Главный, с**а, Аврор (джен)

Аэропорт Хитроу видел множество странных, необъяснимых вещей. Видел он и множество историй — любви или ненависти, горя или радости… Аэропорт Хитроу — место, в котором вершились маленькие, но от того не менее важные судьбы. Кто-то надеялся на встречу и получал её, кто-то ждал день за днём, проверяя списки прилетающих, и не находил там желаемого; кто-то расставался, орошая слезами плиты зала ожидания, а кто-то, наоборот, встречал тут свою судьбу.

В этот же странный день аэропорт Хитроу наблюдал не вершение судеб, а лишь весьма необычное явление. Рейс IN2130 Бостон-Лондон приземлился на земле Англии, и из недр самолёта к терминалам вышел юноша, привлекающий недюжинное внимание даже с чарами гламура. Высокий и статный молодой человек, с гордо расправленным плечами и поднятым подбородком — весь его вид говорил о том, что он знает себе цену. Его никто не встречал, а как только он вышел из здания аэропорта — пропал, завернув за угол. И никто бы, наверное, не обратил на него внимания, если бы в последний момент его волосы сами по себе не сменили бы цвет с чёрного на ярко-зеленый.

* * *

Курсанты-стажёры из архива по семейным делам уже почти сутки томились в допросной под весьма серьёзной охраной. Авроры, охраняющие двух молодых недотёп, вели себя предельно равнодушно, заговаривали с охраняемыми только по делу и в целом относились к ним не как к еще недавно коллегам, а как к преступникам. И это откровенно задевало. Оба молодых, в чём-то еще зелёных парня не понимали, что такого они натворили, а гадкие и подлые, по их собственному мнению, мыслишки о том, что с «Мемуарами Главного Аврора» они просчитались, оба молодых человека отгоняли как несущественные и неправдоподобные. Казалось бы, что такого в том, что народ узнает о подвигах своего несравненного Главного Аврора? Это же хорошо! Рейтинг Аврората растёт! Престиж увеличивается!

Вот только оба этих молодых человека были абсолютно неправы.

Топот ног, отрывистые, короткие команды в переговорные амулеты и грозное «Отдать честь!» командира смены внушало некий трепет. Тяжёлый чеканный шаг по металлической сетке, натянутой над расписанным рунами мраморным полом, был знаком до зубовного скрежета — так ходил некогда заместитель, а теперь Начальник Аврората — Дин Томас. Ходил, как на плацу. За ним слышался тихий шелест мягких стелющихся шагов — и вот это уже мог быть кто угодно. Курсанты, запертые каждый в своей камере, поёжились от ощущения неминуемой гибели или, по крайней мере, надвигающейся беды.

Скрип ключа в замочной скважине больно бил про ушам. Равнодушный, как будто и вовсе неживой голос кого-то из дежурной смен: «Уолт Родригес, на выход» — по ушам и туго натянутым канатам нервов.

Упомянутый курсант поднялся с лежанки и, передернув плечами, гордо, как ему казалось, вскинув голову, пошёл на выход. За стеной, в соседней камере, свернулся в клубочек от ужаса и непонимания его товарищ.

Курсанта взяли под стражу по всем правилам. Двое авроров шли впереди, переговариваясь по амулетам с постовыми, Контролируя обстановку и держа наготове плетения щитов, чтоб не потерять важного свидетеля. Сам заключенный, в кандалах, блокирующих исходящую магию, противопортальным отсекающим трансгрессию амулетом, насильно прицепленным к голове, шёл в «связке» с еще одни аврором — в случае удачного переноса заключенного за пределы Аврората этот здоровяк вполне мог в одиночку вернуть заключенного на место или как минимум вызвать подмогу. Двое авроров, контролирующих заключенного сзади, шли, направив палочки вперед, и уже одно только это нервировало сильнее обычного.

