Тетрадь (гет)

Я услышала знакомые голоса где-то вдалеке. С каждой минутой они становились все громче и громче, пока я, наконец, не сообразила, что эти люди кричат буквально в трех метрах от меня. Сама я определенно на чем-то лежала, предположительно на диване. Голова гудела, поднять веки было непосильной задачей.

А голоса тем временем совсем обнаглели. Как можно кричать в комнате, где спит человек? Не понимаю таких эгоистов. Минуточку... Я же не засыпала!

Воспоминания ворвались в мой звенящий мозг и остановились на моменте, где я начала падать. Все. Наверное, я отключилась, и меня перенесли сюда. Мерлин, наверное, нас поймали! Точно: меня оглушили, Невилла связали, и нас приволокли к Кэрроу. Какая я дура! Как я могла позволить детским страхам вырваться наружу! Я подвела всех, я предательница, это из-за меня нас будут сейчас пытать пожиратели! Хм... Но тогда почему диван такой удобный и мягкий, и сырость не чувствуется? Не похоже на подземелье.

Я рискнула приоткрыть веки. Мягкий теплый свет, гобелен на стене, пуфики и попавшие в поле зрения чьи-то ноги в потертых джинсах несомненно не могли принадлежать ни Аммикусу, ни Аллекто. Я лежала в Выручай-Комнате, живая и вроде как невредимая и мысленно благодарила того человека, который вытащил нас из цепких лап Кэрроу. Прислушиваясь к голосам, я поняла, что ребята тоже здесь, но почему-то никто из них не сидел рядом со мной и не ждал, когда я очнусь, а все только и делали что орали друг на друга. Хотелось резко вскочить и вылить на каждого ушат возмущения, но меня все еще одолевала странная слабость. Почему же я потеряла сознание?

Я открыла глаза достаточно широко, чтобы охватить взглядом всю комнату, но никто по-прежнему не заметил, что я пришла в себя. Увиденная картина меня озадачила: Колин с искаженным яростью лицом направил волшебную палочку Невиллу в голову, что, в общем-то, выглядело довольно нелепо, поскольку он, как и я, был намного ниже Долгопупса.

— Почему она не просыпается? Ты что, гад, с ней сделал?!

Невилл не защищался и даже безоружно поднял руки.

— Успокойся. Она очнется через пару минут.

— А если нет?! — в голосе Колина промелькнули... слезы? Ох, не дай Мерлин. Ненавижу смотреть, как парень плачет.

— Опусти палочку, Криви, — вмешался Майкл.

— Не лезь! Ты тоже на его стороне?

— Да, — твердо сказал Корнер. — Это было грубо, но Невилл поступил правильно. Прекрати истерику.

— Вы оба у...ублюдки! Если она не очнется, я...

— Экспеллиармус! — волшебная палочка Колина отлетела к ногам Майкла, и тот отшвырнул ее в дальний угол. — А что ты бы сделал на месте Невилла? Ты, маленький сопляк, не сумевший даже палочку удержать! Сейчас легко права качать, когда она в безопасности, да? Повзрослей, придурок!

Оставшись без палочки, Колин не нашел ничего лучше, чем броситься на Невилла с кулаками. Это уже было слишком.

— Эй, — выдавила я, поднимаясь с дивана. Драка тут же прекратилась.

— Ты в порядке? — откликнулся Колин.

— Да, в полном. Что тут происходит?

Никто не торопился отвечать.

— Вы рехнулись? Невилл, что произошло? Почему я отключилась?

Он со злостью посмотрел на меня и, наконец, сказал:

— Если кто-то из нас рехнулся, то только ты. Я оглушил тебя заклинанием и отнес сюда.

Колин искал глазами сою палочку. Часы на стене показывали без пятнадцати час. Значит, я была без сознания не более двадцати минут.

— Зачем? — тупо спросила я.

— Потому что ты была невменяемая! Еще чуть-чуть и нас бы поймали Кэрроу, а ты прилипла к этой стене, как... Я сказал тебе уходить, ты не слушала, у меня не было выбора.

Ярость приливала волнами, но я не позволила себе взорваться. Он действительно правильно сделал. Я бы никогда не бросила стену по своей воле.

— Ясно. Значит все в порядке? А Пивз?

— Не знаю насчет него. То ли он сам нас подставил, то ли наоборот, уронил доспехи, чтобы дать нам время скрыться.

— И что теперь?

— Теперь? Для тебя — ничего! И никогда! — воскликнул Невилл. — Ты больше не будешь участвовать в ночных вылазках Отряда Дамблдора.

— Почему?!

