Четыре дороги  (гет)

Дорога домой показалась мне в два раза длиннее. Что будет дома, когда Тьера и Крис увидят, в каком виде мы приехали — я даже и думать боялась об этом.

Алекс не тропился, и мы ехали довольно таки медленно, несмотря на то, что дороги были полностью пустынными и безлюдными. Только изредка нам встречались встречные автомобили и случайные прохожие на тротуарах. Вокруг фонарей белела дымка тумана. вечер был очень спокойным и тихим, только внутри нашей машины стояла совсем другая атмосфера.

Он все еще надеялся, что я заговорю первая, или вообще не хотел со мной разговаривать, что пугало меня еще больше.

«Хорошая прогулка получилась, молодец, Кира».

Губы до сих пор горели от поцелуя, но я не имела права жаловаться, после того, как Алекс спас меня. Если бы в том состоянии, в котором я тогда находилась, я напала бы на обычного, на вид человека, меня бы точно забрали в сумасшедший дом.

Я попыталась вспомнить поцелуй из своего сна, но ничего не получилось.

«Да уж, с воображением у меня явно не все в порядке, если я пытаюсь вспомнить то, чего никогда не было».

Но более реальные вещи я могла вспомнить: его глаза, его улыбку, которую я так редко видела, но все же, запомнила навсегда. Его руки, когда он обнял меня, чтобы спасти от когтей демона.

«Никто не может мне запретить думать о нем, даже он сам».

А что бы было, если бы он поехал со мной, а не Алекс?

Алекс...

Я так углубилась в свои мысли, что совершенно забыла, где и с кем я находилась.

Он выглядел задумчивым и очень подавленным.

— Прости меня, пожалуйста, — прошептала я без надежды на то, что он услышит меня. Каждое слово застревало в горле, и мне приходилось вырывать его щипцами.

— Все в порядке, — неожиданно сухо ответил он.

— Сильно болит? — глотая слезы, спросила я.

Он резко повернул на обочину и остановился.

Я была в растерянности. Я не знала, что будет дальше, и как мне реагировать на его действия и слова. Я сжала руками сидение.

— Обо мне не переживай. Меня больше волнует тот факт, что даже после того, как мы отъехали на безопасное расстояние, ты не перестала чувствовать ненависть и злость. Ты меня ненавидишь? — спросил он слабым голосом, как будто ему доставляло боль произносить этот вопрос вслух.

— О чем ты? — спросила я, как будто не понимала, о чем он говорит.

Как он вообще мог понять, что я чувствую? Неужели это так заметно? Мне казалось, что я всегда могу прятать свои чувства под непроницаемой маской. И сегодняшний день не был исключением: я не подавала вида и ничего не говорила о том, что я чувствую.

— Ты меня ненавидишь? — повторил он.

— Скорее себя, чем тебя, — пробормотала я. — Посмотри, как я тебя искалечила.

Я подняла ладони, показывая ему свои окровавленные пальцы.

— Заживет, — отмахнулся он, как будто речь шла о комарином укусе, — Ты сама не поранилась? — спросил он заботливо.

— Нет.

Я опустила голову, тихо всхлипывая. Обо мне никто и никогда так не заботился, более того, даже после того, что я сделала.

— Не плачь, я тебя умоляю. Все позади. Я бы никогда не дал им обидеть тебя.

Он смахнул рукой слезинку с моей щеки. А потом, как будто пересилив себя, отдернул руку и положил обе руки на руль.

Я знала, что должна найти подходящие слова благодарности и утешения. Он чувствовал себя виноватым, что наша прогулка так неудачно закончилась, но зато он сдержит обещание, данное Крису: домой мы вернемся в таком же составе, в каком и уехали.

— Я предполагал, что твоя реакция будет именно такой, но все-таки надеялся, что я ошибаюсь, и что... — собравшись с силами, сказал он, опередив меня.

— О чем ты говоришь? — спросила я безжизненным голосом, не понимая ни слова. — Я провалила экзамен? Я не из-за этого расстроилась. Если будет нужно, я согласна тренироваться столько, сколько будет нужно, я не хочу больше рисковать тобой или еще кем-то из вас.

Я сглотнула.

Хоть это и было единственным существенным промахом, из-за которого я должна была переживать, сейчас это волновало меня меньше всего.

Мои оправдания были ничтожными.

