Чем гуще тьма, тем легче быть звездой (джен)

Рождество для Мариуса прошло не настолько радужно, как ему хотелось бы, но, тем не менее, свою порцию праздничного настроения он получил. И подарки, конечно. Порадовало, что даже Том подумал о нем и подарил копилку в виде нюхлера. И где только выменять умудрился? Мама тоже удивила — когда она успела? Вчера ведь все только произошло! А сегодня в ворохе пергаментов оказался стилет. Без украшений и рукоятки, просто тонкий прямой кинжал с черными ножнами.

— Сверху напыление из серебра, — пояснила она в ответ на удивленный возглас Мариуса. — Я хотела подарить амулет от легилименции, но успела обменять на этот стилет ночью.

— Спасибо вам, — улыбнулся Май и обнял и маму, и Тома. Впервые в жизни, если подумать, тот даже не стал сопротивляться, но на объятие не ответил. Хотя этого Мариус и не ждал.

Стилет, вестимо, был защитой от нежити, хотя и от оборотней мог при надобности спасти. Мариус закусил губу, осторожно вложил его обратно в ножны и пообещал себе никогда с ним не расставаться. Скоро в его сумке будет небольшая кузнечная лавка.

Подарки из-под еловой ветки вручал Том, как самый младший, и сейчас как раз подошла очередь свертков, которые подготовил Май.

Они аккуратно развернули пергаменты, и мама сразу улыбнулась:

— Где ты взял волосы единорога?

— Они в Запретном лесу под каждым кустом, — улыбнулся Май и завязал маме на запястье самодельный браслет. — На твоем апатит еще. Не знаю, будет ли работать, я плел по античному способу, артефактор из меня оказался так себе.

— Спасибо! Получается исцеление и вещие сны? — Она его крепко обняла и поцеловала в щеку.

— Да, — кивнул Мариус и выдохнул: он переживал, что его подарки никому не понравятся. Но зелья дарить не хотел: ведь именно этого от него все и ждали. — Том, а твой должен навевать предчувствие чего-то хорошего и тоже помогать ранам быстрее зажить.

— Спасибо, — кивнул Том и тоже вытянул руку. Мариус улыбнулся и даже подпрыгнул от радости. Он споро завязал на запястье брата браслет и полюбовался на переливы волос единорога и двух бусин на нем.

— У тебя тут лабрадор, это темный лунный камень.

Сколько он мучился с добычей вроде таких не особо-то и дорогих камней! Половину Слизерина расспросил, а в итоге помог Эйвери в обмен на три эссе по зельеварению и по гербологии. И ведь пришлось заново писать — прошлогодние работы были у Тома.

— Волосы единорога — это же редкая вещь? Слагхорн нам даже расценки называл, — нахмурился Том. — Не жалко такое добро дарить?

Май вздохнул. Вот какая Тому разница? Мысли о продаже у Мариуса действительно были, но он хотел сделать что-то полезное, и сделать это сам. Он даже нашел в библиотеке способ, пришедший еще из древнейших времен — он оказался самым простым, пусть и действовал слабее чего-то современного.

— Это подарок, — напомнил Мариус. — Я же тебя не спрашиваю, где ты взял такого чудесного нюхля?

— Так я тебе и сказал, — ответил Том и усмехнулся. — Хорошо, тогда оставим это.

— Слава Мерлину, — фыркнул Май, взял с подоконника кнат, и кинул в копилку. Нюхлер открыл рот и проглотил монетку. — Пойдем готовить ужин, а то ничего не успеем.

Том сразу перестал ухмыляться, а его выражение лица стало таким снобским, будто он с рождения в Визенгамоте заседает. Но Мариус твердо решил для себя, что одного бытового инвалида в семье достаточно, тем более мама работает. Так что принялся тиранить братца.

— Я сожгу индейку, — пригрозил Том. — И пересолю пудинг.

— Тогда будешь есть горелую индейку и пересоленый пудинг, — пожал плечами Май.

Братец нахмурился, от досады оттолкнул омелу, свисающую с потолка, но пошел на кухню.

— Том, я до семилетия Мариуса питалась в одних тавернах, поверь, это удовольствие ниже среднего, — рассеянно сказала мама, когда отвлеклась от подаренной братом книги. — Умение обслужить себя любимого никогда лишним не будет.

— Я понял, — скорбным тоном выдал Том. — Благодарю за добрый совет, Лукреция.

Мама улыбнулась и опять погрузилась в чтение. Том подарил ей книгу об истории магической моды, и Мариус даже догадывался, где он ее взял. Тезка мамы и однокурсница Тома — Лукреция Блэк — могла развести такие холивары по поводу фасона чьей-то мантии, что Мариус в такие моменты малодушно сваливал в лабораторию.

* * *

Следующий день тоже оказался насыщен событиями, и хотя Мариус даже под пытками не хотел идти к Гидеону на встречу, сделать это пришлось. Потому что тот пообещал что-нибудь отдать из добычи и, конечно, Том просто не мог отказаться от того, что можно если не использовать, то продать.

— Я понимаю, у тебя душевная травма, — вкрадчиво увещевал Том. — Но и ты меня пойми — мы не богаты, а ты отказываешься от того, что само плывет в руки. Мариус, мы не можем упустить даже пары сиклей, понимаешь?