Наконец четвёрка авроров, сопровождавшая заключенного, дошли до минус одиннадцатого этажа, допросных камер и камер предварительного следствия. Родригеса завели в комнату — совершено белую, с белым потолком, стенами, полом, даже мебелью, с огромным зеркалом — как он помнил, двусторонним — в половину стены слева от него. Сам Уолт смотрелся в этой камере как нечто абсолютно чужеродное, неподходящее обстановке пятно, которое следовало стереть. Нервы расшатывались всё больше. Будучи даже не служащим Аврората, а банально стажером в архиве по семейным делам, Уолт никогда раньше не сталкивался с методами Аврората и департамента правопорядка. Ощущение было… как у мухи, которую рассматривали под микроскопом, зажав между двух смотровых стёкол.

Уолта усадили на белоснежный стул, пропустили цепь наручников под белоснежным полукольцом в столе и оставили на какое-то время. Ощущая себя единственной неправильной частью этого странного и пугающего места, курсант Родригес ёжился и нервничал всё больше и больше.

Наконец, в кабинет вошёл Дин Томас — новый начальник Аврората — в сопровождении красивой, строго одетой женщины с несколькими большими папками в руках. Наколдовав себе еще один стул, такой же белоснежный, Томас предупредительно отодвинул стул для женщины. Она благосклонно кивнула Аврору и, прищурив невероятно яркие голубые глаза, с недовольным, даже немного угрожающим взглядом посмотрела поверх очков в тонкой оправе на курсанта. Родригес сглотнул. Он до сих пор не понимал, что именно натворил, и от этого становилось только страшнее — ведь всегда страшнее неизвестность, чем предопределенность.

— Итак, курсант, — Томас остался стоять, опираясь руками на спинку так и не задвинутого стула. — У нас нет времени на обычный допрос и сличение показаний под веритасерумом, поэтому сыворотку правды ты выпьешь прямо сейчас. Понял?

— Но... простите, а почему… — Родригес, под взглядом женщины чувствовавший себя как будто неполноценным, дрожал и заикался в несвойственной ему манере.

— Я не разрешал задавать вопросов, — качнул головой Томас.

Женщина достала из складок рабочей мантии, больше похожей на приталенную шинель с капюшоном, флакончик буквально на пять миллилитров, и наколдовала стакан. Заполнив его Агуаменти, она отсчитала ровно три капли прозрачного зелья и пододвинула стакан к Родригесу.

— Пей, или его вольют силой, — она мягко улыбнулась, качнув головой, и молодой ещё, в общем-то, парень, завороженный такими простыми жестами, словно во сне потянулся к стакану и залпом опрокинул содержимое в себя. Почти тут же его взгляд затуманился, движения приобрели заторможенность, а в голове поселился лёгкий и такой приятный туман…

— Ваше имя?

— Уолтер Даниэль Родригес.

— Сколько вам лет?

— Полных двадцать два года.

— Вы проходили стажировку при Департаменте правопорядка в Архивах по Семейным делам?

— Да.

— Вы имеете отношение к созданию так называемых «Мемуаров Главного Аврора»?

— Нет.

— Вы имеете отношение к их распространению?

— Да.

— Вы распространяли «Мемуары» только в пределах министерства Магии?

— Нет.

— Вы можете назвать имена тех, кому вы передавали мемуары»?

— Да.

— Вы делали это безвозмездно?

— Нет.

— Вы продавали эти мемуары?

— Да.

— Каковы пределы суммы, за которую вы продавали эти бумаги?

— От пяти до пятнадцати галеонов за один выпуск.

— Как много выпусков вы продали?

Вопросы тянулись бесконечной чередой. Порция веритасерума подновлялась еще дважды, так как действия препарата изначально не хватало на все вопросы. Порой вопросы приходилось переформулировать, чтобы добиться наиболее честного, чёткого, ясного и правдивого ответа. Тем не менее, допрос наконец-то закончился, и выжатого, практически ничего не соображающего курсанта увели обратно — в камеру.

— Что… со мной… будет... теперь? — у Родригеса едва хватило сил на этот казалось бы простой, но очень важный для него вопрос.

— Суд, скорее всего — Азкабан, — как будто само собой разумеющееся, пожала плечами женщина, упаковывая самопишущее перо в футляр и подшивая заклинанием протокол его допроса в одну небольшую, но весьма значительную книжицу.

