Шифры (джен)

Гудки сброса. Я недоуменно смотрю на телефон, втайне надеясь, что мне это приснилось. Проходит несколько секунд, а может и минут и наконец я понимаю, что стою, как столб в коридоре, пялясь на давно погасший экран телефона. Беру себя в руки, и бегом к Федотычу — отпрашиваться. Отца надо выручать и хоть даже от моей помощи смысла практически никакого, то все равно я должен быть в следственном комитете, рядом с отцом.

Пока поднимаюсь к Федотычу, телефон недовольно пищит о поступившем сообщении.

“Не гони волну! В следственный ни ногой. Я сам разберусь. Кстати, вторая записка готова.” — сообщение от отца.

Кажется, он предвидел то, что я начну метаться по начальникам с целью его немедленного освобождения из комитетских казематов.

Останавливаюсь прямо на лестнице. Поворачиваюсь, думаю. Выдыхаю и спокойно спускаюсь вниз, иду в свой кабинет. Отца все-таки лучше послушаться, ему от моей “помощи” не будет ни холодно, ни жарко. Только наврежу ненароком. Лучше я займусь работой. Так времени не будет думать о плохом.

Захожу в кабинет, сажусь за свой стол, хватаю первую же папку и долго-долго невидяще смотрю на нее. Наконец очухиваюсь и читаю собственноручно составленный протокол осмотра места происшествия — квартиры Дориной. Хм, а я ведь так и не выяснил, возможно ли по GSM-сигналу найти эту “умную” дверь.

— Здравствуйте, — звоню в магазин “Умные двери”. — Следователь Томин, меня интересует дверь производства “Dierre”, модель Hibry.

— Кажется, вчера вы нам звонили…

— Да, это так. Еще раз хочу уточнить, есть ли способы обнаружить, где находится на данный момент времени GSM-датчик, установленный в двери.

— Такой способ есть. На самом деле, вчера, когда вы звонили, я был несколько обескуражен вашим вопросом и не смог толком ответить…

— Но немного “посмеяться” надо мной у вас получилось. Ничего страшного, давайте ближе к делу.

— К сожалению, мы сами не может отследить местонахождение двери. Но при покупке двери активируется личный кабинет на сайте Dierre, где отображается всевозможная информация, в том числе, наверняка, и предположительное местонахождение…

— Хорошо, как попасть в этот личный кабинет?

— Логины и пароли предоставляет Dierre при активации двери, но мы пошли на небольшую хитрость.

— Давайте вы не будете декламировать свои рекламные лозунги. У вас есть логин и пароль от двери Дориной Ирины Владимировны.

— Да, есть. 8103906364, Qwe123$

— Принято, спасибо.

Загружаю браузер, компьютер кряхтит, дребезжит — сопротивляется насилию, подвергаемому им мной. Но работает. Знает, что я его в утиль сдам в противном случае. Тем более, что давно пора.

Нахожу сайт Dierre и тут же понимаю, что что-то не так. Нет там ни одной ссылки на личный кабинет. Это простой лэндинг, не более того. Открываю еще одну вкладку — компьютер негодует — ввожу в поисковую строку “Dierre Hibry личный кабинет”. Первая же ссылка — то, что мне нужно.

Еще несколько секунд шуршания пальцев по клавиатуре и я удовлетворенно ухмыляюсь, смотря на экран.

Все на английском, но и моих скудных познаний хватает, чтобы понять, что означает “Location”.

Сопоставить координаты — вообще не проблема. Еще минуту спустя, я звоню операм.

— Мурат, нужно кое-куда поехать, — мне вновь отвечает сам начальник оперативников. Интересно, где остальные шляются, если Семенчук на телефоне сидит?

— А мне зачем звонишь? — удивляется Мурат. — Я все-таки не водитель.

— Знаю, но ты не понял. Мне следственно-оперативная группа нужна, я, кажется, дверь нашел.

— Какая к хренам дверь? Паша, ты там часом не сдурел?

— Мурат, успокойся. Дверь была вчера украдена у гражданки Дориной, проживающей в переулке Смирном. Я вчера туда вместе с Львом Борисовичем и Хроновым ездил.

