Delicate - Нежность (гет)

Кажется, каждый день начинается одинаково: рано утром рвота, завтрак, опять рвота, занятие, после занятия снова тошнит, занятия, обед, занятия, ужин, после ужина возобновляется тошнота (в зависимости от того, что было на ужин), домашнее задание, учеба, слезы в начале вечера, домашняя работа, слезы в середине вечера, отдых в общей гостиной, кровать, а потом я еще полночи плачу и засыпаю. Ну, это обычный график, впрочем, иногда он всё же меняется.

Через неделю после матча Слизерин-Гриффиндор, слизеринцы все еще продолжают напевать свои песенки в честь победы. Дом, у которой терпения еще меньше, чем у меня, в среду уложила двух слизеринских шестикурсников: Паркинсона и Бриггс в Больничное крыло из-за того, что они пели «Уизли — наш король» (правда, заменив на «Уизли — уродина»… у них примерно столько же мозгов, сколько у груды камней). Так что Дом теперь отбывает отработку, но она по-прежнему уверена в своей правоте.

Сегодня суббота, и в то время как Дом чистит в Больничном крыле горшки (бедная девочка), Лили и Лоркан отправились на прогулку вокруг озера, а Ал и Дженни перешли на новый уровень отношений — изучение партнеров. Это просто день, влюбленных парочек, от которых меня буквально тошнит. Тем не менее, я нахожусь в общей гостиной, сижу в кресле, и, удобно уложив ноги на журнальный столик, читаю книгу «Cексуальные предсказания» — это своего рода учебник по гаданию, который пестрит полнейшей ерундой, но, тем не менее, поможет определить пол вашего будущего ребенка. А на самом деле это просто куча дерьма.

Шаг первый: Чайные листья.

Я смотрю в свою чашку: листья чая, кажется, приобрели форму непонятного коричневого каплевидного объекта. Хм, это значит, что у ребенка будут карие глаза. Ух ты, да это гениально, я бы сама ни за что не догадалась, учитывая, что оба родителя ребенка кареглазые.

Шаг второй: Чтение по ладони.

Похоже, я должна посчитать количество линий на моем указательном и большом пальцах правой руки, затем разделить на количество линий на пальцах левой. Кто, черт возьми, придумал все это? Ладно, я получила пять.

0-4 — ребенок унаследует цвет волос бабушки по отцовской линии;

5-9 — ребенок унаследует цвет волос отца;

10-14 — ребенок унаследует цвет волос деда по материнской линии;

15-19 — ребенок унаследует цвет волос своей матери.

Если верить этой книге, то у моего ребенка будут карие глаза и светлые волосы.

Шаг третий: Нажмите и отпустите. Положите ваши руки на живот и спойте эту песнь.

И тут приведена весьма длинная песнь на латинском языке, которая расписана на три… нет, четыре страницы. Тоже мне, игра в солдатики! Я укладываю руки на животик и начинаю петь (ладно, большей частью я стараюсь расшифровать эти чертовы слова и то, как их нужно произнести).

— А-тру дом-ин-ай… ма-ин-си-пох, — начинаю я и затихаю.

А потом я чувствую себя очень странно. Я имею в виду, действительно странно. Это так… почти так же, как если бы ребенок…

Ох, мой дорогой Мерлин, мой ребенок меня толкнул ногой! И в общей гостиной совершенно никого нет, с кем можно было бы этим поделиться!

Я бегу от гриффиндорской башни, обнимая живот, боясь пропустить хоть еще одно движение малыша. Я решила направиться в Больничное крыло, где сейчас находится Дом, чтобы она тоже могла это почувствовать. Чертовы коридоры тоже пусты: все находятся либо на улице, либо по своим гостиным. Когда я сворачиваю на четвертом этаже, я все же кое-кого встречаю, в конце концов.

— Малфой! — зову я. — Малфой, бегом!

Малфой, который находится в кругу своих друзей, поворачивается и замечает меня, стоящую на лестнице и крепко обнимающей живот. Его лицо моментально меняет выражение: от спокойного до отражающего панический ужас в доли секунды. Он несется ко мне.

— Что случилось? — спрашивает он, смотря на мои руки все еще прижатые к животу. — Что-то с ребенком? Мерлин, что с тобой происходит?

Я закатываю глаза и хватаю его руку, кладя ее к себе на живот.

— Ты чувствуешь это? — взволновано спрашиваю я.

Но он пожимает плечами и смотрит на меня, словно я сошла с ума.

