Тетрадь (гет)

Огромное спасибо вам, дорогие читатели, за бесконечное терпение. Глава, на мой взгляд, получилась довольно сумбурной, но я все же надеюсь, что она вас не разочарует =)

— Какое сегодня число? — внезапно спросила Кристин. Мы возвращались с травологии и продрогли насквозь: ночью уже были заморозки. Полумна, словно магловский фокусник, извлекала из сумки очень длинный пестрый шарф, но он за что-то зацепился, и мы остановилась, чтобы помочь ей.

— Третье, — ответила Элли.

— Мы пропустили Хэллоуин!

— И правда… Как же так?

Я знала, как. Тридцать первого октября мы все едва переставляли ноги и думали, как бы не упасть по пути в очередной кабинет, а о том, чтобы что-то праздновать и речи не велось. К тому же, судя по тому, что замок так и никто и не украсил тыквами, учителям тоже было не до этого.

Бесконечный шарф, наконец, вырвался из своего плена. Полумна со вздохом распрямила поредевшую бахрому.

— Мама говорила, что никогда нельзя забывать о праздниках, иначе они могут забыть о тебе, и ты никогда больше не будешь им радоваться.

— А у меня дома сейчас, наверное, доедают тыквенные пироги, — улыбнулась я. — Мама всегда делает так много, что всю неделю можно питаться только тыквой.

Кристин удивленно посмотрела на меня.

— Что?

— Ничего, — ответила она. — Просто ты так редко вспоминаешь о доме.

Я попыталась согреть дыханием руки. Да, редко, уж точно реже, чем обычно. Может, потому что от родителей нет вестей, или потому что в этом году мне пришлось стать более самостоятельной? Или я боюсь о них думать, потому что не уверена, все ли в порядке?

— Пойдем уже, а то я отморожу колени, — проворчала Крис.

— Нет, подождите чуть-чуть, — попросила Элли. Она прижимала руку к правому боку и смотрела по сторонам, выискивая камень или корягу, на которую можно присесть. Я отвела глаза. Не понимаю, почему я отделалась лишь синяками и ссадинами, а ни в чем не повинная Элли получила перелом нескольких ребер? Слишком много несправедливости.

Итак, это был ноябрь.

Последние листья кружились в воздухе, по утрам на окнах появлялись причудливые ледяные узоры, вслед за дождями тут же выглядывало солнце, так что несколько раз мы видели радугу. Я бы дорого заплатила тогда, чтобы просто вот так наслаждаться природой.

* * *

Я улыбаюсь, глядя, как его слова проявляются на бумаге.

«Напиши мне еще что-нибудь. Я так мало о тебе знаю».

«Конечно, он хороший! Как мне может нравиться кто-то плохой? Ты такой глупый, Том!»

Дневник не отвечал. Я забеспокоилась, что ненароком обидела его.

«Том, ты здесь?»

«Ты мой друг, Том, — ответила я и, подумав секунду, дописала: Самый лучший друг».

«В таком случае, этот мальчишка просто недостоин тебя, поверь. Как, стати, его зовут?»

Сердце пропутило удар в предвкушении, и я дрожащей рукой вывела драгоценное имя:

«Гарри Поттер».

«Том, я… я ничего не помню! Где я была вчера, что делала — все куда-то делось! Мне страшно, Том! Все смотрят на меня косо, будто подозревают. Но я же ничего не сделала! Ведь не сделала? Ответь, я запуталась! Не бросай меня...»

Где-то скрипнула половица. Я почувствовала, что ноги начинают замерзать.

«Ответь, Том! Прости меня, пожалуйста, я просто испугалась. Мне было так страшно, что кто-то войдет и увидит, как я роюсь в вещах Гарри, но я сделала это, чтобы вернуть тебя! Пожалуйста, не молчи! Прости меня, я сделаю все, что скажешь, только не бросай меня, Том!»

«А ты в этом уверена?»

Резкий порыв ветра ударил в спину, и волосы упали на лицо. Я тряхнула головой, чтобы откинуть их, и мой взгляд случайно упал на зеркало. Одиннадцать? Нет, не похоже… Слишком длинные волосы, слишком измученный взгляд, слишком темные круги под глазами, хотя нет, это не круги, это размазалась тушь.

«Мне шестнадцать!»

