшей вас тайны, но в последний момент не смогли пойти дальше, свернув в сторону. Ведь вы даже и предположить не могли, что целительница может быть причастна к смерти Звездного Пятна.

— Лжец, — прорычал Рванозвезд. — Ты остался наедине с предводителем и убил его.

— Кудряшка действительно оставила меня присмотреть за Звездным Пятном, — кивнул Жуколап. — В это время она ходила за травами, как она сказала. На тот момент я понимал, что наш великий предводитель совсем ослаб и больше не сможет выполнять свои обязанности, даже если поправится. Но тогда я и не думал, что ему хотят помочь переселиться в Звездное племя.

— Лжец, — повторил Рванозвезд.

— Какой смысл мне врать тебе? — усмехнулся Жуколап. — Ты ведь так и не смог ответить на вопрос, как он умер, верно? И хотел бы узнать. Это гложет тебя. Ну, так слушай. Когда Кудряшка вернулась, она выгнала меня из палатки. И совсем скоро она сообщила о смерти предводителя, который уже шел на поправку. Это стало неожиданностью не только для меня, но и для Гребня. Мы давно думали, что же делать с нашим престарелым предводителем, а тут все решилось само собой. Только потом выяснилось, что Кудряшка и пять смерть-ягод, которые съел ослабленный болезнью Звездное Пятно, решили проблему.

— Что за чушь ты несешь? Какой смысл давать ему пять смерть-ягод, если взрослый кот умирает после трех? А слабому старому коту вполне бы хватило двух.

— Ядовитые ягоды подействовали очень быстро, — как несмышленому котенку объяснил Жуколап. — У него не было привычных признаков отравления, и все списали на болезнь. Быстрая смерть Звездного Пятна, о которой никто никогда не узнает, стала подарком для возлюбленного Кудряшки.

Жуколап ухмыльнулся уголком пасти, когда увидел тот взгляд, которого ждал.

— О да, Одноух. Кудряшка любила Гребня. Однако она не стала нарушать закон целителя и подвергать себя опасности, поэтому котят у них не было. По правде говоря, они должны были быть, но она каким-то образом от них избавилась. А потом, когда Гребень, став предводителем, обнажил все свои недостатки, наступило разочарование в нем. Однако любила она его до последнего.

Жуколап сделал жест лапой. К Рванозвезду подошел Снежный и выплюнул перед ним охапку трав, которую до этого держал в пасти.

— Травы путника? — удивился предводитель, получше рассмотрев лежащие перед ним травы.

— В том числе, — хмыкнул Жуколап. — Ешь.

«Значит, меня все-таки хотят изгнать, а не убить, — подумал Рванозвезд. — Они хотят, чтобы я убрался подальше. Неплохое решение».

Предводитель без лишних слов съел горькую траву, не забыв отметить, что ее слишком много. Перед путешествием к Лунному Камню он ел гораздо меньше.

— Что же дальше? — осведомился Рванозвезд. — Как ты собираешься прибрать власть в племени?

— А это уже не твоя забота, — грубовато одернул его Снежный. — Проваливай, пока есть такая возможность.

— Такой возможности нет, — слегка недовольно произнес Жуколап, после чего выразительно посмотрел на Снежного.

— Но ты ведь говорил…

— Снежный, — оборвал того Жуколап. — Ты или со мной, или с ним. Третьего не дано. Так что выбирай и делай это быстро.

— Я уже давно выбрал, — твердо ответил Снежный. — Но я…

— Я не терплю возражений, — слишком мягко сказал Жуколап.

— Я с тобой, — помедлив мгновенье, ответил Снежный и отошел в сторону.

— Чудно, — улыбнулся Жуколап, после чего кивнул.

С двух сторон одновременно на Рванозвезда накинулись Ива и Снежный. Предводитель, который вообще не понимал, что происходит, не успел среагировать и оказался на земле. Его лапы оказались вывернутыми, из-за чего он не мог шевелиться. Жуколап внимательно посмотрел на Рванозвезда, после чего резко вогнал лапу в его глотку и слегка дернул. Ему в ответ раздался хрип Рванозвезда. Тут же давление сверху пропало.

— Мерзкий пожиратель падали!

Травы подействовали, и у предводителя появились дополнительные силы. Он вскочил на лапы и бросился в атаку. Рванозвезд занес переднюю лапу для удара. Но Жуколап легко увернулся от нее, после чего подсек противника под вторую переднюю лапу. Предводитель растянулся на земле и обзавелся внушительным шрамом на боку.

Боль ударила его изнутри, но он так же резко, как в прошлый раз, оказался на лапах и вновь прыгнул. Но вновь промахнулся, а порванный нос заставил его стиснуть зубы, чтобы не заорать от боли. Прилив сил, который так неожиданно начался, так же неожиданно закончился. Предводитель слабел с каждой секундой.

Жуколап увернулся от нелепого удара в голову, заставил Рванозвезда рухнуть на землю, а после, откинув мешающиеся лапы предводителя в сторону, полоснул того по глазу. Предводитель зажмурился и зарычал от боли. Он почувствовал, как по его раненой щеке стекает то ли кровь, то ли еще что-то. У него уже не было сил встать, и он чувствовал, как начинает терять сознание.

«Вот и конец…»

Но это был не конец. Разум Рванозвезда затуманился от боли, и он начал погружаться в темноту. Но вдруг сердце начало биться чаще, и он вернулся в сознание.

— Кудряшка очень сильно была на тебя обижена, — ухмыльнулся Жуколап, с интересом наблюдая за поведением противника. — И она очень хотела, чтобы справедливость восторжествовала. И не сомневайся, так и будет.

— Что это такое? — прохрипел Рванозвезд.

— Я далек от целительства. Но Кудряшка заверила меня, что ты достаточно долго будешь в сознании. Достаточно для того, чтобы заплатить за все.

Жуколап вонзил когти в бок беспомощного предводителя и почувствовал ими ребра Рванозвезда. Последний ребрами почувствовал, как когти Жуколапа скользят по ним. Он хотел кричать, нет, визжать от боли. Но сил хватило только на протяжный стон.

— А ты ведь считаешь себя героем, — произнес Жуколап. — Но ты всегда был врагом Речного племени, возможно, и не осознавая это. Ты обманом заставил Гребня сделать тебя глашатаем только затем, чтобы стать предводителем. Если бы это было не в такой отчаянный момент, может быть, все пошло бы иначе. Но поняв все, Гребень поставил под сомнение законность твоего будущего предводительства. А настоящий предводитель и сомнения в законности его положения — две несовместимые вещи. Если в этой законности сомневаются больше двух котов, то их надо либо жестко заткнуть, либо добровольно покинуть этот пост. Ты же не сделал ни того, ни другого. Сомневающихся стало не двое, а половина племени. Ты своими действиями расколол наше племя, ослабил его до такой степени, что мы пустили бесплеменных котов на свою территорию. Ты сделал из Речного племени посмешище.

Жуколап в третий раз ударил Рванозвезда по раненому боку, из-за чего вместо шерсти, кожи и плоти там образовалось кровавое месиво. Предводитель вновь застонал и почувствовал, как сознание покидает его. Но он снова не смог уйти в забытье — его каждый раз как будто что-то выталкивало из темноты, в которую он так хотел окунуться.

Боль пульсировала по всему телу. По правде говоря, он ничего не чувствовал кроме боли. Ни отчаяния, ни страха смерти, ни сожаления. Только невыносимая боль, от которой он не знал, куда деться, и невероятное, немыслимое до сих пор желание умереть.

— Ты опозорил Речное племя, Одноух. Ты поставил его на грань вымирания от голода, чего не случалось с нами никогда. Более того, ты снюхался с врагом, который не просто желал, а всеми силами добивался ослабления нашего племени. Только благодаря Остролапу ты стал предводителем в тот день наперекор желаниям Речных котов. Ты позволил Грозовым кискам отнять у нас Нагретые Камни без боя. Ты допустил одну из самых жестоких на моей памяти битв с племенем Теней, после которой Речные коты чудом добрались до лагеря. Ты предатель, Одноух, и ты заслуживаешь то, что получил.

Жуколап вонзил когти в лапу Рванозвезда, поднял ее и поднес к морде. Предводитель, как бы ни хотел, не мог воспользоваться возможностью. Его лапа безвольно висела на лапе Жуколапа, словно мертвая рыба, которую выловили в реке.

Жуколап одним движением вспорол подушечку Рванозвезда. Тот лишь снова застонал. Украдкой Рванозвезд посмотрел уцелевшим глазом на своего врага. И не нашел там ни жажды мести, ни удовлетворения от боли поверженного противника, ни торжества победителя. Его действиями не руководили эмоции, как это бывало ранее. Он действовал с холодной головой. Но чего тот добивался, Рванозвезд не знал, а думать мешала всеобъемлющая боль, которая словно яд гадюки разлилась по всему телу измученного предводителя.

Он посмотрел на Снежного. Тот сидел рядом с мрачной Ивой и, стиснув зубы, наблюдал за происходящим. Ему явно не нравилось то, что происходило, но он не посмел сказать хоть слово против. Рванозвезда вновь окунуло в темноту, но снова оттуда вернулся.

— Вот что такое преданность, Одноух, — сказал Жуколап, проследив за взглядом Рванозвезда. — И если не будет такой преданности, такого послушания в племени, то не будет дисциплины. А без нее племя будет слабо и безвольно. Я это исправлю.

Жуколап обхватил ту же лапу Рванозвезда двумя своими и резко наступил на нее. Предводитель скорее услышал, чем почувствовал, что в ней что-то хрустнуло. Он уже привык к боли. Но он ошибся. Прошло совсем немного времени, прежде чем резкая ноющая боль растеклась по лапе и начала в ритм сердца отдавать в голову.

В это время Жуколап ударил в низ подбородка, из-за чего его когти прошли насквозь, задев язык Рванозвезда. Пасть предводителя наполнилась кровью, но у того не было сил, чтобы выплюнуть ее. Он сделал слабый вдох, и кровь залилась в легкие вместе с воздухом. Рванозвезд попытался откашляться, но ничего не вышло. Его тело начало дергаться от недостатка воздуха, однако затуманенное сознание все еще не спешило покидать израненное тело хозяина.

— Ты заслуживаешь умереть, захлебнувшись своей же кровью, — медленно произнес Жуколап. — Но этого не случится.

Рванозвезд умоляюще смотрел на своего бывшего соплеменника, желая, чтобы тот быстрее окончил его муки. Он и не знал, что можно настолько сильно желать смерти. Он не думал, что такое возможно. Но сейчас он хотел умереть больше, чем хотел что-либо и когда-либо в своей жизни.

Точным движением Жуколап погрузил свою лапу в уцелевший глаз Рванозвезда. От яркой вспышки боли последний невольно попытался закричать, на что ушли последние силы, остававшиеся у него в запасе. Закричать не вышло, но кровь, мешавшая дышать, вышла и тоненькой струйкой потекла из пасти. Жуколап брезгливо стряхнул с лапы кровь, смешанной с густой склизкой жижей.

Жуколап говорил что-то еще, но Рванозвезд, который ранее не мог слушать его, теперь не мог даже слышать. Предводитель ослеп и оглох от боли раньше, чем лишился последнего глаза. Единственное, что он делал, это умолял Звездное племя даровать ему смерть. И, наверное, он наконец был услышан. Он не знал, сколько пролежал, ничего не видя, не слыша и не ощущая. Но теперь он явственно чувствовал, как его затуманенное болью сознание начинает покидать его вместе с жизнью. Он чувствовал приближение своего конца и был благодарен, что он наконец-то наступает.

Рванозвезд погрузился в темноту и почувствовал облегчение. Но перед тем, как навсегда покинуть этот мир, он услышал последние в своей жизни слова. Это был приказ Жуколапа:

— Бросьте эту падаль в реку. Он не заслуживает нормальных похорон.