— Потому что сегодня ночью из-за тебя мы чуть не попались. Потому что ты не послушала меня в момент опасности.

— И все?

— По-твоему, этого не достаточно?

— Ты не можешь так со мной поступить.

— Могу! Если понадобится, я привяжу тебя в гостиной Гриффиндора.

— Но я же не виновата!

— А кто виноват? Ты можешь объяснить мне, что с тобой тогда случилось? Расскажи, может я пойму.

Ну что я могла ему рассказать? То, что в свое время мной управлял дневник Волан-де-Морта, заставляя писать на стенах жуткие послания и душить петухов? Да, такое воздействие на мозги будет, скорее всего, аукиваться мне всю оставшуюся жизнь, но я ничего не могу с этим поделать! В конце концов, я же как-то живу с этим уже шесть лет.

— Нет, я не могу это объяснить, — ответила я сквозь зубы. — Но я все равно не буду сидеть на месте!

— Как пожелаешь! Можешь заняться обучением новичков, а Эрни заменит тебя в моей группе.

— Значит, ты считаешь, что меня можно вот так просто взять и заменить? — взорвалась я. — Спасибо тебе, Невилл! Ты, кстати, не забыл, что без меня здесь бы ничего не было? Да если бы некоторые выскочки держали свое дурацкое мнение при себе, то Отряд Дамблдора возглавляла бы я! Я! И это я бы тебе говорила: Невилл, шел бы ты куда подальше, тут полно таких же идиотов, которые тебя заменят! Разницы-то никакой!

— Ты... ты...

— Давай, не стесняйся!

— Да я чуть не умер от страха! Ты представляешь, какое у тебя было лицо, Джин? Я думал, ты свихнулась! Что, если бы нас поймали? Как бы я потом смотрел в глаза Рону и Гарри, если бы с тобой что-то случилось?

Да как он посмел! Причем здесь к мерлиновой матери Гарри?

— О, значит ты решил поиграть в старшего брата? Побеспокоиться за мою задницу?

— Да, черт возьми! Я периодически беспокоюсь за твою задницу!

— В таком случае, мне придется тебя расстроить: у меня уже есть шесть таких братьев, и для седьмого в моей семье места нет!

— Извини, конечно, но плевать я хотел на твою семью! Здесь и сейчас именно я несу за тебя ответственность!

— Надо думать, потому что ты совершеннолетний, а я еще нет?

— Господи, да ты просто непроходимая дура!

— Хватит!!! — Одновременно воскликнули Колин и Майкл. Последний грубо толкнул меня, и я снова повалилась на диван.

— Не трогай ее! — возмутился Криви, но холодный взгляд когтевранца остановил его не полуслове.

— Заткнитесь все, — спокойно сказал он. — Нашли время для разборок. Вы забыли, что из-за вас мы попали в серьезную передрягу. Надписи на стенах уже наверняка обнаружены, и в спальни вполне могли нагрянуть проверки, так что остается полагаться только на чудо. В мои планы не входило сдохнуть от круциатуса, только потому, что у кое-кого начался гормональный психоз в ответственный момент. Да, именно так! И лучше закрой свой рот, Криви, иначе я тебе что-нибудь сломаю. Ты со своей глупой влюбленностью и ты, Джин, со своими комплексами по поводу возраста — вы мне уже поперек горла! Ведете себя, как дети!

— Самый взрослый, что ли? Да пошел ты... — буркнула я, впрочем, уже не так уверенно.

Майкл возвел глаза к потолку.

— Ты бы себя слышала! Знаешь, Невилл абсолютно прав: с таким отношением тебя и близко нельзя подпускать к делам ОД! Теперь я понимаю, почему Поттер бросил тебя. Наверное, его также стошнило от твоего поведения...

Когда в голову летит бланджер или темное заклинание, все мышцы автоматически сжимаются, а движения происходят на уровне инстинктов. Сейчас я чувствовала то же самое напряжение, только вот действовала абсолютно осознанно. Вскочив с дивана, я отвесила Майклу такую звонкую пощечину, что послышалось эхо. Колин нервно отшатнулся, Невилл сплюнул на пол, а я, тяжело дыша, смотрела в глаза Корнеру и думала лишь о том, как сильно я хочу его унизить, растоптать, смешать с грязью, заставить молить о прощении, расцарапать его мерзкую когтевранскую рожу...

Майкл удивленно прикоснулся к покрасневшей щеке, и ухмыльнулся:

— Неприятно слышать о себе гадости, Джинни? Представляешь, не ты одна умеешь сделать человеку больно несколькими словами.

Я была так зла, что не могла и рта открыть.

— Правильно, молчание золото.

