Зеркальные миры — 1. Перерождение (джен)

— И-и-ист! Эй, Ист!

Ирнест обернулся на громкий оклик. Перепрыгивая через низенькие ограждения, начисто игнорируя дозволенные дорожки, к нему нёсся Элиот — так мог драть глотку только он. Остальные студенты, волею случая оказавшиеся поблизости, спешили отвернуться и покинуть зону поражения. Опасались ли они огрести наказание «за компанию» или же не горели желанием выступать свидетелями подобного поведения единственного сына Кардов, Ирнест не знал. Но был этому благодарен.

— Вижу, тебе уже лучше.

— Ты просто не представляешь! — Элиот начисто проигнорировал насмешливую фразу. — Столько всего произошло!

Ирнест улыбнулся. Он прекрасно знал, что периодические «болезни» друга на деле были передышками от учёбы. Когда чуть больше недели назад Элли начал сетовать на то, что «кажется, заболевает», Ирнест приготовился писать излишне подробные конспекты. И не прогадал.

— И где же болезнь свалила тебя на сей раз? — Он вручил другу стопку тетрадей — тот восторженно рассыпался в благодарностях. — Даже не загорел ничуть… Неужели в больнице не нашлось солнечных ванн?

Элли насупился и помрачнел, удобнее перехватывая конспекты. Отчего-то он не спешил вываливать на Ирнеста весь объём приключений. Пауза затягивалась.

— Я… Простыл и всё, — он уставился куда-то в сторону. — Скучно было — жуть. Представляешь?

Ирнест нахмурился — беспокойство прошлось по позвоночнику. Что-то случилось? Они не виделись с того странного медосмотра: остальная группа так и не появилась на занятиях до конца дня. Он и вовсе забил бы тревогу, но «пропавшие» студенты пришли на следующий день, как и обычно — к первой паре. Все, кроме приболевшего Элиота.

Тот помотал головой и умоляюще уставился на него:

— Слушай, Ист… А с тобой ничего с-странного не происходило? Ну, в последнее время.

Ирнест окончательно уверился в том, что Элиот пытался скрытничать. И не сказать, что у него это хорошо выходило. Видно было — ему не терпелось поделиться важными новостями, но что-то останавливало. Зная характер Элли, Ирнест вообще не мог вообразить нечто, способное ограничить поток его словесности.

— Допустим. — Он прищурился и деланно огладил подбородок. — Предлагаю обмен. Ты мне свои странности, а я тебе — свои.

Элли просиял, уцепившись за заманчивую формулировку, но только открыл рот, как до них донеслось недовольное:

— Фритвульф, объявление по громкой связи было дано двенадцать минут назад. — Староста появился в поле видимости, как и всегда, неожиданно. — Почему ты до сих пор не в кабинете своего научного руководителя?

Ирнест не сразу нашёлся с ответом. Он прекрасно слышал объявление, призывающее его пройти в кабинет пятьсот тридцать два для беседы с научным руководителем. И до этого момента наивно предполагал, что говоривший ошибся: он не был задействован ни в какой научной деятельности. По крайней мере, на данный момент.

Уши вспыхнули. Неужели это Ирнест допустил ошибку?

— Уже иду. Прошу прощения за задержку.

Староста качнул головой.

— Извинения следует принести руководителю, а не мне. Советую поторопиться.

Элли дёрнулся было следом, но старосте хватило немного приподнять брови, чтобы тот запнулся на месте. Против своего обыкновения, Элиот даже не стремился возразить; он крепче прижал к себе тетради, уткнувшись взглядом в удаляющуюся спину друга.

Несмотря на явное опоздание, Ирнест решил не усугублять положение, а потому не переходил на бег — это было запрещено на территории главного корпуса. Шёл так быстро, как только мог: редкие студенты, встречавшиеся на пути, шарахались в сторону. Всю дорогу до нужного кабинета его не покидало волнение, смешанное со стыдом. И когда он стал настолько самонадеянным, что смел подвергать сомнению оповещения Академии? Стоило увидеть Элиота, как всё отошло на второй план…

Пятый этаж — административный — встретил тишиной. Случайно сюда не захаживали. Лишь несколько человек ютились в креслах возле кабинетов, ожидая вызова. Ирнест глубоко вздохнул, выравнивая дыхание, и даже попытался пригладить волосы. В голове не было ни единой мысли, зачем его вызвал какой-то «научный руководитель», да ещё и на пятый этаж. Шаги гулко отдавались в полупустом коридоре, заставляя немногочисленных посетителей повернуть головы к нарушителю тишины. Сразу стало труднее идти: спина одеревенела, а ноги забыли, как шагать.