* * *

Шел мерзкий мелкий дождь. Густые тучи заволокли все небо, из-за чего казалось, что сейчас поздний вечер. То и дело раздавались раскаты грома. Вдали сверкали молнии. Ветер ерошил шерсть, проникая и загоняя под нее мелкие капли. Было холодно.

Раненые, продрогшие и ослабленные коты медленно расходились по племенам. Почти все Речные коты хромали. Их шерсть намокла и обвисла от крови и дождя, но эти неудобства никого не волновали. Все Речное племя было тяжело ранено, все Речные коты чувствовали легкое, но ощутимое дыхание смерти у себя за спиной.

Трижды Рванозвезд просил остановить сражение. Трижды он не был услышан. Звездный Сумрак отдал приказ о прекращении битвы лишь после четвертой просьбы. Но была ли это просьба? Скорее — мольба о пощаде. Речное племя не просто проиграло эту битву, оно было поставлено на грань вымирания. Еще немного времени, еще немного ран, полученных от Сумрачных воинов, и Речное племя целиком прекратило бы свое существование.

— Зачем? — прорезал тишину, нарушаемую лишь мелкой дробью дождя и далекими раскатами грома, изнеможенный голос Речного предводителя.

— Тебе разве не понятно? — в сумраке блеснули глаза предводителя племени Теней. — Или ты считаешь свое племя особенным? Я считал тебя умным, Рванозвезд, не разочаровывай меня.

— Мы жили в мире, — послышался голос Пятнистой, больше похожий на завывание ветра. — Мы не трогали вас, мы вам не угрожали. Чем мы заслужили такую жестокость?!

— Это наказание, — рыкнул Звездный Сумрак. — Грозовые коты лишились всей своей территории, лишились пищи, лишились племени. Это было их наказание за причиненные нам беды, страдания и боль утраты. Настал и ваш черед. И радуйтесь, что мы всего лишь потрепали вас, не требуя ни территорий, ни дичи, ни ваших никчемных жизней.

— Я уверен, — послышался голос молодого Углегрива, — что бесплеменные коты с радостью поменялись бы с вами местами за право охотиться на своей территории. Так что вы еще легко отделались, рыбомордые.

— Подойди сюда и повтори это еще раз, — прохрипел Белочник.

Углегрив с готовностью вышел вперед, но его остановил Шрам.

— С них хватит, — сказал глашатай. — Если ты лишний раз дыхнешь в их сторону, там кто-нибудь сдохнет. Тебе же не нужна их кровь на своих лапах?

— Их крови на моих лапах достаточно, — задумавшись на мгновение, ответил Углегрив. — Но ты прав, дохлые рыбомордые нам ни к чему.

— Ты заплатишь за свои слова, выродок! — крикнул кто-то из Речных котов.

Углегрив лишь усмехнулся, показав клыки.

— Так заставь меня заплатить, сын смердящей псины.

Речное племя взорвалось криками, и из него, хромая, выбежали трое воителей.

— Прекратить! — разнесся над местом сражения голос Рванозвезда. — Мы сегодня пролили достаточно крови.

— Ты собираешься оставить все, как есть?! — прорычала Ива.

— Мой долг как предводителя — сберечь жизни Речных котов, — ответил Рванозвезд. — Они сейчас сильнее, и они убьют вас. Они провоцируют нас. Не давайте волю эмоциям.

Ива презрительно посмотрела на своего предводителя, явно желая что-то сказать. Но она смогла найти в себе силы, чтобы придержать язык.

«Остролап потрудился на славу», — хмыкнул про себя Шрам.

Такого раздора в племени Сумрачный глашатай не видел никогда. В племенах бывали ссоры и разногласия, но чтобы так открыто, при другом племени, выражать неуважение к своему предводителю… Но насладиться мрачным удовлетворением от раскола в Речном племени Шраму мешала нарастающая тревога. Чем более озлобленными становились Речные коты, тем более непредсказуемыми они станут в итоге. А неуправляемая лавина, жаждущая крови, может обрушиться в любом месте и в любое время.

— На сегодня крови хватит, — слабеющим голосом повторил Рванозвезд. — У племени Теней будут какие-то требования, или мы можем идти?

— Мы победили вас в честной битве, — ответил Звездный Сумрак. — До этого мы победили и племя Ветра. Сумрачное племя — сильнейшее племя в лесу. А сильным, как мы знаем, не стоит обижать слабых. Так что считайте это нашим подарком. Повторюсь, нам не нужны ни ваши бестолковые территории, ни ваша вонючая дичь, ни ваши никчемные жизни. Мы наказали вас и утвердили свое положение в лесу. Ваш долг уплачен. Свободны.

Речное племя удалилось восвояси в полной тишине.

* * *

— Ты что, совсем рыбоголовый?! — воскликнула Пчела.

— Отвяжись, сестрица, — прошипел Углегрив. — Я достаточно наслушался тебя, мое терпение лопнуло.

Углегрив развернулся и пошел в направлении лагеря.

— Нет, ты будешь слушать! — взвизгнула Пчела.

Она подпрыгнула к брату сзади и попыталась подсечь того под задние лапы. Но Углегрив резко развернулся и выкинул лапу вперед, из-за чего Пчела обзавелась небольшой ранкой на ухе, которая сразу начала слегка кровоточить.

— Я сказал, отстань! — низкое рычание заклокотало в горле молодого воителя.

— Ты совсем ополоумел?! — Пчела шарахнулась от своего брата, будто тот был сгнившей крысой, кишащей опарышами.

— Углегрив, — спокойно произнес Тигроклык, но в его голосе отчетливо слышалась угроза. — Ты переходишь границу.

Углегрив метнул злобный взгляд на брата. Последний спокойно его выдержал. Углегрив закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

— Прости, Пчела, я не хотел выпускать когти.

— Да плевала я на твои когти! — задыхаясь гневом, выкрикнула Пчела. — Я хочу, чтобы ты начал думать!

— Я всегда этим занимаюсь! — вновь взвился Углегрив.

— Углегрив, мы просто пришли поговорить, — заметил Тигроклык. — И, насколько я понимаю, если ты оставил имя оруженосца, это не дает тебе право вести себя как несмышленый ученик.

— Тебе повезло, что ты моя сестра, — буркнул Углегрив, постепенно успокаиваясь.

— Пчела, остынь, — посоветовал Тигроклык, когда увидел, как пасть его сестры раскрывается, чтобы вновь выкрикнуть что-нибудь обидное.

— Остынь?! — Пчела яростно посмотрела на Тигроклыка. — Как я могу быть спокойна, если этот мышеголовый…

— Пчела-а, пожалуйста.

Молодая воительница, не договорив, стиснула зубы и, отвернувшись, начала ворчать себе под нос.

— Почему все ваши разговоры всегда сводятся к ссоре? — вздохнув, осведомился Тигроклык.

— Мы можем сколько угодно мериться своим умом, — пропустив мимо ушей вопрос брата, сказал Углегрив. — Но вы оба должны признать, что я сильнейший из нашей троицы, и, более того, я уже сейчас сильнее многих воинов леса. В последней битве я в одиночку победил двух рыбомордых. И все это заслуга совсем не Кленовника!

— Насколько я помню, ты едва не убил Гранитника, хотя был дан четкий приказ никого не убивать, — напомнил Тигроклык.

— Ну не убил же, — огрызнулся Углегрив.

— Тебя пришлось оттаскивать от него! — воскликнула Пчела. — Тебе не хватило мышиного уса и пары мгновений, чтобы добраться до его глотки!

— Лучший враг — это мертвый враг, — глаза Углегрива кровожадно сверкнули. — В битвах иногда случается, что кто-то умирает, от этого никуда не деться.

— Ты совсем обезумел… — ахнула Пчела. — Неужели ты не видишь, в кого, точнее, во что тебя превратило это место?

— Пчела права, — поддержал сестру Тигроклык. — Ты никогда не был жестоким.

— Ты весь пропитан наукой убийц, словно искупался в ней, — горько вздохнула Пчела. — Если так пойдет дальше…

— Неужели вы настолько мышеголовые, — перебил сестру Углегрив, — что думаете, будто я не смогу отличить полезные навыки от вредных? Я просто использую обучающего меня кота, чтобы стать сильнее. А когда я пойму, что узнал все, что мне нужно, я просто уйду оттуда.

— Оттуда нельзя просто так уйти, — твердо сказал Тигроклык.

— Откуда тебе это знать? — шерсть Углегрива встала дыбом. — И не смей мне ничего говорить про моего недоотца! Мне плевать, что с ним было, я не такой.

Внезапная догадка словно ледяная капля дождя упала на Тигроклыка.

— Остролап говорил, что он убил своего учителя в Сумрачном лесу, — напомнил тот. — Если коты там могут общаться между собой, то…

— О да, он сильно их разозлил, — хмыкнул Углегрив. — Они жаждут мести. И эта месть свершится.

— Углегрив! — Пчела, не веря своим ушам, во все глаза смотрела на брата. — С каких пор тебя устраивает роль инструмента для мести?

— Это небольшая плата за то, что воины Сумрачного леса дают мне, — отмахнулся от нее Углегрив.

Молодой воин не ожидал резкого выпада от брата, поэтому не успел среагировать и отшатнулся от мощного удара по голове тяжелой лапой Тигроклыка, который был крупнее.

— Слушай сюда, братец, — Пчела и Углегрив впервые слышали, как их брат рычит, отчего эффект неожиданности стал еще больше. — Мне плевать, как ты относишься к Остролапу. Мне плевать, как ты относишься к другим воинам других племен. Ты можешь восхищаться ими или ненавидеть — это твое право. Но я не позволю стать тебе убийцей, понял меня? Ты ненавидишь своего отца за то, что тот погубил много жизней и принес горе друзьям, братьям и сестрам погибших, так ведь? Так не уподобляйся ему!

— Я не собираюсь убивать его, — скривился Углегрив. — Мне будет достаточно победить его.

— Только этого не будет достаточно котам из Сумрачного леса! — рыкнул Тигроклык и сделал угрожающий шаг к брату.

Тот выпрямился и легко выдержал взгляд Тигроклыка, а Пчела сделала шажок назад.

— Я уйду оттуда тогда, когда захочу, — спокойно сказал Углегрив. — И мне никто не помешает. А если попробуют, то увидят, как хорошо они меня обучили.

— Ты не слышишь нас, — покачал головой Тигроклык. — Наш авторитет слишком мал для тебя. Тебе плевать на наше мнение, тебе плевать на мнение своих родителей, воспитавших тебя, тебе все равно на мнение своего бывшего наставника. Может быть, тебе поговорить со Звездным Сумраком? Может быть, он тебя образумит?

— Что за вздор? — хмыкнул Углегрив. — Звездный Сумрак лишь похвалит меня за то, что я тренируюсь на благо племени даже по ночам.

— Что у вас здесь происходит?

Трое котов синхронно повернулись на источник звука. Раздвинув кусты своими могучими плечами, к ним вышел Шрам. За ним показались головы Кленовника и Черныша. Тигроклык осмотрел соплеменников.

— Вы в патруле? — уточнил он.

— Обновляли метки, — ответил Шрам. — Так что у вас происходит? Ваши крики слышны, наверное, даже на поляне Совета.

— Ты можешь остаться? — спросил Тигроклык.

Шрам удивленно посмотрел на молодого воина, но спорить не стал.

— Возвращайтесь в лагерь, — кивнул через плечо глашатай.

Коты послушно удалились. Углегрив мрачно смотрел на брата, Пчела — с надеждой на Шрама.

— У нас возник спор, который, видимо, без твоего участия не разрешить, — объяснил Тигроклык. — Выслушаешь?

