Литературные и кинохарактеры в карточных мастях (джен)

Смех и улыбка

Пики — то, что делают пики, словом «улыбка» вообще называют редко. Это скорее что-то из разряда «ухмылки», «приподнятых уголков губ» или даже «оскала». Впрочем, смеяться они умеют. Смех пик громкий и достаточно внезапный, а уж приятный или неприятный — зависит от случая. У многих гораздо приятнее, чем можно подумать, глядя на них.

Крести — смеются редко, но улыбаются часто. Как правило, в социальном взаимодействии. Их улыбка — средство поддержания диалога, аналог английского добавочного вопроса «не так ли?» Улыбаясь, они как бы запрашивают подтверждение: «Я тебя правильно понял(а)?» «У нас всё хорошо?» «Ты со мной согласен?» Поэтому улыбка крестей часто быстрая, почти мгновенная — вот она была и нету. Эдакое бесконтактное рукопожатие.

Бубны — никогда не улыбаются наедине с собой. Улыбка и смех — это то, что разделяют с другими, и здесь бубны очень смешливы и улыбчивы. Их улыбка означает «вы все мне нравитесь» или «неправда ли, я хорош(а)?», а чаще — и то, и другое, потому что бубны любят взаимность. Чем чаще они смеются, тем больше им нравится человек, в компании которого они это делают. Возможно, поэтому бубны часто склонны специально смешить других — чтобы таким образом получить подтверждение, что другому человеку тоже с ними хорошо.

Червы — улыбаются очень часто и очаровательно. Имеют широкий арсенал самых разных улыбок, с помощью которых они слушают и выуживают информацию, успокаивают и ободряют, выражают восхищение и благодарность, умиляются, торжествуют, насмехаются, подначивают и даже сожалеют (ага, всякие там штампы вроде «добрая, немного грустная улыбка» — не столько штампы, сколько точное отражение вполне определённой червовой гримасы). У многих (причём как женщин, так и мужчин) на щеках ямочки. При такой милой и нежной улыбке довольно необычно и шокирующе, что смеются червы громко и невоспитанно. Даже не смеются, а, скорее, ржут как лошади.

Агрессивность и способность убить

Пики — прирождённые убийцы. Нет, существуют пики, которые за всю свою жизнь никому не причинили вреда, но сама суть их психологии такова, что к абстрактной «жизни» они уважения не питают. Если кого-то надо убить, они это сделают и т.н. «угрызений совести» испытывать не будут. Во многом потому, что убийства совершают в здравом уме и трезвой памяти, полностью отдавая себе отчёт в том, что происходит, и тщательно проанализировав ситуацию. «Случайно» пика убить не может.

Крести — не очень-то приспособлены к прямым проявлениям агрессии. Они больше любят власть, интриги и административные комбинации. В крайнем случае, какое-нибудь оружие, позволяющее бесконтактно и непыльно решить проблему. Простой мордобой для крестей возможен, но нежелателен. И уж тем более они не очень хорошо относятся к необходимости кого-то убить под свою ответственность. Впрочем, если это будет «приказом», «необходимостью» или «неизбежностью», то крести подчинятся без особых проблем. Проблема возникнет только если впоследствии выяснится, что начальные данные были неверными и они убили «зря» или «не того». Вот тогда и только тогда они начнут мучиться совестью. Кстати, это порой служит косвенной причиной того, почему крести так цепляются за версию виновности пострадавшей стороны: сколько бы фактов ошибки им не предоставили, они всё равно будут придерживаться той точки зрения, где «они это заслужили».

Бубны — мастера нелетального боя. Если есть хоть малейшая возможность, то предпочтут просто вывести противника из строя, но уж никак не убивать его. Причина? Как уже упоминалось, они уж слишком любят жизнь, и убийство им претит. Поэтому они всегда дают противнику возможность одуматься. Впрочем, «не любит убивать» вовсе не означает «не станет пинать по почкам» и это следует учитывать любому, кто рискнёт столкнуться с бубной. Да и если поверженный противник демонстрирует упрямство и желание заняться прежним, то бубна, решив, что все «последние предупреждения» уже прозвучали, может-таки наступить на горло принципам и помочь супостату встретиться со своей судьбой.

