Сплетница (гет)

All right, everything is all right

Since you came along

And before you I had nowhere to run to

And nothing to hold on to

Хорошо, все в порядке

C тех пор, как ты появилась -

До тебя мне некуда было бежать

И не за что держаться...

«Stay», Hurts

Утро воскресенья застало Дафну врасплох.

Она проснулась с чугунной головой, потому что вчера вечером они с Панси решили выбраться в город. Это была идея Паркинсон, которая явно чувствовала, что Гринграсс нужно проветриться. Вот только это не принесло Дафне облегчения. Напротив, теперь хотелось только спать и ничего больше.

Но виноватой перед матерью за свое поведение Дафна себя не чувствовала. Она все еще дулась на леди Гринграсс, которая через несколько часов должна была стать просто «миссис Томас». Дафна ее не понимала. Сама она ни за что не хотела становиться лишь «миссис». Ей был нужен муж-аристократ, благородных кровей, с богатым семейным древом, а не жалкий полукровка. Дафна и слушать не могла разговоры о любви, которыми леди Гринграсс в четверг вечером пыталась занять свою дочь и Панси. К удивлению Дафны Панси только улыбалась, глядя на Агнессу. Слизеринка ручалась, что Паркинсон думала о Поттере.

На душе стало еще сквернее — она осталась без матери, без сестры, а теперь еще и почти лишилась подруги.

Она ненавидела эту свадьбу еще и за то, что теперь ее отец точно не вернется, а ее мать не будет его ждать. Уехав, он разорвал одну из двух нитей, а совсем скоро порвется и вторая. Это значило, что пути назад уже не будет. Никогда.

Дафна посмотрела на когда-то лучшую подругу. Панси покрутилась перед зеркалом в своем небесно-голубом платье и повернулась к подруге.

— Даф, да не волнуйся ты так! — Панси села на кровать рядом со слизеринкой, — помнишь, мы всегда мечтали, что я буду подружкой невесты на твоей свадьбе. Всегда считали, что ты выйдешь замуж раньше. Помнишь, что говорил мой отец? Что на такую щепку как я никто не купится даже с моим приданным.

— Да уж, — Дафна откинулась на подушку, — а теперь что? Ты уже без пяти минут «миссис Поттер», в этом я уверена. А у меня нет ни приданного, ни отца, ни статуса, а еще и фамилию хотят отобрать!

— Насчет «миссис Поттер» ты, конечно, загнула, но кто заставляет тебя менять фамилию?

— Мама хочет, — Дафна раздраженно смахнула с лица прядь волос, — Уильям и Агнесса Томас! Дин Томас! Астория Томас! А Дафна Томас ведь так прекрасно звучит?! — Гринграсс спрыгнула с высокой кровати и взмахнула руками, шагая из угла в угол огромной комнаты.

— Ты заботишься не о фамилии, — невозмутимо произнесла Панси, — тебя волнует только наследство. Ты эгоистка, Даф, — слизеринка покачала головой, — не мешай своей матери быть счастливой! Это ее дело и ее жизнь.

— Не строй из себя святую, Паркинсон! — Дафна почти кричала, она была на грани истерики.

— Я и не строю. Я знаю, кем я являюсь, — Панси глубоко вздохнула, успокаиваясь, — я желаю тебе понять, Дафна, что можно любить не только деньги и не только из-за них. Потому что когда однажды тебе может стать очень плохо и невыносимо одиноко, тогда, я ручаюсь, деньги не помогут. Знаешь, чего мне пожелала мама в предсмертной записке? Быть счастливой и неважно, кем будет этот человек. Не все измеряется деньгами и золотом...

— Ты не имеешь понятия о вещах, о которых сейчас говоришь! Ты никого не любишь!

— Я люблю Малфоя и Забини, потому что они помогут мне, какими бы идиотами ни были. Я люблю Алекса, за то, что он мой брат. Люблю тебя, за твою дружбу. И я думаю, что люблю Гарри. Не за фамилию, не за его Орден Мерлина, я люблю не его счет в банке. А потому что, даже когда отвернулись все, он был рядом; потому, что он не побоялся прийти, когда я хоронила мать и остаться до конца того сумасшествия. Я уверена: когда мне будет плохо, он будет рядом.

— Он изменил тебе!

— Ты переводишь разговор, Дафна, — Паркинсон вдруг улыбнулась и подошла к подруге, — пожалуйста, разреши своей матери быть счастливой, ведь, несмотря на мужчин в ее жизни, она не будет счастливой без тебя.

