Четыре дороги  (гет)

Всю следующую неделю они занимались со мной на этой поляне. Крис каждое утро ездил в город, чтобы раздобыть для меня новых демонов, на которых я могла тренировать свое самообладание. Методика Криса оказалась вполне успешной. На шестой день я заметила, что мне гораздо легче переносить присутствие демонов рядом со мной.

Но тренировки занимали всего несколько часов моего свободного времени, а все остальное время я склонялась по своей комнате или по дому, терзая себя разнообразными мыслями.

Смогу ли я когда-нибудь достичь уровня Амелии?

Как бы я не хотела себя обмануть и обнадежить, я знала, что не смогу. Как я могла мечтать об активных способностях в то врем, когда и пассивными мне овладеть никак не удавалось. Алекс пришел к выводу, что тренировки моих сил лучше отложить до лучших времен, а сейчас необходимо сосредоточиться на развитии выносливости к демоническому существу.

Я тосковала по дому, по родителям, по друзьям, по жизни, от которой я безвозвратно себя оторвала. Я скучала по университету, по скучным и неинтересным лекциям, по своей беззаботной жизни. Ведь как бы там ни было, сейчас на меня была возложена ответственность. Ответственность не только за свою жизнь, но и за жизнь трёх людей, к которым я уже успела привязаться, и которых очень любила.

От безделья я бесцельно бродила по комнате, перекладывала по три раза в день вещи на полках, или просто лежала на кровати и смотрела в окно на голые ветки высокого ореха.

Тьера была для меня старшей сестрой, такой заботливой и любящей. Она не нагружала меня работой, не разрешала помогать ей с уборкой по дому, и приготовлением обедов и ужинов. Она жалела меня, ссылаясь на то, что я и так устаю на тренировках, и что моему молодому организму нужно больше отдыхать и набираться сил.

В этом Алекс был полностью с ней солидарен. Он не перегружал меня на тренировках, и когда понимал, что я уже на пределе, он быстро кончал с демонами, и отводил меня домой. Он всячески пытался меня подбодрить.

— Ты умница, — сказал он мне, когда мы возвращались с тренировки в очередной раз. — За такое короткое время делаешь такие успехи.

— Не знаю, что бы было, если бы ты не держал меня тогда за руки, — сказала я расстроено. — Не уверена, что смогла бы сдержаться.

— Наберись терпения, самообладание не приходит за одну неделю.

— Я боюсь, что недолго еще смогу это выдерживать, — призналась я.

Он остановился и посмотрел на меня.

— В чем дело? — спросил он. Его голос дрожал от переживания.

— Нет-нет, я не правильно выразилась, — поспешила я его успокоить, — Просто понимаешь... Я хочу быстрее научиться контролировать себя...

— Ты уже почти себя контролируешь.

— ...и помогать вам сражаться с настоящими демонами...

— Это будет, как минимум, через пару лет.

— ...хочу гулять, бывать в людных местах, а не сидеть в четырех стенах.

— О.

Он задумчиво на меня смотрел, обдумывая то, что я ему сказала. Я винила себя за такую откровенность.

— Я обещаю что-нибудь придумать на следующей же неделе, — сказал он наконец.

— Что придумать? — меня насторожил его загадочный тон.

Только бы Крис не узнал, что я начинаю ныть от скуки. Для него это будет не чем иным, как ленью.

— Мне самому не нравится сидеть вечерами взаперти. На следующей неделе, если ты будешь очень стараться на тренировках, я обещаю, что мы поедем гулять в город.

— Правда? — просияла я. — Спасибо тебе.

Я подошла и в порыве благодарности обняла его.

Он прижал меня к себе одной рукой, а другой погладил по волосам.

— Я не хочу, чтобы ты грустила. Никогда, — прошептал он, наклонившись к моему уху.

Меня пронзила волна дрожи. Я замерла, хотя и понимала, что своим дружественным жестом дала ему неоднозначный намек.

— У тебя всегда такие теплые руки, — пролепетала я.

Сейчас я обдумывала, как бы помягче отстранить его от себя, не задев и не ранив его чувств.

— И что в этом необычного? Это естественно для меня, быть теплым и даже горячим. — усмехнулся он.

— Да, это логично, — согласилась я. — Но... — я сделала глубокий вдох, — У Криса почему-то руки всегда холодные.

