Сталь и серебро (гет)

— Так, так, — Трандуил прошелся по залитым солнцем королевским покоям.

Еще вчера он отбыл в свой дворец, а уже сегодня принесли письмо от Леголаса.

— Желаете отправить ответ, владыка? — слуга, доставивший письмо, замер у входа.

Кажется, несчастный эльф стоял уже целую вечность — все это время Трандуил мерил шагами комнату.

Король еще раз бросил взгляд на письмо сына. Подержал в руках рассыпающиеся от времени гномьи записи и бережно положил их на резную столешницу.

— Сколько Леголасу еще нужно времени? — спросил он резко.

— Не больше суток, владыка, — растерянно прошептал слуга. — Пещер на всех не хватает, а земля промерзла.

— Да, — сказал Трандуил куда-то в пустоту. — Разумеется. Передай, что пусть сразу отправляется в Эребор. Мы встанем лагерем со стороны Озерного города. Зайди ко мне перед отъездом, я передам ответ.

— Да, владыка.

Когда слуга удалился, Трандуил провел пальцем по свиткам, которые Леголас прислал из Железных холмов.

«Ари, единственная дочь Нара, умерла ночью родами. Сына назвали Скафти, дочь — Сигни».

«Могилу доблестного Нара вскрыли. По завету, старшему близнецу отдали эльфийский меч Бальмунг, младшей — дедов топор».

«Я нашел мертвого мальчика, — писал Леголас, — в руках его был меч эльфийской работы. Голова Даина, Короля-под-Горой, лежала подле него. Здесь все мертвы, отец, все до одного, и мы потратили некоторое время, чтобы соотнести количество убитых с записями. Среди мертвых нет только девушки — названой племянницы короля. Мы обыскали все подземелье и пещеры, но тела ее так и не увидели».

* * *

Сигни приоткрыла глаза. В комнате, где она лежала, было полутемно — день клонился к сумеркам. Боль разливалась по телу, несильная, ноющая. Сигни знала, что завтра она пройдет — всегда проходит, по-другому и быть не может, но сейчас ныло все — от пяток до макушки.

Сигни не сразу поняла, что вместо ее лохмотья на ней чистая рубашка, а все раны аккуратно перебинтованы. Она беспокойно ощупала себя, дотронувшись до выступающей под рубашкой груди. Кто о ней позаботился — Тауриэль?

— И как тебя зовут?

От тихого голоса Сигни подпрыгнула на кровати, спровоцировав новый болевой приступ.

Она всмотрелась в темноту — в углу незнакомой комнаты четко вырисовывался силуэт. Девушка. Сумерки скрывали ее лицо, но Сигни видела длинные волосы — светлые, кажется, — струящиеся по плечам, длинный подол платья и скрещенные на коленях руки.

— Скафти, внук Нара, племянник… — Сигни прохрипела, стараясь, чтобы голос казался мужским. Получилось глуповато. — Где… где мое оружие?

— Племянник Даина из рода Дурина, — закончила девушка, и ее голос прозвучал насмешливо. — Все в порядке с твоим оружием. Нет, как тебя зовут на самом деле?

— Скафти, — Сигни насупилась.

— Это мужское имя, — отрезала девушка, — насколько мне известно.

Сигни вздрогнула и промолчала. Время тянулось слишком тягостно.

— А что ты ждала, — наконец протянула девушка, — ты слишком вымоталась после битвы с орками и упала прямо на улице. Я забинтовала раны.

— Сколько я спала? — прошептала Сигни.

— Пару часов, — незнакомка дернула плечами.

— Так…

— Никто не знает, — протянула девушка, — кроме меня. Отец не видел. Да никто не видел — только я и твоя подруга-эльфийка. Можешь не бояться. Так как тебя зовут?

— Сигни…. Меня зовут Сигни.

Собственное имя звучало непривычно — казалось, Сигни забыла, как его произносить. Кто такая эта Сигни? Она вообще существует?

— А меня ­— Сигрид, — голос девчонки стал веселым. — У нас похожи имена. Тебя когда-нибудь называли Сиги?

— Нет… Никогда…

— А меня так называла мама. Вообще я не помню, — она смутилась. — Кажется.

— Ясно, — Сигни обхватила ноющую голову.

