Вместе (гет)

Вот уже полчаса мы с Сириусом сидели под дверью личных покоев Люциуса Малфоя и ждали, когда Фред и Джордж Уизли явятся на отработку. Я вся извелась, и, если бы Сириус не сдерживал меня (ё-моё, самой не верится!), уже давно ломилась бы в запертую дверь с криками «Умник, выходи, подлый трус!» А так я тихо сидела за пыльным гобеленом и нервно грызла его уголок. Гобелен был на редкость невкусным и отдавал плесенью, но зато нервы успокаивал замечательно!

Наконец, в коридоре зазвучали шаги.

«Идут!» — встрепенулся Сириус и, выплюнув пожеванный гобелен, высунул голову.

Фред и Джордж совершенно одинаковыми движениями пригладили волосы и, пару раз символически стукнув костяшками о косяк, уверенным пинком распахнули дверь.

— Здравствуйте, здравствуйте, дорогой лорд Малфой! — хором заговорили они, вторгаясь в комнаты Люциуса с неумолимостью БТР. — Как ваше ничего? Как жена? Как сын? Мы тут слышали краем уха, что вы распродаете артефакты. А славянский шкаф не продаете?

Узнаю стиль Воробья... И, судя по звуку разбиваемой чашки и ругани, Люциус был впечатлен. Сириус тихо выскользнул из-за гобелена и потрусил к открытой двери.

— Я вам, Уизли, не клоун и терпеть выходки выскочек, наглецов и Предателей Крови не буду! — шипел Малфой, нависая над близнецами. — И ваша связь с духом не изменит моего отношения к вам!

— Извините лорд Малфой, — неожиданно изменившимся голосом произнес Фред и отвесил звонкий подзатыльник брату, — стараюсь их перевоспитать, но сами понимаете: трудное детство, деревянные игрушки, общий горшок...

— Воробей, как я понимаю? — деловито уточнил Люциус. — Виктор рассказывал о вас много... Много.

Я толкнула дверь лапой, и она с грохотом захлопнулась. Малфой и Уизли обернулись ко мне.

— Мммм... Тим? — попробовал угадать Воробей.

— Гав!

— Счастливчик?

— Гав!

— Шаман?

Я не выдержала этого издевательства и обратилась в человека.

— Нет! — рявкнула я. — Это Рысь!

— Сириус Блэк?! — хором воскликнули близнецы, дружно выхватывая палочки.

— А чего это вы так удивляетесь? — оскорбился Сириус. — Я, между прочим, последний из рода и никаких преступлений не совершал.

— Ну да, ну да, — Джордж ненавязчиво спрятался за спиной Малфоя. — А в Азкабане вы подрабатывали сторожем...

И он потянул брата за рукав. Однако Фред рассматривал нашу с Сириусом тушку в полном обалдении и на близнеца не реагировал.

— Рысь? Ты застряла в теле мужика? — высоким голосом переспросил он, а после небольшой паузы выдал гениальное: — А вы теперь как: ты по девочкам, или Блэк по мальчикам?

И заржал, паскуда такая, как конь.

Мы с Сириусом дружно отвесили ему подзатыльник.

— Молчи, дурак!

— Не трогай моего брата!

— Эм... Я что-то пропустил? — раздалось от двери.

Мы обернулись. Седрик Диггори, шестикурсник с Пуффендуя, аккуратно закрыл за собой дверь и, истинно Тимовским жестом ослабив галстук, уселся на парту. Фред вздрогнул и странно расслабился.

— *Привет, командир*, — вдруг улыбнулся Джордж.

Я заинтересованно подергала Джорджа за рукав.

— Воробей, ты кочуешь, что ли?

— Есть немного, — вздохнул Джордж. — Но в основное время я болтаюсь между ними двумя. Причем меня никто не видит и не слышит, пока я не вселюсь в одного из них.

— Странно. А я вот вообще выйти не могу, — я растерянно посмотрела на руки Сириуса. Руки надо было помыть. И ногти подстричь.

— А Виктор войти, — подал голос Люциус. — Его никто не видит и не слышит, кроме меня, а он даже вселиться ни в кого не может.

— А он где? — завертел головой Джордж.

