Проклятие мракоборца (старая версия) (джен)

You take, you give nothing but misery

You are reluctant in your vanity

Your eyes are blinded by your conceit

You turn my fire into negative energy!

After forever “De-energized”

Тонкс не подошла к зеркалу ни вечером, ни на следующий день. Дядя сказал, что она попала в Хаффлпафф, и на занятиях появляется исправно. Так что, Гарри не мог понять, в чем дело.

Неужели, стоило пойти в школу, и лучшая подруга тут же о нем забыла? Не то, чтобы у них обоих было много друзей. Родителям она написала, что все хорошо, и в голове у мальчика постоянно крутились бабушкины слова о грязнокровках, но Гарри даже думать не хотел, что Тонкс может оказаться такой.

Дошло до того, что на очередном уроке по фехтованию, мальчик из-за собственной рассеянности едва не отрезал себе ступню, чего с ним не случалось... никогда. Дядя просто выгнал его из кабинета, так и не начав занятия, и даже чарами заниматься не хотелось. Формулы постоянно путались в голове, а мысли снова и снова возвращались к тому, что происходит с подругой.

В итоге, Гарри, перемкнув пару энергетических нитей, на неделю закрылся в охотничьем домике, благо там имелся неплохой запас продуктов. Он без устали «насиловал» барабанную установку, пытаясь извлечь из нее хоть что-то похожее на музыку. Получалось плохо. Можно было бы послать сову, но Гарри терпеть не мог отцовского филина Рёгнвальда: таких мерзких самодовольных птиц нужно еще поискать. К тому же... навязываться он никому не собирался, если не хочет с ним говорить — её дело

И все же, вечером, десятого сентября зеркало наконец завибрировало. Тяжело вздохнув, мальчик неохотно отложил палочки и подошел к письменному столу.

— Чего тебе... Тонкс? Что с тобой?

— Ничего, Гарри, все в порядке, — девочка с розовыми волосами хлюпнула носом, и посмотрела ему в глаза. Как же, в порядке. Она, конечно, пока не слишком хорошо владела метаморфизмом, но Гарри и не помнил такого, чтобы черты лица подруги начинали «течь», прямо во время разговора, жуткое зрелище, и глаза красные...

— Не пытайся мне лгать, я своими глазами видел, как ты еще пешком под стол ходила. Что случилось? — В Моуди-Хаусе были очень высокие столы...

— Говорю же, ничего. По крайней мере, такого, с чем ты мог бы помочь.

— Я в полтора года одолел Темного Лорда, в мире нет ничего, с чем не мог бы справиться Гарри Поттер!

Тонкс робко улыбнулась, глядя на распустившего перья мальчишку.

— Все в порядке, серьезно. Просто... прием оказался не таким теплым, как я на это рассчитывала. Я здесь — слизеринская змея и племянница Беллатрисы Лестрейндж. Даже те, кому до этого нет дела, если и подходят, то только чтобы я в кого-то превратилась, — девочка внезапно всхлипнула и добавила: — Эти сволочи украли у меня зеркало!

Тонкс говорила что-то еще, но Гарри её голоса уже не слышал. Вспыхнувшее внутри пламя пожирало мысли и оставляло только одно желание.

— Сокрушшить... Разоррвать... Уничтожшить...

— Гарри, Гарри! Проклятье, Гарри, да что с тобой?

Истеричные нотки в голосе подруги сбросили наваждение. Ярость требовала выхода, но уже не мешала думать. Оторвав взгляд от разбившегося окна, Гарри рассеяно посмотрел в зеркало.

— А, Тонкс? Все в порядке, я сейчас в горах, вот, видимо, землетрясение случилось, — ответил он, удивленно осматривая разгромленную комнату. Книги попадали с полок, на полу догорал свалившийся со стола подсвечник, и даже оленья голова рухнула со стены, воткнувшись рогами в диван.

— Поттер, может ты и видел, как я ходила пешком под стол, зато я помню, как ты еще ползал на четвереньках! Такое чувство, что весь дом трясся, и ты шипел! А глаза у тебя черные, что, Моргана возьми, это было?

— А сейчас?

— Сейчас — тоже.

Гарри закрыл глаза и остановил дыхание. Очистить сознание. Что бы ни происходило в Хогвартсе, сейчас он не в силах ни на что повлиять. Незачем растрачивать злость впустую. Еще несколько лет, и он узнает всех, кто осмелился тронуть его подругу...

