Старые друзья, новые друзья (джен)

Дверь распахнулась, и в кабинет вошли близнецы Уизли, смеявшиеся над какой-то своей штукой. Тонкс они заметили не сразу, и та поспешно убрала пергамент в карман.

— А, привет, Тонкс, — поприветствовал её один из близнецов.

— Приятно встретить тебя в сём пыльном помещении, — добавил другой.

— Так какое страшное преступление ты совершила...

— ...чтобы заслужить неприятный визит...

— ...в кабинет нашего недорогого кис... то есть кошколюба?

Тонкс драматически вздохнула:

— Я уничтожила школьное имущество. По крайней мере, так сочла его кошка. А вы что натворили?

— А, видишь ли...

— Мы решили швырнуть в Пивза несколько комплектов доспехов...

— Но Филчу это почему-то показалось не так смешно, как мы думали...

— И он — о, ирония, — обвинил нас в устроении беспорядка.

— Так что теперь мы здесь, ожидая, пока нас выпотрошат...

— И подвесят за запястья на потолке...

— Естественно, с использованием тщательно отполированной и смазанной цепи!

Тонкс победоносно улыбнулась:

— Ну, тогда не буду мешать вам горевать в последние минуты вашей жизни. Похоже, Филч про меня забыл, так что до встречи, джентльмены!

С этими словами она выбежала из кабинета, оставив глубоко возмущённых близнецов позади.

Когда она наконец добралась до своей спальни, Гестия схватила её за плечо и утянула в сторону, после чего, захлёбываясь от восторга, рассказала, как у них с Эдвардом впервые был секс. Тонкс была рада за своих друзей, но в то же время испытывала досаду: ей не терпелось начать изучать пергамент. Однако пока что ей не оставалось ничего иного, как выслушивать Гестию.

* * *

— Дементоры летят, Поттер! Дементоры! — драматически завопил Малфой, а Паркинсон изобразила, будто падает в обморок.

— Слушай, Гринграсс, не можешь одолжить Малфою свои очки? А то он, кажется, уже видит непонятно что, — скучающим тоном сказал Гарри.

Дафна возвела очи горе, но негромко хмыкнула. После пары уроков арифмантии и она, и Трейси успели отчасти сдружиться с Гарри.

— Что тут происходит? — послышался вкрадчивый голос Северуса Снегга.

Малфой немедленно принялся расписывать, как Гарри начал первым его оскорблять (что было неправдой). Не слушая возмущённых протестов гриффиндорцев, Снегг снял с Гарри тридцать очков.

— Вы совершаете ошибку, Северус, — раздался новый голос.

Все повернулись, только чтобы увидеть профессора Люпина, шедшего к собравшейся толпе.

— И почему это, Люпин? — прошипел Снегг.

— Видите ли, я случайно услышал эту небольшую перебранку, и могу засвидетельствовать, что обвинения мистера Малфоя не были правдивыми. Так что я возвращаю вам тридцать очков, Гарри, а вам, мистер Малфой, назначаю отработку. Сегодня вечером, в семь часов, в моём кабинете. Можете идти, — добавил он, обращаясь ко всей толпе.

Гарри услышал, как Малфой пробормотал себе под нос что-то вроде "мой отец об этом узнает".

— Что, Драко, уже бежишь к папочке? — осведомился он. Малфой бросил на него испепеляющий взгляд, прежде чем фыркнуть и направиться прочь.

— Поттер, не обязательно быть таким ребячливым, — заметила Трейси Дэвис. Однако на её губах играла улыбка.

— И я тебя рад видеть, Трейси, — невозмутимо ответил Гарри.

Она хмыкнула и тоже пошла прочь.

— Это весьма похвально, Гарри.

Повернувшись, он увидел профессора Люпина, с улыбкой смотревшего на него.

— Э... что именно, профессор?

— То, что ты заводишь дружбу с учениками с других факультетов, особенно со Слизерина. Твоя мать гордилась бы тобой.

