Rehab для Темного Лорда (гет)

Гермиона закрыла глаза. Живоглот топтался лапами по ногам, укладываясь спать. Первый месяц в Хогвартсе подошел к концу. Соседки по комнате еще переговаривались вполголоса, планируя завтрашний визит в Хогсмид. Гермиона на ощупь потянулась за палочкой и поставила заглушающие чары.

Найти с девчонками общий язык не выходило. Да она и не старалась особенно. Разговоры семикурсниц казались глупыми, а интересы — поверхностными. Плюс эта разница в четыре года, статус Героини войны, приятельские отношения с профессорами и директором… Словом, даже без репутации заучки пропасть была значительная. Многих старшекурсников она помнила еще первачками, ходящими за ней и Роном гуськом.

Парни, с которыми Гермионе по традиции проще было наладить отношения, вообще смотрели на нее, как на фантастическую зверушку. Их бушующие гормоны воспринимали ее как аналог молодой учительницы, но они решительно не представляли себе как подкатывать к приятельнице директора, которую даже Пивз старается не дразнить.

Одиночества и нехватки общения Гермиона не испытывала, ведь ей всегда было о чем поговорить с профессорами. А по субботам ее ждали Гарри, Тонкс и Снейп. Вернее, он-то ее совсем не ждал, даже напротив, гнал нехорошими словами, но Гермионе нужно было куда-то применить опыт реабилитации, накопленный почти за год общения с Томом. Поэтому шансов отвертеться у Снейпа не было. Аберфорт загрузил его работой по хозяйству, а Гермиона заставляла трудиться его мозги, задавая вопросы по программе седьмого курса. Ради собственной выгоды в том числе.

Так и не определившись с дальнейшим выбором профессии, Гермиона стремилась получить «превосходно» по всем ЖАБА. А для этого заниматься приходилось вдвое больше обычного, да еще и заново включаться в школьный режим. В первые же дни в школе стало понятно, насколько она отвыкла от жизни по расписанию. Сначала Гермиона хотела попросить для себя особых условий (отдельное проживание, возможность уносить любые книги из библиотеки, свободное посещение), но быстро передумала. Традиции есть традиции, да и к тому же это стало для нее своеобразным вызовом. На преодоление себя ушел месяц. Будни Гермионы превратились в череду повторяющихся действий.

Каждое утро в Большом зале начиналось не с трапезы, а с чтения новостей. Она просматривала магическую прессу, внимательно отслеживая деятельность Министерства Магии и Тома в частности.

Так странно было видеть его только на колдографиях. Неизменно доброжелательный на официальных мероприятиях, сдержанно суровый на заседаниях Визенгамота, заразительно азартный на знаковых квиддичных матчах.

Было немного обидно, что Том ни разу не попытался связаться с ней, хотя именно об этом она и просила в своем прощальном письме, которое оставила на столе в гостиной. Гермиона была не в восторге от такой своей непоследовательности. Было бы гораздо лучше раз и навсегда свыкнуться с мыслью, что для Тома она сделала все, что могла, и лучше им больше не пересекаться.

В Хогвартсе сделать это было проще простого, вот только Том, сам того не зная, упорно преследовал Гермиону повсюду. Завтрак, газеты — это еще ничего, но ведь она жила в окружении старшекурсниц, в свободное от учебы время строивших матримониальные планы. К бурному восторгу девиц всех факультетов, Министр Магии был не женат, а значит, имелись шансы на успех. Поэтому вырезки из газет с колдографиями «очаровашки» Томаса Кадмуса стояли на тумбочке почти у каждой.

«Раскройте глаза, дуры! Это же Волдеморт!» — хотелось кричать Гермионе. Останавливал ее только Непреложный Обет.

Ушлый Волдемортище прокрался даже в святая святых — кабинет директора Хогвартса. Нет, Минерва МакГонагалл не поставила на своем столе его портрет, но она очень любила похвалить благие начинания Тома в дружеской беседе с Гермионой. Вполне объективно, кстати.