Дафна вздохнула и заплакала. Ей хотелось верить, что все, что говорит Панси — правда. Но, как говорится, пока не почувствуешь на себе — не поймешь. Но слизеринка уже сделала первый шаг: она захотела понять, что это, стало быть — не все потеряно.

— А теперь, давай я все же сделаю тебе приличную прическу, — Панси вооружилась палочкой и усадила подругу в глубокое кресло перед зеркалом.

— Я сказала Дину Томасу, чтобы он не мешал моей маме.

Дафна улыбнулась сквозь слезы. «К черту! — Подумала она, — и на моей улице когда-нибудь будет праздник, а пока есть шанс повеселиться на чужом!»

— Зато сегодня мы обе являемся подружками невесты!

— Точно, — Панси рассмеялась, — мы о таком даже и мечтать не могли!

* * *

Гермиона вместе с Симусом прошла сквозь огромные кованые ворота, увитые зеленью. Она ощутимо почувствовала, как тут же переменилась погода — стало тепло как летом, хотя за воротами было довольно промозгло. «Согревающие чары» — мелькнуло в ее голове, прежде чем она увидела огромный тент. Вокруг него стояли небольшие столики, утопающие в настоящих розах. Белые, красно-бардовые и алые, они заставляли верить, что на дворе вовсе и не английский октябрь.

Гермиона уже поняла, что эта свадьба превосходит скромное бракосочетание Билла и Флер по всем параметрам.

По периметру расположились репортеры, готовые в любую секунду запечатлеть новую семейную пару или их гостей.

Гермиона мысленно похвалила себя за то, что пришла не с общей частью гостей и поблагодарила Симуса за то, что тот хотел увидеть друга. Финниган куда-то ушел, и девушка в одиночестве бродила между стульями, пытаясь найти свой.

К своему удивлению она увидела нужную табличку на стуле в третьей линии. Ее соседями суждено было быть Гарри и Малфою. Общество последнего ее вряд ли могло радовать.

Несколько человек уже сидели. Мужчины в смокингах, дамы в платьях, костюмах, и с обязательными шляпами на головах.

— Привет, Гермиона, — подошедшая Катарина улыбнулась однокурснице, — хорошо, что они так распределили места.

— Да, конечно, — кивнула гриффиндорка. Она не знала, что сказать и как себя нужно вести.

— Грейнджер, будь проще, — сзади Лейстрендж появился Драко Малфой. Когда Катарина и Драко заняли места, Гермиона подняла на них глаза.

— Кстати, с кем ты пришла? — Лейстрендж разгладила складки на своем простом черном платье.

— С Симусом, — спокойно проговорила девушка.

Катарина не успела произнести и слова, как около входа в тент началось движение. Множество гостей занимали свои места. А репортеры начали свою охоту.

Гриффиндорки почувствовали, как напрягся Малфой, услышав в толпе свою фамилию. Он обернулся и застыл на месте. По проходу шла чета Малфоев.

Драко поднялся и подошел к родителям. Он коротко поздоровался.

— Очень рад вас видеть, — холодно заметил он.

— Мы тоже, сынок, — Нарцисса ласково улыбнулась, — мы ведь не могли пропустить такое событие.

— Несомненно, — все тем же голосом ответил слизеринец, он хотел было отвернуться и пройти к своему месту, но Люциус остановил его.

— Сын, прекрати вести себя как идиот, — прошипел он.

— Помниться, раньше ты не стал бы мне говорить это в столь людном месте, — Драко усмехнулся.

— Поговорим позже, — процедил Люциус, превращаясь в привычного для Драко лорда Малфоя.

Лорд и леди Малфой заняли свои места во второй линии. Нарцисса обернулась, Драко смог прочесть в ее взгляде сожаление.

Он не понимал родителей, но сам уже давно принял их решение. И если они хотят, чтобы он жил самостоятельно, то он сделает это с легкостью.

— Единственное, о чем я могу сказать с уверенностью — это о том, что Волдеморт мертв. А стало быть, его третьего пришествия не предвидится. То, что мелкие атаки продолжаются — вряд ли дело Пожирателей Смерти, — Малфой повернулся и увидел Поттера на входе в тент. Тот отбивался от журналистов.

— А что насчет ваших отношений с мисс Паркинсон?! — Девушка с ярко-синими волосами и прытко-пишущим пером выскочила вперед.

— Ну, думаю, это вас не касается, стоит лишь заметить, что мисс Паркинсон меня не подкупала, и я делаю это не ради рекламы, — Поттер лучезарно улыбнулся, и, наконец, избавился от их надоедливого внимания. Он поприветствовал Малфоя и прошел мимо.

Никто так и не заметил мужчину в бежевом костюме, севшего на последний ряд.