— А, ты из-за этого спросила, — он разжал свои объятья, взял меня за руку, и повел в дом.

— Все очень просто. Стихии разделяют не только по знакам зодиака. То, что существуют четыре стороны света, четыре времени года, четыре времени суток — это не простое совпадение. Все подчинено четырем стихиям. У нас все точно так же. Каждой стихии соответствует ее полная противоположность.

— Ты — лето, а он — зима? — догадалась я.

— Да. Когда-нибудь увидишь, как он может это использовать, — подмигнул он.

— Все время одни загадки, — обиделась я.

— Нельзя все понять, принять, и запомнить сразу. У нас еще очень много секретов, в которые ты будешь посвящена со временем. Всему свое время.

На протяжении последующих семи дней я вела себя, как самая послушная ученица. Я старалась изо всех и прилагала все усилия, чтобы улучшить свои результаты. Ведь если у Криса будет хоть малейшее подозрение, что я не смогу себя контролировать в людных местах при встрече с демонами, он не отпустит нас с Алексом в город.

И мои усилия вознаграждались хорошими результатами. К концу следующей недели Алекс всего лишь придерживал меня за руку, и я не пыталась вырваться. Эти тренировки начинали доставлять мне удовольствие.

Единственным недостатком было то, что Крис каждый раз привозил к нам детей.

Я попросила их не убивать детей-демонов у меня на глазах, чтобы ночью меня не мучили кошмары. Я с облегчением вздохнула, когда на мою просьбу предупреждать меня, чтобы я могла отвернуться и закрыть руками уши, они с пониманием кивнули, не назвав меня слабонервной или трусихой.

Я очутилась на полянке, которую знала очень хорошо, ведь проводила на ней по несколько часов каждый день на протяжении вот уже двух недель. Но сейчас она была совсем другой. Она больше не была безжизненной с пожелтевшей прошлогодней травой, и с голыми мертвыми деревьями — она была вся зеленая. Молодая трава и листва придавали ей вид райского сада.

Я стояла босиком, ощущая приятную влагу утренней росы. Легкий ветерок приятно развивал распущенные волосы. Я глубоко втянула носом воздух. Такой знакомый аромат. Я огляделась по сторонам в поисках чего-то интересного, я была почти уверена, что в таком замечательном месте я не могу находиться одна. Впереди себя я заметила фигуру человека. Стоял он ко мне спиной или лицом я не могла понять, потому что прямо из-за его спины на меня светило ослепительно яркое солнце. Я могла разглядеть только черный силуэт мужчины.

Я щурилась, пытаясь разглядеть его, но все было тщетно.

Я пошла к нему, но тем временем ветер усилился, оглушая меня, а солнце стало не только ослеплять меня, но и обжигать кожу. Я ничего не видела и не слышала, но знала, что, во что бы то ни стало, я должна добраться до него, посмотреть на него, дотронуться до него. Каждый лучик солнца обрамлял контуры его плеч, его головы и рук.

Сколько времени занял мой путь, я не помнила, часы то ли остановились, то ли время замедлилось. Мне было тяжело идти, и на меня нахлынула волна панического ужаса, я боялась, что упаду и не смогу дойти до него, что он исчезнет или растворится в воздухе.

Когда расстояние между нами начало сокращаться, мне стало намного спокойней.

Я подошла к нему настолько близко, что он закрыл меня своей спиной от солнца и ветра. Я заморгала, чтобы прозреть, но перед глазами я видела только черные и красные круги.

Прохладные руки приподняли мой подбородок. Я покорилась его жесту, оглушенная и ослепленная. По всему телу прошла волна приятной дрожи. Я закрыла глаза и перестала сопротивляться себе. Чтобы понять, кто стоял передо мной, мне не нужны были ни глаза, ни уши. Сердце неистово забилось в предвкушении, губы раскрылись навстречу его губам.

До меня донесся лай собаки и резкий звук тормозов. Я подскочила на кровати и побежала к окну. Я краем глаза заметила черную Хонду, которая поспешно скрылась из виду. Я вздохнула и поплелась обратно в постель.

"Мне что-то снилось?" — я остановилась на полпути и задумалась.

Обычно я никогда не просыпаюсь так внезапно, и от того, что я резко вскочила с кровати, у меня кружилась голова. Я ничего не помнила из того, что я видела во сне, у меня остались только эмоции, и я была уверена, что снилось мне что-то очень приятное. Я прикоснулась своей рукой к губам, напрягая мозги в поисках ответа.