— А, теперь понял. Поехали, если ты знаешь куда.

— Наташ, еще раз привет. Лев Борисович у себя? — едва положив трубку я тут же набрал криминалистов.

— А меня ты уже не хочешь? — с легкой усмешкой отвечает Наташа и не дав мне возмутиться, кричит куда-то в сторону. — Лев Борисович, вас Паша хочет!

— Паша, что случилось? Зачем заставляешь Наташу ревновать? — спустя пару мгновений в трубке раздается голос Льва Борисовича.

— Да тьфу на вас! Я совершенно по другому поводу. Дверь вчерашнюю помните?

— Конечно, помню. Довольно любопытный случай!

— Хотите узнать, чем дело закончится?

— Искуситель! Ладно, выхожу.

Я не стал на этот вызов брать Наташу, потому что она не была в курсе дела. А вот Льва Борисовича эта история сильно заинтересовала, да и он присутствовал при осмотре места происшествия, поэтому грех было не предложить именно ему съездить на предположительное местонахождение украденной двери.

Я вышел из кабинета и подошел к дежурной части.

— Толя, свободные машины есть?

— Найдем, а что такое?

— Грабителя брать будем. Кстати, набери, пожалуйста, Хватова, — про участкового я совсем позабыл, а его присутствие никак не будет лишним.

— А сам не мог?

— Тебе сложно?

— Не сложно, но я же не телефонная будка.

— Бери выше, ты целый телефонный переговорный пункт! Стратегического значения!

— Паша, блин! Бери трубку, я Хватова уже набрал.

— Андрей, мне нужен участковый в районе улицы Комсомольской поселка Луговой. Организуешь?

— Легко. Когда?

— В течении часа. Мы сейчас туда выезжаем.

— Хорошо, без проблем. Он будет вас там ждать…

Едем. Я минут пять юлил перед всеми, не желая разглашать адрес нашего выезда. Но когда Лешка просто остановил “бобик” у обочины и сказал, что дальше не поедет неизвестно куда, неизвестно зачем, мне пришлось сознаться. Надо признаться, никто из нас, особенно Лешка, не были в восторге от услышанного ими адреса. И это я им не сказал еще, что адрес-то не совсем точный. Знали бы, выкинули, наверное, из “бобика” и поехали обратно в отдел.

Одно хорошо — вырвавшись из тесных улочек и пробок города Лешка показал таки удаль богатырскую и погнал так, словно в его “бобике” не семьдесят пять наполовину сдохших лошадиных сил, а тысяча чертей в упряжке. Поэтому не минуло и полчаса, как мы прибыли в Луговой.

Вывалившись из кузова, я, изрядно потрепанный после болтанки на ухабах, огляделся по сторонам и сразу заприметил местного участкового — Юру Захарова.

— Здорово, Юра, — подойдя к нему, произнес я.

— Здорово. Что случилось?

— Да так, грабителя брать приехали. Ты на Комсомольской всех знаешь?

— Конечно, сам на ней живу.

— Тут только многоквартирные дома или?

— Есть и пара частных домов. Мы, кстати, напротив них стоим. В первом никто уже год не проживает, семья переехала в Новогорск и выставила дом на продажу, а во втором живет Волошин Виктор Петрович. Пятьдесят восемь лет, семьи нет, детей нет. Живет один, не алкоголик, работает дворником.

— Ну тогда, мы к нему!

— Паша, почему мне кажется, что ты не представлял, куда едешь точно, не так ли? И нас прихватил с собой на этот сомнительный променад… — к сожалению, пока я разговаривал с Юрой, остальные подошли к нам и кое-что заподозрили.

— Так и есть. Но сейчас пазл сошелся.

— Пазл ему… Тридцать километров трястись внутри этого “пылесоса”, а ему пазл, блин, — вздохнул Мурат.

— Ладно, Юра, веди нас, к Волошину.

— А что случилось? Виктор Петрович нормальный мужик, я его с детства знаю.