«Заткнись!..»

* * *

Я проснулась.

Вот такая чушь, основанная на действительных воспоминаниях, снилась мне уже не первую ночь. В первый раз я испугалась, потому что не смогла отличить сон от реальности. Мне казалось, что Волан-де-Морт лезет в мои мысли, чтобы выяснить секреты Ордена или что-то типа того. Но вскоре я пришла к выводу, что слишком много о себе возомнила. Во-первых, если бы он хотел снова прикинуться Томом из дневника, то я бы обращалась к нему не иначе как «Дорогой Том». Мелочь, конечно, но это меня успокаивало. Во-вторых, я уверена, что Волан-де-Морт достаточно хорошо владеет легилименцией, чтобы вытащить из человека всю нужную информацию с первого раза, а в моем случае, он бы убедился, что никакими ценными сведениями я не обладаю. Вот такая я оказывается чувствительная и ранимая: авантюра с посланием на стене отвратительно выбила меня из колеи.

Налив себе стакан воды, я уселась на подоконник. Послышался шорох.

— Ты снова не спишь? — сонно пошептала Кристин.

— Кошмары, — вздохнула я.

— А мне снились единороги.

— В белых облаках?

— Нет, в шипастых доспехах и в дыму. Мерзкое зрелище. Вода холодная?

Я кивнула.

— Жизнь снова стала скучной, — многозначительно заметила Кристин, опустошив свой стакан.

— Скажи это ребрам Элли.

— Прекрати.

— Тебе легко говорить! — вспыхнула я. — Ты в этом не участвовала!

— Тише! — зашипела Крис. — Разбудишь ее. Странные же у тебя понятия о том, кто в этом виноват.

О, ну разумеется, это все Кэрроу и Снегг, а если смотреть еще дальше, то сам Волан-де-Морт. В таком случае можно со всей уверенностью обвинять и кирпич, который наверняка свалился на него в детстве, и точным попаданием в макушку активировал функцию «захватить мир». Точно, тот кирпич во всем и виноват, а я совершенно ни при чем. Я даже рядом не стояла. Утром так Элли и скажу: сломанными ребрами ты обязана кирпичу, к нему, противному, все претензии. Хотя какие там претензии! Элли даже мне ни слова не сказала, ни разу не пожаловалась, хоть бы посмотрела на меня осуждающе, но нет…

— Хуже, чем сейчас, Джинни, уже не будет никогда.

С этими словами Кристин повернулась ко мне спиной и с головой закрылась одеялом. Так если хуже уже не будет, может нам использовать это обстоятельство?

* * *

В воздухе кружились листья. Они уже не были ни красными и ни желтыми, скорее цвета засохшей грязи, но Полумна все равно собирала их в огромный подгнивающий букет, от которого за версту несло теплом и прелой травой.

— Что ты делаешь? — смеясь, спросила я.

— Летаю!

С этими словами она внезапно подбросила охапку высоко вверх, и листья плавно спланировали нам на головы. Некоторые застряли в волосах.

— Не похоже на полет.

— Если смотреть на мир глазами сорванного листа, то мы с тобой летаем, а он сам и не сдвинулся с места, — терпеливо объяснила Полумна.

— Но если мы будем смотреть на мир глазами сорванного листа, то кто будет смотреть нашими? — мне нравилось подыгрывать ее безбашенным фантазиям. В них все сложное казалось таким простым, а простое сложным, так что терялось ощущение реальности.

— О, кто-нибудь обязательно найдется! Всегда есть кто-то, кто захочет занять наше место.

— А если, я не хочу ни с кем меняться?

— Не будь такой упрямой, Джинни! — с укором ответила Полумна, и мы снова засмеялись.

Когда мы вернулись в замок за воскресным ленчем (мы хотели забрать пару сандвичей и съесть их на берегу озера), я сразу поняла, что случилась беда. Воздух насквозь пропах бедой. Пока я оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, что случилось, меня схватили за плечо и довольно грубо оттащили в сторону.

— Где Полумна? — тихо спросил Невилл.

А Полумны и след простыл. Вот минуту назад была в шаге от меня, а стоило зазеваться, как она тут же умчалась.

— Не знаю, только что была здесь. Что происходит?

— Нам объявили, что у нее в спальне при обыске нашли свежий номер «Придиры».