— Том, да он у меня омерзение вызывает похлеще, чем тот вампир, у вампира хотя бы разума не было! А в прошлом году он сам убил Адским Огнем одного из своих же егерей! — ответил Май. Он не собирался так легко сдаваться. Он не был уверен, что больше не захочет иметь дел с Гидеоном, ведь Тед каждую зиму мотался по заказам, Мария в кои-то веки отдыхала, а в лавках работать было не особо прибыльно и очень скучно. Оставались только таверны, но это дел всего на пару часов. Как же Май порой ненавидел рождественские каникулы. И почему он не родился где-нибудь, где тепло круглый год?

— Мариус. Нам нужны деньги. Ты, кажется, что-то говорил об улучшении древних рецептов, разве нет? Где ты возьмешь ингредиенты, которые не растут под ногами?

— Блядь, — прошипел Май и помотал головой. — Это не единственный способ заработка.

— Но мы уже выполнили работу, — холодно ответил Том. — И умершие знали, что такой исход возможен.

— Знали, но мне трудно принять его отношение к их смерти, — буркнул Май.

— Я думаю, что он видел слишком много смертей, чтобы скорбеть по каждому умершему.

— Дело не в этом! Я тоже не собираюсь убиваться по каждой бледной моли, но это были его люди. Они вверили себя его опыту. А он даже минуту молчания прервал!

Разговор шел на кухне; Мариус как раз разделывался с собранными по дому Редвудов докси, и после последней фразы так дернул ножом, что вместо того, чтобы отрезать крылья, располовинил несчастного паразита.

— Ладно, — выдохнул он и хмуро глянул на Тома. — Пока не сходим, не узнаем.

— Отлично, — кивнул братец и глянул на докси. — Тебе помочь?

Май с готовностью пододвинул на середину стола кучку трупиков и кивнул.

— Расслабляет. Можно представить вместо докси Гидеона.

— Понимаю, — хмыкнул Том и вытащил из ящика нож.

Иногда кузен вводил Мариуса в ступор. Он мог сколько угодно быть безэмоциональным чурбаном, но именно вел себя вполне как брат — ну или друг, это как глянуть. Удивительная честность, не оставил истерить посреди Лютного, помогал, и даже подарок сделал. С другой стороны, по жестокости и желанию все контролировать он мог посоперничать и с каким-нибудь Темным Лордом. Вот как к нему относиться?

Правда, Темный Лорд Темному Лорду рознь. Если верить «Истории Магии» такой титул оставался в истории только у тех, кто власть захватить не смог.

С докси в две пары рук они расправились быстро. Май с сожалением отрезал крылышко последнему паразиту, и они с Томом пошли собираться. Оставалось надеяться, что Гидеон не зажопит хотя бы парочку минералов — они не шибко дорогие.

До места добрались на диво быстро, и переулки почти пустовали.

— Подожди, — тихо сказал Май и остановился у тела в неплохой мантии. Валялось оно в узком зазоре между домами. — Как думаешь, его уже обнесли?

— Ты собираешься обчистить ему карманы? — хмыкнул Том. — Он тут всю ночь валяется, наверняка уже кто-то постарался. И лучше не рисковать, светло уже.

— Ты прав, — с сожалением сказал Мариус и припомнил, что до школы он несколько раз видел в рождественское утро аврорские патрули в Лютном. — Энервейт. Пошли скорее, а то сейчас очухается.

Гидеон сидел в компании Криса и Гая — невзрачного типа, которого не заметишь, даже если он прямо перед носом начнет плясать. Рядом с ярким Крисом он и в самом деле походил на мышь — странно, что ему не присвоили подобного погоняла. Тяжелые патлы русых волос падали на поникшие плечи, казалось, что его глаза настолько мутные, что даже свет свечи в них не отражался. А лицо выражало разве что вселенское уныние. Крис же, наоборот, чуть ли не светился: быстро листал две газеты одновременно и выписывал из них что-то на клочок пергамента, притоптывал ногой в такт тренькающей в углу таверны лютни. А в глазах отражались будто сотни свечей. Май даже на секунду им залюбовался.

На Гидеона он смотреть не хотел, но не заметить его испещренную шрамами морду и седые, как у Диппета волосы, решительно невозможно. Май передернулся и поспешил за братом, которому, похоже, надоело стоять столбом, пока он соберется с мыслями.

— А мы вас и ждали, — отозвался Гидеон, как только увидел его и Тома. — Остальные еще с самого утра долю забрали.

Мариус удержался от усмешки. Он отлично знал, что никакой нормальной доли им не перепадет. Они же просто барахло собирали, ну и несколько боггартов поймали.

— А как же зачистка подвала? — припомнил Май.

— Оборотни осмотрели место, но сказали, что из всех темниц тянет гнильем, — ответил Крис. Мариус кивнул. Значит, во всех комнатах нежить, а никто в здравом уме — даже оборотни — с кучей нежити дела иметь не хочет. Если там и завалялось что, оно явно не покроет расходы на зачистку.

— Крис, завались, — рыкнул Гидеон. — Не тебя спрашивали. Так, ребятки. Горбин забрал только половину добра, еще немного мы загнали… Впрочем, не ваше дело. Май, тебе я оставил фиалы, на которые ты слюной капал, забирай. Том, твоя книга, Гай сказал, что ты ее уже читать начал. По цене они не шибко различаются. Цените мою щедрость, мелкота!

Он вывалил из саквояжа ящик с фиалами и толстую книгу в черной обложке. Мариус бодро забрал и то, и другое; Том с собой сумки не взял.

— Спасибо. Я думал, ты нас кинешь, — нахмурился Мариус.

— Вы делом были заняты, — усмехнулся Гидеон. — Так что пусть и немного, но заработали. В прошлый раз ты все по лесу трусил, ясен хуй, тебе ничего не перепало.

