Для того, кто умел верить... (гет)

Люди всё прибывали и прибывали в коттедж. Ноэль слышал их шаги и голоса внизу. Он помнил, что домик был совсем крошечным, но видимо, магические помещения устроены по-особому. Мысль об этом восхищала и волновала его.

В комнату к нему несколько раз заглядывали мисс Корнер и миссис Уизли — последняя оставила на столике рядом поднос с ужином, укрытым согревающими чарами.

— А то, не дай Мерлин, позабудем, — сказала она, — столько тут всего, голова кругом! Как проголодаешься, бери. Тут всё готово.

Ноэль долго сидел, поглощённый миром красок и звуков, примостившись на кровати с альбомом на коленях, совсем как Эмили за много миль отсюда. Но в конце концов ему захотелось отвлечься и выглянуть наружу.

Сначала мальчик подошёл к окну и бросил взгляд на море. За сегодняшний день он не раз видел этот пейзаж и даже срисовал; поэтому Ноэль поддался искушению и выглянул в коридор. Здесь, наверху, было пустынно и тихо: Фреда, лежавшего в соседней комнате, братья вынесли вместе с диваном вниз ещё полчаса назад. Ноэль наблюдал за ними: это было так забавно!

Там, внизу, за видневшейся с лестницы дверью, проходило важное собрание. Это туда ушли все взрослые… почти все. Он видел, как разделялись группы людей, маги и магглы, дети и взрослые. А Энтони было поручено проследить за тётушкой Мюриэль, и он взялся за это задание с видом заправского тайного агента…

«Счастье, что ему не дали задания следить за мной!» — подумал Ноэль и зачем-то уселся на верхней ступеньке лестницы.

— Ага! Это кто тут шпионит? — раздался над его головой весёлый голос. Мальчик поднял голову и увидел хорошенькую рыжую девушку, одетую, как ведьма. В руках у неё была пачка каких-то бумаг.

— Я не шпионю! — возмутился Ноэль, — а вы кто?

— Я — Джинни, — ответила девушка, — а ну-ка пошли отсюда.

Она отвела его обратно в комнату, положила свои бумаги на стол и начала их раскладывать по стопкам.

— Что это? — спросил Ноэль.

— Это — листовки. Тут написана правда про нас… и про компанию Того-кого-нельзя-называть. В газетах и по радио городят всякую чушь, пора им и кое-что дельное услыхать.

— Услыхать?

— Ага, половина из них будет работать как вопиллеры. Это такие письма, которые кричат в лицо адресату всё, что о нём думает тот, кто это написал.

Ноэль хихикнул, а Джинни взмахнула палочкой: пачка посланий, повинуясь ей, поднялась в воздух. Каждый листик складывался в аккуратный конвертик, запечатанный алой печатью со стилизованным изображением феникса.

— Вот так, вот так, — приговаривала девушка, касаясь палочкой стопок.

— Что ты делаешь? — осмелился спросить Ноэль.

— Активирую таймеры. Когда эти листовки отправят, они появятся на месте в заранее запланированное время. Например, в тот час, когда все идут на работу!

— Ого!

— А это оставим маме, — Джинни отодвинула часть стопок, — её исполнение вопиллеров гениально. Сколько она их Фреду с Джорджем наслала! У неё уже голос поставлен.

Ноэль снова рассмеялся, а Джиневра ответила ему звонким мелодичным смехом.

— Да, кажется, что это просто весёлая игра. А на самом деле всё очень серьёзно. Знаешь, вчера авроры… то есть эти министерские прихвостни в аврорских мантиях… схватились с нашими, орденцами. Никто не погиб, но есть раненые. А то, как это выставили в газетах…

— Но теперь они узнают! — воскликнул мальчик, желая подбодрить помрачневшую Джинни.

— Ещё как! И этот дурацкий закон о школе! Я сейчас сама напишу, что об этом думаю, иначе просто взорвусь от возмущения!