— Это невозможно! Почта не работает!

— Ты что, не понимаешь? Это подстроили Кэрроу! Теперь они и половина Слизерина ищут Полумну.

— Вон там! — я заметила ее светлую шевелюру среди учеников в противоположном конце коридора. — Бежим, нужно предупредить ее!

— Нет, стой, — Невилл удержал меня на месте. К Полумне стремительным шагом приближался высокий брюнет. — Это Майкл, он отведет ее в Выручай-Комнату. Да стой же ты! Если побежим к ним, можем привлечь внимание!

— Хорошо, отпусти меня.

Но что-то все равно пошло не так. Полумна и Майкл не двигались с места и, к моему ужасу, о чем-то горячо спорили.

— Что они делают? — в голосе Невилла я заметила нотки отчаяния. Глядя на полное решимости лицо Полумны, я поняла, в чем дело: она не захотела прятаться.

Майкл сорвался на крик, Полумна ответила ему тем же — теперь привлечение внимание было неизбежным. В конце концов, она всплеснула руками и твердым шагом двинулась навстречу слизеринцам, которые уже спешили за добычей. Вместе они ушли в сторону подземелий. Майкл с совершенно несвойственным ему растерянным видом поплелся к нам.

— Какого черта?! — закричал ему Невилл.

— Я все ей объяснил, но она не захотела.

— Это я и без тебя уже понял! Ты просто идиот! Неужели нельзя было заставить ее спрятаться?!

Я безуспешно попыталась вмешаться:

— Ребята…

— Придержи коней, Долгопупс! — ответил Майкл, не привыкший оправдываться. — Каким, по-твоему, образом я мог это сделать?

— Как угодно! В конце концов, нужно было оглушить ее и запереть где-нибудь!

Впервые я видела Невилла в таком состоянии. Казалось, еще чуть-чуть и он задушит Корнера к Мерлиновой матери.

— Свои варварские методы оставь при себе, — внезапно спокойно сказал когтевранец. — Если считаешь себя самым умным, то прими мои соболезнования.

— Я не считаю себя самым умным, — возразил Невилл. — Просто… это же Полумна…

МакГонагалл рассказала, что действительно видела экземпляр «Придиры» в руках Аллекто Кэрроу, но не знала, правда ли то, что он был в вещах Полумны. Флитвика спрашивать было бесполезно: он пребывал в предобморочном состоянии.

Невилл с остервенением крутил ручки радиоприемника, но последний выпуск «Дозора» был чуть меньше недели назад, и надеяться на следующий так скоро было бессмысленно. Но Долгопупс все крутил и крутил чертову ручку, дополняя процесс глухими ругательствами, пока Симус не кинул в него подушку. Я пыталась хотя бы чуть-чуть проанализировать ситуацию. Во-первых, я не сомневалась, что Полумна не получала по почте журнал — это действительно невозможно. К тому же, будь у нее «Придира», уж она бы точно показала ее мне или Невиллу. Во-вторых, то, что Ксено Лавгуд выпускает антиправительственные стати в поддержку Ордена, знали абсолютно все. Тогда почему именно сейчас Министерству приспичило заняться этим делом? Можно подумать других проблем не было. Или же это личная инициатива Кэрроу? Как всегда вопросов было больше, чем ответов.

У меня достаточно богатая фантазия, так что я себе нарисовала примерную картину возращения Полумны. И так, не раньше, чем через три дня, где-нибудь в нише, за рыцарскими доспехами, ее найдет Миссис Норрис, ведомая запахом человеческой крови. Разумеется, будут многочисленные переломы, синяки, ссадины и прочие увечья, частичная потеря памяти, а один раз она мне вообще привиделась лысой. Я бы подумала, что все-таки спятила, если бы не была уверенна, что Невилл, который от безысходности уже час монотонно бился лбом о крышку приемника, представляет себе примерно ту же картину. «Нам с тобой пора лечиться», — едва не ляпнула я, но, вовремя остановив себя, сказала совсем другое:

— Я хочу снова написать на стене.

Невилл замер на секунду, и я решила повторить более убедительно:

— Я хочу снова написать на стене, Невилл.

— Ты думаешь, это кстати сейчас? — скептически произнес он, но тут же добавил: — Я тоже хочу.