— Случилась кража. И судя по координатам, которые я получил после некоторых изысканий, покража где-то здесь, на улице Комсомольской. В многоквартирные дома ее бы не пронесли, слишком громоздкая.

— А что украли-то?

— Не поверите, Юра, дверь! — вступил в разговор Лев Борисович.

— Вот же блин. Вчера я видел, как Виктор Петрович на машине привез дверь…

— Что и требовалось доказать. Идемте уже.

Калитка. Обычная калитка, каких много на нашей необъятной Родине. Еще и незакрытая. Такое сейчас не везде встретишь. Калитку, дверь, не закрывают такие люди, которым нечего бояться или слишком беспечные. Зачастую, первый вариант возникает по нескольким условиям. Во-первых, эти люди родились в советское время и так воспитаны. Во-вторых, у этих людей брать нечего, ну и в-третьих, это два первых варианта сразу.

А вот про беспечных — это совсем другой разговор. Сейчас таких практически и не встретить. Повывелились благодаря естественному отбору.

За калиткой нас встретило несколько грядок с высаженными на них огурцами, помидорами и прочими овощами; пустая будка, выложенная брусчаткой дорожка, ведущая к дому и, собственно сам дом.

Дом, на мой взгляд, был очень добротный, как и все вокруг на участке. Выбивалась из этого только пустая будка. Судя по оборванной цепи собака тут когда-то была. Скорее всего, порвала цепь и ушла куда-нибудь в лес умирать. Говорят, собаки так делают. Сам не видел, но слышал. А новую собаку хозяин заводить не стал в уважение к старой.

Мы прошли по дорожке, поднялись по крыльцу, я открыл дверь и тут же чуть не растелился прямо на пороге. Брякнуло, откатившись, ведро.

—Это что, такая сигнализация? Оригинально! — с усмешкой в голосе заметил Лев Борисович, помогая мне подняться.

Я огляделся по сторонам. Прихожая. Наверное. Грубо обработанные деревянные стены, не прикрытые ни обоями, ни краской. Слева от входной двери на стене висит вешалка с парой курток на ней. Под ней на полу лежат резиновые сапоги и кирзачи. Справа от двери — небольшое зеркало, рядом стул и раковина. Прямо напротив — проход в комнату.

— Блин, меня эти ведра уже преследовать начали… Может прав был Чеботарев?

— В чем?

— Долгая история. Потом как-нибудь расскажу, — отмахнулся я. — Есть кто дома?

— Есть. А кто нужен? — то ли на наши голоса, то ли действительно ведро послужило некой сигнализацией, из комнаты напротив прихожей выглядывает типичный такой мужик. Внешность у него обыкновенная, увидишь и сразу забудешь, что видел.

— Волошин Виктор Петрович?

— Ну да. А вы кто такие? Юрку я знаю, остальные, стало быть, тоже из полиции?

— Младший лейтенант юстиций, следователь Томин Павел Федорович.

— И что же вам нужно, следователь Томин?

— Вчера днем произошла кража двери у гражданки Дориной, проживающей в переулке Смирном, дом три, квартира двадцать два, города Новогорск. И тем же вечером, Виктор Петрович, свидетели видели, как вы выгружали дверь из автомобиля неподалеку от своего дома.

—Да блин. Так я и думал…

— Также, координаты местоположения GSM-датчика показывают, что дверь модели Hibry, украденная у гражданки Дориной, находится предположительно на вашем участке…

— Да, все, все! Сознаюсь! — развел руками Виктор Петрович. — Это я украл эту дверь. Черт меня дернул!

— Чертей, если вы не знали, не существует. Так что свалить на них не получится, — усмехнулся я. — Юра, — повернулся я к Захарову. — Организуй понятых.

— Будет сделано, — козырнул он и вышел за порог.

— А может без понятых обойдемся? Как-нибудь попроще? Я ведь не просто так эту дверь утащил…

— И для чего же? Рассказывайте по порядку, как дело было.

— Вчера утром я поехал в Новогорск по делам. На оптовку надо было заехать, также у одного слесаря заказ свой забрать, как раз в переулке Смирном. Первым делом я заехал на оптовку, затарился продуктами, после чего заказал такси и поехал к слесарю.