— Эм, Уизли, что я должен почувствовать… подожди! Это что сейчас было — толчок?

Малфой выглядит как маленький ребенок на Рождество. На его лице застывает глуповатая улыбка, когда он смотрит на мой живот, словно это самая удивительная вещь, которую он когда-либо видел за всю свою жизнь. Он начинает взволновано подпрыгивать на месте, оглядываясь, как и я минуту назад, в поисках того, с кем бы можно было этим поделиться.

— Он перестал, — говорит он и его лицо, словно потухает.

— Ну, он же не может толкаться все время, — говорю я ему. — Если бы он так и делал, то мне бы не осталось другого выбора, как броситься с Астрономической башни!

— Это было так здорово, — говорит он так, словно только что увидел очень зрелищную игру в квиддич.

— Я знаю.

Малфой убирает руки с моего, теперь уже спокойного живота, продолжая широко улыбаться. Он, кажется, взволнован этим событием даже больше, чем я.

— Непременно сообщи мне, когда это случится в следующий раз, — серьезно просит он.

— Ты же понимаешь, что дети толкаются довольно часто, правда?

Он взволновано кивает.

— Я знаю, но…

— Снова толкается!

Малфой вновь прикладывает руки к животу.

— Видишь, я же говорила, что они очень много шевелятся.

Ребенок вёл себя спокойно весь день, но я была вовсе не против. Я по-прежнему взбудоражена от этих толчков. Я была этим так взволнована, что совершенно не обращала внимания на косые и насмешливые взгляды, которыми меня все так же провожали, когда я шла по коридору.

Но потом меня озарило.

Я же хотела отдать его на усыновление. Я думала, что это будет самым простым решением. Я имею в виду, что вряд ли готова сейчас стать мамой… следовать своим убеждениям — это же правильно, да? Каждый раз, стоит мне представить, что моя кроха будет где-то вдали от меня, как у меня сжимается сердце, словно мой ребенок говорит мне, что я совершаю ошибку.

Мне необходимо поговорить с мамой.

Я спешу к кабинету Флитвика, чтобы попросить разрешение на посещение Хогсмида. Учитывая, что я все же староста, я просто не имею права мчаться в Хогсмид без спросу. Я должна подавать хороший пример. Но если Флитвик откажется меня отпустить, что ж, тогда я просто сбегу. Это у меня в крови.

Спустя десять минут убедительных доводов, которыми я огорошила Флитвика, и заверениями, что это действительно чрезвычайная ситуация, он все же разрешает мне отправиться к маме. Я направляюсь к школьным воротам, а не через тайный ход, что привел бы меня в Сладкое королевство. Я практически даже не запыхалась, пока добралась до маминого дома, но стоило мне преодолеть кучу лестничных пролетов, как я поняла, что обморок уже близко. Мне действительно необходимо делать больше упражнений.

Я стучу в дверь, спустя минут пять стучу снова, хотя прекрасно понимаю, что мамы нет дома. Потерпев поражение, я тащусь по лестнице вниз. Ну, что я могу сказать по этому поводу? Чертовы матери, они абсолютно ни на что не годятся. Когда я оказываюсь на улице, то первая мысль, мелькнувшая в голове — надо пойти в Сладкое королевство и нагрести там себе пару тонн шоколада. Но потом я вспоминаю обещание, которое дала Флитвику, что схожу только туда и сразу же обратно.

Поднимаясь по главной улице, я в конечном счете все же врезаюсь в человека, потому что совершенно не смотрю перед собой. Это так на меня похоже.

— Смотри, куда идешь! — рычит мужчина.

И это Драко Малфой.

— Извините, — бормочу я.

— А, это вы, — говорит он, — я как раз хотел с вами побеседовать.

О да, мне тоже надо с вами поговорить мистер Малфой. Расскажете мне, как поживает ваша жена.

— Да?

— Не здесь, — бормочет он и оглядывается по сторонам. — Три метлы?

Не знаю почему, но я следую за ним в Три метлы. Помещение почти полностью пустует, если не считать пары волшебников, сидящих в углу. Он указывает на столик, а сам направляется к бару. Должна признаться, это самое странное свидание, на которое я когда-либо ходила. Драко возвращается с огневиски, заказанным для себя и сливочным пивом — для меня. Я смотрю на это, приподняв бровь, а затем перевожу скептический взгляд на него.

— При всем моем уважении, — начинаю я, хотя в моем голосе уважения ни на грамм, — что же вы хотите?