* * *

Дафна поправила подвенечное платье на своей матери и улыбнулась ей.

Агнесса смотрела на себя в огромное зеркало, и мысленно прощалось со всем, что сейчас ее окружало. Она заметила, что Панси в данный момент не видно и обратилась к дочери.

— Ты все еще против всего этого?

— Мне все равно, с кем ты будешь, главное, чтобы ты не забыла нас с Асторией.

— Мне стоит поблагодарить Панси, раз уж она сумела тебя вразумить, — Агнесса надела перчатки.

— Да, пожалуй, — Дафна пожала плечами. Она чувствовала себя здесь неловко, — каково это...

— ...Прощаться со всем? — закончила за нее Агнесса, обводя взглядом комнату, — знаешь, это на удивление легко, учитывая то, что я уже несколько месяцев не являюсь «леди Гринграсс» и даже ношу девичью фамилию.

— Почему ты мне не сказала?

— А что бы это изменило? Поверь, Дафна...

— Да-да, Панси уже рассказывала мне про любовь и прочее. Больше не хочу это слышать — с улыбкой перебила Дафна, — мам, я ведь хорошо знаю, кто станет наследницей. Астория лучше со всем справится, чем я. Здесь нужен холодный расчет, которым я не владею...

— Нам пора, — в комнату заглянула Паркинсон. Ее короткие волосы были все-таки убраны наверх и теперь составляли небольшую, но очень аккуратную прическу.

— Да, пожалуй, — Дафна поправила волосы, — пора уже разобраться со всем этим! — воодушевленно произнесла слизеринка.

* * *

— Согласны ли вы, Агнесса Кассандра...

Женщина посмотрела на волшебника в мантии и мысленно вновь спросила себя. Хотели ли она этого?

Этот вопрос, наверное, сейчас определял всю ее будущую жизнь. Когда за плечами один брак с аристократом и две дочери начинаешь обдумывать каждый свой шаг. Но не в этот раз. Сейчас все это было спонтанным решением. Необдуманным. Агнесса боялась, что через несколько минут начнет корить себя за все эти раздумья, но пока у нее было всего несколько секунд, чтобы решить: отказаться от всего этого, сказав «да», или, же сказать «нет» и вернуть все в прежнее русло. Она была наследницей разоренного рода, даром, что с чистой кровью.

«Я, всю жизнь жившая по чужим правилам, впервые в шаге от их полного разрушения. Все, что вокруг меня — не главное, самое важное — то, что подсказывает не разум, а сердце...»

— Да, — Агнесса улыбнулась. Она решила. Впервые решила сама, без чьей либо помощи. В тот момент этот ход показался ей единственно выигрышным.

Она почти не помнила, как все вышли в сад, как прошел первый танец. Она нашла себя уже сидящей за главным столиком, люди что-то говорили, она кивала и улыбалась. Движение прекратилось только тогда, когда на сцену вышел мужчина в бежевом маггловском костюме.

Агнесса посмотрела на старшую дочь, которая стояла рядом с Блейзом Забини спиной к сцене. Когда Дафна повернулась, новоиспеченная миссис Томас могла прочесть у нее по губам одно лишь слово «папа».

Лорд Гринграсс, стоящий на сцене, применил заклинание Сонорус. Но Дафне казалось, что она не слышит отца. Просто смотреть на него было чем-то нереальным. Генри был все таким же, каким она его запомнила несколько месяцев назад. Таким он был перед последней Битвой. Мужчина, привыкший сам решать все свои проблемы.

Он закончил поздравление и сошел со сцены.

Дафна сделала первый неуверенный шаг.

— Папа? — девушка посмотрела на лорда Гринграсс, — пап, ты ведь вернулся? — Впервые Дафна Гринграсс о чем-то просила, почти умоляла.

— Нам нужно поговорить, — с грустной улыбкой произнес мужчина. У него были темно-русые волосы и голубые глаза.

— Конечно, — Дафна кивнула и, опустив голову, направилась к замку. Всю дорогу и отец и дочь хранили молчание, но как только тяжелая дверь закрылась, Дафна была готова сползти по стенке, — зачем ты здесь, если не собираешься возвращаться?

— Я не могу вернуться, Дафна, и ты это прекрасно понимаешь, — мужчина с тоской осмотрел холл, — я пришел, чтобы отказаться от семейного дела.

— Что? — через секунду переспросила слизеринка, — ты не можешь, как... — она уставилась на отца, — это ведь дело всей твоей жизни! Ты не можешь!

— Дафна, ты должна понять, я не хочу больше вести дела в магическом мире, но я не стану дробить компанию, чтобы продать, — он покачал головой.