— Как имя слесаря?

— Паровозов Вася. Он раньше в Старохолмье жил, но потом перебрался в Новогорск. Мастер на все руки. Но особенно по замкам горазд. Я частенько к нему обращаюсь. Щеколду там сделать, или замудренный замок. Сами видели, у меня калитка не закрывается. А времена нынче уже не те. Раньше Барбос посторонним проходу не давал, а теперь — заходи, кто хочет, бери, что хочешь.

— Ладно, хорошо, вы зашли к слесарю за заказом, а дальше?

— Вася на третьем этаже проживает, спускаясь я, значит, от него, гляжу, дверь шикарная стоит. Меня тут как перемкнуло. Давно мечтал себе такое поставить, а деньги-то откуда взять? Подхожу я к двери, оглядываюсь по сторонам — никого. Посмотрел я на петли, сразу “кустарную” работу заметил, тяп-ляп делали, точно, не спецы. Ну я и начал саморезы ножом ковырять. Открутил петли, дверь подхватил, а она, зараза, тяжелая… Кое-как я ее до такси доволок, наверх мы ее загрузили вместе с таксистом и поехали до моего дома. Вот сижу, уже второй день, ковыряюсь, все пытаюсь понять, как она устроена.

— Зачем?

— Да себе такую же хочу. А денег нет, как я уже говорил. Вот и хочу понять устройство, чтобы самому сделать. Я хоть и плотник, но и в электрике немного соображаю.

— Так, давайте разберемся. Вы украли дверь, чтобы по образу и подобию сделать себе такую же? Не продать и не пропить? А изучить и сделать самому?

— Ну да. Только не такую же. Похуже. Но похожую. Мозги у меня не такие, как те, кто эту дверь делал.

— Где дверь-то? — спросил Мурат.

— Да там, в комнате. Только я немного разобрал. Вы не подумайте, я, когда бы понял, как она сделана, вернул бы ее. Я же не вор!

— Но дверь вы все-таки украли.

— Я понятых привел. Заводить? — зашел Захаров.

— Пусть проходят.

Совместно с понятыми и хозяином дома мы прошли в комнату. Первое, что сразу бросалось в глаза — это лежащая на полу и тщательно разобранная дверь. Я вздохнул и вытянул из планшетки несколько листков бумаги и ручку.

— Пишите, Виктор Петрович.

— А что писать-то?

— Явку с повинной. Вам зачтется. А мы пока тут осмотримся.

— А можно я дверь хотя бы соберу? А то неудобно получается. Забирал я ее целую, а верну разобранную, что ли?

— Соберете, непременно, только я сначала должен осмотреть и отпечатки снять, — ответил ему Лев Борисович. — Надо же доказать, что это дверь действительно принадлежит потерпевшей.

Спустя пару исписанных листков, недолгого осмотра самой двери, где Лев Борисович легко нашел несколько отпечатков, а также ее серийный номер, объяснение всему происходящему понятым и подписания ими всех нужных бумаг, мы, наконец, откланялись из дома Волошина.

Волошин, естественно, поехал с нами. Хотя, не сомневаюсь, что после всех нужных процедур, он до суда будет отпущен под подписку о невыезде. Мужик он был смирным, вину свою признавал, вряд ли побежит, да и срок ему светит небольшой. Не удивлюсь, если судья, зачитывая материалы дела и узнав причины совершения этой нелепой кражи, махнет на Волошина рукой и даст ему условку.

Дверь, кстати, Волошин, собрал — как и обещал. Сноровисто так. Словно не первый раз этим занимается. Хотя за эти полтора дня с того момента, как он ее утащил, наверняка уже не раз разбирал и собирал по круг. Так что, руку набил.

Еще Волошин порывался помочь оттащить эту злополучную дверь до нашего “бобика”, но Семенчук и Захаров ему не позволили — сами унесли, погрузили, привязали.

Единственный, кто не рад был нашей находке, так это водитель Лешка. Всю обратную дорогу ворчал про нарушенную аэродинамику своего “болида”. Только где он видел эту аэродинамику у “бобика”, я так и не понял.