Если я не попытаюсь вспомнить сейчас, то уже не вспомню никогда. Но через несколько секунд я сдалась и пошла в душ.

Сегодняшний день обещал быть веселым и насыщенным. Если Крис уехал в город, это означит, что на сборы у меня есть примерно полчаса. После сегодняшней тренировки я докажу всем, что меня можно подпускать к настоящим демоническим существам, которыми просто переполнен город. Раньше я никогда не задумывалась об этом, никогда не боялась гулять по пустынным безлюдным паркам. Сейчас я понимала, насколько это было опасно для меня в то время, и насколько для нас всех из-за меня это опасно сейчас.

Я вприпрыжку спустилась в столовую. По моим подсчетам у меня в запасе было еще минут десять, поэтому я могла быстро позавтракать.

— Доброе утро, давно проснулась? Как спалось? Что сегодня на завтрак? — выпалила я на одном дыхании, садясь за стол.

— У кого-то сегодня хорошее настроение? — поинтересовалась Тьера.

— Да, — согласилась я с удовольствием признавая, что это была чистая правда.

— Я испекла пирожки с джемом, немного кексов и булочки с медом.

— Во сколько же ты проснулась? — спросила я с ужасом.

— В пять.

— Обалдеть. Зачем так себя мучить? — спросила, откусывая половину большого румяного пирожка. Он был еще теплым.

— Это дело привычки. Кроме того говорят, что те, кто просыпается в пять часов утра, практически не стареет.

— Тебе это и так не грозит.

— Мне нет, — согласилась она грустно. — Моя мама всегда просыпалась в пять часов утра. У нее была большая семья, которую нужно было накормить с утра.

— Как у тебя сейчас, — улыбнулась я.

— Именно, — согласилась она, — Вы моя семья. Теперь у меня есть два брата и дочь.

— Дочь? — поразилась я ее словам.

— Да. Которой у меня никогда не было и не будет, — она выдавила подобие улыбки. — Материнские инстинкты никто не отменял. Будешь зеленый чай?

— Лучше кофе.

— Я настаиваю. Чай полезней.

И, не дождавшись моих возражений, она налила мне в чашку горячую прозрачную жидкость зеленоватого оттенка.

Я скривилась от вида этого так называемого чая. Тьера не могла не заметить выражение моего лица.

— Ты попробуй сначала, — хмыкнула она.

Я сделала маленький глоточек. Чай был сладковатый с фруктовым вкусом. Он напоминал мне аромат лета или поздней весны.

— Ну? — с нетерпением спросила она. Но заметив мое довольное лицо, она заметно расслабилась.

— Я думала, что зеленый чай горький, и его пьют те, кто хочет похудеть.

— Я рада, что он тебе понравился. Некоторые ингредиенты я сама выращивала в нашем саду прошлым летом.

— Здорово, — произнесла я одобрительным тоном.

Она села напротив меня, и мы, молча стали наслаждаться булочками и кексами.

— Кстати, — спохватилась я, — Почему Алекс еще не спустился? Он решил взять с меня пример, и спать до полудня? Он что, забыл, что у нас с ним тренировка сегодня?

Это была моя последняя тренировка, после которой меня ждал ответственный экзамен, и он не имел права все испортить.

— Он тебя не предупредил? Они с Крисом уехали утром.

— Уехали вдвоем? — переспросила я. Я почувствовала тяжелый ком разочарования в груди. У меня было такое ощущение, что меня предали. Алекс не мог забыть про меня.

— Не волнуйся, — улыбнулась она с умилением, — С ними все будет в порядке, они могут о себе позаботиться. Кроме того утро и день — самое безопасное время суток.

— Я знаю, знаю. Я не из-за этого удивилась. У нас сегодня должна быть тренировка, думаешь, он забыл о ней?

— Расслабься. Ничего страшного не будет, если вы пропустите одну тренировку. У тебя еще столько времени впереди, чтобы всему научиться, а ты постоянно торопишься куда-то.

— Я не хочу быть самой слабой среди вас, — неуверенно произнесла я.

Это было, чуть ли не самым обидным для меня, чувствовать себя слабым звеном. Ведь даже, несмотря на то, что прошло уже три недели с момента моего становления хранителем, я, практически, была бесполезной.

