Тетрадь (гет)

— О господи…

— Нет, Джин, только не опять! Тебе нужно к врачу. Сколько можно не есть?

Я подавила стон и убежала в туалет. Меня тошнило уже второй день. Элли, полагаясь на все свои познания в области медицины, предложила три возможных причины происходящего: во-первых, я могла банально отравиться несвежим пудингом, что, в общем-то, маловероятно. Во-вторых, могло сказаться нервное перенапряжение и приближающиеся месячные. И наконец, в-третьих, причиной недомогания могло оказаться незнакомое заклинание Аммикуса, угодившее оранжевым лучом мне прямо в живот. Последний вариант был самым реалистичным. Сразу после защиты я с помощью Полумны дошла или, вернее, доползла до больничного крыла, но там была огромная очередь из младших курсов, и я посчитала просто неприличным пробиваться через детей к Мадам Помфри. И вот теперь я снова в туалете, и Полумна заботливо придерживает мои волосы, пока я содрогаюсь над унитазом.

— Это пройдет, — сказала я, отдышавшись. — Еще чуть-чуть — и пройдет.

— Не хочешь настойки лирного корня? Он помогает от большинства заболеваний.

— Нет спасибо... Вот черт…

Одна только мысль о фиолетовой жиже, которую я всего один раз случайно увидела в руках у когтевранки, заставила меня снова склониться над унитазом.

— О, кто это здесь мучается? — послышался тоненький ехидный голосок. Миртл восседала на бачке и явно наслаждалась зрелищем. — Ты снова хочешь в то подземелье? Боюсь, ты ошиблась туалетом, тебе нужно в мой, на третий этаж.

Я не нашла, что ответить, и от отчаяния разразилась самыми гнусными ругательствами, которые только знала. Услышав о себе много нового, Миртл сокрушенно покачала головой:

— Ай-яй-яй, и как ты только понравилась Гарри? Такая грубая, невоспитанная. Я же в миллион раз лучше! Вот если бы он умер, мы бы чудно зажили в моем стареньком туалете. И никакие рыжие грубиянки нам бы не помешали!

Полумна нахмурилась: она не переносила мат. Понимая, что я собираюсь продолжить свой нецензурный монолог, она вскинула волшебную палочку и послала струю воды точно в лицо Миртл. Вода, разумеется, ей не навредила, но гордость призрака была задета, и Миртл, испустив горестный вопль, утопилась в умывальнике.

— Прости, — прохрипела я.

— Все нормально, только больше не ругайся, пожалуйста. Я, все-таки советую тебе выпить немного настойки…

— Спасибо, Полумна, но это лишнее. Я лучше еще раз схожу к Мадам Помфри.

Внезапно я почувствовала, как по правому боку разливается приятное тепло — это сработал волшебный галеон. Я не стала даже его вытаскивать из кармана, потому что Невилл уже успел раз десять шепнуть мне, что следующее собрание назначено на сегодня. Вот ведь выпендрежник. Ходит прямо весь надутый от важности, так что шрамы на лице и впрямь теперь вызывают не жалость, а уважение. Я знаю, что преувеличиваю и напрасно скалюсь, ведь я бы точно так же сияла от гордости, если бы была на его месте. А вот Полумна с восторгом разглядывала ребро монеты, хотя я уверена, она тоже была давно в курсе, но это не мешало ей радоваться жизни. Ну почему я не могу быть таким же хорошим другом, как она?

— Так быстро день пролетел, — пропела она. — Я возьму сегодня на собрание леденцы со вкусом ягод ползучей рябины. У меня еще много осталось, угощу всех.

Я подумала, что день действительно быстро пролетает, если постоянно бегать от туалета к туалету, но вслух сказала:

— Было бы не плохо. Надеюсь, сегодня хоть что-нибудь прояснится.

— Обязательно прояснится! — горячо воскликнула когтевранка. — А даже если нет, то я все равно буду рада со всеми встретиться!

Мне бы хоть сотую долю ее оптимизма. Собрание, назначенное на вечер, было уже четвертым. На самом деле, это был ужас. Идей и предложений по-прежнему была тонна, но выбрать что-либо одно не получалось категорически. Зато все кричали, спорили, перебивали друг друга, ругались и переходили на личности — в общем, хорошо проводили время. Но всё это без толку, ведь мы собрались организовывать сопротивление, а дело не двигалось с места. Единственное, к чему мы пришли — это выставили почти круглосуточное наблюдение за кабинетами Кэрроу и за подземельями. Не простая задача, но теперь мы хотя бы знали, что Аллекто с семи часов и до отбоя не выходит из своих комнат, затем час патрулирует коридоры и снова уходит спать, теперь уже до утра. Ее брат, напротив, был непредсказуем в своем расписании, и мы не могли даже предположить, где он находится в ту или иную минуту. Обучение новичков тоже проходило вполне успешно, Эрни прекрасно справлялся со своей задачей. Ну, ладно, может все не так уж и плохо, просто мне хотелось чего-то рискованного, грандиозного, так, чтобы раз! — и Кэрроу сразу пришибленно зализывали раны. Но мне, похоже, стоит поучиться терпению.

