Чем гуще тьма, тем легче быть звездой (джен)

После защиты шла трансфигурция, и по закону подлости предыдущий урок Дамблдора был у первокурсников Слизерина и Гриффиндора, а потому излишне наблюдательный братец смог утолить свое любопытство довольно быстро.

— Вы на завтраке секретничали с Малфоем и так смотрели на Смита, что это не заметили только профессора, и то, только потому, что хотели спать. А потом Смит со счастливым смехом выбежал из Большого зала. Слишком счастливым.

Значит, с зелье действует правильно.

— Если бы у вас были другие занятия, ты бы все равно пошел меня искать? — спросил Май. Он не хотел отвечать, Мордред его дери, а из-за ебаного проклятья даже соврать не сможет.

— Мне интересно, чем ты его напоил.

— Ну, вообще он выпил сок сам…

— Переводишь тему, Мариус. Ты же не думаешь, что я кому-то расскажу?

— Рассказать не расскажешь, а вот шантажировать вполне можешь.

— Не делай из меня идиота, — нахмурился Том. — Такой чушью шантажировать? Я живу с тобой в одном доме, ем приготовленную тобой еду и принимаю подачки от твоей матери. Я не настолько мелочен. Что за зелье?

Подачки, ну да. Успокоил, чтоб его. Это откровение оставалось только хорошенько запомнить и обдумать.

— Мерлин с тобой, — скрипнул зубами Мариус. — Расскажешь маме — в первый же день каникул подолью это зелье тебе. Вообще, точный эффект я еще не знаю, впервые варил вчера и придумал на ходу. Оно должно вызывать чувство небывалого подъема, бодрости, и человеколюбия.

— Впервые? — уточнил Том. — А если бы он попал в больничное крыло?

Утром Мариус проснулся в здравом уме и светлой памяти, а потому на этот счет не беспокоился. Но все тела разные, он читал о том — собственно, книгу об этом рекомендовал Слагхорн к чтению летом — что бывают ненормальные реакции на некоторые ингредиенты, потому ответил как есть.

— Ну, попал бы, — пожал плечами Май. — Если сразу не умер, значит вылечат.

— Вторую неделю радуюсь такому простому отношению к увечьям у магов, — улыбнулся Том. — Сразу не сдох, значит, все идет нормально. Даже у нас в приюте к здоровью детей лучше относились.

— А чего лишний раз переживать? — удивился Май.

— Видимо, на понимание такого подхода к жизни уйдет какое-то время, — ответил Том. — Хотя мне нравится.

— Я не лучший советчик, к слову. Как и твой приятель Лестрендж — он потомственный боевик. Тебе нужно расспрашивать кого-то из приличных семей. Того же Эйвери с твоего курса.

— Нет, — отрезал брат. — Тебя хватит.

— Как знаешь, — вздохнул Мариус. Конечно, Том не мог слышать их с Абри разговора, но мог уже понять разницу между воспитанником Лютного и магом из нормальной семьи.

Май зашел в кабинет трансфигурации, сел рядом с Абри и приготовился к страданиям.

* * *

На обед он не бежал вприпрыжку по коридорам только из-за бдящих тут и там старост, но шаг ускорил настолько, насколько он не казался уже бегом. Благо, сегодня Бири был благородным и добрым Ланселотом, а потому отпустил с урока на десять минут раньше.

Мариус остановился недалеко от входа в Большой зал и притих. Абри встал с другой стороны коридора и с нетерпением смотрел за угол. Осталось только дождаться Смита. Мариус проверял — у того была история магии, и подойти он должен как раз с этой стороны.

И через пару минут раздался знакомый голос. Май покрепче сжал губы, чтобы не привлечь внимания раньше времени смехом — даже от предвкушения хотелось рассмеяться. Представление разыгрывалось — любой шут позавидует.

— Миранда! Ты должна меня выслушать! Не уходи, прошу!

— Я уже наслушалась за три года, — буркнула жертва Смита. — Иди нахуй уже, будь добр. Или в Больничное крыло!

Толковый совет, между прочим, но Смит его, на благо Мариуса, не заметил.

Наконец, в коридоре появился и сам главный шут, а от него быстрым шагом уходила его однокурсница, та самая знакомая Малфоя.