— Глупости какие! — возмутилась она. — Тебе не нужно быть сильнее, чем ты есть сейчас.

Я открыла рот, чтобы рассказать ей о том, что я узнала об Амелии, но слова застряли в горле, когда я вспомнила, как отреагировала Тьера на упоминания о ней во время нашего прошлого разговора.

Мы вместе повернули головы на звук автомобиля.

— А вот и они, — улыбнулась Тьера. — А ты волновалась.

Я с облегчением вздохнула.

Первым вошел Алекс. У него было крайне самодовольное выражение лица, он опустился на стул рядом с Тьерой, и потянулся за чистой чашкой, чтобы налить себе кофе.

— Погода портится, — сказал он, бросив на меня скользкий взгляд, — Лить будет, как из ведра.

Я уткнулась рассматривать узор на ободке своей чашки. Тренировка и долгожданная прогулка на сегодня отменялись.

Я косо посмотрела на Криса, который зашел вслед за Алексом. В руке он держал большой бумажный сверток. За две недели нашего общения на уровне «привет — пока», я привыкла не встречаться с ним взглядом.

Он подошел ко мне и протянул мне сверток из пожелтевшей бумаги.

— Держи, — сказал он ровным голосом.

Он так редко обращался ко мне, что даже слово «держи», адресованное мне, заставило меня впасть в ступор.

Не дождавшись никакой реакции с моей стороны, он спокойно положил сверток на стол передо мной, взял с тарелки кекс и ушел из столовой.

Тьера провела его ошеломленным взглядом, и вопросительно уставилась на меня. Она, как и я, заметила, что его поведение никак не относится к категории «нормальное».

Алекс тоже поглядывал на меня, но делал это очень деликатно, чтобы не смущать меня своим взглядом. Мне иногда казалось, что он у него был рентгеновским, и что Алекс видел меня насквозь.

Чтобы избежать неприятных для меня вопросов или высказываний, я с усердием стала распаковывать сверток, который вручил мне Крис.

За что он так ненавидит меня? И почему я сразу не поняла, как называется то, как он относится ко мне? Это была ненависть, он игнорировал меня потому, что я была неприятна ему.

Я отрывала куски бумаги, злясь на себя все больше и больше. Я ведь не сделала ему ничего плохого.

Когда я покончила с оберткой, на столе и на полу валялись десятки мелких обрывков бумаги.

Это были мои новые документы.

Два паспорта, визы, автомобильные права, которые мне не понадобятся, медицинская страховка, телефон, и еще много чего.

Я открыла паспорт, чтобы посмотреть на новую Киру Латову, которой я больше не была.

Я провела пальцем по своей фотографии. Узнала бы меня мама, если бы увидела на улице? Сердце неприятно сжалось при мысли о ней.

Все надписи в паспорте были на английском.

Имя — Кира.

Фамилия — Браун.

Дата рождения — 31 мая 1989 года.

— Почему Браун? — спросила я, перечитывая эти три строки снова и снова.

Тьера прыснула, закрывая рот ладонью.

— Что? — спросила я настойчиво, испытывая взглядом обоих.

— Она теперь твоя жена? — спросила Тьера, толкая локтем Алекса и продолжая трястись от смеха.

— Черт, я как-то не подумал над этим, — с наигранным разочарованием произнес он. — Давай-ка сюда, сейчас съезжу и исправлю эту досадную оплошность с моей стороны.

Он потянулся через стол за паспортом, который я с силой сжимала в руках.

Я с ужасом прижала паспорт к груди. Только замужества мне сейчас не хватало.

— Достаточно, — Тьера схватила Алекса за локоть и усадила обратно на стул. — Уже не смешно, ты ее до полусмерти напугал.

— Прости, — извинился он. — Это была моя идея — записать тебя под своей фамилией. Теперь ты можешь считать себя моей полноправной сестрой. Я тебя усестренил.

— Прости, — извинился он. — Это была моя идея — записать тебя под своей фамилией. Теперь ты можешь считать себя моей полноправной сестрой. Я тебя усестренил.

Он подмигнул мне и положил на стол руку ладонью вверх в знак примирения.

Я с облегчением улыбнулась ему и положила свою руку ему в ладонь. Он осторожно сжал пальцы. Его рука была горячей, чем обычно.

— Пора готовить ужин, — сказала, вставая, Тьера. Она быстро собрала посуду и скрылась за дверью кухни.