— Так что нас останавливает?

— Я больше не могу подвергать никого такой опасности. Серьезно, Джинни, я боюсь.

— Значит, мы сделаем это вдвоем, — уверенно сказала я. — Кто захочет, пусть присоединяется. Вообще-то мы и в прошлый раз никого не заставляли.

— Но из-за нас пострадают невинные люди. Имеем ли мы право брать на себя такую ответственность?

Я вспомнила измученный взгляд Элли, но голос Кристин внутри меня оказался весомее:

— Хуже уже не будет, — повторила я слова подруги.

— У тебя слишком детский взгляд на вещи, — покачал головой Невилл. Я разозлилась.

— Ну и пусть! Мы же обещали бороться!

— Кому мы обещали? Ли Джордану? — он усмехнулся и ударил приемник кулаком.

— Тогда я сделаю это сама!

Моя решимость как будто отрезвила его. Невилл не спеша поднялся с кресла, и провел руками по лицу, словно смахивая с себя страх и сомнения.

— Нет. Я с тобой, в любом случае. В конце концов, может ты права, и Кэрроу не будут снова устраивать мясорубку, а может, наоборот, они придумают что-то почище — мы же не знаем наверняка? В крайнем случае, я всегда могу сдаться, и тогда никто не пострадает… — он задумался на секунду, а потом вдруг воскликнул: Точно! Ты молодчина, Джин!

— Спасибо, — ответила я, решив не узнавать причину такой похвалы. — Когда мы…

— Сегодня ночью!

А вот теперь я точно смутилась: его решимость где-то за полминуты в десятки раз превзошла мою, причем на ровном месте и, видимо, от мысли о самопожертвовании. Я внезапно подумала, как сильно иногда Невилл подражает поведению Гарри, возможно сам того не замечая. И после этого Корнер смеет делать мне мерзкие намеки, мол, все мои фразы он уже слышал от кое-кого! Интересно, Невиллу он это говорит?

— Так сразу? А Полумна?

Он не ответил.

Через час нас было уже семеро вместе с Майклом, Симусом, Эрни, Ханной и Колином. Мы наскоро разделили места и обязанности. Все было на минимуме: две надписи, по два человека на каждую, и еще трое стоят на стреме.

Мы с Невиллом решились на отчаянный шаг: в поисках дополнительной поддержки мы обратились к… Пивзу. Только найти в замке полтергейста и заманить его в пустой кабинет оказалось чрезвычайно трудным делом, а когда дело дошло до переговоров, то тут я едва не опустила руки.

— Помочь? Чтобы я, честный полтергейст, помогал подружке Потного Потти и глупому Долгопупсеру разрисовывать драгоценные стены? Да никогда в жизни! — и прочее в том же духе. Он ломался, строил из себя праведника, клялся цепями Кровавого Барона и разрывал на груди несуществующую рубашку, но ни за что не хотел помогать. И когда я уже начала думать, как заставить его хотя бы не проболтался никому о нашем замысле, он вдруг посерьезнел и деловым голосом произнес:

— Шутки в сторону, милочка. Обормоттер был славным зачморышем, и не было на моей памяти студентика, над которым было бы приятнее издеваться, а старина Пивз помнит хороших людей! Я в деле! Что от меня требуется? Написать ругательство? Обрушить люстру?

От него требовалось прикрыть нас, так сказать, «с воздуха». В силу своей способности абсолютно бесшумно проникать сквозь стены и не привлекать при этом внимания, он мог наблюдать за передвижениями Кэрроу и Филча и предупреждать нас в случае опасности. Полтергейст был со всем согласен и обещал работать безвозмездно, но в пределах его морально кодекса: никакого геройства, спасения жизней окружающих, вежливости, благородства и поэзии Шекспира. Последнее мы гарантировали ему со всей уверенностью.

— Было бы проще попросить Почти-Безголового-Ника, а то этот тип кинет нас в самый ответственный момент, — вздохнул Невилл, как только Пивз скрылся из виду.

— Ник слишком мягкосердечный, — сказала я. — Ему бы не понравилась наша затея. И потом, Фред и Джордж не раз полагались на Пивза в своих выходках, и он никогда не подставлял их.

— Ладно… Знаешь, что? — внезапно спросил он не своим голосом. — Если Полумну не отпустят до конца дня, то она не попадет под подозрение. Будет лучше, если ее не отпустят сегодня.