— Убью, — прошипела я.

— Не забудь станцевать на моей могиле. Все, цирк закончили! — объявил он и повернулся к Невиллу: — Что будешь делать?

— У тебя есть предложения?

— Нет, но я хочу оказаться в спальне как модно скорее, — ответил Корнер. — Например, прямо сейчас.

— Ты не дойдешь до башни Когтеврана... — начал Невилл, но Майкл уже распахнул дверь. Что-то в коридоре заставило его остановиться и присвистнуть.

— А проблема, кажется, решена!

Невилл и Колин подбежали посмотреть. Я неохотно выглядывала издалека.

Гобелен с троллями пропал — на его месте была простая деревянная дверь без ручки, с бронзовым молотком в виде орла.

— Это что? — спросил Колин. — Мы где?

— Это вход в гостиную Когтеврана, болван. Я думаю, вы поняли, что нужно делать? — гаденько намекнул Корнер, закрывая за собой двери, и спустя минуту Невилл открыл их снова.

Выручай-Комната предоставила нам очередной подарок: немыслимым образом, она создала выход не на восьмой этаж, а в трех метрах от портрета Полной дамы. По моим самым осторожным предположениям в этой стене никак не могла появиться дверь в другое помещение, хотя бы только потому, что ему пришлось бы пересечься с гостиной Гриффиндора. У меня ушло ровно десять секунд на то, чтобы взбежать по лестнице, распахнуть дверь в спальни, раздеться, рухнуть на кровать и заснуть — и вовремя! Мне показалось, что прошло не более десяти минут, прежде чем на мое лицо упал яркий луч света. Я зажмурилась, но не стала даже открывать глаза. До меня донеслось тихое «Слава Мерлину», и голос точно принадлежал профессору Макгонагалл. Она не стала меня поднимать и вышла из спальни, тихонько прикрыв за собой дверь.

Жизнь — дерьмо. И чем усерднее ты пытаешься перекроить ее во что-то более приемлемое, тем глубже зарываешься носом в эту коричневую, дурно пахнущую мерзость.

Следующим утром мне захотелось мысленно переписать все мои планы, приоритеты и отношения. И так, в процессе разглядывания потолка над кроватью родилось следующее: во-первых, Майкл Корнер — урод и скотина, и чтоб мне провалиться на месте, если я еще хоть раз с ним заговорю. Во-вторых, Невилл все равно хороший друг и лидер, и мне давно пора научиться ценить все, что он делает. В-третьих, Майкл Корнер — мерзкий таракан, недостойный моего внимания и нервов. Пункты с четвертого по восьмой, как ни странно, также касались Майкла — ну и пусть, зато все как по полочкам разложено. В девятом пункте я давала себе обещание найти пару-тройку новых друзей, а в последнем, десятом, — придумать себе революционное занятие, чтобы не сидеть, сложа руки, ведь мир не заканчивается одними лишь надписями на стенах.

Я лениво повернула голову и столкнулась взглядом с уже переодевшейся Кристин. Судя по ее виду, она была в курсе вчерашнего и была настроена против меня. Ну конечно, ведь ей рассказал Джек, а он всегда симпатизировал Корнеру, а Корнер — смотри пункт первый и с четвертого по восьмой.

Да, жизнь — дерьмо, как ни крути. Хорошо еще, что у меня слабо развиты суицидальные наклонности, а то летела бы я сейчас с Астрономической башни под всеобщее изумление.

Раз уж часть моего существования, связанная с ОД, прекратилась и полетела в корзину для мусора (а я действительно собралась воспринимать в серьез «наказание» Невилла), я решила вернуться к чему-то забытому и пройденному. Для начала, я распустила волосы, хотя уже пару месяцев упорно собирала их в хвост, выудила из глубин чемодана не заканчивающийся карандаш для глаз, хотя с сентября плюнула на косметику, и вновь посадила на плечо карликового пушистика Чипа, которого и кормить-то в последнее время забывала. Отражение в зеркале показало меня такой же, какой я была весной. Для более достоверной копии пушистик дожжен был быть лиловый, а не золотистый, а рядом не хватало кого-то высокого и темноволосого в круглых очках, но мне не хотелось бы его сейчас видеть. И видеть не хотелось, и воспоминания становились все более и более ироничными — что ж, мне есть, чем гордиться. Все-таки я могу себя перебороть, главное теперь — удержать это состояние.

Полумна появилась в Большом зале, и, едва завидев меня, подбежала и крепко обняла.

— Я знаю все-все! Ты только не вздумай себя винить, — прошептала она.

— Я и не думаю, — улыбнулась я. — Как ты?

