Юность чувств (гет)

Последние дни июня в классе не пустовало ни одной парты. Да и обстановка потихоньку накалялась — напряжение ощущалось на каждом уроке. Требуемый уровень знаний в Северо-Восточной Академии был достаточно высок, чтобы расслабленно относится к экзаменам, даже триместровым…

Кёко медленно выдохнула, сосредотачиваясь. Ее парта была пустой, за исключением механического карандаша и ластика. Все остальное было в сумке — и не могло понадобиться на экзамене. Потому что теперь только концентрация и ее знания.

— Банни-чан, — она глянула на Ошино, который дружелюбно улыбнулся, — удачи.

— Спасибо, тебе тоже, — девушка улыбнулась в ответ.

— А мне? — спереди обернулся Кагурадзаки.

— И тебе тоже.

— Удачи, Банни-чан.

Выдержав паузу в пару секунд, Кёко обернулась назад.

Хизури молча смотрел на нее без всякого выражения в глазах.

Стало и смешно и обидно. Ну как ребенок… Или как Шо-чан — тот тоже любит обидеться и дуться.

— Удачи, Янки, — она чуть кивнула и развернулась к своей парте.

Пусть молчит. Так как она права, извиняться ей не за что, и уж тем более, потакать чьим-то…

— Успеха, Банни-чан.

В груди неожиданно потеплело. Ну если даже враг желает ей успеха… Хотя, какой он ей враг? Язвительный павлин-нарцисс, который, кажется, понимает, что она не будет ему подчиняться, как другие. Что ж, это делает ему честь и даже заставляет думать, что его заносчивость лечится. Временем и воспитанием.

Вошел Юмено-сенсей, кивнул, чтобы класс садился, и положил на стол стопку экзаменационных листов.

— Расписание экзаменов вы все видели. Готовы? — он по-доброму улыбнулся отчаянным взглядам и двинулся по рядам, раздавая листы. — Не волнуйтесь, никто вас не выгонит. Не верите — посмотрите на Янки.

По классу раздались смешки, и Кёко, не удержавшись, вместе со всеми глянула на Хизури, который послал в ответ самую лучезарную улыбку:

— Точно-точно. Так что, рад буду видеть вас всех и в следующем году.

Тьфу на него! Кёко фыркнула, отворачиваясь. На себя пусть смотрит! Однако, она огляделась, шутка сенсея и ответ на нее позволили одноклассникам расслабиться. Как и ей самой — лист, легший на парту, уже не казался катаной, которой или убей врага или сделай сеппуку…

Экзамены, как и промежуточные тесты, длились несколько дней. Волнение и тревога были настолько велики, что даже вечера, которые Шо проводил вместе с девушкой за повторением и подготовкой, не приносили прежнего восторга. Да и сам парень был непривычно молчалив и серьезен.

На последний день экзаменов остались общегуманитарные предметы, на которые Шо махнул рукой накануне, мотивируя, что они не играют особой важности при наборе баллов. Кёко с ним спорить не стала, пытаясь сохранить свою концентрацию — для нее даже эти баллы, пусть и не по серьезным предметам, а по этике и социологии, позволят достичь цели. Мелочей не бывает в таких важных делах.

— Поздравляю вас с окончанием первого триместра и со сданными экзаменами, — Юмено-сенсей, оглядев класс, поднял со стола стопку собранных листов с ответами. — Результаты вы узнаете четырнадцатого, в понедельник.

— А почему так долго?

— Потому что, Нондабаяши-кун, в понедельник в шесть утра вы должны быть на школьном дворе с необходимыми для школьной поездки вещами, — он усмехнулся. — Никто ж не забыл?

— Нет, нет! Урра, поездка! Окинава, жди нас!

— Список вещей у всех есть? Напоминаю — сменная одежда на четыре дня, спортивная форма, удобная обувь, документы, наличные не больше пяти тысяч йен, сотовые, средства от солнца, — мужчина чуть нахмурился, когда пришлось повысить голос, чтобы перекрыть воодушевленный гомон. — Едем на четыре дня и три ночи. Все, на сегодня все свободны.

Кёко выдохнула и впервые за четыре дня позволила себе расслабиться. Действительно, все. Послезавтра Танабата, потом сказочные дни на Окинаве, потом еще неделя учебы — и каникулы. Первые каникулы в старшей школе…

— Какие планы на выходные? — подошедшая Сугита улыбалась, и по ее глазам было видно, что она тоже рада окончанию экзаменационного марафона.

— Завтра помогаю тете, а в воскресенье будет Танабата, — Кёко тоже улыбнулась. — Пойдешь на фестивали?

— Разве что рядом с домом, чтобы не гулять допоздна. Слушай, раз в воскресенье свободна, давай сходим в торговый центр. Купим что-нибудь к поездке.

— Давай, — от предложения улыбка стала еще шире.

— А в какой центр пойдете? — Кагурадзаки с интересом развернулся к девушкам.