Дорога в отдел была спокойной. До того момента, когда “бобик” резко запросил “кушать”. На последних парах бензина, по словам Лешки, мы доползли до бензоправки, расположенной примерно в километре от города. И вот там спокойствию пришел окончательный “капут”.

Лешка умчался оплачивать “еду” для “бобика” в кассу, а я решил заглянуть в ларек. Ну как решил, на самом деле меня настойчиво попросили. Не только полицейские “бобики” хотят кушать, но и сами полицейские, как бы это не было странно. Обычно ведь в сериалах, что делают тамошние полицейские? Правильно! Или ловят бандитов, или пьют. Нет, конечно, мы тоже пьем и ловим преступников, не без этого, но и кушать, как и всем нормальным людям нам нужно.

В общем, Лев Борисович и Мурат соизволили захотеть покушать, а меня как самого младшего в группе отправили в ларек. Не знаю, что в этом ларьке найдется, но пара шоколадок или чебурек точно должны быть.

Недовольно бурча на “дедовщину”, я вышел из “бобика” и прошел до ларька. Открыл дверь — над ней тихо звякнул колокольчик — и вошел в небольшое помещение, разделенное примерно пополам. На одной стороне были продукты и вещи первой необходимости, а на второй, огороженной самодельной ширмой из полупрозрачной пленки — цветы. И именно со второй раздавались странные возгласы:

— Давай уже! Живее! В пакет, я сказал!

Не понравились мне эти крики. Зачем так громко включать телевизор? Понимаю, конечно, скучно тут, наверное, но приличия все-таки надо соблюдать.

Я сделал пару шагов и, пройдя за ширму, оказался на второй половине. Лучше бы я этого не делал. Открывшаяся передо мной картина настойчиво намекала, что я не просто идиот, а минимум их король.

Неподалеку от прилавка в черной балаклаве и с зажатым в руке пистолетом стоял парень. А за прилавком сжалась девушка и трясущимися руками доставала деньги из кассы и клала их в пакет.

Мгновение и я понимаю, кто передо мной. “Цветочный сникерс”. Так его прозвали мы, полицейские города Новогорск. Он объявился в Новогорске несколько месяцев назад. За ним числилось несколько ограблений в разных районах города. Специализировался, как можно понять из прозвища, на цветочных магазинах. Его понять можно, у них выручка вполне приличная всегда. Да и охраны практически никакой.

Еще одной его фишкой было то, что он всегда оставлял у кассы какую-нибудь шоколадку, словно в качестве извинений за причиненные неудобства.

Его делом в нашем отделе занимался Сашка. И, честно сказать, ничего у него не получалось. Кроме шоколадки и очередной огорченной продавщицы в каждом из ограбленных цветочных магазинов он не находил ничего. Ни отпечатков, ни других следов. “Цветочный сникерс” действовал очень аккуратно.

Еще одно мгновение и я понимаю, что что-то не так. Девушка остановилась и со страхом смотрела прямо на меня. “Цветочный сникерс” еще не сообразил, что происходит. А я зачем-то пригляделся к его пистолету и чуть не заплясал от радости.

Пистолет — вещь простая и легко запоминающаяся. Особенно когда вы его разбирали и собирали бесчисленное количество раз. Мне это довелось делать. Сначала отец показывал, потом в школьном кружке, и, наконец в Академии. И поэтому я очень хорошо знаю, что из себя представляет пистолет.

Обычно преступники идут на разные ухищрения, чтобы спрятать свое оружие. Но это они делают до начала совершения преступления. Направленный на вас пистолет, не прикрытый каким-нибудь пакетом, тряпкой может сделать сговорчивым кого угодно. Но, если преступник, уже совершая свое преступное деяние, все равно скрывает оружие, то тут возникает вопрос — а есть ли оно у него?

— Эй! — окликнул я “Цветочного сникерса”. — Придурок! Прекращая ломать комедию! Выступаешь ты, конечно, хорошо, но не удовлетворительно. Ты зачем носок на пистолет напялил?

