Место для воинов (джен)

Гарри пробирался сквозь туннель. Он оказался не очень просторным, поэтому ему приходилось ползти на животе. Извиваясь словно змея, он собирал на себя пыль и грязь. Единственное, что он слышал — свое тяжелое прерывистое дыхание. Он постарался сфокусироваться на нем, отрешившись от всего остального, чтобы его вдруг не охватил приступ клаустрофобии в этом грязном каменном коридоре. К его облегчению, туннель постепенно расширился, и Гарри смог двигаться на корточках. Он неуклюже пробирался вперед, царапая колени и поднимая пыль. Воздух здесь был отвратительный, и вскоре у Гарри заслезились глаза. Он остановился, оторвал полоску ткани от своей рубашки и, обернув ею нос и рот, повязал на затылке. Конечно, это не пузыреголовое заклинание, но придется обойтись этим.

Гарри закрыл покрасневшие глаза, от которых было мало проку, и на ощупь продолжил путь вперед. Он двигался таким образом некоторое время, пока его голова не перестала задевать потолок туннеля. Он замер, вытер пот со лба и покосился вверх. Туннель стал значительно выше, так что Гарри смог подняться на ноги и потянуть ноющую спину. Он чувствовал себя так, будто только что прошел все ступени эволюции.

Гарри задержался на некоторое время, чтобы ослабить спазм в мышцах. Он должен двигаться насколько возможно быстро, иначе его догонят преследующие его мысли. А этого он допустить не мог, потому что знал — они разорвут его на тысячу маленьких клочков. Поэтому Гарри сорвался с места и побежал, поскальзываясь на мокром камне и натыкаясь на стены.

Под ногой Гарри прошмыгнула крыса, и он вскрикнул от неожиданности, из-за чего тут же закашлялся. Он притормозил, переводя дыхание, и проследил за грызуном, проковылявшим прочь. Хедвиг любит крыс. Ну, она любит их есть, что не совсем одно и то же. У Гарри опять начали слезиться глаза, и он смахнул влагу, убеждая себя, будто это из-за затхлого воздуха. Он не настолько сильно скучал по Хедвиг и, конечно же, совсем не желал зарыться лицом в ее мягкие перья прямо сейчас. Правда.

Наконец в поле его зрения оказалась дверь. Гарри ускорил свой бег и остановился, лишь заметив меч Гриффиндора. Он поднял его и использовал, чтобы открыть дверь. К его огромному облегчению, она легко распахнулась.

Гарри стремглав влетел внутрь, хлопнув за собой дверью. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Воздух здесь был значительно чище, и его бедные покрасневшие глаза едва ли не запели от облегчения. Гарри потер их и лишь затем огляделся. Он находился в небольшом круглом помещении с низким потолком и каменными стенами без окон. Он не бывал здесь прежде, но полагал, что это может быть одна из башен. В комнате было пусто, только посередине стояла большая каменная чаша на прочной подставке. Гарри хмуро осматривался в поисках выхода, пока его глаза не наткнулись на маленькую дверь, скрытую в тенях. Отлично.

Поттер пересек комнату, игнорируя чашу вместе с ее содержимым. Он больше не желал играть в игры Дамблдора. В этом они теперь тоже сходились со Снейпом.

Но Гарри не собирался думать о Снейпе. Или о пророчестве. Ни о чем из этого.

Однако, проходя мимо чаши, мальчик уловил краем глаза что-то знакомое.

— Моя палочка! — воскликнул он и засунул руку в воду, не дав себе времени передумать. Пальцы привычно обхватили дерево, и Гарри попытался вытащить палочку из воды. Однако у чаши, по-видимому, были на его счет другие планы — Гарри провалился в нее всем телом, комната башни скрылась в темноте.

О, черт.

Он начинал ненавидеть думасбросы.

Гарри приземлился с неприятным глухим ударом. Он устало поднялся на ноги, гадая, в чьих воспоминаниях оказался на этот раз. Он не узнал комнату — уютную детскую, в которой сейчас не было никого, кроме пухлой кошки, сладко спящей в углу. Гарри услышал голоса, доносящиеся из прихожей, и высунул голову из дверного проема.