А власть Кэрроу цвела и благоухала. Новой фишкой Аллекто стало поднимать учеников прямо за завтраком в Большом зале, чтобы, так сказать, с утра пораньше провести воспитательные работы. По сравнению со всем остальным, это были сущие пустяки: пару заклятий-пощечин, царапин, чуть-чуть унижения. За мой «надменный взгляд» мне в голову запустили тарелку с горячей кашей. Мало того что удар был неслабый (тарелку Кэрроу пустила заклинанием с противоположного конца стола), так еще и волосы оказались перемазаны в вязкой манной мерзости. Стоит ли говорить, что мне было запрещено приводить себя в порядок до конца дня, но я, разумеется, все равно умылась, как только вышла из зала.

Значок старосты факультета Гриффиндор Пожирательница торжественно вручила — кому бы вы думали? — Ромильде Вейн. Честно говоря, я не сомневалась в том, что она станет старостой. Она не подлизывалась и не докладывала на однокурсников, но все равно в ней было что-то, не знаю… слизеринское. К тому же она ненавидела меня — это уже общеизвестный факт, так что не могу представить себе никого другого на ее месте. Но меня всерьез беспокоило то, что с ней начала общаться Демельза, в то время как я теряла контакт с бывшей охотницей. Это странно, ведь у нас всегда были теплые отношения, но, похоже, наши они держались только на квиддиче. А сейчас Демельза вошла в состав ОД и… да, меня действительно волновало то, что она может проболтать секрет новоиспеченной старосте.

А в данный момент я отчаянно обрызгивала лицо холодной водой, пытаясь придумать, как избавиться от тошноты, и впервые за два дня что-нибудь съесть, не опасаясь через минуту скорчиться под столом.

Невилл с Симус пришли в гостиную еще более хмурыми, чем обычно. Именно хмурыми, а не побитыми.

— Что случилось? — спросила я.

— Трансфигурация была, — неохотно выдавил Невилл. — Кажется, МакГонагалл сдает позиции.

— Да брось, — фыркнула я. — Слизнорт — да, определенно, но она никогда!

— Джинни, она за весь урок ни слова не сказала, ничего не спросила, даже домашнюю не проверила! А вообще, сама сейчас увидишь. У вас же как раз следующим уроком трансфигурация?

— Ты параноик, тебе не говорили об этом?

— Прекращай это, — прикрикнул Симус. — Он серьезно говорит, а ты как всегда со своим сарказмом. От Корнера набралась?

— Ха-ха, — скривилась я.

— Опять! Честно, не время для этого.

— Может ты еще и учить меня будешь?

— Жизнь научит, — многозначительно сказал Финниган, но тень улыбки, скользнувшая по его лицу, говорила, что в этот раз он не занудствует. К сожалению, это поняли далеко не все.

— Не наезжай на нее! — крикнул Колин, внезапно встав между нами.

— Криви, ты что? — растерялся Симус.

— Заткнись! Думаешь, самый умный?

Я уже отчаялась понять, что происходит с Колином.

— Успокойся, ничего же не случилось, — тихо попросила я.

— Он опять орал на тебя! Почему ты спускаешь все на тормоза? — возмутился он. Люди вокруг с интересом следили за происходящим.

— Мы шутили, Колин. Ты все не так понял, — примирительно сказала я, не спрашивая, зачем он вообще что-то пытался понять в чужом разговоре.

Колин покраснел. Любопытные гриффиндорцы разочарованно вернулись к своим делам, догадавшись, что зрелище не состоится.

— Но я хотел…

— Иди лечись, парень, — бросил Симус, но тут же наткнулся на ледяной взгляд Невилла. У нас было негласное правило: никогда, ни при каких обстоятельствах не упоминать болезни или больницы с целью обидеть кого-то, если Невилл стоит рядом. Иначе эффект мог оказаться ровно противоположным.

Время поджимало и я, схватив сумку с учебниками, побежала на трансфигурацию. Колин едва поспевал следом.

— Что это сейчас было? — поинтересовалась я, чувствуя, что меня снова начинает тошнить.

— Мне показалось, он тебя снова обижает, — объяснил Колин.

— Обижает? Что за детский сад? Колин, пожалуйста, не надо защищать меня от всего, что движется и разговаривает. Это плохо закончится, я это точно знаю.

«Один такой защитник уже у меня был, и где он сейчас? Черт знает где!»

— Ладно, — буркнул он, — я учту.

А ведь Невилл в чем-то оказался прав: МакГонагалл действительно вела себя необычно. Поприветствовав нас, она принялась разбирать какие-то документы у себя на столе, хотя раньше никогда не позволяла себе отвлекаться на посторонние вещи во время урока. Но мне казалось, что она не читает текст на пергаментах, а смотрит куда-то в одну точку. В полной тишине мы ждали пять, десять, пятнадцать минут, пока Элли не осмелилась спросить:

— Профессор, все в порядке?

— Да, мисс Кроткотт, благодарю.

После этого МакГонагалл внезапно бросила документы и уставилась в окно, будто бы не существовало ничего прекраснее, чем дождь и свинцовые тучи.

— Профессор, нам сдать эссе по трансфигурации внешности? — спросила Полумна.

Молчание. Я тут же подумала, что, наверное, произошло что-то ужасное с Ордено или что-то в этом роде, и мысленно поблагодарило небо за то, что с нами сидели только когтевранцы. Уж они-то точно не станут трепать на каждом углу, что декан факультета Гриффиндор ведет себя странно.

Полумна не теряла надежду:

— Эссе, помните? У нас сегодня должна была быть практика.

МакГонагалл продолжала молча всматриваться в серое небо, неподвижная, словно кошка, почуявшая крысу. Кристин вздохнула и закрыла лицо руками.