— Но все было ошибкой, — с широкой улыбкой сказал он и преградил ей путь в Большой зал. — Я хочу, чтобы мы были счастливы.

— Ты уже счастлив, а от меня отстань, — буркнула она и решительно отодвинула Смита с прохода.

Тот остался рассеянно смотреть ей в след, но улыбка с его лица так и не сошла. На этом моменте Мариус как мог грозно посмотрел на Абраксаса, и тот, закатив глаза, вышел под светлы очи Смита и кашлянул. Все же не стоило привлекать внимание профессоров, стоя перед распахнутыми дверьми в Большой зал.

Смит увидел Абри и радостно к нему подбежал. Мариус выдохнул и сам подошел чуть ближе. Он не хотел пропустить и секунды этого представления.

— Абраксас, я безумно рад тебе! Сегодняшний день полон неожиданных встреч, как думаешь?

— О, полностью с тобой согласен. И все эти встречи — приятные, не так ли? — с тонкой улыбкой ответил Абри.

— Приятнее не придумаешь. И я даже не знаю, как этот день может стать еще лучше. Может, мы обнимемся? В знак нашей дружбы?

Смит сиял и пылал энтузиазмом, чем вызывал только легкий смех. И это было неправильно. Он должен был всех буквально обожать. Может, у него достаточно упрямства и силы воли, чтобы немного противостоять действию зелья?

— Пожалуй, откажусь, — осторожно ответил Абри и сделал шаг назад.

— Нет! — Смит упал на колени и ударил кулаком пол. — Сегодня все отвергают меня и мою дружбу! Почему? Чем я так плох?

Май подумал, что Смит задал правильный вопрос. Спросил бы он у себя, чем плох Мариус, что он решил пророчить ему судьбу шлюхи.

Мимо прошла стайка студентов Рэйвенкло. Они с удивлением глянули на Смита и тихо засмеялись.

— Смит неплохой парень, когда хочет, но сейчас он идеален! Кэти, бери горяченьким!

Одна из девушек покраснела и помотала головой.

— Только в комплекте с той херней, которую ему подлили.

И посмотрев еще пару секунд на страдания Смита от отвергнутой Малфоем дружбы, ушли на обед.

Мариус не выдержал и рассмеялся. И тут Смит обратил внимание на него. Сразу перестал убиваться по Малфою и подбежал к нему. Взгляд у Смита оказался правильным: именно восторженным, почти восхищенным.

— Мариус! Ты же не отвергнешь мою дружбу?

— Сейчас не отвергну, Михей, — улыбнулся Май. До этого все чувства Смита никто не принимал, стало интересно, что будет, если на его дружбу кто-нибудь согласится. Он бы иначе ответил: что буквально рад принять дружбу Смита и назвать того дорогим другом, но из-за проклятья пришлось быстро менять фразу. Что ж за невезение-то такое, дракклы его дери.

— Ты самый лучший на свете! — воскликнул тот и резво поцеловал Мариуса в щеку. — Моя дружба с тобой на веки. Мы уйдем в вечность вместе.

На осознание того, что Смит, мать его Моргану, чмокнул его в щеку, ушло две секунды, которые Мариус ошарашенно смотрел вперед. Нет, все шло как надо, пусть это и не поклонение, на которое Май рассчитывал, но близко. Но поцелуй в щеку?

Мариуса передернуло, и он остервенело стер рукавом мантии следы Смита со щеки. Лучше считать это непредвиденным эффектом и никак не списывать на личные счеты.

Рядом Абри всхлипнул от смеха и пробормотал:

— Пока ты не умоешься, я отказываюсь к тебе подходить ближе, чем на ярд. Лучше бы мантия!

И опять заржал, мантикоров сын.

— Михей, — как мог мягко сказал Мариус и отошел от него подальше по примеру Абри. — Сегодня такой чудесный день для прогулок, почему бы тебе не взять перекус и не сходить к озеру?

— Ты прав, это великолепная идея! Мы пойдем вместе? Я возьму запаса на троих. И пусть ты, Абраксас, отверг меня, но я все равно буду помогать тебе!

— Нет-нет, после обеда у нас кружок железной хватки, Михей, так что не выйдет. Но ты всегда можешь взять к себе в компанию Лорда Кникса, — направил мышление Смита в нужное русло Май. Тем более это тоже стоило проверить — насколько внушаемым тот может оказаться, ведь он должен воспринимать всех благодетелями.