— Удивительно, но порой мне кажется, что мы знакомы с ним много лет, — делилась Минерва, а Гермиона замирала, едва дыша, чтобы не выдать себя. — Он никогда не приказывает, лишь советует и приводит аргументы. И знаешь, с большинством из них я, пусть не сразу, но соглашаюсь. Удивительная мудрость для такого молодого человека!

Том отдал на откуп директору все финансовые вопросы. «Я вижу, Минерва, что вы не будете впустую разбрасываться галлеонами». Однако отчеты за прошлый год затребовал и вернул с дельными замечаниями. А что самое удивительное, у Совета попечителей вдруг нашлись средства на завершение ремонта и прочие школьные нужды. В полном объеме. Гермиона отчетливо могла представить, какими методами Том убеждал отдельных личностей изыскать возможность помочь Хогвартсу.

Атмосфера слепого волдемортообожания — единственное, что достаточно долго выводило Гермиону из себя, пока она не смирилась. Как же прав был Том, беря с нее Непреложный Обет! Ведь рассказала же она про болезнь Гарри Минерве. И совершенно зря, потому что МакГонагалл решила, что во всем виноваты Уизли, не давшие Гарри спокойно долечиться в прошлый раз. И пусть отчасти это было верно, Гермиона отчаянно не хотела, чтобы Минерва встретила где-нибудь Джинни, Рона или воспитавшую взбалмошных детишек Молли.

К счастью, семейство Уизли после вынужденной отставки Артура сидело тише инферналов в засаде. Перси и Билла еще до выборов аккуратно попросили с должностей. Биллу наверняка пришлось идти на поклон к гоблинам, а чьи днища теперь измерял Перси, история умалчивала. Ходили слухи, что большая часть семейства перебралась на континент. На радость Малфоям, которым в добровольном изгнании некого было унижать.

На Рождественские каникулы Гермиона отправилась навестить родителей. Перед отъездом она вдруг поняла, что в этом году нужно подготовить не парочку, а добрый десяток подарков. Пусть даже некоторые носатые адресаты их совсем не оценят. Не забыла Гермиона одарить и сэра Гектора. А вот Тому подарок отправлять не стала. Лишний раз напоминать о себе не стоило.

В Австралии в декабре было жарко и солнечно. Аптечка с зельями сгладила акклиматизацию, но сгладить углы в общении с родителями не удалось. Они будто ждали от нее чего-то. Может, надеялись, что дочь, хлебнув сполна взрослой и самостоятельной жизни в волшебном мире, снова прибежит к ним под крыло, а заодно поможет с непоседливой младшей сестренкой. Гермиона с удовольствием возилась с полуторагодовалой Софи, но и в мыслях не допускала, что останется тут дольше запланированного времени. К тому же родители запретили ей пользоваться магией в присутствии сестры. Они упирали на возможное нарушение Статута, когда Софи заговорит, однако Гермиона понимала, что дело не только в этом. Мать с отцом, хоть и простили ей временную потерю памяти, но заработали стойкое отвращение к волшебству. Упрекнуть их было сложно.

Январь две тысячи первого года в Шотландии выдался необычайно холодным. Хогсмид вообще стоял по самые окна в снегу. Может, поэтому Снейп не швырнул в Гермиону подарок ко дню рождения — теплые австралийские сапожки на овечьем меху. Аберфорт натурально обзавидовался и попросил срочно достать ему такие же.

После раздачи сувениров из Австралии у Гермионы остался мешочек из тисненной кожи с кенгурячьей мошонки, купленный в ажиотаже, по незнанию. Мелькнула мысль, не отправить ли его Тому с запоздалыми поздравлениями с семидесятипятилетием, но она быстро одумалась.

Самое время было начинать готовиться к сдаче ЖАБА, чтобы не откладывать все на последний месяц. Дни, с утра до позднего вечера забитые занятиями, летели невероятно быстро. Лишь в выходные Гермиона позволяла себе полноценный отдых, чтобы не доводить до переутомления. К тому же нужно было уделять время всем своим подопечным.