Действительно, на так называемый “пистолет”, зажатый в руке “Цветочного сникерса” был надет черный носок.

“Цветочный сникерс”, как мне показалось, был ошеломлен моим появлением и странным приветствием.

Воспользовавшись этим, я подскочил к нему и сорвал носок с “пистолета”. Как я и думал, это никак не было оружием. И теперь становилось понятно, откуда после ограбления “Цветочным сникерсом” на прилавке всегда оставалась какая-нибудь шоколадка.

В руке у бандита, который последние несколько месяцев беспощадно грабил цветочные магазины, был зажат батончик “Марс”.

— Сдавайся, идиот! — вздохнул я, с трудом сдерживаясь, чтобы бессовестно не заржать. — Полиция! Доигрался ты.

— Бля-я-я!

— Крайне занимательный ответ. Но в принципе верный, — я достал из кармана телефон и набрал Семенчука. — Мурат! С Львом Борисовичем загляните в ларек. Срочно! Тут ограбление, как бы.

Не прошло и пары минут, как Мурат вместе с Львом Борисовичем появились в ларьке. Они растерянно замерли у порога, не зная куда им двигаться дальше, поэтому я подал голос:

— Я здесь!

Эта пара минут до прихода моих коллег прошла, если честно, немного напряженно. “Цветочный сникерс” настороженно оглядывался по сторонам, видимо, пытался просчитать шансы на побег. Продавец все еще думала, класть оставшиеся деньги из кассы в пакет или нет. Один я был больше расслаблен, чем напряжен. Приглядывал за бандитом краем глаза, но не более того. Путей отступления у “Цветочного сникерса” не было, только прорываться через меня, но он уже понял, что там его тоже встретят. В окно — не вариант. Его попробуй еще разбей. По итогу все, что мог сделать «Цветочный сникерс» — это стоять и не рыпаться.

— Ну и что тут у нас? — спросил Мурат, заходя на цветочную половину.

— Господа, — улыбнулся я, шутливо поклонившись. — Позвольте вам представить «Цветочного сникерса». Да, да, это он, собственной персоной.

— Ну ты, Паша, черт везучий! — покачал головой Мурат. — Скажи, как тебе это удается?

— Одарен божественным даром.

— Скорее уж проклятьем, — улыбнулся Лев Борисович. — Павел, вы можете себе представить, сколько бумаг вам придется заполнить?

Лев Борисович был прав — у меня мурашки пробежали табуном по коже, едва я вообразил себе, как заполняю бесчисленные протокола и прочие документы по этому доморощенному любителю цветов и шоколадок. И это я еще другие дела ведь не закрыл.

— Вообще-то дело «Цветочного сникерса» ведет у нас Саня. Вот пусть он и отдувается, — нашел я выход.

— Тоже верно, — усмехнулся Мурат. — Но, может быть, мы для начала его задержим?

— А ты еще этого не сделал?

— Зараза, — проворчал Мурат, делая шаг вперед и отточенным движением доставая наручники из специальной кобуры на ремне.

— Гражданин, вы задержаны по обвинению в статье сто шестьдесят второй Уголовного кодекса Российской Федерации. Советую, не сопротивляться и по приезду в отдел, написать чистосердечное признание. Вины с вас это не снимет, но мы хотя бы посмеемся от души, читая ваши опусы.

— Чего? — ошеломленно уставился на меня «Сникерс».

— Не важно. Может быть, вы представитесь? А то по кличке вас называть как-то не совсем удобно, — ответил ему Лев Борисович, медленно проходя по цветочному ларьку и наверняка подмечая только ему видимые детали.

— Гриша меня зовут.

— А полностью как?

— Васильков Григорий Антонович.

— Какая говорящая фамилия. Странно, что она никак не связана с шоколадом. Расскажете, как додумались до такого?

— До чего?

— Ну как же, — вступил я в разговор. — На вас несколько разбоев цветочных магазинов. — Вы, можно сказать, уже одна из местных легенд.

— Каких несколько магазинов? Я первый раз!

— Ага, рассказывай, — усмехнулся Мурат. — Если ты первый раз, то я незаконнорожденный брат Анны Семенович.