А Лордом Книксом вся школа дружно называла ужасно гордого и наглого книзла директора Диппета.

— О, конечно. Лорд Кникс никогда не откажет. Я пойду, найду его!

Не то чтобы Лорд Кникс имел возможность вербально кому-то отказать. Разве что грозно мяукнуть.

Смит забыл про обед и побежал искать книзла директора, а Мариус отошел еще дальше от дверей в большой зал, кинул заглушку и рассмеялся на пару с Абри.

Никакое слабительное в кубке сока не давало такого потрясающего эффекта! Над проглотившим слабительное никто так не будет смеяться, а кто-то даже ему посочувствует. А вот припоминать эффект этого зелья Смиту будут еще долго. Собственно, потому Мариус от банальной отравы и отказался.

— Удачи ему в поисках, — сказал Абри, когда успокоился. — Пошли обедать уже. Но сначала ты умоешься.

— Угу, — кивнул Мариус.

* * *

Конечно, проделка не могла остаться не замеченной пострадавшим. На следующий день после представления Смит едва не набросился на Мариуса с проклятьями в том же месте, где предлагал дружбу ему и Малфою, но предсказать такой исход мог бы и гиппогриф, а потому Май уговорил Розье пойти на завтрак вместе со вторым курсом. А еще подбил поторчать рядом Вальбургу и Риччи, чтобы если что задавить количеством. Каролина не могла пропустить горячей новости и желала узнать все подробности лично, и потому тоже пошла вместе со всеми, хотя обычно уходила из гостиной одной из первых. Братец же увязался из простого любопытства. Рядом даже какие-то приведения маячили.

Представление вышло не хуже, чем за день до этого.

— Ты выблядок грязной твари, — сразу начал Смит, как только его увидел в начале коридора. Даже через весь коридор не постеснялся закричать, когда не нашел вокруг профессоров. — Еще и старосту притащил, трусливая шваль.

Свое чувство справедливости Мариус уже удовлетворил, а потому оскорбление пропустил мимо ушей. Каролина права, силу воли надо закалять. Нашлось два таких мудака, как Смит и Принц, значит, будут и еще.

— А ты, я смотрю, проявил невиданную доблесть, а твои дружки тут только в качестве болельщиков, — улыбнулся Мариус.

— Твоя трусливость предсказуема.

— Как и твоя доблесть, — как мог иронично ответил Мариус. — Будем драться, или как? А может, предпочтешь напасть со спины в пустом коридоре, как настоящий смельчак?

— Ты, выродок, полез туда, куда не просили. Нарвался на ответ, сам ударил, а потом еще и подлил мне какую-то дрянь. И после этого говоришь мне про нападение со спины?

— С чего ты взял, что я тебе что-то подлил? — спросил Мариус. Он вообще-то не подливал, в чем честно мог признаться. Даже больше — при должном самовнушении, можно убедить себя, что Смит сам виноват в своих бедах, ведь сок он выпил без чьей-либо помощи.

— Ты, может, и не подливал, — согласился Смит. — Может, даже все придумал Малфой, а тебя он просто использовал для варки той дряни. Но пока без доказательств я буду считать виноватым тебя, как самого отбитого из вашей компании.

Чем это он отбитый? Обычно Май спокойно учится и никому не мешает. Сам Смит отбитый, блядь.

Стоп. Сила воли.

— Чего ты вообще взъелся? — удивленно спросил Ник. — Ну, подлили и подлили, мозгами ты не поехал, в туалете весь день не просидел, рогов не выросло. Так чего ты взъелся?

Мариус глянул на Ника и вздохнул. Конечно, ему тут наверняка уже надоело торчать, а потому решил вмешаться. Но это немного унизительно. В словестной перепалке Мариус и сам справился. Ну, постарался бы справиться.

— Ты просто привык выступать у Слизерина местным шутом, Розье, я же за свой счет веселить Хогвартс не собирался.

— Конечно, а ты привык выступать у Хаффлпаффа задирой и грабителем. Чувствуются приоритеты, — кивнул Ник. — Вот как соберешь доказательства, так и поговорим. А пока виноватый не найден, обвинять Мракса ты права не имеешь.

