Божественная кровь (джен)

Строить первый подземный город было решено к востоку от Вассербюнде. Расчёты Каина и его сыновей предполагали, что в начале открытой войны вампиры схватятся, прежде всего, с восточными королевствами, и форпост на этом участке необходим в первую очередь. Кроме того, вампиры ожидали массовые восстания, когда уже покорённым городам откроется истинное лицо их правителей. Жестокое подавление бунта в Курхагене временно остудило горячие головы, но впоследствии это могло выйти лейтенантам боком: люди вспомнят и эту жестокость, и насаженные на пики головы казнённых. Они не посмотрят, что порой и среди их рода попадались правители-тираны. Они припишут это природной жестокости созданий ночи, сделают поводом для отмщения вампирскому роду. А потому первый форпост, в частности, должен был находиться не так далеко от уже захваченных городов.

Как рабочую силу решено было использовать томящихся в темницах преступников. Вампиры и раньше нашли им практическое применение, делая своими кормушками, но сейчас даже у этих отбросов общества был шанс действительно послужить становлению будущей великой империи.

Естественно, основное обсуждение проводилось в Вассербюнде, где на данный момент обитали три лейтенанта из шести. И совсем скоро предстояло решить, кто же из них отправится на место будущей стройки. Разиэль, как всегда, порывался сделать всё в лучшем виде и без какой-либо помощи, Турэл ставил под сомнение его способности и упрекал в излишне раздутом самомнении, Рахаб просто молчал, наблюдая за разборкой старших. Он опасался, что, в конце концов, дело кончится его отсылкой. Но опасался не потому, что боялся не справиться или не хотел ехать, а из страха, что в его отсутствие старшие переругаются и передерутся, как это уже случалось раньше. Это странно, но ему как-то удавалось сглаживать их противоречия, даже не прилагая особенных усилий. У Разиэля, кажется, в его присутствии вообще исчезала всяческая склонность к агрессии. И за такой эффект Рахаб был согласен даже с тем, что порой нет-нет, да и слышал, как братья называли его в разговорах «наша принцесса». Принцесс ведь нельзя расстраивать, так ведь? А, когда старшие ссорились, он расстраивался.

Вообще же, многие обращённые страшно удивились бы, увидев, как их лорд преображается в компании братьев. Обычно холодный и отстранённый со всеми, лишь со своей истинной семьёй он был другим. При этом Рахаб не прикидывался и не играл. Просто в его сердце не было тепла для остальной части мира. Он любил красоту, но даже эта любовь была холодной. Именно поэтому его больше чем других пугала перспектива расставания с братьями, перспектива того, что неявное соперничество потом выльется в интриги и разногласия между кланами.

Ночной ветер трепал длинные волосы, сейчас не собранные в хвост. Рахаб смотрел на городские огни, размышляя о чём-то неважно-философском, когда заслышал сзади шаги. И даже не оборачиваясь, он понял, кто и зачем к нему идёт. Каин, как и следовало ожидать, отказал Разиэлю в просьбе сделать всё в одиночку.

Старший брат подошёл к нему и обнял, уткнувшись носом куда-то в волосы. Рахаб подавил рефлекторный порыв уклониться от столь близких прикосновений — обычно он предпочитал не вступать даже в малейший тактильный контакт с кем бы то ни было. Прикосновения большинства существ, даже вампиров, вызывали у него отторжение, и приучить его к себе удалось только Разиэлю. Турэл не особенно и пытался, уважая право брата на личную дистанцию, а самому старшему в данной ситуации было немного безразлично. Разиэль хотел с кем-то обниматься — Разиэль обнимался, и жертве оставалось либо смириться и терпеть, либо смириться и получать удовольствие, ну или дать в глаз. Однако даже гипотетически трудно было представить ситуацию, при которой Рахаб бы действительно дал Разиэлю в глаз или в принципе поднял на него руку. Скорее бы он просто вырвался и отошёл от брата на почтительное расстояние, не менее почтительно его сохраняя. Однако сейчас он был почти рад этим объятиям. Во-первых, потому, что было холодно, во-вторых, из-за сопровождавшей его в течение довольно долгого времени неясной тревоги. А Разиэль в своей лёгкой беспардонности был таким... постоянным.

— Мастер сказал, что я нужен здесь, а потом отправлюсь туда, где сейчас квартирует Зефон, — наконец соизволил сообщить Разиэль.

— Ясно...

