Все знания и силы (джен)

Примечания:

не бечено

Наверное, было необходимо время, чтобы наметились какие-то улучшения у Лайзы. Прошла зима, наметилась весна, когда девочка смогла начать издавать звуки. Активная работа с ней, десятки книг из библиотеки Мунго и вот успех. Первый успех, первые звуки, ставшие праздником в их семье. Лайза, привыкшая уже к тому, что не говорит, была счастлива, потому что Гермиона сказала, что скоро все наладится и сестренка заговорит. Гермионе девочка верила так, как не верила больше никому, ведь это она тогда увидела, что Лайзе плохо и она спасла.

Но весна принесла не только радость для сестренки, но и обострение для Гарри, что обычно у хронически больных, поэтому наступила пора заботиться о Гарри. Сестры в четыре руки массировали мальчика, смазывали кремом, только вот переодевала его, когда нужно было и когда он сам не мог, Гермиона сама. Снова были таблетки, правда, уколов не было.

— Это ничего, это просто весна, — сказала Гермиона, обнимая уже своего Гарри. — Скоро пройдет и все наладится.

— Я верю, — мальчик смотрел на нее обожающим взглядом. — Я тебе всегда верю.

Когда Гарри спал, Гермиона занималась с Лайзой, тренируя звуки, принуждая складывать их в песню, чтобы научить девочку говорить. Юная целительница верила, что сможет победить тот вред, что нанесло неустановленное зелье неизвестно чьего авторства. Верила и ее младшая сестра. И их вера побеждала, потихоньку звуки становились все более осмысленными, медленно, но верно, мама и папа начинали понимать, что хочет сказать доченька и это дарило девочке счастье.

С Гарри было непросто, но Гермиона справлялась, и отступала боль, возвращалась в состояние ремиссии болезнь, снова появлялись желания — гулять, играть, веселиться. Лайза, видя, сколько терпения у сестренки, училась этому сама. Училась не раздражаться, улыбаться, ждать, хотя, конечно, хотелось всего и сразу. Это было непросто, но пример, который ей показывали, вдохновлял. Иногда Гермиону приглашали на консультацию в больницу, когда уважаемым коллегам требовался ее совет, и Лайза гордилась сестренкой — ведь она нужна многим, настоящая целительница.

— Давай попробуем спеть, да? — Гермиона обнимала Лайзу, сидя на диване и гладя ту по волосам. — Давай, вот отсюда…

— А-о-а-о-е, — послушно пела Лайза, она стала очень послушной, потому что чувствовала всю ту любовь и нежность, в которые ее будто заворачивали, как в одеяло.

— Ты умница, — поцеловала сестренку юная целительница. — Самая-самая моя сестренка! Давай теперь вот тут попоем…

— Е-а-е-а-о-а-о, — пела девочка. У нее оказался удивительно красивый голос и даже не выговаривая слова, получалось очень красиво. Впереди было много работы, но Лайза верила и знала, что в нее верят.

Как только Гарри отпустило обострение, они много гуляли втроем, но так, чтобы не переутомляться, и продолжали петь даже на улице. Лайза поначалу стеснялась того, что не говорит, но сестренка заявила, что тут нечего стесняться, это пусть стесняются те, у кого слуха нет. Отчего Лайза совсем перестала стесняться и с удовольствием пропевала вывески и все надписи, что видела. Девочке было непросто, но она старалась, получая за это похвалу, и даже пироженку за каждый успех. Пирожные Лайза любила, особенно кремовые трубочки, их она могла съесть неограниченно, жалко, что много нельзя. Зато за трубочку она была согласна на все. Ну почти, конечно. Впрочем, от нее никто не требовал чего-то стыдного. Вот с сердцем было не так хорошо, потому что зелья сделали ему очень плохо, но даже с этим потихоньку справлялись, а пока нельзя было бегать, зато можно было плавать…

Лайза очень любила, когда ее обнимали и гладили. Лишенная тепла все раннее детство, она наслаждалась наличием мамы и папы. Ну и сестренки, конечно. Потому что семья. Иногда вспоминая, как она грустила в Хогвартс-экспрессе зимой, Лайза была согласна не говорить, если такова цена за семью. Вот только Гермиона была совсем не согласна с такой постановкой вопроса, и занималась с сестренкой, не давая опустить руки.

Однажды воскресным утром, Лайза была такой радостной, неизвестно почему, но, казалось, она вся светится от счастья. Умывшись и одевшись, девочка спустилась на кухню, радостно улыбаясь родителям и сестренке.

— Ма-ма, — произнесла Лайза, подумала и добавила. — Па-па.

* * *

Когда Северус Снейп узнал, что Дамблдор получил неизвестное проклятье, да еще и вместе с близнецами, он начал беспокоиться о девочке. Мадам Помфри исчерпав всю свою фантазию к концу каникул, собралась отправлять Дамблдора и близнецов Уизли в Мунго, но Северус попросил подождать. Профессор Снейп варил большинство зелий для Больничного крыла, поэтому Поппи кивнула, пойдя по второму кругу.