— Мы положим их на ваш стол, хорошо, профессор? — Лавгуд уже поднялась с места, но МакГонагалл внезапно повернулась к нам и заговорила внезапно резким голосом:

— Мистер Слоупер! Потрудитесь объяснить, что с вашим лицом.

Джек машинально дотронулся рукой до свежего рубца на щеке.

— Я эмм… упал, профессор. Налетел на гвоздь — соврал он. Мы все, да и думаю МакГонагалл тоже, прекрасно знали, что это дело рук Аммикуса, но кто станет жаловаться?

— Упали? В таком случае, если вы еще раз наткнетесь на тот же самый гвоздь, я прошу вас не приходить на мой урок, а отдохнуть в гостиной или попытаться залечить рану у Мадам Помфри в больничном крыле, которое для этого и предназначено! То же самое касается всех остальных! Или среди вас есть целители? Если так, то я не понимаю, почему вы позволяете своим одноклассникам расхаживать по замку с кровоточащими ранами!

Я инстинктивно съежилась, чувствуя себя виноватой. Но мы не можем просто так заваливаться в больничное крыло! Если бы мы после каждого магловедения и защиты бежали к мадам Помфри, то было бы проще там и поселиться. Мою мысль озвучила Кристин:

— Мадам Помфри занята младшими курсами, профессор. У них точно такие же раны. Мы думаем, им нужнее помощь целителя.

Взгляд профессора потеплел, но голос не изменился:

— Было бы куда лучше, мисс Медоуз, если бы вы больше думали о себе, а если Мадам Помфри не будет справляться, то я лично найму столько целителей, сколько понадобится, и буду платить им из своего кармана!

Сказать, что нам было стыдно — ничего не сказать. Я догадывалась, что МакГонагалл сейчас думала, почему ее подопечные не такие, как когтевранцы. Нельзя сказать, что действия Кэрроу их не коснулись, но по сравнению с ними, мы будто только что вылезли из камеры пыток.

— Мисс Уизли! — позвала она так, что я подпрыгнула от неожиданности. — Вам плохо?

Мне было очень-очень плохо, но я понимала, что все запасы непереваренной пищи закончились еще вчера, так что мне осталось либо блевать собственными внутренними органами, либо давиться непрекращающимся кашлем на радость Плаксе Миртл. Но, черт возьми, неужели это было так заметно?

— Нет.

— Вы можете уйти, я разрешаю.

— Спасибо, но мне в самом деле не нужно, — заверила я, и МакГонагалл взорвалась:

— Да прекратите валять дурака, вы все! Думаете, ваше поведение кто-то оценит? Вы бы хоть о родителях подумали!

Она тяжело опустилась на стул и одним движением сгребла все бумаги в одну кучу. Я вдруг задалась вопросом, есть ли у нее самой дети.

МакГонагалл долго буравила взглядом каждого из нас, пока, видимо не смирилась с тем, что все ее старания тщетны. Взмахом палочки она собрала наши доклады.

— Как сказала мисс Лавгуд, сегодня у нас практические занятия. Разбейтесь на пары и к концу урока продемонстрируйте применение трехступенчатой формулы изменения цвета волос.

К Мадам Помфри я все-таки зашла. Выплеснув на меня тонну упреков, что я не пришла раньше и так запустила процесс, она все же дала мне с собой пару склянок с лекарством и отпустила. В любой другой раз она, конечно же, заставила бы меня провести пару дней в больничной койке, но сейчас все места были заняты, и Кэрроу регулярно проверяли больных. Они считали себя вполне компетентными для того, что бы определять, стоит ученику лечиться или нет. В большинстве случаев, все те, кто «заболел» после их уроков, выставлялись вон из лазарета, получая для пущего внушения пару заклинаний в спину, порой даже непростительных. Впечатлительной мадам Помфри уже бы давно самой стоило лечиться от боли в сердце, но она держалась молодцом.

На собрание ОД я пришла последняя, едва не опоздав. Невилл, Майкл и Полумна уже о чем-то без меня перешептывались. Я хотела к ним присоединиться, но как раз в этот момент Невилл взглянул на часы и объявил о начале.

— Мне кажется, мы уже давно тянем кота за хвост. Профессор МакГонагалл ясно дала понять сегодня, что ждет чего-то большего от нас…

— Профессор МакГонагалл просила подумать о родителях, — поправила его Кристин.

— Ее слова можно понимать по-всякому, — отрезал Долгопупс. — Раз уж мы здесь, а не дома, то лучшей заботой будет не бездействие, а борьба. Они же борются, так почему мы не должны подражать им?

Кто-то скептически хмыкнул. Невилл понял, что призыв прозвучал неубедительно, ведь далеко не все родители придерживаются такого мнения.

— Ну да, наверное, она не совсем это имела в виду, но мы же все равно для чего-то собрались сегодня!

— Ага, чтобы провести еще несколько бессмысленных голосований и умиротворенно разойтись по спальням, — съязвил Смит. Но Невилл не растерялся:

— Ты прав, Захария, так было на прошлой неделе, поэтому сегодня мы поступим по-другому! Я сейчас посоветовался с некоторыми людьми, и мы выбрали, на мой взгляд, самый лучший способ заявить о себе Кэрроу, а ведь именно это сейчас нам и нужно. Колин, кажется эта была твоя идея о граффити.

Колин победно вскинул кулак.

— Некоторые из нас пять лет назад тут еще не учились, — Невилл кивнул в сторону Демельзы, Риччи и Джима, — так что я напомню. И так, пять лет назад в школе совершались нападения на нечистокровных учеников. Нам не рассказывали всего, этот вопрос как-то решили и виновного нашли, но суть не в этом.