— Учитывая, что все закончилось Адским Пламенем, я не шибко жалею, — буркнул Мариус.

— А мы сможем летом так же подзаработать? — неожиданно вставил Том. — А если вы скажете, какие чары желательно выучить, чтобы эффективнее помочь, то мы непременно их выучим.

Май стукнулся головой о стол и услышал, как рядом хмыкнул Крис и пробормотал себе под нос: «Хватка, как у мантикоры». И Май был с ним согласен.

— Только после семнадцати, летом народу завались, это сейчас все на ночлежках и в холода носу никуда не суют, — отказал Гид, и Мариус подавил облегченный вздох. — А ты летом можешь в лавку какую устроиться за прилавок.

— Скукота, — вставил Мариус.

— У твоего братца шило в заднице, Том, не слушай его. В лавках работать на подхвате для мелкоты самое то, — продолжил Гидеон. И в принципе, Мариус был только за, потому что вряд ли Том оценит шастанье летом по лесам. — Тем более студентов Хогвартса там ценят.

— Спасибо, думаю, я так и поступлю, — кивнул братец. — Мы пойдем, на сегодня еще есть дела.

Дел, конечно, никаких не было, но предлог подходящий.

— Мы еще увидимся. До скорого, Крис! — попрощался Мариус и встал из-за стола. Сейчас он был только рад свалить из "Кривого Рога".

— Пока, Май, — попрощался он и продолжил писать свои заметки. Очередное место для мародерства ищут?

Остатки каникул прошли без особых происшествий. Они сделали домашние задания, походили по Цветочному Бульвару и Косой Аллее, Май в одиночестве заглянул к Марии за мелочевкой вроде мыла и того самого шампуня.

Ему нравился ее старый, но такой уютный дом. Тут пахло травами, маслами и ладаном. Собственно, Мария и познакомила его с такой штукой, как религия. Она была единственной верующей ведьмой, которую он знал — и слава Мерлину, если подумать. Она говорила ему о таких вещах, как грехи и пороки, о добродетели и всепрощении. Не то чтобы хотя бы половина ее исповедей имели хоть какой-то прок — добродетель водилась в Лютном только авансом, а всепрощение было и вовсе чем-то невозможным. Но она говорила, что вера стала ее отдушиной после смерти семьи. Да и кто он такой, чтобы судить ее?

— Маленький негодник Май! Сколько ты уже не заглядывал к старухе Марии?

— Летом виделись, — припомнил он и приподнял на руки какого-то милого малыша лет трех. Тот, похоже, гонял под Силенцио. Нашкодил, что ли? — Это кто?

— Его отец — коллега твоей матушки, — прокряхтела она. — А это — полукровка-подкидыш.

— Заделал ребенка, а потом мать подкинула его обратно? — удивился Май.

— Конечно, магические народы своих полукровок всегда возвращают людям.

Интересно, с мамой тоже так было?

— Тебе помощь нужна? — на всякий случай спросил он.

— У меня руки трясутся, и движения палочкой кривые уже выходят, — пожаловалась она. — Старая совсем стала. Нужна, конечно. Убери пыль по углам, и похлебку сделай, коль предлагаешь.

Мариус кивнул, закатал рукава и принялся за дело. Мелкого только посадил на плечи, а то он все равно отлипать не хотел. Наверняка их тут еще несколько, но к посетителям лавки воспитанники Марии выходить не любили, он по себе это помнил. Мало ли какая страхоебина там окажется. Мариус до сих пор помнил, как он сам выбежал и увидел оборотня в крови и полутрансформе. Хорошо хоть рассудком не тронулся.

Мария зимой пусть и отдыхала, но куча детей, которых она бралась нянчить за еду и одежду, не шибко-то позволяли ей отдохнуть, летом она их хоть в лес могла взять, чтобы они на полянке резвились, ведь в доме жутко скучно.

Май прошелся по всему первому этажу Тергео, ссадил мелкого с плеч и принялся за похлебку. Он справедливо считал — учитывая, как она с ним возилась! — что должен Марии на всю оставшуюся жизнь, да и помочь иногда приятно.

На кухонном столе лежала раскрытая библия, он скривился и захлопнул ее. Пытки этим «священным писанием» он не забудет никогда.

* * *

Тед с компанией появился за два дня до конца каникул, и Мариус от радости чуть не повис у него на шее. И эти два дня на самом деле превосходно прошли — они сидели у костра в зимнем лесу, Мариус делился своими школьными злосчастьями, сам выслушивал историю Теда о неудавшихся отношениях, и о том, что Элли может скоро отправиться в Мексику для изучения тамошних разломов, точнее того, что они в себе прячут. И конечно, добрый друг Тед ей гордился: из разорительницы местных руин сразу на контракт к гоблинам!

Не зря он по нему так скучал.

Мариус честно хотел познакомить Теда с Томом, но просто не смог. Тед был его другом, а они и без того редко виделись. Он просто не хотел делиться. Хватит с братца Абри и Вальбурги!

Уже под вечер последнего дня каникул, вдохновленный успехом Элли, Мариус решился поделиться с Тедом своими мечтами и не пожалел. На самом деле, он хотел рассказать и маме, но было страшно. При раскрытии его планов авроратом ему светит не только отчисление из Хогвартса, но и Азкабан, если он попадется после четырнадцати лет. После долгих метаний он решил посвятить маму, когда сворачивать с пути будет поздно. Это была долгая битва совести и эгоизма, но последний, увы, победил. Оставалось надеяться, что она не задаст правильный вопрос.