Червы — а вот эти способны убить разве только случайно. Даже когда очень нужно, всё сводится к тому, что, поставленные в критическую ситуацию, они озираются в панике и повторяют «я не могу, я не могу». То же самое касается практически любого важного решения, кстати. Черва не хочет быть за него ответственным и кидается в кусты: «Я не могу!» И пофиг, что вожжа попала им под хвост, когда дороги назад не осталось, и если они поступят по-другому, куча помогавшего им народа помрёт ни за что ни про что — они «не могут» (как Фродо возле «трещин судьбы»). Нет, они лучше предпочтут немного подождать в надежде, что всё решится «само собой» и найдутся другие добровольцы, которые исправят их косяк. Черва не может убить даже того, кто сам просит о смерти. Но зато если они попадут в ситуацию, где надо будет умереть самому(самой), то непременно попросят об этой «услуге» кого-то другого. Более того, они любят держать рядом с собой людей, которые могут выполнить то, на что они неспособны. Поэтому, когда черва в очередной раз расширяет в мольбе глаза и шепчет «не могу», поблизости обычно оказывается пика, которая досадливо вздыхает и командует «Отойди, я всё сделаю!», или бубна, отпихивающая их с воплем «Смотри, как надо», ну или хотя бы крести, которые хмурятся и коротко бросают «Иди, я разберусь».

Понятие судьбы и свободы воли

Пики — вечные борцы с судьбой. Впрочем, судьба обычно у них всё же выигрывает («Тьюрин, победитель судьбы, побеждённый судьбою»). Но это вовсе не повод для того, чтобы не сопротивляться! Намёков от этой самой «судьбы» пики упорно не понимают — для них существует только образ желаемого будущего и всякие помехи, которые им мешают и которые они рано или поздно устранят (любым способом).

Крести — судьбы как таковой у них нет. Есть планы. Свои, начальства, ещё более высокого начальства — и так до какого-нибудь «божественного плана». Крести верят, что всё подсчитано, упорядочено и неслучайно. Поэтому когда что-то спланированное не удаётся от слова «совсем» они временно впадают в безумие, выражающееся в самых диких и рискованных поступках. Очухаться могут недели через две: где-нибудь в джунглях Мьянмы, с бритой головой и автоматом через плечо, потому что с отчаяния успели завербоваться в иностранный легион. Ах да, и сбросить кошку своего лучшего друга с восьмого этажа, потому что друг поступил в кулинарный техникум — а крести нет! Но и здесь слово «судьба» произнесено не будет: сами накосячили, что здесь скажешь?

Бубны — в судьбу верят, но подходят к ней, как опытный адвокат к дырявому контракту, исхитряясь устроить всё так, чтобы и «предначертанное» исполнить, и свою шкурку не попортить. Одним словом, как говорила типичная бубна Гита Ягг из серии Пратчетта «Плоский мир»: «Конечно, ведьмы верят в приметы. Но ведьмы жульничают».

Червы — кажется, был такой мексиканский сериал: «Пленники судьбы». Так вот, это про черв. Они верят в Предназначение и Судьбу (да-да, с заглавных букв) всем своим червовым сердцем. У них даже нет никаких сомнений в том, что предсказанное можно как-то изменить. Наиболее сообразительным ещё можно как-то на это намекнуть (когда они будут сидеть в печали и готовиться склеить ласты), но наиболее упёртым это не вдолбишь. Они только посмотрят грустным взглядом и скажут «это судьба». В сущности, если окажется, что произошла ошибка и они случайно выживут, то просто не будут знать, что делать со своей жизнью дальше. Яркий пример — всё тот же Фродо, который, спасшись из пламени Ородруина, оставшуюся жизнь провёл в бездействии и депрессии. Некоторые индивиды вскоре после предсказанной смерти находят настоящую — опять же, потому что не знают, что им ещё с собой делать. Именно поэтому «счастливая и долгая жизнь, жена и детишки», приписанные Гарри Поттеру в Эпилоге кажутся мне попытками натянуть сову на глобус.

Типичная неприятность масти в литературе/кино

Пики — борьба с собой. Манифестация их подавленных устремлений, детских воспоминаний, комплексов, выборов, которые они хотели бы совершить по-другому или, наконец, просто какие-то проблемы со здоровьем. Внешний враг никогда не победит пику, если внутренняя проблема не заставит её/его оступиться.