— Тебе как будто бы не интересно... — слегка обиженно буркнул Разиэль брату в затылок.

— Нет, просто я предполагал нечто подобное. Вопрос в том, кто в конечном итоге отправится туда... Турэл или же я.

— Я не хочу с тобой расставаться, Рахи...

— Я тоже, — четвёртый лейтенант печально вздохнул. — Но мы изначально знали, что это произойдёт рано или поздно, ведь так?

— Да, но... уже?..

— Ага, уже. — Рахаб всё-таки вывернулся из объятий и отстранился, потом, развернувшись к брату, посмотрел ему в глаза, насмешливо и словно бы чуть снисходительно улыбаясь. — И поэтому ты так стремился в одиночку ехать отстраивать подземный город. Браво, Разиэль, десять баллов за логичность.

— Эм... Да, — старший вампир опустил глаза. — Иногда я с логикой ссорюсь...

— Со всеми бывает, не переживай. — Рахаб улыбнулся более открыто, и Разиэль невольно ответил тем же. — Вообще, если подумать, мы с тобой проводили друг с другом больше времени, чем с кем-либо ещё, не считая, быть может, Каина.

— Нет, ты не совсем прав. Ты уж прости, Рахи, но ветвь первенства за количество проведённого со мной времени всё же отдана одному большому длинноволосому и очень... замечательному вампиру... — приняв чуть испуганный вид, Разиэль покосился в сторону поворота, из-за которого как раз вырулил обсуждаемый замечательный вампир в лице недобро улыбающегося Турэла. Впрочем, при виде Разиэля и явном наличии возможности с ним поцапаться второй лейтенант улыбался так почти всегда.

Рахаб, тоже заметив его, тактично кашлянул, а потом ещё более тактично поинтересовался:

— Мне оставить вас одних с целью... скажем так, обсуждения вопросов... личного характера? — несмотря на то, что фраза была произнесена вроде бы ровным тоном, четвёртый лейтенант умудрился вложить в неё просто тонну двусмысленности.

— Не думаю, что в этом есть такая уж насущная необходимость, — хмыкнул Турэл, приближаясь. — Мы же не выясняем отношения прямо в коридорах, правда... моя радость?

— Ну что ты, — Разиэль, казалось, даже оскорбился. — Только и исключительно за закрытыми дверями, чтобы никто не слышал особо... громких звуков.

Рахаб трагически вздохнул. Трудно порой чувствовать себя единственным здравомыслящим существом в компании, даже если состоит она всего из трёх персон.

— Меня вот что в данной ситуации интересует: если я уеду, вы тут по чистой случайности не поубиваете друг друга?

— Ну, до сих пор-то не убили, — пожал плечами Разиэль.

— Нет, не убьём, — усмехнулся Турэл. — Я слишком большой, а Разечка слишком мелкий — жалко...

— Я тебе сейчас за Разечку...

— Ну?

— Ухо откушу!

— Придурки... — трагично вздохнул Рахаб.

— Рахи... — Разиэль недобро прищурился. — Это что за неуважение к старшим, а?

— Ра-азь... — протянул Турэл. — А ты знаешь, что на правду не обижаются?

— Вот ты можешь на это не обижаться, разрешаю!

Рахаб вздохнул ещё раз и под звуки всё более громкой разборки поспешил куда-нибудь себя деть. А через некоторое время на весь коридор раздался громкий хлопок двери чьих-то личных покоев. Четвёртый лейтенант вздохнул в третий раз, потом тихо рассмеялся. Нет, всё-таки друг друга они не пристукнут — Каин не позволит. Если они друг друга доведут до полусмерти, он в воспитательных целях добьёт, и оба старших прекрасно это понимали.

Однако время шло, чертежи чертились, и в итоге одной не очень прекрасной лично для четвёртого лейтенанта ночью Каин оправдал его предположения — именно ему и его клану предстояло возводить первый подземный город, правда, не одним, а с помощью клана Доумахим. Рахабимам предстояло решать технические стороны вопроса, доумахимам — приглядывать за людьми. На сборы и подготовку Рахабу дали всего одну ночь, после чего полагалось выдвигаться на место будущих архитектурных сопряжённых с раскопками свершений.

Отдав все распоряжения, Рахаб расположился в своём кабинете, решительно не зная, чем ещё себя занять и куда бы деться, и именно в этот момент о его существовании решил вспомнить Турэл.