Алекс рисковал собой из-за меня, из-за моей просьбы и моих капризов.

— Я знаю из-за чего ты расстроилась. — сказал он, глядя вдаль через лобовое стекло.

— Ну, тогда объясни мне. Я слушаю.

— Я не должен был позволять себе целовать тебя.

— Ничего страшного, сказала я убедительно, — ты сделал это, чтобы спасти меня, чтобы отвлечь меня от демонов. Я, правда, благодарна тебе за это.

Я положила ладонь ему на плечо в знак утешения. Он повернулся ко мне. Взгляд эго был каменным, не выражающим никаких эмоций.

— Ты не поняла меня. Я воспользовался моментом.

— Воспользовался? Моментом? — повторила я себе. — Зачем?

— Хотел проверить одну свою догадку.

— И как? Проверил? — спросила я, закипая.

— Только не злись на меня, я пытаюсь быть с тобой честным. Это разве не заслуживает немного снисходительности с твоей стороны?

— Заслуживает, — согласилась я, стараясь успокоиться, — Продолжай.

— Я могу спросить тебя кое о чем, и рассчитывать на честный ответ? — спросил он, заглядывая в мои глаза, пытаясь прочесть в них ответ.

— Я не люблю такие вступления, ты не мог просто сразу задать свой вопрос? — сказала я грубо, но потом, вздохнув, добавила, — Спрашивай о чем угодно.

Его стратегия была безотказной: если хочешь, чтобы кто-то был с тобой честен, будь для начала сам честным с этим человеком. Теперь у меня не было шанса обмануть его или слукавить.

Я уже готовила в голове ответ на вопрос, который должен был последовать. Банальное «Я тебе нравлюсь?» или «Как ты ко мне относишься?»

Я отвернулась, игнорируя его настойчивый взгляд. Это был не первый раз, когда мне казалось, что он видит меня насквозь.

— Ты из-за него такая?

Я затаила дыхание в ожидании продолжения вопроса, ничего не ответив.

— Ты его любишь? — спросил он снова, его голос надломился на первом же слове.

Пока я искала слова для ответа, он истолковал мое молчание по-своему.

— Понятно, — ответил он сухо, завел машину, и резко выехал на дорогу.

— И что тебе понятно? — спросила я, когда он не подумал остановиться на красный свет светофора и чуть не сбил нетрезвую парочку, вяло переходящую дорогу. — Я же ничего не ответила.

— Это не обязательно, — отрезал он, мельком глядя в боковое зеркало на ругающихся нам вслед и размахивающих руками парней на дороге.

— Я не... Объясни, почему это.

Я повернулась к нему в пол оборота, насколько мне позволял это ремень безопасности.

— Тебе не обязательно говорить мне, что ты чувствуешь.

— Ты настолько хороший психолог? — спросила я иронично.

Он усмехнулся и покачал головой, как будто я сказала какую-то несуразную глупость.

— Что теперь? — нервно спросила я.

— Ты иногда забываешь о том, кто мы.

— Я никогда не забываю, кто мы. И, вообще, как это относится к делу? — мой голос почти срывался на крик.

— Когда я говорил «мы», я говорил про себя и про Тьеру, — он проскользнул по мне взглядом, сканируя меня в очередной раз, — Я не знаю, преимущество это или недостаток, но мы с ней чувствуем все то, что чувствуете вы. Может это нужно, чтобы лучше понимать вас, или это только указывает на нашу бесконечную зависимость от вас.

Мне потребовалась минута, чтобы осознать все вышесказанное.

— И я только сейчас узнаю об этом? — прошипела я.

— Я не хотел говорить тебе об этом вообще. Лучше, когда твои чувства, как и мысли, остаются только при тебе. Не хотел, чтобы ты сковывала себя в эмоциях в моем присутствии.

— Ну и ну, — я закрыла лицо руками. — Не могу в это поверить.

— Так, значит, я не ошибся на счет Криса? — это был скорее не вопрос, а утверждение.

От его имени по коже пробежала дрожь, сердце стукнуло два неровный удара, ломая ровный ритм сердцебиения.

Он горько усмехнулся, а затем вздохнул.

— Нет, — быстро опровергла я его убеждение. — Ты видел, какие у нас отношения? Он меня недолюбливает непонятно по каким причинам.

— А ты его нет.

Я вздохнула.