— Чем ты займешься в мире магглов?

— Я уже купил два отеля, буду развивать их.

— А как же мы, папа? — Дафна сделала шаг назад, — что будет с бизнесом? Если не продать, то, что тогда? Отец, это ведь огромные деньги, все, чем владела семья многие поколения, и какая-то война не может разрушить это.

— Я знал, что ты поймешь меня, — лорд Гринграсс довольно улыбнулся, — именно поэтому я и здесь. Не думаю, что это будет ошибкой, — он выжидающе замер, — я хочу передать все тебе.

Дафна замерла. Она сделала еще один шаг и наткнулась на столик, чуть не упав.

— Это... невозможно! Я ведь не драконолог.

— То, что ты не драконолог легко исправимо, — по мановению палочки перед Генри появилась стопка бумаг, — тебе стоит это просмотреть и кое-что подписать. Если, ты конечно не откажешься.

— А если я не хочу?

— Тогда придется дробить и продавать, — пожал плечами Генри.

— Ведь есть еще и Астория, — Дафна нахмурилась.

— Асторию вряд ли будет интересовать семейный бизнес, только его доходы, а отдавать компанию вашим будущим мужьям я не имею никакого желания, поскольку не доверяю.

Дафна задумалась. Она была в шаге от наследства, в шаге от огромных денег и еще большей ответственности.

— Ты уже совершеннолетняя, дочь, стоит задуматься, как жить дальше. Полгода и ты закончишь Хогвартс, а потом?

Генри замолчал и подошел к столу, бумаги легли ровной стопочкой, а рядом с ними материализовались перо и чернильница.

— Сколько времени у меня есть? — Дафна подняла глаза на отца.

— До среды, — лорд Гринграсс усмехнулся и обнял дочь, — я знал, что ты согласишься. А если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь на меня рассчитывать, — он похлопал ее по плечу и отдалился, — ну и, конечно, на помощь Чарли.

— Хорошо, — слизеринка робко улыбнулась, — но лучше бы ты остался...

— Я не могу. Я хочу нового, Дафна. И мир магглов может мне это дать.

— Я никогда не приму то, что ты так сделал, — она покачала головой, — Панси сказала, что Ричард вернулся, он теперь будет регентом Панси, так почему я не имею никакого права на регента? Я не могу пока управлять всем.

— Мистер Уизли поможет. И да, не пропускай занятия по уходу за волшебными существами. А теперь, мне, пожалуй, уже пора.

Генри Гринграсс поцеловал дочь в лоб и обернулся к выходу. Дафна долго смотрела, как он открыл дверь и быстро двигался по подъездной дорожке к воротам, а затем мгновенно аппарировал. Даф тряхнула головой, но бумаги на столе подтверждали, что это не было сном. Она — наследница поистине огромной компании по разведению драконов, объединяющей тысячи людей, работающих теперь уже на нее. Девушка улыбнулась и отлевитировала бумаги к себе в комнату, а затем вышла в сад. Казалось, жизнь удалась, ведь если есть деньги, чего еще можно желать?

* * *

Малфой остановился, взял со стола бокал с шампанским и обернулся. Он оказался прямо напротив Грейнджер. Девушка сосредоточенно кусала губу и смотрела куда-то позади него.

— Малфой, ты в курсе, что там твои родители? — гриффиндорка посмотрела парню в глаза.

— Вот черт, — тихо выругался Малфой.

— И чем тебя это не устраивает?

— Тем, что мои родители всего лишь трусы, которые боятся даже появиться в волшебном обществе после оправдания. А если появились, следовательно, я им нужен для какого-то дела. Я же не имею никакого желания с ними сегодня разговаривать.

— Странный ты человек, Малфой, — Гермиона усмехнулась.

— Не более чем ты, Грейнджер, — парировал слизеринец, — кстати, там сзади тебя стоит женщина под руку с лордом Кларком.

— Кто такой лорд Кларк?

— Конкурент нашей семьи. Так же поставляет ингредиенты и зелья, включая запрещенные. Вот только никто, даже министерство никогда не докопаются до него — слишком прочные связи. В этом году он имеет полное право на контракт с больницей Святого Мунго, ведь мы почти не у дел, — с неудовольствием произнес Малфой. На секунду он замолчал, но затем добавил: — Потанцуем, Грейнджер?

— Что, прости?

— Ты хочешь насолить отчиму? Я в этом почти уверен, потому что та женщина слишком похожа на тебя, — Драко прищурился.

Гермиона фыркнула, но предложение приняла.