— Это моя обязанность, — серьезно кивнул Шрам. — Слушаю.

— Как маленькие котята, не можете без помощи взрослых? — окрысился Углегрив.

Глашатай выразительно посмотрел на него. Молодой воин вздохнул и замолчал.

— Мы разговаривали с отцом, — задумчиво произнес Тигроклык. — И узнали, что далеко не все коты попадают в Звездное племя.

— Должно быть место для таких, как Дрозд, — кивнул Шрам.

— Это место называется Сумрачный лес, — продолжил Тигроклык. — В нем обитают самые мерзкие и вероломные коты. И они нашли способ приходить во снах к живым.

— Продолжай, — нахмурился Шрам.

— Они зачем-то тренируют живых воителей. Но они обучают не сражаться, а убивать. В таком месте тренировался Остролап, и он рассказал об этом. Тренируются там с когтями, при этом учась, как ранить противника так, чтобы тот умер или сразу, или потом, в палатке целителя. А главная их фраза: «Лучший враг — это мертвый враг».

— Но зачем им тренировать живых? — спросил Шрам.

— Мы не знаем. Но мы знаем, что там тренируется Углегрив.

— Ч-что?..

— Я делаю это на благо племени! — запротестовал Углегрив. — Я лишь становлюсь сильнее, чтобы защищать своих соплеменников!

— В прошлой битве он чуть не убил Гранитника, — сказал Тыгроклык.

— Углегрив, это правда? — мрачно спросил Шрам.

— Я не хотел его убивать. Это вышло случайно.

— В нашем племени достаточно вероломства, — отрезал Шрам. — У нас много котов, с которыми я не знаю, что делать. Такие коты не помогают, а лишь вредят племени. Углегрив, ты знаешь, что я хочу для тебя лучшего. Для тебя и для всех нас. Остролап совсем не слабый воин, напротив, он один из сильнейших в лесу. И если даже такой воитель боится Сумрачного леса, тебе там делать нечего. Я не хочу приказывать тебе как глашатай, но я прошу тебя как друг. Пожалуйста, перестань посещать это место. Это ведь можно сделать?

— Можно, — кивнул Тигроклык. — Достаточно просто не выйти на встречу несколько раз, потом они потеряют интерес и перестанут вызывать к себе.

— Прятаться, как пугливая ящерица, — прошипел Углегрив.

— Это неприятно, — согласился Шрам. — Но, поверь мне, это гораздо лучше, чем в один момент ты перестанешь себя контролировать и доведешь дело до конца. На лапах воина не должно быть крови другого воина. Наши когти нужны не для того, чтобы убивать, а для того, чтобы защищать племя. Ты сделаешь это, Углегрив? Ты сделаешь это для племени, для меня, для брата с сестрой?

Углегрив колебался.

— Углегрив, мы все просим тебя, — произнесла Пчела. — Ты должен понимать, к каким ужасным последствиям это все может привести.

— Ладно, — вздохнул Углегрив. — Я не понимаю и не принимаю этого, но вы для меня дороже собственных желаний. Я выполню вашу просьбу. Обещаю.

— Что ты делаешь около границы? — ощетинился Шмелегрив.

— У меня к вам такой же вопрос, — с вызовом ответил Ястребок.

— Ты, наверное, забыл, что у вас нет границ, — рыкнул Шмелегрив. — И я могу легко переступить через свою границу и расхаживать по лесу, который когда-то принадлежал вам. Но ты такого сделать не можешь!

— Ты, наверное, забыл, что наши племена договорились о том, что ваши воины больше не будут заходить на нашу территорию, — парировал Ястребок.

— У вас нет территории, — угрожающе обнажил клыки Шмелегрив и перешагнул границу. — Если один раз ты смог застать меня врасплох, то это не значит, что тебе удастся это снова.

— Шмелегрив, не нужно, — раздался сзади обеспокоенный голос Пчелы. — Пойдем отсюда. Пусть малявка занимается своими делами.

— Я должен проконтролировать, чтобы он ни на ус не зашел на нашу территорию, — Шмелегрив сделал еще шаг вперед и почти уткнулся в щуплого котика. — Проваливай к мамочке, пока я тебе уши не оборвал. Ой, прости, я совсем забыл, что…

Он не успел договорить. Ярость овладела Ястребком, но то была холодная ярость. Оруженосец Грозового племени полоснул обидчика по носу, после чего мастерски подсек того под передние лапы. Шмелегрив взвыл от боли, а Ястребок вонзил когти в плечо Сумрачного воина.

— Я посмотрю на тебя, когда твою мать сожрут собаки, — прорычал Ястребок. — И тоже поиздеваюсь.

Шмелегрив пришел в себя и мощным движением лап откинул Грозового оруженосца на лисий хвост.

— Сейчас ты отправишься в Звездное племя! — прошипел воин Теней.

— Шмелегрив! — в ужасе вскрикнула Пчела. — Что ты делаешь?!

Но Шмелегрив не слышал. Он уже готовился к прыжку. Тогда Пчела одним прыжком настигла соплеменника и вцепилась тому в хвост.

— Больно! — вскрикнул Шмелегрив. — Что ты делаешь?!

— Предотвращаю твою ошибку, — прошамкала Пчела и дернула.

— Ай!

— Прекрати, Шмелегрив!

Шмелегрив, шипя от бешенства, вернулся на свою сторону границы.

— Тебе повезло, малявка, что… — начал он.

— Шмелегрив! — Пчела крайне недовольно смотрела на друга. — Ты ведешь себя как котенок.

— Ты собираешься отчитывать меня перед этим?..

— Да, собираюсь, — хлестко ответила Пчела. — Ты оскорбил его, за что получил. А теперь ты должен извиниться за свое поведение.

— Ты мне не мать, — буркнул Шмелегрив.

— Радуйся, — глаза Пчелы сверкнули. — Иначе я задала бы тебе хорошую трепку. Я сказала — извинись.

Шмелегрив повесил голову.

— А ты что ухмыляешься? — Пчела переключилась на Ястребка. — Почему ты тут расхаживаешь в одиночку? Если бы не я, ты бы сегодня сидел в палатке Пепельной, которая обрабатывала бы тебе твои раны. О чем ты думаешь, заявившись так сюда? Еще и язык свой распустил.

— Где хочу, там и хожу, — вскинул голову оруженосец.

— Неужели Остролап не научил тебя манерам? — прищурилась Пчела.

Ястребок дрогнул, но постарался не показать этого и распушил грудку.

— Ястребок! — донесся сзади оруженосца грозный окрик Урагана. Вскоре серый воин показался сам. — Ты совсем мышеголовый?!

— Я лишь хотел проверить, соблюдаются ли границы! — прошипел оруженосец.

— Границы? — прищурился Ураган. — У нас нет границ, или ты забыл? — и тихо добавил: — По крайней мере, пока что. А теперь быстро сюда! Я доложу о твоей выходке Комете.

— Докладывай, мне-то что? — скривился Ястребок.

— Как Остролап с тобой справляется? — вздохнул Ураган.

— А, кстати, где он? — осведомилась Пчела. — И почему не следит за своим оруженосцем?

— Он занят, — сухо ответил Грозовой воин, но по его интонации Пчела поняла, что что-то не так.

— Шмелегрив, я жду, — сказала Пчела, оборачиваясь к другу.

Шмелегрив зашипел, после чего буркнул:

— Прости, Ястребок.

— Это было лишнее, — улыбнулся в усы Ураган, после чего повернулся к непослушному оруженосцу и грозно произнес: — Ястребок, я что-то от тебя извинений не слышу.

— Он оскорбил меня, и я не собираюсь извиняться за то, что защитил свою честь!

С этими словами Ястребок развернулся и, гордо задрав хвост, удалился.

— Простите нас за него, — вздохнув, сказал Ураган. — Без Остролапа он совсем распустился.

— Все хорошо, — сказала Пчела. — Но постарайтесь следить за своими оруженосцами. На месте Шмелегрива мог быть Кленовник.

Урагана еле заметно передернуло.

— Что на тебя нашло? — набросилась Пчела на Шмелегрива, когда они ушли вглубь своей территории. — Ты вообще не думаешь, прежде чем говорить!?

— Он первый начал, — буркнул Шмелегрив.

— Шмелегрив, у Ястребка нет ни матери, ни отца. Как ты додумался говорить об этом, да еще в таком ключе?

— Прости, — понурил голову Шмелегрив. — Не знаю, что на меня нашло.

Увидев это, Пчела сразу растаяла. Ей даже стало немного стыдно, что она набросилась на друга, да еще и при другом племени.

— Ты тоже прости, — она лизнула того в макушку. — Я была слишком резка. Спорим я быстрее добегу до того дерева?

— А вот и нет! — оживился Шмелегрив.

* * *

Шрам вошел в лагерь, держа в зубах упитанную крысу. Идя к куче с добычей, он с удовольствием отметил, что Черныш сидит рядом с Песчаной и о чем-то воркует с ней.

«Совместное воспитание котят, пожалуй, пошло их отношениям на пользу, — хмыкнул Шрам. — Возможно, скоро в племени будет пополнение. Это хороший знак».

На другой стороне лагеря Пчела вылизывала плечо Шмелегрива. Тот довольно урчал, одновременно с этим доедая ящерицу. Шрам сразу повеселел. Казалось, что в племени наконец царит гармония. Но ошибся.

Проходя мимо Кленовника и Галечницы, глашатай невольно услышал обрывок их разговора.

— Не нравится мне она, — шептала Галечница. — Не нравится, что она постоянно ошивается со Шмелегривом. Он заметно размяк под ее влиянием.

— Шмелегрив уже взрослый, он сам разберется, — нежно ответил Кленовник.

Шрама передернуло от тона его бывшего помощника. Он никак не мог свыкнуться с тем, что вероломный и жестокий кот может с такой нежностью говорить с любимыми.

Шрам бросил крысу в кучу и пошел в палатку предводителя. Было уже темно, и скоро нужно будет собираться на Совет, но глашатаю нужно было сначала поговорить с предводителем.

— Звездный Сумрак, я могу войти?

— Заходи, — предводитель дремал, растянувшись на мягкой еловой подстилке. — Все хорошо?

— Почти, — уклончиво кивнул Шрам. — Мы теперь сильнейшее племя в лесу, и мы доказали это кровью. Но меня беспокоят настроения в племени.

— Что же тебя взволновало? — удивился предводитель.

— Я считаю, что сильнейшее племя должно выступать за мир. Так было, когда это место занимало племя Ветра. Хоть и делали они это неправильно, в лесу было меньше битв.

— Ссоры соседей — не наши проблемы, — заметил Звездный Сумрак.

— Ты предлагаешь остаться в стороне, если Речное племя, объединившись с племенем Ветра, нанесут удар по Грозовым котам?

— Они это заслуживают.

— Не спорю, — кивнул Шрам. — Но, защитив слабых, мы утвердим свой авторитет и в очередной раз покажем, насколько мы сильны.

— Проблемы соседей нас не касаются, — повторил предводитель. — А свою силу мы можем показать, отняв нужную нам территорию, если это будет необходимо.

— Тебе еще не надоели бесконечные битвы? — поднял бровь Шрам.

— Воители рождены для того, чтобы сражаться за племя, — отрезал Звездный Сумрак. — Теперь у нас есть все возможности еще больше возвеличить наше племя. Но я не буду допускать старых ошибок. Мы будем сражаться, мы будем отнимать территории, но мы не будем убивать. Убийство вражеского воина делает врагов озлобленными, а злость толкает тех на месть. Но когда племя лишается территорий, оно думает в первую очередь, как прокормить себя. Они становятся слабыми, им будет не до битв.

