Для того, кто умел верить... (гет)

Если хорошенько подумать, в Хогвартсе никогда не было по-настоящему тихо. Даже глубокой ночью, даже во время каникул. В огромном замке непременно кто-нибудь проводил бессонную ночь; шептались и вздыхали портреты, скользили по коридорам призраки, мелькали тени чьих-нибудь фамилиаров, путешествующих по своим таинственным делам. Хогвартс жил своей особенной, глубоко своеобразной жизнью, и чувствовать, как нити её сосредотачиваются в твоих руках — поразительное ощущение.

Впрочем, нынешнему директору школы, Северусу Снейпу, было не до анализа собственных чувств; он стоял в сумерках на балконе директорского кабинета, вдыхая уже осенний воздух, и ждал. Он и сам точно не знал, чего ждёт; всё было сделано, все приготовления к завтрашнему дню окончены. По-хорошему, надо было пойти и лечь в постель, но на душе у Северуса было неспокойно.

Он знал, что завтра обязательно что-то пойдёт не так, не так, как рассчитывали все они: Орден Феникса, Волдеморт, Ранкорн, все. Он искал изъяны в их планах и прикидывал, что и как могло произойти и как бы он мог предотвратить худшее. Но всего не предусмотришь, всего не предупредишь.

Главное — пережить завтрашний день. А дальше… Дальше будет целый учебный год, и каждый его день тоже надо будет пережить.

Северус вспоминал Армию Дамблдора; ему было известно, что учителя не подали в отставку лишь потому, что знали — ученики вернутся и продолжат начатое Золотым Трио, а это значит, что им потребуется защита. Кентавр Флоренц был готов к руководству «лесной школой». Какая ирония! Как только обыкновенные, элементарные школьные знания стали запретными, дети оценили их и начали к ним стремиться. Этак в предстоящем году они будут учиться ещё лучше! Надобно, значит, развязать войну, чтобы некоторые взялись за ум…

Сегодня был нелёгкий день. Под мрачным взглядом Ирмы Пинс Снейп осмотрел ящики с книгами, которые приказал конфисковать из библиотеки Хогвартса. Минерва Макгонагал, естественно, была на высоте как мастер трансфигурации, и тома в ящиках выглядели совсем как настоящие и не преобразовывались обратно в старые методички и контрольные при применении «фините инкантатем». Чтобы не выглядеть совсем уж одураченным, Северус заметил, неприятно усмехнувшись (самому противно стало):

— А шкафы в учительской теперь гораздо… чище и как будто просторнее, не так ли, профессор Макгонагал?..

Минерва поджала губы, но промолчала, и Снейп продолжил:

— Уборка пойдёт школе на пользу, профессор Макгонагал. Уверен, в дальнейшем у нас не будет поводов для разногласий.

Смерив холодным взглядом бедную Минерву, готовую выцарапать ему глаза, Северус покинул библиотеку. Это было даже забавно, если б только не сто тысяч «но». Он вдруг — в очередной раз, — почувствовал острую ненависть к Амбридж и тем идиотам, что в девяносто пятом ударили по Макгонагал «ступефаем». Она, конечно, бодра и хорошо держится, но то испытание отнюдь не прибавило ей здоровья. Снейп хотел бы быть уверенным, что Минерва выдержит все тревоги будущего года… и не хотел бы вспоминать те времена, когда Макгонагал, поверив наконец в его раскаяние и перемену взглядов, оказывала неоценимую помощь начинающему учителю и молодому декану.

Теперь в школе были начинающие учителя, занявшие место Минервы на посту заместителя директора, и уж им-то помогать она не собиралась. Многие его коллеги недоумевали, почему он остановил свой выбор на Кэрроу, но Макгонагал, кажется, понимала — и поэтому презирала Снейпа ещё больше.

Когда Люциус Малфой спросил, почему Снейп избрал себе в заместители и помощники чету Кэрроу, тот ответил вопросом на вопрос: «Разве мы не составляем весьма живописное трио?». И это была чистая правда. Сам Северус был, что греха таить, на редкость некрасив: чересчур худой, с резкими чертами лица, хранившего не слишком-то приветливое выражение. Прямо сказать, мрачное выражение. Особенно в последнее время, когда на эту мрачность накладывалась усталость. Впрочем, следует признать, что многолетний умственный труд наложил свою печать на облик Снейпа — что ни говори, а человека начитанного и думающего узнаешь сразу; а так как у него не было резонов скрывать свою принадлежность к людям образованным, то этот отсвет постоянно работающей мысли немного скрашивал его неприглядную внешность. Шестнадцать лет преподавания так же не прошли даром: привычка чувствовать себя ответственным за всё происходящее, постоянно быть на чеку, командовать, присматривать и подмечать просто въелись в его натуру, как въелись в ладони пятна от особо сильных реагентов.