К весне Гарри снова стало лучше, но раньше лета Блишвик не надеялся его выписать. Рассказы Гермионы про Хогвартс успокаивали больного, давали ощущение стабильности. Действительно, что может быть стабильнее учащейся Гермионы?

Тонкс начала выходить на люди с Тедди, то под личиной Андромеды, то в образе няньки маленького метаморфа. Ребенок воспринимал это как игру и с удовольствием в ней участвовал.

Снейп потихоньку оттаивал. Даже попросил Гермиону перенести из его дома в Коукворте часть оборудования, чтобы разместить в своей комнатушке. Гермиона видела, что он неважно переносит блокировку магии, однако, будучи патологически гордым, даже не заикается об этом. Привычное дело, в большинстве случаев не требующее применения волшебства, отчасти сглаживало эту неполноценность. Что делать с Северусом Снейпом дальше, Гермиона не знала. Он пока еще представлял опасность для самого себя, а потенциально — для Гермионы и Темного Лорда.

Последний месяц перед экзаменами и сами финальные испытания для Гермионы прошли на одном дыхании. Она, конечно, волновалась, причем понимала, что делает это по привычке. И если результаты СОВ присылали много позже, то списки с оценками по ЖАБА комиссия вывешивала уже на следующий день после экзамена. Девять «превосходно» — такого результата больше не было ни у кого на курсе.

Сразу после окончания экзаменов седьмому курсу объявили о том, что они уедут домой на день позже остальных школьников, так как приглашены на бал выпускников, который должен стать новой хорошей традицией Хогвартса. Поднялась нешуточная суматоха. Девицы, в ужасе заламывая руки, стенали об отсутствии времени на подготовку нарядов, а молодые люди втихаря обсуждали доставку в школу крепкого спиртного.

Гермиона смотрела на все это довольно скептически. Повеселиться ей, конечно, не мешало, но она бы предпочла для этого совершенно другую компанию. Тем не менее, за платьем она выбралась в маггловский Лондон, справедливо рассудив, что в Хогсмиде и Косом переулке будет твориться форменное безумие. По пути к пассажу на Бонд-стрит, в витрине она увидела платье, от которого не смогла отвести глаз.

Это приобретение ощутимо ударило по кошельку, но в нем Гермиона чувствовала себя особенной. Полупрозрачный шелк и органза делали ее образ воздушным, добавляли легкомысленности. Рассматривая свое отражение в зеркале, Гермиона позволила себе надеяться, что и для нее счастье когда-нибудь станет возможным, а давящие призраки отступят. До икоты испугаются приглушенного сияния золотистых нитей и блесток, которыми расшито платье.

В назначенный день за обедом директор МакГонагалл объявила, что на мероприятие прибудут высокопоставленные гости, и Гермиону охватило тревожное предчувствие.

Оно не обмануло, ведь вечером под шквал аплодисментов на сцену, сооруженную вместо преподавательского стола, вышел Министр Магии, щедро даря ослепительные улыбки. Он поблагодарил директора за оказанную честь и сообщил, что счастлив впервые посетить стены знаменитой школы, ведь сам он обучался в другой стране.

Гермиона слушала это складное вранье и думала, какие еще сюрпризы принесет ей сегодняшний вечер.

Тому, как почетному гостю, доверили вручение дипломов. Минерва МакГонагалл держала в руках список выпускников и вызывала на сцену по одному. Гермиона пыталась в сжатые сроки достичь дзена, чтобы не выдать своего взволнованного состояния.

— Грейнджер, Гермиона, — прозвучал сигнал.

Бежать из зала было глупо, поэтому Гермиона поспешила на сцену, подспудно ожидая подвоха. Однако Том ограничился официальным пожатием руки и дежурными пожеланиями больших успехов. За гриффиндорский стол Гермиона возвращалась практически спокойной, пока не услышала перешептывания девиц о том, как пристально Министр смотрел ей вслед.

Чтобы не дать Тому шанс застать ее врасплох, Гермиона решила улизнуть после официальной части, но ее отвлек профессор Слагхорн, пожелавший узнать о дальнейших планах. Хотел ли он что-то предложить или с кем-то познакомить, Гермиона так и не узнала. Приглашенный оркестр неожиданно и громко заиграл торжественную мелодию.