Алекс был прав на счет того, что для меня было бы лучше не знать о том, что Алекс, как лакмусовая бумажка, копирует все мои чувства и переживает их как свои. Этот факт менял многое в моих с ним отношениях.

— Да, он мне нравится, — признала я очевидный факт, который перед Алексом отрицать уже не имело смысла, — Но не более.

Меня удивило то, как уверенно я произносила то, в чем почти не была уверена и наполовину, будто пытаясь саму себя в этом убедить.

Я решила, что разговор окончен, и села поудобней, откинув голову на спинку кресла. Переизбыток эмоций сегодняшнего вечера давал о себе знать. Единственное о чем я мечтала, это поскорее оказаться в кровати, чтобы спокойно обдумать и проанализировать весь сегодняшний вечер. Все наши диалоги.

Алекс задал мне очень интересный вопрос, над которым имело смысл поразмыслить в первую очередь для меня самой, чтобы, наконец, прийти к ответу.

Мы повернули на знакомую мне дорогу, и это значило, что до дома оставалось ехать несколько минут.

«Потерпи еще пару минут», — сказала я себе, как бы невзначай посмотрев на Алекса.

Я заметила по его напряженному лицу, что он считает, что наш разговор не дошел до своего логического завершения.

Вот уже показалась крыша нашего дома, свет не горел ни в одном из окон, и это было хорошим знаком: значит, все уже спят и есть надежда, что нас никто не встретит в таком виде.

— Он не сделает тебя счастливой, — сказал он, наконец.

— Откуда ты можешь это знать?

— Я не знаю этого, но я знаю его и его прошлое.

— Но не будущее.

— Согласен.

— Кроме того, он не смотрит на меня, как на девушку.

— Его счастье.

— За меня не беспокойся, я за себя и за свои поступки отвечаю. Да и..

— Ты не закончишь, как она, — перебил он меня, обещая это скорее себе, чем мне.

— Как кто? — потребовала я ответа.

— Не имеет значения. И еще... Есть еще одна вещь, которую ты должна знать.

Я, вся во внимании, повернулась к нему. Меня пугала его серьезность, потому что он редко был таким, и я понимала, что я совсем его не знаю, я знаю только вершину айсберга, вершину его души и чувств, ту часть, которую он сам решает показывать людям или нет.

— Я хочу, чтобы ты знала: я не смогу быть для тебя братом. Я буду следить за ним, и если из-за него ты проронишь, хотя бы одну слезинку — тебе лучше не знать, что я с ним сделаю.

Он открыл дверцу, вышел из машины, и не оборачиваясь пошел в дом. Я даже не заметила, когда мы успели подъехать к дому.

А я так и осталась неподвижно сидеть с раскрытым ртом и смотреть ему вслед.

Меня начал поглощать страх перед потерей Алекса. Считая его своим самым близким другом не переступила ли я дозволенную для меня черту?

Теперь я знала, до какой степени он от меня зависел, и меня пугала такая зависимость. Теперь на мне лежала ответственность за его чувства, которую он так боялся на меня взвалить.

Кроме Криса был только один человек, который мог бы мне объяснить, что же происходит с Крисом, и как мне следует истолковывать слова Алекса: Тьера.

Я знала, что когда она в хорошем настроении, от нее можно добиться дружественного расположения. Но все последующие дни она была мрачной и угрюмой, и как только я собиралась с духом, чтобы задать ей интересующие меня вопросы, я тут же осекалась, когда она тяжело вздыхала и закрывала лицо руками.

Она даже не возражала, когда я предлагала ей помощь на кухне.

— Как прошла прогулка? — спросила она в четвертый раз за неделю.

Она задавала этот вопрос каждый день, как только мы оставались одни после завтрака, и я шла помогать ей с приготовлением обеда или ужина.

— Хорошо, — ответила я терпеливо, внимательно наблюдая за ней и за ее реакцией.

Она не казалась больной или сумасшедшей, но разве можно считать такое поведение нормальным?

— Я рада, что ты можешь контролировать себя, — сказала она искренне.

Это было даже не чувство дежа вю, она как кукла повторяла эту фразу каждый раз после моего ответа.

Я бросила тарелки на стол, и они грохнули так сильно, что Тьера вздрогнула и вскрикнула.

Я подошла к ней и встряхнула за плечи.

— Что такое? Что с тобой? — спросила я настойчиво.