Крести — кто-то подменяет их двойником. Выбор данного варианта, вероятно, связан с тем, что крести ведут себя более предсказуемо, чем другие масти, и их типичное поведение легче сымитировать.

Бубны — ограничение передвижения и/или похищение. Первое вполне адекватное наказание, потому что охочие до путешествий бубны ненавидят сидеть на одном месте. Второе же… ну, бубна — это «вождь краснокожих». Похитить их — обеспечить себе «троянского коня», который с энтузиазмом разрушит всё изнутри, стоит похитителю отвернуться.

Червы — одержимость. В черв всё время кто-то вселяется кто-то посторонний, управляя их действиями и, как правило, заставляя творить зло (в лучшем случае — просто глупости). Отличие от пик в том, что это действительно вселение неких внешних сил, не имеющих к исходному характеру черв почти никакого отношения.

Взаимодействие с врагом

Пика: приходит на битву, пошатываясь и ворча в сторону «А я устал(а), я так устал(а), как всё это неудачно». Потом приосанивается, становится лицом к врагу, засучивает рукава и изрекает: «Я (имярек) и это моя поляна. Либо ты сейчас смотаешься отсюда, пока я добрый(-ая), либо сдохнешь. Считаю до трёх. Три»

Дожидается, когда враг отсмеётся. Ликвидирует врага, ворча под нос «я предупреждал(а)». Возможно, падает замертво по окончанию ликвидации, не рассчитав сил. Но всегда потом возвращается.

Крести: «Когда вы натворили весь этот горький катаклизм, который я здесь наблюдаю, вы нарушили кодекс фиолетовых магов, третью поправку к съезду морских ежей и едва не сломали лунную призму. И когда до всех этих организаций дойдёт, что вы их кинули, вам не поздоровится. Поэтому предлагаю присоединяться ко мне, сдать все материальные ценности и без дальнейших гарантий работать как лошадь. И тогда я, может быть, вас прикрою. Сами видите, выбирать вам не приходится».

Если враг не начинает биться в испуганных конвульсиях и просить взять его к себе, активирует рассылку компромата. Правда, иногда теряет рычаг давления на врага в процессе зачитывания его прав. Тогда следует короткая борьба за кнопочку.

Бубна: «Давайте договоримся! Уверен, что у нас нет конфликта интересов и мы сможем найти решение, которое устроит всех. Например… *взрывы, грохот, вопль «я ничего никому не должен, я и так завоюю этот жалкий клочок суши!»* Не, ну так хорошо говорили ведь… Точно не хотите договориться? *в косяк рядом вонзается стрела* Тогда… сами напросились!»

Довольно метко швыряется во врага подручными предметами и выводит его из строя. Вяжет и сдаёт местным властям. Сам к тому времени куда-то исчезает. Либо сидит напротив связанного врага и непринуждённо болтает с друзьями о смысле жизни.

Черва: в ожидании боевого вдохновения пытается запугать врага своим списком предыдущих побед, попутно пытаясь убедить в собственной крутости себя.

«Мм… вы точно хотите со мной сразиться? Точно? Я вообще-то одолела Королеву Фей сковородкой, выгнала Роителя, поцеловала Бога Зимы и заставила его растаять... (взято из приключений Тиффани, цикл Пратчетта «Плоский мир»)»

Иногда для длины в список добавляется какая-нибудь загадочная чепуха («А ещё я владею искусством оригами! — Складываешь фигурки из бумаги? А причём здесь это? — Стоило попробовать…» — это уже из фильма «Заколдованная Элла»).

Потом наступает боевое просветление (или помрачение) сознания, черва выполняет то, что должна была… И сидит посреди своей победы, не зная самого главного — а как же отсюда выбраться? Краткая инспекция ситуации обычно говорит «никак, кирдык, придётся здесь и помереть». В таких случаях червам помогают друзья / знакомые / случайные прохожие / вовремя найденные технические устройства, помогающие найти дорогу домой. Если черва к моменту спасения находится в сознании, то обычно нервно и облегчённо смеётся.