С этими словами девушка расчистила себе место за столом, достала перо и чернильницу из шкафчика и начала яростно строчить что-то на свободных листах. Ноэль, чтобы не мешать ей, вернулся к рисованию.

Вскоре к ним присоединились ещё двое бойцов информационного фронта. Флёр и Милисента, тоже с какими-то бумагами, заглянули в комнату.

— О, Джин, ты здесь? — спросила Флёр, — можно мы к вам?

— Естественно, — отозвалась Джинни, не поднимая глаз от своей писанины, — что у вас ещё?

— Вот именно, ещё, — Флёр положила на стол большую вырезку из газеты, воняющую типографской краской, — между прочим, вас, юные незамужние девицы, сие и касается. Новый закон. О том, как при помощи брака можно закабалиться женщине «с неблагонадёжным происхождением».

Джинни схватила вырезку и, читая её, даже покраснела.

— Нет, это… это просто…

— Я уже предвкушаю, как пошлю гаду, который это сочинил, вопиллер со своими комментариями, — мечтательно проговорила Флёр, — а может, с комментариями мисс Пруэтт?

— Мы будем сочинять ответ на… это безобразие?

— О, да. Собственно, глава нашей редколлегии — Милисента, как человек опытный в этой сфере и вооружённый кое-какими аргументами, которых у нас нет. Она превосходно знает маггловскую историю, нам это пригодится…

— А пока, девочки и мальчики, нам надо отправить те листовки, которые уже есть, — вступила в разговор Милисента, — Ноэль, хочешь с нами?

— Хочу! Очень!

Он вылез из кровати, мисс Корнер несколько раз взмахнула палочкой — и вот его пижама превратилась в тёплый костюмчик с шарфом и шапкой, а тапочки — в удобные ботинки. Милисента взяла его за руку, и они осторожно, медленно спустились вниз. Джинни и Флёр, подхватившие по дороге Верити, слетели по лестнице как на крыльях.

Они вышли на площадку перед домом, залитую лучами заходящего солнца. Ноэль внимательно наблюдал, как взрослые распределили между собой листовки — ему даже случилось помочь им и несколько мгновений подержать бумаги, — и встали в ряд. Они подняли палочки — стопки взвились в воздух; и девушки начали произносить названия тех мест, куда листовки должны были отправиться.

— Лондон, Атриум Министерства Магии!

— Лондон, Косая Аллея!

— Хогсмид, Главная площадь!

— Лондон, холл Академии высшей магии!

Пачки бумаг взмывали ещё выше и исчезали в воздухе, отправляясь в своё путешествие, а Ноэль следил за ними, как зачарованный. В вечерней тишине голоса женщин звучали задорно, с каким-то особым вызовом; в них звенела магия. Весь этот вечер был пронизан волшебством, и Ноэль дышал им, впитывая его бодрящую и пьянящую силу.

Яркие солнечные лучи освещали фигуры четырёх ведьм, золотя их волосы. Косы Джинни горели и переливались не то медью, не то алым пламенем; на белокурые локоны Флёр и Верити упал нежный отблеск, и даже в тёмных волосах Милисенты то и дело вспыхивали золотистые нити. Сейчас все четыре колдуньи были прекрасны — именно за эту гордую, полную силы и свободы красоту женщин, подобных им, некогда проклинали и сжигали на кострах.

А наверху смотрели в окно Артур, задержавшийся дома на полчаса, и Фред, возвращённый в свою комнатку из гостиной вместе с диваном, радиостанцией и кучей восторгов и наставлений относительно Поттеровского дозора.

— Да, сынок, — проговорил мистер Уизли в порыве сентиментальности, — разве мы можем в чём-то сомневаться, когда эти женщины стоят за нашей спиной?

— Думаю, самым сложным будет удержать их и дальше за спиной, пап, — хмыкнул Фред.

Вздохнув, Артур Уизли очень серьёзно кивнул, соглашаясь с сыном.