Джеймс и Лили сидели на диване под красно-золотым лоскутным одеялом, на котором игрался крепкий малыш с копной черных волос и глубокого зеленого цвета глазами.

Гарри остановился, у него перехватило дыхание. Оба родителя с обожанием на лицах охали и восхищались над агукающим и пускающим слюни ребенком. Так, наверное, вели себя все родители — все хорошие родители — со своими детьми, но для Гарри созерцание этой картины было редкой ценностью.

“Запомни этот миг, — скомандовал он самому себе. — Запомни, как они обожали тебя.”

Поттер подошел ближе и опустился на колени перед диваном, чтобы лучше рассмотреть себя в столь маленьком возрасте. Странно было видеть свой собственный лоб без шрама на нем. Как же Гарри был рад, что в этом воспоминании он оказался без Снейпа и ему не приходится выслушивать едкие замечания мужчины о глупой одержимости Джеймса Поттера своей маленькой копией.

Но Гарри не думал о Снейпе.

— Ну, хватит, — попросила Лили, толкнув локтем Джеймса в бок. — Прекрати корчить ему рожи. Мы ведь хотели, чтобы он уснул, помнишь?

— Тогда прочти ему одно из писем твоей сестры, — ответил Джеймс, многозначительно подвигав бровями и надув щеки. — Они наверняка сработают.

Голос отца показался Гарри гораздо ниже, чем он помнил по другим воспоминаниям. Станет ли его голос таким же, когда Гарри достигнет того же возраста?

Лили рассмеялась.

— Ее письма не настолько плохи.

— Ага, конечно, — возразил Джеймс, тем временем выпуская красный дымок из своей палочки. Когда он достиг лица ребенка, малыш весело захохотал, отмахиваясь от затухающих струек дыма.

Отец не казался мерзавцем.

Позади родителей скрипнула дверь, и Лили небрежно повернулась на звук.

О.

— Лили, бери Гарри и беги! Это он! Скорее, беги! Я задержу его!

Лили схватила малыша и помчалась вверх по лестнице. Гарри побежал за ней вслед. Она опустила ребенка в кроватку и начала толкать комод, подпирая им дверь. Гарри услышал смех внизу и выглянул в коридор. Волдеморт смеялся, смеялся над его отцом.

Не переставая смеяться, Волдеморт поднял палочку.

— Авада Кедавра!

Отец Гарри упал замертво. Его очки отлетели в сторону, и Гарри наблюдал, как они, ударившись об пол, разбились. Глаза Джеймса закрылись, а черты лица разгладились. Внезапно Джеймс Поттер стал выглядеть гораздо моложе, как подросток.

Именно так будет выглядеть Гарри, когда умрет?

Гарри заморгал, тряся головой в отчаянной попытке забыть выражение в глазах отца, прежде чем они закрылись навсегда. Ужас — вот что в них было. Отчаянный ужас загнанного в ловушку зверя.

Волдеморт прошел мимо него, и Гарри отпрянул, почувствовав отвращение. Часть его хотела остаться в коридоре, но другая желала увидеть, что будет происходить дальше. Ведь именно из-за того, что случится прямо сейчас, вся жизнь Гарри провалится в тартарары.

Волдеморт пытался сдержать обещание данное Снейпу. Он несколько раз попросил Лили отойти в сторону, но она отказалась, рыжие волосы непослушным пламенем окружили ее лицо. Она отвернулась от Волдеморта, укрывая собой ребенка и успокаивая его. Тогда Волдеморт, проклятый трус, нацелил свою палочку ей в спину.

— Авада Кедавра!

Лили замерла, обменявшись последним отчаянным взглядом с зеленоглазым сыном, и умерла. Когда она падала на пол, ребенок попытался ухватить ее рыжие волосы, но они также легко проскользнули в его руках, как дым от палочки его отца.

Так все и было. Родители проскользнули в жизни Гарри, словно вода сквозь пальцы.

Малыш, вцепившись в прутья кроватки, утомленно смотрел на Волдеморта. Гарри с трудом удержал себя от попытки броситься к кроватке, чтобы защитить ребенка от палочки, нацеленной на его лицо.

