Для того, кто умел верить... (гет)

Тихонько притворив дверь в комнатку Ноэля, Милисента решила поискать Энтони. Для начала она заглянула к Фреду: тот был уже один, но безмерно обрадовался гостье — в одиночестве ему было очень скучно.

— Энтони? Он к себе пошёл. Мы с ним говорили… о разном. Он ещё в шоке немного. Ему надо было, как он сказал, кое-что записать, что-то очень важное для него — я ему тетрадку отдал, тут лежало в столе несколько чистых тетрадей. Я так понял, он один побыть хочет.

— Как бы он только не натворил чего-нибудь, — нахмурилась Милисента, — как он тебе показался?

— Да вроде ничего. Обычный парень… тихий, спокойный. Удивительно спокойный для своего… состояния.

Милисента заметила, как Фред сжал здоровую руку в кулак, мучаясь своим бессилием перед творимым где-то совсем рядом злом. Смотреть на это было очень больно.

— Это-то меня и беспокоит, — вздохнула она, отводя взгляд, — такое спокойствие хуже всего.

— По-моему, он вчера своё отплакал, — слушать непривычно серьёзного мистера Уизли из Умников Уизли было ещё больнее.

— Едва ли.

Мисс Корнер нахмурилась. Когда погибла её семья, она не плакала. Совсем. Она держалась «очень мужественно» до тех пор, пока они с миссис Корнер не оказались в Праге и не получили поддержки в Обществе помощи бедствующим волшебницам. Там она перепугала всех продолжительным обмороком, из-за которого оказалась в больнице. А потом…

Словом, кто-кто, а Милисента знала цену такому вот «спокойствию».

— Всё-таки я схожу и посмотрю, как он там.

— Ну, человек имеет право побыть один. Тем более в такое время… зайдите потом, а?

Кивнув, мисс Корнер вышла из комнаты Фреда, сердито сверкнув глазами в сторону пыхтевшей на лестнице Мюриэль Пруэтт. Крошечный коттедж изнутри казался гораздо более вместительным, чем снаружи, и всё же его обитатели постоянно сталкивались друг с другом…

Оставшийся в одиночестве Фред, вздохнув, отвернулся от двери. Он лежал на диване напротив окна, наполовину забинтованный, но вполне живой и деятельный. Своевременно оказанная помощь сделала своё дело, и он чувствовал себя неплохо. Ему было не столько трудно, сколько нельзя двигаться, к тому же прикован к постели парень оказался впервые в жизни. Между тем Джордж с остальными братьями (да и не только братьями…) где-то мотался по делам Ордена, ушла даже Верити, принятая в ряды бойцов совсем недавно, и Фреду невыносимо было чувствовать свою бесполезность. Он хотел сражаться. Впрочем, кое-какое занятие себе по силам парень нашёл, реанимировав старую переносную радиостанцию, валявшуюся на чердаке со времён Фабиана и Гидеона. Теперь ему хотелось поделиться планами хоть с кем-нибудь… кроме тётки Мюриэль, конечно. Поэтому он был очень рад, когда Милисента вновь показалась на пороге.

— Что же, Фред, ты был прав. Энтони действительно сидит и пишет что-то у себя за столом. Наверно, это его способ пережить всё это… судя по его словам, он знаком с маггловской психологией. Это оттуда, я думаю… Он говорил что-нибудь о Ноэле? Мне показалось вчера, что они не дружны.

— Мягко сказано, — хмыкнул Фред, — Энтони его ненавидит. Я так понял, мелкий ничем конкретным перед ним не провинился. Просто такая индивидуальная непереносимость друг друга.

— Слишком разные… словно из разных миров.

— Вроде того… но вообще котелок у Энтони варит. Ему понравилась, во всяком случае, эта идея, — Фред махнул здоровой рукой в сторону радиостанции, — Сейчас по радио передают там всякую хр… фигню. Все каналы под министерскими прихвостнями, аж зубы сводит от их клеветы. Но у меня есть идея. Нам нужна своя волна.

— Вот это замечательно! Информационная война — это ваше призвание, насколько я поняла ещё раньше, — воскликнула мисс Корнер.

Фред расплылся в довольной улыбке.

— Ну, во всяком случае… попробовать стоит. Я уже название придумал… «Поттеровский дозор». И темы набросал. Вообще-то я уверен, что тут импровизация нужна, Ли Джордана бы нашего сюда… эх… Но так. Делать нечего. Мы с Энтони здорово провели время, сочиняя это. Взгляните… если хотите. Только не бейте меня за то, что я мальца таким словечкам учил.

— Кто кого ещё научит, — пробормотала Милисента, вспомнив, какие проклятия вчера посылал Энтони в адрес Упивающихся смертью.

Между тем Фред следил за её лицом с тем же вниманием, с каким прежде наблюдал за очередным экспериментом. Пару раз губ девушки коснулась слабая улыбка, но сил смеяться по-настоящему у неё не было.

— Так я и думал… что вам не понравится. Вы похожи чем-то на нашу Флёр, — с несколько наигранной беспечностью проговорил парень, — Вы слишком утончённая, чтобы смеяться с нами, грубиянами. Да ещё над преподами…

Вот теперь Милисента усмехнулась.

— Боюсь, даже моя профессиональная солидарность не распространяется так далеко. А что до текста — он именно что мне понравился. Это то, что нужно. Некоторые обороты относительно раздутого самолюбия того… кто… словом, этого, похожи на те вещи, которые писали о Гриндевальде в листовках времён… той войны. Ты читал их?

— Обижаете! Я сам всё придумал.

— Верю-верю, — улыбнулась Милисента, — само время говорит… через тебя.

— Слишком возвышенно для нас, — фыркнул Фред, явно польщённый.

— Но это так. Когда-нибудь на основе твоих радиовыступлений кто-то защитит диссертацию, — продолжила мисс Корнер, подходя к окну и вглядываясь в неровные линии холмов, поросших кустарником, — правда.

— А, я понял. Вы на всё смотрите как на историю… так легче, наверно, да?

Милисента чуть склонила голову. Фреду, лежавшему на диване, видно было только небо и её профиль на фоне этой чистой, безоблачной голубизны.

— Нет, Фред. Не думаю.

Она хотела ещё что-то сказать, но вдруг подскочила и приникла к стеклу.

— Ой, Фред! Там кто-то из наших вернулся! Флёр… Нет, погоди, это Верити! С ней мужчина, женщина и ребёнок. Целая семья!

Она обернулась к парню, который слегка приподнялся на своём ложе. Вид у него был крайне взволнованный; голубые глаза так и сверкали, словно драгоценные камни. В этот миг лицо Фреда — веснушчатое, забавное, со здоровенным пластырем на всю левую щёку, — было по-настоящему прекрасным.

— Фух, — произнёс он, — значит, вернулась.

Милисента улыбнулась так весело и лукаво, как могла бы улыбнуться Джинни, поняв, что старину Фреда угораздило влюбиться. Он замахнулся на неё диванным валиком, но мисс Корнер с быстротой и проворством, каких он от неё и не ожидал, улизнула из комнаты.