— Описаны эти рецепты до ужаса архаично, даже для меня, а ведь я кучу всякой подобной хрени успел у Силии прочесть, — поделился Май и разворошил взмахом палочки угли в костре. Они с Тедом сидели на полене у огня и хрустели тостами. — Нет, чтобы написать: сердце гитраша, две унции. Но нет! Там две, две, драккл их дери, страницы пространных описаний ингредиента, но нигде не будет прямо написано, что нужно. Честное слово, я нашел книгу в сто страниц, посвященную всего одному рецепту.

— Ну, так это же хорошо? Поймешь природу компонентов, разберешься в сути, — не понял печали Мариуса Тед и кинул в котелок горсть сушеных трав. Приятно запахло чабрецом. — Ты при Элли такого про древние писания не сболтни, а то нам всем пиздец будет. На виселицу отправит быстрее любого инквизитора за святотатство.

— Но Элли тут нет, слава Мерлину, — пробурчал Май. Элли и правда отличалась необъяснимым обожанием к любому старью. Небось, Диппета в школе она очень любила. — Где-то четверть содержания книжонки может и посвящена более подробному разбору рецепта, — нехотя согласился Май. — Но остальная часть — та еще помойная муть. Автор наверняка хотел писать баллады, но не хотел слоняться по острову с лютней, вот и восполнял.

— Тебе все равно надо учить таблицу взаимодействий компонентов, с одним даром далеко не уйдешь, — заметил Тед и протянул Мариусу кружку с чаем. — Ты не понимаешь минералов и животных ингредиентов, а без этого великим зельеваром не стать.

— Ох, — зажмурился Май. — Я как вспомню эту таблицу блядскую, так сразу хочется ее отложить подальше и в плюй-камни поиграть. Или в карты. Даже в шахматы, пропади они пропадом.

— Ну, раз ты себе цель поставил, так выполняй. Ты же слизеринец, у тебя амбиций должно быть на пять хаффлпаффцев!

— Хрень это все драконья, — закатил глаза Май. — Такими мы становимся только благодаря самому факультету.

— Задатки должны быть изначально, — не согласился Тед. — Ты тему не переводи. Раз задал планку, так не сиди на жопе в лаборатории у Слизня. На одном бодроперцовом далеко не уйдешь, кучка бездарей и без тебя его в аптеки и Мунго наварит.

— Я не смогу в любом случае начать, пока не найду поставщика ключевого компонента, — вздохнул Май.

— Какая удача, что большинство твоих приятелей брезгливостью и душевными терзаниями не страдают, — хмыкнул Тед. Еще бы Мариус не страдал терзаниями, и было бы чудесно. — Лапка, чтоб ты знал, едва в гильдию убийц не загремел, пусть он и дебил тот еще.

Май вытаращился на Теда, и попытался переварить его слова. Может, взаимная неприязнь Теда и Лапки куда интереснее, чем не поделенный десяток галлеонов?

— Не шутишь? И как он этого избежал?

— Прикинулся идиотом, с тех пор из образа и не выходит. Да только он пять лет назад одного мелкого воришку искромсал так, что от воришки ничего не осталось.

— И ты после этого его кинул? — не поверил Май.

— Я не кинул, это он щиты держать нихуя не умеет. Да и куда неучу с палочкой Брикса против обученного мага? Опозорился бы, а так глотает обиду молча.

— Ладно. Положим, поставщик найден, — пробормотал Май. — Но для изменения рецепта нужно и правда, знать таблицу наизусть…

Мариус дернул себя за волосы. На него едва не накатило отчаянье — он так далеко в своих думах о великом будущем не заходил. Думать о том, каким мировым зельеваром он будет куда приятнее, чем думать о том, как он им станет.

— А еще пойти на летние курсы в Мунго для студентов, потому что строение тела тоже надо знать, — ухмыльнулся Тед. — Со мной учился Нортон Принц, он сынок Эдварда, ты его видел. Так он сейчас в гильдии торчит, публикуется в вестнике.

— Ненавижу все, у чего есть фамилия «Принц», — решительно сказал Май. — Выродки и просто уебки. Чтобы я был хуже какой-то снобской бездарности? Нет уж!

— Вот это правильный настрой, — улыбнулся Тед и взлохматил Мариусу волосы. Даже капюшон стянул для этого страшного злодеяния!

— Я все понял, — нахмурился Мариус. Как бы не хотелось выехать на одном Даре, ничего не выйдет, Тед сто раз прав. Придется и правда подналечь на все, что он не покрывает. И когда все успевать? — Спасибо. Завтра меня и кузена аппарируешь в Хогсмид?

— Не выйдет, у меня утром портключ сработает, — покачал головой Тед. — Камином в Кабанью Голову переместитесь.

Май кивнул, хотя ему было чуток жаль, что придется перемещаться клятым камином, он не очень-то их любил, но торчать девять часов в поезде не хотелось еще больше.

* * *

Мариус развалился на кресле, где обычно сидела Вальбурга, и пытался выучить клятую таблицу. Обычно он отлично чувствовал, что добавлять в варево стоит, а что нет, но на этом действие дара заканчивалось, если дело не касалось растений. Хотя какой именно эффект вызовет зелье он наверняка не знал, ведь для этого нужно знать таблицу. И создавать новые сложные составы без нее не выйдет, ведь он именно что чувствовал свойства растения, а не запоминал их с первого раза. А в таблице, ни много ни мало, оказалось больше пятисот наименований, и это в издании XVI века. В издании прошлого века их перевалило за тысячу, и он эту вершину решил брать, когда закончит с версией поменьше.

