Вместе (гет)

...Жесткий, ровный, вводящий в транс ритм барабанов. В быстрый, прерывающийся ударами перебор струн вплетается чистый летящий звук флейты. Мелодия подхватывает меня, уносит, открывает новое. И я узнаю, каково это — быть другой... или просто вспоминаю?

Слова странно знакомой песни подхватывают меня. Певучий, с мягким оканьем язык бьет в самую суть. И песню эту поёт красивый, высокий, чуть хрипловатый женский голос... Мой? Но ведь я не умею петь... Или всё-таки умею? Странное ощущение — уметь то, что не помнишь... Я озадачиваюсь и вновь улетаю в темноту...

Новый проблеск сознания, и я слышу другой куплет. Но на сей раз каждое слово наполнено смыслом, каждый слог развертывает целый образ, открывая картину мира.

Это была песнь Жизни. Та, что поднимает самые глубокие нити души, раскрывает силу крови, призывает силу стихий...

И я помню... Я помню другую войну. Я помню голубое солнце. И стальные диски небесных кораблей. И взрывы. И низких большеглазых и большеголовых существ с серой кожей — детей Сумрака. И их союзников, Поглотителей душ — детей Бездны... И высоких, идущих им навстречу светловолосых могучих воинов со священной яростью в синих глазах — моих братьев... И булатный меч в собственной окровавленной руке — я билась до последнего, давая время жрицам Макоши уйти к вайтмаре, прилетевшей из созвездия Зимун, чтобы эвакуировать волхвов на Мидгард...

Я помню, как охрипла от беспрестанного пения во время боя с детьми Бездны. Как упала от усталости, из последних сил поддерживая линию защитного круга. Помню леденящий вкус Поцелуя Бездны. И помню, что очнулась уже на Мидгарде... Ведь волхвичку, владеющую Гхиио, искрой Ра-М-Ха, и знающую дороги между Явью и Навью, столкнуть в Бездну очень сложно...

«Рысь!»

Рысь? Нет, на Мидгарде меня прозвали Валькирией...

«Рысь, очнись! Очнись, пожалуйста! Ты не можешь бросить меня! Ты же взяла меня в ученики! Ты же не бросишь потомка-недоучку?»

Потомка? Я растерялась. Какого потомка?

«Рысь, давай, ответь мне! Я Сириус Блэк, твой потомок. Ты обругала меня и вытащила из Азкабана, помнишь?»

Во мне будто что-то щелкнуло, и память переключилась на другие воспоминания: другая ветка мира, Россия, война, собственный расстрел, и Сириус Блэк... А Валькирией я была в той, другой жизни, которая была сотни тысяч лет назад...

Тихо шифером шурша, крыша едет, не спеша... Охренеть — не встать! А если бы я назвалась гостьей из будущего?!

«Хватит надрываться! Я прекрасно тебя слышу! Что случилось?» — откликнулась я.

Сириус шумно выдохнул.

«Ты исчезла! Когда выплеснула силу — просто исчезла! Я испугался, что дементор выпил тебя...»

«А что с ним случилось?»

Сириус издал странный звук — нечто среднее между фырканьем и хрюком — и открыл глаза.

Купе было наполнено ярким голубым светом, источником которого было наше собачье тело. Ну да, правильно, слияние сил души и крови дает именно такой эффект. Я увидела ошарашенных и испуганных детей. Не удивлялся лишь один человек — Гарри. Он лежал, закатив глаза и содрогаясь всем телом. Даже в призрачном свете было ясно видно его белое до синевы лицо и серые губы. Перед ним на коленях стоял Люпин и держал за руку, считая пульс. Лицо у оборотня было хмурое и сосредоточенное. А в углу... В дальнем углу, куда не дотягивался свет, в комочек скрючился дементор. Когда я попробовала подойти ближе, существо задрожало и беспомощно выставило перед собой склизкие руки, пытаясь слиться со стенкой.

«Рысь, от тебя даже дементоры шарахаются», — отстраненно сказал Сириус, сосредотачиваясь на крестнике. — «Что с Гарри?»

«Дементор. На него так влияет близость дементора», — ответила я. — «Надо выгнать эту гадость отсюда. Как он вообще оказался у стенки? Он же стоял на пороге!»

«Не знаю. Я не видел. Как мы его выгоним?»

Я мысленно ухмыльнулась.

«Как? Очень просто... Фас!»

И, подавая пример, бросилась на дрожащее существо. Дементор глухо, с каким-то присвистом завыл. Отвратительные руки, попав на свет, задымились и зашипели, как масло на раскаленной сковородке. Знакомая картинка, помнится, когда-то я могла испепелить целый десяток этой дряни...

— Бродяга, перестань!!! — в ужасе закричал Люпин.

«Давай, Блэк!» — закричала я, пытаясь дотянуться до капюшона. — «Поквитайся за двенадцать лет кошмара!»