— Господин Министр! — вдруг рванулся куда-то за спину Гермионы Слагхорн, едва не сбив ее с ног.

— Позвольте представиться: декан факультета Слизерин и профессор зельеварения Гораций Слагхорн к вашим услугам. А это — гордость нынешнего выпуска, Гермиона Грейнджер. Я так давно мечтаю пообщаться с вами! — поделился профессор, наскоро покончив с формальностями.

— С огромным удовольствием, — радушно ответил Том, — сразу после танца с мисс Грейнджер.

Оставив Слагхорна в недоумении обдумывать произошедшее, он подхватил Гермиону за талию, завладел ее ладонью и закружил в степенном вальсе. На поворотах Гермиона успевала увидеть удивленные лица присутствующих. Их с Томом пара была единственной.

— Бал! — вдруг опомнился Филч и рванул гигантскую хлопушку с серпантином.

На середину зала потянулись другие пары, и теперь Тому приходилось аккуратно лавировать между ними.

— Вижу у тебя все хорошо, Гермиона, — довольно громко поделился своими наблюдениями Том. — Влезла в привычную шкурку отличницы? Не жмет?

Гермиона обеспокоенно закрутила головой, не обратил ли кто внимание на его слова.

— Не беспокойся, у меня с собой замечательный артефакт — последняя разработка нашего Отдела Тайн. Защита от прослушивания. Делает речь неразборчивой для всех, кто чуть дальше полуметра.

— А если кто-то умеет читать по губам? — Гермиона решила, что лучше поддержать отвлеченную тему, чем отвечать на заданный перед этим вопрос.

Том нахмурился.

— Завтра же верну на доработку. И оставлю кретинов без премии за недальновидность.

Гермиона невольно улыбнулась. Министр из Волдеморта вышел довольно справедливый.

— Ей смешно, — Том возвел глаза к зачарованному потолку. — А мне с этим каждый день по сотне раз сталкиваться приходится! Вчера лишился очередного помощника. Довел меня до красных глаз…

— Вы кого-то… — Гермиона не решалась сказать, — убили?

— Ну что за глупости! Нет конечно. Превратил в вазу и швырнул в стену. Успел поймать на лету возле окна. Расколдовал, стер из памяти последние две минуты и отправил в отдел трудоустройства за расчетом. Хотя всему миру было бы проще, если бы я его убил, — Том вздохнул. — Я так устал, Грейнджер. Надеюсь, ты уже наигралась в школьницу? Я дал тебе достаточно времени. Мне нужен надежный человек рядом.

«Которого можно было бы приложить Круциатусом за оплошность и не тереть потом память», — подумала Гермиона, а вслух сказала:

— Нет, Том. У меня другие планы. Почему бы вам не взять кого-то из выпускников? Они ловят каждое ваше слово. Дайте им шанс.

— Меня не устроит другая кандидатура, — внезапно зло ответил Том. — Не заставляй давить на тебя.

— Вы и так давите, — Гермиона слегка толкнулась боком навстречу впившимся в талию пальцам. — Можно аккуратнее? Хагрид и то изящнее.

— Совсем от рук отбилась, — мрачно констатировал Том. — Прикажу арестовать тебя за оскорбление главы государства. Посидишь немного в Азкабане и передумаешь отказываться.

— Пользоваться служебным положением — это низко, — с укором произнесла Гермиона.

— В данном случае цель оправдывает средства, — заверил ее Том. — Хорошего помощника днем с Люмосом Максимой не отыщешь. Я-то знаю.

Он хотел добавить еще что-то, но тут оркестр взял паузу, а Гермиона вывернулась из его объятий и поспешила к выходу, где на страже стояли авроры, любезно объяснившие, что из соображений безопасности до ухода Министра никто не покинет Большой зал. Раздосадованная, она попыталась потеряться среди присутствующих, и на какое-то время это удалось. Оказалось, Том просто решил сменить тактику давления.