— Защитничек, мать твою, — криво улыбнулся Смит и развернулся. — Ходи и оглядывайся, Мракс.

Мариус поклялся себе без компании из гостиной носа не высовывать, а мелкие пакости он как-нибудь переживет. Зато чувство удовлетворенного злорадства осталось с ним до самого конца месяца.

Угощение зельем Принца пришлось отложить. А то и вовсе сварить или придумать для него что-нибудь другое, иначе шутник станет слишком очевиден. Драный мантикорой однокурсник теперь демонстративно нюхал содержимое кубка перед питьем, но это только веселило. Они в одном дортуаре живут, Мерлин пощади его жиденькие мозги, любое зелье Май сможет добавить в графин с водой на тумбочке Принца.

Гной бубонтюбера подлить ему что ли? Выпить не выпьет, зато хоть нанюхается вдоволь.

Но этот план был сразу забракован, потому что такую вонючую дрянь незаметно куда-то добавить просто невозможно, а наслаждаться запахом этого гноя в дортуаре Мариус не хотел, да и Абри с Риччи вряд ли оценят.

Вскоре о своих планах по восстановлению справедливости вообще пришлось забыть — жизнь в школе не стояла на месте. Со скрипом Май отказался от дуэльного клуба Слизерина — боевик из него оказался так себе, а тратить время зазря не хотелось, тем более из-за отработок он и так там не появлялся с самого начала года.

Взамен дуэльному клубу он нехотя пошел в клуб зельеварения — к несчастью, там часто околачивались не только сами любители сей тонкой науки, но и кучка бездарных халявщиков. Но все же у них был доступ к некоторым книгам из Запретной секции, да и интересно, кто и как варит разные зелья. А если кто станет хорошим зельеваром в дальнейшем — будет вообще прекрасно, знакомые везде пригодятся. Наверняка у кого-то из них и родные состоят в гильдии зельеваров Великобритании. Очень полезно.

* * *

Тихо и мирно учиться было скучно, и если в начале года отработки слегка эту скуку разбавляли, то к середине ноября Мариус был готов устроить в большом зале массовое отравление. Можно было и потанцевать голым под полной луной, но, увы, этого никто не увидит, а потому это не так интересно.

Вариант с отравлением тоже был провальным, потому что столько отравы взять неоткуда, да и подлить ее всем и сразу невозможно.

После отработок его слегка радовали бдения в лаборатории, но и там его ждали в основном лишь скучные лечебные зелья для Больничного крыла. Бодроперцовое, от кашля и от прыщей — уровень второго курса и не больше. С болью в сердце Мариус принял, что такие унылые зелья его не привлекают, и варить он их уже может чуть ли не с закрытыми глазами. И вскоре бдение в лаборатории стало просто обязанностью, чтобы при надобности без спроса взять ингредиенты у Слагхорна. Ну, так Май пытался себя успокоить.

Но не все оказалось так плохо. Клуб зельеварения, где в основном торчали пусть и одаренные, но скучные детки снобов, которые грозились вырасти в совершенно таких же снобов как и их родители, принес неожиданные плоды.

Клуб курировался самим Слагхорном, и пусть он туда заглядывал не чаще раза в месяц, старшекурсникам из клуба исправно выписывал разрешения на вынос книг из Запретной секции. Не просто пролистать в библиотеке под бдительными очами Фрая, а именно вынести из библиотеки!

Старшекурсники, конечно, этим пользовались на всю катушку; да и с сомнениями, но все же делились книгами с Мариусом. Правда, взамен пришлось под Непреложный обет раскрыть им свой секрет по поводу чувствительности к растениям, но о своем решении Май не пожалел, пусть и приходилось лапать всякую дрянь по поводу и без, развлекая знакомых по клубу.

Там ему в руки и попала очень старая книга. На форзаце стояла дата — 1456 год. Не ясно, по какому календарю, но то было и не важно. Важно было, что в книге оказалось множество рецептов зелий от разных магических хворей — дранокья оспа, магическая лихорадка, обсыпной лишай, огненный сифилис… Магических хворей на деле оказалось куда больше, чем Мариус знал.