— Но это неправильно…

— Посмотри на Грозовых кисок, — оборвал своего глашатая Звездный Сумрак. — Они целыми лунами носятся за каждым кусочком дичи, чтобы не сдохнуть с голоду. Когда последний раз они нападали на кого-то? Они думают о выживании, а не о завоеваниях, потому что о завоеваниях может и должен думать сильный.

— Но что будет, когда они окрепнут и решат вернуть свою территорию?

— Мы поставим их на место, — Звездный Сумрак обнажил острые клыки. — Право сильного — отбирать, а право слабого — выживать. Так было всегда, и так всегда будет.

Шрам вздохнул. Этого он и боялся. Глашатай надеялся на то, что три войны с Грозовым племенем, Великая битва и множество потерь и горя остановят Звездного Сумрака. Но вновь ошибся. Предводитель, как и некоторые Сумрачные коты хотели при любой возможности пустить в ход свои когти. И вместо того, чтобы защищать свое племя и слабых соседей от агрессии, племя Теней вновь само будет зачинщиком битв. Кровь снова прольется, и с этим нужно было что-то делать.

— Пора на Совет, — прервал размышления Шрама предводитель.

Племя Теней явилось на Совет последними. Поляна уже была наводнена котами, которые наперебой что-то обсуждали. Шрам не спеша занял свое место у корней дерева и кивнул Остролапу. Тот даже не посмотрел на него. Сумрачный глашатай прищурился. Остролап выглядел безжизненным, словно сорванный цветок, оставшийся без живительной влаги. Взгляд Грозового глашатая был направлен в пустоту, а его разум, судя по всему, одолевала какая-то сильная печаль, хоть он и пытался это скрыть.

«Что случилось? — мелькнуло в голове у Шрама. — Кто-то умер?»

Он поднял голову. Комета сидела на своем месте и выглядела так же, как и всегда. Шрам прищурился. На верхней ветке в тени листвы и других веток сидел тот, кого Шрам не заметил сразу. Жуколап?.. Неужели наглый Речной воин выгнал своего предводителя и силой занял его место? Ведь даже после изгнания Рванозвезда новым предводителем должна была стать Пятнистая.

Шрам опустил голову. На месте глашатая сидел Снежный.

«Так и есть, — хмуро подумал Шрам. — Это нехорошо».

Но сейчас думать и гадать не было смысла, поэтому Шрам продолжил осматривать Грозовых котов, надеясь в них найти причину неестественного состояния Остролапа. Шустрый сидел на своем месте среди помощников глашатая и о чем-то оживленно говорил с Корнем. Ястребок сидел в окружении двух молодых оруженосцев племени Ветра и молодых воинов из других племен. Шрам перевел взгляд на целителей. Среди них не было ни одного целителя из Грозового племени.

«Вспышка и так не приходила сюда после Великой битвы, — припомнил Шрам. — Но что случилось с Пепельной?»

— Я начну Совет! — раздался уверенный и зычный голос сверху. Жуколап вышел из тени. — Я вынужден сообщить прискорбную новость. Рванозвезд умер.

По поляне прошелся шепоток.

«Умер?! — Шрам во все глаза смотрел на Жуколапа. — Выходит, ты его убил, не так ли? Но зачем все это представление?»

— Пятнистая отказалась от поста предводителя, — продолжил Жуколап. — Поэтому мне пришлось возложить на себя эту тяжелую ношу. Я предводитель Речных котов.

— Жукозвезд! — хором отозвалось Речное племя.

У Шрама почему-то от этого пошли мурашки.

— Моим глашатаем стал Снежный. В помощники он выбрал себе Белочника.

— Снежный! Белочник! — таким же хором встретили Речные коты названых воинов.

«Они не голосят наперебой, как обычно это бывает, — понял Шрам. — Они выкрикивают так, словно репетировали это. Ничего не понимаю…»

— Я хочу заверить все племена в том, что Речное племя будет соблюдать свои обязанности. Если вдруг Грозовые коты соберутся вернуть свои территории, Речное племя поддержит Сумрачное племя и племя Ветра в подавлении этого выступления. Так же я хочу напомнить, что все, кто переступит нашу границу с преступным умыслом, подвергнут себя смертельной опасности. Мы не будем церемониться с нарушителями, а будем жестко их наказывать. Но наше племя не несет угрозы племенам, которые не посягали на целостность наших земель, — Жукозвезд многозначительно посмотрел на Комету. — У меня все.

— Жукозвезд! Речное племя!

— У меня есть вопросы, — вперед вышла Комета. — Из-за чего умер Рванозвезд?

— Он упал в реку, и его унесло течение, — мгновенно ответил Жукозвезд. — Он был стар и не смог с ним справится. Он утонул.

— Речной кот утонул?

По племенам прошелся недоверчивый ропот.

— Я думаю, что другие предводители, как и я, захотят осмотреть тело вашего предыдущего предводителя, — сказала Комета. — Мы хотим убедиться в законности твоей власти. И где Пятнистая?

— Увы, тело Рванозвезда мы так и не нашли, — вздохнул Жукозвезд. — Три рассвета все мои воины прочесывали берег и реку, но никаких следов. А Пятнистая решила сегодня остаться в лагере, она нехорошо себя чувствует.

Шрам посмотрел на Речных воинов. И не нашел там практически никаких эмоций. Они слегка грустили по Рванозвезду, но все выглядели одинаково. И никто ни с кем не говорил. Все это было очень странно.

— Это звучит сомнительно, — заметил Звездный Сумрак. — Мы не можем признать законность твоей власти, пока не узнаем подробности в том числе и от Пятнистой.

— При всем уважении, мне не нужно ваше признание, — слегка улыбнулся Жукозвезд. — Мне достаточно признания своих котов.

Речное племя одобрительно заворчало.

— В таком случае, боюсь, мы обязаны поставить законность твоей власти под сомнение и провести собственное расследование, — вставил свое слово Звездный Ветер.

— Я не потерплю вмешательства в дела моего племени, — с вызовом ответил Жукозвезд. — Напомню, что всех, кто переступит нашу границу, мои воины отправят прямиком в Звездное племя. — Жукозвезд вскинул голову и продолжил под одобрительный гомон своих котов: — Я говорю об этом открыто и сразу. Так что в случае чего, не нужно обвинять меня и мое племя в надуманных преступлениях. Потому что защита своей территории — это священная обязанность всех воинов племени!

Речное племя разразилось одобрительными выкриками. Жукозвезд благодарно поклонился соплеменникам, после чего объявил:

— У меня все.

— Тогда я продолжу, — после короткой паузы вперед вышел Звездный Сумрак. — В племени Теней три новых воина. Мы поздравляем Углегрива, Пчелу и Тигроклыка с прохождением всех испытаний и получением воинских имен!

— Углегрив! Пчела! Тигроклык! — стали наперебой поздравлять юных Сумрачных воителей племена.

Однако Речное племя осталось безмолвно.

Шрам посмотрел на Остролапа. Тот на пару секунд будто ожил и, улыбнувшись уголком пасти, кивнул Пчеле и Тигроклыку, которые смотрели на него. Углегрив демонстративно отвернулся, наслаждаясь поздравлениями от других котов.

Когда шум затих, Звездный Сумрак продолжил:

— Племя Теней — сильнейшее племя в лесу, — спокойно произнес он. Но в его голосе чувствовались нотки угрозы. — Я хочу напомнить об этом всем, кто решит бросить нам вызов. Подумайте два раза, а лучше десять, прежде чем идти к нам с когтями. У меня все.

— В Грозовом племени все хорошо, — настал черед Кометы, а Шрам навострил уши. — Оруженосцы делают большие успехи в обучении, дичь возвращается в лес после зимней спячки, из-за чего меньше сил тратится на охоту. Угроза, исходившая в последнее время от клана бродяг, сведена к минимуму, — Шрам подметил, как на последней фразе поморщился Остролап. — У меня все.

— Что ж, настало мое время, — место Кометы занял Звездный Ветер. Казалось, предводитель племени Ветра сейчас лопнет от внутреннего напряжения, но он старался быть сдержанным. — Начну с хорошей новости. Дети Громолапа и Облако Рыжуля и Тучка стали оруженсцами и получили новые имена. Теперь они Тучелапка и Лисогривка.

— Тучелапка! Лисогривка!

— Но, к сожалению, — резко оборвал поздравления Звездный Ветер, — это не главная наша новость. Как бы я ни хотел радоваться, в нашем племени траур, — предводитель племени Ветра задрожал от душившего его гнева. — Наша любимая соплеменница, прекрасная кошка и воительница Ветренная подверглась жестокому нападению прямо на нашей территории! Преступник был достаточно умен и осведомлен о нашей территории, чтобы застать Ветренную врасплох и напасть на нее сзади! — Звездный Ветер, сжигаемый ненавистью, посмотрел на Грозового глашатая. — Ты не хочешь признать в том, как и зачем ты убил Ветренную, кусок лисьего помета?!

Грозовое племя взорвалось возмущенными криками, но Комета достаточно быстро с ними справилась.

— Тихо! — рыкнула Грозовая предводительница, после чего повернулась к Звездному Ветру. Глаза ее нехорошо сверкнули. — А теперь потрудись предоставить хоть какие-нибудь доказательства, прежде чем так нагло обвинять моего глашатая в том, чего он не делал.

— А какие тут нужны доказательства? — скривился Звездный Ветер. — Все самое мерзкое, что происходит в лесу, обязательно связано с Остролапом. Более того, никто не знает нашу территорию так хорошо, как кучка Грозовых котов, живших у нас какое-то время. И вот какую награду теперь мы получаем за оказанную помощь! От вас больше нечего ожидать, кроме как несчастий и бед!

— Звездный Ветер, — Комета перешла на рык, — ты ведешь себя как котенок, который только вышел из детской. Если ты обвиняешь нас в чем-то, потрудись предоставить доказательства. Без них это лишь слова.

— Да любой кот из любого племени знает, что за любым вероломным, жестоким и гнусным поступком всегда стоит Остролап! — вздыбил шерсть предводитель племени Ветра.

Над поляной прокатился одобрительный шепоток. Однако самого Остролапа, казалось, слова Звездного Ветра интересовали меньше всех.

— И это все ваши доводы? — скривилась Комета. — Я не собираюсь оправдываться перед лживым спятившим котом, но моему глашатаю нет никакого дела до вашего племени и, уж тем более, до убийства ваших воителей.

— Это могут быть происки клана бродяг, — заметил Звездный Сумрак. — Они в последнее время начали наглеть, явно рассчитывая получить кусок лесной территории в свое пользование. Возможно, они хотят натравить нас друг на друга, чтобы потом напасть самим?

— Я уже сказала, что угроза от клана больше не исходит, — раздраженно дернула плечом Комета, не отрывая взгляда от Звездного Ветра. Ее хвост метался из стороны в сторону. — Так что прежде чем обвинять кого-то, разберитесь до конца, что произошло. Или вам помочь?

— Менее всего мы нуждаемся в вашей помощи, — прошипел Звездный Ветер. — Я обязательно добуду доказательства, и тогда я лично спущу шкуру с того, кто это сделал!

С этими словами он спрыгнул с дерева. Совет был окончен, но у племен было еще немного времени, чтобы обсудить последние события. Шрам подошел к Остролапу.

— Есть время?

— Говори, — чересчур спокойно ответил Остролап.

— В последнее время меня сильно волнуют мои соплеменники. Есть среди моих котов несколько таких, кто совсем не против лишний раз показать когти. А среди них есть несколько таких, кто готов эти когти загнать поглубже в глотку противнику, упиваясь его предсмертными судорогами, я думаю, ты это и так знаешь. И если с первыми можно что-то сделать, то со вторыми я пока не придумал способа.

— У тебя всего два варианта, — слабо улыбнулся Остролап. — Ты можешь вести с ними долгие беседы, которые ни к чему в итоге не приведут, либо решить вопрос сразу.

— И что ты можешь предложить?