Ощущая взгляды, вонзающиеся в лопатки, Ирнест круто развернулся к двери с позолоченной табличкой и постучал. Ответа пришлось ждать долгие несколько секунд: сперва скрипнуло кожаное кресло, заметались шепотки, и кто-то громко рассмеялся.

Один из голосов был знаком.

— Студент Ирнест Фритвульф прибыл, — заученная фраза вырвалась, стоило переступить порог.

Взгляд, заметавшись по кабинету, выцепил сухонького старичка, одиноко сидящего в огромном кожаном кресле. Больше никого в помещении не оказалось. Где же второй?

Старик приветливо растянул губы в улыбке. Морщины, полностью покрывающие лицо, ещё сильнее врезались в кожу.

— Проходите-проходите, юноша, — он махнул рукой, — я уж подумал было, что не доживу.

Скрипучий смех заполнил пространство и смолк, только когда Ирнест закрыл за собой дверь и обернулся.

— Я профессор Филипп… Овлдьюк. — Сморщенные губы тронула мимолётная усмешка. — Присаживайтесь, не стойте на пороге. Успеете ещё за всю жизнь находиться...

Стараясь совершать как можно меньше движений, Ирнест опустился на жёсткий гостевой стул, стоящий неподалёку. Старик более всего походил на доктора, и трудно было судить, в какой области.

— Вам наверняка любопытно, зачем вас выдернули сюда? — Филипп ничуть не обижался на молчаливость собеседника, но взгляд его был таким выжидающим, что Ирнест медленно кивнул. — Сирота, получивший место по льготной программе, да? Удивительно… Вы не только не вылетели в первом же семестре, но и сумели выбиться в десятку лучших учеников потока. Поразительные способности, юноша! Кто вас обучал в приюте?

Ожидая ответа на озвученный вопрос, Ирнест не был готов к другому. Потребовалось некоторое время, чтобы разум смог сформулировать подходящие фразы.

— Я обучался в обычной школе. — Он перевёл дыхание, вспоминая давно заготовленные ответы. В своё время, перед зачислением в Академию, пришлось повторять их по несколько десятков раз перед различными комиссиями. — Той, что была закреплена за жилым квадратом, в котором стоял наш приют.

— И вы всегда жили в приюте?

— Сколько себя помню.

Филипп хмыкнул; глаза его сузились. Ирнест поразился — тот излучал огромное количество энергии: не только сам старик, но и его лицо находились в беспрестанном движении.

— Я был очень любознательным ребёнком. — Почему-то показалось важным прояснить это. Комиссии часто задавали вопросы различной степени каверзности, надеясь выяснить тайных учителей или же скрытых благожелателей. — И много занимался самостоятельно.

— Чего не сделаешь от скуки, правда? — Выражение лица Филиппа было слишком дружелюбным, чтобы воспринять его слова как насмешку. — И куда же вы собираетесь после экзаменов? Дополнительная специализация? Работа?

— Хотелось бы продолжить обучение.

Филиппа ответ обрадовал.

— И вы, вероятно, уже выбрали специализацию? — Он переплёл крючковатые пальцы перед собой.

Ирнест замялся. На первом курсе он действительно решил, каким путём пройдёт, но спустя столько лет уже был не слишком уверен в этом. Оставался ещё целый семестр, чтобы окончательно определиться со специальностью, которой он посвятит следующие три года жизни.

— Ну же, юноша, я не кусаюсь — зубов, в любом случае, осталось маловато. — Филипп разразился смехом. — Это не допрос — ваши ответы ни на что не влияют… Всего лишь стариковское любопытство — не более.

Несмотря на ободряющий тон, потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

— Охрана правопорядка. — Ирнест бросил быстрый взгляд на собеседника. О своём решении он не говорил даже Элиоту, опасаясь, что тот сразу же кинется его отговаривать. — Если, конечно, пройду.