Заразившийся азартом Сириус перехватил инициативу и навалился на существо. Дементор пронзительно завизжал и, мощным ударом отбросив его к стенке, метнулся из купе.

— Бродяга! Бродяга, фу! — надрывался Ремус.

Однако Сириус, тряхнув головой, с ликующим лаем бросился в погоню.

Дементор летел с пронзительным воем, который жутко походил на звук электросирены. Услышав этот звук, его сородичи разом исчезли из коридора. До меня донесся шум бьющегося стекла — дементоры дружно выбросились из окон! Ух-ты, давно от меня так не шарахались!

«*Боишься, паскуда нешуганая?!*» — ликующе закричала я. — «*Кончилась лафа — я вернулась! УРРРРРААААА!!!!*»

Наверное, дементор услышал древний боевой клич. Иначе как объяснить то, что он резко наподдал ходу? Прыгнувший на существо Сириус смог уцепиться лишь за край его балахона. Дементор перешел на ультразвук и рванулся, оставив своё одеяние загадочно колыхаться в собачьей пасти. Бээээ... Без своего плаща существо выглядело... тошнотворно! Лучше всего ему подходило определение «тощий сгнивший слизняк»! Сириуса чуть не вывернуло наизнанку, когда он понял, ЧТО он хотел укусить.

«КАКАЯ ГАДОСТЬ!» — глядя вслед улепетывающему дементору, заявил Блэк.

«Расслабься, Бродяга!» — бодро откликнулась я. — «Зато у тебя остался офигенный трофей — плащ из изначальной материи! Немного света, немного магии — и получится просто обалденная вещь!»

«Да? Какая?» — заинтересовался Сириус.

«Да что захочешь! Мы вот делали из них кристаллы для связи, аккумуляторы Гхиио, использовали для призыва предков... Да много для чего! Этот плащик — прекрасный материал для любого артефакта. Будут отнимать — не отдавай!»

Блэк преисполнился чувством гордости и, выпятив грудь, потащил колыхающийся в воздухе балахон Люпину — хвастаться.

Высунувшиеся в коридор школьники таращились на нас, как на неземное диво. Мальчик с дредами, кажется, Ли Джордан, уважительно присвистнул, а близнецы Уизли, загадочно перемигиваясь, разразились аплодисментами и проводили нас к Ремусу.

Тот уже привел Гарри в чувство и куда-то ушел, поэтому Сириус подошел к крестнику и сунул ему в руку балахон. Гарри вздрогнул и уставился на плащ с непередаваемым выражением на лице.

— Боже, он все-таки загрыз бедного дементора... — пролепетала Гермиона.

— Гарри, как профессор поведет его на случку, проси щенка! — восторженно заорал Рон.

Гарри выглядел непонимающим. Я заметила, что он очень ослабел: его тело мелко дрожало, точно он выздоравливал после сильного гриппа, а лоб и виски покрывала испарина.

Вернулся Люпин. Увидев плащ дементора в зубах Сириуса, он замер и озабочено покачал головой.

— Бродяга, временами ты становишься совершенно невменяемым... Верни плащ!

Ремус потянулся к одеянию, но Сириус заворчал и замотал головой, а когда оборотень вытащил волшебную палочку и попытался призвать балахон, Блэк зарычал и многозначительно щелкнул зубами.

— Бродяга, плащ надо вернуть! — оставив попытки отобрать трофей, Ремус снова попытался воззвать к разуму. — Дементоры не уйдут без него!

— Вообще-то, — подала голос Джинни, ткнув пальцем в окно. — Они уже ушли!

— Точнее, они убежали! — хором подхватили близнецы Уизли, сунувшись в купе. — Дружно выбросились из окон!

Люпин озадачено заморгал.

— Да? Ну, Бродяга... Как же надо озвереть, чтобы испугать дементоров?

Некоторое время ушло на то, чтобы восстановить стекла окон, и поезд снова пустился в путь. Сириус позволил Люпину забрать плащ и спрятать его в чемодан. Оставшееся время мы почти не разговаривали. Наконец, поезд остановился у платформы Хогсмида, и у дверей образовалась давка, все торопились выйти.

Люпин нервно поглядывал на часы. Через десять минут луна должна была войти в момент противостояния, и нам надо было успеть добежать до Визжащей хижины, иначе Ремус обратится прямо в толпе школьников. Полнолуние — это не шутки. Хоть Ремус и выпил зелье, но в первые минуты после превращения контролировать себя было практически невозможно.