— Хорошо. Спасибо, что дали мне время подумать над...

Сзади послышался ураганный топот ног и спустя секунду Полумна оказалась в объятиях Невилла, которому для этого пришлось согнуться едва ли не напополам. Он был какой-то ошалевший от встречи с ней, бормотал что-то бессвязное, отпускал и снова обнимал, что-то спрашивал, но не давал отвечать и иногда в порыве эмоций рьяно размахивал руками, пытаясь выразить жестами улетевшие слова. А Полумна выглядела бесконечно счастливой и просто улыбалась.

Когда Невилл, наконец, отпустил ее, и мы — я, он, Полумна, Симус и Корнер, — нашли укромное местечко, то оказалось, что спрашивать и нечего. Несколько бессмысленных «Тебя сильно там?» — «Да нет, не очень», и всё. Я боялась сделать ей больно вопросами про отца и Придиру, а она боялась сделать больно мне, спросив про инцидент со стеной. В конце концов, Невилл задал вопрос, который, так или иначе, интересовал всех нас:

— Почему ты не захотела спрятаться?

— Потому что я была не виновата, — простодушно ответила Полумна.

— Но ведь ты знала, что с тобой будет, и этот подброшенный журнал... Зачем же нужно было...

— Я знала, Невилл. Но Придира — это папин смысл жизни, так кому, как не мне, защищать его идеи? Кем бы я была, если бы сбежала? Это мой долг.

— Но это глупо, — покачал головой Симус.

— Бежать без вины — еще глупее.

— Главное, ты цела, — подвел итог Невилл и снова стиснул ее в объятиях. Мы как-то дружненько ретировались и оставили эту странную парочку наедине. Когда я оглянулась — они все еще обнимались.

Майкл перегородил мне дорогу и, ухмыляясь, шепнул:

— Завидуешь им?

— Сдохни, — вот и весь разговор.

* * *

Мне тринадцать, ему четырнадцать. Я в парадной мантии сижу на высоком табурете и потягиваю апельсиновый сок из трубочки. Надеюсь, что Долгопупс меня здесь не найдет, поскольку я уже не чувствую пальцев на левой ноге, и проклинаю себя за то, что согласилась с ним пойти на этот глупый бал. Волшебные сосульки, свисающие с карнизов, медленно уменьшаются в размерах, а солистка Ведуний, похоже, охрипла. Я буравлю взглядом Поттера, который сидит на другом конце зала, не замечает меня и буравит взглядом Чанг, которая в свою очередь не замечает Гарри и танцует с Седрком Деггори, и они оба буравят взглядами друг друга. Апельсиновый сок теплый и поэтому противный.

— Привет. Ты Джинни? Джинни Уизли?

Справа какой-то напыщенный индюк спрашивает мое имя. Он выглядит намного старше меня, и мне бы наверное следовало удивиться, какое ему вообще дело до меня, если бы только один чемпион оторвался хоть на секунду от созерзация этой узкоглазой химеры. А так мне было наплевать.

— Да.

— Ты же на третьем курсе. Как ты сюда попала?

— Пришла с парнем постарше.

Отвали, пожалуйста, отвали...

— А ты молодец. Меня зовут Майкл Корнер. Как тебе тут?

— Скука смертная.

— Мне тоже не нравится, зато теперь есть с кем поговорить.

Хотя в принципе, он симпатичный...

— И тут он достает волшебную палочку и начинает ковырять ей жвачку на парте. А она как рванет!..

Мы заливаемся беззаботным смехом. Энтони Голдстейн, который, собственно и являлся героем той истории, тоже молча улыбается. Ему весело, и он не против, когда Майкл вот так его высмеивает.

Я уже знакома со всеми его друзьями. Меня приняли в супер-элитную-когтевранскую компанию, где я была единственной девушкой, но меня это нисколько не смущало, а наоборот нравилось! Я была уже не пацаном в юбке, а девушкой (или тринадцать — это еще девочка?) в компании парней. Знакомые девчонки смотрели косо и подозрительно, но я все равно никогда не была такой, как те дурочки, которые и в туалет только парами ходят, так что, думаю, они не много потеряли.

Майкл как идеальный принц из сказок — аристократ, красивый, заводной, душа компании. Я была счастлива, проводя время с ним и его друзьями.

Мне четырнадцать, ему пятнадцать. Мы в библиотеке. Я пытаюсь делать домашнее по зельям, но мне лень, тем более что Майкл тут и опять рассказывает какие-то небылицы. Я надуваюсь как лягушка чтобы не засмеяться и не вызвать гнев мисс Пинс. Внезапно он перегибается через стол близко-близко к моему лицу и говорит:

— В субботу Хогсид. Не хочешь пойти со мной?