Страшные подозрения закрались мне в душу. Руки похолодели.

— Нападавший оставлял на стенах замка послания, типа «Тайная комната открыта, берегитесь». Так вот, Колин предложил поступать так же. Нет, не нападать на людей, конечно, а оставлять сообщения, например «Отряд Дамблдора вернулся». Как вам такая идея?

Нет. Нет-нет-нет. Если бы общеукрепляющее лекарство Мадам Помфри перестало действовать, я бы точно грохнулась в обморок. Спокойно, спокойно. Откуда Колину и, тем более, Невиллу было знать, что именно я писала эти послания? Нет, они не могли знать и пусть лучше никогда не узнают. Мыслить трезво, нужно мыслить трезво.

Кто-то посчитал это слишком глупым, кто-то — опасным, но большинство было за. Я от голосования воздержалась: не могла отойти от шока.

— Как мы это устроим? — спросила Ханна.

— Наверное, вот так, — предположил Эрни и, вытащив волшебную палочку, заставил слово «отряд» появиться на доске и засиять золотистыми буквами.

— Да, все очень даже просто, — согласился Невилл. — действовать, разумеется, нужно ночью…

— Нет!

Все удивленно посмотрели на меня, я как-то запоздало поняла, что сказала дальше:

— У нас не получится. Стены магические, на них нельзя вот так вывести слова. Получится только краской, вручную.

— Откуда ты знаешь? — спросил Майкл.

— Прочитала в «Истории Хогвартса», — быстро солгала я, и только тогда ко мне вернулась способность мыслить в реальном времени.

Майкл подозрительно оглядел меня с головы до пят, но вроде остался доволен ответом.

— Значит, будем вручную, — не унывая, сказала Полумна. — Только где взять краску?

Все задумались, но внезапно Лаванда воскликнула:

— А это не краска?

Она указала на стопку банок рядом с доской, которой, могу поклясться, не было там минуту назад.

— Красная! — воскликнул Невилл, определив содержимое верхней. — И кисти здесь! Это всё фокусы Выручай-Комнаты!

— Здорово, что она нам помогает. У нас будто есть невидимый друг, — улыбнулась Полумна.

— Невилл, план действий! — приказным тоном потребовал Эрни.

— Думаю, нужно сделать три надписи в разных местах.

— Три?!

По комнате прокатилась волна возмущения. Первоначальное восхищение оригинальной идеей исчезло, и все ополчились на нашего руководителя.

— Долгопупс, ты из ума выжил? — закричал Смит. — Ты как себе это представляешь? Это же минимум человек десять будут ходить по школе ночью! Ночью!!! Может, лучше сразу похоронный марш споешь?

Невилл засмеялся:

— Обязательно спою, но только лет через семьдесят. Специально для Смита я объясню. Сейчас Кэрроу думают, что мы все до смерти их боимся, поэтому они не особо рвутся дежурить ночью. Энтони, Майкл и я уже не раз выходили после отбоя, и можем это подтвердить. А сейчас, Смит, напряги мозги и подумай: даже если мы сделаем только одну надпись, они поднимут всех на уши и, я гарантирую, проведут кучу допросов и обысков, а про то, что бы вылезти ночью из спальни можно будет забыть минимум на месяц! Здесь и мышь не проползет, так что нам придется залечь на дно на какое-то время, — Невилл сделал трагическую паузу. — Так что лучше: нацарапать по-быстрому ругательство где-нибудь за гобеленом, чтобы никто и не заметил, или же громко заявить, что мы будем бороться за нашу школу?

И почему я раньше не замечала, что у него такой…как бы это сказать…внушающий голос? А риторический вопрос в конце — это же классика! Даже Смит заткнулся. Что ж, пора бы мне признать, что Невилл отлично справляется, и вряд ли у меня получилось бы лучше.

— Так вот, я считаю, что сообщений должно быть три. Но если есть возражения, то мы найдем другое решение.

Возражения, ага, конечно. Откуда им взяться?

— Тогда нужно определиться, где будем писать. Например, можно на втором этаже, в коридоре, ведущем к библиотеке — очень оживленное место.

— Вход во внутренний двор! — предложила Кристин.

— Спуск в подземелья, — вставил Симус. — Пусть Слизеринцы повеселятся перед завтраком.

Все улыбались и радовались предстоящей авантюре. Все, кроме меня. Я чувствовала себя более чем странно, как будто я осознанно собираюсь испытать дежа вю. Но так же не бывает, да?

— Отлично! — продолжил Невилл. — Про осторожность напоминать не нужно, так? Три места — три группы. Я выберу самых опытных, так что не обижайтесь, новички, — Невилл взял мел и расчертил доску на три колонки. — Первая группа идет к библиотеке: Падма, Колин и Майкл за главного.

Мел методично скрипел по доске. Кристин дулась, что не сможет пойти. А вот у меня не было сомнений, что я попаду в одну из групп, все-таки опыт у меня имелся.

— Вторая группа — внутренний двор. Эрни, Ханна и Симус, Эрн главный. И третья группа — подземелья. Пойду я, Джинни и Полумна. Все согласны?

Какой глупый вопрос. Откажешься — прослывешь трусом.