Мы не добежали каких-то двести метров. Люпина скрутило прямо под сенью деревьев. Он едва успел скинуть одежду. Брр... Перекидывающийся оборотень — зрелище не для слабонервных. Конечно, фильмы ужасов передали этот процесс во всех грязных подробностях, но никакой фильм не сравнится с реальностью. Этот крик, запах крови, неестественно изломанный хребет... Ужас. Я видела это уже не в первый раз, но мне все равно стало плохо. Кстати, Люпин перекидывался именно в волка, а не в тот кошмарный двуногий гибрид, который так любят изображать в фильмах. Конечно, отличия между ним и настоящим волком были, вроде формы носа и ушей, но они не сильно бросались в глаза. Пока мужчину корежило, Сириус нервно, стараясь не смотреть на мучения друга, оглядывался. Слава Мерлину и всем святым, поблизости никого не было.

Крик перешел в звериный хрип, и Сириус обернулся. Огромный серый волк на трясущихся лапах поднялся с земли и виновато глянул на нас янтарными глазами. Блэк подбадривающе завилял хвостом и мотнул головой в сторону Визжащей Хижины. Волк кивнул. Мы собрали зубами разбросанную одежду и, ловко проскользнув под сучьями Гремучей Ивы, открыли тайный ход.

Понятное дело, ни на какой праздничный пир мы не попали.

Утро встретило нас душераздирающим зрелищем. Обращение волка в человека было в тысячу раз страшней и омерзительнее: лопнувшая кожа, всюду клочки шерсти... и просто невероятно кошмарный вой. Уверена, жители Хогсмида получили непередаваемые ощущения от первого за двадцать лет концерта Визжащей Хижины.

— Как я это ненавижу... — простонал Люпин, свернувшись в комочек и пережидая судороги.

Сириус гавкнул, всем своим видом демонстрируя сочувствие. Жаль, ошейник, который мы с Блэком сделали перед приездом, только маскировал нашу собачью внешность. Надо было еще обеспечить его функциями связи, а то общаться с Люпином было просто невозможно.

Да... Я мечтательно сощурилась от нахлынувших воспоминаний. Как мы мучились перед тем, как сделали этот ошейник!

В Сербии я решила воспользоваться близостью леса и попрактиковаться в некоторых оздоровительных обрядах. Они пришли ко мне во снах, и я решила опробовать их на Блэке, ведь Иже избавило его только от некоторых болезней. Идея исцеления и возможность омоложения пришлась Сириусу по вкусу, и в полнолуние мы отправились к ручью. Поставив защиту от оборотня, мы дружно прочитали наговор на поворот ручья и вошли в воду.

Помнится, в русских сказках косвенно упоминался этот обряд: молодая девица за помощь Бабе-Яге приходила на реку и, два раза окунувшись в воду, получала красоту и покрытые золотом руки. Ну, я проводила обряд по всем правилам: пришла на поворот ручья, сделала наговор на воду, попросив её смыть всю беду, а потом с наговорами принялась нырять.

И не учла, что сила Луны подвластна лишь женщинам.

После первого нырка грудь Сириуса резко заболела, а из сосков начала выделяться белая жидкость.

— ААААААААААААААААААААААА!!!

Вопль моего носителя расшугал всю лесную нечисть, а Люпин, видимо, из чувства мужской солидарности подхватил крик и продолжил его мелодичным тоскливым воем.

Потом Блэк меня чуть не прибил и напрочь отказался нырять во второй раз.

Слава Богу, я сумела перенаправить силу Луны, и наутро Сириус проснулся с богатырской эрекцией. Реакция мужчины была ошеломляющей! Блэк взирал на свою главную мужскую гордость с ТАКИМИ неописуемыми эмоциями, что я чуть не умерла повторно! Он так обрадовался, что напрочь забыл о моем присутствии, предавшись классической подростковой забаве, и вскоре я впервые испытала мужской вариант оргазма. Ощущения были... интересные. Потом Сириус все-таки обо мне вспомнил и, дико покраснев, стал объясняться, ввергая меня в шок и отвращение. Оказывается, те мужчины, которые сидят в Азкабане дольше шести лет, становятся бессильными во всех смыслах этого слова! Причем импотенцию у несчастных мужиков не могла исцелить никакая магия! Охренеть — не встать! Наверное, у магов, подписавших договор с дементорами и принявших свод наказаний, волшебство заменило и мозги, и совесть.

Поэтому я ничуть не удивилась, когда Блэк без колебаний согласился на следующий обряд.

На сей раз я решила прибегнуть к другой стихии, Блэк заткнул уши ватой, а Люпин, нервно дергая глазом, закопал друга в землю, оставив снаружи только ноздри. За сутки земля щедро избавила Сириуса как от физических, так и от психических недугов, с первой минуты отправив меня в астрал — творить защиту от оборотней.

К сожалению, омоложения я не добилась, но Блэк стал выглядеть на свои аристократические тридцать три, а не на наркоманские сорок.