— Чтобы управлять жестоким котом, тебе нужна еще большая жестокость, — Остролап наклонил голову набок. — Ты готов стать более жестоким, чем Кленовник? Особенно по отношению к нему же.

— Смотря, что ты…

— А если будет нужно, то убить его?

— Ты перегибаешь, — прошипел Шрам, а его шерсть мгновенно встала дыбом. — Каким бы ни был Кленовник, он все еще мой соплеменник!

— Соплеменник, который при жизни только все портит и делает хуже? — насмешливо поднял бровь Остролап. — Его смерть станет исцелением для всего племени. Но если ты настолько глуп, что не можешь понять этого, пробуй первый вариант. Может быть, когда переберешься в палатку старейшин, добьешься результата.

— Комета сказала, что у вас в племени все хорошо, — хмыкнул Шрам. — Но если судить по твоему виду, то можно подумать, будто половина твоих котов в Звездном племени.

— Неудачная шутка, — бесстрастно заметил Остролап.

— Значит, кто-то все-таки умер? Тогда почему об этом не сказали?

— Тебя-то это почему волнует? — глаза Остролапа оставались непроницаемыми.

— Я не заметил на Совете Пепельную, — ответил Шрам. — Она славная кошка и прекрасная целительница, вот и решил узнать, все ли с ней хорошо.

— Она приболела, но в целом все нормально.

— Ты предлагал стать друзьями, чтобы сблизить наши племена, — напомнил Шрам. — До дружбы, конечно, еще невероятно далеко, но из солидарности и интереса я, все же, обязан спросить. Что случилось такого, что непоколебимого Остролапа я застаю в трауре?

Возможно, Шрам нашел нужные слова, возможно, у Грозового глашатая слегка подкачала оборона, но итог был один. Он посмотрел на Шрама, и в его глазах глашатай племени Теней увидел такое сожаление, такую горечь, что стало тошно.

— Я совершил ужасный поступок, Шрам, — ровным голосом произнес Остролап, но было видно, как в его душе полыхает настоящая огненная буря. Он отвернулся. — Я много плохого совершил в своей жизни, но настолько мерзкого и гнусного…

— Помнится, Комета что-то говорила про устранение угрозы со стороны клана бродяг, — прищурился Шрам.

Остролап скривился.

— До встречи, Шрам.

С этими словами Грозовой глашатай поплелся в сторону своего племени.

* * *

— Как все прошло? — пересилив себя, спросил Остролап.

— Все нормально, — пожал плечами Ястребок.

— Спасибо, — благодарно кивнул наставник. — И прости, что ввязываю тебя в это.

— Мне даже понравилось, — хмыкнул ученик. — Они все оказались невероятно мышеголовыми.

— Что смог узнать?

— В племени Теней три новых воина, но об этом и так объявили, — начал перечислять Ястребок. — Больше там никаких новостей. Речные воины либо очень неохотно говорят о новом предводителе, либо очень восторженно. Но единственное, что я смог узнать, скорее всего, мы больше не сможем охотиться на их территории. Но точно мне никто не захотел сказать. А вот новости из племени Ветра гораздо интереснее. Их оруженосцы оказались настолько глупы, что разболтали все новости племени. На Ветреную не просто напали. Ее буквально растерзали. На ее теле не осталось ни одного живого места, все покрыто страшными рваными ранами и кровью. Более того, уж не знаю, преувеличили они или это правда, но, говорят, что ей выцарапали глаза и вспороли брюхо, выпустив внутренности наружу.

— Великое Звездное племя… — Остролап поморщился.

— Если бы не царапины, которые точно оставил кот, то все списали бы на собаку, — добавил Ястребок. — И самое интересное: на месте убийства был едва различимый запах, который далеко не сразу удалось распознать. Там пахло гнилыми папоротниками.

— Папоротниками? — зрачки Остролапа расширились. — Это значит…

— Сумрачный лес нашел путь в наш мир, — от слов Ястребка по шкуре Остролапа пробежали неприятные холодные мурашки.

— Мне нужно срочно к Лунному камню, — решил Остролап.

— Ночью?! — Ястребок решительно встал перед своим наставником, перегородив дорогу. — Ветренную убили ночью, забыл?

— Я не Ветренная, — сухо заметил Остролап. — Но спасибо за заботу.

Остролап отодвинул ученика и поспешил в палатку целителя.

— Мне нужны травы путника, — заявил глашатай, не успев войти внутрь.

— Остролап! — подпрыгнула от неожиданности Вспышка. — Что стряслось?

— Травы путника! — рявкнул Остролап. — Быстрее! Объясню все потом, — посмотрев на перепуганную Вспышку и переведя взгляд на такую же Пепельную, живот которой было уже очень сложно скрывать, он вздохнул. — Пожалуйста. Сейчас нет времени на объяснения.

Остролап бежал через территорию племени Ветра. Вереск колыхался под легкими порывами ветра, где-то шуршала дичь. Но Грозовой глашатай не обращал на это никакого внимания. Он ждал лишь одного. И дождался.

«Да, это он. Никаких сомнений».

Знакомый мерзкий запах ударил в ноздри Остролапа. Ярость стала подниматься из глубин души черного воина, но он заставил себя подавить этот приступ. Он всем сердцем желал вспороть глотку каждому обитателю этого поганого места, но он прекрасно помнил, что с трудом справился с одним воином Сумрачного леса. Что же будет, если он встретится сразу с тремя? Итог точно будет одним.

Поэтому он побежал так, как не бегал еще никогда раньше. Его мышцы горели, в легких не хватало воздуха, а в глазах темнело от нагрузки. Но он не смел сбавлять темп. Он был уверен, что сможет убежать от них. Почему? Потому что в противном случае он уже был бы падалью. Поэтому он бежал и бежал до тех пор, пока запах Сумрачного леса не перестал щипать ноздри.

Измученный дорогой кот устало упал возле священного камня. В пещере было сыро и прохладно. Остролап закрыл глаза, вздохнул и уткнулся носом в Лунный камень.

«Звездное племя… Дождевик… Пожалуйста. Дайте мне поговорить с вами. Вы нужны нам…»

Ничего не происходило. Порыв отчаяния захлестнул Остролапа, но он легко подавил его. Глашатай твердо решил, что не уйдет отсюда, пока не раздобудет ответы, пока не поговорит хоть с кем-то из Звездного племени.

Он слегка пошевелился, надеясь размять затекшие лапы. Сколько времени прошло? Он не знал даже примерно, но мог точно сказать, что его нос превратился в кусок льда, а лапы просто напросто отнялись, будто их никогда не было.

Он пришел в пещеру, когда полная луна все еще заливала пещеру своим светом через отверстие наверху. Потом он лежал в темноте. Теперь пещеру слегка озаряло уже солнце.

«Неужели все напрасно?!»

Остролап стиснул зубы. Холод проникал сквозь шерсть, леденил шкуру и органы внутри тела. Кровь, казалось, загустела и перестала течь. Но, несмотря на все это, Остролап не собирался покидать это место. Он обязан был поговорить со Звездными предками.

Сколько он здесь сидел? По его ощущениям, прошла вечность. Чувство безысходности с головой накрыло Грозового глашатая и не оставляло его в покое уже довольно долго. Никто не придет, это стало понятно уже очень давно. Зачем он здесь? Он никому не нужен.

Он попытался встать.

В этот же миг сияние тысяч звезд слегка ослепило Остролапа, после чего поблекло. Он часто заморгал, пытаясь разглядеть кота перед собой. Лучше бы он этого не делал. Остролап отскочил в сторону и выпустил когти, приготовившись к бою. Рычание заклокотало у него в горле.

— Я не причиню тебе вреда.

— Что ты здесь забыл?! — прошипел Остролап.

— Я думаю, твой наставник будет более убедителен.

— Остролап, все хорошо, — раздался сзади Грозового воина до боли знакомый голос.

— Дождевик? — удивленно обернулся Остролап. — Почему он здесь?

— Преступления, совершенные им при жизни, не позволили нам принять его в свои ряды, — объяснил Дождевик. — Однако после того, как Грозный попал в Сумрачный лес, он понял и принял свои ошибки. А теперь он передает нам невероятно важную информацию.

— В последнее время, что ты меня знал, я был не самым лучшим котом, — пробасил Грозный.

— Ты был одним из самых мерзких! — прошипел Остролап.

— Тем не менее, ты многому у него научился, — заметил Дождевик. — Но ты, насколько я понимаю, пришел сюда не спорить.

«В одном месте собрались три Грозовых глашатая, — мрачно подумал Остролап. — И каждый из нас повинен в смерти предыдущего».

Он вздохнул.

— Раз Грозный рассказывает, что происходит в Сумрачном лесу, вы знаете, что произошло в племени Ветра?

— Сумрачный лес стал сильнее в последнее время, — заметил Дождевик. — Когда связь Звездного племени и лесных воителей была очень слабой, про это место даже не вспоминали. Мы надеялись, что коты там ослабнут настолько, что мы все навсегда забудем о его существовании. Но они смогли выжить и, более того, нашли способ взаимодействовать друг с другом. Неугасающая ненависть и жажда мести толкали их вперед. Теперь их сила возросла, и они нашли способ пробраться в ваш мир.

— Сначала это было через сны, — подхватил Грозный. — Но теперь Сумрачный лес может выйти в осязаемый мир.

— Они могли контактировать с нами через сны, — кивнул Остролап. — И пусть раны, полученные во сне, оставались на теле, это был всего лишь сон. Но совсем другое дело, когда они могут стоять рядом с тобой.

— Они не могут стоять рядом, — заверил Грозный. — Они, скорее, затаскивают тебя в свой мир. Прежде чем Ветренную убили, ее заставили уснуть. Если ты не поддашься, то они не смогут даже прикоснуться к тебе.

— Откуда ты знаешь столько про Сумрачный лес? — осведомился Дождевик.

— Я обучался там какое-то время, — поморщился Остролап.

— Ты, случаем, не убивал одноглазого кота? — слегка усмехнулся Грозный.

— Пришлось, — признался Остролап. — Откуда знаешь?

— На тебя точит зубы весь Сумрачный лес, — хмыкнул Грозный. — Это был один из первых котов, который попал туда. Он как раз и придумал, как не скитаться в одиночестве, а, подогревая внутреннюю силу ненавистью, собираться вместе. Но с ним ушел и его секрет. Стоит котам из Сумрачного леса расстаться, стоит им перестать действовать, как они вновь окажутся разбросанными по лесу. И они вновь будут скитаться там в одиночку, не питаясь ненавистью, а тяготясь ей. Она будет не придавать им сил, а съедать изнутри.

— Нужно им помочь в этом, — с готовностью выпрямился Остролап. — Остается только вопрос: как?

— Предоставь это нам, — кивнул Дождевик. — Мы обязательно придумаем. Вам же, лесным воителям, остается только не попадаться на уловки Сумрачного леса и восстанавливать связь с нами, соблюдая Закон.

— Но ты сам говорил о том, что, когда связь Звездного племени и лесных племен становится крепче, и Сумрачный лес становится сильнее, — прищурился Остролап.

— Верно, — кивнул Дождевик. — Но если наша связь будет крепка, мы сможем вас защищать, пока не решим проблему полностью. Но мне во многом нравится, как развиваются события. Если раньше Закон соблюдали лишь единицы, то сейчас предводители все чаще и чаще призывают к законности. Это очень хороший знак. Но пока что только Рванозвезд остается единственным предводителем, который не убил предшественника. Единственным за очень долгое время. И пусть его предводительство не было полностью законным, это хороший знак. Но все же к полному возвращению былой когда-то связи вы еще не готовы.

— Ты хотел показать ему, — напомнил Грозный.

— Подойди, — сказал Дождевик.