—Вполне может быть, Мурат. — Только ты Семенчук, и это проблема.

— Вообще ни разу. А вообще, господа хорошие, мы тут трындеть будем попусту или работой займемся? Я вообще-то до вечера хочу в отдел попасть.

— Займемся, куда мы денемся.

— Гражданка, а вы чего молчите? Не хотите принять участие в нашей светской беседе? — обратился я к продавщице.

— Н-е-е-е-т, я не хочу! —помотала головой продавщица. — Вы мне скажите, я сошла с ума, да? И сейчас под лекарствами в психиатрической больнице?

— Все мы там будем, — философски заметил Мурат. — Но, к сожалению, не сейчас. Товарищи, действительно давайте заканчивать балаган, тут люди уже сомневаются в нашем душевном здоровье.

— И не мудрено, — пожал плечами я. — Кто из нас не сумасшедший?

— Точно, не я.

— Это еще надо доказать. Ладно, гражданка, рассказывайте, что здесь произошло!

— Э-м-м-м, — потупилась продавщица. — Я не знаю с чего начать.

— Представьтесь для начала. Всю свою жизнь рассказывать не нужно, но события сегодняшнего дня — безусловно.

— Как меня зовут? Алевтина, Ленская Алевтина Ивановна. Что произошло сегодня? Да все, как обычно. Я живу в Новогорске, на окраине города, неподалеку отсюда. Здесь, в продуктовом и цветочном ларьках при бензоправке работаю уже второй год. Утром, примерно в семь, я как обычно, проснулась, позавтракала, и пошла на работу.

— Пешком?

— Ну да, тут всего километр от города и полтора от моего дома. Минут за двадцать можно дойти. Я только зимой на автобусе езжу. Я пришла сюда, в ларек, примерно за минут двадцать до открытия.

— Во сколько ларек открывается?

— В восемь. Раньше работали круглосуточно, но моя напарница ушла, а сутки напролет здесь я не потяну. Нет, конечно, здесь работа не пыльная и народу мало бывает, но жить здесь за те копейки, которые я получаю — хорошего мало.

— Хорошо, вы пришли на работу, открыли ларек… Как я понимаю, вы работаете и в продуктовом и в цветочном отделах?

— Да. Цветочный здесь открыли недавно, он окупается еще хуже, чем продуктовый. Сами понимаете, кому нужно покупать здесь цветы? Да никому, конечно. Здесь продукты обычно закупают одни только рыбаки и охотники, которые в сторону Лугового едут.

— Хорошо, про нерентабельность этого заведения мы поняли. Когда появился вот этот вот гражданин? — я указал на Василькова.

— Минут за пять до вас. Сначала в продуктовом походил, приценивался, потом обратил внимание на цветочный. Зашел в него, постоял пару секунд, потом вышел из ларька, а уже спустя минуту, может две, ворвался внутрь, размахивая пистолетом. Я сразу поняла, что этот тот же самый, что недавно заходил. Одежду он не сменил, только маску на себя нацепил.

— Кстати, Васильков, снимите балаклаву, — взглянул я на «Цветочного сникерса».

— А как? — приподнял он руки, закованные в наручники.

— Ой, да ладно, беспомощный ты наш, — протянул Мурат, одним движением стягивая с Василькова балаклаву. — Как магазины грабить, так он все может, даже из шоколадки пистолет изобразить, а тут… Ручки у него закованы, видите ли.

Васильков оказался совсем молодым парнем, примерно моего возраста, может чуть младше. Сероглазый, темно-русый, с двухдневной щетиной на щеках и подбородке; нос его судя по всему, был некогда сломан. В общем, стереотип о том, что большинство бандитов изуродованы некой печатью зла на челе, был не о нем.

— Когда этот, — Алевтина указала на Василькова, — ворвался, он, направив на меня пистолет, сразу потребовал от меня перейти на «цветочную» сторону. Я пошла. Не хотелось пулю получить. Подошла я значит к кассе, открываю ее и зависла. Этот мне пакет сунул, говорит, складывай сюда деньги, а я едва в панике не бьюсь — в кассе и пяти тысяч не наберется. И ведь не докажешь, не успеешь просто, что тут с продажами туго. Этот на меня начал орать, потому что я «тупила», как могла. И тут вы вошли. Вот, стало быть, и все. Конец истории.