Затем мы стали думать над маскировкой. Хотя анимагическая форма Петтигрю и была якобы не известна никому, рисковать самой возможностью того, что кто-то узнает в питомце нового преподавателя собачью форму одного из Мародёров, было опасно. Удивительно, как здоровый английский разум сочетается с русской смекалкой! Всего за каких-то полчаса мы нашли орешник, сотворили из его ветки ошейник и с помощью моих новых знаний и Бузинной палочки сделали из него нехилый артефакт.

Мы навсегда запомнили потрясенное лицо Люпина, когда он застегнул на нас ошейник! От старого Бродяги остались разве что чёрный цвет шерсти да факт наличия четырёх лап и хвоста.

Пока я предавалась воспоминаниям, Ремус поднялся и трясущимися руками принялся натягивать на себя одежду.

«Уоу! КАКОЕ у него тело!» — не сдержалась я, впиваясь взглядом в совершенно обнаженного мужчину.

«Хищная грация, великолепные мышцы, а пара шрамов от когтей только добавляют шарма», — тут же подхватил Сириус.

От его убийственно-серьезного тона мой восторг сдулся, как воздушный шарик.

«Издеваешься?»

«Ничуть! Реми действительно великолепен, эти глаза, эти волосы, это тело...» — тянул Сириус, закатывая глаза.

Я фыркнула.

«Ладно, поняла! Я поумерю свои восторги, только не ревнуй!»

«Я не ревную!» — возмутился Сириус. — «Как я могу тебя ревновать? Ты же живешь в моей голове!»

«Да, конечно, ничуть не сомневаюсь!» — мой тон не оставлял никаких сомнений.

Сириус предсказуемо закипел.

«Просто меня раздражают твои вздохи! Ты себе не представляешь, каково это...»

Он продолжал и продолжал говорить, с каждым словом улучшая моё настроение всё больше и больше. Обожаю его бесить!

По тайному ходу мы добрались до Гремучей Ивы и, не торопясь, направились к замку.

— Бродяга, — окликнул нас Люпин. — По-моему, тебе лучше не заходить в замок, пока я не раздобуду нашу карту. Кто знает, в чьих она руках?

Я перехватила контроль и, неловко орудуя лапой, написала на земле «близнецы Уизли».

«Фред и Джордж?» — удивленно рассматривая надпись, спросил Сириус.

— Близнецы Уизли? Те рыжие пятикурсники? Карта у них? — так же удивленно переспросил Люпин. — Откуда ты знаешь?

Я поднапряглась и вывела на земле слово «запах».

— По запаху? От них пахло нами? — догадался Ремус.

«Рысь, ты серьезно учуяла наш запах?» — восхитился Сириус. — «А я на них даже не глянул!»

«Карта была в кармане одного из братьев. И да, от неё пахло вами. Слабенько так, но достаточно», — ответила я.

На самом деле я безбожно врала — никакого запаха карты я от близнецов не ощутила. Я к ним даже не принюхивалась. Но ребятам это знать не обязательно, правда?

— Странно, а я ничего не почувствовал, — задумчиво сказал оборотень. — Хотя, я и не принюхивался... Ладно, как только представится возможность, я заберу у них карту. Пойдем, я передам тебя Хагриду. Спорю на десять галеонов, он тебя затискает как щеночка!

Сириус рассмеялся и, задорно помахивая хвостом, побежал вперед, подскакивая и радуясь каждой мелочи, как чуду. Я только поражалась, глядя на это. Надо же, уже три месяца прошло, а он всё никак не нарадуется свободе! По пути Блэк заметил профессора МакГонагалл в её кошачьей ипостаси и, бордо гавкая, погнался за ней. Та, разом позабыв о магии, с диким воплем бросилась Люпину на грудь, чем привела и Блэка, и меня в неимоверный восторг! Потом декан Гриффиндора всё-таки соизволила слезть с оборотня, принять свою строгую человеческую форму и починить ему рубашку. При этом она, гневно сверкая глазами на довольного пса, долго и смущенно извинялась перед коллегой. Люпин, едва сдерживая хохот, великодушно простил женщину и, музыкально насвистывая какой-то веселый мотивчик, отвел нас к Хагриду. Как и ожидалось, лесник, а теперь уже и профессор, пришел в полный восторг и тут же схватил нас в свои ласковые полувеликаньи объятья. Сириус только крякнул, когда Хагрид взял его под ребра.

— Смотри, Хагрид, у меня очень шкодливый пес! — подмигнул нам Люпин. — Мы здесь всего два дня, а он уже распугал всех дементоров и загонял одну очень умную и уважаемую кошку! Ты с ним построже!

— Не сумневайся! — Хагрид от души хлопнул Ремуса по плечу. Я меланхолично подумала, что у обычного человека вылетел бы сустав, а Люпин ничего — выстоял, даже коленки не подогнулись. — У меня после обеда первый урок, — раздувался «профессор» от гордости, — с Гриффиндором и Слизерином. Гиппогрифов показывать буду, вот!