Ей хотелось добавить что-то про свою маму — интересно, как бы она называла их со Скафти, будь жива? Говорят, она пела и танцевала. Если бы она была жива, Сигни умела бы играть на арфе лучше, чем метать ножи.

— Даже не спросишь, кто я? — Сигрид хмыкнула.

— Хорошо… Кто ты?

— Дочь короля Барда. Видишь, мы с тобой обе королевских кровей.

— Я нет, — буркнула Сигни, — не королевских. Так что, расскажешь обо мне отцу?

— Не расскажу, — сказала Сигрид, намотав на палец светлый локон. — Не нужно ему рассказывать.

— Почему?

— Когда орки пришли в наш город, — горячо ­зашептала дочь Барда, — всех женщин закрыли в опустевших домах. Мы отпугивали врагов вилами и кочергами. Мы хотели себя защитить. Если ты в мужской одежде… Значит, есть причина. Ты храбро дралась. Ты не пустила орков за городскую стену.

— Есть причина, — повторила Сигни эхом, — есть причина…

— Можешь встать? — Сигрид подошла ближе и подоткнула подушку. — Отец ждет внизу. Он хотел бы с тобой поговорить.

* * *

Сигни тяжело оперлась на дверной косяк и посмотрела исподлобья на Барда. Тауриэль была здесь же — стояла сзади. Сигни казалось, это на случай, если ей приспичит снова упасть в обморок.

Поверх рубашки она накинула тяжелый плащ, но сапоги надевать не стала — ноги после долгого пути чудовищно распухли. Сигни только сейчас обратила внимание, что у нее до смешного маленький размер ноги — посмотришь на босые ступни и сразу обо всем догадаешься.

На ее удачу, король Бард не обращал на ступни никакого внимания. Он смотрел Сигни прямо в глаза.

— Я ценю твою храбрость, гном, — сказал он. — Твою — и Тауриэль. Вы пошли на верную смерть, чтобы не дать оркам войти в город. Я в долгу.

— Ты знаешь, что мне нужно, — хрипло ответила Сигни, — Пусти меня в Эребор. И признай как короля.

Сигни и сама удивилась, откуда в ней столько наглости. «Пусти меня в Эребор» — да разве она могла сказать такое раньше! Так бы сказал Скафти, не она.

— С каких это пор, ­— Бард улыбнулся, — королю гномов нужны чье-то одобрение? Твой предшественник в моем признании не нуждался.

— Я не Торин Дубощит, — голос Сигни дрогнул, — и мне нужно твое признание. По лесам бродят орки, и гномам одним не справиться.

— Ты не Торин Дубощит, — повторил король. — И, тем не менее, у тебя его меч. Тот самый, что я сам вложил в его сомкнутые руки перед тем, как пещеру завалили камнем! Как ты это можешь объяснить?

— Нет, король Бард, — Сигни кашлянула, — это ты объясни. Ты видел нас до нападения. Был у меня меч? Его не так-то просто спрятать, разве нет? Может, это не я прячу меч, а кто-то из твоих людей прячет тело Торина Дубощита?

— Мы проверяли дома много раз. Тела Торина здесь нет, — отрезал Бард.

— Так проверьте еще раз! — скривилась Сигни. — А то может у вас и Аркенстон где-нибудь валяется без дела! Она повернулась и гордо пошлепала босыми ногами на второй этаж. Оставшись одна в комнате, Сигни стянула тяжелый плащ и рухнула на кровать.

Дверь скрипнула -Тауриэль.

— Что я вижу, — она хитро улыбнулась, — девчонка, которая еще несколько часов назад не была уверена в том, что делает, — эта девчонка указывает королю, что делать! И он даже не смеет ей перечить! Неплохо. Нам нужны союзники, и теперь Барду придется пойти на это.

— Тури, где мое оружие?

— Под кроватью. Я спрятала, чтобы никто не трогал.

Сигни спрыгнула и, пошарив рукой в темноте, вытащила сначала топор, а затем меч. Сунула топор под перину у изголовья и, улегшись поперек кровати, вытянула руку с мечом. Тауриэль зажгла пару свечей, и Сигни завороженно смотрела, как переливается лезвие.