— Я просто хотел посмотреть как у вас… э-э… дела, — говорит он, и это явная ложь. — Ведь вы вынашиваешь моего внука.

— Да, но я думала, вы не хотите иметь ничего общего со мной и моим «малышом»? Ведь именно он станет причиной того, что все ваши надежды на блестящую карьеру вашего драгоценного сыночка в Министерстве свелись к нулю, правильно? Мерлин упаси, но ваш отец-Пожиратель и так достиг ее вершин, — произношу я с сарказмом.

Глаза Драко сузились.

— Вы и правда дочь своего отца, — шипит он, словно это какое-то оскорбление.

— Да, и я этим горжусь, — спокойно отвечаю я.

Он откидывается на спинку стула и делает глоток огневиски. Я же даже не прикоснулась к сливочному пиву. Правило для Уизли номер один — никогда не доверяй Малфоям.

— Я могу вам помочь, — протягивает Драко через некоторое время.

— Помочь мне с чем?

— С вашими финансовыми затруднениями, — говорит он.

— Я в этом не нуждаюсь и мне ни к чему ваши деньги, — выплевываю я.

— Вы не услышали меня, мисс Уизли, — говорит он.

Я делаю паузу, а затем с силой выдыхаю.

— Я слушаю.

— Я могу предложить вам выход из вашего затруднительного положения, — спокойно говорит он. — Вы когда-нибудь слышали о целителе Блейзе Забини?

Я киваю: папа его упоминал пару раз с нескрываемым отвращением в голосе. Но также я слышала, что он действительно хороший целитель.

— Он лучший целитель нашего времени, — продолжает Драко. — А еще он мой хороший друг.

— Поздравляю, — бормочу я.

— Он может вам помочь.

— Помочь мне в чём? — вздыхаю я. Этот разговор меня здорово утомил.

— Всего лишь одно заклинание, и все произошедшее — не более чем обычная ошибка… — он указывает на мой живот, — … словно ничего и не было.

Я на мгновение пристально всматриваюсь в его лицо. Он что, шутит? Он ведь пошутил.

— Подумайте об этом, — говорит он. — Вы можете вернуть свою жизнь в привычное русло. Вам ведь всего шестнадцать, я прав? Вы сами еще ребенок.

Я нахмуриваюсь.

— Если я не ошибаюсь, — холодно говорю я, — разве это не вы в шестнадцать лет уже были Пожирателем смерти и спланировали убийство Дамблдора? Маленький ребенок в сравнении со всем этим — просто пустяк.

— Вам не стоит верить всему, что говорят ваш отец и дядя Гарри, — произносит он покровительственным тоном.

— Почему? — спрашиваю я. — Это ведь правда, не так ли? Мой отец не врал, когда говорил, что вы были маленьким трусливым хорьком.

При слове «хорек» он заметно дергается.

— Вам стоит рассмотреть мое предложение, — говорит он, игнорируя мои последние слова. — Я готов предложить огромную сумму.

— Вы готовы заплатить за убийство своего внука? Ничего себе, это низко даже для вас, мистер Малфой, — говорю я.

— Это не ребенок, — говорит он. — Еще не ребенок.

— Он сегодня толкнул меня ножкой, — вызывающе говорю я. — И ваш сын был взволнован этим событием. Я уверена, вы ощущали тоже самое, когда чувствовали первые толчки Скорпиуса.

Он отпивает еще глоток огневиски.

— Я был готов к появлению ребенка, — произносит он. — Я уже был женат и любил свою жену. Вы же ждете ребенка от парня вашей кузины. Неужели вы думаете, что Скорпиус хочет этого?

— Но сегодня утром…

— Возможно, он был просто взволнован, когда почувствовал пару слабых толчков, — усмехается Драко. — Но он понятия не имеет, какую ответственность влечет за собой отцовство.

— А вы? — горячо возражаю я. — Наверное, поэтому ваш сын почувствовал непреодолимое желание сломать вам нос и провести Рождество с нами?

— Скорпиус всегда был немного бунтарем, — пожимает он плечами. — Но он это перерастет. Мой бедный мальчик видит этот мир сквозь розовые очки. Он не понимает, что будет значить для него этот ребенок. Ведь все, что он может себе представить — это собственную уменьшенную копию, которую будет обучать игре в квиддич.

— А что, с этим какие-то проблемы?