— Хорошо, понятно. А теперь напишите все, что вы мне сейчас рассказали.

— А может не надо?

— Как это не надо? Надо! Или проедем в отдел, там напишите.

— Да нет, я сейчас напишу!

Я протянул ей пару листков бумаги и повернулся к Льву Борисовичу.

— Что скажете?

— Да пока мало чем порадовать! Носок чистый, судя по всему, недавно куплен и ни разу не был ношен. С батончиком «Марса» примерно та же история. В пакете лежало три тысячи шестьсот два рубля, в кассе еще чуть больше полутора тысячи. Пока все.

— А отпечатки?

— Отпечатки безусловно есть, но их я проверю уже в отделе. А пока мне нужна коробка для вещдоков.

— У меня есть! — отозвалась Алевтина. — Вам большую или поменьше?

— Любую, девушка. Я буду премного благодарен. Кстати, Павел, вы не находите, что нам как бы нужны понятые?

Я повернулся к Мурату. Тот развел руками.

— Где я тебе здесь понятых найду? Машины предложишь останавливать?

— Через минут пять автобус до Лугового должен проехать, а еще на бензоправке есть сторож и кассир, — заметила Алевтина.

— И чего я это сразу не сообразил! Я сейчас.

Не прошло и пяти минут, как рядом со мной, возле прилавка, со скорбно-нервным видом стояли двое — семья Поповых в полном составе. Они вместе работали на этой бензоправке уже больше пятнадцати лет. Многое видели, но вот понятыми были впервые. От того и нервничали.

Их можно было понять. Не каждый день совсем рядом с вами, там, где никогда ничего не случалось, неожиданно происходит преступление. И вы невольно оказываетесь связаны с ним.

Я дописал протоколы осмотра места происшествия, опроса потерпевшей и допроса подозреваемого, после чего обратил внимание на понятых.

— Он вам ничего не сделает. Потому что вы тут совсем не причем.

— Это вы так говорите! А что у этого в голове никто не знает! Вдруг, когда выйдет, решит нам отомстить, что мы дали показания?

— Еще раз. Вы не свидетели, а понятые. Вы не даете показаний, наоборот, вы следите за мной и всей следственно-оперативной группой, чтобы мы все делали правильно. Понимаете?

— Ладно, где расписаться?

— Сначала ознакомьтесь с документами, прочтите их.

Чтение документов заняло еще минут пять. После чего понятые, наконец расписались там, где я указал и технично испарились.

И, наконец, настал финальный этап саги о взятии с поличным Сникерса Цветочного. Иными словами, мы отвели Василькова к “бобику” и закрыли его вместе с Волошиным в отсек для заключенных.

— О, а это еще кто? — спросил нас Виктор Петрович, едва мы открыли дверь в отсек.

— Коллега ваш, только более матерый, — ответил ему Мурат.

Дальнейшая дорога прошла без происшествий и приключений. Только в конце возникли сложности с дверью. Хорошо еще, у отдела курили несколько “пупсов” — им то и поручил Лев Борисович отнести “весомую” улику к себе в отдел.

Закрыв Волошина и Василькова в обезьяннике, я прошел к себе в кабинет. где, зарывшись в документах, о чем-то удрученно размышлял Саня, периодически постукивая ручкой по столу.

— О чем печалишься, старче? — спросил я, присаживаясь к его столу.

— А, — отмахнулся от меня Саня. — Никак не пойму, как поймать этого гребанного “Сникерса” за жабры. Сука, он же издевается над нами, каждый раз оставляя шоколадку на прилавке! Типа, “накося-выкуси”!

— “Сникерс”. Забудь о нем, Саня. Или ты его хочешь допросить?

— Я его прибить хочу, а не допросить!

— Ну, тогда тебе повезло! Он у нас в обезьяннике. Попросить привести?

— Чего?