— А тебе какая выгода?

— Мои родители видят меня с магглорожденной. Люциус Малфой видел это исключительно в своих худших кошмарах. А твоя мать сейчас с нашим заклятым врагом.

Грейнджер покачала головой, но ответ удовлетворил ее любопытство. Когда их пара сделала поворот, гриффиндорка столкнулась взглядом с матерью, но лишь улыбнулась. Лорд Кларк — как она поняла, это был именно он — что-то прошептал на ухо Джейн Грейнджер и тоже повел ее в центр площадки для танцев. Через минуту Гермиона смогла оценить лорда Кларка во всей красе. На самом деле, ее родной отец никогда не был особо красив, он имел небольшое пивное брюшко, но все это покрывала его доброта и мягкость души. Но мужчина, танцевавший с ее матерью, теперь заменивший Джейн ее бывшего мужа, был человеком, мягко говоря, некрасивым. Лорд Кларк имел залысины, был маленького роста и к тому же неуклюже двигался, то и дело, натыкаясь на людей и отдавливая им ноги.

— Малфой, черт, они все ближе, — Гермиона буквально прошипела эти слова, стиснув плечо слизеринца.

— Успокойся, Грейнджер, и вообще, могла бы поизображать влюбленную девушку. Думай, что я это Уизли, — не удержался Драко.

— Ты в своем уме?

— Ты хочешь им насолить или нет, Грейнджер?

— Хочу, — Гермиона заставила себя расслабиться. Выручали только уроки танцев, которые она брала еще до поступления в Хогвартс. На том настаивал отец. Гермиона была готова расплакаться.

— Ты как маленький ребенок, — Малфой покачал головой.

— Ну, простите, я не училась семь лет в подземельях и не стояла на коленях перед Тем-Кого-Нельзя-Называть.

Гермиона почувствовала, как Малфой ощутимо стиснул ее талию. Она уже ненавидела это свое согласие на танец.

— Грейнджер, Малфои никогда не ошибаются, — прошипел Драко, — да, ты можешь называть нашу семью трусами, но что мы получили? У нас остались деньги, конечно, во многом благодаря помощи мамы Поттеру, а положение в обществе легко подправить.

— Так почему же тогда твои родители сбежали, поджав хвост?

Малфою было нечего ответить. Он не был готов сдаться. Мелодия сменилась и Грейнджер поспешила отойти от Драко. Тот, казалось, даже не заметив ничего, спокойно отдалился и вскоре затерялся в толпе. Гермиона обернулась и хотела уже покинуть поместье, как вдруг сзади раздался знакомый голос.

— Гермиона, доченька, почему ты не сказала нам, что поедешь на свадьбу?

Гриффиндорка затаила дыхание. Она всего месяц назад видела свою маму, но теперь эта женщина больше ею не казалась. В ней что-то изменилось, и что — Героиня Войны не могла понять.

— Мне показалось или это мистер Малфой?

— Не показалось, — Малфой появился, словно из ниоткуда и по-хозяйски обвил талию гриффиндорки, — очень рад вновь вас увидеть, мистер Кларк. Полагаю, вы представите свою спутницу, — слизеринец улыбнулся.

— Да, конечно, — Кларк потер свой живот, в тот момент он был похож на профессора Слизнорта, — Джейн Грейнджер, мама...

— Очень приятно, — Драко перебил Моржа и поцеловал руку Джейн. Женщина скривилась.

— Гермиона, ты здесь с кем? — Надеясь услышать ответ, не включающий в себя фамилию Малфой, спросила бывшая миссис Грейнджер.

— С Драко, — без всяких эмоций ответила Гермиона. Она подумала, что сейчас похожа на обычного подростка, а не на Героиню Войны и девушку, которая в стрессовых ситуациях способна хладнокровно принимать решения. Сейчас ее голова была как никогда горячей. Она не хотела думать о Малфое, о его родителях и всех людях, что сейчас наблюдали этот безумный спектакль.

— О, — Кларк хохотнул, — я вижу теперь юный Драко, наконец, созрел хоть для чего-то.

— Да, мистер Кларк, — Малфой хищно усмехнулся, — поверьте, я созрел не только для этого, но и в состоянии в данный момент взять на себя правление. А с такими друзьями как сейчас у меня, я еще рассчитываю на контракт с Мунго.

— Это не спонтанное решение, — к их компании присоединился Люциус с супругой, — и в самом деле многие документы уже подписаны. Я теряю хватку, лорд Кларк, а вот мой сын только входит во вкус.

«Лорд Люциус Абрахас Малфой возвращается» — с садистской улыбкой подумал Драко, наблюдая за тем, как давний соперник его семьи буквально начинает давиться воздухом.