— А вы её знали? — взволнованно спросил Гарри.

— Да. Но, думаю, тебе пора идти. Тебя ждут твои друзья.

Гарри был несколько разочарован тем, что профессор не рассказал никаких деталей, но уже то, что он заступился за него, было приятно.

Некоторое время он просто шёл, пока не заметил Тонкс, с задумчивым видом слонявшуюся по коридору.

— Как дела, Нимфёнок? — спросил он, оказавшись рядом.

Тонкс повернулась к нему с выражением ужаса и ошеломления на лице:

— Как-как ты меня назвал?

— Ой, да ладно тебе. Это же мило!

— Не смей меня больше так называть! — с жаром потребовала она.

Гарри засмеялся, и Тонкс отвернулась от него, возмущённо фыркнув и скрестив руки на груди.

— Нимми, ты никак на меня обиделась? — спросил он, едва сдерживаясь, чтобы снова не разразиться смехом.

— Мистер, то, что я тебе чего-то не рассказываю, не значит, что тебе позволительно креативить с моим именем! Так что, если хочешь в будущем иметь детей, лучше прекрати это.

Гарри к этому моменту снова начал хохотать. Но наконец успокоился, отдышался и кивнул:

— Ладно, больше не буду. Довольна?

Тонкс не ответила. Тогда Гарри легонько ткнул её под рёбра. Дора в ответ показала ему язык.

— Так чем ты всё-таки занята?

— Не скажу, — пробурчала она, надувшись.

— Ну пожалуйста!

Она упрямо замотала головой. Гарри преувеличенно вздохнул:

— Ну, видимо, придётся мне жить без этого знания.

— Ладно-ладно, я блефовала. Итак... ты слышал когда-нибудь о штуке под названием "Карта Бузотёров"?

* * *

— Тьфу ты, сил уже никаких нет! — проворчала Сьюзен. Остальные согласно кивнули.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как Тонкс достала пергамент, предположительно являвшийся Картой Бузотёров. Некоторое время она пыталась активировать его сама, но безуспешно, и в итоге попросила о помощи Гарри (сначала она хотела удивить его знанием о том, где он был, но этому, видимо, не суждено было случиться). Гарри пришла в голову идея применить арифмантию. Он получил несколько результатов, но просто не понял, что те значили. Тонкс арифмантию не изучала, так что просто каждые пять минут донимала его вопросами "Ну что? Получилось?" Гарри пробовал почти до полуночи, листая учебник и применяя разные методы, но успехов не добился.

На следующий день они позвали на помощь Сьюзен, которая тоже ходила на арифмантию. Та сделала первый прорыв, просто попробовав написать на пергаменте пару фраз. Судя по цветистым ругательствам, которыми тот разразился, это действительно была та самая Карта. В итоге, воспользовавшись книгами из Запретной секции (Гарри уговорил профессора Вектор выписать пропуск, объяснив, что хотел больше узнать о том, каким предмет будет на старших курсах), они сумели выяснить, что Карта была защищена словесным паролем. А одно заклинание, применённое Тонкс, позволило уточнить, что этот пароль должен быть длиной в девять слов. Оставалось только угадать его.

И это оказалось крайне непросто.

— Прошу, яви мне свои секреты, ведь я хочу похулиганить, — попытался Гарри.

Тонкс покачала головой:

— Нет, точно нет. Шутники не стали бы говорить карте "прошу".

Гарри потёр затылок.

— Я хочу видеть тебя, ведь я замышляю шалость, — предложила Сьюзен.

— Слишком коротко, — мрачно сказал Гарри.

— Клянусь, что я замышляю только шалости, каверзы и хулиганство? — устало предположила Тонкс, уже начавшая терять надежду. В конце концов, количество возможных вариантов было огромным.

— Торжественно клянусь, что я замышляю шалость и только шалость! — сказал Гарри, предпринимая уже больше чем сотую попытку.