— Ах, Кира, не спрашивай, — ответила она жалобным тоном, пытаясь освободиться.

Она была более чем в себе, но что-то ее очень сильно мучило.

— Я не отстану, что происходит с тобой эти дни? — давила я.

— У меня мигрени, — ответила Тьера, потирая виски. — Нужно порезать и обжарить помидоры и лук. Бери помидоры, а я займусь луком.

Она взяла разделочную доску и стала мелко крошить луковицы. Уже через полминуты по ее щекам заструились слезы.

Я не могла утверждать, но я была почти уверена, что слезы у нее не от лукового сока.

— Тьера, тебе не нужно в город? Я могу подбросить тебя в любое место, — спросил Крис из-за моей спины.

По телу пробежала волна благоговения от его голоса. С каждым днем он казался мне все нежнее и благозвучнее, как звук воды, который наполняет душу спокойствием.

Тьера отрицательно покачала головой, не поднимая глаз.

Это был мой шанс убить одним ударом двух зайцев: развеселить Тьеру и хоть немного побыть рядом с Крисом.

— Тьера, помнишь, ты обещала мне поехать за обувью, когда я пройду экзамен? — спросила я небрежно. Но, несмотря на все мои старания, этот вопрос прозвучал, как будто это был вопрос жизни и смерти.

— Помню, — ответила она, улыбаясь сквозь слезы. — Ты хочешь поехать сейчас?

— Хочу, — сказала я уверенно.

— Тогда мы едем, — сказала она, бросая нож на разделочную доску. — Я приведу себя в порядок, и через пять минут буду готова.

Она выпорхнула за двери, предательски бросая меня наедине с моим личным синеглазым демоном, от которого не было возможности спрятаться или сбежать.

Он сел напротив меня и внимательно и с любопытством наблюдал, как помидоры, благословленные моим ножом, превращались в томатный сок.

— Ты не идешь собираться? — спросил он.

— Не, — ответила я, показывая ему, что очень занята разделыванием, а в моем случае кровавым расчленением помидора.

— Я думаю, ему уже достаточно, — сказал он спокойно.

Он попытался остановить мою руку, в которой я держала нож, чтобы прекратить мои издевательства над ни в чем неповинным овощем.

От его прикосновения по моей руке прямо к сердцу прошел разряд, я рефлекторно отдернула руку, задев лезвием ножа его ладонь. Он скопировал мой жест и сжал руку в кулак.

То ли от испуга, то ли от чувства вины я тут же разжала пальцы и бросила холодное оружие, которое в моих руках приобретало еще одно свойство: смертельное, на стол, попав прямо в эпицентр помидорной лужицы.

Сок брызнул в разные стороны, не обойдя вниманием и мое лицо.

Я заморгала, стряхивая капли с ресниц.

И почему я всегда попадаю в такие ситуации, когда я рядом с ним?

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам, и почему ему вздумалось смеяться над этим? Мне не было смешно ни капельки.

— Если хотела меня покалечить, нужно было перевернуть нож лезвием вверх, — сказал он растеряно, пытаясь подавить смех.

— Я не хотела, — сказала я беспомощным голосом.

— Не волнуйся, я цел, — сказал он мне, улыбаясь и показывая невредимую ладонь.

— Я...

— У тебя здесь сок, — сказал он, пристально глядя на мою щеку и протягивая руку к моему лицу.

Я задержала дыхание и сжалась в комок в ожидании прикосновения, сосредоточив взгляд на его руке, изо всех сил стараясь избегать его взгляда, чтобы не рухнуть в обморок.

В последнее время мне становилось все тяжелее и тяжелее избегать его, не смотреть на него, когда мы сидели за одним столом, не думать о нем перед сном и с первыми лучами утреннего солнца.

Он провел ладонью по щеке, вытирая большим пальцем руки капли сока. Мои глаза, как намагниченные, потянулись вверх, чтобы поймать его взгляд, и замерли на уровне его губ.

— Все, я готова, можем ехать!

Тьера была спасительницей, которая разорвала эту нить напряжения между нами. Она ворвалась в комнату, как спасительный порыв кислорода, приводя меня в сознательное состояние — я громко выдохнула и теперь снова могла дышать — Крис отдернул руку от моего лица, его брови нахмурились, и он опять выглядел так же, как и всегда: непроницаемое лицо, полное равнодушия, презрения и холода.