Остролап послушно подошел к бывшему наставнику. Тот сидел около небольшой лужицы.

— Посмотри сюда, — Дождевик указал на воду.

Остролап наклонился. Первое же, что бросилось ему в глаза, было целое второе ухо, настолько он привык к его отсутствию. Но лучше рассмотрев себя, Остролап помрачнел. Его морду перекрывал шрам, который он уже видел. Он ознаменовывал первое осмысленное убийство Остролапа. Это было напоминание о Дрозде. Но, прищурившись, он увидел совсем небольшой шрамик — по сравнению с предыдущим. Этот шрам оставила смерть Острого, брата Песчаной. Остролап не хотел убивать его, однако сделал это, потеряв контроль. Рваная рана на правом ухе — Грозный. Большой шрам, идущий от макушки и до середины позвоночника — Гроза Звезд. Вырванный клок шерсти с безобразным рубцом на плече — Миа.

Остролап не понимал, откуда он это знает. Он просто знал. Чтобы увидеть последний шрам, ему пришлось повернуться к луже боком. Огромная рваная рана, которая проходила от горла и заканчивалась хвостом, кишела белыми личинками. Остролап почувствовал, как что-то шевелится в его шкуре.

Он отпрянул от лужи и с ужасом уставился на бок. Рана действительно было, однако никаких паразитов там не было.

«Этот мне оставила Надежда…»

— Помнишь, я говорил, что в Звездном племени почти нет котов со шрамами? — грустно спросил Дождевик.

— Помню, — мрачно ответил Остролап. — Но кто-то должен был остановить их. Что было бы, если бы я не убил Дрозда? Или тебя, Грозный?

— Полагаю, я бы победил, — поджал губы бывший глашатай. — И тогда в лесу настали бы темные времена, а ты бы погиб сразу или в течение какого-то времени.

— Кто-то должен останавливать вероломных, жестоких, омерзительных котов, которые своим существованием несут только смерть и разрушение судеб. Ты можешь мне ответить на вопрос: как остановить преступника, который не остановится ни перед чем?

— У меня нет ответа на этот вопрос, — покачал головой Дождевик.

— Зато он есть у тебя, — кивнул Грозный на Остролапа.

— Да, есть, — твердо заявил Грозовой глашатай. — Если кот несет смерть, он сам должен умереть. Тогда лес станет чище.

— Но чем тогда ты отличаешься от них? — все так же грустно спросил Дождевик.

— Тем, что я убиваю только тех, кто заслужил этого, — уверенно ответил Остролап. И, хоть его сердце пронзило огромное жало шершня, впрыскивая свой яд, он остался непреклонен. — Я не знаю, была ли Надежда моей ошибкой, — он запнулся на секунду, но, зажмурившись, упрямо продолжил: — В любом случае, я сделал это для того, чтобы обезопасить свое племя!

«…обезопасить свое племя! — эхом отразился голос Остролапа; он открыл глаза и обнаружил себя на ледяном камне. — Прости за всю ту боль, что я причинил тебе».

Остролап скорее угадал, чем услышал слова, произнесенные Грозным.

«Никогда!»

* * *

Шустрый стоял на Карнизе и распределял дневные обязанности племени. Несмотря на то, что делал он это не в первый раз, ему до сих пор было некомфортно от того, каким вниманием его удостаивало племя.

Он как раз распределил последний охотничий патруль на территорию Речного племени и спрыгнул с Карниза, когда из палатки Кометы, пошатываясь, вышел Остролап. Шустрый, прищурившись, посмотрел на солнце. Оно уже перевалило за свою верхнюю точку и начало спускаться. Помощник глашатая покачал головой.

— Будьте начеку, — обратился он к патрулю, в который входили Ураган, Валун, Ливень и Белоушка, — теперь от Речных котов можно ожидать чего угодно.

— От них можно ожидать только одного, — хмыкнул Ураган. — Поэтому я и предлагаю сначала поговорить с ними, а уже потом охотиться.

— У них сменился предводитель, а значит, и требования, — веско заметила Белоушка. — Ты уверен, что нам вообще стоит туда идти?

Шустрый покачал головой и тоскливо посмотрел на сгорбленного Остролапа, который как ни в чем не бывало приводил себя в порядок после сна.

— Я не знаю, — честно признался помощник глашатая.

— Не переживай, — Ураган дружески положил хвост ему на плечо. — Обязанности, которые поневоле свалились на тебя, очень сложно выполнить одному — столько решений, столько ответственности. Но ведь радом мы, которые всегда готовы помочь тебе.

— И в том, чтобы попросить совета у кого-то из старших воинов, нет ничего зазорного, — подмигнула Шустрому Белоснежная.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Шустрый. — Что же вы думаете по этому поводу?

— Я думаю, что сначала нужно встретиться Комете и новоиспеченному Жукозвезду, чтобы обсудить этот момент, — ответил Ураган. — А уже после того, как они придут к общему решению, посылать патрули.

— Жуколап не законный предводитель, — поморщился Остролап, который внезапно оказался рядом. — И не ему отменять решения Рванозвезда. Идите и поохотьтесь там. Но в случае неприятностей немедленно возвращайтесь.

Шустрый непонимающе посмотрел на глашатая.

— Но ведь Ураган правильно говорит! Нужно сначала поговорить с ним…

— Он уже сказал все, что нужно, — перебил своего помощника Остролап. — Речное племя слабо. Если они хотят конфликта, они его получат.

С этими словами Остролап направился к выходу. Шустрого затрясло от злости, но он сделал все, чтобы успокоиться. Ураган состроил понимающую морду, после чего кивнул патрульным и тоже пошел на выход.

Шустрый посидел какое-то время, тупо смотря перед собой.

«Нет, так больше продолжаться не может».

Он преодолел расстояние до выхода из лагеря за несколько прыжков, после чего бросился за Остролапом. Найти его по запаху оказалось не сложно.

— Остролап, нам нужно поговорить, — твердо заявил Шустрый.

— Я занят.

Ухо Шустрого непроизвольно дернулось, выдавая его раздражение, но он вновь постарался успокоиться.

— Ты просто сидишь и смотришь перед собой, — мягко сказал он.

— Спасибо за уточнение.

Шустрый стиснул зубы.

— Остролап, сколько это будет продолжаться? — как можно мягче спросил его помощник. — Я уже половину луны выполняю твои обязанности, а Ястребок совсем отбился от лап. Тебе говорила Комета, что произошло не так давно на границе?

— Шмелегрив сам виноват, что распустил свой язык.

— Да, но спровоцировал его твой оруженосец. Подумай о том, что на его месте мог оказаться Кленовник.

— Ястребок не настолько мышеголовый, чтобы провоцировать Кленовника.

— И, тем не менее, твой оруженосец ослушался приказа…

— За что был наказан, — перебил Шустрого Остролап. — Это все?

— Нет, это не все, — Шустрый заставил себя положить метавшийся из стороны в сторону хвост на землю. — Мы все тебя понимаем, для тебя это было большим потрясением. И никто от тебя ничего не требует. Но чем раньше ты вернешься к нам, тем легче будет племени. У нас на счету каждая пара лап, я думаю, ты это знаешь.

— Я не хочу тебя обидеть, Шустрый, но, пожалуйста, отстань от меня. Никто из вас меня не понимает и никогда не поймет, потому что никто не совершал такого.

— Но этот груз не обязательно нести одному, — заспорил Шустрый. — Ты можешь поговорить с Кометой или, в конце концов, со мной! И если мы не сможем помочь, то хотя бы выслушаем…

— Я не нуждаюсь в слушателях, — прорычал Остролап. — И в помощи тоже не нуждаюсь. Единственное, что мне нужно, это тишина. Оставь меня.

— Но…

— Шустрый, — Остролап повернулся к своему помощнику, и тот увидел горящие злобой глаза глашатая.

Шустрый понял, что ничего не добьется. Он вздохнул, развернулся и пошел в лагерь. Но напоследок грустно кинул через плечо:

— Нам не хватает тебя, Остролап. Возвращайся быстрее.

* * *

Камнелап легко увернулся от неидеального удара Луноглазки и перешел в атаку. Ученице пришлось долго отступать под бешеным напором старшего оруженосца, однако делала она это не без боя. Несколько ударов мягкой лапой достигли Камнелапа в морду, плечо и лапы, но разница между оруженосцами, как и ожидалось, была большая.

Чуть поодаль тренировались Грозолап и Ледогривка. Между ними разница была не так сильна, но только потому что Грозолап жалел ученицу и слегка поддавался ей. За тренировкой наблюдал Шустрый. Остролапа раздражало, что его бывший ученик не вмешивается в тренировку и не заставляет Грозолапа сражаться, как подобает.

Сам глашатай сидел в кустах, стараясь не показываться на глаза соплеменникам.

«Как же я хочу быть просто оруженосцем, который с утра до ночи играет, тренируется и просто наслаждается жизнью. Почему все сложилось так?»

«Жалеешь себя, кроха?» — раздался в голове насмешливый голос Грозного.

«Заткнись».

Последнее время Остролап часто говорил сам с собой. Точнее, он говорил с Грозным в своей голове, приходя к мысли, что бывший глашатай был прав, когда говорил об их сходстве. Остролап был действительно похож на Грозного, хотел он это признавать или нет. Но не на того Грозного, которого глашатай увидел в Звездном племени, а того, которого знал раньше. Того жестокого, честолюбивого и беспощадного кота, который был готов пойти на все ради… себя? Племени. Ведь все преступления, которые совершил Грозный, совершались исключительно ради племени. Возможно, Грозный мог пойти по другому пути, но не пошел. А был ли другой путь у Остролапа?

Глашатай поднялся и направился самым длинным путем в лагерь. По пути он поймал мышку, которая зашла слишком далеко от своей норки, и заставил себя съесть хотя бы половину.

«Раньше я мог съесть две таких за раз», — невесело усмехнулся Остролап.

Но сейчас еда не приносила ему ни радости, ни удовлетворения, как не приносило вообще ничего. За эти дни глашатай почти ничего не ел, а добыча вызывала у него порой даже отвращение. Но он все равно заставлял себя есть, иначе от него не просто не было бы пользы, но он начал бы доставлять неудобства соплеменникам. Поэтому он перестал брать добычу из общей кучи, предпочитая хотя бы раз в день охотиться для себя. На охоту для племени у него не было ни сил, ни желания.

Еще перед тем, как войти в лагерь, Остролап услышал необычное оживление на поляне. Глашатай помедлил: «Может, просто уйти?»

Он тряхнул головой, отгоняя слабовольные мысли, и протиснулся в ежевичный лаз. Четверо патрульных вернулись с Речной территории без дичи, зато с ранами и кровью. Чересчур знакомый резкий запах ударил в ноздри глашатая, и перед ним возникла Надежда, бьющаяся в предсмертных муках. Он поспешил отогнать видение и сосредоточился на том, что происходило на поляне.

Вспышка затыкала паутиной глубокую рану на плече Валуна. Остролап быстро осмотрел патрульных и понял, что на первый взгляд это была единственная серьезная рана. Но она была. И это случилось по его вине, ведь это он отправил их туда.

— Я вообще не знаю, что на них нашло, — докладывал Ураган Комете. — Гранитник сначала хотел прогнать нас, и мы сразу согласились. Мы положили всю дичь, которую поймали, и предложили поговорить с Жукозвездом. Но Белочник оборвал и меня, и Гранитника, напомнив про какой-то приказ предводителя. Тогда изначально почти дружелюбные коты синхронно накинулись на нас. Никто не ожидал от Речных воинов такой слаженности и такой ярости. Мы попытались отступить, чтобы избежать кровопролития, но нам отрезали путь на нашу территорию. Тогда пришлось сражаться. Но Речные воины бились так, словно мы убили их котят и осушили реку. Белочник намеревался убить меня и, если бы Валун не помог мне, я был бы уже падалью, — Ураган, поморщившись, слегка наклонил голову, обнажая не замеченную ранее Остролапом рану на шее. — Они не реагировали ни на разговоры, ни на просьбы. Только после того, как мы силой расчистили путь к переправе через реку, нас оставили в покое.