Большая часть тех рецептов уже давно была переделана предками на современный лад, но объединяло их одно — в любом из них значились хоть какие-то человеческие части тела — источник огромной жизненной силы. Конечно, описывалось это патетичнее, чем оказалось на поверку: прах невинного, рука жизни, сердце воина. На деле то был прах младенца, женская рука и сердце мужчины, отданное по своей воле.

В темные времена такие ингредиенты никого не смущали, да и жизнь некоторых людей ценилась не выше, чем жизнь домашнего скота. Мариус усмехнулся, когда понял, что образ карикатурной ведьмы, варящей младенцев в котле, не далек от правды.

Но со временем пришел Статут, да и жизнь стала цениться больше, и у зельеваров появилась необходимость переделать известные им составы на более гуманный лад.

В XVII веке Ганхильда из Горсмура наконец смогла изменить известный состав зелья от драконьей оспы, через век маги сумели чуть ли не заново изобрести лекарство от магической лихорадки, да и прочие зелья для лечения проклятий появились со временем. Ныне этот раздел зельеварения назывался «темным», и книга не просто так попала в Запретную секцию. Дальнейшие переделки подобных рецептов объявили вне закона.

Но и сифилис, и лишай, даже сейчас не могли вылечить до конца.

В книге первый лечили зельем с прахом невинного, а лишай — с покровом молодости. Иначе говоря — с кожей молодого человека.

Май переписал из нее все, что мог, и взял это за отправную точку. Амбициозно, конечно, но слизеринец он или нет? Тем более о первой проблеме с изменением рецепта он знал уже до того, как начал конспект — для каждого зелья нужны контрольные образцы. А значит, и ингредиенты для их варки.

* * *

Том тоже времени даром не терял, и только что не ночевал в библиотеке. Май особо за ним не следил, но все же иногда они разговаривали. Вообще, он был третьим полукровкой на факультете за последние лет пять, да еще и Мраксом. И если после годового пребывания Мариуса на факультете от фамилии перестали плеваться, поминая Морфина и Марволо, то отсутствие предрассудков по поводу полукровности брата Мариуса приятно удивило. На самом деле даже Принц кривился при виде Тома не так сильно, как при виде самого Мариуса. Не то, чтобы это являлось чем-то показательным — кого вообще интересует мнение Принца? — но было забавно. Учитывая, какие Принцы снобы и блюстители чистой крови.

Он поднял этот вопрос в одних из вечерних посиделок: все же Мариус разбирался в этой великосветско-снобской кутерьме хуже, чем Малфой разбирался в гербологии.

— Ну, травить его не травили бы, все же отличник, завоевал благосклонность профессоров и не убегает в Запретный лес по своему хотенью, — сказала Вальбурга и на секунду задумалась. — Но точно пренебрегали бы. Никому никакого дела до него не было б, и с Лестренджем он точно не стал приятельствовать. Не то чтобы Лестрендж для кого-то желательная компания вообще.

— Учитывая, как он травит маглокровок с курса — точно нет, — добавила Лукреция Блэк. Она часто сидела с сестрой, да и Том иногда к ним подсаживался. — Только репутацию лишний раз портит. И свою, и всего факультета.

— Зачем он их травит? — удивился Мариус. — Их же у вас вроде на весь поток не больше двух. Один у воронов вроде, а второй на Гриффиндоре.

— Мозги у него всмятку, вот и развлекается. Не самый лучший пример для твоего брата, между прочим.

— Я не могу запретить ему с кем-то общаться, — буркнул Май. — И вообще, дело его. Маглов он не любил уже на момент нашей встречи.

— Зачем вообще обращать на маглокровок внимание? — скривился Малфой, и Май почувствовал какое-то горькое сожаление. Неужели только у него была Мария, которая всегда говорила, что магия есть везде, и в маглах тоже? Иначе маглорожденным просто неоткуда взяться. — После выпуска все равно он вряд ли хотя бы одного увидит.

Свое мнение Май решил придержать при себе, и просто молча подивился тому, что на сирену в его родословной друзья внимания не обращают. Когда-нибудь он попробует понять их взгляды, но точно не сейчас, к очередным огорчениям он оказался не готов.

Но поговорить с Томом о Лестрендже стоило хотя бы ради удовлетворения любопытства. Он отловил братца на следующий день и завел в пустую комнату клуба зельеварения.

— Что за конспирация? — недовольно спросил Том. — Я вообще-то шел в библиотеку.