— Так ведь и так встретимся, ребята же тоже ...

— Нет, я имею в виду только со мной, без Энтони и Терри.

Я хмурюсь, не улавливая, о чем он говорит, но вдруг...

— Постой, то есть...

Майкл резко вскакивает со скамьи и, галантно протянув мне руку, произносит:

— Джинни Уизли, я торжественно приглашаю вас на свидание в эту субботу!

Я улыбаюсь и глупо хлопаю глазами. В животе тепло.

Желтеющие листья, прохладный ветерок, полседьмого вечера, и мы собираемся поцеловаться. Мы заранее договорились об этом, так что мне ужасно смешно, и я не могу сосредоточиться. Он все ближе, ближе и...

— Ты в курсе, что это мой первый поцелуй? — внезапно спрашиваю я.

Майкл вздрагивает, вздыхает, закатывает глаза в своей фирменной манере.

— Я догадывался.

— Ладно.

Он опять приближается. Хорошо, что мы договорились, а то вдруг что-нибудь пошло бы не по плану и... Черт, ужасно смешно!

— А ты когда-нибудь целовался?

Майкл краснеет, но я не могу разобрать: от злости или от смущения.

— Джинни! Процесс уже пошел, а ты перебиваешь!

Похоже, от злости. Я обещаю больше ничего не спрашивать и теперь подвигаюсь ему навстречу. Отчего-то захотелось быть решительной, хотя... Оставалось несколько миллиметров, я могла разглядеть каждую его ресничку. Мерлиновы носки, какой же он классный...

— Не верю, неужели ты тоже никогда не цело...

Он резко притягивает меня за плечи, наши губы сталкиваются, и я тону в новых ощущениях. Упрямый червячок в мозгу пищит что-то вроде: слишком мокро и не так уж и классно, как представлялось — но я мысленно душу его гриффиндорским шарфом. Все остальное сливается в один крик: у меня есть парень! Настоящий, офигенный, самый лучший парень!

Мы гуляем по берегу озера и снова ржем. Удивительно, но прожив всю жизнь с Фредом и Джорджем, я понимаю, что никогда не смеялась так много, как с Майклом и компанией.

— Ой, все, хватит, — выдавливаю я, утирая выступившие слезы. — Мне уже щеки болят!

Майкл хватает меня за руки и начинает кружить, пока мы случайно не сбиваем с ног Терри Бута и дружным комком валимся на промерзшую землю. Энтони улыбается, довольный, что ему не пришлось пачкать куртку. Я все еще лежу и по самые уши перемазана землей, но Майкл все равно целует меня. Слышится приглушенный стон Терри:

— Придурки, слезьте с моего лица!

Я подсаживаюсь к ним в библиотеке, чмокаю Майкла и передаю ему припасенный с ужина пирожок. Сам он даже не обедал — Макгонагалл совсем загоняла их контрольными работами.

— Есть дело, — таинственно начинаю я. — Гермиона и Гарри затевают что-то вроде кружка или факультатива по Защите. Ну, знаете, Гарри же неплохо владеет защитными заклинаниями, так что они приглашают всех желающих.

Майкл и Терри синхронно захохотали.

— Ты просто Трелони! Черт, как? Откуда? Я ж теперь тебе должен галеон, хитрая твоя рожа! — кричал Бут, хлопая Майкла по плечам.

— Оставь себе, я исключительно из спортивного интереса!

— О чем вы? — недоуменно спросила я.

— Ну, видишь ли... — Майкл отчего-то занервничал, — мы поспорили. Я был уверен, что Поттер долго не выдержит и выкинет что-нибудь этакое, вроде отряда сопротивления, а Терри не верил.

— Это никакое не сопротивление, — возмутилась я.

— Чувствую, что в итоге оно им станет.

— Он чувствует, — Бут бился лбом о парту. — Он, мать его, чувствует! Джин, не повторяй моих ошибок! Поверь ему, это всегда сбывается.

На меня накатило раздражение.

— Так вы пойдете или нет?

— Джин, Джин, не кипятись. Если хочешь, я пойду с тобой, — сказал Майкл, притягивая меня к себе. — Ну, хочешь?

— Я могу и одна! — гордо воскликнула я, но тут же пробурчала: — Хочу.

— Решено! Бут, собирай свои потроха, ты тоже пойдешь!

— Майкл, я попала в команду! Я ловец!

— Отлично!