— Какой будет поближе к станции метро, — Рина не успела фыркнуть, как он тут же предложил:

— А давайте вместе сходим? Вы и мы? Тем более, Танабата. А?

— А мы юката надевать не будем.

— Как это не будете? — Ода осуждающе глянул на Кёко, которая лишь пожала плечами:

— Ну вот так.

— Серьезно не пойдете в юката?

Кёко обернулась к заинтересованно уточнившему Хизури и кивнула:

— Не пойдем. И вообще, будем гулять по торговому центру.

— Верно, — подтвердила Рина. — И вообще, чего сидим? Пойдемте, экзамены закончились!

Выйдя из корпуса, Кёко на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь теплом и ярким солнцем с синего, без единого облачка, неба.

Как же здорово!!

— Жаль, что в этом году бассейн поздно открыли, — в голосе появившегося сзади Ошино слышалось сожаление. — В прошлом году в середине июня уже плавали.

— Дожди затянулись, — Янки остановился, снял с себя галстук и положил его поверх своей сумки. — Ну что, раз Банни-чан не собирается надевать юкату на Танабату, — Кёко закатила про себя глаза — далась ему эта юката! — …можно и мяч погонять.

— С удовольствием! — Кагурадзаки последовал его примеру. — Давно не играли, аж руки зудят! — он глянул на прыснувших девушек и безмятежно улыбнулся. — До понедельника, девчонки!

— До понедельника!

Хизури напоследок обернулся:

— Хорошо поработала, Банни-чан.

— Мог бы и обойтись без «Банни-чан», — проворчала Кёко ему вслед и вздохнула.

Ишь, хорошо поработала… Конечно, хорошо! Изо всех сил! В отличие от некоторых, она старается учиться. И ей это нравится. И учиться, и дружить, и ходить в клуб — ой, надо будет не забыть спросить у Даиримии-сан, как она сдала экзамены! — и даже пикироваться и мириться с «павлином»! Все нравится, все замечательно!

Приподнятое настроение длилось ровно до того момента, как Шо, вернувшись из Академии, поманил девушку за собой в комнату.

— В общем так, — закрыв дверь и прислушавшись к звукам в коридоре, тихо, но взволнованно заговорил он, — тебе надо будет прикрыть меня перед родителями в поездке.

— В смысле? — растерялась Кёко, замирая от какого-то неясного предчувствия недоброго. — Зачем?

— Оказывается, есть два варианта для школьной поездки — Окинава и Каруидзава! Представляешь?!

Нет, не представляю, чуть не ляпнула она, ошарашенно глядя на парня. Что такое Каруидзава? Где это?! Почему Шо-чан говорит об этом месте с таким восторгом?! Почему, в конце концов, ее классу такое не предложили?!

Молчание затягивалось, вопросы роились, как пчелы, ожидающий взгляд Шо становился подозрительным, и девушка бросилась спасать положение:

— И… что ты решил?..

— Ну разумеется, Каруидзава! — он прошелся по комнате в явном возбуждении. — Это же такая возможность!

— Т-ты уверен?

— Кёко, там за последние несколько лет открылись мини-студии звукозаписи практически всех популярных лейблов! Плюс там куча богатых спонсоров! Понимаешь?

Вот в чем дело… Теперь понятно…

— Я должен туда попасть! Пусть даже в составе школьной группы! А может, так даже будет лучше?! Ведь часто бывает, что агенты присматриваются именно к школьникам, — Шо плюхнулся на кровать, и у Кёко защемило сердце от его немного счастливого взгляда. — Понимаешь? Это мой шанс!

— Да, это твой шанс, — взяв себя в руки, она прошла и присела рядом с ним. — Вдруг там будет возможность показать свои песни, да?

— Да, да, именно! Музыку, песни… Просто спеть! — он тряхнул челкой.

Он прав — ему надо туда ехать. А Окинава… не уплывет.

Стоп, а она сама?!

— А… я как же?

— Ты прикроешь меня, если что, — тут же отозвался Шо. — Родители не должны знать, где я. Представляю, какой они скандал закатят — и так достали уже своими придирками насчет музыки.

Машинально кивнув, Кёко стиснула руки на коленях:

— Странно… что нам ничего не говорили про такой… ну, про Каруидзаву…

— Это только для моего отделения, — она похолодела — только для музыкального?! — И то, если выбираешь Каруидзаву, надо оплачивать поездку. Надо будет, кстати, посчитать, хватит ли мне карманных на четыре дня, — парень поднялся, направился к своему столу и, достав из среднего ящика конверт, принялся пересчитывать купюры. — Ммм, может не хватить… Одолжишь?

— Да… — девушка снова машинально кивнула, даже не вспоминая, что большую часть своих карманных денег она потратила на новые туфли. — Сколько скажешь…

Какая разница сколько? Сейчас в голове пульсировала лишь одна мысль — он не поедет с ней на Окинаву. Все мечты, все тайные представления о том, как бы она прогуливалась с ним по знойным улицам, рассыпались в прах. Не поедет…

Стало обидно до слез, до какого-то внутреннего злого протеста. Ну так же нельзя! Она же так мечтала! Она ему говорила, что хочет поехать с ним на Окинаву!!