— Невилл, — опешила я, — ты…

У него был жуткий взгляд отчаявшегося безумца. С таким взглядом можно только спрыгнуть с башни.

— Она чистокровная, ее точно не убьют, а на сегодняшнюю ночь у нее появится алиби, — продолжал твердить он. — Или… Нет, я даже буду рад, если ее не отпустят.

— Ты спятил?

Невилл схватился руками за голову.

— Ты что не понимаешь? Полумна все равно что в заложниках! Вдруг из-за нас ее накажут еще больше? Я не могу так, Джин. Может кто-то и может, а я нет.

— Полумна дорога мне не меньше, чем тебе, — твердо сказала я, и, посчитав себя слишком жестокой, тихо добавила: — Ты отлично справляешься, Невилл, так что возьми себя в руки.

Сказать было проще, чем сделать. Пустые кабинеты всегда способствовали внезапным выбросам эмоций.

— Мне страшно, Джинни. Мне первый раз в жизни так страшно. Почему?

Честнее всего было бы ответить «Я не знаю» или вообще промолчать. Когда парень, который на две головы выше тебя, признается, что ему страшно, а ты думаешь, что должна бояться точно также, но почему-то сохраняешь относительное хладнокровие, ощущение реальности тоже теряется. Вот сейчас я бы все отдала, чтобы поменяться с кем-нибудь местами, а самой превратиться в грязный мокрый листок.

— Просто… это же Полумна…

В этот раз мы не готовились совершенно. Перебросились несколькими словами, проверили исправность галеонов и все. А зачем? Мы уже знали, что делать, а результат, скорее всего, будет одинаковый — такой, как и в прошлый раз. Полумну, как и «надеялся» Невилл, не отпустили. Я пыталась расшевелить всех: болтала без умолку, рассказывала надоевшие анекдоты, подкалывала Колина, шутливо переругивалась с Ханной, но толку было мало. Тем не менее, ровно в час ночи мы покинули Выручай-Комнату. Коридоры патрулировались, однако с помощью Пивза, мы благополучно добрались до нужных позиций. Все остальное заняло меньше пяти минут, и еще пять минут на обратную дорогу. Так быстро, что не успеваешь ни испугаться, ни засомневаться. Нас было меньше, поэтому Невилл не так волновался, и не лазил ежесекундно за галеоном. Как и в прошлый раз, писал он. На вопрос, почему я не хочу поменяться, я ответила, что у меня не получится так быстро и ровно. На самом деле, я, наверное, подсознательно старалась держаться подальше от краски. Каждый раз, когда я хотела взять в руки кисть, меня охватывало странное предостерегающее чувство. Что-то похожее я ощущала каждый раз на поле, когда мне казалось, что в спину летел бланджер: я не видела его, но руки сами собой поворачивали древко метлы, и несколько раз это действительно спасало меня. Я доверяла себе, когда дело касалось квиддича, поэтому решила и тут не рисковать.

Все прошло идеально. Но в башне Гриффиндора меня ждал неприятный сюрприз: Элли не спала. Она сидела на кровати, обхватив колени руками, и ни капли не удивилась, увидев меня не в пижаме.

— Ты не ложилась? — грустно спросила она.

— Бессонница. Где Крис? — поинтересовалась я, пытаясь перевести тему разговора.

— Ушла к Джеку. Колин вроде бы перебрался к брату, так что вся спальня в их распоряжении.

— Повезло ей.

Я отвернулась и стала переодеваться. Никто не мешал Элли присоединиться к Отряду Дамлдора, и, делая выбор, она, конечно, знала, что мне придется скрывать от нее правду, но на душе все равно скребли кошки.

— Не нужно меня жалеть, — сказала она, будто прочитав мои мысли. — Мы обе делаем то, что считаем правильным.

— Я и не думала тебя жалеть.

Элли с улыбкой поправила свою подушку.

— Ты совсем разучилась врать, Джинни.

Мы долго лежали, глядя в потолок. В такие моменты полагается думать о чем-то серьезном, например, что нас ждет завтра, или есть ли смысл в нашем сопротивлении, но на самом деле, такие мысли редко приходят, когда их ждут. Вместо них в голову лезет какая-то ерунда, и Элли — живое тому подтверждение.