Я спрыгнула со стула и вылетела за дверь, чуть не сбив Тьеру с ног.

Оказавшись в гостиной, я согнулась пополам, и, опираясь руками на колени, пыталась восстановить дыхание. Щека горела от его прикосновения, и я до сих пор чувствовала на своей коже его руку.

"Крис не должен видеть меня такой", — повторяла я себе, выходя на свежий воздух, — «Это был всего лишь дружеский жест, я не должна рисовать себе в голове разные фантазии и мечты».

Когда они вышли вслед за мной во двор, я уже стояла на улице, согревая дрожащие не от холода руки в карманах.

Я уставилась в окно и придала своему лицу выражение задумчивости и пустоты. Тьера включила радио и тихо мурлыкала под нос слова незнакомой мне песни. Единственное, что радовало меня сейчас это то, что я все-таки смогла развеселить Тьеру и прогнать ее мрачное настроение. Даже ценой своего собственного спокойствия.

Меня угнетала медленная езда, но Тьера не переносила скорость, и поэтому даже по пустынной трассе мы ехали до 80 километров в час.

Тьера показывала Крису дорогу к самым лучшим, по ее мнению, магазинам одежды и обуви.

— Останови здесь! — скомандовала она возле одного магазина, в котором я не только никогда ничего не покупала, а в котором я даже никогда не была.

— Идем, — она повернулась ко мне с переднего сидения, лукаво подмигивая.

— Тьера, только не весь магазин, договорились? — терпеливо попросил Крис.

— Даю честное слово хранителя, — она подняла правую руку, произнося свою импровизированную клятву. — Пойдешь с нами, чтобы убедиться?

— Нет, — улыбнулся он, — Я подожду вас здесь.

— Ну не хочешь, как хочешь, — сказала она с облегчением с наигранным разочарованием.

Они оба рассмеялись, пока я неуклюже выползала из машины.

Я остановилась перед дверями магазина, как будто мне предстояло пройти через пытку. Это была наша первый совместный поход по магазинам, и я нервничала, совершенно не представляя, чего мне следует ожидать от Тьеры.

Она подтолкнула меня в спину, открывая передо мной тяжелую дверь.

— Не будь трусихой, я не дам тебя в обиду злым продавцам, — сказала она таинственно.

Я сразу не поняла, что значит "давать в обиду продавцам". Но через минуту нахождения в магазине я поняла, что это значит. К нам одновременно подбежали три девушки в одинаковой одежде, предлагая свои услуги. Они наперебой трещали и спрашивали, чем могут нам помочь.

Тьера сразу отшила их, сказав, что в обуви разбирается лучше их всех троих вместе взятых и пошла вдоль рядов с полками разнообразной обуви.

Я растеряно стала бродить, следуя ее примеру.

Половину из того, что я видела, я бы не одела никогда, но я боялась разочаровать Тьеру, поэтому молча, ходила между рядами, и крутила, в руках более менее приличные на вид туфли и босоножки.

Я еще и два ряда не успела пройти до конца, как Тьера уже купила себе три пары туфлей.

Я вздохнула.

— Выбрала себе что-нибудь? — спросила она, подбегая ко мне с пакетами в руках.

— Ни-че-го, — ответила я удрученно.

— Тогда давай я помогу тебе, — предложила она оживленно.

— Боюсь мне здесь ничего не нравиться, — сказала я, пробегая подытоживающим взглядом по магазину.

— Не может такого быть, ты просто не там ищешь. Сейчас глянем. Посиди пока, а я принесу что-нибудь, что будет подходить тебе.

Она усадила меня на мягкий пуф и исчезла с поля зрения.

Я закрыла лицо руками, и перед глазами опять всплыла знакомая картина: синие глаза, лукавый изгиб бровей.

— У тебя что-то болит? — спросила Тьера, садясь передо мной на корточки.

Я отрицательно покачала головой.

— А я принесла тебе Роберто Ринальди, — сказала она ободряюще.

— Кого принесла? — я выпрямилась, оглядываясь вокруг. Но в магазине никого, кроме нас не было.

Тьера рассмеялась звонким смехом и потрясла перед лицом парой туфлей на высоченной шпильке.

— Ни кого, а что. Примеряй.

Она вручила мне ярко-красные туфли с бантами на носках.