Комета мрачно кивнула.

— Я ожидала, что с новым предводителем придут новые правила, но не ожидала, что будет так. Нужно было сначала мне поговорить с Жукозвездом. Зачем вы пошли туда без меня?

Остролап закрыл глаза. Но никто из патрульных не проронил ни слова про него.

— Мы не думали, что нас будут готовы убить из-за белки и двух дроздов, — хмыкнул Валун. — Но теперь, судя по всему, охотиться придется только на своей территории и у племени Теней.

— На своей территории мы не можем охотиться, — сокрушенно покачала головой Комета. — Дичь еще не вернулась в том количестве, в котором была, а ее до сих пор продолжают распугивать воины Ветра. Теперь, как я понимаю, этим будут заниматься и Речные коты.

— Получается, теперь мы в полной зависимости от Сумрачных котов, — мрачно заметил Шустрый.

— Племя Теней пока помогает нам, — вздохнула Комета. — Но что им мешает завтра закрыть нам путь на их территорию?

— А отбить свои земли мы не сможем, потому что даже если племя Теней останется в стороне, нам не выстоять против двух племен, — подытожил Шустрый.

— Как же нам дальше жить?.. — прошептала Златогривка.

— Как, как… Вечно идти на поводу у племени Теней, пока они не решат прибрать к лапам половину нашей территории, — скривился Грозолап.

— Нам нужно заполучить племя Теней в качестве союзника, — задумчиво произнес Шустрый. — Объединившись с ними, мы выстоим против племени Ветра и Речного племени. Осталось только придумать, как это сделать.

— Сейчас обсуждать это не имеет смысла, — объявила Комета. — Я с этим разберусь, а вы возвращайтесь к своим обязанностям. А я пока посоветуюсь со своим глашатаем.

Она выразительно посмотрела на мрачного Остролапа и удалилась в свою палатку. Глашатай тяжело вздохнул и, повесив хвост, поплелся следом. Войдя в полумрак палатки, он поморгал, чтобы глаза привыкли к темноте. Комета лежала в дальнем углу, ожидая своего друга.

— Ты все слышал сам, — произнесла она. — Но меня сейчас волнует не это. Я уверена, что мы со всем справимся. С твоей помощью, — она пошевелила ушами. — Сколько раз я пыталась с тобой поговорить?

— Я не считал, — мрачно ответил Остролап.

— А я сбилась со счета, — хмыкнула предводительница. — Однако в этот раз тебе от меня не уйти. Мы будем говорить, хочешь ты этого или нет.

— Не хочу.

— Это приказ, Остролап, — отрезала Комета. — Ты сам сделал из меня предводительницу, так что будь добр подчиняться.

— А если не буду?

— Тогда будешь до конца жизни вычищать блох у Чеснока, — проурчала Комета.

— Я с удовольствием, — слабо улыбнулся глашатай. — Это куда приятнее, чем…

— Остролап, — мягко перебила друга Комета. — Я знаю, как тебе тяжело. Я, наверное, не понимаю, какого это, но я вижу. Ты перестал есть, плохо спишь и ни с кем не общаешься. Моим глашатаем без моего ведома стал Шустрый, чему он сам не рад. И я не виню тебя в этом. Однако так больше продолжаться не может. Поэтому мы будем говорить. И я знаю, как тебе будет больно и неприятно. Но мы будем говорить. Это понятно?

Остролап уныло кивнул.

— Для начала расскажи мне все, — Комета произнесла это как просьбу, но Остролап понимал, что если будет упрямиться, то она станет жестче. Но он не мог себя пересилить.

— Ты знаешь, что произошло, — еле слышно произнес он. — Повторять я это не стану.

— Я не знаю, что произошло, — ровным голосом сказала Комета. — Поэтому я и прошу рассказать.

— Я не буду ничего говорить, — огрызнулся глашатай. — Не надо ко мне лезть, понятно? Хочешь поговорить, давай говорить, но рассказывать я ничего не буду!

Остролап был готов к любому развитию событий. Он был готов, что Комета разозлится и начнет кричать, а, может, даже выпустит когти. Он был готов, что она обидится на него или просто выгонит из палатки. Он был готов вычищать блох у старейшин. Но он совершенно растерялся, когда предводительница подошла к нему и нежно обвила своим пушистым хвостом его плечи.

— Любимый, я знаю, что тебе тяжело, — проворковала Комета. — Но я прошу тебя, не нужно закрывать свое горе в себе. Мне ты можешь открыться, и ты это знаешь. Это нелегко, но необходимо.

— Я… Я не могу…

— Можешь. Я знаю — ты сильный, и ты справишься с этим, как справлялся со всем другим. Вспомни, через что ты прошел и через что провел нас всех. То, что мы сейчас самое сплоченное племя в лесу, — только твоя заслуга.

— Сплоченное племя, у которого кругом одни враги и нет своей территории, — хмыкнул Остролап.

— Тем не менее, мы вместе. А сила племени не в когтях и зубах, а в единстве. Также и сила отдельно взятого кота не в тренировках, а в том, что он чувствует плечо друга за спиной. Ты же закрылся ото всех, выстроив самую колючую стену вокруг себя, надеясь, что справишься один. И ты справишься. Но какой бы кот ни был сильный, в одиночку справляться с трудностями ему гораздо сложнее, чем вместе. — Комета прижалась к Остролапу, а тот с наслаждением втянул в себя самый лучший на свете запах. — Ты сделал очень много для меня. Я не могу отплатить тебе тем же, однако я могу позволить тебе быть слабым наедине со мной. Хотя бы иногда.

Может быть, она нашла нужные слова. Может быть, она правильно повела себя. Может быть, все вместе. Но внутренне напряжение, которое душило Остролапа даже во сне, начало постепенно спадать. Колючая стена, так тщательно выстраиваемая им, убрала свои шипы. Слезы медленно потекли по его щекам, но он не мог сказать, что плакал. Маленькие соленые ручейки просто полились сами собой, будто так и должно было быть, но им все это время мешала плотина. Остролап впервые за долгое время расслабился.

— Ты можешь рассказать мне все, — нежно прошептала Комета, едва касаясь носом уцелевшего уха Остролапа. — Я всегда выслушаю тебя и помогу. Потому что я люблю тебя, а ты, глупый шерстяной клубок, хоть и знаешь это, никак не можешь принять.

— Я убил ее, — еле слышно произнес Остролап. — Я… я убил ее, понимаешь? Я не знал, что… Это ради…

Остролап стиснул зубы и постарался привести мысли в порядок. Комета же еще крепче прижалась к другу.

— Ты можешь быть слабым рядом со мной. Это нормально. Это никто не увидит и никто об этом не узнает.

Глашатай глубоко вздохнул, стараясь предотвратить истерику, которая гигантской волной уже нависла над ним. Но вдруг понял, что ему не нужно ничего сдерживать. Он понял, что он мог сделать что угодно, но его все равно примут здесь. Его все равно будут любить. Он мог показать свою слабину, и никто не будет над этим смеяться, но его поддержат. И от осознания этого ему сделалось так легко, как он никогда себя не чувствовал. Он окончательно расслабился, дав волю своим эмоциям. Сейчас он мог побыть маленьким котенком, и это, как оказалось, было необходимо.

Спустя время, он успокоился, а в голове наконец прояснилось. Он поднялся, а Комета понимающе отстранилась, готовая слушать. Остролап сделал глубокий вдох и начал.

— Надежда объединила бродяг. Но она была не просто их очередным предводителем. Она строила из себя воительницу, чем заслужила авторитет всех своих котов. Более того, она дала им цель. Если раньше бродяги объединялись, чтобы просто жить, то теперь она пыталась сделать из них подобие племени. У каждого кота появились свои обязанности, каждый кот чувствовал себя частью чего-то большего. Она превратила разрозненных и враждующих котов в силу, и каждый кот чувствовал себя частью этой силы. Один из них говорил мне, сколько их, но я не поверил. Мне пришлось проверить, и я был шокирован. Она смогла найти и объединить в одно сообщество около сорока котов, не считая королев, котят и старейшин. Каждый из них охотился и приносил еду в клан, а не съедал в одиночку. Каждый из них заботился о слабых. Каждый из них тренировался сражаться. За короткое время она смогла превратить кучу бесполезных котов в клан, которому не нужно тратить огромное количество времени на патрулирование границ. Ведь все, куда они ни ступят за пределами леса, было их территорией. Бродяги и бывшие домашние, жившие в городе либо сбежали под натиском такой силы, либо присоединились к ней. Клан бродяг добывал себе пищу на территории большей, чем занимают все четыре племени. Но пищи там мало, а котов становилось все больше. И естественно, как бы много она ни говорила о том, что хочет жить с нами в мире, рано или поздно их взор пал бы на лес. И в первую очередь на территорию Грозовых котов. Даже собрав всех воинов, мы бы не смогли победить их. Нам сейчас приходится очень нелегко, а при таком условии наше племя было бы поставлено на грань гибели. Нам пришлось бы не просить, а умолять другие племена помочь нам справиться с бродягами. И даже если бы получилось, что дальше? Кто из предводителей захочет воевать с организованной и мотивированной силой, не уступающее ни одному из племен? Пока эта проблема не коснулась бы их, они бы и когтем не пошевелили, чтобы помочь. Поэтому мне пришлось решить проблему еще до ее возникновения. У меня не было выбора.

— Тогда почему тебя это так беспокоит? — спросила Комета.

— Я все спланировал, — стараясь говорить ровно, произнес Остролап. — Я заполучил доверие ее сыновей и пообещал сделать их новыми предводителями. Я назначил ей встречу, чтобы обсудить некоторые вопросы, которые меня беспокоят. Мне нужно было лишь потянуть время, пока ее бестолковые сыновья незаметно подойдут к ней сзади. Но во время разговора с ней я узнал, что она… — Остролап зажмурился. — Она моя мать.

— Что?.. — опешив, спросила Комета. — Она?!

— Я узнал, что она оставила меня и двух моих сестер на границе с Грозовым племенем, надеясь, что нас заберут. Но мои сестры…

— Замерзли насмерть, — мрачно сказала Комета.

— Она заслужила наказание, может быть, даже смерть. Но точно не такую. Не от своих сыновей. Более того, угроза, исходившая от нее и от клана — лишь мои догадки. У меня нет ни одного доказательства, что действительно что-то планировалось. Да, она была крайне горда и своевольна. Она хотела общаться с лесным глашатаем исключительно как с равным, а все мои попытки повлиять на ее решения сводились к ничему. Я не мог верить ее словам, но и для того, чтобы не верить, у меня не было повода. До последнего все, что она обещала, исполнялось.

— Тем не менее, ты защищал свое племя, — твердо сказала Комета. — Ты защищал своих котов, свою семью. Когда на нас напали бы, было бы уже поздно.

— Если бы напали, — поправил ее Остролап.

— Пусть так, — дернула хвостом предводительница. — Ты не мог ни подтвердить, ни опровергнуть свои догадки. Тебе пришлось действовать вслепую. Но ответь мне, что было бы, если бы не поступил так? Можешь ли ты дать гарантию, что твои опасения не сбылись бы?

— Не могу, — покачал головой глашатай. — Но это не отменяет того, что на момент смерти Надежда была невиновна. Моя мать была невиновна. Но я убил ее.