— Как тебя от нее еще не тошнит? — спросил Абри. Он тяжело дышал, улыбался, а зрачки казались слишком уж широкими. Если бы Май не знал Абри, то подумал, что он под дурью. Но нет, он просто после занятий дуэльного клуба.

— Тошнит, вообще-то, — пробормотал Май и накрыл лицо проклятой книженцией. — В глазах рябит, буквы в кучку собираются, и я хочу ее сжечь. Но боюсь, тогда Фрай сожжет меня.

— Какая радость, что нам ее никогда не придется учить, — ухмыльнулся Абри и, пододвинув в кресле Мариуса, тоже в него сел. Он с явным сомнением взял в руки книжку, оставленную Вальбургой на столе, и, заранее скривившись, пролистал ее. Ну да, не по сиятельную малфоевскую рожу пишется бульварное чтиво.

— Тебе удобно? — коротко поинтересовался Мариус. Не то чтобы ему было жалко, но тут диван и еще два кресла пустовали.

— О, никогда не сидел на чем-то более удобном, — ответил Абри и даже спину откинул на ноги Мариуса. Сразу захотелось его пнуть, но Май удержался. — Кстати говоря, я подошел к тебе с деловым предложением.

— Мне уже начинать беспокоиться? Кое-кто говаривал, что я вякнуть не успею, как окажусь у Малфоев в должниках.

— Гнусные наветы! — фыркнул Малфой. — Просто чтоб ты знал, Флинту нужно одно прекрасное зелье с мандрагорой.

— Что-то не помню у него признаков окаменения или неправильной трансфигурации, — пробормотал Мариус. Хотя мандрагора вообще в куче лечебных зелий использовалась, но только в двух из самых распространенных она была основным компонентом. — Значит, Флинт не хочет наплодить бастардов.

— Превосходно за цепь умозаключений! — ответил Абри и пару раз картинно хлопнул в ладони. Желание его пнуть увеличилось в несколько раз, и Мариус все же толкнул его ногой. Не так сильно, как хотелось бы, но все же. Тот только хмыкнул, но положения не поменял.

— Но у нас в клубе обсуждалось это за пару недель до Рождества, их уже варят. Кажется, Пиритс и Мэрчбэнкс, — припомнил он.

— Ты забыл, на каком они курсе? У них ЖАБА, им сейчас нет дела до несчастных.

— Ладно, но почему Флинт сам не подошел? — нахмурился Май.

— А откуда ему знать твои таланты? — удивился Абри. — Я сам о его нужде узнал, только потому, что Альфард рассказал Вальбурге, а Альфарду это передала сестра Флинта, они однокурсники.

А Вал, похоже, не захотела загружать Мариуса еще сильней, и потому ничего не сказала. Но галлеоны были нужны больше воздуха, он подарил последние Тому на день рождения. А он все еще хотел сову. Состав зелья Май точно не знал — придется смотреть в библиотеке, но помнил, что в итоге должно получиться варево льдисто-голубого света с изумрудными переливами — видел такое у мамы.

— Ладно, спасибо. Я сам к нему подойду, — пробормотал Май. И да, он все равно оказался в должниках у Малфоя, ведь посредничество — тоже услуга.

В голове он уже прикидывал, стоит ли брать ингредиенты у Слагхорна, или лучше посягнуть на теплицы Бири? Май бы и сам часть собрал, но мартовский лес не слишком отличается от февральского и растительностью не радует.

— Обращайтесь, все самые свежие сплетни — только для вас, многоуважаемый наследник Слизерина.

Мариус закатил глаза, и захотел уже в который раз проклясть Тома, который лил это дерьмо в уши Нотта и Лестренджа, чтобы повысить свою важность в их — и своих собственных, скорей всего, — глазах. Теперь и Малфой, и Блэк от случая к случаю припоминали это Мариусу. Даже за заглушкой сетовали, что Том наверняка затеет убийство, когда поймет, что при живом Мариусе он подобных титулов носить не может. Май тогда забеспокоился, но быстро успокоил себя тем, что Том от этого древнего архаизма освобожден простым незнанием. Тем более самому Мариусу на призрачный титул было плевать — никаких благ он не нес, разве что вон, как Том, в кругу приятелей похвастать, да потешить самолюбие.

Май решил не бежать искать Флинта сию секунду, хотя тот постоянно торчал в фехтовальном зале — курировал слизеринский дуэльный клуб. Лучше отловить его где-нибудь в коридоре.

* * *

Уже на следующий день они с Флинтом сошлись в цене, и она была очень даже хороша — пятнадцать сиклей за флакон при условии, что флакон вернется к Мариусу. И пока он безвозмездно заимствовал — а проще говоря, воровал, — ингредиенты у Слагхорна, так вообще прекрасно, и почти галлеон шел в карман без собственных затрат. Хотя на будущий год придется озаботиться законным способом добычи компонентов, ведь если с таким постоянством заимствовать, то он рано или поздно попадется, а воровство — это отчисление. Можно и совой заказать, но он по прошлому году помнил, что и Джиггер, и Малпеппер очень любили совать в посылки ингредиенты, которые можно использовать, только помолившись Мерлину.