Улыбка на лице Люпина слегка увяла.

— Хагрид, надеюсь, ты принял все необходимые меры безопасности? — осторожно спросил он.

— Конечно! — отмахнулся от него Хагрид. — Я ж не дурак!

Сириус и Ремус переглянулись.

— Хагрид, пожалуйста, возьми с собой на урок Бродягу. Он очень умный пес, если что-то пойдет не так, он тебя подстрахует, — проникновенно заглядывая полувеликану в глаза, попросил Люпин. — И... это, он у меня чистокровной породы, я бы хотел найти ему сучку, а щенков потом продать, ведь материальное положение у меня, сам понимаешь, сложное. Вдруг среди слизеринцев кто-нибудь заинтересуется?

Звезда была в шоке!

«Сириус, а ты пользуешься спросом!» — рассмеялась я. — «Сначала Рон, а теперь и сам хозяин заинтересовался! Ты подумай, работа непыльная, тебе — удовольствие, другим — радость...»

«ЗАТКНИСЬ!!!» — взвизгнул Сириус.

— Конечно, я возьму Бродягу! — понятливо закивал Хагрид.

— Спасибо, — улыбнулся Ремус. — Удачного тебе дня, Хагрид!

— И тебе, Ремус! Кстати, ты еще не опоздал на завтрак! — бодро откликнулся Хагрид. — Идем, Бродяга, я тебе щас вкусненького дам и с Клыком познакомлю.

Всё еще возмущенный Сириус послушно потрусил следом за лесником, а я напряженно раздумывала: что делать с Драко Малфоем и Клювокрылом? Если не позволить зверю напасть на Драко, то его не осудят, не приговорят к смерти, в Хогвартс не приедут министерские чинуши, Гарри с Гермионой не создадут временную петлю и... и Гарри не спасет сам себя! На озере нужно будет биться с дементорами самостоятельно, а это значит, мне придется раскрыться! Вот чего-чего, а играть за саму себя мне совершенно не хочется!

А если в Драко действительно кто-то из моих ребят, всё только усложняется! Если с ним связан Тимка, он, несомненно, вмешиваться не будет, а потом еще и прочистит мальчишке мозги на тему «на уроках надо учиться, а не выпендриваться перед шпаной». А вот остальные... Хрен знает, что они надумают! Н-да... За Драко придется смотреть в оба!

Первую половину дня мы провели в компании Клыка. Этот э-ээ... дог? терьер? Короче, этот бойцовский пес с приплюснутой морщинистой мордой оказался большим любителем поиграть, и мы всё утро наперегонки гонялись по двору, то и дело устраивая шуточные драки. К тому же, Сириус, оказывается, умел общаться с себе подобными животными, и я получила весьма ценный и интересный опыт. Интеллект Клыка был близок к интеллекту трехлетнего ребенка. И это только потому, что Клык был еще молодым и немагическим псом. Взрослая магическая собака, как потом рассказал Блэк, почти разумна!

После обеда к хижине Хагрида стали подтягиваться ученики. Мы сели на крыльце и стали ждать Гарри. Крестник брел с задумчивым видом, чуть в стороне от Рона и Гермионы, а впереди него шествовал Драко Малфой с двумя громилами по бокам и оживленно вещал им что-то, получая в ответ гогот. Остальные дети нас не слишком интересовали.

Хагрид ожидал учеников перед дверью хижины. Он стоял на пороге в кротовой шубе, с Клыком и нами за спиной, и ему явно не терпелось начать.

— Давайте, давайте, поторапливайтесь! — выкрикнул он, когда ребята приблизились. — У меня тут для вас подарочек! Вот будет у нас урок, так урок! Все в сборе? Так! Давайте за мной!

Мы заметили, как слегка побледневшего Гарри вдруг пробрала дрожь. Судя по всему, он пережил в этом лесу столько неприятных мгновений, что хватит на всю жизнь, и больше гулять там добровольно не собирался. Когда дети пошли за учителем, Сириус приблизился к крестнику и лизнул тому ладонь. Гарри заметил его, узнал в псе вчерашнего победителя дементоров, и, разом успокоившись, погладил по голове.

Хагрид завёл учеников за деревья на опушке и, спустя пять минут, класс уже стоял за оградой какого-то пастбища. Внутри никого не было.

— Все соберитесь вокруг забора! — скомандовал Хагрид. — Вот так — чтоб всем видно — ну, теперь первым делом открывайте учебники...

— Как? — язвительно спросил ледяной, тягучий голос Драко Малфоя.

Уу-у... Какое у него лицо! Просто сын Снежной Королевы! Нет, мне надо выйти из тела, омолодиться и охомутать этого мальчика! Я от него просто тащусь...

— А? — растерялся Хагрид.