— Прошу меня простить, мы еще посмотрим, кто выиграет, — отдышавшись, выдал Кларк и куда-то уволок мать Гермионы.

Грейнджер выпуталась из объятий слизеринца и глубоко вздохнула.

— Отлично, сын, я в серьез задумываюсь над тем, чтобы действительно раньше времени передать тебе дело, — Люциус сделал вид, что не заметил гриффиндорки.

— Только мне это не нужно, — он усмехнулся, — отец, дай мне пожить нормальной жизнью. Ты ведь понимаешь, что я не такой, каким ты хочешь меня видеть, — Драко покачал головой, — мне никогда не стать настоящим Малфоем.

— Малфоями не становятся, ими рождаются, — Люциус посмотрел на своего сына, — это как Черная Метка: не отвертеться до конца жизни. И не делай из меня чудовище, потому что я когда-то был таким же, как и ты.

Гермиона хотела ретироваться: не было желания наблюдать семейную сцену Малфоев, но последние слова Люциуса заставили ее обернуться. О чем он говорил? Она не понимала, но точно знала, что Драко имеет об этом понятие. Иначе, почему он так пристально смотрел отцу в глаза, словно знал, о чем тот говорит. Вот только Гермиона отчетливо осознавала, что Люциус Малфой для нее навсегда останется чудовищем, а вот его сын был просто загнанным в угол хорьком. И как бы они за эти почти восемь лет ни издевались над ним, Драко Малфой казался ей в тот момент обычным человеком. Нет, даже не так, обычным подростком, которого так же как ее достали родители, бесконечная шумиха и дело, в котором они оба застряли надолго. Вот только Малфоя родители любили, а ее новый отчим на все пойдет ради своей собственной выгоды. И первым, что сделает мистер Кларк, будут репортеры, которых он натравит на нее. Смешно. Она не просто в одной лодке с Малфоем, она в лодке с его семьей, и плыть им вместе.

— Пошли, Грейнджер, — Гермиона пропустила тот момент, когда Драко схватил ее за руку и куда-то поволок. Они оказались в холле дома Гринграссов, а затем в гостиной. Малфой просто упал на диван, а Гермиона осталась стоять в центре прямо напротив камина.

— И что мы будем делать? — Решилась задать вопрос гриффиндорка.

— Это зависит от того, какую сторону ты принимаешь, Грейнджер. Ты можешь побежать к Ральфу, напеть всякой чуши и остаться с мамочкой.

— Какого черта я пойду туда, Малфой? — Вскрикнула Грейнджер. — Она не более чем предательница! А мой братец будет носить фамилию Кларк! И будет похож на жирного моржа! Мерлин, я уже ненавижу его! Обо мне ты подумал, Малфой? Что мне теперь делать? Сейчас на меня вновь обрушится тонна отходов, и все почему? Потому что я устроила небольшой спектакль, а ты и твой отец насолили моему отчиму еще и раззадорив его! — Гермиона казалось, что она теряет контроль. Она чувствовала себя загнанной в угол. Она была не лучше Малфоя: трусиха. — Что я скажу людям? Я — грязнокровка, как ни крути, — она сдернула с руки перчатку и показала шрам на предплечье. — Для вас это игры! Для твоей семьи! Для тебя все это пустые звуки!

— Успокойся! — Он встряхнул ее за плечи, заставив немного остыть, — не истери, Грейнджер, мне эта игра тоже не доставляет удовольствия, я еще от Метки не отмылся, а отец уже втянул меня по самые уши.

— Это всего лишь один контракт, Малфой!

— А разве дело в нем? — Драко отошел от девушки, — дело уже не в этих чертовых компонентах и зельях! Дело в том, что это Ральф Кларк! Он сделает все, что только угодно. Его ничто не остановит. Ничто, Грейнджер, даже твоя мать. Для него это уже дело чести, мой отец заставил его поверить, в то, что компания в данный момент в моих руках, а если я при этом еще и с Героиней Войны, и моими друзьями действительно являются Поттер и Ко, то он всерьез начнет волноваться.

— Мне казалось, у тебя все под контролем, — Гермиона горько усмехнулась.

— Я не хочу этого так же, как и ты. Мне это не нужно, Грейнджер, — спокойно проговорил слизеринец, — но я не преувеличиваю сложность ситуации.

Гермиона разглядывала каминную полку. Она стояла к Малфою спиной и не могла его видеть. Слизеринец тем времени изучал потолок, сидя в кресле.