— Кроме того нужно наблюдать за патрулями и страховать группы. Парвати, Захария, Лаванда, Энтони, Джек и… черт, не хватает… ладно, Полумна и Ханна, лучше вы пойдете с ними, — Невилл вычеркнул имена девочек из списков групп. — Ваша задача: рассредоточиться вокруг групп, следить, чтобы нас не засекли и не засветиться самим. Если что, вы должны подать сигнал об отступлении с помощью галеонов. Заклинание покажу позже. В свою очередь группы должны подать сигнал мне о том, что работа завершена, и мы все уходим в спальни или в Выручай комнату. В идеале нужно бы продумать маскировку. Предложения есть по этому поводу?

— Деллюминационные чары? — предложила Демельза. — Но я не умею их накладывать.

— Значит, нам всем нужно научиться. Сегодня пятница. Послезавтра, в ночь с воскресенья на понедельник, нужно попытаться все сделать, чтобы у Кэрроу неделя не задалась с самого начала. До этого — штурмуем книги заклинаний.

— Что со временем? — поинтересовался Джек.

Невилл снова принялся рисовать на доске.

— Нужно подумать. Отбой в десять. К одиннадцати все ученики железно будут в гостиных. Аллекто патрулирует коридоры до двенадцати — это мы знаем точно. Накинем еще час для страховки. Получается, в час ночи нужно выдвигаться. Опасность представляют Аммикус, Филч, Снегг и Аллекто, если у той случится бессонница. Думаю, если нас, не дай Мерлин, обнаружат другие учителя, они нас не сдадут.

— Будет лучше, если мы будем идти частями, — предложила я. — Например, пусть страхующие выйдут без пятнадцати час, придут на свои посты и подадут сигнал, что путь свободен. После этого группы выйдут с перерывами в пятнадцать минут.

— Согласен, — отозвался Майкл, — ни к чему бежать всем скопом, и шума будет меньше.

Я кивнула.

— Тогда мы с Невиллом пойдем первыми. До подземелий дальше всего идти. Потом Эрни, а в конце — Майкл со своими.

— Если у вас все получится — это будет фантастика, — прошептала Крис.

Остаток вечера мы тренировались посылать друг другу сообщения с помощью галеонов. Мы придумали цифровые сообщения для всех ситуаций. Каждой группе и тем, кто будет стоять на стреме, присвоили номера, чтобы можно было легко определить кто отправил то или иное сообщение. Невилл законспектировал весь план действий на доске и даже пытался набросать маршруты, но мел закончился, и Комната больше его не поставляла. Мы разошлись по гостиным.

Суббота и воскресенье пролетели в каком-то тумане. Мы носились по замку, пытаясь запомнить самые лучшие пути отхода, выучить каждую нишу и выступ, за которыми можно спрятаться. Я не могу точно описать свои чувства — это что-то среднее между сладким предвкушением, которое испытываешь, открывая Рождественские подарки, и нервной тряской перед экзаменом. И конечно, меня все время передергивало от того, что я уже когда-то этим занималась. Но, к счастью для меня, Невилл сам предложил, что рисовать будет он, так что я старалась не волноваться. Тем не менее, посмотрев перед уроком в зеркало, я пришла в ужас: лицо раскрасневшееся, глаза отливали безумным блеском, на голове гнездо, и рот приоткрыт, будто я не могла отдышаться после долгого бега. И так выглядели все, за исключением вечно спокойных мамонтов — Майкла и Симуса. Будь я на месте Кэрроу, я бы точно что-то заподозрила.

С деллюминационными чарами не заладилось. Удалось только Эрни, да и то как-то халтурно: Смит, оказавшийся подопытным, не смог слиться с местностью и стал, как мутное желе, которое покрывалось противной рябью при любом движении. Кроме того, Эрни не сразу смог снять заклинание, и Захария целый час просидел с полупрозрачными ногами. В обще, мы решили отложить это заклинание, пока не будет получаться идеально.

Час Икс приближался. У меня все валилось из рук, а в субботу приснились петухи. Щеголяя пестрым опереньем, они водили вокруг меня хороводы и больно клевали, если я пыталась выбраться из этого дьявольского круга. Очаровательно, не так ли?

Мы с Кристин дождались, пока Элли уснет. Думаю, она догадывалась, но ничего рассказывать мы ей не стали. В конце концов, она сама приняла решение остаться в стороне.

В гостиной нас ждал Джек. Увидев Крис вместе со мной, он нахмурился:

— Ты не идешь с нами.

— Я и не пойду, — пообещала Кристин, — просто решила проводить вас.

— Даже не вздумай… — предупредил Слоупер, но Крис повисла у него на шее, а еще через секунду они уже целовались, как в последний раз, как будто больше могут никогда не встретиться. У меня в груди проснулось неприятное чувство, которое я справедливо расценила, как зависть. Ведь мне некого так целовать.

— Простите, я вам не мешаю? — напомнила я о себе. — Если мы не хотим опоздать, то нам пора.

Джек раздосадовано махнул рукой.

— Пошли. Все наши уже там.

Вздрагивая от каждого шороха, мы благополучно добрались до седьмого этажа. Выруча-Комната кипела, как муравейник. Я помогла Невиллу организовать всех, и ровно в час ночи Полумна, Ханна, Падма, Симус, Захария, Лаванда, Энтони и Джек по очереди выдвинулись на свои посты. В ужасной тишине мы стали ждать сигналы. Парвати нервно грызла ногти. Невилл переминался с ноги на ногу, ежесекундно проверяя галеон. И вот, наконец…

— Восьмерка! Это Ханна!