— Это ненадолго, — заверил Мариус и сразу перешел к делу. О том, какой Том нетерпеливый, он отлично знал. — Зачем Раульф травит маглокровок?

— Ему весело от того, как они бесятся, да и ответить они никак не могут, — пожал плечами Том. — И нет, я не собираюсь его останавливать.

— Я бы такого не попросил, — вздохнул Май. Он бы хотел попросить, но отлично знал, что Том не согласится. Многое хотелось сказать. О том, что не давай братец Лестренджу списывать, то стал бы для него нищим полукровным ублюдком, к примеру. Насколько рассказала ему Лукреция, именно так их общение и началось — тупой Лестрендж не захотел учиться, попросил списать… и попал под влияние Тома, чтобы там сам Лестрендж не думал об их союзе. Он бы прекратил травить кого угодно, если бы братец просто этого захотел. Но он не хотел, его забавляли эти склоки в коридорах.

Но ничего из этого Май говорить не стал. Это было бы глупо — кузен вспылит, тоже назовет его как-нибудь — нелюдем, выродком, или еще кем, и потом они долго не будут общаться. Том был на диво предсказуем, ведь он редко шел на поводу у эмоций. Сложно идти на поводу того, чего у тебя толком нет.

— Я могу понять твою ненависть к маглам, но маглокровки тут причем?

— Их воспитывали как раз маглы, — любезно ответил Том и фальшиво улыбнулся.

А братца призраки воспитывали, что ли?

— Хорошо. В школе достаточно полукровок. Один из их родителей магл, и выросли они в магловском мире. Их ты не травишь.

— Просто подумай, почему, — скрипнул зубами Том и сложил руки на груди.

— Неужели это слишком лицемерно даже для тебя? — не удержался от вопроса Май.

— Не слишком, — почему-то даже не стал злиться Том. — Но мой статус крови известен, а потому я не хочу выглядеть лицемером в глазах других людей.

— Ладно. Они воспитывались маглами, — продолжил Мариус после секундной заминки. Эта откровенность от Тома была неожиданной, хотя он вроде никогда Мариусу не врал. — Это все?

— Маглы, между прочим, магию считают бесовщиной, и сами они любовью к другим расам не страдают. Я тебе скажу больше — прямо сейчас в Германии маглы уничтожают друг друга тысячами.

— А маги уничтожали другие магические народы, — буркнул Май. — Нагов сейчас чуть больше сотни.

— Ты не отстанешь, верно? — мягко спросил Том и присел на кресло. — Я поспрашивал Малфоя, Блэков, Розье, нашего старосту Кэрроу. Все они сказали, что маглорожденные слабее. Так зачем они вообще нужны, если из-за них слабеют волшебники?

— А тебя кто-то с маглокровкой сватает? — не понял Май.

— Нет. Но зачем они вообще нужны? Они даже учатся за счет чистокровных в попечительском Совете. В то время как ты, Мариус, чистокровный, но твою учебу вынуждена оплачивать мать-одиночка.

И опять все упирается в то, что чистокровки просто забыли то, что они не могли просто появиться из задницы Мордреда сразу с пятью коленами чистой крови в родословной. Несправедливость по поводу оплаты обучения Том заметил метко, но Мариус давно смирился с этой несправедливостью. Тем более на деле у него был живой отец, и они все еще состояли с мамой в браке. Хотя даже будь она и правда матерью-одиночкой, это ничего бы не изменило.

— Раз есть, значит, нужны, — решил не развивать тему Май и пошел к выходу. — Просто мне их жаль. Они же ничего сами по себе плохого не сделали, зачем им мешать жить?

— Уверен, рано или поздно ты изменишь свое мнение, — с зашкаливающей уверенностью вслед сказал Том и вышел с Мариусом, но пошел в сторону библиотеки.

А Май решил на каникулах написать целителю Шафику и разузнать, правда ли чистокровки и маглокровки чем-то различаются. Все же такие убеждения не могут возникнуть из ниоткуда. Он бы и у мамы спросил, но вряд ли она разбирается в таких тонкостях.

А пока он вышел из замка и все же пошел к совятне. Пора уже было ответить на письма мамы и Теда.