Уолт Родригес как будто умер. По крайней мере, так ему казалось. Даже случайная встреча с его подельником и другом не смогла вернуть его в нормальное состояние. Сломленный молодой человек не соображал, куда ведут его авроры, и не понимал до конца самого себя — что-то отчаянно скреблось в груди, и на душе было весьма паршиво.

* * *

Харальд молчаливо наблюдал за метаниями Хэмсворт. Лейтенант отдела наркооборота не любила Поттера-Блэка еще больше, наверное, чем её начальник, несмотря на то, что сам Вальди пусть и не любил Главнеого Аврора, но уважал его.

— Итак, Хэмсворт, — Поттер закурил сигарету, мысленно ухмыляясь кривящейся на такое пренебрежении мнимым Уставом Диане.

— Лейтенант Хэмсворт, — поправила его женщина, сверля своего собеседника немигающим, злым взглядом.

— Два наряда вне очереди, следующее пререкание — и ты будешь отстранена, — равнодушно проинформировал её Поттер-Блэк, заставляя задохнуться от гнева — и собственного бессилия.

— Так точно, — сквозь зубы процедила она, отдавая честь.

Поттер-Блэк только хмыкнул.

— Так вот, Хэмсворт, — Поттер затянулся сигаретой и задумчиво выдохнул дым, давая себе — и лейтенанту — паузу на размышление, — оставь свои закидоны за пределами работы. Дружба дружбой, а служба — службой, слышала такое? Мы все вместе охотимся за одним и тем же, просто схватились за клубок с разных сторон. Твоя помощь будет неоценимой, если ты будешь помогать, невзирая на личные отношения. За пределами работы хоть гнилыми помидорами бросайся, а сейчас засунь всё личное отношение в задницу и работай, — Харальд скривился, — потому что без комплексного разбирательства мы это дело не вытянем.

— Неужели славный Харальд Поттер-Блэк, Главный, сука, аврор, признает, что не сможет справиться самостоятельно?

— Оставь свои ригористские взгляды для Вальди, — сплюнул Поттер. — Ты тут не за этим, это раз. Во-вторых, я никогда и не говорил, что справляюсь сам: все мои успехи — это успехи правильно организованной командной работы. Так вот… У нас у всех большие проблемы.

— Это я уже слышала.

— Если вкратце, ситуация выглядит так: у нас есть три преступника, проворачивающих свои грязные делишки по всей Англии, магической и не очень.Они убивают народ пачками, подражая серийному убийце Звездочёту, создают наркотик, который у вас в отделе называют «Амброзия», и попутно… попутно делают что-то еще, с чем мы пока не разобрались. К этой всей фигне так же причастны каким-то образом Мемуары Главного Аврора, шифр, спрятанный на одной из стопок таких вот посланий, и плюс ко всему — как-то причастен труп моего бывшего Второго, который, может быть, даже и не труп.

— Пиздец, — резюмировала Хэмсворт, слегка сжимая кулаки, чтобы не была заметна дрожь.

Она оказалась неправа. Она разочаровала Агнесса, но это было не самым главным — за своими личными претензиями к кому-то она забыла о работе… И теперь понимала и недовольный взгляд Агнесса, своего начальника и кумира, и едкий сарказм Поттера, который хоть и больно бил, но бил по делу и правильно. Она только вздохнула. И сжала кулаки. Она будет не лейтенантом Хэмсворт, если не сможет помочь всем, чем сможет!

— Что нужно непосредственно от меня?

— Всё, что у вас есть на «Амброзию»… И, пожалуй, материалы по «Голубой лагуне» тоже. Возьмёшь пятёрку Курта, одну из Бенлуччи и подойдёшь со всей информацией ко мне. Навестим кое-кого потом…

— Личный контакт? — Хэмсворт выгнула бровь.

Обычно такими контактами не светили.

— Да нет, — Поттер-Блэк пожал плечами, — просто без меня вас спустят с порога, и будут правы.

Диане ничего не оставалось, кроме как кивнуть и, развернувшись, уйти — собирать материал, формировать группу. А ведь еще стоило доказать Вальтеру Курту, известному в Аврорате авторитарному, пусть и знающему свое дело, самодуру и бунтарю, что он должен подчиняться какой-то бабе… Ну, и других дел хватало. Как минимум для выноса материалов дела по новому наркотику стоило получить такое количество подписей, печатей, справок и заполнить столько бланков, сколько в самом деле не было… Предстояло много работы.