Свободное время совсем исчезло — даже книжные холивары пришлось пропускать. Хорошо хоть в клуб зельеварения успевал забегать, да к Дамблдору на занятия для бездарей в трансфигурации. Клятое зелье пусть и не требовало добавления перьев золотого грифона и яда василиска, но варилось три драккловых дня. Мариус даже до завтрака и в перемены повадился забегать в лабораторию и стоять над проклятым варевом. Неудивительно, что его никто не хотел делать самостоятельно. А учитывая, что Флинт разболтал своим знакомым о возобновлении поставок столь важного зелья, то Май готовился ставить и второй котел. Радовало только то, что в котел четвертого размера вмещалось десять унций зелья, а это целых десять стандартных порций, или восемь с половиной галлеонов. К несчастью, этот заработок удовольствия принес куда меньше, чем хотелось бы. Даже его бездарности в арифмантике хватило, чтобы подсчитать примерную стоимость ингредиентов. Пять драккловых галлеонов. Он оставил это на своей совести и успокоил ее тем, что со следующего года сможет закупаться в Хогсмиде. А Слагхорн все равно не обеднеет, главное, чтобы не заметил.

Из-за того, что он появлялся в гостиной только, чтобы дойти до дортуара и завалиться спать, друзья повадились сами заходить в его место обиталища. Даже братец иногда заглядывал.

— Еще один котел сваришь, и сможешь купить сову, — тихо сказал он и присел на лавку в лаборатории. — Это было бы прекрасно.

— Нет, — покачал головой Май. — Если так будет продолжаться и дальше, то надо накопить на будущий год. Растения, кроме мандрагоры, не проблема, большинство я смогу собрать сам, но тут есть и яйца пикси, и хребет рыбы-льва, и лягушачьи мозги и даже драконья печень. А недавно ко мне в коридоре подошла одна особа из Гриффиндора и сказала, что купит целый котел любовного зелья по рецепту мадам Кюри.

— Особа? — уточнил Том. — А именно?

— Обет, — раздосадовано буркнул Мариус. Понимание того, какой же он кретин, пришло только после того, как дал блядский Непреложный Обет. Проклятье требовало, чтобы он ответил, хотя бы увилисто, а Обет запрещал это делать. Голова начинала болеть в ту же секунду. Вот и сейчас виски прострелило болью. Май поморщился, глянул на котел с зельем для этой сучки и опять раскрыл книжку с таблицей.

— Ладно, — кивнул Том. Благо, Май еще летом просветил его по поводу всяких контрактов, клятв на крови и Непреложного Обета. — Почему ты не продолжишь пользоваться добром Слагхорна? Он сюда даже не заходит.

— А потом зайдет и обнаружит, как оскудели школьные запасы? Одно дело пару зелий в семестр варить за его счет, а другое — делать это постоянно. А если запасы и вовсе закончатся? Нет, не хочу так рисковать.

— Похоже, сову я куплю быстрее тебя, — протянул Том. — Может, даже буду иногда ее тебе одалживать.

Май не стал отвечать на очевидную издевку, Том еще пошарил по закромам кладовки, и вскоре ушел. Мариус только понадеялся, что братец не решил сделать разорение декана семейным делом.

Так он и жил до середины мая: зелья, подготовка к экзаменам, заучивание таблицы, клубы, учеба и домашние задания. Раз в неделю поход с Оггом в лес. До Хогвартса Май даже предполагать не мог, что может быть так загружен делами. Да он даже учиться особо не любил, если дело не касалось любимых предметов!

Спал он ныне по четыре часа, и не обращал внимания на сетования Вальбурги о его нездоровом виде. Бодрящее зелье приходилось варить уже в котле пятого размера, и большую его часть Май выпивал сам. В минуты просветления ему даже становилось интересно, сколько зелий в его крови, и осталась ли там кровь вообще, ведь он еще пристрастился и к ненавистному успокаивающему бальзаму — без него очень хотелось разнести лабораторию и убежать в Запретный лес.

И ничего не изменилось бы, не скажи ему утром пятнадцатого мая зеркало в душевой:

— Ты, милок, похож на труп. Поспи, попей молока с медом.

Он не смотрелся в зеркало уже несколько месяцев, и теперь осторожно глянул в отражение: там и правда светил огромными синяками под глазами ходячий мертвец. Глаза от бальзама потускнели, кожа стала бледнее, чем у вампира, щеки чуть впали. Ужасный вид, можно детишек пугать.

— Надо сварить восстанавливающее, — ответил он зеркалу.

— Надо сходить в Больничное крыло! — не согласилось оно.

Он только кивнул. Крыло, так крыло. Благо, сейчас ничего не требовало срочного помешивания.

* * *

Ургхарт мрачно смотрел на Мариуса. Мариус пытался раскаянно смотреть на Ургхарта. Припоминая собственный вид в зеркале, правда, он скорей всего выглядел, как только-только восставший лич, которому срочно нужно перекусить человечьей плотью, а такие раскаиваться не умеют. Но сейчас же пора экзаменов, он такой далеко не один! Вот чего целитель так на него смотрит?

— Тебе надо к некроманту, дружок, — мягко сказал Ургхарт. — Окончательно упокоит. А то не дело, чтобы нежить ходила по Хогвартсу.

— Лет через сто — обязательно, — буркнул Май. — Мне нужно восстанавливающее.

— Тебе нужны розги, но это не в моей компетенции, на твое счастье, — уже сердито сказал целитель и указал рукой на кровать. — Иди, садись. Глазенки совсем мутные, что за варево ты пил?

— Бодрящее, успокаивающий бальзам, — покорно ответил Май, но о количестве выпитого умолчал. — Еще раствор из когтя дракона неделю назад.

Ургхарт сквозь зубы прошипел что-то явно матерное, кинул в Мариуса какие-то чары и нахмурился.

— Как ты вообще сюда добрался?