Люциус махнул рукой в сторону искусственного окна.

— Сидит на подоконнике и, кажется, ругается.

— А я вообще в этом теле один...

Мы дружно обернулись к Тимке. Он внимательно рассматривал ногти на руке.

— А Седрик где?

— Как я понял, умер. Просто взял и не проснулся. В конце концов, какая разница, годом раньше, годом позже... — невозмутимо ответил Тима. — Вместо него проснулся я. Ранним утречком, прямо после того, как меня убили, на шалаше из веток и весь в масле. А незнакомый мужик собирается меня поджечь и лопочет при этом на английском. Так я его этими ветками чуть не угробил. А потом чуть не угробили меня. Еле-еле убедил Диггори, что я никакой не инферни, не тварь иномирная и никакой одержимости у Седрика нет.

Сириус охнул, и меня окатило волной чужого испуга. Даже не испуга, нет. Блэк был в ужасе!

«В чем дело?»

— Закон... — пробормотал Сириус непослушными губами и впился взглядом в Малфоя. — Закон о сущностях иномирных и одержимостей ими!

Люциус заметно помрачнел. Близнецы недоуменно завертели головами.

— Какой закон?

— Закон от тысяча шестьсот какого-то там года, — неохотно пояснил Малфой. — Согласно которому одержимые и сущности иных измерений и миров подлежат сожжению в Адском Пламени. Однако, — помолчав, добавил он. — Наши случаи не похожи на типичную одержимость. Никто из вас не сводит с ума своих владельцев и не «овладевает телами для свершения мерзких безумств, противных самой Магии», — процитировал Малфой строчку из закона. — Я первое время думал, что Виктор — просто бред моего больного подсознания... — он неожиданно замолчал и повернулся к зачарованному окну. — Что? Что, по-вашему, Маэстро, я должен был думать? Вы не засекались ни одним артефактом. Из всех присутствующих в мэноре вас видел только я! Ваше появление вполне могло быть побочным эффетом после воскрешения!

Он снова замолчал, следя за невидимым Умником.

— А на этом месте Ум произносит что-то вроде: «Как вы, чистокровный лорд, могли усомниться в моей реальности, когда вы более всех в этом мире знаете, насколько могущественна магия *раскорячить бы твое сиятельство на трех соснах и выебать в три прогиба, чтоб лишние мысли из носа потекли*?» — прокомментировал Фред.

Мы с Тимкой заржали. Малфой презрительно фыркнул.

— В любом случае, этот закон к нам неприменим до тех пор, пока мы молчим... Вы лучше ответьте мне, Воробей, — повернулся он к близнецам. — Это вы забрали некую диадему из Выручай-комнаты?

— Ну, я, — кивнул Джордж. — А что...

— ...не надо было? — закончил за него Фред.

— Где она? Вы её не уничтожили? — напрягся Люциус.

— Нет, не успели. А что...

— ...не надо было?

— Не надо! Виктор собирает дух Темного Лорда воедино, и ему нужны все крестражи!

Подземелья потряс наш дружный вопль:

— Чтооо?!

* * *

День у Северуса Снейпа не задался с самого утра. Когда он стал наносить специальную мазь, защищающую волосы и кожу от испарений, обнаружил, что она кончилась. Времени варить новую не было совершенно, и зельевару срочно пришлось перекраивать расписание всех четырех факультетов, отменяя все практические занятия и назначая лекции. Далее взорвалось экспериментальное зелье для Драко, хотя взрываться там было просто нечему, и Снейпу пришлось выдать пришедшему крестнику Глоток Мира. А в случае Драко Глоток — что мертвому припарки. От Драко же он узнал великолепную историю про Невилла, который, оказывается, больше всего боялся — та-дам! — его, Северуса Тобиаса Снейпа, и который с подачи блохастого волка выставил его перед гриффиндорцами на посмешище!

На завтрак Снейп шел в три раза мрачнее обычного и впервые за всю историю преподавания — с чистой головой. Розыгрыш над Дамблдором и Люциусом немного приподнял настроение, и Северус на благостной почве решил, что у гриффиндорцев и слизеринцев достаточно было практики по серии ядов на растительной основе и вместо лекции им можно закатить контрольную.