— Из нее мать, как из меня бабочка, уж прости, — фыркнула Комета. — Я слышала рассказы Шустрого про ее сыновей. И я прекрасно помню два крохотных комочка, занесенных снегом. Они до сих пор часто приходят ко мне во сне. Настоящая мать так не поступила бы даже в самом отчаянном случае. Она могла сама отнести котят в племя, могла найти кого-то, чтобы ей помогли. Она не сделала ничего, лишь бросила своих детей на произвол судьбы.

— Но она не заслужила смерти.

— Все уже произошло, Остролап, — нежно сказала Комета. — А то, что произошло, нельзя изменить. Мы можем до старости гадать, что бы было, а что нет. Будет ли от этого кому-то легче? Прошлое нельзя изменить, но можно сделать все для счастливого будущего. Для своего будущего. Я буду помогать тебе в любом случае все время, пока бьется мое сердце, но я не могу построить твое будущее за тебя. Оно лишь в твоих лапах.

— Спасибо, Комета, — Остролап нежно лизнул ее в нос. — Знала бы ты, как сильно ты мне помогла.

— И, тем не менее, ты не отпустил.

— Не отпустил.

— Пошли, — сказала предводительница. — Развеемся. Уверена, хорошая пробежка и суровый поединок со мной взбодрят тебя.

— Не уверен, что…

— Я сказала бегом, — напускным приказным тоном произнесла Комета и направилась к выходу из палатки. — Кто последний до оврага, тот — дохлая мышь.

«Я уже давно дохлая мышь», — подумал Остролап, но настроение у него слегка улучшилось.

Он бросился догонять подругу. Но видел лишь ее хвост впереди до самого оврага. Догнал он ее только тогда, когда она села на песок и начала беззаботно вылизывать свою лапу.

— А вот и наша мышка, — хихикнула Комета.

И неожиданно бросилась на запыхавшегося Остролапа. Тот не успел среагировать и растянулся на песке.

— Как все запущено, — покачала головой Комета. — Вроде лучший воин племени, а реакция как у котенка!

— Я не был готов, — буркнул глашатай.

— Я про это и говорю, — улыбнулась Комета и вновь бросилась в атаку.

Вот с кем нужно было все это время тренироваться Остролапу. Он знал, что его предводительница невероятно быстра, но до сих пор не представлял насколько. Сам Остролап мог быть хотя бы немного быстрее практически любого воина леса, но сейчас он чувствовал себя улиткой.

Трехцветным вихрем Комета подлетела к Остролапу и играючи увернулась от его нелепого прямого удара. Глашатай рванулся в сторону, чтобы избежать атаки, а лапа Кометы со слегка выпущенными когтями больно причесали Остролапа по шерсти на боку.

Остролап развернулся, но Комета успела вновь оказаться сбоку. Пока Остролап бестолково крутился на месте, пытаясь уследить за движениями подруги, та наносила короткие точные удары. И Остролап сказал спасибо Звездному племени за то, что она не выпускала когти, иначе он бы уже весь покрылся ранами.

«Не завидую я ее противникам», — хмыкнул про себя Остролап, в очередной раз уже на своей шкуре убеждаясь в невероятно опасном и столь же прекрасном стиле боя Кометы.

Она использовала свои маленькие размеры в полной мере. Она не задерживалась на одном месте ни на секунду, постоянно крутясь вокруг противника словно палая листва, поднятая ветром. Но то был, скорее, не ветер, а настоящий ураган. Удары ее были достаточно редкими, но каждый из них достигал своей цели. Более того, била Комета не в какие-то жизненно важные органы или точки, от которых было бы очень больно. Она била с расчетом на то, что ее противник в скором времени выйдет из битвы. Ее целью были не глаза, потеряв которые, противник уже никогда не сможет видеть, но лапы, ранения которых пройдет хоть и не быстро, однако кот сможет вновь встать в строй. Ее целью был не нос, боль от ранения которого могла на время ослепить врага, но лоб, кровоточащая рана на котором не позволила бы противнику нормально сражаться. Ее удары были направлены не на причинения боли, а на выведение противника из боя. Она хотела не победить или, уж тем более, убить, а защитить. Это восхищало Остролапа, и глашатай вновь убедился в правильности своего решения уступить место предводителя Комете.

Но он не был бы собой, если бы так быстро сдался бы. Бесконечно защищаясь и отступая, он начал понимать поведение своей подруги. А поняв поведение и тактику, можно попробовать противостоять.

Остролап смог предугадать следующее движение Кометы за мгновение до того, как оно свершилось. Он прыгнул в ту сторону, куда должна была прыгнуть Комета. И не прогадал. Он мельком успел заметить легкое удивление и что-то похожее на уважение. В следующий миг два кота столкнулись, и Комета, перевернувшись на песке, вскочила на лапы. Остролап же лишь пошатнулся, устояв на лапах.

— Наконец-то я узнаю своего глашатая, а не полудохлую улитку, — хихикнула Комета.

— Для этого не обязательно было меня избивать, — хмыкнул Остролап.

Несмотря на то, что когти Кометы не были выпущены, ее удары были достаточно сильными, а от многочисленного попадания в одни и те же места, эти самые места начинали болеть. Глашатай, слегка поморщившись, повел плечом, пытаясь размять его. Комета расценила это как передышку, которой можно воспользоваться, и Остролап вновь оказался на песке. Но он уже успел привыкнуть к падениям, поэтому смог сгруппироваться, из-за чего легкие не отбило.

«Как она делает такие подсечки?» — пронеслось у него в голове.

Какой бы воин ни был подготовленный, он всегда рано или поздно оступится. Наконец, и Комета допустила ошибку. После падения не прошло и половины секунды. Наверное, поэтому предводительница решила, что ее друг еще не оклемался. Вместо того, чтобы отпрыгнуть, она решила добить лежачего Остролапа, из-за чего оказалась не в лучшем положении.

«Попалась!» — торжествующе подумал глашатай.

За все это время лишь пара его ударов достигла своей цели, в отличие от Кометы, удары которой превратили все тело Остролапа в сплошной синяк. Он выждал еще мгновение, и когда лапа Кометы камнем упала на саднивший бок глашатая, тот резко выпрямил поджатые задние лапы.

Воздух с шумом вышел из груди предводительницы, а она отлетела на целый хвост и, рухнув на песок, застыла. Остролап вскочил на лапы, его сердце сделало гулкий удар.

«Что же я сделал? Зачем так сильно? Еще и радовался…»

Он поспешил к подруге. Та, зажмурившись, лежала на остывшем в отсутствие солнца песке и часто дышала.

— Ты как? — спросил Остролап, осторожно подходя к Комете.

— В норме, — выплюнула она.

— Прости, я не хотел…

— Брось, — коротко перебила его она, не открывая глаз. — Сама виновата.

Она поднялась, после чего, ойкнув, поджала под себя переднюю лапу.

— Подвернула, когда упала.

Остролап прильнул к подруге сбоку.

— Прости, я, правда, не хотел. Давай помогу…

— Не нужно, — Комета отстранилась и заковыляла в лагерь.

Сердце Остролапа упало.

«Что я наделал?..»

Он хотел было вновь подойти и начать просить прощения, но Комета вдруг остановилась и вздохнула, после чего, повернувшись и слегка улыбнувшись, произнесла:

— Не страшно, пройдет. Можешь подставить мне свой бок.

Остролап, обрадовавшись, бросился к подруге, а та оперлась на него.

— Ты теперь мне за это должен, ты в курсе? — буркнула Комета.

— Что угодно, — улыбнулся Остролап.

— Прямо таки все?

— Все-все.

— Тогда ты сегодня нормально поешь и ляжешь спать вместе со мной, а не с рассветом.

— Но…

— Ты же сказал, все?

— Сказал, — Остролап недовольно посмотрел на Комету. — Но я имел в виду, что сделаю это для тебя.

— А это как раз для меня, — заявила предводительница. — Знаешь, как «приятно» смотреть на то, как здоровый кот, мышцы которого недавно были как камень, превратился почти в скелет? Мне нужен рядом здоровый глашатай и будущий отец моих будущих котят.

— Котят? — встрепенулся Остролап.

— Будущих, — рассмеялась Комета. — Никаких тебе котят, пока не будешь выглядеть как воин, а не как отломившаяся от дерева ветка.

Остролап заворчал себе под нос, но его душу согрела эта забота. Почему раньше он так редко замечал это?

Подойдя ко входу в лагерь, Комета отстранилась.

— Дальше я сама. Не хочу никому ничего объяснять.

— Но тебе же больно! Нужно показаться Вспышке или Пепельной.

— Это всего лишь небольшой вывих, — не терпящим возражений тоном сказала Комета, после чего, встав на все четыре лапы, вошла в лагерь.

Остролап, помедлив немного, вошел следом. Все племя было в сборе, коты разбились на небольшие группки и говорили о своем, не спеша поедая скудную дичь.

«Я ничего не принес в общую кучу, а теперь должен еще и брать оттуда?»

Волна стыда накрыла Остролапа с головой, но делать было нечего.

«Сам виноват, мышеголовый».

Из детской выкатились котята, спеша поймать ускользнувший от них моховой мячик. Черныш принял охотничью стойку, намереваясь схватить остановившуюся в хвосте от него игрушку, но вдруг выпрямился и заявил:

— Это воин племени Теней! Я уничтожу тебя, пожиратель блох!

С этими словами он прыгнул на мох и стал с остервенением рвать его своими маленькими когтями. Травинка со счастливым визгом присоединилась к брату и стала удерживать мячик, который на глазах прекращал свое существование.

— Черныш, что за слова? — возмутилась мать из палатки.

По спине Остролапа прошелся неприятный холодок.

«Если они в этом возрасте готовы с такой жестокостью рвать вражеского воина, что будет дальше? — глашатай заставил себя отмахнуться от этой мысли. — Это всего лишь котята, а это всего лишь игра. Не стоит придавать этому такое значение».

Однако его не оставлял образ их отца и обстоятельства, в котором Гроза Звезд стал отцом.

Тряхнув головой, Остролап подошел к куче с добычей, перебросившись при этом парой слов с Шустрым, Валуном, Златогривкой и Белоушкой, после чего потащил упитанную мышь в палатку Кометы. Увидев это, лежащая в дальнем углу предводительница замурлыкала. Остролап вздохнул, устроился рядом и вцепился в дичь.

— Как успехи у твоего оруженосца? — прошамкал глашатай.

— Малышка на глазах превращается в воительницу, — проурчала Комета. — Но она пока боится сражаться, часто закрывает глаза, из-за чего пропускает удары. Но это мы исправим.

— Рад слышать, — улыбнулся Остролап.

— Позанимайся с Ястребком, — попросила Комета. — Он все никак не привыкнет к жизни в племени и слушает только тебя. Даже я не оказываю на него такого влияния, как ты.

— Займусь обязательно. Прости, что доставил столько неудобств.

— Ты это брось, — серьезно сказала Комета. — Никаких неудобств ты не доставлял. Ты трудился, не покладая лап, будем считать, что это был заслуженный отдых.

— Если бы, — криво усмехнулся Остролап.

— Ну, вот, смотри, как хорошо, — весело сказала Комета, когда глашатай проглотил последний кусочек ужина. — Я знала, что ты сдержишь слово. Постарайся теперь есть как следует, а то при нападении на нас, тебя ветром унесет.

— Ты преувеличиваешь, — хмыкнул Остролап, после чего обеспокоенно посмотрел на подругу. — Как лапа?

— Лапа? — Комета хитро прищурилась. — Неужели ты, мышеголовый, думаешь, что мне так легко повредить лапу?

— Как? — не понял Остролап. — Ты меня обманула?!

— Только если чуть-чуть, — хихикнула Комета.

— Лисица, — нежно улыбнулся Остролап.

Он с удовольствием прижался к боку урчащей подруги и, свернувшись клубочком, сам негромко замурлыкал. Их дыхание слилось воедино и очень быстро унесло обоих в далекий мир грез.