У всех вырвался вздох облегчения. Буквально в течение следующей минуты пришли и остальные цифры, в том числе и от Полумны, которая должна была непосредственно проверять наш с Невиллом участок.

— Пожелаем друг другу удачи, — сказала я и выскользнула в коридор. Невилл побежал за мной. Мы мчались абсолютно бесшумно, замирая перед каждым поворотом, задерживая дыхание при малейшем отблеске, который мог оказать либо Призраком, либо горящими глазами Миссис Норрис. Направо, снова на право, нырнуть за гобелен к короткому переходу, вниз по лестнице, вниз, вниз, вниз… Голова начинала кружиться. Невилл хотел забрать у меня сумку с банкой краски и кистями. Но я отказалась, побоявшись, что если начну отвязывать намертво прикрепленную к поясу банку, то она обязательно упадет и покатится вниз по ступеням, наделав при этом столько шума, что услышат даже в Лондоне. Налево, вдоль второго этажа, налево, прямо… Стоп!

По сигналу Невилла я прижалась к стене и даже задержала дыхание. Впереди кто-то был. Кто? Аммикус? Снегг?

Но Невилл внезапно выдохнул и провел рукой по лицу. Мы перепугались напрасно, ведь человек за углом боялся нас не меньше, чем мы его — это была Полумна. Я показала ей два больших пальца, и мы пронеслись мимо ее поста. Вперед, вперед, направо, снова вниз, за горгулью…

Пришли. Мы позволили себе полминуты отдышаться и осмотрели стену — наш холст, так сказать. Стена была холодная и влажная — практически подземелье. Я аккуратно вскрыла свою банку и протянула ее Невиллу. Он, обмакнув кисть в краску, торжественно вывел первую букву нашего послания пожирателям. Получилось не очень ровно, но вполне разборчиво, а нам большего и не надо было.

По плану я стояла на стреме и одновременно светила Невиллу волшебной палочку. Я мысленно пыталась заставить огонек стать тусклым, чтобы он не был так заметен в полутьме, но Люмос всегда светит одинаково.

Минуты превращались в резиновые часы. Серьезно, готова поклясться, мы простояли там не меньше часа, но оказалось, что на всю работу ушло ровно пятнадцать минут. И это при условии, что Невилл обводил каждую букву по нескольку раз. Просто краска никак не желала держаться на камнях, то и дело расплывались, и буквы теряли свое очертание. Мой галеон потеплел: пришло сообщение от Эрни, без нулей. Слава Мерлину, у них получилось.

Я подала Невиллу знак, что пора бы закругляться. Невилл кивнул, с трудом выводя последние буквы. Пульс эхом отдавался в голове. Тум-тум, тум-тум. Именно сейчас, когда дело уже практически завершено, я начала по-настоящему волноваться. Мне чудились чьи-то шаги, скрипы дверей, стоны Кровавого Барона. Я вздрагивала, и огонек на краю волшебной палочки дергался в разные стороны, раздражая и так напряженного до предела Невилла. Наконец, слова были написаны, но мы даже не взглянули на шедевр. Затекшая рука не слушалась Невилла, и я сама аккуратно забрала у него кисть и банку с остатками краски. Прочно закрепив все и удостоверившись, что ничего не бренчит, мы отправились назад тем же путем. Как только мы добежали до Полумны, пришло сообщение от группы Майкла. Уже втроем мы возвращались в Выручай-Комнату, но Полумна на пятом этаже повернула к башне Когтеврана. Я не могла поверить, что сегодня все сложилось так удачно, ведь мне так хронически не везло в последнее время. Каждую счастливую мысль я старалась отгонять, чтобы не накликать беду, ведь мы еще не добрались до самого конца.

Тем временем приходили сообщения от тех, кто уже благополучно добрался до кроватей. Проверяя галеон, Невилл каждый раз шумно выдыхал, и шепотом произносил имена тех, о ком еще не было известий. В конце концов, пришла последняя цифра — от Джека, а мы уже кидали сумки с краской в общую кучу в Выручай-Комнате. Невилл оставил там и куртку — на ней были красные пятна, и это могло бы нас выдать при обыске. Бегло окинув взглядом груду вещей, я узнала перчатки Майкла и кроссовки Симуса, — также испачканные красным. Финниган, похоже, вернулся в башню Гриффиндора босиком.

Полная Дама критически оглядела нас и, приложив палец к губам, пустила внутрь, не спросив пароля. Мы с Невиллом лишь молча обменялись взглядами и сразу же разошлись по спальням. У меня так подкашивались колени, что я почти была готова заночевать посреди лестницы, но все же нашла силы добраться до кровати. Думать, что буквально полчаса назад мы провернули нечто невероятное, я уже не могла. Эйфория прошла, приведя за собой смертельную усталость. Я заснула в одежде.

* * *

Единственным, что долетало до моих мозгов, было лязганье вилок и ножей. Все остальное уплывало куда-то далеко-далеко вместе с бессмысленной болтовней окружающих. Завтрак превратился в сонное царство.

Элизабет вытащила нас из спальни раньше всех, и я, согревая руки о чашку с какао, клевала носом. Но как только в Большой зал стали подтягиваться остальные факультеты, Кристин ощутимо ткнула меня между ребер, так что волей-неволей пришлось проснуться. Внутренний голос подсказывал разлепить веки, потому что сонный вид вызовет подозрения, да и вообще с закрытыми глазами я не увижу реакции слизеринцев, которые уж точно не могли пройти мимо художеств Невилла: из подземелий только одна дорога ведет к Большому залу. Но слизеринцы не торопились на завтрак. Вот пришли Эрни с Ханной и другимим пуффендуйцами, близнецы Патил, младшие курсы, профессора Стебль и Синистра, Вектор, Майкл с Энтони, Полумна, а зеленых гадов все не было и не было. Я даже начала беспокоиться.