— Думаю, еще пять тысяч йен вполне должно хватить.

— Я… сейчас принесу…

Она двигалась, как сомнамбула. Зайти в свою комнату, достать сбережения, отложить нужную сумму, вернуться к Шо, отдать…

— Спасибо. В общем, мы с тобой договорились?

Да, хотела! Но ведь… ему нужнее?.. Важнее?.. Это ведь его будущее… его мечта… и она такая… переменчивая… Надо ловить возможность, момент…

А ее мечта… Ее всегда можно исполнить, ведь Окинава никуда… не уплывет…

Кёко кивнула, справляясь со своими эмоциями:

— Да, договорились.

— Спасибо!

Да, все верно. Его радость, искренние слова, его счастье — важнее.

Рассвет девушка встретила на кухне, помогая поварихам. Хоть те и пытались отправить ее досыпать, она не уходила. Работа — вот то, что сейчас поможет ей справиться с эмоциями и собственным эгоизмом. Поэтому, помогать, хлопотать, бегать по рёкану со стопками чистого белья, вымывать ванны в купальнях, ухаживать за большими икебанами, расставленными в коридорах…

— Кёко-чан, — Фува-сан перехватила ее уже в обед и тепло улыбнулась, — передохни.

— Тетя, но еще…

— Ты сделала уже очень много, — женщина усмехнулась и погладила Кёко по голове. — Не волнуйся, не обязательно вычищать рёкан перед твоим отъездом.

Отъезд… Мысли невольно вернулись к разговору с Шо. Он тоже уедет вместе с ней со школьного двора, да?

— …и вообще, — она невольно вздрогнула, обнаружив, что прослушала часть сказанного тетей, — надо бы тебе купить себе что-нибудь летнее и красивое.

— А… я с подругой хотела завтра…

— Ну и отлично, — Яёй-сан кивнула и достала из кармана передника несколько купюр. — Вот, купи себе что-нибудь, хорошо?

— Тетя! — девушка ахнула, сжимая в руке деньги. — Это же большая сумма!

— Небольшая, не переживай. Это твоя премия за успешно оконченный триместр, — женщина чуть лукаво подмигнула. — Кенджи-сан одобрил. Иди-иди.

— Спасибо, — растроганно выдохнула Кёко.

Может, для кого-то сумма и небольшая, но для нее — очень весомая! Сколько здесь? Целых десять тысяч йен! В подарок!

Спрятав деньги в своей комнате, она присела за стол и вздохнула.

К ней с таким теплом, а она… будет их обманывать… Да, это ради Шо-чана, но все-таки…

А может, мелькнула робкая мысль, не обманывать? Спросят — сказать прямо, что были не вместе? Или… или вообще не дать им возможности расспросить у Шо-чана… Точно-точно! Она будет рассказывать за двоих!

На сердце полегчало.

Тем более, Шо-чан так и сказал — прикроешь, если что. А если не что, то и прикрывать не потребуется…

Солнечные зайчики метнулись по стенам, заставляя невольно провести их взглядом.

Надо будет повесить тэру-тэру-бодзу, чтобы погода была хорошая…

А если… Если загадать, чтобы поездка в Каруидзаву отменилась?! И тогда Шо-чан поедет с нею на Окинаву!!

Осознав свое желание, Кёко со стоном опустила голову на сложенные руки.

Какая же она эгоистка!.. Кошмар! Как ее терпят?! Она готова подставить будущее и мечты любимого человека только ради своего желания видеть его рядом! Да она и так видит его постоянно рядом! Они живут под одной крышей!

Смятение настолько овладело душой и мыслями, что девушка бросилась спасаться единственным верным способом — достать заветный кошелечек и взять в руки такой знакомый и любимый амулет.

Корн.

Она даже потерлась о него щекой, прикрыв глаза, словно он был живой.

Корн, ну вот что делать, а? Шо-чан поедет в Каруидзаву — ему там нужнее, она ведь не может встать на пути к его мечте. А она — на Окинаву вместе с классом. И с Риной-чан. Да, верно, она поедет в школьную поездку со своей подругой… Такой замечательной!

В груди потеплело, и Кёко открыла глаза, с нежной улыбкой гладя гладкие грани камня.

Спасибо, Корн, спасибо! Ты прав, поездка с подругой тоже ведь замечательное событие! А с Шо-чаном они поедут на следующий год! Или вообще, он станет знаменитым и когда-нибудь сам пригласит ее на Окинаву… Они будут только вдвоем! Держаться за руки, улыбаться, болтать обо всем на свете…

Да, все правильно!

В последний раз проведя самыми кончиками пальцев по камню, девушка невесомо поцеловала его и спрятала, чувствуя, как в груди разливается спокойная уверенность в расставленных приоритетах.