— Нормально, — рассеянно ответил Май и даже на ноги свои посмотрел. Обычно дошел, вон, завтрак пропустил.

— Вот уж где настоящее волшебство. Должен валяться в коме от истощения, а глядите-ка, даже ходит сам. Давай сюда руки свои, будем брать кровь на проверку.

И ушел к себе в кабинет, пошумел там какими-то склянками, вернулся с крохотным флаконом и таким желанным восстанавливающем зельем.

Мариус вытянул руку, целитель махнул палочкой, и кровь сама из пальца тонкой стройкой отправилась во флакон.

— Ух ты! — восхитился он. — А что это за чары?

— Целительские, — хмурясь, ответил Ургхарт. — Сегодня никаких занятий, я предупрежу Слагхорна.

— Но мне ничего нельзя пропускать! — воскликнул Мариус, даже постарался встать, чтобы убежать, но в него полетел Петрификус. Он свалился обратно на кровать и ругал про себя мордредова целителя на все лады. У него там зелья, таблица, подготовка к экзаменам, занятия по трансфигурации. Ему нельзя получить даже одно «Удовлетворительно»!

Правда, истощение было возможно. Руны не поглотили блядский Петрификус Тоталус, хотя обычно поглощали.

— Ты в Больничном крыле, дружок, и я тут главный, — поведал целитель Мариусу и поудобнее устроил его на кровати. — Отвратительно, что Слагхорн позволяет тебе расхаживать больным по школе. Ждал, пока на занятиях умрешь, что ли?

Целитель залил ему в рот зелье, и Мариус его покорно проглотил. Хорошо хоть глотку не обездвижило.

Он даже в таком состоянии смог закатить глаза на фразу о Слагхорне. Вот кому-кому, а дражайшему декану было плевать. Октавию и Вальбургу он просто не послушал, а Дамблдор озабочен своими гриффиндорцами — судя по вестям «с поля» из школьной газеты — парочка старшекурсников дралась чуть ли не насмерть, сначала в магической дуэли, а потом в обычном мордобое. Сейчас герои были в Мунго: успели накидать друг в друга кучу разной дряни.

Петрификус целитель решил с Мариуса не снимать — видимо, чтобы пациент не сбежал, и Май в самом деле хотел это сделать. Уснуть от возмущения тоже не получалось, поэтому когда Ургхарт вернулся, он успел досчитать до двухсотого книззла, прыгающего на шкаф.

Целитель снял с него парализацию, положил на тумбочку пижаму и велел:

— Переодевайся, дня три ты погостишь у меня точно. Сейчас завтрак будет.

Мариус как мог громко вздохнул и принялся переодеваться. В то время целитель продолжил:

— Тебе о чем-нибудь говорит слово «передозировка», Мракс?

Сразу перед глазами встал образ дикаря с тонкой струйкой слюны, идущей из уголка губ с мутными глазами и идиотской улыбкой. Май передернулся.

— Говорит.

— Не похоже. Как я уже сказал, ты должен валяться овощем. Побочное действие проклятья? Если лес снимает пелену безумия, то может и сил придает? Ты ж еще и четверушка. Надо подумать, интересно.

Мариусу тоже было интересно, но он промолчал — сам себя он изучить еще точно успеет, а может и целитель мыслями поделится.

— Ты лежишь, отдыхаешь и ешь, — уведомил его Ургхарт. — Скоро дам тебе зелье, чтобы все лишнее из крови вывести. Действие у него неприятное, сразу предупреждаю.

— Потерплю. Спасибо, целитель Ургхарт, — кивнул Май. Оставалось надеяться, что его навестят и принесут учебники — он должен хотя бы эссе написать, а Абри вполне можно попросить вылить зелье — оно все равно уже испортилось. Да и варил он его на потом — сейчас все встречи в ванной старост и в заброшенных кабинетах отменились: экзамены были общешкольной бедой. Но вот после экзаменов старшекурсники точно захотят разрядки.

Мариус закутался в одеяло, и посмотрел на белый потолок Больничного крыла. Ну, как белый. У него он был весь в черных точках. Бодрящее он утром не выпил, и как возмущение на целителя прошло, ужасно захотелось спать. Он еще пару минут полежал с закрытыми глазами и уснул.

* * *

Выпустили его всего за две недели до начала экзаменов: он провалялся в постели почти две недели. Целитель даже Огга несколько раз вызывал и отправлял их вместе в лес, и после этих небольших походов Мариусу и в самом деле становилось лучше. После лечения он вообще чувствовал себя не хуже, чем в начале года, и зеркало в душевой его спальни уже привычно отозвалось:

— Красавец!

Как правило, Май в зеркала после таких заявлений не смотрел: ему такие «комплементы» не нравились и обычно вызывали желание разбить проклятую стекляшку. Даже домашнее под него перестроилось и стало отмечать здоровый или аккуратный вид, но это был труд долгих трех лет.

Май глянул в зеркало и даже обрадовался своему виду: с предыдущим было огромное различие. Синяков под глазами не было, щеки перестали быть как у скелета, и кожа вернула нормальный вид, да и глаза стали правильного, голубого цвета.

Правда, ради здоровья пришлось пожертвовать практикой заклинаний и трансфигурации, да и звездное небо он успел подзабыть — в Больничном крыле, увы, с телескопами было туго. Никак то есть. Но теперь он не будет сутками торчать в лаборатории, так что как-нибудь нагонит. Благо, учебники ему исправно таскали, как и конспекты с занятий.