— Он будет скучать, пока однажды не поймет, что дети вытягивают всю энергию, — говорит Драко. — Не говоря уже о том, сколько денег приходится выкладывать, чтобы их поднять. Неужели вы думаете, что так уж справедливо взвалить финансовые проблемы на ваших родителей?

Я никогда раньше не задумывалась о денежной стороне. Когда папа был маленьким, в его семье денег всегда не хватало. С его слов, Драко Малфой никогда не упускал возможности поиздеваться над ним из-за этого. Теперь, когда он наконец-то получил некоторую финансовую независимость, с моей стороны было бы несправедливо взваливать на них с мамой дополнительные расходы. Мы снова тогда будем изо всех сил пытаться свести концы с концами, как в свое время бабушка с дедушкой Артуром, когда папа и его братья были детьми.

— Я готов предложить вам компенсацию, Роза, — говорит Драко. — Тысяча галлеонов, как вам?

Сумма говорит сама за себя. Но это, наверное, самая аморальная вещь в мире! Принимать деньги от бывшего Пожирателя смерти, чтобы сделать аборт? Почему я тогда не могу пойти на улицу и сжечь дюжину щенков или поиздеваться над бродягами?

— Я не знаю, — неуверенно говорю я.

— Вы не уверены в том, хотите или нет сохранить ребенка, я прав? Я никогда не поверю, что ваш отец захочет, чтобы вы сохранили этого… полу-Малфоя.

— А вы не хотите, потому что он будет наполовину Уизли, — говорю я.

— Малфои и Уизли никогда не будут друзьями, несмотря на то, что думает ваше поколение, — говорит Драко.

— Мне очень жаль, мистер Малфой, но мне надо идти, — говорю я, вскакивая из-за стола, оставив нетронутым Сливочное пиво. Я выбегаю из Трех метел, но Драко следует за мной и хватает меня за руку.

— Подумайте о моем предложении, Уизли, — шипит он. — Не делайте самую большую ошибку в своей жизни.

— Отпустите меня, — шиплю я в ответ.

— Роззи?

Малфой быстро отпускает мою руку, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, кто меня окликнул. Это он — с короткими черными, как смоль, волосами и яркими голубыми глазами. Это Тедди. Улыбка, помимо воли, появляется на моем лице. Но он не смотрит на меня, уставившись на Драко Малфоя.

— Что вы хотите, Малфой? — нахмурившись, подбегает Тедди.

— Я просто общался с Розой, — говорит Драко. — И это не ваше дело, Люпин.

— Я думаю, что это как раз мое дело, — отвечает Тедди. — И если вы хотя бы пальцем снова к ней прикоснетесь, я слегка подправлю ваше лицо, вы поняли?

Ох, мое бешено бьющееся сердце!

— Ты следи за тем, что говоришь, — произносит Драко. — Если не хочешь закончить, как добрые Ремус и Тонкс, ты понял?

Тедди хватает Малфоя за шиворот и вжимает в стену Трех метел.

— Умолкни, Малфой, — выплевывает Тедди. — Ты всего лишь жалкий оправданный преступник.

Тедди ещё раз толкает Драко и отпускает, а затем поворачивается ко мне.

— Мое предложение все еще в силе, — говорит Драко. — Подумайте об этом, если вы хоть немного умнее своих родственников.

На этих словах он отряхивается и, резко развернувшись, аппарирует. Я бегу к Тедди, который раскрывает мне навстречу свои объятия.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, улыбаясь, когда мы немного успокаиваемся.

— На самом деле, я пришел к тебе, — говорит он. — А еще подумал, что можно было бы зайти и к тете Гермионе. Но все вышло даже лучше!

— Ее нет дома, — говорю я. — Вот почему я оказалась здесь. А затем еще и Малфоя встретила.

— И что он хотел? — спрашивает Тедди, направляясь вместе со мной к школе.

— Он хотел, чтобы я сделала аборт. Он говорит, Блейз Забини может это сделать при помощи всего одного заклинания… и предложил мне тысячу галеонов, если я на это решусь, — отвечаю я.

— Я надеюсь, ты сказала, куда он может засунуть свои деньги, — сердито произносит Тедди. — Как бы я хотел хорошенько отделать ему физиономию.

— Ну, похоже, этого всем хочется: сначала маме, потом — Скорпиусу, — отвечаю я.

— Скорпиус его ударил? Я всегда чувствовал, что этот парень мне нравится.