— Я пойду к себе, — спохватилась я, увидев, что мы остались наедине.

Он разжал руку, выпуская меня, словно маленькую птичку.

Я сгребла в кучу все документы, и побежала по лестнице наверх. Я боялась, что он окликнет меня, и что заставит объяснить ему, почему это я избегаю его компании.

Закрыв за собой дверь, я прислушалась. Шагов я не услышала, значит, теперь можно дышать спокойно.

Я упала на кровать. По стеклам забарабанили тяжелые капли дождя. Почти то же самое сейчас было в моей голове. Мысли теснили друг дружку в голове, я закрыла глаза, и перед глазами калейдоскопом стали появляться разные картинки сегодняшних и двухнедельной давности воспоминаний.

Я даже не заметила, как уснула.

"Тебе нечего бояться, ты можешь уходить... Я нуждаюсь в ней, ты не поймешь... Ты молодец, за такое короткое время делаешь такие успехи... "

С этими воспоминаниями было что-то не так. Менялись не только декорации, менялась не только интонация произносимого голоса, менялось мое восприятие. Я не была уверена, что уже слышала все эти слова, это скорее было чувство дежа вю, и я судорожно пыталась вспомнить, что же должно произойти дальше.

«Я не хочу, чтобы ты грустила... никогда...»

Сейчас он находится так близко, и он не хочет, чтобы я грустила.

Как же я могу заставить Криса переживать за себя?

«Я обещаю, я не буду грустить...» — легко пообещала я прекрасному синеглазому брюнету.

— Кира, спать после заката вредно — голова будет болеть! — закричал женский голос возле самого уха настолько громко, что по сравнению с голосом из моего сна он казался раскатом грома.

Я вздрогнула.

— Я что, уснула? — вяло спросила я. В комнате было почти темно, я могла различать только силуэты.

Тьера включила свет, и я уткнулась лицом в покрывало.

— Поднимайся с кровати, иначе я отнесу тебя вниз на руках, — пригрозила она.

— Иду-иду, — пробурчала я в покрывало, не поднимая головы.

Спорить с Тьерой было практически невозможно.

Она поверила мне на слово и поспешно удалилась, закрыв за собой дверь. Я встала с кровати, но пошатнувшись от резкого головокружения, села на кровать. Голова раскалывалась на множество маленьких, испытывающих сильную боль, головушек. Я сжала ее руками, пытаясь склеить ее в одну здоровую голову.

Мне предстояло пережить еще один общий "семейный ужин", как называла его Тьера. Каждый вечер я была готова провалиться под землю на протяжении всего часа, пока Тьера торжественно не произносила, что ужин окончен, и мы можем быть свободны. Только тогда каждый уходил по своим делам в разных направлениях: Крис — в свой кабинет, Тьера — убирать со стола, Алекс — либо шел в гостиную, сидеть перед зажженным камином и думать о чем-то своем, или читал мне вслух разные книги, которые были написаны на английском языке. Он умудрялся параллельно читать про себя оригинал, и сразу же вслух произносил готовый перевод. Книги были в основном написаны разными волшебниками или обычными людьми, которым, как они считали, посчастливилось в жизни повстречать настоящих хранителей.

Так и проходили все наши вечера. Но сегодня все будет хуже. То, что мне снился Крис — было плохим знаком.

Возле правой руки я почувствовала вибрацию, и достала запутавшийся в покрывале сотовый.

Кто бы мог мне звонить на новый телефон, номер которого я и сама не знала?

— Алло, — сказала я неуверенно.

— У тебя есть минута, чтобы спуститься вниз. Я тебя предупреждаю в последний раз.

Связь оборвалась.

Я представила, как Тьера выносит меня к столу на руках. Только этого мне не хватало сейчас. Она, конечно, меня не поднимет, но за волосы, я не сомневаюсь, приволочь меня в столовую ей сил хватит.

Я быстро вскочила с кровати, расчесала пальцами волосы у зеркала, и поспешила вниз. Вся семья уже была в сборе.

— Приятного аппетита, — как ни в чем не бывало, пожелала я всем.

Я заняла свое место за столом, и молча, стала поглощать еду под пристальным бурящим взглядом Тьеры.

— Мы с Кирой сегодня вечером поедем в город, — вдруг прервал тишину Алекс.

Я поперхнулась кусочком хлеба, и судорожно потянулась за стаканом сока, чтобы промочить горло. Тьера выронила из рук вилку, и та с грохотом упала на тарелку.