Я покорно разулась и обула туфли. Они были мне по размеру, и даже нравились внешне. Если бы не Тьера, я никогда бы не примерила такие на себя.

— Вставай и пройдись, — предложила она, подавая мне руку.

Я, пошатываясь, встала, и попробовала сделать несколько шагов. Они были намного удобнее, чем могло показаться на первый взгляд.

— Нравятся? — спросила Тьера, прищуриваясь.

— Да... но... — начала я.

— Никаких но, я уже заплатила за них, — сказала она торжествующе, — Теперь пойду, поищу подходящую сумку.

Она развернулась на месте и пошла к полке с сумками.

«Какая же она самоуверенная», — улыбнулась я ей вслед.

По спине пробежал знакомый холодок.

«Только не сейчас», — подумала я, оборачиваясь к окну магазина. Мимо витрины прошла девушка с длинными каштановыми волосами. Наши глаза встретились на мгновение, и я поняла: на этот раз никому не удастся остановить меня или удержать.

Тьера не обращала на меня внимания, она рассматривала две сумки, решая, какую бы из них взять.

Я воспользовалась моментом, и незаметно прошла к выходу. Дверь была тяжелее, чем я думала, и мне пришлось навалиться на нее всем телом, чтобы она поддалась.

— Я все-таки решила взять обе, — услышала я голос Тьеры, когда уже находилась в дверном проеме.

Ей не понадобилось много времени, чтобы понять, что со мной происходит.

Она бросила сумки на пол и с криком «Стой» побежала ко мне.

У меня не было времени ей что-либо объяснять.

Как только я оказалась на свободе, я уверенным быстрым шагом двинулась по направлению к моему врагу, чтобы не спугнуть его.

— Крис, останови ее, она пошла за демоном! — крикнула Тьера на всю улицу, без боязни быть разоблаченной. Ей очень повезло, что те несколько прохожих, которые услышали это, подумали, что это обычная шутка, или, что Тьера просто грубиянка.

Я автоматически обернулась, не сбавляя шаг, и увидела Криса, который, перепрыгнув через высокий бордюр, уже находился в нескольких метрах от меня. Тьера тоже почти поравнялась с ним.

Моя же жертва, в отличие от прохожих, не восприняла все как шутку. Она тут же свернула за угол и побежала по более безлюдному пути.

Я громко чертыхнулась и побежала за ней.

— Кира, стой! — доносился до меня голос Тьеры, — Сделай же что-нибудь, пока мы не упустили ее из виду!

В беге мне не было равных, и поэтому я ничего не боялась. Шпильки, конечно, мешали мне бежать, но я прекрасно держала равновесие.

За спиной я услышала шум воды, но оборачиваться я не решилась, чтобы не упасть. Мимо меня по земле с огромной скоростью прокатился поток воды, не задев меня даже брызгами.

«Не такой уж он и меткий», — подумала я.

Но это было ошибкой с моей стороны, смеяться над способностями самого главного хранителя.

Вода разлилась равномерным слоем по асфальту и замерла.

Я поняла, что произошло только тогда, когда мои ноги коснулись зеркально-гладкой и ровной поверхности ледяного катка.

Правый каблук скользнул в сторону и я, потеряв равновесие, упала навзничь на лед.

В глазах поплыли цветные огоньки.

— Чертовы туфли, — прорычала я, сбрасывая обувь с ног.

Я перекатилась со льда на асфальт, встала на ноги и, не оборачиваясь на своих преследователей, босиком побежала дальше.

Между мной и демоном оставалось расстояние в меньше, чем десять метров, и тут, неожиданно для меня, она остановилась и повернулась ко мне.

Я не имела понятия, как я собиралась покончить с демоном, а вот она, казалось, прекрасно знала, как можно покончить со мной.

Она подпрыгнула на месте и, упав на колени, ударила кулаками по земле.

В мою сторону из земли стали на глазах расти блестящие железные шипы, в высоту не меньше метра. Я не успевала затормозить, и неслась прямо навстречу своей смерти.

Демоница залилась победоносным смехом. Это и был ее план, заманить меня в безлюдное место, и покончить со мной, не имело значения, знала ли она, кем я являюсь, или нет.

— Прыгай! — донесся до меня голос Криса.

Я вспомнила, что я теперь не человек, и инстинкты самосохранения заставили мое сознание отреагировать моментально.