Наконец, они пришли. Нет, не слизеринцы, а Кэрроу. Аллекто сделала замысловатый выпад волшебной палочкой и вся еда со столов исчезла. Элли рядом со мной задрожала.

— Встать!!!

Заскрипели отодвигаемые скамьи. Я огляделась по сторонам: Невилла нигде не было.

Еще один взмах палочкой — и исчезли сами столы.

— Что случилось? — воскликнула профессор Стебль.

— Все учителя у Снегга, а вы тут какого черта? — зарычал Аммикус.

— Объясните, что произошло? — Стебль испуганно глянула на своих пуффендуйцев и даже сделала несколько шагов в их сторону, разведя руки, будто хотела заслонить их всех собой. — Зачем вы подняли учеников?

— Снегг объяснит, покиньте зал!

— Макмиллан, что случилось?

Эрни пристыжено отвел взгляд и покачал головой.

— Все студенты сейчас будут заперты здесь. Если вы хотите знать, за что, поднимитесь в кабинет директора. Ровно через минуту из Большого зала никто не выйдет. Хотите остаться здесь? Я не буду повторять дважды, — произнесла Аллекто.

— Я с удовольствием останусь со своими учениками! — выплюнула Стебль.

— Не нужно, профессор! — взмолилась Ханна.

— Помона, не глупи, сейчас все разъяснится, — тихо сказала Вектор и вместе с профессором Синистрой вывела Стебль из зала.

Повисла напряженная тишина. Я гадала, что с нами будут делать. У всех, даже у ни в чем не замешенных первокурсников был такой виноватый вид, что разоблачение бунтарей казалось мне лишь делом времени. Минут пятнадцать точно бы хватило.

Когда же я научусь видеть дальше собственного носа? Зачем я позволила втянуть себя в это? Невилл идиот, а мы все еще большие глупцы, раз послушали его. Надо было слушать МакГонагалл. Список членов первого Отряда Дамблдора был в руках у Министерства. Какова вероятность, что Кэрроу не догадаются, кто входит во второй состав? Я не сильна в нумерологии, но уверена, что нулевая. С другой стороны, мы замели все следы, и доказательства им найти будет очень трудно. Мерлин, мы же не должны были ничего упустить, но все происходило так быстро…

Кэрроу ушли и запечатали двери заклинанием, как обещали. В Зале были все студенты, кроме слизеринцев и Невила с Симусом. Майкл, как и я, оглядывался по сторонам, пытаясь найти их, но безуспешно. Я хотела подойти к нему, но он жестом остановил меня, и удержал Полумну, чтобы та не побежала ко мне. Он был прав: нельзя было показывать, что у нас есть какие-то общие дела. Тем временем в паре метров от меня разыгрывалась другая трагедия: первые и вторые курсы и даже несколько третьекурсников громко кричали на Еву Скай, и Роберт Кроткотт, который раньше ни на шаг от нее не отходил, сейчас был в первых рядах обвинителей.

— Это ты во всем виновата! — кричал он. — Связалась с пожирателями!

Ева заплакала. Несколько детей даже собирались толкнуть ее, но мы с Элли вовремя подоспели на помощь.

— Что ты делаешь?! — резко одернула она брата.

— Она якшается со слизеринцем, с Бродериком! Это она виновата в том, что нас заперли.

— Это не я! Себастьян не такой, как все, он вступился за меня на магловедении, — оправдывалась Ева.

Я вспомнила этого мальчика на распределении, я тогда еще удивилась, насколько надменным был его взгляд.

— Конечно, ты не виновата, — сказала я.

— А из-за кого мы тогда здесь сидим? — с вызовом спросил пуффендуец— первокурсник.

— Уж точно не из-за нее! Попробуйте только пальцем тронуть Еву, я вам устрою!

Ева спряталась за меня и вытерла слезы. Я почему-то подумала, что и в приюте она всегда оказывалась крайней. Пока Элли громко ругалась с братом, внушая ему извиниться перед однокурсницей, двери открылись, и в зал вошли Невилл и Симус, оба со связанными руками и разбитыми носами. За ними чинно вышагивал Аммикус, и я заметила, что костяшки пальцев у него в ссадинах — видимо, волшебная палочка уже не в ходу, и он опустился до мордобоя. Следом шла Аллекто, и замыкал процессию профессор Снегг собственной персоной. Его глаза пронизывающе останавливались на каждом из нас, но лицо не выражало никаких эмоций. Как будто ему было абсолютно на всё наплевать, и причина, по которой он сейчас стоит перед нами, — всего лишь необходимость размять ноги.

— Я догадываюсь, что добиться от вас правды в добровольном порядке — задача изначально невыполнимая, — сказал он своим фирменным тоном, — но ради собственного интереса я спрошу: кто это сделал?

Аммикус плотоядно пялился на меня. Я постаралась сделать как можно более удивленный и непричастный вид.

— Что и следовало ожидать. Предположим, что тупость заразна, и вы всего лишь жертвы этой страшной эпидемии. Я уточню свой вопрос: кто из вас сегодня ночью покинул свою спальню и написал на стенах школы «Отряд Дамблдора жив»? Ученики факультета Слизерин зафиксировали этот возмутительный акт вандализма первыми на лестнице, ведущей из их флигеля.