Он гордится моими успехами в квиддиче и приходит на каждую тренировку. Я прошу его не светиться перед Анжелиной, потому что в последнее время она вся на нервах, и очень болезненно реагирует на любого представителя другого факультета. Фред прав, похоже, частичка Вуда перекочевала в нового капитана.

— Конечно, я гораздо слабее Гарри, да и загонщики просто отвратительные. Знаешь Джека Слоупера, моего однокурсника? Он полная бездарность, позорище!

— Брось, вы отлично сыграете. Хотя Когтевран вам не обойти!

— О, ты еще посмотришь! — смеюсь я и швыряю в него ком снега. Майкл не успел увернуться и теперь брезгливо смахивал перчаткой белые хлопья с мантии.

— Предупреждать же надо, — проворчал он.

— Я слышала, что у Когтервана планируется замена охотника. Линд получил травму?

Майкл на секунду нахмурился, но тут же надел фамильную мраморную маску — это уже становилось его привычкой. Такое надменное выражение я порой замечала на семейных портретах Блэков и, разумеется, у Малфоя.

— Наверное, я ничего об этом не слышал, — произнес он, отвернувшись. — Пойдем в замок.

Впервые я почувствовала вранье в его голосе. Настроение испортилось.

Гермиона рассказала, что Гарри целовался с Чанг. Я... я в депрессии, потому что впервые поругалась с Майклом, без видимой причины. Он становится все более напыщенным.

Мы как будто устали друг от друга и медленно, но верно отдаляемся. Пролетело мое самое ужасное Рождество в сыром доме на площади Гриммо, пролетели больничные палаты. С папой, слава богу, все в порядке.

Школа снова сближает нас, и бесконечный смех от даже самой несмешной шутки возвращается. У Майкла началась подготовка к СОВ, но мы все рано находим время побыть вместе. Он становится циничным, язвительным, Мне не очень это нравится, но, в принципе, и так сойдет. Он продолжает наблюдать за моими тренировками, не пропускает ни одной, несмотря на то, что Анжелина гоняет нас пять раз в неделю и в дождь, и в град. Он по-прежнему хвалит меня, только живых эмоций в его голосе становится все меньше и меньше. Я решила, во что бы то ни стало, не позволить ему превратиться в каменную статую аристократического происхождения.

По пути на обед нас перехватывает Анжелина и начинает восторженно рассказывать про свою кузину, которая может записать меня на летние отборочные в юниорскую сборную Англии. Она уже прислала письмо с подтверждением, так что мне нужно было только добиться разрешения родителей.

— Ты слышал? Я могу заниматься квиддичем профессионально!

— Молодец. Отличная работа, — отвечает он словно на автомате.

Я резко останавливаюсь. Работа?

— А ты не мог сказать это по-другому?

— Как именно? — вскинулся Майкл и принялся сюсюкать. — Великий Мерлин, Джинни, зайка, да ты просто умничка, а-а-а как я счастлив за тебя! Так, что ли?

— Не кривляйся, ненавижу это.

— Тогда придумай какую-нибудь другую тему для разговора, кроме квиддича!

Он выдергивает свою ладонь из моей и устремляется прочь. Я хочу бежать за ним, но из-под земли вырастает Энтони:

— Не трогай его сейчас.

Я швыряю учебники на парту прямо перед его носом и почти кричу:

— Почему ты не рассказал мне, что пробовался на охотника?

Майкл отбрасывает перо и устало трет глаза.

— Кто тебе рассказал?

— Не важно.

— Значит, Энтони. А зачем мне это? Я все равно провалился.

— Это не важно! Почему, Майкл? Неужели ты думал, что я ... даже не знаю... буду смеяться?

— Нет. Нет, конечно, просто...

Мы с минуту молча смотрим друг другу в глаза, прежде чем я спрашиваю:

— Ты завидуешь мне?

— Нет, но мое самолюбие серьезно пошатнулось.

— Это пройдет, — уверенно говорю я и сажусь рядом с ним.

Мы снова вместе перед самым финалом Гриффиндор-Когтевран. Я волнуюсь: Чжоу все-таки не зря уже который год играет ловцом, а я всего лишь новичок. Я пытаюсь думать только о победе. Если я словлю снитч, я убью сразу нескольких зайцев: утру нос Амбридж, обеспечу Анжелине счастливый выпускной и отомщу Чанг за брошенного Гарри, ведь друзья должны мстить друг за друга, правда?

Матч был ужасен. Я поклялась, что засуну биту Слоупера ему в задницу: он едва не попал бланджером мне по голове. Но я все же это сделала: выхватила снитч перед самым носом Чанг, которая даже не сразу поняла, что проиграла. Анджелина, захлебываясь слезами, приняла Кубок от Макгонагалл и передала его мне, а я — Рону, потому что все запели новую версию «Уизли — наш король», да и с кубком брат смотрелся куда внушительнее, чем я.