— Авада Кедавра! — в третий раз бросил Волдеморт без малейшего страха в голосе.

Но на этот раз заклинание не сработало. Мощный пламенный взрыв отбросил Волдеморта назад, а на лбу малыша появилась кровоточащая рана. Ребенок взвыл, стуча ногами по кроватке и протягивая ручки к покойной матери. Наконец, его рыдания стали стихать, обернувшись икотой, и он замолчал.

Все стихло. Волдеморт исчез. Дом перестал содрогаться, и большая часть пламени погасла. Казалось, время замерло в ожидании дальнейших событий.

Тогда-то и прибыл Хагрид. Громкий рев его мотоцикла разорвал тишину. Огромный мужчина рыдал, беря ребенка на руки, рыдал, устраивая его в коляске мотоцикла, рыдал, улетая от дома Поттеров. Однако малыш перестал рыдать. Он прекратил плакать, когда тело его матери начало лизать пламя огня.

Пока они летели сквозь звездную ночь, Хагрид, всхлипывая, нашептывал слова утешения малышу, следящему за ним широко раскрытыми глазами. Гарри опустил взгляд вниз, наблюдая, как постепенно исчезают руины дома в Годриковой Впадине, охваченного золотом последних угольков взрыва.

С визгом шин они приземлились возле дома номер 4 по Тисовой улице. Тут их уже ждали МакГонагалл и Дамблдор, ведущие между собой озабоченную беседу. Они смолкли, когда заметили Хагрида и его крошечный груз. Дамблдор аккуратно забрал ребенка у Хагрида, и великан разревелся, обняв МакГонагалл.

Дамблдор печально посмотрел на ребенка через свои очки и кивнул сам себе.

— Да, — пробормотал он. — Так будет разумно. — Он достал из складок мантии палочку и призвал небольшую чашу. — Не беспокойся, — успокаивающе произнес он. — Это не больно.

Дамблдор приставил кончик палочки к уху малыша и забормотал длинносложное заклинание. Серебристая струйка ухватилась за палочку, и директор стал вытягивать ее из уха ребенка. Маленькой ручкой малыш пытался ухватить ее, его личико сморщилось, стоило нити стать длиннее. Воспоминание начало мелькать, то появляясь, то исчезая...

Последнее, что увидел Гарри — Дамблдор прячет чашу в карман, подмигнув малышу.

Гарри упал на пол, все еще сжимая палочку в своей руке. С минуту он просто сидел ошеломленный. Наконец, пошатываясь, он поднялся на ноги.

Его охватил гнев.

Гарри склонился над чашей. На ее поверхности все еще плавала серебристая нить воспоминания. Потер протянул свою палочку, но прежде чем он успел произнести хоть слово, нить выстрелила из воды и немедленно приклеилась к кончику его палочки. Гарри поднял руку, открыл рот и проглотил воспоминание, как птица — червя. На вкус воспоминание напомнило ему яблочный сидр и мед. Оно поспешно проскочило вниз по его горлу, будто торопилось вернуться домой. Гарри ахнул, скрючившись пополам, когда вспышка боли обожгла его желудок.

Возможно, воспоминания нельзя есть.

Гарри застонал и опустился на пол, корчась от боли. Мальчик прижал руки ко рту, преисполненный решимостью удержать в себе свои воспоминания. Удержать там, где они и должны были находиться все это время! Постепенно волна тошноты стихла, и Гарри снова сел с кружащейся головой. В ней крутились образы умирающих родителей, ищущих свое место, которое, Гарри был уверен, они больше никогда не покинут.

Дементоры ошибались. Они показывали ему не все.

Дементоры не показали ему смерть отца и хмурое выражение на его лице. Они не показали ему последний вздох матери, или как язык Волдеморта скользнул по зубам, когда он убивал его родителей, или запах их горящей плоти.

Видимо, когда воспоминания забирают у ребенка, они не исчезают совсем. Потому что кое-что Гарри помнил — вспышку зеленого света, мольбы матери — даже после того, как Дамблдор удалил воспоминания.