После ухода лейтенанта из отдела наркооборота Поттер-Блэк заказал Кричеру кофе и новую пачку сигарет — старая подходила к концу. Запасы «маггловской отравы» в кабинете стремительно заканчивались, но в кои-то веки Поттер-Блэк чувствовал себя…живым. Глава «Благороднейшего, Древнейшего и Чистейшего» — это если брать оба рода сразу — давно не чувствовал этого странного покалывания на кончиках пальцев. Впервые это ощущение настигло его еще в учебке, когда их, молодых курсантов, выгнали в поле для участия в загонной охоте.

Тогда юные идеалисты-ригористы из проволдемортианских молодёжных движений объединились. И дело из-под контроля невыразимцев перешло к Главному аврору — для подавления и ликвидации террористической организации. А в ту самую его первую серьёзную операцию, когда на пятерых молодых курсантов и кабинетного капитана Роджерса повалили объятые огнём инфери в компании с тремя «поводырями», было не до смеха. И тогда в кончиках пальцев поселилось покалывание, голова стала работать ясно и чётко, а азарт забурлил в крови, напоминая, что он — живой.

Сейчас дело, как и любая война, состояло на девяносто процентов из смертной скуки — десять процентов смертного ужаса будут потом. Поттер задумчиво переложил отработанные материалы в сторону и взялся перечитывать недавно присланный Лавгуд документ — смету на оборудование и экипировку отдела. Смета была смелой, как и всё, что делала Лавгуд, а потому требовала тщательного внимания.

В дверь постучали, нервно и немного торопливо, почти неуверенно.

— Войдите! — рыкнул Харальд, понимая, что смету опять придётся отложить.

Запыхавшийся Забини, влетевший в кабинет, прижимал к груди кипу документов и папок. За ним стояла Лучиния Белуччи, одна из аналитиков и весьма красивых женщин отдела, а также добрая боевая подруга. За ними маячил слегка недовольный Томас.

— Проходите, что там у вас… — бывший Главный аврор снял очки и потёр пальцами переносицу, предвкушая очередную головную боль.

Все трое вошли в кабинет, рассаживаясь кому где было удобно — было не до субординации. Как джентльмены, мужчины кивком предоставили право говорить первой мисс Белуччи. Она вздохнула, покачав головой, и по тонким губам скользнула усмешка. Поправив очки в тонкой оправе, сверкнувшие рунами на тонких блестящих дужках, она заговорила, пробегая взглядом по пергаментам, которые держала в руках.

— Допрос двух стажёров из архива по семейным прояснил некоторые вещи. Во-первых, они оба отстранены до доследования, а затем, скорее всего, им светят суд и Азкабан. Удивительно, что им удалось обойти клятву о неразглашении… Ну да это не наша проблема, а невыразимцев. По итогам допроса было выяснено вот что: анонимной совой они получали гоблинский грузовой диск с тиражом «Мемуаров».

Поттер мрачно стенографировал в рабочем блокноте её отчёт — тезисно, но от этого писанины не становилось меньше. Два малолетних идиота, считающих, что находятся на неподобающем для них месте, решили подзаработать. Не выделяясь ни талантами, ни мозгами, ни физической формой, они полагали, что достойны большего, чем архив по семейным делам при Департаменте Правопорядка. Идиоты… И когда в очередной загул по аврорским барам их спросили, не желают ли парни подзаработать и прославиться, ответ был несомненно «да». Так они и стали получать почтой «Мемуары Главного Аврора», уже не ротапринтные, но всё ещё не самого лучшего качества, почти что листовки, и распространять их.

— Сначала у них были проблемы со сбытом. Однако их неведомый «благодетель» решил и эту проблему. Сначала к ним обратились бывшие Пожиратели — и покупали «Мемуары» в открытую. Цену парни назначали так, чтобы и «благодетеля» отблагодарить, и себя не обделить. Минимальная цена была пять галлеонов за «выпуск», а для тех, кто покупал выпуски анонимно, они драли все пятнадцать.