Эта специализация пользовалась дурной славой среди студентов Академии. В Охрану поступить было крайне сложно: экзаменов требовалось на порядок больше, чем для остальных направлений. В этом она уступала лишь военным специальностям — но те в последний десяток лет не могли похвастать большим спросом и ажиотажем поступающих. Хотя было и ещё кое-что.

— И вас совершенно не пугают все эти слухи? — Филипп подался вперёд, жадно вглядываясь в его лицо.

Студенты, попавшие на данную специализацию, имели склонность не доживать до выпуска. Количество несчастных случаев превышало все логические нормы, и совсем немногие действительно верили в случайность происшествий. Ирнест передёрнул плечами.

— Вот как. — Филипп хихикнул. — А вы полны сюрпризов, юноша! Думал… будет больше проблем.

Ирнест недоумённо заморгал, но промолчал, выжидая.

— Наверное, и тянуть нет смысла. — Старик поскрёб щёку. — Ваш нескромный собеседник — то есть я, — так сказать, представитель одного из направлений в нашей славной Академии. И мы бы очень хотели предложить вам, юноша, обучаться у нас.

Воздух застрял в горле. Ирнест ни разу не слышал о том, чтобы каких-либо учеников удостаивали личной беседы, да ещё и предлагали поступить на одну из специализаций. Конкуренция в Академии была достаточно высока, а потому кафедры придирчиво отбирали желающих.

— Это… весьма неожиданно, профессор, — слова давались с трудом. — Могу ли я уточнить?..

— О, совсем нет нужды стесняться! — Филипп мелко закивал. — Задавайте любой вопрос! — Он понизил голос: — Во всех мирах не найдётся человека… хе-хе, лучшего для ответов на вопросы.

— Тогда… что это за кафедра?

Филипп довольно прищурился.

— К сожалению, названия ей так и не придумали. Точнее — за всю свою многолетнюю историю она носила множество разных… но ни одно ей — как бы так сказать? — не шло. Вы, юноша, упоминали про Охрану правопорядка. Могу с уверенностью сказать, что многие студенты с данной специальности каждый год переходят к нам. Мы считаемся неким… её подвидом.

Ирнест нахмурился. О таком он тоже не слышал. С каждой минутой разговор всё больше казался абсурдной шуткой. Филипп, почувствовав изменение атмосферы, сменил тон:

— Вижу, вы мне не слишком-то верите… Что ж, этого я и ожидал. Моё руководство настолько озабочено сохранением всех своих крайне важных, — он мученически закатил глаза, — тайн, что совершенно забывает о создании репутации в глазах свежей крови. К сожалению, не могу рассказать вам всего… но я могу отвечать. Спрашивайте скорее! Я с радостью поведаю вам всё, что только знаю… Если сумеете подобрать правильную формулировку, конечно же.

Ирнест растерялся. Некая неуловимо знакомая нотка в чужом запахе и интонации, звучащие как из далёкого прошлого, убеждали, что старику можно было верить. Тянули к нему магнитом, заставляли каждый вдох прокатывать на языке.

Разум же кричал вопреки чувствам — опасность. Всё это было слишком подозрительно. Профессор говорил совсем не то, что имел в виду.

— И… — Взгляд заметался по чужому лицу. — И чем же вы занимаетесь? Ваша кафедра.

— О! Какой замечательный вопрос, — Филипп на пару мгновений прикрыл глаза, словно это доставило ему высочайшее наслаждение. — Мы занимаемся подготовкой студентов к работе в одной конкретной организации. А ещё раскрываем потенциал, обличаем правду, исследуем скрытое!

Ирнест поморщился. Высокопарные фразы ситуации не проясняли.

— Да-да, нелепо звучит, правда? — Филипп подметил его реакцию. — Помню, как сам сидел на вашем месте и точно так же кривился. Но поверьте мне! Ещё не было ни дня, ни одного даже мгновения, чтобы я пожалел о своём решении. Пытайте меня дальше, юноша! Мне очень хочется поведать вам обо всём.

Под выжидающим взглядом Ирнест передёрнул плечами. Подозрения только крепли с каждым новым словом. Обтекаемые ответы веселили Филиппа куда больше, чем проясняли ситуацию.

— Вы сказали, что вы профессор. В какой области?

— История и лингвистика, — Филипп с готовностью кивнул — глаза его блеснули.

