Однажды в Нью-Йорке (гет)

Тина, поджав губы, задумчиво смотрит на испещренную её пометками карту. Ювелирных магазинов сети Diebesgilde не так много; расположены они преимущественно в центре.

Если соединить их линиями, то получится фигура, напоминающая ромб с кругом внутри.

Всё это очень странно и, пожалуй, загадочно. Конечно, газеты всегда пестрили яркими историями про масонов, тамплиеров, розенкрейцеров и так далее, но вживую Тина никогда не сталкивалась с чем-то подобным.

Это дело слишком запутанное. Тине кажется, что она вытягивает по ниточке из огромного клубка, и каждая нитка ведёт к другой, ещё более длинной.

Можно вычеркнуть букмекерскую контору — там сам себя ограбил хозяин. Остаются два ювелирных и резервный банк Wells Fargo. Как они связаны? И связаны ли вообще?

Тина трёт ладонью лоб и вдруг понимает, что она проголодалась. Уже два часа дня, а завтракала она в восемь утра.

Сары и Молли нет в участке: Сара уехала опрашивать подозреваемых, а Молли уже второй день копается в архиве в другом участке.

Дэмпси ездит по ювелирным и ищет отметки.

Кажется, обедать ей придётся одной.

Тина в последний раз смотрит на карандашный ромб и, подхватив свою сумку, идёт к выходу, невзначай кидая взгляд в сторону двери кабинета Грейвза.

Интересно, где обедает капитан?

На улице уже который день солнце, и Тина весело щурится, выходя из участка. На крыльце, как всегда, стоят несколько гражданских; двое курят.

По мощёной мостовой мерно цокает лошадь, за ней мягко скользит открытый фаэтон с двумя молодыми девушками. Извозчик грызёт яблоко, время от времени похлопывая себя по колену.

Пахнет весной и выпечкой.

Тина кивает знакомому полицейскому и спускается по ступенькам, чуть морщась, когда гражданский случайно обдаёт её облаком пахнущего ментолом дыма.

На другой стороне улицы белым мелькает вспышка, и молодой человек с фотоаппаратом приветливо машет Тине рукой.

— Для «New York Post», — кричит он. — Даёшь больше женщин-детективов!

Стоящие на крыльце одобрительно гудят, глядя на Тину.

Она невольно улыбается и идет вниз по улице, чувствуя, как солнечные лучи мягко греют кожу.

Мелькает мысль: откуда фотограф узнал, что она детектив? Но, когда Тина оборачивается, чтобы взглядом найти парнишку, того уже и след простыл.

Тина вздыхает: кажется, у неё паранойя.

Мимо проезжает полицейская машина; из окна высовывается Брукс и кричит что-то про Тину-картину.

Тина смеётся, провожая взглядом заворачивающий за угол автомобиль.

Она чувствует необыкновенную лёгкость, ей так и хочется сделать пару танцевальных па, улыбнуться случайному прохожему, остановиться и подставить лицо ласковому солнцу.

Это всё весна, думает Тина, проводя рукой по волосам.

Она переходит Бедфорд-авеню и выходит на Флойд-стрит, тихую тенистую улочку с маленькими кафе и небольшим парком.

Три года назад в этом парке во время очередной стычки мафиозных группировок погибло четырнадцать человек.

Тина не знает, почему она пришла именно сюда, но ей очень нравится спокойная атмосфера, наполненная запахом цветущих деревьев.

Она направляется к ближайшему кафе. Половина столиков уже стоит на улице; за одним из них изящная женщина средних лет кормит сына бульоном. Мальчику года три, и он постоянно отвлекается на мамино кольцо: большой рубин в золотой оправе загадочно поблёскивает, прекрасно сочетаясь с бордовым брючным костюмом женщины.

Тина заходит в открытую дверь, и её взгляд тут же цепляется за мужскую фигуру около стойки.

Она уже даже не удивлена.

Грейвз явно ждёт свой заказ, небрежно облокотившись о витрину, в которой заманчиво выложены десерты. Свой пиджак он держит в руке, и невозможно белая рубашка почему-то режет глаз.

Тина сейчас может выйти, и Грейвз никогда не узнает, что она тут была.

— Сэр? — Она делает шаг вперёд.

Грейвз оборачивается, чуть поднимая брови.

— Вы следите за мной, Тина? — интересуется он; в его глазах — искорки насмешки.

Легкомысленное настроение не позволяет ей слишком долго думать надо ответом.

— И в мыслях не было, — говорит она. — Я тут первый раз, — Тина смотрит по сторонам, отмечая уютные креслица и круглые столики с тонкими высокими вазочками посередине.

На стенах по рамкам фотографий ползёт тёмно-зелёный плющ; листья бросают тень на снимки, так что понять, что там изображено, издалека очень сложно.

Грейвз наблюдает за Тиной, не собираясь отводить взгляд.

На её лице — любопытство вместе с какой-то удивительной умиротворенностью. Тонкие брови не норовят нахмуриться, а губы — поджаться в недоумении.

Только непослушные прядки выбиваются из причёски.

Она и сама не понимает, насколько красива.

С кухни выходит официант.

— Пообедаете со мной, Тина? — спрашивает Грейвз, неожиданно для Тины.

И ещё более неожиданно для него самого.

Она на секунду замирает, а потом кивает, чуть улыбнувшись.

— С удовольствием, сэр, — на удивление, её сердце и не думает ускорять ход.

Это всё весна, уверена Тина.

Официант протягивает ей меню и приветливо улыбается.

— Блюдо дня — равиоли с курицей и шампиньонами, — говорит он.

В его ухе — маленькая серёжка.

Как у пирата, думает Тина.

— Очень рекомендую, — негромко замечает Грейвз, и от его голоса по коже Тины бегут мурашки.

У неё в сумке — коробочка с заботливо приготовленным Куинни ланчем.

Тина думает, что оставит его на завтрашний день.

— Раз вы рекомендуете, — она улыбается. — Пожалуйста, равиоли и... — Тина вопросительно смотрит на Грейвза.

Он борется с ответной улыбкой.

— Эспрессо, — подсказывает он.

Ему бы хотелось навсегда запечатлеть в памяти этот момент.

— Эспрессо, — повторяет Тина, и официант кивает.

Она достаёт из сумки кошелёк, но Грейвз жестом останавливает её.

— Не беспокойтесь, — говорит он. — Я настаиваю, — добавляет Грейвз, когда Тина открывает рот, чтобы поспорить.

Она держит кошелёк в руках ещё пару секунд, а потом убирает его обратно.

Весна внутри неё так и толкает спросить: это что, свидание?

Тина уже слишком привыкла бороться с эмоциями, чтобы поддаваться на такую провокацию.

— Всё будет готово через несколько минут, — обещает официант, убирая деньги в кассовый аппарат.

Грейвз смотрит на Тину.

— На улице прекрасная погода, — правильно понимает его взгляд она.

Они занимают столик под полукруглой полосатой маркизой. Женщина с ребёнком уже ушла, придавив солонкой несколько долларовых бумажек, с которыми так и норовит поиграть ветер.

Грейвз молча сидит, закинув ногу на ногу. Тина откидывается на спинку стула и чуть прикрывает глаза: ей хорошо.

Напряжённость между ними куда-то пропадает, без следа растворившись в свежем воздухе. Тина упоминает о своём деле, и Грейвз заинтересованно слушает, невзначай любуясь её живым румянцем.

Когда Тина смотрит ему в глаза, она видит там что-то, от чего у неё внутри всё переворачивается.

Она вдруг понимает, что совершенно, безоглядно и отчаянно влюблена в своего капитана.