— Ладно, Малфой, в конце концов, если бы не ты и твоя мать мы бы не смогли выиграть эту войну, — Гермиона пожала плечами, она была совершенно спокойна и сейчас могла принимать решения, — надеюсь, что все не настолько серьезно, но... знаешь, с тобой у меня больше шансов победить.

— Идет, Грейнджер, — он поднялся и пожал руку гриффиндорке.

— Портрет Снейпа просил меня наладить отношения факультетов, — задумчиво произнесла Гермиона, — он и не мог предположить, что его крестник будет играть в одной команде со мной.

— Что будешь делать теперь?

— Поместье кишит репортерами — далеко ходить не надо, — она подмигнула ему.

А Драко, поняв намек, подумал, что Грейнджер не пешка, она, скорее королева, но хоть и гриффиндорка, достаточно хладнокровна. То, что нужно.

* * *

Грейнджер сидела за столиком с Малфоем, Гарри и Паркинсон. Слизеринцы о чем-то разговаривали, а ее лучший друг пытался себя чем-то занять. Сказать, что было скучно: ничего не сказать.

— И что теперь? — Гарри посмотрел на подругу, — все так же, как и с Роном?

— Нет. В этот раз все будет по-другому.

— Ты ведешь себя как маленький ребенок. Зачем тебе это, Гермиона? Ты ведь совершеннолетняя и финансовых трудностей не испытываешь. И ты прекрасно понимаешь, что люди разводятся и связывают свои жизни с другими...

— Гарри, я все это знаю! Просто моя мама даже не сказала мне о том, что он волшебник. Я четко представляю, что он ей наговорил про грязнокровок, хотя сама она — маггла.

— Гермиона, можно с тобой поговорить? — Грейнджер подняла голову и посмотрела на свою мать. Бывшая миссис Грейнджер явно была чем-то взволнована и подавлена. Как только она заметила, что Драко тоже на нее посмотрел, женщина спешно добавила: — без свидетелей.

Малфой фыркнул, а гриффиндорка кивнула и поднялась. Они прошли до самого сада, почти до ворот, когда миссис Грейнджер, наконец, заговорила.

— Гермиона, Ральф сказала, что мистер Малфой не самый благонадежный человек, — неуверенно начала маггла.

— И что? Мам, я с шести лет решала свои проблемы сама, а с одиннадцати видела вас только летом. Знаешь, мама, но не тебе судить о людях, с которыми я общаюсь.

— Гермиона, Ральф желает тебе добра! Ведь ты могла бы стать его наследницей.

— Мама, твой сын будет его наследником, а не я, — Гермиона покачала головой.

— Ты ведь сама говорила, что Малфой...

— Мама, если бы не этот человек, я бы здесь сейчас не стояла, — на душе гриффиндорки было паршиво — врать маме она не любила, а так гнусно врать было чем-то ужасным. — И кстати, мам, почему ты не сказала, что будешь на этой свадьбе?

Миссис Грейнджер смутилась и ее дочь поняла все без слов.

— Мерлин, мама, — взвыла Гермиона, — я ведь знаю, что он тебе сказал. Что я — грязнокровка, ведь так? Что мне не подобает находиться на таких мероприятиях и...

— Гермиона, зачем ты так? — В глазах женщины стояли слезы.

— Я не хочу даже знать его, — Грейнджер без сожаления смотрела на мать.

— Ты просто устала, Гермиона, все будет хорошо, вы подружитесь, — попыталась сквозь слезы улыбнуться бывшая миссис Грейнджер.

— Нам с мистером Кларком не по пути.

— Ты оставляешь свою мать ради какого-то Пожирателя Смерти?

— Что? — Гермионе казалось, что она ослышалась, ведь как могла ее мама быть настолько осведомленной об этом мире. О ее мире! Гриффиндорке стоило многих сил успокоиться. Она не желала ввязывать свою мать во все перипетии волшебного мира, но... жизнь решила по-другому.

— Доченька, я знаю о волшебном мире...

— Мама! — Гермиона решила идти на попятную, — как же я не догадалась! Сколько лет ты уже с Кларком? Ведь за два месяца ты не могла построить настолько прочные отношения, чтобы забеременеть, — глаза девушки сузились — она уже понимала, до чего докопалась. А правда, оказывается, глаза режет.

— Я не хочу обсуждать это с тобой, — мать Героини войны повернулась и стремительно пошла к воротам, рядом с которыми, Грейнджер заметила Кларка.

— Так вот и оставь Малфоя в покое, — уже себе ответила Гермиона.

Это было невероятно трудно. Сейчас она начала отчетливо понимать, что ее мать изменяла ее отцу, но она не чувствовала ничего. В ее голове мелькнула мысль о том, что стоило бы сделать первый шаг. Первый шаг, после которого не будет дороги назад.