Только Крис оставался невозмутимым.

— Вдвоем? — просто спросил он.

— Да, я думаю, так будет безопасней, чем нам ехать всем вместе. Кроме того, Кире нужно давать задания посложнее, чем на наших тренировках. Это будет для нее своего рода экзаменом, — закончил он, поднимая взгляд на Криса.

Это выглядело так, как будто Алекс не ставил его перед фактом, а просил о разрешении.

Крис вопросительно посмотрел на меня, как будто ему требовалось подтверждение его слов.

Но я не знала, что ему сказать.

— Отпусти нас погулять, обещаю, мы будем не поздно, пап?

Это звучало смешно априори, но это было единственным, что я могла придумать в сложившейся ситуации.

Я решила, что буду молчать, чтобы не подливать масла в огонь. Возможно, это было моей ошибкой, но я проигнорировала его взгляд, и он, не настаивая, сдался, и отвел взгляд.

— Я очень надеюсь, что сегодня вы вернетесь домой в таком же составе, в каком вы покинете дом, — сказал он, разделяя каждое слово.

Его спокойствие и хладнокровие иногда меня убивало.

— Под мою ответственность, — добавил Алекс.

Через несколько часов мучительных сборов, мы с Алексом уже ехали по ночной дороге по направлению к городу.

Тьера помогла мне привести себя в порядок, потому что после ужина головная боль у меня так и не прошла. Она помогла мне одеться собрать волосы в хвост. Мои старые кроссовки, по ее субъективно-модному мнению не подходили ни одному моему наряду, и поэтому она предложила мне одолжить пару туфлей у нее.

К моему удивлению, в ее коллекции обуви, в которой я насчитала пятьдесят восемь пар туфлей, сапожек и босоножек, не было ни одной пары обуви на каблуках. Я вспомнила о зеленых сапогах на шпильке, в которых я видела ее при первой нашей встрече. Когда я спросила ее, где они, она ответила, что выкинула их, так как не переносит обувь на каблуках, и что у нее от высоты начинает кружиться голова.

«Я чувствую себя комфортней, когда ощущаю землю под всей ступней», — горестно пояснила она.

Я поняла, почему она обещала мне купить туфли на самой высокой шпильке. Она, как истинная мать, пыталась дать мне то, чего нет у нее, и что бы она хотела себе. К тому же, на каблуках я должна чувствовать себя, если следовать такой логике, более комфортно.

Я выбрала маленькие аккуратненькие синие балетки с бантиками, в тон к которым она насильно вручила мне сумочку.

То ли из-за обуви, то ли из-за всего образа, я чувствовала себя очень некомфортно, когда она провела меня к машине, и захлопнула за мной дверцу.

— Выглядишь потрясающе, — не упустил своего шанса озвучить один из своих шаблонных комплиментов Алекс.

Я слегка смутилась, но поблагодарила его вполне искренне. Сумочку я кинула на заднее сидение, чтобы не быть одной из модных тупых блондинок.

— Расскажи мне что-нибудь, — попросила я минут через десять нашего обоюдного молчания.

— О чем? — спросил он.

— Ну, я не знаю. Сколько тебе лет, например, или то, как ты стал хранителем.

— Возраст, это относительная мера для хранителя, ты же понимаешь.

Теоретически мне восемнадцать лет.

— А не теоретически, — настаивала я.

— Пятьдесят.

— Да ты мне в отцы годишься, — ужаснулась я, дразня его.

— Посмотрим, как ты заговоришь лет через семьдесят. Тебе же самой будет девяносто лет! — скопировал он меня, ужасаясь этому факту.

Мы засмеялись. В салоне авто стало невыносимо душно, и я опустила стекло, впуская холодный ночной воздух. Он так приятно заполнял мои легкие, наполняя меня неописуемой энергией.

— Можешь ехать быстрее? — неожиданно для себя попросила я его.

Он ухмыльнулся, и прибавил газу. Я закрыла глаза и улыбнулась. Мне казалось, что сейчас я дышу не носом, а дышу каждой клеточкой своей кожи.

— Так все же, — не унималась я, — Как ты стал хранителем? Чем занимался до этого?

Он немного медлил с ответом.