— Как открыть учебники? — повторил Малфой. Он достал свой экземпляр «Чудовищной книги о чудовищах», туго связанный верёвкой. Остальные ребята тоже достали книги. Некоторые, подобно Гарри, перетянули их ремнями. Другие использовали крепкие мешки или специальные зажимы.

«Интересная, видать, книжка!» — прокомментировала я, глядя, как тома вздрагивают и вырываются из рук учеников.

«Обычное явление! Издательства так заинтересовывают покупателей», — ответил Блэк, не прекращая наблюдать за Гарри.

«Но, Сириус, их же невозможно читать!»

— А чего... никто не дотумкал, как их открывают? — чуть не со слезами спросил ошарашенный Хагрид.

Все дружно затрясли головами.

— Их нужно погладить, — сказал Хагрид так, словно это должно быть очевидно любому дураку. — Глядите-ка...

Он взял учебник из рук у Гермионы и сорвал с него ленту. Книжка, было, собралась кусаться, но Хагрид провёл великанским пальцем по переплёту, книжка сначала задрожала, а потом раскрылась и замерла у него на ладони.

— Подумайте, какие мы все идиоты! — язвительно фыркнул Малфой. — Надо было их погладить! И как это мы не догадались?

— Я думал... они смешные, — неуверенно обратился Хагрид к Гермионе.

— О, да, до чёртиков смешные! — выкрикнул Малфой. — Очень остроумно, дать такой учебник, который может откусить руку!

На лице Гарри было практически видно, как дружеские чувства к Хагриду отчаянно борются со здравым смыслом. Я с каким-то исследовательским интересом наблюдала, как благородство придушивает разум.

— Заткнись, Малфой, — тихо сказал Гарри.

«Мой дорогой потомок, пришло время еще одного важного урока!» — объявила я. — «Как ты думаешь, кто прав: Драко или Гарри?»

«Оба», — не задумываясь, выпалил Сириус. — «Гарри — потому что знает Хагрида. Он даст ученику в руки что-то по-настоящему опасное. Малфой — потому что высказал очевидное. Книга, конечно, откусить руку не может, но запросто переломает пальцы».

«Тогда что мешает Гарри признать правоту Драко?»

«Он признаёт!»

«Нет. Он не признаёт его правоту на сознательном уровне. Он сказал «заткнись», а не «ты прав, а теперь заткнись»

А конфликт набирал обороты.

— Святое небо, эта школа катится в тартарары, — громко заявил Малфой. — Такой кретин стал учителем! У моего отца будет удар, когда он узнает...

— Заткнись, Малфой, — повторил Гарри.

— Не шали, Поттер, дементор заберёт!

«Щенок!» — разъярился Сириус.

«Успокойся!» — рявкнула я. — «К концу урока жду полный анализ действий и слов Драко и возможные причины тех или иных его поступков! Ты должен абстрагироваться от эмоций и хорошенько всё продумать. Ясно?»

«Не понимаю, зачем это надо», — проворчал Сириус. — «Но ладно... наставница».

Я удовлетворенно замолчала и тут же повернулась на визг какой-то кудрявой блондинки из Гриффиндора.

У меня отвисла челюсть.

Из лесной чащи выходили немыслимо странные создания. Их было штук десять. У них были лошадиные тела, задние ноги и хвосты, но вот передние ноги, головы и крылья явно были заимствованы у гигантских орлов. Головы украшали зловещие стальные клювы и большие, светящиеся оранжевые глаза. Когти на передних ногах были ужасно длинными и имели весьма грозный вид. Шею каждого животного обвивал толстый кожаный ошейник, к которому была прикреплена длинная цепь. Все цепи сходились в огромных ладонях Хагрида, который вприпрыжку спешил за плодами немыслимой любви между орлом и лошадью.

— Но-о-о, давай поближе! — пророкотал он, тряся цепями и заставляя животных подойти к ограде, туда, где собрались ученики. Все непроизвольно отодвинулись назад, стоило Хагриду подвести животных поближе.

— Гиппогрифы! — радостно проревел Хагрид, потрясая рукой в сторону представляемых. — Красавцы, правда?

Ну, в общем-то, гиппогрифы действительно были красивы. Каждый их волосок или пёрышко имели свой цвет: грозово-серый, бронзовый, розовато-чалый, блестящий гнедой, чернильно-вороной... Да еще этот плавный переход от перьев к шкуре...

— Ну, — сказал Хагрид, лучась улыбкой, — может, хотите подойти поближе...

«Не понял», — признался Сириус. — «А как же техника безопасности? Где инструкции по поведению? И какого хрена он держит цепи в руках, а не привяжет к дубу?! Если что, он их не удержит! Так, а ты куда?!» — он схватил Гарри за рукав и заставил остаться на месте, когда он, Рон и Гермиона осторожно подались вперед. Слава Ра-М-Ха, Гарри не стал настаивать.