Когда мы добираемся до школы, то сразу же направляемся в Большой зал на обед. Все головы моментально поворачиваются в сторону Тедди. Я вижу, как некоторые девушки и даже Лаура Фелпс, сидящая рядом с Джеймсом, заинтересовано провожают его взглядами. Кто может обвинять их за это? Он, бесспорно, самый красивый парень в этом помещении.

— Тед! Что ты здесь делаешь, приятель? — встает Джеймс и, широко улыбаясь, пожимает ему руку.

Возможно, мы и объединились против слизеринцев с их дурацкими песнями, но я все еще ненавижу его за то, что он встречается с Лаурой. Ал мчится к нам от стола Слизерина, чтобы поприветствовать Тедди, одновременно с ним к нашему столу пробираются Луи с Рейвенкло и Люси с Хаффлпаффа. Просто воссоединение Уизли.

Мы едим вместе с Теддом и Дом, пришедшей ко второй половине обеда и выглядевшей очень недовольной.

— Эта тупая мадам Помфри заставила меня повторно вымыть все чертово Больничное крыло, и только потому, что какую-то первокурсницу, свалившуюся на мою голову, стошнило прямо на пол! Я подам в суд на это место, клянусь Мерлином, они еще получат у меня, — горячится она. — Тедди, а что ты тут делаешь?

— Весьма неплохое будущее, своячница! Я слышал, ты отбывала отработку, — усмехается Тедди ей в ответ.

— Вот только не надо меня подкалывать, — рычит она. Видимо, это в ней так проявляются ее гены оборотня.

— Мы не будем, — тихо отвечает Фред.

— Так почему ты здесь, Тед? — повторно спрашивает Дом, накладывая себе гору еды на тарелку, и с жадностью накидывается на нее.

— Я разношу приглашения на свадьбу, — отвечает он и вытягивает кучу приглашений из кармана.

— Ух ты, она тебя держит на коротком поводке, — смеется Альбус. — Даже сюда тебя отправила!

— Я еще и вас хотел увидеть ребята, — признается Тедди. — Мне надо отнести приглашение еще и Гермионе, но ее нет дома. Ну, раз вы все здесь, тогда приступим.

Он протягивает приглашения стоящим вокруг ребятам: Джеймсу, Алу, Лили, Хьюго, Роксане, Фреду, Люси, Молли и, наконец-то, мне.

Билл и Флер Уизли приглашают

Мисс Розу Уизли вместе с гостем,

Чтобы отпраздновать свадьбу своей дочери

Виктуар Апполин Уизли

С

Тедом Ремусом Люпином,

Которая состоится 20 апреля 2023 года.

Церемония и празднование будет проведено в Шез-Делакур

Просим известить об участии в мероприятии.

— Шез-Делакур? — читаю я. — А это где?

— Это поместье дедушки и бабушки, — отвечает Дом. — Оно находится в одном из ближайших предместий Парижа.

— Ага, Вики решила, что лучше будет провести церемонию там, ведь климат во Франции гораздо теплее, — поясняет Тедди.

— Буквально на следующий день после моего дня рождения! — улыбаюсь я.

— Правда? — притворно удивляется Тедди. — Потому что ты нам об этом никогда не напоминала.

— Ага, словно у тебя возле кровати не висит календарь, на котором ты зачеркиваешь дни до знаменательной даты, — присоединяется усмехающаяся Дом.

— Знаете, если бы остроумие было дерьмом, то с вами всеми определенно приключился бы понос, — недовольно замечаю я.

— Роза, ты говоришь просто отвратительные вещи время от времени, — укоризненно произносит Ал, качая головой.

* * *

Тедди уходит вскоре после окончания обеда. Он всех нас обнимает, но стоит отметить, что меня он обнимает дольше остальных. Когда мы отстраняемся друг от друга, он тянет меня в сторону, чтобы мы могли поговорить.

— Слушай, Роза, — говорит он. — Ты серьезно рассматриваешь возможность отдать ребенка на усыновление?

Я тяжело вздыхаю.

— Я больше в этом не уверена, — признаюсь я. — Понимаешь, я не могу взвалить дополнительные финансовые расходы на своих родителей…

— Чушь, — обрывает меня Тедди. — Для них ребенок не будет обузой, и тебе это хорошо известно.

— Ладно, Малфой не хочет ребенка…

— Ты и правда в этом уверена? — спрашивает Тедди. — Если бы Скорпиус действительно был против, тогда бы это он подходил к тебе с вопросами об аборте, а не Драко Малфой.