— Ничем особенным. Я был бесперспективным человеком с печальным будущим. Я не хотел учиться, не хотел работать. Я был обузой для родителей, настоящим кошмаром. Если бы я не стал хранителем, я бы закончил свою жизнь в какой-нибудь наркологической лечебнице.

— Ты не похож на того...

— Я очень изменился за тридцать два года, — перебил он меня. — Жаль, что я был хранителем всего два года. Но с другой стороны у меня было достаточно времени, чтобы окончить университет — я получил степень по психологии. Теперь у меня есть четкая цель в жизни, у меня есть обязанности. Когда я был самым младшим, мне было легче. А сейчас я понимаю, что я должен оберегать тебя. Мне нельзя делать ошибки.

— А мне, значит, можно?

— Ты не ошибаешься, ты прирожденный хранитель, — подбодрил он меня.

— Ты издеваешься? — с укором спросила я.

— Вовсе нет.

— Не нужно льстить мне, я очень тебя прошу.

— Как скажешь.

Он повернул на ярко-освещенную стоянку перед ночным клубом. Я уже настолько отвыкла от такого большого скопления людей, что боялась выйти из машины.

Он вышел, подошел ко мне, открыл передо мной дверь, и как всегда помог мне выйти.

Я нервно пригладила руками волосы.

— Не нервничай так, ты не на смертельную схватку приехала, — сказал он настолько тихо, чтобы услышала только я.

Так вот почему он мог определять мое состояние без слов — у него есть степень по психологии. Теперь все понятно.

Он взял меня за вспотевшую ладонь и повел вовнутрь. По ушам тут же ударила громкая музыка. Продолжительное проживание вдали от цивилизации дало о себе знать — с каждым ударом клубного ритма у меня вздрагивали ресницы. От громкости музыки дрожал пол и стены, и моя, и без того сильная головная боль, утроилась.

— Если хочешь — поедем домой, — предложил он, наклонившись к моему уху.

Я не для этого столько ждала сегодняшний день, чтобы сразу уехать домой. Я замотала головой, продвигаясь вперед сквозь толпу. На танцполе яблоку упасть было негде.

— Какой сегодня день, что здесь так людно? — спросила я его, вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха.

— Суббота. Ты ничего необычного не чувствуешь? — спросил он с намеком.

Я опять замотала головой. Я не чувствовала присутствия демонов, по крайней мере поблизости.

— Идем танцевать? — спросил он, улыбаясь. В его голосе чувствовалось приятное волнение и адреналин. Ему здесь было намного комфортнее, чем мне.

— Можно я посижу немного, у меня голова раскалывается, — попросила я.

Он провел меня к барной стойке и помог сесть на единственное свободное место.

— Что ты будешь пить? — спросил он меня.

Я уставилась на полки с алкоголем. Что бы сказал Крис, если бы после прогулки я вернулась пьяная?

— Я буду сок, — сказала я.

— Два коктейля, — крикнул Алекс бармену.

Бармен, слышавший наш разговор, кивнул.

— Ты не против, если я пойду... — спросил он осторожно.

— Куда? — не поняла я.

Он головой указал в сторону танцпола.

— Конечно, — быстро ответила я. Если для меня вечер был испорчен, то портить его Алексу я не имела права.

Я повернулась на стуле к барной стойке, где меня уже ждали два высоких ярких бокала с красивыми соломинками. Я сделала маленький глоток. Вкус у коктейля был кисло-сладкий. Я узнала вкус лимона и клубники.

Музыка изменилась, и теперь не била по вискам так сильно. Я даже могла расслышать голоса разговаривающих рядом со мной девушек.

— Ты глянь на него, я бы не прочь познакомиться с ним поближе.

— Да, ну и фигурка. — согласилась вторая.

— Думаешь, он пришел сюда с сестрой? — не унималась первая.

— Я почти уверена.

«Хищницы на охоте», — думала я, мысленно улыбаясь. Нашли себе жертву, и теперь обсуждают, как бы поймать ее на наживку.

Я небрежным движением села в пол оборота, чтобы лучше слышать их разговор. Боковым зрением я ловила взгляд бармена, который нагло пялился на меня. Я сидела и игралась с соломинкой в бокале, ожидая продолжение.

Девицы бессовестно продолжали вслух обсуждать какого-то парня на танцполе, иногда даже тыкая в толпу пальцем. Мне все больше и больше хотелось обернуться и посмотреть, кто же стал объектом такого пристального внимания, но я пыталась сдерживаться, чтобы они не раскусили мое шпионское поведение.