Все трое хором ахнули, когда на карте начали появляться слова:

"Приветствуем вас, нарушители правил Хогвартса. Чтобы активировать карту, коснитесь её палочкой и снова произнесите кодовую фразу. Чтобы стереть карту, скажите "Шалость удалась" и коснитесь палочкой снова. Удачных розыгрышей!"

Лица Гарри, Доры и Сьюзен, ещё полминуты назад усталые и недовольные, озарились радостью. Гарри немедленно выполнил инструкцию, и из того места на пергаменте, где он коснулся его палочкой, поползли чернильные линии.

Позднее в тот же день Римус Люпин шёл мимо Большого зала, когда услышал, как кто-то произнёс слово "Бузотёры". Оглядевшись, он увидел двух пуффендуек, о чём-то оживлённо болтавших. Но нет, они никак не могли знать о Бузотёрах, подумал он. Вероятно, они просто произнесли какое-то похожее слово.

Бузотёры. Четыре лучших друга, четыре самых крутых шутника в школе.

Эти слова звучали горько даже у него в голове. Двое были убиты, один оказался предателем, а один стал школьным учителем. Невероятно круто, ничего не скажешь.

Было бы ложью сказать, что он не скучал по ним. Он скучал, и очень сильно. Помимо его родителей, они были первыми и одними из немногих, кто принял его, несмотря на его болезнь. Он помнил, как они были неразлучны в школе и даже на каникулах. Но и не ждал, что так останется после школы. Реальному миру было плевать на дружбу и сантименты. В реальном мире оборотни не могли найти нормальную работу. Даже попытайся он скрыть своё состояние, люди бы могли догадаться, заметив, что он заболевал каждое полнолуние. И он не хотел принимать помощь от своих друзей; если что-то у него и было, так это гордость.

Работая в магловской компании "Граннингс", он не был слишком счастлив. Фунт был более слабой валютой, чем галлеон, и порой он с трудом сводил концы с концами, но это всё же было лучше, чем быть безработным оборотнем в волшебном мире. Иногда он думал даже о самоубийстве, но боялся такого окончания жизни. Он хотел умереть в бою, сражаясь за что-то, во что верил, но уж точно не от отчаяния.

Но через несколько месяцев после того, как бывший управляющий Вернон Дурсль (Люпину он не нравился, и он не мог отделаться от ощущения, что слышал это имя где-то в волшебном мире) приобрёл "Граннингс", здание фирмы сгорело дотла из-за, предположительно, утечки газа. Тем вечером Люпин направился в волшебный паб, чтобы выпить огневиски и погоревать о потере работы, и там услышал слухи о том, что пожар мог иметь магическое происхождение. Он спросил другого посетителя паба, зачем бы волшебнику сжигать магловскую фирму, и тот смерил его странным взглядом:

— А ты что, не знаешь? Владелец был единственным родственником Мальчика.

— Какого мальчика? — спросил он.

— Мальчика-Который-Выжил. Гарри Поттера.

Эти слова произвели на него эффект пощёчины.

Гарри Поттер. Он забыл о нём. А Вернон Дурсль был мужем сестры Лили. Теперь он понял, где жил Гарри. После предательства Блэка и гибели Поттеров и Петтигрю он просил Дамблдора дать ему адрес, чтобы иметь возможность навещать Гарри, продолжать быть частью его жизни. Но Дамблдор настаивал на том, что этот адрес должен остаться в тайне. Через несколько месяцев он перестал просить, а через год трудной работы в "Граннингс" забыл про Гарри, надеясь, что Дамблдор обеспечит его безопасность.

Увидев в "Ежедневном пророке" объявление об открытой вакансии учителя защиты от Тёмных искусств в Хогвартсе, он немедленно откликнулся на неё. Дамблдор почти сразу же согласился нанять его. На этой должности Римус мог не только получать солидное жалование, но и иметь возможность видеть Гарри и даже, если понадобится, защитить его от Сириуса Блэка.