— Рахи... Может, пойдём, посидим и выпьем? Проводим хоть тебя...

— С алкоголем? — младший усмехнулся. — Прям как покойника. Хотя... почему бы и нет, в самом деле?

Прощальные посиделки получились на удивление тихими, домашними и даже милыми, а под конец Рахаб, разомлевший от трогательного внимания братьев, в кои-то веки даже полез сам обниматься. Что, правда, аукнулось ему лёгким похмельем на вечер — ещё довольно молодой вампирский организм не со всякой дозой кровяной настойки мог справиться быстро. И оно, пожалуй, только отягощало мерзкое ощущение разлуки. Если раньше Рахаба не особенно заботило то, что он расстаётся с другими братьями, то сейчас... Он не представлял своей жизни без Турэла и Разиэля.

— Не переживай, — сказал Разиэль, обнимая его. — Уверен, всё будет хорошо. Доума за тобой присмотрит.

— А если не присмотрит, то мы ему... — зловеще протянул Турэл.

— Знаю, спасибо, — Рахаб выдавил бледную улыбку. — Ну... увидимся ещё. Когда-нибудь. Надеюсь, что скоро.

— Я тоже. Удачной дороги, Рахи.

— Удачной дороги, — эхом повторил Турэл.

Ехал Рахаб, не выпадая из меланхоличной задумчивости, и мысли в его голову лезли исключительно странные. Будет ли Разиэлю не хватать его точно так же, как самому Рахабу не хватало Разиэля?.. Вряд ли. Старший ведь долго жил без него, сначала он и вовсе был один. А вот Рахабу при всей его замкнутости было сложно расставаться с братьями. Точнее, как раз из-за неё это и было так мучительно. Больше ни к кому, кроме двоих старших и Мастера, он не испытывал симпатии, и вот теперь ему предстояло покинуть их и действовать вместе с братом, который его порой откровенно раздражал.

Место для города располагалось весьма удачно — вход планировали делать под небольшой скалой, закрывающей его с юго-востока. Вот только плотность почвы внушала опасения, но вампирам было решительно всё равно, сколько людей погибнет ради задуманной цели.

Встреча двух лордов после разлуки представляла собой весьма... неловкое зрелище. Неуверенные приветствия, стандартные вопросы о том, как идут дела. Потом, правда, включились перенятые от человеческой знати навыки ведения светских бесед, но через некоторое время Рахабу надоела эта бессмысленная шелуха слов.

— Так, давай вот как: у нас с тобой чётко поделены сферы влияния и задачи. Ты не мешаешь мне, я — тебе, всё чётко, спокойно, никто не лезет не в своё дело.

— Полностью согласен, — коротко кивнул старший.

На том и порешили. Но воплотить намерение в жизнь оказалось куда сложнее, чем они оба думали. То случались перебои со снабжением, и Рахаб шёл выяснять, в чём дело, и в своей излюбленной манере выносить брату мозг, показывая ему всю степень его умственной отсталости в сравнении с гениальностью самого Рахаба, то Доуме не хватало рабочих рук, и он пытался припахать людей или даже вампиров Рахаба, на что тот реагировал весьма однозначно и резко. Словом, их отношения только чудом не скатывались в то же, что было у Разиэля и Турэла. И, возможно, они бы и сцепились, не считай Доума Рахаба слишком слабым для подобной драки, и не презирай Рахаб такие способы разрешения проблем. В итоге они систематически доводили друг друга, а потом — подчинённых, которые, в свою очередь, срывались на людях, что порой нет-нет, да и приводило к случайным смертям, да и в целом они могли сорвать запланированные сроки, а этого не хотелось никому. Волей-неволей пришлось засунуть своё неудовольствие куда подальше и работать действительно слаженно, пусть и мечтая втайне лишь о той ночи, когда это всё кончится. Морально поддерживало их только общение с братьями, Доуму — с Мелкаей, а Рахаба — с Турэлом и Разиэлем, и, хотя ни один из них не делился новостями с другим, их терзали одни и те же сомнения: а всю ли правду говорят им братья. Доума втайне боялся, что Мелкая не справится с правлением городом, а Рахаб — что Разиэль и Турэл таки передрались.