В толпе мелькнул синий шарф.

— Майкл! Майкл! Я победила! Мы победили!

Я вела себя по-свински? Да, возможно, ведь его команда проиграла. Но я же не запрещала ему расстраиваться, просто мне хотелось немножко внимания с его стороны. Эмоционального внимания.

Он видел, что меня тянули во все стороны и не пускали из красно-коричневого месива, и как-то неопределенно покачал головой, как будто хотел сказать «встретимся позже». При нашем следующем разговоре я поняла, что «позже» уже не наступит. Мы расстались так же, как и провели большую часть времени вместе: смеясь. Кажется, я назвала его дурачком.

— И тут он достает волшебную палочку и начинает ковырять ей жвачку на парте. А она как рванет!...

А его репертуар не поменялся.

Майкл так громко пересказывал Чжоу эту древнюю шутку про Голдстейна, что я слышала ее за Гриффиндорским столом. Я даже уже прикинула расписание: примерно через пять секунд должен был подняться истерический смех, однако Чанг ломала стереотипы.

— Ужасно! — воскликнула она, содрогнувшись. — Это же отвратительно! Фу, Майкл, никода так больше не делай, ладно? Мне еще ни один парень не рассказывал такие гадкие шутки!

«Шлюха» , — беззаботно подумала я и тут же машинально прикрыла рот рукой, как будто сказала это вслух, — в четырнадцать лет я еще боялась так ругаться.

Чанг продолжала верещать, но в конце ее голос ушел на всхлипывания, а в глазах показались слезы. Майкл замолчал и неуклюже обнял ее за плечи.

«Истеричка». Вот это слово я очень любила.

* * *

— Уизли, встать!

Аллекто снова искала способ отыграться за непойманного ночного мародера. Макгонагалл снова сумела выгородить нас, так что у Пожирателей была жесточайшая ломка, и к концу урока душа невыносимо требовала крови и криков.

Я поднимаюсь и откидываю волосы с лица. Черт, я и забыла, что они так противно всегда в глаза лезут.

— Профессор?

— Классификация магловских выродков, живо! В глаза смотреть! — провизжала Кэрроу.

Круцио, неминуемо, как бы я ни ответила. Так пусть это будет эффектно, и, по счастливой случайности, я даже прочитала чертов учебник по маггловедению.

— Согласно постановлению Министра от пятнадцатого августа девяносто седьмого года, магловские выродки классифицируются про рассовому и половому признакам, по уровню развития неволшебных технологий, по тяжести совершенных преступлений по отношению к магическому сообществу, по уровню восприимчивости к воздействию магии и магических существ, — отчеканила я.

Аллекто довольно ухмыльнулась, полагая, что, наконец, призвала мой бунтующий мозг к порядку. В ее глазах плескалось желание немедленно закрепить полученный результат несколькими действенными заклинаниями, но для этого нужно было найти повод, а я планировала облегчить ей задачу и, не давая паузе затянуться, продолжила:

— Но все это, разумеется, полный бред, выдуманный новым правительством с целью выслужиться перед кем-то повыше и тем самым обезопасить свое жалкое существование.

Заклинание получилось чересчур мощным, а я опять себя обманывала, думая, что уже свыклась с этой невыносимой болью. Меня отбросило к стене и, как только Аллекто опустила палочку, я тут же на глазах у всех рассталась с завтраком.

Может я и вправду мазохистка, ведь знала же, что этим закончится. Пьяным взглядом я смотрела в спины однокурсников, некоторые из которых к моему ужасу подскочили с мест. В Аллекто полетели оскорбления и угрозы, многие вытащили палочки, а я беззвучно хрипела им, чтобы они прекратили. Через секунду рядом со мной валялся Колин.

Я слышала, как он семенит за моей спиной, видимо, опасаясь потерять из виду, чтобы я не бросилась еще под какое-нибудь заклинание. Мне хотелось почистить зубы и заставить мир вокруг меня сдохнуть, но пока что за мной бежал Колин и он нарвался на мое ужасное настроение.

— Никогда больше не смей меня защищать! — воскликнула я, обернувшись. — Я сама в ответе за свою голову, и делаю что хочу!

— Я заметил, — пробубнил Криви.

— Что? У тебя нет никого права лезть в мою жизнь!

— Тогда кем мне нужно стать, чтобы иметь это право? — вскинулся он, нехорошо сверкнув глазами.

— Становись в очередь, — прошипела я и пошла дальше, но он снова меня догнал.