Ирнест задумался: это ничего не давало. Почему же профессор так оживился?

— Вы так… со многими проводите беседу?

— Конечно, нет! — Филипп тяжело вздохнул и покачал головой. — Вы — первый случай за многие годы.

Не успел Ирнест удивиться, как тот неожиданно подскочил с места, громко ойкнув. Через пару мгновений уселся в кресле, потирая левое запястье.

— Продолжайте-продолжайте, — Филипп одёрнул рукав и, выудив из нагрудного кармана кремовый платок, небрежно промокнул лоб. — Всего лишь напоминание кое о чём очень важном.

Ирнеста не покидало ощущение того, что эта ремарка была сама по себе «очень важной».

— Почему именно я?

— Почему? — Филипп фыркнул. — Некоторые личности посчитали вас необходимым, — он выделил это слово, — в той самой организации.

Ирнест окончательно понял, что «в лоб» ничего не добьётся. Да и собеседник усиленно сигнализировал об этом с самого начала. Неужели, то был своеобразный тест на вступление?

— Когда наша беседа закончится?

Филипп удовлетворённо кивнул.

— Как только вы дадите окончательный ответ. Или истечёт отведённое мне время.

— И когда оно истечёт? — Сердце в панике заколотилось. Так у собеседования был определённый лимит?

Густые, седые брови Филиппа сошлись к переносице.

— Когда я упаду замертво, так и не дождавшись существенных вопросов.

Повисла тишина. Ирнест никак не мог осознать смысл фразы — по позвоночнику пробежалось нечто неприятное, липкое. Профессор громко захохотал, откидываясь на спинку кресла.

— Да нет никакого особого ограничения, юноша! Но вам следует помнить, что ваш несчастный собеседник абсолютно точно не молодеет… а кресло такое скользкое и неудобное. — Он покачал головой. — На вашей совести повиснут мои больные плечи и поясница. Можете себе представить?

Ирнест задохнулся от возмущения. Так над ним всё ещё подшучивали!

— Если все мои вопросы несущественны, — в голос проскользнули опасные нотки, — то, быть может, я не подхожу вам?

— У вас уже есть то, что нам подходит, — Филипп посмеивался, но тон его был непреклонен. — Так что вам не следует беспокоиться по этому поводу.

Ирнест задумался. Если это была дурацкая шутка, то она явно затянулась.

— Это как-то связано с последним медосмотром? — Он нахмурился, уцепившись разумом за возможность связать все странности воедино.

От этого вопроса Филипп пришёл в натуральный восторг.

— Несомненно! — он едва не хлопал в ладоши, светясь воодушевлением. — Вы делаете успехи…

— Так я всё-таки какой-то мутант?..

Филипп захохотал, сползая в своём кресле. Прошли долгие секунды, прежде чем он, тяжело отдуваясь, принял нормальное положение.

— Вы меня всё больше удивляете, юноша, — Филипп обтёр лицо платком. — Но, я же обещал ответить на ваши вопросы, верно? Вы не мутант, совсем нет… Даже напротив! Идеальный, здоровый представитель своего вида.

Формулировка Ирнесту не понравилась.

— Говорите так, словно я какое-то породистое животное.

— Говорите так, будто это что-то плохое.

— О людях не принято говорить в подобном ключе. — Ирнест поморщился. — Это базовое правило вежливости.

— Прошу прощения, — хихикнул Филипп. Во взгляде его не было ни намёка на раскаяние. — Мне не так уж часто удаётся работать с людьми. Отвык, видимо!

— Разве вы не ведёте пары?

— Да, приходится.

Ирнест насторожённо потянул носом воздух, но ничего странного не почувствовал. Старик не был пьян или, что ещё хуже…

— И неужели на них совсем нет людей?

Гордость, загнанная на самые задворки сознания за время обучения, тянула встать и выйти из кабинета, закончив нелепый разговор. Азарт же толкал докопаться до правды. Не собеседование — одна из любимых логических загадок, где отвечающий маскировал истину и чередовал её с отвлекающими фактами.

Внутри кипел интерес.

— Смотря что именно вкладывать в понятие «человек».

— Если не вдаваться в философию… — Ирнест замялся.