Опасения третьего лейтенанта, впрочем, были совершенно напрасны. В его отсутствие Мелкая не только справлялся, но и впервые по-настоящему почувствовал себя правителем. Больше не было тех, кто сильнее него. Он один нёс ответственность за происходящее в городе, отчитываясь только перед Каином. Но он не мог забыть однажды случившегося восстания, а потому немного... нервничал, что на практике приводило к тому, что его правление всё больше и больше превращалось в тиранию. Шестой лейтенант с параноидальностью младшего из своих старших братьев стремился контролировать всё, происходящее в городе, опасаясь, что в случае нового бунта не справится с ним в одиночку. В какой-то момент он даже подумал, что не отказался бы от помощи Зефона, но тут же отогнал эту мысль туда, откуда она вылезла. Он должен был раз и навсегда научиться справляться с любыми испытаниями сам и только сам. Только так он мог почувствовать себя тем, кем являлся — сыном Каина, хоть и слабейшим, но всё же одним из шести. И постепенно ему это удавалось. Получив полную единоличную власть над городом, Мелкая наконец-то смог прочувствовать, сколько на самом деле существ ещё слабее него, и скольких он может лишить всех благ и самой жизни только лишь по своей прихоти. И чем дальше, тем сложнее ему было подавлять такие стремления. Терзаемый вечной неуверенностью в себе и своих силах, теперь он очень хотел самоутвердиться. За чужой счёт, разумеется. Но пока что эти порывы сдерживались заботой о благе города и некоторой порядочностью, присутствовавшей у младшего из братьев. Всё-таки пока он был, пожалуй, одним из самых сознательных правителей.

Одиночество не тяготило его. Хотя порой и возникало желание перекинуться с кем-то парой слов, оно было столь незначительным и редким, что Мелкае вполне хватало разговоров со своими обращёнными. Зато никто не докучал, не дёргал, не надо было волноваться, что старший сделает какую-нибудь впечатляющую глупость, а ему потом придётся разгребать последствия... В общем, можно было вздохнуть с облегчением.

Турэл же с Разиэлем честно пытались не ссориться, и какое-то время у них действительно получалось, но потом природа начала брать своё. Точнее, не природа, а привычка. Разиэлю отчаянно не хватало разговоров о высоком... Но высокое, увы, не слишком одобряло пустую болтовню. И в итоге всё заканчивалось совершенно низкой бранью и упрёками в отсутствии у Турэла тяги к прекрасному, на что тот грозился потянуться к Разиэлю так, что тот забудет обо всём на свете, если старший и дальше будет отвлекать его разговорами от тренировок и работы. Разиэль обижался и в итоге получал по физиономии чернильницей — Турэл, видимо, искренне считал, что это сделает лицо брата не настолько унылым. И это, в общем-то, помогало. Резко повеселев, старший кидался с явным намерением как минимум избавить брата от части волос, коих, видимо, по его мнению, Турэл заимел слишком много для приличного мужчины. Словом, лейтенантов пора было срочно куда-нибудь расселять.

— Разиэль, отправишься к Зефону, — распорядился как-то раз Каин, в очередной раз выслушав доклады старших сыновей. — Турэл, останешься здесь, а я отправлюсь к месту возведения нового города и проверю, как обстоят дела там.

С волей будущего императора никогда и никто не спорил. Но это решение не понравилось никому из его детей, за исключением Мелкаи и Турэла. Хотя Разиэль поначалу не усматривал в командировке к младшему брату ничего страшного, хоть и предпочёл бы повидать вместо него Рахаба, он не слишком представлял себе, насколько Зефон будет не рад его обществу, и во что это может вылиться в конечном итоге... А вот Турэл злорадствовал, даже не особенно это скрывая. Всегда приятно, когда в игре «достань Разиэля» у тебя появляется изобретательный и хитрый союзник. Хотя где-то в глубине души он признался себе, что да, без Разиэля ему будет немного тоскливо... Всё-таки это маленькое самодовольное безобразие вносило некоторое разнообразие в течение его обычных будней. Но и отдохнуть друг от друга им тоже надо было, тем более что всё ближе и ближе была открытая война... Десятилетие, не больше. Для человека — долгий срок, но для бессмертного вампира — не срок вовсе... Однако Каину даже эти десять лет казались бесконечно долгими. Старый вампир одновременно с нетерпением ждал столь долгожданной для него войны за мировое господство и опасался, что что-то важное будет не сделано, и она окажется слишком тяжёлой не только для людей, но и для его собственных потомков. Но любые потери можно восполнить, и никакая цена не может быть слишком высокой за абсолютную власть. По крайней мере, такого мнения придерживался Каин.