* * *

Время до рождественских каникул пролетело быстро. Мариусу казалось, что вот он только-только закончил отработки в Запретном лесу, а тут с неба внезапно посыпался снег.

Единственное, что вырвало его в реальность — это подготовка к драккловым экзаменам за семестр, но там он просто чувствовал себя гнилым инфери, в отличие от обычного нормального состояния.

Еще отлично врезалась в память последняя лекция по чарам, которая шла на весь поток. Потому что Фестус затронула на ней такую животрепещущую для некоторых тему, как магия без палочки. И Мариусу с Вайю Рахти пришлось даже поторчать на сцене амфитеатра в качестве учебного пособия.

— Изначально у магов, конечно, не было никаких инструментов, — говорила Фестус. — Первые маги вряд ли вообще понимали, что они делают, ведь колдовали они на уровне нынешних детей. Стихийные выбросы и сейчас бывают у взрослых волшебников, это наша защитная реакция. Потом эти знания стали систематизировать, и выяснили, что сильный посыл воли может воплотить желание. И так у нас появились два первых направления магии. Кто ответит, каких? Мисс Бейли?

— Руны и обряды, мэм?

— Верно. Первые маги выяснили, что графический посыл соединенный с волевым работает надежнее, чем просто очень сильное желание. Пять баллов Гриффиндору. И обрядовая магия — до сих пор не существует обрядов, где участвует только один человек. Почему? Мистер Фелис?

— Воля нескольких людей сильнее, чем одного?

— Верно. Пять баллов Слизерину. Потом они догадались соединить два этих направления, и что получилось? Мистер Амбридж?

— Ритуалистика? — шепотом спросил он. Мариус тогда только глаза закатил. Ох уж эти законопослушные граждане.

— Именно. Пять баллов Хаффлпаффу. Тремя этими направлениями магии колдуны и ведьмы древности обходились очень долго, а как вы знаете, они не требуют волшебной палочки. Но нашлись умельцы, которые в течение долгих лет учились контролировать свою силу, чтобы суметь поразить противника. Так зародилась магия стихий — ныне она считается неэффективной в ее первозданном виде. Именно это положило начало той магии, которой мы пользуемся сейчас повсеместно.

— Но вернемся к теме лекции. Магия стихий изначально использовалась без палочки. И этим навыком при должном старании может овладеть любой из вас, другой вопрос: стоит ли тратить на это время, — Фестус прошлась по сцене, призвала без палочки стакан из своего кабинета, все так же без палочки наполнила его водой, и выпила ее.

— Чтобы научиться наполнять стакан без палочки я потратила три года, — заметила тогда она. — И это только начальный этап овладения магией стихии воды, если вы захотите отказаться от волшебной палочки. Но самые простые чары могут использовать даже дети. Мистер Рахти, подойдите ко мне. Я видела в Большом зале, как вы зажигаете свечи, продемонстрируйте нам это ваше умение.

Она подозвала подсвечник с несколькими свечами и оставила висеть в воздухе рядом с Рахти. Тот зарделся, но дунул на одну из них, и она загорелась. Мариус пару раз хлопнул в ладони — классное умение! — и его поддержали остальные.

— Десять баллов Рэйвенкло. Можете идти. Мистер Мракс, теперь вы подойдите ко мне.

Мариус тогда сразу стушевался, но прикинуться ветошью уже точно не вышло бы — на него смотрела вся аудитория.

Он почувствовал, что краснеет, но встал и спустился к профессору вниз. Он, собственно, особо свои навыки и не скрывал, потому что это было слишком привычно. На самом деле многие владели чем-то из беспалочковой магии, но в приличном обществе не принято колдовать исподтишка, мало ли какие у тебя намерения? Но он не в приличном обществе рос.

— Заклинание Акцио мы изучаем именно на четвертом курсе не просто так — к четырнадцати годам сила волшебника увеличивается, и ученики не рискуют оказаться в Больничном крыле, если им захочется призвать тяжелую сумку с другого конца замка или живое существо, вроде рыбы, из моря. Но дети часто не хотят идти за игрушкой в другой конец комнаты, верно, мистер Мракс?

— Я научился, когда мне стало лень наклоняться за каждой шишкой, когда я их собирал в лесу, — уже посмелее ответил Мариус. — И они потом стали сами прыгать мне в руку.

— Призовите свое перо.