— Если бы я знала, — прошетала Сигни, — что когда-нибудь буду держать Оркрист… Раньше я бы подумала, что не посмею даже его коснуться. Но сейчас все по-другому, Тури.

— Что именно по-другому?

— Не знаю. Будто он дает мне силы. Будто бы… Торин смотрит и… протягивает мне руку помощи. Может, это знак, Тури? Меч за городской стеной — знак, что мы все делаем правильно?

— Я не знаю, что тебя связывает с Торином Дубощитом, — помолчав, произнесла Тауриэль. Она сидела в углу и рисовала круги на пыльном полу. — Но я думаю, он был бы не против такого короля, как ты.

— Нас ничего не связывает.

— Ты все время о нем говоришь, — эльфийка усмехнулась. — И считаешь, что виновата в его смерти. Разумеется, вас ничего не связывает.

Щеки Сигни вспыхнули — хорошо, что в темноте не видно.

Привстав на кровати, она принялась рассматривать профиль Тауриэль. О Махал — рассказывать эльфийке свои тайны, будто они закадычные друзья! Сигни так и не смогла ответить на вопрос, почему Тауриэль во всем ей помогала. Но в конце концов — какая разница.

— Слушай, — Сигни сильнее сжала рукоять Оркриста. — Ты не поверишь, но среди гномов я считалась красавицей. И однажды они решили, что такая красавица должна достаться только королю. Напялили дурацкое платье, дали арфу и выпустили, как зверька, перед Торином и другими гномами. Говорили, он увидит меня — и сразу возьмет в жены. Потому что красивая.

— А ты?

— А я… — Сигни вздохнула. — Спряталась под плащом с капюшоном, поставила арфу и давай ножи метать — прямо между струн пролетали. Он мое лицо так и не увидел.

— Не хотела замуж?

— Нет, — Сигни помотала головой, — ни за что бы не пошла. Тури, понимаешь, я им восхищалась! Я хотела быть, как он! Он был моим героем! Я хотела быть в его армии, а не ждать его в королевских покоях, примеряя наряды! Почему они решили, что я должна быть его женой?

— Может, потому что так принято?

— Принято, — вздохнула Сигни, — но ведь он меня не любил! А я его! И вот теперь… Лучше бы я согласилась! Если бы я согласилась, он был бы жив!

— Не много ли ты на себя берешь? — Тауриэль кашлянула.

— Я постоянно думаю об этом, Тури, — Сигни опустила руку и аккуратно положила меч на постель, — с того самого дня, как узнала о его смерти. Почему я не повела себя, как любая нормальная девушка? Представляешь, все говорят, что ты красивая и можешь понравиться королю! Ведь другая была бы счастлива!

— И что бы это изменило?

— Не знаю, — вкрадчиво проговорила Сигни, — но я думаю, что если бы я не напялила тот плащ, не метала бы ножи, а сделала, как они хотят — вышла бы в ужасном платье… сыграла бы на арфе… Он бы увидел меня… И знаешь, может, я бы ему и правда понравилась! И я бы стала его женой.

— И он бы ушел покорять Эребор и был бы мертв!

— Я бы забрала Гунвор, Ове и Скафти в Синие горы, и они бы не умерли, — сказала Сигни. — И я бы сделала все, чтобы пойти с Торином в Эребор и уберечь его от смерти. А даже если бы он умер… Я бы родила наследника, и род Дурина бы не пал навсегда. Будь я рядом с Торином — я бы все исправила.

Тауриэль долго молчала. Ей хотелось сказать, что не стоит гадать о том, чего уже никогда не случиться. И еще — что Сигни и правда красивая — в те редкие моменты, когда ее лицо не похоже на распухший блин в кровоподтеках. И что она сама тоже постоянно думает, что было бы, если… Если бы она не стала разговаривать с Кили. Если бы он не хотел ее спасти… Вместо этого она только покачала головой.

— Все было бы только хуже, Сигни, — сказала она твердо, — ты была бы юной вдовой, оплакивающей погибшего мужа. Вот и все.

— Спасибо, Тури, — по голосу было заметно, что Сигни улыбается. — Мне легче. Правда, легче.

— Спи, — усмехнулась эльфийка. — Завтра пойдем в Эребор. Пусть все посмотрят на нового короля.