Драконовские сказки (джен)

— Не хочется, конечно, тебя расстраивать, но нет никакого смысла его чему-либо учить, — вздохнула Фелеца, пока Охотник пытался напеть Киту какую-то особенную охотничью песню.

— Это почему же? — хмуро глянул на нее Охотник. — Ты ревнуешь, что ли? Ну да, я могу то, чего не можешь ты, это же еще не повод запрещать...

— Не повод, конечно, — охотно согласилась Фелеца. — Я бы и не стала запрещать, с чего бы. Да вот только боюсь, что ты расстроишься, когда он умрет. И все твои старания, получается, будут впустую.

— А почему это он должен умереть? Слушай, кошка, не мути воду. Говори как есть, а то тебя не поймешь.

— Да я и говорю как есть. Примерно год ему остался.

— Если ты все еще боишься, что я его соберусь убивать, то...

— Я, конечно, боюсь, но не этого. Его, видишь ли, прокляли, потому он и не жилец.

— Это кому же он уже умудрился так досадить? — изумился Охотник. — Он же мелкий совсем!

— Ну, тебе, например, — фыркнула Фелеца. — Будь моя воля, я бы тебя за это просто убила и все. Но мне говорили, что если ты сам захочешь снять проклятие и снимешь его, будет гораздо лучше. Ну, я и решила дать тебе шанс.

— Вот оно что, — протянул Охотник и задумался. Минуты через три он глубоко вздохнул: Ладно, Фелеца, помни мою доброту. Тысяча золотых монет — и я, конечно, сниму проклятье с бедного ребенка. Надо же, какое недоразумение получилось!

— Какая же ты все-таки скотина!

— Твоими стараниями, — улыбнулся Охотник.

— Да ты и до моих стараний был такой же. А если я не смогу собрать тысячу золотых?

— Тогда мне будет очень, очень жаль, — ответил Охотник и посмотрел на Фелецу честными добрыми глазами.