— Так может они и написали, профессор? Нам далековато будет идти до подземелий, — прохрипел Симус, сплевывая на пол кровь.

— Мистер Финниган, вы тоже заразились? Нет? В таком случае мне абсолютно не понятно происхождение вашего, с позволения сказать, юмора и не способность объяснить оказанное вами сопротивление профессорам Кэрроу, когда те пытались сопроводить вас в Большой зал. Мне кажется, вы уже получили свое. Не смейте даже рот открывать, Долгопупс! Меня тошнит от перспективы вновь выслушивать ваш бред. И так, — Снегг выжидающе оглядел студентов, — кто?

Страх, что кто-то обязательно расколется, проник под кожу. Я посмотрела на Лаванду Браун и Колина — они, почему-то казались мне самыми ненадежными.

— Значит, вы решили поиграть в войну? Какая прелесть, вы даже сентиментально решили сохранить прежнее название. Я вполне могу сию же секунду приказать схватить определенных людей, которые уже проходили по данному делу. Мне зачитать этот список? — Снегг выхватил из складок мантии свиток и демонстративно развернул перед собой. Сквозь тонкий пергамент ярко просвечивалась синяя печать Министерства Магии. — Долгопупс, Криви, Браун, Патил, Лавгуд, Корнер, Голдстеин, Уизли, Смит, Мак Миллан, Аббот, Финниган, Томас… Ах, прошу прощения, Томас здесь сейчас не присутствует, — директор смаковал каждое слово. Симус побагровел при упоминании Дина.

— Так что, мне подписать приказ об исключении этих четырнадцати человек, или всему виной какой-нибудь псих, которому захотелось славы? Что ж, я подожду, когда он признается, но предупреждаю, мое терпение не безгранично. Мисс Уизли, может, вы знаете, кто стоит за этим… мародерством? — поинтересовался он, неприятно выделив последнее слово.

— Не понимаю, о чем вы, профессор. Я не видела никакого мародерства.

— Думаете, я не найду доказательств, что это ваших с Долгопупсом рук дело? — прошептал Снегг нагнувшись к моему лицу. Неимоверно захотело плюнуть ему в крючконосую рожу. — Доказательства, мисс Уизли, будут буквально через секунду.

Только он это сказал, как в зал вбежал запыхавшийся Филч.

— А вот, кстати, и они. Я слушаю вас, Аргус.

Филч виновато покачал головой и, глядя в пол, произнес:

— Ничего не удалось узнать, господин директор. Портреты и призраки ничего не видели, Полная Дама заверила, что всю ночь не смыкала глаз, и ни один студент Гриффиндора не покидал гостиную после отбоя.

И это, кстати говоря, моя заслуга. Именно я предложила маршруты, где не было ни одной картины: в крайнем случае, только пейзажи или гобелены, ведь кто знает, на чьей стороне окажется нарисованный волшебник. Полная Дама всегда снисходительно относилась к нам, особенно после смерти Дамблдора, так что в ней мы никогда не сомневались.

Аллекто издала полный разочарования возглас. Аммикус все так же плотоядно ухмылялся: до него суть сказанного не долетела. Снегг скривился и отошел от меня.

— Будем считать, вам в какой-то степени повезло. Но поиски продолжатся, будьте уверенны.

— Что теперь, Снегг? — спросила Аллекто.

Директор на минуту задумался и произнес:

— Все студенты с первого по четвертый курс идут на занятия. Живо! — испуганные ученики подорвались с места и бросились к выходу. — Остальные в вашем распоряжении.

Снегг вышел из зала и затерялся в толпе учеников. Кэрроу медленно достали волшебные палочки. Я инстинктивно посмотрела на двери зала, но они снова оказались запечатаны. Мы оказались в ловушке, началась паника.

— Что вы наделали? — послышался надрывающийся шепот. Я обернулась, и огромные, полные слез глаза Элизабет стали последним, что я увидела, прежде чем меня отшвырнуло к стене заклинанием.

Кэрроу устроили настоящую бойню тогда. Я до сих пор не понимаю, как все остались живы, только жизнью я бы это уже не назвала. Это существование, вечно в страхе, вечно вздрагивая, вечно глотая слезы. Я убедила себя, что если я начинаю плакать от боли после Круциатуса, то это не говорит о моей слабости и ненавидеть себя не нужно.

Многие потеряли сознание и очнулись, когда все уже закончилось. Я бы тоже хотела вырубиться и ничего не чувствовать, но увы.

Круциатуса, кстати, было не так уж и много, наверное, и за того, что мы не должны были сойти с ума. В основном нас просто били, но так, чтобы мы после этого смогли держаться на ногах и самостоятельно передвигаться. Знали же, куда бить, ублюдки.

А первым более-менее осознанным чувством была благодарность. Я была благодарна директору Снеггу за то, что он позволил уйти младшим курсам. Кто-то однажды сказал, что даже в самом ужасном человеке можно найти немного добра. Я не согласна. В Кэрроу нет добра, в Томе Реддле нет добра, в Беллатриссе Лестрейндж нет добра. И в Снегге нет добра, ни капельки. Просто у него осталась совесть, которая наверняка душит его по ночам. А еще он боится, что когда-нибудь просто сдохнет, и все запомнят его, только как огромный кусок дерьма. Да, я так думала. И я пообещала себе сделать все, чтобы дожить до этого момента и станцевать на его чертовой могиле.