После серии танцев музыка окончательно стихла, и слово взяла директор МакГонагалл. Она поздравила всех с завершением обучения, пожелала выпускникам успехов и напомнила, что в Хогвартсе они всегда могут найти поддержку, даже много лет спустя. Гермионе вспомнился момент возвращения в Хогвартс перед финальной битвой, она загрустила по ушедшим временам и едва не пропустила момент, когда Минерва передала слово почетному гостю — Министру Магии.

Том очень грамотно использовал трогательное впечатление, которое на выпускников произвели последние слова МакГонагалл. Он перехватил инициативу, сказав, что в Министерстве молодых волшебников и ведьм тоже ждут с распростертыми объятиями специалисты департамента трудоустройства. И чтобы не быть голословным, предложил самой успешной ведьме выпуска попробовать свои силы в должности личного секретаря.

Гермиона давно не чувствовала себя настолько неловко. Ужасно тяжело делать удивленное лицо, когда отчаянно хочется совершить покушение на жизнь главы магической Британии. И практически невозможно сдержанно поблагодарить в ответ, если позабыты цензурные слова. Все взгляды выпускников и преподавателей были прикованы к ней.

— Послезавтра буду ждать в десять утра на собеседование. Сможете задать все уточняющие вопросы, — пообещал Том. — Придете?

Повисла пауза.

В зале слышались приглушенные шепотки, все присутствующие переглядывались между собой. Гермиона различала обрывки фраз: «вот повезло…», «да что тут думать-то…», «зазнайка еще и ломается…».

Минерва МакГонагалл смотрела на Гермиону с такой гордостью, что у той не хватило духа отказаться при всех. В конце концов, это всего лишь собеседование.

На следующий день Гермиона впервые за год воспользовалась своим особым положением, чтобы не возвращаться в Лондон поездом. Директор МакГонагалл обняла ее на прощание, пожелала удачи на собеседовании.

— Вижу, тебя мучают сомнения, но, мне кажется, эта работа отлично тебе подойдет, — подбодрила она Гермиону. — На такой должности твои способности будут задействованы. Да и трудностей ты не боишься. Пообещай мне, Гермиона, что завтра обязательно поговоришь с Министром…

— Обещаю, — нехотя выдавила Гермиона. Ее намерение втихую саботировать приглашение в Министерство только что пошло прахом.

Дом встретил ее умиротворяющей тишиной. Там было до странности чисто и подозрительно пахло свежими булочками. Живоглот выпрыгнул из переноски и отправился тереться щеками об углы — наводить кошачий уют.

— Эй! — позвала Гермиона по пути в кухню. — Ты тут?

Ей никто не ответил, но поднос с аппетитной выпечкой, накрытый полупрозрачной салфеткой, служил бесспорным доказательством недавнего присутствия лордова домовика. Возле подноса лежал листок бумаги. Предположив, что Том внезапно вышел из образа Темного Лорда и приболел гиперчеловечностью, Гермиона поспешила прочитать послание.

«С возвращением, Гермиона. Одолжил у Тома домовика, чтобы сделать тебе сюрприз. Надеюсь в скором времени видеть тебя у нас.

Гектор Дагворт-Грейнджер».

Убедившись, что Том не сошел с ума, Гермиона налила себе какао и с удовольствием оценила старания Эя.

Утром, незадолго до назначенного времени, Гермиона аппарировала в переулок возле Министерства Магии. Едва она зашла в телефонную будку, как ее тут же перебросило в просторную комнату со стеклянным окошком, за которым сидела улыбчивая волшебница. Она поинтересовалась у Гермионы насчет цели визита.

Когда Гермиона сказала, зачем пожаловала, девушка записала ее имя на прямоугольном кусочке пергамента.

— Ваш временный пропуск на первый уровень, — пояснила она и добавила: — Пройдите направо, через пост контроля волшебных палочек.

Удивляясь новшествам, Гермиона последовала в указанном направлении в следующее помещение, где двое дежурных авроров со строгими лицами проверили с десяток последних заклятий с волшебной палочки Гермионы и пропустили ее в Атриум.