Поттер-Блэк хмыкнул. Действительно, кощунственные цены. Так уж вышло, что семь галлеонов — цена одной волшебной палочки, а на пятнадцать галеонов средней руки волшебник мог без проблем жить весь месяц. То есть товар был не то чтобы штучным, просто не каждому по карману.

— Известно, кто был покупателями?

— Большинство тех, кто покупал в открытую, можно посетить с визитом, объяснить ситуацию и изъять материал. Без шума и скандалов. В основном, это бывшие ПСы и их семьи, отставники оперативного, сокращенные по твоим реформам, или высокие чины министерства.

— Тогда с ними проблем не будет, передай список Томасу, пусть назначает рабочие группы и изымает. Всё опечатать. Перепроверить, сдать в архивы… а лучше вообще отнести Невыразимцам.

— Почему именно туда?

— Тайнюки как никто другой умеют прятать улики, это раз. Во-вторых, в одной из перепечатанных серий листовок, так уж вышло, был спрятан шифр. Отдел криптографии сейчас бьётся над его расшифровкой…

— Уже, — влез Забини, помахивая папочкой и кипой пергаментов, — уже расшифровали…

— Вот. Уже расшифровали. Нужно проверить и остальные листовки, вдруг там тоже что-то есть. Придётся, конечно, прогнать их через спектральные анализы всех мастей, ну да не мне учить бладхаунда, как выслеживать дичь. Что дальше по протоколу допроса? Что по анонимам?

— Про анонимам интереснее, — Белуччи улыбнулась той своей загадочной улыбкой, делавшей её похожей на славную прабабушку из Медичи. — Частью с моей помощью, частью самостоятельно они вычислили тех, кто может скрываться за анонимностью. Ещё с десяток чиновников. Под подозрением китайская разведка и американские шпионы-одиночки, но самое интересное — что троих никак вычислить не удалось.

— Только троих?

— Да, только троих.

— Так, ладно, отдай известные имена и адреса Томасу, пусть формирует группы для «визитов вежливости». Дин, — бывший Главный обернулся к своему бывшему же заму, — постарайся, пожалуйста, через своих ребят разузнать, как они вообще узнали о «Мемуарах» и возможности их купить… Ну, и изымай Мемуары. И помни, твои парни идут только за мемуарами. Даже если вы придёте в разгар священнодействия с портретом Волдеморта и Гриндевальда, вы приходите только за мемуарами. Понятно?

— Да, шеф, — задорно улыбнулся Томас и, подхватив под ручку, увёл даму из кабинета.

Поттер-Блэк потёр переносицу снова, вернул очки на место, и некоторое время в кабинете висела тишина, наполняемая только шорохом пергамента, дыханием, тихим стуком пера и скрипом мебели. Наконец, спустя какое-то время, Харальд закончил что-то писать, проставил несколько печатей, оттиснул перстень начальника отдела на сургуче и, прикоснувшись к пергаменту палочкой, оставил свою магическую подпись.

Три самолётика-послания резво взлетели, удаляясь в разные стороны, а ещё два, похожие на тяжёлые крейсера, с неспешностью тех же крейсеров двинулись в других направлениях — по всей видимости, это были так называемые «грузовые послания». И только закончив рассылать почту — или приказы? — Харальд обратил внимание на своего теперь уже первого помощника.

— Что там у тебя?

— Отдел криптографии закончил расшифровку. У них тут ключ от шифра.

На стол легла толстая папочка, несколько формул, пластина-шифратор и такая же для дешифровки.

— И это всё?

— А еще, — Антонио Забини нервно передернул плечами и отвёл взгляд, пряча глаза от тяжёлого взгляда бывшего Главного аврора, — они расшифровали само послание.

На стол легла в общем-то короткая записка, заставившая Харальда тихо, но очень экспрессивно выматериться. Неровным, бегущим почерком Максима Богунова на линованном пергаменте значилось заверенное печатями и магической подписью расшифрованное послание:

№12ВС 343 343 Абу Аль-Мансур

40.863801, -113.866133