Рядом со Снейпом брат и сестра Кэрроу выглядели прямо-таки карикатурами — карикатурами на своего начальника. Они также отличались худобой[1], особенно прискорбной для Алекто, до неприличия походившей на мужчину. Её вечно путали с братом и считали их близнецами, тогда как она приходилась Амикусу кузиной — даже не родной сестрой! Их отцы были братьями, женившимися на двух сестрах; это можно бы счесть милым, но увы — то были два несчастливых брака по расчёту. Чистокровное семейство Кэрроу, некогда знатное и могущественное, к тому моменту сильно обеднело. Старательно скрывая нищету и недостаток во всём, братья Кэрроу соединили свои судьбы с двумя непривлекательными, но состоятельными девицами — и довольно скоро промотали их состояния, совершая необдуманные сделки и отдаваясь на милость сомнительных дельцов. В итоге им только и осталось, что негодовать на предприимчивых и ловких «грязнокровок и предателей крови», занявших лучшие рабочие места и создавших прибыльные предприятия, так что в волшебном мире не осталось шансов для благородных магов с чистой кровью. Не себя же им было винить, в конце-то концов!

Дабы продемонстрировать своё презрение к Дамблдору, Кэрроу отправили детей учиться в Дурмстранг; они надеялись, что там Амикус и Алекто приобретут выгодные знакомства и ценные познания в Тёмных искусствах. Насчёт первого родители не ошиблись, а вот насчёт второго — жестоко просчитались. Во всём, что касалось умения втереться в доверие или подлизаться к знатному либо умному ученику, им равных не было; списывая и притворяясь, они тащились из класса в класс, еле-еле закрывая хвосты. Головы их оставались пустыми, а практические умения — весьма посредственными. И на шестом курсе их, к великому ужасу семьи, исключили из Дурмстранга. Не из-за скандала, не из-за драки, не из-за убеждений; за леность и нерадение исключили! Они не смогли сдать экзамены и завалили пересдачу… по тёмным искусствам.

Это позорное пятно на биографиях Амикуса и Алекто было известно Северусу Снейпу благодаря его знакомству с Игорем Каркаровым и ещё кое-кем; для большинства же тот факт, что Кэрроу не получили диплома Дурмстранга, оставался неизвестным. Они пребывали в уверенности, что сумели всех, включая Тёмного Лорда, обвести вокруг пальца. Надо ли говорить, как ценил Снейп этот козырь в рукаве?..

Между тем родители Кэрроу хранили на этот счёт молчание, тем более что их дети не вернулись в Англию ранее положенного срока. Оказавшись выставленными за ворота школы, они быстро были подхвачены другим «выключкой» из Дурмстранга — Сергеем Мартиниановичем Долоховым.

Вот тогда-то для Амикуса и Алекто началась настоящая жизнь. Тогда-то они узнали, в каком, оказывается, запутанном и одновременно простом мире они живут. Тогда-то им объяснили, что такое подлинные тёмные искусства, знания о которых Сергей Мартинианович получил от представителей исчезающего с лица земли племени американских индейцев, а те, в свою очередь, восприняли их от инопланетных магов, прилетевших с планеты, где магией владеют все и, стало быть, нет никаких магглов. Любой может овладеть этими подлинными искусствами, стоит лишь немного подключить фантазию к астралу. Тогда же Кэрроу познакомились с подлинной нумерологией, благодаря которой стало известно, что мировая история насчитывает всего несколько столетий, а вовсе не исчисляется тысячелетиями. Ну, или тысячелетие всё-таки наберётся, это как посчитать… Со счётом у них всегда проблемы, так что этот факт их не очень волновал. Главное, что учебник истории резко сократился, и учить надо было гораздо меньше.

Вскоре они узнали, что Сергей Мартинианович основал Академию Неординарных Исследований Необыкновенной Магии, загорелись желанием попасть туда — и, о чудо, из с позором выгнанных из Дурмстранга учеников быстро и легко превратились в академиков! И, кроме того, верных помощников главы Академии, распространителей новых знаний! Здесь они кое-чему научились; например, с важным видом нести наукообразный бред, писать округлыми, непонятными фразами, от которых хочется спать, а также довольно убедительно притворяться знающими людьми и серьёзными учёными. Более того, они искренне поверили в то, что являются таковыми.