А Рон и Гермиона опасливо приблизились к изгороди.

— Теперь, это... первое дело, чего надо знать про гиппогрифов — они гордые, — поведал Хагрид. — Очень обидчивые, гиппогрифы, да... Никогда их не обижайте, потому что это может оказаться последним, что вы сделаете в своей жизни.

Сириус облегченно выдохнул, но рукав крестника не отпустил.

«Спасибо за справку, но он мог сказать это и немного раньше! И когда же он привяжет их???»

Краем глаза я заметила бледное лицо Драко. Он внимательно, с какой-то странной решимостью смотрел на гиппогрифов, не упуская ни единого слова лесника, и рассеянно переговаривался с телохранителями. Так, что-то не так...

— Всегда ждите, пока гиппогриф сделает первый шаг навстречу, — продолжал Хагрид. — Так вежливо, ясно? Вы подходите, кланяетесь и ждёте. Ежели он в ответ тоже поклонится, значит, можно его потрогать. А ежели не кланяется, то чешите от него подальше, потому что когти у него — будь здоров! — и учитель радостно спросил:

— Ну — кто хочет пойти первый?

В ответ большинство ребят только попятилось. Гиппогрифы мотали свирепыми головами и расправляли мощные крылья — им явно не нравилось быть на привязи.

— Никто не хочет? — спросил Хагрид, глядя умоляюще.

«А теперь смотри на крестника. Благородство побеждает разум со счетом трии...»

— Я хочу!

«...ноль!»

«Ой, дурак...» — простонал Сириус. Сзади кто-то судорожно вздохнул. Какие-то девочки хором зашептали: «Ооо, нет, Гарри, вспомни про чайную гущу!» Блэк вцепился в рукав крестника и жалобно заскулил.

«Отпусти его. Пусть идет», — велела я.

— Бродяга, отпусти.

«Не пущу, пока Хагрид не пристегнет зверей к дереву!»

«Отпусти мальчика», — добавила я строгости в голос. — «Ты должен научиться уважать его выбор. Гарри уже взрослый, чтобы здраво оценивать свои силы и стоящую перед ним опасность. Ты и сам прекрасно знаешь, он не ребенок — у него просто мало опыта. Прими его выбор и отпусти. Дай этого опыта набраться».

— Бродяга!

Сириус неохотно разжал зубы. Гарри перелез через ограду.

— Молодец, Гарри! — гудел вслед Хагрид. — Тогда так — давай поглядим, как вы поладите с Клювокрылом.

Он отстегнул одну из цепей, потянул серого гиппогрифа в сторону от сородичей и снял с него кожаный ошейник. Сириус тихонько застонал. Ребята затаили дыхание. Драко щурил глаза и пристально следил за каждым движением в загоне.

— Тихо, Гарри, осторожно, — медленно и спокойно инструктировал Хагрид. — Смотри ему в глаза и старайся не моргать... Гиппогриф не будет тебе верить, ежели слишком часто моргаешь...

Зуб даю, после этих слов глаза мальчика немедленно начали слезиться!

Клювокрыл склонил набок большую, остроклювую голову и уставился на незваного гостя свирепым оранжевым глазом.

— Ооот так, — ворковал Хагрид, — ооот так... теперь кланяйся...

Гарри коротко поклонился, а затем взглянул на животное.

Гиппогриф по-прежнему надменно взирал на него. И не шевелился.

Сириус подобрался для прыжка.

— А, — сказал Хагрид обеспокоенно. — Так — отходи, давай, Гарри, полегоньку...

Но тут, к величайшему удивлению всех присутствующих, гиппогриф внезапно преклонил чешуйчатые колени в глубоком церемонном поклоне.

Сириус шумно выдохнул, и его неимоверное облегчение пробрало меня до самых потаенных уголков сознания.

Ну, хорошо-хорошо... Я тоже волновалась! Чуть-чуть.

— Отлично, Гарри! — в экстазе выкрикнул Хагрид. — Давай — можешь потрогать его! Похлопай его по клюву, давай!

Гарри медленно подошёл к гиппогрифу и протянул к нему руку. Он несколько раз провёл ладонью по клюву, и гиппогриф лениво прикрыл глаза, видимо, наслаждаясь лаской.

Класс дружно зааплодировал, за исключением Драко и его друзей.

— Молодчага, Гарри! — похвалил Хагрид. — Может, он тебя покатает?

«ЧТО?!» — тут же взбеленился Сириус.

Но Гарри поставил ногу на крыло гиппогрифа и взобрался ему на спину.

— Пошёл! — крикнул Хагрид, шлепнув зверя по крупу.

Сириус в ужасе охнул, провожая взглядом взлетающего Клювокрыла.