Я перевожу взгляд на свои туфли. Блеск синих глаз Тедди просто ослепляет меня.

— Роззи, ты будешь великолепной мамой, — тихо говорит Тедди.

А я не могу удержаться от того, чтобы не фыркнуть в ответ на это утверждение.

— Ты это серьезно? Неужели мы забыли то время, когда я нянчилась с Люси, а она в итоге непонятно где заработала таинственные ожоги? Или когда я специально закрыла Хью в шкафу с метлами, а мама и папа звонили в полицию, потому что решили, что он сбежал? Или тогда, когда я присматривала за ребенком маггловской пары, и, в конце концов, рвала на себе волосы, понятия не имея, что же делать с этим исчадием ада? Я тогда провела неделю в Мунго, Тедди. Неделю!

— Ладно, замечания приняты, — кивает Тедди. — Но все будет здорово, когда придет время. Я обещаю. Только не совершай того, в чем полностью еще не уверена.

— А что, если я не смогу, Тедди? Что если я окажусь совершенно ужасной матерью, и мой ребенок будет страдать? Что если он или она окажется последовательницей идей Волдеморта. Я имею в виду, в нем будет и кровь Малфоев, а они вряд ли могут похвастаться хорошей репутацией…

— Роза, я когда-нибудь говорил тебе, что ты думаешь слишком много и все утрируешь?

— А вот и неправда! — упрямо возражаю я.

— Я не буду с тобой спорить, — говорит Тедди. — Просто береги себя, ладно? Я скоро напишу тебе.

Он на прощание снова меня обнимает и уходит. Иногда я хочу, чтобы мой мозг перестал думать хотя бы на час или около того. Я не хочу думать о предложении Драко Малфоя или о словах Тедди. Я даже не хочу думать о том, что мой ребенок сегодня впервые зашевелился, потому что я переживаю ужасные угрызения совести, когда начинаю обо всем этом размышлять. Я просто хочу спать.

Направляюсь к башне Гриффиндора, я решаю срезать путь с помощью тайного хода, что скрыт за гобеленом, а не тащиться всю дорогу по лестнице. Остановившись рядом с гобеленом, я слышу доносящиеся из-за него голоса. Каждый знает это место для поцелуев и может стать свидетелем весьма пикантной сцены, стоит лишь ненадолго затаиться снаружи, а именно этого как раз не хватает таким унылым людям, как я.

— Нас может кто-то услышать! — приглушённо хихикает девушка.

— Никто больше не ходит этим путем, — отвечает мужской голос.

— Что, если нас поймают?

— Ну и что? Ведь все это время мы провели вместе, — отвечает парень.

— Не начинай заново, Марк, — говорит она.

Марк? Марк Меттьюз? Ого, да это точно будет бомба.

— Да ладно тебе, Дом, уже целый месяц прошел, — говорит Марк.

Святые гиппогрифы! Дом! Я была уверена, что узнала этот голос!

— Я знаю, — с сожалением отвечает она. — Просто…

— Что?

— Я не могу так поступить со Скорпом, — говорит она.

— Мне кажется, что ты уже это сделала, — отвечает Марк сердито. — Или я для тебя просто развлечение, и ты решила встречаться со мной только за гобеленами в любое время, когда тебе того захочется?

— Не будь идиотом, — отвечает Дом. — Просто… я не знаю, смогу ли его бросить. Понимаешь, мы вместе были три с половиной месяца.

— Ага, и один из них ты провела со мной, — говорит Марк. — Ты, очевидно, несчастна рядом с ним.

Я слышу, как тяжело она вздыхает.

— Пойми, Дом, — делает паузу Марк, — я люблю тебя.

Я начинаю понимать, что этот разговор не предназначен для моих ушей, но мои ноги, кажется, приклеились к полу.

— Правда?

— Я всегда тебя любил, — говорит Марк. — С тех пор, как был на третьем курсе, а ты — на втором.

— Я тоже люблю тебя, — шепчет в ответ Дом.

Я, конечно, не хочу озвучивать очевидное, но разве Дом не с Малфоем?! Какого черта она творит? Я разворачиваюсь и пускаюсь в долгий путь к гостиной Гриффиндора. Миновав портрет, я вижу целующихся Джеймса и Лауру. Мой мозг слишком занят только что полученной информацией, чтобы наслать на них какое-нибудь проклятье, поэтому я просто направляюсь к своей спальне, собираясь дождаться возвращения Доминик.

Нам есть о чем серьезно поговорить.