Несколько минут борьбы с собой, и Гарри все же удалось поставить ментальный блок.

— Сейчас?

— Нормально. Так что это было?

— Говорю же, землетрясение, — злорадно ответил мальчик. — А глаза... на днях решил, что одной тебе быть метаморфом скучно, и решил освоить самотрансфигурацию, честно!

Видимо Гарри выглядел немного слишком честно, потому что подруга ни капли ему не поверила.

— Каким это образом? Тебя даже если налысо побрить, волосы тут же отрастают. Ладно, не хочешь говорить — не надо.

Это Гарри из виду упустил, действительно, у последнего сквиба, наверное, способностей к метаморфмагии больше, чем у него. Несмотря на то, что кое-кто из предков, бывало, всю жизнь ходил под мантией-невидимкой, иногда и в прямом смысле, Певереллы никогда не меняли внешность. А уж Моуди... пришлось скорчить обиженную мину и надуть губы.

— Не думай, что я тебе это когда-нибудь прощу. Кстати, я знаю, как помочь с твоей проблемой.

— И как?

— Проломи кому-нибудь голову.

— Ччто?

— Возьми палку покрепче или камень, и проломи кому-нибудь голову, — уловив испуганный взгляд девочки, Гарри раздраженно махнул рукой. — Один идиот в больничном крыле, зато все остальные, у кого есть хоть капля мозгов, лезть поостерегутся.

— Ты так об этом говоришь...

Видя, что его идея Тонкс не понравилась, Гарри подобрал несколько аргументов.

— А что такого? Это же Хогвартс. В нем нельзя никого ни убить, ни покалечить, не применяя по настоящему сильной магии, которая почти никому из школьников не под силу. Еще опасны магические существа, начиная с категории «А», артефакты и довольно короткий список ядов. Даже если ты сбросишь какого-нибудь кретина с вершины Астрономической Башни, в худшем случае он отделается испугом и множественными переломами.

— Откуда ты... ах да, все с тобой ясно, — обращаясь скорее к себе, Тонкс тихо пробормотала под нос. — Надеюсь, крестный хотя бы не проверял все это лично.

Гарри, в принципе, это не волновало.

— Все равно, не подходит. Во-первых, мне не нравится сама идея, а во-вторых — не уверена, что смогу. Мы даже заклятия еще учить не начинали.

Гарри согласно кивнул, верно, для того чтобы провернуть такой трюк, нужно обладать кое-какими навыками. Если папа мог выстроить перед собой факультет и тут же, на пальцах показать всю глубину их заблуждений, Тонкс устроить подобное не под силу. А в случае неудачи она вполне может повторить судьбу дяди, над которым в течение семи лет издевалась четверка гриффиндорцев, во главе с родным отцом и крестным.

— Тогда... ну, поссорь их! Ты же метаморф, помнишь? Интригуй, обманывай, притворяйся! Заставь всех друг друга в чем-то подозревать, собирай последователей, и вот, когда о тебе забудут...

— Я вообще-то на Хаффлпаффе, помнишь? У нас такое не принято.

Гарри задумчиво взъерошил на голове волосы.

— Действительно, это все несколько усложняет. Даже не знаю, что тут посоветовать, ммм... не попадись?

— Дурак!

— Эй, ты сама спросила, я же никого не заставляю...

Отсмеявшись, Тонкс весело улыбнулась.

— Ладно, мелкий, спасибо, хоть настроение поднял. У самого там как? Не отравили еще?

Гарри недовольно скривился.

— Было. Пару раз.

— И чего крестный тебя так гоняет, ведь, правда, однажды убьет!

Мальчик лишь вяло отмахнулся.

— Больная тема, не бери в голову. До отца Моуди не опаивали со времен Зигфрида, так что...

— ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!!! — Прокричали они на два голоса.

Отложив зеркало в сторону, Гарри рассеяно осмотрел разруху, и тяжело вздохнув, принялся наводить порядок. Первыми вернулись в раму осколки стекол, тут же обратившись целыми окнами, затем его взгляд перешел на книжный шкаф, встал и вновь зажегся упавший подсвечник; папа все еще не провел свет в Черную долину. Последней заняла свое законное место над диваном оленья голова, после которой пришлось чинить и его.

Закончив с уборкой, Гарри взял палочки и с хищной усмешкой подошел к барабану. Кажется, он понял, чего не хватало его игре.