Я сделала глубокий вдох и, изо всех сил оттолкнувшись от земли ногами, подпрыгнула вверх, надеясь повиснуть в воздухе, как воздушный шар.

Девушка-демон не ожидала такого поворота событий, ее ухмылка тут же сменилась выражением испуга, когда она увидела, что я подпрыгнула на несколько метров.

Но я не повисла, как надеялась, в воздухе. Я стала опускаться вниз, босиком на блестящие острые иглы. Я очень пожалела, что обозвала свои новые туфли, сейчас они могли бы спасти меня.

Она тоже поняла, что происходит, она опять торжествующе рассмеялась и начала себе аплодировать.

Все, что я успела сделать, это зажмуриться. Я всегда закрывала глаза, чтобы не видеть свою смерть. Но ничего не произошло, я не почувствовала игл, проникающих сквозь мою кожу в подошвы. Только холодок в большом пальце правой ноги. Я открыла глаза и увидела, что я стою на одной из игл, опираясь на нее одним лишь большим пальцем правой ноги.

Я не могла поверить своим глазам: неужели эта игла может выдерживать мой вес, или я так сильно похудела?

Судя по тому, как кормила нас Тьера, на это мне не следовало надеяться.

Крис и Тьера быстро поравнялись со мной, а я стояла и боялась вдохнуть, чтобы не упасть на иглы всем телом.

— Хранители, — пропищала жалобно демоница, — Три хранителя.

— Именно, — ответил холодно Крис.

Он не стал ожидать, пока девушка начнет молить его о пощаде или бросать на него проклятия. Он замахнулся, а демоница покорно склонила голову, готовясь к смерти. Шар льда пробил дыру в ее груди, и она рассыпалась на сотни кусочков. Теперь в ней нельзя было узнать человека.

Иглы растворились в воздухе так же внезапно, как и появились. Крис ловко поймал меня, и я упала прямо в его объятия.

— Ты, кажется, потеряла туфельку, — улыбнулся он. — И даже не одну.

— Да, хороший был бал, — сказала я с сарказмом, принимая из рук Тьеры свои туфли.

Он держал меня на руках, пока я обувалась, а потом осторожно поставил меня на землю.

— Кира, — начала Тьера, — Что все это значит? Ты же сказала, что ты прошла экзамен, и что ты больше не реагируешь на демонов?

— Я. — начала я и тут же замолчала.

— Я еще не придумала оправдания? — договорила она за меня. — Ты нас обманула?

— Хватит, — отрезал Крис. — Это приходит с опытом.

— Ты ее защищаешь? — поразилась Тьера.

— Она не виновата, — он посмотрел на меня, и я виновато опустила глаза, выдавая себя. — Алекс будет отвечать.

— Алекс ни в чем не виноват, — вступилась я. — Это все я. Я попросила его ничего не говорить вам.

Меня они могли обвинять сколько угодно, но не его.

— Для тебя это игры, но он должен уже понимать, чем все эти игры могут закончиться, — Крис был непреклонен.

— Пожалуйста, не наказывай его, — взмолилась я.

Если в нем была, хоть капля сочувствия, было самое время проявить ее. Я была почти уверена, что если Крис станет дома допрашивать Алекса о нашей поездке, Алекс непременно возьмет всю вину на себя.

Крис ничего не ответил. Он вздохнул и пошел прочь.

— Поехали домой, — сказала Тьера, ободряюще потирая меня рукой по спине.

— Он злиться на меня? — спросила я.

— Нет, — ответила она разочарованно.

— А что он чувствует тогда? — спросила я, заглядывая в ее глаза.

— Откуда я могу знать, что он чувствует? — спросила она с подозрением.

— Алекс рассказал мне о ваших способностях. — призналась я, понимая, что это признание может обойтись мне боком.

Тьера открыла рот, чтобы выразить мне свое негодование, но потом тут же закрыла его. Отступать было некуда, выражение моего лица было очень решительным.

— Он очень расстроен, но я не уверена, что это только из-за сегодняшнего случая. Он уже давно такой, с того самого вечера, как вы уезжали с Алексом.

Я представила, как Крис мог следить за нами в тот вечер, и мне стало дурно.

— Ну, Алекс получит у меня за свой длинный язык, — добавила Тьера, взяв меня за руку, и ведя за собой к машине.