— Ты уронила своего пушистика, когда падала.

Я выхватила Чипа из руки Колина и водрузила себе на плечо.

— Спасибо, что подобрал, — тихо сказала я.

— Майкл не прав, — внезапно выпалил он, отчаянно краснея. — Это не глупая влю... Я... я серьезно...

Мне захотелось плакать.

— Колин, послушай... — но он подорвался и убежал, не выслушав меня до конца. Но это даже к лучшему, потому что я не знала толком что ему сказать, а так можно будет сделать вид что я его не поняла, не расслышала — короче говоря, прикинуться веником.

Невилл и Симус также получили в тот день по шее, но уже от Аммикуса, и теперь они сидели в углу гостиной вместе с Парвати и Лавандой и явно что-то замышляли, а я смиренно сидела за столом и дописывала эссе по заклинаниям. Недалеко от меня тяжело вздыхала Ева Скай, тыкая кончиком волшебной палочки в гусиное перо.

— Тебе помочь? — спросила я.

— Если не трудно, а то я совсем запуталась. У меня не получается заставить его взлететь, и профессор Флитвик сказал тренироваться.

— Попробуй еще раз.

Ева сделала глубокий вдох, взмахнула палочкой и выпалила:

— Вингардиумлевиоса!

Перо, разумеется, не сдвинулось с места.

— Ты слишком торопишься. Заклинание нужно выговаривать четко и отделять слова друг от друга. Винг-а-рдиум, длинное «а». И ты неправильно взмахиваешь палочкой. — Я нацарапала на столе круг, перечеркнутый вертикальной линией. — Каждый раз представляй этот круг. Тебе нужно начинать с самой верхней точки, плавно обвести весь круг и потом резко вниз вдоль черты. Смотри, я покажу.

Через полчаса — я оказалась бездарным, но упрямым учителем — Еве удалось поднять в воздух перо. Решив справедливо вознаградить себя за старания, я потянулась к вазочке с печеньем, и заметила, что девочка испуганно уставилась на мое запястье.

— Что-то не так?

— Кто заставил тебя это сделать?

— Что сделать? — удивилась я.

— Нацарапать на руке слова. Я не уже не могу разобрать, что написано, но...

Я не сразу догадалась, что именно она имела в виду, но, в конце концов, поняла, что она смотрела именно на то место, где два года назад появлялись слова «Я не должна лгать». Но я отрабатывала наказание только два раза, и от шрамов не осталось и следа

— Откуда ты знаешь?

Ева покраснела, но уже не могла уйти от ответа.

— Родители отказались от меня, потому что я родилась слепой, но в приюте был целитель и он решил поэкспериментировать. В общем, зрение он восстановил, но слегка перестарался, если можно так сказать, и теперь я вижу намного, намного четче, чем все. Это совсем не здорово, потому что люди вокруг кажутся страшнее и уродливее, чем они есть. У тебя точно был здесь шрам.

Век живи, век удивляйся. Должно быть, ей тяжело приходится. Однако меньше всего мне хотелось пересказывать ей историю про Амбридж.

— Да, был, — подтвердила я. — Кто твои родители?

— Не знаю, меня просто оставили под дверью приюта. Даже имя мне дала хозяйка.

— Ясно.

— У нас многие не знают своих родителей, а у старших — родители погибли во время первой войны. Они все уже давно совершеннолетние, но все еще живут с нами. Директриса все время повторяет, что если их родители воевали, то должны были оставить завещания, но даже если так, то их сейчас ни за что не отыскать, а...

— Прости, что ты только сказала? — перебила я.

— Когда? Про завещания?

Теперь я знала, что должна сделать в ближайшее время! Нет, упаси Мерлин, я не собиралась составлять завещание, но благодаря Еве, я вспомнила тот день, когда мы узнали о последней воли Альбуса Дамблдора.

Наскоро попрощавшись с девочкой, я побежала в спальню, чтобы обдумать новый план, но внезапно поняла, что не прощу себя, если не скажу об этом одному человеку.

Невилл, уже, видимо, обо всем договорившись с однокурсниками, теперь что-то искал в своей сумке, но я оторвала его от этого занятия, уверенным ударом ноги оттолкнув сумку в сторону.

— Джинни, какого...

— Я собираюсь украсть меч Годрика Гриффиндора и мне абсолютно плевать, что ты об этом думаешь!

Шокированный Невилл плюхнулся в кресло.

Поздравляю всех с Новым Годом! Всем авторам я желаю вдохновения, а своим читателям — безграничного терпения, и пусть в новом году исполнятся все ваши мечты =)Всегда ваша, Дриада.