— Май! — крикнула Вальбурга, когда он вошел в гостиную. Была суббота, но он вернулся рано утром — так достал Ургхарта, что тот чуть на него не накричал и едва не выпнул заклинанием за дверь.

Вал обняла его и сразу тыкнула кулаком под ребра; благо, не слишком сильно. Он потер пострадавшее место и тоже ее обнял.

— Твои самоубийственные порывы заставляют меня серьезно беспокоиться, — сказала она и прошла в их угол. — Если что — лучше используй яд, он надежнее.

— Твоя доброта не знает границ, Вал, — съехидничал сидящий в кресле Абри. — Рад, что ты опять в строю, Мариус.

Вскоре из спален выползли — иначе не скажешь, — Каролина и Риччи, и Май предложил сходить на озеро. Все же свой день рождения он провел в Больничном крыле, а это нормальным праздником не назвать.

— О, сейчас как раз солнце так красиво смотрится над озером, да и кальмар с самого утра щупальца свои из него высовывает, если кинуть ему сладость, — покивал Риччи. — Я успею запомнить и зарисовать.

— А еще там с утра вокруг озера любит ходить Абрамс, — улыбнулась Каролина.

— Так чего мы ждем? — засуетился Риччи, схватил свой альбом для эскизов и выбежал из гостиной.

— Вот уж у кого весна во всех смыслах идет, — хмыкнула Вал. — Все мозги перекосило, как он только учиться умудряется.

Мариус прикрыл глаза и насладился моментом. Осталось только трансфигурацию подтянуть, и этот год перестанет казаться таким отвратительным.

* * *

Время до конца июня было прекрасно — и экзамены прошли куда лучше, чем могли бы. Даже превращение крысы в чернильницу вышло нормально — со второго раза. В первый раз крыса покрылась узором, и тяпнула Мариуса за палец, правда, но за такое «удовлетворительно» не ставят, если все получилось исправить.

И Слагхорн извинился и сказал, что у него были проблемы в семье, и он сам едва не угодил в Больничное крыло. Мариусу даже стало на секунду стыдно за воровство. Только на секунду.

— В этом году было как-то попроще, чем в прошлом, — заметила Вальбурга. — Я думала, что не потяну гербологию. Трогать эти силки просто противно!

— Они очень полезны, — обиделся за силки Май. — Их можно высаживать, чтобы защититься от воров, и в зельях они используются.

— Я помню, — отмахнулась она. — Но они как рогатые слизни на ощупь.

Май не стал продолжать спор, в случае Вальбурги это бесполезно. Сам он мял в руках бланк с дополнительными предметами на третьем курсе, и с сомнениями поставил галочки напротив древних рун и ухода за магическими существами. Хотелось походить и на магловедение, но он не был уверен, что потянет такую нагрузку.

— Уход? — спросила у него Каролина, когда заглянула к нему в бланк. — Ты же знаешь, что Кеттлберн довольно жутких тварей может показывать? Ему, кстати, огнекраб мизинец оторвал.

— Мне это нужно, — нахмурился Мариус. Вдруг он что встретит? Пока везло — те же болотные фонарники тупее флоббер-червя, да и тот акромантул был совсем мелким. Тем более он хотел рано или поздно купить землю и построить для себя и мамы дом. Ну и для Тома, если тот захочет. А в диких лесах земля была самой дешевой как раз из-за кучи тварей в округе.

— Как знаешь. Если что, я даже поплачу на твоих похоронах.

— Предпочту сожжение, — хмыкнул Мариус.

— Я донесу твою волю народу, — торжественно ответила она и вернулась к своему бланку.

Он еще раз глянул на пергамент, но отогнал мысли о нумерологии: слишком трудно, слишком много времени займет. Прорицания ему тоже не нравились: была бабка в Лютном с Даром, и он после пары предсказаний обходил ее десятой дорогой. «Ты будешь плакать над телом лишенного нашей вечности». Вроде и не понятно, что за хрень она сказала, а в память врезалось не хуже, чем та девушка, которую наемник за волосы по Лютному тащил.

— Поезд через полтора часа, — напомнил Малфой.

— Угу, — одновременно ответили все. Мариус на сей раз предусмотрительно захватил еще и трав из Запретного леса — очень уж хотелось вернуться к котлу по приезду.

— Встретимся в конце июля? — спросила Вальбурга. — Я специально спросила у родителей — мы никуда не собираемся в августе.

Мариус предвкушал встречу с мамой, Тедом, ждал прогулок по лесам и радовался, что скоро у него будет куча свободного времени.

Уже через полтора часа они всей компанией сели в купе. Благо, в конце года Том обзавелся собственными приятелями и в их купе не пошел. Мариус иногда из-за этого чувствовал себя последней скотиной, но он, в самом деле, ревновал друзей и не хотел ими делиться с братом. Деньгами, домом, едой, конспектами, знакомыми, вроде Гидеона — пожалуйста, но не друзьями.

Будущая разлука уже не так беспокоила, как в прошлом году — они все равно увидятся, так чего лишний раз переживать?

Через несколько часов машинист объявил, что они прибыли в Лондон, и Мариус, обняв всех, до кого добрался, выбежал из вагона в числе первых. Мама уже привычно стояла в стороне от общей толпы родителей и улыбнулась, когда увидела Мариуса с кузеном.

Осталось всего пять лет до окончания Хогвартса.

Примечание к части

Мне жутко не нравится конец у этой части — я его буквально вымучивала :

Зато следующая часть уже прыгает к году, когда происходят события, связанные с тайной комнатой. Не вижу смысла писать остальные курсы.

6,3к знаков — самая большая глава на данный момент х)