Некоторые моменты жизни оставляют слишком глубокий отпечаток.

Гарри сморгнул подступившие слезы. У него накопилось очень много вопросов к директору. Зачем он отнял его воспоминания? Зачем вернул сейчас? К чему все это?

Что бы подумал Снейп?

Гарри вздохнул и встал. Он поднял меч и устало направился к двери. Он чувствовал себя столетним стариком.

Он знал, кого увидит сегодня во сне.

И, ради разнообразия, это не будет умирающий Седрик.

Гарри прижался ухом в двери. За ней кто-то переговаривался между собой приглушенными голосами, среди них он смог различить высокий пронзительный голос Финеаса Нигеллуса.

— Уймись, Фоукс, — ворчал он. — У меня раскалывается голова от тебя.

Гарри замер. Итак. Похоже, эта дверь ведет в кабинет Дамблдора.

Гарри потянулся к дверной ручке.

Вероятно, Дамблдор ждет, что шокированный воспоминанием Гарри ворвется к нему в кабинет с возросшей жаждой убийства Волдеморта. И наверняка он приготовил для Гарри объяснения всему и расскажет о пророчестве и, может быть, даже извинится. Директор поведает Гарри все сам без прерывающего или мешающего желчного Мастера Зелий.

Не потому ли Дамблдор подтолкнул Снейпа рассказать Гарри о пророчестве? Так он заполучил Гарри совсем одного, чувствующего себя обманутым и потерянным?

Гарри повернулся к туннелю. Теперь волшебная палочка у него. Он может вернуться и забрать с собой Снейпа. Если он захочет. Тогда они смогут противостоять Дамблдору вместе.

Когда Гарри выбирался из Комнаты, ему казалось, что поступку Снейпа нет прощения. Что он никогда не заговорит с зельеваром снова. Что никогда не сможет пересмотреть ужасную глупую ошибку мужчины, выболтавшего содержимое пророчества первому встречному Темному Лорду. Или тот факт, что Снейпу было наплевать, убьет ли Волдеморт ребенка, то есть самого Гарри. Или тот факт, что Снейп так мерзко относился к Гарри все эти годы, прекрасно зная о своей роли в трагедии, оставившей его без родителей.

Гарри сделал несколько шагов от двери. Должно быть, пары туннеля помутили его рассудок, потому что то, что он собирается сделать, абсолютно бессмысленно. Снейп виноват в гибели его родителей. Не Дамблдор. Снейп — Пожиратель Смерти, тиран и эгоист, который всю свою жалкую жизнь заботился только об одном себе. Не Дамблдор.

И все же.

Снова в голове Гарри промелькнула вспышка воспоминания о родителях — застывшая мука в глазах, кот, обнюхивающий их трупы — и что-то переключилось в сознании Гарри.

Лучше бы он не видел это воспоминание. Ему только исполнился год, когда умерли родители, и это была единственная положительная сторона — он был слишком мал, чтобы запомнить их смерть. А теперь Дамблдор оставил его даже без этого мизерного утешения.

Не стоило забирать у Гарри это воспоминание, но и возвращать обратно тоже.

Теперь оно будет преследовать Гарри до конца его дней.

И это он никогда не простит Дамблдору.

Гарри пробормотал пузыреголовое заклинание.

* * *

Путь через туннель стал намного легче с волшебной палочкой в руках. Гарри расширил туннель так, чтобы по нему было легко пройти, и уменьшил меч Гриффиндора до размера, позволившего убрать его в карман. Он не позволит оружию пропасть.

Гарри достиг другого конца туннеля быстрее, чем ему хотелось бы. Он сделал глубокий вдох, наполняя легкие чистым воздухом пузыря и собираясь с духом перед очередным противостоянием со Снейпом. Наклонив голову, Гарри выбрался из дыры.

Тишина.

Снейп свернулся калачиком посередине комнаты, его черная мантия распласталась по полу словно чернильное пятно. Солнечные лучи, падающие из окна, зловеще освещали мужчину, окружив его тело светящимся ореолом. Он явно был без сознания. Снейп обвязал рот и нос куском ткани, оторванным от мантии. Точно так же поступил Гарри, борясь с едкими парами в туннеле...