Если бы у меня было другое настроение, если бы я хорошо себя сейчас чувствовала, я бы могла веселиться со всеми этими людьми сегодня.

Музыка опять изменилась, и теперь это была медленная мелодия. Я тяжело вздохнула, делая большой глоток.

— Смотри, он идет сюда, — завизжала восторженно первая девушка.

— Я вижу, только к кому он идет: к тебе или ко мне?

Они стали поправлять волосы и одежду, обнажая самые выгодные части своих тел.

Зато теперь я увижу, кем являлся предмет их вожделения.

— Разрешите пригласить вас на танец, — услышала я за своей спиной знакомый голос.

Я обернулась на голос, сопровождаемая пристальным взглядом двух девушек с глазами хищниц.

Алекс протянул мне руку, и потащил на танцпол, где толпа уже заметно уменьшилась.

Он развернул меня одним движением руки, и другой рукой обнял меня за талию, крепко прижимая к себе.

— Те двое таращились на тебя все время, — сказала ревниво я.

Он закатил глаза.

— Не обращай внимания, я уже не обращаю, — посоветовал он.

— Поосторожней с ногтями, — сказал он резко.

— О чем ты? — спросила я.

Я посмотрела на свои руки. Я настолько сильно впилась ногтями в его руки, что на них выступили капли крови.

— Прости, — выдавила я, задыхаясь. Пульс участился, сердце резко забилось в приступе внезапно нахлынувшей злобы и ненависти. На этот раз это чувство было сильнее в десятки раз, оно разжигало огонь в груди, мне не хватало воздуха. Я чувствовала, что поблизости был демон, и не такой слабый, как те дети, на которых я тренировалась. Это был настоящий демон.

Медленная мелодия сменилась громким тяжелым ритмом, вокруг затолпились люди. Я знала, что я сейчас вырвусь, и побегу на зов этого внутреннего магнита, который тянул меня к очагу моего приступа.

— Обхвати меня за шею, — приказал Алекс. — И обхвати меня ногами за талию.

Собирая последние остатки здравого смысла в кулак, я сделала так, как он сказал. Он прижал меня к себе, и я впилась ногтями ему в шею, разрывая ими нежную кожу. Я закрыла глаза, чтобы не видеть его, полный боли, взгляд. Он же, пытаясь игнорировать эту боль, прижал меня к себе одной рукой, а другой рукой обнял меня за шею и прижал мое лицо к своим губам.

В моей голове пронеслась мысль, что я способна сейчас откусить ему язык за такую наглость. Но во мне говорила нечеловеческая злость, и я попыталась расслабиться, понимая, что простой пощечины будет достаточно.

Музыка стучала по вискам, кто-то постоянно толкал меня то в спину, то в плечи. Это было похоже на сумасшествие, перед глазами стояли цветные круги, и я была благодарна Алексу, что он отвлек меня от всего поцелуем. Теперь я только пыталась сосредоточиться на нем, на его теплых страстных губах.

Я вспомнила свой ночной сон, вспомнила весь, до мелочей. Как будто передо мной подняли занавес, за который я безрезультатно пыталась заглянуть на протяжении всего дня. Те прохладные руки, прохладные губы, прохладное дыхание, но такой теплый и нежный поцелуй — полная противоположность этому.

Волна холода охватила все мое тело, приводя меня в чувство.

Мои ноги коснулись земли.

Как мы очутились на улице?

Я стояла возле Хонды, опираясь на нее рукой, пока Алекс открывал передо мной дверь. Потом он, словно куклу, усадил меня на переднее пассажирское сидение и пристегнул ремень безопасности, чтобы я оставаясь сидеть, и не побежала, поддавшись инстинктивному порыву хранителя.

Он быстро обошел машину и сел на водительское сидение.

Через минуту мы уже ехали по пустынной ночной улице по направлению к дому.

Я никак не могла придумать, с чего начать разговор, сейчас я не могла ни злиться, ни плакать, ни извиняться. Я не была способна контролировать свои эмоции. Меня переполняли сразу столько чувств, что я не могла сформулировать в голове ни одной внятной фразы.

Я посмотрела на свои дрожащие пальцы. На пальцах и под ногтями корочкой краснела засохшая кровь.

Я не могла определиться, кого сейчас я ненавидела больше: его или себя.