* * *

Утром Гарри, как ни в чем не бывало, спустился в тренировочный зал. Отца еще не было и он принялся за разминку сам. Вообще, любой, даже самый никчемный волшебник, крепче и сильнее самого тренированного маггла. Потому, большинство обходится без элементарной зарядки, либо накладывают заклинания и пьют специальные зелья, если здоровье вдруг начинает хромать.

Гарри позволить себе такого не мог. Да, волшебнику не нужно подолгу бегать, отжиматься, заниматься разминкой. Измененные зельями суставы всегда останутся гибкими, а напитанные магией мышцы будут сильны при любых обстоятельствах. Но если хочешь чего-то добиться, ты всегда должен стараться как можно ближе подойди к пределу своих сил. Что в магии, что в бою. Особенно — в бою.

Раз за разом он повторял выученные за годы тренировок движения, стараясь в каждый следующий удар вложить еще чуть больше силы, чуть больше скорости...

Кому-то, быть может, монотонные, раз за разом часами повторяющиеся действия показались бы скучными, но для Гарри только это и была жизнь. Только здесь, прорубая ударом меча очередную кирасу или отбрасывая к стене десяток манекенов массовым оглушающим, Гарри мог освободиться от преследующего даже во снах ужаса. Переплавить страх в ненависть и обрушить его на врагов, заставить их пожалеть, что родились на свет, именно этому он учился. Всего четыре заклинания: отталкивающее, режущее, взрывное и оглушающее, но сейчас ему хватало и их. Помнить каждую мелочь, использовать любую возможность, сеять среди врагов хаос и панику. Не подчиняться навязываемому ритму, но создать собственный.

В сущности, не так велика разница между чудовищем и тем, кто на него охотится. Просто одного ведет ярость, а другой — сам направляет свой гнев. Гарри танцевал, слушая бой барабанов...

Транс спал лишь, когда закончились манекены. Мальчик стоял с вытянутым в руке мечом, зал был завален грудами разрубленных доспехов, а в его сознании ярко сиял ментальный блок. Пожалуй, самый крепкий из тех, что он до сих пор создавал. За спиной раздались тихие хлопки аплодисментов.

— Ты готов, — наэтот раз в улыбке отца не было ни тепла, ни радости.

Гарри боялся многого, но никогда прежде он не опасался отца. Мракоборец учил его волшебству, рассказывал веселые истории из бурной молодости и почти никогда не упоминал о войне. Гарри привык к грубоватому юмору и паранойе отца и никогда не считал его опасным. Сейчас, глядя на сжатую в его руке палочку, мальчик начал в этом сомневаться. Чтобы произошло бы, поддайся он гневу и не выстави блок? Знать этого не хотелось. Все же, слишком тонка граница, что разделяет чудовище и охотника. Гарри направил на мракоборца меч и приглашающе помахал.

— Да, отец. Я готов, — больше он никому не позволит себя испугать.

* * *

С дядей удалось увидеться тем же вечером. Поставив утром ментальный блок, он не снимая носил его до самого вечера. Зельевар задумчиво осмотрел мальчика и решил все же начать с ним занятия по упорядочиванию мыслей. Конечно, у него ничего не вышло. Только блок развалился.

Дядя показал ему, как организовывать мысли таким образом, чтобы при проломе блока читающий столкнулся, в первую очередь, с бессмысленной информацией, тем самым, давая время выставить непрошенного гостя из своего сознания. Самое скучное занятие, что только было у него в жизни. Оно обещало бесчисленные часы нудной, однообразной и довольно тяжелой работы, в общем, именно того, что так не любил Гарри, но что было совершенно необходимо, а значит, приходилось терпеть.

Когда дядя уже собирался уходить, мальчик все еще сидел за столом, и, морщась от боли, пытался собрать в кучу разбегающиеся как тараканы мысли. Он помнил, что так с ним и не поговорил.

— Дядя?

— Да, Гарри.

— Я вчера с Тонкс связался, и, в общем, у нее есть некоторые проблемы с однокурсниками.

Северус удивленно вздернул бровь.

— Я-то здесь причем?

— Дядя, ты — декан Слизерина, не мог бы ты им сказать, чтобы... ну, чтобы её не трогали. А может, и помогли при случае?

— Мог бы.

— И?

— И что с того?

Гарри вдруг вспомнился услышанный по телевизору анекдот про евреев, но если повторить его вслух, разговор точно ничем хорошим не кончится.

— Поговори с ними, — мальчик тяжело вздохнул, и на секунду сжав зубы, быстро добавил: — Пожалуйста.

— Хорошо, Гарри, я скажу им.