На этом этапе их застал внучатый племянник Сергея Мартиниановича Антонин. Этот разбитной, свой в доску парень в очередной раз перевернул сознание брата и сестры Кэрроу, открыто назвав обожаемого ими дядюшку болтуном и брехуном. Нет, он мог познакомить их с другой, ещё более увлекательной жизнью — у них на родине, в Англии, где развивалось новое политическое движение. Вот это настоящее дело! Вот там — да, тёмные искусства! Там раздолье! И море возможностей для таких, как они — нищих, без гроша в кармане, но зато талантливых, умных и готовых побороться за своё счастье.

Амикус и Алекто, сверхсерьёзные, с постными лицами и дичайшими представлениями об окружающем мире, доставляли Антонину немало весёлых минут. Изображая безбрежную почтительность перед их мнимой учёностью, он тонко над ними издевался, и в таком качестве — в качестве объекта насмешек, — представил «ко двору» Тёмного Лорда. Для начала он познакомил их с молодым Снейпом, который, несмотря на юные годы, уже имел репутацию этакого научного деятеля и пользовался подлинным уважением даже у Антонина, а тот мало кого уважал. Правда, тогда Северус шутки не оценил, заявив Долохову, что лучше уж умный враг, чем глупый соратник. Но Антонин довёл дело до конца и привёл своих протеже к Волдеморту, который удостоил их вниманием и беседой. Разумеется, Тёмный Лорд тоже быстро понял, какие они бестолковые, но этот досадный недостаток Кэрроу компенсировался блестящими достоинствами, коих не имели умные, талантливые и образованные люди. Они были виртуозно раболепны, всесторонне беспринципны и глубоко внушаемы. Их можно было убедить в чём угодно и подбить на что угодно, и никакие рамки морали, даже самой своеобразной, не удерживали их. Если таких людей, как те же Снейп и Антонин, как Малфои и Блэки, приходилось долго готовить к служению, постепенно соблазняя их умы и сердца, извращая совесть, вынуждая падать всё ниже и ниже, то с такими, как Кэрроу, всё было просто и понятно сразу. Как бы много не говорили они о своих чувствах, исследованиях и убеждениях, Тёмный Лорд с первого взгляда понял: у них ничего этого нет. Но мозгов у них тоже не было, поэтому польза от них, как от агентов для мелких поручений, была невелика. Они заслужили Метку, но Ближний Круг остался для них недосягаем.

После исчезновения Тёмного Лорда Снейп, следуя приказу Дамблдора, потихоньку собирал сведения о рассеявшихся по разным уголкам мира бывших соратниках. Кэрроу, не замешанные ни в чём серьёзном, были втайне выкуплены у Министерства Малфоями: Абраксас и Люциус надеялись использовать их в своих целях. Однако Амикус и Алекто безумно испугались: уверенные в своей безнаказанности и скорой победе Волдеморта, они не были готовы к его поражению и угрозе тюремного заключения. В прежние времена недвусмысленное предложение Абраксаса Малфоя вступить в ряды его клиентелы было бы для них весьма лестным, но после судов, обвинений, угроз и шантажа они хотели только одного: бежать. И Дамблдор помог им вернуться под крылышко Сергея Мартиниановича Долохова; разумеется, у Кэрроу осталось впечатление, что выбраться из ловушки им помог Снейп. Связанные клятвой, они не могли выдать этого Малфоям, а те не очень-то и сожалели о потере двух тупиц.

Теперь же, когда Волдеморт призвал своих слуг для нового витка борьбы, Кэрроу ничего не оставалось, как пасть к его ногам. Будучи в долгу и у Малфоев, и у Снейпа, они не могли выбрать, к кому прилепиться; Снейп же, сознавая, что к нему приставят шпионов в Хогвартсе, остановил свой выбор на Кэрроу и таким образом сам решил мучившую их дилемму. Волдеморт вполне одобрил этот выбор: только на такое они и годились. Пускай подсматривают да подслушивают за новым директором Хогвартса, в серьёзном деле от них толку никакого, а так и заняты, и под ногами не путаются. Тёмный лорд думал, что прекрасно понимает Снейпа: на фоне двух откровенных дураков Северус будет смотреться более выгодно — ровно настолько, чтобы это не оскорбляло повелителя. Сильная личность Снейпа, подчёркнутая по-настоящему достойной свитой, составила бы конкуренцию Волдеморту. Тогда как сильный Снейп с двумя клоунами по бокам более чем устраивал ревнивого владыку тьмы.