— И правильно! Никогда не любил этого хождения вокруг да около. Один выдаёт бредовую идею — другие пытаются найти в ней смысл. Тоже мне, исследования!

Ирнест одарил его скептическим взглядом. В их программе Философия стояла одним из обязательных предметов. Филипп значения этому не придал.

— Тогда что вы, юноша, понимаете под человеком? Биологический вид?

— Допустим, — Ирнест кивнул и несмело улыбнулся, принимая правила игры. — И сколько же на ваши пары ходит «идеальных, здоровых» представителей данного вида?

— Ни одного.

Торжествующая усмешка профессора заставила подавиться заготовленной фразой.

— Хотите сказать, никто не ходит на занятия?

— Нет, вовсе не это! — Филипп поднял указательный палец и коснулся виска. — Аудитория всегда заполнена. Да и на вид все люди…

Размышления над следующим вопросом вдруг зашли в тупик, словно наткнулись на выросшую из пустоты стену. Ирнест нахмурился, отпрянул от профессора — сам не заметил, как подался вперёд, едва не стекая со стула на пол.

— Вы сказали, что не любите философствовать.

— Как можно! — Филипп прижал ладонь к груди. — В своей жизни я совершил много отвратительных поступков, но чтобы философствовать…

— Полагаете, они не люди? — Ирнест потёр переносицу. — Те, кого вы обучаете.

— Полагаю, что так, — кивнул Филипп и тут же встрепенулся: — Уточняю! Не «идеальные» представители людей, как вида.

Глупости! Уголок губ дёрнулся, растягивая их в жалостливой улыбке. Так вот что задумало руководство… Не получилось вытравить из потока нежелательного студента за счёт учебной нагрузки — они пошли другим путём. Ирнест дёрнулся как от удара.

— Я здоров. В больницу, — он с нажимом прошёлся по этому слову, — мне не нужно. Я просто хочу доучиться в Академии до выпуска. Прошу меня простить.

Ирнест встал и развернулся с твёрдым намерением покинуть кабинет. Кому же он мог перейти дорогу, чтобы его выпроваживали из Академии подобным способом? Не оставалось никаких сомнений в том, куда вела эта беседа — в соседнюю с Мари палату. И если последнему факту Ирнест обрадовался бы с год назад, то сейчас это не прельщало. «Соседняя» палата всё равно была пуста.

— А говорил, «убеждение — моё второе имя»! — раздался за спиной тот самый знакомый голос. — Старость никого не красит, да? Совиный Герцог…

Ирнест рывком обернулся и замер под взглядом грузного мужчины в чёрной форме. Не тот ли был тогда, в лазарете?

— Почему же не красит? Я вот с каждым годом всё лучше и лучше. — Филипп усмехнулся, ничуть не обижаясь на грубоватый тон. — Тело усыхает… но зато какой ум и харизма!

Мужчина хмыкнул и шагнул вперёд, Ирнест повторил движение в обратную сторону, не давая сократить расстояние. Неужели его заберут вне зависимости от результатов?

— Находка наша не такая уж и гениальная, как я погляжу. Столько деталей прошляпить! Уже и младенец смекнул бы, что к чему.

— Это тебе они очевидны, Лисёныш. Надо же было столько ограничений понапридумывать… Бестолковые вы, молодые ещё!

Мужчина кинул ледяной взгляд на Филиппа, но тот невозмутимо утирал платком шею, не глядя в его сторону.

— Дурацкая игра в вопросы была твоей идеей. — Лис вновь посмотрел на застывшего изваянием Ирнеста: — Как ты попал сюда?

— Меня позвали. По громкой связи.

Лис вполголоса выругался, и Ирнест вздрогнул. Волна удушливого жара поднялась от шеи к ушам — за такие выражения светило не меньше десяти ударов палкой. За каждое.

— Где ты родился? — Ещё один отрывистый вопрос. Мужчина потерял терпение.

Ирнест опустил взгляд. Разговаривать со стариком было куда приятнее. Хотя он вообще предпочёл бы, чтобы это оказалось дурацким сном.

— В Тааните, вероятно…

— Если не знаешь, так и говори.

— Понял, — Ирнест с готовностью подобрался. И куда делись все его манеры, привитые муштрой? Может, если следовать их правилам, то ещё получится вернуться к обычной жизни. — Я не знаю.