— Слушай, Джинни, — сказала она, нарушив тишину, — у нас обычно Кристин специалист по таким делам, но мне ужасно интересно: что у тебя с Колином?

Я не то чтобы не поняла вопроса, мне даже показалось, что я ослышалась:

— С кем?

— С Колином.

— Ничего, — растерянно ответила я. — А должно быть?

— Просто он глаз с тебя не сводит. Ну, в принципе, он всегда не ровно к тебе дышал, но сейчас вообще… Ты не заметила? Он даже как-то осмелел в последнее время.

— Да нет, ерунда какая-то…

Однако я тут же вспомнила немало моментов, когда он, пусть и не всегда к месту, но пытался защитить меня от чужих насмешек и оскорблений, как он все время пытается быть рядом со мной, даже если это начинает меня раздражать. А сейчас, пытаясь наладить отношения с младшим братом и все эти свои проблемы с отцом и статусом крови, он даже стал казаться чуточку выше и шире в плечах, чуточку мужественнее, чем всегда…

Я тряхнула головой. Как бы он не пытался произвести на меня впечатление, он все равно останется смешным неуклюжим одноклассником с волшебным фотоаппаратом в руках.

— Мне даже жаль его, — продолжала рассуждать Элли. — Между прочим, Крис мне рассказала, что Демельза Робинс с пятого курса — та, что играла в твоей команде — положила на него глаз, а он ей объяснил, что с тобой ей не сравниться, и послал подальше. Представляешь, это наш Колин!

— Элизабет, и когда это ты стала слушать школьные сплетни?

— Да ладно тебе.

— Ай, бред все это. Давай спать.

Накрываясь с головой, я подумала, что Демельза и правда стала гораздо прохладней ко мне относиться, а что до Колина… Я не слепая, конечно, и то, что я ему нравлюсь, заметила давно. Не люблю такие ситуации, когда, с одной стороны, тебе и твоему самолюбию приятно, а с другой — грустно и обидно, ведь Колин хороший парень, и мне не хотелось бы делать ему больно. Черт, все это такая чушь на самом деле!

* * *

Элли прекрасно поняла, что никакой бессонницей я не страдаю, поэтому утром собиралась нарочито медленно и спокойно, а Роберту строго-настрого запретила выходить из гостиной. В общем, никто из нас не торопился на завтрак, но оттягивать момент расплаты было бессмысленно.

До большого зала я так и не добралась. Еще на лестнице меня перехватил Забини, торжественно объявив, что ему поручено привести меня в кабинет Аммикуса Кэрроу. Я не собиралась сопротивляться, но ему вдруг захотелось показать, «кто из нас главный».

— Инкарцеро! — завопил он. Я невербально поставила щит, и веревки упали к моим ногам.

— Я сама пойду, — заверила я, для большей убедительности направляя на слизеринца палочку. Но Забини одим ударом выбил ее из моей руки и больно толкнул в плечо.

— Не зарывайся, предательница чистокровных! Не хочу руки марать.

Связывать меня он не стал, и ограничился тем, что сжал своими граблями предплечье.

В кабинете под присмотром слизеринцев уже сидели Эрни, Ханна и Майкл с Энтони. Через некоторое время привели и остальных членов ОД, которые были в министерском списке.

Аммикус взмахнул палочкой, и толстые веревки оплели наши запястья. На моих глазах Забини сложил конфискованные волшебные палочки в ящик стола и запер его на ключ, подобраться к ним теперь было нереально.

Двери открылась и в кабинет зашли Паркинсон и Гринграсс. Я оглядела присутствующих: помимо членов ОД, в кабинете Защиты собрался шестой и седьмой курсы Слизерина, все кроме…

— Где Малфой? — рявкнул Кэрроу.

— Он не придет, сэр, ему нездоровится, — ответила Гринграсс.

— Неудачник! — хохотнул Крэбб.

Аммикус, судя по всему, был того же мнения:

— Второй ноль у него по Защите, так и передай. Я не собираюсь нянчиться со слабаками!

— Где Полумна Лавгуд? — громко спросил Невилл. Кэрроу подозрительно сощурился.

— Не твое дело! Что, ничему жизнь не научила?