Мариус сложил пальцы, будто приготовился писать, глянул на свою парту — где-то там лежало перо, и просто захотел, чтобы оно оказалось в его руке. Перо стрелой полетело в него, но быстро замедлилось и легло в руку так, будто он сейчас начнет писать конспект.

— Десять баллов Слизерину. Можете идти, мистер Мракс.

Мариус покорно прошел к своему месту, и заметил хлопки, только когда сел на него. У него жутко тряслись от волнения руки, а лицо наверняка стало напоминать помидор — ему впервые в жизни кто-то хлопал.

— Любой волшебник может научиться колдовать что-то без палочки. Но вы должны понимать опасность самостоятельного обучения в возрасте, когда ваши силы уже намного превышают детские. Чтобы вы поняли, я покажу наглядно.

Она достала палочку и отлевитировала стакан в центр сцены.

— Как будет эффективнее? Представьте, что вода — это ваша магия.

И вокруг стакана, прямо в воздухе почти в мгновение ока появился большой шар из воды. Он накрыл стакан, и тот будто нехотя поднялся вместе с толщей воды в воздух.

— Это беспалочковая магия. Она воздействует на среду вокруг объекта. Мистер Рахти нагрел воздух вокруг фитиля свечи так, чтобы фитиль загорелся, а мистер Мракс уплотнил вокруг пера воздух и управлял именно им, а не самим пером. Зная это, можно понять, насколько могущественны были волшебники древности. Но вряд ли они стали бы тратить десятилетия на свои тренировки, будь в их руках современная волшебная палочка.

Шар из воды развеялся, повинуясь Фестус, стакан плавно упал, и в него сразу ударила тонкая, но сильная струя воды. Под ее напором он на десяток секунд завис над полом.

— Не совсем корректный пример, но весьма наглядный. Палочковая магия основывается на заклинаниях, а заклинания в свою очередь имеют свою структуру. Они воздействуют на объект точечно и экономно. Или обращаются напрямую к нему.

— А аппарация?

— Аппарация не имеет никакого отношения к моему предмету, и больше никаких выкриков с места, мистер Чарк. Теперь объявление: весь следующий семестр я буду проводить дополнительные занятия по беспаловочкому волшебству. Допускаются к ним только те, кто не умеет колдовать без палочки вообще, и поверьте, я сразу пойму, умеете вы или нет. Остальным я не смогу дать в этом плане ничего нового — тут главное понять принцип. Развивайтесь самостоятельно.

Она вновь выпила воды и продолжила:

— Вопросы?

— А что нельзя колдовать без палочки? — спросил один из двух маглорожденных на потоке Даймонд Браунер.

— Трансфигурация, кроме анимагии, невозможна без палочки. Боевые заклинания тоже невозможно выполнить без нее. После примера с водой вы должны были понять, почему.

— А почему анимагия возможна?

— Потому что маг пропускает магию через себя и трансфигурирует именно себя. Подробнее можете узнать у профессора Дамблдора. Вопросов больше нет? Можете идти.

Но в целом, семестр закончился не хуже, чем в прошлом году; за контрольные он получил «удовлетворительно» только по трансфигурации, даже проклятую астрономию смог вытянуть на «выше ожидаемого». Оставалось надеяться, что Дамблдор вновь организует дополнительные занятия, иначе придется записываться в очередной клуб — на сей раз любителей трансфигурации, — и пытаться наверстать свою бездарность там.

С поезда он сошел окрыленный. Хогвартс, может, и прекрасен, но дома все равно лучше. Мама встречала его с Томом на перроне, и он с радостью к ней подбежал, чтобы крепко обнять. Хорошо хоть не разревелся. Письма письмами, но они никогда не заменят настоящего общения.

— Я ужасно соскучился!

— Я тоже, — улыбнулась она и, встав на цыпочки, чмокнула его в лоб. — И к вашему приезду купила торт!

Примечание к части

В прошлой части я добавила маленький фрагмент, где Май выпивает зелье — оказывается, при копировании из ворда, я его как-то умудрилась потерять. Искать можно по "мой дорогой друг", если хочется прочесть :D

Ну и это не второй курс, а сплошные заделы на будущее, капец какой-то)

По поводу уместности лекции я все еще сомневаюсь, но сунула, потому что хочу. :'D