Раздражение Лиса поутихло: тому явно нравилась подобная покладистость. Ирнест рискнул поднять голову, но наткнулся на пожирающий взгляд. Как и тогда. Противная дрожь заскреблась в коленных чашечках.

— Мы ведь это уже выяснили. — Тон Филиппа сделался жёстким, каким не был ещё ни разу до этого: — Может, хочешь сразу его в допросную определить? А потом в лабораторию — не пропадать же добру.

— Не мели чепухи.

— Тогда у меня нет никаких предположений, почему ты так поспешно вылез из своей норы. Прерывать беседы, как минимум, невежливо.

Ирнест медленно шагнул назад, но тут же был пригвождён к месту взглядом Лиса. Даже препираясь со стариком, тот ни на мгновение не забывал о третьем человеке в кабинете.

— Он ничего не знает, и даже не может ничего знать. Неужто не видно? Если бы кое-кто не был таким упрямцем и вернул мне допуск…

Лис скрипнул зубами. Ирнест едва подавил желание закрыть уши ладонями — звук получился крайне неприятным.

— Разве он не собирался уже сбежать от твоих баек, Филин? Хочешь мне в уши напеть, что я зря вмешался?

— Далеко бы не сбежал, — на лице Филиппа крупными буквами высвечивалась вся ирония этого мира. — Вот поживи с моё сперва, а потом уж!

Ирнесту на мгновение показалось, что Лис сейчас ударит болтливого старичка, и уже дёрнулся вперёд, чтобы помешать ему, но тот махнул рукой.

— В Бездну тебя. — Он широким шагом преодолел расстояние до противоположной стены и скрылся за массивным шкафом. — Делай как знаешь.

Филипп едва не подпрыгнул в своём кресле и, потерев запястье, широко ухмыльнулся.

— Ай да я! Ай да молодец!

Ирнест мучительно соображал, что и кого он сейчас видел, а главное — куда ему следовало двигаться... и как поспешно. Профессор подмигнул ему:

— Чего застыл, как истукан? Просвещаться-то будем?

— Так вы не доктор? И… — мысли путались. — И меня не забирают?

Филипп вскочил с места и резво подошёл к нему. Ирнест отшатнулся от неожиданности — слишком проворным тот оказался.

— Слушай меня внимательно. Полагаю, допуск мне открыли совсем ненадолго, поэтому не перебивай. Все вопросы — если останется время. А потом уж мы с тобой подумаем, как будем дальше выживать…

Ирнест медленно кивнул и упал на свой стул. Филипп одобрительно улыбнулся.

— Тогда начнём заново! Теперь уж я могу говорить открыто… Ты спрашивал, чем занимается наша кафедра, так? А занимается она изучением существующих миров, рас и культур. Организация, которой мы нужны, пытается хранить спокойствие людей и нашего мира от более могущественных существ. О-о-о… А их — представь себе! — огромное множество. Человек — очень хрупкое и слабое существо по меркам многих рас. Но вместе с тем и ценное.

Ирнест сухо сглотнул. Он слышал информацию, но никак не мог осознать её. Миры? Существа?

— Знаю, о чём ты думаешь… Все мы думали о подобном: «Пока не увижу — ни за что не поверю!» К сожалению, как раз я — не лучшее наглядное пособие. Чистый человек или, как мы с тобой договорились называть, — он захихикал, — «идеальный представитель своего вида». Но таких, как я, у нас очень мало… я бы даже сказал — редчайшее исключение.

Ирнест хотел было что-то спросить и уже даже открыл рот, но Филипп замахал на него рукой:

— Потом-потом, все вопросы в оставшееся время! — Он кашлянул. — Итак. Второе, значится, с некоторыми мирами мы сотрудничаем, с другими — отношения довольно напряжённые. Именно поэтому Организации нужна свежая кровь. Наши техники давно уже изобрели способ отслеживать людей с различными магическими примесями. Немного практики — и даже из крохотного процента можно вырастить поразительный дар, который послужит людям на благо. Но нужна хотя бы капелька крови магической расы!.. Из меня вот выжать так ничего и не удалось, хоть я и смог стать полезным в другом. Языки! История! Существуя по ту сторону завесы из тайн можно получить почти безграничные знания; столько — что и всей жизни не хватит их изучить.