— Что мы сделали? Почему нас связали? — возмутился Смит, который и в самом деле не был в курсе.

— Не держите меня здесь за идиота! А вы что стоите столбом? — Кэрроу обратился к слизеринцам. — Урок начался!

Что ж, этого следовало ожидать. В конце концов, чем отличаются Крэбб и Гойл от самого Аммикуса Кэрроу? Только возрастом. Во всем остальном они точно такие же, так почему они не могли использовать непростительные? Конечно, могли, и это им нравилось. Более брезгливым, таким, как Забини или Гринграсс, нравилось меньше, но это отражалось только на их физиономиях, в остальном они старались ни в чем не уступать тупым бабуинам, ведь никому не хочется иметь низкую оценку по защите, верно? Невилл полетел к стене первым, затем заклинание настигло Денниса и сестер Патил. Круцио, угадившее в меня, выпустила Паркинсон, но, несмотря на всю ее ненависть, ей и близко не удалось приблизиться к «мастерству» Кэрроу. На ее лице отражалась смесь страха и отвращения, и, видимо, эмоции снизили мощность заклинания в разы, так что я не только смогла устоять на ногах, но и все это время уничтожающе буравила ее взглядом.

Дальше все случилось очень быстро. Из-за криков девочек и довольного хохота Аммикуса мы не слышали громкого топота за дверью, поэтому, когда Профессор МакГонагалл распахнула дверь кабинета, не все всразу ее заметили, а Крэбб и Гойл и вовсе продолжали швыряться круциатусом, пока Кэрроу лично не приказал им прекратить. После бойни в большом Зале МакГонагалл уже невозможно было ничем удивить, так что она лишь слегка побледнела, увидев, что с нами делали.

— Что вам тут надо? — спросил пожиратель.

— Я положу этому конец, — решительно ответила она, протягивая ему пергамент. — Ознакомьтесь с приказом директора Снегга. Здесь сказано, что эти дети признаются невиновными, и вы больше не имеете пава над ними… наказывать их.

— Что вы тычете мне своей бумажкой! — возмутился Аммикус, и я даже засомневалась, умеет ли он вообще читать. — И слышать ничего не хочу! Проваливайте отсюда, а не то…

— Здесь. Стоит. Подпись. Директора. Снегга! — выделяя каждое слово, покричала декан. — Виновный был найден, будьте добры отпустить студентов!

— Это правда, брат, — произнесла Аллекто, появившись в дверях. — Это проклятый полтергейст писал на стенах. Его заметили, когда он прятал банки с краской в пустых доспехах. Он во всем признался.

— Как же… Ничего не понимаю… — расстроено бормотал Аммикус, но в словах сестры сомневаться не стал. Пока он соображал, что к чему, Макгонагалл освободила нас, вскрыла заклинанием ящик с волшебными палочками и велела поскорее убираться оттуда. Препятствовать нам уже никто не стал, и, пробегая мимо слизеринцев, в недоумении толпившихся у стены, я отчетливо услышала, как Паркинсон выдохнула с облегчением.

— Спасибо профессор, — сказала я, как только мы выбрались в коридор.

— Благодарить нужно не меня, мисс Уизли, — довольно резко ответила Макогнагалл.

— Вы знаете, что с Полумной? — спросил Невилл.

— Мисс Лавгуд полчаса назад вернулась в башню Когтеврана, и я настаиваю, чтобы вы дали ей как следует отдохнуть, — с этими словами декан ускорила шаг и скрылась за поворотом.

— Похоже, она злится на нас, — задумчиво пробормотал Невилл. Внезапно он застонал и потер левую руку.

— Что?

— Да ничего. Я неудачно упал, и, похоже, растянул мышцы.

Он продемонстрировал вспухшее запястье.

— Вдруг перелом? — озабоченно предположила я.

— Нет, я же еще могу шевелить пальцами. Вот только писать на стене сегодня придется тебе.

Да, мы решили продолжить во что бы то ни стало. Пивз очень сильно помог нам. Оказалось, что он специально взял вину на себя, чтобы еще много раз повеселиться с нами ночью, ему ведь никто ничего не сделает.