Именно на это и намекал Снейп, когда говорил Люциусу Малфою про «живописное трио»; Люциус тоже это понял и, в отличие от Макгонагал, отнюдь не исполнился презрения к Северусу.

О глупые, трижды глупые завистники и ревнивцы! Они не замечали, как вредили сами себе. У Снейпа была ещё одна, необъявленная причина выбрать Кэрроу, и когда он думал о ней, стоя в одиночестве на балконе своей башни, его тонкие губы растягивались в торжествующей усмешке.

Амикус и Алекто, отборный дурак и редкостная дура, были способны испортить Упивающимся Смертью репутацию не хуже, чем весь Орден Феникса с их Поттеровским дозором, листовками и демонстрациями. Безусловно, Кэрроу будут весьма досаждать в первую очередь ему, Снейпу, но он-то найдёт на них управу. А вот каково будет ученикам выслушать их бредовые идеи! А уж какой подарочек в их лице получит возрождённая Инспекционная дружина! Кэрроу заставят их краснеть от стыда своими глупыми выходками и противоречивыми требованиями!

Снейп знал своих учеников, знал свой Слизерин: этот факультет будет ненавидеть Кэрроу много сильнее, чем кто бы то ни было другой.

Но это всё было впереди. Пока что Хогвартс не свыкся с одним изменением в педсоставе, как уже назрело другое. Сегодня утром наконец-то пришло велеречивое послание от Горация Слагхорна. Он писал из Рима, что тяжко занемог, видимо, подхватил какую-то острозаразную местную болячку. Он никак не может явиться вовремя в школу, и надобно искать ему замену. Он стар и немощен, а эта болезнь совсем доконает его. Он уже одной ногой в могиле…

«…и притворяется креслом где-нибудь в итальянской провинции, в музее или на заброшенной вилле какого-нибудь промотавшегося графа» — подумал Снейп. Впрочем, Северус уверил коллег, что проблем из-за отставки Слагхорна не возникнет. Естественно, все предвидели его бегство; удивительно только, что он так долго тянул. Видимо, решил обезопасить себя со всех сторон: сделать вид, будто он намеревался вернуться в Хогвартс, да только болезнь внезапная помешала…

Глупый Слагхорн. Будь он кому-то нужен — достали бы из-под земли.

Разумеется, кандидатура на замену уже была подготовлена. Будущего декана Слизерина предложил (и уговорил) ещё Дамблдор. Пока что Снейп не стал раскрывать его личность перед учителями, бросив лишь несколько намёков брату и сестре Кэрроу. Польщённые этим, собственно, бесполезным вниманием, они напускали на себя необыкновенно важный вид и были попросту невыносимы; они не успокоились, пока не выдали свою осведомлённость в переполненной учительской. Никто не ждал от нового декана ничего хорошего; все присутствующие сделали вид, что их эта информация не интересует, дабы досадить Кэрроу. И только профессор Синистра как-то чересчур поспешно собрала свои бумаги и покинула помещение. Снейп это заметил… и запомнил. На всякий случай. Он пока что не представлял, что за связь могла быть между преподавательницей астрономии и тем человеком, который должен был прибыть в Хогвартс первого сентября, но что-то смутило обычно спокойную и невозмутимую Аврору.

…Снизу, из тёмных вод озера, послышался негромкий плеск. Большой кальмар плавал где-то близко к поверхности. И тут же тишину нарушил голос Барона, чей силуэт появился в дверном проёме, ведущем с балкона в директорский кабинет.

— Господин директор! Есть новое сообщение относительно завтрашнего дня…

Вот оно! Разумеется. Именно этого Северус и ждал, это и предчувствовал. Интуиция никогда его не подводила. И он надеялся, что и завтра не подведёт…

[1] В рамках данного фанфика я использую не книжные, а кинонные образы Кэрроу. Так уж сложилась эта картинка в моей голове. Кроме того, я осознанно отхожу от канона в описании порядков Хогвартса времён Волдеморта — собственный вариант кажется мне более реалистичным. Напоминаю: в шапке стоят предупреждения АУ и ООС.