Гарри посмотрел вверх. Зловещие клубы мутной черной дымки поднялись к потолку Комнаты и вяло сталкивались друг с другом.

— Эванеско! — прокричал Гарри, направив палочку в их скопление. Грязное облако исчезло, и Гарри торопливо избавился от остальных, ругая себя за то, что не вернулся раньше. Как он не подумал об этом? Разумеется, грязный воздух из туннеля направился напрямик в Комнату! Ведь с этой стороны туннеля не было двери! А только огромная дыра! И Снейп застрял здесь один, и ему некому было помочь! Неизвестно, как долго ему пришлось дышать отравленным воздухом?

Гарри убрал последнее облачко дыма в Комнате и подошел к туннелю. Он бросал очищающие чары в отверстие снова и снова, пока у него не сел голос. Только тогда мальчик снял пузыреголовое заклинание и попробовал вдохнуть окружающий воздух. Он стал намного чище.

Гарри бросился к бессознательному Снейпу. Мужчина лежал неподвижно и был смертельно бледен. Гарри приложил голову к его груди, но сердцебиения не было слышно.

— Давай же! — бросил он в отчаянии Снейпу. — Очнись!

Гарри поднял палочку и направил ее в лицо мужчины.

— Агуаменти!

Струя воды брызнула из палочки, облив лицо Снейпа. Но зельевар так и оставался неподвижен.

Гарри схватил Снейпа за плечи и начал трясти его, наконец делая то, чего не мог в думасбросе.

— Не умирай! — кричал Гарри. Он сам не был уверен, кого он просил. Да и имело ли это значение? Они все умерли. Все оставили его. Гарри положил голову на грудь мужчины.

— Не умирай! — снова повторил он. — Не умирай!

Неудержимые рыдания вырвались из груди Гарри. Он никогда в жизни еще так сильно не плакал. Но постепенно слезы иссякли, чему немало помогла возможность обнять тело. В воспоминании Гарри не мог дотронуться до родителей, а ему очень хотелось бы. Отец умер в одиночестве, а мама — глядя в глаза своего ребенка. Что из этого хуже, он не знал.

Гарри притянул голову Снейпа к себе на колени, не заботясь о том, что его слезы капают на волосы мужчины. Никто не уничтожит это тело. Он не подпустит к нему крыс, а если вдруг Комната попытается устроить взрыв, он укроет тело Снейпа своим и защитит его от огня. Это тело, как и Седрика, останется невредимым.

Неожиданно от тела донесся стон.

— Профессор! — выдохнул Гарри, глубоко потрясенный. Никто еще не возвращался! Никогда! Как бы сильно ему этого ни хотелось!

Снейп попытался что-то сказать, и Гарри склонился к нему ближе.

— Вылечи... меня.

— Как? — недоуменно спросил Гарри. Он ведь не колдомедик! И теперь Снейп умрет, как все остальные, и в этом будет виноват Гарри!

— Ожоги... твои руки.

Гарри изумленно посмотрел на Снейпа, прежде чем кивнуть. Он никогда раньше не пробовал исцелять других. Он положил руки на грудь мужчины и, сфокусировав всю свою силу, представил как грязный воздух покидает легкие Снейпа. Как правило, Гарри воображал втягивающиеся волдыри, но похоже, он действовал верно и добился своей цели, потому что через несколько минут дыхание Снейпа стало легче. Он удерживал руки на груди мужчины, пока тот не кивнул, дав ему знак остановиться.

Гарри сделал глубокий вдох. Он очень устал. Процесс лечения еще никогда не затягивался на столь долгое время. Определенно, на исцеление других людей расходуется намного больше энергии. Он склонил голову, не в силах даже сидеть прямо.

Снейп посмотрел на него изможденным взглядом, удивление читалось в каждой линии его лица.

— Ты вернулся, — хриплым голосом сказал он. — Ты вернулся за мной.

— Знаю.

— Ты первый, — прошептал Снейп, закрыв глаза.