Полумна не выходила из гостиной до конца дня. Мы страшно волновались, но Майкл передал, что она в порядке, просто ей нужно было время подумать. Невилл был готов ночевать под входом в гостиную Когтеврана, но нужно было готовиться к очередной вылазке, а кроме того, Макгонагалл решительно хотела лишить нас этой возможности единственным доступным ей способом: огромным домашним заданием, так что времени на глупости не оставалось.

Я все так же не хотела брать в руки кисть и поэтому предложила Невиллу поменяться с кем-нибудь, а самому остаться в Выручй-Комнате, но он наотрез отказался, а объяснить свои опасения более конкретно я, разумеется, не могла. Считая, что я слишком за него переживаю, Невилл горячо заверил меня, что благодаря настойке растопырника рука уже практически не болит, и опухоль начала спадать, а волшебную палочку он все равно держит правой рукой, так что все в полном порядке, просто он не хочет рисковать и вносить изменения в уже проверенный план. Мне пришлось сдаться, чтобы не выглядеть капризной дурой.

День клонился к вечеру, а бессонная ночь дала о себе знать. Глаза слипались, мысли заволокло туманом, а с обеденных столов начисто исчез весь кофе, как будто кто-то специально приказал заменить его тыквенным соком. Мне ничего не оставалось, как сунуть голову под струю ледяной воды.

Мы выдвигались тем же составом, только вместо Ханны, еще не оправившейся от круциатуса Крэбба, был Смит, и я осталась единственной девушкой в компании. Пивз, пролетевший над нами как-то нехорошо ухмыльнулся. Я не придала этому значения, но Невилл заметно напрягся. Школу патрулировали, как никогда раньше, и это прямо чувствовалось в воздухе. Добравшись до запланированного места, я стала лихорадочно открывать банку с краской, но пальцы не слушались. Когда, наконец, мне это удалось, я столкнулась с новой проблемой: я не знала, как начать писать, в каком именно месте стены, выше или ниже, крупно или мелко и так далее. Рука с кистью тряслась, и капли краски попали на кроссовки. В конце концов, я поняла, что промедление может стоить нам жизни, и ткнула кисть в первое попавшееся место. Через некоторое время, подумав, что в спешке я легко могла пропустить пару букв, я отошла на пару шагов, чтобы проверить работу.

И я едва не заплакала. Это было совсем не то, что я хотела. Все криво, неразборчиво, а что хуже всего, вместо слова «отряд» я начала писать «комната»*. Невилл в это время высматиривал за углом Пивза и не видел моих художеств, поэтому я принялась бешено закрашивать ненужные буквы, пока он не заметил, но ничего не получалось! Камни были сырые, краска расплывалась, и мне казалось, что слово, которого я так боялась, проступало еще ярче. От едкого запаха кружилась голова, в голове звенел детский голос: «Джинни, почему от тебя так воняет краской и ацетоном?» Моя крыша съехала окончательно.

Я привела в порядок неудавшиеся буквы и с остервенением продолжила рисовать.

Внезапно раздался оглушительный грохот, в десятки раз усиленный эхом. Я не поняла, что произошло, и боялась сдвинуться с места, но Невилл схватил меня за руку:

— Где-то упали доспехи! Этот гад предал нас! Нужно бежать!

— Нет, я еще не закончила! — запротестовала я.

— К черту, Джин!

— Нет, нет!

Я снова бросилась к стене. Я чувствовала, что если не закончу, меня бросят и мне будет очень плохо и одиноко. Хватая губами воздух, я машинально прошептала чье-то короткое имя, а когда осознала, чье именно, мне захотелось немедленно провалиться сквозь землю.

Где-то далеко хлопнула дверь, послышались голоса и топот ног. В ту же секунду над нами пролетел Пивз:

— Сваливайте, детки! — прокудахтал он.

— Ты ответишь, урод! — крикнул ему вдогонку Невилл. — Джинни!

Но я уже заканчивала последнее слово и не хотела останавливаться.

— Я успею!

— Я сказал, уходим!

Еще один грохот сотряс школу. Двери захлопали в два раза чаще и шаги приближались, но все же… Последняя буква…

Неужели я всех подвела?

Внезапно кроваво-красные буквы уплыли куда-то вниз, а вместо них перед глазами оказался черный потолок. Мгновение — и я полностью провалилась в липкую темноту.

_______

* Допустим, вместо Army она начала писать Chamber. То бишь, Dumbledore's Chamber. Кощунственно, но все же…