На контрольной он с чистой совестью занялся приготовлением основы для зелья Драко и, расслабившись, накапал слишком много слез единорога, которая в сочетании с цветками аконита дала реакцию. Реакцию Снейп загасил, но вдохнуть испарений успел и, если бы не бесконечная практика в окклюменции и вовремя проглоченное противоядие, наградил бы Поттера пятьюдесятью баллами за красивые глаза. Однако противоядие действовало всего шесть часов, и после уроков Северус поспешил в покои Люциуса, надеясь, что эффект слез и цветков ограничится повышенным настроением.

По пути он встретил Драко. Крестник выглядел неважно: бледное лицо, прыгающие губы, подозрительно влажные глаза — самоконтроль наследника Малфоев снова летел к магловским чертям. Драко нервно сжимал и разжимал пальцы и глубоко дышал, явно стараясь применить что-то из окклюменции. Увидев Северуса, он молча поравнялся с ним и пошел рядом. Снейп притормозил и опустил руки на вздрагивающие плечи.

— Закрой глаза и дыши. Вдыхай через нос, выдыхай через рот. Медленно.

Драко покорно зажмурился и засопел.

— Да, вот так, — непривычно мягко сказал зельевар и умиленно погладил крестника по волосам.

— Профессор? — удивленно оглянулся Драко.

Тот поспешно одернул руку.

— Извини, побочный эффект от приема экспериментального зелья. Некоторое время я буду... В слегка неадекватном состоянии. Не отвлекайся от дыхания.

Малфой кивнул и, оглянувшись, потащил Снейпа к покоям отца быстрее. Без стука открыв дверь, Северус вошел в кабинет Люциуса и замер.

Близнецы Уизли непривычно тихо сидели за партами и что-то быстро строчили на пергаментах. Люциус увлеченно рассказывал Седрику Диггори что-то о родовой защите. Сириус Блэк сидел на пуфике в углу и пилил ногти женской пилочкой... Что?!

Все обернулись на крик. Блэк тоже вскинул голову. Несколько мгновений Снейп и Блэк молча таращились друг на друга, а потом... Потом Блэк вдруг расплылся в радостной улыбке и, подобно рыцарю, стал перед Снейпом на колено. Северус тупо наблюдал за тем, как заклятый враг прижимает правую руку к груди, а левой протягивает обращенный из пилочки букет алых роз.

— Северус, — проникновенно сказал Блэк, глядя на Снейпа таким взглядом, о котором мечтают все женщины, — у тебя такие глаза! Они со школьных времен не давали мне покоя. Они такие черные, страстные и глубокие! А когда ты злишься, в них вспыхивают искры, и заставляют моё сердце биться в ритме фламенко...

— Люциус, Диггори, кто-нибудь, вы видите это? — лихорадочно зашептал Северус, не отрывая взгляда от преданных синих глаз заклятого врага.

Малфой-старший недоуменно выгнул бровь.

— Северус? Ты о чем?

— ...А бархатные ноты в твоём голосе сводят меня с ума! Этот голос... О, твой божественный голос сниться мне в эротических снах! — проникновенно интимным шепотом повествовал Блэк.

— Драко? — Северус на секунду оторвался от необыкновенно одухотворенного лица Сириуса и повернулся к крестнику.

— Что? — устало спросил Драко, из последних сил пытаясь не скатиться в истерику. — Профессор, вы же говорили, что будете несколько неадекватны...

— Но не настолько же... — пробормотал зельевар, окончательно увериваясь в нереальности происходящего, ибо Блэк сроду не смотрел на Снейпа таким влюбленным взглядом. — Сгинь, галлюцинация!

Глюк, не прекращая признаваться в любви, начал медленно таять. Сначала, подобно Чеширскому коту, исчезли ноги, затем руки и туловище, медленно растаял букет роз. Дольше всех держалось лицо и взгляд, необыкновенно влюбленный взгляд синих глаз. Но, в конце концов, и они исчезли.

Северус покачнулся и побрел в спальню Люциуса.

— Определенно, цветки аконита надо заменить полынью... — бормотал он на ходу. — Определенно!