Филипп коротко и совсем невесело рассмеялся.

— Моей так точно не хватит. Но ты — другой случай! Даже не представляешь, какую бурю ты всколыхнул своим появлением. Лис чуть весь Комплекс не излазил в поисках проясняющих записей. Высший двуликий, столько лет просуществовавший в нашем мире, — шутка ли! Они так боялись тебя потерять! — Филипп принялся расхаживать по кабинету, размахивая руками в праведном негодовании. — Вот и напридумывали кучу дополнительных мер. Никто не захотел ждать ещё хотя бы год. С Охраны правопорядка они бы тебя и так вытянули — схема-то отработанная. Но время… Время!

Что-то внутри у Ирнеста похолодело. Хотя в подобную «правду» верилось с трудом, его дальнейшая перспектива рисовалась вполне ясно. Если уж эти странные люди вбили себе в голову, что он им зачем-то нужен, то шансы отвертеться были мизерными. Он даже подумать боялся, в качестве кого они рассчитывали его получить. Лабораторного материала? Исследователя? Шпиона? Солдата?.. Не к месту вспомнился и голодный взгляд Лиса. Ирнест поёжился, будто наяву ощутив его на себе.

— Так и… У тебя разве не было кучи вопросов? — голос Филиппа вырывал его из раздумий.

Ирнест вздрогнул. Только сейчас он осознал, что старик больше не ходил по комнате — рассказ, по всей видимости, подошёл к концу.

— Простите, но мне как-то не верится во всё это.

Филипп хмыкнул:

— Отрицаешь собственное существование? Так ты всё-таки из этих?..

Ирнест поднял вопросительный взгляд.

— …из философов, — профессор прищурился.

Воздуха стало катастрофически не хватать, и Ирнест прыснул со смеху. Столько лет ему приходилось сдерживать все «недостойные» эмоции, но этот старик… с ним просто невозможно было вести себя подобающе.

— Ого! А мне уж начало думаться, что тебя совсем забили эти аристократы, — Филипп казался весьма позабавленным, но тон его изменился: — Мне нужно твоё согласие прямо сейчас, юноша. Ты же понимаешь?

— Если я не соглашусь. — Ирнест глубоко вздохнул. — Что тогда?

— Ну, пару лет, думаю, наши ещё попытаются тебя переубедить, — Филипп задумчиво поскрёб подбородок. — А потом…

За недолгую паузу в голове Ирнеста успели пронестись одинаково ужасные варианты своей дальнейшей судьбы.

— Ох, ты никак о безвременной кончине думаешь? Вон и побледнел весь… Рано тебе ещё! Не такие уж мы и звери… хе-хе, — Филипп вновь расположился в кресле. — Тебе просто присвоят статус иномирца — ничего страшного, на самом деле. Ограничить передвижения, конечно, придётся… Да и круг должностей, вероятно. Но в лабораторию никто насильно затаскивать не станет, это я тебе могу обещать. И не такое видывал!

Ирнест выдохнул и задумался. Нужно ли ему это? Он ведь хотел забраться на тёплую должность после выпуска из Академии. Протащить с помощью знакомств опеку над Мари и забрать её из больницы. Быть может, из столицы уехать.

С другой стороны…

— Я смогу узнать свою историю?

То, о чём мечтали многие сироты.

В детстве они с Мари частенько разговаривали на эту тему, воображая всё более невероятные сюжеты. Ирнесту почти всегда доставались в качестве семьи героически павшие солдаты, а для себя Мари выдумывала рассказы о потерянной принцессе древнего народа. Никто в обиде не был.

— Конечно, — мягкая улыбка скользнула по губам Филиппа. — Скажу тебе по секрету: у меня уже имеются кое-какие предположения.

Дыхание сбилось. Ирнест не верил профессору ни на половину… но уже отчаянно хотел, чтобы всё оказалось правдой. Он сможет узнать свою настоящую историю, и, быть может, знания таинственной Организации помогут найти Мари. Ради этого Ирнест готов был и голову положить. Пусть только это не окажется шуткой или чьей-то страшной ошибкой.

Он поднял голову, встречаясь взглядом с выцветшими карими глазами.

— Что мне нужно делать, профессор?

Филипп улыбнулся и потёр ладони в предвкушении:

— А вот это уже совсем другой разговор!