В школу не вернулась Лайза Турпин, тогда Северус Снейп все понял, и, напоив Дамблдора ударной дозой модифицированного Веритасерума, выяснил, что сделал этот… Не слишком хороший человек. После этого Северус Снейп выяснил и у близнецов, какую именно «шутку» они провернули с ни в чем не повинной девочкой и взбеленился. Перед тем, как начать мстить, Северус все-таки проверил специальным зельем жива ли девочка и, получив отрицательный результат, озверел.

Дамблдор, все-таки, в Мунго попал, только вылечить его теперь было очень большой проблемой, потому что представлял он собой шар с разнесенными по диаметру глазами и ртом в виде вертикальной щели между ними. Наработки у зельевара были очень разные, а на Дамблдоре он использовал все, объяснив мадам Помфри, что эти трое убили ребенка. Мадам Помфри всепрощением тоже не отличалась, но кроме зелий еще хорошо разбиралась и в чарах различной направленности. Поэтому близнецы срослись спинами и в таком виде были отправлены в Мунго, как жертвы магического отката. Молли Уизли платить за палату не могла, отчего близнецы отныне передвигались по Норе, учась пользоваться ногами. Узнав, что откат наступил в результате убийства Героини Магического Мира, Артур Уизли счел нужным заткнуть жену и сидеть тихо-тихо.

Узнав о гибели Героини, магический мир взволновался, но посмотрев на то, во что превратился Дамблдор, постепенно успокоился. В конце концов, героиней больше, героиней меньше… Вот цены на печень дракона — это да, это проблема.

Главный Целитель Мунго получил извещение об излечении безнадежного случая целительницей Грейнджер и не мог сдержать любопытства, послав приглашение с просьбой явиться в любое удобное время. Все-таки, такие целители всегда были на вес золота… Особенно, целители, лечащие детей.

* * *

Стоило начаться лету, как мистер Грейнджер предложил отправиться в отпуск. Год был непростым, поэтому всем было бы полезно полежать на солнышке и поплавать в море. Гермиона горячо поддержала эту идею, особенно если учесть, что у Лайзы и Гарри такого опыта не было. Ни сестренка, ни «жених», на море не были ни разу в жизни, что совсем уж непорядок. Поэтому было принято судьбоносное решение — отправиться к горячему солнышку и набегающим на берег волнам.

Буквально перед выездом прилетела сова, принесшая приглашение в Мунго, но Гермиона отговорилась в ответном послании важными делами, известив о визите через месяц. Думать о Мунго перед отпуском совершенно не хотелось, поэтому юная целительница просто ответила на письмо и запрыгнула в машину, отправлявшуюся в аэропорт. Для Лайзы полет был безопасен, для Гарри тоже…

Аэропорт напугал младшую сестренку, а Гарри заинтересовал, но Гермиона шла вперед, не замечая препятствий. Достаточно быстро оказавшись в зале ожидания, дети принялись вертеть головами, стараясь, впрочем, от Гермионы далеко не отходить. Юная целительница подвела обоих к обзорному стеклу, показав самолеты и немного рассказала о них, сообщив, что бояться не надо, все будет хорошо. Гермионе и Лайза, и Гарри верили, как самим себе, а то и больше.

После посадки в самолет, устроившись в удобных мягких креслах, начали ждать взлета, глядя в небольшой иллюминатор. Двигатели взревели, самолет начал движение, Лайза и Гарри вцепились в Гермиону, сидящую по центру, и уговаривавшую их сейчас не бояться. Самолет остановился, а потом взревел еще раз и начал разгон. Лайза закрыла глаза и начала мелко дрожать, но Гермиона прижала ее к себе, отчего сестренка сразу же успокоилась. Гарри реагировал на взлет нормально, а Лайза, видимо, хотела просто побыть девочкой, что отлично понимала ее сестра.

Полет длился не слишком долго, поэтому сильно утомиться дети не успели. Только Лайзе было отчего-то страшно, поэтому Гермиона достала стетоскоп, чтобы послушать сестренку.

— Болит? — озабочено спросила юная целительница, подавая знак папе.

— Как будто жжет что-то, — не очень внятно прошептала Лайза, пытаясь дышать спокойно.

— Не паникуем, — спокойно сказала юная целительница и попросила подошедшего отца: — Нитроглицерин.

— Угу, — кивнул мистер Грейнджер, протягивая пузырек. — Так и подумал.

Гермиона достала таблетку, попросила сестренку открыть рот и положила ей медикамент под язык, предупредив: «Лекарство не глотать!» Через некоторое время Лайза начала дышать нормально, закрыв глаза. Гермиона облокотила любимую сестренку на себя, чуть развернув.

— Ну чего ты испугалась, — произнесла юная целительница. — Видишь, все хорошо. Не надо нервничать.

— Я не буду, — тихо всхлипнула Лайза. — Такое счастье, что вы есть…