В лифте, чтобы попасть на нужный уровень, нужно было приложить пропуск к соответствующей кнопке. Гермиона не успела проанализировать все изменения, как лифт распахнул двери на первом уровне.

Здесь в глаза бросалось отсутствие курсирующих между кабинетами зачарованных посланий. Тишина и пустота в коридорах. Гермионе даже пришлось вспоминать, рабочий ли день, настолько безлюдным казался этот уровень.

Следуя по возрастающим должностям на табличках, она продвинулась вглубь этажа до массивной двери с надписью «Министр Магии». Гермиона постояла перед ней несколько секунд, потом мысленно отчитала себя за нерешительность, формально постучала и, не дожидаясь ответа, зашла.

Она попала в приемную. Место секретаря предсказуемо пустовало. Гермиона взглянула на фальш-окно, куда Том чуть не выкинул предыдущего помощника и нахмурилась.

— А, это ты… — раздался голос из приоткрытой двери. — Я был уверен, что ты проигнорируешь приглашение.

Гермиона зашла в кабинет. Он оказался невероятно просторным, с огромными зачарованными окнами, из которых была видна набережная Темзы возле Тауэрского моста, и весь уставлен книгами. Гермиона едва не забыла, что хотела сказать, засмотревшись на вереницы книжных корешков.

— Благодарите мадам МакГонагалл, — ответила она, направляясь к креслу для посетителей напротив министерского стола. — Мне едва не пришлось давать ей Непреложный Обет. Она от вас в полном восторге. Говорит, будто знает вас много лет.

Том, разыскивающий в стеллаже с картотекой нужную папку, удивленно хмыкнул.

— Чует, кошка.

В официальной обстановке кабинета Том выглядел поразительно расслабленным. Его мантия небрежно висела на спинке кресла, а пуговицы сюртука были расстегнуты, чтобы не стеснять движений. Он просматривал личные дела служащих и раскладывал их в три отдельные стопки.

«Казнить. Помиловать. Уволить», — прокомментировала про себя Гермиона.

— Зачем вам весь этот фарс с выпускным, Том? — вслух поинтересовалась она. — Я догадывалась, что рано или поздно вы снова попытаетесь ограничить мою свободу. Зачем превращать это в шоу? Испортили мне последний день в школе. Профессор Слагхорн, похоже, собирался предложить мне что-то интересное.

— Я и так дал тебе много времени, — сурово возразил Том. — Все ЖАБА ты могла бы сдать, готовясь дома. А личного приглашения ты удостоилась потому, что у нас начала работать программа трудоустройства выпускников. Для младших курсов это должно стать стимулом уделять больше времени учебе, раз уж маглорожденной Грейнджер так крупно повезло.

— Это как посмотреть, — буркнула под нос Гермиона.

— А что касается старого моржа, то под зад соплохвосту его интересные предложения, — не обращая внимание на гермионино бурчание продолжал Том. — Подыскивает среди школьниц невест для своих многочисленных любимчиков. Неофициально, конечно…

Гермиона расценила это как шутку и решила подыграть.

— Так вы еще и выгодный брак мне сорвали?

Том поднял глаза от своих бумаг.

— Что, замуж вдруг захотелось? Тебя эти озабоченные девицы в гриффиндорской спальне покусали? А знаешь что? — заговорщическим тоном вдруг спросил он. — Боггарт с ней, с работой! Давай я тебе сделаю взаимовыгодное предложение. Замучился уже письма, пропитанные амортенцией, жечь. Тебе и фамилию менять не придется. Почти. А в свадебное путешествие рванем в Австралию, к твоим. Давно мечтал там побывать!

От таких расчудесных перспектив Гермионе немедленно захотелось забраться под обивку просторного кожаного кресла.

— Может, я просто секретарем поработаю? — неестественно тонким голосом пискнула она. — Письма с сердечками буду жечь на подлете.

Том расплылся в довольной улыбке.