* * *

— Как же мне паршиво... — хрипло произнесла Гермиона, смотря на деревянную поверхность стола. В Кабаньей Голове было тихо. Ее безбожно помятое платье светло-зеленого цвета висело мешком, но гриффиндорка не замечала ничего. Даже того, что поверх платья на ней был мужской пиджак, чей — она не помнила.

Они вчетвером сидели в маленьком зале Кабаньей Головы и разговаривали ни о чем. Кажется, в данный момент Паркинсон рассказывала Поттеру об их первом курсе, точнее о том, как они его провели. Оказывается, намного лучше, чем Гермиона могла предположить. Взгляд девушки скользнул по рукам слизеринки. Панси сидела без перчаток. У нее все кисти были в шрамах, а на левой руке, помимо мелких порезов, на предплечье было темное пятно. Еще один шрам, который был хуже всех остальных...

— Грейнджер, прекрати пялиться на мои руки, — Паркинсон сказала это почти между делом, но в ее голосе звучало больше раздражения, чем ненависти или других чувств.

— Откуда это? — Гермиона вернулась к обезображенной коже кистей.

— А ты подумай, Грейнджер, — съехидничала Панси.

— Я не о Метке, — отмахнулась гриффиндорка, — что у тебя с руками?

— А, дело прошлое, — брюнетка махнула рукой, — это после режущего заклинания. Темный Лорд очень любил наказывать своих слуг. Просто мне повезло меньше.

— И за что тебя? — Не унималась Гермиона.

Панси на несколько секунд замолчала. Она растирала руки, как делают люди, когда мерзнут, разгоняя кровоток. Гриффиндорке показалось, что она не услышит ответа.

— За сомнения, Грейнджер. Я не хотела убивать маггла, но когда сделала это, Темный Лорд сначала убил моего отца за ненадобностью, а потом заставил Рудольфуса наградить меня вот этим, — слизеринка взглядом указала на руки.

Гермиона опешила. Черт, а ведь Паркинсон тоже досталось в этой войне. Сначала отец, потом мать, остался только брат. А она — Гермиона — переживает из-за того, что ее мать несколько лет изменяла отцу.

— Почему вы тогда пошли к Темному Лорду? Ручаюсь, вы представляли, на что идете...

— Да, Грейнджер, Панси представляла, — в разговор вмешался Малфой, — с того самого момента перед шестым курсом, когда я сказал им о своем задании. Но только знаешь, в чем была проблема? Ни у кого из нас не было этого пресловутого выбора, — сейчас Драко был похож на того, что она знала: язвительность, раздражение, желание задеть, но в его голосе сквозила горечь. То, чего она никогда не слышала в голосах слизеринцев.

— Это пустые разговоры, — Паркинсон резко поднялась и пошла к барной стойке.

— Знаешь, в чем разница между нами, Грейнджер? — Спросил Драко, когда Поттер последовал за своей девушкой, — мы умеем забывать. Мы не прощаем, нет, но мы умеем переступать через себя. У нас есть гордость, но она не раздута как у вас. А еще мы понимаем, что никто ничего не сделает за нас. Посмотри на Дафну Гринграсс, которая землю ест, чтобы только стать наследницей, на Забини, на Асторию, даже на Лейстрендж. Это для вас все дороги открыты.

Гермионе было нечего ответить.

— Теперь ты понимаешь, почему моей семье так важна победа над Кларком, — Малфой уставился в стакан сомнительной чистоты.

Краем глаза Гермиона заметила, как Панси потянула Поттера на второй этаж, а в руке ее друга блеснул серебристый ключ.

Гермиона поднялась и, кивнув Аберфорту, чтобы записал на ее счет, покинула заведение. Она шла по дороге к Хогсмиду, обдумывая нынешнее положение вещей и кутаясь в пиджак. На душе было гадко еще и от того, что даже у Паркинсон была поддержка. Гермиона только сейчас поняла то отчаяние и почти детскую радость, когда Панси видела Гарри. Для нее он стал той спасительной соломинкой, которой у самой Гермионы никогда не будет.

«К черту все эти мысли! — Подумала гриффиндорка, быстро поднимаясь по ступеням Хогвартса, — все равно завтра я окажусь на страницах Пророка, еще одни отношения для рекламы. Сначала Рон, ради спокойствия, теперь Малфой, ради очередной войны. Войны между семьями. Мерлин, как же я не хочу этого!»

Она и не могла себе представить, что будет завтра.

29.06-04.07.2011