«Дурак! Ой, дурак! Безрассудный благородный дурак!» — шептал он, а потом неожиданно с гордостью заключил. — «Весь в отца!»

Гиппогриф прокатил Гарри вокруг пастбища и затем направился к земле. Когда гладкая шея стала опускаться вниз, мальчик старательно отклонялся назад. Потом две пары мало подходящих друг к другу ног тяжело стукнулись об землю. Гарри лишь чудом удержался и рывком выпрямился.

— Отлично сработано, Гарри! — вопил Хагрид. Все, кроме Драко и его дружков — блин, как же их зовут? — издавали одобрительные крики. — О'кей, кто ещё хочет прокатиться?

Осмелев после Гарриного успеха, другие ребята тоже полезли через ограду. Хагрид по одному отвязывал гиппогрифов, и скоро по всему пастбищу закланялись нерешительные головы. Невилл постоянно отбегал назад, потому что его гиппогриф, кажется, не собирался преклонять колен. Рон и Гермиона практиковались на гнедом животном, а Гарри наблюдал за ними со стороны.

А я внимательно следила за Драко. Он, как и полагается, подошел к Клювокрылу. Черт возьми, какое у него бледное лицо! И зрачки расширены, и дыхание... Твою мать, он же боится! Боится и...

Гиппогриф поклонился ему, и тот с презрительным видом стал водить рукой по клюву. Я подобралась ближе и увидела, как расширяются зрачки серых глаз, как над верхней губой выступает пот. Дунул ветер, и я ясно ощутила странный запах, от которого шерсть встала дыбом. Так пахло в поезде во время проверки дементоров. Пахло страхом!

— В этом нет ничего сложного, — процедил Драко громко, чтобы Гарри мог слышать его. — Я так и знал. Если уж Поттер справился...

Блядь, да он же сознательно провоцирует зверя!

«Сириус, Драко чудит!»

— ...Бьюсь об заклад, ты не такой уж и страшный, а? — обратился он к гиппогрифу. — Не страшный, ты, уродина?

Мы прыгнули. Сверкнули стальные когти. Драко издал пронзительный вопль. «Не успели», — отстраненно подумала я. В следующее мгновение Хагрид уже впихивал голову Клювокрыла в ошейник, оттаскивая его от Малфоя, который лежал на траве, сжавшись в комок. Громадное пятно крови расцветало на его белой рубашке. Почуяв кровь, гиппогриф вырвался из рук Хагрида и снова рванулся к Драко, но над мальчиком стояли мы.

Я поймала взгляд зверя и зарычала, оскалив зубы и всем своим видом показывая, что буду биться насмерть. Зверь сбился с шага, и этой секундной заминки хватило, чтобы Хагрид успел защелкнуть ошейник и оттащить Клювокрыла.

Драко больше не кричал. Только странно хрипел и кашлял.

— Кажется, я умираю, — как-то спокойно прошептал он и снова раскашлялся.

— Ничего ты не помираешь! — рявкнул совершенно побелевший Хагрид. — Помогите, кто-нибудь — надо его унести...

Я глянула на Драко и замерла. Раны были не на руке, а на груди! На груди, ёбнуться — не встать, а не на руке! Глубокие, рваные, страшные. В крови ясно белели осколки кости.

«Сердце цело, задета брюшная полость в области печени, бронхи проткнуты, если начнет кашлять кровью — через пару минут захлебнется», — автоматически отметила я, уже прикидывая способы излечения. Причем на ум лезли не только магловские, но и магические, но удивляться этому не было сил.

Из уголка рта Драко потекла тонкая струйка густой крови. Обратный отсчет начался. И тут Хагрид легко, как пушинку, поднял мальчика на руки и истребителем рванул вверх по склону в замок.

Следом побрели до глубины души потрясённые ребята. Слизеринцы наперебой ругали Хагрида.

— Его надо сразу пристрелить! — рыдала симпатичная брюнетка.

— Малфой сам виноват! — огрызнулся какой-то гриффиндорец.

— Да если бы не волкодав, Драко был бы уже трупом! — заорал черноволосый, с каким-то алым отливом в волосах, красивый темноглазый мальчик.

— Я пойду, узнаю, как он там! — вскричала брюнетка и побежала вверх по мраморной лестнице. Все проводили её глазами.

Слизеринцы скрылись в глубине замка, на все лады ругая Хагрида.

— Гарри, пойдем, — Гермиона тронула за локоть застывшего Гарри.

— А? — перевел на неё рассеянный взгляд мальчик. — Нет, вы идите, а я... я тут с Бродягой посижу.

Блуждающий взгляд, белое лицо... Гарри был в шоке. Видимо, до него дошло, что на месте Драко мог быть он. Когда Гермиона и Рон ушли, крестник сел прямо на ступеньки и молча обнял Сириуса.

Мальчика била нервная дрожь.