— Чудесно. Даже уговаривать не пришлось. Ты принята, Грейнджер! Контракт подпишешь в отделе трудоустройства на втором уровне. Приступишь с завтрашнего дня. На работу можешь ходить в маггловском, но приличном. Не позорь нашу фамилию. Кстати, сэр Гектор ждет тебя в гости. Не обижай старика, он тут не при чем. Это же я — вселенское зло. Ну все, иди, не тяни время. Работы троллева куча.

Гермиона почувствовала себя одураченной. Она машинально, будто под Империусом, попрощалась с хозяином кабинета, вышла и побрела в сторону лестницы на второй уровень. Там какая-то разговорчивая ведьма подсунула на подпись пергамент с контрактом, дала постоянный пропуск и пожелала удачи с заметным сомнением в голосе.

— Бедная девочка, — донеслось до Гермионы, едва она притворила за собой дверь кабинета. — Ставлю пять галлеонов, что она и двух недель не продержится.

Это было больно. Разумеется «бедная девочка» знала, что продержится гораздо дольше не только ради того, чтобы лишить двуличную тетку желанного выигрыша. Но на душе все равно скребли низзлы. Гермионе предстояло работать со всеми этими людьми, которые будут перемывать ей кости, анализировать каждый шаг и ждать, когда она ошибется.

Как будто ей Волдеморта мало.

К сэру Гектору Гермиона решила пойти пораньше, чтобы не пересечься с Томом, который наверняка засиживался в Министерстве допоздна. Пожилой волшебник был очень рад гостье. Вначале он потащил ее в лабораторию, где показал несколько удачных опытов с Воскрешающим камнем. В отличие от Августа Руквуда, которого интересовало исключительно возвращение Темного Лорда, сэр Гектор много времени уделил академическому изысканию: описанию веса, размера, плотности, цвета и тому подобных характеристик. И экспериментировал не на людях, а изучал взаимодействие Камня с другими формами жизни.

В лаборатории Гермиона совсем потеряла счет времени. Когда у сэра Гектора от комментирования продолжительной демонстрации пересохло в горле, он предложил Гермионе выпить чаю.

— Теперь все наладится, — мечтательно произнес сэр Гектор, направляясь под руку с Гермионой в гостиную. — Ты сумеешь его удержать.

Гермиона с беспокойством посмотрела на него.

— С Томом что-то не так?

— Ему трудно контролировать отрицательные эмоции. Он этого не признает, но это так. Когда ты была рядом, это отвлекало его.

— Он просто вымещал на мне свой гнев, — поджала губы Гермиона.

— Том ни разу по-настоящему тебе не навредил, — отмахнулся сэр Гектор. — Он относится к тебе по-особенному, просто не в его правилах это показывать.

Старик доверительно склонился к Гермионе.

— По-моему, он просто этого не умеет.

Гермиона не стала спорить. Ни к чему было разочаровывать добродушного джентльмена, вообразившего себе невесть что. Родители, даже приемные, нередко идеализируют детей.

К счастью, за чаем сэр Гектор не стал развивать эту тему. Они говорили о Хогвартсе, и Гермионе довелось услышать несколько любопытных историй из школьной жизни старого волшебника. На самой забавной и пикантной она, позабыв о серьезном настрое, смеялась во весь голос.

— Позвольте нарушить вашу идиллию, — в гостиную вошел Том, на ходу скидывая в руки домовика мантию. Он сел за стол возле Гермионы. — Твое появление в департаменте трудоустройства породило бурю волнения и массу слухов. Не завидую я тебе завтра.

— Может, я заболею? — без особой надежды поинтересовалась Гермиона.

— Я быстро поставлю тебя на ноги одним мотивирующим проклятьем, — наслаждаясь терпким чаем, заверил ее Том. — И не вздумай умереть! Секретари-инферналы, боюсь, пока не в моде.

— Зато я буду отгонять неугодных посетителей одним своим видом, — буркнула Гермиона, неодобрительно косясь на сияющего сэра Гектора. Он искренне умилялся, слушая перебранку.

Будто и не было целого года в Хогвартсе.