Впервые встретив Гарри, он ожидал, что тот будет самодовольным, словно Джеймс, или очаровательным и вспыльчивым, словно Лили. На деле Гарри оказался вежливым мальчиком, который выглядел в целом довольным жизнью, но в чьих глазах проглядывали следы какой-то... загнанности.

Сначала он мысленно проклинал Дамблдора, потому что детство Гарри, очевидно, не было счастливым (судя по тому, что говорила Лили, Петунья сильно недолюбливала магию), но потом сообразил, что уже тот факт, что Гарри не подвергся нападению Пожирателей или кого-то ещё, был выдающимся достижением. Если бы Гарри жил у него самого, вряд ли бы он смог его защитить.

Его сердце заныло, когда Гарри спросил его, знал ли он Лили. Он бы хотел сидеть с ним весь день, рассказывая ему истории, но, будучи учителем, не мог этого делать, если не хотел быть обвинённым в фаворитизме. Он не мог позволить себе снова потерять работу.

Вздохнув, он пошёл готовиться к следующему уроку.

* * *

Гарри благоговейно разглядывал Карту Бузотёров. С тех пор, как они научились ей пользоваться, Гарри большую часть времени держал её у себя. Конечно, он предлагал её и остальным, но Сьюзен сказала, что у неё нет в ней особой нужды, ибо она не так любила розыгрыши, а Тонкс сказала, что будет просто одалживать её при необходимости.

Он наблюдал за двумя точками на берегу озера, подписанными как "Гарри Поттер" и "Сьюзен Боунс". На дюйм в стороне находились "Нимфадора Тонкс", "Гестия Джонс" и "Эдвард Бекер". В библиотеке занимались "Невилл Лонгботтом" и "Ханна Аббот", в компании "Терри Бута" и "Падмы Патил". В гостиной Слизерина находился "Северус Снегг", а рядом с ним — "Маркус Флинт" и "Чарльз Эйвери". В кабинете директора "Альбус Дамблдор", похоже, проводил встречу с "Минервой Макгонагалл" и "Римусом Люпином". "Рубеус Хагрид"...

— Ты весь день будешь пялиться в эту карту? — спросила Сьюзен с улыбкой.

Гарри чуть покраснел:

— Смотри, Невилл и Ханна занимаются вместе. Дора предполагала, что они друг другу нравятся. Что думаешь?

Сьюзен задумалась:

— Наверное. Ханна часто говорит о Невилле, но утверждает, что они просто хорошие друзья. Хотя... они мило смотрятся вместе.

Она хихикнула, и Гарри мысленно с ней согласился.

— А тебе кто-нибудь нравится, Гарри? — спросила Сьюзен через несколько секунд.

— Мне? Нет, — ответил он, но перед его внутренним взором на мгновение возник образ фиолетовых волос и больших глаз. Отогнав эту мысль, он спросил: — А тебе?

— Э... не знаю. Может быть, Дин Томас. Но я не уверена, что сама ему понравлюсь, — Сьюзен сильно покраснела.

Гарри рассмеялся:

— Знаешь, а я ведь всегда могу намекнуть Дину, что некая Сьюзен Боунс...

— ГАРРИ, НЕ НАДО! — вскрикнула Сьюзен, отчаянно замахав руками.

— Почему? Ты не хочешь, чтобы дело сдвинулось? Я уверен, что Дин будет рад. Ведь вы — выдающаяся волшебница, мисс Боунс, — подмигнул Гарри.

Сьюзен снова покраснела:

— Спасибо, мистер Поттер, но я пока не готова ни с кем встречаться. Может быть, позже. Ладно?

Гарри улыбнулся и кивнул, затем вернувшись к разглядыванию Карты. Сьюзен наблюдала за ним, обдумывая только что произошедший разговор. Она надеялась, что Гарри не разболтает кому-нибудь о её тайной влюблённости, ведь ей совершенно не хотелось иметь дело с...

Тут Гарри неожиданно резко напрягся; его глаза вперились в какую-то из точек на Карте. Потом он повернул голову вправо и крикнул:

— ДОРА!